Бремерхафен, Франц и Марта..

(история рассказанная ветром у Северного моря)

Само слово Бремерхафен, взялось из ниоткуда. Рано утром в пустой голове оно и обозначилось, что это такое я не знал и не понимал, возможно какой-то город, с названием похожим на немецкий. Хафен-залив, гавань, большая лужа, заводь, а Бремер? Река Везель впадает в Северное море, выше по реке Бремен, откуда и сами Бременские музыканты, та ещё сказка. На карте город, как город, вдоль реки Везель Barkhausensstrasse? улица с домами где причаливают корабли, или барки, короче улица портовых домов, и что к чему?

1.
Дома на окне у меня есть занавеска, льяная ткань, в синюю большую клетку, позади на подоконнике герань разрослась длинными ветвями, с цветами с красными шапочками на верху. Весной розовое солнце на восходе встаёт из-за горизонта в апреле, и как раз освещает окно где-то на полчаса. Занавеска превращается в роскошный занавес Миланской оперы, синий цвет становится фиолетово-розовым, белый розово-золотым. Глазу моему по душе это представление. При виде этой картины слово Бремерхафен усиливает своё звучание, расширяется и превращается в образную реальность другого местонахождения, что занавес существует в другом месте и времени.

2.
Там оно желтее и тоньше, когда веет ветерок колышится целиком, занавес всё старее, древнее, с клопами и тараканами, подтёками высохших жировых пятен, вокруг обои оклеенные рядами без цвета и рисунка. Изменяется всё, и Бремерхафен вступает в полное своё обладание моим воображением.
В той параллели обои отклеились от стен давным-давно, в комнатке 3 на 4 метра, с окном, с множеством переплётов, почерневших и краской без названия. Везде неубранность, беспорядок, метлешение старья, наподобие кровати стоит у стены, заваленной одеялами, одеждой. Старый французский стол покосившийся на бок, с точёной узорной плешью, на столе тарелка, то ли фаянс. Пол грязный, и на вид не мытый 500 лет.
По стенам мебель-рухлядь, где-то коробочки, бумажные цветы, пожелтевшие фотографии в рамках, несколько старых книг на видимых полках, табурету лет 100, с витыми ножками, он как живой продолжает резвиться и изгибаться не взирая ни на что.
На кровати старик, он полулежит, и смотрит в окно, штаны и курчёнка на нём, если их так можно назвать. Рядом два костыля. Старик седой, с носом орла, вместо щёк ямы, щетина, и видно, что он беззубый. Он давно и давно не курил, просто нечего. За окном серо-чёрное здание с треугольным фахверковым фронтоном, почерневшие балки косятся кривизной, и дверь с изломом, забитая досками в бывшую бакалейную лавку с вывеской по грязной штукатурке "Der grose Kaiser". Она давно закрыта и перезакрыта.

3.
Сквозь щели в комнате дует холодный ветер с залива, летают чайки. Конец февраля. Улица Портовых Домов.
- Марта? - кричит старик, - ты где? Обычно Марта ранёхонько приходила к нему, поправить бельё с одеялами, причесать, почистить щёткой одежду, и с чашкой ячменного кофе. Марты не слышно нигде. Это квартира, комната и кухонка. Марта жила на кухне и спала на полу. Они не были муж и жена, просто стали жить вместе во время войны. У Марты пропал муж без вести, а Франц одинок, его двое сыновей сгинули на востоке. Был конец войны и положенные рейхсмарки с пайками не доходили до них, всё рушилось. Старик продолжал кутаться в старые тряпки, раньше бывшие одеялами и простынями. Марты не было в квартире. Они проживали на втором этаже старого четырёхэтажного фахверкого дома с крышей фронтоном. В половине дома никто уже не жил, остались калеки и люди без будущего, забытые и никому не нужные. Что они ели, что пили, было неизвестно. Район пустой на карте отмечен как площадь после бомбёжки с лета 1944 года. Тогда всё сгорело, все склады, строения, верфи, причалы, ремонтные мастерские, т.е. белое пятно, понятно, что закрашенное чёрным цветом. Люди селились и снова уходили, приходили другие. Замок их был для вида, а ночью засов. Старые австрийские часы, потемневшие, из гнутой буковой фанеры, резонировали с часовым механизмом, и их ход, бой каждого часа, наполнял это место концертной сюитой, фраза из трёх ударов была просто красива.
Около 11 часа в дверном замке повернулся ключ.
- Марта! Марта, это ты?
- Я,..я, Франц, ты потерял меня?
- Марта, я подумал, что ты ушла, бросила меня совсем.
- Франц, дорогой, ты что? Как я тебя брошу? Мы живём третий год, худо, бедно, куда мне ещё идти, говорят скоро придут англичане, они в 100 милях от Бремена, может к лучшему это, а там другая жизнь, лишь бы до лета протянуть. Ведь рыбаки неделю назад видели в море Сельдяного Короля, он объявился здесь, а это сельдь, много сельди, и сегодня они торговали свежей селёдкой. Я отдала им свои бусы из жемчуга за две рыбины, смотри! Она бросила на стол мешок и достала рыбу показать Францу. Он обрадовался и улыбнулся, увидя блеск перламутровой чешуи, она не блестела, она сияла жизнью, сытостью, теплом!
- Давай, давай, готовь одну рыбу, сразу сейчас! - прошептал он, и не мог насмотреться на дивную игру жизни...

4.
...Сытость растекалась по обоим телам, тепло от печки усиливало ихнее наваждение. Оба лежали на кровати и им было хорошо от всего...
В дверь громко стучали. Марта с безумными глазами побежала к выходу.
- Кто там?
- Откройте! ...Это Ганс Кригерс из Бремерхафенгитлерюгенд! Унтер-офицер господин Рейтель, поручил проверить позиции вашего дома, он находится как раз перед Торговой площадью, у него явно стратегическая позиция. Открывайте!!!
Марта сняла засов, дверь приоткрылась и в комнату влетел молодой ещё, в форме юнец, 14-15 лет, в нахлобученной каске, больших сапогах и тремя фаустпатронами. Он положил их на пол и бросился к окнам.
- Отсюда самое то, поджарим их, как мясо, - кричал он жесткулируя руками, его глаза горели огнём, и потусторонний блеск освещал круг себя.
- Патроны находятся здесь, к утру будут ещё 10 штук, придём с Карлом Вайзенауэром, на Вас ответственность за их сохранность, двери закрыть, никуда не выходить, всё, - и он навсегда ушёл из ихней жизни.

5.
Марта тихо плакала, Франц оторопев, сжав челюсти без зубов стонал.
- Что делать?.. Что делать?.. - стенала Марта, - Ну придумай, что Франц? ...Придумай! - она уже рычала, как загнаная кошка обступивших её стаей голодных собак. - Всё, дорогой мой Франц, нас сожгут заживо, это конец...
- Марта! - шепнул он, - видишь вон ту старую книгу, зелёную с розовым? - вон она, - и он указал пальцем на полку, - подай мне её. Марта находясь в другой реальности привстала, взяла руками книгу, смахнула с неё пыль и подала её Францу. - Марта ты даже не знаешь, как нам повезло! - с лёгкой улыбкой проговорил он. - Раз так, ну и катитесь все к чертям, мы сейчас же уходим налегке из это крысиной норы!...
- Что случилось Франц? Объясни мне, ты сошёл с ума, рехнулся?
Он с минуту смотрел ей в глаза, успокаивая своим оставшимся добром. Время остановилось, и часы тикали уже в другой тональности. Он вырвал страницу из книги, смотрел её, крутил в руках, сложил в четверо и сунул в карман.
- Марта, бери всё самое нужное, где мешки? Через 5 минут уходим! Скорее, - уже кричал он на неё.
Она тряслась вся в нервном возбуждении, - Объясни Франц, что происходит, почему мы должны уходить? -причитая и завывая, сморкаясь и утирая слёзы молила она его.
Он накинул старое ношеное пальто, встал на костыли, она с мешком стояла рядом, оглядели своё пристанище, расцеловались и вышли из квартиры, закрыв её на ключ. Бесшумно спустились в самый подвал перед кирпичной стеной и встали. Он отсчитал третий кирпич снизу от пола, четвёртый от угла и сильно надавил на него. Раздался металлически пружиный скрип, и часть стены чтобы можно было пройти одному человеку отодвинулась вбок. Они прошли внутрь темноты и исчезли в ней. Через10 секунд проём закрылся сам, как и был здесь все эти годы. Их уход никто не видел.

6.
Зажгли небольшой факелок и осмотрелись.
- Идём, Марта, только вперёд.
Свод в человеческий рост из кирпича шёл под уклоном вниз. Чуть-чуть подувший свежий ветерок обнадёжил их. Франц свернул направо и вернулся через минуты 3-4, с небольшим холщовым заплечным мешком. Он тяжело передвигался, и теперь спина его нагнулась вперёд.
- Что там? - спросила Марта.
- Деньги... - промычал в ответ Франц. - Нам хватит, и молчи про них, никому ни слова. Потом объясню.
Шли они так держась за стены тонеля час, второй, уже было под горку, и воздух свежее. Внезапно появился слабый свет, обычные лампы, заблестело полотно узкоколейки, и они пошли вдоль него. Вот посадочная площадка, сиденье. Вдали засветил прожектор, и колёса дрезины скользко постукивали о стыки рельсов. Удивительно, но дрезина остановилась и посадила их.
- Билетов не надо, билеты в Бремене, - улыбнулся старый водитель, - Поехали, через час Бремен!

7.
Они вздремнули, и почуствовали, что дрезина встала. Огромный сверкающий зал ошарашил их, этого не могло быть, свет, чистый мраморный пол, люстры, скульптуры, фризы, бронза, буфеты, и совсем немного людей. Франц чуть удивлялся, даже он не ожидал такого. Марта была близка к шоку. Франц обменял несколько старинных золотых луидоров на тысячи долларов. Пошли смотреть карту движения локомотивов.
- Едем в Цюрих, а оттуда в Маджоре, с виллой на берегу озера, - сказал Франц Марте, - Едешь со мной?
- Да Франц , конечно!
Они взяли мягкое купе на двоих до Цюриха, паспорта выдавали здесь же. Сказка наяву для обоих

8.
Ганс Кригерс на следующий день привёз на машине ещё 10 фаустпатронов, взломав дверь и выругавшись, они вместе с Карлом Вайзенауэром приготовились к атаке, подбив один "Шерман", ликуя, они целились в следующий, но этого мгновения не произошло. Выстрел был обнаружен и старое здание простоявшее четыреста с небольшим лет, было поднято на воздух, в виде огня, пепла, летящей сажи, и горького сожаления самого Духа города Бремерхафен.

9.
А Франц и Марта благополучно достигли Лаго Маджоре, купили виллу у самого озера, и стали просто жить там, забыв про свою прошлую жизнь.

Возможный вариант нашей правдивой истории.