Я то, весьма счастлив

Это была пятница. Или четверг… Нет, точно, была пятница. Мрачная, пасмурная погода. Тёмное небо навеивало романтикой и создавало хорошее настроение, но, видно, лишь для немногих. Битком забитый людьми автобус, и я чуть ли не центре всей толкучки, сижу, и слушаю музыку в наушниках. Я ехал уставший после работы, и вряд ли обращал внимание на окружающую действительность.
Из автобуса я вылетел как пробка из шампанского, и полетел через дворы прямиком в сторону дома. Казалось, вот-вот я включу ноутбук, расслаблюсь, и уйду в небытие, забуду об этом дне, и всё чёрное станет белым. Но навстречу мне шёл, казалось, незнакомый парень. Чёрный цвет волос, чёрная футболка, чёрные штаны, и чёрные кеды с белой шнуровкой - так забавно он был одет. Он сильно щурился, видимо из-за плохого зрения, и я узнал в нём моего хорошего друга. Стоило мне только узнать его слегка покрытое прыщами лицо, выразительные глаза, и взгляд из-подо лба, на лице моём непроизвольно засияла явственная улыбка.
- Ах, теперь я вижу, что ты покрасил волосы. На фотографии они выглядели не так эффектно.
- Ну вот! – заявил он мне, и протянул руку. Я протянул свою. – Откуда идёшь?
- С работы возвращаюсь. А ты, я так понял, у Юли был? – осматриваясь по сторонам, спросил я.
- Ага. Если бы. У меня только пары кончились.
- Ох, тяжкий труд учебный , – с усмешкой произнёс я.
- Типа того, – с ноткой тоски в голосе, но с улыбкой на лице произнёс он.
И так мы говорили. Говорили недолго, и о всяком.
Позже, разговор зашёл о телефонах, и друг мой, звали которого, кстати, Дима, тихонько достал из кармана несколько пятитысячных купюр.
- Это тебе зачем? – любопытно спросил я. Таких денег у него никогда не водилось.
- Родители на телефон дали. Мой уже давно в дребезги раздолбан.
- Ох, вот оно как, - и я, по своей обыденной привычке начал рассказывать всё что знаю, и раздавал советы, как и что, покупать.
- Слушай, так может, пойдём да сейчас купим? – несмело предложил Дима, и я недолго думая соскочил с бордюра, на котором мы сидели, и отправился в сторону ближайшего торгового центра. – Вот же блин. Так сразу? – и Дима тут же догнал меня.
Телефон был куплен, и я торопился попасть домой. Торопился не сильно, стараясь не выдавать своего сильнейшего желания, но меня быстро раскусили.
- Куда ты бежишь? А обмывать телефон кто будет?
- В смысле? Серьёзно? – с недопониманием произнёс я, ожидая слов вроде «да ладно, я смеюсь».
- Конечно! Только подожди, я телефон положу в рюкзак. Подержи-ка.

Ранняя ночь. Часов десять или одиннадцать. Мы вышли из бара в состоянии яркого настроения. Мы слегка шатались, но контролировали себя. Нас, к сожалению, выдавала скованная речь и смелость в действиях. Всё обсудив ещё высиживая в баре, мы направились в магазин, купить пачку сигарет. Попутно купили ещё две бутылки пива и пачку чипсов. Голова кружилась, в глазах рябело и слегка помутнело, а настроение было прекрасное. Мы шли и несли всякую чушь, говорили о людях, и смеялись над ними, передразнивали собаку лающую где-то в дали, смеялись и покрывали друг друга бранью, с добрыми намерениями. То бишь, говорили не серьёзно, а лишь в шутку. Никто не оставался обиженным. Настроение и в правду было хорошее. Но надо было куда-то идти. Это было вроде нашего обязательного условия – если ты гуляешь, надо куда-то направляться. Нельзя было просто так, бессмысленно бродить по улицам. И мы направились к дому Юли - возлюбленной Димы. Не то что бы эта идея пришлась мне по вкусу, но это было куда лучше, чем бездумно шляться от фонаря к фонарю. По дороге мы всё так же буянили, но не слишком громко, дабы не беспокоить спящих и уставших. Этакая частичка совести в нас всё-таки присутствовала, хоть и не всегда.
Дима и Юля сидели на скамейке во дворе и обсуждали купленный телефон. Я сидел поодаль на противоположном краю двора и, подключив наушники к телефону, слушал музыку, пытаясь о чём-то задуматься, дабы уйти отсюда. В такой компании я чувствовал себя лишним, и я, правда, был лишним. Казалось, нужно бы было уйти, но долгая, крепкая дружба заставляла меня дождаться дорогого мне друга.
Сложные мысли нахлынули как волна и смывали меня, хоть я и старался стойко простоять на ногах лишь немного, и у меня получалось. Однако волна не торопилась уходить, и каждый новый прилив, одаривал меня новыми переживаниями и эмоциями. Мне стало неистово грустно. Потерянное из-за больницы время, отчисление из университета, недавно бросившая девушка, вечные поражения в разнообразной деятельности, смерть близкого – всё это очень сильно давило на меня и выбивало из клеи. Но я держался, но тоска была слишком настойчива.

Юля уже направилась домой, и они пошли к подъезду.
- Да пошли, зайдёшь, - кричал мне, махая рукой Дима. Я настойчиво припирался, желая подождать на улице, но меня уломали. Они зашли в квартиру, а я остался ждать в подъезде. В подъезде было довольно тихо, а потому скучно. Я, включив музыку, бродил из стороны в сторону, изображая, что стою на сцене и пою песню, открывая рот в угоду тексту. Песни мне были хорошо знакомы, так что большинство текстов я знал чуть ли не на зубок. Со стороны моё занятие выглядело очень глупо и странно, но лично мне это было в удовольствие и отвлекало от внешних неприятностей. Да и к тому же меня никто не видел, поэтому это занятие не вызывало у меня никакого смущения.
Очень скоро мне надоело, и ждать, и «петь», и я очень хотел присесть. Долгое время я думал выйти ли мне на улицу, но боялся, что Дима потеряет меня. А потому присел на ступеньку. Кружилась голова, глаза будто слипались и всё расплывалось. На меня напала тоска, и я опустил голову в угоду скуке и сонливости.
Очень скоро я услышал, как открывается дверь, и тут же подумал «ну наконец-то мы пойдём уже», но это была дверь в подъезд. Тут же у меня появилось желание соскочить с лестницы, так как я находил своё состояние и положение не совсем приемлемым. Но не успел, и мимо меня прошла девушка. Краем глаза я заметил, как она остановилась около меня, и спустилась обратно. Она присела на корточки передо мной, мило улыбалась и глядела на меня. Чувство внутри меня было крайне странным. Я не понимал что происходит, и озарился недоверием и враждой, что обычно было нормальным для меня, когда я сталкивался с незнакомцами.
- Чего грустишь? – нежно, будто лаская меня по щеке, произнесла она. Её голос издавал такой лёгкий и воздушный хрип, трогая мой слух. Я по-прежнему ничего не понимал, и это недопонимание ярко отражало моё полоумное выражение лица. На девушке была белая курточка, тёмно-синяя блузка, раскрашенная цветами в тёмном тоне, подчёркивающая её талию и небольшую, кованую грудь, чёрные штаны, и белые туфли с каблуком на платформе. Девушка была очаровательна. Я успел рассмотреть её буквально за несколько секунд, хотя для меня прошли часы, до того как раскрыл рот:
- Ничего я не грущу. Друга жду, - с недоверием произнёс я.
- Грустный-грустный. Я же вижу, - её голос мне вливался в душу всё больше и больше. Она не прекращала улыбаться и так по-доброму смотрела на меня, что я непроизвольно таял, но ничем себя не выдавал.
- Не грустный. Музыку слушаю вот, друга жду, - как бы, оправдываясь, говорил я.
- Ну рассказывай что случилось, - она слегка усмехнулась.
- Правда, ничего не случилось. Да и вам ли не всё равно? – несколько дерзя, сказал я.
- Нет, не всё равно, - равнодушно, но всё с той же добрым сиянием уголков губ, произнесла она.
- Почему же? Какой-то незнакомый пацан, сидит в чужом подъезде и ждёт кого-то. Вам ли не должно быть всё равно? – любопытно, и довольно жёстко, с некой экспрессией, говорил я.
- Солнце, мне не всё равно, – и тут я размяк ещё больше. Из её уст это звучало так ласково, так нежно, и так по-доброму. Увы, глаза её выдавали печаль, и это портило её казистое личико.
- У вас что-то случилось? – с любопытством произнёс я. Она, думая совсем недолго, но перед тем тяжко вздохнув, ответила мне:
- У меня рак.
Я оцепенел. Завис. Я не понимал что происходит, и что в таком случае говорят.
- Серьёзно? – сказал я с недопониманием. Девушка всё так же мило улыбалась, а этот до боли трогающий взгляд создавал израненную атмосферу внутри меня.
- Мне тебе справки все показать? – с лёгким смешком сказала она.
- Нет-нет. Конечно нет. Не нужно. Я верю. Верю… - последнюю фразу я произнёс будто забывая о чём говорю, где я, и почему я здесь.
Потрясению моему не было предела. Я не понимал, что делать и не знал что происходит. Может это глюк? Но я же не настолько пьян. Да и пью я не так часто. А тут такое. Сердце замерло, руки задрожали ещё больше обычного, а глаза заблестели.
- Я не стала делать химию.
- Почему?
Такой ласковый смешок произнёсся между нами, и она ответила мне:
- У меня очень красивые волосы. Посмотри, они такие красивые, - и она легонько наклонила голову и потрясла ею в разные стороны, дабы показать какие у неё волосы.
- Очень, очень красивые, - сказал я, полный волнения и дрожжи в голосе. Глаза засияли несколько больше. Я по-прежнему сидел в недопонимании происходящего, и просто задавал вопросы, которые всплывали в моей и без того загруженной голове.
Разговор продолжался недолго. Она торопилась попасть домой, так как возвращалась с работы. Сильно устала, подумал я тогда. Я попросил номер телефона, так как очень хотел продолжить наш разговор, и узнать несколько больше о ней, её жизни и что она чувствует. Стук каблуков пронёсся над моей головой.
Резко вскочив, я взялся за голову, словно обезумев от происходящего. Я хотел было выдавить из себя хоть каплю слезы, но не получалось, хотя было искреннее желание зарыдать. Я метался из стороны в сторону, дёргая себя за волосы. Я пытался переварить всё это. До конца сомневался в реальности произошедшего. У меня так всё размывалось в глазах, и я думал, что это галлюцинация, но ловил себя на мысли что выпил я не столь много, и пью я не часто. В голове каша, мозг кипел. Я хотел уйти, убежать, глотнуть свежего воздуха.
В панике и в полной уверенности, что нужно идти, я сильно стукнул по двери квартиры, в которой находился Дима, и вскоре мы отправились домой.
Мои мысли перемешались. Личные проблемы уже стали такими неважными, такими пустяковыми, такими невзрачными и лёгкими. Они показались мне навеянными и страшно ненужными.
У меня то, трудностей совсем и нет.

Я то, весьма счастлив.