Первая собака. Рассказ из сборника "Собаки и волки".

Андрей познакомился с егерем через своего друга Петра, который учился тогда в университете, на биофаке. Андрей к тому времени уже был опытным лесовиком, но хотел стать ещё и опытным охотником. И захотел научиться этому ремеслу…
Только много лет спустя, Андрей понял, что учится надо у тех, кто может и хочет научить тебя чему – нибудь, вровень с собой. Но главное, конечно в обучение - доверие к учителю и наоборот. И конечно, всё осваиваешь только через свой опыт – через ошибки и заблуждения, хотя бывают и открытия…
Егеря звали Лёша. Роста он был чуть выше среднего, худощавый, с тонким лицом и голубыми глазами В обычной жизни он был весел и заливисто смеялся по любому поводу, но когда волновался, то тёр левый глаз, и покашливал.
В Сибирь, он приехал с Украины, уже после армии. Там, живя в Киеве, благодаря дяде, опытному охотнику и собаководу, он с детских лет пристрастился к охоте, имел гончих собак, ходил стрелять на траншейный стенд и зачитывался охотничьими книгами и журналами.
Придя из армии, где пережил многое, включая несколько месяцев дисциплинарного батальона, он на гражданке заскучал и списавшись с Иркутским областным обществом охотников, получил приглашение на егерскую должность, в одном из хозяйств, под городом.
Когда Андрей познакомился с ним, егерь жил в Сибири уже два года и неплохо устроился. Он, с разрешения поселковой администрации, срубил из брёвен, маленький домок, на бугре, на окраине посёлка, на берегу водохранилища, в полу километре от дороги на Байкал, в котором и поселился, вдали от поселковой сплетен и любопытных глаз...
Домик был совсем маленький, состоящий из жилой комнаты, с двумя окнами и холодной прихожей, в которой были развешены и расставлены, охотничье снаряжение и различный инвентарь, для моторной лодки, которую ему выделило охотхозяйство.
А в начале, он жил по соседству, на квартире у дяди Васи – «Леншкого Бурундука», как он, рекомендовал себя в подпитии, с каким - то местным акцентом произнося слово «ленского».
В первый же месяц, егерь, взял себе у знакомого охотника щенка лайки и назвал его на английский манер – Греем.
Чуть позже, познакомившись со своей будущей женой, которая от университетского биофака проходила практику на рыбозаводе, в Посёлке, и взял у неё на время молодую овчарку, Рифа.
Незадолго до первого приезда Андрея в Посёлок, егерю подарили на день рождения ещё одного щенка лайки, которого он назвал Саяном…
Как – то Пётр, привел егеря в университет, где работал Андрей, и они, познакомившись, поболтали о тайге, об охоте, о собаках.
Прощаясь, Лёша пригласил Андрея к себе в Посёлок, в гости.
…Андрею понравилась избушка, одиноко стоявшая на лесном бугре, понравилось, что никого вокруг не было и ближний дом, был домом дяди Васи, тоже далеко отстоявший от остальных строений Посёлка.
Хорошо было и то, что и к заливу, и в тайгу можно было уходить и приходить на привлекая ничьего внимания…
А как здорово было, на егерской моторной лодке, под подвесным мощным мотором - «Вихрь», лететь по замершей воде водохранилища, и в десять минут переправляться в глухие таёжные места на другой стороне ангарского водохранилища…
Со временем, Андрей стал чаще бывать в избушке, помогал Лёше разбираться с браконьерами и скоро по всей округе пошла молва о неумолимо непьющем и строгом егере и его помощнике, то есть об Андрее…

…Однако, предисловие затянулось и хочется поскорее перейти к собакам.
Саяну было около четырёх месяцев. Он был чёрной с подпалинами масти и необычайно растянутым для лайки туловищем, почему и напоминал щенка овчарки. Невысокие ноги, лобастая голова и жёлтые пятнышки над глазами только дополняли сходство. Он много ел, был спокоен и даже ленив, а присутствие быстрого, строгого Грея, которому было два года, полностью лишали Саяна инициативы.
Лёша посмеивался над Саяном, говорил, что охотничьей собаки из него не получится, а Андрей, вдруг, решил взять его себе.
Он, не обращая внимания на едкие насмешки егеря, перевёз щенка на такси в город и водворил в свою кладовку, во дворе восьми квартирного дома, предварительно выпилив отверстие в задней стенке сарая, в длинный прогулочный проход между строениями…
Каждый день, придя с работы, Андрей надевал спортивную одежду, брал собаку на поводок и отправлялся с Саяном гулять в загородные, березово-осиновые рощи, километров за пять от дома. Андрей и Саян обычно шли одним и тем же путём.
… Когда выходили из пригорода, новый хозяин отпускал собаку с поводка, и Саян не спеша, валкой трусцой убегал в кусты, изредка появляясь то справа, то слева от идущего по лесной дороге хозяина.
Кормил его Андрей специально приготовленной кашей с рыбой, или тем, что оставалось от семейной трапезы.
Саян рос и постепенно превратился в складную собачку, которая в лесу знала уже многое, но особыми талантами в охоте, как и скоростью бега не блистала.
Благодаря далеким ежедневным прогулкам, он уже знал запах тетеревов, рябчиков и даже глухарей, чей, наверное последний в округе выводок, поблизости от Ершовского садоводства, однажды они вспугнули в сосновой долинке на другой стороне заливчика.
Гонялся он, правда безуспешно, и за лисами, которых было много на бывших колхозных полях, за городом…
Но главное, он сопутствовал Андрею в одиночных походах по глухим лесам, в сторону Байкала и человек был признателен собаке за компанию и разделённый энтузиазм.
Первая большая добыча не заставила себя ждать. Это было следующей весной, то есть тогда, когда Саяну исполнился год.
Солнце в эти дни беспрепятственно сияло с безоблачного, темно – синего неба. Снег начал таять, проседать, уплотняться и под вечер, когда влага скапливалась под, казалось нетронутой поверхностью, вдруг, с глухим вздохом, обваливался полянами
Ходить по лесу, с каждым днём становилось всё легче – слой снега, уплотняясь уменьшался, а морозными утрами смерзался, особенно на южных склонах и устанавливался наст, который держал не только человека, но и зверя.
По крепости, ранним утром на багровом солнце восходе, такая снежная поверхность напоминал асфальтовое покрытие.
Идти по нему утром было легко и приятно, как по прибрежному, морскому пляжу. А ведь совсем недавно в этих сугробах можно было, даже накоротке, выбиться из сил проваливаясь выше колена и буровя ногами снежные наносы. Однако в сиверах, и до сего времени, ходить было подлинным мучением. Человек ставил ногу на заледенелую поверхность поднимался на одной ноге и продавливая неокрепшую снежную корочку, проваливался почти до земли!
И так, раз за разом во время ходьбы, всё приходилось проделывать вновь и вновь.
Однажды, Андрей даже собирался заночевать среди занесённого снегом сивера, потому что силы ему изменили - он зашёл опрометчиво далеко и на обратный путь уже не оставалось энергии…
Всё конечно обошлось, но когда в тот раз, он почти выполз на дорогу, то отдыхал с десяток минут, восстанавливая дыхание!
Саяна такой снег держал лучше, но иногда и он, пристроившись в кильватер к хозяину, уныло брёл позади…
Андрей, благодаря своим походам уже очень неплохо знал тайгу в радиусе сорока километров от города и освоил несколько приличных зимовеек в которых, время от времени оставался ночевать.
В тот раз, придя из университета поздно вечером, он собрал рюкзак, взял ружьё и пошёл в знакомое зимовье в вершине таёжной реки Олы.
Было более чем прохладно и потому, Андрей шёл быстро, стараясь согреться и продышаться. Саян изредка тёмным пятном на белом снеговом фоне мелькал то слева, то справа от тропинки, а точнее торной лыжни, которая подмёрзла и не проваливалась под его лапами.
Андрей, напевая вполголоса песенку из детского мультфильма о собаках: «Лишнего не спросит, никогда не бросит, вот что значит настоящий верный друг…» - посмеивался и думал о Саяне.
«Он со мной в моих лесных скитаниях так же устаёт, недоедает, недосыпает и главное, остаётся верным другом молчаливым и преданным. Я с ним в моих походах, уже не одинок…»
В это время Саян подбежал, послушал, что там мурлычет хозяин, вильнул хвостом убедившись, что Андрей разговаривает сам с собой и убежал вперёд, мелькая сивыми «штанишками» на задних лапах…
Андрей привык к Саяну, в лесу твёрдо знал, что «не один на свете» и потому, чувствовал себя намного уверенней.
Как-то, в дальнем зимовье, в морозную полночь он взялся насаживать слетевший с топорища топор и поранил себя так, что кровь потекла на пол струйкой и Андрей подумал, что перерубил вену.
Не будь тогда Саяна, он бы наверняка запаниковал и бросился выбираться в город, несмотря на пятьдесят километров до него.
А присутствие собаки успокаивало и уже после этого случая, ещё много раз помогало справляться с невзгодами походной жизни.
А тогда, к счастью кровь вскоре перестала идти и обмыв рану, охотник увидел, что топор разрубил только кожу над веной, не задев её…
Иногда, глядя в немигающие, карие глаза своего преданного четвероногого друга, он ощущал в нём живую душу и радовался...
А то, что эта живая душа не умеет говорить, так ведь человек тоже не умеет лаять и понимать собачий лай…
Вот и собаки не могут научится говорить по человечески, хотя, живя рядом с человеком, научаются его понимать…
- Тут вопрос неправильного образования – посмеивался Андрей...
Ведь и человек, живя в чужой стране и не зная языка, молчит, но чувствует настроения окружающих, как и все остальные люди вокруг.
Ведь нельзя же про такого человека говорить, что он души не имеет!
Саян в такие минуты понимая, что хозяин шутит и в хорошем настроении, начинал одобрительно стучать хвостом по полу, словно аплодируя остроумию на собачий момент. «Ай да хозяин, ай да умник! – прочитывалось на его «улыбающейся» морде…
В тот раз, придя в зимовье уже далеко после полуночи, Андрей вырубил дверь, вмёрзшую в ледяную лужу, растопил печь и лёг спать натощак, так как очень устал и не захотел готовить поздний ужин.
Проснувшись пораньше, вскипятил чай, поел и отправился в лес, где уже давно рассвело, хотя было всего восемь часов утра.
Перейдя небольшой распадок, Андрей увидел на снегу вчерашние следы молодого лося и пошёл по ним вперёд, распутывая повороты и даже петли кормившегося в молодом осиннике, зверя.
Саян, вначале не обращал внимания на следы, но потом принюхался и убежал вперед. Через час ходьбы, его хозяин, услышал лай своей собаки, где - то впереди за горкой.
- Неужели? - бормотал Андрей стараясь идти неслышно, но быстро… Ведь Саян убежал по лосиному следу… Неужели собачка лося лает?!
Как позже выяснилось, Саян прошел по следу на южный склон, где был наст, поднял зверя с лёжки, погнал его, а потом, когда лось обрезался об острые ледяные кромки, - остановил его, продолжая призывно лаять, звать хозяина.
Андрей, не спеша подкрался ближе, увидев спокойно лежащего лося - бычка, с небольшими рожками, отмахивающегося головой, от «вежливо» лаявшего Саяна и решился стрелять!
И с первого же выстрела добыл справного зверя…
Следующей ночью, они с приятелем вынесли мясо к дороге и вывезли его в город.
Сохатины хватило на несколько месяцев. А времена были голодные и в магазинах мясо давали по талонам по килограмму на человека, ежемесячно…
Так Саян оправдал звание охотничьего пса!
Благодаря трудам Андрея, по воспитанию собаки, Саян «вспомнил» все охотничьи навыки своих предков.
Постепенно он научился многому: доставал стреляных уток из воды, облаивал глухарей и пушных зверей: белку, горностая и колонка, показывал норы ондатры в берегах таёжных речек…
Зимой, Саян пытался даже догонять, по глубокому снегу косуль, но отставал и несколько раз приходил к хозяйскому костру поздно вечером усталый до изнеможения.
И всё-таки один раз, Андрей добыл из под него косулю, которая лежала на большой вырубке и после того как Саян её поднял, понеслась параллельно целившемуся в неё, охотнику…
… Пришло время, и Андрей привёз себе из таёжной командировке второго щенка лайки, Кучума.
Когда Кучум подрос, то они с Саяном стали драться и из-за пищи, и из ревности к хозяину. И скоро, меньший по размерам и по силе Саян, стал проигрывать в этих драках.
Мало того. Кучум, которому в январе исполнилось год, стал высокой на ногах, сильной собакой и начал третировать Саяна даже в лесу!
Собаки очень ревнивы и потому, Кучум, как более сильный и крупный, отгонял Саяна от хозяина, не подпуская к нему более чем на пять метров.
Саян своё подчинённое положение очень переживал. Он заметно погрустнел, стал плохо есть.
Андрей начал опасаться за жизнь Саяна.
Но тут, друзья, жившие по соседству, в своём доме, попросили у Андрея Саяна, чтобы он жил у них и охранял дом. Андрей согласился и Саян стал сторожевым псом.
И всё - таки Андрея мучили угрызения совести.
Он, предпочёл более сильного и более перспективного Кучума, своему старому другу Саяну…
И только десятки лет спустя, Андрей, вспоминая своих собак, начал понимать, что Саян был очень хорошей охотничьей собакой. – преданной, спокойной и послушной и что он сам, тогда, был никудышным охотником и потому, не поверил в достоинства своей первой собаки.

… Недолгая дружба Андрея и Саяна, закончилась трагически!
У новых хозяев Саян прожил год, а Кучум вскоре потерялся и Андрей, уже стеснялся просить собаку назад…
А Саян всё больше становился цепным псом.
Как - то, вечером, Маша, новая хозяйка собаки, выпустила Саяна побегать на ночь - Юры, её мужа тогда не было в городе, он где-то работал на халтурах. А Маша в тот год родила и жила с малышом одна в доме.
Саян, отпущенный на волю бегал где – то почти сутки, но придя домой был вновь водворён на цепь…
Прошло около двух недель и вдруг вечером, к Андрею в дом прибежала испуганная Маша с малышом на руках.
- Андрей! Что делать? Саян взбесился – чуть не плача повторяла Маша.
- Грызёт цепь, все зубы себе выломал, смотрит дикими глазами, мокрый весь от пота аж парит, и судорогами его перекашивает!..
Андрей по описанию Маши понял, что Саян заразился бешенством, или водобоязнью, как говорят в народе. Он где - то в своих ночных бегах, был искусан бешеной собакой или крысой – они тоже переносчики заразы, а теперь, после инкубационного периода и сам заболел.
У Андрея от этих предположений пробежали холодные мурашки по спине. Ведь собаки в таком состоянии себя не контролируют и бросаются на всё живое, кусая даже своих хозяев…
Он представил, что будет, если Саян укусит Машу. Вылечить от бешенства человека очень тяжело и часто бывают смертельные исходы. А Ваньке у Маши было всего полтора месяца отроду…
Андрей помрачнел, достал со шкафа чехол с ружьём, собрал его, взял с собой несколько дробовых патронов и попросив Машу оставаться у них дома, пока он вернётся, направился к её дому один.
Отворив калитку Машиного двора, Андрей увидел неподвижно стоявшего около будки, Саяна - он был по-прежнему на цепи…
Опасливо озираясь, бывший хозяин подошёл к собаке на несколько шагов приговаривая: - Ну что Саян, что старик? Заболел? Трагедия случилась!..
Андрей чуть не заплакал, от тревожащего его сознание чувства вины, зная, что собаку не спасти…
Внутри себя, он понимал, что предательски покинул своего верного друга в неловкую минуту – не отдай он его тогда, может быть ничего этого бы не случилось…
Саян при звуке человеческого голоса, тяжело поднял голову и пристально посмотрел на бывшего хозяина. Его била мелкая дрожь, как в ознобе и бока его были словно водой облиты…
На Нахаловку, спускались сумерки, и Андрей уже не мог различить взгляда Саяна.
Но ему показалось, что собака смотрит на него с укоризной!
- Прости друг, - проговорил Андрей, вскинул двустволку и прицелился!
Через мгновение раздался выстрел и брошенный сильным зарядом дроби на землю, Саян куснул себя за грудь и тут, Андрей выстрелил второй раз, уже в голову.
Саян повалился на землю, судорожно, несколько раз дёрнулся и затих…
Матерясь сквозь крепко сжатые зубы, Андрей одел рукавицы, не отрывая взгляда от умершей собаки, взял Саяна за окровавленную голову, отстегнул ошейник, снял цепь с проволоки, продольно висевшей во дворе, обмотав цепь вокруг мёртвого тела, оттащил Саяна в дальний угол огорода и повесив ружьё на плечо, вернулся к себе в дом…
Мрачный и грустный, он тщательно помыл руки под умывальником, вспоминая дрожащего, неподвижно стоящего Саяна, потом объяснил Маше, к чему нельзя во дворе прикасаться и сказал, что придёт завтра утром, похоронить Саяна. Попросил, у ворот оставить лопату…

Ночью он несколько раз просыпался – ему казалось, что он слышит знакомый лай Саяна…
Рано утром, только рассвело, Андрей проснулся, оделся, умылся и пошёл к Маше во двор…
Там, взяв лопату и стал копать глубокую яму в углу огорода…
Пока копал – вспоминал перипетии совместных походов и охот, ночёвки у костра, собачью верность и преданность…
Горько вздыхая, он думал о судьбе Саяна: «Так незаметно, в суете и толкотне бытия, многообразия целей и задач, мы теряем лучших друзей, а новых уже нет или не хотим заводить и воспитывать…
Так приходят в жизнь одиночество, разочарование и потерянность…»
Он старался не смотреть на окоченевший уже труп своего мёртвого Саяна…
Выкопав яму, Андрей сбросил туда одеревеневшее тело собаки, сверху засыпал известью, а потом, не торопясь, старательно закопал…
…Когда Андрей закрыл за собой калитку, Маша сквозь сон услышала её стук, пододвинула маленького Ваньку к груди, и снова заснула, успев подумать: «Хорошо, что есть такие мужики как Андрей. Всё сделал и молчит. Только хмурится…
А Саяна жалко!
Но что бы я без Андрея делала одна?! Ведь если объявить врачам, то они сразу заставят делать уколы. А я ведь Ваньку – сыночка кормлю грудью. Как тогда то быть?»
В тишине мерно тикал будильник, и стрелки показывали только шесть часов утра…



Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала “Что есть Истина?»: www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion



Лето 2002 года. Лондон. Владимир Кабаков