НОТНАЯ ГОЛГОФА

путь к Миру Лучшему
проложен через ад

Гениальнейший дар от Бога, ниспосланный Велимиру Зувелу, не вызывал ни малейшего сомнения даже у самых изысканных ценителей музыки. Блистательный композитор и музыкант был чрезвычайно плодовит и трудолюбив. Его благодарным слушателям оставалось только восхищаться творческим гением этого необычного человека. Талант его был многогранен, но главным коньком молодого автора были органные партии. Он был настоящим виртуозом. Его сочинения в собственном исполнении были верхом совершенства. Казалось, всем своим существом в своем магическом творчестве автор стремится постичь истинную музыку бытия и передать ее благодарному слушателю. Все его окружение не переставало удивляться неукротимой гениальности музыканта. Некоторые его сравнивали (страшно подумать!) с самим маэстро музыки № 1 и предрекали величайшее будущее.
Меня, наблюдавшего за этой непостижимой личностью со стороны, тоже посещали подобные мысли. Я полагал, что остальные просто не решились бы высказать вслух, что Вел, как ласково звало его окружение, способен был превзойти само совершенство. И разум не переставал восхищаться его порывом, озарением, посвящённостью. Перед ним почтительно раскланивались маститые знатоки музыки.
Я глядел на его лик и видел, как он был одухотворен, возвышен и неистов в своем стремлении созидать. Это был светлый гений. Я приходил в трепет от одной только мысли: откуда и как ему удается черпать столько сил, - ведь он обладал таким же вулканическим вдохновением, каким неистребимым обаянием обладали чарующие звуки его произведений.
Сам Велимир тоже был загадкой. Никому никогда не удавалось слышать (как я не пытался узнать), как он работает над своими шедеврами.
В этот вечер все также говорили о нем. Конечно, своим талантом блеснуло немало молодых и зрелых музыкантов, но ощущение ожидания чародея (так его окрестили в музыкальных кругах) было очевидным. И этот момент наступил. Буря восторгов, испещренная вдохновенными аплодисментами, ознаменовала появление Велимира, сияющего своей счастливой улыбкой. Он объявил, что сегодня слушателей ожидает большой сюрприз, скромно понадеявшись, что он будет приятным.
Сюрприз в самом деле был и… не просто приятным. Я понял, что должно произойти, когда Вел повернулся к оркестру и взял в руки дирижерскую палочку. Это было его новое произведение – восхитительная симфония! Первая, которую он представил на суд ценителей, и бесподобная.
Затаив дыхание, я слушал её, и впервые меня всколыхнуло странное чувство чего-то таинственного: в этой кристально по своей чистоте звучащей музыке было нечто необъяснимое. Я и раньше ощущал это нечто, но ощущение было призрачным. Что-то знакомое чудилось мне в этих громких и властных аккордах, в этих плавно переливающихся друг с другом мелодиях. Особенно в те мгновения, когда оркестр словно восходил на вершину, которую старался покорить правивший им. Я слышал эти исполнения… в них были другие звуки: они тонули в звуках околдовывающих слух каждого, кто испытал на себе их чары. Я не мог их уловить отчетливо, и странное волнение этим непознанным, не раскрытым мною, колыхало мою память и душу.
Автор называл свои творения детищами. Некий зловещий призрак облекал это кроткое слово в мистический образ.
Велимир Зувел не останавливался на достигнутом. За первой симфонией последовали вторая, другие… Он стал давать концерты в больших оркестровых залах, и всюду ему сопутствовал неминуемый успех. Я всегда сопровождал его, будучи наблюдателем со стороны и слушателем. Все сильнее и яснее я ощущал те таинственные звуки, сокрытые в глубинах его животрепещущих симфоний. И образ светлого гения стал всё глубже скрываться за туманной завесой, воплощавшей мрачную дымку действительности.
Чем больше я слушал его симфонии, тем сильнее во мне бурлило желание узреть источник его вдохновения, поскольку я начинал постигать суть… Я ощущал, что где-то в недрах могучего подсознания кроется он, неукротимый, извергающий потоки безумия, что неистовствовали в творениях этого неведомого титана.
Однажды, погруженный в мысли о Велимире и его искусстве, я услышал звуки, всколыхнувшие меня. Это была бензопила, которая яростно работала, исполняя свое предназначение. Не могу объяснить – почему, но невольно в моём восприятии раздались аккорды велимировских симфоний. Непостижимая гармония этих двух стихий свершила грандиозный взрыв в сфере моего Разума!!! Я почувствовал, что способен постичь тайну его творений.
Во время одного из торжественных вечеров, посвященных уже знаменитому маэстро, Велимир заговорил о своём будущем произведении, над которым он усиленно работал. Это будет не просто детище… это будет детище новорождённое, – твердил он, воодушевлено жестикулируя. – Настоящая куколка, очаровательный младенец.
Непобедимая дрожь овладела мной, – и не было в целой Вселенной ни у кого столь неистребимого желания, как у меня – выяснить, этой же ночью подлинный источник вдохновения этого поистине необычайного человека.
Глубокой ночью, будучи уверенным, что он творит в вулканическом стремлении к своей цели, я проник в его обитель. Передо мной возникли двери, за которыми, как говорили все, скрывается святая всех святых. Я осторожно толкнул их, и они плавно открылись. Открылись от моего прикосновения, хотя были заперты на увесистый засов. Я очутился на лестнице, ведущей в подвал, вернее, в подземелье. Высокие потолки уже не поражали мое воображение, хотя угнетали мой великий Дух. Вскоре послышались звуки: прозрачные, расплывающиеся по всему пространству, уносящиеся к незримым высотам, парящие вокруг, обволакивающие, зловещие. Это были страшные звуки!.. но было уже поздно: я должен был вступить в мир, что ждал меня, как сильно пламень ада ни сжигал мою страдальческую душу. И я прошёл под сводами святая всех святых и очутился в просторной зале подземелья.
Громкие и властные аккорды симфоний резали мой слух, теперь ужасая своим демоническим величием.
Перед моим светлейшим взором предстало чудовищное зрелище. На длинных параллельных – из неизвестного мне материала – планках, своим расположением напоминающих нотные линии, были нанизаны искореженные человеческие тела, олицетворяющие ноты. Тела (многие из которых были вверх ногами) были распилены пополам. Большинство из них находилось в начальной стадии разложения.
Я шествовал вдоль линии, встречая существа самых различных возрастов. Я приближался к самому ужасному…
Чародей был ОДЕРЖИМ!!! Он творил… … … … … … … … … … … … … Источник его вдохновения взорвался новой огненной лавой. И я увидел на тех же, вернее, похожих, нотных линиях новые живые тела… тела живых существ… это были новорожденные, прикрепленные вверх и вниз головами. Их маленькие ножки олицетворяли ноты, располагаясь на соответствующих линиях. Все они кричали – их заглушали безумные аккорды органа, за которым восседал Велимир Зувел.
В это мгновение раздался знакомый звук, тот самый, который я всегда пытался расслышать сквозь гром симфоний демона. Это был звук, заставивший меня совсем недавно вздрогнуть при мысли об этих симфониях… да, это была бензопила, – не одна: их было столько, сколько нотных линий. Они одновременно совершили симфонический марш по ним, распиливая живые тела, обречённых на гибель младенцев.
Все смешалось в одну химерную какофонию, и кровожадные аккорды органа заглушили стенания постигающих ад, не успевших постичь истинную музыку бытия. Некая дьявольская гармония формы с самой сутью царила в этой Черной Обители, которую все считают!!! – «святая всех святых»… … … …
О, нет!.. для того ли мне дано Право спускаться в этот непосвященный мир, чтобы узреть подобное осквернение первоистока всего непорочного начинания. Это ли источник вдохновения, изрыгающий пламя геенны, во всей её по-своему непревзойдённой красоте, скрывающей подлинный, но кошмарный облик повелителя Зла, – его чародея, выдающего за стремление к Высшей Цели не что иное, как Голгофу, пред которой благоговеют все, кто жаждет услышать голос Творца. Но это они, ничтожные создания Владыки, – как же Я не сумел сразу же постичь это чудовищное деяние и раскрыть коварный замысел Вела Зувела. Я, испытавший на себе весь сатанизм Голгофы, который померк перед сатанизмом этой.
Кто ОН?!. этот нечестивый отрок, сумевший заглушить, обманув мой Слух, истинную музыку Творца. Кто?!! – им может быть только он… он один… о, Боже! Не по своей Воле я очутился в его обители – Святой Всех Святых…

О, Мой Отец!!! Я снова на ГОЛГОФЕ!..