Воин Целитель Творец _Глава 3.Затянувшийся сон

Как я и ожидал, вечером поднялась лихорадка. Времени отдаваться волнениям, раздумьям, переживаниям не было. Поэтому, когда пришли Мария и ее сын Патрик, я без колебаний подключил их к работе.

Моя соседка, не задавая лишних вопросов, охотно принялась мне помогать. Пока я готовил лекарства, она ставила компрессы и пыталась облегчить страдания больной. Мальчики то и дело бегали за снегом: требовалось много воды. То, что царило вокруг , я бы назвал упорядоченной суетой. Каждый занимался своим делом, никто не произносил лишнего слова, даже Патрик и Кэвин, всегда такие шумные, молча выполняли мои указания.

Время летело незаметно. Когда стало совсем темно, мальчиков сморил сон. Я даже не заметил, когда. Просто в очередной раз зашел в комнату и увидел милую картинку: Мария заботливо укрывала шубами двух спящих ангелочков, свернувшихся калачиком на моей большой кровати. Моя соседка тоже выглядела усталой. Лицо носило отпечаток всех вопросов и тревог, роившихся у нее в голове в эти минуты.

Я отложил миску с лекарствами, подошел к ней, обнял за мягкие плечи, погладил по толстым черным с проседью косам и тихо сказал:

- Мария, потерпи немного. Мне еще нужна твоя помощь. Когда все закончится, я расскажу, отвечу на любой вопрос.

Она покорно кивнула.

- Вот и славно. Я собираюсь сделать небольшой надрез, чтобы слегка снизить… Не смотри на меня так, прошу…
Я не мог понять, что с ней творилось. Она едва сдерживала слезы.
- Прости, Лекс. Ты сказал, что все закончится. Но как? Она же ведь не… После того, что случилось с Джонатаном, ты знаешь я боюсь всего, что связано со смертью. Я ничего не могу с собой поделать.

Наконец-то все стало ясно. Хотя воспоминания о Джонатане больно кольнули мое сердце, я вздохнул с облегчением. Меня всегда пугали невысказанные женские переживания.

- Все умирают, - проговорил я, подходя к кровати, на которой лежала незнакомка. – Это закон жизни, закон существования. Она тоже умрет, но не сегодня, - закончил я, меняя компресс. – Там на кухне миска с инструментами, залей ее кипятком и принеси сюда. И принеси еще вторую миску с горячей водой. Пожалуйста.

Мария, отирая глаза, вышла.

Окончательно успокоиться и отдохнуть мы смогли только к полуночи.

- Теперь волноваться нечего. Жар отпустил. Она спокойно спит. А когда проснется, мы выясним, кто она и откуда, - сказал я , укладывая тщательно вымытые инструменты в ящик.

- Так ты ничего не знаешь о ней? – удивилась моя соседка.

- Нет, - покачал головой я, и присев рядом, принялся рассказывать, что произошло прошлым вечером.

- А кто еще знает? – в конце спросила Мария.

- Моя сестра, ее муж, Кэвин.

- Но ты понимаешь, что вечно это не может оставаться тайной. Нужно перевезти ее в больницу. Ей нужен постоянный уход, который ты, в силу занятости, дать ей не сможешь.

- Ее нельзя перевозить, - горячо возразил я. – По крайней мере мне так кажется. А что касается ухода… Я очень рассчитываю на тебя.

Она опустила голову.

- Конечно. Как я могу отказать? Все эти годы ты оказывал нам столько помощи и заботы. Ты заменил Патрику отца. Я должна вернуть этот долг.

Я почувствовал, как гнев подступает к моему горлу, но сдержался. Правда, когда я начал говорить, тон все равно получился несколько резковатым.

- Я никогда не думал, что ты способна болтать такие глупости. О каком долге ты толкуешь? Ты сама знаешь, почему я все это делаю. Если бы не моя ошибка, о вас бы заботился Джонатан. Ты должна меня ненавидеть…

Тяжелые воспоминания захлестнули меня. Джонатан с обмороженными ногами. Ампутация неизбежна. Мой лучший друг, я не мог не внять его мольбам оставить ему ноги. И решил попробовать сохранить их. Но в итоге потерял его навсегда. Он умер у меня на руках…

Мария обняла меня.

- Прости. Не надо было начинать этот разговор. Мне не за что тебя ненавидеть. Ты был молод и неопытен. Кроме того, ты же не всесилен.

Дальше потекли дни заботы и томительного ожидания. Мальчикам на время запретили приходить в гости ко мне. Патрик, конечно, ночевал у меня, когда Мария ухаживала за Упавшей с небес во время моих ночных дежурств.

Иногда ко мне заходил Ингви. Мы выходили подышать морозным воздухом. Он жевал длинную сосновую иголку и после некоторого молчания обычно спрашивал меня:

- Что ты собираешься делать, Лекс?

- Ждать, - отвечал я.

- А потом?

- Жизнь покажет.

- Если что, я обещаю помочь тебе, но я не всесилен.

- Я тоже…

Мы расходились. А через несколько дней диалог возобновлялся.

Я понимал его беспокойства. Наверняка его пилила моя сестра. Меня самого держала в напряжении эта загадочная особа. Шрам, меч… Она, несомненно, воин. Но почему она здесь? Может, у них такой вид казни? У нас, например, сажают в Ледяную тюрьму. А у них?

Стоп! Я должен поговорить с Сэйей. Он был там, в Государстве за стеной, он должен знать их обычаи. Меня не пугало, что придется рассказать ему свою тайну. Он никогда не выйдет из заточения, навещать его положено только мне. Даже родственников просто подводят на секунду и уводят. Слово не успеваешь сказать. Жестоко, конечно, но другого наказания для предателя родины не нашли.

На следующий день я претворил свою затею в жизнь. Сэйя сидел в глубине камеры, положив голову на колени. Через просвет в стене я отчетливо видел его силуэт, освещенный ярким солнцем. Через это отверстие заключенному давали еду, производили осмотр состояния здоровья. Оно было единственным окном в мир из замурованного помещения, не имеющего дверей и засовов. Я всегда внутренне восхищался Сэйей, его волей к жизни. Ни единого признака болезни! Глаза всегда полны надежды и уверенности!

- Сэйя! – позвал я.

- Здравствуйте, целитель, - раздался сильный артистичный глосс. Послышались легкие шаги и в проеме показалось округлой формы лицо, обрамленное взъерошенной светло-русой шевелюрой и обросшее бородой более темного оттенка, слегка неаккуратной и совершенно ему не идущей. Темно-серо-зеленые глаза смотрели спокойно и немного устало. – Я вполне здоров.

Я знаком попросил охрану удалиться. И, когда они отошли на приличное расстояние, начал разговор.

- Сэйя, в этот раз я пришел не только посмотреть твое состояние, но и посоветоваться.

Его лицо приняло заинтересованное выражение.

- Ты был за Стеной, в государстве Фудзи. Ты хорошо знаком с их обычаями?

Его глаза вспыхнули и померкли. Видимо, я нажал на больную точку.

- Что именно вас интересует, целитель?

- Как у них принято казнить?

- Что? – спросил он удивленно неожиданно высоким голосом.

Может, они сбрасывают преступников со стены?

- Чушь! – раздраженно воскликнул Сэйя. – Они духовно высоко развитые люди. Вам, как целителю, известно, что они стараются не убивать своих врагов. Разве при этом они могут причинить вред своим соотечественникам?!

С этими словами Чан-Оуэн исчез из проема. Я задумался. В голову пришли воспоминания о людях, возвращавшихся с полей сражений, с порванными сухожилиями, без пальцев, очень редко, ослепленными, но живыми, практически в первоначальном составе. Бывало, что не возвращалось всего один - два человека из отряда. Значит, наши враги стремятся никого не убивать. Тогда, почему мы все время терпим поражение и до сих пор не захватили это маленькое государство?

- Зачем вы об этом спросили? – раздался голос Сэйи.

- У меня дома лежит девушка-воин из страны Фудзи. Уже несколько дней без сознания. Я хотел знать причину…

Заключенный не ответил. Я в задумчивости побрел домой.

Говорят, что привычка вырабатывается и закрепляется по прошествии сорока дней. Именно столько уже прошло с того памятного вечера. И у меня вошло в привычку каждое утро подходить к Упавшей с небес и слушать ее дыхание. Ее состояние напоминало глубокий сон. Ия все ждал, когда для нее наступит утро. Я знал, что не смогу вечно поддерживать жизнь в этом теле вливанием отваров…

Я заметил в своем сердце страх, что каждый день для нее может стать последним. Именно поэтому я ушел из больницы в небольшой отпуск и взял всю заботу о девушке на себя. Ни Марии, ни Патрику не стоит видеть, как душа меняет миры. О том, чтобы этого не увидел Кэвин, усердно заботится моя сестра, не пуская его ко мне.

Время шло. На душе становилось грустно и досадно: определенности в состоянии незнакомки не намечалось. Скоро экспедиция в замерзший город, в которой я обязан и всем сердцем хочу присутствовать как лекарь, но скорее всего теперь не смогу.

Я с каждым днем все больше впадал в депрессию. А в таком состоянии нельзя лечить. Я смотрел на лицо «спящей красавицы» и ждал, когда же дрогнут ее ресницы.

Однажды я дошел до такого уныния, что страстно возжелал чуда. Я вспомнил, как мама в детстве рассказывала сказку о спящей принцессе, которую можно было разбудить только поцелуем. Я собрался духом () не смотря на мой приличный возраст, я никогда не целовал женщины, нагнулся и приложил свои губы к губам девушки.

И в это миг… ничего не произошло! Я почувствовал такой гнев, что по щекам потекли слезы. Я выбежал на улицу, взял большую горсть снега и уткнул в него лицо. В таком положении меня застала Мария.

- Без изменений? – спросила она, усаживаясь на скамью перед домом. Я немного постоял и присел рядом с ней.

- Без изменений. Спит и спит, как будто всю жизнь до этого не спала, - попробовал пошутить я.

- А сколько ты ночей не спал, Лекс? – спросила Мария, беря меня за руку.

- Я не считал.

- Давай мы с Патриком опять будем приходить и помогать тебе? И Кэвина пригласим. Если она спит, ее нужно разбудить. А в тишине этого сделать не возможно.

Почти два месяца… Еще немного и я сойду с ума… Мне стало себя очень жалко, я подумал немного и согласился с предложением моей доброй соседки Марии Трэвер.