Письмо из дождя

По всему судя, это письмо писалось в сильный ливень где-то в телефонной будке. Я машинально начал перебирать в памяти места, где у нас остались ещё хотя бы телефоны с навесами. Решительно ничего не приходило в голову. Только одна телефонная будка из детства: ещё жёлтая с красным (несколько раз выкрашенная по облупленному), но уже без стёкол, с полочкой и крючком для сумок. Вот только не помню, какая была дверная ручка. В итоге — хорошего мало: в ураган эта будка упала на бок, а позже — исчезла, как и все остальные телефонные будки.

Письмо было странного содержания: казалось, оно обращено не к адресату, а к самому себе. Текста было немного: два альбомных листа, исписанных с трёх сторон. Было в тексте помимо прочих — три абзаца, в конце которых автор письма, очевидно, отходил, чтобы налить себе холодного чаю. Последний, третий, чай знаменовал конец письма.

До первого чая письмо было написано гусиным пером, чернилами цвета густой морской волны. Почерк молодой, каллиграфический, с изысками. После первого чая почерк стал зрелым и прагматичным. Этот фрагмент был написан чёрной тушью при помощи перьевой ручки, явно с золотым пером и корпусом из бирюзы. Второй чай был крепким и тёрпким. Письмо после него писалось шариковой ручкой неизвестного происхождения с фиолетовой ампулой. Почерк одряхлел, стал более неряшливым, выхолощенным, создавалось впечатление, будто пишущему всё больше в тягость писать об одном и том же. Писать, не достучавшись до адресата, писать впустую, в дождь, в пустоту...

Последний чай был как вино — сухое. Он будто тоже состаривался: вместе с письмом, почерком, незапамятной телефонной будкой, высоким перламутровым чайником с тонким носиком из старинного немецкого сервиза. Последний чай знаменовал конец письма. Когда письмо было написано, писавший его вышел из телефонной будки: на улице уже было солнце. Блестел осенний свет в лужах, на мокром асфальте. Осеннее небо — самое большое в году, потому как зимой и летом небо по-своему мало, падало в собственную необъятную голубую пучину, от чего и возникало чувство тоски и потерянности.

Я свернул письмо и положил обратно в конверт. И тут только увидел, что адресат на конверте не был указан (хотя марка была наклеена и проштемпелёвана). Обратный адрес на конверте — был мой.

На протяжении всех девяти абзацев разное количество раз в письмо повторялась только одна фраза: «Я люблю тебя».

22:00, 22.08.2010