Красота пустоты

Запутавшись в собственной беспомощности, я перестал что-либо чувствовать. Всё, что окружало меня, делало счастливым - в миг испарилось. Я перестал ощущать реальность вокруг себя. Спалил дотла все свои воспоминания. Моему существованию пришёл конец. Я измотан. Я истощён. Связал путы, окутав себя с головой в маленькую куколку, и никак не могу распустить крылья, чтобы полететь ввысь. Я стал никем. Мои крылья истощались. Потерял всё, и потерялся сам. Бессмысленное существование, что будет преследовать меня до тех пор, пока я не решусь убить себя.









1.





Покорно лежи, не двигаясь. Не напрягайся. Дай острию проткнуть твоё тело. Просто расслабься и получи удовольствия от сладкого яда, протекающего по всему телу, пробираясь до самого мозга. Ты влюбишься с первого взгляда. С первого вздоха влюбишься во всё это. Станешь обладателем прекрасной силы. Тебе некуда бежать, да и не стоит… Убежав – тебя настигнет кара. Ты не проживешь ни дня.
Расслабься и принимай то, что дают…





- Я же говорила тебе, что он отрубится сразу! А ты ему в колол всё! Придурок! – Женский голос, звучавший донельзя отвратительно, разбудил меня. Я еле разлепил глаза. Всё расплывалось, я видел толстую женщину, с короткими выбеленными волосами. Рядом с ней сидел лысый и худой мужчина. Он отмахивался, и приготавливал что-то ещё. Натянул резинку на руку женщины, мужчина воткнул иглу. Она заткнулась. Жадно хватала воздух ртом, и махала руками.
- Заткнулась, наконец-то, тупорылая овца. Хоть бы раз отплатила мне за доброту. – Мужчина сплюнул на пол, и повернулся ко мне. – Проснулся? Неужели? Я то думал, что ты уже всё, приехавший на тот свет! – Он звонко засмеялся, отчего я поморщился. Привстав на локти, я пытался осмотреться, но никак не мог понять где я и что тут делаю. – Слушай, пацан, сколько тебе лет то вообще? – Мужчина начал делать тоже самое, что делал и до этого, вставляя иглу уже себе.
- Где я вообще? – Он поморщился, резко выдохнул, и обтерев иглу какой-то тряпкой, полностью развернулся на меня.
- Ты че это? Не помнишь ничего? – Я помотал головой и попробовал встать. Не получилось... Голова закружилась, и мне пришлось утихомириться и сидеть. – Ну это… Как его… Ты припёрся сюда, весь такой красный и заплаканный. Чёта про мамку свою тараторил. Отца ублюдком назвал и чёт ещё… Правда не сказал ты, как зовут и сколько лет. Я ведь угостил тебя своим героином… Ты хоть и говорил, что не по этим делам, но принял охотно. После, просто отрубился. Бухой что-ли был? Не пойму…- Мужчина почесал свою лысину. – Пить хочешь? – Он протянул мне стеклянную бутылку с водкой, от одного запаха мне стало не хорошо. Тошнота подступила к горлу, и я из-за всех сил сдерживался,

Я начал вспоминать как сюда пришёл. Вообще это было не целенаправленно. Сбежал из дома, и шёл куда глаза глядят, правда видели они плохо, из-за слёз. Я вспомнил причину побега…

- Мне шестнадцать, - сказал я мужчине. Тот не скрывал своего удивления, вновь почесав лысину, он извинился и сказал, что не стоило мне давать то, что дал. – Я сбежал из дома… - Он понимающе закивал. – Мой отец часто избивал нас с матерью, а сегодня он её убил… - Хоть я и сидел с открытыми глазами уставившись на лысого мужчину. Я чётко видел ту сцену… - Мой отец как всегда был пьяным. Припёрся домой, начал рассказывать, какая у него херовая жена. Мама хотела уложить его в постель, чтобы тот заткнулся и лёг спать. Но он не успокаивался. Накинулся на неё и стал избивать… Он бил маму по лицу кулаками, зажав ногами её ноги и руки. Когда я подошел к нему, чтобы оттащить, он откинул меня, и я ударился об тумбу. – Я пощупал свой затылок и почувствовал небольшую вмятину, убрав оттуда руку, на ладони увидел кровь. Мужчина продолжал молчать, сочувствующе смотрел на меня, попивая водку из горла. – Я кричал, но он орал куда громче. Мама перестала дёргаться и тогда я подумал, что она умерла. Он не останавливался, а после, встал с неё, схватил за горло и подняв, со всей силы ударил о стену лицом… Лицо моей мамы больше было похоже на яйцо всмятку. Я даже не узнавал её. На его кулаке был целый клок окровавленных длинных волос. Она лежала не подвижно… И я уже понимал, что она больше не встанет. Тогда отец посмотрел на меня. Я испугался, и хотел сбежать… Он не дал. Схватил меня за руку и притянул к себе. Зачем-то он начал меня целовать, - не сдержавшись, меня стошнило на пол. Мужчина подполз ко мне, и постучал по спине. Снова предложил бутылку с водкой, и я не отказался. – Он расстегнул свои штаны и достал сморщенный член. Приложил мою ладонь и приказал мне дрочить, иначе он убьет меня. Я просто был в оцепенение, и если честно, предпочел бы смерть. Ему всё было мало. Этот ублюдок заставил меня смотреть, как он насилует мою, уже мёртвую, мать! Этот мерзкий недочеловек сделал это с ней! – Сквозь зубы я шептал, что убью его. Мужчина ничего не говорил. Просто гладил меня по спине, как бы успокаивая. Я плевался слюнями. Меня снова стошнило. После рвоты, я запивал водкой свой желчный сок. И в конечном итоге вновь отключился…



- Почему ты не обратился в полицию сразу? – Жирный и потный полицейский сидел на против меня и допрашивал по поводу отца. Он уже был у нас дома, до этого инцидента. Я вызывал полицию, когда отец впервые озверел. Они приехали, и сказали, что не решают проблемы с бытовым насилием. Тогда я понял, что они просто чёртовы лентяи, они ничего не собираются делать. Полицейские уехали, сказав на последок, что мой отец адекватен и мне нужно перестать наговаривать на него. – Так что, сынок? Почему же ты ничего не сказал? Чего молчишь? – Я решил для себя, что буду молчать. Они позвали психолога, но я продолжил игнорировать все вопросы. Они списали на потрясение. Что-то ещё бормотали, из чего я понял только то, что моего отца посадят в тюрьму, а я отправлюсь в интернат, потому что опекунов у меня нет. Психолог спросил меня, не хочу ли напоследок повидаться с отцом, я ничего не ответил. Он расценил моё молчание, как «нет». Если бы я увидел своего отца сейчас, то что бы сделал? Чтобы сказал? Мне очень сильно хочется его убить... И больше ничего… Моя мать была единственным драгоценным человеком для меня и теперь её больше нет. Теперь я остался один…




- В общем-то удачи тебе, сынок, - сказал жирный полицейский на прощание. Они привезли меня в какой-то интернат. Там было много детей моего возраста. Жирнее полицейского был только директор этого приюта. С постной рожей он смотрел прямо на меня, рассматривая и расспрашивая как дела. Я продолжал молчать и ничего не говорить.

Меня подселили к парню старше меня на год. Его звали Марк. Он сразу же пытался разговорить меня. Но я не обращал внимания. Разбирая свои вещи, я несколько раз наткнулся на него.
- Ну и? Может скажешь, как тебя зовут? – Я отодвинул его от себя. Разобрав свои вещи. Я лег на кровать, и повернулся лицом к стене. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу свою мать. Маму с изуродованным лицом. Её прекрасное, нежное и чуть пухловатое личико, превратилось в фарш. Я сдерживал слезы. Не хотелось, чтобы этот придурок – Марк, ко мне лишний раз приставал.
Ужин я пропустил. Ночью пялился в потолок, так ни разу и не встав с постели. Марк пожелал мне спокойной ночи и лег спать. Я мечтал стереть себе воспоминания… Мечтал избавиться от всего того, что видел и чувствовал до этого момента. Я просто хотел перестать существовать. Это единственное, что я действительно хотел прямо сейчас. Тебя не существует. Боли больше не существует. У тебя ничего не было, и тебя не было. Всё это лишь обман. Воображение Бога, что мучает меня прямо сейчас, всё больше и больше терзая моё сердце воспоминаниями.
Я устал…

Прошел ровно месяц после того, как я появился в интернате. Со временем я начал говорить односложными фразами. Я посчитал, что никто не достоин разговаривать со мной. Марк часто заговаривал, и уже привык слышать в ответ тишину. Он не плохой парень, поэтому изредка, но я отвечал ему чуть больше чем «да» и «нет». Он радовался. Марк наблюдал за мной всё время. Рассказывал, как тут всё устроено. Показал мне где можно достать сигареты и даже травку. Ему нравилось смотреть, как я рисую. На моё семнадцатилетние он подарил мне толстый альбом, который смастерил сам. Альбом был слегка кривоват, но я был искренне благодарен ему за него. Листов много и этого мне достаточно. Я проводил с Марком больше всего времени. Мы часто убегали за участок в лес, и искали интересные места.

Однажды, мы сбежали с уроков. Нам не разрешают уходить дальше маленькой речушки, она была своего рода ограждением. Именно сегодня мы захотели зайти намного дальше. В глубине леса, мы обнаружили маленькую хижину. Она была заброшена, и мы решили сделать её своей. Хижина стала нашим укрытием от всего мира.
Марк тоже пережил не очень хорошие вещи. Его мать была проституткой, которую убил очередной клиент. Как говорит он сам, его мать привела домой одного мужика, заперев Марка в шкафу. Через маленькую щёлку он видел, как жирный мужик трахает его мать. Тот мужик начал душить женщину, и сначала всё было нормально, но потом она перестала шевелиться. Мужик испугался и убежал, натягивая свои штаны. Марк так и сидел в шкафу, пока соседка не вызвала полицию. Он точно не помнит сколько просидел взаперти.
- Может день, может два, я не знаю… Тогда я сильно исхудал, думал, что умру. Честно говоря, я хотел тогда умереть. Хоть моя мать и была проституткой, она всегда была добра ко мне. Мама любила меня…
- Сколько тебе было лет? – Мы сидели на крыльце хижины, курили маленькую самокрутку, и смотрели, как капли дождя разбиваются о землю.
- Восемь. Мне было восемь лет, когда я впервые попал в интернат. Сюда я попал в пятнадцать.
- А что было не так в прошлом?
- Я был агрессивно настроен против всех. Я, как и ты, всё ненавидел. Был озлоблен. И часто дрался. Мне прилетало сильно. Один раз даже… - Марк поерзал, видно ему не удобно говорить об этом. – Ты не подумай… Просто… Знаешь, стыдно как-то даже говорить такое…
- Я не буду осуждать тебя, хорошо? – Он глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:
- Однажды ночью, я пошёл мыться. Я тогда много тренировался, избавлялся от стресса, так сказать… У нас там был один парень, ему было шестнадцать, а мне тогда было всего тринадцать… Он зашёл вместе со мной. Начал разговаривать, а я молчал. Не любил я болтать тогда. Ненавидел даже. А он… Он заливал мне, что понимает меня. И если что надо, я всегда смогу обратиться к нему. Я тогда ничего не ответил, но увидел то, как он смотрел на меня. На меня никто никогда так не смотрел. Знаешь… Это меня напугало, и я даже не знал, как среагировать. И понятия не имею, как тебе объяснить его взгляд. Я подумал, что он ненавидит меня. Не так, как другие дети. Они просто озлобленны на меня за то, что я такой придурок. И уверен, поведи я себя иначе, у меня там были бы даже друзья. Взгляд того парня был полон ненависти ко мне. Жестокости… Я ощутил спиной его желание навредить мне. И не просто избить, а нечто большее.
Я долго думал об этом после, и старался внушить себе, что это всего – лишь моё воображение. А этот парень постоянно подходил ко мне, разговаривал. Даже в столовой садился рядом. Он приходил тренироваться со мной вместе. Он постоянно был рядом. И чем ближе мы становились, тем страшнее мне было.
Мой сосед по комнате переехал к своему другу, а этого парня подселили ко мне. И вот тогда я понял… Всё понял… - Марк замолчал, а я уже догадывался, что тот парень ему мог сделать. – Как-то раз… Ночью… Он залез ко мне в постель. Сказал, что ему холодно и не мог бы я его согреть. Я пытался спихнуть его с кровати, и честно… Я подумал, что он просто дурачился. Он смеялся, когда я ногами толкал его, а потом… Он резко стал серьезным. Вскочил, схватил меня за руки, обхватил своими ногами мои, и прижал к кровати. Он вновь посмотрел на меня так, как тогда в душе. Мне перестало быть смешно. Мне стало страшно. Я готов был провалиться сквозь землю. Этот парень поцеловал меня тогда, и мне было мерзко, просто ужасно мерзко… Он обкусывал мои губы до крови, кусал за шею… Думаю, ты понимаешь, что он сделал дальше…- Я кивнул, и похлопал Марка по плечу, не хотелось, чтобы ему становилось плохо от этих воспоминаний. – Он изнасиловал меня. Анус так саднил… Я думал, что вот-вот откинусь. Он заткнул меня своим вонючим носком… Я слышал его тяжелое дыхание над собой! Он продолжал смотреть на меня… Он улыбался пока делал это. На утро, я проснулся, и первое, что услышал от него: «Теперь ты моя вещь». Я не мог встать, не мог возразить… Я почувствовал себя таким слабым.
Это продолжалось на протяжение года. Когда мне исполнилось четырнадцать, он где-то нашел со своими дружками алкоголь, нажрался, как свинья. И ночью, припёрся в комнату. В моей день рождения, он подарил мне какую-то фигню и мазливый поцелуй в щеку. Мне было мерзко… Он сказал, что любит меня. Тогда я ахренел. Я сидел и тупо таращился на него. Переспросил пару раз, правильно ли всё услышал, а он кивал и повторял: «Я люблю тебя. Так сильно люблю, что готов убить». Тогда мы занялись сексом, и это был первый раз, когда мне не было противно. Я подумал, что всё не так плохо. И я верил в это до того момента, пока этот ублюдок не предоставил мой зад его дружкам. После того, что случилось, я пытался покончить с собой. Перерезал вены, - Марк отодвинул рукава своей кофты, и показал мне, светловатые полосы на руках, - воспитатель обнаружил меня до того, как я чуть не умер. Я умолял перевести меня в другое место, и только после второй попытки суицида, психологиня сказала, что меня срочно нужно отвести в другой интернат, иначе я убью себя. – Марк докурил самокрутку.
- Пиздец... – Сказал я. Марк посмеялся, и сказал, что ему нравится дождь.
- В дожди кажется, что весь мир очищается…

Всю ночь я думал о том, что рассказал мне Марк. Удивительно, но я в мельчайших подробностях представлял себе всё, что с ним происходило. Любовь для меня – мука… Из-за своей любви, ты можешь навредить другим людям. Как, например, тот ублюдок, который так издевался над Марком.
В интернате у нас есть и женский корпус, поэтому парни не пристают друг к другу. И вообще, здесь нет таких, кто хотел бы заняться сексом со своим же полом.
- Интересно, ему теперь девчонки то нравятся? – Поняв, что сказал это вслух, я вскочил с кровати и посмотрел в сторону Марка, но тот спал и даже ухом не повёл на мои слова.
Как же отстойно жить…

- Слушай, ты ведь хорошо рисуешь! Может натырим краски у завхоза и разукрасим нашу хижину? – Я заткнул рот Марку, и прошипел:
- Ты дурак? Мы в столовой, какого ты орешь? – парень меня понял, кивнул и начал говорить уже шепотом.
- И? Как тебе моя идея? Будет ведь красиво, если мы сделаем это! А и ещё, я подумал, что было бы здорово твои рисунки повесить, а я могу принести свои статуэтки туда. Как думаешь? – Я согласился с тем, что его идея хороша. Обустраивать жилище надо. Мы проводим в хижине всё своё свободное время. Было бы неплохо сделать его более уютным.
Мы украли около пяти банок краски и несколько широких кисточек. Так же натаскали кучу барахла, завернули их в простынь и притащили всё в хижину.
Я почувствовал себя счастливым, когда мы упорно и весело украшали наш «дом».
- Теперь здесь красиво! – Марк с восхищением осматривался. – Мне и до этого было приятно здесь находиться, но ты посмотри! Хижина похожа на очень красивый дом! Я бы здесь жил! – Я согласился с ним. Здесь и правда было красиво. Мы разукрасили стены, поскольку у нас было не много красок. Мы расставили аккуратно мебель, которую смастерили из подручных средств. Повесили картины, приделали полки на стены и поставили туда статуэтки Марка. Всё оставшееся место, мы заполнили краской. У нас получились плохо покрашенные стены, но зато больше не пахло плесенью и не было уродливых пятен. Мы собрали цветы и поставили их на подоконник в наполненную водой железную банку. Гордость за проделанную работу распирала нас. Мы посмотрели ещё раз на красоту, и удовлетворенно вышли на улицу. Сели на крыльце, закурили новую самокрутку, которую от куда-то достал Марк.
- Мне сказали, что эта травка должна нас расслабить. Мы хорошо потрудились, пора и отдохнуть!
На улице уже стемнело. И честно, не знаю, что за дурь принёс тогда Марк, но нас конкретно накрыло. В хижину мы не заходили, потому что там воняло краской, и я был твёрдо уверен в том, что внутри мне станет ещё хуже.
- Чёрт, чувак, мне чёт так плохо… - Марк валялся спиной на траве, смотрел в небо и что-то бубнил. Я по-прежнему сидел на крыльце свесив ноги. Мне тоже было не хорошо. Кружилась голова, подступала тошнота. Но всё было иначе, не так, как в тот раз, когда я употребил героин сам того не осознавая.
- Что делать будем? Марк, нас поди уже ищут… Сейчас уже ночь… А мы сидим здесь. Если найдут это место – хижине конец. Марк, вставай. – Я тянул его за руку, но тот отказывался вставать. На секунду я даже подумал, что мой друг перестал дышать. Видя его бледное-зеленное лицо и закатанные глаза, я не на шутку перепугался.
- Марк? – Присев, я стал бить его по щекам. – Ты чего это? Алло? Марк, давай, вставай уже! Не смешно, Марк! – Я тряс его, поднимал, и даже побежал за водой в хижину. Облил его и продолжал трясти. Марк не отвечал мне. Пульс был, и он дышал, но никак не мог прийти в себя. Ничего лучше, чем побежать в интернат, я не придумал.
В интернате все были в шоке, но терять время не стали. Вызвали скорую, пока ждали, доктор, что был у нас, просто стоял и не знал, что делать. Я кричал и торопил его.
- Вы так и будете стоять? Он сейчас умрёт! Скопытиться! Вы что стоите?! Чё смотрите то, делайте хоть что-нибудь! – Воспитатель постарался меня успокоить, но я и секунды не мог просидеть на месте. Я вырывался из лап охранников. И последнее, что помню, это, как Марка забирают в машину скорой помощи…


- С Марком всё хорошо, но ему нужно будет ещё немного полежать в больнице. Вы приняли какой-то наркотик, так ведь? – Жирный директор приюта, сидел напротив меня. Громко и чётко, выплевывая, буквально выплевывая, каждое слово, расспрашивал меня о случившимся. Я кивнул, но больше ему ничего не сказал. – Эх… А ты представь, что если бы Марк умер? Чтобы ты тогда сделал? А? Дружок? – Мысль о том, что Марк и правда мог бы умереть не давала мне покоя. Этот парень стал для меня важным человеком, иногда мы в шутку называем друг друга братьями. Снова потерять кого-то, к кому я имею привязанность – я не хотел. В кабинете директора я расплакался. И подумал, что больше никогда в жизни не буду употреблять наркотики. Я пообещал и этому жирдяю, и самому себе, что не приближусь к такому яду…

Я сидел на крыльце хижины, курил обычную самокрутку, и смотрел на то, как капли дождя разбиваются о землю. Они разбиваются так же, как и наши мечты, когда мы умираем…


- Испугался? – После занятий я зашел в комнату, там на своей кровати сидел Марк. Он сильно похудел за то время, что был в больнице. Его лицо осунулось, оно было бледно-зеленого цвета. Марк виновато на меня смотрел. Я протянул ему руку, чтобы поздороваться с ним, он пожал её, и натянуто улыбнулся.
- Не много…- Ответил я. – Как ты себя чувствуешь?
- Лучше… Прости, что напугал тебя. Кто же знал, что нам продадут палёную травку, - он рассмеялся. – Если честно, то думал, что умру… Лежал в больнице и чувствовал, как мне промывают желудок. Было паршиво… Я подумал, что ты, наверное, сейчас не в себе. Прости, ещё раз…
- Не переживай об этом, главное, что с тобой сейчас всё хорошо. – Мы решили больше не вспоминать об этом случае.
- Хочу уже быстрее пойти в нашу хижину. Жаль, что сейчас не смогу этого сделать. – Я вопросительно посмотрел на Марка, тот рассказал, что директор посадил его под домашний арест, - странно, конечно, что тебя не посадили… Эта свинья сказала мне, что если я выйду, он возьмет розги, что стоят у него в комнате, и отхлещет так, что я не сяду…
- Мне он ничего не сказал… - Это казалось странным, но идти в хижину одному было не удобно. – Тогда подождём, когда твой арест закончиться, и сходим туда вдвоем.
- Ты прав, дружище! – Марк рассмеялся, но я чувствовал, что что-то не так. Что это не искренне. Мне хотелось спросить, что случилось, но в тоже время, видя его печальный взгляд, я решил, подождать, пока Марк сам захочет мне рассказать.

С каждым днём Марк будто бы отдалялся от меня. И я не понимал причину. Иной раз мне хотелось заговорить с ним об этом, но никак не мог подобрать слова. Марк вроде и вёл себя как обычно, но что-то было явно не так. Однажды он пришёл вдрызг пьяный. Он сел ко мне на кровать, и заплакал.
- Знаешь… Когда я подумал, что мог бы умереть, я сильно пожалел. Пожалел не то, что скурил ту травку, а то, что не сдох тогда. С каждым днём я чувствую себя всё хуже и хуже. Не знаю, как объяснить тебе… Я боюсь беспокоить тебя, именно поэтому ничего не говорю. Вижу, что ты волнуешься… Вот, как видишь… Я напился…. Ха-Ха, - Марк лёг спиной на кровать и расхохотался. Его лицо искривилось от боли, он открыл рот в немом крике. Утирая рукой слёзы, продолжал бесшумно кричать. Марк прикусил руку, и жалобно скулил. – Мне так плохо… Кажется, что я умираю. Я больше так не могу. Мне так больно, ты понимаешь? Понимаешь? Понимаешь ли ты меня? Мне так больно внутри! Знаешь, иногда я просыпаюсь с мыслью, что хочу вспороть свой живот и удушить себя своими же кишками! Мне хочется уничтожить себя! Понимаешь? Мне страшно от того, какие мысли каждую секунду крутятся в голове…
Свиной урод, каждый день вызывает меня в кабинет и приказывает снимать штаны! Тупая жирная свинья вынимает свой мелкий сморщенный член, и натирает его смотря на меня! Ты бы знал, как воняет этот тупой мужик! Он говорит, что я сын проститутки, и я пойду по её стопам! – Марк вскочил с кровати, схватил меня за плечи и вновь разрыдался. – Чем я заслужил это? Чем? Я люблю тебя, друг, только ты! Только ты помогаешь мне! Если честно…- Он обнял меня, я ответил ему тем же. Поглаживал его по спине, желая успокоить. Мне было больно от того, как мучается мой единственный друг. – Если честно… Я думал убить себя до того, как ты приехал. Я сказал себе: «Хей, Марк, если за два дня ты не найдешь хоть одну причину жить, то убейся нахрен!» И приехал ты! Приехал ты, мой единственный друг! Я люблю тебя! Искренне люблю! Только благодаря тебе, я ещё жив! Но знаешь, я чувствую ужасную боль в груди… С каждым разом я всё больше и больше чувствую, как всё внутри меня сжимается, будто бы хочет раздавить… Я боюсь, что когда-нибудь всё же убью себя… - Марк ещё долго плакал. Я уложил его в постель, и посидел рядом, пока тот не уснул. Мне жаль его, но я ничего не могу с этим поделать… Я слаб. Из-за своей слабости приходиться смотреть, как мой друг мучается.


В ту ночь, когда Марк пришёл в комнату пьяный, мне приснился про него сон…
Около речки сидел маленький мальчик. Он ловил сочком рыбок и очень расстраивался, когда не мог поймать хотя бы одну... Мальчик напевал детскую песенку себе под нос. Дул сильный ветер, он создавал небольшие волны на речке. Маленький мальчик, продолжал сидеть на берегу, придерживая рукой соломенную шляпку на голове, чтобы та не улетела. Я наблюдал за ним издалека, наслаждаясь красивым видом. Я следил за мальчиком, чтобы с ним ничего не случилось. Но я не сдвинулся с места даже тогда, когда к мальчику подошел большой мужчина. Он дёргал мальчика за плечо, чтобы тот встал. Мужчина был очень зол. Со всей силы он кинул мальчика прямо в речку. Я видел, как из неглубокой, на вид, речки, торчит маленькая тоненькая рука мальчика. Мужчина плюёт в реку и уходит вглубь леса. Он уходит будто бы ничего не было. Я продолжил стоять на месте и наблюдать, как маленькая ручка уходит на дно...
Проснувшись я осмотрел комнату и нигде не мог найти Марка. Выбежав из комнаты, я стал разыскивать его, но так и не нашёл. Было уже довольно поздно и все в интернате уже спят. Единственное место где мог быть Марк – хижина. «Но как он прошёл сквозь охраны поздней ночью? И почему ушёл туда ничего не рассказав мне?» - подумал я. Собравшись как можно скорее, сильно перепугавшись за друга, я рванул из интерната прямиком в хижину. На моё удивление охрана даже не высунулась из своей коморки. Так я смог уйти и остаться незамеченным.
В ночи, хижина выглядела устрашающе. Зашел внутрь, там не горел свет, я пытался нащупать фонарик.
- Марк? – Прошептал я в тишину… Мне никто не отвечал. – Марк? – повторил я. Найдя фонарик, включив его, свет упал на качающееся в воздухе тело Марка. Оно висело на веревке, привязанной к крючку на потолке, как рождественская игрушка. Его глаза были закрыты, а сам Марк улыбался. Из открытой двери, подул сильный ветер, он покачнул уже успокоенное тело Марка… Я стоял неподвижно, погрузившись в самую тихую тишину в своей жизни…

Я так и не мог понять насколько сильна была боль Марка. Он решил покончить со всем несмотря на то, что у него был я. Я был единственным и верным другом для него, но даже я не смог помочь ему избавиться от этой боли, что душила его, затягивая верёвку на его шее всё туже и туже…




В интернате все жутко перепугались пропаже Марка. Я вновь начал молчать. Для меня потерять Марка означало – смерть. Я любил его, искренне и по-настоящему. Мы были с ним как братья! Лишившись во второй раз важного для себя человека, я решил, что больше никогда и никого не подпущу к себе!
«Все они – бросают меня гнить здесь, в этом отвратительном мире».
Директор расспрашивал меня, знаю ли я где он. Я отрицательно мотал головой. Он тужился, задавал вопросы, но я продолжал молчать. Психолог сказал, что у меня стресс, поэтому я опять замолчал. Так они перестали дергать меня и отпустили в комнату.
В комнате до сих пор были вещи Марка. Они небрежно валялись на его половине. Плакаты с музыкантами и спортсменами начали отклеиваться, будто бы бумага чувствовала, что лишилась хозяина. Среди всех этих незнакомых мне изображений, висел рисунок, который я нарисовал ему на день рождения. Рисунок держался крепко. Я никак не мог оторвать от него взгляда. Я нарисовал нас с ним: как мы лежим на траве и наслаждаемся солнцем. В голове прокручивались воспоминания, как кинопленка. Прямо сейчас я смотрел самый печальный фильм. Я долго плакал. Отказывался от еды. И иногда вместо сна, подолгу смотрел в окно, пытаясь увидеть хижину. Никому не говоря о том, что Марк там, я решил, что ему пора отдохнуть от всех нас, от всех людей, что причинили ему столько боли…



2.




- Поздравляю вас всех! Теперь вам предстоит долгий и тяжелый путь во взрослой жизни! Пройдите его с поднятой головой, чтобы мы – гордились вами! – Директор толкал речь на выпускной церемонии. Вот и всё… Всё закончилось. Я решил для себя, что как только я выйду из приюта, оставлю всё позади. Начну новую жизнь.

Меня устроили на работу, дали жильё и даже отправили учиться в колледж. На учёбу я не ходил, специализация мне не нравилась, поэтому я решил не посещать занятия, а целиком и полностью посвятить себя работе. Я работал в баре. Место приятное, коллектив мне нравился. Хоть я по-прежнему был не очень общителен, я всё равно пытался наладить отношения с каждым. По выходным к нам приезжали музыканты. Они отыгрывали концерты, а после оставались и веселились всю ночь. С некоторыми меня познакомил бармен, я рассказал им, что хочу научиться играть на гитаре. Один парень сказал, чтобы я купил гитару, и в свободное от работы время он поучит меня. Я обрадовался, ведь давно мечтал научиться играть. Этого парня зовут – Алекс. Он работал автомехаником, в группе он играл на гитаре и пел. Голос у него был грубый, но приятный. Песни, с которыми они выступали не особо мне нравились. Они пели в них о свободе, которую не достичь из-за правительства. Я же думал, что свободу нам не подвластна из-за нас самих. Мы привыкли находиться в куколке, не давая распустить крылья, что так и просятся на свободу. Забегаем в рамки, ограничения, и боимся высунуться наружу.
Алекс обучал меня гитаре, и даже давал уроки вокала. Он слушал мои стихи, и часто хвалил. Он рассказал владельцу бара, что я восхитительный малый, и было бы здорово, если он разрешит исполнить что-нибудь на сцене. Я хотел этого, хоть и думал, что ещё рановато.
Перед своим первый выступлением я испытывал ужасное волнение, Алекс похлопал меня по плечу и предложил покурить травки. Я отказывался, но он, как настоящий искуситель, не отставал от меня, уверяя, что это именно то, что мне нужно прямо сейчас.
- Чувак, просто расслабься, покури и выходи на сцену! Тебе понравится, давай-давай! - Он всунул косяк мне в рот и сказал, - кури давай, чувак!
Наркотик расслабил меня, я вышел на сцену и отлично отыграл. Людям пришедшим в наш бар на концерт, я понравился. Они свистели и даже просили на бис. Алекс похвалил меня и предложил после концерта отметить это событие.
Я начал верить в то, что всё позади. Всё чего я боялся раньше больше не существует. Начал забывать своё прошлое. Жизнь пошла вверх. Так я думал. Я верил в это и надеялся, что больше никогда не почувствую то опустошение, что душило меня.
Алекс звал меня на все вечеринки, на который он ходил сам. Мне нравилось тусоваться с ним. Этот парень многому учил меня, даже тому, как общаться с девушками, хоть я и не понимал зачем мне это…
После очередного концерта, Алекс отпросил меня у владельца бара.
Мы приехали в «ночной» район.
- Тут куча баров, так же тут много всяких увеселительных мест с дамочками на любой вкус, - Алекс подмигнул мне, и схватив за руку потащил в какой-то подвал. – Не ссы в трусы, парнишка! Сейчас я покажу тебе кое-что очень крутое! – Он открыл дверь в подвал и толкнув меня, прошёл внутрь.
Это оказался бар. Бар в подвале, в общем-то говорить тут больше и нечего. Простой подвал, без какого-либо интерьера, много ненужных вещей, типа мопеда, стояли прямо посреди танцпола. Было очень душно, много пьяных и потных людей. Воздух был затхлый, и я даже не понимал от чего это.
Алекс, не отпуская моей руки, тянул прямо за столик к другим участникам группы.
- Наконец-то вы припёрлись, почему так долго? – Барабанщик протянул мне стакан, перед этим он кинул какую-то таблетку прямо в виски. – В общем-то, за твоё здоровье! – Он выпил залпом стопку шота. Скривил своё, и без того уродливое, лицо, и похлопал меня по плечу.
- Видишь ту тёлку? – Алекс кивнул в сторону. Девушка ничем не выделялась среди других, поэтому я попросил его быть точнее. – Ну вон ту, блин, ты чё слепой? Только у неё такой зад! Видишь, та в чёрном платье и кедах!
- Сразу бы так и сказал… Ну и? Что с ней? – Алекс выпил стопку водки, вытер тыльной стороной ладони рот, и цокнул.
- Я встречался с ней раньше. Её Карма зовут. – Я нахмурился и сказал, что имя у неё странное. – Ну вообще, ей нравится это прозвище, настоящее своё имя она не любит. В общем-то люблю я эту сучку до сих пор.
- Так почему вы расстались? – Алекс вновь закинулся стопкой водки, и достал косяк.
- Дура она, вот и всё. Я и так знал, что она ещё та девица, но не думал, что будет присаживаться на моих друзей. Избил её тогда, что она аж в больницу отправилась. После этого она к себе не подпускает. Я виноват, наверное, но ты сам подумай! Чтобы ты сделал, если бы узнал, что она трахается с твоими друзьями? – Алекс передал косяк мне, и сказал, что это самая лучшая травка, что он когда-либо курил.
- Если честно, то ничего. Расстался бы с ней и перестал общаться с теми «друзьями». – Алекс посмеялся.
- Ты такой добрый! – Он встал и направился в сторону девушки.
- Он чё, реально, к Карме пошёл? – Басист отобрал у меня косяк, спросив у меня на ушко, будто бы это какой-то секрет. Я кивнул, хоть и сам не понимал, зачем он туда идёт.
Когда Алекс подошел к девушке, та сразу хотела убежать. Парень схватил её за руку и шептал ей что-то на ухо. Девушка пыталась вырваться, но Алекс держал её крепко. Он повёл девушку за собой, и они скрылись за дверьми бара.
- Мда… - Сказал басист. – Если она его всё-таки простит, то у меня для неё плохие новости…
- Я думаю, что она отметелит его сумочкой, - барабанщик протянул мне какую-то конфету и сказал, чтобы я попробовал. Я развернул фантик и закинул оранжевую конфету себе в рот, на вкус она была кислой, я запил её виски. – Если честно, хоть Алекс и не знает, но мы все трахали его Карму. Такой себе секс получился. – Барабанщик посмеялся, и отобрал косяк у басиста.
- Не все, я не трахался с ней, - сказал подошедший парень.
- Ого, это же Пьер Жульен! Чё, как дела, братишка? – Басист вскочил с места, и стал обниматься с подошедшим парнем. «Пьер» подсел к нам. Он держал в руке бокал красного вина.
- А ты кто такой? – «Пьер» отпил из своего бокала. Ребята из группы представили меня ему, тот протянул руку и сказал, что его на самом деле зовут не «Пьер», а придумали ему это прозвище из-за того, что он модель, ну, а ещё этот парень – гей. – Называй меня как хочешь, чувак. – «Пьер» взял ту же конфету, что давал мне барабанщик и спросил, хочу ли я.
- Нет, спасибо, я уже ел её. – «Пьер» посмеялся и сказал, что я в его вкусе.
Алекс ещё долгое время не возвращался, так что мы подумали, что Карма всё же простила его.
- Скорее всего они уже у него дома…
- Ну или у неё…
- Лучше тогда у него!
- Пьер, а ты разве не с тем гопником пришел? – Басист показал на высокого лысого парня в спортивках, который стоял у барной стойки и клеил девушку.
- Ох ты ж ёма-ё! Это вот моё! Пошёл я, удачи новичок! – «Пьер» подмигнул мне и убежал к лысому парню.
- Думаю мне нужно идти, - сказал я, вставая со своего места. Ребята попрощались со мной, и я отправился в сторону двери.

Толи от алкоголя, толи от той таблетки, что кинул мне барабанщик в виски, я чувствовал головную боль и тошноту. Кружилась голова. Я расталкивал всех на своём пути, молясь, как можно быстрее выйти на улицу.
За баром меня стошнило. Вытерев рот я осмотрелся. В углу я заметил девушку, с которой уходил Алекс. Она сидела прижавшись к стене, и плакала. «Ну блин» - подумал я, не желая подходить к ней. Отвернувшись, я хотел уже было идти, но моя совесть этого не позволила. Я подошел к девушке, присел на корточки и разглядывал её.
- Чего плачешь? – Девушка посмотрела на меня, а потом вновь разрыдалась. – Ты ведь Карма, верно? – Она кивнула, и начала утирать грязными руками лицо. – А где Алекс? Ты ведь с ним ушла…
- Он ушёл куда-то… Он снова принимает наркотики… Я просила его перестать, но он только отругал меня и сказал, что это не моё дело…
- Так куда он ушел? – Я совсем не хотел находиться с ней. На лицо она не красавица, от слова – совсем… «Даже «Пьер» симпатичнее».
- Подошел Ян и предложил ему прикольнуться чем-то… Мы только померились, поэтому я попросила его не делать этого, но Алекс сказал, что позвонит мне и ушел. – Я погладил её по голове, сказал, что всё понял, попрощался и ушёл.
- Стоило ли вообще к ней подходить? – Спросил я сам себя, пока шёл домой.


Какое-то время в баре, где я работал было затишье. Ни Алекс, ни его группа к нам не заходили. Никто не звонил и не писал, а сам я решил, что так даже лучше. «Не всегда же им тусоваться со мной…» Владелец бара шутил, что ребята кинули меня. Я посмеялся, ему на радость, хотя смешно мне не было. Без Алекса каждый день я ощущал жуткую тоску. Раньше, после работы, он всегда заходил к нам, и приглашал куда-то, на репетицию, или просто прогуляться по барам. «По-тусить» - так сказать. Но уже больше недели ко мне никто так и не заглянул. Было скучно, поэтому я решил сам, один, куда-нибудь выбираться.
- Не дома же тебе торчать, малой! – Владелец бара очень смешной мужик. Особенно ему нравиться издеваться над своими работниками, часто устраивает какие-то доисторические розыгрыши. Один раз даже грязную тряпку повесил на служебную дверь и ждал, когда наш бармен зайдет.
- Это ему за опоздание! – Говорил он хихикая.
Бармен тогда ворвался в дверь и тряпка плюхнулась позади него. Владелец цокнул, поднял тряпку, что-то пробубнил, и побежал за барменом махая этой грязной тряпкой на бедного парня. Я ни разу не опаздывал на работу, поэтому тряпками не получал. Но после работы мы, каждый день, выпивали по стакану какого-то коктейля. Владелец часто намешивал всякую гадость, разливал по разным стаканам, и говорил насколько вкусный коктейль он сделал. Мы уже готовы ко всему. Всё же «старик» (так мы время от времени его называем) очень добрый. Иногда я думал – будь у меня такой отец, было бы всё по-другому? Я не знаю…
Конечно я вспоминаю и свою мать, и своего отца. Вспоминаю Марка. Отца я продолжаю проклинать и ненавидеть. И если он выйдет на свободу, то его я убью даже не думая. Каждый раз, когда мне подкидывают воспоминания об отце, я запираюсь дома, напиваюсь до беспамятства и крушу свою маленькую квартирку.
Воспоминания о матери или о Марке доставляют мне боль. Но я всегда улыбаюсь, вспоминая их. Они были не долго со мной, но дали мне большое счастье. Часто, перед сном, я говорил с ними. Рассказывал, как здорово живу прямо сейчас. Рассказываю и про Алекса, и про его группу. Про «старика» из бара.
- Как бы мне хотелось, чтобы и Марк ощутил тоже самое. – Марк ушёл раньше, чем должен был, так я думаю. Если бы он подождал ещё чуть-чуть, возможно сейчас, он бы был счастлив. Нашёл бы себе любовь, настоящую и искрению. Перестал бы жить прошлым, и всё у него было бы хорошо. Вспоминая их я всегда плачу. Мне грустно и больно, ведь они бросили меня одного в этом огромном и жестоком мире.



Алекс позвонил мне спустя две недели. Сказал, что его жутко накрыло и только сейчас он пришёл в себя. Он рассказывал, что его старый знакомый сбежал из психиатрической больницы, и что он его угостил морфием. Тогда я не знал всех тонкостей, да и наркотики меня особо не интересовали, кроме травки, конечно же.
После работы я приехал на тот адрес, что дал мне Алекс. Место отнюдь не люксовое. На улице много бомжей и бродячих животных. Один фонарь на всю улицу. Воняло тухлятиной, чей-то блевотиной и фекалиями. Где-то за углом ругались два алкаша, один другому пытался внушить, что другой должен ему денег, второй кричал, что это клевета. Мимо меня прошла девушка в рваных колготках, на вид ей не больше шестнадцати. Она кокетливо улыбнулась, но увидев моё отвращение к ней, плюнула и скрылась в темноте.
Я позвонил Алексу, тот сказал, что его друг встретит меня. Когда я спросил, почему не он, Алекс начал говорить про то, что он боится темноты и что за ним следит полиция. На тот момент я ему поверил, но после понял, что он бредет. Ведь полиции здесь делать нечего.
- Тут хоть убей – всем плевать на этих отбросов. – Сказал я.
- Ну, отбросы они – подумаешь! – Ко мне подошел парень с сигаретой. - Будто бы ты чище их будешь! – Он рассмеялся, спросил не я ли друг Алекса, я кивнул и двинулся за ним.
Парень с сигаретой привёл меня в какой-то сарай, там я увидел Алекса, которого хорошенько плющило. Он валялся на полу, весь в слюнях, и кажется, в своей блевотине. Он был одет в туже одежду, что и в нашу последнюю встречу. Алекс меня не сразу заметил, но как увидел, вскочил, будто его застали за чем-то непристойным.
- Ты пришёл! Чувак, спасибо! – Алекс взял меня за руку и посадил на разорванный диван. Рядом с нами спал какой-то парень в грязной одежде. В руках он держал пакет. – Не обращай внимания, он клея нанюхался, вот и лежит – ни живой, ни мёртвый. – Алекс выглядел отвратительно. И фраза «ни живой, ни мёртвый» ему самому отлично подходила.
- Так и? Эм… Ты тут с того самого дня сидишь? Ну, как с Кармой увиделся? – Алекс вытаращил на меня глаза и схватился за голову.
- Твою мать! – Закричал он. – Я забыл позвонить ей! – Так я понял, что он тут сидит именно с того дня. – Да насрать! – Он резко успокоился, посмотрел на меня и сказал, что я слишком напряженный.
Смотря на весь этот ужас перед собой, я почувствовал отвращение. Оно нарастало и подходило комом в горле. Все находящиеся здесь были грязными и невменяемыми, кроме того парня, с которым я пришёл. Он курил сигарету за сигаретой и с каким-то наслаждением смотрел на происходящее. Алекс предложил мне попробовать что-то новенькое, но я отказался.
- Мне вообще-то пора, и тебе, думаю, тоже. – Я встал с дивана и почувствовал, как вляпался в чье-то дерьмо. Про себя я уже сматерился уйму раз, но вслух сказал только «сука».
- Ты чё как братик мой? «Тебе пора!» «Брат, завязывай с этим, а то превратишься в дерьмо!» - Он рассмеялся. Алексу было смешно, хоть он, на самом деле, выглядел, как дерьмо. Я уже хотел идти один, но парень с сигаретой остановил меня и сказал ещё чуть-чуть поторчать здесь.
- Потом уйдёшь с Алексом, но сейчас подожди. Успокойся, посиди и посмотри, что будет дальше с этим – мусором.
- Что? - Парень предложил мне сигарету. Я отказался.
Он проигнорировал мой вопрос о том, чтобы он повторил последнюю фразу. Парень лишь засмеялся и потянул за руку, чтобы я сел рядом с ним. – Смотри – всё поймёшь после, малой. – Он улыбнулся и всё же втюхал мне свою сигарету.
Я сидел там не меньше часа это точно. Ничего не менялось, Алекс курил травку, рассказывал истории из детства:
- Моя мать умерла не так давно… Вот помню, как-то раз она нас с братом сильно ругала. Мы без разрешения пошли в лес, а там купались в небольшой речушки. Знаешь, она ведь ругалась не потому что ей нравится нас ругать, а потому что она волновалась. Все матери такие. Отец у меня был обычный офисный работник. К нам строгости не проявлял. Но любил алкоголь сильно. Однажды он напился и не пришел домой. Мать сразу волноваться начала, и мы пошли искать, прямо ночью! Было очень темно. Мама дала мне маленький синий фонарик, он слабо святил. У брата же был фонарь больше, я очень завидовал его большому фонарику в то время. Мама позвонила подружкам, и мы все вместе пошли его искать. Его нашли утром в заросшем пруду. Мама сильно плакала, брат её успокаивал. А я… Так странно, но я ничего не испытывал. Ни боли, ни жалости. Печаль не пришла ко мне даже на похоронах. Как будто мне было всё равно… Странное чувство, я бы даже сказал, что оно отвратительное. – Алекс, попросил достать пиво, но парень с сигаретой сказал, что здесь нет никакого пива. Алекс расстроился и продолжил свой рассказ. – Мама после смерти отца совсем рехнулась. Нас опекала страшно! Мой брат приличный человек. Сейчас у него есть даже своя семья. Когда мы ужинаем все вместе, то он часто ругает меня за то, что я употребляю, что работаю автомехаником, что в группе какой-то задрипанной играю. Короче! Он часто показывает, что он круче! Так я думал. Потом брат сказал мне, что хочет, чтобы я жил в лучших условиях. Он беспокоиться обо мне. Всё же, когда и мать покинула нас, я совсем на жизнь забил. Брат мой пытается держаться огурчиком, меня пытается пихнуть куда, чтобы путево. Не хочет он, чтобы я жизнь свою в канаве встретил. Но, а я что? Мне уже наплевать, если честно! – Алекс засмеялся и забрав у парня сидящего рядом пакет, залил туда ещё клея. – Пивка нет, а отрубится охото! – Он вдохнул клей из пакета, скосил глаза, и прилёг головой о спинку дивана. – Знаешь почему я употреблять начал? – Он икнул и закрыл глаза. – Потому что тихо слишком, в жизни… Какой-то я без чувств совсем… А когда ты без чувств, всего тебя окутывает мраком, тебе страшно, и ты начинаешь искать любой способ, главное, чтобы никогда не просыпаться в реальности. Реальность – убьёт тебя, и глазом моргнуть не успеешь. А когда ты вечно пьян, в дурмане, тебе и моргать не надо, очнёшься только на том свете, и красота…
Я просидел ещё часа два. За эти два часа я пару раз вставал с места и направлялся к выходу, но парень с сигаретой дергал меня за руку и просил подождать ещё.
- Пропустишь самое интересное! Подожди ещё, малой! – Не желал я там находиться. Раньше мне очень симпатизировал Алекс, но сейчас я вижу не крутого музыканта, а отброса, который употребляет всё, что только можно.
Позади нас, в углу, сидел какой-то подросток, он держал в руках баллончик с газом, и раз за разом прислонялся к нему ртом.
- Что он делает? – Поинтересовался я у парня с сигаретой.
- Кайфует, что ж ещё? – Он рассмеялся, а после сказал, что пришло время.
В сарай зашла девушка, она со всеми поздоровалась, сказала, что привела пару ребят. В сарае и так было тесно, так что я не понимал зачем тащить ещё кого-то. Но больше всего меня удивило то, кого именно она притащила.
- Присаживайтесь, молодые люди! – Парень с сигаретой хихикнул, и приглашал «гостей» присесть на диван рядом с Алексом. В сарае была жуткая вонь, но с приходом «таких» людей запах был просто невыносим. Воняло мочой, блевотиной, тухлятиной, ещё каким-то дешевым одеколоном. Я даже не мог вздохнуть нормально, весь этот запашок перекрывал чистый воздух. Хотелось выйти на улицу.
- Смотри прикол! – Парень с сигаретой показал на «гостей» и сказал не сводить с них глаз. Это были обычные бомжи с улицы, и как он мне сказал, они за сто баксов согласны на всё.
- Я пошла! – Крикнула девушка и скрылась за дверью сарая.
Смотрел я, смотрел на этих бомжей. Они сидели, попивали что-то из маленьких бутылочек, темы философские заводили.
- Такие угарные! – Парень с сигаретой сидел рядом со мной. По его виду можно было понять, что его это невероятно смешит и заводит.
- Вот вы, - начал один из бомжей, - оба, красавцы! А что делаете здесь? Жизнь не на помойке, а в утробе начинается! Мы вам цирк уродов что-ли? – Парень с сигаретой захлопал в ладоши.
- Конечно – цирк. Просрать свою жизнь тоже надо уметь! – Сказал он, заражаясь хохотом.
Я не понимал зачем торчу здесь, в этом сарае, с этими нелюдями. Парень с сигаретой угостил всех из ниоткуда взявшейся выпивкой, я отказался. Перед тем как дать её Алексу и ещё парочку парней, он кинул в бутылки какие-то таблетки. Я промолчал, и мне стало интересно, что будет дальше…
- Нужно ещё минут двадцать, дружок. – Парень с сигаретой подмигнул мне. И мы продолжили ждать.
Через двадцать минут один из парней с ярко рыжими волосами, начал кричать. Парень с сигаретой радостно хлопал в ладоши, словно ребёнок. Алекс затрясся, и я подумал, что у него передозировка. Я испугался, вскочил с места и подбежал к Алексу. Тот перестал трястись, посмеялся и сказал, что он пошутил.
Я сел рядом с Алексом. На меня накатила усталость, хотелось уже уйти, и былой интерес стерся. Парень с сигаретой это понял. Так же он понял, что всё идёт не по плану. По его лицу было видно, что он разозлён.
Но потом, он вновь начал меняться в лице. От злого и недовольного лица, он преобразился в очень жуткое и счастливое. Уродливая улыбка на его лице была от уха до уха. Я осматривался по сторонам, чтобы увидеть то, что его так развеселило за доли секунды. Парень, который кричал полез к одному из бомжей, он кричал на него непонятные слова, а после начал избивать. Никто его не пытался остановить. Остальные бомжи поняли зачем их сюда позвали. И я понял, для чего они тут. Рыжий парень продолжал избивать бедного мужика, пока тот не перестал дёргаться. После он снял с себя штаны и с тянул какие-то тряпки с бомжа. Парень с сигаретой дал рыжему длинную железную палку. Тот вставил её в задницу бомжу, а сам принялся наяривать свой член. От такого зрелища не только меня начало выворачивать. Алекса рядом со мной пару раз стошнило, после он начал истерично смеяться. Двоя парней накинулись на двух других бомжей. И делали тоже самое, что и рыжий. Алекс повернулся ко мне, и начал что-то бубнить, я испугался, что он, как и те, накинется на меня. Алекс улыбался смотря на меня, а после поцеловал. Он вонял! Так сильно вонял, что меня стошнило сразу же, после его прикосновения губ к моим. Я ударил Алекса и отбежал к двери. Алекс растерянно смотрел перед собой, я утирал рот тыльной стороной ладони. Было омерзительно. Какой-то парень, хоть и мой друг, в невменозе, прислоняется своими вонючими губами к моим. Было ужасно противно, я не переставал тереть рукой свой рот.
Алекс посидел ещё какое-то время в ступоре, но после встал и накинулся на последнего испуганного бомжа. Он взял палку с торчащими гвоздями и бил ею по бедному мужику. Алекс кричал и плакал. Руками он разорвал одежду, что была на бомже. Он разбил бутылку из которой не так давно пил, и пытался вспороть бомжу живот.
Парень с сигаретой радостно смеялся. Хлопая в ладоши, будто бы он ребёнок в цирке. Это и правда было похоже на цирк. Я стоял на месте и не мог шевельнуться. Мне было противно смотреть на всё это и слышать хлюпающие звуки, но никак не получалось отвести взгляд, я не мог даже глаза закрыть. Алекс снял с себя штаны, вместе с бельём, и вставил свой полу вставший член в анус мёртвого бомжа.
- Вот так прикол! – Парень с сигаретой достал телефон и начал снимать, - буду потом пересматривать! – Я заплакал, сам не знаю от чего. Мне было мерзко, мне было страшно, и я не знал, как мне заставить себя уйти оттуда. Я не знал, что мне делать и как забыть всё, что я видел и слышал прямо сейчас.

Парень с сигаретой вывел меня из сарая, он предложил мне сигарету, я не отказался. Дрожащей рукой, я взял её и подкурил.
- Ну в общем-то отличный вечер! Ты так не думаешь? – Я ничего не ответил. – Я на машине, тебя подвезти? – Слабо кивнув, я пошел за ним в машину. – Где живёшь? – Спросил он. Даже если бы я хотел что-то сказать, мой рот не издавал ни звука. – Ясненько! Ничего себе впечатление о друге, да? Я сам не ожидал! Ну… Покатаемся, а там успокоишься и скажешь, где живешь! – Он подмигнул мне и завёл машину. – Меня зовут Ян, запомни хорошенько, малой!
Ян отвёз меня в бар где я работаю. Он сказал, чтобы я держал язык за зубами.
- Если ты расскажешь кому-нибудь о том, что видел сегодня, Алекса заберут в тюрягу. Ты ведь не хочешь этого? – Я мотнул головой и вышел из машины. У меня было уйму вопросов к этому парню. Мне было интересно, что за таблетки он давал парням, но из-за шока, я до сих пор не мог говорить. Я зашел в пустой бар и улёгся спать на диван.

- Я польщён, что ты так любишь свою работу. Но всё же нужно спать дома. – Старик похлопал меня по плечу, и предложил чашечку кофе. Я кивнул ему в знак благодарности. – И так, что ты тут делал, кроме того, что спал. Почему не дома? – Я открыл рот, но не мог произнести слова, что крутились в голове. Что-то сжимало моё горло, перекрывая любой звук. Владелец оглядел меня, сказал, что я очень бледный, и какой-то странный. – Не буду тебя доставать, но знаешь… Иди-ка ты домой, поспи нормально, завтра придёшь. – Я вновь закивал, отодвинул чашку с кофе, и вышел из бара.
На улице ещё было ранее утро. Людей почти не было на улице. Машины не ездили. Было тихо. Я замер, закрыл глаза и начал глубоко дышать.
Вздох – меня наполняет свежий воздух. Я начинаю расслабляться. С жадностью выдыхаю. Я заплакал.
- Что за приколы? – Спросил я у себя.

Около дома, на детской площадке я увидел Карму. Она сидела на качели, держась руками за поручни. Голову она отпустила вниз, рассматривая свои ноги, девушка что-то шептала себе под нос. Сам не зная зачем, я решил подойти к ней.
- Ты здесь живешь? – Карма посмотрела на меня, но кажется даже не узнала.
- Нет. Просто гуляла, и решила отдохнуть, а ты? Ты здесь живёшь?
- Да, вон в том доме, - я показал ей дом, позади неё.
- Слушай… Прости, что спрашиваю, тебе наверное не приятно говорить об этом, но скажи… - Она посмотрела на меня и быстро закивала, давая разрешения на все неприятные вопросы, что только могут быть у меня. – Алекс, он ведь зависим от наркотиков, да? Вчера ночью я кое-что видел… Его друг, наверное, друг… Хотя я, если честно не уверен, что вообще существуют такие вот друзья… В общем-то его друг Ян, он ведь поехавший да? – Карма вскочила с качели, и схватила меня за рукав.
- Ян? Ты видел Алекса и Яна?
- Да, видел. Так ты знаешь Яна?
- Да, я знаю его… Не хотелось бы, но знаю. Ты сделал большую ошибку, познакомившись с ним! Если он сказал тебе своё имя, значит он что-то планирует и на тебя… А где ты видел Алекса?
- В сарае…
- В каком сарае?
- Там ещё были бомжи, и ещё несколько парней, был даже школьник какой-то. Туда заходила девушка, ну, она не особо примечательная, я запомнил только её ярко розовые колготки и берцы.
- Я никогда не была в этом сарае… А что с Алексом? Он должен был мне позвонить, но ушёл с Яном и больше я о нём ничего не слышала. – Карма присела на корточки и начала плакать.
- Знаешь, я не хочу врать и говорить, что с ним всё в порядке… Если честно, то Алекс очень напугал меня ночью. Ян дал им какие –то таблетки, кинул их прямо в алкоголь, и те будто бы рехнулись. На бомжей накинулись и всё такое… Ты знаешь, что за таблетки давал им Ян? И кто вообще такой Ян?
- Ян ужасный человек. Когда я увидела его, то очень удивилась. Раньше он был в психиатрической клинике. Больше года он находился там, и я была рада этому, потому что Алекс почти и не употреблял, только травку и ничего большего! Но когда я увидела Яна, я поняла, что всё не так просто… Скорее всего Алекс опять убил или убьёт кого-нибудь. Яну очень нравится смотреть на такие вещи. – Девушка встала, села обратно на качели, и спросила, не тороплюсь ли я. – История будет долгой, поэтому, если ты торопишься, я всё пойму, но ты ведь хочешь знать кто такой Ян?
- Я не тороплюсь, так что расскажи мне, пожалуйста.
- Мы раньше все вместе дружили, ещё со старшей школе. Ян тогда был обычным парнем, без всякой жестокости, даже наоборот, он был всегда очень добрым и весёлым! Учился неплохо, друзей у него было предостаточно. И родители у него отличные, поэтому никто не знает, почему такой хороший человек как он, превратился в машину жестокости. Сначала он просто убивал всяких жуков и приносил в школу. Он часто хвастался ими, подробно рассказывая, как кого он убивал.
Вот эту бабочку, я схватил за крылышко. Она ещё дергалась, когда я проткнул иголкой её крохотное тельце. Пинцетом оторвал усики, и принялся за прекрасные крылья. Спичкой я спалил её крылья дотла. Если бы бабочки издавали звуки, думаю, она бы кричала, кривясь в уродливой гримасе.
Даже это нас не особо волновало, до тех пор, пока он не пришёл в школу с жуткой улыбкой. Когда мы спросили, что его так развеселило, он подозвал нас в туалет, и попросил принюхаться к его портфелю. От портфеля исходил отвратительный запах, я еле сдерживала рвотный рефлекс. Открыв портфель, он показал шкуру своего пса!
Знаете, как он кричал?! Он доверял мне! Он любил меня! Он так сильно любил меня! Никто в жизни меня так не полюбит, как мой пёс! И от того, его жалкие от боли и предательства глаза забавляли меня! Боже! Вы никогда не поймёте, какого это, если сами не попробуете!
Я видел в интернете, как снять шкуру с животных. Когда я делал надрез, он скулил. Так жалобно скулил!
Он описывал, как заживо снимал шкуру со своего пса. Он улыбался, так жутко, что я чувствовала холодный пот, пробегавший по моей спине. Я боялась его, просила Алекса завязать общения с ним, но Алекс меня не слушал. Он часто говорил о том, что Яну нужна помощь и только мы, как настоящие друзья, сможем ему помочь. Но всё это был чёртов бред! И я видела это! Видела, как Ян портит Алекса!
Всё началось, когда Ян пригласил нас на вечеринку к девушке, что нравилась ему. Алекс напился тогда и искал где бы прилечь, я помогала ему искать пустую комнату. В одной из них мы увидели Яна, который снимал на телефон, как девушку, что нравилась ему, насилуют двое парней. Ян подозвал нас к себе. Я стояла в дверях и не могла даже шевельнуться, а Алекс подошёл к Яну. Никто из нас не остановил то, что делали те парни. Мы все слышали, как девушка пытается кричать через зажавший, грязными ладонями парней, рот. Мы все видели это и всё слышали, но ничего не сделали. Ничего! Алекс вывел меня из комнаты и сказал, что это не наше дело. Он оставил Яна, который с наслаждением снимал всё это.
Мы сидели с Алексом на крыше, когда Ян пришёл к нам и предложил травки. Он весело рассказывал, что ту девушку даже душили.
Не насмерть, конечно, но душили! Думаю, этой шлюшке понравилось!
Через пару дней, наш классный руководитель сказал, что та девушка покончила с собой. Ян жутко улыбался… Я была уверена, что это он виноват в её смерти. После уроков я подошла к Яну, плакала и обвиняла его в убийстве, но он лишь пожимал плечами.
Раз тебе было её жаль, так может нужно было подойти и спасти её? А что сделала ты? Ты просто стояла, как тупая корова и смотрела на то, как парни издевались над ней! Ты виновата ни меньше моего! Ты – свидетель, которого она видела! Она видела, что ты смотришь и не помогаешь ей! Она прокляла и тебя тоже, овца!
Я стала бояться Яна ещё больше. Я хотела заявить в полицию, но Алекс постоянно останавливал меня. Не знаю почему, но я доверяла Алексу и потому никогда не говорила о Яне и его выходках. Дальше всё становилось только хуже. Ян стал приносить более сильные наркотики, чем травка. Он подсадил Алекса на героин. Когда я просила остановиться и не идти на поводу у Яна, Алекс избил меня. Тогда я решила, что больше не подойду ни к Яну, ни к Алексу. Я бросила Алекса и старалась держаться от них подальше. Яну это не нравилось. Не нравилось, что Алекс больше не может держать мой рот закрытым.
Она может кому-нибудь проболтаться! Ты понимаешь это, Алекс? Нахрена ты избил её тогда?
У Яна всегда были и будут идеи, как испортить людям жизнь.
На одной из вечеринок, Ян схватил меня за руку и повёл в комнату. Он закрыл её на ключ и сказал, чтобы я заткнулась.
Если не хочешь, чтобы я перерезал твоё горло, то лучше заткнись!
Он угрожал мне. Ян изнасиловал меня, заткнув рот тряпкой. Он держал нож прямо у моего горла, чтобы я ещё живее понимала – мой рот, должен быть закрытым. Когда он отпирал комнату, Ян сказал мне, что если я попробую хоть что-нибудь, хоть кому-нибудь сказать, то он убьет меня. И он не шутил.
- Как он попал в психиатрическую клинику? – Перебил я Карму.
- Если честно – я не знаю. Думаю, он сам того захотел. По крайней мере, я хочу верить в то, что в нём всё же оставалось, что-то человеческое. Он всегда всех обманывал. Ян заставлял делать много опасных вещей других. Сам же только наблюдал. Алекс рассказывал мне, что как-то он сильно обдолбался и они пошли с Яном в дом какой-то одинокой старухи. Ян сказал трахнуть эту старушку, и Алекс будто заколдованный сделал это. Понятия не имею, как Ян манипулирует людьми. Алекс даже присел на два года из-за него в тюрьму. Сам же Ян сидел в больнице. Я надеялась, что они больше никогда не встретятся. Но сейчас понимаю, что Ян стал ещё более жестоким. Держись от него подальше, если не хочешь проблем. – Карма встала с качели, попрощалась со мной и ушла, оставляя меня одного в этом детском городке.
Мне страшно, что Ян может сесть и в мою голову тоже. Из самых низов, страх поднимался по моему телу доходя до горла. Меня начало мутить. Закружилась голова, и я рухнул на землю. Помутневшим взглядом я видел, как барабанщик из группы Алекса, подходит ко мне, что-то крича.


- Ну что, очнулся? Ты напугал меня, конечно… - Я открыл глаза, осмотрелся. Я был дома. Рядом, на диване сидел барабанщик, он чистил яблоко. – Ты ведь виделся с Алексом, так? Где он? – Я попросил у него стакан воды. Парень встал, направился на кухню, вернулся со стаканом и кинул туда таблетку. На вопрос «что это?» Он ответил, что обезболивающее.
- В сарае. Если честно, то я и помнить забыл, как называется тот гнилой район.
- Я понял где это. Значит, он опять начал тусоваться с Яном? – Я поднял удивленный взгляд на парня, тот сидел и спокойно продолжал чистить яблоко. – Я знаю этого ублюдка. Если честно он и нас однажды подставил. Мы тогда только создали группу. Мы были что-то типа школьного бенда. И этот паршивец Ян притащил нам Алекса. Сказал, что тот зашибенно играет на гитаре. У нас тогда был другой вокалист. Ты его уже видел, это Пьер Жульен. Он был против Алекса, потому что тот сидел на героине и постоянно был обдолбанный. И честное слово! Я не знаю как, но Ян уговорил Пьера оставить его в группе. До сих пор считаю, что это ошибка. – Дочистив яблоко, барабанщик разрезал его на небольшие дольки и предложил мне. – Поешь хоть это. Твой холодильник пустой.
- Слушай, наверное странно спрашивать твоё имя, когда мы с тобой столько знакомы… - Я принял дольку яблока, вспомнив, что парень ни разу не называл мне своего имени.
- Называй меня просто «Чувак», ок? – Он рассмеялся, - имя тупое, вот и не представлялся никак. Друзья меня «чувак» и называют, ты тоже можешь. – Почему-то я стал задумываться о том, что в этой «компашке», которая окружала Алекса все какие-то странные и не любящие своего имени. Бред, да и только.
- И что потом? – «Чувак» посмотрел на меня, и предложил ещё дольку яблока, - почему Пьер всё же ушел из группы?
- Из за Яна. Тот его подставил… Даже не так… Он подставил всех нас, даже своего дружка Алекса. Алекс и сам дерьмо, наверное, ты это понял. Я до сих пор считаю, что ему не место в группе, но наш басист тупой, как пробка, он сам на экстази да на ЛСД сидит. Ему вообще плевать, что вокруг происходит. Когда владелец бара познакомил нас с тобой, я подумал, что ты единственный адекватный, с кем я хоть как-то смогу поболтать. – Он рассмеялся. Доев яблоко, он положил нож на тумбочку. – Мы тогда выступать должны были, - сказал «чувак». – Ну и в общем-то приперлись в зал, всё круто, Ян обещал нам публику. Но ни публики, ни Яна, никого… Мы подумали, что Ян опаздывает. Звонили ему, тот трубку не брал. Людей даже снаружи не было. Алекс предложил нам хотя бы порепетировать, и все согласились. Мы там были больше часа, но никто так и не пришел. И где-то через минут двадцать, как мы начали собираться домой, к нам вбегает полиция и швыряет нас на пол. Обыскивали на наличии наркотиков и большой суммы денег. Так как у этих двух наркоманов всегда было с собой какое-то дерьмо, нас забрали в участок. Пьер тогда был в бешенстве. Сам Жульен очень добрый мальчик, но если вывести, то он и мать родную убьет. Пьер прознал, что это сделал Ян. Без понятия как, но он был уверен, что сученок Ян решил прикольнуться над нами. Так оно и оказалось. Ян посчитал это смешным. Пьер затеял драку, да только толку от неё, как от быка молока, нифига. Когда Алекс и басист пришли, то Пьер объявил, что уйдет. Он сказал, что Ян хочет быть нашем менеджером, а он этого сученка терпеть не может. А ещё ненавидит наркош. Так он и ушел. А мы с охринительным штрафом ни за что, приняли Яна как менеджера.
- Почему же ты согласился на это? – Спросил я у него.
- Да и сам не знаю. Что Ян, что Алекс – два дебила. Если Алекс сдохнет, то уверяю тебя, это сделал Ян.



На следующий день я вышел на работу. Чувствовал себя, по-прежнему паршиво. Но не столько физически, сколько морально. Я понимал, что Алекс познакомил меня с опасным человеком, который, скорее всего, так просто от меня не отстанет.
Хоть Ян и не появлялся на горизонте, меня всё равно не оставляло чувство, что скоро что-то должно произойти…

- Собственно, до Алекса мне никак не дозвониться, - сказал «чувак», - предлагаю тебя вместо Алекса, ты же знаешь наши песни, да? – Я немного опешил, и не сразу согласился играть в их группе. Но Алекс и правда не объявлялся слишком долго, и ничего не оставалось, как принять участия в их предстоящем концерте.
- Я убью этого сученка! – Басист вскочил с дивана, задев рукой стакан с пивом. Стакан разбился о пол, и на чистом паркете образовалось липкое пятно. Когда парень вставал в него, его кроссовки издавали шуршащий звук. Басист несколько раз ругался на это липкое пятно, но ничего с ним не сделал. Он вышел на улицу, сказал, что на перекур, но мы знали, что он решил закинуться экстази.
- Сейчас он приноровился принимать это.
- Что даёт экстази?
- Тебе хорошо. Весело. Ты постоянно хочешь двигаться. Я принимал их на вечеринках и со своей бывшей девчонкой. Обычно мы с ней не вылезали из постели до утра, а то и больше. Пока действия таблеток не закончатся, тебе здорово и круто. Правда после, я подумал, что умираю. Сильная депрессия и прочее дерьмо. Если думаешь пробовать, то я бы не советовал. Мне стоило больших трудов бросить эти весёлые таблетки.
Смотря на басиста, мне и самому захотелось принять экстази, несмотря на совет «чувака».

- Слушай, - я подозвал басиста к себе, тот скрипя зубами подошел ко мне. – У тебя есть с собой ещё таблетки?
- Чувак, тебе лучше не начинать, реально! Просто забудь! А я пойду, а то наш главный брат рассердиться, ок? Забудь об этом и даже не думай! Я не дам тебе! Один чувак откинулся сразу, как принял! А он принял первый раз! Сдохнуть хочешь? Забудь, ясно? Сегодня я принял экстази, а кажется, что ЛСД. Это дерьмо засасывает тебя! Я не знаю уже как убежать! Ха-ха, просто забудь, понял? Я не услышал! Понял? – Басист что-то буркнул себе под нос и ушёл. Мы с «чуваком» переглянулись и поняли, что этот парень кинул нас и ушёл по своим делам.
- Не думаю, что он вернётся. Обычно я прошу его не принимать перед концертом, но он как обычно… Даже не знаю что и делать. Всё кажется бесполезным. – «Чувак» закурил сигарету, предлагая мне. Я отказался. Мне стало жаль его, ведь он был единственный, кто действительно дорожит своей группой. – Дерьмо! Жаль, конечно, но кажется придётся распустить группу. Алекс хер знает где, этот дебил тоже постоянно пропадает.
- Звучит хреново…
- Да и выглядит тоже не ахти.

Ян пришёл ко мне в бар. Он заказал пиво и сказал, что придут ещё его друзья, поэтому было бы не плохо, если бы я нашёл ему свободный столик на пятерых. В субботу вечером сложно найти свободные столики, и даже объяснив ему это, Ян сделал вид, что не замечает меня.
- Найди и всё. – Сказал он, достав сигарету. – Не найдешь, то что мне делать? На полу сидеть?
- У меня много работы, Ян. Так что прошу меня простить. – Отвернувшись спиной, я чувствовал, как Ян прожигает меня насквозь.
Весь вечер я старался обходить парня стороной. Но не всегда удавалось. И вот в это вот «иногда», он хватал меня за руку, и рыком приказывал найти свободное место. Я вырывался и кричал ему в ухо, из-за громкой музыки, что таких нет, и если ему надо, то пусть сам и ищет.
В конце рабочего дня, Ян ждал меня у выхода.
- Как знал, что ты выйдешь от сюда. Подвезти?
- Нет, спасибо, я дойду.
- Ты прости, малой, просто нервный я сегодня, не обращай внимания, ок? – Ян улыбнулся, взял за руку и повёл в свою машину.
- Разве ты не пил?
- Пил? И что, теперь водить нельзя? – Он рассмеялся залезая в машину. – Давай уже, я долго милым быть не могу, понял? – Я кивнул, открыл заднюю дверцу машины и сел. – Что-то ты далеко от меня сел, боишься?
- Нет, просто тут безопасней, я думаю…
- Слушай, ты ведь знаешь девушку Алекса, да? Скорее всего ты знаешь эту сучку! Она ненавидит меня потому что думает, что именно из-за меня Алекс сел на наркотики! Но ты только глянь, сам я – принимаю что ли? Нет! Так как я могу подсадить кого-то, если сам того не делаю? Правильный ответ – никак! – Он рассмеялся. – Если ты знаком с ней, то наслышан обо мне и всех этих школьных историях, да? Можешь не отвечать, я знаю, что она говорила обо мне. А о себе она рассказать ничего не хочет, интересно… Слушай, ты там! Спроси в следующий раз у неё, какого это трахаться со всеми друзьями своего парня! А и ещё, каков на вкус героин! Спроси – спроси! – Он вновь рассмеялся, и спросил где я живу. Оставшуюся дорогу он молчал. Я тоже ничего не говорил. Мне было плевать на Карму, и что она там делает или принимает. Она не предоставляла для меня никакой угрозы, ведь я её видел всего пару раз. Но вот Ян… Ян был опасен, и я понимал это. Сидя в его в машине, я много раз прокручивал в голове, как открываю дверцу и вываливаюсь из машины. Только чтобы не находиться так близко к Яну.
- Ну, адьос! – Он уехал. Я постоял ещё пару минут, и пошёл в обратную сторону, домой.
- Я же не дурак, говорить, где живу…

- Слушай, мне нужны бабки прямо сейчас! Нет! Ты не понимаешь! Они нужны мне прямо сейчас! Ты – кусок дерьма! Если не принесёшь мне бабки через час, то я убью твою девчонку! – Ян громко кричал на кого-то по телефону.
Уже месяц он встречает меня около работы, чтобы подвозить домой. И он до сих пор подвозит меня в соседний двор. Я не отказываюсь от его «услуг» только потому, что он слишком настойчиво просит помочь. Сам он взамен ничего не требует, но я прекрасно понимал, что ещё просто не время, для его просьб…
- Тупорылый баран! Если берёшь наркоту, то будь добр - деньги! Сука, решила меня обвести вокруг пальца! Ну посмотрим кто кого! – Ян чертыхался всю дорогу, делая вид, что меня здесь и вовсе нет.
- Так ты продаёшь наркотики? – Спросил я у него, когда мы уже подъехали.
- А что? Тоже хочешь? – Ян рассмеялся. – Я продаю, но бизнес у меня своеобразный, знаешь ли…
- Это как?
- Ну, сначала подешевле, а потом накручиваю цену, говоря, что рынок не стабильный. Когда человек уже с катушек будет ехать. Но для друзей – бесплатно! Поэтому только свистни и я достану тебе что захочешь!
- У тебя есть экстази? – Парень удивленно на меня взглянул.
- Экстази?
- Именно. Так что, есть?
- Конечно, но ты уверен? Не то, чтобы это был бы сумасшедший наркотик, но он весьма коварен…
- Чувак, что играет на бас гитаре принимает экстази, он предупреждал меня, что это ещё то дерьмо, но я бы хотел сам попробовать.
- Знаешь, я дам тебе таблетку, однако даже я не знаю, что в ней храниться, в этой маленькой таблеточке. – Ян вышел из машины, обошел её, а после вернулся в салон. – Держи, - он протянул мне маленький пакетик, где лежала одна таблетка. – Скажешь потом, как тебе, ок? – Он рассмеялся и сказал проваливать из его машины.
Маленькая розовая таблеточка с изображением дельфинчика, лежала на столе прямо передо мной. Внешне она похожа на витамины для детей. Детские витамины всегда игриво изображают, чтобы детям нравилось их принимать. Экстази не казался мне детским наркотиком, но этот дельфинчик заводил меня всё дальше в заблуждения. Я подумал, что будет не весело принимать столь увеселительную таблетку дома, в одиночестве, поэтому я решил пойти ночью в клуб.
- Если уж и веселиться с таблеткой экстази, то только в клубе, где полно всяких девок!
Я пришел в первый попавшийся клуб, снаружи было уйму народу, из-за которой пришлось простоять очередь, чтобы потусоваться в данном задрипанном клубе. Стоя в очереди, я всё грезил о маленьком дельфинчике у меня в кармане. Зайдя через пол часа в внутрь клуба, мне сразу же в глаза бросились разноцветные фонари, которые мигали. В клубе было душно, сильно пахло потом. Я огляделся и понял, что весь зал заполнен, именно поэтому на улице такая очередь.
Я проскользнул к барной стойке, заказал себе водки. «Для начала напьюсь» подумал я. Перед тем как принять эту таблетку, нужно растрястись. Через пару рюмок, я пошел в туалет, где и принял эту таблетку. Я не знал, как точно нужно её принимать. Нужно ли её рассосать или нужно запить? Поэтому запил её водой из-под крана в туалете. «Через сколько будет эффект?» «Какой он будет?» Эти мысли не давали мне покоя. Было очень интересно, но в тоже время и страшно. Ведь я помнил слова басиста, который рассказывал мне, что один чувак откинулся приняв первый раз.
Я присел за барной стойкой и оглядывался по сторонам в ожидании эффекта.

- Ого, и вы здесь! – Рядом со мной стояла Карма. Она удивленно хлопала глазами, и улыбалась. – Рада видеть вас здесь! Вы тут с друзьями или один?
- Я здесь один.
- Я тоже! Ничего, если я составлю вам компанию? – Я пожал плечами, приглашая, сесть рядом.
Экстази не начинали действовать и через двадцать минут. Я подумал уже о том, что Ян дал мне реально какую-то детскую витаминку. Карма сидела рядом и о чём-то рассказывала.
- Слушай, - перебил её я. – Ты когда-нибудь принимала экстази?
- Ну, бывало, а что?
- Я принял одну таблетку двадцать минут назад, но так ничего и не чувствую…
- Здесь всё зависит от того из чего она сделана. Знаешь, иногда они могут запихать даже ЛСД или амфетамин в экстази! Как-то я приняла такую, и мне было очень плохо! Я подумала, что все мои друзья сектанты! Я кидалась на них с ножом, не знаю почему, но кидалась, прикинь! Я думаю, что скоро подействует! Просто подожди! Но, знаешь, зря ты решил принимать экстази. Тебе просто нужно было начать с травки.
- Я уже давно курю травку, ещё с интерната. Мой друг – Марк, научил меня скручивать косяк.
- Какое полезное умение, - сказала Карма с сарказмом. – И где сейчас этот Марк? Небось травкой одной не обошлось? Сидит на чём-то по крепче?
- Он умер. – Было видно, что девушке стало дискомфортно после моих слов, она явно не ожидала. – Он умер, когда мы были ещё в интернате. Суицид. Так что не стоит делать такое лицо, будто ты сожалеешь, что сказала ранее. Всё нормально.
- Почему он решил покончить с собой? – Карма предложила мне коктейль, который заказала себе, я не отказался, хоть и не знал, что тот в себе содержит.
- Если честно, то я и сам толком понять не могу. Иногда думаю об этом… Думаю о том, насколько сильна была его боль, что он сделал столь ужасный поступок? Хоть я и знаю все тонкости его прошлого, но никогда не мог понять, почему он просто не смирился? Я бы хотел понять его, и часто пытаюсь это сделать, но не получается. Если честно, мне его сейчас не хватает. Я думаю: «О, было бы круто, если бы Марк увидел это или вон - то!» Но знаю, что он никогда ничего такого не увидит.
- Это печально. Правда. Мне очень жаль вашего друга. Нам, близким людям для суицидников, тяжело принять то, что они сделали с собой. Мне кажется, что вы однажды поймёте, почему ваш друг Марк выбрал смерть, а не жизнь. – Карма допила свой коктейль. Я же водил трубочкой по стакану, даже не притронувшись к своему. – Кстати, вы уверены, что вас не надурили с наркотиком? Сколько бабок вы дали за него?
- Его дал мне Ян, - сказал я не подумав.
- Вы всё таки связались с ним? – Лицо девушки помрачнело.
- Не то, чтобы я хотел этого… Он сам присосался ко мне. Я узнал, что он торгует наркотиками, и спросил, нет ли у него экстази, тот с удовольствием, за бесплатно, дал мне одну таблетку…
- Ян никогда не даст вам что-то просто так. Плата за его услуги всегда велики. Вы сделали большую ошибку попросив у него что-то подобное. Но знаете… - Карма встала со своего места, положила свою руку на моё плечо и сказала мне прямо в ухо, чтобы я лучше услышал: - Знаете, если то, что дал вам этот человек не подействует, значит он вас обманул. А это лишь доказывает, что вы ему нужны в трезвом уме для какого-нибудь очередного дерьма! Он бы не позволил хорошему продукту испортиться раньше времени! Я вижу, что вы хороший человек, и очень даже не глупый, и Ян тоже видит это, а значит, эффекта можете не ждать, он дал вам детскую пилюлю. Радуйтесь, что вам не придётся сжимать свои челюсти до треска зубов. – Карма ушла. Я остался один с этим коктейлем, к которому так и не притронулся.
- Меня обманули… - Я ждал как дебил какого-то эффекта, но так его и не получил. Но больше всего меня волновало не это, а то, какие же планы на меня у Яна.

На следующий день, Ян сидел в своей машине около бара, в котором я работаю. Я сел на переднее сиденье.
- Ты возмущен, да?
- Зачем ты так со мной? Я ведь по-человечески попросил у тебя.
- По-человечески? О Бог ты мой! – Он рассмеялся, - дружок! Наркотики и человек, это то, что не должно быть совместимо. Я даю это дерьмо только тем, кого считаю слабым. Людям, которых я терпеть не могу. Тупорылым, заносчивым. Людям, для которых уже всё кончено. Людям, которые не видят и не понимают истинного удовольствия. Поверь – тебе оно не надо. Забудь о наркотиках. Максимум, что тебе позволено принимать, так это травка!
- Какого хера, Ян?! Тебе решать что ли? Ты с чего вдруг подумал, что я даю тебе право решать за меня, что мне принимать, а что нет? – Ян полностью развернулся, схватил меня за горло и сжал, вцепившись ногтями в кожу.
- Слышь, сосунок, пасть свою прикрой! Как только мы познакомились с тобой, я уже понял, что могу использовать тебя для более крутых дел, о которых ты даже никогда и не думал! И чтобы ты знал, я могу сделать тебя звездой, но только в том случае, если ты, подонок, будешь слушаться папочку! Иначе я прикончу тебя, и это не будет так по-доброму, как я сделал это с Алексом, это будет совсем иначе! И тебе это не понравиться! Запомни это, малыш. – Ян отпустил меня и завел машину. Я не дернулся за всю поездку. Выйдя из машины я ещё долго стоял на месте. Понимания того, что я в полной жопе не давало мне и шагу сделать. Снова и снова прокручивал в голове его слова. «Как я сделал это с Алексом». То, что сейчас происходит с Алексом его рук дело? Но разве они не друзья? Для Яна связи не имеют смысла, Карма говорила, что вдруг что и он готов убить собственную мать. Мне стало не на шутку страшно. Я думал о полиции, направился в участок, но так туда и не зашел. Что-то не давало мне это сделать. Это страх или жадность, которая проснулась во мне после его слов о том, что он может сделать меня звездой. Я не знал. Простояв перед полицейским участком ещё пару минут, я пошел домой, так и не придя в себя.



На работе я попросил отгул, сказал, что приболел. Зависал дома, боясь выходить, думая, что Ян может подцепить меня, усадить в свою машину и увезти в жуткое дерьмо. Знаю, я не могу сидеть вечно дома, но поделать с собой ничего не могу. Страх овладевает мною, и я боюсь открыть даже шторы. Ян пугал меня, но в тоже время, я чётко помнил его слова о том, что он может сделать меня знаменитым. Я был бы не против стать соло исполнителем у которого есть уйму фанатов. Но стоит ли это удовольствие того, чтобы быть на побегушках у Яна, которому в голову приходят ужасающие идеи... Я уже понял, какой Ян. И всё мою нутро содрогалось от страха, стоит мне только подумать о нём.

Спустя пару недель, я всё же вышел на работу. Ян уже ждал меня в баре, он смотрел на меня с возмущением.
- Привет. – Сказал Ян. Я поприветствовал его и прошел за барную стойку. – Почему так долго не выходил на работу, болел?
- Да, чувствовал себя не важно.
- А я подумал, что ты от меня сбежал. Не делай так больше, ясно? Вот, держи, - Ян протянул листок с номером, - это мой номер телефона, если опять решишь попрятаться у себя в конуре, то звякни. Я же не просто так вижусь с тобой, ты понимаешь это?
- Конечно.
- Завтра придёт важный человек, принеси свою гитарку и порепетируй свои песенки. Завтра сыграешь ему!
- Чего?
- Я же сказал, что сделаю тебя знаменитым! – Он подмигнул мне, кинул пару купюр и ушел из бара.

- Не верю, что Ян решил сделать вас знаменитым! – Карма сидела рядом со мной на лавочке, в парке. Мы, как и до этого раза, случайно встретились. Я сидел, пил виски, а она проходила мимо.
- Я понимаю, что ты имеешь ввиду. И мне немного страшно, но я всё же думаю попробовать. Никогда не знаешь, что может произойти.
- Вы правы, но всё же, лучше быть осторожным! – Карма достала из своей сумки упаковку печенья, и протянула мне, - будете? Это сырные крекеры, мне они очень нравятся. – Я взял одну штучку.
- Вкусно, - сказал я, откусив.
- Так значит я была права? Он дал вам совсем не экстази?
- Верно.
- Как то он продал мне героин. Я была очень глупой, и попробовала. Потом думала, что не слезу, правда… Но, кажется эта зараза не въелась в меня так глубоко, и я смогла всё же избавиться от этого дерьма. Было сложно, но я и мой психиатр - справились. Не подсаживайтесь на наркотики. Какие бы красивые картинки вам не рисовали. Я попробовала многое, потому что любила глупые вечеринки, где полно обдолбышей. Мне это ничего не дало, ни-че-го-ше-нь-ки. Только болезни, и постоянный страх, что я вот-вот сорвусь! А я ведь, хочу стать журналистом! Осенью пойду поступать в университет, а сейчас усердно изучаю специализацию. А вы о чём мечтаете?
- Я? – Я задумался, «а о чём я мечтаю, в самом деле?» Мечтал ли я о той славе, что хотел дать Ян? Мечтал ли я о семье, которую у меня отобрали? Мечтал ли я сидеть в прокуренном баре и продавать алкоголь? О чём вообще мои мечты? – Я не знаю. – Сказал я. Карма закурила. От дыма её сигарет шёл ментоловый запах. Она обхватывала тоненький фильтр, своими ярко накрашенными губами. Я посмотрел на неё иначе. Впервые я осознал, насколько на самом деле, красива Карма. Она смотрел перед собой, то преподнося сигарету ко рту, то, отстранив немного руку, выпускала дым, сквозь слегка приоткрытый рот. Мне захотелось поцеловать её. Карма словно услышала мои мысли. Развернулась ко мне. Я приблизился к ней, и поцеловал её ярко накрашенные губы, к которым прилипли крошки от крекеров. Блеск для губ пах вишней. А от самой девушки доносился аромат яблок. От её прикосновений, мне стало спокойно.

Ян устроил мне встречу с продюсером. Упитанный, высокий мужчина, сидел напротив меня, на диване. Он слегка наклонил голову, рассматривая из-под очков меня сверху донизу. Когда я начал играть, он закрыл глаза и кивал головой в так музыки. После пару песен, он ещё раз осмотрел меня и сказал, что я очень подхожу для нынешней молодежи.
- Девчонкам нравятся такие как ты. Ну, ты, наверное, понимаешь, о чём я… Им нравятся высокие, худощавые, с несчастным милым лицом, с небольшой хрипотцой в голосе, ты их очаруешь. Поёшь несчастные песенки, да и сам выглядишь не плохо, пропит немного, но ничего. Девчонкам понравится, будут писаться и просить их трахнуть в туалете! Но ты перед этим лучше паспорт попроси, а то никогда не знаешь, сколько дамочкам лет. В тюрьму же не хочешь! – Продюсер рассмеялся
Ян похлопал меня по плечу, сказал, что теперь он мой менеджер. Я уволился с работы, и впервые пришел в профессиональную студию. Там мы записали пару моих песен. Продюсер пару раз покричал на меня, что мне нужно расслабиться, иначе ничего не выйдет. Всё это было для меня в новинку, и я не понимал, нужно ли это мне вообще.
С Кармой я не виделся. Мы не обменялись номерами, и я начал переживать, что тот поцелуй – ничего не значит.
3.


Я был не прав, когда говорил, что не уверен, нужна ли мне эта слава. А Ян, как раз, наоборот, был прав во всём, как и тот высокий продюсер, чьи пуговицы на рубашке, вот-вот могли оборваться и полететь мне в лоб. Девочкам-подросткам я очень даже понравился. Своим монотонным, хриплым, (но как говорил продюсер, приятным и очень сексуальным) голосом, я заставлял их пищать на концертах. Играя под гитару, я собирал маленькие залы. Постепенно, и как-то даже быстро, аудитория начала расширяться. С Кармой я так и не виделся, хоть и думал о ней постоянно. Наверное, она решила больше не связываться со мной, так как Ян не отходит от меня ни на шаг. Девушка даже приходила ко мне во снах. Я посвятил ей пару песен, и впервые понял, какого это – быть влюбленным. Яну я ничего не рассказывал, хоть тот постоянно и спрашивал, от куда у меня вдохновение. Всё шло стабильно быстро, и всё давалось как-то слишком просто. Я постоянно был начеку, думал: «от куда появится то дерьмо, о котором меня вечно предупреждала Карма и «чувак», играющий раньше на ударных.» Но «дерьмо» ко мне так и не приближалось, я и правда начал думать о том, что Ян отличный парень.

Ночью меня разбудил стук в дверь, я включил свет, встал рядом с входной дверью и спрашивал «кто там?» на вопрос мне не отвечали, а дверного глазка у меня не было. Стук не прекращался, я взял швабру и пошел открывать дверь. За ней меня ждал избитый, грязный, вонючий, находящийся в полном дерьме – Алекс. Он качался, опираясь рукой о вход. Алекс обрадовался увидев меня и слезно начал умолять впустить его переночевать. Я впустил Алекса в квартиру, не прекращая хлопать глазами от удивления.
- И какого чёрта ты пришёл сюда? И вообще, от куда ты знаешь где я живу?
- Алекс попросил воды, я дал ему банку с колой.
- Чувак, ты так меня выручишь! Мне только на сегодня, правда. Я сегодня переночую, а завтра днём уйду, правда! Блять, ты просто не представляешь, что за дерьмо я пережил! Сначала я пошёл к барабанщику, которого тоже Алекс зовут! Ха-ха, прикинь, он из-за меня терпеть своё имя не может! Этот уебок женился и сказал, что группа мертва! Я опупел, реально! Плюнул ему в дверь, нассал на порог и свалил. Пошел к басисту, а того дома не было, а соседка сказала, что не так давно провели похороны, говорит: «этот сранный наркоман получил по заслугам, нечего срать по углам». А потом уже пришёл к тебе… Правда, я и к Яну заглядывал, но тот прогнал меня, сказал, что ему труп дома не нужен. – Алекс рассмеялся. Он открыл банку с колой и немного отпил. – Мне только на сегодня, правда, чувак, только на сегодня!
- Ничего, но помыться тебе не помешает. – Алекс улыбнулся.
- Ты слишком добрый, чувак! Спасибо, - он выпил колу. Я дал ему полотенце и сменную одежду. Алекс пошел в душ, а я выкинул его вещи на улицу, ведь они и правда воняли трупом.
Когда Алекс вышел, он увидел уже постеленный диван, и разрыдался. Я постарался его успокоить, но он не унимался.
- Прости, прости… Просто ты так добр ко мне. Я ведь обосрался, очень сильно обосрался! В тот день позвал тебя, и ты увидел не самую прекрасную мою сторону, - Алекс рассмеялся, он сел на диван, я подсел к нему. Мне захотелось пожалеть этого парня, выглядел он беспомощно.
- Что случилось?
- Слушай, чувак, ты ведь с Яном связался, да? Слышал ты какая никакая, но знаменитость теперь! Рад за тебя, впервые у Яна успех. Раньше он меня хотел сделать знаменитым, сам то он ни петь, ни играть не умеет, но зато как владеет языком! Любого может заговорить, от того и связей много. Если он поймёт, что ты не вывозишь его планов, он захочет избавиться от тебя, а это уже грустно! Потому что ты становишься вот таким вот - как я. Заросшим, вонючим и избитым, потому что приходит момент безденежья, и тебе приходиться что-то с этим делать. Когда торчишь, тебе ещё и деньги нужны, и вот в такие вот моменты, приходиться и на трассу выходить, обсулживать всяких извращенцев. А сейчас я выгляжу так, что никто и не захочет мне засаживать, даже за бесплатно, - Алекс вновь рассмеялся, но смех его был совсем не радостным. Он поджал губы, и сдерживался от слёз. – У меня ведь брат есть, старший. Помнишь, я рассказывал?
- Помню.
- Не так давно я пришел к нему домой, а там дамочка его. Сказала, чтобы я убирался и больше никогда не приходил. Я знаю, что это она так решила, а не брат. Он бы никогда меня не кинул, но совесть я никуда не девал, и позорить его, мне не хочется. Оттого я больше туда не суюсь. Просрал я всё, чувак. И понятия не имею, как всё вернуть. И стоит ли возвращать? Может просто вскрыть свои дырявые вены, да и насрать?! Как думаешь, а? – Я промолчал. Алекс похлопал меня по плечу, пожелал спокойной ночи, и залез под одеяло на диван. Я выключил свет и ушел в спальню. Всю ночь я пролежал смотря в потолок. Мне жаль Алекса, но люди сами виноваты в том дерьме, что их окружает. Он позволил этому случиться. Шел на поводу, и сам не замечал того, как глубоко закапывал себя.

На следующую ночь Алекс вновь пришел ко мне. Я пустил, и предложил выпить вместе. Алекс был немного другим, он отличался от того, каким был той ночью, когда он явился ко мне вдрыск пьяным. Тогда он был просто побитым щенком. Сейчас же, он был отрешенным и нервным. Мы с ним выпили, и Алекс пошел в коридор, ссылаясь на то, что у него для меня подарок.
- Слушай, некрасиво, вот так вот просто торчать у кого-то дома, и ничего не давать взамен. Поэтому я принёс тебе кое-что интересное, - Алекс протянул мне свёрток с порошком. – Я бы сказал, что это, но честное слово вообще забыл, что брал в последнее время. Но, чувак, ты такой напряженный! Не стесняйся! – Алекс развернул свёрток, и любовался на порошок какое-то время. Мы сидели молча. Я смотрел на Алекса, он на порошок, и я не понимал, какого чёрта оно здесь – у меня дома.
- Слушай, Алекс, я не уверен, что мне это нужно. Спасибо, конечно, но я откажусь, - я улыбнулся ему, и отодвинулся в сторону.
- Я же тебе не по вене предлагаю пройтись! Я предлагаю тебе просто нюхнуть, блять, ну вот серьезно!
- Всё-равно – нет.
- Я слышал, что как-то у Яна ты просил экстази. У меня есть. Хочешь? – Я промолчал, уставившись на него. – Раз порошок тебя пугает, то может таблетка подойдёт? Хотя я, честно говоря, не очень люблю экстази, мне больше нравится настоящий MDMA, его то у меня нет, но эта срань куда круче, чем какое-то хуйовое экстази. Так что? Будешь? Есть у меня парочка таблеточек… - Экстази всегда было в моей голове, и я совру, сказав, что никогда после того дня обмана, не интересовался им. Ян пронюхивал каждый раз, когда я встречался с людьми по поводу наркотиков. Он давал мне по шее, и говорил, что скоро разорвет мне рот, если ещё раз узнает. И вот сейчас, прямо в эту секунду, я могу узнать, наконец, что такое экстази, и какого оно на вкус. – Я дважды не предлагаю, чувак! Мне повезло, что у тёлки, которая вчера валялась на тротуаре в отрубе были, кроме денег, ещё и таблетки. Либо ты со мной, либо иди нахуй, правда! Ну? – Алекс видел по моему взгляду, что я очень хочу попробовать. Порошок меня и вправду пугал, а вот экстази соблазняло ещё как. Алексу надоело ждать от меня ответа, поэтому он положил таблетку себе на язык и пододвинулся ко мне. Рукой надавил на мой затылок, и придвинул моё лицо к своему. Он поцеловал меня, раздвигая языком губы. Алекс протиснул таблетку мне в рот через поцелуй.
- Глотай, малыш. – Я проглотил. Послушно и неосознанно.
Алекс скрутил косяк, предложил мне покурить, я отказался.
- А ты? Ты будешь экстази? – Алекс повернулся на меня и как-то уж сильно был опечален.
- Да нет, я порошок нюхну, - сказал он. Его вид был виноватым, я спросил в чём дело, но тот ничего не ответил. Минут сорок он нервно дёргался, затягиваясь косяком, и посматривая на меня. Я не чувствовал того эффекта, которого ожидал. Заболела голова, будто бы церковные колокола били меня прямо в уши. Зрение ухудшалось, я перестал видеть чёткие картинки, и это начало меня пугать. Постепенно, я начал понимать, что теряю сознание. Алекс встал с дивана, пробормотал себе что-то под нос и ушёл. Моё сердце колотилось и казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я почувствовал озлобленность за такой эффект экстази. Ведь я думал о другом. Думал, что мне будет хорошо и весело! Я выдумал себе картинки, но они не соответствовали реальности. Я слышал, как хлопнула входная дверь. Алекс ушел, оставив меня одного. Я чувствовал слабость. Ели встав с дивана, побрел на кухню. Сердце колотилось, отдавая прямо в уши, в голову. Сердце стало таким громким, громче той жуткой боли, в голове. К церковным колоколам, пришёл стук моего сердца. Оно болело, будто предупреждало о том, что вот-вот взорвётся. Стало страшно и мне захотелось вытащить его. Взяв из шкафа нож, я приподнял майку вверх, желая разрезать грудную клетку. Потеряв равновесие, я упал. Полностью окунувшись во тьму.



- Позовите врача, когда он придёт в сознание.
- Хорошо.
Я услышал отдаленные голоса. Находившись в полном мраке, я был расслаблен.
- Где я? – Пробормотал я, не открывая глаз.
- В больнице, - услышал голос Яна. Я никогда в жизни, не слышал такого жуткого голоса. Ян максимально пытался сделать его расстроенным, напуганным, но это был Ян. Ян, которому наплевать на жизни. Ян, получавший наслаждения от чужих мук. Не открывая глаз, я находился в тёмной пустоте. Желал, окунуться туда глубже, чтобы не слышать его пугающего и пожирающего голоса. – Я не могу сидеть тут вечно, надеюсь, ты меня поймёшь... Врачи сказали, что у тебя была передозировка наркотическими веществами и попытка самоубийства. Из-за этого они порекомендовали отправить тебя в стационар, провериться. Ненадолго... Думаю, тебе это поможет. Это, наверное, моя вина. – Его голос охрип, он стал говорить тише. По моей спине пробежали мурашки. Я чувствовал, как он сидел. Я буквально мог слышать, как он улыбается, пытаясь выставить себя виноватым в произошедшем. – Ты в последнее время был нервным. И озабоченным идеей попробовать экстази. Не знал, что для тебя это так важно. Не понимаю зачем, правда, не понимаю… Но знай, даже после этого, я не откажусь от тебя. – Ян встал со своего места, подошел ко мне ближе, и прижался к самому уху. – Ведь у тебя есть только я.
Через два дня Ян привёз меня в психиатрическую клинику. В машине я просил Яна не отправлять меня, но тот настаивал на своём.
- Я напуган. Вдруг это не первый раз такое? Что, если ты опять захочешь покончить жизнь самоубийством? Что тогда? Знаешь, я и сам не хочу отправлять тебя туда, - Ян похлопал меня по плечу, - но это всего на две недели. Я хочу быть уверен, что у тебя нет никакой зависимости, депрессии и прочего дерьма. Хорошо? Всего две недели, за это время ничего не измениться. – Ян улыбнулся и сказал выходить из машины.
В клинике меня радушно поприветствовали, проводили в палату, в которой я буду жить эти две недели.
- Если всё будет хорошо, есть вероятность, что мы выпишем вас раньше, - девушка-медсестра улыбнулась мне и передала пижаму. Она не уходила из палаты, сказав, что ей нужно проверить, нет ли чего запрещенного. – Мне нужно будет забрать ваши вещи. К сожалению, в этом корпусе, у нас запрещены какие-либо предметы, даже ручки или карандаши.
- Я же музыкант! Разве вас не предупредили? Что, если я захочу написать песню? Чем мне писать? Своим дерьмом? – Медсестра отпустила глаза.
- Приходите ко мне, и пишите у меня, под моим присмотром.
- Бред какой-то. – Условия плохие, но ничего с этим не поделать. С тяжелым сердцем, но я отдал свои вещи девушке. В палате была какая-то постель, которая больше походила на раскладушку, я прилёг на неё, и она противно заскрипела. Я захотел вздремнуть, но мне помешал стук в дверь.
- Уважаемый, к вам можно? – В дверном проёме показалась женская голова. – Меня зовут Элизабет, и я хотела бы с вами познакомиться. – Девушка полностью открыла дверь и прошла внутрь.
- Разве пациентам можно вот так просто заходить в чужие палаты?
- Нет, нельзя. Но, ты симпатичный, поэтому я пришла дать тебе кое-что… - Девушка спросила разрешение подойти ко мне, не дождавшись моего ответа, она подошла. Присела, и поцеловала меня.
- Откройте-ка ротик, уважаемый. – Я открыл рот и почувствовал, как она просунула таблетку. Неосознанно я проглотил её.
- И что это?
- Кое-что очень интересное! Я стащила их сегодня, когда приходила за своими таблетками. Они принадлежали мужику с острой шизофренией, так что должно быть нечто классное! – Девушка вскочила с кровати, и выбежала из моей палаты, широко распахнув дверь. Я осел. Был в шоке по колено. Как мне ещё описать то, что я почувствовал, узнав, что какая-то больная чмокнула меня и передала таблетку от шизофрении?
- Пиздец, - сказал я, побежав в туалет. – Надо, чтобы меня вырвало. – Я засовывал пальцы в рот, но рвота не выходила. Я пил воду из-под крана и вновь бежал к унитазу, засовывая пальцы в рот. Но ничего не происходило. – Пиздец! – Закричал я. На мои крики прибежала медсестра.
- Что вы делаете? – Закричала она, бросившись оттаскивать меня от унитаза.
- Какая-то больная поцеловала меня и отравила какой-то таблеткой от шизофрении! Мне нужно её вытащить! Отпустите! – Медсестра позвала на помощь. Прибежал здоровый мужик, и силой оттащил меня от унитаза.
- Кажется, у него бред. Я позову доктора! – Мужик отнес меня в мою палату и сказал, что если я буду рыпаться, то меня привяжут к постели.
- Ты же этого не хочешь? А, ущерб? – Я был зол, но дергаться не стал. Лег солдатиком и лежал.
- И так, - высокий мужчина зашел в палату и попросил выйти медбрата. – Что тут у нас? Ты же новенький, так? Только-только явился и уже всех на уши поставил! – Он посмеялся. Пододвинул к моей кровати стул, сел и начал меня разглядывать. – Ты помнишь меня? Мы с тобой уже встречались, в больнице. Это я посоветовал вашему менеджеру отправить вас к нам. Наверное, вы и сами не помните, что мне рассказывали. Ведь были в бреду. Вы, молодой человек, считаете, что у вас нет проблем, так?
- Так, вы правы! – Я вскочил с постели, но доктор уложил меня обратно.
- Так значит… Что вы делали в туалете? У вас что, помимо прочего, расстройство пищевого поведения? – Он рассмеялся. – Смешной какой, пациент, однако. – Он постучал ручкой по своему лбу, и натянуто улыбнулся. – Значит так, в туалет вы ходите теперь только с медбратом! Завтра я приду к вам ещё, сейчас совсем нет времени на разговоры. – Он встал, поставил стул на место, и перед дверью развернулся ко мне. – А, и кстати, мне тут сказали, что Алекс, про которого вы мне рассказывали, мёртв, уже как два месяца, мёртв. И что, считаете, что вам наша помощь не нужна? Или вы говорящий с призраками? – Доктор вновь рассмеялся и вышел из палаты.
- Что? - Алекс мёртв… - Невозможно…
Всю ночь я проспал ни разу не вставши. Я подумал о том, что это из-за таблеток, которая мне дала та сумасшедшая. На следующее утро, нас всех подняли на завтрак, и процедуры. Меня привели в группу к «суицидникам». Мы сидели на стульях, поставленные в круг, чтобы видеть каждого. Я не был рад сидеть вместе с ними, ведь я не хотел совершать суицид. Это была ошибка, ведь меня унесло с экстази.
Мы друг за другом представлялись и рассказывали то, что с нами произошло и почему. Я не был удивлен, что больше половины людей, сидящих тут, даже не стали разговаривать. Никому не приятно говорить о ужасе, что им пришлось пережить. Даже зная то, что никто здесь – тебя не осудит, говорить о том, как ты чуть не лишил себя жизни – невероятно трудно. Очередь дошла до меня. Я представился и поздоровался со всеми сидящими тут. Психиатр, который присутствовал там, и помогал нам разговориться, начал задавать вопросы, что же со мной произошло.
- На самом деле, я просто обдолбался и хотел вытащить своё сердце. Это не было суицидом, и это даже не попытка! Я просто был под экстази! Поэтому, не понимаю, что я тут делаю…
- Но принимать экстази, один из способов губить свою жизнь, ты это понимаешь? – Все на меня посмотрели в ожидании моего ответа.
- Может быть и так. Но мне просто было интересно, потому что один мой знакомый всё время принимал экстази, и ему было хорошо. Я хотел почувствовать тоже самое. И да, в жизни у меня всё прекрасно! Не смотря даже на то, что у меня нет родителей, я всё – равно счастлив жить свою жизнь. – Доктор ответил, что ему всё понятно. Мы продолжили. За мной должен был говорить парень. Он рассказал о том, что это была его не первая попытка умереть. До этого, он пытался себя утопить, но его увидел какой-то мужчина и спас его.
- Я не прошу себя спасать. Я просто не хочу жить, но люди продолжают лезть в мои дела, будто бы это не моя жизнь, а их собственная. Знаете… Если кто-то хочет умереть - он умрёт, как бы вы не старались отговорить его. И после, когда вы не сможете меня держать здесь, я вновь найду способ избавиться от своей жизни. – Парень был настойчив. Я не знаю причин почему он так хочет умереть. Но от его слов мне стало не по себе, я вспомнил Марка, и от того, на душе паршиво.
- У меня был друг, - начал я, - его звали Марк. Мы были почти братьями в интернате. Я его очень любил и люблю до сих пор. Как родного брата! Я знал, что с ним происходило в жизни, но никак не мог понять, что у него на душе. И в день, когда я увидел его мёртвое тело, что висело в нашей с ним хижине, я осознал, что его боль, была намного сильнее, желания жить. И, честно, я до сих пор не могу понять, что же у него было, от чего ему было так больно? Прошло уже несколько лет, а я до сих пор помню это и сожалею, что не увидел раньше, как ему было плохо. Возможно, мы бы вместе жили сейчас, играли вместе в группе, и я не находился бы в этой задрипанной больничке! Я не знаю, что произошло у тебя, чувак, но знаешь, не думаю, что тебе помогут здесь, и возможно, ты прав, тебе и не нужна помощь. Но разве у тебя нет человека, который бы страдал, потеряй он тебя?
- Почему я должен думать об этом? – Перебил он меня, - это уже не мои проблемы. Если кому-то будет больно от моей смерти, то это лишь их собственные проблемы. Я не прошу себя любить, я не прошу плакать обо мне, я ничего не прошу… Так почему же я должен жить ради кого-то, если эта жизнь меня душит? Я должен терпеть боль ради какого-то человека, которому станет когда-то больно от потери меня? Бред какой-то… Думаю, твой друг не впутывал тебя, только потому что понимал, что всё равно умрёт. Он сделал бы это в любом случае. Если не тогда, когда вы были детьми, то сейчас, когда ты ещё больше привязался бы к нему. И как думаешь, лучше бы или хуже было бы у него на душе? Каждый человек переживает своё собственное дерьмо, и никто не виновен в том, что кто-то там, чувствует себя некомфортно по отношению тебя. Это их собственные чувства, они их испытывают, а не ты. – Психиатр встал и сказал, что на сегодня достаточно. Он позвал этого парня в свой кабинет. Перед уходом, парень сказал мне, что рад, что у Марка был друг, которого он любил, ведь сам парень, никого не любит, и от этого ему больно.
После беседы, меня позвали в кабинет. Там сидел тот, вчерашний, высокий доктор. Он представился – Виктор Д. – рукой он показал, чтобы я сел напротив него.
- И так, как тебе сегодняшнее собрание? Рассказал ли ты чего-нибудь? Как тебе беседы с другими, такими же, людьми?
- Я совсем не похож на них. Я не хочу умереть или что-то типа того. Я просто был под наркотиками. Вот и вся песня… - Доктор ехидно улыбнулся и стал искать какие-то бумажки на своём столе.
- Мне с тобой всё ясно… Как ты помнишь, я сказал вчера, что Алекс, с которым ты, якобы, в ту ночь принимал экстази, мёртв. Вот, держи, - Виктор Д. протянул мне бумажки, - заключение о его смерти. Какой-то бомж убил его, когда тот спал. В общем-то фотографии там тоже есть, можешь убедиться.
Взяв фотографии в руки, меня прошиб озноб. На фотографиях был Алекс. Весь в крови.
- Пять ножевых ран, ну и на этом, собственно, всё… Как видишь, я тебя не обманывал. Посмотри на дату смерти. Как думаешь, мог бы он прийти к тебе домой?
- Нет.
- Тогда кого ты видел?
- Я не знаю.
Виктор Д. задавал мне вопросы, я отвечал на них односложно. Кажется, ко мне вновь возвращается моё молчание, что было в детстве. Алекс не был мне близким другом. Шок, от воспоминаний той ночи, забирал все мои слова. Я отчетливо помню две ночи подряд. Он спал на моём диване. Он плакал. Он вонял… Вонял трупом…
- Извините, мне не хорошо, могу ли я сходить в уборную? – Прошептал я. Виктор Д. вызвал медбрата и тот отвел меня в туалет. Меня стошнило. Не понимаю, что происходит. Алекс был жив, и это точно! Но вот они – доказательства, что со мной явно что-то не так.
Медбрат позвал какого-то доктора, и сказал, что меня не прекращает выворачивать в унитаз.
- Кажется, ему совсем крышка!
Меня рвало и рвало. Когда я более-менее успокаивался, запах Алекса вновь приходил ко мне. Я чувствовал его на физическом уровне. Вот он… Он был живым! Мы вместе выпили, он дал мне таблетки! Боже! Что со мной? Кажется, я и вправду схожу с ума…
Меня положили на каталку и увезли в палату. Поставили капельницу. Тошнота не проходила. Мне что-то вкололи. На вопрос: «Что это?» Мне никто не ответ. Я медленно терял сознание. В палате стояли доктора и один медбрат. Они о чём-то переговаривались, но я уже не мог разобрать их слов. Я уснул…

- Привет.
- О, и ты здесь! Ничего себе. Ты представить себе не можешь, как я рад тебя видеть!
- Я тоже! Я тоже рад тебя видеть! Я очень скучаю… Знаешь, я бы всё отдал, чтобы мы вновь были рядом друг с другом.
- Ты прав! Я так хотел бы, чтобы ты был рядом… Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы это произошло…
- Не переживай, мы обязательно скоро встретимся.
- Я люблю тебя, Марк…

Проснувшись, я никак не мог сфокусировать взгляд. Перед глазами всё плыло. В моей палате были мухи. Прямо над лампой, рой мух. Пахло капельницей и блевотиной. Кажется, перед тем как отключиться, меня ещё раз вырвало. Я чувствовал на своих щеках влажность. Я плакал. Плакал, пока спал. Мне приснился Марк.
- Как чувствуете себя? – Медсестра меняла капельницу. Девушка приветливо улыбнулась, увидев, что я смотрю на неё.
- Паршиво.
- Ещё бы. Мне кажется, что ещё бы чуть-чуть и вас бы начало тошнить внутренними органами. Отдыхайте. – Поменяв капельницу, она протерла мне лицо и вышла из палаты. Глотку жгло. Рука онемела. Тело болело. В голове была пустота. Я закрыл глаза.
- Будет здорово, увидеть тебя ещё раз…





В палате с капельницами я провалялся два дня. Придя в себя, я стал замечать, что разговаривать с кем-либо мне опять не хочется. Меня пугало моё поведение. Такого давно не было. Наоборот, я был очень общителен в последнее время. И даже забыл о такой неловкости, что всегда мешала мне заводить знакомства. Виктор Д. приходил ко мне каждый день. Он пытался разговорить меня. Но я молчал. Доктор сказал, что чем быстрее я заговорю, тем лучше для меня.
- Разве ты не хочешь выйти от сюда? – Я посмотрел на него, но не был уверен. А стоит ли мне выходить туда? Там сплошной обман. Там смерть и скорбь. Наркотики и разврат. Там моя музыка, которая забирает все мои силы. Если бы не моё желание петь, я бы так и молчал. Наверное, музыка, была единственным маяком для меня.
- Могу ли я сходить покурить? – Это была моя первая фраза за пару дней. Виктор Д. приветливо улыбнулся, и сказал, что он не против перекурить со мной.
В коридоре я увидел сумасшедшую девушку, что дала мне в первый день таблетки. Она играла в шахматы с мужчиной. Девушка не обратила на меня никакого внимания.
- Знаешь, я уверен, что ты абсолютно нормальный. Наркотики… А кто ими не баловался? Однажды мы все пробовали или даже употребляем… Мне вот, травка нравится, но ты никому не говори. – Мужчина закурил сигарету, и протянул мне пачку. – Угощайся.
- Алекс и правда умер? Честно… Я видел его, как живого…
- Ты видел его до того как принял экстази?
- Он мне и дал таблетки… Так же он предлагал порошок, но я отказался. Мы пили пиво, он выглядел виноватым… Вы мне верите?
- Ну, знаешь, парень, я ведь психиатр, и галлюцинации в этом месте – обычное дело. Но зная Яна, этот паршивец мог и подстроить всё.
- Какой-то вы не такой совсем… Разве это нормально то, что вы мне говорите? – Виктор Д. рассмеялся.
- Ты мне нравишься, а ещё вчера я сильно возненавидел Яна. Узнав его поближе, я понимаю причину, почему ты здесь. К сожалению, проблемы у тебя всё же есть… Не ставлю диагноз сейчас, нужны ещё беседы.
- У меня депрессия?
- Если бы… Здесь куда сложнее. Если честно, кое-что меня беспокоит. Но не буду говорить, пока нет в этом уверенности…
Виктор Д. оставил меня одного. Я и сам чувствовал, что со мной что-то не так. Всегда это ощущал. Но не придавал значению.
- Это не я странный, это все остальные странные. – Так я себя успокаиваю и по сей день. Одно мне стало ясно. В смерти Алекса виноват Ян. Он выставил меня сумасшедшим. Он убил Алекса. Но зачем ему это…

На ужине ко мне подсела сумасшедшая.
- Ты меня забыл, так ведь? – Я не обратил на неё внимания, продолжил есть кашу. – Молчишь? Значит помнишь. Я – Элизабет. К сожалению, те таблетки полная фигня. Я быстро вырубилась с них. Я слышала, как ты побежал в толчок плеваться. Ха-ха, ну ты и дурак конечно… За тобой теперь следят, ты явно ненормальный… - Она засунула себе ложку с кашей в рот и продолжила говорить. Во время разговора, она плевалась кашей. – Знаешь, у меня есть кое-что покруче всех этих антидепрессантов и прочей херни! Я могу угостить тебя. Тебе ведь нравится экстази? Да? Мне тоже они нравились раньше, до того, как я попробовала героин. После героина мне ничего не нравится. Знаешь, героин, это что-то невообразимое. Многие жалуются, говорят, что это кусок говна, который убивает. Да и чё с того? Мы же всё – равно все умрём. Фраза избитая, но правдивая! Так и что с того, если я буду убивать себя героином? Он хотя бы не говорит мне что делать…
- Наркотики – самый сильный манипулятор. – К нам подсел парень «суицдник» с беседы. – Говоришь какой-то бред. Принимая сранный героин, ты даёшь ему волю, делать с тобой, что он захочет. – Элизабет рассмеялась.
- Да что ты знаешь? Ебучий суицидник! Героин не живой! Это не человек, и даже не существо!
- Это ты так думаешь. Это существо, вливается в твоё тело, манипулируя желаниями. Тебе хочется ещё, потому что страшно жить, тебе не нравится та реальность, в которой ты живёшь, и потому принимаешь подобное дерьмо. Я знаю, о чём говорю. Я принимал героин, но в отличии от тебя, я понял, что это дерьмо, до того, как оно начало мной манипулировать. А вот ты ни черта не понимаешь этого. И, кстати, про «ебучий суицидник», ты ведь сама вскрывала себе вены, разве не так? Насколько я знаю, ты даже здесь умудряешься этим промышлять. Так что? Может «ебучий суицидник» и ты тоже? – Парень отломил ломтик хлеба и засунул себе в рот, смотря на девушку с презрением.
- Знаешь, придурок, в отличие от тебя, мне моя жизнь нравится. Я не вскрывала вены, я их резала! И не для того, чтобы умереть, а потому что мне нравится, как из моего тела вытекает кровь. И я тут, только потому что я подожгла своего дядю, который так любил тереться своим вялым членом об мою писечку! Придурок! Я никогда не хотела умереть, мне просто нравится резать себя, потому что мне просто нравится боль, потому что понял, придурок? И героин мне нравится, потому что он прикольный. Он проникает в тебя, доставляя такой экстаз, который ни один мужик в мире мне не доставит. Наркотики вообще лучше, чем что-либо. Даже алкоголь не доставляет удовольствия. Вообще, пьют только не уверенные в себе бомжи! – Элизабет встала с места и неуверенным шагом ушла за другой стол.
- Слышал, как она разговаривает? Если будешь принимать наркотики и дальше, то твой мозг проест и будешь таким же тупым, как она. – Он посмотрел на меня. – Меня зовут Даниэль. – Он протянул свою руку, я пожал её.
- А разве ты не хочешь умереть? Тогда какая разница? Ты мог бы и принимать наркотики, если тебе наплевать на всё… - Парень рассмеялся.
- Хочу умереть – да, но лишаться рассудка и становиться овощем – нет. Я не придурок, какой-то. Возможно, что тебе кажется: «Какая разница, этот парень всё равно умрёт?» Но я хочу умереть чистым. Всякое дерьмо, затуманивает разум и мешает мыслить по-настоящему. Вместо этого ты выстраиваешь себе иллюзии, которые тебе, на самом деле, не нужны. И тогда, даже желание смерти превращается в иллюзию. Этого хочешь не ты, а твоё тело, напичканное наркотиками. Ему больно, а не тебе. Моё тело не болит, а душа – ещё как. Я хочу быть трезвым в своих желаниях. Да и к тому же, очень часто, когда ты уже мертвец из-за наркотиков, ты только и мечтаешь, что спастись. А я этого не хочу. Если говорить проще, то мне просто не нравятся наркотики, вот и всё… - Даниэль встал из-за стола и вышел из столовой.
- И в чём смысл? – Спросил я сам себя.
Элизабет за соседним столиком не спускала с меня глаз. Она прожигала во мне дыру. Когда я посмотрел на неё в ответ, она жестами показала, чтобы я вышел и пошел за ней. От чего-то мне стало интересно.
Элизабет шла прямо по коридору. Девушка схватила меня за руку и побежала в сторону лестниц, где обычно курят сотрудники.
- Ща, подожди чуть-чуть! – Мы побежали вниз по лестнице, в подвал. Достав из трусов ключ, она открыла дверь. Мы зашли внутрь, в нос сразу ударил запах гнили.
- Ну и вонь! – Крикнул я. Элизабет зажала мне рот, прижав меня к стене.
- Заткнись, блин, заткнись! Если нас найдут, то тот медбрат поймёт, что это я украла ключи, когда мы трахались тут! Так что рот свой закрой, а лучше, на, держи! – Она убрала руку от моего рта, и поцеловала меня. Во рту я ощутил таблетку.
- Что это?
- Кое-что классное! Это проверено, так что верь! А сейчас, я хочу, чтобы ты воспользовался мной! – Она стянула с себя платье, и прижалась ко мне. Элизабет целовала меня, спускаясь ниже.
- Я не хочу. – Элизабет дала меня пощёчину.
- Сними с себя штаны и ложись, я всё сделаю сама!
- Ты – нимфоманка?
- Ахренел? – Девушка ударила меня платьем. – Чё сразу фигню придумывать? Просто ты симпатичный, в моём вкусе, ясно? – Она натянула на себя платье, и присела. – Курить будешь? – Я сел рядом и кивнул. Элизабет протянула мне сигарету. – Знаешь, я ведь не специально. Я ведь сначала хотела просто покурить с тобой тут, поговорить… Ты кажешься нормальным, без всяких нравоучений и всё такое. Адекватный, короче. А увидев тебя здесь и поцеловав, как-то и унесло… Красивый ты очень, вот и всё…
- Прости, что я такой красавчик, - пошутил я. Элизабет засмеялась и ударила меня.
- Если бы я могла, я бы съела тебя.
- А вот это уже слишком. Ты что, ещё и каннибал?
- В детстве, мне нравился фильм – «парфюмер», смотрел?
- Нет.
- Отличный фильм, ещё есть книга, но я плохо читаю. Особенно в последнее время. Буквы плывут, почему-то. Хотя книги, вообще отстой, зачем они нужны? Только, если жопу подтирать! Я никогда не ела человечину, но думаю, она вкуснее свинины, если когда-нибудь тебе удастся попробовать, расскажи мне!
- Не думаю, что я когда-нибудь попробую подобное. Я мясо то не особо люблю…
- Потому то ты и дрыщ! Короче, вкусно, наверное…
- Да как-то не ахти, думаю…
- Почему ты сюда припёрся? Ну, в больничку эту? Неужели только из-за наркотиков?
- Менеджер настоял, подумал, что у меня была попытка суицида… Я принял экстази, и сердце стучало как сумасшедшее, я испугался, и захотел вытащить его, избавиться. Страшно было. А потом отрубился. Вот и вся история.
- И такие придурки бывают. Значит… Зачем тебе менеджер?
- Я музыкант.
- О, как! Так у меня чуть было не случился секс с музыкантом! Во, блин!
- Я ещё тут побуду, может перепадёт, - я подмигнул.
- Придурок! – Мы рассмеялись. Я почувствовал, как меня расслабляет.
- А я дядю своего подожгла. Ебучий педофил. Родителей у меня умерли. А брат матери забрал в свою семью. У него ещё два сына есть. И жена – красавица. Чё его на детей потянуло – не знаю… Он не только ко мне приставал, но и к сыновьям своим. Когда мы говорили тётушке, она отмахивалась и говорила, что мы врём. Он ночью ко мне пришёл, лёг и говорит:
- Ты так сладко пахнешь, только из душа? – Я мылась клубничным шампунем. Он снял с себя трусы и начал тереть членом о мою спину. Я заплакала, а он говорит:
- Не плачь, я не сделаю тебе больно, помоги дяде. – Каждый раз говорил: «Либо дрочи, либо раздвинь ножки». Его унылый хер так бесил меня. Мой братец тоже не выдержал. И мы вместе с ним решили ему отомстить. Его брат, был самым младшим из нас, ему было всего пять. Этот ублюдок не трогал его так, как нас. Ему просто нравилось его мыть, намывать, и целовать писечку… В нас же он входил! И вот, однажды ночью, я взяла бензин и спички, а мой братец взял тесак, прикинь! Огромный такой! Дядькин любимый ножечек схватил! И знаешь, что тот сделал? Он такой: «Папочка, давай я сам сделаю тебе приятно!» Сел между ног, сось-сось и как херакнет по стояку! – Элизабет рассмеялась, на её глазах выступили слёзы. – Этот мудак, как заорал. Братец отбежал, а я дьдьку облила бензином и подожгла. Мы все выбежали из дома. И смотрели, как дом разгорается. Тётя заорала на нас, вызвала полицию. И нас с ним забрали сюда. Ещё осудили. Братец в тюрьме сидит, а я была несовершеннолетней тогда, а ещё меня признали сумасшедшей. Вот такая вот жизнь у меня была! – Элизабет упала на пол, и стала искать созвездия. – Вот эта медведица! – Она указала пальцем, на тёмный потолок. Я не стал говорить ей, что мы не на улице, и сейчас даже не ночь. Она радовалась, находя новое созвездие. – Мне всегда нравились звёзды, хочешь покажу своё любимое созвездие? – Я прилёг к ней, и стал смотреть на абсолютно тёмный потолок.
В столовой Элизабет всегда садилась рядом со мной. Каждый день она рассказывала мне всё более сумасшедшие истории. Так она рассказала историю, как познакомилась с Даниэлем.
- Он пришёл, весь такой серьёзный, что аж тошно! И говорит:
- Я всё – равно убью себя, вы, чокнутые придурки! – А мы давай – хихикать. Заявился он тут! Его так и не выпустят никогда. Вообще все считают его показушником. Суицидник он, ага. Как-то пришла к нему его подружка, и он давай ей рассказывать, как тут всё плохо и всё такое. А она ему ответила, что он сам виноват. Не употребляет наркотики? Да херня всё это! Он со мной вместе воровал антидепрессанты, потому что и его, и меня ломало. Но знаешь, что он учудил? Даже я, любительница игл такой херни не сделаю! Этот суицидник, украл морфий! Морфий! Прикинь! За подобным присматривают ещё как! Тут так много торчков, что огромная жопа Дьявола уже давно смогла бы нас сожрать и высрать обратно! Настолько их тут много! И все смотрят на заветный морфий и слюнями топятся! Все его хотели, и доктора в курсе, потому и следят за ним куда больше. А этот больной украл его! Припёрся ко мне и предложил ширнуться. А я мечтала об этом! Ты только представь, как мне охото было! А я тут ещё должна долго торчать! Жесть короче… Нас тогда наказали. Одиночная камера, как для буйных. Даниэлю то наплевать, он заметный одиночка «не такой как все», ты только глянь, как он выглядит. Даже в таком гадюшнике, он выглядит, как моделька. Небось снаружи все девчонки писают кипятком от этого депрессивного придурка.
Элизабет рассказала, что два года назад она отбыла свой срок и её отпустили. Там она познакомилась с каким-то парнем, он был барыгой. Подсадил её на героин. После бросил её, и она в поисках дозы, подрабатывала проституткой. Один из её постоянных клиентов, вызвал скорую помощь, после того, как увидел Элизабет сидящей в ванной, с изрезанными руками.
- Всё good, милорд, ща вернусь на землю! – Сказала она, закурив травку.
- Мои руки были в мясо. Дедан испугался и вызвал скорую. Самое смешное, что он настолько обосрался, что забыл одеться. Позвонил и выбежал, как в жопу шпаренный, из номера! – Элизабет много чего рассказывала. Все эти истории были либо интересными, либо настолько мерзкими, что после них, я никак не мог заставить себя уснуть. Одна из них была из её практики работы проституткой. Мужчина под тридцать пять, влиятельный дядька, попросил его отыметь. И каждый раз ему было мало. Элизабет разозлилась и сунула ему ногу прямо в анус.
- Он завизжал, как свинья. Будто у меня не нога, а лопата!
Элизабет забавная. Я начал верить во всё, что она рассказывает. Девушка воровала таблетки. Доктора делали вид, что не замечают этого. По какой-то причине, ей всё прощалось.
- Чем глубже, тем больше безнаказанной я себя чувствую.
Но в этой девушке было не только её ужасно-забавные рассказы, горькая правда жизни и страх заболеть СПИДом… Она рассказала мне почему на самом деле ей так нравится резать себя.
- Я не знаю почему так получилось. Но однажды, после очередной дозы, я почувствовала себя грязной. А вовремя групповушки, я расплакалась. Я чувствовала себя котлетой в грязном бутерброде. Парни, что ранее имели меня, сели успокаивать. Почему я заплакала – не знаю. Но после этого, всё больше и больше ощущалась собственная ущербность. Я решила наказывать себя. И после каждой дозы, или клиента, я резала себя. Прозвала это – кармой. Я наказывала себя каждый день. Мои руки болели, а мыться было невыносимо. Пару раз, шрамы были так глубоко, что мне приходилось зашивать. Мне жаль себя. По-плохому жалко... Девочка без какой-либо мечты и какого-либо желания. Я просто маленькая девочка, которую однажды испортили. Жизнь не выносима.
Элизабет никогда не плакала при мне. Но иногда я думал, что лучше бы она разревелась. Мне было дурно, когда она признавалась в своей ущербности. Я чувствовал себя беспомощно. Мог только смотреть, как девушка страдает.
Я никогда не спал с ней. Но всегда разрешал себя целовать. Элизабет спрашивала, почему я не хочу секса с ней.
- Это потому что я ущербная?
- Нет, просто ты достойна большего, чем какой-то грязный, бесчувственный секс. – После этого она строило лицо, будто бы сейчас заплачет. Но она не плакала. Казалось, что у неё просто закончились слёзы…

Даниэль покончил с собой. Привязал к дверной ручке покрывало и удавился. Элизабет почувствовала себя виноватой. Ведь раньше она называла его «показушником». Увидев его тело, я не был удивлен. «Надеюсь, он там, где хотел быть». Сказал я себе. Виктор Д. рассказал мне, что Даниэль страдал несколькими психическими расстройствами. И его смерть – дело времени. Так же он сказал мне, что на следующей неделе меня уже выпишут. Я не был рад.
- Разве это не здорово? Ты вновь увидишь тех, кого любишь! Ты сможешь покурить нормально! Боже, это так круто! Я завидую тебе! – Элизабет взяла с меня обещание, что я буду навещать её.
Я вышел из больницы с пакетом своих вещей, около чёрной машины, увидел Яна. Его улыбка была натянута от уха до уха. Ян стоял с букетом роз. Взяв букет, я укололся шипом.
- Аккуратней, мой мальчик, - сказал Ян, сажая меня в машину.
Я не был рад, что меня выписали. Ведь в стенах больницы, я был в безопасности…










4.


- На следующей неделе у тебя возьмут интервью. Будь готов, держи список вопросов. Ответы все подписаны, будь добр – не обосрись. – Ян протянул мне три листа А4 с вопросами и ответами. Там было типичное: «Почему решили петь?» и прочие похожие вопросы. Ничего интересного. Кроме одного вопроса…
- Я даже понимаю причину, почему ты всунул в мою историю, как отец убил мою мать. Но, какого чёрта тут делает информация, что я лечился в психиатрической лечебнице? – Ян рассмеялся.
- Да ты только прикинь, какие бабки ты соберешь! Все будут думать, что ты чокнутый!
- Здесь написано, что я должен сказать о том, как моя жизнь невыносима, и я настолько ненавижу её, что хотел убить себя! Но это не правда! Тебе же сказал доктор, что это не было самоубийство!
- Сказал! Но маленьким девочкам это только больше понравится. Тяжелая судьба мальчика наркомана, который хотел убить себя! Ты просто не понимаешь, как ты поднимешь себе рейтинг.
- Это херня! Я не собираюсь этого говорить! – Ян подошел ко мне вплотную. Схватил за подбородок, и в самые губы сказал:
- Ублюдок. Если ты этого не скажешь, я разорву тебя на части. И ты ведь знаешь, что я не шучу… - Ян отпустил меня, обтер руки салфеткой, и вышел из комнаты.
«Он убил Алекса, нужно быть осторожным». Я чувствовал себя взаперти. Ян посадил меня в клетку, которую мне не под силу разорвать…

Иногда я заходил к Элизабет в клинику. Она рассказывала, что ничего нового не происходит. Каждый раз я замечал новые шрамы на её руках. Я трогал их, и просил, чтобы она прекратила.
- Будто бы это так просто, чудак! – Элизабет просила, чтобы я приходил как можно чаще. И я был не против. Если бы смог, я забрал бы её из больницы к себе.

- Ян, как думаешь, если заплатить, то могут выпустить пациента? – Ян вёл машин. Мы ехали на интервью.
- О чём ты?
- Да так просто… - Ян повернулся на меня, и снова на дорогу.
- Говори. Я ничего не пойму, если будешь мямлить.
- Там у меня есть друг, которому очень плохо. Я хотел бы ей помочь.
- Любовь твоя что ли? Что, с сумасшедшими связался? Ты осторожнее, заразишься ещё. – Ян рассмеялся.
- Не смешно, придурок! Она мне всего лишь друг. И каждый раз, я замечаю, как ей всё хуже и хуже.
- Теоретически, ты можешь заплатить и всё такое. Но даже Виктор не возьмётся выпускать сильно опасных пациентов.
- Она не опасна.
- Ты говоришь о Элизабет М. верно?
- Ты знаешь её? – Я удивился, и сразу забеспокоился. Если Ян знает её, то хорошим это не кончится.
- Знаю. Она кокнула своего дядю, подожгла и всё такое… А его собственный сын отрезал ему член! Вот умора! Я бы посмотрел!
- Это не смешно!
- Ещё как, придурок! Короче, её уже выпускали ранее, и не один раз. И как думаешь, что происходило каждый раз?
- Она рассказывала, что её только один раз выпускали…
- Первый раз, когда закончился её срок. Ведь сынок педофила взял всю вину на себя. Её выпустили, а она связалась с каким-то психом, что подсадил её на наркотики. Она ширялась, мама не горюй. Потом проституткой стала, все дела. Как она чего не ципанула, только сам Господь Бог знает. После того, как она вскрывать вены начала, её обратно забрали. Потом выпустили спустя год. А она сразу побежала на члены, да за дозой. А потом её подружки-наркоманки нашли её на кухне, где она газ включила. Вот её вновь и забрали. Короче, с ней всё сложно. Она в любом случае убьет себя, так что прекрати волноваться о ней. Я бы на твоём месте, даже не ездил бы туда. Она тебя забудет. У неё ведь шизофрения.
После нашего разговора, Ян наполнил моё расписание под завязку. Так я не видел Элизабет больше двух месяцев. В единственный выходной, я прибежал в клинику. Уже подготовил речь извинений, что не приходил раньше. Виктор Д. сказал мне, что Элизабет больше нет в клинике.
- Мне не приятно это говорить, но она покончила с собой. – Я пялился на доктора. Он хлопал меня по плечу. На вопросы, что случилось, он лишь пожал плечами. – Тебе лучше не знать. Иди домой. – Виктор Д. проводил меня на выход. Сказал, что он сочувствует. И закрыл ворота за мной.
В тот день пошёл дождь. Я разрыдался. Плакал ли я от того, что Элизабет стала мне очень дорога… Или я плакал от того, что все, кто становится мне чуточку ближе, всех, кого я подпускаю к себе, убивают себя, не жалея… Все меня бросают, оставляют одного…
В тот день шёл дождь.
« В дожди кажется, что весь мир очищается…»
Дождь наполнил меня до кроёв печалью…

- Какой-то ты тихий стал…- Мы сидели в ресторане. Ян листал меню.
- Обычный. – Ответил ему я. Выпил залпом стакан воды.
Для меня уже стало привычным, что после каждой трагедии в своей жизни, я начинаю молчать. Ян был в курсе этого. Отложив меню, он посмотрел на меня.
- Я знаю, что ты ездил в клинику. Ну что? Убедился? Элизабет М. убила себя, верно?
- От куда ты знаешь? – Я уже ничему не удивляюсь. Почему-то я даже был уверен, что за всеми этими самоубийствами и убийствами стоит Ян.
- Виктор мне рассказал, что ты приходил. Девушка мертва уже неделю как. В последние её дни, она страдала от галлюцинаций. У неё был жар, она была в бреду. Элизабет М. просто не могла стерпеть весь этот ужас, и удавила себя. Здесь нечему удивляться, ведь я уже говорил, что у неё шизофрения. – Ян вновь взял меню. К нам подошёл официант. Ян заказал вино. – Надеюсь, ты не против выпить со мной. Если хочешь есть – закажи что-нибудь. У меня аппетита нет, я просто выпью. – Ян выглядел неважно. С ним явно что-то происходило. Он был спокоен. Через чур спокоен.
- Что-то произошло?
- А должно? – Нам принесли вино. Официант разлил по бокалам чуть прозрачную жидкость. – Если честно, то я думаю переехать, в местечко побольше. Ты как думаешь?
- Было бы не плохо. Этот город навивает тоску.
- Ты прав. – За весь ужин, Ян больше не проронил ни слова. Я тоже не стал ничего говорить. Мы сидели в тишине. Пили вино. Когда Ян молчит, он нравится мне больше…
Мы не стали затягивать свой переезд. Собрали вещи, и на следующий день, двинули в другой город.
- Я бы предпочёл жить во Франции. – Ян был любителем французской музыки. В его машине всегда играли песни, исключительно на французском языке. – Где бы ты хотел жить?
- Я бы хотел жить там, где нет людей. Подальше от всей этой суеты, лжи, и смертей. – Мне правда не нравился шум города. Мне не нравятся места, где много людей. Я бы предпочел ни с кем не знакомиться, ни с кем не сближаться. – Люди слишком быстро умирают. Мне это не нравится…
- Однажды и ты умрёшь.
- Я не буду чувствовать тоски по самому себе. Ведь я мёртв.
- Когда я умру, ты будешь плакать?
- Ни за что.
- Вот же ж! Разве я не твой друг? – Ян выглядел опечаленным. Мне стало жаль его. Ткнув мужчину в бок, я рассмеялся. – Если я умру, то ты будешь виноват. Ты – наглый мальчишка, который не видит моих чувств.
- Что, влюблен в меня? – Ян рассмеялся.
- Ещё бы, такого дрища, разве можно не любить?

Иногда Ян казался мне хорошим парнем. Его хорошее ко мне отношения, часто падали пеленой перед глазами. Я забывал о том, какой он на самом деле человек. И порой, мне и правда было всё равно, на всю эту его плохую сущность.




















5.


Ян не стал ждать, когда мы с ним приживёмся в новом городе. Он сразу связался со всеми возможными музыкальными агентствами, чтобы быстрее приступить к работе. Я боялся ему сказать, что музыка больше не интересует меня. Тексты и музыку я писал от балды. «Ну, вроде надо что-то делать, надо же на что-то жить, ну всё-таки…» Хоть я и перестал понимать, для чего конкретно я так корячусь. Меня всё не покидала мысль о том, что я застрял в каком-то колесе. Оно всё крутиться и крутиться. Меня уже тошнит. Кружится голова. И я теряюсь в собственных мыслях. Колесо не выпускает меня, а только ещё быстрее начинает крутиться. Я устал. Я морально подавлен. Из головы не выходит тело Даниэля. Из головы не выходит Марк, и та странная смерть Алекса. В мысли, будто бы в дверь, стучит Элизабет. Они все застряли в моей голове. Сны стали отвратительными. Каждую ночь я вижу размозжённую голову своей матери. Отец вновь тянется ко мне. Это сниться каждый божий день. Я решил забыть, что есть сон. Я перестал спать. Яну это не нравилось, он сказал, чтобы я обратился за помощью.
- Всё можно вылечить, если захочется.
Я давал маленькие концерты в клубах и барах. Аудитория постепенно набиралась.
На одном из концертов, я увидел перед собой Карму. Она была удивлена, что я стою на сцене, а я был удивлен, что она прямо здесь, прямо сейчас смотрит на меня.
Карма была одета иначе. На ней был вельветовый коричневый пиджак и такие же брюки. Она была в белых заостренных сапогах. Её волосы перестали быть похожи на птичье гнездо. Она аккуратно зачесала их в хвост. На ней был лёгкий макияж. Девушка держала что-то в руках, и не отводила от меня взгляда. Карма просто проходила мимо, и увидела меня. Я увидел её. И если бы не Ян, который так же заметил Карму, я бы забыл, что стою на сцене.
Как оказалось, Карма действительно поступила в университет на журналистику. Сейчас она проходила практику, и должна была взять у меня интервью.
- Я не знала, что это будешь ты, честно… Мне просто сказали взять интервью о неизвестном музыканте, который играет по воскресеньям в баре «рвём глотку»…
- Разве этот бар так называется?
- Это мы так его называем… - Карма сидела напротив меня. Она постоянно поворачивалась в сторону, где сидел Ян. – Вы теперь вместе?
- В каком смысле? – Я рассмеялся.
- Ой, ну ты понял! – Карма смеялась. И я вспомнил о том, какая же она красивая.
- Сейчас ты выглядишь иначе…
- Да, я решила измениться полностью! Скажи… Так лучше?
- Сейчас ты красивая, но какая-то фальшивая. Где твоё гнездо на голове? Здоровенские стрелки на глазах. – Я приблизился к ней. – Ты даже пахнешь иначе… Такая Карма мне не нравится.
- Ну, простите. Не тебе меня любить.
- Ты права. – Мы с ней заказали виски. Она хотела начать своё интервью, но я перебил её вопросом о Алексе. – Ты ведь знаешь, что Алекса убили? – Карма отпила немного виски, посмотрела на меня. Её глаза наполнились слезами.
- И так, первый мой вопрос довольно типичный… - Начала она.
- Так и? Вижу, ты знаешь… Ты виделась с ним до этого?
- Слушай, я всё понимаю, но мне и без того тяжело! Если не хочешь давать интервью, я найду другого! – Девушка вскочила с места, но я усадил её обратно. Попросил продолжить.
- Я не должен был, прости…
Вопросы были и правда – типичные.
«Как начал петь?»
«Когда выпустился из интерната, устроился работать в бар. А там всякие чуваки играли, так вот и вышло. Они меня научили играть, петь и прочее. А стихи и до этого писал»
После интервью, я предложил Карме прогуляться. Девушка охотно согласилась. Ян ничего не ответил, он проводил меня взглядом до двери. Ему это не нравилось.
- Я совру, если скажу, что не скучаю по Алексу… - Мы сидели в парке. Взяли по баночке кофе. Карма закурила. – Я в принципе… Ты наверняка заметил, что я даже говорю сейчас иначе… Всё потому что я решила выбросить старую жизнь полностью. Сейчас даже имя у меня – Мари. Это, кстати, моё настоящее имя. Но ты из прошлого, так что называй меня как раньше, хорошо?
- Хорошо…
- Знаешь, что самое страшное в полном преображении? – Девушка посмотрела на меня, я мотнул головой. Я видел, как Карма старалась не заплакать. – Самое страшное, это когда отголоски прошлого вновь врываются в твою жизнь, напоминая тебе, что ты всё тоже дерьмо, только в другой обертке. Притворяешься конфеткой, но все из прошлого, и ты сам, прекрасно знаешь, чем это воняет. Иногда, когда я нахожусь одна, я чувствую, какая тишина громкая… Кажется, что тишина тебя сейчас раздавит. Она громче любой музыки, она страшнее любых слов. Тишина, где только ты. Чувствуешь себя пустым и разбитым. Начинаешь скучать по всему тому, от чего старательно убегаешь. И порой приходит мысль вернуться. Вновь найти наркотики и уколоться. Напиться и пойти трахаться со всеми подряд. Потому что тогда ты не чувствовал себя пустым. Точнее… Ты просто не замечал за всем этим – насколько сильно пуст. Избавившись от этого, и слыша тишину, ты начинаешь понимать, насколько ты пустой. Чувства давят и тебе очень больно. Ты не можешь убежать от себя. Ты никогда не убежишь от себя... Тебе всегда будет одиноко, если ты пуст. Тебе всегда будет холодно. И для тебя всегда тишина будет громче крика. Мне очень страшно… - Она замолчала, я молчал тоже. Мы сидели в тишине, но я так и не понял, что она имеет ввиду. Ведь сейчас, я чувствовал себя хорошо, сидя рядом с ней, в этой тишине…

С Кармой мы обменялись номерами телефона. Ян расспрашивал меня, о нашей прогулки. Но я ничего не отвечал. Я постоянно вспоминал слова Кармы о пустоте и пугающей тишине. Но сколько бы я не думал – я не понимал, что это такое. Слышал ли Марк эту тишину? Испытывала ли Элизабет пустоту… Я всё время думал об этом. Даже на концертах, исполняя печальные песни, я вспоминал всех, кто входил в мою жизнь.
Я звал Карму на прогулку, она не отказывала. Вечерами мы прогуливались по аллеям. Я понимал, что влюблен в неё, она же, даже не смотрела на меня.
- Ты бы хотела быть со мной? – Спросил я её однажды. Карма честно ответила, что ей уже всё равно.
- Не думаю, что я смогу полюбить кого-то в этой жизни ещё раз, прости. Но я готова встречаться с тобой.
Она была рядом, но так далеко. Карма всегда была со мной, но её взгляд был направлен в прошлое. Я принял это.
- Даже, если ты не любишь меня, я всё равно буду любить тебя.
Не смотря на все протесты Яна, я пригласил Карму жить со мной. Девушка не думала долго, она переехала ко мне сразу. Ян каждый день напоминал мне, что это плохо кончиться, я лишь отмахивался от его слов.
- Не читай нотации, если никогда не чувствовал любви.
- Ты пожалеешь об этом! – Попытки Яна отговорить меня от всей этой никчемной влюбленности, сводились об упоминании прошлого. Он всегда напоминал мне, как тяжело я терял всех, кого пускал к себе ближе. – Она тоже умрёт, и что тогда ты будешь делать?
- Тогда я умру вместе с ней.

Я торопился. Я хотел завладеть Кармой. Я мечтал спрятать её. Я любил её. Она же меня не замечала. Перед сном она рассказывала истории из жизни, я внимательно слушал, накручивая прядь её волос на палец.
- Моя мама обычная женщина, она очень хорошая и всегда волновалась обо мне, но мой отец не любил её. Он был отрешенным от этого мира. Когда я была маленькая, я никогда не понимала, почему папа сидит в своей комнате, где всегда темно. Он сидел там часами, и выходил только тогда, когда мама звала его на ужин. Я не помню ни одного раза, когда бы мы с отцом разговаривали. Я спросила у мамы, что это с папой, но она лишь покачала головой и сказала, что я всё пойму, как только подрасту. Но я до сих пор не понимаю, что творилось с папой. Приходя из школы домой, мы с отцом оставались одни в доме, мама работала в больнице. Я заходила в папину комнату, здоровалась и говорила, что люблю его. Но на самом деле, я его не любила, потому что не знала его. Я вообще не знала, кто есть мой отец. Что он за человек?
Однажды, я пришла домой, и как обычно пошла в папину комнату, я открыла дверь и увидела, как мой отец сидит на кресле, с ружьем во рту. Я не произнесла и звука. Он выстрелил. Его мозги были по всюду, они были даже на мне. Я ничего не почувствовала. Ничего – кроме пустоты. – Карма поднялась с постели, повернулась на меня, и погладив по щеке, вышла из комнаты. Я поднялся вслед за ней. Девушка сидела на кухни, и курила сигарету. Я подсел к ней ближе, и взял одну сигарету из её пачки.
– Думаю, именно в тот момент, я осознала, что мы все пусты. И я пустая… Мама пришла с работы, а я сидела на полу, в крови, и мозгах. Мама закричала. Она трясла меня за плечи. Я молчала. Я даже не слышала её крика. Именно в тот момент, меня наполнила тишина. Будто отец передал свою болезнь мне… - Девушка замолчала.
- Пустоту можно заполнить, тогда и тишина станет самой прекрасной музыкой…
- Если ты однажды почувствуешь себя пустым, ты захочешь умереть. Пустоту невозможно заполнить. Я надеюсь, ты никогда не будешь чувствовать себя так же…
- Разве любовь не спасает тебя от этой пустоты?
- Любят только дураки. Как только любовь пройдёт, твоя пустота будет расширяться, словно чёрная дыра. Она засосет тебя в свой мир. Тогда ты начинаешь впадать в безумие. Ты и представить не можешь, как это страшно…
Как-то ночью, когда мы с Алексом были вместе. Я проснулась от дикого желания, перерезать ему глотку. Я любила его, не сомневайся! Но что-то во мне кричало, чтобы я взяла нож и перерезала ему горло. Я не могла сопротивляться. Тогда я сидела прямо на нём, держала нож в руках и смотрела, как он спит. Я заплакала, а голос в голове кричал. Он приказывал мне сделать это! Но вместо этого, я порезала себя. – Девушка отодвинула рукава кофты, и показала шрамы на руках. – Мне было страшно. Знаешь, что это были за голоса? Это было то, что порождает пустота. Когда ты простая оболочка, ты запросто пускаешь тех, кого надо опасаться.
Я начала принимать наркотики, только чтобы заглушить в себе все эти отвратительные желания. Ты и представить себе не можешь, сколько торчков я поубивала, трахаясь с ними. Я душила их, и убегала. Меня не искали, и не ищут до сих пор, только потому что этот мусор никому не нужен… Мы все пустой, грязный, вонючий мусор. Мы так сильно воняем, что даже яма с дерьмом пахнет лучше! Ты не знаешь, что это такое, так какого чёрта говоришь, что какая то срань, вроде любви, поможет мне заполнить эту чёртову дыру в душе? Её уже ничего не заполнит! Прямо сейчас, сидя рядом с тобой, я слышу тишину, которая давит на меня. Прямо сейчас она хочет расплющить меня…
Прости, но я просто не способна любить… Эта игра, в которую ты так хочешь играть, бесполезное занятие. Если ты думаешь, что сможешь заставить меня смотреть на мир иначе. Если думаешь, что сможешь мне помочь, то я бы посоветовала тебе, помочь себе самому. Потому что тебе ещё предстоит пережить весь этот пиздец! А я – больше не могу… – Карма вышла с кухни. Оставила меня наедине с её печалью. Я услышал, как в ванной включилась вода. Я был уверен, что прямо сейчас, Карма убьёт себя…














6.


Наступила тишина. Я покопался в вещах Кармы, и нашел маленький свёрток наркотика. Что это? Героин? Может что-то хуже? В аптечке я нашёл шприц.
Наступила тишина. Я не проронил ни звука… Кроме меня в квартире – никого нет. Но я чётко осознавал, что даже меня скоро здесь не будет.
Вспомнив, как в шестнадцать лет, лысый мужчина колол мне героин, я повторил все движения. Я видел его перед собой, будто бы прямо сейчас, он укалывает противную блондинку. Я опускаюсь на пол. Закрываю глаза. Я вновь один. Стоит ли и дальше слушать эту тишину, что хочет задушить меня?
- Я не пуст. Даже, если ты ушла от меня, я всё –равно продолжу тебя любить… - Я засыпаю, жаль, что не навсегда….

Тело Кармы забрали. Полиция расспрашивала меня о случившимся. Ян сидел на кухне. Я был уверен, что он сидит с жуткой улыбкой на своём лице. Он говорил. Он знал. Он всегда всё знает…
- Мы повздорили, немного… Она взбесилась и ушла с кухни. Я думал, что она просто пошла принять душ. Её долго не было… Я испугался, стучал в ванную, но она не отвечала. Тогда я понял, что что-то не так. – Я разрыдался. Полицейский похлопал по моему плечу. Слёзы шли сами. Они выкатывались из моих глаз, словно водопад. Мне не было грустно, но отчего-то я никак не мог успокоить свою дрожь.
Когда полиция и другие люди ушли, Ян подошел ко мне. Он ничего не говорил, но мы оба знали, о чём он думает. Ян оставил меня одного.
На кухне я увидел свёрток с запиской. «Прими это, когда будет совсем плохо. Пока.» Я не знал, ушёл ли Ян навсегда, или только на сейчас.
Музыкой больше не хочется заниматься. Идея, быть музыкантом, изначально была плохой.
Я вышел из дома. Купил краски, кисти и холсты.
- Вот то, чем я должен заниматься...
На обратной стороне записки Яна я увидел номер телефона. Он оставил мне наркотик и номер телефона того, кто сможет дать мне ещё.
Я не пуст. Я до сих пор полон любви, которая вместе с тишиной подкрадывается, чтобы задушить меня. Мне не больно, но душу наполнила печаль…
Я заперся дома. Выходил на улицу только чтобы получить новую дозу. Я стал упиваться своей печалью и беспомощностью. Я потерян. Вот о чём говорила Карма… Теперь я понимал, что за тишина её преследовала. Я теперь понял всё… Я одинок, но мне не жаль. Ведь теперь я могу соединиться со всеми…























7.


Ян больше не появлялся. Он даже не звонил. От одного парня я узнал, что его ищет какой-то опасный мужчина. Он предупредил меня, чтобы я был осторожен. И как проклятие, по дороге домой, я встретил этого опасного мужика. Коренастого, огромного, и явно агрессивного.
- Это ведь ты, педик? – Я остановился, и переспросил. – Ну, это ведь ты тот музыкантик, чья тёлка ебнула себя в ванной?
- А, это, ну ага. А что такое? – Мужик сплюнул, и толкнул меня в плечо. – Я что-то вам сделал?
- Ты мою наркоту дуешь, мудила.
- Ну и что? Я оплачиваю свои расходы вовремя, так что какие претензии? Вы же ничего не теряете. – Мужик улыбнулся.
- Ты прав. К тебе претензий нет, а вот к Яну – да. Знаешь где он?
- После того, как мою любовь забрали, мы с ним больше не виделись. Он оставил номер телефона и посмеялся надо мной. Ян оставил меня одного в тот печальный день, оставил одного с наркотиком. Больше мы с ним не виделись, так что я не знаю, правда. Если бы знал, с удовольствием рассказал. Ведь он тот ещё ебучий случай… - Мужик немного расслабился и предложил сходить вместе выпить. Я не стал отказывать.
Он привел меня в стриптиз-бар. Голые женщины ходили туда-сюда. Одна из них подошла к нами и назвала мужика – Господин. Она провела нас за столик рядом со сценой.
- Я что в каком-то гангстерском фильме? Вы наркодиллер, который владеет стриптиз -клубом? – Мужик посмеялся.
- Ты прав, щенок. Хочу угостить тебя чем-нибудь вкуснее героина! Ты забавный. Потерял тёлку, а такой забавный. Знаешь, как говорят обычно про таких как ты?
- И как же?
- Что они полные придурки.
- А, ну, это не секрет.
- Ты не понял, щенок! Ты тут умничаешь, смеешься, несмотря на то, что ты теперь ебучий наркоман. А всё почему? Потому что у тебя была тёлка, которая не выносила бытие этого мира! – Мужик заказал нам водки и помахал перед моим носом пакетиком с порошком. – Это кокс, хорошая штучка! Лучше любой херни, что ты обычно лепишь себе в вены. Знаешь, ты мне нравишься, но думаю, скоро ты сдохнешь, как твоя тёлка. Как тебе живётся без неё?
- Это не первый человек, кто сбегает от меня через суицид.
- Сбегает?
- Они все говорят, что я им важен, но сбегают от меня. Оставляют одного. Постоянно. Я уже привык. Постепенно, я всё же начинаю понимать каждого из них. Им было одиноко, даже не смотря на то, что я всегда был рядом. Им было одиноко… Хоть я и был рядом, я никогда их не понимал, и именно поэтому они чувствовали себя одиноко… Я тоже так чувствую себя. Теперь я понимаю, почему они принимали наркотики. Этот яд вырубает тебя, все твои чувства. Ты беспомощный, уродливый, пустой. И этого достаточно, чтобы прожить ещё один день. – Мы выпили рюмку. Мужик выглядел расстроенным.
- Знаешь, я потерял многих в своей жизни, но никогда не сдавался. Ты пуст – это правда. Но тебе стоит подумать хорошенько, к чему эта пустота может тебя привести… - Он высыпал порошок на стол, сделал из них дорожки. Скрутил бумажку и предложил мне быть первым. – Держи, дружок.
Мы выпивали, разговаривали о многих вещах. Нюхали, и снова разговаривали. Меня донимал один вопрос: «Что сделал Ян?» И не побоявшись последствий, я решил утолить свою любопытность.
- Так… Эм… А… Зачем вы ищите Яна? – Мужик потёр нос, откашлялся и сплюнул в пепельницу.
- Зачем? Если я отвечу, что он уёбок, этого будет достаточно?
- Вообще нет… Я знаю какой он, но всё-таки, вы ведь не просто поболтать ищите его, так?
- Убить его хочу. По-настоящему. Всадить пулю в лоб. Он слишком умный, и думает, что сможет всех наебать, так вот – я тот человек, которого ему не стоило даже пробовать обманывать. За такие делишки, я не просто пулю всажу, но и расчленю заживо, и продам на органы. Он зассал и я уже понимаю, что этот придурок сбежал из города, но ничего, мои глаза везде и повсюду.
- Вау, вы уже убивали?
- Убивал.
- И какого же ощущение?
- Страх. Я не хочу убивать, но приходиться. После, я прошу прощения у Бога, что избавляюсь от его мошкары. – Мужик дал свой номер телефона, он заказал мне такси. Попрощавшись, я уехал домой.
«Убивать не страшно» - я был уверен в этом.

Я попросил таксиста высадить меня у круглосуточного магазина. Захотел лимонада.
Я зашел в магазин, прошел к стойке с напитками. Рядом со мной стояла девушка, лет шестнадцати. Её лицо было маленькое и заплаканное. Одежда грязная, колготки разорванные. Она шмыгала носом, и смотрела на «кока-колу».
- Хочешь колу? – Спросил я. Девушка слегка кивнула. – А чего не берешь тогда, денег нет? – Она вновь кивнула. Я взял баночку с колой, взял её за руку и прошел к кассе. Оплатив напиток, я отдал баночку ей. Она расплакалась. – Пошли на улицу. – Сказал я ей.
Девушка не унималась. Мы присели на бордюр. Я открыл свою баночку с колой, девушка сделала тоже самое.
- Чего ты плачешь? Случилось чего?
- Я из дома сбежала… - Её тоненький голосок, прозвучал жалобно.
- Почему? – Девушка вновь заплакала. – Сколько тебе лет?
- Пятнадцать.
- Совсем молоденькая. А зовут как?
- Дарина…
- Так и? Почему сбежала?
- Мой брат лез ко мне. – «О мой Бог». В этот момент я почувствовал себя магнитом для изнасилованных. Внутренне проклиная всё на свете, я предложил ей переночевать у меня. Дарина согласилась. По дороге домой она молчала. А зайдя в квартиру выругалась.
- Что за вонь? Тут кто-то умер?
- Моя девушка. – Не соврал я. В квартире никто не убирался с тех пор, как Карма покинула меня.
- Правда? Твоя девушка умерла здесь?
- Ага. В ванной вены порезала.
- Из-за чего?
- Да хуй знает. – Ответил я, снимая ботинки.
Мы просидели всю ночь в гостиной, смотрели какой-то трешовый ужастик. Я предложил Дарине прикольнуться. Она согласилась. Я угостил её героином, а она заблевала мне пол.
- Со мной тоже так было. Правда в шестнадцать. Тогда я тоже убежал из дома.
- Серьёзно?
- Ага. Мой отец грохнул мою маму прямо на моих глазах. Я сбежал и оказался у каких-то уличных наркоманов, которые угостили меня героином. Но по-настоящему его оценил, только после смерти своей девушки. Тогда я понял, зачем его принимают.
- И зачем же?
- Это болеутоляющее, понимаешь? Вот ты, что ты сейчас чувствуешь?
- Ничего. – Девушка легла на спину и закрыла глаза. – Ничего не чувствую. В магазине мне было плохо. Мой сводный брат лез ко мне. Говорил, что я слишком красивая, и он не смог удержаться. Самое страшное в том, что он мне нравится. Но ты нравишься мне больше.
- Вот оно как.
- А что ты чувствуешь?
- Тоже – ни.че.го… - Я прилёг к ней, закрыл глаза. Я видел, как маленькая ручка тонет в болоте. Кажется, это моя рука. – Я тону. – Сказал я.
- К сожалению. – Ответила она.

Дарина жила у меня. Я сказал ей позвонить родителям, но она отказалась.
- Ставлю сотку, что они забыли про меня.
- Ты плохо о них думаешь.
- Они сами виноваты в этом.
Дарина была симпатичной и очень умной девушкой. Она прибралась в квартире, сказав, что здесь не возможно находиться. Воняет хуже помойки. Я усмехнулся и сказал, что это и есть помойка. Мы «прикалывались», накуривались и напивались. Домой я приносил таблетки, девушка принимала всё охотно, а я даже не задумывался о том, что ей пятнадцать, что она несовершеннолетняя, что это всё незаконно. По воскресеньям мы трахались. А по субботам выходили на улицу, до магазина. Брали газировку и еду быстрого приготовления. По пятницам я её рисовал. Дарина, полностью обнаженная, ложилась на белые простыни. Мы накуривались, обмазывались краской, и целовались. В четверг смотрели фильмы, закидываясь поп-кормом. По средам выходили из дома, чтобы дойти за закладками. Во вторник Дарина готовила омлет и блины. Я любил её блины, она обмазывала их шоколадным сиропом и уплетала за обе щёки. В понедельник мы спали.
Я не любил её. Она меня – может быть. Я ни о чём не думал. Когда Дарина целовала меня в губы, в ушах стоял гул. Когда я был с ней, чувствовал себя дурно. Будто-бы вместе с Кармой ушли все мои чувства. Карма говорила мне, что ей меня жаль «тебе только предстоит этот пиздец», говорила она. И сейчас я всё понимаю.
- Мы любим лишь раз. – Прошептал я в пустоту…

Всё шло гладко. Всё шло, как надо. Я так думал. Я в это верил. Но что-то всё-таки было не так. Дарина не любила меня, я это понял в тот день, когда за ней пришёл сводный брат. Она звонила накануне родителям, сообщить, что с ней всё хорошо, но те даже не заметили её отсутствия. То, что её не было больше трёх месяца, замечал лишь её брат. Высокий, худощавый, со светлыми волосами парниша, стоял напротив меня и звал Дарину. Я впустил его внутрь. Парень ужаснулся обстановке, в которой жила его любимая сестричка.
- Ты сделал из неё наркоманку? – Заорал он. Я пожал плечами. Парень схватил меня за грудки. Он что-то кричал мне в лицо до тех пор, пока не вышла Дарина. Девушка вцепилась в брата, чтобы тот меня отпустил. Я видел, как Дарина смотрела на брата, и как он смотрел на неё. Она меня не любила. Если бы я знал, что она не сможет меня полюбить, и что я не смогу вновь почувствовать себя прекрасно… Стал бы я тогда заражать её?
- Прости. – Сказал я ей. Это было не искренне. Мне не было жаль, что теперь, этот юный цветок, увядает, так и не распустившись. Парень обнимал её. Плакал и говорил, как скучал. Девушка хныкала. Я ушёл в спальню. Лёг спать. От их воссоединения тошнило. Зачем ей было убегать из дома, если она была счастлива? Я не понимал… Приходить ко мне – была ошибка. Теперь она никогда не будет, милой и невинной девушкой. Скорее всего, она скоро умрёт, как и все, кто хоть раз бывал в моей жизни.
- Ходячее проклятие… Что же я никак не убью себя?
- Боюсь.
- Наверное. Боюсь. А чего бояться то?
- За этой пустотой, придёт ещё большая пустота.
- От этой темноты, всё страшнее и страшнее. Как там Марк? – Спросил я, засыпая.
Через неделю Дарина вернулась ко мне. Она сказала, что беременна. Я ей не поверил.
- Может братишка твой. Чего ко мне припёрлась?
- Это ты, точно ты! – Так же она сказала, что мне нужно сходить ко врачу. У неё нашли «гепатит С», я охнул, а потом рассмеялся.
- Да? И что? – Она ударила меня. Я ударил её в ответ. Шлепнул её по щеке. Девушка расплакалась. А я рассмеялся. От чего-то мои глаза стали влажными. Покатились слёзы. Я ударил Дарину ещё раз. Я бил её и бил. Она виновата в моих слезах. Я так давно не плакал… Дарина закрывалась руками. Упала на пол и умоляла меня остановиться. Я навис над ней, поцеловал её. Девушка ответила мне. Она обняла меня за шею, притягивая к себе ближе. Мы занялись сексом. Я бил её по щекам, сжимал шею, душил. Кусал её за щёки, закрывал ладонями рот. Она кричала. Ей не нравилось. Я плакал. Я чувствовал себя хорошо. Я душил её. Дарина закатила глаза, она перестала дышать. Я увидел, как утихает невинная жизнь, в тот момент меня настиг невероятный оргазм.
В первые я почувствовал себя живым…






8.


Сидел на диване и улыбался, как придурок. Мёртвая девушка лежала на полу в коридоре. Будучи мёртвой, Дарина умудрялась возбуждать меня. Сколько ещё раз я входил в неё, после того, как её тело остыло? Пять? Шесть? Может больше… Я никогда ещё не чувствовал себя так. Испытывал ли я на самом деле счастье?
- Схожу с ума… - Вывалив на стол порошок, я снюхнул всё. Почти сразу вырубился. На утро проснувшись, но ещё не открыв глаза, я почувствовал ужасную вонь.
Дарина мертва. Я убил её. Осквернил её труп. Я убил маленькую девочку.
В комнате было холодно, тело покрылось мурашками. Мне стало жаль девочку, которая просто оказалась не там, где должна была быть.
- Всё должно было быть не так. – Помолившись, что это всё всего лишь сон, я открыл глаза. В коридоре лежало тело пятнадцатилетней девочки. Оно было в синяках, ссадинах. Её глаза были широко распахнуты, в них застыл ужас. Она умирала в мучениях…
На улице шёл дождь.
- Небо похоронит её, в своей печали. – Я подошел к трупу, закрыл её глаза, и поцеловал в маленький лобик.

Собрав все свои вещи, я сбежал. Тело Дарины продолжило лежать в коридоре. Дверь я не запирал. За ней придёт брат. Он склониться над её нагим телом. Он будет в печали… Он будет в ярости…
Мне понравилось убивать, я ощутил ужасное чувство удовлетворения. Словно демон вселился в меня, и руководит моим телом, прижимая меня настоящего к стене, чтобы не рыпался.
Я держал курс к хижине. Захотелось со всем покончить. Странное чувство сытости постепенно пропадало, мне стало страшно. «Как бы не кинуться на других людей». Какой-то зверь во мне постоянно выл… Вой оглушал меня. Я превращался в слизь. Моё тело воняло, я был уверен в этом. Оно воняет трупом…
Я зашел в магазин, купить воды и каких-нибудь крекеров перекусить. Рядом со стойкой воды стояла девочка, лет десяти. Она вставала на носочки. У девочки никак не получалось достать бутылку воды. Я улыбнулся ей, указал на бутылку с этикеткой «для детей», она кивнула мне. Достал бутылочку, и отдал ей. Девочка поблагодарила меня, улыбнулась и ушла к кассе. От её улыбки моё тело напряглось. Мелкая дрожь охватила меня. А холодный пот скатывался по спине.
Девочка в белом платье стояла у входа в магазин. Ветер развивал её длинные, волнистые волосы. На солнце она святилась, словно маленький ангелочек спустился ко мне. Грязному, запятнанному демону.
Девочка напевала песенку из детского мультфильма. Срывала цветы по пути, собирая их в букет. Маленький ангел зашел за угол, где встретила страшного беса…
Ночью луна святила ярко-оранжевым. На небе можно было найти несколько созвездий. Прямо передо мной была малая медведица, почти рядом можно увидеть большую. Небо прекрасно. И именно в эту ночь, все демоны просыпаются…
Маленький ангелочек, в белом платьице лежала на земле заброшенного амбара. Ангелочек больше не дышал… Да и будет ли теперь он возвышаться на небеса, после того, как павший ангел испил её прекрасную душу…
Вышел из амбара, присел у порога. Небо заполонили тёмные, как смоль облака. Где-то послышалась молния… Пошёл дождь.
- Пиздец, - сказал я, докуривая свою маленькую самокрутку.
- Я люблю дожди, ведь они забирают печали…

Я приехал в старую хижину. В ней всё, как прежде. Рядом был небольшой, заросший бугорок. На нём лежали ошметки от ромашек.
В самой хижине, под потолком болталась обрубленная верёвочка. На стенах висели картинки. На полках стояли статуэтки. Здесь пахло, как раньше.
Теперь я понимаю, почему близкие мне люди убегали… Им было страшно, они знали кто я.
Я понимаю почему им было больно. Меня оглушает тишина. Сгусток темноты в пустоте съедает меня живьём…
Тишина показала мне, насколько я пуст…
И, если честно, прямо сейчас, когда мою шею сжимает верёвка, я понимаю – насколько прекрасна была моя пустота.




Красота Пустоты 2019г.