Ночная Трель

Ночная Трель

Когда среди ночи раздавался звонок, он знал, кто это.

Срываясь с теплой постели, он пулей несся к стационарному телефону, находившемуся в коридоре, внутренне злясь, возмущаясь, посылая все к чертям, но все равно зная, что когда бы она ни позвонила, он всегда возьмет трубку. Он позаботится о том, чтоб на звонок случайно не ответил никто, кроме него, и будет слушать. Каждое слово, каждый вздох, каждое всхлипывание. И пусть ее монолог длится хоть всю ночь, он будет внимать. И ненавидеть этот голос и ту, что звонит, так сильно, как только можно ненавидеть живого человека.

Не включая в коридоре свет, он садился на табуретку у стены и протягивал руку к звонившему аппарату. Он знал, что разговор будет долгим. "Алло" или "да" он уже давно не говорил. В этом не было никакой необходимости.

- Андрей?.. - спрашивала трубка ее голосом, и после секундной паузы сама себе отвечала, - Да... Я знаю, что это ты... До сих пор не хочешь со мной разговаривать?.. Я, наверное, это заслужила... Прости, что звоню по ночам, это единственное удобное время... - может, она и хотела дождаться от него каких-либо слов прощения, но вот уже несколько лет он всегда молчал, - Знаешь... Меня греет только то, что ты не бросаешь трубку... Так у меня есть хоть маленькая надежда... Андрюша... Мне... Мне плохо без тебя... Я... Я виновата, я знаю, но... но хотя бы поговори со мной... Ведь это невозможно!.. Скажи, ты ненавидишь меня аж так сильно?.. - он молчал, - Сколько мне еще раз извиниться?!! Да я прокляла все на свете за то, что насмеялась над тобой тогда!!! - к словам добавился плач, - Мой муж – тиран, мне уже синяки ставить некуда!.. Я вышла за него, потому что думала, буду жить, как у Бога за пазухой... Но что с того, что он богатый, если я терпеть больше просто не могу!.. Я, дура, не понимала, что только ты меня любил... Андрюша...Неужели больше не любишь?.. Господи, да сколько можно молчать?!! Меня судьба уже и так наказала, может хватит меня мучить?!!

Текст практически не менялся. Судя по всему, она звонила каждый раз после того, как ее избивал муж, и говорила почти одно и то же. В последнее время звонки участились.

Потом она молча всхлипывала несколько минут, во время которых тишина ставала просто безжалостной. В такие моменты он всегда пытался угадать, мешают ли ей говорить слезы, либо она все же ждет, что наконец-то он скажет хоть слово. Выплакавшись, она продолжала:

- Андрей, ты еще здесь? - он молчал, - Мне... правда очень плохо... Это... это ведь ничего, что я звоню так иногда?.. Мне... и поговорить не с кем... Все отвернулись... Были друзья, так муж их всех разогнал... Помнишь, сколько их было?.. А теперь даже не звонит никто... Вот... Вот так живешь, живешь и... вдруг понимаешь, что дороже тебя у меня не было никого никогда... Может... может, ты когда-нибудь со мной поговоришь?.. Ведь это невыносимо, когда общаешься с тишиной... Я даже думать не смею, что ты ко мне вернешься, но... неужели тебе не надоело просто молчать?!!

Он молчал и дальше. Но совсем не потому что был жестоким, и уж вовсе не из-за того, что не мог простить. Слова пулеметной очередью вылетали откуда-то из глубин и замирали в накаленном его волнением воздухе. Ему начинало казаться, что темнота вокруг принимает ЕЕ очертания и смотрит на него ЕЕ глазами.

- Андрей?.. - снова звала она, удостовериваясь, что он никуда не ушел, - Прости, что позвонила, мне это было нужно... Спасибо, что выслушал... Ты...ты всегда будешь самым лучшим...

Наконец раздавались гудки.

Он возвращался в свою постель, но заснуть больше не мог. После этих звонков ему бывало так мерзко, что хотелось в бешенстве трощить все вокруг. Эти ночные монологи отравляли его жизнь, и он не понимал, что ему мешает раз и навсегда прекратить их.

- Это снова она звонила?.. - спросила его девушка, лежа рядом с ним.

Когда она задавала этот вопрос, в ее интонации проскальзывала странная смесь сочувствия и уважения, перед тем, что было выше ее понимания.

- Да, - ответил коротко, - Спи.
- Как же, спи, - проворчала она, поворчиваясь к стене, - Ты теперь всю ночь ворочаться будешь...

Через несколько минут он услышал ее спящее дыхание.

У него была отличная девушка. Глядя на нее, можно было с легкостью поверить в то, что воспетая всеми кинорежисерами долгая и счастливая семейная жизнь, все же, существует. Дело оставалось за малым, но он почему-то до сих пор боялся сделать ей официальное предложение, хоть они встречались уже более полутора лет. И даже в этом деликатном вопросе она проявила свою идеальность, никоим образом не настаивая и не торопя события.

Обладая приемлемой степенью ревности, она странным образом абсолютно спокойно и даже как-то безоговорочно восприняла эту откровенно необычную ситуацию с ночными звонками. Ему казалось, она относится к этому, как к побочному эффекту какого-то заболевания, например, как к насморку при простуде или к рвоте во время отравления. Возможно, это и было главной причиной, почему она с ним. Если бы она потребовала, чтоб звонки прекратились, он бы... он не смог бы это исполнить... И чувствовал благодарность за то, что она безропотно терпит то, что терпеть не обязана.

Его звали Кирилл. Не Андрей, а Кирилл...

... С Андреем он познакомился чуть больше двух лет назад, когда тот вьехал в эту квартиру. Кирилл на тот момент жил здесь уже несколько месяцев, и как раз искал себе компанию, чтоб меньше было платить.

Андрей приехал со Львова. Судя по всему, именно здесь, в Киеве, он решил, как сам выразился, начать жизнь заново. Он устроился на работу, высылал деньги родителям, выплачивал какой-то кредит, и вроде все у него было хорошо. На первый взгляд.

В своей комнате Андрей часто и подолгу разговаривал с кем-то по мобильному. По тихим, напряженным, злым фразам не сложно было догадаться, что речь шла о выяснении отношений. Кирилл никогда ни о чем не спрашивал, хоть и подозревал, что несмотря на светлую цель начать новую жизнь, его новый знакомый никак не может распрощаться со старой.

Однажды разговор выдался особенно долгим. Сидя в соседней комнате, Кирилл, хоть и не хотел, но прекрасно все слышал. Андрей вначале разговаривал тихо, потом внезапно начинал орать, потом снова успокаивался, после чего орал с новой силой, молотя кулаками по шкафу. Видимо, под конец у него закончились деньги на счету, потому что он перезвонил со стационарного аппарата, который, как известно находился в коридоре. На сей раз он кричал, ревел, вопил, уже абсолютно никого не стесняясь. Выоравшись, с треском бросил трубку.

- Пошли бухать, - появился через минуту на пороге комнаты Кирилла.

Когда они допивали коньяк, он поведал историю.

Дану он встретил в одном из львовских ночных клубов. Собственно, это и было его первым знакомством с клубной жизнью, и, возможно, он бы в жизни не пошел на дискотеку, если бы таким образом не решили отметить очередной корпоратив на его работе.

Очаровательная блондинка в красном платье нахально бросалась в глаза. Она была самой шумной и лучше всех танцевала. Алкоголь в крови упрямо нашептывал, что все получится. Ноги сами поднесли его к ней.

- На чем ездишь? - был ее первый вопрос, после того, как она назвала свое имя.
- На трамваях... - ответил он, чуть удивившись, - Иногда на маршрутках...

Дана засмеялась так весело, как будто бы он только что рассказал ей хороший анекдот.

- Прости, малыш, - бросила свысока, - Парни без машин меня не интересуют.

А потом появился парень Даны. И увез ее на Порше. Таком же красном, как ее чертово платье...

Вернувшись в то утро домой, Андрей не чувствовал усталости. Что-то новое, злое, неугомонное, решительное сорняком проросло в его сердце. Умом он понимал, что она – всего лишь богатая, избалованная роскошью и вниманием девчонка. Но, тем ни менее, нужна ему была именно она. И отныне главная его цель – отбить ее у дегенерата на иномарке, показать ей, что такое настоящая любовь и покорить наконец ее неприступное сердце.

Андрей считал себя смелым и оригинальным.

К исполнению своих амбициозных планов он приступил незамедлительно. Первым делом он взял деньги, заботливо припасенные его родителями на ремонт, и купил автомобиль. Не Порше, конечно, но тоже красный. Потом он вычислил, где учится Дана, и торжественно подьехал под здание университета на своем четырехколесном мустанге.

- И на этой доходяге ты собираешься меня куда-то везти? - скривилась его зазноба, едва взглянув на транспортное средство, - Ей лет хоть сколько? Уж точно больше, чем мне.
- Машина, конечно, не новая, - согласился Андрей, - Но вполне комфортная и в отличном состоянии.

Дана с насмешливым интересом изучала его пару мгновений.

- Ладно, - смилостивилась наконец, - Считай, что уболтал. Поехали.

С этими словами она примостилась возле него на переднем сидении.

- Где ты живешь? - спросил он.
- А что?
- Ну, тебя же домой отвезти?
- Домой?! - она засмеялась, - Вся жизнь только начинается, а ты говоришь домой?!

В тот вечер Андрей лишился всей своей зарплаты.

- Сьездить бы куда-то... - однажды мечтательно протянула Дана где-то после недели знакомства, - Так хочется к теплому морю...
- Где я тебе его возьму в октябре? - опешил он.
- Дурак, что ли? А как же Турция, Египет? Туда сейчас самый айс ехать.

И еще две его зарплаты вместе с папиной пенсией ушли безвозвратно.

- Сынок?.. - робко спросила однажды мама, - Ты деньги-то возвращать собираешься?..
- Да верну я все, верну! - судорожно дернулся он в ответ и снова удрал к Дане.

Взял кредит в банке и купил ей шубу, ведь начиналась зима.

- Вообще-то, это все недешево... - решился намекнуть.
- А ты что думал? - вскинула брови она, - Хочешь быть со мной, делай невозможное.

Невозможное было бы делать намного легче, если бы деньги росли на деревьях или падали время от времени с неба, вместо дождика.

- Андрей, купи себе какой-то костюм нормальный, а то как лох.

" А то как лох" – было ее любимым аргументом. Со временем он к этому даже привык.


Знакомый до боли красный Порше неожиданно притормозил рядом, когда он, уставший после работы, шел с пивом в руках в ближайший сквер.

- Андрей! - окликнули его.

Обернулся. Совладал с легким испугом. Этого разговора было не избежать.

- Пошли, что ли, прогуляемся? - предложил хозяин Порше, - Меня Макс зовут.

В сквере сели на свободную лавку. Андрей открыл свою Балтику. Макс, брезгливо покосившись на него, закурил Captain Black.

Это был второй раз в жизни, когда Андрей видел его. На вид чуть больше тридцати лет. Лицо жесткое и злое. В глазах – незаурядный ум и превосходство. Рядом с ним Андрей почувствовал себя мальчишкой. С трудом поборол приступ гнева.

- Давно за тобой наблюдаю, - начал Макс между тем, - Ты ж неплохой парень. Отвянь от Даны по хорошему.
- А то что? - оскалился Андрей, - Морду мне разобьешь?
- Боже упаси, - ухмыльнулся, - Детей не бью из принципа.

Этого Андрей уже стерпеть не мог.

- Заткнись, урод! - рявкнул, найдя остатки смелости.
- Я бы попросил...
- Да пошел ты! - пару мгновений судорожно искал слова, - И понты свои в жопу засунь!

Реплика прозвучала жалко и по-детски. Соперник смотрел на него снисходительно.

- Понты, дружок, впору тебе туда засунуть, - тихий, спокойный голос Макса таил в себе уверенность, - Понты – это тратить пару своих зарплат на Египет, а потом дошираком давиться. Понты – это купить автомобиль, который не можешь себе позволить, при этом точно вынеся из дому последние деньги (в этом месте Андрей вздрогнул) и влезая в долги, а теперь сидеть тут и дешевое пиво дуть. Понты – это подарить шубу чужой,заметь, девушке, а самому ходить в облезлой куртке, которую еще, небось, на первом курсе купил.

Лихорадочно придумывая острый ответ, Андрей обнаружил, что кроме пары стандартных оскорблений в его арсенале больше решительно ничего нет.

- Зато я люблю ее! - проорал спасительный аргумент, как нельзя вовремя пришедший в голову.

Собеседник злобно усмехнулся.

- Вот и будешь жрать эту любовь на завтрак, на обед и на ужин. И сопли добавлять вместо приправы. И жрать это гавно ты будешь один, потому что Дане твоя любовь как мертвому припарка. И да, за Египет и за шубу она еще ответит.
- В Египет ее я возил, и шубу купил тоже я...
- Вот видишь? А отвечать придется ей. В общем, ладно, хрен с тобой, - продолжал он, - Но когда она тебя кинет, не говори, что я тебя не предупреждал.


Молодость упряма. Андрей чувствовал себя побежденным, но аж никак не сломленным. От своей цели он отказываться не собирался.

Между тем приближался конец марта, а с ним и День рождения Даны. Прикупив по этому случаю скромненькие серебрянные сережки и букет цветов, Андрей явился в ночной клуб, где намечалось торжество.

Началось все неплохо. Он успешно придерживался данного самому себе обещания не обращать внимания на оценивающие взгляды друзей и подруг именинницы, пытающиеся вычислить, в каком секонд-хэнде он купил свои шмотки. Он даже старался не замечать присутствия Макса, который восседал возле Даны и вел себя соответственно гордому званию ее парня. Он пытался не думать о том, что пригласили его сюда явно смеха ради, ведь и идиоту понятно, что он чужой на этом празднике, в этом клубе, среди этих людей.

Андрей не собирался бить морду наглецу, занявшему его место, понимая, что этим шоу только позабавит всех присутствующих. Он лишь намеревался до конца пройти все круги ада, которые приготовил ему этот вечер, и мужественно отсидеть весь праздник. Ради Даны.

Может, все и закончилось бы хотя бы более-менее терпимо, но вдруг совсем неожиданно зазвучал капризный голосок виновницы торжества.

- А коктейлей явно маловато. Мне срочно нужно еще.
- Купи себе, - отозвался ее спутник, сидящий рядом.
- Нет, так неинтересно, - запротестовала она, - Ну неужели никто не хочет сделать мне подарок?
- Это ты нашего Андрюшу попроси, - снова ответил он, - Вот кто у нас по этим делам.
- Андрюшааааа, - протянула она, поворячиваясь к нему, - Сейчас Андрюша доставит даме удовольствие.

"Удовольствие" стоило слишком дорого, а последние деньги он потратил на злополучные серебрянные серьги.

- Я...не куплю...коктейль... - отчеканил по слогам.
- Почемууууууу?... - такой же мурлыкающей интонацией спросила Дана.

Он промолчал. Правды на этот вопрос он бы не ответил даже под страхом смерти.

Между тем Дана исполнила один из самых подлых приемов, находящихся в женском арсенале – сделав вид, что хочет обнять Андрея, она вытащила кошелек из кармана его джинсов.

- Отдай! - встрепенулся он.
- Сейчас, - хихикнула она, - только возьму деньги.

Андрей тот час понял, что он пропал. Дана открыла кошелек и замерла. Ее хорошенькое личико выражало, наверное, весь спектр эмоций: глаза удивленно расширились, губы презрительно скривились, нос брезгливо сморщился.

- Андрей... - заговорила она после секундного молчания, хоть ему показалось, что прошла вечность, - Это все, что у тебя есть?

Он молчал. Сквозь землю он не провалился лишь из-за невозможности этого.

Одна из подруг Даны вытянула шею, чтоб тоже заглянуть в кошелек. Макс тихо посмеивался.

- То есть... - продолжала она, - на мой День рождения ты... - она выдержала красноречивую паузу, - ты пришел вот с этим?!

Она бросила на стол несколько десятигривневых купюр. Андрей и дальше молчал, пунцовый от стыда. Кто-то хихикнул. Макс, довольно ухмыляясь, наблюдал за представлением.

Андрей не знал, что делать, потому не придумал ничего лучше, чем просто начать неспеша собирать свои деньги обратно в кошелек. В конце концов, на эту сумму ему предстояло жить до конца месяца. Над столом стремительно, словно волна в штормовом море, поднялся хохот.

- Вы только гляньте на этого нищеброда! - веселилась Дана, - На, возьми, ты потерял, - она протянула ему мокрую купюру, попавшую в чье-то разлитое мартини.

Наконец Андрей решился поднять глаза и взглянуть на нее.

- Оставь себе, - сказал чуть слышно, - Это то, сколько ты стоишь.

Пожалел уже через миг. Хотел вернуться и на коленях просить прощения за то, что сказал это. Но вместо этого уехал в Киев.

Звонил. Просил. Кричал. Орал. На что-то надеялся. Готов был простить и боль, и насмешки. Готов был накупить еще подарков и влезть в новые долги...

- А сегодня она сказала, что выходит замуж, - заканчивал Андрей свой рассказ, - За Макса.

Неделю ходил похож на сомнамбулу, а потом пошел добровольцем в АТО.

А вскоре погиб...

... О том, что произошло потом, Кирилл мог только догадываться. О смерти Андрея Дана знать не могла, у них не было общих знакомых, которые могли бы ей об этом сообщить. С его родителями она знакома не была, а с ее друзьями он контактов не поддерживал. Наверное, не имея его домашнего номера, она пыталась связаться с ним по мобильному. Возможно, она искала его в социальных сетях, в которых он никогда не был зарегистрирован. Единственным доступным ей номером телефона, по которому хоть кто-то отвечал, оказался номер киевской сьемной квартиры.

Звонок раздался среди ночи.

- Андрей, это ты? - Кирилл тут же узнал этот голос, хоть и никогда не слышал его.

Сказать ей правду он не решился. И вот уже почти два года во время этих разговоров он просто молчал, боясь хоть чем-то выдать себя.

Его пугали эти звонки, его пугала эта незнакомка, разговаривающая с покойником. Он ненавидел ее, и себя еще больше. Он не понимал, зачем каждый раз выслушивает ее очередную исповедь. Его не интересовала ни она, ни ее никчемная жизнь. Но он знал совершенно точно: когда бы она ни позвонила, он все равно ответит. И будет молча слушать.

Потому что опять не решится признаться.

Конец 30.01.2017