Алкоголик4

Над церковью кружила стая черных ворон, их всеобщее карканье создавало мрачное ощущение безысходности. Никодим смотрел на этот пейзаж сквозь тонированное стекло, и внутри у него все сжималось от каких-то новых для него ощущений. Он никогда еще, а может быть очень давно, не испытывал чего-то такого, чтоб душа его наполнялась тревогой, а тело бросало в дрожь от волнения. Он сидел и глядел на церковь, боясь повернуть свой взор в сторону шофера.
- Меня Владислав зовут, – сказал шофер спокойным голосом, повернувшись к Никодиму лицом и протянув ему руку, - Владислав Веткин. А тебя как?
Никодим осмелился посмотреть на него, после чего, осторожно и слабо пожав ему руку, неуверенно ответил:
- Никодим, - затем почему-то резко и неожиданно прибавил: «Дмитрич».
- Очень приятно, Никодим Дмитрич.
Владислав вытащил из кармана пачку сигарет, закурил папиросу и предложил закурить своему гостю, но тот вежливо отказался, помотав головою.
Ты деньги эти себе оставь, - вдруг неожиданно произнес Веткин, выпуская третий клуб табачного густого дыма из своего ротового отверстия, - тебе больше пригодится. Можно сказать, что ты эти деньги заработал, ведь чем твоя работа не настоящая? Такая же работа, как и все, как слесарь какой-нибудь, или даже инженер.
Никодим ничего не отвечал, он по-прежнему сидел в сильной тревоге, и она не отпускала его.
Ты думаешь, что твоя работа легка? Ничего подобного! – продолжал Владислав, немного помолчав и выпустив белый, как молоко, дым в область лобового стекла. – Не все смогут работать такою работою. Я бы точно не смог, мне чувство стыда не позволит, а ты, вот, молодец, ты это чувство смог подавить! Да и не считаю я эту работу плохой. У тебя свободный график, можешь себе позволить спать до обеда, свободного времени хоть отбавляй. Знаешь, Никодим Дмитрич, а ведь многие бы твоей работе еще бы и позавидовали!
Веткин докурил сигарету. Открыв окно, выбросил окурок на улицу, и, повернувшись к Никодиму, да взглянув ему в глаза, произнес: «Куда поедем?»
- Я не знаю, - неуверенным и тихим голосом ответил Дмитрич. А затем прибавил: «Смотри сам, мне плевать».
- Тогда едем ко мне, я тебя напоить обещал, - произнес Веткин, и машина скрылась за туманным горизонтом дороги.

Автомобиль въехал во двор огромного особняка. Задняя дверь машины открылась, и оттуда медленно вывалилось старое тело Дмитрича. Он стоял, сгорбившись в своей рваной фуфайке, и оглядывал все вокруг. Такие богатые, в финансовом плане, места на расстоянии вытянутой руки он видел впервой. Ему хотелось все пощупать, ко всему подойти, все разглядеть, обо всем спросить Веткина, но Никодим чувствовал застенчивость перед таким чужим ему человеком. Лишь поэтому он стоял с широко растопыренными глазами и изредка оборачивался на Владислава, как бы спрашивая его: «Действительно ли это на самом деле? Не сплю ли я?».
А Веткин тем временем молча стоял у него за спиной и наблюдал с невинно-детской улыбкой на губах.
- Пошли в дом, - сказал он, наконец. – Водка стынет.
При слове «водка» у Никодима все затрепетало внутри, он, сам того не осознавая, повернулся всем телом к Владу и пошел вслед за ним домой.
На кухне Веткин достал холодную бутылку водки из холодильника и поставил на стол. Пока он пошел за стопками, Никодим уже сидел и жадно разглядывал этикетку.
- Я такую дорогую водку никогда еще не пил, - промолвил он с явным недоверием к происходящей реальности.
- Через несколько минут мы это исправим, - сказал Влад, подходя к Дмитричу с двумя стопками в руке и ставя их на стол. После чего взял бутылку в руки и с таким же профессионализмом, как у Никодима Дмитриевича, открыл ее, разлив водку по хрустальным рюмкам.
Дрожащими руками Дмитрич взял водку и, не чокаясь, лишь сказав «спасибо», залпом одолел эту маленькую для него порцию. Веткин посмотрел на него с изумлением, затем выпил и сам.
- А как твоя фамилия, Никодим Дмитрич? – спросил Владислав сразу же, как только занюхал рукавом жгучее послевкусие водки.
- Камнев я, а можно и мне спросить?
- Валяй.
- Как Вас по батюшке?
- У меня, мой друг, самое лучшее, на мой взгляд, отчество! Звучное, поэтичное, подходящее абсолютно любому имени, будь то Акакий какой-нибудь.
- Так какое же?
- Николаич, Владислав Николаевич.
- Да, спорить я с вами в этом вопросе не стану, Владислав Николаевич. Просто вы знаете, я ведь привык к людям только по отчеству и обращаться, а к вам намерен еще и имя перед отчеством ставить в знак большущего бесконечного уважения к вашей персоне.
- Смешно, Никодим. А я привык к людям обращаться по фамилии, но тебя в знак уважения буду называть исключительно по имени.
Дмитрич задумчиво улыбнулся, после чего состоялась пятиминутное молчание. Никодим грустно вздыхал, а Веткин теребил пальцами по столу.
- Может еще налить, Никодим? – спросил вдруг Влад.
- Нет, спасибо, Владислав Николаевич, дайте этому рассосаться. Оно наверное еще и до желудка то не дошло, - было видно, что сто грамм алкогольного напитка немного развязало Камневу язык. – Вообще, знаете, как то и пить то особо уже не хочется, я даже, наверное, больше и пить то сегодня не буду. Столько всего случилось со мной, все внутри перевернулось, и совсем мысли теперь не о водке. Мысли о водке нагоняет скука, а вы, Владислав Николаевич, эту скуку помножили на ноль.
- Очень лестно, Никодим, но я ничего для этого не делал. Просто девяносто девять людей из ста на твоем месте, получив пять тысяч рублей, засунули бы их в карман и молча пошли восвояси. А ты же, решил мне их вернуть, мол, не заслужил такую сумму. Этим ты и привлек мое любопытство.
Камнев немного смутился и чуть-чуть покраснел лицом. Внешне он был смущен, зато внутренне испытывал гордость за свой поступок возле церкви. Он почувствовал себя не таким уж и пропащим человеком, и что-то теплое расползлось по его внутренним органам, но это была не водка, это было что-то неосязаемое, что-то душевное, какое-то осознание внутреннего комфорта.
- Владислав Николаевич, у вас все так хорошо устроено, вам должно быть бог помогает, вы должно быть очень верующий человек?
- Отнюдь. Я совсем не верю в бога.
Дмитрич такого ответа не ожидал и очень удивился, опустив нижнюю челюсть. Немного посидел, сосредоточив взгляд на одной точке, затем приподняв голову вверх и, взглянув прямиком в глаза Веткину, спросил:
- Тогда что же Вы делали в церкви?
- Хотел убедиться окончательно, что бога нет.
- И как? Убедились? Бога нет?
- Да, убедился. Бога действительно нет.
Камнев опять опустил взгляд вниз и задумался, затем произнес то, что хотела сказать его душа (она обошла каким-то образом все преграды головного мозга и добралась до ротового языка) Дмитрич сказал:
- А я теперь верю в бога, и верю так отчетливо, как вижу вот эту пустую рюмку перед собой. Вы, Владислав Николаевич, подарили мне столько эмоций и комфорта, сколько я не получал, наверное за всю жизнь. Знаете, мне кажется, вы и есть бог!
Веткин громко и искренне рассмеялся.
- Ну, правда, Владислав Николаевич, если нет бога, то кто же вы такой?
- Эх, Никодим, Никодим! – сказал Веткин, вытирая рукою слезы от смеха. – Какой же я тебе бог? Да я скорее дьявол!