Социальная непригодность

Пролог: «Тошнота».

Факт в том, что меня тошнит.
Мне очень паршиво и вовсе не по причине алкогольного опьянения вкупе с действием легких наркотиков.
С недавних пор меня тошнит каждый день, когда я просыпаюсь, чтобы в очередной раз увидеть все ту же картину запустения и безнадежности в своей собственной квартире, на улицах моего родного города и в головах людей. Меня тошнит, когда я включаю этот гребаный волшебный ящик, заменивший новому поколению родителей и установивший негласный диктат над образом мысли и жизни миллионов людей по всему миру. Меня тошнит, когда какой-нибудь дебильный водитель в общественном транспорте врубает на полную катушку очередной хит смазливой тупой бабенки, отсосавшей очередному бесталанному продюсеру, и все воспринимают это как должное. Меня тошнит от притворства окружающих меня людей. Ни грамма искренности; глупые общественные нормы и чужие подставные ценности; редкие вспышки сознания в череде серой рутины, называемой ими буднями – вот какой видится мне их жизнь.
Меня тошнит… и, прежде всего, от себя самого.
Достаточно взглянуть в маленькое исцарапанное зеркало, что находится в местном туалете. Даже при этом тусклом бежевом освещении, скрывающем дефекты лиц всех гламурных красавиц, прихорашивавшихся здесь сегодня, вчера, а может через несколько сотен лет, вы сможете вынести мне свой приговор… хотя какого черта этим дивам делать в мужском сортире… или это я завалился в женский? Не важно!
Я гляжу на себя.
Очередная самодовольная смазливая рожа: модная прическа, чисто выбритое лицо, стильная одежда, пустой взгляд голубых глаз. Ничего примечательного. Таких, как я, вы легко встретите посреди шумных городских улиц. Вот он – я: выбираю крутой сотовый телефон в салоне связи, каких развелось больше, чем есть мусорных урн на пешеходных дорожках; шатаюсь по этажам очередного гипермаркета или просиживаю зад в кинотеатре рядом с милой куколкой; брожу с умным видом по коридорам художественной выставки, хотя, как и большинство других посетителей, ни капли не разбираюсь в искусстве. Загляните в любую дорогую забегаловку, и вы увидите там сотню таких, как я. Всмотритесь в лица водителей любой иномарки, и поймете, что это тоже я в некоторой степени.
Все это - лишь образ, выдуманный кем-то другим. И я тоже не реален, как и тысячи других молодых дурней, пытающихся играть заданного персонажа. Я – это не я, и никогда им не был. Я классный парень с шикарной тачкой и девочкой фотомоделью, весь из себя успешный, и образно поимевший целый мир.
Так я считал раньше, и был счастлив, также как и все остальные. Но мысли, как пули. Они разрывают привычный устой реальности, нафантазированной в кокаиновом угаре, а столкновение с оголенной правдой… от него меня и тошнит.
Струя ледяной воды из крана льется мне на голову и за шиворот, принося ясность мысли. Горло и нос саднит от желудочной кислоты, и я полощу рот, в надежде смыть этот мерзкий вкус, но у меня мало что получается. Буровато-зеленые ошметки блевотины уносятся в неизвестность вместе с бутафорским фасадом личности, которая когда-то была моей собственной. Омывая свое лицо, я чувствую себя обновленным.
Это мое новое крещение.
Из туалета неизвестного клуба выходит уже совсем другой человек. Не лучше и не хуже предыдущего. По-сути такое же дерьмо, но дерьмо, чувствующее себя свободным.
От этого ощущения мне хочется плясать, а голова полнится мыслями, что никогда не возникли бы в ней еще пару месяцев назад.
За одним из столиков я вижу двух своих старых знакомых: парня и девушку. Несколько лет назад мы еще учились в университете, и были опьянены желанием изменить мир в лучшую сторону. Тогда мы все еще были мечтателями. В результате я стал тем, кто есть, а их связала в тугой узел общая профессия. Так юные романтики превратились в серых обывателей, пока еще изредка наведывающихся в свет, и подобных историй вы сумеете отыскать не меньше миллиона, если захотите.
Сойдясь вместе, мы тепло приветствует друг друга, а уже через пару минут взаимных восторгов затягивается разговор.
Я всматриваюсь в их молодые лица, но мне хочется кричать. Внешне они ничуть не изменились со времен нашей учебы, но внутри они словно измельчали, сморщились, обратившись в мелочных стариков, цепляющихся за остатки руин, бывших некогда их жизнью. От их слов меня разрывает невыносимая тоска. Да, они стали успешными в общественном понимании этого слова. Да, они реализовали себя в профессии, отнявшей у них все свободное время. Но что самое страшное – они казались счастливыми, однако счастье это было блеклым и вымученным. Они жили не для себя, а потому и заслуженная награда не выглядела их собственной. Я смотрю на них, и у меня появляется непонятное и ничем не обоснованное желание помочь. Мне хочется хоть немного их встряхнуть.
Стоит только ребятам отлучиться на пару минут, как я тут же высыпаю содержимое своего пакетика, покоившегося во внутреннем кармане пиджака в их выпивку. Порошка там сохранилось совсем немного - признаться честно, я пожадничал, оставив кое-что про запас, дабы продлить свой асоциальный марафон еще на некоторое время, – но вполне достаточно, если, конечно, они не употребляют различные наркотические вещества регулярно.
Дурь эта называлась - тотальная кисло-сладкая змея Алабамы. Просто, понятно, легко запомнить. Действие ее было весьма занятным и интересным: как кокаин она вызывала прилив сил, бодрости и хорошего настроения, как марихуана – являлась легким психоделиком, как «винт» - стимулировала неудержимое сексуальное влечение. Ее не нужно было колоть или нюхать – просто растворить в алкоголе покрепче и приготовиться к старту на пониженных оборотах. Новый наркотик социального перевоплощения. Супероружие в духовной войне двадцать первого столетия.
Выпивая свои дурацкие стильно украшенные коктейли с магической добавкой, мои бывшие друзья получают бесплатный билет в рай. Я улыбаюсь и слежу за изменениями в их поведении.
Они меня поражают, нарастая, словно лавина, обрушившаяся из-за одного маленького камешка. Сначала из их речи исчезают все тупорылые условности и недомолвки. Затем они начинают заигрывать друг с другом, и вовсе не так, как принято. Совершенно открыто без стыда и стеснения. После этого мои бывшие друзья выпивают в баре еще по одному коктейлю и идут на танцпол. Они танцуют и танец этот подобен чувственной эротической прелюдии.
Я хохочу.
Голубки совершенно слетели с катушек. На них начинают пялиться все богатенькие малолетние ублюдки и дурочки, показывая пальцем, улыбаясь и перешучиваясь. Некоторые (особенно неудовлетворенные юные девочки) возмущены подобным проявлением своих истинных желаний. Как бы там ни было, мне видно одно. Во всех взглядах за мишурой показной реакции застыл страх абсолютного непонимания.
Я смотрю на своих бывших друзей.
Они ничем не отличаются от всех остальных, оказавшихся здесь в этот вечер. И все же они будто поднялись много выше. Они кажутся ангелами, спустившимися с небес. В своей страстной откровенности они прекрасны.
Прислонившись к одной из колонн, подпирающих потолок, они начинают любить друг друга, да так, что всем становится глубоко завидно. Они парят на волнах своей свободы, словно птицы, созданные для полета.
Сие вдохновляющее действо обрывается вместе с прибытием охранников, этих вечных сторожевых псов общества, защищающих людей от других людей. Мой бывший друг и тут не ударяет в гряз лицом: оберегает свою самочку, разя верзил бешеным градом ударов. Подумать только! Редкостный дохляк, панически боявшийся всех городских хулиганов, успевает уложить одного, прежде чем его скручивают еще трое. Подружка тоже не отстает, но все-таки их уводят под аплодисменты толпы, и тут мне открывается правда.
Нужно еще!
Продолжение.
Глубоко внутри люди хотят свободы, только никогда в этом себе не признаются. Так же, как хотел ее я, отчаянно сопротивляясь всем изменениям в своей никчемной жизни. Их нужно просто подтолкнуть к нужному пути. Дать шанс на иную бытность.
Я уже знаю, что мне нужно делать.
Пулей несусь в гардероб, где в кармане куртки меня дожидается пузырек со змеей Алабамы. Дождавшись аврала за барной стойкой, пробираюсь в подсобку и высыпаю все его содержимое в бочку с абсентом, из которой бармены наполняют все свои «фирменные» бутылки.
Этот абсент делает один мой старый знакомый, учившийся когда-то на фармацевта. Небольшой бизнес, где нет проигравших. Клуб получает прибыль на экономии за счет напитков; мой знакомый имеет хороший придаток к зарплате; посетители довольны видом брендовых наклеек на бутылках.
Я не прогадал: сегодня ночь зеленого эльфа, и все тусовщики пьют либо сам абсент, либо коктейли, его содержащие.
Через час сюда снисходит царствие небесное. Мой маленький подарок человечеству.
В клубах дыма и рваном призрачном свете софитов, под аккомпанемент басовых волн, словно мощный прилив, сотрясающих воздух, туземцы двадцать первого века исполняют свой сюрреалистический танец. Движения их медленно, но верно обретают плавность и недосягаемую доселе грациозность. В их мозгу твориться революция.
На лицах полная безмятежность и человеколюбие. Сейчас они могли бы послужить идеальной иллюстрацией для образа пацифиста. Время словно застывает, а минуты тянутся, точно жевательная резинка, обращаясь в часы. И без того пряный воздух наполняют клубы дыма от тлеющих семян конопли. Спиртное льется рекой, причем по большей части мимо ртов, обрушиваясь на стройные (и не очень) молодые тела этиловым водопадом, принося свою нотку в чудесный букет местной атмосферы.
Поначалу охрана и рабочий персонал пытаются хоть как-то остановить это безобразие, но затем, проникнувшись общим настроением и надышавшись конопляным дымом, присоединяются к этому торжеству свободы.
Влажные одежды спадают на пол, создавая пестрый ковер. Стеснение уходит в небытие, а все вокруг пропитывается сладостью вольной любви. Люди тянутся друг к другу. Еще минуту назад, ничего не зная о тех, кто находится рядом, они начинают постигать самое сокровенное. Без вымученных прелюдий. Без стандартных схем общественного поведения для цивилизованных животных. Нет больше мнимых границ, и разум их парит в небесах. В прочем, как и мой…
Часто ли вы видели, как занимаются сексом несколько человек за один раз? Парней, девушек – не важно! Готов поспорить на что угодно – ни разу. Порно не в счет. Для тех, кто трахается перед вами на экране телевизора, компьютера или ноутбука это их занятие не более чем для вас подъем утром в шесть часов и поход на работу, где вы считаете мух и думаете, когда этот драный рабочий день закончится. То же, что можно прочувствовать в самой простой групповухе, не сравнится ни с чем иным. Ощущения эти сродни истинному единению душ, и пусть данная блажь обдолбанного гормонами мозга - всего лишь очередная иллюзия, но даже зрелище бесстыдно совокупляющихся молодых людей исполнено невероятной силы и своеобразной эстетики.
Если бы рай действительно существовал, то скажу вам точно: люди только и делали бы, что сношались среди белых пенистых облаков под лучами чистейшего праведного света самого Творца.
Я не могу остаться в стороне. Я чувствую себя прекрасно, а мир вокруг превращается в калейдоскоп феерических картин и образов.
Новый день однажды наступит, и будет новая рутина и новые проблемы, но они уже навсегда утратили свое былое значение. Если ты хоть раз почувствовал возможность иной жизни - это не оставит тебя никогда. Меня не оставило. Что же до последствий… а, в задницу их!
…затемнение…вспышка…
Я выливаю в себе в глотку остатки абсента и пытаюсь объяснить окружившим меня девицам, что философия стоиков не что иное, как дерьмо собачье…
…затемнение…вспышка…
...На практике пытаюсь доказать теорему о вреде полового воздержания.
Некоторые из девушек оказываются девственницами. Забавно. Они так долго берегли себя для парней, какие вполне могли соответствовать их амбициям и завышенной самооценке, поскольку мысль об их пуританском воспитании мне даже в голову не закрадывается. А теперь их попортил какой-то проклятый наркоман. Одного осознания этой мысли достаточно, чтобы задушить меня приступами неистового хохота, накатывающими в перерывах между страстными девичьими поцелуями. Юные гламурные сучки, следующие всем правилам поведения, надиктованным данным образом жизни; все из себя модные, накрашенные, приятно пахнущие, готовые отдаться только такому же стильному парню на BMW самой последней серии, который смог бы водить их по самым крутым тусовкам города – вот они: вылизывают друг друга между ног, массируют свои клиторы и теребят соски. Как всем и во все времена им нужен секс, удовольствие в своем самом естественном проявлении, однако проклятое общество влило в их пустые головенки столько дури, что подойдите вы к ним час назад и предложите напрямую заняться любовью - они послали бы вас на три буквы, даже если бы вы оказались их бой-френдом. Вся эта чушь: вроде первого знакомства с завесой тайны, встреч в масляном романтическом антураже, сраного конфетно-букетного периода, миллиона шаблонных и корявых признаний в любви и точных гарантий продолжения отношений - все это подобно простецкой программе в лимонадном автомате, что выдает бутылки с газировкой, если кинуть в него пару монет. Также и девушка даст тебе, если ты выполнишь все эти пресловутые этапы сложных и невероятно чувственных программных отношений.
Кому-то очень выгодно делать из нас тупых и бездумных болванчиков, запрограммированных на жизнь по определенной схеме. Мы уже не способны на спонтанные поступки, а выполняем строгое поэтапное действие по заготовленным пунктам, забитым в наши умы родителями, рекламодателями, учителями, начальниками. В детстве нас ставят на рельсы, дают пинка под зад, и мы несемся по ним через всю жизнь к яме, что станет нашей могилой.
Такая жизнь достойна только бумагоутилизатора!
У каждого человека есть свой стоп кран, и если свинтить его…
…затемнение…вспышка…
…Я лежу на изумрудном газоне, освещенном ярким неоном. Никаких тебе куч собачьего говна, никакого мусора. Во всех многоэтажках вокруг погашен свет. Ни одно долбаное окно не горит, а улицы вокруг темны и пустынны. Я вижу звезды. Не помню, когда в последний раз смотрел на них. В городе их не увидишь, а все что за городом уже иной призрачный мир, никогда не интересовавший меня. Они прекрасны, насколько прекрасно все то, до чего человек не может дотянуться. Единственные истинные девственницы этой больной вселенной. Протягиваю руку и пытаюсь дотронуться до самой яркой из них…
…затемнение…вспышка…
…Но оказывается, что это всего лишь один из софитов танцпола. У меня на члене прыгает какая-то девица, и, кажется, я вот-вот кончу. Собственно, так оно и есть, и когда оргазм накрывает сбрендившее от Алабамы сознание, в моем мирке, всего несколько месяцев назад бывшем таким милым, спокойным и уютным, таким понятным, серым и рутинным, не остается места ни для чего кроме грубого, бьющего по нейронам наслаждения.
Через пару десятилетий на планете Земля не останется парней и девушек, богатых и бедных, праведников и распутников - будут лишь алкаши и наркоманы.
…затемнение…вспышка…
…Меня несет по огненным рекам, среди бетонных колоссов через лавовые водопады и пламенные перекаты в водовороте рева моторов и гудков клаксонов.
Куда?
Зачем?
Я не знаю, да и не интересно мне это. Слишком долго я пытался предусмотреть все на свете. Слишком долго жил в общем потоке, но наверстать упущенное никогда не поздно. По-крайней мере я так думаю…
…затемнение…………………………………………………..…………….вспышка…
…Иногда можно послать к чертовой матери все последствия, но рано или поздно они настигают тебя. Не важно, в каком виде.
Сейчас меня тошнит – это и есть мои последствия.
Я стою в своей ванной и гляжу в зеркало, где отражается не человек, а нечто отдаленно человекоподобное. Перегибаюсь пополам, и меня рвет какой-то мутной слизью. Вновь смотрю на себя и вижу, что в уголках рта застыла улыбка.
Да, блин, меня разрывает на части, а в голове бьет десятитонный набат, но это я. Это мои последствия, и мне паршиво лишь физически, но не духовно. Если раньше впереди по курсу всегда была только могила, то теперь там появились первые проблески света. Все не так безнадежно, как может показаться на первый взгляд.
Добравшись до матраса, заменявшего мне последние несколько месяцев кровать, я падаю на него без сил, словно боксер, выигравший по очкам в последнем раунде
Что сейчас: утро, обед или вечер?
Какой сегодня день недели?
А велика ли разница?!
Я пытаюсь думать о будущем, но у меня ни черта не получается. В голове не укладывается, кем я теперь стал. Надо кое-что вспомнить.
Прошлое.
Кем я был.
И с чего все это началось.


Часть I: «Страна слепых».
Глава 1: «Свинченные колеса».

Хотите почувствовать себя счастливыми?
Глупый вопрос: конечно, да. А кто бы ни хотел?
В таком случае вы обратились прямо по адресу!
Девушки, данный абзац предназначен целиком и полностью для вас. Журнал Cosmopolitan в этом году советует вам больше времени уделять себе. Устали после тяжелого рабочего дня или замучила депрессия. Загляните в пару бутиков и купите себе легкую стильную сумочку от Alberta Ferretti из новой коллекции. Невесомое платьице Armani Exchange небесных тонов как можно лучше подойдет для подъема настроения и придаст вам немного строгости, но уж точно не серьезности. Такое декольте – только для игривых натур. Оно непременно напомнит вам, что лето не за горами. Солнце, свежий воздух, море и песчаный пляж. Россыпи цветов у ваших ног и совершенно незаметные туфельки от Paul Smith сделают вас созвучной природе и абсолютно естественной. Не забывайте, что хороший ровный загар придаст вам здоровый цветущий вид, а что, как не здоровье, может быть более манящим и стильным. Поэтому не забывайте три раза в неделю посещать фитнес-центр с мировым именем Gold Gym. Немного косметики ArtDeco привнесет немного экстравагантности с шармом, и дело сделано – вы королева! Мужчины теряют голову от одного только вашего взгляда, а плохое настроение и усталость как рукой сняло.
Джентльмены, с вами, конечно же, дело обстоит не так просто, но Men’s Health знает обо всех ваших самых тайных фантазиях и мечтах. Вы хотите почувствовать себя покорителем земного шара, желаете знать, что любое место на планете открыто для вас? Range Rover Sport как раз для тех, кто привык побеждать. Любите всегда чувствовать себя в форме и мечтаете о том, чтобы развитая мускулатура выгодно выделяла вас на фоне дряблых сутулящихся коллег, жаждете того, что все девушке пляжа были вашими – тренажеры Ketler подойдут вам как нельзя лучше. Знаете, как должен пахнуть настоящий мужчина? Один мой старый знакомый говорил, что мужчина должен пахнуть потом и пылью. Он был редкостной свиньей! А потому выбирайте MEXX Ice Touch. Ваша девушка оценит это по достоинству, а серые будни взорвутся волной ледяного пламени.
Хотите почувствовать себя счастливыми?
Не вопрос! Просто возьмите свою кредитную карточку и покупайте, покупайте, покупайте, покупайте, покупайте, покупайте, покупайте, и еще много раз покупайте!
Стильная мебель, чтобы отдых дома был приятным во всех отношениях. Огромный плазменный экран во всю стену. Умная стиральная машинка для тех, кто не хочет морочиться с грязным бельем, когда случится очередной разлад с подругой. Микроволновая плита, чтобы не растягивать приготовление пищи на целый вечер после тяжелого трудового дня. Самый мощный компьютер со скоростным интернетом, дабы получить доступ во все самые удаленные уголки мира, не поднимаясь из удобного кожаного кресла от IKEA. Классная спортивная машина. Модная одежда.
Вот, что является нашим билетом к счастью. Вот на что мы тратим триллионы рублей в год. Вот за что горбатимся двести шестьдесят один рабочий день плюс/минус несколько суток с утра и до позднего вечера.
Деньги нужны, чтобы тратиться на полную катушку, иначе весь их смысл пропадает. Нам нужно куча всего, чтобы соответствовать времени, тенденциям и моде. За это мы и должны пахать. Нельзя выпадать из общего потока, иначе ты рискуешь остаться без хорошей работы, девушки, друзей на задворках цивилизации.
Итак, терзаемый этими пространными мыслями, я ехал на работу в грохочущем и дребезжащем, словно консервная банка, трамвае, рассеянно листая журнал и пытаясь скоротать время в диких пробках. И тут через толщу городского шума до меня донесся вопрос, заставивший оторваться от своего занятия.
- Что ты читаешь?
Я растерянно поднял глаза, пытаясь найти того, кто его задал и увидел молодого человека, примерно моего ровесника, сидевшего напротив.
- Прости?
- Что ты читаешь? – повторил он, улыбаясь.
- FHM. - Указал я на разворот с крупными красными буквами и полуголыми девицами из какой-то модной нынче девчачьей группы.
- Ну и как, интересно?
Я неопределенно пожал плечами, а парень усмехнулся.
- Ты не знаешь, но все равно читаешь. О чем там хоть?
- Да так, статейка о том, где можно заниматься сексом.
- Ну и сколько же этих потаенных мест на нашей великой планете?
- Здесь описывается шесть ситуаций.
- Бедновато у этих ребят с фантазией! А у тех, кто это читает – подавно! - хохотнул он и отвернулся.
Признаться честно, выглядел этот парень весьма эпатажно, и я бы даже сказал - брутально. Волосы были вздыблены и топорщились в художественном беспорядке. Козлиная бороденка торчала саркастическим пучком на подбородке. На носу у него сидели круглые солнцезащитные очки. Ну, знаете, как у киллера Леона в фильме Люка Бессона или у Джонни Деппа. Из ушей торчали наушники mp3-плеера. Бежевый пиджак был одет на сорочку в желтую полоску с веселым цветастым галстуком. Белые джинсы с кедами дополняли общую картину и без того донельзя несуразную.
При виде таких людей на меня всегда накатывает волна дикого раздражения и презренья. Отбросы общества, гребаные маргиналы: патлатые хиппи, вонючие панки, сопливо-розовые эмо-подростки, будто вылезшие из сырой могилы готы, вечно веселые обкуренные растаманы со своими грязными вшивыми дредами. Бесполезный элемент общества. Люди, зря топчущие эту землю и потребляющие чужой кислород. Биомасса, загаживающая экосистему.
К моему удивлению этот представитель противного мне течения никак не подвергался классификации.
Мое недовольство продолжало расти в связи с тем, что этот козел, постебавшись в свое удовольствие, полностью утратил интерес к продолжению беседы и ко мне в частности. Проще и умнее всего было бы пропустить все это мимо ушей и отбросить в дальний уголок памяти, дабы не засорять свой день с самого утра излишним негативом, но эта паскудная среда и так началась хуже некуда, и потому я не смог промолчать.
- Почему это ты так считаешь? – пытаясь придать своему лицу злобное выражение, проговорил я.
- А?! – переспросил парень, вынимая одну «таблетку» из уха.
- Поясни свое мнение!
- Оно тебя действительно так интересует? По тебе не скажешь, что ты можешь интересоваться чужим мнением.
- И все-таки.
- Твой журнал - шаблонная хренота, а что до статьи: на самом деле трахаться можно везде. Да хоть вот в этом автобусе в час пик!
- Я в этом не совсем уверен… - пробормотал я, чувствуя себя чрезвычайно неловко оттого, что на нас стали обращать внимание все пассажиры вокруг.
- Херня! Так считаешь не ты, а те, кто сделал этот кусок говна в блестящей обложке. Вот скажи мне, у тебя много свободного времени?
- Да не особо.
- И пусть даже несколько пустых минут возникло у тебя, пока ты стоишь в пробке, чем ты занимаешь их? Читаешь глянцевый журнал?! Да им даже зад подтирать неприятно!
- Это лишь твое мнение.
- Да, блин, но ведь ты и хотел его узнать. Что такое, по твоему, это пресловутое «мнение»?
- Ну, - я замолчал на мгновение, собираясь с мыслями, - это мысли человека о любом явлении жизни, будь то событие, вещь или иная личность.
- Вот именно! Мысли человека, а не какого-нибудь неудовлетворенного похотливого козла из редакции FHM.
Я задумался, глядя в окно на идущих по тротуарам людей. Над их головами возвышались рекламные щиты с изображением красивых стильно одетых фотомоделей. Ювелирные украшения, дорогие часы, солнечные очки, костюмы, джинсы, пальто, куртки – все это точно также сверкало своей показной роскошью на бесчисленных муравьишках внизу. Все они были похожи на своих рекламных идолов или старались им соответствовать.
Я смотрел и видел серое однообразие тонкой едва видимой линией сквозившей за всей пестротой и яркой красотой. Спортивные машины, дорогие шмотки, загорелые лица, покрытые тонной косметики (и не только у девушек и женщин). За всем феерическим калейдоскопом городского гламура билась набухшая жила абсолютной безвкусицы. В вышине же ухмылялись наши новые боги: бесчисленные смазливые Аполлоны и сексуальные Афродиты. Мы все хотели быть такими же, но рекламодатели недаром обращаются к крайностям: самые красивые, точено фигуристые, подтянутые и спортивные – это никогда не может быть достигнуто рядовыми обывателями, ведь работа моделей в том и заключается, чтобы поддерживать себя в подобном состоянии. Их рабочий день расписан по салонам красоты, фитнес-клубам, соляриям, разнообразным массажам и терапиям. Их профессия – быть идеальными. Мы же с нашей проклятой работой с восьми до пяти никогда не будем походить на них. Зато, увидев рекламу, в которой смазливый поц одет в Savage, наш подленький мозг сразу же смекает – купи эту кичевую вещицу и приблизишься на шаг к полубогу, одетому в нее. А потому мы покупаем, покупаем и еще раз покупаем. Мы все хотим быть Богами!
Я всегда знал это, потому что работал в рекламной компании, но никогда мне не приходило в голову взглянуть на данную проблему с другой, негативной стороны.
Я поднял взгляд на сидевшего напротив меня парня и увидел, что он смотрит мне в глаза и хитро ухмыляется.
- Мысли, как пули, - сказал он тогда. – Они разрывают привычный устой реальности, которую мы сами себе нафантазировали и открывают нам правдивый взгляд на привычные вещи. Ничтожность окружающего нас мира есть не более чем отражение ничтожности человеческого разума, помноженной на патологическое нежелание расширять его границы и возможности. Действительность слишком проста и убога, чтобы мириться с ней. Остается либо вечно бредить, либо низвергнуть себя до животного состояния и наслаждаться святой тупостью вкупе с хороводом гормонов у себя в крови. Раньше люди записывали только лучшие свои философские изыскания и великое течение истории в виде летописей и трактатов - теперь же пишут о том, как правильно вылизать своей бабе пизду. Как думаешь, стоят ли те старикашки, нависающие над нашими головами огромными сиськами и пивными животами того, чтобы мы им уступили место?
- Это вопрос этикета или логическое измышление?
- В жопу и то, и другое! - отмахнулся он. – Просто ответь.
- Ладно, - сказал я. – На мой взгляд, этих престарелых мудаков даже близко нельзя подпускать к своему месту. Если они в свои годы ездят на трамваях куда-то по делам - что весьма маловероятно, – то они самые последние неудачники, не сумевшие заработать за свою жизнь на спокойную безбедную старость. Их годы не дали им ума и мудрости, а потому пусть идут на хрен!
- И ты не будешь ссылаться на всякие дефолты и прочие экономические неурядицы, укравшие у них кучу денег?
- Ни черта! Им в таком случае должны помогать их дети, а если это не так, то они просто куски дерьма, как и родители, воспитавшие их такими.
Он засмеялся открыто и непринужденно, ни сколько не стесняясь своего смеха. На моей памяти в обществе давно так никто не смеялся.
Не дав мне опомниться от радостного и редкого ощущения правдивых мыслей, высказанных вслух, парень задал мне вопрос:
- Хочешь как-нибудь оторваться по-настоящему?
- Да, почему нет! - выпалил я, прежде чем хоть на мгновение задумался.
- Приходи в «Эру» в пятницу. Если что, спроси у бармена про Шутника.
Он сделал мне жест рукой, какой обычно исполняли бравые пилоты Второй Мировой перед тем, как отправиться на вылет, затем встал, собираясь выйти на ближайшей остановке, и посадил на свое место маленькую девочку с гигантским портфелем, в который запросто можно было спрятать килограмм так пять-семь пластида и взорвать весь этот душный аквариум полный безмозглых животных, превратив его тем самым в то, что он есть: консервную банку, полную человеческого фарша. Все это было сделано к великому неудовольствию всех старикашек, скопившихся вокруг будто пираньи, около брошенного в воду куска мяса. После этого он ловко протиснулся между стоящими в вагоне людьми и спрыгнул через открывшуюся дверь прямо на капот нового Lexus, чей водитель, как обычно не удосужился остановиться заранее. Пройдясь по нему, как ни в чем не бывало, он перескочил на тротуар, оставив мудака метаться по своему дорогущему кожаному салону в машине, зажатой со всех сторон другими автомобилями и трамваем, без возможности отрыть двери, выскочить и навещать наглецу. Бедолага мог лишь опустить стекло и орать ему вслед отборной матерной руганью, но это по существу уже ничего не меняло. Так все в нашей жизни и происходит: мы раз за разом пытаемся проскочить в закрывающуюся дверь, а после того, как нам прищемит зад, начинаем проклинать всех, кроме себя самих и своей безмерной глупости. Парень тем временем затерялся в толпе, и только его голова мелькала то тут, то там, пока он совсем не скрылся из виду.
Стоило только трамваю вновь начать движение, как вокруг распространилось равномерное гневное шипение всех старперов, начавших обсуждать случившееся.
- Точно он наркоман, - кряхтели одни. – Именно такими они и бывают!
- Ни стыда, ни совести! Задницы своей не оторвут, хоть и видят, что вокруг старые люди стоят.
- Девочка, - начали гундеть другие. – Ты такая хорошая! Уступи бабушке место.
- Но мне ведь далеко ехать, а в вагоне так тесно, - сквозь силу выучки попыталась апеллировать малышка.
- Бабушка старенькая. Чему тебя учили в школе?
Девчушка уже начала было вставать, но я опередил ее, поднявшись со своего места и отгородив ее от всей этих уродов.
- Отвалите от ребенка! – проговорил я. – Вон, садитесь.
- Экий герой сыскался! - начали вещать они вперемешку с первосортной бранью, матом и упоминаниями Христа.
И эти чистюли и праведники придут домой и станут молиться за спасенье своей грешной души. Они соблюдут все посты и предписания, сходят в храм, и будут горделиво именовать себя верующими, но в мыслях их бога не будет и близко. Будет лишь страх перед скорой смертью. Боязнь небытия. Так пошли они все со своим морализаторством прямиком на вилы веселых чертей, что будут жарить их целлюлитные задницы на адской сковородке без растительного масла! Мне до них дела нет, как и до всей их позорно прожитой жизни. Да, это весьма не этично, но у меня сегодня паршивое настроение, и я предпочитаю смотреть правде глаза, не прикрываясь, как обычно, бутафорской ширмой морали. Как бы там ни было, я точно знаю одно: если человек за столько лет не разучился бузить по всем мало-мальски значимым поводам – он идиот, каким бы старым и уважаемым ни был.
Я одеваю наушники своего продвинутого плеера Samsung, и отсекаю себя от суеты бренного бытия. Мои барабанные перепонки передают сигналы к мозгу по слуховым нейронам, и в нем зажигается ни с чем несравнимое панно «Времен Года» Вивальди.
В последнее время я прямо-таки подсел на классику. Пытаюсь быть образованным и все такое. Я даже начал понимать, что все эти эстеты находят в инструментальной музыке… кажется, начал. Но, бля! Когда сквозь идеальные пассажи межсезонного симфонического полотна проскакивают мерзкие фразы этих ублюдочных рож, желание слушать что-то прекрасное отпадает начисто. Сердце требует чего-то жесткого и трэшевого.
Просматриваю список треков, забитый в карту памяти, и на самых ее задворках обнаруживаю старые добрые альбомы Slipknot. Эх, молодость моя! Длинные патлы, обкуренный слэм. Тогда для счастья было достаточно всего пары металлических рифов вперемешку с бешеными ударными и сумасшедшим вокалом горластого солиста. Рубленые фразы, рвущие мозг на части, бескомпромиссный протест, и ты чувствуешь себя частью противостоящего всей вселенной потока.
Да, это было круто!
А что мне осталось теперь?
На волне раздражения, остаточным излучением парализующего тело после трудной недели, я и все мне подобные тащимся в клуб (боулинг, кино, ресторан и прочую хреновую развлекаловку) со своими глупенькими смазливыми бабенками. Мы тратим честно заработанные деньги, поддерживая вид мнимой успешности, и доставляем своим телкам известную долю удовольствия, только ради того, чтобы наше усталое тело испытало ночью в кромешной темноте десятиминутное наслаждение от привычного и безвкусного секса. А дальше выходные будут тянуться по тому же принципу, перемежаясь с зевками и легкой руганью.
Сказать, что мне это нравилось, и я не хотел ничего изменить в своей жизни, было бы глупо, но я, как все наше поколение, предпочитал плыть по течению, успешно исполняя свою социальную функцию и являясь вполне себе примерным гражданином за исключением мелких провинностей. Все остальное хоть и оставалось в некоторой степени желанным, но было отдано на откуп фантазиям и мечтам, которым никогда не суждено уже сбыться. Любому нестандартному действию мы предпочитали нейтралитет, не желая повышать внутреннюю энтропию нашего общества и образуя упорядоченную предсказуемую до мелочей массу рабов, закабаленных цветной денежной бумажкой.
Вот какой стала моя жизнь, а я… я предпочитал быть как все, ведь все как-то выживают в этом мире.
Верно?
Под бешеную долбежку в ушах я рассматривал людей в вагоне.
Старики угомонились и теперь грели языки над огнем своих социальных проблемок: маленькая пенсия, редкие визиты детей, ночное давление и характер утреннего диуреза, очередной сериальный любовник Хуаниты, Жанны, Донны, приходившийся племянником двоюродному брату ее отца, впавшего в летаргический сон еще в детстве, но за сорок лет не успевшего отбросить коньки. Работяги тупо смотрели в окна, пребывая в зыбком мире между сном и явью, где не было места мыслям и чувствам. Подростки крутили своими мобильниками перед носом друг у друга и обсуждали все самые последние фишки, не важно, какие – главное что модные.
В мозгу же у меня рвал свою бычью глотку Кори Тейлор, сквозь годы увещевавший, что все люди – дерьмо, и бояться их совсем не нужно. Какими бы крутыми, стильными, красивыми они ни были - все они рано или поздно подвергнуться тлену и разложению. Все они сдохнут, и это была правда с какой тяжело поспорить.
Вот так, если хорошо задуматься, все мы в ближайшей или далекой перспективе пойдем на корм червям. Так какого же хрена тогда все общество живет так, как живет, соблюдая кучу дурацких норм и прожигая задаром свое драгоценное время? Сколько есть у каждого из нас в запасе? Шестьдесят лет или от силы восемьдесят? Сколько мы тратим на гребаную учебу и паршивую работу? А чего ради? Чтобы прожить жалкий пустой остаток не самым лучшим образом, трахнуть несколько баб, настрогать со скрипом парочку детей, воспитать их кое-как, пока есть настроение, и преставиться с ощущением паскудного разочарования от всего своего жизненного пути. А, может, и дохнем мы только потому, что жить уже не интересно становится? Стимула нет и все такое.
Водоворот мыслей переплетал мои паршивые нейроны, что грозило ментальным замыканием и разрывом головы. Все катилось к черту! Неудачный день, поганая жизнь! Ненавижу себя!
Я мысленно отмахнулся от всего и переключил плеер на городскую радиостанцию, по которой крутили модную клубную музыку. Хватит накручивать себя, в конце концов! Я же не подросток, чтобы опять начинать ненавидеть всех и вся! Хватить засорять себе мозг пустыми мысленными изысканиями. Пора упорядочить собственное сознание и подготовиться к предстоящей работе над новым рекламным проектом.
- На дворе середина рабочей недели и новый день хорош, как никогда! – восторгался ведущий. - Анюта просит передать привет своему бой-френду и надеется на романтический вечер в каком-нибудь уютном модном ресторанчике. Сергей шлет весточку своей подруге и верит, что все у них наладится: главное – чтобы они чаще созванивались, ведь он так скучает…
Трамвай, наконец, подъехал к моей остановке, и вышел я из него уже вполне сосредоточенный и довольный собой.
Пройдя несколько десятков метров, я повернул на крупную пешеходную улицу, где расположились самые модные бутики и забегаловки нашего города. Здесь же были и наиболее крутые офисные центры.
Сердце города, дорогущая земля. Я гордился тем, что работаю именно здесь. Это было чрезвычайно престижно и солидно, а мой социальный статус в глазах друзей и собственной девушки повышался до несказанно высокого уровня. Мало кому повезло так, как мне, но, как говориться, без способностей и изрядного старания тут тоже не обошлось.
Вот каким я был когда-то. Везунчиком. Любимцем богини Фортуны, заигрывавшим с ней при всяком удобном случае и доигравшимся в конечном итоге.
Небоскреб, где располагался офис нашей компании, искрился своими зеркальными стенами в лучах появившегося из-за крыш домов раннего весеннего солнца. Я глядел на него, и у меня вдруг возникла мысль, будто все здание горит изнутри. Признаться честно, нечто ехидное шевельнулось во мне в этот момент и возникло стойкое ощущение, что это было бы совсем неплохо. Но с другой стороны, чем же мне тогда прикажете заниматься, ведь ничего другого я не умею, кроме как впаривать людям всякое ненужное медико-косметическое говно! Как бы там ни было, но это осталось лишь иллюзией, вспыхнувшей на мгновенье в моем сознании и погасшей еще раньше, чем успел задуть ветерок мыслительных процессов.
К парадному входу офисного центра я успел подойти за двадцать минут до начала рабочего дня. Ровно тогда, когда мой паскуда-начальник парковал свой новенький BMW пижонского красного цвета на служебной парковке. Этот засранец успел заметить меня и подленько помахал рукой: видимо, не увидев на своем привычном месте моей Mazda RX-8, смекнул, что сам я сегодня не на колесах.
Я остановился на ступеньках у входа, чтобы подождать его, иначе, чего доброго, он сочтет это за оскорбление. Видя мою заминку, козел намерено медленно собрался, накинул на плечи свой пиджачок и неспешно потопал ко мне.
Он уже натянул улыбку и, радостно расставив руки в стороны для дружеских объятий, приготовился нанести удар по самому больному. Уже сейчас он был готов смешать меня с грязью.
- Эй, приятель! – воскликнула эта сука. – Сморю, ты сегодня на своих двоих. Неужто, что-то случилось с твоей дражайшей игрушкой?
- Угу, - сквозь волну растущего раздражения ответил я. – Так и есть.
- Ай-ай-ай! – причмокнул он с садистским удовольствием, зная, чего мне стоила эта покупка. – И что же произошло?
- У меня свинтили колеса! – прошипел я.
- А помнишь, я тебе говорил, что твой район ни черта не годится для нормальной жизни. Тебе бы лучше стоило купить квартиру где-нибудь в хорошем месте, повременив с крутой тачкой !
И тут меня захлестнуло. Все то, что росло во мне с утра, с того самого момента, как только я увидел свою красотку, стоящую на трухлявых кирпичах и поблескивающую в свете фонарей голыми дисками вместе с десятью рублями, зажатыми под дворником (ровно столько, сколько стоил проезд на трамвае при том, что каждое колесо обошлось мне в двадцать тысяч) – все это прорвалось наружу, словно вызревший гнойник.
Сложив свою кисть в интернациональном жесте глубочайшего презрения, я сунул свой средний палец прямо в морду козлу со словами:
- А ни пошел бы ты на хуй со своими советами, мозгоеб?!



Глава 2: «Хорошего вам дня, господа-рабы!».

Часто ли вы перечили своим начальникам, родителям, учителям и.т.д.?
Могу сказать с определенной уверенностью: напрямую - никогда!
И вправду: зачем усложнять себе и без того тяжелую жизнь? Вопрос об отстаивании собственного мнения и своей правоты тут конечно и рядом не валялся. Гипотетически, те, кому есть, что защищать, могут делать это, а другим даже и защищать то особо нечего. Вся беда заключается в том, что в социуме все не так просто. Над каждым из нас рано или поздно обязательно окажется кто-то, кто уступает нам в интеллекте, знаниях и способностях. У таких людей чутье на талант: лишь только обнаружив его, они тратят всю свою внутреннюю энергию на то, чтобы смешать весь этот потенциал с дерьмом, не позволяя подняться над собственным гипертрофированным эго. В силу социальной структуры нашего общества эти люди обладают над нами определенной властью подчас весьма существенной.
Что же остается тогда нам делать в подобных ситуациях?
Ответ прост: не высовываться и тихо ждать своего часа.
«Верь в лучшее, и твой шанс настанет рано или поздно!» - таков девиз нашей общественной системы.
«Но какого хрена!» - тут же возникает мысль, стоит лишь на мгновение задуматься о сложившемся положении. Мы всю свою молодость тратим на обучение профессии, какую избрали своей жизненной стезей. Мы пашем, как ломовые лошади, отдавая себя любимому делу (это конечно о тех, кому с любимым делом повезло). И что мы получаем взамен? Огромный мешок параши себе на плечи в виде тупорылых начальников и прочих засранцев, которые будут тянуть нас к земле, не давая делать свою работу так, как мы это действительно можем.
Чего в таком случае стоит вся эта общественная цепочка подчинения, призванная принести упорядоченность и раздельность труда во всю Систему?
«Ни хрена ничего!» - вот какой вывод сделал я тогда, размышляя за рабочим столом о своем поступке.
Что я мог чувствовать в эти мгновенья? Страх, смущение, желание принести глубочайшие извинения по поводу своего неэтичного поведения?
В обычной ситуации так бы оно и было, но необычный день порождал необычные поступки, которые в свою очередь рождали не самые привычные мысли в моей пустой головенке (обычно там копошился разнообразный бред по поводу сексуальных фокусов, какие я мог продемонстрировать своей куколке, да выбор цвета рубашки на предстоящий светский раут).
В этот же день я чувствовал такую просветленную безмятежность, словно только что ширнулся герой (бывало в моей дикой юности и такое, но сейчас ни-ни!).
Я сидел, закинув ноги на стол, и раскладывал пасьянс на своем рабочем ноутбуке, и даже (о боги, какая неслыханная дерзость!) позволил себе выкурить пару сигарет, не выходя из офиса.
Первые три часа рабочего дня босс безвылазно провел в своем кабинете. Видимо, переваривал услышанное и увиденное, а потом ждал, что я приползу к нему на коленях, наподобие блудного сына, и стану вымаливать прощение. Обманувшись в своих ожиданиях, придурок сделал тайную вылазку из своей норы на свет. Я даже не шелохнулся, продолжая кропотливо тасовать карты. Тогда, узрев это, козел начал совершать регулярные рейды мимо моего стола с частотой в двадцать минут, точно напоминая мне о своем грозном присутствии и неминуемой каре, которая, так или иначе, последует за мой проступок.
Мне было абсолютно плевать!
Признаться честно, к двенадцати часам я совершенно забыл о его существовании, с головой погрузившись в завершение своего предыдущего проекта по рекламной компании очередной супер-мупер зубной пасты.
Вы хотели бы знать, в чем именно состоит моя работа?
Навряд ли, но я все же расскажу.
На словах это называется дипломированный рекламный агент в области медицинской и косметической продукции, а правда в том, что я самый натуральный медиа-шулер. С самого утра и до пяти часов вечера я только и делаю, что придумываю, как бы выгоднее вас обдурить. Я подлый и гадкий обманщик, и меня это ничуть не смущает. Даже телки имитируют оргазм для своего дружка, а парни в свою очередь восхищаются невероятно спортивной фигуркой своей девушки (это то при всем целлюлите на заднице и дряблых отвисших сиськах).
Если все наше общество строится на лжи и лицемерии, виноват ли дворник, сгребающий свой мусор на территорию собрата по профессии?
Смеха ради приведу пару примеров.
Вы точно видели эту рекламу, где старая баба мажет себе лицо чудодейственным кремом и кожа у нее тотчас становится такой же гладкой и чистой, как у младенца на попке. Скажу вам точно, как человек, имеющий в активе медицинское образование в качестве основного высшего – все это полный бред. Ни одно активное вещество, будь то витамины, ферменты, экстракты растений, не способно подействовать на кожу при поверхностном использовании, потому что слой низкодифференцированных клеток, способных пролиферировать, замещая отмирающие, во избежание малейших вредных воздействий извне помещен эволюцией в глубину эпидермиса. Потому единственных эффект, что может вызвать вся эта хрень, тоннами стоящая в салонах красоты, – чисто косметический. Это банальная ретушь, штукатурка, коей мажут стены, дабы не было видно малоприятной глазу в эстетическом плане кирпичной кладки. Стоит же все это добро, как месяц пропитания для нормального человека. Единственный путь – через организм. Правильное, сбалансированное питание. Регулярные упражнения для поддержания общего тонуса. Отсутствие вредных привычек. Но нет! Конечно же, для вас это не вариант! Куда проще намазать себе морду белой хуйней, чем отказаться от лишнего угощения или очередной сигареты.
А мы все придумываем и придумываем: сок алоэ и эвкалипта, смешанные с антарктическим снегом; витаминно-минеральный комплекс с ионами кальция, добытыми из костей динозавров; экстракт редкого тропического цветка Papilla ursae (и.т.д. список можно продолжать до бесконечности в течение вечности). Все это говно, конечно же, можно запихать в крем, гель, шампунь (некоторые производители, кому не лень утруждать себя, делают и это), но много ли толку? А не особо, но всем плевать! Факт в том, что, даже узнав это, вы продолжите покупать весь рекламируемый вам мусор. А как же! Вдруг сперма гималайского орла окажет ни с чем не сравнимое действие на процесс старения?
Люди по природе своей ленивы, и им поистине проще поверить в десять тысяч чудес, чем хоть немного пошевелить своей задницей. Потому все, кто хоть чуточку умнее и шустрее своих двуногих относительно разумных собратьев будут иметь их в моральном и материальном плане до самой смерти – вот он, главный закон каменных джунглей.
Горбатьтесь до самой смерти, зарабатывая себе пупочную грыжу и геморрой! Зарабатывайте свои деньги. А потом тратьте их: на зубные пасты, не защищающие от кариеса; стильные шмотки с известными лейблами, сшитые в соседнем подвале; модные прически, что может сделать даже обезьяна; диски с электронной музыкой, какую смиксует даже моя бабка; солярии, вызывающие при длительном регулярном посещении рак кожи.
Давайте, братья мои! Вперед и выше, пока не отправитесь на тот свет.
Чего ради я тут сижу? Чем занимаюсь?
Никогда меня не интересовал этот вопрос. А все почему? Да потому что лень было задуматься.
Мы все делаем то, что нам говорят. Мы все идем в одном эшелоне тусклых и серых обывателей, не имеющих ни грамма чего-то собственного за душой. Свою пеструю одежду мы обращаем в свою индивидуальность. Безмозглую рутинную работу выставляем призванием всей жизни. Прожитые годы интерпретируем перед собственными детьми в заманчивом и романтическом антураже, каким они вовек и не пахли.
Я поставил на рабочий стол фотографию огромного эрегированного члена и повернул свой ноутбук к дражайшим коллегам по работе. Кто-то хохочет, как идиот; кто-то интересуется, мой ли это прибор. Секретарша нашего доброго босса-суки томно закатывает глазки и облизывает свои пухлые, как у девчачьей куклы Барби, губки влажным розовым язычком, как бы предлагая сделать мне минет. Я заманчиво показываю под стол, зазывая ее, и показательно расстегиваю ширинку, засунув руку в трусы, но она отчего-то дико краснеет и резко куда-то исчезает, будто и не было ее на рабочем месте. Все они так: сначала строят из себя секс-бомб, а потом оказывается, что сладенькая девочка ни разу не видела мужского члена при дневном свете, и единственный трах, какой она знала – ночью в кромешной тьме под одеялом.
Стоило мне только, закинув ноги на стол, закурить еще одну сигарету, как в офис под аккомпанемент милицейской сирены влетел на горном велосипеде тот самый псих, с которым я ехал в трамвае. Сделав лихой круг по всему помещению, он запрыгнул на столы и покатил прямо по ним, ловко перескакивая с одного на другой. Наконец соскочив перед самой дверью нашего босса, парень заложил крутой вираж и остановился прямо около опешившего начальника, вывалившегося из своего кабинета.
- Какого хе.. – только и успел проговорить босс, как парень бесцеремонно прикрыл ему рот рукой и отвесил шутовской поклон.
- Джей сон Блек, - представился он. – Представитель компании Bella Amore в вашем прекрасном городе. Прибыл для обсуждения нашего контракта на пару рекламных роликов и серийного оформления новой продукции. Я думал, вы меня ждали?
- О, мистер Блек… - только и выдавил босс, до которого начало доходить, кто перед ним стоит.
Удивление его понять было не сложно.
Джейсон Блек был молодым представителем очень крупной косметической компании, вырвавшейся на рынок всего несколько лет назад, но за этот короткий промежуток времени сумевшей потеснить даже самых крупных грандов одной из наиболее консервативных индустрий в мире. Был он известен своим непростым характером, любовью к экстремальным развлечениям и весьма эпатажным внешним видом. В город он приехал недавно, а потому мало кто знал его в лицо, хотя все хвалились личным знакомством с ним, что не было чем-то странным. И теперь оказалось, что никто ни разу не видел его во плоти, но парень не ударил в грязь лицом и сам вывел всех из ступора.
- Вы кажетесь немного озадаченными. Ничего! Это часто случается при моем появлении в новой фирме. Думаю, нам стоит обсудить некоторые детали в спокойной обстановке, хотя… спокойная обстановка меня просто убивает. Думаю, мы начнем наши продуктивные торговые сношения на крыше вашего замечательного здания.
От этого заявления шеф изменился в лице. Сначала побелел, а потом немного позеленел, после чего стал равномерно серым. Он панически боялся высоты.
Блек, тем временем, окинул взглядом наш офис, и, заметив меня, вскинул руку вверх:
- О, мой старый знакомый: любитель модного глянца и гроза старушек. Салют!
Я вежливо кивнул ему в ответ.
- Я разрешаю вам всем немного передохнуть, пока мы с вашим боссом будем заняты переговорами, - продолжал Блек меж тем гнуть свою линию. - Выпейте немного, порезвитесь в местном туалете, выкурите сигаретку с марихуаной – надо поднимать внутренний тонус, а то вы все похожи на сморщенный член старого порно-актера, который никогда уже не встанет без ударной дозы гормонов.
- Сэр, но другие проекты…
Блек небрежным движением руки остановил тупицу и махнул головой.
- Скоро никакие другие проекты не будут для вас важными! Пройдемте. Где тут у вас пожарная лестница?
Они покинули помещение, и офис тут же взорвался бурей обсуждений. Беднягу Блека разобрали буквально по молекулам, а когда вспомнили про его обращение ко мне, все набросились на новую добычу, точно стая голодных койотов.
В кой-то веке я стал единым центром вселенной, и это не могло меня не радовать. Пройдоха Блек невольно сделал меня десятиминутным героем, и за это я даже был ему немного благодарен.
Какой самый главный наркотик в современном обществе вы можете назвать помимо денег? Правильно! Это известность. Причем чужая, поскольку у нас самих никогда не хватит ни смазливости, ни упорства, ни таланта, чтобы хоть когда-нибудь стать знаменитыми.
Чужую известность мы поглощаем огромными ложками, используя ее в качестве пикантного подсластителя собственной пресной жизни. Мы до мелочей осведомлены, во что были одеты наши любимые актеры на самом последнем светском мероприятии. Мы точно знаем, кого в данный момент потрахивает наш любимый рок-музыкант и какой дурью стимулирует приход собственных идей. А этот спортсмен стал политиком? Какой хитрюга! Хватит уже горбатиться подобно ишаку в погоне за славой, пора и о себе подумать: деньги, крутая тачка, бесплатное жилье в столице, да еще и мэр предлагает свою смазливую дочурку в жены, и вовсе не беда, что ее поимела когорта таких же известных личностей.
А что это дает нам?
Ха! Как же: мы в центре событий и чувствуем собственную причастность к великому потоку истории. Это максимальная приближенность к делам и людям, привлекающим внимание миллионов.
Но простите, чем же собственно эти самые знаменитости занимаются?
Получают кучу баблища за то, что собственно искусством и спортом назвать то сложно; совокупляются, точно кролики, запертые в тесной клетке; накачиваются спиртным и наркотиками, а потом блюют на потеху мириадам поклонников и нескромно демонстрируют свою чисто выбритую промежность, иногда случайно, а иногда не совсем.
«Бля! – скажете вы. – А я ведь тоже так могу!»
Ничуть не сомневаюсь, но тогда сразу возникает вопрос: если каждый дурак может вести подобный образ жизни, обладая при этом всеми теми же достоинствами, что и пресловутые знаменитости, то почему мы все не живем подобно эстрадной богеме? Да потому что нет никакой богемы! Есть лишь тотем и инструкция к тому, каким образом поклоняться ему. Есть лишь огромный крючок с сочным червячком для тупой рыбы, вроде всех нас. Нам создают мнимых героев, чьи будни огромная рекламная компания целого образа жизни, а мы преклоняемся перед ними, и, как издревле заведено, хоть немного стараемся походить на них.
Когда-то в древности истиной славой наделялись великие полководцы-триумфаторы, покорявшие целые континенты; мудрые правители, выводившие свои страны из сложнейших политических ситуаций; творцы, ваявшие свои бессмертные произведения в темные времена косности и застоя, под гнетом священной инквизиции, рискуя оказаться со дня на день на костре. Их слава сияет сквозь века, а величие бесспорно.
А кому мы поклоняемся сейчас?
Тем, на ком лучше лежит слой косметики; тем, у кого огромные силиконовые сиськи и тестостероновые мускулы; тем, у кого ровнее зубы и шире пизда! Если в трагедии Шекспира Джульетта умирает в расцвете лет на ледяном острие кинжала, то теперь нимфетки всего мира умирают на кинжалах совсем иного рода. Отныне и вовеки веков мы возлагаем титул королев на тех дев, кто в совершенстве владеет навыками анального секса. Боже, храни этих королев!
Насколько же измельчал мир! Сколько имен современности сохранит история? Если мы все еще помним Буцефала, верного скакуна Александра Македонского, то найдется ли сейчас хоть один человек, достойный хотя бы славы жеребца?
Все, что бы мы ни делали, мы делаем из алчности. Вся наша жизнь – безудержная гонка за мороком. Сколько мнимых дружков мы залошили, чтобы выбраться самим? Не важно, в прочем, как и всегда.
Однако же, вернемся к нашей пресловутой бытности.
Одна моя симпатичная коллега, за которой я приударял на недавней корпоративной вечеринке, согласилась дать мне в нашем сортире, если я познакомлю ее с Джейсоном Блеком. Я тут же воспользовался моментом, не желая упускать подобный шанс. Не прошло и двух минут, как я уже пялил ее прямо на раковине.
Данная ситуация как раз обсуждалась в журнале, какой я читал тогда утром. Да и вообще, к слову будет сказано, все эти фишки с траханьем на рабочем месте оставались популярными уже несколько последних лет. Все мои друзья и знакомые говорили об этом и, по их словам, большинство пробовали, но давайте будем откровенны: в разговоре у нас всех перцы за двадцать сантиметров, а фигуры 90-60-90. Так, или иначе, опробовать весь этот фарс на деле было весьма занятным, но, как и всегда, разочаровывающим мероприятием. Моя милая коллега, стоило только вставить ей поглубже, стала издавать такие больные стоны, будто она астматичка в приступе, а глаза ее странным образом вылезли из орбит и фокус их съехал к переносице. Жуткое зрелище, надо признать, но все- таки, дыра – есть дыра, а небольшой туалетный экстрим придал мне сил. Словом, дело было сделано.
Я уже почти привел себя в порядок, а дамочка все еще приходила в себе после впрыска гормонов в кровь, когда в туалет ввалился Джейсон Блек.
- О, да я вижу, вы тут не скучаете? – хохотнул он.
- Скучать нам некогда, - согласился я. – Джейсон - это Ксения. Ксения – это Джейсон. – Не растерявшись, выполнил я свою часть договора. – Удачи! – Я подмигнул своей коллеге, пытавшейся натянуть лифчик, и покинул туалет.
Секс необходим для человека – это неоспоримо. Он более чем полезен, хоть в этом глянцевые журналы нас не обманывают. У женщин он приводит в норму гормональный обмен. У мужчин фокусирует сознание на мыслительной деятельности. Убирает физиологическую потребность, так сказать. Это словно утолить голод, когда хочется есть, или что-то вроде этого. Это полезнее, чем чашка кофе или выкуренная сигарета, и уж точно куда естественнее. Можно забивать себе голову всякими любовными штучками - это дело сугубо личное, но если регулярно не трахаться, мозг становиться похожим на мусорку многоэтажного дома. Неприятное состояние.
Природа поставила воспроизводство человечества на конвейерный поток путем нехитрого сладостного обмана, но homo sapiens недаром заслужил свою кличку. Убрав барьеры и последствия, человек разумный оставил суть, но, как и всегда, вышло так, что перехитрил он сам себя.
Знаете ли вы хоть одну персону по-настоящему довольную своей половой жизнью? Не припоминаете? О, нет! Не надо косить пальцем на себя, я вас все равно не увижу, а обманывать собственное эго глупо.
Лишь три функции есть у секса: зачатие, физиология, удовольствие. Или удовольствие, физиология, зачатие – если эта последовательность более по душе вашему общественному вкусу. Все остальное – только стандартно-типовой набор иллюзий и фантазий, и, если вы не девушка, стыдитесь их наличия. Их множество и одно только перечисление заняло бы куда больше места, чем вся эта история вместе взятая. Мы не будем заниматься глупой идентификацией – это работа всяких членоголовых ученых, кому не лень тратить на это время. Я знаю только суть: мы путаем секс и любовь. Из этих двух совершенно разных компонентов мы выплавляем единый уродливый гибрид. Он нежизнеспособен, и это определение самое цензурное, какое ему можно дать.
Психологическое и социальное воспитание никогда не входило в обязанности рекламной и развлекательной индустрий, и чего ж теперь пенять на то, что, возведя их в абсолют в современной жизни, мы получили общество необразованных ментальных оборванцев, которые не то что в жизни вокруг, но и в самих себе разобраться не в силах, а все их поступки мотивируются не мысленными побуждениями, но простейшими животными инстинктами. Стоит ли после этого изумляться статистике разводов среди молодых семей и ужасающей рождаемости, далеко ушедшей в минус? В погоне за сексом мы почему-то выбираем себе спутников жизни, а, переспав с кем-то после масштабной пьянки, решаем, что это и есть наша первая и единственная любовь. Чего ж тогда удивляться, когда вдруг оказывается, что эта наша пресловутая любовь не имеет высшего образования, да еще и балуется наркотиками? На кого пенять? На провидение? На Бога, который должен был нас точно направить в пьяном угаре к идеальному человеку, какой и станет нашим всем? Вы думаете это самое смешное? О, нет! Охрененно весело от того, сколько времени требуется, чтобы развеять все иллюзии о своей истинной любви. Многие долбаные годы уходят на это, и потом мы видим, как миленькая умная девочка, подававшая огромные надежды, вышла замуж за алкаша охранника клуба и уже родила двух дебильных отпрысков, а хороший мозговитый паренек спит в одной койке со спидозной наркушой и сам уже стал ходячим разносчиком инфекции.
Примерно так все и происходит в нашей, так называемой, жизни.
Мысли перекатывались в голове, минуты бесцельно скатывались в бесконечность, пока наконец в офисе не появился Джейсон Блек. Выглядел он так, словно только что из сауны вышел.
- Да, дружок, - сказал он мне, – хреново ты сделал свое дело. Эта фурия чуть не отпрессовала меня до смерти!
Он достал сигарету и закурил. Я последовал его примеру.
- Ну, знаешь, она не совсем в моем вкусе.
- Чего? – поперхнулся он.
- В смысле?
- Вкусе? – Он непонимающе уставился на меня.
- Да…
- Ха, приятель, странное дело. Мне кажется, что мы с тобой говорим на разных языках, хотя, возможно, это следствие того, что я курю сигарету с травкой, а ты - с табачными опилками, но… - Он покачал головой. – Скажи мне, как выглядит лицо девушки, когда вы целуетесь взасос? Как смотрится ее тело, когда ты зарываешься лицом ей между ног или покусываешь соски?
- В принципе одинаково.
- Вот именно! - Он захохотал. – При самом ближайшем рассмотрении они все одинаковы. Все одинаково хороши, когда прыгают у тебя на члене, а сиськи их трясутся в такт движениям. Скажу даже больше: они идеальны! Так стоит ли обращать внимание на остальное говно, в те секунды, когда все уже происходит. Вот он – момент истины. Именно в это мгновение и становится понятно, осознает ли человек суть всего процесса или только делает вид вафельного эстета.
- Ну, я же не отказал ей в конце-концов, - промямлил я, умом сознавая, что Блек озвучил мне правду, какой не хватало моим собственным размышлениям, начатым до его появления.
- А это лишь доказывает, что ты думаешь только о самоудовлетворении. Ты эгоист, дружок, причем весьма жестокий, поскольку обладаешь изрядной долей ума. Ты всегда, все эти долгие годы, думал об одной своей заднице. Именно поэтому ты до сих пор сидишь в этом гадюшнике, недовольный ни своей жизнью, ни самим собой, но при этом всегда находивший оправдания этого вечного застоя, грозящего продлиться до самой твоей смерти.
- С чего бы мне быть недовольным своей жизнью? – саркастически усмехнулся я.
- Что за жалкое зрелище! - покачал головой Блек. - Посмотри на себя. – Он выключил мой ноутбук и расположил потемневший экран напротив меня, точно зеркало. – Твоя паршивая ухмылка походит на гримасу боли, точно тебе вставили в задницу без смазки.
Черт, а он тогда был более чем прав. Вот ведь дерьмо!
- В каждом человеке заложен огромный потенциал, - продолжал он тем временем, - но на что мы расходуем его, и дает ли общество нам на самом деле возможность самореализоваться. Навряд ли! Тысячи молодых парней и девушек работают на ненавистных им работах, общаются с презираемыми ими людьми и живут с нелюбимыми любовниками. Что это? Почему все так, а не иначе? Неужели реальность и есть тот самый пресловутый христианский ад, где осталось место только для страданий и неудовлетворенности? Нет, я так не думаю! Все это паршивая чушь, какую нам тоже навязывают. Если ты не такой как все и не хочешь быть счастливым по стандартным канонам, то жизнь твоя будет хреновой – вот, что нам пытаются всучить взамен правды.
- О какой правде ты говоришь? О чьей правде?
- О правде тех, кто еще не лоботомирован.
- И что же по твоему делает человека, как ты сумел выразиться «не лоботомированным»?
- Возможность взглянуть за пределы своей пустой или даже набитой идеями головы. Выйти за черту тонкой линии собственной жизни, а не тупо наматывать ее день за днем петлей на шею. Способность мыслить глобально и мечтать столь же безрассудно, как дети. Большинство же долбится лбом о стену, бьет себя кулаком в грудь и кричит: «Я тут самый главный и умный. Я король, а вы все траханная чернь. Я властелин мира, а вы все, суки, должны у меня отсасывать!» Мы все пытаемся играть в величие, не понимая одной простой вещи: люди великими рождаются, а не становятся. Великих – единицы, и персоны эти столь же гениальны, сколь и безумны. Качества чисто генетические. Знаешь, откуда пошло выражение «сладкий запах победы».
Я отрицательно покачал головой.
- Впервые его употребил Наполеон Бонапарт по случаю своей очередной изящной победы на европейском фронте. Он написал письмо возлюбленной Жозефине, чтобы та не подмывалась ровно четыре недели до той поры, пока он не вернется в Париж. Так что по приезде полководец вполне смог насладить ароматом своей женщины. Оттуда и пошло.
Мы все пытаемся вернуть былое величие и стараемся затесаться в сонм гениев, но это глупо, как и вся эта современная гонка за дешевой славой. Словно заливать дорогими духами вонь грязного потного тела, как поступала раньше французская богема при королевском дворе. – Он разводит руками. - Не обязательно быть великим и известным. Достаточно просто оставаться человеком. Да… - На мгновение Блек замолчал. – Оставаться человеком.
Неожиданно для самого себя я расхохотался, и Джейсон Блек тоже покатился со смеху. Все коллеги, находившиеся в офисе, тупо смотрели на нас, раскрыв рты и не зная, что делать. Похоже, для них все это было полнейшим бредом.
- Вот она, истина Джейсона Блека! – сквозь смех выдавил я.
- Шутника, дружок! Просто Шутника.
- Хорошо, пусть будет по-твоему.
В помещение вбежала секретарша босса-суки, и обвела всех взволнованно-взвинченным взглядом.
- Вы не видели Александра Владимировича? Мне уже все телефоны оборвали, а он куда-то запропастился!
Джейсон Блек чуть не свалился от хохота со стола, на котором сидел.
- Ваш дорогой босс впал в ступор, стоило нам только забраться на крышу для обсуждения планов компании. Бедолага вцепился в перила и застыл, как какой-нибудь обкуренный мим, изображающий статую. Мне надоело его уговаривать выйди из этого своеобразного анабиоза. Думаю, его следует искать там же в том же положении, в каком я его оставил, - он взглянул на часы, - около часа назад. С такими людьми невозможно работать, а потому руководителем нашего проекта я назначаю этого немного двинутого юношу. – Блек указал на меня и кинул на стол пухлую папку с документацией. – Будьте уверены, эта работа прославит всех вас, – сказал он, после чего обратился ко мне: – Предложение насчет Эры все еще в силе. Не забудь!
- Не забуду!
Он вскочил на свой велосипед, как на боевого скакуна, и рванул по офису в сторону лифтов.
Проносясь по помещениям, мимо шарахавшихся от него в разные стороны людей, Джейсон Блек прокричал на прощание:
- Хорошего вам дня, господа-рабы!



Глава 3: «Город семи грехов».

О чем вы думаете, когда мастурбируете?
Нет, серьезно!
В каком таком райском океане плещется ваша больная фантазия, когда вы спускаете бесценную жизнь в унитаз или раковину, навстречу океану совсем иного рода, полного дерьма и разложения. Хотя, если задуматься, встречается ли с чем-то иным новая жизнь, появившись на свет из материнской утробы? В прочем, мы отвлеклись от поставленного вопроса.
Итак, что раз за разом заставляет нас доставлять себе удовольствие самым простым и самым дешевым способом?
Данная пуля направлена в вас, господа, имеющие член между ног, правда, к трансвеститам это навряд ли относится. Мастурбирующие женщины ничего не теряют. Природа одаривает их возможностью плодоносить еще до рождения, и этот запас тратится сам по себе после полового созревания по воле природного секундомера, отмеряющего своей стрелкой месяц за месяцем. Они не вольны ни остановить его, ни ускорить течение времени.
А что делаем мы?
Мы уничтожаем свой бесценный груз на потребу собственной похоти. Своей спермой мы заливаем клавиатуры компьютеров, гоняя член под очередной порнофильм. Насмотревшись на полуголых телок на пляже и смазливых моделей на показе очередной коллекции одежды, мы обканчиваем туалетную бумагу в общественной уборной. Да, в конце концов, мы наполняем бесконечное число гребаных презервативов, выкидывая их затем в мусорку, оттарабанив дешевую шлюшку или свою кралю, которая отличается от шлюхи лишь тем, что дает не всегда, и принимает деньги в виде разнообразных подарков.
Но, дамы, от вас я тоже не отстану, даже и не думайте!
Родник жизни с вами, начиная с самого рождения, но как легко вы умудряетесь засрать его. Современное общество вместе с эмансипацией дало вам бесчисленное множество моральных свобод: нонконформистский образ жизни, самостоятельность, независимость, беспрепятственная самореализация. И что в итоге? В итоге все свои свободы вы превратили в свободу уничтожать себя и будущие зачатки жизни всеми возможными способами. Вы нажираетесь, как последние тухлые бомжи, а потом облевываете свои дорогие тачки. Вы дымите, как паровозные топки. Вы трахаетесь с любым, кто не против. Вы принимаете наркотики. А потом… потом у вас рождаются недоношенные идиоты с синдромом Дауна, недоразвитые мясные ошметки, каким лучше бы вообще не появляться на свет.
Равноправие дало вам свободу, и эта свобода стала бомбой с отсрочкой в несколько поколений. Бум! Бам! И будущее человечества станет не той идиллией, где высокорослые красавцы будут расхаживать по самодвижущимся дорогам среди небоскребов, пронзающих облака, а будущим калек и уродцев, место которым в кунсткамере!
Если бы ад действительно существовал, то грешникам всех времен пришлось бы порядочно потесниться, дабы освободить место для всего нашего поколения моральных уродов.
Рабочий день наконец-то подходил к концу.
Я как раз успел разобрать всю документацию, касающуюся новой рекламируемой продукции: крутого крема, с совершенной нано-технологической начинкой трансмембранного транспорта высокоактивных веществ. Теплый матовый цвет содержимого так и манил нанести его на лицо. Эстетичная упаковка в виде миниатюрной греческой амфоры навевала призрачное ощущение чего-то античного, тонкого и изящного, подобного прелестной безрукой Афродите.
Надо на досуге поразмыслить над рекламным роликом.
Я потихоньку стал собираться домой.
День прошел на редкость удачно. Шеф перестал доставать меня, поскольку я находился под протекцией самого Джейсона Блека. Не поверите! Он даже подошел и извинился, пусть и весьма сдержано. И это всего-навсего из-за появления в размеренной жизни нашей рекламной компании чудаковатого иностранца, хоть и весьма влиятельного в своих кругах, соблаговолившего обратить на меня свое божественное внимание. Воистину, наша жизнь один сплошной парадокс. Глупость, лежащая в утробе у другой глупости.
В кармане пиджака зазвонил телефон, Walkman от Sony Ericsson, самая последняя модель. Я взглянул на экран – это была моя крошка.
- Привет, милая, как у тебя дела?
- Привет, зайка! Ты знаешь, я так устала. Очень вымоталась. Столько всего навалилось, просто ужас! Я тут подумала: может, съездим в Мега Сити? Мне просто необходимо подбодрить себя какой-нибудь покупкой. Ну, знаешь, новые туфельки или еще чего-нибудь в этом роде.
- Зачем? – вдруг вырвался у меня вопрос, прежде чем я успел придумать какую-нибудь оригинальную отговорку.
- Что значит – «зачем»?
- У тебя дома стоит десять пар одних только туфель. Зачем тебе еще?
- Какой же ты глупышка сегодня, милый. Вещи покупают ни столько для того, чтобы их носить, сколько для того, чтобы получить удовольствие от процесса.
- Ах, ну да! Что-то вроде: купи хрень и будь благословлен на новый рабочий день! Или так: мы придумаем из нуля красоту и ее покажем - купи все то, что мы тебе скажем!
- Дорогой, ты что, опять в пылу работы нанюхался кокаина.
- Да так, мысли в слух. У меня небольшие затруднения с личным транспортом, так что я не смогу забрать тебя с работы.
- Ха, крошка, ты же знаешь, я весьма независимая леди и сама сегодня за рулем. Так что до встречи у гипермаркета. Ты ведь не хочешь остаться без сладкого на ночь, верно? – Она строптиво рассмеялась в трубку. – Пока, милый!
- Да уж! – пробормотал я после того, как она отключилась. – Сладость купленного развлечения - штука весьма относительная, милая.
Побросав кипу документов в свой стильный кожаный портфель и набросив на плечи пиджак, я наконец-то покинул место своего дневного заключения и отправился навстречу вольному ветру вечера ради чего собственно и горбатился по восемь часов в день. Вот только сегодня не было того чувства удобной расслабленности, какое получаешь, садясь в дорогущую тачку. Не было возможности скинуть напряжение, надавив на педаль газа. Оставить в хвосте кучу придурков и неудачников, злорадно улыбаясь, глядя на свое отражение в зеркале заднего вида. Вместо этого меня опять ждала толчея и ругань на трамвайной остановке.
Вот уж действительно чистилище перед вратами ада.
Деловой и культурный центр нашего города отличался одной неприятной особенностью. В самом сердце мегаполиса располагался паскудный подшипниковый завод, построенный еще в суровые времена коммунизма, когда мануфактура посреди даунтауна считалась чем-то само собой разумеющимся, наподобие театра или парка отдыха. Именно с тех пресловутых пор чистенькие улицы центра осквернял своим присутствием поганый пролетариат, а он в свою очередь передвигался в конце рабочего дня только на общественном транспорте. Меня ждали очень приятные попутчики.
Мелкий рабочий люд уже давно оккупировал весь периметр остановки, в ожидании своего трамвая. Именно в этом и сказывалась прелесть личного автомобиля: ты перестаешь быть зависимым от кого-либо кроме себя самого и собственных желаний. Даже с расстояния десяти метров меня поверг в ужас гам и вонь, царившие там. Чертовы плебеи, похоже, не удосуживались ни чистить зубы, ни мыть волосы чаще, чем один раз в неделю. Тупорылое мужичье дымило своими вонючими сигаретами по десять рублей за пачку и потягивало из плохо отмытых бутылок наполовину протухшее пиво.
Мне захотелось блевать.
Я стоял в отдалении от общей толпы и с дикой завистью смотрел на пролетавшие по дороге иномарки со скрытыми за тонированными стеклами пассажирами. Казалось бы, еще вчера я был частью их, точно таким же свободным человеком, хозяином всего мироздания. И вот, краткий миг - я на отшибе, по уши в дерьме, среди мелочных недалеких и склочных людишек, изрыгающих матерную ругань через слово и не мечтающих ни о чем ином, как придти домой и завалиться на диван перед телевизором с бутылкой в руке.
От жалости к самому себе мне хотелось разрыдаться.
Все они тоже пялились на пролетавшие мимо машины, и в глазах их можно было прочитать голод дикого зверя, жадного до чужого добра. Всех молоденьких красоток и умниц они представляли себе в свете самых последних продажных шлюх, каких трахают за грош в жопу и в рот все, кому не лень. Работящих ребят выставляли зализанными педиками и импотентами, не способными поиметь ничего, кроме собственной руки.
Поверьте мне, если вы поймаете волка и посадите его на цепь, через какое-то время он начнет проявлять видимость покорности так, как вам того и хочется, но не обольщайтесь. Он ждет лишь того момента, когда вы неосмотрительно повернетесь к нему спиной невдалеке от его жалкой конуры, и все будет кончено в мгновенье. Вы можете кормить его хоть обглоданными костями, хоть отборным мясом, – меньше ненавидеть вас он от этого не будет. История не раз доказывала это. Городской плебс ненавидел таких, как мы, испокон веков. Его, конечно же, можно подкупить хлебом и зрелищами, но все же лучше держаться от него подальше.
Глядя на толпу, стоявшую у остановки, я не испытывал ничего, кроме ненависти и презрения, а в голове билась только одна мысль: «Поскорее бы все это дерьмо закончилось!».
И вот, о чудо! Прямо по нашей стороне дороги неслась знакомая мне Peugeot – это была моя девочка. От радости я чуть не запрыгал. Выбежав на обочину дороги, я принялся махать руками, но… машина ничуть не сбавляла в скорости. Я вышел чуть дальше и утроил усилия, дополнив свое выступления какими-то глупыми и необдуманными выкриками (да, поверьте в тот момент для меня свалить с этой долбаной остановки было важнее всего на свете!). Никакого результата. В отчаянии я двинулся еще вперед и чуть было не угодил под колеса проклятой корейской SsangYong – этого позора мирового машиностроения! С руганью я отскочил назад и, проклиная все в этой вселенной, проводил взглядом удаляющуюся французскую красотку. От досады я с силой пнул валявшуюся у мусорного бачка алюминиевую банку, за что поплатился новым унижением. Эта хрень оказалась на половину полной и обдала мою ногу кислым вонючим пивом. Мои дорогие брюки оказались по колено уделаны этим говном, а в ботинке стало мерзко хлюпать. Вдобавок ко всему прочему, мои действия так развеселили уродов на остановке, что те принялись обсуждать меня, сопровождая все мои действия своими идиотскими комментариями.
Проклятье! Как же я все это ненавижу!
Хотя, если чуть-чуть остыть и подумать, тот день был достойным наказаньем за собственную гордыню. Летя по самой левой дорожной полосе в своей дорогущей машине такие, как мы, не смотрят на обочину. Да вы и сами знаете.
Через десять отвратительных минут самобичевания подошел мой трамвай. Как оказалось, он был нужен половине того отребья, какое терлось на остановке. С трудом протолкнувшись в раскрывшиеся двери, я оказался притертым к окну двумя придурковатыми юношами с бритыми болдами, очкастой мышью с острыми костлявыми локтями, и патлатым дедом, оттоптавшим мне все ноги своими ботами с жестяными колодками. Это окружение, конечно же, не принесло мне радужного настроения, но и не ввергло в пучину омерзения: все могло быть куда хуже. Стоило только глянуть на толчею в конце вагоне, где скопилось изрядное количество поддатого пролетариата, с юных лет привыкшего кучковаться на галерке.
Медленно, но верно, трамвай, трясясь и громыхая, двигался в нужном мне направлении. Ничего особенного не собиралось происходить, а время тянулось бесцветной струей бесхитростного однообразия.
Тут то, как раз в тот момент, когда я, в очередной раз глянув на часы, решил что размер груди у мыши даже не ноль, а скорее минус, по ушам всех пассажиров врезало нечто мощное. Из динамиков, размещенных по всему периметру вагона и предназначенных для водителя, объявляющего остановки, до наших слуховых нейронов донеслись металлические звуковые волны. Короткое гитарное вступление и веселая фраза: «Не могли бы вы все заткнуться?» - произнесенная на английском, перешли в крутой смутно узнаваемый мотив. О, да это же AHC с их песенкой «Never get Caught» с самого первого альбома. Здорово и необыкновенно до абсурда, однако же, что-то не вязалось. Трамвайные динамики слишком маломощны, а тут тебе прекрасный звук, как на добротной акустической системе. Похоже, некто изрядно модифицировал начинку вагона под свои вкусы.
Это того стоило! Народ стоял, обалдев от услышанного. Все придурки пялились друг на друга, не в силах понять происходящее. Им же в эти минуты Мартин Кок орал: «Я заверну вас в национальный флаг и трахну ради славы!».
Когда песня закончилась, в динамиках раздался веселый и бодрый голос:
- Здравствуйте, уважаемые неизвестно кем пассажиры трамвая №3, следующего из ниоткуда в никуда! Все вы привыкли считать себя пупом земли, на самом деле являясь мельчайшими деталями сложноподчиненной системы. Каждый из вас думает, что он личность, хотя эта эфемерная общественная роль фальшивым ценником приклеена вам на лоб стараниями рекламной индустрии и института образа жизни. Каждый из вас имеет интересы, навязанные СМИ. Каждый из вас обладает целью жизни – абсолютно пустой и никчемной, призванной оправдать существование товаропроизводителей и свободной рыночной экономики. – Неизвестный рассказчик остановился на мгновенье и прыснул от смеха. - По-сути, вы никто! Телесная оболочка, чье бытие осмыслено и определено кем-то иным, но точно не вами. Можно предположить, что это правительство или заправилы торгово-развлекательной индустрии, но нет, не все так просто, мои милые бессловесные овечки! Сейчас мы столкнулись с высшей нематериальной сферой бытия. Мы вошли в астрал и породили из эфира Сверхсущность. Мы все служим единому богу! Слепому Богу общественной системы, покровителю бессмысленного существования, животной мотивации и культа вещей.
На мой взгляд, ничем иным, кроме божественной природы нашей Системы, нельзя объяснить тенденции и направления общественного развития. Вспомните хоть одну эпоху и государство, где личность и неординарность ценились бы меньше всего на свете? В любой нормальной стране одаренных детей ищут с самых малых лет. Их высеивают, как зерна среди плевел, а затем пестуют и поощряют, пока они, наконец, не проявят себя.
А что мы имеем у нас?
У нас весь процесс обучения юных несмышленышей направлен на то, чтобы растоптать их таланты, а неокрепшие индивидуальности смешать в одну непотребную серую массу достойных адептов Слепого Бога.
«Не рисуй! - говорит учитель талантливому художнику. - Лучше займись математикой!». «Хватит витать в облаках! - приказывают писателю. - Спустись на землю!». «Что ты тут нагородил? - орут на будущего научного революционера. - Это никогда не будет работать!». «Хватит паясничать! - отчитывают грандиозного актера. - Ты ведешь себя, как клоун!».
С самого детства все наши нестандартные проявления уничтожают, считая их не нужными для жизни, а иногда и порочными. Тех же, кто держится за свое «я», делают изгоями. Их унижают, им ставят низкие отметки, с ними не хотят общаться. С пеленок нас заставляют думать и размышлять, как надо. После того, как все необходимые знания получены, эти функции вообще переходят в область рудиментов.
Слепому Богу не нужны личности. Ему нужны потребители! Те, кто будет пожирать в ресторанах дорогие изысканные кушанья. Те, кто будет скупать весь производимый заводами хлам. Те, кто будет зарабатывать, а затем исправно тратить, поддерживая течения ихора в божественных жилах.
Забудьте тех, кем вы хотели стать в детстве. Будьте гламурными барышнями и стильными парнями! Даже родители поддержат вас в этом стремлении. Будьте состоятельными. Будьте общественно полезными, но если… - рассказчик выдержал паузу, - если вы увидите хоть один выступающий гвоздь в прекрасном монолитном храме Слепого Бога, имя которому Общество – немедленно вбейте его. Это будет правильно!
Закончив свой монолог, он уступил звуковой фон следующей песне, в которой я угадал «Seamless». Некоторые особо сообразительные граждане дошли до того, что начали ломиться в кабину к водителю, требуя прекратить это безобразие, но тот не открыл. Кондукторши только пожимали плечами, насколько это было возможным в толчее вагона, и смущенно улыбались. Все бузили вполголоса, как это обычно и бывает, но, как и всегда, смирились.
Наш народ-герой терпелив, как самое тупое животное. Он ко всему может привыкнуть. Я же изрядно веселился, глядя, как толпа зомби безропотно проглотила исповедь о себе самой. Хотя, кто знает? Может быть, этот монолог и не прошел незамеченным для кого-то столь же незаметного в массе людей. Пусть некоторые «умники» не согласны с тем, что творится вокруг них; пусть они понимают, что все это самое поганое дерьмо, какое может быть, – все они пытаются не выделяться, дабы не осложнять себе пресловутую видимость жизни. Вот она – Великая Одинаковость. Лейтмотив нашего поколения.
С трудом продравшись к выходу, через пять минут я вывалился из вагона на своей остановке, чуть не растянувшись перед замершими в ожидании машинами, пропускавшими пассажиров. Смеха ради решил обойти трамвай спереди и посмотреть, что же за фрукт может одновременно управлять общественным транспортным средством и промывать мозг беспомощным пассажирам. В свете мерцавших лампочек приборной панели сидел парнишка немного моложе меня самого в яркой гавайской рубашке. Тонкие дреды были откинуты на затылок: ну знаете, есть такая прическа для немного стукнутых растаманов и рок-музыкантов. Глаза прикрывали огромные зеленые очки, а на лице царила такая безмятежность, будто он тысячелетняя черепаха, повидавшая все в этом вонючем мире. В кабине витали густые клубы дыма: об их природе не стоило долго гадать.
Поддавшись минутному порыву, я запрыгнул на кабину сбоку и постучался в форточку. Стоило только парню приоткрыть ее, как меня обдало сладковатым дымом.
- Здравствуй, брат мой! – Он улыбнулся открыто и безмятежно. – Как жизнь?
- Так же, как у всех.
- То есть - никак, да? Эх, друг, мы обращаем свою жизнь в пепел, из которого потом сделают наполнитель для туалета домашних животных Слепого Бога.
- Да, уж! Слушай, где ты понабрался всего этого дерьма? Ну, там про эту необычную эзотерику и социальные проблемы общества.
- Это разум, брат мой. Разум. Способность размышлять и полет идей в пространстве и времени. Тебе пришлась по душе моя проповедь?
- Было весьма недурно для современной эпохи.
- Старик, современная эпоха – это эпоха нового средневековья. Тот же застой мысли, та же сумасшедшая и банальная вера в ничто. Войны, не требующие никакого обоснования. Полнейшая духовная безысходность. Хочешь косячок?
- Спасибо, не откажусь!
Я принял из его рук наполовину скуренный косяк и хорошенько затянулся. Подержав дым в легких, затянулся снова, а потом еще пару раз. В общем, стало мне весьма неплохо!
- Черт возьми, - просипел я, - ты же ведешь этот долбаный трамвай. Тебя вроде могут сцапать шпики и все такое.
- Навряд ли! – Растянул он губы в обезоруживающей улыбке. – Шпики ловят иномарки, а до трамвая им дела нет.
- Хм. И то верно.
- Какого хрена?! – раздались крики в вагоне. – Мы поедем когда-нибудь или нет?
- О! - встрепенулся парень. – Я уж и позабыл про них. Надо развести примерных обывателей по домам. Бывай! Может еще и свидимся.
Я хлопнул его по руке и поспешил перейти дорогу, пока меня кто-нибудь не задавил. Трамвай тронулся, набрал скорость и на полном ходу пролетел перекресток на красный свет светофора, чудом не врезавшись в поток машин, пересекавших рельсы.
Проводив его взглядом, я обернулся к цели своей поездки - торгово-развлекательному комплексу Мега Сити.
Огромное здание высилось посреди заасфальтированной парковочной площадки, забитой несколькими сотнями автомобилей, достойных любого мирового автосалона. Простецкая архитектурная конструкция из бетона и стекла была расцвечена неоном и ксеноном, как новогодняя елка, пробуждая в сердцах посетителей грядущее ощущение праздника и радости. Гипермаркет сиял в ранних весенних сумерках, маня зайти в него, забыться и слить свои честно заработанные денежки в мировой экономический поток.
При виде торгового комплекса, мой подстегнутый травкой мозг пришел к осознанию того, насколько был прав обкуренный Проповедник. Давно уже забыты крупнейшие мировые религии: Библия стала самым успешным литературным товаром всех времен; Коран оказался пропитан нефтью и теориями американского джихада; тибетские монахи, оставленные без поддержки эстетов, гнушавшихся прямолинейности иных верований, подыхают от голода и холода среди своих просветленных фантазий в священных горах на вершине мира. Теперь мы строим себе новые храмы, обвешивая их разноцветными лампочками, и норовим оказаться на службе при любом возможном случае, дабы внести свою часть пожертвований или прикупить себе индульгенцию от серости и скуки. Теперь мы молимся другому богу - Слепому Богу.
Из размышлений меня вырвал голос моей подружки:
- Какого черта ты стоишь здесь, как идиот? Я тебя жду уже больше сорока минут!
Иногда мне кажется, что когда она не стонет во время секса, ей стоило бы вообще не издавать ни звука.
- Ты что, уснул?
- Нет, я просто думал, - ответил я, обнаружив, что стою посреди парковочной площадки и пялюсь на торговый комплекс.
- Думал, значит?
- Угу. Функция, доступная далеко не всем людям.
- Тогда проснись и пой, мой дорогой! – Она подошла, задорно улыбаясь, и легко поцеловала меня в щеку. Быть может, именно за такие моменты я ее и любил, когда она была самой собой, а не фальшивой успешной молодой леди, самодовольной и самодостаточной, как какая-нибудь паскудная космическая станция. – Пойдем! Нас уже ждет куча классных вещичек.
- Да, уж, - промычал я, кусая ее за ухо, - жду, не дождусь!
Мега Сити приветливо распахнул перед нами свои автоматические двери, а на входе нас уже поджидала толпа рекламных ребят с паршивыми яркими буклетиками, ради изготовления которых вырубались гектары лесов. Там предлагалось все: от новой дизайнерской мебели, до средств по борьбе с импотенцией. Если купить то, что там рекламировалось – можно было смело прожить до скончания времен. Затем нас подхватил круговорот людей, и мир закрутился в центрифуге продаж и развлечений: эскалаторы, бутики, бесчисленная череда шмоток и обуви, накрашенные счастливые лица, яркие вспышки света, искусственные пальмы и маленькие фонтанчики, пластиковые скамейки, будто выдранные со страниц Библии райские кущи, а из скандинавской мифологии - Валгалла с полуголыми девицами, какие всегда хотят, и обильными кушаньями, что никогда не закончатся. Это должно было хоть на мгновенье остановиться, но оно и не собиралось. Тысячи безмозглых белок бестолково крутили свое колесо, ворочая жернова мировой экономики. Места для мыслей и чувств тут не было. Был только азарт охоты за очередной вещью. Лихорадка погони за мороком безмятежной жизни, что даруется, если ты купишь еще одну пару ботинок.
Через пару часов я был точно выжатый лимон. Виктория же, любовь всей моей жизни, крутилась перед зеркалом, любуясь на новенькое платье. Даже не знаю, как это описать: людей сделали помешанными на своей внешности. Им доказали, что оболочка намного важнее внутреннего наполнения. И большинство купилось: да чего там скрывать – купились все, хотя и выражалось это по-разному. Попсовая толпа подсела на известные модные лейблы и свою идеальность. Альтернатива погрязла в безвкусице и неразборчивости. Металл был обвешан кучей дебильных побрякушек, перекрашен во все оттенки черного и поставлен на огромную подошву гриндеров. Растаманов заставили покупать яркие тряпки и заплетать волосы в дреды за нехилые денежки. Про эмо-культуру я вообще промолчу – это один из самых успешных бизнес проектов по отношению к бестолковым подросткам.
Моя девушка ничем не отличалась от остальных, впрочем, как и я сам. Нет, мы не всегда были такими. Когда давным-давно мы были по-настоящему молоды, и мечты уносили нас далеко от существующей ничтожной реальности в мир, какой нам создать было вполне по силам.
Мы встретились с ней в странной стране, которая еще только поднималась из руин старой сломленной империи. Повсюду царили свобода и безнаказанность. Открытый экономический рынок уже существовал, но товаров на нем еще не было, кроме дешевых китайских поделок с приветом от победившего коммунизма. Талантливым людям в то время были открыты многие пути, и с помощью своих способностей можно было добиться чего угодно. Мы учились и работали, работали и учились, а времени на отдых было в обрез. Я уже успел разжиться неплохой зарплатой и собственной машиной, пусть и отечественного производства. Мы многое научились планировать, но встреча эта точно оказалась за пределами наших органайзеров. Это было подобно сну или наваждению. Мы пересеклись посреди спешки и суеты, но это слияние надолго выбило нас из потока повседневной рутины. Мы гуляли до рассвета, болтали без умолку и размышляли обо всем на свете. Затем пришла пора сладких любовных ночей, ну и не только, конечно же. Это было прекрасно, можно даже сказать идеально, но рай на земле не может длиться вечно. Реальность диктовала нам свои собственные условия. Родители подстегивали нас. Натерпевшись во времена Перестройки, они хотели подготовить нас ко всему. По их представлениям, мы должны были стать как минимум более успешными и состоятельными, чем они сами. На это и уходило все наше время. Их страхи не требовали обоснований, а наша собственная мотивация на данный «вещевой» образ жизни была еще минимальной. Все могло сложиться по-другому, но резкий подъем рекламной и развлекательной индустрий поставил крест на любом ином будущем. Умные дяденьки придумали для нас и мотивацию, и стимул, и смысл. Будущее стало временем вечного наслаждения и необоснованной радости. Именно так мы и уткнулись в новые шмотки от D&G и пропахли Hugo Boss до самой своей сердцевины.
В преддверии грядущего лета Вика нацепила на себя сексуальные джинсовые шортики и белый полупрозрачный топ. Выглядела в этой одежке она просто охренительно. У меня даже встал, не смотря на быстрый рабочий секс. Хитро улыбаясь, я подкрался к ней и, прошептав, что куплю все, что она пожелает, потащил в примерочную. Такие проказы не были для нас чем-то необычным, и все же в последнее время стали случаться все реже и реже. Однако на сей раз она даже и не подумала воспротивиться, а только была рада этому легкому развлеченью. Представляю, что чувствовали дамочки в соседних кабинках. Мысль об этом только подогрела мое желание. Мы чувствовали себя самыми развратными представителями человечества, и это было классное ощущение. В мире, где блуд стал нормой или даже свое рода обязательством каждого молодого человека, все стремились выиграть лавровую ветвь «Самого похотливого альфа-самца во Вселенной».
После секса как обычно захотелось есть.
Мы засели в одной из многочисленных забегаловок на третьем этаже. Я заказал пиццу и сэндвич с чашечкой каппучино. Вика взяла себе легкий овощной салат и белого чая. Выглядели мы весьма довольными собой и друг другом. Под столиком громоздилась целая гора пакетов – цена примерочного секса.
Болтая о всякой несущественной ерунде, я глядел по сторонам. Посетителей было множество. Уставшие от рабочего дня обыватели набирали себе горы еды и вгрызались в нее с жадностью оголодавших волков. Трапезничать дома давно уже стало моветоном нашего поколения. Вся наша повседневная жизнь проходила точно на витрине магазина. Любым своим действием мы были обязаны представить себя с наилучшей стороны. Стоило ли при этом упускать такой важный аспект существования, как прием пищи: тем более, что и свободного времени у всех оставалось в обрез. После работы все спешили начать развлекаться.
Золотая молодежь заказывала множество самых дорогих и самых дурацких блюд: сырая японская рыба, от которой можно было легко подхватить паразитов; всякие салаты, где специй было больше, чем продуктов; подставная итальянская пицца; новые национальные блюда «а ля рус», хотя дома они получались в сотню раз вкуснее.
Все обыватели до мелочей знали меню наиболее известных ресторанов, но вот поглощать пищу элегантно еще не научились, а потому все изысканные блюда сжирались со свинячьим чавканьем вперемешку с непонятным бормотанием и икотой. Рты и пальцы посетителей блестели от жира, большинство столовых приборов лежали без дела, а языки работали даже сквозь наполовину разжеванную массу, заполнявшую ротовую полость. Все они лопали, как в последний день существования мира, когда около двух третьих разумной человеческой массы планеты Земля голодало в жопе цивилизации.
Мы доели свою нехитрую снедь и стали спускаться к выходу.
«Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на что-либо, кроме удовольствий!».
Этот слоган я прочел над конторкой очередного торговца собственным еблом, который с важным видом сидел за прилавком и предлагал на дегустацию дорогие сигары и виски.
Мы с Викой подошли к нему и принялись разглядывать всякие дорогущие бутылки. В это время с продавцом разговаривал другой молодой человек в хорошем костюме «тройке», но с диковатой прической из «сосулек». На висках у него были выбриты две молнии, а на лбу красовался небольшой шрам в виде снайперского прицела.
- Ты действительно согласен с идеей этого слогана? – спросил молодой человек продавца.
- А почему бы и нет?! – усмехнулся тот. – Я самый отъявленный атеист, а потому думаю, что жить надо, как в последний раз.
- Погоня за удовольствиями – вещь весьма опасная, - покачал пальцем парень. – Ты не пробовал дегустировать Jack Daniels per rectum?
- Чего? – опешил продавец.
- Сейчас продемонстрирую!
Молодой человек схватил продавца за шиворот и резко потянул на себя так, что тот перегнулся через свою стойку. Затем он треснул его разок по голове, чтобы торговец не особо сопротивлялся и ловким движением содрал с него брюки.
- Помогите!!! – повизгивал он.
- Не ори! Я раскрываю для тебя новые горизонты поиска удовольствий.
Все посетители Мега Сити отпрянули метров на десять от места событий. Я оттащил Вику под прикрытие искусственных пальм, однако подобное зрелище упускать было глупо. Из глубины гипермаркета уже бежали охранники с резиновыми дубинками.
Парень тем временем раскупорил одну из бутылок с виски и профессиональным движением медбрата, чью работу я повидал немало на своем коротком веку, всадил ее продавцу в анус на всю длину горлышка. У меня аж задницу свело от такого представления. У продавца же глаза повылазили из орбит, пока дорогущий виски перекочевывал ему прямо в прямую кишку. Торговец пьянел на глазах: rectum недаром славился отличным всасыванием веществ. Когда охранники оказались в тридцати метрах, парень схватил сигару, быстро прикурил и с хохотом рванул по направлению проезжавшей мимо машины для чистки полов. Скинув с нее рабочего, он поднял щетки от пола и, надавив на педаль газа, направил агрегат прямо через витрину одного бутика на улицу. Брызнуло стекло, завизжали сирены, полетели во все стороны дорогущие шмотки, а парень уже летел через парковочную площадку, ускользая от секьюрити в вязкой ночной мгле.
Рабочий персонал пытался помочь незадачливому ловцу удовольствий, но его развезло, как скотину, и он даже стал сопротивляться, когда ему захотели вынуть бутылку из задницы.
Так мы и оставили все это безобразие.
Пока ехали ко мне домой, Вика не прекращала возмущаться.
- Совсем недавно, мы бы здорово посмеялись над этим, - сказал ей я.
- Совсем недавно, - передразнила она меня, - мы были малолетними идиотами!
- А теперь?
- Что «теперь»?
- Теперь мы кто? Взрослые и умудренные опытом?
- Не нуди! И без твоих разглагольствований тошно. Как можно радоваться беззаконию?!
- Беззаконие - то, что все эти траханные гипермаркеты еще не взорвали! - прошипел я.
- Чего ты там бурчишь?
- Ничего! Уже ничего.
Она высадила меня у дома, а сама укатила к себе, сославшись на то, что завтра у нее тяжелый рабочий день. Одно из двух: либо она завела себе какого-нибудь дешевого трахальщика, либо медленно, но верно, стала превращаться в деловую стерву. Оба варианта – полное дерьмо!
Раздевшись и приняв душ, я завалился на кровать и моментально отключился.
В моих снах давно уже не было сновидений, как и не было времени поразмыслить о жизни перед отдыхом.
Утром я в очередной раз проснулся от сигнала будильника, на котором стоял «Enjoy the silence» Depeche Mode. Своеобразное издевательство над самим собой.
Настроение было хуже не куда. В душе царили тоска и уныние. Хотелось взять ствол и перестрелять всех: босса-суку, надоедавшего мне день ото дня; родителей, наставивших меня на этот истинный путь духовного саморазложения; свою девушку, похоронившую заживо ту, что я когда-то любил. Руки непрерывно зудели и сами тянулись к дверце сейфа, чтобы обхватить ребристую рукоять и нажать несколько раз на спусковой крючок, но… вместо этого я встал и как обычно пошел чистить зубы.