Вот, и в школу пора.

Моя внучка Настя часто просит рассказывать про мое детство, не уставая слушать и задавать свои вопросы.
А родилась я вскоре после войны в Алексеевке, на улице Борьбы. Район был старой деревянной застройки, жили как в деревне. Почти у всех были свиньи и куры, у некоторых были даже коровы. Жили соседи дружно.
С раннего детства моим лучшим другом был Гагарин Валерка. Валерка был седьмым ребенком в большой многодетной семье. Детей в доме было много, но мне всегда там находилось место.
В сенях у них была кладовка и над ней жил домовой. Вся семья воспринимала его как реальное существо, а я, как не старалась, не могла его услышать.
В доме была большая русская печь, на которой мы часто играли зимой, и сушили мокрые валенки. А рядом с печкой стояла большая кровать Валеркиного деда. Дед был с огромной седой бородой и, что меня в нем поражало, то, как он ест неочищенную кильку с головой. Жареная картошка и маринованная килька. Жареная картошка и холодное молоко. С черным хлебом. Мы часто обедали вместе с дедом, еда казалась фантастически вкусной.
Во дворе стояла небольшая стайка с загоном. В загоне всегда топтались куры, тут же лежали колотые дрова и уголь для печки. Для нас это была игровая площадка. Мы возились с углями, щепками, кормили воображаемых гостей. Неудивительно, что мы были грязные, как чертенята. Летом лазили в огороде, собирали горох, дергали тонкую морковку. Вдвоем мы ходили к соседям в гости. Любили ходить в гости к соседке тете Нюре. Во-первых, у тети Нюры была корова, и она всегда поила нас парным молоком, часто стряпала и угощала булочками и пирожками. Но это было не главное. Главное у тети Нюры во дворе был отгорожен САД. Огромный двор, огород, и САД. Для нас, с тесными дворами, он казался старинным и богатым. По периметру сада росли ранетки, даже была яблоня, было много кустов смородины и малины. В центре сада стоял ФОНТАН, от фонтана в четыре стороны расходились дорожки, посыпанные песком. Тетя Нюра называла их аллеями. Все кругом было усажено цветами. А на аллеях стояли скамеечки со спинками. И вот в этом саду мы часто проводили время.
Рядом жил Пашка-рыжий. Пашке тому было лет сорок. На улице его почему-то не любили. Однако нас он тоже привечал. Жена его работала буфетчицей, дома всегда было много конфет, а детей не было. Поэтому нам доставалось много вкусностей. Работал дядя Паша в керосинке. В старинном кирпичном здании непонятного назначения находился магазин, в котором продавали из больших емкостей на розлив керосин, бензин, солярку. Я помню, как мы с папкой заправляли там наш мотоцикл. Как нам нравился там запах!
Постепенно мы взрослели. Моя тетя Катя уже училась в пединституте. В Катиной комнате стояла этажерка, полная книг, которых, как я понимала, скрывалось много интересного. Но еще больше меня привлекали Катины конспекты. Как здорово было порыться в тетрадках и тоже пописать там карандашиками. Как же потом доставалось за это моим родителям! К Кате приходило много друзей студентов. И всегда среди них находилось место и мне. Редко кто приходил без гостинцев. Они говорили об учебе, о Столбах, я сидела, разинув рот. Мне тоже хотелось вырасти, учится в институте и жить так же интересно. Я приставала к ребятам, чтобы они научили меня читать, мне казалось, что я тогда я смогу прочитать все Катины книжки и стать такой же умной и взрослой как они.
Так шло время. А школа – то была рядом, через забор. Старинная кирпичная двухэтажная школа, которая была построена еще в 1910 году. Она была из красного кирпича с большими-большими окнами. Недалеко от входа в здание была большая металлическая лестница на крышу здания. Где-то там, наверху размещалась оповестительная сирена, на случай тревоги. Периодически это сирену по разным причинам включали, это был ужасный гадостный вой, хотелось спрятаться непонятно куда, в груди все сжималось от страха. И выла эта сирена прямо у нас за забором.
Вокруг школы было очень много старых тополей, их стволы были настолько толстыми, что уже в шестом классе, даже вдвоем, мы не могли обхватить тополь руками. С нашего высокого крыльца, я часто разглядывала, что происходит в школе, в школьном огороде. За школьным забором было очень интересно. И, как же хотелось, туда попасть. Но девочка я была робкая, да и кто меня пустит в эту школу. Но у меня был друг Валерка, которого я уговорила пойти записаться в школу. И вот, а было нам лет уже побольше пяти, мы набрались духу, и пошли. С большой робостью мы прошли через школьный двор, зашли в школу. Мы попали в помещение, то ли прихожая, то ли маленький вестибюль, в котором была низкая дверка, через которую вахтер тетя Пана, пропускала учеников. В этом помещении стояла огромная печь, в которую был вмонтирован огромный бак для воды. Отсюда брали горячую воду для хозяйственных нужд, на этой печке тетя Пана пекла блины, учителя готовили или разогревали себе еду. Это было одно из школьных мест, которое приманивало к себе детей. И вот тут, нас с Валеркой, и встретила большая очень толстая тетенька в черном сатиновом халате. Мы, как воспитанные дети, поздоровались и спросили: «Тетенька, вы учительница?» Что она ответила, не помню, но до самого поступления в школу, мы считали тетю Пану «учительницей в черном халате». Тетя Пана встретила нас улыбкой, она стала выяснять , зачем мы пришли, чего мы хотим делать в школе. И она повела нас в ШКОЛУ, по старинным широким лестницам на второй этаж в учительскую. Лестничный пролет просматривался на всю высоту, а это было не меньше семи метров, было много зелени, на лестничном повороте стоял большой бюст Ленина. И вот из холла второго этажа нас ведут в учительскую. Тетя Пана становится нашим первым учителем. Она учит нас, как правильно вести себя в школе, как постучать в дверь, прежде, чем войти в учительскую.
И мы заходим в учительскую. Раздается звонок и учительская наполняется на время перемены учителями. Все с интересом расспрашивают нас, кто мы такие, зачем пришли в школу. С интересом расспрашивают, что мы умеем. Дают нам черный карандаш для Валерки и зеленый для меня, выдают по листу бумаги и дают задание писать буквы. Звенит звонок, учителя разбегаются с напутствием, чтобы мы приходили осенью. Немного порисовав в учительской, мы одухотворенные убегаем домой, готовится к поступлению в школу осенью. Еще не раз мы приходили к «учительнице в черном халате», узнать, не забудут ли нас взять в школу. Пока мы собирались в школу, я научилась читать, писать печатными буквами. И вот подошло лето, я вся была в волнении. Наконец, в начале августа мы опять пошли к «учительнице в черном халате», и она отвела нас , как мы считали к директору школы. На самом деле это была наша первая учительница Анастасия Ивановна, в школе она была еще и библиотекарем. И в этой маленькой школьной библиотеке она устроила нам маленькие экзамены. Не помню, как прошел экзамен у Валерки, но в школу он пошел на год позже меня. Я сдавала тот экзамен одна. Для меня было сильно удивительно, что учительница предлагает считать такие простые примеры, да еще на пальцах или предметах. В ту пору я считала для своего возраста очень хорошо, складывала и отнимала в уме. Когда перешли к чтению, мне было смешно, что учитель спрашивает про буквы, предлагает читать слоги. В конце концов, я прочитала отрывок из передовой статьи газеты «ПРАВДА». Анастасия Ивановна высоко оценила мое умение, и, хотя, мне семь лет исполнялось только в конце сентября, она предложила мне придти в школу с документами. С трепетом я помчалась домой. Ура, я поступаю в школу! На следующий день, намытая, причесанная, в новом беленьком платьице с сиреневыми мячиками и цветочками, я с трепетом в душе торжественно понесла в школу документы. Я шла в школу записываться одна, это был мой первый самостоятельный шаг в жизни.