Этого не может быть, а было!

Этого не может быть!
Не может, а было. И эти факты не поисковик нашёл в интернете, а всплыли они в моём сознании, анализирующем прошлое. Я не могу на них дать ответа, не погружаясь в область мистики. Встреча с другом, по 6 – Воронежской специальной школе Военно воздушных сил, произошла в военном городке Тикси – 3, на берегу моря Лаптевых. Разошлись наши пути- дороги после «спецухи». Он посвятил свою жизнь истребителям, я – Дальней авиации. Небо, вроде, одно, но отношение у него к летчикам разное. Одних оно бережёт, как родная мать бережёт своего сына. Другим, порой, преподносит сюрпризы, которые человек помнит всю оставшуюся жизнь. За «рюмкой чая» выясняли, что общего у истребителей и у лётчиков дальней авиации. Пришли к выводу, что и у них, и у нас профессия требует от человека интеллекта не на « уровне плинтуса», а метра на три выше этого самого уровня. Авиация не терпит безграмотных и безответственных людей. Такому человеку самолёт, как не объезженный конь, никогда не покорится. После пятой рюмки сменили тему. Неправильно подумали, не на женскую. Я попросил друга рассказать о чём – нибудь, что не должно было быть в полёте с ним, но было. Что то, уходящее в область мистики. Он задумался.
Обыкновенный лётный день в истребительном полку. Одни МИГ-21 взлетают и уходят на перехват цели, другие направляются в зону, для отрабатывания техники пилотирования. Пришло время взлетать моему другу. Всё, как всегда: форсаж, разбег, отрыв, набор высоты, УБОРКА ШАССИ. Стоп! Вот на этом месте, малость, притормозим и посмотрим, а кто же сидит в кресле пилота? Большинство скажет: « И козе понятно! В кресле пилота сидит человек!» И ошибутся. В кресле пилота сидит человек, который половину работы своей выполняет автоматически. Он годами тренирует движения рук, ног, глаз, повороты головы, мозг анализирует показания приборов. Вот и подошли мы к моменту, когда нужно было убирать шасси. Голова упирается в бронеспинку сиденья, взгляд, через бронестекло (пуленепробиваемое), устремлён на линию горизонта, левая рука потянулась за сиденье, чтобы включить выключатель уборки шасси. Тысячи раз, не глядя, выполнялась зта операция. Тысячи раз. А тут, странно. Рука не находит выключателя, а скорость растёт. Пальцы лихорадочно ищут этот проклятый выключатель. Нет его! Хоть ты тресни. Надо смотреть. Отпускаются ремни сиденья, пилот поворачивается влево, наклоняется и … Страшный удар потряс самолёт, в кабине потемнело, рёв воздушного потока ударил по ушам. Первая мысль: «Сбили что ли? Кто? И зачем в боеголовку ракеты насыпали куриных перьев? Всю кабину испохабили». Не поднимая головы, лётчик пробует управление. Самолёт слушается рулей. Поворачивает голову слегка вправо и видит двухкилограммовую отбивную, с кровью и перьями, приклеившуюся к бронеспинке на месте, где должна была быть его голова. А переднее бронестекло, как будто растворилось в воздухе. Посадка прошла нормально. Когда вылез из самолёта, увидел улыбающиеся рожи встречающих. Вначале не понял, а потом дошло. Не из самолёта вылез, а из курятника, весь в пуху и перьях. На встречных курсах, двухкилограммовый гусь через пуленепробиваемое стекло, ворвался в кабину истребителя и разбился о бронеплиту сиденья.
Прошли годы, а гусь не забывается. Естественно, не сам гусь. В авиации и похлеще бывают «прибамбасы». Здесь сложнее. Кто же сумел отключить автомат уборки шасси в голове лётчика и сохранил тем самым ему жизнь? Каждый ответит по своему, но я убеждён в одном, мозг моего друга увидел будущее и сработал на опережение.
Приведу ещё один пример из жизни Дальней авиации. На смену винтомоторным самолётам, пришли реактивные, как истребители, так и бомбардировщики. Речь пойдёт о ТУ-16. Красавец! Шесть человек экипаж: четыре офицера в передней кабине и два в задней. Буквально в хвосте самолёта сидели радист и стрелок - солдаты срочной службы. Чтобы попасть на своё сиденье, радист, по ступенькам открытого люка, под сиденьем стрелка, пролезал в своё кресло. Садился. Пристёгивал на себе ремни парашюта, сверху пристёгивал ремни сиденья. Включал натяжение. Теперь он и сиденье были единым целым. Далее чеку принудительного раскрытия парашюта пристегивал к правому ботинку. Слева и справа от него два блистера из плекса, в которые уставились оптические прицелы, для стрельбы из пушек. На уровне груди выдвижной столик с приёмником, вверху, на амортизаторах, передатчик, весом около сорока килограмм (такая была радиотехника). Много внимания уделяю радисту? А, больше некому. От четырёх человек из передней кабины (царство им небесное), нашли только руку с часами, в перчатке. А радист остался жив, правда был, в шоковом состоянии, ушибы и ни царапины.
Век 20-й. Военный аэродром Дягилево, что под Рязанью. Солнечный летний день, на небе ни облачка. Идут полёты тяжёлых бомбардировщиков ТУ-16. Подошло время и нашему самолёту на выруливание. Командир запрашивает разрешение на выруливание у руководителя полётов, старший техник впереди поднимает вверх руки: «Можно выруливать!». Лётчик отпускает тормоза и самолёт плавно покатился к взлётной полосе. Рутина военного аэродрома, даже звуковой фон привычен. Но вдруг в этом фоне что то изменилось. Смотрю на взлётную полосу и глазам своим не верю. Над второй половиной взлётной полосы, задрав нос почти вертикально, на форсаже, лезет в голубое небо взлетающий ТУ-16. Сердце сжалось в предчувствии беды. Не вытянут два двигателя вверх такую махину. Не обеспечат экипаж высотой для катапультирования. Метров 400 набрал самолёт. Потом завис, сдал на хвост, опустил нос и в 200 метрах от торца взлётной полосы, под углом 70 градусов, врезался в землю. Взрыв потряс окрестности аэродрома. Черный грибовидный столб начал подниматься вверх , унося жизни лётчиков. Все бросились к месту катастрофы. Бежал и автор этих строк, держа в руке лопату. Рядом бежал с ломом инженер эскадрильи. Он первый увидел лежащий хвост самолёта и повисшего на ремнях сиденья стрелка. Хвост самолёта лежал на закрытом люке, отрезанный взрывом от основного фюзеляжа. В кабины не попасть и тогда инженер эскадрильи бьёт ломом по бронестеклу. А я, забыв про лопату, заглядываю в блистер в поисках радиста. Нет его! На его место врезался в сидение сорвавшийся с амортизаторов передатчик, но радиста на сиденьи нет. «Чего «варежку» раскрыл!» - кричит кто-то, вырывая у меня лопату. Плекс блистеров тонкий, лопата быстро справилась с поставленной задачей и мы увидели ноги радиста, торчавшие из под сиденья стрелка. Потихоньку вытащили. Живой, в сознании, может даже стоять. Подбежавшие врачи быстро повели его к скорой помощи. Инженер ломом всё таки разнёс пуленепробиваемое стекло, вытащили стрелка в бессознательном состоянии. Кровь на куртке, но живой. От передней кабины нашли только руку с часами и кусок шлемофона. Служившие в авиации скорее всего догадались, конечно, конечно руль высоты. Из-за не законтренной гайки рассоединилась тяга управления рулём высоты. Вот так появляются сироты. Оба солдата срочной службы остались живы, видимо, дошли до бога молитвы их матерей. А теперь вспомните, как подробно я усаживал радиста на его рабочее место. Но, чтобы попасть под сиденье стрелка, юноша , в кризисной ситуации, должен был в обратном порядке проделать все эти манипуляции. Его мозг успел проанализировать ситуацию и принять правильное решение. И, главное, ВРЕМЯ. Оказывается, оно может сжиматься и растягиваться. Ведь в его распоряжении были секунды и кто - то их «растянул», чтобы спасти молодую жизнь. Но кто?
Радист и стрелок остались живы в этой катастрофе. Возможно. сегодня у них есть внуки, которые вряд ли знают что - то о старшем поколении. На всех каналах и частотах видеоящика, 24 часа в сутки, «пляшут» и кривляются совершенно другие «героические» личности. Учителя в школах, не уставая, бубнят о каких то советских «совках». Приходиться писать.
Алексей Хромов