Птица

1.

Птица ещё некоторое время наблюдала за Мужчиной с ветки, после чего вспорхнула с дерева и влетела к нему в окно. Он сидел за столом и тщательно смазывал маслом кусок чёрного хлеба. Из чашки медленно поднималась вверх струйка душистого пара.

Птица опустилась на спинку свободного стула прямо перед хозяином дома. Тот от неожиданности замер, держа в руках приготовленный бутерброд.

– Посади меня в клетку, – сказала птица. – Я буду у тебя жить.

Мужчина сильно удивился, но тут же решил взять себя в руки и не позволять взявшейся ниоткуда непрошенной гостье прерывать его традиционный завтрак. Он надкусил свой бутерброд, отпил глоток горячего чая и лишь после этого невозмутимо ответил:

– У меня нет клетки.

– А ты сделай её. Из прутьев. Это несложно.

Мужчина смотрел на птицу, поражаясь внутри себя этому, не вписывающемуся в его размеренную жизнь, утреннему событию.

– Странная ты птица, – сказал он с ухмылкой, стараясь не показывать своего удивления. – Ведь должно быть всё наоборот. Птицы не любят клеток. А уж если их посадили туда, они начинают чахнуть и рвутся на свободу.

– А ты не закрывай дверцу, и я буду вылетать на улицу, когда мне захочется размять свои крылышки. К тому же, тебе не придётся меня кормить: я сама буду добывать себе корм, потому что клетка будет всегда открыта.

– Зачем мне нужно, чтобы ты жила у меня?

И желая ярче выразить своё неодобрение, он снова принялся за свой скромный завтрак, игнорируя гостью.

– Не знаю, – честно ответила птица.

После этого они не разговаривали. Мужчина молча занимался своими делами по дому, а птица продолжала сидеть на прежнем месте, ожидая его решения. Он думал.

«Ну раз уж это приключилось со мной, к чему отказывать? Клетку, действительно, сделать несложно. И ни к чему меня это не обязывает… Ладно, пусть живёт, а там посмотрим».

Ближе к вечеру клетка была готова. Получилась она небольшая, но достаточно просторная для птицы, поскольку сама пичуга могла легко поместиться в человеческой ладони. Это была классическая клетка: с частыми прутьями и жёрдочкой для сиденья. Дверца у клетки тоже была и, как полагается, с защёлкой. Мужчина специально сделал такую дверцу, чтобы постоянно держа её открытой, демонстрировать птице, что она свободна и может улететь, когда захочет. «Пусть знает, что никто её тут не держит и дела до неё мне никакого нет».

Однако, клетка ему самому понравилась, и в тот момент, когда Мужчина размещал её на серванте, он несколько раз отходил в сторону и любовался своей работой.

– Ну, вот. Можешь селиться, – сообщил он птице как бы между прочим,
стараясь не выдать своего удовлетворения.

Птица влетела в клетку, уселась на жёрдочку и несколько раз помахала крылышками, привыкая к новой для себя обстановке. После чего закрыла глаза, показывая этим, что собирается спать.

«Странная всё же птица», – подумал Мужчина и вышел из столовой.

Наутро он обнаружил птицу там, где оставил, – в её новом домике. Она встретила его словами:

– Дай мне какое-нибудь имя.

Он снова удивился, но тут же мысленно сказал себе, что пора бы уже перестать придавать случившемуся какое-либо значение. С невозмутимым видом Мужчина подошёл к плите, поставил на огонь чайник и полез в шкаф за пакетиком чая. Не глядя на птицу, он спросил:

– Зачем тебе имя?

– Вдруг ты захочешь обратиться ко мне.

Мужчина обернулся и, немного подумав, лениво проговорил:

– Ладно. Я буду звать тебя Птицей.

– Мне нравится, – отозвалась она и, выпорхнув из клетки, устремилась в
сад через отрытое окно.

Спустя некоторое время Птица вернулась и, забравшись на свою жёрдочку, начала петь. Мужчина уже закончил мыть посуду и собирался пойти поработать в огороде, как вдруг услышал приятные трели, доносящиеся из столовой, и остановился у порога. Он улыбался. Впервые за последние месяцы. «Похоже, ей нравится у меня».

Днём после обеда он собрал со стола крошки и, пока Птица летала в саду, бросил их в клетку. «Вдруг вернётся голодная». Поразмыслив немного, он поставил туда и чашечку с водой.

Ужинали вдвоём: Птица клевала очередное угощение хозяина у себя в клетке, а Мужчина за столом доедал разогретый позавчерашний суп.

Утром следующего дня Птица сказала:

– Окольцуй меня.

– Это ещё зачем? – ошарашенный новым заявлением Птицы спросил Мужчина, не успев скрыть изумление.

– Чтобы, когда я летала в саду, все другие птицы знали, что я твоя, домашняя, и чтобы ты сам мог различить меня среди прочих.

Мужчина подумал, что в этом, действительно, имеется рациональное зерно: какое – ещё непонятно, но поразмыслить над ним можно и на досуге, а сейчас… Он пошёл в сарай и через некоторое время принёс оттуда маленькую стальную пластинку, которую сразу же загнул вокруг изящной ножки Птицы.

Она внимательно посмотрела на гладенькое колечко, одобрительно чирикнула и выпорхнула в окно.

На следующий день к Мужчине зашёл пообщаться сосед. Они сидели в столовой, пили чай, говорили о плохом урожае огурцов этим летом, о сломанных часах на стене и других заботах холостятской жизни. То и дело Мужчина с откровенным любопытством поглядывал в окно, а потом не выдержал и сказал:

– Птицы сегодня разыгрались на яблоне… Вон моя, видишь? С колечком на правой ножке.

Сосед привстал со своего места, чтобы лучше разглядеть происходящее за окном, и хозяин Птицы с горделивой улыбкой наблюдал за его интересом.

Прошёл месяц. Жизнь Мужчины с его питомицей приобрела свой ритм и расписание. Птица большую часть времени сидела в клетке, пела, а в определённый утренний, обеденный и вечерний час вылетала в сад немного погулять. Мужчина, продолжая заниматься хозяйственными делами, регулярно кормил и поил её и радовался тому, что теперь он не одинок.

Но, кроме радости, его посещало и другое чувство: иногда из глубины души поднималось и напоминало о себе что-то тяжёлое, вязкое и, как ему казалось, очень опасное. Мужчина знал, что оно никуда не ушло и всё ещё живёт в нём. Да и куда ему было деться с тех самых пор, когда события прежней жизни спровоцировали рождение и дальнейшее пожизненное поселение этого бестелесного тёмного существа внутри несчастного Мужчины? Да, оно жило в нём, и до недавнего времени он думал, что научился его контролировать.

«Ну нет, – убеждал он себя. – Это же самое обычное беспокойство за Птицу. Ведь она слишком мала, а в сад прилетают и более крупные птицы. Вдруг она не сможет за себя постоять? И вообще, скоро наступят холода, а зимой деревья и вовсе покроются льдом – того и гляди, ножки отморозит... Я просто за неё волнуюсь, и это нормально».

Но тёмное существо внутри продолжало давать о себе знать не только давящим чувством, но и своими тёмными мыслями, которые всё больше и больше посещали голову Мужчины. «Почему я должен давать ей полную свободу? Раз уж она живёт на чужой территории, значит, должна считаться с установленным здесь порядком. А какой у меня порядок? Да вот такой: никто и никогда не должен нарушать моего внутреннего покоя!»

Но внутреннего покоя уже и не было вовсе. Утром, пробуждаясь от короткого тревожного сна, он тут же спешил в столовую убедиться, что Птица находится в клетке. Если её там не было, он устремлялся к окну и, напрягая глаза, вглядывался в густую листву деревьев, разыскивая свою подопечную на каждой заметной веточке. Увидев её там, он облегчённо выдыхал и только после этого шёл умываться и завтракать.

День переносился менее волнительно, так как Мужчина старался не упускать Птицу из виду. Теперь вся его деятельность в саду и огороде была направлена на то, чтобы находиться вблизи того места, где сидит или порхает его питомица. Но настоящее испытание наступало в конце дня. В поздние часы, после того, как Птица засыпала в клетке, Мужчина долго уговаривал себя идти в спальню, зная о том, что уснуть ему сейчас не удастся, и лишь к утру, отстаивая себя в диалоге с живущим внутри тёмным существом, его сморит собственное бессилие.

«И долго ты будешь это терпеть? – звучал по ночам голос изнутри. – Ведь она попросту подчинила тебя себе. Да как умело! Сначала – приюти, потом – называй по особенному имени… И, наконец, этот классический атрибут ритуала приручения – кольцо! Ведь ты уже проходил всё это в своей жизни и знаешь, чем оно заканчивается. Мало тебе?! И что она за Птица такая, если ты снова готов проживать те же самые, но уже непереносимые для тебя страдания? Ведь теперь ты не молод… Не она твоя питомица – ты стал её питомцем. И клетку, которую ты так умело собрал собственными руками, ты сделал сам для себя!»

Дела встали. Дом почти не убирался, огород зарос сорной травой. Посиделки с Соседом, а также их пятничные шахматные партии были отменены. Мужчина знал, что надо что-то решать в отношении Птицы, но каждый раз, когда он пытался принять решение, голова отказывалась думать: нежные чувства к Птице переполняли его, и он ничего не мог с этим поделать. Но Мужчина не хотел брать чувства в расчёт: нет чувств – нет страданий.

И вот однажды ему удалось. Поздно вечером он, как обычно, зашёл в столовую убедиться, что Птица заснула и что очередной день его нескончаемого волнения за неё завершён. Ноги ужасно гудели, и Мужчина устало опустился на стул напротив серванта, где стояла клетка.

Он смотрел на Птицу, не отрываясь. Через открытую дверцу клетки хорошо было видно, как она мирно спит на жёрдочке, вжавшись своей крохотной серой головкой в воротничок из пушистых пёстрых пёрышек. Не было никаких чувств: Мужчина запретил себе чувствовать. Вместо этого, он думал о том, как уже завтра всё может измениться: что больше не придётся беспокоиться о том, прилетит Птица домой после своей прогулки или нет, и что, наконец, вернётся к нему его прежняя беспечная жизнь, подвластная только ему самому и никому другому. И что уже через каких-то пару минут он нальёт себе горячего вкусного чая и спокойно усядется на крылечке вдыхать аромат тёплой августовской ночи.

Он поднялся со своего места, протянул руку к клетке и закрыл дверцу на защёлку.

2.

– Встать! Суд идёт.

Люди поднялись со своих мест, и создавшийся при этом шум ознаменовал начало процесса. Народа было немного – человек десять. Судья в длинной чёрной мантии, не поднимая глаз на присутствующих, торопливо прошёл к своему столу.

– Прошу садиться. Начинаем судебное следствие. Слушается дело о преднамеренном покушении на чужую свободу. Обвинитель, изложите вашу позицию.

И только после этих слов Судья бросил взгляд в сторону обвиняемого. Мужчина, как и полагается в его случае, сидел на скамье подсудимых, сгорбленный, с поникшей головой. Обвинитель, высокий молодой человек, бодро подошёл к кафедре, убедился, что его хорошо видно всем присутствующим, и с нескрываемым чувством превосходства над ситуацией громко заявил:

– Уважаемые господин Судья и участники процесса! Я обвиняю подсудимого в том, что он лишил свободы живое существо – Птицу, которую сама природа создала для безграничного перемещения не только в земном, но и в небесном пространстве. Именно для этого ей дано то, чего нет у других, – крылья!

Обвинитель сделал паузу и окинул взглядом слушателей, желая увидеть их реакцию на последнее слово, которое он произнёс с ещё более высокой интонацией.

– И сейчас, – продолжил он, – я не спрашиваю подсудимого, почему он сделал это. Я лишь хочу, чтобы все мы задумались над самим действием, совершённым им: он просто взял и закрыл Птицу в клетке. Не имея на это ни морального, ни физического права!

На заключительной фразе Обвинителя Мужчина сжался и, как будто, стал меньше в размерах. В ушах звенело: то ли собственное тело так реагировало на услышанное, то ли так загудел возмущённый зал. Обвинитель, довольный собой, вернулся на прежнее место.

– Слово предоставляется представителю защиты.

Защитник, довольно пожилой человек, прихрамывая на одну ногу, неспешно прошёл к кафедре. Заметно заикаясь, он обратился к залу:

– Господин Судья… Слушатели… В защиту подсудимого хочу сказать
следующее. Птица по собственной воле захотела жить там, где она
сейчас и находится. «Посади меня в клетку, я буду у тебя жить». Она сама попросила сделать ей клетку, причём самую настоящую…

Он прервался и дрожащими пальцами слегка оттянул горловину свитера, словно высвобождал голос. Затем интеллигентно прокашлялся в кулачок и продолжил, постепенно набирая темп речи.

– Все знают, что у настоящей клетки всегда имеется дверца – иначе не бывает. И ещё у клетки есть хозяин, и он имеет право решать, когда открывать или закрывать дверцу. Птице нужна была только клетка? Нет. Ей нужен был хозяин, у которого есть клетка. И она его получила. С приобретением хозяина она автоматически дала своё согласие на то, что он может распоряжаться клеткой так, как посчитает нужным.

К концу своего выступления Защитник перестал заикаться и уже не смотрелся стариком, а наоборот, взбодрился и постройнел. Мужчина поднял голову, и подающая признаки жизни надежда мелькнула в его глазах. Он выпрямился и сглотнул слюну, предвкушая ещё непонятно какой, но явный подарок свыше, который наконец избавит его от едва выносимого позора. Однако это продолжалось недолго: ощущение безысходности вернулось, как только Обвинитель с уверенностью в своей правоте снова вышел вперёд для ответной речи.

И снова Мужчина сник. И даже глядя в пол, он ясно видел в своей тяжёлой мутной голове, с каким презрением и осуждением смотрят на него присутствующие в зале. И Сосед… Да, перед ним было особенно стыдно. Теперь уж он точно не считает того, кто сидит сейчас на скамье подсудимых, ни своим приятелем, ни хорошим человеком вообще. Было стыдно за то, что в их совместных вечерних, а порой и ночных философских беседах, ещё в старые добрые времена – до Птицы, они всегда придерживались общих взглядов и ратовали за свободу и независимость в любых отношениях. А теперь… Мужчина чувствовал себя не просто лжецом – он стал настоящим предателем.

Дальнейшая часть судебного разбирательства больше не сулила каких-то явных перемен в сторону оправдания подсудимого и превратилась для него в бесконечный бессмысленный диалог между Обвинителем и Защитником.

– Зачем надо было закрывать клетку? Ведь с Птицей можно договориться. Она вполне вменяема и способна понять ситуацию. Можно было сказать, что теперь он не хочет жить с ней: попросить её улететь, найти себе другого хозяина… В конце концов её можно было прогнать!

– Но он не хотел, чтобы она улетала. Наоборот: он желал всегда видеть её при себе и не волноваться за то, где она и что с ней.

– Можно было рассказать ей о своих переживаниях за неё, о своих душевных проблемах. Вместе нашли бы компромисс.

– А как вы думаете, легко ли взрослому человеку – мужчине! – признать свои слабости? Да ещё такому замкнутому, живущему вдали от общественной жизни. Ведь когда-то он специально ушёл от людей, чтобы не сталкиваться с такого рода ситуациями. И уже тогда он сам себя посадил в клетку и выбрал быть один. А уж если кто-то и захочет жить с ним, ну тогда извините – добро пожаловать в клетку!

В этот момент Мужчина почувствовал, что теряет сознание, и в полуобморочном состоянии повалился на пол.

– Суд объявляет перерыв.

3.

В кабинете было много света и пахло мятой.

– Что-то не так? – спросил Психотерапевт, видя, с каким напряжением оглядывает пространство его новый клиент.

– Нет, всё в порядке, – усаживаясь в кресло, ответил Мужчина. – Мне просто казалось, что в таких местах должно быть как-то темнее, что ли…. полумрак…

– Я могу задвинуть шторы… Так комфортнее?

– Нет, нет. Не надо. Пусть. День сегодня особенно яркий. В августе такое нечасто.

И Мужчина уставился в окно, уводя свои мысли к высоко плывущим белым облакам. Психотерапевт сел на своё место и, не торопясь задавать вопросы, дал возможность посетителю привыкнуть к новой для него обстановке. Спустя некоторое время Мужчина сам начал говорить.

– Для меня это впервые. Никогда раньше не посещал психолога. Но тут понял, что сам не справлюсь… Подскажите, что я должен делать.

– Сегодня мы с вами просто знакомимся, – ответил Психотерапевт. – Для меня, как и для вас, это наша первая встреча, поэтому я тоже немного волнуюсь. И это нормально для нас обоих. Просто начните своими словами говорить о том, что вас беспокоит.

Мужчина пристально смотрел на Психотерапевта. Казалось, он выбирал необходимые слова из внезапно нахлынувшего на него потока текста, описывающего его ситуацию. Наконец, он с усилием выдохнул и начать рассказывать.

– Полгода назад я познакомился с девушкой. Мы встречаемся. До этого я был женат, но уже давно живу один… так получилось. Эта девушка гораздо моложе меня: мне сорок четыре, ей только будет тридцать. Но дело не в моём возрасте. Двадцать первый век, время пребывание человека на Земле увеличилось. Наверное, я смог бы успеть прожить ещё одну семейную жизнь, но только не с ней. Она энергичная, всегда в движении, не может сидеть на месте. Я зову её Птицей. А у меня совсем другой образ жизни. Живу за городом на пассивный доход от сдачи квартиры, мне уже не так интересны шумные компании, вечеринки… В общем, не знаю, что она во мне нашла, но она влюблена в меня и хочет, чтобы мы были вместе. Но как?! За свою жизнь я уже приобрёл опыт отношений и достаточно пожил в браке, чтобы понять, как всё устроено. Сначала влюблённость, всплеск гормонов, сексуальное притяжение… но это быстро проходит. Настоящие отношения начинаются позже, и держатся они совсем на другом. Птице будет скучно со мной. Вы же в курсе, что женщины в наше время, помимо мужа и детей, ещё и карьеру хотят сделать.

Мужчина взял паузу и вопросительно посмотрел на Психотерапевта, желая убедиться в его поддержке. Тот по-доброму усмехнулся и добавил к сказанному:

– Да-а. В каком-то смысле современные женщины действительно стали птицами – стремление к свободе, покорению высот… Традиционный брак, в котором жена находится «за мужем», лишь препятствует этому.

Мужчина активно закивал головой и продолжил:

– Вот-вот. Моя Птица – художница и очень перспективный дизайнер. Ей важен социум. Я чётко знаю, что прожив со мной год, от силы два, она будет пытаться как-то разнообразить свою жизнь – новые встречи, поездки... В конце концов она бросит меня, потому что угнаться за ней я точно не смогу – ни в силу своих лет, ни по темпераменту… Получается, что дело всё-таки в возрасте: будь я молодым, бросился бы в пучину страсти, ни о чём не думая, просто потому, что не знал бы, как бывает потом.

В конце своего монолога Мужчина сидел на самом краю кресла, всем телом подавшись вперёд. В его позе и в том, с каким усердием он потирал ладони, читался призыв о помощи.

– Что ж, ситуация мне в общем ясна, – ответил на это Психотерапевт. – И я вижу, что у вас накопилось много чувств. Но я также вижу, что несмотря на это, вы сами себе всё очень хорошо разъяснили. Для чего же тогда вы пришли ко мне? С чем, по вашим словам, вам одному не справиться?

Мужчина замер. Он будто упёрся в стену, до которой шёл уже хорошо проторенной дорогой. Действительно, он огромное количество раз обдумывал всё, о чём сейчас рассказывал, и давно ответил себе на вопрос, сможет ли он жить с Птицей. Нет, не сможет. Он и ей неоднократно пробовал сказать об этом. Только она не воспринимает его неуверенные попытки всерьёз – страстно целует в губы, а потом смеётся: «Вот увидишь, мы всё равно будем вместе!»

– Мне страшно, из-за этого я не могу принять решение, – наконец сказал он Психотерапевту. – Да, я боюсь. Я хочу быть с этой женщиной, с ней я чувствую себя живым… Но я боюсь навредить ей. Сейчас для неё открыт весь мир: она может продолжить учёбу, нарастить нужные связи, добиться больших успехов в профессии. Брак со мной для неё станет клеткой. Я не смогу спокойно выпускать её из дома, потому что каждый раз буду думать, что она уходит навсегда. И уж если терять её, то только не таким способом. Легче отказать ей сейчас, чем быть покинутым, когда она станет мне ещё ближе. Я уже проживал подобное, и больше не хочу. К тому же, тогда я был моложе… не представляю, как вынесу это сейчас.

Он обмяк, и глаза его увлажнились.

– Бывшая жена ушла от вас?

– Да. – Мужчина опустил взгляд. – Стыдно об этом говорить. Считается, что если ты нормальный мужик, от тебя не уйдут. Выходит, я не попадаю под эту категорию.

– Опишите свой страх, – попросил Психотерапевт. – Какой он?

Мужчина задумался. В глазах мелькнул интерес: не то ли это существо, которое живёт в его теле и диктует, как нужно жить?

– Он чёрный. Да. И мохнатый. Это большое тёмное существо. И он не доверяет женщинам. Каждый раз, когда я начинаю думать о Птице, он рисует в моём воображении лишь одну картину: я запираю её в клетку, лишая свободы навсегда. А потом я начинаю винить себя и одновременно оправдывать – прикидываю, каким образом защищал бы меня адвокат, предстань я перед судом.

– То есть, вы судите себя за то, чего ещё не совершали?

– Да я уже как-то будто и совершил это. Продолжая отношения с Птицей, я даю ей надежду на дальнейшую счастливую жизнь со мной, и это лишает её поиска более достойного варианта. Моё чувство вины настолько сильно, что я даже не способен по-настоящему радоваться временем, проведённым с ней… Почему я не могу перестать выстраивать в голове сцену суда?

– Потому что снять с себя вину можно либо оправданием, либо наказанием. А ваш суд, похоже, ещё не вынес решения.

– По-моему, я уже готов и на наказание, только б не мучиться больше.

Мужчину даже начало слегка потрясывать в этот момент.

– Может, чаю? – Психотерапевт поднялся со своего места и протянул Мужчине мягкий плед.

Тот, не говоря ни слова, накинул плед на себя, и по глазам было видно, что чайная пауза воспринята им с большой благодарностью.

– И как же всё-таки развиваются события вашего воображаемого судебного заседания? – вернувшись к беседе уже за чашкой чая, спросил Психотерапевт.

– Нет развития. Какой-то замкнутый круг: обвинение, защита, снова обвинение... И так, пока не усну. Обычно мои умственные терзания происходят ночью, перед сном, но и сном это не назовёшь – скорее, отключка сознания.

– А где в это время находится Тёмное существо? Не пробовали пригласить его в сцену суда?

– Нет, – растерянно произнёс Мужчина. – Когда я устраиваю себе самосуд, про него забываю.

– Напрасно, – участливо улыбаясь, заметил Психотерапевт. – Пригласив Тёмное существо на суд, вы смогли бы продвинуться в ходе расследования и найти недостающие ответы. Хотите попробовать? Я подскажу, как это сделать.

Мужчина, недолго думая, кивнул головой в знак согласия.


4.

– Защита вызывает свидетеля.

Тёмное существо как будто отделилось от стены и вышло на свет из дальнего угла зала. Оно было массивное, под два метра ростом. Всё его тело покрывала длинная чёрная шерсть. Присутствующие в зале люди, включая Судью, сопровождали его недоумевающими и пугливыми взглядами, пока оно медленно, неповоротливо, едва волоча задние лапы, на которых собственно и шло, добралось до своего места. Передними лапами, служившими ему руками, Тёмное существо облокотилось на кафедру, после чего внимательно посмотрело в замерший зал. На его чёрной мохнатой морде, отчётливо выделялись большие круглые глаза. Они были зелёными.

Мужчина, находясь по-прежнему на скамье подсудимых, с огромным интересом разглядывал Тёмное существо. «Так вот ты какой… Во всей своей красе».

– Расскажите суду, кто вы и какое отношение имеете к подсудимому, – обратился к свидетелю Защитник.

Тёмное существо глубоко вздохнуло, словно набирало в лёгкие необходимое количество воздуха для дачи показаний, и заговорило низким бархатным голосом.

– Меня зовут Тёмное существо. Какое отношение я имею подсудимому? Я живу у него.

По залу прокатилась волна шёпота.

– Как давно вы живёте вместе? – задал следующий вопрос Защитник.

– Восемь лет. С того самого момента, как его бросила жена. Она изменила ему с другим мужчиной.

На последних словах Тёмное существо повернуло голову в сторону обвиняемого и добавило почти с издёвкой:

– Упорхнула птаха.

Мужчина опустил голову. «Ну зачем ты так? При всех… Почему обязательно
“изменила”, “бросила”? Ведь можно сказать – встретила другого, ушла… Этими словами не так больно».

И тут Мужчина задумался: кем же всё-таки было для него это мохнатое чудище? С какой целью в тот злополучный период Тёмное существо нашёптывало ему на ухо оскорбительные слова в адрес и без того виноватой жены и заставляло крушить посуду и мебель в пылу бешенной ярости? А сколько раз оно уговаривало его отомстить! Как будто, переспав с другими женщинами, можно залечить сердечную рану. Смешно! А мысли о смерти? Нет, не о смерти Мужчины – речь шла о кончине жены: о том, что лучше бы она умерла, чем изменила… Какой ужас! Но ведь это было, и обсуждали они это вдвоём. Вдвоём.

Мужчина посмотрел на Тёмное существо. Оно стояло в той же позе, но уже не выглядело устрашающим, а наоборот, казалось пусть большим, но вполне себе мирным животным. «Получается, я не остался тогда один, в пустой квартире. Ты поселился у меня и жил со мной все эти годы, когда рядом не было ни души. И теперь я понимаю: ты не хотел мне вреда – ты поддерживал меня в моих переживаниях. Как умел, как мог, как позволяла сама ситуация… Но ведь это спасало меня. По крайней мере, я оставался в диалоге с тобой, поэтому и не сошёл с ума от страданий и одиночества. Похоже, ты заменил мне друга. Ведь перед реальными друзьями-приятелями мне было как-то унизительно жаловаться, да и сами они занимались тогда своими семьями». И тут Мужчина впервые в жизни осознал, что означает «посмотреть в лицо своему страху».

– Итак, – звонко воскликнул Защитник, продолжая допрашивать свидетеля. – Вы говорите, что живёте с подсудимым давно. Тогда правильно будет предположить, что в то время, когда у него завелась Птица, вы были рядом с ним.

– Да, это так, – спокойным уверенным тоном ответило Тёмное существо.

– Тогда вы должны знать обстоятельства, при которых подсудимый закрыл клетку с Птицей внутри. Расскажите нам.

Тёмное существо некоторое время смотрело прямо перед собой и, как будто, специально выдерживало паузу, чтобы сказанные им в дальнейшем слова возымели должный эффект.

– Он не закрывал клетку. Это сделал я.

Зал загудел так, что Судье пришлось громко стукнуть своим молотком. Мужчина, не веря в происходящее, уставился на Тёмное существо, выпучив глаза от изумления. А Тёмное существо, не дожидаясь, пока ему наденут наручники прямо в зале суда, вдруг стало терять свою массу и, обернувшись в итоге лёгким тёмно-серым облаком, вылетело в оконную форточку.

В тот день обвинение с Мужчины было снято.

5.

В столовой было темно и абсолютно беззвучно. Из щелей тянуло холодом. Птица послушно сидела на жёрдочке в закрытой клетке и ждала хозяина. Наконец, откуда-то из пустоты послышались приближающие шаги. И вот в проёме распахнутой настежь двери образовался прямоугольник света, на фоне которого выделялся тёмный человеческий силуэт. Мужчина зашёл в помещение и включил потолочную люстру. Столовая вновь ожила. Птица замигала глазами, привыкая к яркому освещению.

– Где ты был так долго? И почему клетка закрыта на замок?

– Прости. – Он немедля приблизился к клетке и открыл дверцу уверенной твёрдой рукой.

– Что случилось?

– Я должен тебе что-то сказать.

Птица выпорхнула наружу и, опустившись на верхушку своего домика, приготовилась внимательно слушать, наклоняя то в одну, то в другую сторону свою маленькую головку. Мужчина придвинул к себе стул и сел напротив. Некоторое время он смотрел на Птицу молча, пытаясь распознать свои чувства. Конечно, он испытывал много печали и сожаления, но страшно уже не было.

– Прости, но я не смогу жить с тобой. Мне бы очень хотелось разделять твой такой простой и живой интерес к тому, что происходит с нами, вокруг нас… вместе проводить время и радоваться каждому новому дню, не думая, что когда-то всему придёт конец. Раньше я умел это делать, но разучился. И теперь твоё пребывание в моём доме даётся мне очень тяжело. Я привязался к тебе, не скрою. Но любить без страданий и боязни потерять или отпустить в любой в момент, будь то смерть или просто твоё желание, – это мне не под силу. Возможно, когда-нибудь я снова научусь так жить, но нужно время. Поэтому, я прошу тебя, улетай.

На последних словах Мужчина почувствовал, как больно кольнуло сердце. По виду Птицы не было понятно, как она отнеслась к его словам. Она выпрямила голову и спросила бодрым голоском:

– А как же ты научишься любить без страданий, если рядом не будет меня? На ком будешь тренироваться?

Мужчина задумался: «А ведь она права. Расставшись с ней навсегда, я огражу себя от подобных испытаний. И снова не будет ни радости, ни разочарований, и я опять посажу себя в клетку».

– Тогда, – сказал он, – если ты не против, мы могли бы иногда встречаться в моём саду. Прилетай, когда захочешь. Я буду угощать тебя печеньем, а ты – рассказывать мне о своих путешествиях.

– Хорошо, – ответила Птица. – Только можно сегодня я переночую у тебя? Поздно уже.

– Конечно! – с радостью воскликнул Мужчина и устремился на кухню за кормом.

Вернувшись, он положил в клетку горсть отборных зёрен и выдохнул с облегчением.
– Да, и вот ещё что… – Она подняла правую ножку. – Тебе придётся снять это.

Мужчина с грустью посмотрел на стальное колечко и с осторожностью разогнул его, стараясь как можно бережнее освободить ножку Птицы.

Этой ночью, впервые за долгое время, он спал хорошо. Проснувшись, Мужчина не обнаружил Птицу ни в доме, ни в саду, и мысленно поблагодарил её за понимание и мудрое участие в его судьбе. Осталось решить, что делать с клеткой. Он снял её с серванта и покрутил в руках. «Не выбрасывать же на помойку. Может, отнести в школу в соседний посёлок? Как раз занятия скоро начнутся. Там уж ей точно найдут применение».

Он убрал клетку в чулан на временное хранение и вышел из дома. Тёплый, но уже с запахом осени ветер коснулся его лица и шеи. Как же легко стало дышать! Мужчина вспомнил про Тёмное существо, которое, по всей видимости, наконец покинуло его. А ведь он жил с этим давящим грузом на сердце целых восемь лет, и то, как он дышал все эти годы, казалось нормой.

Что теперь? Изменилось дыхание – означает ли это, что изменится жизнь? Он обещал Птице учиться радоваться жизни. Но что конкретно надо делать? Похоже, это лишь очередной штамп философской речи, не более. Попробовать доверять жизни, как своему дыханию? А это дело! Ведь именно так каждый человек относится к своему собственному дыханию – доверяет ему без всяких сомнений и рассуждений. Надо просто продолжать дышать, продолжать жить, а уже сама жизнь внесёт в этот процесс свои коррективы.

С такими мыслями Мужчина спустился с крыльца. Пройдя по тропинке в огород, он решил заглянуть к Соседу, который сидел на ступеньках своего сарая и что-то мастерил.

– Чем занят, Сосед? – спросил Мужчина, приблизившись, и глаза его расширились от удивления. В руках Соседа он увидел ещё не до конца оформленную, но уже почти готовую… птичью клетку!

– Вот, решил смастерить. Подумал, раз уж ты выпустил Птицу, может, она захочет жить у меня. Мне тоже, знаешь, скучновато одному. А тут всё-таки живая душа…

Мужчина опешил. Рассуждая минутой ранее о коррективах жизни, он никак не ожидал, что они наступят так скоро. Не сказав ни слова, он развернулся и быстрым шагом направился к своему дому. Он снова зашёл в чулан, вынес оттуда клетку и вышел с ней на крыльцо. Поставив клетку на высокие перила так, чтобы её было видно со всех сторон, он вынул из кармана стальное колечко и аккуратно положил его внутрь птичьего домика.

День близился к завершению. Мужчина сидел на крыльце в плетёном кресле и наблюдал за тем, как плавно и быстро меняются краски закатного неба.
Сегодня Птица уже не прилетит, это ясно. Завтра? Возможно. Он прислушался к своему дыханию: оно было глубоким и ровным. Лишь смутное ощущение чьего-то незримого присутствия мешало расслабиться полностью. Он покрутил головой вокруг себя, и в какой-то момент ему показалось, что прямо перед ним возник не то туман, не то облако тёмно-серого цвета. По спине пробежал холодок. Мужчина потёр глаза – облако исчезло.

Он взглянул на клетку. «Всё-таки я что-то упускаю. Готов ли я принять отказ Птицы, если она не захочет возвращаться ко мне? Да, готов. Искренне ли я хочу снова впустить её в свой дом и заботится о ней до самой смерти? Да, в полной мере. Хватит ли мне мужества доверять ей, зная, что Сосед тоже не прочь завести себе питомицу?» На последний вопрос ответа на последовало. Мужчина посмотрел вокруг. Тёмно-серого облака нигде не было.

Он поднялся со своего места, протянул руку к клетке и на всякий случай выломал дверцу вместе с защёлкой.