На берегу пустынных волн

На берегу пустынных волн.
1984 год. Побережье моря Лаптевых, а точнее – губа Буорхая. Тикси-2 - один из многочисленных военных городков, разбросанных по берегу сурового океана и прикрывавших пролёт американских самолётов к нам в Сибирь. В городке свой Дом офицеров, местный, так сказать, очаг культуры и я – его начальник. Над головой, на высоте 150 –200 километров уже вторые сутки бушует северное сияние. Зрелище красивейшее, цветное, вроде радуги на полнеба, но ещё прекраснее. Поначалу все люди, прибывшие на Север, им любуются, потом приходит время размышлений. Мы заметили, что с началом небесного представления якуты прячутся в дома, спешат в какие-либо укрытия и животные. Верхнего образования нет, а соображают… РАДИАЦИЯ! Красивое и опасное для всего живого природное явление, вызванное повышенной солнечной активностью. Стоит поберечься!. Самый тяжёлый полярный месяц – ноябрь. Круглосуточная ночь угнетает психику, большинство прибывших впадают в депрессию. Раздражительность и агрессия выходят на первый план. Так и хочется послать кого нибудь подальше. При встрече боимся здороваться за руку – обязательно, с лёгким треском, проскочит искра между сближающимися пальцами, выравнивая потенциалы. На охоту или рыбалку без двух вездеходов, да ещё запасов спирта (сухого и мокрого…), и не мысли. Будь готов, ради улова, бурить лёд не мене двух метров толщиной. Не помешает знать заранее и такую железную закономерность: за северным сиянием непременно жди пургу. А человек – существо хрупкое, незащищённое. Ежегодно, несмотря на все меры предосторожности, пурга находит свои жертвы. Об этом на Севере забывать нельзя, поэтому отношения между людьми здесь особые, более доброжелательные, чем на «материке». Даже сам начальник гарнизона (в звании генерал-майора авиации), возвращаясь из морского порта, никогда не проедет мимо бредущего по дороге солдата, а пригласит его в машину. Кто он и почему оказался вне гарнизона? Это уже после.
За городком, на самом берегу моря Лаптевых, находились посты противовоздушной обороны, глаза и уши государства, (помните анекдот: «спасибо царю, что продал Аляску, а то…). Маленькие, меньше отделения расчёты. А их командиру завидовать не приходилось: мотался каждый божий день на вездеходе от поста к посту. Служба! Как говорят: «солнце светит всем, но не всех одинаково греет». В общем, через некоторое время, появляется твёрдое убеждение, что Арктика совершенно не похожа на Канарские острова. Десяти минут, порой, хватало, чтобы прекраснейшую погоду превратить в ад. Причём тамошняя пурга – не чета нашей материковой метели. Различия огромные. Ветер мгновенно усиливается до вихря. В воздух поднимается столько снега, что кажется в сугроб провалился. Внизу снег, вверху снег, по бокам тоже снег. Глаза, без защитных очков, открыть невозможно. Пространственная ориентировка потеряна, далее следует сон под вой пурги. До личного знакомства с Арктикой, трудно верилось в мужество ребят, идущих, скажем, к Северному полюсу на лыжах. Дескать, идут себе мужики по рассчитанному маршруту, с радиостанцией, сверху самолёты с вертолётами обеспечивают безопасность, чего уж там! Но Заполярье мгновенно вымело эту лихую иронию. Армейская судьба свела с группой лыжников во главе с Дмитрием Шпаро, дошедших до Северного полюса на лыжах. Возвращались они к нам, в военный городок. Обмороженные и счастливые! А они ведь знали, что в пургу, им не только самолёты, даже сам Господь Бог ничем не смогут помочь. Мужество и выносливость этих ребят оказались беспредельны, вызывали чувство симпатии и глубочайшего уважения к ним.
Стихия на Севере безжалостна к слабым людям. Ей надо умело противостоять. Однажды, пурга застала врасплох вездеход. В кабине было двое: командир взвода и водитель. Когда потеряли ориентировку, лейтенант принял единственно правильное решение: остановиться и ждать окончания снежной бури. Но солярка закончилась быстрее, чем метель и ребята пошли. Как шли? Куда шли? Выяснить потом ничего толком не удалось. К комендатуре, по коробу (на Севере все трубы тепло и водоснабжения идут поверху) вышел водитель, неся на себе замёрзшего командира. К сожалению, в госпитале солдат тоже умер. Что-то похожее было и в личной практике.
Недалеко от военного городка расположился морской порт Тикси 1. В нём разгружаются корабли с северным завозом и проживает (вернее, проживало) три – четыре тысячи человек. Единственный автобус обеспечивал сообщение между населёнными пунктами. Мы ездили в их магазины за покупками, они – в наши. Владелец личного «Москвича» преодолевал это расстояние на персональном транспорте. Автомобиль был единственный на всю Арктику. Пурга грянула неожиданно, застучала снежной крупой в окна, загудела в электрических проводах и сваях, на которых стоят дома, отбойным молотком стала стучать по крышам. Вьюга смешала землю с небом. А в порт, на автобусе, уехала жена с дочерью. Автобус, битком набитый пассажирами, оказывается, уже вышел в обратный рейс. Чувствую, что добраться до гарнизона не успеют. Пурга остановит в дороге, помёрзнут все. Беру телефонную трубку и звоню знакомому командиру части . У него есть вездеходы. Уверен, что не откажет: земляк же, из Осипович. По праздникам, в кабинете начальника Дома офицеров, вместе пели «Косил Яс конюшину», на краю земли вспоминали Минск с его неповторимым обликом и красотой…Земляк есть земляк, всё понял мгновенно. Спросил только об одном: кто будет рядом с водителем? Отвечаю, что буду сам. Через десять минут вой пурги перекрывает рёв мотора мощного «Урала». Кузов крытый, все шесть колёс ведущие. За рулём молоденький паренёк: второй год на Севере, призван военкоматом из Липецка. Держится уверенно, не тушуется. Поехали! Пока ехали по военному городку ещё что-то было видно, но как только выбрались за КПП - все ориентиры сразу пропали. Медленно пробираемся сквозь эту чёртову пургу, видя в свете фар только сугробы, да изредка кусок бетонки. Если мы пропустим поворот на залив – разминёмся с автобусом. А то, что они уже стоят – сомнений не было никаких. Выход единственный. С трудом вылезаю из кабины и, преодолевая встречный ветер, становлюсь впереди машины, намертво прижатый к её бамперу. Разрываю ногой снег, внизу бетонка, но где-то рядом она заканчивается и должен быть поворот. Шагнуть бы ещё вперёд, да не хватает сил и от бампера не оторваться. Тогда поднимаю руку вверх – двигай помаленьку, родной! Медленно тронулся вездеход, толкая перед собой фигуру человека с поднятой рукой. Картина фантастическая… Под меховой одеждой гуляет мороз, лицо сечёт снежная крупа, но нога ещё чувствует бетонку. Наконец-то, она закончилась. Цепляясь за крылья остановившегося «Урала», с трудом пробираюсь в кабину. По лицу солдата градом катится пот. Ничего себе… Кому же из нас было тяжелее? Поворачиваем к заливу. Слева появился ориентир - первая, вмороженная в грунт, двухсотлитровая бочка из под керосина. Медленно, с пробуксовкой, от бочки к бочке, метров через пятьсот добрались до стоящего с зажженными фарами автобуса. Подъехали, развернулись. Женщины, дети, водитель рейсового автобуса быстренько перебрались под тент вездехода. До городка добрались благополучно.
Та пурга длилась трое суток. Заблудились бы мы --другие вездеходы рванулись бы на помощь. Но мы были первыми! Солдат получил десять суток отпуска с выездом (вернее вылетом) на родину. Арктика любит преподносить сюрпризы. Так, в ноябре прошлого года, нашим самолётом, из Анадыря, залетела к нам гипнотизёрша. Молодая, симпатичная женщина. Под стать ей была и её помощница. Рассчитывали выступить пару вечеров в Доме офицеров и домой, в Москву, с нашего аэродрома. А на дворе начало декабря. Ночь длится 24 часа в сутки. Температура за тридцать, полный штиль и звёзды на небе, величиной с кулак. Первое, платное выступление в кинозале прошло успешно. Сам чуть не уснул на первом ряду под её монотонную речь. Но взбодрился! Хотелось всё увидеть своими глазами. Не заснул и, сидевший рядом со мной, молодой парень. С теми же, кто уснул, эта хрупкая женщина могла делать всё, что хотела. Но, у гипнотизёров есть свой набор корректных ( не унижающих достоинство человека ) номеров, которые она и продемонстрировала ошеломлённой публике. Трудно было поверить во всё то, что творилось на сцене. Я знал, что никакой « химии» здесь нет. Просто человек обладает даром божьим. А вот сосед мой не поверил и прямо заявил вначале мне, а после выступления и ей, что, дескать, всё подстроено и такого не может быть. Разговор происходил уже в коридоре. Вокруг гипнотизерши стояло человек пять ещё, кроме этого парня. Лёгкий румянец выступил у неё на лице, но она тихо спросила Фому неверующего: «Вы не будете внутренне сопротивляться гипнозу ?» Когда получила от парня утвердительный ответ, вновь поинтересовалась, доверяет ли он стоящим рядом людям ? Тот кивнул головой. Я сам ничего не понял, но уже через минуту держал в руках куртку парня, а он, по команде гипнотизерши, снимал уже с себя рубашку. На нас смотрел самый настоящий дебил. Она же улыбалась и спрашивала нас: «Штаны снимать будем?» . Второе выступление проходило уже под вой пурги. А потом на целую неделю «вьюга смешала землю с небом». Ни о каких полётах даже речи не могло быть. Женщины были постоянными нашими гостями. Много рассказывали. А у меня в голове вертелась одна мысль:» Что произойдёт, если человек создаст биогенератор, способный в миллионы раз усилить энергию гипноза? Куда она будет направлена?».
Алексей Хромов