Т. №43. ОБЕТ БЕЗБОЖНИКА.

Сейчас разве кого удивишь, тем что в деревнях или городах строят часовни, церкви, храмы?
Вот лет 20-25ть назад это да, это было смело, это было нечто, сейчас про подобное строительство сказали бы: это было КРУТО. Вот про одно такое КРУТО я и хочу рассказать.
Три /уже почти старика/, три брата Богдан, Тарас и Владимир, три сына Игната Кулагина, /личности в селе известной и героической во всех отношениях/, вдруг решили на месте старой разрушенной церкви, воздвигнуть новую. Новую, но по старому проекту, которую /к слову/ много лет назад во времена революционных потрясений, ихний же отец с товарищами и взорвал…
Обратились в патриархат, получили благословение, стали искать сохранившиеся фотографии, записывали рассказы тех кто помнил, а потом в одном из архивов нашли просто каким-то чудесным образом сохранившийся проект. И пошло поехало. Львиную долю всех расходов на строительство взяли на себя братья, но и люди местные, да и жители окрестных сел тоже в стороне не оставались и ”как в старину” давали, кто сколько мог. И спустя несколько лет на фундаменте старой церкви, как Феникс из пепла, возродилась новая церковь, звеня колоколами и сверкая на всю округу самыми настоящими золотыми куполами.
В основном, люди благодарили братьев за доброе дело, но были и такие кто шептались: Мол, отцовские грехи замаливают! Что же, и те и другие имеют право на свое мнение. И те и другие по-своему правы. Но как говорил один украинский литературный персонаж: “Так то воно так, та тiльки трiшечки не так!”
И если быть точным, то началось возрождение разрушенной церкви не несколько лет назад как думают все, а давным-давно, одной холодной, темной, сырой ночью, и вот как это было:
---- У знахарки местной Таисии, в прошлом году большевики сына в городе застрелили, за разбой. А матери что за разбой, что за кражу, все едино, сын ведь, кровиночка. И вот теперь именно к ней шел местный большевик Игнат Кулагин просить…, а чего просить и сам не знал. Потому что сам никогда не веровал, в то о чем теперь собирался просить. Но, тем не менее, шел просить, потому что больше просить было не у кого. Увидев в дверном проеме Игната, старуха перекрестилась от него, как от черта.
----Чур меня! Чур!
----Что тебе надобно?
----Зачем пришел?
Игнат самым жалостливым и просящим голосом произнес:
----Любаня, ни как не может разродиться! Бабка Меланья говорит, что если к утру не разрешиться, помрут и мать и дитя.
----А я тебе аспиду, чем помочь могу?
----Совет дай, что мне делать? Ведь ты же ведунья, стало быть, все должна ведать.
Старуха, не долго думая, с ухмылкой так выпалила: В любой хвори, самое главное первопричину нужно найти, и поскорее ее искоренить. А первопричина, сам небось не дурак понимаешь ты сам и есть….
---Если не понял, объясню убогому: Не ты ли со своими комсомольцами, да прочими голодранцами над церковью нашей надругались?
----Школу хотели новую детишкам построить.
Как нашкодивший ребенок, оправдывался Игнат.
----Хотели они, видите ли!
Ерничала старуха. Церковь взорвать ума хватило, а вот школу построить не хватило. И теперь у детишек наших нет ни церкви не школы. А господь, /она перекрестилась/, он ведь все видит. И наказывает, ох как жестоко наказывает, особенно лгунов и лицемеров таких вот вроде тебя. Никакой новой школы вам и в помине не нужно было, вам со старой жизнью поскорее покончить хотелось. Вот вы ее и взорвали. С лица земли решили стереть. А школа, так это вам вроде бы как оправдание, и повод. Раньше, до вас, до большевиков, ведь как было, кто хотел грамоте обучиться, тот и в церкви обучался, а кто не хотел, так его хоть ты в палатах золотых обучай, все одно без толку. А церкви они ведь как защитницы наши. Защитницы той нашей старой жизни, которая у вас новых хозяев, как кость в горлянке. Ты вон, в какие морозы лютые без шапки ходишь, а все, потому что шевелюра у тебя густая, /она как бы ударила его ребром ладони по кучерявой пряди волос/, /у моего Васеньки покойного, тоже такой чуб был, а сейчас убиенный вами иродами в сырой земле Васенька мой/. Дрожащим голосом произнесла она и вытерев платком набежавшую слезу продолжила: Вот волосы твои густющие голову твою, мозги твои защищают зимою от мороза, а летом от солнца палючего. А ведь один волосок, он ведь тонюсенький такой, и один он никого защитить не может. А вот когда их много, это другое дело. Так и церкви наши и храмы наши, по всей Руси матушке, в каждом селе по церквушке, как по волосинке, а все вместе, как твоя шевелюра защищает. От зла, от безумия. А вы их всех под корень! Плешивая, лысая Русь у нас теперь. А от этого скоро все несчастия и начнутся, преступления всякие страшные, а особо безумства, моры, голод, войны, все, как из рога изобилия на землю нашу многострадальную посыплются. Иди на развалины, падай на колени, лбом об камни бейся, до крови бейся, и дай клятву, обет Богу, /она опять перекрестилась/, что всякий раз, как мимо развалин этих проходить или проезжать будешь, будешь себя трижды крестным знамением осенять. Бог он милостив, может и простит! А теперь иди прочь, и никогда больше к порогу моему не приходи. Прокляну, весь род твой прокляну! Буквально прошипела сквозь зубы старуха, и еще раз и еще раз и еще раз, перекрестила уходящего Игната.
----Час от часу не легче думал Игнат, бредя домой, чернее ночи. Подойдя к развалинам церкви, он буквально рухнул на землю и разрыдался. О чем он просил господа, в которого и сам не верил, это только им двоим известно. Но то, что он дал клятвенный обет /как научила старуха/, всякий раз проходя или проезжая мимо развалин осенять себя крестным знамением, так это факт, потому что поднявшись, и уходя с развалин, он обернулся, и первый раз в своей длинной и не легкой жизни неумело трижды перекрестился, и чуть ли не бегом помчался в другой конец села к дому местной повитухи, где вот уже скоро как вторые сутки, все ни как не могла разродиться его молодая супруга. Вбежав в дом и распахнув двери, он был буквально сбит с ног донесшимся из комнаты первым криком, который издал его мгновение назад родившийся сын. Бабка Меланья, держала малыша в руках, и увидев Игната улыбнулась и сказал - козак, и догадавшись о втором вопросе, который сейчас не меньше интересовал новоявленного отца, улыбнулась еще светлее и сказала: С матерью тоже все хорошо. И как бы подытоживая все случившееся, удивленно пожала плечами и произнесла: Сколько принимала роды, а такое впервые…. Думала все конец обоим, и вдруг так все хорошо закончилось…. Чудо!!! Услышав слово чудо, Игнат, даже не подержав на руках новорожденного и не взглянув на счастливую мать побежал домой, переоделся, и прихватив с собою два новых полотенца, отправился на другой конец села, к бабке Патрикеевне, известной на всю округу самогонщице, которая своим зельем славилась на всю округу. Войдя во двор и еле отпинавшись от поднявшей лай, и так и норовившей вцепиться ему в сапоги небольшой но злющей собачонки, он подошел к ближайшему окну и что есть силы стал тарабанить в закрытые ставни.
----Кого там нелегкая в такое время принесла? Проворчала разбуженная хозяйка.
----Это я Игнат Кулагин, накинь что-нибудь, и выходи разговор есть. Да пошустрее некогда мне, тороплюсь я…. Да и что бы лишний раз в дом не возвращаться захвати пару бутылок самогона! Самого что ни на есть ядреного!
----Миленький, запричитала уже в сенях Патрикеевна. Игнатушка миленький! Клянусь богом! Нет самогона. Я этим делом больше не занимаюсь. Сам же намедни штрафовал! И я после этого ни-ни….
----Послушай старуха, /в голосе Игната зазвучали металлические нотки/, я сейчас в качестве понятых приведу сюда парочку жен, чьих мужей ты своею сивухою на тот свет раньше времени отправила, и поверь мне на слово, они не то, что самогонку у тебя найдут, а и пару ведер прошлогоднего снега!
----Уяснила?
----Уяснила. Почти шепотом сказала старуха и пошла куда-то в дом, и спустя несколько минут вышла, держа в руках две бутылки мутной жидкости.
----Вот, последние две осталось!
Игнат, не слушая ее слов, взял две бутылки, засунул их за пазуху и буквально убежал куда-то с ее двора.
----Нет креста на тебе Игнат! Прошипела старуха, и перекрестившись пошла в дом.
----Игнат быстрым шагом шел к своему самому лучшему другу Михаилу Прохорову, / с которым, вместе прошли как говориться огонь, воду и медные трубы/. Михаил был единственным человеком на всем белом свете, которому Игнат мог довериться в таком /деликатном деле/, на которого мог положиться и которому мог доверить свою тайну а стало быть и жизнь.
Время хоть и позднее, а где же еще Михаила искать как не в мастерских…. ----Один одинешенек он, /малярия всю семью под корень выкосила/, там в мастерских теперь и работает и живет. Михаил механик от бога. Где какой механизм, самый сложный, самый диковинный, если что не работает, все к нему тащат. Разберет до болтика до гаечки до шайбочки, до шестеренки, смажет, соберет, настроит и все снова работает как новое, а то даже бывает и лучше. Так что нет ничего удивительного, что первый трактор – “Фордзон-Путиловец”, у них в районе доверили эксплуатировать и обслуживать именно ему. И не пожалели что доверили. Мало того что работает “чудо техники” как часики, так еще и всяких приспособлений понапридумывал для него и косилка, и молотилка, и дробилка. Местные мужики по-доброму подшучивали что всё их 20ти сильное кирогазное чудо умеет делать, разве что только пока не летает как тот аэроплан. Но это пока, это вопрос времени, Михаил вот как хорошенечко выпьет, поднапряжет свои мозги, да смекалку, и как пить дать сделает из ихнего железного коня железную птицу….
******
----Это что там у тебя в бутылках сивуха?
----Игнат кивнул.
----Дай глотну!
Именно такими были его первые слова которые проглотив слюну он с трудом произнес после того как услышал “необычную просьбу” своего боевого товарища.
----После того как он мастерски опрокинул в себя чуть ли не полную кружку мутной жидкости, и вместо того что бы закусить только сказал УХ ХОРОША ЧЕРТОВКА!!!! Продолжил: Ну я даже не знаю что тебе и сказать? То, что я друг тебе до гробовой доски, в этом можешь не сомневаться! Нужно будет под пули под шашки, на штыки за тебя не задумываясь пойду, /потому что знаю и ты так же поступишь/ но вот относительно того о чем ты меня только что попросил… Игнат я даже не знаю что и сказать….
----А ты ничего и не говори. Ты просто сделай, так как я тебя прошу и все. Поверь, что нет у меня другого выхода. Не тот случай. И ради бога не спрашивай меня: Почему? Зачем? Раз говорю, что нужно сделать так, то значит только так и не иначе….
----Ну раз так, вставая из-за стола произнес Михаил. то тогда пошли, что время тянуть, пока нет никого все и устроим… От слова “устроим”, его аж самого всего передернуло, и весь хмель /понемногу начавший туманить сознание/ вдруг выветрился, как будто не первача четверть литра он всадил в себя а кружку родниковой воды…
*****
На языке закона, то, что эти двое собирались “устроить” называется не иначе как ЧЛЕНОВРЕДИТЕЛЬСВО. И при любой власти, при любых раскладах по головке за это не погладят. Единственный шанс избежать наказания, или как можно более его смягчить, это “замаскировать ” его под несчастный случай. Вот именно этим, эти двое сейчас и занимались. Скажу только что со стороны, это выглядело ну просто УЖАСТНО. Да что там говорить… Судите сами. Михаил /очень туго/, перевязал Игнату одним принесенным им полотенцем правую руку возле самого плеча, после чего Игнат надел гимнастерку, старую фуфайку, / выпил кружку первача/, положил руку на деревянную станину /молотилки для соломы/, отвернулся и сказал: ДАВАЙ!!!
И его лучший друг, не мгновения не колеблясь, запрокинул вверх огромный топор и со всего маху отрубил своему лучшему другу правую руку…..
От страшной боли Игнат только ойкнул и повалился без сознания. Михаил бросил на землю топор, подбежал к другу, стянул с него одежду, обработал остатками самогонки кровоточащую рану и очень профессионально перевязал вторым полотенцем, образовавшуюся культю, /пригодился фронтовой опыт/. После этого он завел чудо техники, и сунув в шестеренки /перемалывающие солому/ отрубленную в рукаве руку, побежал к ближайшему дому звать на помощь…..
******
Думали, не выживет. Вон столько крови потерял. Такое пережить…. Русско-японскую, первую мировую, всю гражданскую, и ни тебе царапины, а тут в мирное время и потерять руку.
Игнат выжил, было теперь для чего жить, у него у взрослого мужика молодая жена /считай совсем девочка/ и сын у него Богданом назвали, /в честь Хмельницкого/ про Хмельницкого, это так для людей, для себя то он точно знал, почему именно Богданом, потому что Богом дитя сие им с женою дано. Не обошлось и без разбора случившегося происшествия. Даже по партийной лини хотели наказать, за то, что выпивши, к чуду техники полез. Но как говориться старые заслуги сделали свое дело. А про членовредительство…. Да что вы, ни у кого даже и мыслей таких дурных не появилось. Про Игната и такое! Короче решили не наказывать. Куда уж больше… и так судьба мужика наказала, без руки остался как-никак. А Игнат про то что без руки остался только отшучивался мол это ему вроде бы как в сабельной атаке шашкой руку отрубили, а то и вправду даже неудобно как-то перед людьми, три войны прошел и даже ни единой царапины не заработал….
Скоро, про трагедию с ним случившуюся люди и вовсе забыли. Рука зажила. Любаня ему еще двоих пацанов родила. Одного Тарасом назвали, /в честь Кобзаря/, а второго Владимиром, /сами, небось, догадались в честь кого/.
И стали они /большой дружной семьей/, как в той сказке жить поживать и добра наживать. А глава семейства Игнат Митрофанович Кулагин с той самой памятной ночи, как и обещал, всегда проходя или проезжая мимо им же самим развалиной церкви, на мгновение останавливался, и как бы фантомно, несуществующей рукой, трижды осенял себя крестным знамением. А когда умирал, вдруг взял с детей своих обещание, что если у них вдруг появиться такая возможность, то на месте старой церкви, построить новую. Этой своей просьбой, он поставил в тупик всех своих родственников, которые до самой его смерти считали уж кого, кого а батю своего точно – ВОИНСТВУЮЩИМ БЕЗБОЖНИКОМ.