Гражданин М.

… В груди толкнулось живым… Судорогой пробежалось по рукам, ткнулось в кончики пальцев и откатилось… Сердце отозвалось спешной триолью: раз-два-три,… и тут же успокоилось. Через несколько секунд вновь вздрогнуло, но уже сильнее, и настойчивой горячей волной разлилось по телу, выталкивая наружу смирение с серостью. Сердце сорвалось и застучало погремушкой, а отстучав десяток тактов, снова вернулось к обычному счёту…
В третий раз пробудилось полностью, ожгло, вырвалось из заперти и хлынуло вовне, наполняя пространство красками и светящимися контурами, делая вещи забавно-текучими, лишая их угрюмой громоздкости.

Гражданин М. замер, не смея нарушить течение летящих в нём перемен. Он лишь взглянул на свои ладони, удивившись тому, что они покрыты забавным мерцающим светом. Тяжесть должного преодоления в нём рухнула, и возникло чувство лёгкой доступности любого творения, открывая перед ним…

Мысль упала тяжёлым театральным занавесом.
Гражданин М. даже не понял, что это была за мысль. Но после неё на него навалился страх… Страх перед мелькнувшей бездонной радостью… Страх, утверждающий, что так быть не должно… Так быть не должно…
А через минуту в нём сжалось и умерло то живое и лучистое… И как уже наверняка знал сам Гражданин М. – умерло на веки вечные…

Сослуживица подняла глаза от клавиатуры и, увидев растерянное лицо Гражданина М., участливо спросила, как тот себя чувствует?
Гражданин М. в ответ благодарно улыбнулся и ответил, что всё в порядке, сердчишко что-то расшалилось, и, поглядев в окно, предположил, что, наверное, какое-нибудь весеннее обострение…
Затем он нацепил очки, вернул на экран «уснувшую» бухгалтерскую программу, и, сосредоточившись, стал проверять цифры… Квартальный отчёт и чужие деньги были, прежде всего…