Фея спасительных сосисок

Фея спасительных сосисок.

Никто не объяснил ничего ей, маленькой девочке, плачущей и мечущейся между суетящихся взрослых. Она не понимала – почему и куда выносят все их вещи из квартиры, но чувствовала, что случилось что-то очень плохое и непоправимое. Брошенная вскользь пьяной мамой фраза: «Мы переезжаем, потому что твой пахан нас бросил», только усугубляла ситуацию. Девочка видела, что с мамой творится что-то неладное, но не понимала – почему «пахан», что значит – «бросил» и зачем теперь надо переезжать. Ее сунули в грузовик, как вещь, и увезли из привычной устоявшейся детской жизни с бабушкой, мамой по вечерам и папой по выходным в жизнь новую, взрослую, недобрую, с ненавистным детским садом, полным духовным падением и смертью мамы . Тогда она всего этого не знала, но что-то внутри ее существа предчувствовало наступавшую на пятки беду, поэтому она безутешно плакала и не переставая спрашивала: «Где папа? Куда мы едем? Я не хочу никуда переезжать!» Но ее никто не слышал, а на все вопросы она получала безликие и безразличные реплики: «Отстань, не до тебя! Замолчи сейчас же.» Ей было всего 4 года, и к концу дня, когда взрослые продолжали ошалело громоздить мебель в маленькие комнаты обшарпанной «хрущевки», она захотела есть. И тогда появилась она, имеющая душу и открытые глаза. И эта душа ужаснулась жестокости, проявленной к ребенку. Эти глаза увидели весь этот беспредел не со стороны, а изнутри ребенка, для которого в эти часы рушился мир. И она нашла магазин, купила сосиски и сварила их в первой нашедшейся в тюках кастрюле, на нелепо торчащей посреди кухни газовой плите. Удивительно, как простые сосиски перевернули окружающую действительность! Из холодной мертвой стены этого мира вышел живой человек и повернулся к девочке лицом. Она, «Фея Спасительных Сосисок», протянувшая руку в беде, проложила хрупкий мостик между полным неприятием и недоверием к миру , и состоянием понимания того, что всегда найдется кто-то, кто «сварит сосиски», на котором до сих пор и балансирует душа того повзрослевшего отчасти ребенка. Она, конечно, забыла о своем «волшебстве», как часто бывает с людьми, которые делают добрые дела не для корысти и не для галочки перед Богом, и не для смягчения своей негативной «Кармы», и не из страха наказания, и не из-за желания казаться лучше; а просто потому что это ее состояние души, добро есть способ существования тети Люси , как жизнь есть способ существования белковых тел. Эту фею зовут просто тетя Люся. Вернее, она конечно, Людмила Георгиевна Зайцева, уважаемый человек, ученый, научный сотрудник. Но она для той девочки она тетя Люся. Так вот в ее естество Господь не заложил даже возможности быть недовольной.