Моя каракумская невеста

2001 год, республика Каракалпакисан
aralkum1
Ну что со мной поделаешь? Люблю я это место на планете Земля. Отдал ему свою юность. Десяток лет назад строил комбинат хлебопродуктов в Тахиаташе[1] и участвовал в реконструкции завода, в столичном Нукусе.
Когда в девяностых работы не стало, пришлось срочно перебраться на самый Дальний Восток, к Тихому океану. Но все эти годы мечтал вернуться сюда. С ветерком промчаться на верблюде, представляя себя древним кочевником - кыпчакском. Вдоволь напиться кумыса и отведать местных блюд: непременного плова, незабываемого лагмана и неповторимой самсы.
Как известно, мысль, а следовательно, и мечта - субстанции материальные. Накопил немного деньжат, да и махнул сюда, на бывший берег Аральского моря.
Благо, никакой отель мне не нужен. Есть где остановиться. У своего закадычного друга, теперешнего местного олигарха Oмейра, владельца многочисленных отар и прочей сельскохозяйственной живности.
***
− Ен жаксы дос (лучший друг), сколько же мы с тобой не виделись? − Омейр стиснул меня в своих стальных ручищах-клешнях, в зале прилёта Нукусского аэропорта,− говорил, «уеду на пару лет», а сам пропал на пару десятков. Вай как нехорошо. А где жена, дети? Почему я их не вижу?
− Нема. Ты же знаешь, я холостяк по жизни. Сейчас на острове живу, а потом закрою на ключ квартиру, да и в койшы (пастухи) подамся. Какая жена такое вытерпеть сможет? − я рассматривал раздавшегося вширь, друга, − ты лучше о своих домочадцах расскажи. Дедом ещё не стал?
Вечер того же дня, Муйнак - самый дальний от Ташкента город Узбекистана. За дастарханом, ломящимся от множества местных яств.
− Верблюда не дам и не проси. Они у меня все наперечёт. Горбы нагуливают. Сезонной ярмарки дожидаются. Считай, что уже проданы. А коня, ты в нашей пустыне за пару часов угробишь, − искренне отнекивался Омейр.
− А как же наша дружба? Неужели своему лучшему досыму[2] откажешь? Я уже не говорю о великом звании гость. «Гость в дом – Бог в дом» и у вас, и у нас звучит одинаково.
− Александр! Ты не дал мне договорить. И это плохо. Наберись терпения и тогда снизойдёт к тебе благодать.
Я кивнул, соглашаясь, а хозяин дома продолжил, что ты слышал про джип-сафари?
− Ну, это такая замануха, для туристов, а причём здесь это? Я знаю, в Каракалпакии с туристами пока не очень.
− Ты на своём Сахалине, на японских машинах ездил?
− Конечно. Хокайдо от нас всего лишь через пролив находится. Их праворукие весь остров заполонили. Нашего «Жигуля» теперь днём с огнём не сыщешь.
− Тамаша. (замечательно!) Водительского удостоверения я у тебя спрашивать не стану. Видишь, вон тот «Ниссан Патрол»!? Ключ в зажигании. Бери и гоняй себе по Устюрту сколь душе будет угодно. Но к ужину, будь добр, вернись. Будем жуери гуртик[3] пробовать и выпивать. Ты вино, я кумыс.
Час спустя, пустыня Аралкум
Я лежал на тёплом песке и смотрел на остов рыболовецкого сейнера. Надо же, по меркам нашей Земли, совсем недавно, несколько десятков лет назад, здесь был берег Аральского моря. Рыбаки вытаскивали на сушу свой улов. Работали консервные заводы, кипела жизнь…
− Тебе совсем жизни не жалко? Умереть хочешь? Это быстро. Раз, два и ты уже там, − вернула меня на грешную землю миловидная девушка, облачённая в пёстрый халат — чапан, с нарукавниками — женгсе.
− Не понял? С чего это вдруг? Басмачей вроде бы нигде не видать! − пытался пошутить я, всматриваясь в её серебряные украшения: нагрудные с овальными цветными камнями и массивные браслеты, на обеих запястьях.
Девушка ничего не ответила, она неуловимым движением извлекла из складок своей одежды нож-пичак и молниеносно всадила его в голову большой эфы, притаившейся за кустом саксаула, − их здесь много. Охотятся на кого-нибудь, иногда даже на одиноких мужчин. Я Арухан! Жила на свете когда-то давно царица Ару, вот в честь неё и назвали. А тебя, как зовут?
efa2
− Александр, − растерянно промямлил я. На миг представляя, как она, не задумываясь, отправит на тот свет любого, кто только подумает покуситься на её честь.
− Твоя машина? − донёсся до моих ушей звонкий голос Арухан.
− Друга. Дал погонять по пескам. А ты на чём сюда добралась? Я что-то другого автомобиля тут не наблюдаю.
− Покатаешь, расскажу. Никогда на такой огромной не ездила. На танк похожа из книжки. Только без пушки.
Я молчал, не зная, что ответить. Вспоминая о суровых местных обычаях, подыскивал в уме подходящую фразу для тактичного отказа. Но было поздно.
Арухан уже подбегала к «Патролу» и секунду спустя уже сидела на пассажирском сиденье.
− Э, ты куда, нельзя, совсем, − лепетал я, понимая, что девушка добровольно автомобиль не покинет, а силой её вытаскивать чревато, как минимум обильным кровопусканием.
− Таксист вези меня домой. Плачу щедро, − она засмеялась и её украшения заблестели на вышедшем из облаков солнце.
Опасаясь, даже ненароком, коснуться девушки я завёл мотор и нажал педаль газа.
Сразу же сзади промелькнула тень. Я затормозил.
− Это моя верблюдица Дурыс[4]. Будет идти за нами до кишлака. Ни за что хозяйку свою не бросит. Потому как, любит.
***
Автомобиль преодолевал один бархан за другим. Я же, вцепившись в руль, лихорадочно размышлял, что будет, когда я доставлю эту сумасшедшую в ближайший населённый пункт. Зарежут? Отравят? Или и то и другое одновременно? И накаркал. Съехав с очередной песчаной возвышенности, я увидел возникших прямо перед капотом трёх человек, восседавших, на огромных дромадерах.[5]
Японские тормоза не подвели. Забуксовав в песке, широкие колёса «Патроля» замерли в полуметре от преграды.
А в это время, моя спутница, не дожидаясь окончательной остановки, открыла дверь внедорожника, выскочила наружу и, выхватив пичак, бросилась на мужчин, громко выкрикивая непонятные мне каракалпакские слова.
Не обращая на неё внимания, мужчины, нехотя, слезли с верблюдов, и начали демонстративно доставать из притороченных сумок обрезы двухстволок.
− Они и со ста метров не промахнутся, а в упор … − пронеслось у меня в голове, − и что я могу сказать в своё оправдание? Вот ведь угораздило.
Самый старший из мужчин, с седой бородой, одним движением ноги, выбил из рук Арухан нож, оттолкнул её в сторону, и направился ко мне.
− Вылэзай! Сначала гаварить будэм.
Я повиновался. И начал искать глазами, монтировку или какой-либо иной металлический предмет, чтобы хоть не задаром расстаться с жизнью.
− Она крычит, что ты ей муж! Эта правда? Нэ малчи. Тагда хужэ будэт!
Что-либо возразить я не успел.
Девушка метнулась назад, в одно движение вскочила на свою Дурыс и бросилась тараном на мужчин.
Те стрелять не стали, а хохоча отпрянули в стороны, выкрикивая проклятия на каракалпаком.
Оглянувшись на них, неожиданно для меня, улыбнулся и седобородый. В его, выцведших на местном солнце глазах забегали искорки:
− Она есть моя дочь. Они её братья. Понял. Ты тэпэр − жэнис. Арухан забырай. Иди дамой. Калым гатовь. Бальшой. Дэвачка у мэня одна. Сын − много.
− Но я нездешний. С острова. Сахалин. Знаете? − мямлил я. Плохо соображая, − там у нас рыбы много, а денег мало. Разве что, когда путина. Лосось. Икра. Но это ещё не скоро…
− Хватит! − оборвал меня старик, машину мы забыраем. Привезёшь калым, получишь назад. Если нет, она станет твой калым! Всё. Слов больше нэт! Так будет. И свадьбы тоже нет. Ана мусульманка, ты кяфир[6].
− Пойдём отсюда скорее, − неслышно подошедшая Арухан взяла меня за руку.
− Куда? Мы же без машины?…
− К тебе домой. Дурыс двоих вынесет. Знаешь какая она выносливая.
***
Трясясь на крупе верблюда и держа за талию «жену», размышлял о том, что судьба подарила мне лишь несколько лишних часов. Если не пристрелили родственнички Арухан, то прирежет «друг» Омейр, ибо рассчитаться за его «бибику» я не смогу никогда. И даже, если выживу, что скажу своим родителям? Они, если честно, у меня староверы, и этим всё сказано.
− Если надо я крещусь, − непонятным образом прочитав мои мысли, тихо молвила наездница, − верная жена должна быть всегда послушной, и покорной мужу. Безропотно принимать все его взгляды на веру и жизнь.
− Ага. Как же. Безропотно. Я видел, как ты на родню с ножом бросалась. Представляю нашу будущую совместную жизнь. Чуть что не по-твоему… страшно представить!
Услышав это, девушка засмеялась, −Хочешь расскажу, что старший брат отцу говорил? − и не дождавшись от меня ответа, продолжила, − если русский ей понравился, пусть идёт за него замуж. Всё равно такую сумасшедшую во всех ближайших кишлаках, и даже в Нукусе, никто замуж не возьмёт. А если он калым не заплатит, то это даже хорошо. Внедорожник трёх таких сумасбродных стоит!
Поздняя ночь того дня
К моему удивлению, Омейр не произнёс ни одного бранного слова. Наоборот, велел своим срочно накрывать мерекелік үстел (праздничный стол). Принялся обнимать и целовать, растерявшуюся, от такого приёма, девушку, приговаривая:
− выбор моего лучшего друга − мой выбор. Ради того, чтобы стать крёстным отцом ваших будущих деток, я вообще готов в христианство перейти.
− А кккак же пппатрол? − почему-то заикаясь, спросил я.
− Бог с ним, с железякой заморской. Будем считать, что это я за своего дос (друга) калым выплатил. И свадьбу вам организую. Правда, не здесь, а в Москве. Вылетаем туда послезавтра. Контракт подписывать буду. Очень крупный. Всем мои барашки требуются. Золотая шерсть у них, как это говорят, вспомнил, − руно.
Там заодно сразу два события и отметим. Молодые! Надеюсь, вы не против?
2022 год, Нукус
Все хлопоты по переезду нашей семьи в Каракалпакию взяла на себя моя дорогая жёнушка. Заключила договор с фирмой-перевозчиком. С дочкой и сыном упаковали в ящики весь наш скарб. Приобрела билеты в бизнес-класс. Заявила, что я, как генеральный директор фирмы «Омейр и компания» отныне могу себе это позволить.
***
Как и обычно, в аэропорту нас встречал екінші әке[7] наших близняшек, крупный бизнесмен и держатель контрольного пакета акций − Омейр Наурызович Толдасбаев.
− Сначала едем смотреть ваше новое семейное гнёздышко, − не терпящим возражения тоном, велел олигарх, распахивая дверцы представительского лимузина, − пентхаус с видом на реку, подземный гараж, фитнес-зал в холле…
− Да видела всё это, на сайте! − перебила его Арухан, − ты лучше бумагу покажи, которую обещал. Я всю дорогу терялась в догадках, что это? От тебя ведь чего угодно можно ожидать?
Олигарх усмехнулся в начинающие седеть усы, − у вас ведь дочь уже на выданье.
− Вся в меня. Красавица, отличница, спортсменка, разве что не комсомолка. Сдаст сессию и примчится сюда, вместе с братом, первым же рейсом, − согласилась с другом семьи моя жена.
− То-то и оно, что в тебя. Бери, читай, только вслух. Время пришло. Теперь уже можно.
Супруга дрожащими руками развернула пожелтевший листок:
***
« 1) Дизельное топливо для «Ниссана» полный бак − …. сумм.[8]
2) Угощение для всех родственников Арухан, в лучшем ресторане Муйнака − …. сумм.
3) Организация комплекса мероприятий по "случайной встрече" Александра с Арухан и её роднёй. + оплата сотрудников охранного агентства, обязанных незаметно следовать за молодыми и решительно предотвратить какой-либо нежелательный конфликт во время «не запланированной встречи с родственниками девушки» …. сумм.
4) Стоимость внедорожника "Ниссан-Патрол».… тысяч долларов».
***
− Так когда у вашей кареокой Сарии летние каникулы начнутся? Полагаю, нам всем пора начинать готовиться, − произнеся эти слова, Оймер нажал на клаксон автомобиля, и тот радостно издал серию звуков, очень похожих на свадебный марш Мендельсона!
Ну, а теперь рецепт вкуснейшей рыбы от моих Арухан и Сарии.
korma3
НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
1) Речная рыба — желательно сазан средних размеров.
2) Лук репчатый – 1 большая луковица
3) Мука, желательно первого сорта, в ней клейковины больше − стакан.
4) Соль и специи по вкусу.
5) Масло растительное (желательно хлопковое) - немного.
ГОТОВИМ:
Рыбу чистим, потрошим и режем на большие куски. Варим в подсоленной воде. Проверяем готовность, вынимаем из кастрюли (казана), даём остыть и выбираем все кости. Затем замешиваем простое, пресное тесто. Раскатываем и режем на куски. Варим их в подсоленной воде. Очищаем лук, мелко нарезаем и жарим в казане.
Все наши ингредиенты: − рыбу, варёное тесто и лук кладём в отдельную касу и тщательно перемешиваем. Затем заливаем нашим рыбным бульоном, так чтобы он едва покрыл компоненты. Подаём блюдо на стол, не забывая отдельно поставить пиалу с остатками бульона.
[1] − город в Каракалпакстане (Узбекистан).. Расположен на левом берегу Амударьи.
[2] − другу (казахск.)
[3] − национальное каракалпакское блюдо.
[4] − Верная. (каз.)
[5] − Одногорбый верблюд. В Каракумах разводится особая порода, называемая - туркменский вьючный верблюд.
[6] − неверующий, иноверец.
[7] − второй отец (в христианстве − крёстный).
[8] − денежная единица в Узбекистане.