Магазин №17

Я вышел из магазина номер 17 в свои обычные полседьмого, вместо семи. Пахло мокрой пылью. Значит пока я был занят неотложными делами, дождь, резкий в своём настроении, успел увлажнить город.
Я, зажмурив правый глаз, левым поимел видимости внешнего мира. Как примитивная тварь.
Сырые тополя, взметнув руки-ветви в небо, сушили свои подмышки на ледяном ветерке. Вскоре, эти несуразные городские деревья, – бронхи этого города – обрастут листьями и почувствуют жизнь.
А я – никогда.
Голуби, ранее напуганные дождём, уже покинули чердаки и решили перекусить перед сном. Им не о чем беспокоиться. На них даже никто не смотрит – такие они гнусные.
Примитивные твари.
Разгоню их пока не поздно. Глядишь, заразят каким-нибудь птичьим гриппом.
Если быть до охального откровенным, то я люблю дождь только потому, что он умеет тушить лесные пожары, а люди – нет. Неиссякаемая Восточная Сибирь сначала завалена снегами, потом три месяца плачет кровавым огнём.
Я люблю дождь. Меня пугает кровь, но она неизбежна и в итоге всегда очищает.
Из-за угла появляется мой прежний приятель. Обычный разговор наваливается на мой смущённый рассудок. Между делом, приятель просит угостить его сигаретой.
«Раковая палочка» - так называли сигарету в первой части фильма «Пила». Мне это показалось очень точным определением.
И я угощаю его сигаретой.
Приятель спрашивает о том, как я поживаю. И я говорю, что паршиво. Приятель рассказывает как это здорово – жениться. Он смеётся и говорит, что «мне тоже следовало бы пристроить свою задницу к какой-нибудь тёлке».
Я не люблю людей. Особенно тех, кто гонится за счастьем. Примитивные твари.
Неужели это так сложно понять, что счастье, возможно ощутить лишь в сравнении с чем-то нехорошим.
Счастья нет.
Несчастье всюду.
Счастье – вымысел.
Несчастье правдиво.
Счастье – мгновение.
Несчастье – вечно.
Этот мир – понос. Мы – черви. И такое, мать вашу, счастье, когда мы находим изюминку в этом продукте метаболизма! И такое, вашу мать, счастье, когда червь натыкается на сморщенную ягодку клюквы в этом дерьме!
Вот что такое быть примитивной тварью.
Я говорю приятелю, что я тороплюсь и возвращаюсь в свой магазин.
Моё возвращение поприветствовали скромными улыбками. Улыбками, ни без доли зловещей проницательности.
Я в который раз задал себе вопрос: как же вышло так, что я работаю именно здесь, в магазине номер 17? Но как и всегда нашел только одно объяснение: Когда настанет тот день, наше молоко будет разъедать уста ваших детей. Наше мясо, это мясо животных убитых и разделанных с крайней жестокостью. Страх, извергаемый из этих рубленых мышечных тканей, застынет страхом в глазах ваших жён. Тела цыплят, что вы у нас покупаете, в вашем доме испустят последний злой дух, который в этот же миг поселится под вашими кроватями. А яйца вспыхнут в небесах зловещим красным светом и вечная жестокость опоясает мир, как кольца Сатурна.
И вы почувствуете жизнь и отыщите моменты счастья.
А я – никогда. Я - примитивная тварь.