ПОДСОЛНУШЕК (часть вторая)

И катилась жизнь потихоньку, пока не вошла в их дом беда – остался без работы папа. Авиакомпания, в которой он работал, обанкротилась. Денег в семье стало катастрофически не хватать, хотя мама в своей больнице подрабатывала и за простую медсестру (а ведь была старшей), и даже за санитарку по ночам.

Так длилось с полгода, пока, наконец, папе не предложили поработать в Африке, куда он вскоре и улетел. Деньги присылал неплохие, и семья с облегчением вздохнула, особенно Светка, которой мама всё-таки стала покупать тряпки «как у всех» - до того измучила её дочка своим нытьём.

Но несчастья, видимо, накрепко полюбили эту семью, и когда Светка окончила школу, а Колька перешёл в четвёртый класс, получили они уведомление, что, к величайшему сожалению, их папа при заходе на посадку разбился, примите,… и прочее.

Продали дачу, машину. Это позволило Свете окончить институт, и она стала самостоятельно зарабатывать деньги, что, впрочем, не мешало ей на первых порах регулярно обращаться по их поводу к маме.

Но денег не хватало. Мама подумывала уже об обмене их трёхкомнатной квартиры на меньшей площади, но тут Света яростно запротестовала, говоря, что квартиры дорожают с каждым месяцем, а это их единственный капитал (не напрасно на экономиста выучилась), и тут же снисходительно произнесла, что будет «отслюнивать» в семейный бюджет часть своей, «неслабой» к тому времени, зарплаты.

Эта «часть» была такой значимой и регулярной, что Николай сразу после школы нашёл себе работу, предпочтя учиться по вечерам. Что за работа? Скажем так – разная.

В общем, тянулись, как могли, и лишь Света, снова получившая более выгодную должность, чувствовала себя превосходно. «И откуда только деньги берёт?»,- частенько сокрушалась мама, видя, как расширяется гардероб дочери, на что Николай говорил,- «Да пусть её».

Мама, вздохнув, соглашалась. Ей всё трудней было оставаться центром притяжения в семье (чем легко воспользовалась дочь) – очень быстро её покидали силы. Теперь даже свою ставку с трудом отрабатывала, а ведь ещё и пятидесяти не было.

Сын с тоской наблюдал, как быстро блекнет и начинает сутулиться, ещё совсем недавно выглядевшая золотоволосой красавицей, мама, на которую ему всегда хотелось смотреть. Чем только мог, помогал ей по дому, но, видно этого было уже недостаточно. Пришёл день, и мама оказалась в больнице, своей, но уже как пациентка.

На Свете это никак не отразилось, она как будто и не заметила, что мамы нет дома. Иногда лишь, заглянув в пустую кастрюлю, выражала своё недовольство швырянием крышки. Потом и в холодильник перестала заглядывать, питалась где-то на стороне.

С братом они почти не встречались – тот уходил чуть свет, весь день бегал по разным работам, перекусывая на ходу, во второй половине дня бежал к маме в больницу, потом на учёбу; дома, сразу падая на кровать, мгновенно засыпал. Света приходила поздно. Он только и видел её по утрам, ещё спящей – на работу вставала к девяти.

Как-то в Воскресение, дождавшись, когда сестра проснётся, Николай попросил её сварить куриный бульон для мамы.
- Да и сами поедим горяченького,- добавил он и сглотнул слюну.

Света смотрела на него пустыми глазами, будто не понимала, о чём идёт речь; переспросила:
- Что?
- Не проснулась что ли? Бульончику, говорю, свари. Хочешь, вместе маме отнесём, а то она тебя дождаться никак не может.
Сестра так же безучастно смотрела, но уже куда-то над его головой. Николай забеспокоился. Теперь он заметил и тёмные круги под глазами Светы и неподвижные, расширенные зрачки.

Тут она почти осмысленно произнесла:
- Позвони Андрею.
Николай оторопел.
- Какому Андрею? Зачем? Тебе плохо? Может, врача вызвать?
- Он и есть врач,… Андрей.
- Какой Андрей?!- заволновался Николай,- Что за врач?!
- Не ори. Голова трещит. Холодно,- Света плотнее закуталась в одеяло,- Да позвони ты…
- Светочка,- взмолился Николай,- я позвоню, только скажи, какому Андрею, и как звонить.

Сестра села в постели, крепко обхватив согнутые в коленях ноги, тщетно пытаясь унять дрожь.
- Ну что ты никак не поймёшь. Нашему Андрею,- видя, что брат ничего не понимает, добавила,- которому ты в детстве нос расквасил, и который тебя потом побил - попыталась улыбнуться уголками губ.
- Бред какой-то. Никогда он меня не бил. И потом…. Он же торгаш обыкновенный,- обеспокоенно посмотрел на сестру,- А ты ничего не путаешь?
- Не путаю, поможет. Он знает как. А то я завтра на работу не смогу пойти… кому-то на радость. Да звони же ты! Морозит меня!!


- Ну, наконец-то,- смеялся в трубке Андрей.- А я всё думаю, когда же моя помощь понадобится. Ты вот что,- посерьёзнел он,- Я её сейчас поправлю, а ты пока сгоняй за лекарством для меня – тоже страдаю,- уточнил,- с похмелья,- и снова засмеявшись, положил трубку.

Света теперь и сама бы не смогла сказать точно, когда это началось. Как-то на ночной дискотеке что-то покурила за компанию и ощутила такую лёгкость, что захотелось летать. Тесноватое, накуренное помещение преобразилось в просторный, светлый зал, где, смеясь, кружились в танце красиво одетые люди, и все её любили.

Она купалась в этой любви и кричала, что тоже всех любит. Потом где-то в парке, всё ещё во власти полёта, не отзываясь на предупредительные сигналы частички незамутнённого сознания, легко позволила своему избраннику торопливо распорядиться собой на какой-то скамейке.

Сначала Света часто курить побаивалась, зная, чем такое заканчивается, но желание вновь ощутить необычное состояние, успокаивающие слова Андрея, что травка лёгкая и последствия не грозят, помогали себя уговорить. Да и действительно, наутро она всегда чувствовала себя превосходно.

Совсем не так было сегодня. К тому же физическое недомогание усиливалось мыслью о работе, где легко могла за прогул лишиться места. Вся надежда была на Андрея, который хвалился, что может моментально снять абстиненцию.

«Господи,- взмолилась Света,- никогда больше не буду, только помоги сейчас».
Наконец зазвонил телефон. «Зачем звонит, шёл бы уж скорее». Свете становилось всё хуже. На плечи наваливалась тяжесть, ломило кости. Она тихонько заскулила и плотнее сжалась в комочек, нетерпеливо глядя на дверь спальни. «Если через пять минут это не прекратится, я умру».

В комнату вошёл Николай.
- Ну что,- спросила,- скоро придёт?
Николай тоскливо смотрел в её ожидающие глаза.
- Ты чего молчишь? Скоро?
- Светочка, из больницы звонили….
- Какой больницы?! Я спрашиваю, ты позвал Андрея? Он придёт?

Не отвечая, Николай присел на край постели и ссутулился, облокотившись на колени; слышно хрустнул пальцами сжатых в замок рук.
- Сестрёнка… мама умерла,- произнёс и мелко затрясся спиной, отворачивая в сторону лицо.
Света застыла, переваривая услышанное, затем выпростала руки из-под одеяла, обхватила брата за плечи и разрыдалась, уткнувшись лбом ему в спину.

Даже значительно позже, вспоминая этот день, она не позволяла признаться себе, что в первое мгновение заплакала с чувством облегчения – на работу можно было не выходить.