Один день

- И-и эх! Вспомним былое. Еду. Сейчас не тогда. Обстановка другая.
- Ну и молодец. Сам понимаешь, нужны проверенные люди. Те, кто не упадут в окоп при звуке далёкого выстрела.
- Это да. Помню. Мы сами падали, когда впервые поехали.
- Тогда другое время было. Донецкие сами отбивались как могли. Теперь старший брат помогает. Так что уверен, хоть и едем на передок, но всё пройдёт удачно. Мы же со святой миссией едем. Помощь ребятам, в церквях и монастырях собирали. Сам понимаешь – под покровом Матушки будем.
- Ну сказал же, - еду. Когда погрузка?
- Так это, прямо сейчас. Я за тобой. Просто знал, что не откажешь. Утром в четыре – выезд.
- Сейчас, телефон возьму и отправимся.
- Сегодня да, бери, а завтра не надо. Чтоб нас не отследили.
- Это понятно. Да и сейчас он не нужен. Поехали.
И мы практически начали это мероприятие.
Быстрая погрузка. Три грузовика под самый, тентированный верх.
Плотный перекус и… Ну а чего уж тут домой ехать? Раскинули палатку из гуманитарки, пару спальников и спим.
… Темно… Утро вроде и наступило, но ничего ещё не видно.
- Оно и хорошо. Может завтра к утру, уже и вернёмся. Там же ещё разгружаться.
- Как пойдёт…
Собрали палатку, спальники. Закинули в кузов и увязали угол тента.
- Всё. Присели на дорожку… и… тронулись.
Машины медленно набирают ход. Вдали, на востоке, начал розоветь горизонт. Но нам пока на север, проедем Сиваш, а там чуть довернём к востоку. Так и лучше – восходящее солнце не будет слепить глаза…
За Крымом дороги немного подлатали. Ехать стало лучше. Убрали разбитую технику, что напоминала о первых боях, да и так спокойно себя чувствуем. На машинах даже фары горят, не то что раньше ездили – чуть не наощупь.
Оно можно было бы в сторону Херсона, тут и ближе, и ребята служат такие же как везде, но у нас есть персональное задание. От Епархии. Помочь воюющим священникам. Тем что на линии причащают, благословляют на ратные дела, ну а уж если и понадобится – соборуют или отпевают. Жизнь – она такая…
Из монастыря везём масло для лампад, свечи, карманные молитвословы ну и разное там, по мелочи. Что сами священники спрашивали. Ах да! Самое главное не забыли… Письма жён, детей и прихожан. И такое в нашей жизни есть… Новости из дома, да и просто от хороших людей сильно поддерживают в трудную минуту и просто на отдыхе… Едем. Везём…
(Разрешение на публикацию – получено. Всё что можно рассказать – здесь… Авт.)
Все блок посты проезжали беспрепятственно, но не здесь. Мы уже близко… Остановили.
Короткий разговор и нас ставят на отстой за деревья.
В полях ещё лежит снег, но между деревьев уже прорастает трава… Хорошо… Тёпленько…
Задержка. Не предвиденная. Все вышли размяться и перекурить. Я не курю и отправился выяснять что да, как и как на долго. Мне скоро на работу – не опоздать бы… Или надо предупредить заранее. Ах да… Телефон же нельзя. Да и дома он остался…
- Что там, Александр Семёнович? На долго?
- Не говорят. Но ребята на рейке (шлагбаум) сказали, что ДРГ прорвались и где-то рядом…
- Ну ты то обрисовал ситуацию? Рассказал, что мы как мыши – шмыг туда и в миг обратно.
- Да ничего и слушать не хотят.
- А может сами рванём? Тут за деревьями, по зелёнке, легко пост объехать. Я знаю. Мы тут в четырнадцатом были…
- Да помню. Но рисковать людьми не могу. Ладно мы с тобой пожили, а молодняк подписывать на риск – нет. Не буду. Подождём. Мы не долго. С часок постоим, кто вздремнёт, кто так отдохнёт, и если всё будет спокойно – рванём.
На том и порешили. Сказали всем отдыхать, а я пошёл к ребятам что на дороге. Поговорить, узнать, как дела, как служба, как довольствие и часто ли беспокоят…
Два мужичка. В возрасте. Один чуть по старше (куда уже) и по выше, другой явно моложе, но тоже лет за сорок.
- Привет мужики. Покурим? Угощайтесь, мои с тыла, с другим вкусом…
- Да нас и здесь не плохо снабжают. Но, хотя давай. Может твои домом пахнут. Как и от тебя веет…
- Сергей.
Протянул руку.
- Леха.
- Витёк.
- Вот и познакомились. Как у вас тут?
- Да скукота. Вот раньше, там… Там было не до смеха. Там самая что ни наесть житуха, а здесь так, прозябаем.
- А что, по возрасту не пускают или как?
- Та нет. Мы после ранения. На восстановлении. Витька вон контуженный, всё ни как в себя не придёт, а я у Евгения Викторовича Пригожина (Вагнера) был, почти в последний день, перед дембелем под налёт попал. Вот подлечился и опять здесь. Среди своих. Месяц дома, рядом с матерью пожил и вернулся. Не могу я там, пока тут такое творится. Сопьюсь от безделья, или опять поколочу кого-то. Я же и сел из-за пьянки. Дурной, когда выпью. Мозгов нет. А тут это к месту было. Евгений Викторович меня сразу понял. Он же из наших. Взял к себе, поддержал. Ну и я в долгу не остался. Служил, как говорится, словом и делом. Даже ордена имею и медаль. Что заслужил. Как говорится…
- Лёха, ты что-то разговорился.
- А что, с хорошим человеком и не поговорить. Батя вон в каком возрасте, и то дома не сидит, а я на шею матери не сяду.
- Ну Лёха, ты уж меня и не старь. Не такой уж я и древний. Всего-то пятьдесят восемь. А как по душе, так и тридцати нет…
- Вот это правильно, батя. В душе мы всегда на коне. А на вид, сколько мне дашь?
- Да может так же… как мне…
- А вот и нет. Говорю же, что пьянка всё губит. Мне всего сорок три. А Витьке сорок шесть, а выглядит он моложе.
- Никогда бы не подумал…
- Вот и я говорю, если ты в свои тридцать можешь, то мне в мои душевные двадцать, тем более дома не усидеть… Витёк. Постоишь? Мы с батей чифирнём в блиндаже, а ты следом.
- Давай. Мне только калмыка (крепкий чай на молоке – авт.) сделай. Это ты привык чай, как водку…
- Да ладно. Не мороси… Будет тебе с сахаром. Пошли батя. Нам с большой земли такой чаёк детки передали – с бергамотом. Ароматище на всю округу. Спасибо там, на воле передавай, всем, кто не забывает. Ну не на воле, а… ну ты понял.
- Понятно. Мы ведь тоже везём гуманитарку. Да ещё помощь священникам. Свечи там и масла…
- Это святое дело. Знаешь, как они нас поддерживают… Особенно когда на душе кошки скребут… Когда родных вспоминаешь. Когда накрывает всех пакетом гвоздей (из установки град – прим. автора), да так плотно что головы не поднять, а батюшка тут как тут. И враз, как тучи разогнало. Встаёшь и вперёд. Ай да на немцев (врагов), и взрывы уже далеко позади, и ты на лихом коне… Э-эх. Нашего вот так недавно накрыло. (Задумался) На холме, высоко хоронили. Чтоб на всю округу вид был. Все пришли…
Показалось что Лёха даже у лица рукой провёл… Но не точно…
- Обещали молодого прислать. Но когда…
Мы спустились в блиндаж. От печки шло тепло и чайник, стоящий на краю, приветливо присвистнул.
- О! Как раз вскипел, сейчас…
И тут рвануло.
Песок посыпался сверху. Я встал уже немного сбоку и мне ничего, а вот Лёху толкнуло вперёд. Упал.
- С сапога (станковый гранатомёт) мочат, заразы. Давай назад. По окопам.
- А оружие?
- Вон Светку(СВД) возьми, сможешь?
- Да зрение уже не то…
- Тогда вон Дашка (пулемёт Дегтярёва) в сторонке. Не нульцевая но тоже ничего. Пошли…
И мы выскочили из блиндажа. Мимо проскочил Витька. Мы за ним. Пригибаясь.
- Смотри суки, с той дороги что в обход, зашли…
(Ну да, это мы собирались блок пост по ней объехать, вот бы попали – подумалось мне)
Плотный огонь не давал поднять головы. Раздавались взрывы.
- Не боись батя, это небольшая группа. Забараним. Не впервой… Правда хорошо экипированы. И миномёт, и сапог есть. Ложись…
Упали…
Рядом с нами ухнуло, присыпав сверху землёй…
- Пошли…
Мы встали и ещё немного пробежали. Пока опять не рвануло…
В ячейках стояли ополченцы и отстреливались.
- Вот пустая. Вставай батя, но на рожон не лезь. Я рядом буду.
И встал в ячейку по соседству, метрах в семи.
Только мне показалось что Лёха слегка выпимши… Как-то он ковылял не понятно…Ну да ладно. Не до этого сейчас.
Пристроил пулемёт. Передёрнул затвор и выглянул из-за бруствера.
И тут же упал назад…
Ухнуло, рядом и впереди…
Раззадорило…
Вскочил. Выглянул и пустил длинную очередь в зелёнку. Следом ещё…
Туда, куда неслись линии трассирующих пуль. Ухнуло ещё несколько раз, но в стороне… По бокам застучала ответка. Фонтанчики земли стали приближаться…
И тут чуть не над ухом…
- Та-та-тах…
Присел от неожиданности.
Вот что значит не обстрелянный воробей. Давненько я не был в передрягах…
Оглянулся…
БМПешка подошла сзади и поливает зелёнку. Ухнуло рядом...
Сквозь грохот слышу:
- Батя уходи… У них бетмен на верху. Видишь прицельно бьют… Давай ко мне…
Схватил пулемёт и рванул до Лёхи. Ухнуло рядом, но сзади. Меня вроде как пинком под зад подбросило.
По началу пулемёт был как пудовая гиря, а сейчас как ветку схватил и бегу вперёд.
Рвануло…
Упал уже почти на Лёшку. Так и придавил бы, если б и его не откинуло…
И тут… Затихло вроде… БМП рванула вперёд, через окопы…
Крутанул головой, стряхивая землю. Смотрю на Лёху, а он без ноги… а крови то и нету…
Он перехватил мой взгляд.
- Эх гады… Такой протез поломали…
- Так ты это… без ног, что ли?
- Без одной. Там ещё оставил. Но в госпитале новую подарили. Вжился в неё. Уже как родная была.
- А я то подумал что ты выпимши был.
- А что, заметно прихрамывал?
- Заметно, но не очень… Только когда бежал. Когда идёшь, совсем не видно.
Поспешил оправдаться.
- Ну так я всего ничего с ним. За то на фронте…
Тут вздох-стон оторвал нас от разговора.
Лёха пополз по окопу…
- Витька? Ты где?
Стал отгребать землю, что осыпалась в проход по стенке... Я кинулся ему помогать.
- Не высовывайся батя. Может всех накрыли, а может и нет. Пока ребята не прочешут местность – высовываться нельзя…
Каска… Волосы. Рука… Потянул… Она отдельно… Стал копать дальше…
Смерть на поле боя, воспринимается вполне спокойно…
В агонии или азарте…
Лёха подполз и обнял друга…
- Прости братан, но ничего не сделаешь… Сегодня ты, а завтра…
Мне вновь показалось что Лёха махнул рукой у лица…
- Ползи батя к блиндажу. Чаёк уже остыл, наверное, …
Вдалеке раздались выстрелы. Но быстро утихли…
Вот она война… Смерть и жизнь в одном (стакане) окопе…
Развернулся и пополз.
– Стой батя. Ты чего молчишь? Давай перевяжу…
- Не понял, тебя ранило, что ли. Где? Куда?
- Да не меня – тебя. Ты что, не чуешь? Ещё в горячке?
- Где?
- Повернись. Вон, все ноги в крови, а в рубашке (бронежилет), большой осколок торчит. Подожди перевяжу.
- А я то думаю, что мне всё спину колет. Как не повернусь и давит… И сушит – страшно… Водички бы…
Тут в окоп к нам спустилась медсестричка.
Лёха по рации доложил, что у нас двухсотый и трёхсотый, рассказал, как это произошло…
На пару с Лёхой они выдернули железяку у меня со спины. Оказалось, что только ударила (синяк огромный) и поцарапала. Ранения не было. А вот ноги конечно жалко. В левой три, а вот в правой много дырок набралось…
Но осколки уже в госпитале доставали…
Я даже не ожидал такого. Прибежали ребята. Уложили в простой спальник, закинули на подошедшую БМП и в считанные минуты доставили в полевой госпиталь.
Там сделали всё что надо. Промыли обработали. Перевязали и отправили дальше. Я немного хуже всё это помню… Всё что надо, укололи, обезболили и обездвижили…
Уже в большом, городском госпитале доставали все осколки. Операция шла почти пять часов, но ноги мне сохранили, за что в пояс кланяюсь и благодарю докторов.
Машины ушли дальше уже без меня. Дальше прошло всё без приключений. И слава Богу. На следующий день они вернулись домой. Это только я немного задержался…
На работу не сообщал. Просто выпросил отгулы. За переработку.
Вот поднимусь, и сразу на смену. Там ребятам тоже не легко. При мобилизации большую часть опытных работников забрали, а молодёжь… Ну что ж молодёжь. Силы много и желание есть – остальному научим…
Удачи и здоровья... Всем добра…