дитя теннисного тура

Теннисная тусовка выждала удобный момент и на подиум поднялся Стивен Ривердэйл. Он обвёл собравшихся взглядом и призвал к порядку. На этом сборе было одно правило и его установила виновница торжества: «Говори честно и тебе ничего не будет». Ну, а остальное из устоявшихся, к рейтингу АТР каждому гостю добавлялись очки за вклад в атмосферу празднества и налагались штрафы за пассив во время всего этого. Победители в конце тусовок имели полчаса призовых. Чаще они устраивали собственную лотерею, реже прятались ото всех и просто балдели на диванчиках или в креслах, а потом выходили и раздавали автографы. Так сложилось давно и теннисная тусовка гордилась собственной избранностью, равно как и фишками вроде болячек на ягодице
- Я думаю, эту леди знают во всём мире, - начал англичанин, держа Анну за руку, будто голливудскую звезду на вручении Оскара. – Немногие уходили вот так, на самом взлёте. Тебя, Анна, любили все мужики тура и старались заявляться так, чтобы совпасть с твоим графиком. Уж я-то, в первую очередь, - улыбнулся Стивен, смягчая пафос речи. - И многие не прочь оказаться рядом на пресс-конференции, где после тебя доставались одни объедки. Но какие и от кого! - А тут этот ребёнок, про которого знают больше, чем про британского премьера. Вот и получается, что Анна с младенцем уже наша легенда. У Джона Донна есть стихотворение «Экстаз», оно почти о тебе. Я тут немножко его подрезал и ушил, а в остальном всё, как у нашего классика. И он достал лист, где после традиционного памятного адреса с автографами, старинным шрифтом аккуратно набрана та самая вещица современника Шекспира. И он её прочитал вслух.

Там, где фиалке под главу
Распухший берег лег подушкой,
У тихой речки наяву
Дремали я и ты с подружкой.
Твоя рука с моей сплелась.
Любовной склеена смолою;
И, отразясь, лучи из глаз
Звенели пагубной струною.
Твоих я чую нежность рук
И губ взахлёб проникновенье;
И все, что виделось вокруг,
Твоим казалось продолженьем.
Как между равных армий рок
Победное колеблет знамя,
Так, плотский преступив порог,
Качались души между нами.
Пока они к согласью шли
От нежного междоусобья,
Тела застыли, где легли,
Как бессловесные надгробья.
В тебя проникший утончен
И глас немой у душ общенья,
Когда бы как свидетель он
Молчал в удобном удаленье,
И мозг, всю суть в тебе познав,
Алкает прелести от тела,
Теперь от бога в нём состав
- Мой плод взрастить в себе хотело.
В подружке пусто, следа нет,
Хоть и втроём мы там бродили:
Никчемным стал в ней мой совет
И плод, как твой, не смог я вылить.
В тебе меня частица зреет,
Идёт ко сну и зрит рассвет,
И вместе будущность лелеет,
Шепча другим проникшим – «Нет!» Тот наш восторг не породил
Смятенья ни в душе, ни в теле;
Мы знали чёрной страсти пыл,
Мы знали, но не разумели,
Жесток наш мир и к ласкам чужд,
В потоке льётся он растленном
Из атомов погибших душ,
В грехе живущих и изменах.
Но плоть – с душой к чему разлад?
Откуда к чувству безразличье?
Тела - не мы, но наш наряд,
Мы - дух, они - его обличья.

Внимая монологу вслух
Эмоций вымоченных в рвоте,
Лелеем плод, питаем дух,
И предаёмся зову плоти.

Все слушали, затаив дыхание, те, кто английским владел в общих чертах и на уровне общения, просто слушали музыку слов. Когда он закончил, привычного гула не раздалось: уж очень нетрадиционным выглядело и чтение и содержание прочитанного. У Анны выступили слёзы и она не стыдилась их, глядя на Стивена, заводилу бузы и прочего беспредела. Английским она владела в совершенстве и Шекспира с Мильтоном и Бёрнсом читала в оригинале. Прочитанное явно отдавало Донном, но текст был переиначен именно к её коллизии. «Экстаз» Джона Донна вошёл во все антологии и ценители тонкой лирики его знали отлично. Так что это не безымянные вирши или частушки! А Стивен его перекроил. Или это сделали по его просьбе.
Она притянула его голову к себе и чувственно поцеловала. Чуточку отодвинула от себя, полюбовалась своей работой и сделала то же ещё раз. Стивен умел и целовать и ублажать. Тело женщины тут же вспомнило его руки и сладко потянулось к отставленному.
- Спасибо, парни, спасибо, девочки, спасибо, леди и джентльмены! – сказала она, уже отошедши и вытерев слезу. Англичанин обнимал Анну за плечи и демонстрировал виновницу торжества всем. Крупный план на большом он-лайн экране показывал блестящую теннисистку и одного из ярких теннисистов-мужчин. Поскольку в отцовстве её Маши подозревали всех, то этот момент дал новую пищу для домыслов. Уж очень гармонично выглядела эта парочка на подиуме, ну, а насчёт стихов и вообще – чем не повод пофантазировать о тайных свиданиях и цветах со стихами и танцах наложниц под луной?
Между тем, этот экспромт Стивена давал ему много призовых очков. Победитель мог уединиться с Анной на полчаса и морочить ей голову чем угодно, а той придётся терпеть и любезно отвечать.
И остальные мужчины стали придумывать собственное для тех же целей, вечер только начинался. Анна была слишком желанной целью, чтобы вот так просто отдать кому-то без борьбы. Теннисные баталии стали хорошим тренингом и для житейского соперничества. И тусовка потекла по накатанному.
- Анна, что-то я ни разу не видел тебя с книгой стихов, а тут такие чувства. Откуда они? Или это на публику? Да и со Стивеном ты вроде особо не уединялась или я чего-то не догоняю? – спросил Джило ди Коста, улучив момент, чтобы никто не услышал. Своего английского он стеснялся, испанская жёсткость в нём была вроде неизлечимой болезни. Но Анна терпела и с удовольствием переходила на близкий ему французский язык. Итальянские корни в аргентинце видны отчётливо и он ими гордился.
- А с чем в руках ты меня видел? – поинтересовалась Комиссарова.
- То ты держала эту сексуальную маньячку Жюльену Бедо, то боевики, то глянец, то ещё какую-то лабуду, но ни разу ничего серьёзного.
- Ну, насчёт глянца ты угадал, грешна – интересуюсь, что там про нас врут. А остальное – это иллюзии.
- Обман зрения? – Да, вроде, на глаза не жалуюсь!
- Теперь можно и признаться - дурачила я вас, дурачила! У меня есть куча фальшивых корочек с этими бестселлерами, я в них вставляю что-то серьёзное по размерам книги и вперёд! И никто не пристаёт – а что это за хрень такая – Шекспир!? – выдала Анна поражённому аргентинцу. И расхохоталась вместе с ним. Отсмеявшись, аргентинец спросил:
- И ты всё это читала в оригинале?
- Да!
- Ну, ты даёшь! Я со времён школы никак на классику не осмелюсь, всё думаю, ума нехватает!
- А ты начни и проверишь себя. Будет о чём потолковать с той самой подружкой, что испанских турах от тебя не отходит.
- Так она же католичка, чуть что, сразу про деву Марию. По-моему, она кроме Библии и женского дайджеста ничего не читает.
- Вот и просвети её, по-моему, она тебя с этой набожностью слегка разводит, чтобы получше привязать необычным! - Начни с чего попроще, а там и до классики доберётесь, - посоветовала Анна, представляя сурового аргентинца в роли учителя. Но его испанка далее, чем в роли махи, ну никак не смотрелась. Откуда ей в голову забралась эта набожность и как на неё купился аргентинец, она не могла взять в толк. Нет, мужикам в игре с женщиной отведены только роли статистов. Книга классика в руках Джило и лукавая испанка напротив её воображение хорошо возбудила. И она не удержалась, заведясь от смеха.
- Ты что? – спросил он, не улавливая серьёзности темы и её неожиданного легкомыслия.
- Прости, припомнила кое-что. Подошла Мэрайя Эдвардс и Анна извинилась перед Джило, ей она обещала десять минут чистого времени на эксклюзивные вопросы. Мэрайя Эдвардс, журналист, одна из ведущих по теннисной теме и от неё зависело, как рекламодатели отнесутся к конкретному теннисисту или теннисистке. Нельзя сказать, что она не профессиональна, нет! Но уж очень часто её материалы портили жизнь даже ведущим теннисистам. Поэтому её мало кто любил. И мало кто задумывался, почему так бывает. А бывает заказ спонсора, которому плевать на последствия яркой фразы журналиста или оборота сюжета. У него свои интересы и стоят они очень дорого. И Мэрайя к этому уже привыкла, хотя иногда пыталась смягчить последствия такого давления. Но платили ей за точное следование политике спонсоров. И на её место в Нью-Йорке было много охотников. Но пока судьба миловала и сильных бурь на её карьерном небосклоне не случалось.
- Анна, теннисный мир следит за вашей фигурой и удивляется гармонии зреющего плода и вашего состояния – вы выиграли всё, что можно. Такого в женском теннисе не случалось. Кто зарядил этим плодом, слухов тьма, но вы так и не выдали отца. В этом таится высший смысл или тайна об отце откроется только Марии? – начала публичную экзекуцию мисс Эдвардс. Камера уютно покоилась на плече оператора, а журналистка и Анна расположились в закутке громадных апартаментов в престижном квартале Булонского леса. Их Анна сняла для своей последней тусовки. Все знали, что она прощалась с активным теннисом. Париж с его итоговым турниром года для этого подходил, как нельзя кстати. Да и с Мэрайей у неё были давние счёты, поэтому Анна начала издалека и без видимой конфронтации. Как бы подманивая и чуточку поддаваясь. Сдать свою подачу в первых геймах, имитируя борьбу и сопротивление, чтобы размагнитить соперницу для последующего разгрома, она умела отлично и на это попадались даже искушённые мастера большой ракетки.
- Моя дочь была всегда со мной и перед ней я ни в чём не лукавила. Она же оказалась послушной и понятливой девочкой и всякие токсикозы, нежелательные в моём режиме, нас миновали. Маша указывала, что ей нужно и я не делала лишних движений. Ну и моих эмоций от победы ей тоже хотелось. И она мне помогала. Маша умная девочка. А про папу она и так всё знает. Так что нынешнее положение её устраивает, – вежливо и деликатно обратилась к публике Анна. Мэрайя слыла фавориткой крупного биржевого спекулянта. Он купил её с потрохами и сделал из редактора спортивных программ в Балтиморе кем-то вроде момента истины в мировом масштабе. Рейтинг её проектов был очень высоким, но и обходились они покровителю недёшево. Многие считали, что такие проекты прибыли не приносят. Даже, если ставки рекламы запредельны.
- И ещё немножко, чтобы тему закрыть. – Он знает, что стал отцом Маши?
- А вы, как думаете? – улыбнулась Анна, этим вопросом исходил весь мир и слухов было без счёта. Отцов искали и журналисты, и знатоки теннисной тусовки. Чуя поживу, объявлялись самозванцы, примерявшие лавры лже-неронов. Теперь она не вздрагивала, открывая опусы спортивной попсы с признаниями накачанных мужичков-красавчиков, сделавших ей дочку. И вообще, Маша историю с отцом приняла с философским спокойствием.
- Думать и предполагать мне не положено, - возразила Мэрайя и вздохнула, - я должна знать лично и наверняка. Что ж, у вас есть право на частную жизнь и я его уважаю, мисс Комиссарова.
- Неужели даме, которую боятся все теннисные девочки, больше и спросить не о чем? Вы же не бульварный журнальчик с откровенными фотками из-за угла, - не скрывая иронии, сказала Анна. Большой экран со снимаемым сюжетом висел напротив и она могла всё видеть в режиме он-лайн. Мэрайя слегка смутилась, укол болезненный по тону и с сильной иронией, её чуть не плебейское американское произношение она лишь чуточку подчеркнула, но русская теннисистка всегда была такой. Видимое благополучие и преуспевание для неё не были самоцелью. И назойливому репортёру она могла влепить мячом так, что и слов не требовалось. Или спустить с лестницы, если мешали одиночеству. Её не смущало, если спуск для назойливых становился неудобным и на форосском мраморе ступеней дорогущая аппаратура разлеталась вдребезги и что у этих стрингеров она была личной. Нечто подобное она могла сотворить и сейчас. Уж очень сильным казался нерв последней фразы. Из тёмных глаз на Мэрайю смотрела тигрица, готовая к прыжку. Такая убивала мгновенно. Про неё она могла знать предостаточно, чтобы тут же и выложить. В её приятелях, информаторах и доброжелателях числилось полмира. И Мэрайя отступила.
- Нет, конечно, но это интересно многим и я должна поставить точку. Простите, если можно. – Мэрайя переменила тон и перешла на другой язык, забыв о привычном, уж очень особой была атмосфера тусовки, чтобы не воспользоваться ею. - А теперь о ваших планах. Вы вернётесь в Россию или будете жить в мюнхенском шале? – Анна на него отозвалась тут же.
- Я знаю, что настоящих болельщиков у меня много и им приятно услышать прямое обращение. – Ребята, я возвращаюсь домой, в Россию. А в Мюнхене что-то вроде дачного домика. Я дождусь, пока Маша не станет на ноги и не скажет, что каши уже не хочет. После этого займусь собой. Думаю, к тому времени многое определится. Я не так давно получила диплом журналиста, изредка пишу блоги на заказ, они востребованы, так что стартовать есть с чего.
- А как к этому отнеслись ваши родители? – спросила Мэрайя, знавшая о трудных отношениях с ними.
- Я их не буду напрягать, им и так нелегко в этой жизни. Ко всему и со здоровьем нелады. Мать у Анны попивала втихую, а отец стал профессиональным сутягой. Даже с дочерью отношения не складывались. Это Мэрайя знала из надёжных источников.
- А теперь ещё пару слов к болельщикам. На том и завершим, - сказала Мэрайя и взглянула на таймер, они вписывались в режим он-лайновой передачи и до отметки рекламы чуть меньше минуты.
- Я счастлива, что вы у меня были. Мы прошли через многое, бывали провалы, взбирались и на невиданные вершины, было отчаяние от поражений, а было и парение от побед. Я думаю, что всё это, пережитое вместе со мной, вас не разочаровало. Удачи вам в этой страсти к миру спорта. И найдите себе другую девочку. Поверьте, их достаточно. Выберите одну и будьте с ней, как и со мной до конца. И она вам воздаст! Как и я. Пока! – она отцепила микрофон и поднялась. Её ждали, там всё настоящее и тоже он-лайн.
Апартаменты использовались в представительских целях и для освещения в прессе здесь было всё. О тусовке, которую затеяла Анна Комиссарова, знали многие и проститься с нею приехала вся теннисная элита. Засветился и кое-кто из владельцев АТР-тура. В общем, расходы на всё почти окупались и аренда помещения обошлась Анне в символическую сумму. Выпивка и прочие удовольствия для живота тоже были недорогими, поэтому над участниками и виновницей торжества ничто не довлело. Анна только что проиграла финальный матч завершающего турнира года и оказалась вторым номером мировой элиты. Но чувствовала себя отлично и игрой осталась довольна. Могла и выиграть, стоило задёргать бельгийку беготнёй по корту и рваным ритмом игры. Она же любила игру размашистую и с длинными розыгрышами, где точка выглядела логичным завершением предшествующих ходов и на рутинный выигрыш любыми средствами не пошла. Ей противостояла Анна Хельц, проповедовавшая сходную философию игры. Она обладала изумительной для женщин техникой и игра с ней по этим правилам доставляла удовольствие. Между собой они играли с переменным успехом и сегодня удача улыбнулась бельгийке. Её соперница знала, чем пожертвовала русская Анна, чтобы матч достался ей. И это не давало покоя. Выигрыш того совсем не стоил. И она завидовала вечной сопернице, которая поставила на всём этом безумии точку. Выглядела первая ракетка мира грустной и расслабленной.
Между тем, Златка Милошевич, игрок первой десятки и лицо косметической фирмы, раздавала пробники с новыми средствами по уходу за кожей для людей с интенсивным образом жизни. Теннисисты были из их числа. Масса травм и болячек – это их неизбежные спутники. Некоторые плавно перетекали в хронические болезни и через десяток-другой лет превращали цветущих парней и девушек в инвалидов. Не брезговали косметикой и мужчины, поскольку давно стали публичными персонами и пугать публику прыщами нехорошо для имиджа. Большинство связано контрактами со спортивными фирмами и внешность с одеждой там прописана особыми пунктами.
Златка выглядела очень мило и её эмоции давно занимали первые страницы спортивных фотосессий. Однако это не мешало выигрывать у атлетичных и накачанных соперниц иногда под ноль. Но и проигрывала она с треском. И со слезами сразу же после того. С ней Анна не дружила, но и не враждовала. И примочками от европейских парфюмеров не пользовалась. И вообще старалась не злоупотреблять. А если и случалось, то только настоящее и сто раз проверенное. Начинала она с отечественных кремов, не очень эффектных, но безвредных и с гарантией. Потом нашлось и точное соответствие физиологии с косметикой. Доходы от рекламы для неё стали очень весомым подспорьем, но она следила за тем, чтобы это не стало кабалой. Свободу она предпочитала многим удовольствиям.
Виновница торжества скользнула взглядом по присутствующим, нашла свою заклятую подругу и подошла к ней.
- Я буду скучать, Энн! Если в моей новой жизни я заскучаю без войны с тобой, то и о возвращении подумаю, - сказала она по-французски, чтобы окружающие утёрлись. Остальной бомонд владел только родным языком и английским и её реплики не понял. Анна выучила французский, чтобы общаться напрямую и без переводчиков. Языки ей давались легко, кроме того, она прилично говорила и по-немецки, так что в Германии, Австрии и Швейцарии могла сойти за свою.
- И твои мужики станут моими без боя, - поддержала её тон бельгийка. Сегодня она оделась настолько свободно, насколько позволяли обстоятельства. С одной стороны, хотелось собрать урожай мужского внимания, с другой же, вечное соперничество с Анной во всём. Именно с ней и никем больше. И было в нём больше от любви, чем от розни. Хотя обе не прощали друг другу ничего. Публично они держались в стиле светских или спортивных львиц и по мелочам не заводились. Они пользовались услугами разных кутюрье и визажистов, но на публичных раутах выглядели, будто близкие родственники.
Обеим нравились мужчины примерно одного типа и те воевали меж собой за власть над ними. Это бывало в паузах между турами, когда они пережидали шумиху и публичную суету где-то вдали от прессы. Чаще эти мужчины со спортом не были связаны и просто расслаблялись на лоне природы. Но личности в них видны сразу. Наблюдая друг за другом, обе Анны видели, что в мужчинах им интересно одно и то же: ум и воля. Аполлоны и геркулесы вблизи них даже не появлялись. Как-то раз они поспорили на игру ракетками с порванными струнами, кто сильнее привяжет поклонника в годах с заметным шрамом на шее. И бельгийка выиграла. У неё это вышло органично и быстро.
- Ты про настоящих мужиков? - Тогда не скажи! – парировала Комиссарова, - мои со мной так и останутся. А эти, что перейдут к тебе, ничейные! - Чуешь разницу? Может, Моника на них глаз положит, а? – напомнила русская Анна бельгийской Энн о подрастающей смене. Эта швейцарка многое переняла у них, но была свежее и умнее. Ещё год-другой и она выйдет на первые роли. Сейчас же она находилась во второй десятке и набиралась опыта. В теннисе без него никуда. Выстрелить в семнадцать и потом удержаться в лидерах не удавалось никому. Теперь уровень женского тенниса был так высок, что кроме таланта нужно терпение и время.
- Она ещё помешана на сексе, так что пару годочков могу спать спокойно, - возразила бельгийка. Теперь, с уходом русской тёзки, будет проще устроить будущее. И соперничество с другими теннисистками пройдёт с меньшими затратами. После побед над Анной она чуть не неделю бывала опустошённой и брала тайм-ауты, ссылаясь на травмы. А поражения, на удивление ей, особо не трогали, давая адреналин для поиска победных ходов в следующем матче. В течение сезона они встречались не менее двух-трёх раз, максимум же - 6 игр, это турниры Большого шлема, когда они проходили отбор и никому не проигрывали до пересечения своей сетки с сеткой соперницы. Случалось и такое, что кто-то из них проигрывал низкорейтинговым теннисисткам и тогда соперница в финале играла разминочную серию партий, особо не напрягаясь. Последняя игра обычно приходилась на итоговый матч мировой восьмёрки. Сейчас счёт стал 12:12. То есть, вчера она только восстановила равновесие.
- Мы с тобой тоже девочки-не-промах и это нам не мешало, - как бы не разделила её оптимизма Комиссарова, - и в восемнадцать уже прочно обосновались в первой десятке. А кое-кто из «старушек» сразу же смекнул о годочках. И, потом, если не ошибаюсь, своего хахаля из Австралии ты подцепила совсем молоденькой.
- В девятнадцать, - уточнила бельгийка.
- Классный был парень! – без единой капельки зависти припомнила русская Анна. То время она видела по-своему и иначе, чем Анна из Бельгии.
- Да, - ответила бельгийка без особой охоты, - секс с ним был потрясным. Я на нём была, как на игле! Чуть с ума не сошла, надо же так втрескаться.
- Видишь, как всё просто! И что мешает Монике подцепить такого же? А смэш у неё уже сейчас рекламные щиты прошивает насквозь. Если он её приучит к тонкостям и одарит постоянством хоть чуточку, тогда - всё! – она развела руками и расхохоталась, представляя тёзку в игре с подросшей и уравновешенной Моникой. Бельгийка вздохнула, от русской тёзки благотворительности ждать не стоит. Да и сама она такой не бывала никогда.
- Да ладно тебе, много чести этой соплячке! – сменила тон Анна Хельц и спросила уже чисто по-бабьи: - Ты сейчас свою Машу чувствуешь? - Вот мы говорим, а она рядом и всё видит или ты потом всё перескажешь?
- Сама не знаю, иногда она тут же отзывается и я с ней советуюсь даже во время игры или пахоты на тренировке. А бывает и вечером, когда всё стихает и мы одни.
- Какой у тебя срок?
- Двадцать недель. Она уже меня слышит. Анна Хельц с нескрываемой завистью слушала откровения соперницы и понимала, что у неё такой гармонии с плодом не будет. Наследственность по маме не позволит. Про семью Анны она тоже знала, но считала, что генокод здесь не нарушен. Выглядели её родители вполне прилично и, если не знать подробностей про них, то ничего такого в голову не придёт. Улыбчивые и подтянутые.
Детектив из беременности Анны Комиссаровой для раскрытия виновного выглядел совершенно безнадёжным, поскольку спортсменка особыми привязанностями не отличалась и секс у неё выполнял сугубо физиологическую функцию. То есть, с тем, кто попадал под руку и был с ней в примерно равной эмоциональной окраске. Иногда после дискотеки, чаще - какого-то приёма у важных особ или эксклюзивных обстоятельств, так и пасущихся возле профессионалов их уровня. Когда и с кем Комиссарова потеряла осторожность, сказать трудно, однако Анна Хельц догадывалась, как всё складывалось. - Просто и буднично! Но у русской будет ребёнок и она его пестует с самого зачатия. Ещё один выпад в её адрес и очередная победа.
Они как-то вдвоём развлекались с тремя гонщиками «Формулы-1» и тогда Комиссарова поставила моторизованных жеребцов в тупик, заявив, что сегодня течёт, но ничем не пользуется. Так что кто-то может стать отцом её ребёнка. Удалять плод она не станет. Вся удаль с них слетела, как весенний пух с деревьев. И бельгийке пришлось отдуваться за двоих. А Комиссарова только комментировала и снимала на свой продвинутый мобильник. Правда, она же и удержала от беспредела, неминуемого без её твёрдой позиции. Так что про русскую рулетку Анна Хельц знала по собственному опыту.
- А если бы те гонщики рискнули и втроём отметились на тебе. - Всё пошло бы, как и сейчас?
- Им вполне хватило и тебя, а нуждались они только в зрителе, чтобы всё оценил тут же и по достоинству. Я для этого была в самый раз, - вернула на землю бельгийскую тёзку русская Анна.
- Ну, ты и сука! – вырвалось у бельгийки. Анна улыбнулась и напомнила:
- Накануне ты проиграла и требовала сатисфакции. С теми ковбоями она вышла отменной. Ты так выла, царапалась и рыдала, что следующий тур в Сакраменто выиграла под ноль. Не сдала ни единой партии.
- Да, - заметила Анна Хельц, вспоминая подробности: ощущение такое, будто шла по канату над пропастью, - без тебя на подобное я бы не рискнула!
- Да, - восхищённо прошептала Комиссарова, - я крутой порнухи насмотрелась достаточно, но тем блядям до тебя далеко! Ты же из этих мужиков все соки выжала. Одна и из троих! Они уползли едва живые, Аннет, это надо видеть!
- Да, я тогда что-то про себя узнала.
- И я тоже. Мы бы с тобой из этих крутых кобелей сделали смирных и послушных баранчиков. И ведь потом пару разочков так и вышло.
- Да, в Париже после Роллан Гарос было отпадно! Ты тогда раздолбала эту крутую негритянку под орех и в ноль! Она чуть не взбесилась от досады, ракетку разнесла до щепок и не пошла на награждение. И после этого ты собрала парти-ню в доме Тани Рени. И ведь эта шоколадка не отказалась.
- Я с ней всегда играю по-полной. И чую нить игры. Ну и настрой Мины в самой её глубине. С ней надо быть впереди на пару ходов и тогда она тебя с корта не снесёт. Иначе – не сдобровать.
- Энн, она же буквально вылизала тебя!
- Потрясающая девочка, правда? – сказала она, с трудом припоминая Энн в тот вечер. Она сцепилась с хозяйкой дома, русской по матери, бывшей актрисой цирка и очень привлекательной даже сейчас, далеко за сорок. В тот раз Энн увидела замысел соперницы относительно Мины сразу же и изводила себя ревностью. Мина рядом с Анной буквально преобразилась и на себя прежнюю – воительницу Афину даже отдалённо не походила.
- Энн, я белая девочка, ведь так? – спросила Комиссарова. Что за этим таится подвох, Анна Хельц не сомневалась:
- Сука ты, вот кто!
- В этом и есть наше высшее назначение. Остальное к нему вроде амуниции.
- В общем, как-то так! – с горечью уронила она и Анна не удержалась:
- Ты сейчас напоминаешь картину Васнецова «Алёнушка у ручья». Так же прелестна, как и грустна. И почему ты так никого и не выделила? Он бы хоть изредка тебя приводил в чувство.
- Ты же знаешь, какая я утром, к чему всё это?
- Ладно, молчу.
- Вот и ладушки. Они помолчали, как бывало не однажды. Сказанного и возбуждённого достаточно, чтобы погрузиться в негу витания во всём этом. Эту особенность теннисных примадонн знали все и не беспокоили пустым.
- Ну и зря, - прервала одиночное витание Комиссарова, - думаю, Златка тебе может подойти. Присмотрись.
- Ещё чего! – Разве она что-то из нашего умеет?
- Нашего – нет! Она другая. Но основательная. А ко всему голосистая и отчаянная.
- Может, и просветишь? – Вы же сёстры-славяне.
- Ты, подружка, и сама из той же банды, думаю, мамочка тебя зачала не с бюргером и не в постели. Манеры не те! Дикого в тебе больше, чем в моих генах, - нежно приголубила Комиссарова Анну Хельц. И та облегчённо заулыбалась:
- Я об этом думала. Наша родня, как на ладони, всё и про всех известно, но ничего подобного нет ни по одной линии. - Это явно мамочка!
- Какая же она прелесть, - в тон ей продолжила Комиссарова, - не согреши она, не иметь миру такую теннисную стерву. Ювелиров и коммерсантов у вас и так перебор. И Анна Хельц прижалась к самой заклятой сопернице. До боли и нервного срыва. Во всём и везде. Когда она выбралась из неё, Комиссарова бельгийку приголубила ещё разок:
- А ты Маше пришлась по душе. Так что готовь приданое, собирай тряпки, посуду и безделушки. К ним приблизилась Златка и соперницы приготовились к партии против молодой топ-модели. И перешли на английский. Хотя по-русски Златка говорила вполне прилично и уесть тем самым западную европейку восточные и южные славяне могли однозначно. Но не стали.
- Мы делали ставки на вашу вчерашнюю игру и я проиграла. Крупно, три сотни евро, - сказала Златка и протянула Анне Комиссаровой листок. Там значился выигрыш Анны со счётом 2:1 и по партиям. 6:3, 4:6 и 7:5. Получилось строго наоборот.
- А кто сорвал куш? – поинтересовалась Анна Хельц. Златка повернула листок на другую сторону. Точно угадал только Жан-Батист Лоран. Он в первую десятку вошёл в нынешнем сезоне и выкладывался лишь в матчах турниров с высоким рейтингом. Незначащие и с небольшим призовым фондом он старался проскакивать побыстрее, чтобы сберечь силы на весь сезон. В этот раз удалось и он стал седьмым. Жан-Батист был полукровка с африканскими корнями и его Анна Хельц едва терпела. Что-то в нём было такое, чего она не любила. Хотя дружила с одним чистокровным африканцем из ЮАР и однажды провела с ним пару ночей. Ничего впечатляющего, так, одна аккуратная гимнастика и никакой выдумки и полёта.
- Ого, вот это сумма! – воскликнула Комиссарова, прикинув выигрыш новоиспеченного француза.
- По-моему, он больше еврей, чем африканец, - поддала женской флюидности Златка и обе Анны прыснули. При всём добродушии и широте натуры хорватка с ним в одной компании не задерживалась. Златка устроилась с обеими Аннами поудобнее и приготовилась к чему-то особому. Светскости в ней было немного и она этот запас уже израсходовала на фразу о французе. Примадонны выжидали и не умничали. Тоже знак. И она сказала:
- Вот тут есть одна фирменная примочка. Только она эксклюзив! Всего одна порция. Еле выпросила у дилера.
- Её куда-то вставляют? – догадалась бельгийка.
- Да и от этого он визжит, как ошпаренный, а она имеет три оргазма за один раз. Когда сперма встречается с этим делом, то начинается реакция. Я пробовала – лучшего кайфа не бывает! Так что рекомендую. Предложение выглядело пристойно и прозвучало вовремя и в нужном месте. Да и Златка с кем попало не водилась. Анны переглянулись и русская сказала, сожаления не скрывая:
- Мне теперь это ни к чему, а вот тебе, Энн, в самый раз.
- Ещё бы и партнёра достойного, а то другой вообразит невесть что, - покладисто рассудила бельгийка, не иронизируя и не задираясь. Златка нашла её резоны весомыми. После собственного эксперимента партнёр, мужчина семейный и солидный, от неё не отставал целый месяц, преследуя по турнирам в Северной Америке.
- Может, вы вдвоём, а? – Ты, Златка, всё про эту отраву знаешь, а Энн про остальное в курсе. Трахнете кого-то и ваня-не-горюй, а? – сделала Комиссарова шаг к сближению топ-модели и женщины-убийцы. Этот нюанс женской психологии в спорте она знала хорошо и научилась им управлять в совершенстве. Бельгийка была из тех же умелиц. Хорватка же в этом неженском деле ещё откровенно слаба и часто страдала. Рядом с Энн она вырастет и поумнеет. И Монике к вершине путь прикроет надолго. Златка сейчас на взлёте, а муть от «топовых» замашек к ней не прилипнет.
- Ну, - неуверенно сказала Златка, - если она соизволит, почему бы и нет!
- Знаешь, мисс Милошевич, сейчас не тот случай, чтобы выпендриваться. Выбери и приведи, она оценит и потом уже остальное. Я верно выражаюсь, Энн? – сказала Комиссарова.
- Где-то так, - согласилась Энн и прикинула, сможет ли хорватка заменить Анну. - Для такого случая, возможно, и да.
- Тогда и откладывать не будем, - загорелась Златка, - здешних мы уже проверили. И исчезла. Деловые качества в ней появились недавно и она их старательно пестовала.
- Ты это серьёзно? – спросила Энн Комиссарову.
- Вполне. И твою спину она подстраховать сможет. Златка очень обязательная и верная девочка.
- У славян это генетическое?
- На то очень похоже, долг у нас вроде кабального инстинкта. У вас это выглядит не так ярко, но у некоторых встречается. Вот ты, к примеру, его лишена начисто! – и Энн кивнула, с этим у неё были проблемы и за сборную она играть не могла. Трения с партнёршами по команде были так сильны, что выводили из себя. Она выигрывала свои встречи, но потом в парной игре с откровенно слабыми партнёршами всё уходило насмарку. И она зареклась играть за страну. У славян подобных проблем не было и они не одно десятилетие правили миром на уровне сборных.
Среди гостей тусовки мужчин и женщин было поровну, это вышло само собой. Поэтому дискуссии и заглядывание в глаза и кое-куда ещё плавно чередовались и перетекали из одного состояния в другое.
Не все обаятельные женщины спортивны, но спортсменки обаянием владели профессионально. Особенно это касается теннисисток, которые бывают на публике намного дольше самых раскрученных актрис. Ну, кто, спрашивается, из них проводит на арене и во враждебном окружении по 2-3 часа ежедневно в течение десяти месяцев в году? И текста роли у них нет, как нет ни режиссёра, ни драматурга. И названия пьесы, в которой будут заняты, никто наперёд не знает. Жанра тоже. Может выйти триллер, а может и фарс. Возможна и настоящая трагедия или драма с натуральными слезами. Ни репетиций, ни каких-то шансов сохранить лицо в случае перемены колоды карт и названия игры. Если в театре публику можно подкупить или приручить, то на корте такое невозможно в принципе. И прима может в один час стать изгоем судьбы или отверженной, а девочка из второй сотни взлететь на невиданную высоту. Более демократичного и безжалостного спорта для женщин нет. И удерживаются в нём самые стойкие.
Жан-Батист давно присматривался к Аманде Росси, однако та его всерьёз не принимала. Шутила и любезничала на виду у публики, но как только диалог переставал быть публичным, забывала о тщеславном французе начисто. Собеседник из него никакой, ну, а для остального у неё большой выбор. К тому же с Ивом Джояновичем всегда легко и интересно. Когда они попадали на один турнир, рослый хорват становился её парнем и другим не светило. Такой недоступной казалась итальянка в его обществе. Но вообще-то, как язвили досужие языки, у хорвата где-то тайная пассия – есть и всё. И далеко с ним Аманда так и не продвинулась. Однако у Аманды обида даже не подумала объявиться и девушка восприняла это более чем спокойно. И решила разобраться с незнакомкой по существу. Ив ей очень нравился и из-за него она готова на многое. Даже терпеть эту таинственную пассию. Как быть, она не знала и страдала от неопределённости. Что-то могла посоветовать Анна Комиссарова и Аманда решила воспользоваться случаем. Как только Анна отошла от Энн Хельц, она тут же увела её с собой. Чуя серьёзный разговор, Анна отмахнулась от гостей. Хотя тема их дискуссии и была не совсем светской.
На обложку лакового журнала «Пипл энд старз» попала Эшли Джад с Джоном Маккартуром, теннисной звездой прошлого десятилетия. Они жили вместе третий или четвёртый год и кинозвезда выглядела вновь расцветшей, показывая миру новое лицо. И причёска и контуры раскрученной фигуры казались обалденными и неузнаваемыми. Про Джона кое-что знала Мэнди Стаунсенд, она жила в Лондоне и тренировалась на одном корте с ветераном. Они иногда встречались и болтали о разном. А после её победы в Чайном туре в Йоркшире ветеран пригласил Мэнди поужинать и она с ним немножко развлеклась. Про свою жизнь с Эшли он кое-что пошептал. Горько и без восторга. Часть услышанного она и выложила на обсуждение.
- Контракт у них, а не романтическая связь! – приговорила Мэнди заокеанскую звезду. Джона она жалела, а эту стерву с железной хваткой ненавидела.
- Ну и что? – не разделила её чувств Настя Кинди, которая жила в Лос-Анжелесе и про киношную тусовку знала предостаточно.
- Как, что? – возмутилась Мэнди, - подставляться камерам и перьям для промоушна – это одно. Мы сами в этом замешаны. Но она же таскает за собой операторов и фотографов везде: на пленэр, на пляж, куда угодно, даже в ресторанчик, где и шестерым не поместиться! И на кухне выпендривается в халатике насквозь и без белья, вот, мол, какая я хозяйка и своему красавцу готовлю омлет с устрицами до секса и витаминный кок-тейль после. Он же просто зверь - всё время хочет, вот и сейчас мы готовы, только вас принесла нелёгкая. Разве что в спальню не затаскивает.
- А выглядит она уютно и по-домашнему, - как-то не в тон отозвался Ян Хоффер, менеджер АТР тура, - я на неё смотрел с удовольствием и мой глаз отдыхал. А слышать её голос приятнее, чем шепелявого Джона. И её дом хорош. Крепость, где живёт Джон, я видел - это же каменоломня по сравнению с обиталищем Эшли.
- Небось, смотрел и прикидывал, куда её прислонить в этом гнёздышке и трахнуть, пока Джон в отлучке и плачется Мэнди в киску, - фальшиво улыбаясь, поддакнула Настя. О том, что Ян переспал со многими теннисистками тура, говорили открыто. Это проходило вроде теста на совместимость с порядками в туре. Расписание выступлений могло быть либо очень напряжённым либо весьма комфортным. Как выйдет жребий. А это от Яна зависело достаточно явно. У Мэнди график всегда был удобным и она успевала между турами отдохнуть на Багамах, в то время как Насте, которая Хоффера не видела в упор, приходилось весь сезон играть практически без перерывов и с дальним перелётами.
- Ну, ты и язва! – не удержался от приклеенной улыбки менеджер. Не в силах рыкнуть на неё из-за расставленных повсюду камер.
- Она интересная женщина и к ней тянет, несмотря ни на что, ведь так? – не унималась Настя. Передача всех диалогов шла в режиме он-лайн и кроме режиссёра в студии никто не знал, что именно пойдёт в эфир. Поэтому одни оттягивались в речении истины, а другие её опасались, как гремучей змеи и играли в лукавство.
- Да, хороша мерзавка, - признался он. Пока это ни к чему не обязывало и опасным не казалось.
- Ты хотел сказать, что настоящая она не хуже экранной, так что ли?
- Ну, - стал юлить мужчина, чуя охотничий азарт женщины, - что-то в этом роде. Она же актриса и сыграть может что угодно, себя тоже. А тут такие декорации и все настоящие и привычные. Вот она и играет. Это её работа и мне она нравится. Думаю, и многим ещё.
- Так тебе понравилась её игра или сама она?
- А это не одно и то же?
- Но ты же сейчас признался, что трахнул её в уголочке. А раз так, то сыграл роль. Виртуально трахал или наяву, неважно, но ты был в роли охотника за победами. Пока бой-френд в отлучке. И саму её так и не познал, поскольку был в чужом образе. Ты хоть заметил, как она визжала?
- Настя, ты настоящая убийца! Смелая и бесстрашная, – восхищённо признался менеджер и склонил голову. Получилось правдоподобно. Это не всем понравилось. Упускать его нельзя.
- Кстати, насчёт игры, - заметила Светлана Разумовская, - она может быть разной. Из одной и той же техники и у одного и того же игрока, но отличаться в принципе. И победа может запомниться, а, может, и нет. На некоторых играх не протолкнуться даже в самом низу сетки, а на другие полуфиналы и финалы собираются только к награждению. Кто играет, к тем и идут!
- Ты права, Света, - поддержала её Настя Кинди, - как мы играем, так нас и принимают. И победа победе рознь. Меня в Калифорнии принимают, как свою, но если играю с Комиссаровой, то симпатии не в мою пользу. Хоть она и чужая. Им нужно другое. Игра! Красивая и насыщенная. Я как-то у неё выиграла в Сакраменто, ну не могла я там проиграть. Бой-френд меня бросил, дома нелады, дела развалились и ничего, кроме тенниса не осталось. Ну, я и вложилась в него. Так меня потом освистали. Свои освистали! Я её загоняла мелкими тычками, судьи на линиях чуточку подыграли, ну и везение от неё отвернулось, а она в перепалки ввязываться не стала и игру сдала. Мол, ты хочешь победы, так возьми её! - Что было на моём сайте после этого, вы не представляете! И всё от того, какой была игра! Не победа, это отмазка для ублюдков, а сама игра. – ИГРА!
- А ты по своей воле часто делаешь эту самую ИГРУ? – спросил Хоффер американку, даму язвительную и капризную. Её кто-то сверху изредка прикрывал и он побаивался наезжать на неё публично. Она взглянула на него и задумалась, на поверхности ответа не могло быть. Вернее, был, но слишком простенький и не тот.
- Или об ИГРЕ только поговорить? – не отпускал строптивицу менеджер.
- Чтобы получилась ИГРА, а не стыдоба, которую хочется забыть, - нашлась Настя, - нужны три вещи: соперница, настрой и обстановка. Чего-то одного не будет и уже не то. ИГР у меня было немного. Две-три, не больше. Одна с Комиссаровой в полуфинале Роллан Гаррос, Анна была, как королева и я не могла не быть такой же, я держалась изо всех сил, но уступила и в конце разрыдалась, а она меня утешала и тоже плакала. Другая с Амандой, эти игры помню до сих пор. Ну, может, ещё что-то. Ту, что с Амандой, я тоже проиграла. Но получила истинное удовольствие и радовалась вместе с победительницей. В тот раз её римский профиль не раздражал совершенно.
- Вашу игру в Риме я видел, - отозвался Рой Томмик, американский теннисист из первой десятки, - там Аманда себя превзошла. Она и обычно эмоций не сдерживает, а ту была щедра до безумия. И всё складывалось удачно. Хорошо двигалась и не переживала промахи.
- Рой, тебе ведь нравится Настя, я знаю! – оторвалась от бокала с вином Мэрайя Эдвардс, - Раз вы об ИГРЕ вот так, то почему, на твой взгляд, у неё их немного? Или она скромничает и их больше?
- ИГРА не так проста, чтобы её разложить по полочкам и найти формулу успеха. Вот, к примеру, что нужно тебе для удачного интервью или репортажа? –
- И что? – спросила Мэрайя. Роя это не смутило.
- Макияж, хорошее бельё, чтобы чуять себя получше, парфюм, чтоб окружающие кроме тебя никого не замечали, особый прикид, настроение и кто-то рядом, влияющий и помогающий удержаться на нужной ноте. И потом ты сможешь раскрутить любого из нас и выдать то, чего ждёт публика. А она, Мэрайя, у тебя уж очень примитивна, если брать по большому счёту. Домохозяйки от двадцати пяти до сорока и прочие, кто сидит дома! Социологические опросы мы просматриваем и, что интересно вашим респондентам, знаем. Так вот, такие юзеры на теннис не ходят и в фаны не записываются. Здесь другой народ. И его на мякине не проведёшь, поэтому и ИГРЫ он чует и видит издали. Её ещё нет, но он предвкушает. И готовит себя.
Мужские игры не такие, там чистый спорт. Кто быстрее, точнее и сильнее. Графика игры тоже не очень выразительна, потому что сила довлеет надо всем. Мяча другой раз и не видно на картинке, так он быстро туда-сюда! А вот у женщин есть и драма, есть и трагедия. И сломаться может любая. Они не мы и все слабы изначально. Поэтому возможен сюрприз. И такой, что иногда крышу сносит! Слишком много всего задействовано в этом зрелище. Ты это знаешь, Мэрайя, не хуже меня. А когда у блюда много компонентов, то и приготовишь не всякий раз. Мне нравится и сама Настя и её игра. Она какая-то особая. И пластика каждый раз выглядит иначе. А потому игра штучная и выходит нечасто. Но если случается, то не оторваться!
- Настя, он же в любви признался, - сместила акценты журналистка, - ты-то к нему как?
- Хороший ты парень, Рой, но не мой! – не поддалась девушка. У неё уже сложились представления о мужчинах и она их хорошо различала. Среди коллег по Туру её симпатии ни на ком не останавливались. Все на одно лицо, только имена разные. Нынешнего бой-френда она держала для видимости и защиты от приставаний прессы. Чтобы выглядеть как все и никого не пускать в душу.
- А от своего парня ты бы родила? – спросила Мэрайя.
- Ты намекаешь на то, как это вышло с Анной?
- Да.
- Не знаю. Я не она. И в одиночку воевать со всем миром не по мне. Нет, с мужем и при защите - да, а вот так, нараспашку – нет!
- Но он, на твой взгляд, кто? - Стоящий парень или нет? – не отставала Мэрайя.
- Не думаю, что стоящий! - Настоящий мужчина такую девушку ни за что бы не отпустил. Нет, он так себе, если не сказать хуже.
- Даже, если это был, как говорят, неудачный эпизод? Ну, ты понимаешь, о чём я.
- Женщина свободная и одинокая – это, Мэрайя, разные вещи. К свободным не протолкнуться, а одиноких чураются. Таково наше лицемерное общество. Анна свободная и смелая. Мы это знаем. И она ею осталась, несмотря ни на что, на твою назойливость тоже. Припомни, сколько раз ты каталась на этой теме?
- То есть, мужик - дерьмо!? – увернулась от затрещины Мэрайя.
- Вот теперь в точку, - улыбнулась Настя, Мэрайю не терпевшая на дух.
Анна Хельц издали наблюдала за перемещениями Яна Хоффера и прикидывала, кого он захочет увести на этот раз. Предпочтения он не выказывал и вовсе не потому, что нет выбора. Как раз наоборот, все девушки блистали: визажистам и стилистам пришлось потрудиться порядком, чтобы на тусовке не оказалось ни одного сходного имиджа. Но была и альтернатива: молодые и цветущие мужчины на все вкусы. Чтобы утереть нос штатному охальнику, обстоятельства для девушек очень убедительные. Да и парни его не любили. Не любили его все. И Мэрайя, всем ненавистная, его тоже не терпела. Видимо, было за что.
Подошла Златка и сказала бельгийке, что австриец Франк Русицки сегодня один и в грустном настрое. Если она не против, то он единственный кандидат на их рисковую игру. Он в теннисной элите уже давно и слыл приличным парнем. Несмотря на внешние данные, шлейфа беременных за ним не значилось. Энн ещё раз взглянула на Златку и попыталась оценить её в такой игре вместо Анны. Абсолютно ничего не получалось – Анна казалась незаменимой. Не могла она ей довериться в этом риске всем. Анна была надёжна абсолютно и во всём. Её лидерство в рейтинге основывалось и на человеческой состоятельности. Для неё не было неразрешимых проблем и житейских загадок, а Златка была их собранием. И она сказала хорватке: «Пусть будет рядом, появится настроение, может, и исчезнем!». Пока же надо выиграть время и разобраться в себе окончательно: нужна ли ей эта игра, да и вообще игры с мужиками? Возможно, с уходом Анны и самой пора остепениться. Не совсем, нет, такое невозможно в принципе! Без секса она не могла, но и он, без Анны где-то поблизости, настоящего и полноценного удовольствия уже не приносил. Сердечные же привязанности она себе запретила. Они слишком энергозатратны и мешали в игре. Растрачиваться на любовь было непрофессионально.
Прохлада и осторожность бельгийки на Златку произвели сильное впечатление, но не смертельное. Она уже давно не была девочкой для нежностей и свою «пушистость» в основном держала для публики, в мире тенниса можно уцелеть лишь с хорошо отточенными клыками, иначе моментально загрызут. Имидж ей дан природой и нужен для спонсоров и рекламных кампаний. Остальное доставалось многочасовыми тренировками ежедневно. Для успешноного выступления в туре приходилось содержать себя, менеджера, тренера и прочих, а это твои кровные денежки. Так что молодая и интересная хорватка, покинувшая родные пенаты в шестнадцать лет, житейским опытом обладала в достаточной мере. И в душу первой ракетки даже не заглянула. С Комиссаровой проще. Она представила бельгийку в интересном положении и рабочими губами – получилось волнительно. И она едва удержалась от улыбки. Как ими владеть в совершенстве, она знала. Потому и премьершу в таком развлечении хорошо представляла. Но ставки у той были намного ниже, чем у неё, связанной контрактом со знаменитой фирмой. Вот только прятаться от ока этой фирмы приходилось тщательней, чем это делала даже осторожная мисс Хельц.
Возвратились Анна Комиссарова и Аманда Росси и вокруг них тут же завертелось и закружилось. Аманда беседой осталась довольна, поскольку Анна и раньше занималась её проблемами и была в теме. Путь, подсказанный ею, оказался простым и надёжным. Они его придумали вместе, Анна только разгребла мусор от эмоций итальянки и привела её мысли в порядок. И Аманда увидела, что её желанный мужчина совсем не так загадочен, а таинственная дама не очень опасна. Раз он про неё рассказал и саму Аманду не отверг, а в отношениях откровенен, значит всё в её руках. И если этот мужчина и в самом деле создан для неё, то так оно и будет. А если же нет, то … Они немножко взгрустнули об этом, но зацикливаться не стали, с Анной такого не бывало отродясь. И Аманда воспряла духом и похорошела ещё больше.
- Вот такую тебя он ни за что не отпустит, - отметила её состояние Анна, когда они вернулись в холл со змеиным клубком теннисной элиты. Её мужчина был там и Аманду увидел первым. Свет от женщины был поистине невероятным. Он осмотрелся, все ли видели и с сожалением отметил, что все мужчины и большинство женщин. Она только улыбнулась ему и всё. Большего по их сценарию сейчас не положено. Потом будут новые порции и только в ответ на его нежности. Настоящие и только ей адресованные.
Общество было хорошо организованным и личные идеи в лавину общих пристраивать научилось. Камеры и микрофоны вокруг снижали градус накопившегося в молодых людях, а несколько чужаков от администрации Тура и СМИ тому способствовали. Однако дух бунта уже витал и все понимали, что нужен только повод. Наиболее уязвлёнными и зависимыми чувствовали себя теннисистки, многие связаны условиями рекламных контрактов и администрация Тура этим пользовалась. Теннисная пресса тоже играла в основном на себя. Как-то совместить все обиды и сделать из этого протестную конфетку хотели также и лидеры. На них и пресса и администрация катались по полной программе.
- В моём блоге гостей бывает больше, чем на всех сайтах АРТ-тура, - сказал Нил Корсар, первая ракетка мира, как бы резюмируя сказанное, - если я выставлю там пару интересных фоток или чего-то горяченького, они тут же разойдутся по миру. Как считаешь, Стивен, можно их устроить так, чтобы вышло первым сортом? - Или лучше сделать роскошное шоу из сегодняшней тусовки?!
Ривердэйл посещал лекции в колледже, много и внимательно читал и в паузах между турами сдавал зачёты. Формулировать и обобщать у него получалось прилично. И дипломная работа - «Менеджмент спортивных клубов» значилась на выходе в конце следующего лета. А спонсировал начинания Стивена кто-то из дальней родни, так что рискнуть можно. И он кивнул:
- Горяченькое про кого и в каком виде?
- Кого и так ясно, а вот остальное надо устроить самим, - пояснил Нил. Рядышком были люди неравнодушные и в теме не новички. Бунт – это так круто! Пространство, где они уединились, не просматривалось и не прослушивалось и тут периодически приземлялись и парочки и группы. Ненадолго, понимая нужды остальных страждущих.
Уже расходясь из этого уголка, зачинщики решили не тянуть с воплощением идей. Роли распределили в соответствии с умениями и реноме, чтобы без риска и наверняка.
Красавчик Джоянович приклеился к Мэрайе и по ходу её циничных вопросов о нравах тусовки хорошенько подпоил даму. Он одной рукой держал микрофон, а другой бокал и как бы ставил условия – выпьешь, отвечу. И на пару её фраз промолчал. Завлекая и подманивая - у него это вышло отлично. И женщина купилась. После трёх бокалов к ним подключились Нил и Стивен. Мужчины окружили женщину с личным оператором и в её любимую тему про чужое бельё забрались легко и непринуждённо.
- Вот вы, мисс Эдвардс, столько раз заглядывали Анне под юбку и про её парня, ну, как ни старались. А она ни в какую, - сказал Нил, - хорошая девочка ни за что не выдаст мужчину! В том, что Анна хорошая, мы убедились. Правда, Стивен?
- Разумеется, Нил, даже, если её парень не джентльмен, она себе не изменила. А если бы, Мэрайя, к примеру, этим плохим парнем оказался я. Уже не раз бывало и ничего, а тут вдруг такое?
- Или со мной? – добавил жару Нил и подмигнул Мэрайе, мол, вот у нас как просто.
- А может, Комиссарова меня прикрывает? – присоединился к ним хорват и у Мэрайи голова пошла кругом. Столько азартных кобелей рядом она в жизни не имела. Во время прежних тусовок они её в упор не видели и отмахивались, как от назойливой жужжалки. А тут такое! – И все трое вполне годились в отцы теннисного дитя. И она приготовилась к сенсации года. Что бы ни сказали эти профи, она сумеет обыграть нужным образом. Даже совершенно невменяемая. Она сделала охотничью стойку и мужчины ответили приглашающим жестом.
- И нам есть, что беречь! – начал хорват. – И Анна ничего не потеряет в итоге. Мы договорились и игру она ведёт, исходя из этого. Она стоящая женщина и ей такое по силам. А мне поддерживать такую леди просто бог велел.
- Как вам, мисс Эдвардс, такая история? – заметил Нил и добавил в её бокал. По игре выходило, что продолжение сюжета новеллы последует за опустошением бокала. Они ей что-то подмешивали и она это чуяла. Но полагала, что для букета. Она взглянула на оператора и тот взял хорвата крупным планом. Пока мир любовался гигантом с шикарной причёской, она выпила свою долю и проследила, чтобы и мужчины этот круг не пропустили. Так-то вернее будет.
- И что же дальше? - продолжила Мэрайя. Приведя себя в порядок, она опять оказалась в кадре.
- Видите ли, мисс Эдвардс, у нас возникли сомнения, - встрял педантичный англичанин, - можем ли мы вам довериться в таком. Вы же видите, это не какой-то там гламур. Мэрайя сделала глаза и тем самым как бы ответила.
- Ну, да, мисс Эдвардс, и всё же такое не в каждой жизни бывает, - уклончиво добавил аргентинец и посмотрел на хорвата, возможно, отца теннисного дитя. Он требовал гарантий и остальные это молчаливо подтвердили. Выглядело убедительно и достойно.
- И, как я понимаю, мне надо что-то пообещать?! – выдавила Мэрайя без удовольствия, гарантий она не любила. Это всегда к чему-то обязывало: фантомы чего-то из них всегда выплывали неожиданно и радости не приносили.
- Разумеется, очаровательная леди, - расплылся в фальшивой улыбке мистер Ривердэйл и выложил тот самый сюрприз, он завершал теннисную комбинацию, - ну вот, к примеру, если бы я вам сделал такой же подарок, как и Ив Анне, вы бы меня выдали? – молчание повисло тут же. Камера скользнула на теннисистов, но те играли в подобные игры давно и ждали ответного хода. Либо она что-то возразит, либо гейм за ними. Женщина такого хода не ждала и была совершенно не готова к ответу. Копаться в чужом белье и демонстрировать собственное – это разные вещи. Она лихорадочно перебирала варианты и пыталась сохранить лицо, а хорват с аргентинцем буквально раздевали её взглядами, как бы решая, стоит ли она серьёзной игры.
- Ну, допустим, это случилось и я вам позволила такую шалость, - уже без былого напора продолжила она, - что из того?
- Вы же понимаете, что без ответного движения женщины ничего быть не может, - по-мужски жёстко прошелестел Ив, от такого шёпота у неё всё замокрело и глаза это выдали, – следовательно, у нашего с вами дитя общие не только страсти, но и что-то другое. Важное! - И вот так, публично, о нём не говорят.
- Что же это? – поддалась женщина, забыв о главной цели беседы.
- Виртуально вы с Ивом в одной лодке и уже давно! Только в этом случае вы решитесь на особую память о минутах близости, - вставил реплику мистер Ривердэйл.
- Согласитесь, мисс Эдвардс, в этом есть логика и совершенно нет домыслов, - прибавил Нил, как бы ставя точку на розыгрыше. Очко уже разыграно, теперь очередь за ней.
- У нас с вами что-то общее? – слегка поплыла женщина, глядя на аргентинца.
- Не со мной, мисс Эдвардс, а вот с этим джентльменом, - поправил он женщину, указав на хорвата.
- У вас под сердцем его дитя, а все только и ждут признания. Но вы ни в какую - этот плод дорог и желанен, - закрутил покруче Стивен Ривердэйл.
- Я с вами трахнулась, залетела и решила немножко поиграть в чувства, - наконец-то нашла знакомую тропку Мэрайя, - да, тут есть, над чем подумать.
- Скорее, было так: я сказал, что буду с вами, если вы готовы родить. То есть, пока вы беременны, мы вместе, иначе всё кончено и вы свободны к очищению себя и души.
- Да, мисс Эдвардс, - подхватил эстафету аргентинец, - и вы поступили так же, как и Анна. Если вы пошли на это, значит дело серьёзно и это не трах на спор или дефект пилюли.
- И быть подо мной вам дороже всего на свете! – на ухо прошептал аргентинец, - я знаю, где у вашей киски нежные щёчки и приласкаю, прежде чем в них въеду!
- Вы про них что-то знаете? – потеряла голову женщина.
- Ну, конечно же, мы это делали и вдвоём и в компании и чем различаются они, уже изучили все, - пояснил аргентинец и с этой минуты Мэрайя Эдвардс стала их рабыней. Где-то в подсознании маячило предупреждение об опасности, но до разума оно достучаться не могло.
- Я это делала не раз и знаю, насколько хорошо быть с вами, - выдала она уже из роли, предложенной мужчинами.
- И вы понимаете, что это только начало, - сказал хорват, - а быть растерзанной наедине – теперь не самое крутое из ваших желаний.
- Что может быть лучше? – не поверила женщина.
- Анна знала это и результат мы с вами видим, - пояснил он непонятливой. И с укоризной взглянул, как бы подталкивая соображать получше. И она ещё глубже погрузилась в эти иллюзии. Ей понемножку подливали и теперь она только следила, чтобы бокал не мелькал перед глазами. Выпивала и ставила на поднос.
- Не помешаем? – спросил подошедший Ян Хоффер, которого Светлана Разумовская держала под ручку. Мило и невинно. Мэрайя взглянула на них и отметила, что видит всё иначе, чем прежде. В том, что Светлана очередная его пассия, она теперь не сомневалась. Слишком молода, самонадеянна и капризна - показалось ей состояние русской звёздочки. Обычно она скромнее.
- Ну, не знаем, тут хозяйка мисс Эдвардс, - перевёл стрелку хорват.
- Да, мистер Хоффер, мы люди хоть и свободные, но против воли женщины слабы, - подтвердил Ривердэйл и сделал Светлане поклон. Её нынешний прикид подавал девушку иначе и выглядела она неузнаваемой. Будто раньше он её и не знал. Некоторая хрупкость на корте теперь казалась самим совершенством и изящные ножки выглядели просто изумительно, высовываясь из-под расклешённой юбки чуть ниже колен. А талия и небольшая грудь напоминала о прелестях фигуры давно забытой Одри Хёпберн. И роскошные ресницы это сходство только подчёркивали.
- Неужели всё это достанется кобелю в мундире шефа по жеребьёвкам АТР? – дружно подумали Мэрайя и мужчины: уж очень уверенно он держался.
- Мы тут обсуждали кое-что про ситуацию с Анной, - пояснила Мэрайя.
- Да, и мисс Эдвардс взяла на себя труд взглянуть на всё это поглубже, - пояснил аргентинец.
- Ну и? – обозначил себя Хоффер. Уж очень эта дама независима и как бы неприкасаема. И это в его-то пампасах! – Может, самое время прищучить?
- Получилось очень впечатляюще, - поддал туману Ривердэйл и сделал жест джентльмена, умалчивающего о женщине, пусть, мол, сама. Подошедшие ждали откровений, но Мэрайя закапризничала. Хоффер совершенно не в её вкусе. А тут взыграло возбуждённое троицей молодых мужчин и своей досады она не скрывала. Англичанин решил её выручить:
- Войти в душу чужой женщины не так просто. Мы это пытались сделать вместе.
- Мэрайя и душа?! – Вы, видно, сильно перебрали, Стивен, - если бы под руку его держала не русская звёздочка, он бы на такое не решился. Романтический образ, витающий вокруг неё, напоминал о собственной молодости. Он даже не пытался разглядеть бельё молодой женщины и запретные уголочки тела. Такое с ним бывало не часто. И, выпив пару бокалов из её рук, он приготовился к приключениям. С мисс Эдвардс, ведшей это реалити-шоу, они неизбежны.
Мэрайя слегка нахмурилась, но кроме досады над ней ничего не довлело. Троица молодых мужиков так её завела, что этого мерина в смокинге она не видела в упор.
- Вы напрасно говорите в таком тоне, - сказал Ривердэйл, чуя свою очередь в этом триллере, - мисс Эдвардс настолько мила и отзывчива, что позволила перейти на «ты». Я не преувеличиваю, милая? – обратился он к ней. В пику ненавистному Хофферу она воспользуется его предложением пошалить. Мисс Эвардс покопалась в собственных ощущениях и выдала:
- Да, дорогой, ты абсолютно точен, более того - мы стали близки, - подтвердила она. Только что ей хотелось затащить в себя Ива Джояновича, но вдруг оказалось, что Стивен не хуже. И, самое главное, тоньше! Она презрительно осмотрела таскуна по девкам и качнула головой, как бы там и оставляя, то есть, к себе не допуская.
- И мы с ней были так последовательны в исканиях совершенства и гармонии, что позволили виртуальную беременность. Она и я! – Как вам такое? – он говорил, не сомневаясь в реакции Мэрайи – досадить Хофферу хоть в чём-то было привычно для их отношений. Мэрайя неожиданно для себя прижалась к его плечу и ответила Хофферу:
- Только что обсуждали, как назвать нашу малютку. Мы решили, что это сын. Думаю, он будет в Стивена по многим признакам.
- А от тебя возьмёт ум, выдержку и проницательность, - добавил Стивен Ривердэйл, касаясь тела женщины очень мягко и любовно будто на свидании. Трепет женщины он просто чуял и потому вёл свою линию уверенно и напористо. Ей это нравилось. И возраста она не замечала. А о трёх замужествах забыла начисто.
- Вот как? – удивился Хоффер и оглянулся на свою спутницу. Что-то же она могла знать об этом. Женщины всегда всё знают. Но образ романтической дамы находиться в мире сплетен не позволял и Разумовская лишь улыбнулась, предоставляя коммунальную сечу вести самому. На то он и мужчина.
- Нас они пригласили быть крёстными, - пояснил Ив Джоянович.
- Мы согласились, не раздумывая, у Стивена давно не было таких женщин, чтобы сразу же о собственном доме, детях и прочем, - подтвердил аргентинец. Выходило так, что Хоффер, вроде и не хозяин Тура. Мисс Эдвардс всё и всех прибрала к рукам, вон как поют с её голоса. Фальши и экспромта он не подозревал совершенно. И забыл о вводном слове всего этого: «виртуальная беременность»! Да и мисс Эдвардс выглядела счастливой и беременной одновременно. Так правдивы оказались добавки к спиртному, найденные в аптечке Златки.
- Ну, наконец-то, - вступила со своей репликой Разумовская, - а я-то думала, до каких пор вы будете таиться!
- Ты это знала? – взял её за руку Хоффер, такой проницательности от известной затворницы Тура не ждавший.
- Не то, чтобы знала, но догадывалась, - ответила Разумовская, - думаю, не я одна. Можно и других спросить. Кого бы вы хотели озадачить? – И Хоффер призадумался. К ним уже подходили Настя Кинди, Аманда Росси и Анна Хельц.
- С такой юной спутницей и такое лицо! – Что с вами, мистер Хоффер? – заботливо спросила бельгийка. Диссонанс этой парочки виден за милю и она едва удержалась от откровенной издевки. Домашнее воспитание не позволило.
- Да так, ничего страшного, мисс Эдвардс озадачила, - пояснил он, не решаясь сказать больше.
- По поводу чего? – как бы играя, спросила бельгийка и переглянулась с подругами. Так делают, когда водят за нос и не терпится в этом признаться.
- Ну, вы знаете, у неё тут объявилось личное, - не стал выдавать всего спортивный босс. И бельгийка стала «соображать». На виду и едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху. Настолько глупо выглядел Хоффер.
- Что она с кое с кем из этих ребят крутит по-настоящему? – наконец-то, выдала она и Хоффер побелел:
- И вы, мисс Хельц, тоже в курсе? – бельгийка пожала плечами, как бы извиняясь за осведомлённость. А Мэрайя просто ликовала – никогда этот кобель не выглядел таким пустым и ощипанным. Немножко адреналина и вот оно!
- Ну, не то чтобы знаю, но как-то так вышло, что не удивляюсь. Мисс Эдвардс давно вроде своей, так что…- она улыбнулась, как бы соглашаясь, что эта дама слишком на себя много берёт. Её нелады с Мэрайей секретом не были. Но, тем не менее, она её не выдала. – Вот вам, мистер Хоффер! Поломайте голову над этим. Мэрайя на бельгийку теперь взглянула другим глазами – в стане друзей она её никогда не числила, а тут вдруг такое. Значит, её принципам есть границы. И что эта прима попросит взамен?
- Мэри, у тебя на щеке какая-то капелька появилась, можно снять? – по-свойски мурлыкнул Стивен и она подставилась его рукам. И все увидели, что с её лицом, телом и остальными прелестями он обращаться умеет. А она привыкла к нему. Хотя на самом деле, привыкла она к себе и своим виртуальным запросам, Стивен лишь умело подстроился к ним. Предпочтения Мэрайи знали многие и ничего особого в них не было. Обычное женское. Но со стороны это выглядело сыгранным дуэтом. Хоффера покинули последние сомнения – в его вотчине мисс Эдвардс чувствует себя слишком уверенно. Она что-то затеяла.
Увидев скопление вокруг Хоффера, подтянулись и другие. Кто-то удивился, кто-то нет, но неодобрения в адрес мисс Эдвардс не выразил никто. Нейтральной выглядела и виновница торжества.
- Ну, Стивен, удачи тебе с этой леди! – Надеюсь, с тобой она на сюрпризы не поскупится, как и с нами.
- Я знаю, Энн, всё равно спасибо. Не ты, я бы не решился.
Собираясь в заветной комнате без камер и микрофонов задать ей трёпку, Стивен выглядел так естественно, что Мэрайе и в голову не пришло в нём сомневаться. Он всегда казался человеком слова. И ронять их куда попало не торопился.
- Теперь выпьем по бокалу шампанского и обручение будет в самом приличном виде, - предложила Златка и её поддержали. Нил и Ив взяли на себя обязанности распорядителей и провели всё в лучшем виде. С речами, поцелуями и объятиями. Замес эротики лишь подогревали участников акции. Ну и главное: Хоффера вроде и нет рядом! А западня для Мэрайи выглядела цветочной клумбой. Яркой и запашистой.
Аманда приняла эстафету и сказала:
- Раз уж так вышло, тебе, Мэрайя, надо взять паузу. Я пока тут за тебя побуду, а ты со Стивеном и крёстными можешь отлучиться.
- Мэри, мы у них, в долгу! Надо возвращать, – сказал мужчина. Она того будто всю жизнь ждала. И они ушли.
Аманда в роли ведущей на тусовке выглядела вполне естественно и к ней у всех гостей отношение было более доверительным, чем к Мэрайе. И та себе позволяла большую интимность, ну и в ответ получала эксклюзив.
- Энн, - обратилась она к бельгийке, - с уходом Анны сражения за лидерство примут иную окраску. Что ты об этом думаешь?
- Ничего хорошего, - призналась бельгийка, - сразу же налетит мошкара и будет жалить без жалости. Вроде проверки на прочность. И вместо обычного набора кондиций от нижней части сетки к верху придётся рубить их с самого начала. Не думаю, что для логики турниров такое оптимально. В финале должны быть сильнейшие, а не удачливые. Сильные создают зрелища и ту самую ИГРУ, о которой так много сказано сегодня. Но я с этим справлюсь. Раньше чуть не половина усилий в этих турнирах уходила на борьбу с Анной, я экономила силы на проходных играх, чтобы выложиться с ней. А теперь всё и сразу. Чтобы выигрывать их, прибавлять нужно немного. И я это сделаю. Но, повторяю, такое мне не нравится.
- Между тобой и ближайшими соперницами в рейтинг-листе очень большой разрыв. Кто, по-твоему, его ликвидирует в ближайшем будущем?
- Два-три года никто. А потом будет зависеть от моей формы и прочего, к теннису отношения не имеющему.
- И ты не назовёшь фамилий? – улыбнулась Аманда, знающая нелюбовь бельгийки к прогнозам о теннисной карьере молодых.
- Ну, если так надо для дела, то десятка полтора таких восходящих звёздочек есть. Загорятся ли по-настоящему – кто знает! Ты спроси об этом наших мужчин, они этих девочек-скаутов рассмотрели со всех сторон. Думаю, они более объективны, чем я. И Аманда с ней согласилась. Мужчины были чуть в сторонке и она сделала лишь пять шагов, чтобы попасть к ним. И о девочках-скаутах поговорили со вкусом и основательно.
- С ума сойти! – поразилась Аманда, - Если бы такое о себе я услышала в своё время, где бы я была сейчас! Нил, а это не заигрывание с нимфетками, чтобы потом проблем не было, ну, когда они чуть наберутся женского, чтобы охмурять мужиков? – И аргентинец задумался. Что-то от истины в соображениях Аманды было.
- Думаю, нет! – возразил Рой Томмик, - В своё время я тебя выделил и как женщину и как теннисистку. И что же? – Рейтинг ты набрала, в десятке постоянно, но со мной только игра в паре. Нет, мужчины в этом плане более объективны.
- Более или менее – это всё-таки не точное соответствие, которое выражено в чём-то, имеющем понятное измерение, ну, в очках, эйсах, рейтинге, наконец. То есть, тоже субъективно?
- Это же прогноз, ну, и вкусовщина, - согласился Рой.
- Можно интимное тронуть?
- Давай!
- Подруги у тебя не очень задерживаются, это от того, что они не из нашей тусовки? Или…?
- По-настоящему ни с одной у меня не было ни близости, ни интересов. Они из другого мира. Кроме кувыркания в постели и перед объективами камер нас ничто не связывает.
- А тусовка?
- Тут дело иное. Кого хочу я, заполучить не получается, а те, кто был бы не против, не устраивают меня.
- То есть, спортивная семья с сексом по графику Тура тебе не нравится?
- А кому она по душе? Ты же и сама видишь - такое у нас не в чести.
- И в этом клубке змей нет ни одной мало-мальски приличной парочки?
- Почему же нет, есть! Вот у Энн Хельц и Анны Комиссаровой как раз такая. После игр между собой, бывало, они улетали куда-то вместе и пару-тройку дней на публике не появлялись. О чём можно говорить после той сечи, которую они устраивали, не знаю. Это же было ожесточённей Ватерлоо. Я бы на такого соперника неделю без содрогания смотреть не мог. А у них - ничего подобного. И ни разу не повздорили из-за мужчины! Остальные женщины враждуют именно по этой причине. Чем не парочка?
- Согласись, я не о том спрашивала!
- Возможно, ты и права. Но другое и в голову не пришло, - смутился Рой. О том, что в Туре все знали всё и про всех, они предусмотрительно говорить не стали – это своё, корпоративное, а оно свято оберегалось теннисной элитой. В теннисной деревне все связи и привычки были в пристальном внимании и изучении. Это неизбежная плата за публичность. Если кто-то из топ-звёзд менял аптечные принадлежности, это узнавали все. Про тесты беременности они тоже в курсе. И после кого куплен новый набор, редко оставалось секретом. Но Комиссарова ждала ребёнка и его отца никто не мог вычислить даже приблизительно. Может, он и не из Тура?
Аманда с микрофоном уже освоилась и продолжила работу, но в собственном ключе. К Иву Джояновичу она не приближалась, делая виражи и выхватывая его собеседников только отдельно от него. Мысль, подсказанная Анной, выглядела вполне здравой и она строго вела свою линию.
- А с прежними мужьями Мэрайи вы не дружили? – спросила Златка, устраиваясь рядышком с Анной. Бельгийка втянула воздух, окружающий хорватку. Вроде, для смелости она ничего не приняла и вдруг сразу такое! Прозвучало так, что Хоффер отнёс это к себе и покачал головой.
- Если Стивен станет четвёртым, то вы последовательны, - укусила хорватка, однако Хоффер и не моргнул. Анна на правах хозяйки дня взглянула на мужчину и он подчинился.
- Но Стивен ещё не муж, - обронил Хоффер, соображая, что же у Мэрайи и её кукловода в мыслях.
- Зато Мэрайя уже жена, - улыбнулась Комиссарова. Она казалась недосягаемой, будто небожительница.
- Может, она что-то об этом знает? – мелькнуло у него. Комиссарова к нему прохладна всегда и, как мужчину, не замечала, каким бы не оказывалось расписание Тура. И Анна инстинктивно уловила его слабость, у женщин это врождённое. А был и выработанный инстинкт, благодаря нему она выбралась на вершину успеха. И врождённый слегка потеснился, дав место пасынку. В любой комбинации победная точка должна быть и эффектной. Иначе не запомнят и не вознесут.
- Златка, налей чего-нибудь мистеру Хофферу, пусть хоть это запомнит, - сказала она и хорватка плеснула виски. Все знали, что он предпочитал «Джек Дэниэлс». Подвинула стакан и ничего из своих прелестей не показала. Даже взгляд был незнакомым. Холодным и отчуждённым.
В другом углу холла вокруг Аманды с оператором собралась компания и что-то оживлённо обсуждала. Аманда невольно выделила Светлану Разумовскую, сегодня не отметить её шарма и утончённости просто невозможно. А толк в этом она знала отлично. И она немножко прошлась по музыкальным вкусам россиянки, которая любила классику и скрипичные концерты не пропускала. Для общей характеристики теннисной тусовки это деталь выигрышная и Аманда зафиксировала её в памяти зрителей.
Златка скорее почуяла, чем увидела, что там происходит нечто важное. Похоже, выявляли победителей сегодняшней тусовки. Разве такое может обойтись без Анны и Златки? И они направились туда. Сканирующая камера сделала общий план, затем «наехала» на спорящих теннисистов и вернулась к одинокой фигуре Яна Хоффера. Он сидел поникший и весь себе. Бокал с выпивкой стоял рядом и ждал своей очереди. А пустые выстроились длинной шеренгой на стойке бара. Он ничего не видел вокруг и на большом мониторе это видно любому.
Мужчины-заговорщики с чувством удовлетворения от выполненной работы любовались своим детищем. А ведь это не всё. Кое-что появится и в блогах Нила Корсара и Стивена Ривердэйла. Буза на этой тусовке могла иметь и хорошие для них последствия. Ну и девочки на Туре отменные и на любой вкус. Особенно славянки. А тому мудаку, что устроил ребёнка Анне, никто не завидовал. Анна его и тут переиграла.
Анна Хельц оценила зрелище пустых бокалов рядом с Хоффером, поставила точку на выигранной партии и сказала Комиссаровой:
- Как только устроишь свой дом, сообщи. Приеду с идеями. Чтобы у Маши была отличная комната.
- А ты? – повернулась Анна к хорватке.
- Ну, на дизайн меня не хватит, а вот приворотного тебе, чтоб всё сложилось хорошо, присмотрю обязательно. И одним рейсом с Энн. Чтобы сравнить наши гостинцы.
- Ладно, приезжайте, может, что-то новенькое получится. Энн Хельц кивнула и хорватку увидела уже другой. Девушка взрослела на глазах. Может, Анна права и в Златке найдётся хоть какая-то компенсация заклятой подруге?
И о своей невинной акции женщины забыли. Мэрайя со свитой так и не появилась и о ней тоже как бы забыли. Есть такое свойство у памяти – забывать лишнее и пустое.