Прохор Владимирович лежал на лавке в мастерской Ястреба и крепко спал сном праведника. В одежде, разумеется. Лежал он, как покойник в гробу, вытянув ноги и сложив руки на груди. Только мерное движение грудной клетки указывало на то, что Прохор Владимирович, готов коптить небо, ещё какое - то количество лет.
Вошедший тихонечко Ястреб постоял, посмотрел на спящего друга, затем, поднял за горлышко недопитую бутылку водки, стоявшую под столом и вставив её в руки Прохора Владимировича, так же тихонечко вышел, чрезвычайно довольный созданной им инсталляцией.
Через какое-то время, в мастерскую зашли: Михалыч, Сметана и Кулинар, а войдя, остолбенели от увиденного. Ещё бы! Прохор Владимирович лежал в той же позе, но дыхание его стало настолько незаметным, что троица сразу подумала о нехорошем, а именно, если говорить словами Михалыча, которые тот произносил в подобных случаях:
- Проха поставил тапки в угол.
Сметана робко протянул руку к горлышку бутылки (не пропадать же добру, на самом - то деле), но сам чуть было не улёгся в позе почившего на пол из-за того, что одна из рук "упокойника", цепко схватила его за кисть...
Прохор Владимирович, откинув руку Сметаны, не открывая глаз, поднёс узкое горлышко бутылки к губам и стал походить на младенца в люльке. Мгновенно всосав в себя "питательную смесь", он, полежав ещё намного, почувствовав, что вот, наконец - то, "святая вода" побежала по жилочкам, открыл глаза, поводил ими из стороны в сторону и кряхтя и скрипя, начал приподниматься. Сел на лавку и уставился на вошедших.
- Вы чего припёрлись - то? - задал он, надтреснутым голосом, вопрос.
- Да мы вот за грибами собрались. Вишь, корзинки взяли. Правда, на сухую. Денег нету, - прокаркал за всю троицу Михалыч.
Кулинар сопел и молча и мрачно смотрел на пустую бутылку, которую Прохор Владимирович никак не мог выпустить из ладони. Сметана же, держась одной рукой за то место, где у него бешено колотилось сердце, а другую положив себе на лоб, находился покамест в полной прострации. Прохор Владимирович наконец - то встал, выпрямился и пошёл молча к выходу. Поставил бутылку у порога и вышел на улицу. Помочившись на куст, постояв и подумав, он, обернувшись к троице произнес чуть заплетающимся языком:
- А чего не сходить - то? Пошли.
Шли они вчетвером недолго. Зашли в лес. Сели на траву. Закурили. Скучно. Сметана встал и нырнув в кусты, через пару минут притащил штук пять обабков. Подберёзовиков - черноголовиков. Положил на траву. Нырнул снова-ещё штук пять принёс. Кулинар мрачно бросил сквозь зубы:
- Ты бы лучше так деньги находил или водку...
Прохор Владимирович побездельничал минут двадцать лежа на траве, затем, резко поднялся и буквально приказал:
- Всем разойтись и искать деньги!
"Все" нехотя встали и разошлись по посёлку - стрелять мелочь. Примерно через час, вся четвёрка встретилась на лужайке, где ими были оставлены корзины и десяточек "сметаниных грибов". Проезжавший мимо них на велосипеде товарищ, по прозвищу Партизан, был остановлен Прохором Владимировичом, который вручил тому набранную мелочь и пакет со словами:
- Мухой чтоб. Тут на две бутылки.
Партизан резво вскочил на железного друга и "на рысях" рванул к магазину. Четвёрка вновь разлеглась на траве. Но теперь валяние приобрело хоть какое - то осмысленное очертание, а именно - литр водки.
Минут через двадцать, четвёрка увидела въезжавшего на поляну Партизана. У Прохора Владимировича нехорошо ёкнуло сердце, когда он увидел, как пакет их с бутылками, с характерным звяканьем бьётся о руль велосипеда. Партизан, видимо, решил показать лихость и молодецкую удаль и увеличив скорость, резко направил велосипед к страждущим... Ну бывает такое - не замечаешь корягу впереди... Руль подлетел вверх, Партизан опрокинулся и стал заваливаться на бок, не выпуская "рогов" из рук. Прохор Владимирович смотрел на всю эту каскадёрщину с жутким выражением лица, на котором, как в калейдоскопе, все картинки менялись со спринтерской скоростью. От жалобного и собачьего, его взгляд, через злобный и оскаленный, переходил в просяще - нищенский. Но то, что должно было произойти, просто обязано, то и произошло. Пакет с бутылками, со всего размаха, врезался в металлическую раму упавшего велосипеда. При этом, пакет был порван осколками и огненная вода очень быстро вытекла и впиталась в мох."Мох я жрать не буду", - пронеслось в голове Прохора Владимировича.
Немая сцена из "Ревизора". Все её помнят. Не буду сравнивать, ни к чему. Вы и сами можете себе представить лежащую, как в триклинии четвёрку, на глазах у которой, только что, произошло(по их мнению) "страшное святотатство"...
Прохор Владимирович с трудом встал, на ватных ногах подошёл к лежавшему на траве Партизану, который буквально онемел от страха, и произнёс замогильным голосом:
- Где ты бабки найдёшь, как, меня это не волнует. Но, чтобы через тридцать минут здесь был литр!
Начинал он фразу почти шёпотом, но в конце её голос гремел, как рык Зевса - Громовержца! Партизан только молча кивал отупевшей головой.
Через двадцать пять минут, показавшийся с другим пакетом Партизан, слез со своего велика, не доехав до поляны. Он аккуратно положил его на траву и медленно подошёл к вставшему с земли Прохору Владимировичу. Молча протянул пакет. Прохор Владимирович заглянул внутрь и увидев три (!!!) бутылки водки кивнул "штрафнику" и произнёс:
- Ты тоже в теме.
Как вы уже догадались, грибов они так и не набрали.