Шоколад

Я очень люблю шоколад, любой шоколад – горький, молочный, с орешками, с джемом, с изюмом или ягодами. Я люблю его, очень. Я представляю, как сижу с чашечкой горячего шоколада, приправленного корицей, возле окна, за которым льет холодный грустный дождь. А мне хорошо дома в тепле с горячей чашечкой шоколада. Я люблю еще пирожные и булочки с шоколадной начинкой… А еще я мечтаю жить на шоколадной фабрике, ой нет, лучше на шоколадной планете, где все сделано из шоколада…

Предложения, написанные неровным детским почерком, обрывались местами, так как исписанные карандашом страницы были потерты и обляпаны, и не всегда было понятно, что написано. Жоржи нашел эту странную тетрадку в парке, когда прогуливался со своим песиком. Тетрадка была тоненькой, дешевенькой, с тонкой истрепанной обложкой с серыми страницами. Она лежала в траве под деревьями возле скамейки, затоптанная и перепачканная.

Жоржи поднял ее и сразу стал читать. Странные строки о любви к шоколаду его занимали, он старался разобрать полу стертые слова, вчитывался, не совсем понимая причины написания этих странных неграмотно написанных строк, сбивчивых, без какой-либо логики и стиля. Правда, иногда попадались заумные слова индульгенция, феерия, фантасмагория, ланиты, но ни одно не было использовано по назначению, их смысл не совпадал со смыслом текста и они были совершенно не уместны и делали текст забавным и даже смешным. Однако Жоржи продолжал читать про шоколадное солнце, шоколадные луга, небо, траву и животных, описание которых было приправлено громоскими, высокопарными и редкоупотребляемыми словами. Видимо, эти слова для ребенка, писавшего эти строки, были чем-то вроде бантика или красивой обертки, как показалось Жоржи, в которые заворачивают подарки, и ему (ребенку), таким образом, хотелось завернуть в них свою любовь к шоколаду. Любовь эта была настолько сильной и искренней, что Жоржи верил каждой написанной строчке и начинал любить шоколад вместе с автором этих строк...

Этот странный текст, написанный в странной тетрадке странным образом – карандашом большим корявым подчерком, заставлял его чувствовать себя неким декодировщиком или сыщиком, пытающимся разгадать какую-то страшную тайну, или скорее ревнивцем, нашедшим доказательства измены – любовные письма, и Жоржи это забавляло, хотя суть текста была просто-напросто, на его взгляд, глуповатой, но в тоже время очень милой.

Тетрадка была исписана практически полностью. В самом конце, самые последние строки буквально потрясли Жоржи. После 8-9 страничного признания в любви к шоколаду было написано следующее: Я очень люблю шоколад, и даже пробовала его один раз. Папа с получки принес нам всем по маленькой шоколадной медали, они были очень вкусные, но очень быстро закончились. Я бы смогла съесть тысячу таких медалек одна. В журналах, которые мама и сестра приносят с работы, я узнала, что шоколад бывает разным и даже белого цвета, мне бы все это понравилось. Мелли однажды принесла красивые разноцветные фантики, в которых был шоколад, их оставили на столе работники фирмы, в которой работают мама и Мелли, а они нашли их когда убирались. В таких красивых фантиках могли быть только очень вкусные шоколадки. Я люблю шоколад. Когда стану работать и получать деньги, я буду покупать его каждый день, а не только по праздникам и именно такой, как на страницах журнала…

Жоржи вдруг стало очень грустно, ему хотелось увидеть эту маленькую девочку, хотя он не знал, маленькая она или нет… . Ему вдруг захотелось побежать в магазин, накупить разного-преразного шоколада и отнести его этой девочке, но он не знал ее адреса и даже как ее зовут. Жоржи вертел тетрадку, пытаясь найти где-нибудь подпись, чтоб узнать имя владельца. На последнем листе, на обложке он ее все-таки нашел, полу стертую подпись Элли Бойл.

Я люблю шоколад, эта фраза не давала ему покоя, - неужели родители этой девочки не могли покупать шоколад почаще, не такой он уж и дорогой, недоумевал Жоржи. Ему было жаль этого несчастного ребенка, которому для радости нужно было так немного….

Жоржи решил опубликовать объявление о потерянной тетради и указать в нем имя Элли Бойл. Он это сделал уже на следующий день, ожидая, что ему сразу позвонят, но никто не звонил ни в тот день, ни на следующий, ни через день и ни через два. Проходили недели, а Жоржи все печатал объявление в газете, в надежде, что кто-то откликнется на него. И когда Жоржи совсем было уже отчаялся, ему позвонили… Это была женщина с усталым надломленным голосом, она сказала, что она мать Элли Бойл. Они условились встретиться в парке, в том самом, где Жоржи нашел тетрадку.

Женщина, как и ее голос, выглядела усталой, вся такая исхудавшая, сгорбленная под каким-то невидимым, но очень тяжким грузом. Непонятно было, сколько ей лет, она выглядела одновременно и староватой и моложавой – походка у нее была очень легкой, несмотря на ощущение бесконечного гнета и тяжести, которые она, казалось, несла на себе. Лицо рассекало несколько глубоких морщин, под глазами были темные мешки, и сами глаза были усталыми и печальными, и казалось, что вот-вот из них польет поток еле сдерживаемых слез.

Перед встречей Жоржи оббежал несколько магазинов, накупив целый пакет разнообразных шоколадных сладостей – шоколадных трюфелей, пирожных, плиток, коробок с ассорти и медалек. Он явился на встречу с надеждой увидеть маленькую Элли и вручить ей пакет шоколадной радости. Но его ждало разочарование, мать девочки пришла одна, она, понурив голову и тяжело вздыхая, сидела и ждала его на скамейке в парке.

- Добрый день, г-жа Бойл! – поприветствовал ее Жоржи, подойдя к согбенной женщине, весело улыбаясь.

- Добрый день! – грустно откликнулась та, подняв на него взгляд своих усталых глаз.

- А где же Элли?

Г-жа Бойл так странно взглянула на него и тяжело вздохнув, встала со скамейки.

- Вы понимаете, - чуть не плача заговорила она, - я… - она всхлипнула и прикрыла рот ладонью, закрыла глаза, и все же несколько слезинок скатилось по ее щекам.

- Да ничего, – поспешил успокоить Жоржи, - я просто хотел ей вручить вот это, - он протянул к женщине пакет.

- Что это? – спросила она, но без всякого любопытства и даже не попыталась взять пакет из его рук.

- Шоколад, - просто ответил Жоржи, все еще держа пакет на вытянутой руке. – Ваша дочь же очень его любит.

В ответ г-жа Бойл разразилась большим потоком слез, она смахивала их руками, пыталась остановить их, зажимая кончиками пальцев глаза, но тщетно, они лились ручьем.

- Вы понимаете…. Я не оправдываюсь, - поспешно проговорила она, шмыгая и всхлипывая, и отводя в сторону взгляд, - но у нас правда не было денег на шоколад, все уходило на лекарства. Элли…

- Она больна? – обеспокоено перебил ее Жоржи. Он положил пакет на землю возле скамейки и протянул к ней руку, чтоб успокоить.

- Больна, - кивнула женщина, - была…

- Она выздоровела?

- Нет, - выдохнула она, и голос ее задрожал, - умерла.

Повисла тишина. Жоржи не знал, что и сказать. Женщина тихо стояла и плакала. Чуть погодя она спросила:

- Можно мне забрать ее тетрадку?

- Да, - растеряно пролепетал Жоржи и протянул ей тетрадь. Она взяла ее и бережно прижала к груди:

- Спасибо.

Женщина отвернулась и уж было совсем собралась уйти, как вдруг оглянулась и сказала:

- Никогда не знаешь, что и как лучше… купить лекарство или шоколад, подождать чуть-чуть, чтоб потом все получать вдоволь или не ждать, поскольку «потом» уже может и не быть…