Легенды Курского края

КОМПОЗИТОР ИДЕТ...
Он не был похож на других. Хотя, казалось, ничем особенно не отличался от обыкновенных жителей обычного советского двора. Но отношение к этому пожилому, но всегда подтянутому и доброжелательному человеку, было особенное.
Этот человек – Лев Ильич Ингорь, известный композитор, который прославил в песнях Курский край, хотя родом из Полтавы. Но в далекие 80-е годы прошлого века это никого не волновало. Особенно детей, которые с утра до вечера бегали во дворе, и, оказывается, между играми все подмечали и запоминали. Среди этих детей была и я.
Жил Лев Ильич жил в обычной пятиэтажке-хрущевке, судя по всему, никакими привилегиями не пользовался. В теплое время года ходил в костюме, который сидел на этом худощавом, немного сутулом человеке, на наш, детский, взгляд смешно. Приподнимался на спине гулькой, как мы говорили.
Зимой надевал пальто и каракулевую шапочку-пирожок. Неизменной была только авоська, в которой он носил один и тот же продуктовый набор: бутылку кефира и батон.
Нам казалось, что Лев Ильич похож на Оле-Лукое: добродушное лицо, седые волосы, обрамляющие лысину.
Кажется, он редко общался с соседями, но его очень уважали. Например, моя бабушка, часто говорила мне, что в соседнем подъезде живет известный композитор, автор «Курского вальса»
Жили в нашем дворе разные люди: и заслуженные ветераны войны и труда – железнодорожники, - и те, который не очень-то нашли себя в жизни. Но в летние вечера и те, и другие любили собираться около подъезда и даже, что называется, соображали на троих. Они очень тщательно готовились к таким вечерам: выносили табуреты, расстилали на них газеты и накрывали импровизированный стол. Мы, дети, мешались под ногами, но нас никто не гнал. И, помню, если Лев Ильич шел из магазина, кто-то, заметив его сухощавую фигуру еще издали, говорил:
- Композитор идет.
Тогда накрытый стол прикрывали другой газеткой, ждали, когда пожилой человек дойдет до подъезда, здоровались и даже вежливо придерживали ему дверь. И только после этого садились «общаться».
Мы переехали в другой дом в начале 90-х, и я больше не видела Льва Ильича. Но однажды случайно познакомилась с женщиной, которая работала в социальной службе и ухаживала за курским композитором до его последних дней. По ее словам, он до глубокой старости оставался очень интеллигентным и обходительным человеком. До последних дней писал музыку, у него был альбом с редкими фотографиями, уникальный архив. К сожалению, не известно, что с этими документами и фотографиями стало. Ведь когда я сама заинтересовалась судьбой Льва Ильича Ингоря, узнав, что долгое время жила рядом с известным композитором, поняла, как мало о нем информации.
Я узнала, что его уникальный инструмент, кажется, немецкий рояль, пришлось продать еще при жизни Льва Ильича. Он очень переживал по этому поводу, - об этом рассказала все та же женщина социальный работник. Но немного успокоился, когда узнал, что на его инструменте будут учить музыке маленькую девочку.
ОБЫКНОВЕННАЯ КНЯЖНА МЕЩЕРСКАЯ
История моего знакомства с удивительной семьей – потомственными дворянами князьями Мещерскими – началась более десяти лет назад. Конечно, это была журналистская удача, но не этот «профессиональный прорыв» запомнился мне больше всего. Встреча с людьми такого толка ни для кого не пройдет бесследно: семейные традиции и тайны завораживают, а простота в общении – поражает.
Жизнь Аллы Вениаминовны Покровской, потомственной дворянки, внучки княжны Мещерской, только подтверждение того, что истинные аристократы не боятся трудностей. Собственно говоря, она никогда и не кичилась своим происхождением. Жила, как все: много работала, удачно вышла замуж и счастливо прожила с мужем – Юрием Ниловичем Савченко – шестьдесят пять лет. Он был, как говорится, «из простых», но его «пролетарское происхождение» не мешало их семейному счастью. Они воспитали троих детей, дожили вместе до внуков и правнуков. К сожалению, сегодня никого из этой удивительной семейной пары нет в живых, а роль главы семьи на себя взял их сын – Владимир Юрьевич, кандидат медицинских наук, военврач, полковник медицинской службы, вице-президент Курского дворянского собрания.
Сто лет не возраст, а история
Свидетелем счастья и любви, переживаний и трагедий всех членов этой большой и неординарной семьи был и остается старый дом, который давно уже «разменял» второе столетие. Таких семей и таких домов в Курске не так уж много. Таких женских судеб и удивительных фамильных историй – тем более.
Все началось в 1898 году, когда курский коллежский асессор Слепушкин продал этот дом деду Аллы Вениаминовны. И в нем закрутилась-завертелась жизнь, главным образом, благодаря стараниям княжны – Зинаиды Аполлоновны Мещерской. Женщиной она была хозяйственной, домовитой, как говаривали в те времена. У нее было три дочери – старшая – Нина, - и две близняшки – Зоя (мама Аллы Вениаминовны и бабушка Владимира Юрьевича) и Гали.
До революции Мещерские, конечно, прислугу держали, но качество продуктов, которые на подводе привозили в город из деревни и заготавливали на зиму, княжна оценивала самолично и с пристрастием.
В семье Мещерских-Покровских всегда любили вкусно поесть и хорошо угостить. В те времена в доме была большая русская печь, в которой пекли огромные наполеоны и запекали молочных поросят. Сейчас здесь многое изменилось, но семейное гостеприимство осталось на прежнем, высоком, уровне. К революции же Мещерские отнеслись спокойно.
- Особого богатства не было,- рассказывала Алла Вениаминовна. - Мы могли гордиться только фамилией. Да и дедушка мой не дворянского происхождения, даже и не знаю, как прабабушка бабушку на этот брак благословила. Правда, человеком он оказался замечательным. Было у него большое имение где-то под Курском, но потом он его заложил, поручившись за кого-то из родных, и оно ушло за долги. Дедушка мой рано умер – случился пожар, он бросился его тушить, простудился, слег и больше не поднялся. Его дочкам-двойняшкам – моей маме и тете Гале - было по четыре годика. Я родилась в 1920 году, а бабушка моя, Зинаида Аполлоновна Мещерская умерла через несколько дней после того, как мама со мной из больницы выписалась. Только на руках меня бабушка и успела подержать…
Мы жили в то время, когда боялись говорить о своем дворянском происхождении. Я была комсомолкой, никакой работы не страшилась, но проблем с трудоустройством никогда не было. А вот с моей мамой был такой случай: она поступила на работу в статуправление, но ей предложили уйти, когда узнали об ее дворянских корнях.
Впрочем, этот дом, который от княжны Мещерской перешел в наследство к ее дочерям, о жизни Аллы Вениаминовны, ее внучки, знает далеко не все. Детство свое она провела в Смоленске, когда началась война, поехала с матерью в Курск, а оттуда – в Башкирию, где молоденькая дворянка стала лаборанткой. Устроившись на работу в лабораторию мясокомбината, она не просто обрела профессию, но и нашла свою судьбу. Ведь руководил лабораторией Юрий Савченко – ее будущий муж.
На короткое время семья Покровских-Савченко из Башкирии вернулась в Курск. А потом Юрий Нилович получил назначение на Западную Украину.
Навсегда в Курске Алла Вениаминовна с семьей обосновалась в 1962 году. У нее уже было трое детей – Володя, Витя и Наташа. Она проработала в лаборатории маслопрома до 1975 года, потом была экскурсоводом на ВДНХ, и закончила свой трудовой путь в 1989 году. Алла Вениаминовна поражала окружающих удивительной силой духа и истинной женственностью, солнечным, редко встречаемым по нашим временам отношением к жизни.
Женские парадоксы сестер Покровских
В этом старом доме воедино сплелись история и жизнь, и это пряное сплетение породило традиции и предания семьи Мещерских-Покровских-Савченко.
Эти комнаты в скорби и смятении измеряла шагами Нина Афанасьевна – тетя Аллы Вениаминовны. И тяжело вздыхала, и курила, и смотрела в окно, вспоминая своего умершего мужа – белого офицера. До сих пор хранится уникальная фотография: окно дома, в которое смотрит молодая женщина. Это Нина Афанасьевна в расцвете своей любви к мужу – штабс-капитану русской армии. И надпись удивительная «В этом доме живет мой любимый Саша».
После революции они бежали из Курска, добрались до Новороссийска в надежде покинуть Россию. Муж Нины Афанасьевны умер, а ее обокрали - она взяла с собой в дорогу кое-какие фамильные драгоценности. В одиночку Нина Афанасьевна не смогла или не захотела уехать из страны. Пришлось возвращаться в Курск, в родной дом, где жила средняя сестра Гали со своим мужем – красным офицером.
Гали Афанасьевна, как называли ее родные, вошла в историю семьи как женщина неординарная, с тем типом характера, который можно обозначить словами из песни «любить так любить, страдать так страдать».
Васильченко Константин Яковлевич, донской казак, красный комиссар, а впоследствии генерал, был ее первым мужем. Кстати, благодаря ему Кузнечный переулок, где стоит старый дом Мещерских-Покровских, стал одним их первых периферийных мест в Курске, где появилось освещение. Семейное предание гласит. Перед свадьбой поставила Гали Афанасьевна жениху условие: или обвенчаемся, или никакой свадьбы не будет. «Я коммунист, не могу», - пытался противостоять ей будущий генерал. А она ему в ответ: «Не хочешь – не надо. Но пока не обвенчаемся, к себе не подпущу!» Что делать? Пришлось красному комиссару тайн венчаться со своей возлюбленной.
А потом поехал красный комиссар в Киев на учебу в академию, а молодую жену оставил на попечение друга. А они влюбились друг в друга. Пришлось разводиться. Выходила эта женщина и еще раз замуж, правда, уже будучи вдовой.
- Лет двадцать назад, - рассказывает Владимир Юрьевич, - приезжал к нам гость из Австралии. Помню, звонок в дверь, на пороге стоит пожилой человек и спрашивает Зою Афанасьевну, мою бабушку. Оказывается, он когда-то жил неподалеку, был влюблен в нее и даже собирался сделать ей предложение. Но тут – революция, он с родителями уехал в Австралию, и только спустя много лет приехал посмотреть на свою родину и увидеть первую любовь. К сожалению, встреча не состоялась. Ни легендарной Гали Афанасьевны, ни ее сестры-близняшки Зои уже не было в живых.
Что и говорить, сильны, необыкновенны потомки княжны Мещерской, особенно «прекрасноженственное» ее продолжение. И оберегает их покой Богородица.
Чудотворная икона-хранительница
Особое место и поныне занимает в доме Аллы Вениаминовны икона Казанской Божией Матери. Предание семьи гласит: приснился как-то Зое Аполлоновне сон. Говорит ей Божья Матерь: «Я на чердаке, разыщите меня и оденьте». Через какое-то время сон повторился, и тогда решила княжна Мещерская понять, что он означает, и для начала проверить, нет ли чего на чердаке. Оказалось, там лежал холст с изображением приснившейся ей Казанской Божьей Матери. Заказали оклад, привели икону в порядок. Одели, как она просила.
У этой семьи всегда были особые традиции. Летом в большом старинном доме собиралась большая семья – отмечали все семейные праздники, «накопившиеся» за год. В лучших классических традициях толстовских и чеховских героев здесь варили варенье из каких-то диковинных фруктов – кажется, японской айвы. А из обыкновенных яблок и слив в былые времена делали до 80(!) литров вина. Алла Вениаминовна записала и бережно хранила в своих кулинарных книгах рецепты уникальных тортов, которые пеклись в этом доме еще при княжне Мещерской.
Всю жизнь женщины этого рода воплощали в реальность самые дерзкие планы, умели замечательно готовить, искусно вели хозяйство, а если было необходимо – сами стирали и убирали. И все это делали маленькими искусными руками настоящих аристократок.
Не отстают от княгинь и мужчины рода Мещерских. Владимир Юрьевич закончил Военную медицинскую академию, по специальности – военврач. Его первое место работы – ракетный полигон Капустин Яр, где, кстати, произвел первый пуск ракеты Сергей Павлович Королев. В своей жизни Владимир Савченко успел побывать десантником, пожарным, преподавателем в университете и школьным учителем. А еще Владимир Юрьевич имеет специальный документ, в котором указано, что он является прямым потомком князей Мещерских по женской линии. Стало быть, он князь. Как и его брат – Виктор Юрьевич, филолог, преподаватель русского языка и литературы. Есть в их семье и еще одна княжна – Наталья Юрьевна, которая также посвятила свою жизнь преподаванию родного языка. Они с семьями живут в Санкт-Петербурге, а Владимир Юрьевич перебрался к родителям, в Курск, в конце 90-х годов.
Невзирая на титул и всяческие регалии, он с удовольствием преподает в Курском медицинском колледже «Медицину катастроф», пишет учебные пособия, занимается архивами семьи и пытается разыскать утерянные документы, письма и все, что связано с прабабушкой и родом князей Мещерских.
P.S: Перечитала статью и поняла, что сейчас написала бы ее по-другому. Но переделывать не захотелось. В конце концов, здесь не я главный герой. Я уже несколько лет не видела Владимира Юрьевича, но искренне надеюсь, что у него все хорошо.