"МАЛОЕ ОБЩЕЖИТИЕ ПО УЛЦЕ ГОГОЛЯ". Отрывок

Холодные капли дождя становились всё ощутимее. Виктор, обняв Аню, пытался защитить её от ветра, который, казалось, дул со всех сторон сразу.
- Пойдём, я отведу тебя домой, ты простудишься.
- Но ты хотел рассказать мне, что у тебя случилось... ты говорил о каком-то конце...
- Видишь ли, мы с тобой, говоря языком военным, попали в плотное окружение или в тиски. Тебя атакует мама, а меня - моя сестрица...
- Значит, и она знает о нас... Откуда?
- Ну, нетрудно догадаться. Марта постаралась...
- Они обе против нас с тобой... Но и нас ведь тоже двое!
- Нет, девочка моя, они гораздо сильнее, потому что на их стороне наш главный враг – непреодолимые препятствия...

Виктория и в самом деле взялась за дело круто, с тем напором и хваткой, которые приобрела в ссылке, где каждую минуту боролась за выживание. Правда, сначала она говорила с Виктором спокойно, но так как он стал от всего открещиваться, она решительно пошла в наступление.
- Так, насколько мне известно, между вами всё-таки чтo-то есть, как бы ты не отпирался и не отшучивался...
- Ну, есть, есть, но пусть тебя это не заботит...
- Ах, так! Не заботит! А кто ещё о тебе позаботится, как не я? Может, Анька, эта шмакодявка малая? – неожиданная грубость сорвалась с её языка, будто опять она оказалась среди зечек.
- Она не Анька! И не смей её обзывать!
- Ну, извини...Я не права, Аня чудесная девочка, но надо вообще ничего не соображать, чтоб позволить себе такую слабину. Я тебя имею ввиду, конечно.
- Видишь ли, дорогая моя сестрица, не всегда разум оказывается над нами, –
он горько усмехнулся, - и если сказать тебе, только тебе, без передачи твоей шу- строй подруге, я счастлив, что судьба свела меня с этой девочкой.Я получил столько света, столько радости от общения с ней...
Виктория посмотрела на расстроенное лицо брата, сердце её сжалось. Но
отступиться было невозможно, надо было идти дальше, доводить задуманное до разумного конца. В том, что правота на её стороне, она не сомневалась.
- Вика, я всё понимаю, я знаю прекрасно, что всё это безисходно...
- Но если ты понимаешь,- сразу ухватилась за его слова Виктория, - то завязывай с этим.
- Завязывай!.. Ты так говоришь, будто речь идёт о каких-то тёмных делишках.
- Не придирайся к словам, прошу тебя! Спустись на землю, хватит витать в облаках! Она настолько юна, что, я уверена, вообще не знает, что с ней происходит... Но ты-то... в состоянии понять, куда вас может занести?
- Замолчи! Не смей прикасаться к нашим отношениям! – вспылил Виктор.
- Не психуй, успокойся и давай говорить серьёзно...
- Что ты хочешь, конкретно?
- Конкретно – пожалуста! Ты прекрасно знаешь, что у тебя есть только
один выход – жениться...
- Не на Рите случайно? – насмешливо спросил он.
- На ней, на ней, а почему бы и нет? Она из приличной семьи, закончила институт, как тебе известно, и уже работает в конструкторском бюро... А какая у неё квартира! Две комнаты в центре...
- Значит, женюсь на квартире с пропиской... – с горькой иронией констатировал Виктор.
- А сколько ещё ты будешь спать в кухне на раскладушке?!
- Ну, вот, теперь уже все точки над “и” поставлены!
- Говори, что хочешь, но я должна помочь тебе устроить твою жизнь, и ты потом скажешь мне спасибо!

Ну, что он мог сказать Ане, стоя в её тёмном подъезде, где высоко над головой моргала подслеповатая лампочка. Глядя в её глаза – грустные, не готовые принять ничего, что могло огорчить ещё больше, Виктор не решался сказать правду, он ещё не был готов к этому.
- Препятствия... Не думай, я всё понимаю, ну, может, не до конца...У меня вот здесь нарастает и нарастает тревога, - она прижала руку к груди.- Я чувствую,что ты не можешь унять её...
- Не могу, родная моя... Нам придётся отойти друг от друга... Мы... не будем больше встречаться, - наконец, решился произнести он. – Мы с тобой не можем быть вместе.
- Ты подчиняешься Вике, будто она – твой взводный, или, по крайней мере, мама тебе... Я – не подчинюсь ни за что,если придётся! – Аня повернулась и ушла...

Заканчивался этот долгий-долгий учебный год. И весна прошла, началось лето, и были сданы все зачёты-экзамены. Марта Осиповна, глядя почему-то только на Аню, объявила всем своим квартирантам, чтобы в следующем году на её квартиру не рассчитывали, что она от всех устала и за лето поменяет свою квартиру на однокомнатную. Но Аня всё равно в этот дом больше бы не вернулась...
Аня засобиралась домой.Укладывая свои вещи, она наткнулась на резную шкатулочку, которую забыла вернуть Виктории. В ней были театральные “жемчуга”, колье и диадемка, ярко сверкающие, как всё поддельное, искусственное. Она одевала эти украшения на новогодний бал. Виктор категорически отказался тогда идти с ней на вечер.”Танцы – это не про нас”, сказал он... Зато активно помогал навешивать на Анино маскарадное платье, все эти побрякушки. Глядя на шкатулку, Аня вспыхнула, вспомнив, как Виктор пытался застегнуть на её шее колье, но застёжка ему не давалось. Да он просто прикидывался, что у него ничего не получается, а сам, когда Виктория на минутку от них отворачивалась, целовал её... И она должна была стоять смирно и делать вид, что ничего не происходит! Как давно это было...
Аня решила отнести шкатулку, не откладывая, да и попращаться с Викой надо
было. Можно идти смело – Виктор давно там не живёт. Видеть его было бы слишком тяжело для неё... Первое время после их разрыва, она часто высматривала его в институте, надеясь встретить хотя бы случайно. Иногда, узнав, в какой он должен быть аудитории, она ждала его, обречённо прислонившись к стенке и неотрывно глядя на дверь. Но когда он выходил и замечал её, то спешил уйти или, вцепившись в локоть идущему рядом сокурснику, делал вид, что очень увлечён разговором с ним.
Виктор терзал себя не меньше, чем Аня, потому что чувствовал страшную
вину перед ней. На душе его было тяжело. Он знал, что ведёт себя жестоко. “ За что я её так наказываю? – думал он. - Да я просто подлец... Милая, нежная, любимая моя... Но ничего нельзя сделать, ничего... Была красивая сказка...Она закончилась и продолжения не будет. Лучше рвать сразу... Так и забудет скорее...” - Эти мысли не отпускали его, действовали на него угнетающе. Постоянно приходилось встряхивать себя, гнать их прочь. Но это давалось ему с трудом...
Обида на Виктора, его странное нежелание даже здороваться с ней сделали её буквально больной. Но та же обида и гордость заставили её не думать о нём и в конце-концов, всё у неё внутри перегорело... И когда к ней пришла Нина, чтобы сообщить, как она сказала, что-то очень важное о Викторе, Аня сначала просто отказалась её слушать.
- Нет, ты должна это знать, - настойчиво повторяла Нина,- ты должна знать, что он любит только тебя, и что он очень несчастен...
- Он тебе лично об этом сказал? – насмешливо спросила Аня.
- Да! Вот слушай. Я шла по Коперника, а там в подвале пивнушка что ли или забегаловка... И он меня окликнул оттуда, позвал, чтоб я зашла. Я спустилась к нему по ступенькам, и он, знаешь, хватает меня за руку и усаживает за столик рядом с собой. А перед ним - кружка с пивом и водка. Он и говорит – выпей, говорит, за мою пропащую жизнь! Я, конечно, пить не стала, а он налил себе пол-стакана водки, выпил, закрыл ладонями лицо, и вдруг его плечи затряслись, и люди стали оглядываться, и я смотрю, что сейчас они кинуться к нам с вопросами... А у него сквозь пальцы слёзы бегут... И он всё приговаривает: что я наделал, да что я наделал!.. Ой, что с тобой, ты такая прямо белая стала!..
Аня уткнулась Нине в плечо и горько заплакала.
- Ну, зачем ты мне всё это рассказала! – сквозь слёзы бормотала она.- Я уже стала забывать, а ты всё разворошила...
- Не плачь, я не хотела тебя расстраивать. Ну, успокойся! Первая любовь – она редко счастливо заканчивается. Тем более у вас – случай особый...
- Много ты знаешь – особый-не особый...
- Короче, он успокоился, стал прощения у меня почему-то просить... А под конец, когда я уже уходила, он знаешь, что спросил? Или ты с кем-то встречаешься.
- И что ты ответила ему?
- Сказала, что нет... Правильно?
- Да, Ниночка, хоть что-то ты сделала правильно!..