"Тень"

Тень.

Мало кто не знает легенду о Тени. Каждый с пеленок уже слышал одну из версий, рассказывающих об этом создании.
Но есть ли среди них хоть одна правдивая? Не приукрашенная, чтобы пугать ее детей, без нелепой морали для безграмотного и недалекого народа, без инертных и туманных философских мыслей? Существует ли чистый оригинал, серый и неприметный, не заляпанный грязью и не раскрашенный во все цвета радуги?
Единственный экземпляр, несколько листов, исписанных бисерным почерком и вложенные в ветхую книгу. Вы спросите, где эта книга?.. А кто ее знает. Но нет никаких сомнений, что история. Описанная на этих листах, самая честная из всех.
Вы сомневаетесь. И правда, с чего именно этой легенде быть правдивой? А дело все в том, что владелец этого бисерного почерка сам присутствовал при рассказанных событиях.
А вот и сама история.

Ханасити. «Город цветов». Великолепное место, где жить имеют право лишь самые прекрасные женщины – «цветки» - и люди, которые им прислуживают. Это – самая благородная часть города Бику, больше известного как «Город Удовольствий».
Ханасити. Здесь они дарят гостям свою красоту… и получают за это деньги. Нет, они не продают свое тело, как в Кацусити. Если одна из девушек согласна уединиться с гостем, это ее дело, и никто не будет против. Но если девушка не согласна, гостю отказывают.
Ханасити. Это странное, окутанное тайнами, обычаями и особой, ни с чем не сравнимой аурой, место. Никто из гостей, да и мало кто из «цветков» сможет с точностью описать это туманное состояние, когда ты находишься здесь. Для каждого гостя создается особая атмосфера, предугадывающая его настроение и пожелания. Долгие беседы перед заставленным яствами столом, молчаливое любование садом – Ханасити умел как подстраиваться, так и подстраивать, прививая гостям чувства вежливости и такта, приучая к своим особым правилам.
Ханасити – место, где любой или же любая может отдохнуть и телом, и душой. Здесь люди забывают на время о своих проблемах и заботах. Наверное, все, кому было суждено родиться в этом месте, по-своему счастливы.
Ха. Как бы ни так. Есть одно крохотное исключение из утопического рая. Настоящей трагедией для «цветка» оборачивается рождение сына. Дочь – это маленькое счастье как для матери, так и для того дома, в котором она живет и работает. Ведь она пойдет по стопам матери и впоследствии будет приносить дому деньги… А сын… Что сын? Он - позор для той, кто его родила. Он не мог стать никем выдающимся в Ханасити, мог лишь прислуживать.
Существом такого рода как раз я и являлся. Я был единственным ребенком «Лилии». Да, я забыл упомянуть, что у женщин Ханасити, кроме одних имен, есть еще и вторые – названия цветов. Их называли в соответствии с их похожестью на тот или иной цветок. И угораздило же мне выбрать матерью самую броскую и чарующую из них. Порой я часто задавал себе вопрос: почему именно «Лилия»? Почему я не выбрал «Розу», эту пусть и холодную, но прекрасную и женственную особу? Почему не пухленькую «Фиалку», которая часто оттаскивала от меня разъяренную мать? Почему, в конце концов, не брезгливую «Мимозу», у которой бы не поднялась на меня рука?..
Странная была у меня логика при выборе, очень странная. Возможно, я мог выбрать мать, руководствуясь лишь ее внешностью? Кто знает. В любом случае, выбор был сделан, хоть и не слишком умно, и я был рожден «Лилией» в то волшебное время, когда начинал падать пушистыми комками снег. Я помню этот вид из окна, хотя я был тогда совсем крохой. Я также помню, как снег таял, касаясь моей кожи, и смешивался со слезами. Я захлебывался плачем, лежа на лавочке, на улице, а моя мать в это время развлекала гостей. Тогда меня занесла в дом «Роза», устав от истерики аккурат под своим окном.
Правда, «Лилия» на этом не успокоилась, поэтому к своему шестнадцатилетию я был бледен, как поганка, от всех ядов, которые она на мне перепробовала; у меня были разного цвета глаза, карий и голубой, которым я хуже видел; и у меня были черные, как смоль, волосы. Веселая у меня была мамаша, ничего не скажешь. Похлеще тамады на свадьбе.
Прочем, она часто и с удовольствием объясняла мою неприглядную внешность моим отцом. Она говорила, что он был демоном. Страшным, жутким демоном. И горе тому, кто спросить, почему же тогда она согласилась впустить его на свое ложе. Ее всегда накрашенное личико принимало переиграно-страдальческое выражение, и она с предвкушением начинала свой рассказ. Рассказ о коварном демоне, принявшем облик прекрасного незнакомца и соблазнившего своей красотой и речами самый лучший цветок Ханасити. Вот только я никогда не понимал, почему она смела называть себя лучшим цветком. Я терпеть не мог ее всю, от волос до кончиков ногтей. Я ненавидел ее лицо, потому что частенько видел его перекошенным и красным от ярости. Я ненавидел то, как она держала себя: вечная расхлябанная походка и вздернутый вверх подбородок. А ненавидел ее всю, потому что во внешности и манерах… я был слишком схож с ней. И в своей матери я не видел ничего привлекательного.
Настоящим демоном была она, а не мой отец. Нетерпеливым, непокорным, злобным и похотливым демоном. Может, я просто видел в ней только плохое… А может, я единственный, кто видел ее настоящей.
Но я привык. Привык к постоянному недовольству матери, привык прислуживать. В конце концов, по праву своего рождения я находился выше обычных слуг, хоть и ниже «цветков», и мог выбрать то, чем я буду заниматься. Я периодически менял место своей работы и многому научился, от натирания полов до создания сложных причесок для «цветков». И, как ни странно, все, не считая «Лилии», относились ко мне с максимально дозволенной добротой и даже с некой жалостью к моему положению. А я был, в общем-то, доволен своим положением. К шестнадцати годам я научился уворачиваться от тяжелых предметов, которые кидала в меня мать, а также заручился поддержкой самого лучшего местного врача, так что все было довольно неплохо и даже в какие-то моменты хорошо. Мой характер был выкован здесь, поэтому я был так удобно для них покорен и послушен. Я был подобен…тени, чье присутствие замечала лишь ее создательница.
Я привык слушаться и не сопротивляться ничему, но одно событие перевернуло мой крохотный мирок с ног на голову.
Наступила весна вместе с появлением на деревьях в наружном саду первого подобия зелени. В это время я мыл немногочисленные и невероятно пыльные и грязные окна. Я до жути чистоплотен, поэтому всегда выбирал во время уборок наиболее загрязненные участки. Я протирал уже вымытое стекло очередного окна, когда услышал обрывки разговора из соседней комнаты. Когда-то эти два помещения были одним, но потом хозяйка решила, что оно слишком большое, и его разделили тонкой, почти бумажной стеной, через которую все было слышно.
Я затаил дыхание, прислушиваясь.
-А ты не думаешь, что это слишком?- первый голос принадлежал «Розе», несомненно. Только она могла говорить четко, вместе с тем как-то обволакивающе, так что было трудно сконцентрироваться именно на словах, а не на том, как она их подает.
-Слишком? Ха, он мне еще быть благодарен должен,- это был голос моей матери.
-Ты понимаешь, что его ждет, если ты согласишься на это предложение?
-А тебе-то какое дело? Главное, что он больше не будет мне докучать, вот и все.
-Ты жестокая!- внезапно раздался возглас «Фиалки». У нее был тонкий голосок, вызванный не голосовыми связками, а болезненностью девушки. Легкий ветерок – и у нее уже воспаление легких.
-Успокойся.
-Но она…
-У нее нет прав самой решать его судьбу. Это может сделать только хозяйка дома.
-Это мой сын, и я могу делать с ним все, что захочу,- голос моей матери звучал спокойно, но я расслышал во фразе нотки ярости. Она хотела меня куда-то сплавить? Уже интересно.
-Как ты можешь даже думать о том, чтобы продать своего единственного сына какому-то извращенцу, которого ты никогда не видела?!- не успокаивалась «Фиалка».
Я вздрогнул и замер. Чего-чего? Мать решила отправить меня по ее стопам?! Это похотливое создание, отказавшееся от способности рождать детей, чтобы ложиться с самыми богатыми гостями?! Та, что лишь по счастливой случайности не жила в Кацусити, хочет отправить меня туда?!
-Тебе не понять тот груз, который несу я с тех пор, как родила этого ребенка…
За стенкой раздался странный звук, напоминающий хлопок. Видимо, «Фиалка» все же не выдержала и ударила мою мать. Так ей…
-Роза…- ошарашено произнесла в этот момент «Лилия».
-Ты эгоистичная тварь, думающая только о себе. Я лично попрошу хозяйку, чтобы она отказалась от этого предложения.
-И я!
-Что, тебе так понравился мой сын?- тихим, но яростным голосом произнесла «Лилия». Мне вдруг показалось, что «Роза» презрительно улыбнулась.
-Он великолепно накладывает макияж, и дом с ним сверкает, как никогда. Мне даже жалко, что это не мой сын.
Я замер, боясь шелохнуться. Мой мозг лихорадочно перебирал просачивающиеся мысли, чувства и идеи. Я ожидал от нее многого, она могла сотворить почти все, что угодно. Я бы привык. Растаял, слился бы со стеной, словно тень. Привык, приспособился…
Но я не смогу жить там, где придется постоянно контактировать с людьми не только в переносном смысле…
Входная дверь с треском отлетела к стене.
-Ах ты щенок! Значит, подслушивал?!
Я вздрогнул и выронил тряпку. Взгляд матери приковывал к месту, не давая шанса вывернуться и сбежать.
-Что молчишь? Боишься? И не зря. Я все равно тебя сплавлю, можешь не сомневаться. Ты меня достал! Ты раздражаешь, вечно слоняешься рядом. И…
Она замолчала, увидев мокрые дорожки слез. Меня знобило и колотило, я не мог держать себя в руках. Мне так много хотелось ей сказать. Так много бурлило во мне, подстрекало выплеснуть все разом, в это мерзкое лицо, все, что я натерпелся, все, к чему приспособился... Но с губ неожиданно сорвалась лишь короткая фраза:
-За что ты со мной так, мама?
Она пошатнулась и сделала шаг назад. В ее глазах застыло искреннее удивление. Неужели… я попал? Точно в сердце.
Ее лицо перекосило в глубоком презрении и ненависти.
-Мама? Как ты смеешь меня так называть?.. Я… Я не старая! Я молода, и у меня нет никакого сына!!!
Ах вот оно что. У только распустившегося цветка не может быть семян. Что же… Ты ошибаешься лишь в одного: ты даже не «цветок», ты уже почти перегной, осыпавшиеся лепестки, лежащие под слоем других, более поздних. Ты уже умерла, моя дорогая мать. Ты – красивый, но опустевший сосуд, который только и умеет, что обманывать людей, ожидающих в нем что угодно, но находящих лишь три слога: пус-то-та.
Но это сейчас я так циничен к ней. Тогда в моем сознании был невероятно тугой клубок из всего на свете. И я непроизвольно сделал шаг в сторону матери. Она шагнула назад.
-Ты что, убить меня решил?
Неужели у меня настолько безумное выражение лица, что ей показалось, будто я хочу ее убить?
Шаг вперед. Шаг назад. Шаг. Шаг. Шаг. Я быстро обежал ее. Отступать некуда, мамочка… Но что я хочу с ней сделать? Убить? Нет, я не хочу втаптывать в грязь еще яркие лепестки. Ведь они и так скоро станут едины с этой грязью. Но что же мне делать? Что?..
Увидев мое замешательство, она резко бросилась в атаку. В ее руке что-то блеснуло. Нож?.. Я метнулся к ней навстречу, ладонью полуударив, полусхватив ее за лоб.
И я провалился во тьму, с радостью принявшую меня в объятья. Это невероятное состояние – пребывание во тьме как в чем-то бессознательном и невозможном для какого-либо осмысления. Так приятно пребывать в этом забытье, когда в тебя не кидают тяжелые предметы, когда тебя не тревожат собственные жуткие мысли.
Жаль, что погружение было коротким, и в мое измученное сознание с болью ворвалась реальность вместе с обрывками фраз:
-Ну это совсем никуда не годится!
-Что она о себе возомнила?!
-Тише-тише, он, кажется, очнулся.
Я приоткрыл глаза и увидел старушку-хозяйку. Она была владелицей дома, а заодно и его обитательниц.
-Сделайте что-нибудь, хозяйка! Накажите ее!- произнесла Фиалка.
-Разве ты сама не вылила на прошлой неделе прислуге на руки кипяток из чайника?- раздался голос моей матери. Я привстал, чувствую боль в районе живота.
-Но он-то твой сын!
-Он выродок, и не более того.
Спасибо, матушка, за комплимент.
-Попридержи язык, Лилия, иначе я могу передумать,- цыкнула на нее старушка.- Но пока я считаю правильным твое решение.
-Какое?- подал голос я.
-Ты будешь отдан одному высокопоставленному человеку.
Продан - вот что будет честнее и правильней. Продан в полное и беспрекословное рабство. Причем еще неизвестно, обычное или какое-нибудь извращенное. Да, я только сейчас осознал, что, как бы я ни был измучен «Лилией», я все же выглядел просто очень женственным юношей, худым, тощим и бледным, как поганка. От осознания этого факта мне вдруг стало жутко. И в первый и единственный раз мне до дрожи было страшно за свою жизнь, такую, казалось бы, мелкую и ничтожную. Но именно сейчас мне вдруг так захотелось жить… Просто жить…

Дверь тихо захлопнулась. Моя мать прошла первой и присела на самый край кресла. Я, внутренне дрожа, спокойно подошел к ее креслу и замер рядом. Мужчина с короткими русыми волосами, сидевший напротив с самого начала, спросил:
-Почему вы не садитесь, молодой человек?
-Благодарю. Я постою.
-Сядь,- прошипела «Лилия», холодно и натянуто улыбаясь. Я подчинился.
-Я рад, что вы согласились на это предложение. Уверен, юноше будет намного лучше жить у дворянина, чем в чисто женском обществе, не правда ли?
-Согласна. Итак, мы уже обсудили размер…поощрения дома за то, что вырастили его. Думаю, нам остается лишь…
Мужчина покачал головой.
-Простите, но не я заказчик. Я лишь посредник, «Лилия».
-А кто же тогда пок…заказчик?
-Я.
Из тени вышел рыжеволосый высокий мужчина со строгим и прямым лицом. Он был одет во все черное, начиная от кожаных перчаток до высоких сапог и брюк, заправленных в них. Типичный дворянин с Севера.
Но мне показалось, или мать пугливо дернулась своем кресле?..
-Так вот оно как? Я передумала и оставляю его себе. Деньги вам вернут.
-Поздно, дорогая моя,- холодно улыбнулся мужчина.- Договор подписан, деньги выплачены. Парнишка мой.
-А мое разрешение?- опешила женщина. Он кивнул сидящему мужчине, и тот, поднявшись, аккуратно взял под руки «Лилию». Я же, абсолютно ничего не понимая, все так же сидел и во все глаза рассматривал того, что выкупил меня у моей матери. Что-то непонятно знакомое и теплое было в этих резких и жестких чертах…
-А ты-то тут причем? Ты лишь вещь дома, не больше того.
Ее перекосило от злости, и она, вырываясь, бросила:
-А ты, ты!.. Думаешь, искупишь свою вину перед ним?! За все те годы, что он прожил без тебя?!
-Заткнись, гнилье. Цветки себя так не ведут.
Дверь захлопнулась, но из-за нее еще долго раздавались крики брани. На них мне, правда, было наплевать. Я сидел, опустив голову, и старался не расплакаться, как последний идиот. Вот только от обиды, горя ли, или от счастья?..
- Я так понимаю, мне уже необязательно представляться,- произнес мужчина.- Но все же сделаю это. Меня зовут Лир Раух, я дворянин королевства Мэднесс. Это на Севере, если не знаешь. И я твой отец.
Он произнес последнюю фразу так же, как и остальные, словно невзначай. И это меня покоробило. Я поднял голову и презрительно улыбнулся.
-И что же тебе от меня нужно, отец?
Мужчина улыбнулся в ответ и присел в опустевшее кресло.
-Много чего. Например, я хочу знать твое имя.
-Шаттен.
-«Тень». Хм, интересно. Шаттен, я забрал тебя отсюда лишь потому, что ты мой сын. Вот и все.
-Не верится что-то, знаешь ли,- я поднялся со своего места, еще не вполне осознавая, что я, собственно, хочу сделать. Мать догнать? Или так, просто убежать как можно дальше?
Ни один из вариантов так и не был воплощен в жизнь из-за того, что он, резко встав со своего места, подошел ко мне и порывисто обнял, произнеся:
-Хоть ты меня не покидай. Мне без тебя будет тяжело.
-Хочешь свалить на меня что-то непосильное, а, отец?- но я все же обнял его в ответ.
-Увы.
Что ж, мне не привыкать.