ДОКТОР ГЕНДЕР

ДОКТОР ГЕНДЕР

"Берегитесь, когда Вседержитель
посылает на землю мыслителя"
Ралф Уолдс Эмерсон


Главный врач родильного дома номер шесть Гендер Кучкар Эггович сидел за столом в своем кабинете и пристально изучал сводку о новорожденных за последние сутки. Легкое волнение, пришедшее на смену удивлению и недоумению, постепенно перерастало в неуправляемую тревогу, и доктор Гендер судорожным движением дернул на себя верхний ящик стола, вынул папку с надписью ?Февраль 2007 года?, достал из нее сводки за предыдущие шесть дней месяца и выложил их по мере возрастания даты рядом с только что полученной сводкой за седьмое число. Из неуправляемой тревога превратилась в подавляющую. Хаотичный взгляд главврача еще несколько минут метался от сводки к сводке, после чего Кучкар Эггович позвонил заведующей родильным отделением Порахон Узатовне, чтобы уточнить, не напутала ла она чего-нибудь, когда составляла отчеты. Услышав в трубке твердое: "Нет, не напутала", доктор схватился за голову, будто намереваясь утихомирить в ней беспорядочно возникавшие мысли. ?За всю мою практику подобного не было никогда,- думал он.- Так не бывает. Если эта динамика продолжится, мир исчезнет. Стоп! Стоп! Не кипятись. Может, это просто случайность и по какому-то невероятному совпадению именно эти роженицы в одно и то же время попали сюда. Я сейчас позвоню в первый роддом Чакак Думбовне, наверняка ее статистика будет противоположна моей?. Однако предположение доктора Гендера не оправдалось: Чакак Думбовна бесстрастно сообщила, что в ее заведении точно такая же ситуация и, более того, то же самое имеет место и в правительственном "Доме матери и ребенка", где работает ее студенческая подруга Сайрахон Бебошевна. "И что Вы думаете по этому поводу?"- спросил он, не понимая беззаботную тональность в голосе собеседницы. "Ничего,- безразлично ответила она.- Сегодня так, а завтра по-иному". "А если эта тенденция продолжится?"- не унимался он. "Не драматизируйте,- весело сказала она.- Волею Аллаха все уравновесится".
Оптимизм Чакак Думбовны оказался не состоятельным перед неумолимыми, повторяющимися изо дня в день однотипными сведениями о новорожденных. А когда и начало третьей недели февраля ознаменовалось теми же показателями, доктор Гендер со словами: "Это катастрофа!" рухнул в кресло, безвольно отдав себя во власть суматохе нагрянувших апокалипсических мыслей.
"Это - конец света! - думал он. - Это конец! Что же произошло летом прошлого года? Откуда эта аномалия? Уже и по Си-Эн-Эн передают о странном демографическом казусе по всему миру. Что так сильно повлияло на процесс зачатия, если везде и всюду рождаются одни мальчики? Что случилось с гаметами? Или это сбой в механизме, регулирующем необходимое соотношение полов? Но такое могло произойти, если была нарушена частота сношений между мужчинами и женщинами. Ведь хромосомы, определяющие пол ребенка, узнают об этом по интенсивности половой жизни. Если мужчина долго не может найти партнершу, то свою способность оплодотворить яйцеклетку первыми теряют спермы, несущие Y-хромосомы, которые обусловливают мужской пол ребенка. В эякуляте же остаются лишь Х- хромосомы, от которых на свет появляются лишь девочки. Если верить опубликованным результатам экспериментов, число Y-хромосом в сперме воздерживавшегося в течение двух недель мужчины уменьшалось на четверть. В таком случае можно предположить, что мужчины не воздерживались вообще и занимались оплодотворением чуть ли не круглосуточно, коль рождаются одни мальчики. Нет, этого не может быть! На такую бесперебойную активность мужчины не способны: они же не женщины! Нет, причина в чем-то другом. В чем же? Давай-ка попробуем спокойно раскинуть мозгами. Известно, что для человеческой популяции характерно численное преобладание мужских особей при рождении. Сначала предполагали, что преобладание мальчиков связано с более высокой смертностью зародышей женского пола. В действительности же оказалось, что чаще гибнут плоды мужского пола, а не женского, по крайней мере, на поздней стадии беременности. По всей вероятности, и в период оплодотворения, и на ранних стадиях формирования зародыша дело обстоит точно так же, поскольку мужские индивидуумы менее жизнеспособны по сравнению с женскими. Более того, выяснилось, что первичное соотношение полов еще более сдвинуто в сторону преобладания мужского пола: на ранних стадиях беременности мужских зародышей в 7-8 раз больше, нежели женских. О чем это говорит? Это говорит о том, что либо мужские зародыши стали сверхстойкими, либо женские отмирают поголовно, либо... О, нет! Неужели грядет война? Ведь издавна существует поверье, что признаком надвигающейся войны является повышенное преобладание среди родившихся детей мальчиков. О, что же эта будет за война, если рождаются только мальчики?! Страшно представить! Стой! А ведь есть и другое поверье, причем подтвержденное практикой, что после войны, как бы в качестве компенсации потерь, мальчиков рождается значительно больше, чем девочек. Но почему это происходит повсеместно, а не только в Афганистане, в Ираке, на Ближнем Востоке? Значит, опять причина кроется... - Вдруг доктор Гендер подскочил в кресле, будто кто-то ткнул его иголкой снизу: О, Боже! Доигрались! - он уткнулся подбородком в левую ладонь и, глядя куда-то вдаль, словно перед ним не было стены с графиком работы медперсонала, углубился в свое озарение: Это - возмездие! Это расплата за все, что натворило человечество. Природа в конце концов не выдержала варварства людей и решила таким образом избавиться от них. О, какую мучительную смерть она уготовала своим самым неблагодарным тварям! Через пятнадцать-двадцать лет начнется агония, которая закончится полным исчезновением с лица земли человеческого рода. Я знал, Природа, что ты мудра, но даже не предполагал, что настолько. Вот как ты решила очистить Землю от скверны. Браво! Так нам и надо! Мы вышли живыми из чумы, холеры и малярии, из потопов и землетрясений, мы не сдались на милость вирусов Эбола и ВИЧ-инфекций, мы устояли перед атакой птичьего гриппа, цунами и торнадо, пожары и извержения вулканов не смогли уничтожить нас, перед нашей волей жить бессильны все твои стихии, - но, несмотря на многовековые провалы, ты, кажется, нашла способ низвергнуть нас в небытие. О, Природа, как же ты долго терпела нас! Представляю, во что превратятся люди в течение предстоящих последних лет своего существования на планете Земля. Когда эти младенцы, эти ни в чем не повинные мальчики достигнут половой зрелости, они внезапно обнаружат, что среди их сверстников нет ни одной особи женского пола, что все девушки, даже рожденные в январе 2007 года, уже расхватаны не только старшими ребятами, но и мужчинами более преклонных годов, полтора десятка лет следившими с помощью средств массовой информации за стабильным произведением на свет младенцев только мужского пола по всему миру и осознавшими надвигающуюся угрозу, перед которой померкнут все былые и современные угрозы, включая террористические и ядерные. Природный инстинкт размножения с каждым годом будет сильней и сильней будоражить этих мальчиков, они начнут все более и более звереть от неполноценного самоудовлетворения и сожительства друг с другом, так как на улицах не останется ни одной проститутки, а в борделях цены взлетят до недостижимых юнцам высот. Как только армия половозрелых, обделенных самками, озабоченных кобелей превысит предельно допустимый уровень относительной общественной безопасности, уже ничто не сможет сдержать ее напора - ни полицейские кордоны, ни слезоточивые газы, ни автоматные очереди, ни залпы орудий, ни аресты, ни заборы под электрическим напряжением, ни крики о пощаде доставшихся в качестве трофеев чужих жен, сестер, любовниц и наложниц. Руководствуясь бесформенными принципами демократии и набивших оскомину гуманными соображениями, Организация Объединенных Наций примет недальновидную и взрывоопасную резолюцию о недопустимости оскопления детей, рожденных начиная с февраля 2007 года. Церковь восстанет против клонирования женщин, мотивируя это тем, что не позволительно рабам Божьим брать на себя функции своего Создателя. И в результате начнется третья мировая война, которую нарекут Гендерной. Но эта война будет иметь особенность, отличающую ее от предыдущих мировых войн: ареной боевых действий станет не какой-то отдельно взятый регион или даже континент, а все страны мира, все города и населенные пункты. Обделенные женской лаской толпы возбужденных самцов будут врываться в дома добропорядочных семей и ожесточенно насиловать чужих жен и дочерей, брать их в заложницы, требуя от властей навести порядок в демографической ситуации и прекратить рождение однополых потенциальных соперников, которых с каждым годом будет все больше и больше. Совет Безопасности ООН соберется на экстренное заседание и примет еще одну демографическую резолюцию, запрещающую женщинам производить на свет потомство до тех пор, пока не будет найдена и нейтрализована причина гендерного дисбаланса. Пройдет еще десять лет, и к 2037 году станет очевидной жизненная необходимость клонирования женщин, и церковь вынужденно даст согласие на это, предварительно обосновав свое решение промыслом Господа. К тому времени численность мужчин-вожделенцев резко возрастет как за счет нового, созревшего в половом отношении поколения, так и за счет тех, кто в результате военных действий останется без своей прекрасной половины. Кроме того, ряды возмутителей спокойствия будут систематически пополняться теми, кто и до всех этих событий не имел возможности обзавестись собственной самкой, особенно в арабских и мусульманских странах, где шейхи и богачи своими частными многочисленными гаремами всегда вносили диспропорцию в межгендерное равновесие. Общественная жизнь во всех странах парализуется. Правительства самых могущественных держав попробуют посредством ядерных угроз вторгнуться в страны третьего мира и переправить их женщин на свою территорию, однако эти агрессивные замыслы разобьются о готовность всего населения атакуемых государств погибнуть все как один в ядерном смоге, но не отдать ни пяди женского тела на растерзание врагам. Патриотизм женщин воплотится в лозунг: ?Своим - тело, чужакам - труп?. По странам Азии, Африки и Латинской Америки прокатится волна суицидов: дочери и сестры, изнасилованные собственными отцами и братьями, покончат жизнь самоубийством. Возросшее самосознание несчастного поколения приведет его от унизительной мастурбации и противоестественного гомосексуализма к преступной некрофилии и смрадному скотоложеству. Но и это не заменит полноценного удовлетворения похоти, и война разгорится с новой силой. По одну сторону блуждающей линии фронта будет непрерывно нападающий, все более и более звереющий монстр ополчения неудовлетворенных мужчин, по другую сторону - сомкнутся оборонительные редуты альянса правительственных войск и разнополого населения. В средствах массовой информации враждующие стороны будут фигурировать под условными названиями ?монополые? и ?разнополые?. Надежным резервом монополых станет созданная наподобие гитлер-югенда подростковая организация неполовозрелых мальчиков под щемящим названием ?гендер-югенд?. Разнополые повсюду попытаются отделиться от монополых бетонными стенами, но стены эти мгновенно постигнет та же участь, которую испытала на себе их павшая берлинская родственница. Относительное спокойствие воцарится в Туркменистане, Узбекистане, Белоруссии, в Северной Корее и в некоторых других странах, где диктаторы при первых же гендерных волнениях отдадут распоряжение расстрелять излишки мужского населения, а в родильные дома поступят указания обеспечить всем роженицам мертворожденных младенцев. И сделано это будет во имя сохранения стабильности в регионах и неизвестно какого процветания народов. Непрекращающаяся многолетняя стрессовая ситуация спровоцирует неожиданную импотенцию у значительной части мужчин в стане разнополых, что вызовет массовые перебежки женщин в лагеря монополых. Однако надеждам на сладкую жизнь не суждено будет сбыться, так как изголодавшиеся противники занасильничают перебежчиц до смерти и вновь будут напирать на бастионы разнополых, которые прибегнут к военной хитрости и отправят в составе новых перебежчиц своих агентов, инфицированных букетом разнообразных венерических заболеваний. Внося таким образом сумятицу в ряды супостатов, разнополые обеспечат себе кратковременные передышки, кои используют для поиска надежных убежищ своим не на шутку перепуганным женщинам, испытывавшим панический страх от одной лишь мысли о возможной сексуальной расправе над ними. В демократических странах незамужние и лесбиянки создадут ассоциацию независимых феминисток, осуждающих любое домогательство и отстаивающих права человека, преимущественно в области сексуальной неприкосновенности. Ассоциация просуществует один день, так как на второй все ее члены будут захвачены ватагами анархически настроенных монополых, которые надругаются над свободолюбивыми наивными феминистками с особым изуверством и поместят их в свои подвалы в качестве сексуальных рабынь. Представители церкви, дабы образумить беснующиеся толпы, перейдут виртуальную линию фронта и направятся крестным ходом к заблудшим сынам Божьим, надеясь довести до их помутневшего разума Господни заповеди: ?Не прелюбодействуй? и ?Не возжелай жены ближнего своего?. Но эта авантюрная акция не возымеет действия и не достигнет целей своих, ибо озабоченные похотью рабы Божьи не услышат слов Господа своего и забьют каменьями Его слабоумных слуг. С каждым годом количество женщин будет уменьшаться с геометрической прогрессией. Положение на фронтах будет меняться с калейдоскопической скоростью, приобретая курьезные очертания, когда захватившие наложниц монополые тотчас превращались в представителей разнополых, и их уже атаковали не только их бывшие соратники-монополые, но и бывшие атакованные противники, перешедшие волею судеб в разряд монополых. Решив тряхнуть стариной и заработать средства на пропитание, выйдут на тропу порочной любви и приволокутся на панели бабушки-пенсионерки, которые к своему искреннему удивлению будут иметь ажиотажный спрос. К 2047 году выяснится, что девочки, полученные методом клонирования, нежизнеспособны: уже через год после появления на свет, они начнут стареть в режиме, превышающем скорость старения нормально рожденного человека в пять и более раз. Клоны, на которые возлагались огромные надежды человечества, будут умирать, не достигнув и десятилетнего возраста. Тем временем численность народонаселения Земли уменьшится втрое, причем не в строгой пропорции по странам, а в зависимости от пригодности их граждан к выживанию в экстремальных условиях. Высокая смертность будет достигнута не только за счет естественно-военных причин, но и за счет убийств мужьями своих жен и отцами - своих дочерей во имя спасения их от сексуальных надругательств. Численность жителей Северной Америки и Европы сократится в пять раз, Африки и России - в четыре раза. Всем станет очевидной неизбежная гибель человечества. И тогда Организация Объединенных Наций призовет еще здравствующих жителей планеты постараться прожить остаток отведенного срока достойно и без насилия. В резолюции, составленной в стиле проповеди, будет сказано: ?Коль уж такова воля Всевышнего, примем ее смиренно и не умножим грехи свои, покидая в означенный час обитель сию. Прекратим следовать похоти своей и посвятим оставшиеся мгновения пребывания на Земле самоочищению и покаянию?. Лишь единицы последуют призыву ООН, в то время как большинство монополых продолжит охоту за низменными животными удовольствиями, пытаясь все-таки надышаться воздухом греха перед неминуемой смертью. Еще через пять лет, когда женщин останется столь мизерное количество, что бои за обладание ими достигнут небывалого ожесточения и кровопролития, кто-то из обитателей Тибета бросит клич о необходимости введения трансплантационного полового паритета. И половина мужского населения добровольно подвергнет себя операции и преобразится в женщин-транссексуалов, разумно полагая, что нет принципиальной разницы, в каком обличии испытывать оргазм. Спустя еще пять лет, когда значительно ослабнет сексуальная энергия, и мужчины впадут в тоскливое пресыщение, ими овладеет страсть к новым приключениям, и мирное сосуществование стран будет вероломно нарушено. Пользуясь численным превосходством, латиноамериканцы захватят всю территорию Северной Америки, перебьют своих исторических врагов и воплотят в жизнь мечту Фиделя Кастро и Уго Чавеса о строительстве социализма в западном полушарии. А за несколько дней до победоносного вторжения латинос пентагонские ястребы решат взорвать весь ядерный потенциал США, дабы презентовать варварам с юга мертвые земли, однако их остановит пламенная речь престарелого сенатора от штата Оклахома, выразившего уверенность в скором возрождении американской нации и что грядущее поколение американцев не должно унаследовать пустыню. Арабы и персы вырежут до единого всех евреев и европейцев и наконец-то на освобожденных от неправоверных просторах от Пиреней до Урала создадут Великий Халифат, в состав которого войдет и территория Северной Африки. Центральную Азию, Сибирь и Дальний Восток поделят между собой индийцы и китайцы, а последние распространят свою власть и на Океанию, Австралию и Новую Зеландию. Лишь Япония избежит китайской оккупации, так как после насильственной смерти последней из японок, все оставшиеся самураи совершат ритуальное харакири, не оставив ни малейшего шанса заклятым коммунистам насладиться отмщением за унижения во время Второй мировой войны. Все идеологические фанатики получат то, к чему стремились: социализм, халифат и коммунизм, а также гармонию макро- и микрокосмоса, но так и не испытают радости и счастья, ибо уже к 2067 году общая численность человекоподобных землян будет составлять чуть более шести миллионов особей. Ни попытки создать искусственную утробу, ни оплодотворение законсервированными до 2007 года семенами, ни опыты над обезьянами с целью вывести гибрид обезьяно-человека, ни разработки секретных лабораторий по ускоренной неоэволюции одноклеточных, ни иные эксперименты над спермами и яйцеклетками не приведут к желанному результату - сохранению животного под названием ?человек разумный?. А все потому, что первоначально его звали ?homos erectus?, и это название ?прямостоящий? пагубно исказилось в сознании человека понятием эрекция, из-за которой по сути он и доведет себя до самоуничтожения. Середина семидесятых годов двадцать первого века ознаменуется исходом человечества с лица Земли, и в города войдут стада диких животных, в небоскребах и в чердаках поселятся стаи пернатых, в жилых домах отпразднуют новоселье бабочки и другие представители отряда насекомых, в подвалах и канализационных лабиринтах будут весело резвиться крысы, мыши и их многочисленные родственники, в кондиционерах и вентиляционных шахтах устроятся осы и пчелы, на обесточенных электропроводах будут беззаботно качаться обезьяны, счастливые оттого, что судьба уберегла их от превращения в людей. Площади, бульвары, улицы и шоссе покроются разноцветными коврами, сотканными сочными травами, витиеватыми кустарниками и ароматными цветами. Реки, озера, моря и океаны наполнятся новыми поколениями многообразной ихтиофауны, которые никогда больше не попадутся на крючки, не запутаются в сетях и не станут мишенью для гарпунных стрел, как и не погибнут от отравления нефтепродуктами и химикатами. И воздух станет таким чистым, а звезды - такими яркими, а солнце - таким теплым, а луна - такой нежной, а вода - такой вкусной, а леса - такими густыми, а поля - такими обильными, а горы - такими доступными, что, глядя на Землю, планеты, воскликнув: ?Как она прекрасна без людей!?, единогласно сойдутся во мнении вновь наречь ее единственную Раем во Вселенной. И по иронии судьбы в последний день 2077 года этот воссозданный эдем покинут последние два человека - он и она, сумевшие в разгаре Гендерной войны перебраться тайком на один из необитаемых островов Тихого океана и прожившие там более полувека в любви и согласии, ни разу не потревоженные визитом своих материковых обезумевших сородичей. Влюбленная пара уйдет в заоблачный рай вместе в одно мгновение от укуса змеи, которая сначала поразит своим ядом его, когда он будет сбрасывать с верхушки тропического дерева сочные плоды своей семидесятилетней супруге, а затем ее, упав ей на плечи после судорожно резкого отмахивающего движения рукой первоукушенного. Они не станут высасывать яд из ран, поняв, что наступило время отделения души от тела, и смиренно сядут на берегу, обняв друг друга и устремив взоры на поющие волны океана. Лишь еле заметный оттенок печали в их глазах выдаст затаенное на сердце сожаление о том, что им так и не было суждено оставить после себя потомство. Он - первый мальчик, рожденный первого февраля 2007 года, она - последняя девочка, родившаяся 31 января того же рокового 2007 года. А историческая ирония судьбы будет заключаться в их именах: Аве и Мада".
"Что с Вами? Вам не хорошо?" - послышалось доктору Гендеру и он, сбившись с мыслей, обнаружил над собой взволнованное лицо своей секретарши Тайёры. "Нет, все нормально,- сказал он и после секундной паузы спросил: Что у тебя?" Тайёра, скользнув, будто невзначай, бедром по локтю шефа, нарочито распевно произнесла:
- Звонила Порахон, просила срочно передать Вам, Кучкар Эггович, что кишлачница родила девочку.
- Какая кишлачница? Какую девочку?- доктор Гендер все еще был под впечатлением концовки своих трагических размышлений.
- Ну, та, которая лежит в коридоре напротив двери в туалет.
- А почему Порахон Узатовна не позвонила мне сама тотчас же?!- вдруг повысил голос главврач.
- Она звонила, но Вы не брали трубку, - Тайёра испуганно отшатнулась.
Доктор Гендер вытер со лба проступивший пот и, хлопнув секретаршу по мягкому месту, отеческим тоном прошептал:
- Ладно, иди, потом зайдешь.
- Хорошо, Кучкар Эггович,- повеселела она и, положив ладонь на только что отмеченную шлепком часть тела, умышленно медленной походкой вышла из кабинета.
"Мир стоит на грани катастрофы, а эта глупышка хвостом виляет,- вздохнул в сердцах сбитый с толку рождением девочки доктор Гендер.- Ужас, до чего могут довести эти женщины. Нет, чтобы рожать, как положено - мальчик, девочка, девочка, мальчик,- они и здесь капризничают и выкидывают всякие фортеля. Девочка... девочка... надо самому убедиться, что это за девочка..." Он заставил себя встать и подняться на второй этаж. Осмотрев новорожденную, заключил: "Вполне нормальная и здоровая, но уж слишком красивая, как куколка. Тяжело ей придется в жизни". Вернувшись к себе в кабинет, он застал там Тайёру, сидевшую на диване в бордельной позе и демонстрировавшую отсутствием нижнего белья готовность номер один к традиционным предобеденным любовным утехам с шефом. "Я сегодня что-то не в форме,- поморщившись от увиденного, сказал он,- давай отложим" "У Вас критические дни?"- улыбаясь, спросила она, но, наткнувшись на холодный взгляд начальника, соскочила с дивана и обиженно вышла в приемную. "Дурак, кобель неблагодарный",- бурчала она себе под нос, надевая за ширмой трусики и водружая, приподняв блузку, бюстгалтер на свои упругие и горделиво стойкие груди.
Кучкар Эггович лег на диван, середина которого была уже довольно заметно прогнута от систематических злоупотреблений служебным положением с ненасытной секретаршей, чувствительно истощавшей своего шефа не только энергетически, но и финансово. Мысли доктора роились в голове, подобно мошкаре, и от их беспорядочного броуновского движения, казалось, мутился рассудок. "Девочка... девочка... - повторялось в мозгу.- А как такая куколка могла родиться у этой страшненькой кишлачницы? Да и муж ее далеко не красавиц, какой-то сержант милиции, переброшенный сюда из захудалого райцентра. Сейчас практически вся столичная милиция состоит из кишлачников. Наш Сказочник боится народных волнений, вот и распорядился укомплектовать личный состав правоохранительных органов "столицы дружбы и тепла" представителями провинций, которые, если что, без малейшего зазрения совести расстреляют любую толпу в городе, так как в ней не будет их родственников, соседей и знакомых. Мудро, ничего не скажешь. Девочка... девочка... А если это всего лишь исключение из уже сложившейся тенденции? Даже если это не так, мир все равно стоит на грани катастрофы. Ведь этот рай люди действительно превращают в ад. Планетам видней, не зря они воскликнули: "Как прекрасна Земля без людей!"
Доктор Гендер сомкнул веки и перед его глазами замелькали эпизоды прошлых лет, не придерживаясь ни хронологии, ни логической последовательности. Вот районный опорный пункт милиции, куда Кучкар Эггович прибежал три года тому назад сразу же после того, как увидел проплывающий по Черной речке труп младенца, и где самодовольный и хамоватый капитан с наглым взглядом и устрашающей интонацией в голосе уверенно прошипел: "Вы ничего не видели. А если и видели, будет лучше для Вас забыть об этом. Идите и не беспокойте нас своими галлюцинациями". Кучкар Эггович онемел и, еле передвигая вдруг отяжелевшие ноги, побрел восвояси, презирая себя за бессилие и проклиная капитана и всех ментов на свете. "И это защитники правопорядка!- возмущался он.- Как таких берут в милицию?! Какое право он имеет работать в милиции?!" Еще несколько дней он бранил себя за безволие, за то, что не настоял, чтобы капитан занялся расследованием факта убийства ребенка, за то, что, наконец, не обратился в горотдел, чтобы там приняли меры в отношении так называемого стража порядка, допустившего вопиющее и даже преступное бездействие, но, немного отойдя от затуманивающего разум возмущения, он осознал, как бы глупо выглядело его заявление и как быстро участковый инспектор смекнул, что его позиция беспроигрышна: ведь младенец-то уплыл, и нет никаких доказательств тому, что он вообще проплывал. Опытный капитан мгновенно сообразил, что ребенка, скорее всего, утопила собственная мать и заявления от нее не поступит: нет заявления - нет и дела. А если заявление и поступит, то поступит оно в отделение милиции другого, соседнего, района, так как труп приплыл оттуда, а значит и преступление было совершено на той территории. "Ах, какой мерзавец этот капитан!"- лишь вздохнул доктор Гендер и постарался последовать его совету забыть об увиденном.
Вслед за этим наплыл эпизод из детства, когда будущий гинеколог с друзьями, спрятавшись от постороннего взгляда за гаражами, упрашивали соседскую девочку-первоклассницу позволить им хоть один раз посмотреть на ту часть ее тела, которой она разительно отличается от мальчиков. После долгих уговоров и обещаний поколотить дергавшего ее за косички забияку из параллельного класса она согласилась удовлетворить их настойчивое любопытство, однако выдвинула встречное условие, чтобы сначала мальчишки показали ей, чем они не похожи на девочек. Споры об очередности, кто первый, а кто потом, не дали результата ни в тот день, ни в последующие, и длились бы неизвестно сколько времени, пока девочка не проговорилась у себя дома о причине столь пристального внимания к ней со стороны дворовых пацанов. Родители замешанных в этой непристойной шалости детей в тот же день были оповещены, и виновные лица понесли наказание разной степени тяжести в зависимости от изобретательности и уровня цивилизованности глав семей. А через тринадцать лет выросшая в жгучую брюнетку девочка будет умолять Кучкара, к тому времени студента третьего курса медицинского института, сделать ей аборт, причем срочно, так как если отец узнает о грехопадении своей, как он ее называл, благочестивой дочери, то непременно убьет и разрежет на мелкие кусочки. Несмотря на то, что Кучкар еще не имел практики в части операций по искусственному прерыванию беременности, он согласился помочь несчастной блуднице, которая в качестве вознаграждения посулила ему периодически предоставлять в его распоряжение свое топмодельное тело. Движимый увидеть то, чего не удалось увидеть тринадцать лет назад, и высеченный отцом за ту неудавшуюся попытку познать новое и неизведанное, гинеколог-недоучка, желая компенсировать полученные в детстве побои и руководствуясь лишь почерпнутым из учебников теоретическим багажом сведений об устройстве комплекса женских детородных органов, провел, как мог, в подпольных условиях требуемую операцию. Пациентка впоследствии неукоснительно и тайно выполняла данное спасителю обещание до тех пор, пока не вышла замуж за сына местного наркобарона. Ей удалось в первую брачную ночь предстать перед супругом целомудренной, однако через год выяснилось, что аборт был произведен с губительными для нее последствиями: она лишилась возможности иметь детей. Узнав об этом, обманутый отпрыск главы мафиозного клана в приступе ярости ударил ее ножом в сердце, а труп вывез за город и сжег. Позже было объявлено, что она не вынесла позора, сбежала из дому, облилась бензином и подвергла себя самосожжению. Ее смерть будет висеть тяжелым грузом на сердце Кучкара Эгговича, но он так и не осмелится признаться в своей причастности к ее гибели ни перед ее родителями, ни перед ее мужем-убийцей, ни перед самим собой. Но та трагедия перевернет его сознание, и он заречется стать лучшим специалистом в своей профессии.
Затем полудремлющий на повидавшем виды диване доктор Гендер созерцал виртуальные кадры, где его бывший друг Соткинбек творил ему скрытые мелкие пакости только потому, что это было единственным ремеслом, от которого тот получал истинное удовольствие. Мелкое, завистливое нутро Соткинбека заставляло его говорить и говорить без умолку, будто он таким образом пытался заболтать собственную нечистую совесть. Каждое свое подленькое деяние или трусливый поступок он старался преподнести в качестве благородного жеста и глубоко продуманного акта героического самопожертвования во имя друзей и во имя процветания всего человечества. Выглядело это самовыпячивание уж слишком глупо, и он сам вскоре понимал, насколько он карикатурен и смешон в глазах окружающих, отчего язык его заплетался и речь становилась еще более несвязной, однако это не мешало ему накручивать новые и новые витки словесной паутины, из которой он ни разу не выбрался с честью, не потеряв лица. Он мог часами рассказывать всевозможные небылицы о себе, в которых совершал подвиги и посрамлял других. Самой любимой и всем надоевшей темой баек Соткинбека были его амурные похождения, кои заканчивались всегда одной и той же сентенцией: ?Она такая, она такая! Я готов полжизни отдать за ночь с ней!?, из чего слушатели делали вывод, что в действительности брехун так и не переспал с очередной вымышленной героиней. Но он никогда не сникал и, казалось, его мало волновало, что о нем думают на самом деле, ибо ему было достаточно комфортно в том мире, который он сам для себя придумал и который он совершенствовал по мере разрастания своего устного творчества. Вместе с тем он испытывал патологическую зависть к успешным людям и по мере возможностей вредил тем из них, кто оказывался в радиусе его действия, но больше других доставалось Кучкару, имевшего несчастье на протяжении почти двадцати лет водить с ним дружбу. И еще одной, ярко выраженной негативной чертой характера Соткинбека было его стремление пить, есть и гулять за чужой счет, он даже в общественном транспорте умудрялся обнаружить кого-нибудь из знакомых или заводил сиюминутные знакомства с посторонними людьми, которые, будучи заболтаны им, сами не понимали, как оплачивали за него проезд. Его жизненным девизом было скрежещущее в зубах заявление: "На халяву съем и ржавую консервную банку". Кучкар бывало увещевал его: "Ну, что ты все болтаешь без устали. Остановись, передохни. И перестань свистеть о своих куртуазных достижениях. Ты же сам прекрасно знаешь, сколько у тебя было поражений на этом фронте. Ты бросаешься на каждую юбку и, как правило, получаешь отказ. Тебе разве не бывает неловко от своих неудачных атак?" "Э-э, дружище,- не унимался Соткинбек,- ты ничего не смыслишь в этом деле. Да, мне часто отказывают. Но по моей статистике из десяти попыток одна стопроцентно бывает удачной. Считай сам, сколько девушек побывало в моей постели, если я ежедневно в среднем делаю три попытки". Правдой было то, что Соткинбек действительно пытался соблазнить каждую мало-мальски симпатичную девушку, встречавшуюся на его пути, но процент успеха он завысил, как минимум, раз в десять. Кроме того, после первой же близости с ним соблазненные жертвы покидали его навсегда, разочарованные скромными размерами орудия его любви, не превышавшего в боевом состоянии десяти сантиметров в длину и одного дюйма в диаметре. Именно это чувство ущемленного мужского достоинства и было той питательной средой, на которой зиждилась и плодилась вредоносная зависть Соткинбека. Еще одним его шакальим увлечением было расстройство чужих союзов, то бишь теплых, дружественных и сердечных отношений между людьми разного пола. Как только он замечал, что кто-то из его знакомых намеревается создать семью со своей избранницей, в нем вскипало желание навредить, и в один прекрасный день до сведения его жертвы доводилось прямолинейное, но сказанное с чувством душевного проникновения сообщение: "Ты, конечно, прости меня, братан, но я и не предполагал, что так получится. Просто я считаю своим долгом предостеречь тебя от роковой ошибки. Дело в том, что еще задолго до вашего знакомства я встречался с ней, и уже тогда она не была девочкой. Только из соображений мужской солидарности я говорю это, хотя и понимаю, как больно слышать подобное о своей любимой, которую хочешь взять себе в жены. Может, ты мне не веришь? Тогда спроси ее сам. Но я уверен, она будет все отрицать. И это естественно. Ведь такие всегда стремятся окрутить кого-то доверчивого и женить его на себе, предварительно вшив в одно место искусственную целку. Прости меня за откровенность, но я не мог поступить иначе. Надеюсь, ты поймешь меня правильно". И что самое удивительное, ни один из потенциальных женихов не врезал ему по морде, настолько завораживающе Соткинбек произносил свои наполненные ядом речи. Не гнушался он и недвусмысленно намекать женам своих приятелей и соседей совершить с ним тайный акт прелюбодеяния, а получив такой же недвусмысленный отказ, как ни в чем не бывало продолжал посещать их в качестве гостя и премило беседовать о том, о сем с их незадачливыми мужьями, которые оставались в неведении относительно его попыток наставить им дружеские рога. Опыт коварного соблазнителя гласил: женщины могут разболтать все что угодно, но ни словом не обмолвятся своим мужьям о приглашениях сторонних воздыхателей на легкий флирт, разумно полагая, что не плохо иметь вариант про запас. Кучкар долго терпел пакости друга, но когда понял, что Соткинбек - само воплощение Мефистофеля, постепенно охладил отношения с ним, в конце концов тихо и мирно доведя их до состояния вечной мерзлоты. За год до того любимая девушка Кучкара Морилида, которую он ласково звал Морилкой, вдруг, безо всякой видимой причины расстанется с ним и, словно спасаясь бегством от него, спешно выйдет замуж за человека, старше ее на восемь лет, полулысого сына нелегального миллионера, разбогатевшего на скупке и продаже краденого. Подспудная догадка, что к этому приложил свой провокаторский язык Соткинбек подтвердится через полтора года, когда на Аллее парадов случайно или волею судеб Кучкар встретит Морилиду, вышедшую из высотного двадцатиэтажного здания правительственных учреждений, и между ее слов промелькнет тень коварного разлучника. С тех пор у Кучкара не будет ни одного друга, ни одного по-настоящему близкого человека, а в памяти его поселится непреходящая боль от пронзительно печальных глаз Морилиды, непроизвольно и безмолвно кричавших о ее страданиях в несчастливом, опрометчивом браке с нелюбимым деспотом. Много лет спустя Кучкар Эггович, прогуливаясь по Аллее парадов, переименованной уже в Площадь Независимости, и глядя на усеченное вдвое по высоте правительственное здание, невольно сравнит его с выкуренной наполовину сигарой и соотнесет это сравнение со своей обкромсанной жизнью, тлеющей, но не горящей.
Следующий эпизод вернул доктора Гендера в родильный дом, куда был распределен после окончания мединститута и в котором работал уже более двадцати пяти лет. Вот мизансцена, где Порахон Узатовна уговаривает главврача продать отказного ребенка посреднику американских заказчиков, объясняя попутно, как можно провернуть это дельце без сучка и задоринки, приведя в нужный порядок регистрационную документацию. После гневных и возмущенных нравоучений, Кучкар Эггович в итоге заявляет, что не хочет даже слушать подобную мерзость, однако через пару дней молча примет от заведующей родильным отделением половину денег, вырученных от противозаконной сделки, провернутой ею на свой страх и риск, и при этом не испытает ни малейшего угрызения совести. "Жить-то на что-то надо. Все так делают",- успокаивала она себя впоследствии, когда увеличила объемы торговли не только младенцами и их органами, но и сопутствующими родам отходами женского организма, а также введя в больнице четкую тарификацию поборов и систему методичного вымогательства взяток у беспомощных рожениц. А вот промелькнули кадры скандала, возникшего в результате неожиданной смерти абсолютно здорового младенца - карапуза весом без малого в пять килограмм и ростом в пятьдесят семь сантиметров. Разъяренная мать погибшего ребенка в истерике металась по коридору, крича во все горло: "Убийцы! Убийцы! Вы убили моего сына! Будьте вы прокляты, убийцы!" Затем она схватила за волосы и несколько раз ударила головой о стену Порахон Узатовну, пытавшуюся окриком: "Да замолчи ты, дура!" осадить разбуянившуюся пациентку. Медперсонал отделения поспешил на выручку начальнице и дико-озверело, как это могут только женщины, избил нападавшую, после чего она была связана по рукам и ногам и инъецирована сильнодействующим успокоительным препаратом. В тот же день впавшую в сомнамбулическое состояние виновницу чрезвычайного происшествия принудили подписать заключение медкомиссии о том, что ребенок родился с врожденным пороком сердца, которое не справилось со столь могучими габаритами тела и внезапно остановилось, что в этом нет никакой вины персонала родильного дома, добросовестно исполнявшего в соответствии с клятвой Гиппократа свой профессиональный долг, и что несчастная мать не имеет претензий ни к кому в частности, ни к роддому в целом. Убитую горем женщину срочно выписали и отправили домой, и она так и не узнала, что убийство детей в этом учреждении здравоохранения прочно вошло в практику с первых же дней после развала огромной державы. Врачебной экзекуции подвергались в основном младенцы не коренной национальности, так как в связи с массовым исходом русскоязычного населения из новоявленного независимого государства на волне разбушевавшегося национализма практически весь медперсонал родильного дома был укомплектован аборигенами, которые таким изуверским способом вымещали на беззащитных детях всю злость, накопившуюся за годы оккупационной советской власти. Кроме того, умерщвлялись и новорожденные матерей, которых никто не навещал, ведь это обстоятельство служило верным признаком того, что убийство пройдет без каких-либо отягчающих последствий в виду отсутствия потенциальных защитников у выбранной жертвы. К своему горю, учинившая скандал мать ребенка-великана по жестокой насмешке судьбы подпала под обе категории: она была русской и одинокой женщиной, воспитанной в детдоме сиротой и овдовевшей на седьмом месяце беременности. Кучкар Эггович не имел отношения к убийствам детей, но знал, кто их совершает и из каких соображений, однако не предпринимал никаких мер к искоренению этого чудовищного явления и привлечению палачей в белых халатах к уголовной ответственности. Причина крылась не столько в его слабохарактерности, сколько в элементарной прагматичности: подними он шум, понаехали бы комиссии из Минздрава, городской администрации, следователи из милиции, прокуратуры, начались бы тотальные проверки, последовал бы шум, гам, разборки и в итоге вполне прогнозирумое, в лучшем случае, снятие с должности, а в худшем - лишение свободы на бог знает какой срок. Ведь доктор Гендер так привык к своей относительно спокойной, равномерно текущей жизни, к своим стабильным легальным и нелегальным заработкам, к тому, что всю грязную работу за него выполняет полностью деградировавшая Порахон Узатовна, а главное, он боялся исчезновения сложившихся порочно-сладостных отношений со своей ненасытной секретаршей, всегда готовой к любовным релаксациям на безотказном казеном диване. А вот еще кадры, насыщенные прорабским матом Порахон Узатовны, который она филигранно инкрустировала в свои жалобы на судьбу в связи с испытывающим волю на прочность неуклонным уменьшением поступающих доходов от затерроризированных подопечных. Девяностые годы двадцатого века, когда первоначальное дикое накопление капитала в постсоветской республике ничем не ограничивалось и особо пронырливые грабили страну в абсолютно безнаказанном формате, когда деньги сокрушили не только законы, но и нормы морали и нравственности, установив свои омерзительные порядки в общественной жизни ополоумевшего новообразованного независимого государства, были периодом обильной прибыли для столичного родильного дома номер шесть, считавшегося наиболее престижным в городе, куда чаще всего привозили своих жен и любовниц внезапно разбогатевшие граждане. Покупая сердечное расположение и круглосуточную душевную заботу медперсонала по отношению к элитным пациенткам, нувориши забрасывали врачей, акушерок, медсестер и санитарок наворованными заокеанскими купюрами в несусветном количестве. Затем число богачей сократилось, отчасти по причине отъезда некоторых из них на постоянное место жительства за рубеж, отчасти из-за концентрации капитала в руках нескольких, захвативших власть в республике кланов, вытеснивших из бизнеса или обанкротивших в результате корпоративного сговора более слабых и неумелых конкурентов, отчасти за счет посаженных в тюрьму и расстрелянных несговорчивых крутых парней. Оставшиеся же миллионеры уже могли позволить своим женам и наложницам рожать в лучших клиниках Европы и Америки. А так как в стране еще не сформировался средний класс зажиточных предпринимателей, разрыв между бедными и богатыми достиг астрономических показателей, вследствие чего большинство населения было не в состоянии отвечать хотя бы минимальным запросам Порахон Узатовны, уже привыкшей за прошлые доходные годы к определенному уровню материального комфорта. Она срывалась на всех, кто попадался ей под руку, включая и главврача, потерявшего власть над ней с того самого дня, когда безвольно принял от нее деньги за проданного ею отказного ребенка. Но самые нецензурные выражения из своего небедного лексикона она посвящала главе государства, прозванного в народе Сказочником за свои болезненные фантазии о грандиозном грядущем республики, которыми он в изобилии кормил доверчивых и раболепных подданных. Именно в нем Порахон Узатовна - да и не только она одна - видела причину непрекращающегося падения уровня жизни населения, безропотно влачащего нищенское существование, особенно поразившегося откровенной лжи Сказочника, произнесенной им в одной из своих речей на заседании правительства, посвященного итогам социально-экономического развития страны за предыдущий год. Наделивший себя президентскими полномочиями краснобай сообщил тогда с высокой трибуны о четырехпроцентном показателе годовой инфляции в республике и при этом грозно оглядел присутствовавших на заседании членов правительства, которые в страхе и не думали усомниться в верности услышанного из уст нагло брехавшего повелителя, в то время как только ежемесячный уровень инфляции превышал пять процентов. По большому счету Порахон Узатовне было глубоко наплевать на инфляцию, девальвацию и тому подобную статистическую галиматью, но она не могла сдерживать эмоции, когда не обнаруживала в конце рабочего дня желаемой суммы побочных доходов от внедренного в роддоме медицинского рэкета. Кучкар Эггович молча выслушивал ее, затем утешал, как мог, и, выпроводив истеричку из кабинета, проклинал два дня из своей жизни: день, когда поступил в мединститут, и день, когда принял на работу эту, рекомендованную Минздравом родственницу заместителя начальника городской налоговой инспекции.
После кадров с участием Порахон Узатовны наступила темнота, будто кто-то выключил телевизор. Пауза длилась минуты две, а затем виртуальный телеэкран вновь включился и снова вернул доктора Гендера в далекое прошлое, в ту пору, когда он ходил в детский сад, из которого его иногда забирал сосед Усрик, студент физико-математического факультета столичного университета. Усрик вел Кучкара за руку, в которую периодически испускал ветры, прижимая ее к своему заду и весело гогоча, довольный произведенным эффектом на пытавшегося вырваться обиженного подопечного. А будущий математик продолжал развлекаться всю дорогу, забавляя ведомого своими однотипными стихотворными изысками: ?Будь другом, насри кругом?, ?Будь братом, ..... квадратом?. Формула была одна и та же, обновлялись только рифмующиеся слова, причем данный вид путевой поэзии имел не только экскрементальный, но и геометрический уклон. Далее следовали связки ?дубом - кубом?, ?тромбом - ромбом?, ?жаром - шаром?, ?Венецией - трапецией?, ?хламидой - пирамидой?, ?клизмой - призмой?, на что Кучкар всегда отвечал единственной, придуманной им самим не тематической рифмой ?старушкой - избушкой?. Каждый раз, приближаясь к дому, Усрик с серьезным выражением лица наставлял мальчишку, чтобы тот не проболтался родителям о сероводородных процедурах и поэтических опытах во время свершения благородной акции - доставки ребенка из ненавистного детсада в любимый отчий дом. С тех пор перенасыщенный фекальным рифмоплетством старшего товарища Кучкар испытывал непреодолимое отвращение к поэзии во всех ее проявлениях. Наряду с Усриком к выработке чувства брезгливости у малолетнего соседа ко всему созданному под эгидой Эрато и Каллиопы приложили руку, а вернее, языки, и братья студента-математика, так же, как и он, сопровождавшие свои восхождения на Парнас громкими выхлопами из прямой кишки. Старший из братьев по имени Баданг, банкир по профессии, любил при удобном случае испускать ветры прямо в лицо Кучкару, а потом насмешливо оправдываться, будто не заметил опрометчиво оказавшегося позади него ребенка, в силу своего малого роста не приспособленного ответить великовозрастному сероводородному артиллеристу тем же. Бадангу доставляло удовольствие унижать кого бы то ни было, особенно Кучкара, против которого подговаривал других ребят, снабжая их обзывательскими двустишиями собственного сочинения: "Я не Кучкарчик, я хороший мальчик", "Почитав чуток букварь, вдруг обкакался Кучкар", "Кто на улице очкарик? Ну, конечно же, Кучкарик" и тому подобной словоблудной неврастенией. Младший брат Усрика Биздюн учился на фармацевта и тоже был склонен что-нибудь с чем-нибудь срифмовать, однако по второму признаку он обошел всех в своей семье, так как страдал врожденным метеоризмом. Бывало, сидя с уличными мальчишками на скамейке под полувековым орехом и практически безостановочно пукая, он повторял речитативом одно и то же свое поэтическое произведение: "Колбаса, колбаса, где твоя коса? Колбасу, колбасу я не донесу. Колбасе, колбасе радуются все. Колбасы, колбасы не увидят псы". Как-то Кучкар поинтересовался у Биздюна, почему тот непрерывно издает неприличные звуки и превращает чистый воздух в запах тухлых яиц, на что получил вполне научное объяснение: "Видишь ли, Кучкарчик, я тяжело и смертельно болен. Моя болезнь неизлечима, и называется она "хронический перитональный пердикардит". Тогда наивная детская логика Кучкара подсказала ему вопрос: "Значит вы все скоро умрете - и дядя Баданг, и дядя Усрик, и вы, и ваш папа дедушка Жартпарт?" В ответ вечный пулемет Биздюна прострочил такой незабываемой звуко-обонятельной очередью, что Кучкар решил больше никогда не задавать никаких вопросов ни одному из братьев-задострелов. Столь не романтичную особенность организма братья унаследовали от своего отца, прославившегося незаурядным аппетитом, фанатичной скупостью и простой житейской мудростью. Притчей во языцех стала история о том, как он проучил своего соседа по больничной палате, где проходил курс лечения от обострившегося диабета. Невоспитанный сопалатник позволил себе звучно испортить воздух в присутствии более старшего по возрасту человека, что само по себе выходило за рамки этикета, а в республике с восточными традициями подобное поведение считалось сверхоскорбительным. Жартпарт от неожиданности сначала не понял, что произошло, но довольно скоро обоняние подсказало ему, в чем дело. Еле сдерживая себя от нанесения пощечины некультурному загрязнителю атмосферы, Жартпарт по-отечески просветил его, что при скоплении газов следует выходить в коридор или в туалет, а еще лучше во двор, где можно свободно, никого не беспокоя выпускать их на волю. "Еще чего не хватало!- парировал возмутитель спокойствия.- Если при каждой надобности буду выходить из палаты, я ни разу не пролежу в кровати больше пяти минут подряд. Более того, если я последую вашей рекомендации, отец, тогда мне придется всю жизнь провести под открытым небом". "Ну, что ж, урус, сам напросился. Пеняй теперь на себя, сынок",- подумал старик и принялся сосредоточенно поедать запасы продуктов, нанесенные ему сыновьями и родственниками. Выкушав на десерт два литра кислого молока, от которого его традиционно пучило, он растянулся на кровати в ожидании завершения процесса пищеварения и удобного случая для реализации экстравагантного педагогического замысла. И вот, когда живот, казалось, взорвется от внутреннего давления, Жартпарт, с превеликим трудом управляя седалищными мышцами, поднялся с постели, прикрыл форточку, подошел к закрытой двери, уперся в нее одной рукой, дабы объект перевоспитания не сбежал раньше времени, и, держась другой рукой за спинку стула, произвел около шестидесяти залпов кряду, одарив сатисфакцией свое уязвленное самолюбие и превратив палату в газовую камеру. Тот, кому была посвящена эта сероводородная канонада, сначала вытаращил глаза от удивления, затем, почувствовав себя подопытным кроликом, зажал нос, а когда понял, что столкнулся с превосходящими силами противника и что жизнь его может трагически оборваться в результате отравления токсичным газом, заметался по палате, умоляя почтенного артиллериста выпустить осознавшего свою роковую ошибку и покаявшегося грешника на свежий воздух. В тот же день выживший в экстремальной ситуации сосед перевелся в другую палату, а к Жартпарту, слава о подвиге которого мгновенно разнеслась по больнице, больше никого не подселяли. Этот поучительный случай многократно в различных вариациях пересказывался в ?семействе графоманов-пердунов?, как окрестил их позже Кучкар, и доставлял массу удовольствия внукам седовласого основоположника семейных неординарных традиций, умершего не от самовозгарания, а все от того же диабета. Как только не стало главы рода, на котором держался дом, начались проблемы у каждого из его сыновей. Старший сын Баданг попал под следствие и за финансовые махинации в особо крупных размерах был осужден на семь лет, от четырех из которых он увильнул, будучи забит насмерть в одной из тюремных драк. Усрик, не добившийся признания своего математического гения и нещадно эксплуатируемый своим бездарным научным руководителем, спился, потерял зрение и скончался от инсульта, так и не поднявшись выше звания кандидата физико-математических наук. Младший из братьев Биздюн не захотел работать по своей профессии, попытался открыть собственное дело, залез в долги и, спасаясь от кредиторов, скрылся в Сибири, где и был благополучно отправлен на тот свет местными бомжами, позарившимися на его одежду. "Доперделись",- резюмировал Кучкар Эггович, глядя на их опустевший дом, проданный в счет уплаты долгов Биздюна новому владельцу, сколотившему капитал на рекламном бизнесе и услужливом отмывании денег государственных деятелей разного пошиба, манипулировавших бюджетными средствами в своих интересах. А жирную символическую точку в конце остросюжетной саги семейства ветрогонов поставил поразивший всех факт обнаружения новым домовладельцем закопанного в подвале металлического сундучка со ста тысячами советских рублей, которые Жартпарт накопил в бытность свою фининспектором, а затем главным бухгалтером совхоза и о которых он перед смертью успел рассказать своей жене, однако та запамятовала от волнения их точное местонахождение, и сколько потом мать с детьми ни вели археологических раскопок в подполье, им так и не удалось добраться до несметного по прежним меркам богатства, превратившегося после обмена денег в начале девяностых годов прошлого века в прах. Будь эти купюры найдены вовремя, они облегчили бы и продлили бы жизнь сыновьям скупердяя, спасли бы их от постигших на почве безденежья бед, помогли бы подняться его внукам и, главное, сохранили бы для будущих поколений родовое гнездо, пусть и пропахшее специфическими ароматами. История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, а посему конец неправедно жившему роду Жартпарта должен был положить тот, кто его и зачинал.
Доктор Гендер перевернулся на бок, приоткрыл веки, чтобы взглянуть на часы, а затем вновь погрузился в полудремные воспоминания, вернувшие его в студенческие годы, когда он в числе ста первокурсников выехал на сбор урожая фруктов в сельскую местность, находившуюся в двух часах автобусной езды от столицы. В том же колхозе, только в полукилометре от будущих медиков были размещены и двадцать студентов пятого курса политехнического института, которые на третий день пребывания отняли у одного из представителей мединститута магнитофон "Весна", входивший в то время в перечень дефицитных товаров. Вечером, когда потерпевший рассказал об этом неприятном инциденте возвратившимся из садов однокурсникам, произошел довольно пародийный штурм цитадели обидчиков. Сотня безоружных зеленых мстителей выдвинулась к позиции впятеро уступающим им по численности учащихся выпускного курса технического ВУЗа и вызвала их в чистое поле для выяснения отношений. Пока переговорщик от провинившейся стороны затягивал время, его друзья-товарищи успели хорошо вооружиться и, когда переговоры вдруг разразились мордобоем, с дикими улюлюкающими криками выбежали из засады, размахивая самодельными дубинками и арматурными прутьями. И в ту же секунду один из наиболее трусливых первокурсников по имени Мудхишбай истерически заорал: "Бегите! У них палки! Спасайтесь!" Услышав зычную душераздирающую команду, вчерашние школьники, многие из которых даже не поняли, что происходит, кто орет, у кого палки и куда следует бежать, мгновенно развернулись и панически помчались прочь, причем врассыпную, перепрыгивая через споткнувшихся и не вовремя распластавшихся под ногами однополчан. Пройдет более двух часов, прежде чем последний из них окольными путями прокрадется к своему бараку. Всю ночь удравшие с поля несостоявшегося боя не смыкали глаз, боясь, что обративший их в бегство противник может, не удовлетворившись достигнутым, явиться под покровом темноты на добивание. Тревожная бессонница поддерживалась бравурными самоуспокаивающими репликами: "Пусть только сунутся, мы им наломаем костей", "Здесь мы на своей территории, у нас тоже теперь палки есть", "А я камнями и кирпичами обложился. Точно кому-нибудь по башке заеду", "Да они трусы! Если бы не их дубинки, я бы один троих завалил"... Постепенно запал словесной храбрости иссяк, и утомившиеся смельчаки, начав обсуждать, что послужило первопричиной конфуза, закончили под утро споры нападками на владельца магнитофона: "Ты хвастался своим магом, а пострадать могли все", "На хрен ты вообще взял его с собой!", "Да и какого черта я пошел отбивать чей-то магнитофон?!", "Если бы кто-то поменьше выпендривался, я бы сегодня поспал", "Ну, и хорошо, что отобрали бандуру! Лишь бы к нам не лезли"... А после обеда неожиданно приехал декан факультета и, выстроив опозоривших его и весь мединститут вояк, провел воспитательную беседу по неписаным правилам педагогического искусства: "Говнюки! Засранцы! И не стыдно вам! Сто против двадцати... Да вы могли разбиться на пятерки, взять каждого из них за руки, за ноги и еще за одно место и выкинуть к чертовой матери! А что вместо этого? Обосрались и драпанули! Позор! Вон с глаз моих! Я всех вас отчислю из института! Нам не нужны такие трусы! Тьфу на вас! Как я теперь ректору в глаза посмотрю?! Вы подумали об этом?! Герои! Какого рожна вы пошли туда, если так быстро бегаете?! Бегуны! Даже зайцы так не бегают! Зайцы позавидовали бы вашей скорости! Засранцы!" Кучкар стоял, опустив голову, и не мог понять, как и в самом деле целая рота спасовала перед взводом, да и почему он сам бежал без оглядки, не сообразив крикнуть ребятам остановиться и взять себя в руки. Ведь среди однокурсников были и спортсмены, и "деды", отслужившие два года в армии, да и просто крупные и здоровенные парни, которые могли один на один сразиться с любым из политеха, но все удрали и, более того, даже потом в бараке не собрались с духом и не попытались совершить повторную вылазку. Тогда Кучкар не нашел ответа на эти вопросы, как и на многие другие, возникавшие в течение всей его жизни. А магнитофон пятикурсники вернули, приложив к нему четыре бутылки водки и свои извинения за доставленные неудобства.
Доктор Гендер встал с дивана, протер глаза, постоял у окна, после чего сел в свое рабочее кресло и долго прокручивал в голове последний эпизод с бегством. Вдруг его осенило, ему показалось, что он нашел ответ на вопрос, почему люди так деградировали. "Нас стало слишком много,- заключил он.- Мы потеряли чувство меры относительно своей численности. Ведь, если присмотреться к природе, она чуть ли не ежедневно преподает нам уроки гармонии, стремится довести до нашего сознания, пытается внушить нам, что излишнее изобилие чего бы то ни было - всегда плохо и, более того, чревато катастрофой. Слишком много воды - наводнение, шквал огня - пожар, избыток солнечных лучей - засуха, сверхяркий свет - слепота, ультрамрак - тоже слепота, переизбыток ветра - ураган и так далее и тому подобное. Пытаться переделать, перевоспитать, образумить наводнение или ураган - так же абсурдно, как и вести душещипательные и нравоучительные беседы с пожаром или засухой. Справиться с ними можно только двумя способами: либо уничтожить - в случае с пожаром, то бишь потушить его,- либо терпеливо дождаться их естественной кончины - в случае с другими стихийными бедствиями. Человечество не может понять этой простой истины. Не может и не хочет... Люди плодятся и плодятся, и чем больше их становится, тем ниже ценится человеческая жизнь, а скоро не будет стоить ничего, даже дырки от бублика. Единственное спасение - резкое сокращение численности населения. Может быть, тогда человек станет человеком, а не одной из разновидности хищных животных, отличающейся от других представителей фауны патологической склонностью совершать подлости и злорадствовать. Но как сократить количество людей? Войны? Нет. Было столько войн, а результата они не дали. Наоборот, после них наблюдалась динамика быстрого роста. Геноцид, системное уничтожение отдельных наций? Тоже нет, потому что он приводит к росту слепого гуманизма. Именно этот пресловутый гуманизм и есть высшее зло, хотя и руководствуется принципами добра. Нужна программа, которой бы придерживались все страны. Но как заставить столь разнородное земное сообщество жить по единым правилам? Никак. Что делать в таком случае?"
Из возникшей мыслительной тупиковой ситуации Кучкара Эгговича вывела секретарша Тайёра, передавшая ему информацию от Порахон Узатовны о рождении еще троих мальчиков. "Ну вот, опять началось, вернее, продолжилось,- подумал доктор Гендер, машинально придвинув к центру стола стопку чистых листов писчей бумаги.- Надо что-то делать... надо... Если не я, то не китайцы же... Ну-ка, ну-ка... Есть, придумал! Оттолкнемся от китайской печки.- Он взял ручку и начал писать: "Во имя спасения человечества от неминуемой гибели и предотвращения исчезновения его с лица Земли считаю необходимым..." - тут главврач остановился, спрашивая себя: "А что я считаю необходимым?", и, немного погодя, продолжил: "...установить строжайший контроль над рождаемостью, взяв за основу опыт Китайской Народной Республики, где введен административный режим регулирования деторождения, воплотившегося в лозунге: "Одна семья - один ребенок". С целью уменьшения численности населения Земли с шести с половиной миллиардов до одного миллиарда человек предлагаю распространить это прогрессивное правило на все страны мира, модернизировав его следующим образом:
1. Ввести международный контроль над уровнем рождаемости людей посредством создания при Организации Объединенных Наций Службы Тотального Мониторинга Деторождения (СТМД), директивы которой должны быть обязательны для исполнения всеми странами мира.
2. Безболезненно усыплять вечным сном одного из родителей, в семье которых в нарушение принятого правила появится на свет второй ребенок.
3. В случае, если какое-либо государство откажется от введения на своей территории принципа ?Одна семья - один ребенок?, оно подвергается международной изоляции, с ним прерываются все контакты, а на его руководство объявляется международная охота, которую реализуют спецподразделения вновь созданной при ООН структуры по борьбе с планетарным сепаратизмом и индивидуализмом.
4. Выдернутые из своих убежищ лидеры провинившихся государств препровождаются в Гаагу, где по решению международного трибунала над ними учиняется публичная, гуманная экзекуция в виде безболезненного усыпления вечным сном.
5. Предотвращая в связи с введением нового режима регулирования демографической ситуации неизбежное возникновение дисбаланса в виде численного преобладания людей пожилого возраста над остальными возрастными группами населения, безболезненно усыплять вечным сном лица, достигшие шестидесятилетнего возраста.
6. Определить, что первоочередному усыплению вечным сном подвергаются следующие категории населения:
- содержащиеся в психиатрических, онкологических, наркологических и в других медицинских учреждениях подобного типа, чей контингент негативно влияет на генофонд человечества;
- неизлечимо больные, а также люди с ограниченными возможностями, независимо от их способностей;
- медицинские работники, нанесшие непоправимый урон здоровью пациентов и виновные в результате неправильно поставленного диагноза и проведения неадекватного заболеваниям курса лечения в преждевременном летальном исходе граждан;
- осужденные и отбывающие сроки наказания в учреждениях пеницетарной системы, независимо от статей, по которым были приговорены;
- члены организованных преступных группировок, бандформирований и террористических организаций;
- наркодельцы всех мастей - производители, скупщики, переработчики, курьеры и реализаторы наркопродукции, а также связанные с ними сотрудники правоохранительных органов;
- наркоманы, независимо от стажа употребления нарковеществ и родственных связей с кем бы то ни было, а также алкоголики и пьяницы;
- националисты, сепаратисты, экстремисты всех мастей, а также религиозные фундаменталисты, ортодоксы и фанатичные проповедники всего оккультного;
- сектанты, экстрасенсы, гадатели, прорицатели, маги, телепаты и тому подобные особи, распространяющие нечисть и умножающие скверну;
- организаторы и исполнители всевозможных финансовых пирамид и других афер с обманутыми вкладчиками;
- идеологи, организаторы, исполнители и участники всех акций, связанных с порнобизнесом и проституцией;
- гомосексуалисты, лесбиянки, транссексуалы, гермафродиты, а также садо-мазохисты, педофилы, зоофилы и тому подобные извращенцы;
- организаторы, исполнители и участники игорного бизнеса и других азартных игр легального и нелегального характера, включая тотализаторы, касающиеся спортивных мероприятий;
- государственные деятели, чиновники любого ранга, политики и парламентарии, злоупотребляющие служебным положением, особенно казнокрады, крышеватели преступного мира и занятые личным обогащением;
- государственные служащие, сотрудники правоохранительных органов, работники прокуратуры, судьи и адвокаты, виновные в вынесении осуждающего приговора невиновным гражданам;
- диктаторы, тираны, деспоты и другие самодуры в ранге первых лиц государств;
- олигархи и миллионеры, владеющие подавляющей частью мирового богатства и материальных ценностей;
- подлецы, подонки, воры, интриганы, кляузники, клеветники, совратители несовершеннолетних, насильники, хамы, мошенники, спекулянты, торговцы оружием, альфонсы, корпоративные заговорщики всех мастей и другие антисоциальные элементы, портящие жизнь окружающим и посягающие на государственную, общественную и частную собственность, а также бомжи и другие жители планеты Земля, не занятые общественно полезным трудом;
- пираты всех мастей - морские и океанские захватчики чужого имущества и наживающиеся на чужом труде нарушители авторских прав;
- торговцы людьми, рабовладельцы и хозяева гаремов;
- загрязнители экологии и лица, чьи действия или бездействие по отношению к окружающей среде квалифицировано как варварство и вандализм;
- политики, работники средств массовой информации, певцы, композиторы, авторы текстов песен, писатели, поэты, театральные и другие общественные деятели, своими речами, выступлениями, статьями, аудио и видео продукцией способствующие деградации общества, манипулирующие общественным сознанием и призывающие к межчеловеческой ненависти;
- лица, чья деятельность квалифицируется как надругательство над совестью, моралью и нравственностью, а также подстрекатели к фашистским, шовинистическим, ксенофобным и другим поступкам, оскорбляющим честь и достоинство личности.
7. Установить, что после достижения миллиардного показателя численности населения Земли вводится новое правило: ?Одна семья - два ребенка?, которое позволит удерживать стабильное количество людей на планете в районе одного миллиарда. В случае, если отдельная семья по разным причинам не может иметь более одного ребенка или будет не в состоянии иметь детей, в таком случае другой семье или двум другим семьям на добровольной основе разрешается родить за нее недостающее количество детей.
Кроме вышеизложенного, предлагаю осуществить во благо планете Земля и всему живому и неживому миру еще ряд важных мероприятий:
- отказаться от мегаполисного, урбанистического образа жизни и расселить людей по всей планете в благоприятных для существования районах так, чтобы в населенных пунктах проживало не более двадцати тысяч человек, не придавая никакого значения их этнической принадлежности, обеспечивая при этом стабильно благоприятные условия жизни переселяемым по сравнению с условиями их жизни до переселения;
- отменить визовые режимы и предоставить людям право свободного перемещения и ознакомительного путешествия по планете;
- упразднить все биржи и учреждения подобного рода как спекулятивные и антигуманные;
- переориентировать сознание и деятельность людей с маниакального извлечения прибыли и выгоды на добропорядочную разумную достаточность и относительно равномерное распределение материальных благ;
- ввести во всех странах трехлетний срок пребывания во власти первых лиц без права переизбрания одного и того же человека на высший руководящий пост;
- неукоснительно придерживаться правила безболезненного усыпления вечным сном лидеров государств, ухудшивших жизнь своих граждан и злоупотреблявших властью;
- распустить все партии как вредоносные организации, расчленяющие и разобщающие общество;
- не допускать войны путем всемирного военного противодействия странам-агрессорам, стирая их с лица Земли как злостных нарушителей правил международного мирного общежития, а на страны-агрессоры, имеющие в своем арсенале ядерное оружие, остальные ядерные державы должны мгновенно и одновременно нацелить свой совокупный ядерный потенциал?.
Закончив писать и перечитав написанное, доктор Гендер задумался: ?А не переборщил ли я с усыплением стариков? Если допустить, что средняя продолжительность жизни достигнет восьмидесятилетнего уровня, а средний возраст семейной пары, производящей на свет первого и единственного ребенка, составит двадцать пять лет, то через пятьдесят лет на шее у одной семейной пары повиснут девять человек, включая новорожденного, о которых молодые должны будут заботиться. Многовато, многовато... Лучшие годы своей жизни люди потратят на то, чтобы прокормить балласт. Животный мир в этом отношении устроен гораздо разумней. Ладно, пока оставлю этот пункт. Но не только он вызовет массу негодующих возгласов у сторонников отмены смертной казни. Человечество хочет казаться человечнее, и чем усерднее оно этим занимается, тем более разрастается все античеловечное, тем больше негодяев чувствуют себя в безопасности. Нет, никто не переубедит меня в том, что безоглядный, а порой и параноидальный гуманизм есть величайшее зло, плодящее преступления и обрекающее людей на угнетающе тревожную жизнь. Человечество не может понять, что гуманизм должно проявлять не по отношению ко всем поголовно, а только к тем, кто чист душой, помыслами и поступками, кто не мешает жить и не вредит окружающим. Куда же мне послать эти предложения? И кого вообще волнует судьба человечества? Даже если и есть таковые, что они могут сделать? Ничего. Каждый думает только о себе, только о своей шкуре, не понимая, что эгоизм и есть бич, который засечет человечество до испущения духа. Послать эти предложения в ООН и всем главам государств? Засмеют, подумают, что я сумасшедший. А может, я и в самом деле сумасшедший, если потратил столько времени на никому не нужную писанину, если мне стал мерещиться конец света? Слушай, а ведь конец света уже давно наступил! Ведь нет света на свете, все погрязло во мраке лжи, фарисейства, бессмысленности существования, все обесценено, даже то, чему есть огромная цена, и даже то, чему нет цены, ибо оно названо бесценным. Бред какой-то! Обесценено то, чему нет цены. Ужас! Какой ужас! Наверное, было бы лучше для меня, если бы я работал не главврачом роддома, а главврачом психдиспансера. Хотя и роддом ничем не хуже психушки. Да и уже весь мир - один огромный дурдом. И чего это я так беспокоюсь о судьбах тех, кому нет никакого дела до моей жизни? О том, что я есть на этой земле, кроме нескольких десятков человек, больше никто не знает, как, впрочем, и я не знаю ни о ком, кроме этих нескольких десятках человек. И что самое интересное, ни мне, ни всем остальным, не знающим меня людям без надобности знание друг о друге. Так что же меня так обуревают мысли о человечестве? По большому счету ему наплевать на меня и на мои мысли о нем. Но человечеству, между прочим, глубоко наплевать и на себя, если посмотреть, что творится в мире. Какая странная штука получается: каждый печется о своей шкуре, а все вместе не думают о себе. Парадокс! Нет, все-таки я прав: количество людей обратно пропорционально их совокупному разуму. А это говорит о том, что в моем предложении уменьшить численность мирового народонаселения шизофрении не наблюдается. Скорее, наоборот, шизофренично массовое сознание, но оно не способно, как и полагается шизофренику, осознать и признать свою неадекватность. Значит, послать письмо некому. Фантастика! Столько людей, столько всевозможных организаций, а адресата нет! Эх, ладно, что зря голову ломать, лучше займусь-ка я Тайёрой: она умеет вышибать пороком порочные мысли".
Когда доктор Гендер вышел в приемную, Тайёра как раз в это время облачилась в пальто и собиралась идти домой.
- Как, рабочий день уже закончился?- спросил Кучкар Эггович.
- Уже седьмой час,- раздраженно ответила секретарша.- Вы
что, не видите, какая темень за окном?
- Что-то время сегодня пролетело слишком быстро,- главврач бросил взгляд на часы.- Ты обиделась на меня?
- Нет.
- Можешь задержаться на полчаса?
- Зачем?
- Хочу смыть свою вину.
- Н... ну, хорошо...
Через полчаса, когда вина была полностью смыта, облегченно вздохнула не только Тайера, но, казалось, и диван умиротворенно простонал, настолько был не похож сам на себя доктор Гендер, настолько страстным он был, будто смывал все свои вины за всю прошедшую жизнь, будто делал это в последний раз, будто знал, что другой такой возможности у него уже не будет.
- Что с Вами сегодня? - с нежностью в голосе спросила Тайера.
- А что?
- Вы сегодня превзошли всех львов на свете, Вы были сегодня хищником, Вы чуть не проткнули меня насквозь.
- Тебе не понравилось?
- Еще как понравилось! Но Вы никогда не были таким.
- Не знаю, что на меня нашло... Ладно, ты иди, поздно уже... Завтра поговорим.
Тайера ушла, а Кучкар Эггович, изможденный мрачными мыслями, терзавшими его целый день, и выбросом огромного количества энергии в любовный акт, еще час пролежал на диване, после чего собрался с последними силами, оделся и вышел на улицу. Не успел он пройти и ста метров, как в городе погас свет. К перебоям подачи электричества горожане уже привыкли: веерное несколькочасовое отключение проводилось систематически. Но всегда где-то мерцал огонек, а тут словно обрушился мрак, словно город провалился в бездну. Преодолевая охватившую его леденящую жуть, доктор Гендер продолжил движение, ориентируясь на знакомые силуэты зданий впереди. Он уже подходил к троллейбусной остановке, когда его правая нога вдруг не нашла опоры и провалилась в оставленный безалаберными ремонтниками открытым канализационный люк. Все произошло мгновенно: сначала упавший ударился подбородком о железный обод люка, затем левая нога, загнувшись назад, последовала вслед за правой, а так как руки доктора Гендера были в карманах куртки, он не мог помочь себе ими, и, падая, ударился затылком о торчавший из стенки ямы острый металлический прут, который проткнул череп до самого мозжечка. Когда следующим утром двое прохожих случайно обнаружили в канализационной ловушке тело Кучкара Эгговича, он уже не подавал признаков жизни.
На столе у следователя райотдела милиции лежали личные вещи жертвы несчастного случая, среди которых были и исписанные крупным неразборчивым почерком листы бумаги формата А4. Старший лейтенант был человеком в возрасте, много лет тому назад пониженным в звании за то, что усердно выполнял приказы начальства, в том числе и противозаконные, которое в нужный момент в связи с обнаружением фактов злоупотребления служебным положением подставило его перед вышестоящей инстанцией, сделав из него козла отпущения. С тех пор его бывшие руководители о нем не вспоминали, так как никто не желал иметь дело с подмоченной репутацией человека, пожизненно застрявшего в звании старшего лейтенанта. Не обласканный судьбою следователь напряг зрение и, потратив изрядное количество времени, все-таки осилил текст, оставленный гражданином Гендером Кучкаром Эгговичем в наследство неизвестно кому. "Да, вот так всегда,- резюмировал старший лейтенант,- кто хочет людям добра, в конце концов оказывается в дерьме"...

18.02.2007