Под небом голубым...

– Я так устал, что если, не дай Бог, сейчас будет война, и объявят воздушную тревогу – я даже не пошевельнусь, – сказал Владимир Петрович, тяжело плюхнувшись рядом со мной на скамейку. Я понимающе кивнула, но говорить на эту тему не хотелось.

Две недели непрерывных дождей сделали свое дело – на набережной было немноголюдно, а на центральном городском пляже, раскинутым за мостом, отдыхали человек пятнадцать.

Попрощавшись с Владимиром Петровичем, и пожелав ему душевных и физических сил, я поспешила на пляж. Ведь солнце в Твери никогда надолго не задерживалось…

У самого берега Волги плавали маленькие уточки, и вновь та же женщина, которую я видела две недели назад, кормила их, спустившись к воде. Словно изящные живые ладьи, они медленно и плавно подплывали к ней со всех сторон, а она стояла, преисполненная радости, и было видно, что душа ее поет.

Над утками жадно закружилась стая голубей, пытаясь перехватить кусочки свежего хлеба. Я подошла к женщине, и мы разговорились. Звали ее Регина Евсеевна, на вид ей было пятьдесят. Искренняя и доброжелательная, собеседница с первых же минут разговора располагала к себе.

Неподалеку от нас, на свежей траве, неподвижно лежала маленькая дворняжка, изредка поворачивая голову навстречу случайным прохожим. Вид у собаки был отрешенно-нездоровый. Регина Евсеевна предложила собаке булочку, но та равнодушно продолжала лежать, положив мордочку на лапы. Откуда выскочила огромная сытая овчарка – никто из нас не понял. С диким лаем набросившись на дворняжку, овчарка пыталась ухватить ее за горло. Вскочив на ноги, беспородная собачка жалобно заскулила. Оказалось, что она сильно припадала на заднюю лапу. Женщина, проходившая мимо, беззлобно бросила в овчарку пустую пластмассовую бутылочку, а я, рискуя быть искусанной, кинулась спасать хромоножку. И тут, словно из-под земли, передо мной вырос румяный, длинноногий хозяин овчарки. Размахнувшись, он изо всей силы стал колотить ногой дворняжку под ребра и в мордочку, с трудом удерживая своего озверевшего пса. Затем, достав из кармана маленький нож, ударил беззащитную собаку в позвоночник. Регина Евсеевна закричала, а я застыла от ужаса. Господи! Ведь если б в этот момент у меня был пистолет, я, наверное, застрелила бы человека.

Расправившись с дворняжкой, насильник так же молниеносно скрылся из виду, как и появился.

– Каков хозяин, такова и собака, – вздохнула Регина Евсеевна.

– Безо всякого сомнения, – подтвердила я, мысленно пожелав подонку сгореть в аду.

– Вот и меня, без какой-либо серьезной причины, сегодня облаяли, отругали и унизили, – неожиданно начала свой рассказ Регина Евсеевна. – Лишь только за то, что я поделилась с соседкой своей проблемой, раскрыла ей душу... Наверное, я живу не так, не по правилам "избранных". Да я, собственно, и не знаю этих правил. Неужели простодушие и доверчивость настолько шокируют так называемое "высшее общество"? А какие там правят законы – мне никогда не понять…

– Но ведь они прекрасно понимают друг друга, – заметила я.

Женщина не ответила, потупив взгляд. Наступила неловкая пауза. Затем она тихо продолжила:

– А после я обнаружила, что из запертого, невообразимо захламленного соседями тамбура, пропали мои туфли, скромно стоящие возле моего порога. Ведь по сравнению с огромными коробками, сундуками, садовым инвентарем и детскими колясками соседей они вообще не занимали никакого места... На вопрос, куда подевались туфли, вторая соседка заорала: "Я не знаю, блядь". Впервые в жизни меня так грязно оскорбили... Но, на следующий день, туфли были на месте, помятые и выпачканные... Почему я вновь и вновь совершаю одни и те же ошибки? Неужели мой богатый жизненный опыт так меня ничему и не научил? Ведь я уже давно закрыла двери своего дома для циничных людей. Как же я могла так распахнуть окна души? Какой черт дернул меня разоткровенничаться с соседкой, рассказать ей все, как на духу, во всех подробностях? Всю свою жизнь.. И кому?! Ведь я знала о нравах Ирины, ее высокомерии, грубости и нетерпимости к инакомыслящим… Видела, что она - фальшивая с ног до головы... И вот - получила хороший урок... Холодными кукольными глазами глядя на меня, это создание бросило мне в лицо:

- Меня абсолютно не волнуют Ваши проблемы... Никогда мне больше не рассказывайте о них... Обнажать душу - все равно, что обнажить ... Ну, сами понимаете, что...

– Есть и хорошие люди, – сказала я. – Не все плохие...

– Я с детства ощущаю нелюбовь. С кем бы ни находилась, где бы ни была. В школе, на работе, где трудилась за троих, на рынке, на пляже, в поликлинике, в гостях... И вот, даже сейчас, разговаривая с Вами, я вижу в Ваших глазах лишь усталость и желание поскорее уйти.

Мне нечего было ответить. Это было так и не так.

– Где Вы живете? – спросила я.

– Береги себя, милая! Живи в мире с собой!.. Жалость не заменит мне Любви.

Она быстро встала, и взяв детский надувной матрас, вошла в реку. Лежа на животе, Регина Евсеевна гребла руками искрящуюся под солнцем воду. Поворачиваясь на спину, отталкивалась ногами. Золотистые солнечные лучи ярко освещали верхушки деревьев, отражаясь в воде. Погода разгулялась, пляж незаметно наполнился людьми. И каждый говорил так, словно был в горах. Плохо воспитанные дети кричали и вопили изо всех сил, орала и материлась молодежь, спорили и шумели все вокруг, превратив крохотный пляж в бесплатный бассейн знаменитого Бедлама*. Прибавьте к этому какофонию различных радиоволн, когда одна мелодия ложится на другую и перекрикивает третью, напоминая неумелый, грубо наложенный грим дешевой проститутки, отличающейся безвкусицей и бескультурьем.

Да, словно старый крот, я не выношу шума. И, оставив залитый солнцем ревущий пляж, я поднялась наверх под тенистые деревья. Зачитавшись, я не сразу заметила странное оживление на пляже. Весь народ столпился у воды и непривычно суетился. С трудом бежала вниз по густо посыпанному песком склону врач скорой помощи.

- Кому-то стало плохо, - с грустью подумала я, глядя на причудливые очертания облаков. Постепенно толпа любопытных рассеялась. И я увидела то, что мне никогда не забыть... Невероятно, но это было безжизненное тело Регины Евсеевны. Она по пояс лежала на песке, а ее странно вытянутые стройные ноги омывала вода. Небесного цвета бюстгальтер «лопнул», обнажив пышные груди. Красивые завитушки на лбу выпрямились, а широко распахнутые глаза были неподвижны. Казалось, что она даже не успела понять, что умерла…

Вызвав милицию, «скорая» уехала. А вокруг трупа, продолжая весело и беззаботно играть, бегала детвора, смеялась молодежь, плескались в воде люди, ругались пьяные супруги. Смерть полулежащего в воде под палящим солнцем человека никто не хотел замечать. А тем более – уважать…

Под небом голубым до поры ликовали самодовольные, безразличные ко всему люди. И каждый думал только о себе...
________________________
*Бедлам - знаменитый дом для умалишенных в Лондоне.

Иллюстрация - из Интернета