Вавилонская мифология

Автору «Империи» и «Новой хронологии» посвящается.













Уважаемые читатели, вашему вниманию предлагается краткая антология мифов мировой истории. Эти мифы были записаны на кли-нописных табличках, найденных во время раскопок итальянскими археологами библиотеки во дворце ассирийского царя VII века до н.э. Ашшурбанипала . Любое совпаде-ние имен и событий, вопреки распространенно-му мнению, не является случайным. Ведь исто-рия, в чем был уверен еще римский император и философ Марк Аврелий, склонна к повторам и подобна собаке, ловящей свой хвост. Блажен-ный Августин, епископ Гиппона, автор извест-ного бестселлера «De civitate Dei» , в свою оче-редь, сравнивал историю с выпущенной стре-лой. Кое-кто был убежден, что историю можно сравнить с кольцом Мебиуса . Историки Ба-гдадского халифата уверяли, что история нача-лась в тот момент, когда Аллах обронил на зем-лю косточку персика. В малайской же мифоло-гии говорится об истории как о самоткущемся платке, в котором каждый год добавляется по ряду мелкого жемчуга, и, когда платок будет завершен, наступит конец света. Данная эсхато-логическая концепция истории чужда совре-менному состоянию научного естествознания. И авторы данной работы, вслед за Николаем Кузанским, популярным средневековым теоло-гом, смеют предположить, что история – это гармония и закономерность круга.
Кроме того, составители данной мифологии надеются, что она будет достойным «нашим ответом Чемберлену ».






Миф о римском понтифике.

П
огожим солнечным днем, июля 1815 года – года, когда была окончательно сломлена воля французского узурпатора , - Гней Помпей вы-шел со своим легатом и верным оруженосцем Квинтом Руфусом, из миланской таверны «У Нерона ». В дверях они столкнулись с очарова-тельной Лукрецией Борджиа, которая тогда еще не была герцогиней Феррарской, и была из-вестна всему просвещенному миру как дочь папы Александра VI. Они вежливо раскланя-лись, и Гней проводил девушку печальным взглядом арлекина.
- Вы обратили внимание, монсеньер, как она одета? – спросил легат.
- Разумеется, Квинт. Джинсы RIFLE, черная футболка с надписью на языке мне неизвест-ном…
- Это кириллица. Куплет из популярной вос-точнославянской песни «Прощайте, скалистые горы» , но это не имеет значения. Вы не нахо-дите странным этот наряд?
- Вовсе нет. Единственное, что я нахожу странным, так это только причину присутствия Лукреции здесь. Знаете, Квинт, было бы стран-ным, если бы Лукреция появилась в этом веч-нопьяном притоне в шифоновом декольтиро-ванном платье, шелковых перчатках и в широ-кополой шляпе с павлиньими перьями, что вро-де более приличествует светским раутам.
- Все это так, монсеньер, - ответил легат, - но потертые джинсы!
Гней Помпей устало махнул рукой:
- Ах, Квинт, оставьте вы эти предрассудки. Неужели вы не помните известную буллу Силь-вестра III, которая регламентирует форму но-шения одежды?
Квинт улыбнулся.
- Не хочу сказать ничего плохого, но, по-моему, у нашего святейшего папы наблюдается расстройство вкуса. Болезнь святого Мартина , монсеньер. Если папа хотел указать, что и как следует носить, то более плохой рекламы для этого, чем его булла, трудно придумать. Да и нынешний глава престола Святого Петра туда же!
Гней Помпей поддел ногой камешек, отле-тевший в черного кота, бесцеремонно разлег-шегося посредине улицы. Кот, бормоча неведо-мые проклятья , шарахнулся в сторону.
- Осторожнее, Квинт!
- Я не суеверен, монсеньер.
- Я не об этом. Боюсь, что твои слова не по-нравятся Священному престолу.
- Никому нет дела до Священного престола – он безнадежно отстал от жизни. Папа живет в Ватикане словно в башне из слоновой кости. Про его шалости с несовершеннолетними маль-чиками и девочками я даже не говорю. Он кро-пает буллы и бреве – одни абсурднее других. Чего только стоит его последняя энциклика, в которой утверждается, что земля круглая, и вздета на рог Мирового Носорога, а не покоится на трех слонах, стоящих на плавающей в море черепахи.
- Да, - улыбнулся Гней Помпей, - здесь папа явно превзошел сам себя. В таких научных во-просах следует даже ему осторожнее высказы-ваться. Прошло золотое время, когда авторитет папы мог с легкостью поддерживаться одним лишь догматом о его непогрешимости – сейчас нравы людские стали настолько развращены, что требуется, порой хитрость, терпение и от-кровенная лесть, дабы держать его в покорно-сти. Аминь.
- А что за одежду нам рекомендуют носить! – порывисто воскликнул Квинт, - вот, полюбуй-тесь, монсеньер, что мне купила недавно моя жена…
Легат достал из кармана черную ленточку.
- Она говорит, что это самый модный гал-стук, называется «бабочка» - по-моему, если я одену его, то буду выглядеть очень глупо. У жены тоже нет вкуса, а еще принцесса Японии!
- Отчасти я согласен с вами. В самом деле, довольно комично выглядит человек, пытаю-щийся надеть поверх туники кашемировое пальто, или девушка в мини юбке, закрываю-щая лицо чачваном .
- Что-то я не припомню, чтобы Его Святей-шество упоминало о мини юбках, - с сомнением сказал легат.
- Это было в секретном приложении к булле. Оно, разумеется, не предназначалось для широ-кой публики. Я видел только его копию, что мне показала как-то Лукреция.
- Так вы с ней знакомы?
- Разумеется. Мы с ней познакомились на од-ном из приемов, который устраивал её отец. Не то по поводу торжеств, посвященных 500-летию Священной испанской инквизиции, не то по поводу победы сборной Италии на чемпио-нате мира по футболу, в финале которого «Ску-адра адзурра» разгромила монгольские ор-ды…
- И что сказала Лукреция? – спросил Квинт.
- Сказала, что мир должен быть её благода-рен, за то, что она уговорила отца включить мини юбки в число разрешенных к ношению элементов одежды.
- Отчего же тогда из этого делать секрет По-лишинеля?
- Чтобы не компрометировать папу, мой друг. Вы же понимаете, что в силу своего сана, пон-тифик не может лично санкционировать ноше-ние столь непристойной одежды. В то же время, он не живет в башне из слоновой кости, как вы несправедливо предполагаете – папа внима-тельно следит за изменчивым флюгером време-ни. Александр VI действует через своих аген-тов, которые в своих епархиях устанавливают правила ношения одежды, якобы от своего имени.
- Первый раз слышу об этом.
- Эти люди находятся в глубоком подполье. О них, как о тайных агентах римского епископа знают лишь единицы – все остальное человече-ство знает их под именем «le modeliste» .
Квинт спросил:
- А как же они согласуют свои действия?
- Ну, это не так и сложно. Раз в год они про-водят свое съезд, где обсуждают все, возникшие вопросы. Чтобы не вызывать подозрений, это мероприятие называется неделей «высокой мо-ды» - на этом форуме всегда присутствует один неприметный человек, - как говорила мне Лук-реция, - он раздает агентам послания папы о регламенте одежды на следующий год.
- Так все заранее известно?
- Да. Такое ответственное дело нельзя дове-рять вкусам праздной публики и разным аван-тюристам. Его Святейшество должен контроли-ровать ситуацию.
- Значит папа сам все решает?
Гней Помпей улыбнулся.
- По крайней мере он так считает – и, поверь-те, Квинт, не стоит разубеждать его в этом. Понтифик слишком стар и болен. Мало кто зна-ет, что он уже несколько лет страдает маразмом – оттого и все эти идиотские наряды: варвар-ское сочетание желтого и фиолетового цветов, пирамидообразные колпаки, плащи, что более напоминают брезентовые автомобильные чех-лы, кольчужные бикини и прочее, прочее, про-чее… С каждым разом приступы маразма все продолжительнее и опаснее. Папскому окруже-нию пока, к счастью, удается скрывать недомо-гание понтифика от общественности…
Легат был поражен.
- Это вам тоже рассказала Лукреция, мон-сеньер?
Гней Помпей огляделся по сторонам и, не заметив на Елисейских полях никого подозри-тельного, прошептал верному оруженосцу на ухо:
- Я сам являюсь членом тайного попечитель-ского Совета при папе. Ему необходим посто-янный присмотр. Он стал похож на ребенка – всю одежду примеряет на куклах. Только меж-ду нами, Квинт, - в Совет я попал по протекции Лукреции.
Квинт, в свою очередь, оглянулся, и тоже прошептал Помпею:
- Так, мировую моду вершит тайный попечи-тельский Совет?
На что Гней Помпей ответил:
- Я вам скажу, Квинт, то, что еще можно но-сить из модной одежды – это заслуга близких к папе людей, все остальное – плод его больного воображения.




Миф об извержении Везувия.

П
рогуливаясь, Гней Помпей и Квинт зашли в ювелирный магазин, где присмотрели себе некоторые безделицы. Гней Помпей купил бриллиантовое колье для своей любовницы, печальной белокурой красавицы Офелии, а его легат приобрел алмазные подвески для королевы Анны Австрийской. Он был тайно и безответно влюблен в эту венценосную даму, чем вызывал ироничные замечания Гнея.
- Не понимаю вас, Квинт, как вы собираетесь вручать ей свой подарок. Лично вы преподне-сти его не сможете, а по почте вы не пошлете, потому что прекрасно знаете, что королевская охрана не пропустит его. Да вы и сами помните, что произошло в прошлый раз, когда вам взду-малось подарить ей плюшевого Микки-Мауса. Вышел натуральный конфуз, когда охрана вы-звала саперов, которые распотрошили несчаст-ного зверя в поисках взрывчатки. После того, как в прошлом году боевики Ирландской рево-люционной армии взорвали Помпеи…
- Разве это было не извержение вулкана? – удивленно спросила продавщица.
- Нет, мадемуазель. Просто так сообщили широкой публике, чтобы не вызывать паники среди населения.
- А пресса?
Гней Помпей не сдержал ироничной усмеш-ки:
- Прессу-то специально и наняли, чтобы она освятила дело как положено. Хвала Господу! – Гней перекрестился, - Правда, не все это хоро-шо поняли, начались распространяться недоб-рые слухи о злобных и озабоченных террори-стах, ходить разные легенды…
- Да, - подхватил легат, - прошлось для долж-ной убедительности некоторым излишне рья-ным репортерам побеседовать за чашечкой чая с вишневым вареньем с самим Рейнхардом Гейдрихом.
- И такого делового и занятого человека пришлось отрывать по таким пустякам! – посе-товал монсеньер Помпей.




Миф о Венере Милосской.

Р
асплатившись, они направились посмотреть Лувр. Музей и его коллекция не произвели на них особенного впечатления.
- Сплошное упадничество, монсеньер, - по-дытожил верный легат, - прямо как башня в Пи-зе.
Разве что лишь однажды, Квинт, проходя мимо статуи Венеры Милосской, заметил, что очень похожую статую обнаружили студенты Лондонского археологического колледжа два года назад при раскопках царского дворца на острове Крит. Об этом писала греческая пресса, на несколько дней затмив сообщения с театра боевых действий Пелопонесской войны.
Легат утверждал, что у него есть фотографии, что прислал ему сын-студент.
- Вы знаете, монсеньер, подозреваю, что эта та же самая скульптура.
- Она тоже без рук? – полюбопытствовал Гней.
- Понимаете ли, монсеньер, в чем дело… Ру-ки-то у неё, конечно, были. Но когда беспечные землекопы бережно положили её в грузовик, то они как-то сами собой отвалились. Усталость материала, сами понимаете, все-таки второй век до нашей эры…
- Случайно, разумеется?
- Да. Несчастный случай, так сказать форс-мажорные обстоятельства.
- Да будет вам! Не рассказывайте сказок, Квинт, вы же не Ганс Христиан и даже не Шарль Перро! Скажите, разве когда эти ребята откопали статую, на ней не стояло ярлыка с предупреждением не кантовать?
- Ах, монсеньер, кто сейчас на это обращает внимание! Такая грандиозная работа – ну, до таких ли бюрократических мелочей! Скажите спасибо, что еще и в таком виде довезли.
- А куда дели руки?
- Они до сих пор лежат у меня в подвале на вилле Боргезе. Кстати, прочитал недавно, что ученые предполагают, что в руках этой Венеры было большое зеркало, в которое она смотре-лась. Иные утверждают, что в левой руке было яблоко – символ острова Милос, - но поскольку Венеру нашли на Крите, то эта гипотеза не вы-держивает критики. А что до зеркала, так то, монсеньер, вообще, нелепость – в руках она держала кифару. Самое интересное то, что это вовсе никакая ни Венера, а одна из муз. Воз-можно, Полигимния, покровительница танцев и музыки, или Эвтерпа, сопровождающая лири-ческую песнь. Правда, последняя обыкновенно изображалась с флейтой.
Гней Помпей покачал головой:
- Вот так и гибнут памятники истории и культуры. Кстати, Квинт, если её, как вы ут-верждаете, нашли на Крите, то отчего назвали Милосской? Я всегда полагал что её обнаружи-ла на этом забытом островке.
- О, монсеньер, поверьте, её, действительно откопали на Крите, но какой-то умник из экспе-диции проявил халатную небрежность при за-полнении протокола находок – он перепутал Венеру с какой-то статуэткой богини-матери, что в самом деле, нашли на острове Милос.
- Исправить была не судьба?
- Понимаете, ошибка обнаружилась значи-тельно позднее, когда была признана огромная культурная и художественная ценность наход-ки. Никому тогда не хотелось ворошить это де-ло и признавать ошибку – это грозило немалым штрафом или строгим выговором.




Миф о Цезаре.

-Ч
то вы читаете, Квинт? – спросил римский полководец, разваливаясь на лужайке в Булонском лесу, открыв бутылку холодного пива, - как всегда, очередной политический детектив в духе Светония Транквилла «Двенадцать негритят» или фантастический триллер вроде «Заката Европы»?
- Нет, я решил развлечься путевыми заметка-ми. В местном букинистическом магазинчике я купил роман «Гражданская война».
- И кто автор сего опуса?
- Некто Гай Юлий Цезарь.
- Ни разу не слышал. Я знал двух цезарей. Один из них - мой сосед – не просыхающий пьяница, который как напьется, так несет ка-кой-то бред сивой кобылы про Рубикон, бро-шенный жребий, про победу при Фарсале.… Второй цезарь, которого я, к несчастью имел знать – это муж моей двоюродной сестры. Он самовлюблен и ревнив. Оба эти качества выра-жены в нем в крайней степени . Полагает, что ему позволено все: любимая поговорка его – что позволено Юпитеру, не позволено быку. Он твердит всем, что его жена вне подозрений. Хо-тя всем, кроме, наверное, его одного, известно, что Элеонора изменяет ему так часто, что сама уже сбилась со счета. Боюсь, что оба они не пи-тали склонность к письму.
- Нет, этот тип давно умер.
- Какая неприятность, Квинт, а что с ним случилось?
- Его закололи коллеги по работе. Представ-ляете, монсеньер, двадцать три ножевых ране-ния, из которых только одно оказалось смер-тельным. Они провели служебное расследова-ние, в результате которого выяснилось, что это был несчастный случай.
- Несчастный случай?
- Да, очень темное дело. Убийц знали все, но они пользовались депутатской неприкосновен¬ностью.
Гней Помпей с сомнением произнес:
- Я не слишком доверяю официальной ин-формации – сам знаю, как стряпаются эти за-ключения. Квинт, ведь этот тип, был простым писателем и путешественником – кому была выгодна его смерть?
- Говорят, он не захотел делиться получен-ным гонораром с теми, кто содействовал ему в написании книги.
- Да, Квинт, какие дикие нравы были у преж-них писателей! Вот что делает зависть с людь-ми…
- Да и сейчас, монсеньер, не лучше. Серван-теса сослали на галеры, Петрония Арбитра довели до самоубийства, а Франсуа Вийон свя-зался с воровскими шайками и был приговорен к повешению.




Миф о Калигуле.

О
бщественное мнение, сложившееся о третьем римском императоре из династии Юлиев-Клавдиев, основано главным образом на биографии, изложенной Светонием. Между тем известно, что сам Светоний принадлежал к богатому роду из сословия всадников, чьи предки были заклятыми врагами Калигулы, участниками второго заговора против императора. Заговор был раскрыт и участники его были преданы мучительной казни . Среди казненных был и прадед Транквилла. Уже только из-за этого факта, летописание жизни Гая Калигулы нельзя считать беспристрастным и объективным.
Все эти эпизоды из жизни цезаря были из-вращены и выдернуты из контекста происхо-дящих событий. Неужели, в самом деле, кто-нибудь поверит в то, что император, как утвер-ждает Светоний, хотел назначить сенатором своего любимого коня? Или в то, что он откры-то сожительствовал со своей сестрой Друзил-лой? Или эти нелепые сказания о том, что он стал страдать помрачением ума из-за того, что его супруга Цезония опоила зельем, которое должно было вызвать любовь, а вызвало безу-мие? Зачем, в самом деле, изображать этого че-ловека, обладавшего редкой душевной чутко-стью жестоким тираном и палачом-садистом, что всегда повелевал казнить человека мелкими частыми ударами, повторяя: «Бей, чтобы он чувствовал, что умирает!». Светоний даже при-водит такой случай, что когда по ошибки каз-нили не того человека с таким же именем, им-ператор, якобы, сказал: «И он этого достоин»…
Реальный Калигула вряд ли был похож на этого кровожадного монстра в человеческом обличье. Не кажется ли странным тот факт, что описывая жизнь в Древнем Риме нам хотят по-ляризовать современников: власть предержа-щие – это сонмище жестокости, пороков и не-мыслимого разврата; и, наоборот, неудачники, которым не удалось прорваться на политиче-ский Олимп – собрание добродетелей. Это про-блема большого и серьезного исследования.
Что же касается Гая Юлия Калигулы, рож-денного в канун сентябрьских календ, сына Германика и Агриппины, то можно положиться на мнение Плиния Старшего, высказанное им в работе «Что такое «сенат и народ Рима» и как они воюют против патрициев и демократов?» .
Вот его цитата.
«Необходимо признать, что божественный Гай Юлий Калигула был одним из самых чест-ных и благородных людей на императорском престоле. Я благодарен судьбе, что мне дове-лось встречаться с этим человеком. Уже при жизни о нем ходили легенды, прославляющие его великодушную натуру. Я могу привести в пример только один эпизод, свидетелем которо-го являлся, - но этот случай убедительно дока-зывает, что за человек был наш покойный им-ператор, которому судьба так несправедливо отвела немного времени.
Случай этот произошел в Капуе, во время празднества, посвященного богине Юноны. Император и несколько его приближенных, в числе которых находился и ваш покорный слу-га, наблюдали за театральным представлением и негромко беседовали. Вдруг кто-то подошел к императору и протянул ему небольшой свиток. Прочитав его, божественный цезарь вначале нахмурился, а затем улыбнулся. Он обратился к нам со словами:
- Господа, в этом письме неизвестный автор обвиняет мою божественную супругу в осквер-нении императорского ложа. Более того, прямо указывается и виновник этого недостойного действия.
- Кто же он!? – вскричали мы хором.
- Это, господа мой лучший друг, который предан мне телом и душой, с которым мы про-вели немало времени за игрой в домино, сена-тор Марк Лентул.
Марк Лентул, стоящий рядом внезапно по-бледнел и лоб его покрылся испариной.
- Если, мой дорогой друг опровергнет это об-винение одним лишь своим словом, то я поверю ему нежели анонимному автору доноса.
И взор императора, и все наши взоры обра-тились на Марка.
- Скажи, Марк, - ответствовал император, протягивая тому свиток - верить ли подателю сего?
Марк Лентул сказал, что эти обвинения неле-пы и смешны.
- Слова не мальчика, а мужа! – воскликнул благородный император, - Подойди же ко мне, я обниму тебя, Марк!
И когда Марк Лентул подошел ближе, цезарь выхватил свой меч и стал наносить тому беспо-рядочные удары по всем частям тела. Не про-шло и минуты, как окровавленное тело лежало на песке. Немеющие губы Марка произнесли:
- Благодарю, цезарь!
Император улыбнулся и вонзил свой меч прямо в глаз поверженного противника. Затем он обернулся к нам.
- Я знал, что он оправдает свое имя , госпо-да. Теперь, почтим память героя, так безвре-менно ушедшего от нас! Вечная слава тебе, Марк! Да не сотрется имя твое в веках! Да пре-будет оно в вечности! И дай нам, о, великий Юпитер-громовержец, достойно перенести эту скорбную утрату! (Продолжительные аплодис-менты, переходящие в овации.).
И император первым покорно сложил руки, предаваясь молитве…».





Миф об Иване Грозном.

Г
амлет и Полоний, дождливым осенним днем, когда палая листва, кружащая по мостовой, усиливала сплин, а лица прохожих с каждым днем становились все сумрачнее и неприветливее, встретились в «Мулен Руж» со своим резидентом, которого пришлось расконсервировать из подполья. По легенде резидент был премьер-министром Соединенного Королевства, а на самом деле – капитан Третьего отделения собственной его императорского величества Канцелярии. Резидент должен был проинструктировать Гамлета и его напарника о содержании будущей беседы с одним восточноевропейским монархом, а после, - сообщить послу результа-ты переговоров. Посол, граф Лятошинский, до-ведет информацию до сведения императора.
Святая троица сидела на открытой террасе.
Дождь усиливался.
Гамлет пребывал в меланхолии.
Полоний считал число проезжавших мимо каретных экипажей.
Девушки-официантки соблазнительно дефи-лировали мимо столиков.
Та, которая была в розовом бикини , о чем-то разговаривала с мертвецки пьяным корсаром, попугай на плече которого, надрывно хрипел: «пиастры, пиастры!». Она заметила на себе взгляд Гамлета и улыбнулась. Очевидно, фли-бустьер с пестрым объектом орнитологии пере-стал занимать её. Девушка продолжала улы-баться Гамлету, эротично потершись нежной щечкой о свое округлое плечико.
Гамлет наклонился к резиденту.
- Мистер Черчилль, я покину вас на минуту…
Черчилль пыхнул сигарой и раздраженно произнес:
- Святой Юпитер! О чем вы думаете!
- О чем может думать мужчина, когда пре-красная девушка делает ему недвусмысленные намеки? – парировал Гамлет.
- Полагаю, что о гравитации вакуума или о сжатии элементов среды после рекомбинации в адиабатической теории.
- О, нет, вы мне льстите. Я всего лишь пораз-мыслил о поиске несингулярных космологиче-ских решений уравнений общей теории относи-тельности, которые бы одновременно, с одной стороны, не противоречили эмпирико-астрономическим данным, а с другой – уклады-вались бы в рамки системы основных понятий современной физики.
- Я ценю вашу научную любознательность, но имейте в виду, что сегодня вечером вам предстоят сложнейшие переговоры далекие от тематики переменных звезд, радиогалактик и эволюции Вселенной.
Гамлет залпом оглушил стопку водки.
- Виноват. Был не прав. Вспылил.
- К делу. Считаю своим долгом предупредить вас Гамлет, что человек, с которым вам пред-стоит встретиться, легко возбудим и неуравно-вешен. Это подтверждается нашими агентур-ными данными. В своей стране он провел поли-тику террора и геноцида. Однажды, в припадке ярости убил своего племянника.
- Сына, - уточнил Полоний, отрываясь от чтения томика Иосифа Бродского.
- Да? Тогда тем более… Будьте осторожны Гамлет. Если дела примут неблагоприятный оборот, отступайте, но попытайтесь закрепить-ся и не дать прорвать противнику линию Ма-жино . Возьмите вот это, - мистер Черчилль протянул Гамлету небольшой сверток.
- Что это?
- Это мой личный парабеллум. Он вам приго-дится. К сожалению, правительство приняло бюджет, который сильно ограничивает нас в расходах. Ассигнования на турецкие ятаганы, дротики и индейские луки сильно урезаны, гос-пода…
- Не стоит, - поблагодарил Гамлет, возвращая пакет, - у меня есть меч-кладенец, который ни-когда меня не подводил в ближнем бою; а у старика Полония должна быть старая рапира. Если только собственная лень не помешает ему очистить клинок от ржавчины, то она еще вполне боеспособное оружие.





Миф о Гамлете и Офелии.

В
ернувшись домой, Гамлет позвонил Офелии, которая тотчас же примчалась к нему на такси. Денег у нее не было и она наградила шофера долгим и чувственным поцелуем, оставив ему на всякий случай свою визитную карточку с изображением амуров с луками и пронзенных сердец.
- Если хотите, я подожду вас, - предложил таксист.
- Вы очень любезны, но боюсь, что я не вер-нусь до завтрашнего утра.
- Весьма жаль, - огорчился таксист, - в таком случае, не подскажите, как звали второго коро-ля Гамбургской династии?
Офелия удивленно захлопала своими длин-ными ресницами:
- Но это же так очевидно – Адольф, герцог Нассау! Это мой дядя по материнской линии.
- А столица Багамских островов названа в честь вашего дяди, сеньорита?
- Я не слишком сильна в географии. Знаете, нам в школе жутко не везло с учителями. Один преподавал нам всего несколько месяцев, потом отправился отдохнуть на какие-то острова, где туземцы по достоинству оценили его вкусовые качества . Второй наш географ отправился в кругосветную регату, из которой не вернулся . Третий бросил нас отправившись искать исток Белого Нила ; еще один тип был итальянцем - променял преподавание на четырнадцатилет-нюю китайскую авантюру . Последний, кого я помню из наших учителей по географии был некто Амундсен…
- Это не тот ли самый скандинав, выдающий-ся полководец современности, норвежские вой-ска под командованием которого, сломив яро-стное сопротивление дивизии черно-белой им-ператорской водоплавающей морской пехоты «LE MANCHOTS », достигли Южного полю-са.
- Он самый. Кстати, а что вам был за интерес до германского короля, моего дяди?
- Я должен передать ему послание одной предсказательницы, Кассандры, утверждающей, что «король баронов и вольных городов» падет в битве от руки своего соперника по борьбе за королевский престол.
Офелия не сдержала улыбки:
- Боюсь, что мой дядя слишком хорошо обра-зован для того, чтобы верить подобным неле-пым предсказаниям.
- Не скажите, сударыня, - сказал таксист, - помните, что случилось с одним римским поли-тиком, который для поддержания своего вдох-новения спалил Город?
- Конечно, он покончил с собой.
- Но всю эту историю ему предсказали ещё ребенком – он не поверил. А история про не-коего Аменемхета , что…
Но девушка прервала его и попросила не сер-диться: его историю она дослушает в следую-щий раз, а теперь её пора – она и так уже опо-здала на семнадцать минут.
- Сошлитесь на автомобильные пробки, - по-советовал таксист.
- Это банально, дорогой, постараюсь выбрать между городскими беспорядками, возникшими из-за поражения Ярославичей от половцев или участием в сражении под Грюнвальдом.
Таксист пожелал ей успеха.

Гамлет удовлетворился версией о городских беспорядках и преподнес ей бриллиантовое ко-лье. Девушка немного смутилась неожиданно-му подарку, а потом расцеловала своего воз-любленного.
Это была их первая встреча за три месяца.
Специфика службы не позволяла Гамлету долгое время проводить дома. То он секретный агент в ставке Наполеона под Аустерлицем, то посланник английского двора к испанскому ко-ролю Филиппу II с просьбой о прекращении морской войны в Атлантике, то наемный убий-ца, посланный с заданием об устранении аме-риканского президента…
- Я соскучилась любимый, - нежно проворко-вала она, - как прошел день? Ты устал? Тебе приготовить что-нибудь поесть? Или выпить?
Гамлет пожал плечами.
- Небольшие проблемы на работе. Пришлось применить мой меч…
- Меч-кладенец?! – удивилась Офелия, - ты же не доставал его из ножен с тех самых пор как по пьяни в баварском кабаке повздорил с Рыжебородым ! Кажется, вы не сошлись в фут-больных пристрастиях…К счастью, вы оба бы-ли слишком пьяны, чтобы дело дошло до поно-жовщины.
- Да, но на этот раз я не мог удержаться. Этот варвар заявил, что его род идет от самого импе-ратора Августа. Но это же была наглая ложь. Как я мог стерпеть эту ложь?
Гамлет выпил водки прямо из горлышка.
- Не переживай милый, ты все сделал пра-вильно. Смой со своего меча кровь врага, воз-дай жертву Юпитеру, сними сандалии, прочи-тай пару страничек из Ясперса или Шопенгау-эра и потом приходи ко мне…
Гамлет отбросил в сторону пустую бутылку и порывисто воскликнул:
- О, любовь моя, ты сводишь меня с ума!
Девушка нахмурилась.
- О, нет, любимый, я не желаю быть причи-ной твоего безумия. Обойдемся без громких слов и высокопарностей. Скажем, будем счи-тать, что я нравлюсь тебе… не будем гневить богов.





Миф о Шекспире.

З
а завтраком из омлета, кофе и мармелада, Офелия сказала:
- Знаешь, Гамлет, один мой поклонник, Вильям, хочет написать про меня историю. Я не знаю, соглашаться?
- Что за история? – спросил Гамлет, наливая еще кофе.
- История про наследника престола в Скан-динавии. У него семейная драма: родной дядя убил его отца и женился на его матери. Наслед-ника все считают сумасшедшим, но он только притворяется таким. У него есть возлюбленная, которая умирает…
Гамлет разбавил кофе коньяком. Или – на-оборот.
- Не впечатляет. Впрочем, соглашайся – вре-да никакого.
Потом, умиротворившись, Гамлет спросил:
- А как фамилия этого твоего поклонника?
- Шекспир.
- Я бы с ним познакомился поближе, Офелия.
Девушка прошуршала платьем, подарив Гам-лету улыбку:
- Что я вижу - ты ревнуешь!
- Побойся бога! Ревновать к нему? Мне?
Офелия пожала плечами.
- Почему бы и нет?

…Сомнение Офелии, которому Гамлет не придал тогда значения, оказалось пророческим. Пройдет не так много времени – каких-нибудь два-три года, и отношения когда-то влюблен-ных Гамлета и Офелии переместятся из мира возвышенного и романтического в житейский мир склок, дрязг и мелочных ссор. Гамлет вый-дет в отставку, и станет пропадать по ночам с дружками и девицами достойных занятий. При-ходя бессонным и разбитым домой, он не заме-чает Офелии и его лучший друг и любовник – это диван . Офелия жалуется подругам о пре-вратностях судьбы, а соболезнующие подруги кивают головами.
А потом появляется Шекспир – это молодой, но уже отмеченный печатью славы драматург, что в свои неполные тридцать лет, уже лауреат Гонкуровской премии, и автор сценария к аме-риканскому фильму, получившему три «Оска-ра». Шекспир все ещё влюблен в Офелию. Он назначает ей свидания водит по дорогим ресто-ранам, знакомит с лондонской богемой. Они веселятся на вечеринке у Пола, Ринго, Джона и Джорджа ; ходят в Ковент-Гарден на премьеру садистского спектакля «Кошка на раскаленной крыше» ; в Галерее Института Курто они зна-комятся с коллекцией французской живописи второй половины XIX века.
Прознав про похождения своей супруги, Гамлет повстречал Шекспира в темном грязном переулке и побил его, сломав при этом себе два ребра, а противнику – четыре . А дома спустил в мусоропровод два томика трагедий с дарст-венной надписью драматурга, подаренные Офе-лии.
После этого вопиющего акта вандализма, Офелия потребовала у Гамлета развода, кото-рый был получен спустя шесть раундов боксер-ского поединка.
В свою очередь Шекспиру удалось проделать тот же самый трюк со своей женой Анной, ко-торая, по утверждению современников была «такая, что если не по ней, так сразу сгрызет» .
Разумеется, не прошло и нескольких месяцев, как состоялось бракосочетание Офелии и Шек-спира. Девушка стала музой, вдохновляющей Вильяма на бессмертные творения.
Они проживут долгую и счастливую жизнь, умрут, конечно, не в один день. После смерти супруга, Офелия опубликует воспоминания о нем, в которых приоткроет завесу смутной тай-ны над пьесами великого драматурга.
Окажется, что подавляющее большинство персонажей пьес были современниками и зна-комыми Шекспира, которых он выводил на сцену в исторической или сказочной оболочке. То, что героиня комедии «Укрощение стропти-вой» была литературным воплощением первой жены Шекспира, - не для кого не является сек-ретом. Но то, что известный коронованный зло-дей Ричард III – это родной дядя Вильяма, бывший в детстве его опекуном после трагиче-ской гибели родителей , - вызвало небольшую сенсацию в около театральных кругах. Под именем добрейшего короля Лира и его много-численного потомства женского пола скрыва-лись личный друг драматурга, архиепископ Кентерберийский Джеффри Чосер и его вне-брачные дочери. Несчастная судьба Дездемоны – это несчастная судьба любимой племянницы Шекспира, вышедшей замуж за чрезвычайного и полномочного посла Демократической Рес-публики Конго. А Калибан – не кто иной как сэр Стив Поллак, директор издательства, от-вергнувший первую пьесу мирового гения.





Миф о Клеопатре.

Г
ней Помпей спросил у своего легата:
- Есть новости от нашего человека в Египте?
- Да. Очень много. Но они, главным образом, касаются обычаев и нравов местного населения. Есть весьма любопытные наблюдения, мон-сеньер.
Гней освежился рюмкой «Старки».
Мимо него прошла очаровательная девушка, с которой Гней не преминул познакомиться.
За тридцать монет она доставила римлянину известные услуги и рассказала о своей нелегкой жизни. Звали её Клеопатра. Раньше она была любовницей одного вояки, что желал владеть всем миром, но в итоге сделал ей ребенка и бросил. Потом её сделал своей наложницей его соперник, от которого она родила троих детей. Когда любовник погиб, - жизнь потеряла для неё всякий смысл. Она хотела отравиться, но её удалось спасти. Теперь она вынуждена преда-ваться постыдному ремеслу, чтобы не умереть с голоду.
Легат сказал, что сам Хеопс посылал свою дочь заниматься проституцией, когда у него не хватило денег на постройку пирамиды.
Клеопатра улыбнулась.
- Я знаю эту историю. Но вы рассказали не все. Кроме денег, она требовала, чтобы каждый новый любовник приносил ей еще и большой камень в награду. Из этих камней была по-строена одна из пирамид .
Гней Помпей использовал свои связи и уст-роил девушку на работу стюардессой во фран-цузскую авиакомпанию. Авиакомпания осуще-ствляла рейсы из Европы в Центральную Аме-рику. Во время одного из рейсов, Клеопатра осталась в Мексике, где её соблазнил Кецалько-атль. Он был потомком древнего аристократи-ческого рода. Но во время междоусобицы Ке-цалькоатля и Тескатлипоки, Клеопатра погибла, приняв яд.
Позднее это послужит сюжетом для извест-ной трагедии Шекспира.





Миф о прессе.

В
ечерело.
Умиротворившись очередной порцией алкоголя, Гней Помпей спросил у Квинта:
- Что интересного пишут в вечерней прессе?
- Главная новость – скандал в Европе. От-крытие Колумбом Америки оказалось испан-ским дипломатическим блефом.
- Ничего удивительного, Квинт, - ответил Гней Помпей, - в свое время они придумали инквизицию для оправдания непомерно разду-того бюджета.
- Да, монсеньер, но не валите на испанцев все смертные грехи. Вот, например, русские боль-шевики напились и устроили форменный по-гром, а потом назвали это социалистической революцией. А англичане придумали игру «морской бой», развлекаясь тем, что предложи-ли испанцам сыграть в неё. И вот результат: 19 галионов с золотом и драгоценностями было потоплено в бухте Виго. А еще…
- Перестань, Квинт, все это я знаю. Кроме того, я устал.
- Так я сбегаю еще за бутылкой?
- Изволь.






Миф об Экклезиасте.

П
еред сном, Гней Помпей заглянул в гости к старому еврею Экклезиасту, пожелать ему спокойной ночи. Тот, как обычно, был пьян, и нес свой привычный бред. На него уже никто не обращал внимания и не удивлялся. Бывший властитель умов, гигант мысли теперь коротал свои дни в жалкой забегаловке. Говорят, что он стал философом после того, как от него ушла жена, - вопреки распространенному мнению, что философами становятся, наоборот, когда женятся.
- А, Гней, заходи, рад тебя видеть, друг мой! Ты – единственный, кто еще не забывает меня.
- Привет, старик, неужели – единственный?
- Если не считать двух пьяниц, выживших из ума, то ответ на твой вопрос – положительный.
- Что за двое пьяниц?
- Иеремия и Иезекииль. Как напьются, так начинают корчить из себя пророков. Ты бы только послушал, какой они несут бред – такое впечатление, что их где-то не долечили.
- О чем идет речь? – осведомился Гней Пом-пей.
- Ну, Иеремия бредит примерно следующим: придет, якобы время, когда Господь сотворит долины убийства, что хоронить людей будет некуда по недостатку мест. Земля, мол, станет пустыней, пошлет Господь змей и василисков, против которых нет никаких средств .
- А что оппонент?
- А они спелись, Гней, можешь себе предста-вить! Иезекииль вторит: гнев Мой, то есть, Гос-пода, воспылает в ярости его. А потом что-то совсем путанное про двух блудливых сестер, про ворота, которыми Господь вошел в храм, и которые больше никогда не отворятся … а некто Даниил рассказывает про четырех мужей из печи, явившихся Навуходоносору …
- Значит так ты и развлекаешься, старик? Бо-лее уже не философствуешь?
Экклезиаст скорбно посмотрел на него:
- Во многой мудрости много печали, Гней. И кто умножает познания, тот умножает скорбь.
Гней присел на скрипучее кресло.
Из-под складок тоги он извлек бутылку.
- Что думаешь об этом?
- Что можно сказать… - Экклезиаст заворо-жено смотрел на бутылку, - время плакать и время смеяться, время сетовать и время пля-сать. Гней, стаканы стоят позади тебя.





Миф о Данте.

П
рофессор университета города Верона, Умберто Эко поднялся на кафедру и начал лекцию, по-священную сегодня вопросам географии, литературы, истории и этнографии:
- Рассказывают об одном путешественнике, называемом Данте Алигьери. Он в сопровожде-нии поэта Вергилия открыл три новых матери-ка, названных им Ад, Чистилище и Рай. Описа-ния этих материков сохранились в его путевых заметках. Эти заметки содержат богатейший этнографический материал, знакомя нас с нра-вами и обычаями аборигенов этих земель. Ко-нечно, многое является нам непонятным – но это следствие различия культур и воспитания.
- Господин профессор, что представляют со-бой открытые Данте земли?
- С географической точки зрения рельеф этих земель очень неблагоприятен для развития про-изводящего земледелия и скотоводства. Судите сами, например, Ад представляет собой конусо-образную воронку, состоящую из девяти кру-гов, каждый из которых есть автономное обра-зование. Я бы даже взял на себя смелость пред-положить, что эти образования тяготеют к су-веренитету. Кроме того, седьмой и девятый круги имеют в своем составе по три пояса, а восьмой круг – это десять рвов. На дне этой во-ронке – замерзшее озеро, названное путешест-венником Коцит, что в переводе с греческого языка означает «плач». Топография кругов чу-довищна и губительна – нижний Ад – это город с горящими мечетями, окруженный железными стенами. Внутри этого города – могилы, болота, топи, зыбучие пески, расщелины, обрывы, вы-боины… Что касается источников воды, то, в сущности, можно выделить один поток, прони-кающий в недра земли этаким водопадным кас-кадом. Местами вода изменяет свои химические свойства, превращаясь в кипящую кровь… Не намного отраднее рельеф местности в Чисти-лище. Он представляет собой гору в виде усе-ченного конуса, верхняя часть которой опояса-на семью уступами. На плоской вершине горы находится пустынный лес земного Рая – само-стоятельного политического формирования. Наконец, Рай – только условно можно назвать землей – он состоит из девяти концентрических небес. В общем, Данте, конечно, не профессио-нальный географ, и большинство его описаний выглядят довольно туманно и неопределенно.
- Что за люди населяют эти земли, профес-сор?
- Это народы, о которых мало что известно. Несомненно, они представляют огромный ин-терес для дальнейшего изучения. Итальянским путешественником впервые были описаны ха-рактерные черты быта и культуры этих наро-дов.
- Можно привести несколько примеров?
- Охотно. Так, в пятом кругу общество поде-лено на две политические партии, излюбленное занятие которых, ходить кругами, и встречаясь, осыпать друг друга проклятьями. Одни пред-ставляют партию скупцов, другие – партию расточителей. Так вот, первые при встрече кри-чат: «Чего швырять?», а другие им в ответ па-рируют: «Чего копить?». Вот такой, понимаете ли, парламент. А в седьмом круге забавляются тем, что принимают «водные» процедуры в ки-пящей смоле: смысл забавы такой, что любого, кто покажет голову, топят острыми баграми. Дикие люди, которым чужды прелести западно-европейской цивилизации. В четвертом рве восьмого круга живут уроды и оборотни: у од-них из них голова обращена назад , другие ка-ждые семь лет меняют пол, становясь то муж-чиной, то женщиной …
Картина весьма безотрадна, господа – та-мошняя среда обитания вряд ли приспособлена для нормального человеческого существования. Но, смею вас заверить, уважаемые сеньоры, что до сих пор находятся немало добровольцев, ко-торые готовы посетить эти зловещие места.





Миф о картофельных полях Ватерлоо.

И
з учебников истории нам известно, что битва, состоявшаяся близ бельгийской деревни Ва-терлоо 18 июня 1815 года, положила конец Ста дням Наполеона. Разбитый, Наполеон бежал в Мальмезон, откуда намеревался переправиться в США, но по прибытию в Англию был арестован , и, как известно, сослан на остров Святой Елены.
Какова была истинная причина поражения Наполеона в той роковой битве? Говорят о том, что император был уже не тот, что прежде, что его мучил геморрой, что он часто впадал в дре-моту, почти в летаргический сон, что он коле-бался, что приказы его были неточны, а порой противоречивы, что он слишком полагался на своих маршалов…
Аристотель отложил книгу и посмотрел на своего любимого ученика Александра по про-звищу Македонский:
- Ты в это веришь, Сашка?
- Честно говоря, нет, о, учитель!
- У меня тоже всегда были сомнения на этот счет. Но лишь недавно они получили докумен-тальное подтверждение. Копаясь в архивах Французской Национальной библиотеки, мне удалось найти дневник Наполеона, который считался безвозвратно утерянным.
- Не фальшив ли он?
- О, ты можешь быть в этом вполне уверен! Я тайно проверил это в лаборатории профессора Джонсона из Миннесоты.
- Это тот самый тип, о котором желтая пресса писала, будто он развращал двенадцатилетних девочек?
- Да, но придавай этому значения, Александр – никогда не доверяй никому, даже друзьям, не говоря уже обо всех этих газетенках. Запомни – истина всегда дороже друга.
Александр Македонский закурил.
- Так что же было в этом дневнике?
- Я зачитаю тебе небольшой отрывок, из ко-торого, надеюсь, тебе станет все понятно.
Аристотель достал из под складок тоги пух-лую измятую тетрадь. Пухлая тетрадь имела признаки тесного соседства с копченой рыбой и красным вином. Кроме всего прочего, пухлая тетрадь была исписана неровным почерком с множеством клякс и пунктуационных ошибок.
«…мая 1815 года. Ночью мне был сон. С не-которых пор я начал верить в сны. Сон – это перевернутое отражение нашей жизни, но это еще и кривое отражение. Мне приснилось, что я должен сыграть до конца ту роль, что предна-значена мне. Чтобы остаться в истории вели-чайшим полководцем и героем, мне нужно про-играть ту битву, от которой все ждали бы моей победы. Объясню – все величайшие герои должны погибнуть на пике своей славы, или в пропасти нелепейшего поражения – от этого их героизм только усиливается… но не каждый способен на такой шаг. Но мне был сон. Я дол-жен проиграть битву. Но, еще я должен сыграть эту роль – великий человек, говорят, велик во всем – и из меня получился бы отличный актер! Я приму битву, потоптав своей кавалерией уро-жай картошки бельгийских крестьян, я буду невнятно отдавать приказы, путаться и делать вид, что муза гениального полководца оставила меня…и обо мне будут говорить, что император уже не тот, он слишком стар и слаб, он слиш-ком болен. И мне надо найти силы, чтобы сдержать смех, который будет готов сорваться с моих уст… Итак, решение принято, жребий брошен – проиграв лишь одну битву сборищу наемников под началом этого бездарного Вел-лингтона, я выиграю битву за историю!».
Александр запомнил эти слова Наполеона, и позже он последует примеру французского им-ператора: жалкая простуда, подхваченная им в болотах Вавилона свела его в могилу за не-сколько дней, но она же позволила сохранить истории его имя как образ почти божественного полководца.





Миф о Мартине Лютере.

В
1517 году, во время избирательной компании по выборам в ландтаг Саксонии, представитель одной из радикальных партий, некто Мартин Лютер, профессор Виттенбергского университета опубликовал свою предвы-борную программу. Программа была вывешена на воротах главной церкви города и содержала 95 тезисов . В основе этой программы было: ликвидация безграмотности, предоставление широких и реальных прав органам местного самоуправления, повышение социального ста-туса представителей правоохранительных орга-нов, требования полного суверенитета Саксо-нии и выхода из состава «Священной Римской империи германской нации». Кроме этого, в программных тезисах были заложены основы новой экономической политики, где приоритет отдавался энергоемким отраслям промышлен-ности и делалась ставка на экспорт цветных ме-таллов. Лютер также предлагал провести ре-форму образования и создать профессиональ-ную армию. Важное значение немецкий про-фессор уделял аграрному вопросу .
За короткий срок программа Лютера обрела феноменальную популярность. Рейтинг Немец-кой Христианской Демократической партии (die Hristianische Demokratische Partei der Deutschland) за один только ноябрь вырос с 7 до 35%. НХДП стала самой влиятельной партией в Саксонии. На выборах в парламент, она полу-чила более трети всех голосов.
Относительно религиозной подоплеки про-граммы Лютера скажем, что из 95 тезисов лишь три имеют отношение к вероисповеданию: че-ловек спасается только верой (тезис № 27), че-ловек обретает веру только через милость Бо-жию, а не вследствие каких-либо личных заслуг (тезис № 28), авторитетом в делах веры являет-ся только Священное писание (тезис № 34). Кроме того, Лютер никогда не был религиоз-ным фанатиком и данные тезисы он включил только по настоянию одного из видных членов партии, своего друга, епископа города Лейпци-га Бертольда.
Для историков до сих пор остается неразга-данной загадкой, то, каким удивительным обра-зом данная социально-экономическая, по своей сути, программа Немецкой Христианской Де-мократической партии послужила одним из ос-новных документов, давших толчок религиоз-ной Реформации в Европе.





Миф о Сократе.

А
финские граждане прихлопнули Сократа как слепня – за то, что кусал – таково обыкновенное заблуждение. Поводом было сфабрикованное обвинение в растлении юношества и поклонении «новым божествам». Но каковы причины самоубийства философа на самом де-ле?
Миф о Сократе очень схож с мифом о Напо-леоне – чтобы остаться великим нужно было умереть, и умереть красиво. Задумаемся, какой был выбор у Сократа? Смертный приговор? Штраф, который были готовы заплатить его ученики, во главе с Платоном? Добровольное изгнание из города? Назначение себе более лег-кого наказания по собственному усмотрению?
Думают, что Сократ выбрал чашу с цикутой только из-за того, что приняв другое решение – он косвенно бы признал свою вину. Это утвер-ждение по меньшей мере нелепо. Действитель-но – покорно снести глупейшие обвинения, приняв незаслуженное наказание за них – это прерогатива религиозных фанатиков исламско-го фундаментализма и прочих подобных кад-ров. Согласиться с обвинением афинского де-моса и покорно принять наказание (заметьте, что на чаше с цикутой первоначально никто и не настаивал – на этом настаивал только сам Сократ) – очевидно можно расценить как иллю-страцию к известной римской поговорке – Mar-garitas ante porcos .
Сократ выпил яд не для современников – они никогда бы не оценили этого поступка, и на-оборот, приняли как должное. Он выпил яд – ради потомков. Загадка Сократа, как справед-ливо заметил «железный канцлер» Отто фон Бисмарк , в том, что он понял, что история де-лается современниками, а описывается потом-ками. Потомки – словно зрители, что наблюда-ют за игрой актеров, и оценивают их мастерст-во. Неважно – добрый ли персонаж, или отъяв-ленный мерзавец и злодей – важно, насколько хорошо он сыграл свою роль.
- Да-да, дорогой архиепископ Атаульф, - ска-зал герцог Мальборо, сидя в глубоком кресле перед камином и потягивая портвейн, - все именно так и происходит.
- Однако, позвольте, герцог, - возразил архи-епископ, - ведь всем известно, что Сократа во-обще не существовало – под этим именем скрывался целый коллектив авторов.
- Это спорно, - сказал герцог, - в любом слу-чае – он является мифологическим персонажем мировой истории. А истории все равно – один это человек или несколько. Ей даже наплевать на то, был ли он на самом деле. Если он суще-ствует, если его придумали – значит он такой же персонаж, как и мы с вами, любезный архи-епископ.





Миф о Колумбе.

О
бщеизвестно, что король Испании Фердинанд II Католик, был неоднозначной фигурой на престоле. Кто-то, например, Макиавелли , видел в нем доблестного и лукавого «нового князя», другие выделяли в нем такие качества как неискренность, грубость, лукавство, жадность, подозрительность и мстительность; третьи утверждали, что это был самый заурядный человек. Но никто из исследователей и биографов не отметил такую деталь в его на-туре как любовь к спорту. С этим связан так называемый «колумбовый миф».
Особенно Фердинанд II любил парусный спорт. Собственно говоря, он и являлся родона-чальником этого вида спорта. В 1492 году он организовал первую регату па маршруту Палос (Испания) – Сан-Сальвадор (Латинская Амери-ка). В первой регате приняли участие три яхты: «Нинья», «Пинта» и «Санта-Мария». Учитывая, что проведение регаты посчитали бы бессмыс-ленной и праздной тратой денег из и без того нищего бюджета, широкой публике сообщили, что эти корабли снаряжены для экспедиции в Индию.
Старт регате был дан 3 августа, а немногим более двух месяцев спустя, 11 октября, яхта из-вестного итальянского яхтсмена, выступающего под испанским флагом, Христофора Колумба, финишировала в Сан-Сальвадоре.
Впоследствии, Колумб еще трижды выигры-вал трансатлантическую регату, став таким об-разом, самым титулованным яхтсменом своего времени.






Миф об Инквизиции.

П
утешествуя по Каталонии, Гней Помпей сказал, что ему хочется навестить своего старого друга Томаса Торквемаду. Лукреция спросила, кто он такой, на что Гней ответил.
- Недавно его назначили Великим Инквизи-тором.
- Надеюсь подобные свидания обойдутся без последствий, - заметил, сопровождавший их легат Квинт.
Впрочем, его опасения были совершенно на-прасны. Ведь известно, что современные пред-ставления об инквизиции не имеют ничего об-щего с тем, что она представляла собой на са-мом деле. Некоторые видят в ней суровый три-бунал католической церкви, направленный про-тив распространения ересей, другие полагают, что Святая испанская инквизиция – старинная народная испанская забава, корни которой ухо-дят еще во времена покорения Иберийского по-луострова Римом…
Чем же она была?

Томас принял их радушно. Он распорядился относительно праздничного ужина по такому поводу. За ужином он сообщил, что завтра в Севилье будет проходить испанская народная забава – аутодафе.
- Не желаете посмотреть?
- А какова программа? – деловито осведо-мился Гней Помпей.
- Программа весьма любопытна, - ответил Торквемада, - для разогрева публики сожгут двух еретиков, упорствующих в своих заблуж-дениях. Затем состоится торжественное сожже-ние одного вельможи, которого изобличили в связях с коллаборационистами; ну, а на десерт – чешский профессор из Пражского Университе-та.
- Господи, а он-то в чем виноват?
Торквемада улыбнулся:
- По официальной версии он еретик. Но вам я скажу, что он наказывается за совращение ма-лолетних девочек и противоестественную связь с крупным рогатым скотом.
Как мы видим, Инквизиция была судом по гражданским делам. Она применялась в тех случаях, когда обвинение носило постыдный характер. Осужденному предоставлялось право выбора: или всем будет доподлинно известно о темных сторонах его личной жизни, или его приговорят как благородного еретика.
- А как же чистота веры? – удивленно спро-сила Лукреция Борджиа.
Торквемада покровительственно улыбнулся, взяв руку девушки и поцеловав её.
- Милая Лукреция, ведь ваш папа сам понти-фик Александр VI, и вам должно быть прекрас-но известно, что вся вера превращена в полити-ку. Не пытайтесь меня уверить, будто вы в са-мом деле думаете, что человека можно заста-вить верить?
- Так значит все эти разговоры о ересях – сплошная профанация? – спросил Гней Помпей.
- Ну, от тебя-то, Гней, я такого не ожидал! – всплеснул руками Торквемада.
- Ну, не кипятись! – успокоил его Гней, - Зна-ешь, я так отстал от жизни в своем имении в захолустье…
Тогда Великий Инквизитор объяснил, что Инквизиция – не орудие для борьбы с инако-мыслием, а спасение для лиц, подлежащих на-казанию за разные непристойности.




Миф о «Декамероне».

П
одлинная история этого литературного памятника Средневековья была долгое время сокрыта от большинства читателей. По традиционной версии, действие происходит во Флоренции во время чумы – семь дам и трое молодых людей укрылись на загородной вилле, где рассказывали друг другу различные занима-тельные истории в течение десяти дней.
Но уже давно историками и литературоведа-ми подмечено, что эти события имеют целый ряд противоречий и не стыковок. Назовем лишь основные из них. Во-первых, в описываемый год в хрониках не зафиксировано во Флоренции никакой эпидемии чумы. Во-вторых, если бы даже чума и имела места, то она продолжалась бы гораздо дольше десяти дней – и на вилле за такое время не отсидеться. В третьих – поведе-ние этих молодых людей глубоко аморально – пир во время чумы – вот подходящее название их действиям. В четвертых, рассказанные исто-рии мало правдоподобны.
На основании новых исследований, пред-ставляется вероятным предполагать, что данная книга Боккаччо представляет собой компиля-цию сборника новелл Децима Катона , извест-ного завсегдатая римских лупанариев . Посе-щая эти места, наш ловелас требовал, чтобы ему рассказывали различные забавные истории. Сборник этих историй был высоко оценен «певцом любви» Овидием. Единственная копия его находилась в библиотеке города Пергама, откуда она таинственным образом исчезла.





Миф о «Джоконде».

М
олодой начинающий итальянский художник попросил Лукрецию Борджиа позировать ему для написания портрета. Лукреция согласилась.
Когда картина была готова, взглянув не неё, девушка обнаружила большое сходство с ори-гиналом. Она заволновалась и хотела было по-просить художника никому не показывать кар-тину, потому что супруг Лукреции герцог Фе-раррский чрезмерно ревнив и неправильно ис-толкует визиты жены в мастерскую живописца. Но картина была так прекрасна, что Лукреция не решилась скрыть её от человечества. Она лишь попросила не называть портрет её име-нем.
- Каким же именем назвать? – спросил ху-дожник.
Немного подумав, Лукреция попросила цер-ковный календарь и оказалось, что сегодня день святой Елизаветы.
- Назовите её, пожалуйста этим именем.
Так родилась «Мона Лиза».
Таким образом доказана несостоятельность гипотезы, что прототипом для образа женщины с этой картина послужила супруга флорентий-ского купца Франческо ди Джокондо.




Миф о Гомере.

Г
омера принято изображать слепым старцем, но в действительности он был зряч – благодаря этому современники узнали истинную историю о Троянской войне.
Все материалы, относящиеся к военным дей-ствиям составляли государственную тайну и хранились в архиве под грифом «совершенно секретно». Хранитель этого архива должен был никого не впускать в комнату, где лежали эти документы, и сам постоянно находиться в ней. Но ему было так тоскливо и скучно, что царь, смилостивившись, разрешил иметь ему слугу, который развлекал бы хранителя стихами и по-эмами. Единственное условие при этом – слуга должен был быть слепым, чтобы не иметь воз-можность прочесть секретные бумаги.
Хранитель долго искал такого, но, наконец, возле одного из храмов, он приглядел одного слепого нищего, который собирал милостыню, и читал поэмы о богах и героях. Посетители храма жалели слепого, и охотно кидали ему мо-неты.
Этого-то нищего, хранитель и привел в свой архив, назначив высокое жалование за не слиш-ком утомительную службу – он должен был в минуты и часы черной меланхолии, в которую иногда погружался хранитель, развлекать его шутками и прибаутками.
Этим нищим был известный авантюрист и мошенник Гомер.
Хранитель ни о чем не подозревал, и не сле-дил, что делает в архиве его затейник. Когда хранитель отлучался по каким-либо государст-венным делам, он попросту запирал Гомера.
Но спустя какое-то время, вернувшись, он обнаружил, что замок сломлен и Гомер исчез. Сначала он не придал этому большого значения и не поднял тревогу. Единственно, он только посетовал на то, что теперь ему опять придется кого-нибудь искать Гомеру на замену – что бы-ло нелегким делом.
Однако, когда спустя несколько месяцев, в государстве стали распространяться рукописи об истинных причинах и ходе Троянской вой-ны, когда открылись чудовищные масштабы трагедии и многочисленные человеческие жертвы, что были занижены властями – только тогда правительство забило тревогу.
Было начато тайное служебное расследова-ние, и хранитель поведал о странном исчезно-вении Гомера.
Царь был скор на расправу и хранителя обез-главили. По всей Ойкумене был объявлен поиск государственного преступника. За его поимку любому свободному человеку была обещана награда в размере таланта серебра, а рабу – сво-бода. Впрочем, несмотря на все эти меры, Го-мер так и не был найден.
До сих пор никто не знает где он скитался и где умер. Место его могилы тоже неизвестно.
В истории его имя сохранилось как имя чело-века, подарившего миру два величайших эпоса.





Миф о Парфеноне.

М
раморный храм девы Афины, находящийся на Акрополе, имеет весьма удивительную историю. Он, вопреки широко распро-страненному заблуждению представляет собой не обособленное здание, а верхнюю часть одно-го из «чудес света» - Афинского небоскреба. Таким образом, «чудес света» было не семь, а восемь.
Пентхаус был построен по заказу известного античного магната, одного из богатейших лю-дей своего времени, мультимиллиардера, царя Лидии Креза.
Первоначально планировалось, что в нем бу-дет жить единственная дочь Креза – Афина. Однако этим планом не суждено было сбыться.
Здание было уже почти построено, и строи-тели занимались уже внутренней отделкой по-мещений, когда в Греции разразилось землетря-сение. Это было то ужасное землетрясение 444 года до нашей эры, которое унесло жизни более чем 60 тысяч человек. Вся Греция от Македо-нии до Лаконики лежала в руинах. По Аттики бродили банды мародеров, грабивших все, что еще уцелело. Не сумев организовать должного порядка работы по ликвидации последствий трагедии, ареопаг и стратеги подали в отставку.
…Так начиналась эпоха правления знамени-того Перикла.
Что же касается Афинского небоскреба, то он практически полностью ушел под землю: на-верху остался только пентхаус.
В результате этой трагедии, по роковой слу-чайности погибла и дочь Креза. Не находящий себе места от горя царь распорядился, чтобы апартаменты его погибшей дочери переделали под храм, названный её именем. А поскольку дочь его была еще невинна, то храм получил то название, которое сохранилось за ним и поныне - Парфенон .





Миф о Жанне дАрк.

Н
ам неизвестно – откуда пошла легенда, что Жанна дАрк была женщиной. Однажды неким летописцем, монахом из монастыря Комбре бы-ла сочинена история о некоей пастушке, которая была дочерью зажиточного крестьянина из Лотарингии, явившейся Карлу VII в замок Шинон, с просьбой предоставить ей войско, чтобы снять осаду Орлеана. По другой версии, она была внебрачной дочерью супруги Карла VI, то есть, приходилась сводной сестрой дофину Карлу VII. Мы не хотим повторять ис-торию Орлеанской девы, подробности которой всем прекрасно известны. Скажем лишь, что эта история с начала и до конца придумана недоб-росовестным летописцем, которого постоянно посещали видения. На основании этих видений он написал мистический роман с главной ге-роиней, которую звали Жанна. Этот роман был обнаружен то ли англичанами, то ли бургунд-цами. Напомним, что к тому времени, мона-стырь Комбре находился в зоне занятой англо-бургундскими войсками. Кому-то – уже не столь важно – кому – пришла в голову идея ма-териализовать героиню этого романа, что и бы-ло сделано.
Действительно была найдена подходящая девушка, которая выдержала все проверки – о научной объективности всех этих «проверок» нет нужды и говорить. Сыграв свою роль, Жан-на была выкрадена англичанами и заменена тайным агентом Англии. Это случилось после первых побед войска под предводительством Орлеанской девы. Жанна вышла из под контро-ля англичан, пожелав играть самостоятельную роль. Тогда её убрали. И все поражения, кото-рые, якобы терпела Жанна, на самом деле, было тонко спланированной акцией британских спец-служб.
Жанна была убита англичанами, и французам было предоставлен другой человек – камикадзе, который пошел на костер из патриотических убеждений. Жанна слишком много знала – что-бы избежать международного скандала, она не должна была попасть живой в руки французов.
Она и не попала.





Миф о Шехерезаде.

М
нение о том, что книга «Тысяча и одна ночь» является памятником арабской средневековой литературы, вобравшим в себя сказки и леген-ды, записанные на протяжении X-XVI вв., является результатом грандиозной мистифика-ции.
Книга была написана в Англии, в середине XVII века, один из чиновников верховного ко-ролевского совета. Прототипом жестокого царя Шахрияра послужил английский монарх из ди-настии Тюдоров Генрих VIII. Как известно, он отличался крайней необузданностью нравов и жестокостью по отношению к близким ему женщинам. Официально у него было шесть жен. Однако, помимо Екатерины Арагонской, Анны Болейн, Дженни Сеймур, Анны Клев, Екатерины Говард и Екатерины Парр, само-держец содержал множество любовниц, и не брезговал услугами падших женщин.
Непосредственным событием, легшим в ос-нову написания этих воспоминаний, послужил факт женитьбы Генриха VIII на своей третьей жене – Дженни, дочери простого кузнеца, со-вершенный уже на следующий день после каз-ни Анны Болейн. Эту даму казнили по пригово-ру палаты лордов за «осквернение королевского ложа».
Что касается Шехерезады, то очевидно, что это не кто иная, как шестая, последняя жена кровавого монарха Екатерина Парр, которая не только пережила своего не слишком любимого супруга, но и сумела внести порядок в жизнь короля и внушить его полное доверие к самой себе. После смерти королевы в 1548 году, были найдена ей переписка с королем. Некто Вильям Перси, один из отпрысков знатного рода, пи-тавший слабость к литературе, сумел выкупить эти бумаги. В 1556 году они впервые были опубликованы в Англии, разумеется в сильно измененном цензуре виде. Первоначальное на-звание этих заметок было «Все, что вы хотели знать о женщинах Генриха VIII, но боялись спросить» .





Миф о Каталаунских полях.

В
сем известна битва на Каталаунских полях во Франции, произошедшая по некоторым, весьма сомнительным данным в 451 году, между войсками Западной Римской империи и гер-манскими племенами, получившая в историо-графии наименование «Битвы народов». Это ничто иное, как мифологический отголосок другой битвы, произошедшей почти четырна-дцать столетий спустя под Лейпцигом.
Параллели настолько очевидны, что не тре-буют никаких комментариев. Приведем некото-рые из них.
Во-первых, об аутентичности этих сражений говорит одинаковое название – и битва в июне 451 года, и битва в июне 1813 года получила название «Битвы народов».
Во-вторых, что касается потерь сторон, то по мнению историка Иордана, на Каталаунских полях полегло 165 тысяч воинов, по другим сведениям – эта цифра ещё более ужасающая – 300 тысяч человек. В битве при Лейпциге было убито около 140 тысяч человек – это цифра, очевидно преуменьшена. Потери – сопостави-мы.
В мифической битве на Каталаунских полях гунны со своими союзниками – множественны-ми германскими племенами, - под предводи-тельством Аттилы противостоят коалиции за-падно-римской армии, вестготов, франков, бур-гундов во главе с Аэцием.
В реальной битве под Лейпцигом, с францу-зами Наполеона Бонапарта сражалась коалиция австрийских, прусских и русских войск.
Очевидно, что мифологические гунны – это те же самые французы, а под таинственными германскими племенами скрываются народы антинаполеоновской коалиции.
Кроме того, семантический и фонетический анализ, проведенный китайскими филологами Фуй Ху, и Суй Сам, убедительно доказал, что имя Attila является ранней индоевропей-ской формой имени Napoleon. Ключевым является корень [-ila-], [-ole-].
Значение и исход битв удивительно схожи: как битва на Каталаунских полях спасла евро-пейскую цивилизацию, так же и битва под Лейпцигом ознаменовала крах империи, пора-ботившей все народы Европы.
Союзные войска дали спокойно Наполеону покинуть Лейпциг по единственному уцелев-шему мосту, - точно так же, как и Аэций дал уйти гуннам с Аттилой, не возобновив на сле-дующий день сражения.




Миф об Архимеде.

А
рхимед был греческим математиком, доктором математических наук. Профессор Сиракузского университета. Известность получил благодаря возгласу «Эврика!». История открытия закона о вытеснении количества воды равного объему, погруженного в неё тела – анекдотична. Вообще, стоит сказать, что Архимед был одним из самых популярных персонажей греческих анекдотов. Однако, по новейшим данным можно с большой уверенностью говорить о том, что это слово Архимед произнес, отыскав, закатившуюся под кровать запонку.
Отличался патологической жадностью. Это, говорят, и стало причиной его гибели Но попу-лярная трактовка истории смерти великого ан-тичного математика тоже не вполне соответст-вует действительности. Изображают старика Архимеда – ему в ту пору было около семиде-сяти пяти лет, в длинной белой тунике, опоя-санной поясом, склонившегося над кругами, что чертил на песке во внутреннем дворике своего дома. Подошел к нему, якобы римский солдат, и Архимед закричал:
- Noli tangere circulos meos!
И тогда в кровавом свете предзакатного солнца блеснул клинок разъяренного воина Первого Восточного легиона, пятой когорты Флавия, Авла Метелла Лупуса…
Может и так, хотя сомнительно.
Ибо возникает сразу несколько вопросов, оп-ровергающих эту гипотезу. Во-первых, Архи-мед разговаривал бы по-гречески и римский солдат бы его попросту не понял (сомнительно, что легионер отличался обширными познания-ми в иностранных языках). Сомнение первое. Во-вторых, как вообще, эта история дошла до историка Полибия, который описал её? Неуже-ли все тот же солдат Авл поведал ему? Сомне-ние номер два. И потом, что за нелепость – враг в городе, а Архимед вместо того, чтобы с ору-жием в руках встретить неприятеля лицом к лицу, и, возможно, пасть в неравной борьбе – малахольно сидит у себя во дворе и чертит на песке фигуры? Где хваленый патриотизм грече-ского гражданина?
Сопоставив эти неувязки классической вер-сии с данными из «Сицилийской хронологии», опубликованной Беневутто Сполето в 1521 го-ду, можно представить себе следующие собы-тия.
Архимед умер не в год взятия римлянами Сиракуз, а на год раньше. Он, действительно, сидел у себя во дворе, но был не один. По его приглашению, из Милета к нему приехал из-вестный математик Фалес.
В тот роковой день было жарко, время бли-зилось к полудню. Два знаменитых математика рассуждали о квадратуре круга, о свойствах по-луокружности над гипотенузой прямоугольного треугольника, о методах измерения площадей параболических сегментах. А потом Фалес ска-зал, что пришло время потолковать о многих других вещах: о башмаках, о кораблях, о сур-гучных печатях, о капусте и королях.
Архимед имел весьма смутное представление о предполагаемых предметах разговора и по-пробовал перевести беседу в русло построений фигур на плоскости.
Фалес обиделся.
Он раздраженно смотрел на старика Архиме-да, занятого вычерчиванием кругов и парабол, и схватил его за руку:
- Послушай, старик, давай о сургучных печа-тях!
- Нет, давай о проблеме квадратов катетов.
- О капусте!
- О разнонаправленных векторах! – повысил голос сиракузец.
- О башмаках! – взвыл Фалес.
Архимед недобро посмотрел на гостя.
- О касательных к верхней точке экстремума!
Фалес угрожающе топнул ногой.
- О кораблях! О колумбовых каравеллах, ис-панских галионах, груженных золотом, о ко-рабле «Надежда», на котором адмирал Иван Федорович Крузенштерн…
Архимед, наконец вырвал свою руку, и крик-нул:
- О бесконечно малых числах!
- О королях! – заревел математик-иониец, - О слабоумном Карле VI, об Эрике Эриксоне Кос-ноязычном, о Людовике II Заике, о Гарольде I по прозвищу Заячья Нога…
Архимед оттолкнул Фалеса и закричал:
- Убирайся прочь из моего дома!
Фалес из Милета провел профессиональный апперкот . Архимед упал, а Фалес стал топтать начерченные на песке ивовым прутиком круги и квадраты.
- Не трогай мои круги! – прохрипел Архимед.
И тогда в кровавом свете предзакатного солнца блеснул клинок разъяренного ученого, натурфилософа, предсказавшего затмение солнца 28 мая 585 года, одного из Семи мудре-цов, Фалеса из Милета…






Миф о Великой китайской стене.

В
еликая китайская стена была возведена по приказу императора Шихуанди из династии Цинь, современника Ганнибала и египетских Птолемеев, вовсе не для защиты от орд воинст-венных кочевников. Чтобы убедиться в нелепо-сти такого заблуждения достаточно указать, что с точки зрения законов военной фортификации - это явный маразм.
Император Шихуанди был очень тщеслав-ным и честолюбивым человеком. Он мечтал прославить свое имя для современников и по-томков, и долгие часы проводил в уединении в своей роскошной резиденции, обдумывая каким способом можно достичь желаемого. Но шли годы, а император так и ничего не придумал. Тогда, отчаявшись, он послал за известным мудрецом, что жил отшельником где-то в горах Тибета. Шихуанди снарядил экспедицию под руководством своего любимого военачальника, командира императорской гвардии Ли Буя. Им-ператор знал, что путь послов будет долог и не прост.
Прошло три года, когда Шихуанди доложили о возвращении Ли Буя. Император с нетерпени-ем попросил, чтобы его немедленно привели к нему. В царственные покои вошел исхудалый и больной человек. У него не было левой руки, и при ходьбе он сильно прихрамывал. Человек был бос, и одежда его была лохмотьями.
Император с трудом узнал в нем того Ли Буя, которого отправил три года назад в Тибет на поиски мудреца.
- Что с тобой произошло, Ли Буй? – спросил император.
- О, великий Шихуанди, это был via dolo-rosa !
Он рассказал о том, что все его люди погибли – кто от болезней, кто пал от рук жестоких раз-бойников, кто утонул в реке, кто был съеден диким тигром, кто сорвался с горы, а кто умер от жажды, когда экспедиция пересекала пусты-ню. В столицу Поднебесной Ли Буй пришел лишь один.
- О, боги, а нашли ли вы мудреца?
- Да, мой император.
- Так он здесь?
- Нет. Я рассказал мудрецу о твоей просьбе. Мудрец удалился в горы, и сказал, что даст от-вет через три дня, и что я должен ждать его в том месте, где обрывается ручей. В назначен-ный день он пришел и сказал, что знает лишь единственный способ помочь твоему несча-стью.
- Что же это за способ?
- Способ так странен, если не сказать неува-жителен к тебе, о, император, что я боюсь гово-рить о нем.
- Говори, не страшась! – повелел Шихуанди.
И тогда Ли Буй поведал слова мудреца. Им-ператор должен возвести стену до его отшель-нической хижины и прийти к нему по этой сте-не. Только тогда мудрец избавит императора от его тяжелых мыслей.
Не видя другого выхода, император приказал начать возведение стены. На грандиозное строительство были согнаны десятки тысяч че-ловек со всей страны. И спустя двенадцать лет император отправился к мудрецу.
В пути он заболел лихорадкой, столь распро-страненной в этих местах, и опасался, что не достигнет цели. Приближенные сопровождав-шие его были взволнованы. В самом деле, здо-ровье Шихуанди становилось все хуже и хуже. Он уже редко открывал глаза, лежа в своей па-латке, что несли шесть рабов.
Часто к нему стали приходить мысли, что мудрец просто посмеялся над ним, или, воз-можно, Ли Буй неверно истолковал слова ста-рика, что были лишь метафорой…
Но вот, однажды, пасмурным и холодным октябрьским днем, когда иней покрыл землю, а свет солнца лишь едва пробивался сквозь опол-чившиеся тучи цвета свинца и железа, чья-то слабая и неверная тень промелькнула на гори-зонте. Навстречу императорской палатке шел старик. Это и был тот самый мудрец.
Император был измучен терзавшей его тело болезнью, - смерть шла за Шихуанди по пятам, и, иногда, даже осмеливалась заглядывать в па-латку, торопя свидание.
Шихуанди желал теперь только одного – до-жить до того мига, когда мудрец откроет секрет томления императорского духа.
Приблизившись, старик учтиво поклонился, приветствуя императора.
- Открой мне тайну, мудрец! – слабо шевель-нулись губы умирающего владыки.
- Ты сам уже знаешь её, - ответил старик, - ответом на твой вопрос, что так мучил тебя ста-ла возведенная тобой стена, которая возвеличит твое имя и даже всесильное время не сможет стереть её в песок.
И император тогда все понял.
Губы его дрогнули в усмешке и глаза закры-лись навечно.