Мир снов

Как понять, что мы спим? Какая вероятность того, что наша нынешняя жизнь – есть нечто более, чем сон? Как доказать, существуем ли мы или может, просто кому-то снимся? А Может даже ни кому-то, а самим себе?

















Предисловие
Сон — это естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности и пониженной реакцией на окружающий мир, присущий млекопитающим, птицам, рыбам и некоторым другим животным, в том числе насекомым.
Wikipedia.
Как понять, что мы спим? Какая вероятность того, что наша нынешняя жизнь – есть нечто более, чем сон? Как доказать, существуем ли мы или может, просто кому-то снимся? А может даже не кому-то, а даже самим себе?

 
Пролог
Я убегаю
Через темное и пустое пространство,
Где ветер сотрет мои воспоминания.
Отсюда, из темноты, нет пути назад.

Ночь меня всегда завораживала. Особенно ночь в городе. Ночью – мир людей замирает. Один за другим гаснут окна в домах, пустеют улицы и дороги. Только одиноко подмигивает желтым цветом светофор и через один освещают улицу фонари. Ночью обычно так тихо, что редкие отдаленные звуки – голоса людей, собачий лай, скрип дверей – слышны, будто они совсем рядом. Вокруг стоит тьма, а в небе зажигаются сотни тысяч звезд. Ночь не только завораживает и вдохновляет, но и устрашает своей неизвестностью.
Но на этот раз я не в городе, а в лесу.
Ночью в лесу не только опасно, но и мистически прекрасно. Тихо. В тишине слышен каждый стук, каждый шорох. Таинственно шумит ветер в ветвях деревьев. Луна освещает верхушки деревьев серебристым светом и изогнутые тени от их ветвей сплетаются в причудливый рисунок. Но я не обращаю внимания ни на страх, ни на красоту природы.
Я ищу ее, взглядом пробегая по ночным деревьям, зарослям, но ничего, она словно сквозь землю провалилась. Сердце колотилось в переживаниях, но не за себя, а за нее. Где-то вдалеке я услышал шум ломающихся веток и бегущие шаги. Закрыв глаза, я приложил ладонь к ним, и повернулся в сторону «шума». Сквозь темноту и деревья, я видел пятерых человек. Они одеты в темно-синие куртки и когда-то белыми, но сейчас серыми и грязными штанами. Видел я их, как будто бежал в метре от них. Мужчины имели одинаковые лица, будто копии, клоны. Им было лет по пятьдесят: легкая небритость, короткие волосы на голове и черные зрачки глаз, которые я смог разглядеть даже в темноте.
Открыв глаза от резкого шума позади себя, я резко обернулся, – девушка стояла прямо за мной, грязная, в листве. В руках она держала небольшой кусок металлического прута, понятия не имею, зачем ей понадобилась эта бесполезная железяка. Быть может, с ней, моей спутнице было спокойней, и я с силой бросил ненужный прут в кусты. Я мысленно обнял ее, прижав сильно-сильно к себе, и она как бы почувствовала это объятие, – улыбнулась мне, и вытерла с моего лба застывшую кровь.
Весь мой страх и напряжение моментально улетучилось.
– Больше я тебя одну не отпущу, это плохая идея, давай, нужно двигаться дальше, они близко, – сказал я, указывая в сторону, только что «видевших» бегунов.
– О’кей, – услышал от нее я.
Взяв ее холодную и грязную миниатюрную ручку, я снова закрыл глаза и устремил «взгляд» вперед.
Я мысленно пролетел по лесу, по знакомой тропе, которая привела меня сюда, лес протягивался еще метров на двести и за ним заветная дорога, у которой стояла знакомая мне машина.
– Там все тихо, значит нам туда, – и я быстро потянул ее вслед за собой.
 
Глава 1.
Уже слишком поздно, чтобы попытаться всё исправить,
Нет возможности вернуть всё назад.
Это так тяжело, там, в письме, что я нашёл,
Я запомнил всё строчка в строчку.

***
Звенит будильник.
Его звук настолько настойчив и омерзителен, что заставляет его владельца наобум найти заветную кнопку и нажать на нее. Звук мгновенно исчезает, словно, по велению некой сверхъестественной силы. И, опять, эта же сила заставляет владельца будильника открыть глаза и медленно, неторопливо, пытаясь обратно не провалиться в сон, опустить ноги с кровати и поднять бренное тело.
Сила ведет его на кухню. Ставит чайник на газ и поджигает кухонную плитку, снова ведет его теперь уже в сторону ванны, открывает кран с холодной водой. С открытием глаз, сила моментально покидает это тело и из него вырывается протяжный, но еще сонный зевок.
Хозяин будильника смотрит в зеркало на отражение, потирает щеки холодными ладонями и говорит своему двойнику в нем:
– Фу, ну и присниться же такое, – поглаживая взъерошенные волосы, произносит он. – Понедельник, вновь, ничего, эту недельку мы еще с тобой как-нибудь протянем...
Его слова перебивает свист чайника из кухни.
Рабочее утро Кирилла, сотрудника Городского Архива номер четырнадцать, почему именно четырнадцать он так и не знал, ведь архив на весь город был только один, начинается именно так.
Рабочее место сотрудника архива, состояло из небольшой комнатки – площадью примерно шесть квадратных метров, с одним маленьким окошком. Видимо затем, чтобы даже свет не мог просто так получить какую-то информацию без суеты, очередей и бумажно-бюрократской волокиты. Стол, больше похожий на половину школьной парты, на котором поместился старенький компьютер, на котором даже «Паук » работал с тормозами и зависаниями. Компьютеру давно уже пора было отправиться в музей, но видимо желания пылиться на полке у него совершенно не было, и он продолжал «скрипя, свистя» выполнять свои задачи. На столе находилось нескольких пачек бумаг. Одна кипа – недавно прибывших запросов о необходимости найти информацию, о том, или ином уже давно распавшемся предприятии и его сотрудниках. В основном это требовалось людям, уходящим на пенсию для подсчета трудового стажа. Вторая стопка бумаг – выполненные запросы, за которыми ежедневно после обеда приходила Вера Ивановна, колоритная женщина лет шестидесяти, но с весьма огромным запасом шуток и интересных историй из своей молодости, которыми она открыто, делилась со всеми работниками Городского Архива номер четырнадцать.
Работа Кирилла заключалась именно в поиске данных, про организации которых уже давным-давно не существовало, и вносить их на старенькой потертой клавиатуре в общую базу архива, откуда ее уже передавали нуждающимся людям. Поиск этих предприятий или учреждений помогал телефон Сталинского типа и шкаф – со справочниками номеров телефона начиная еще с 80-х годов. Конечно, отследить передвижение предприятий иногда сводилось только к тому, что он узнавал, только то, что предприятие действительно существовало и о нем знало хотя бы несколько человек, у которых были записи в трудовой книжке. Иногда и просто из слов. Но такое случалось крайне редко, потому как бывший хозяин этого «кабинета» передал Кириллу всю документацию, в которых были практически все данные, обо всех предприятиях и фирмах, которые бывший хозяин находил всю свою рабочую жизнь. Ему оставалось только заполнить справку о нем с указанием даты основания и прекращения деятельности организации и конечно же все изменения названия и поставить штамп. Все это легко добывалось из второй полки того же шкафа с телефонными справочниками.
Сегодняшний рабочий день начался как обычно.
Кирилл вошел в четырехэтажное здание архива, поздоровался с человеком на входе, которому было лет шестьдесят пять, у которого на белой рубашке гордо висел бейджик «Охрана». Хотя все знали, что от обычного сторожа «Охранника» Владимира Сергеевича отличала сама эта табличка, которую, наверное, сам Владимир Сергеевич попросил сделать своих внуков. Кирилл расписался в канцелярской книге с гордым названием «Учет прихода-ухода работников архива №14» и направился дальше.
Поднявшись на второй этаж и открыв дверь под номером 206, Кирилл зашел к себе во «дворец».
Первым делом он открыл окно и выглянул из него. Архив находился в отдалении проезжей дороги и воздух был крайне свежим. Включив свой компьютер, он достал из кармана джинсов телефон, зная о том, что пока компьютер полностью загрузится и будет готов к работе, он успеет позвонить своей любимой и поздравить ее со второй годовщиной их тесных отношений.
Набрав, помнящий на память ее номер, Кирилл достал из второго кармана джинсов маленькую коробочку и положил ее перед собой. Гудка через три в трубке он услышал нежный голос своей возлюбленной:
– Алло, Кирилл, доброе утро!
– Доброе утро Маринчик, с праздничком тебя, родная, с годовщиной!
Через пару секунд молчания любимой она наконец ответила.
– Прости. Я совсем забыла… Целое утро в хлопотах... Тебя тоже Кирилл… Просто на работе завал, шеф рвет и мечет с самого утра, так что извини еще раз.
– Ничего страшного, – произнес он и покрутил в руках коробочку, открыл ее. В ней было маленькое колечко с одним камешком, – Я хотел как-то отпраздновать это событие и пригласить тебя куда-то посидеть в романтической обстановке.
– Я не против, тем более, мне нужно с тобой поговорить. Где и насколько мне быть?
Рассказав ей, что он будет ждать ее часов в семь вечера на площади Мира возле театра, он пожелал ей счастливого дня и закончил свой разговор словами «Целую–люблю!» Кирилл положил трубку.
С Мариной он был знаком уже два года, причем познакомились они при очень банальном событии. После работы вечером выходя из магазина, у нее оборвались ручки на пакете, а выходящий следом Кирилл помог собрать ей покупки, собирая ее вещи, они засмотрелись друг на друга, их сердца моментально начали биться в унисон. Да, это была любовь, любовь – с первого взгляда, любовь, о которой хотелось петь и кричать всем. Кирилл как истинный джентльмен предложил помочь ей донести покупки к ее дому, а она в свою очередь, как истинная леди, позволила, но только к дому. Кирилл взял у нее номер телефона и в тот же вечера позвонил ей. Они проговорили весь вечер и половину ночи. И договорились встретиться. Это первое официальное свидание положило начало великим отношениям, от которых Кирилл ожидал только положительных моментов.
День тянулся как назло долго. Посетителей сегодня у архивного рабочего практически не было и приходилось развлекать себя чем угодно: от слушания музыки на телефоне, до раскладывания на компьютере пасьянса. В обеденный перерыв он вышел на улицу и направился в кофейню, зарекомендовавшую себя вкусной выпечкой, ароматным кофе и небольшими ценами.
Вторая половина дня прошла немного живее. Пришедшая Вера Ивановна порадовала Кирилла очередной веселой историей, которая зарядила его позитивом на остаток рабочего дня.
И вот, наконец, рабочий день закончен. У Кирилла оставалось еще более двух часов до долгожданной встречи с предложением руки и сердца. За это время он успел привести себя в порядок и даже немного перекусить дома.
Заветное время, одев себя в белую шведку, серые брюки и купив пять роз, Кирилл стоял в назначенном им месте.
Стояла превосходная летняя погода, легкий ветерок дул на Кирилла и немного развивал его волосы. Также ветер заставлял дрожать и синие листья деревьев. Последнее время Кирилл задался вопросом, «Почему листва и трава синяя? Быть может ей лучше быть зеленой? Но так уж устроена природа, а с ней не поспоришь…». Напротив него красовался недавно отремонтированный городской театр, в котором он честно сказать, был всего только один раз и то по большой нужде. Неподалеку возле него стоял газетный киоск и пока Кирилл ждал свою возлюбленную, бесплатно, через стекло, изучил немного новостей и прочел пару свежих, но не смешных анекдотов. Рядом шумела вода в фонтане, и дети брызгались ей, пара ребятишек лет по пять, даже умудрилась залезть в сам фонтан и плавать в нем словно в море. Некоторые люди, находясь у фонтана, ловили его влагу – фотографировались.
Обернувшись в сторону, откуда должна идти Марина, он вдалеке заметил знакомый силуэт. Это была девушка двадцати трех лет, что как по закону, на четыре года младше его, черные волнистые волосы до плеч, роста, примерно, метр семьдесят, стройная, но не худая. Одета она была в коричневое легкое – летнее платье с какими-то черными орнаментами, которые Кирилл всегда хотел разглядеть, но снимая его с хозяйки, всегда об этом забывал.
Подойдя к нему, Марина и Кирилл обнялись. Он хотел поцеловать ее в губы, но она отвернулась, от чего поцелуй угодил в щеку, сказав на это:
– Извини, немного приболела, не хочу тебя заразить.
– Зараза к заразе не пристает, – с улыбкой сказал Кирилл и протянул ей букет, – С праздником родная!
– Спасибо, – ответила она, – Извини, но я тебе цветы не купила, – улыбнулась она.
– Думаю, я переживу как-нибудь без букета. Ну, что, пойдем? – Кирилл взял ее за руку и повел по проспекту, в конце которого был небольшой с крайне приемлемыми ценами, как раз по зарплате работника архива, ресторанчик.
Они шли не спеша, вдыхая летние ароматы и подставляя свои тела под вечерние лучи готовящегося спать солнца. Всю дорогу Кирилл болтал о всякой ерунде общего характера и расспрашивал о дне Марины, которая сегодня была крайне молчалива и печальна. Подойдя к дверям ресторанчика с обещающим названием «Счастье» и собравшись только войти, как Марина остановила его:
– Кирилл, послушай, я все знаю о твоих сегодняшних намерениях, – ее глаза покраснели, будто сдерживая слезы, – В общем, Кирилл, прости… и попытайся выслушать…
***
Я сходил с ума от пустоты. Черная дыра в моем сердце росла и становилась все больше и больше, темнее черного. Весь последующий день я ходил как на автопилоте, после расставания с Мариной мне не хотелось ничего, даже напиться, как следует, желания не было. В голове стояли воспоминания двух прошедших лет, которые я считал самыми счастливыми и наилучшими в своей жизни.
Точную причину ухода Марины мне так и не удалось понять, точнее не услышать. У меня есть такая особенность, когда я переживаю, я не слышу ничего и никого, я становлюсь крайне рассеянным. И вот почему после слов Марины «Прости и пойми», у меня словно отключился мозг. Я падал куда-то вниз, в темноту и мрак. Придя в себя, я видел, как она не спеша удалялась от меня, а после и вообще исчезла, будто ее и не было вообще. Сжимая коробочку с кольцом в кармане, и вытащив ее, я с силой бросил в сторону проезжей части дороги, она ударилась о землю и после была раздавлена проезжающей маршруткой.
Ночью того же дня я пытался несколько раз набрать ее номер но, в ответ из телефона слышал «Сейчас отсутствует связь с абонентом, перезвоните ему позже». Ночью глаз я так и не сомкнул. Пытаясь понять, что же произошло, и что такого я сделал, но причины так и не вспомнил.
«Может у нее появился другой»,
«Может она меня разлюбила»,
«А может и вовсе не любила, просто играла со мной».
И это была только малая часть моих бредовых мыслей. Я умел сам себя накрутить, а после приходилось самому расхлебывать и разгребать завалы ненужной, и ложной информации в голове. Да, вот такой вот я странный человек, мечтающий о зеленой траве.
На следующее утро, придя на работу, моя персона просто сидела и смотрела в экран монитора. Работать желания не было совершенно. Даже ежедневную историю от Веры Ивановны я пропустил мимо ушей и казалось, это ее даже обидело. После работы, зайдя в магазин я чуть было не купил бутылку коньяка, но подумав, что «Оно того не стоит» вышел из магазина с пустыми руками.
Вечером мне позвонил Артем – мой лучший друг и выслушав все, что я ему рассказал, приказным голосом сказал ждать его дома и цитирую его «Иметь чистую посуду».
Не прошло и часа, как в мою дверь позвонили. Открыв ее, я увидел Тёму с двумя пакетами. Кивком в сторону кухни я мысленно пригласил его.
Присев за стол, я наблюдал как мой друг вываливал на стол колбасу, сыр, хлеб, три бутылки какого то пойла, что то, типа мартини или вермута, банку кофе – причем сто граммовую, печенья и еще чего-то, на что я уже не обращал внимания.
– А теперь рассказывай, все как есть, – налив в две кружки вермута, сказал Артем, – Хотя погоди, пока не рассказывай.
– Давай, – он ударил свою кружку об мою кружку и залпом выпил, кинул в рот кусок отрезанной колбасы, – М-м-м-м, неплохо, – закурил, сбивая пепел в крышку от вермута. Я не курил, и поэтому мог предложить курящему гостю вместо пепельницы, максимум, крышку от консервации.
Я осилил только понюхать содержимое кружки и поставил ее обратно на стол, так и ни произнося не слова.
Артем тем временем наполнил уже вторую кружку светло-желтого напитка, повторил свои действия, ударил ее об мою, также быстро опустошил ее.
Я отпил чуть из кружки... Сладко-горькая жидкость прошла по моему горлу и разошлась теплом по всему моему телу, а горьковатый дым от сигареты Артёма добавил свой осадок...
– Слушай друг, – наконец-то выдавил я из себя, – А почему трава синяя?
Артем выдохнул дым и почесал голову.
– Ну не знаю даже, видимо там, наверху так решили, а почему спрашиваешь?
– Да так, подумал, красиво смотрелось бы в зеленом цвете, представь листва деревьев – зеленая, трава – светло-зеленая.
– Не забивай свою черепушку вопросами, на которые уже давно даны ответы, тем более, ты где видел траву другого цвета? Во, блин как сказанул прямо философ, давай лучше выпьем.
Артем налил себе третью, а мне только капнул пару капель со словами:
– Обновить нужно...
Сидели мы с ним часов до трех ночи или утра, как знать. На работе я взял три дня отгулов без содержания заработной платы, то есть за свой счет до выходных, так что мог не заботиться о ней, хотя последнее время я и не заботился вовсе. По правде говоря, мне осточертела эта работа, я попросту не получал удовольствия от нее.
Тема уже засыпал за столом. Конечно, ведь он же прикончил всю выпивку и съел все продукты, которые принес. Даже от печения следа не оставил. Иногда я думал, что моего друга лучше убить, чем прокормить. Я же выпил единую кружку вермута. Отправив друга отдыхать в зал, на диван, сам собрал все со стола и вымыл посуду в холодной воде, которая хоть немного привела меня в чувство реальности.
Я направился к себе в комнату. Лег на кровать и закрыл глаза.
***
Посуда в серванте звенела, кровать ходила из стороны в сторону, все это продолжалось минуты четыре, после последовал звук будильника, который Кирилл встретил стоя у окна и наблюдая как в соседних домах загорался свет и люди выходили на улицу в сонных одеяниях.
Землетрясение прокатилось по городу в 4:47 утра. Такого сильного толчка Кирилл ни чувствовал не разу в жизни, хотя и само землетрясение он почувствовал впервые. Попытка встать на ноги во время тряски не увенчалась успехом и он грохнулся на кровать. Ощущения были похожи на те, которые человек испытывает в достаточно быстро едущем поезде по не совсем хорошей железной дороге. Он мог только наблюдать, как из стороны в сторону шатается над ним люстра, которая, то приближалась, то отдалялась от него. Ощущался прямо-таки животный ужас, присутствовал страх смерти. Эти чувства будто вырвались наружу из глубокого подсознания. Чувства, которые испытывали его предки, бывавшие возможно в таких ситуациях. В любом случае, Кирилл пытался справиться с внутренней паникой и сохранить способность к рациональному мышлению.
В голове вспоминались «Правила действия граждан при чрезвычайной ситуации – землетрясения», которые он слышал в каком-то иностранном фильме: «Встаньте в проем двери», говорилось там. «Какой, на хрен, проем, если с кровати даже не подняться, тупые фильмы», пролетело у него в голове.
Тряска прекратилась. Шок постепенно проходил. Тиски страха постепенно разжались, и Кирилл почувствовал себя увереннее, встал с кровати и подошел к окну.
К Кириллу подошел пошатывающийся Артем, который должно быть еще не отошел до конца от действия алкоголя.
– Я уж думал, это меня так от вермута штормило, а оказывается вот оно что, – показывая на трещину, которая пошла по соседскому дому, – Что было это то?
– По-моему, землетрясение, – задумчиво сказал Кирилл, – Первый раз такое чувствую и вижу нужно, на всякий случай, найти документы.
Паспорт и свидетельство о рождении лежали в заднем кармане Кирилла. Также в паспорт он вложил фотографию родителей, которые умерли еще тогда, когда ему только исполнилось восемнадцать лет. Именно в этом возрасте он научился жить далее. Жизнь такая, какая она есть, и воспринимать ее нужно именно так, таким стал его девиз. Незамысловатый конечно, зато настоящий и правильный. Артем в это время шарил по холодильнику, в поисках чем бы поправить головную боль.
– Кирь, у тебя точно нет ничего? Блин, голова трещит, как колготы толстой стриптизерши, Киря, а? Ну спасай же старого друга.
С Артемом Кирилл познакомился 3 года назад, когда ехал в маршрутке домой с работы и какой-то пьяный или накуренный тип стал размахивать в ней ножом, отказываясь заплатить за проезд. Вместе они скрутили и утихомирили его. Затем пассажиры вызвали наряд милиции. А Кирилл и Артем, отправились в ближайшую пивнушку полечить нервы, а после нее продолжили «лечиться» у Артема дома. У них оказалось много общего, начиная от общих интересов и до музыкальных предпочтений, и с тех пор стали «не разлей вода».
– Да говорю я тебе, нет ничего, хотя спирт есть медицинский, – продолжая наблюдать за людьми на улице, крикнул Кирилл.
– Ну вот, а говоришь нет, давай свой спирт, где он там? – донесся из кухни довольный голос Артема.
– В зале, где ты спал, в среднем ящике шкафа посмотри.
– Ах да, кстати, как я в зал то попал? Да и в паху что-то болит, ты меня ни кому то в аренду не сдавал, пока я спал тихим мирным сном?
– Все может быть, – усмехнулся Кирилл, также стоя на месте и продолжая разглядывать о чем-то разговаривающих людей на улице.
Тёма быстрым шагом зашагал в зал, Кирилл услышал щелчок выключателя и ругань Артема по вине отсутствующего электричества, и как открылась дверца шкафа, и шуршание по нему, после последовал радостный крик
– Д-а-а-а-а, – радостно воскликнул он, – вот он – медицинский, сейчас ты дядю Артема и полечишь, ф-у-у-у, а вонючий какой, вот что значит настоящий друг. А быть другом – это хорошая карма. Так, что мой друг, сиди на попе ровно и жди. Тебе воздастся, – философствовал Артем.
– Так и запишем-с, – выкрикнул из комнаты Кирилл.
– Слушай брат, а что это за тетрадка здесь у тебя, как раз под лекарством, а? Написано – он на мгновение замолчал – «Кириллу от Марины».
– Какая тетрадка? От Марины?
Кирилл оторвался от окна, вышел из комнаты и подошел к Артему, который разнюхивал содержимое бутылки. Он взял тетрадь из его руки. Света в квартире не было и по этому Кирилл взял из рук Артема его телефон с фонариком. Тетрадка была листов на двенадцать с собачками на обложке, где в месте для подписи была надпись: «Кириллу от Марины».
– Да это ее почерк, – сказал Кирилл, открывая ее, – Странно, откуда ей здесь взяться?
– И что там, – надпивая из бутылочки спирт, спросил Артем, и добавил, – Какая все таки гадость, этот твой вермут, угораздило меня взять его, а все это продавщица – прорекламировала: «Возьмите, не пожалеете», да нет я не жалею, что взял его – я жалею, что проснулся. Зато продавщица симпотичненькая такая, ножки от ушек, личико милое прямо таки – ангельское, а глаза… глаза… размера полагаю третьего может даже третьего с половиной м-м-м, должно быть женюсь на ней.
«Кирилл, дорогой мой, родной и любимый. Если сейчас ты читаешь все это, значит, так нужно было мне поступить. Я знаю, что ты как обычно не слушал меня, когда я тебе все говорила, – вот поэтому и оставила тебе это послание. Кстати, на обложке тетрадки твои любимые лабрадоры, специально с ними выбирала. Значит то, что ты сейчас читаешь, может показаться тебе шуткой или бредом сумасшедшей девчонки, но если ты все воспримешь всерьез, то в скором времени поймешь, что все это правда. Тогда у «Счастья», нет, ты не подумай, что я пробралась к тебе в квартиру и оставила эту тетрадку, все это я писала за несколько дней до этого, я знала все что с нами произойдет, вернее только с тобой, все твои действий и слова. Так вот у «Счастья» ты явно меня не слушал, услышав от меня только «Прости» ты, как обычно погрузился в свои мысли, я даже знаю что ты выкинул кольцо на дорогу, и сейчас читая это письмо после землетрясения у тебя мурашки по коже от всего этого, но уверяю, то что ты прочтешь дальше может тебя шокировать еще больше. В общем, все что ты сейчас видишь, чувствуешь, все твои друзья и даже Артем сидящий в кресле с бутылкой медицинского спирта, все это сон, твой сон, сам то ты реальный но все окружение твое и все что ты делаешь это все тебе снится. Пойми, это правда и как я писала тебе в начале, я не больна, хочешь проверить это? Попроси Артема загадать имя, число до двух ста и допустим какой-нибудь город, но не переворачивай страницу, пока не услышишь его ответ»
 


 
Кирилл оторвался от тетради и устремил свой взор на Артема, развалившегося в кресле.
Артем заметил пристальный взгляд друга, не стал долго ждать и сделал вид смущенности протянул:
– Что-о-о?
– Слушай Темыч, а назови мне любое имя, какое тебе только пришло в голову, число до двух сотен и какую-то страну, – оторвав взгляд от него и всматриваясь в тетрадь, сказал Кирилл.
– Мужик, да не гони, что ты хочешь?
– Назови, так нужно, – настоял Кирилл.
– Ну ладно, имя пусть будет… Кристина – как тетка твоя, симпотная конечно женщина, число – 135, ну город – Гондурас, – с улыбкой сказал Артем, развалившись в кресле еще больше, с такой довольной физиономией, как будто, выполнил некое сверхсекретное задание достойное Агента 007 – Джеймса Бонда.
Кирилл перевернул страницу тетрадки:
« И так, имя Артем сказал – Кристина, число 135 и передай ему, что Гондурас это – страна, а не город…»
 

 
Тетрадь и мобильный телефон выпали из рук Кирилла и он сел на край дивана, взявшись за голову обеими руками.
– Мужик ты в порядке? – подскочил к нему Артем.
– Тебе просили передать, что Гондурас – страна, а не город.
– Кто просил? Эй, Кирюх ты что? Ты в норме? На, возьми, вот глотни спиртику, – и он протянул ему бутылочку.
– Да я уже и сам ничего не пойму, вот, – подняв с пола тетрадь, – Прочитай.
Артем поставил бутылочку с обжигающей жидкостью на пол рядом с собой и уставился в листы. Почти пару минут впившись в них, он водил глазами по тексту, перевернув на страницу с «Предсказанием», он отбросил тетрадь в сторону и сел рядом возле Кирилла на пол.
Минуты три они так сидели и ничего не говорили. Первым заговорил Артем.
– Знаешь друг, таких – как твоя Марина, раньше на костре сжигали, а может это ты меня так разыграть захотел? То я тебе вот что скажу, розыгрыш удался. Хотя от куда ты мог знать, что я тебе скажу и о моей неграмотности в сфере географии, со школы ее не переношу, фу на нее, но то что я сон я могу оспорить, – и он легко ударил Кирилла в плечо, – Ну как почувствовал? Сон так может?
– Да почувствовал, – потирая плечо, ответил Кирилл, – Я сам не пойму ничего…
Его речь перебил резкий шум и звон посуды. Вторая волна землетрясения прокатилась по городу. Ровно через пол часа после первого.
Не задумываясь кое-как держась за стены, они выскочили из квартиры и по ступенькам просто слетели с третьего этажа на улицу. Вслед за ними выбегали соседи. Землетрясение не прекращалось.
Люди стояли пошатываясь и смотрели как по домам начинали проходить трещины, из домов рядом выбегали такие же еще не отошедшие от первого толчка люди, дети плакали, старики стояли и рассказывали, что за свою жизнь не видели ничего подобного…
И тут Кирилла осенило… «ТЕТРАДЬ осталась в квартире на полу…».
Он быстро, расталкивая людей вбежал в подъезд, услышав только позади себя голос Артема «Кирилл!!! Куда? Стой, твою мать…»
Кирилл бежал по ступенькам. Сверху на него сыпалась штукатурка и мелкие камни. Дом продолжал трястись, но держался из последних сил, все-таки строили «на века». Поднявшись на третий этаж, он вскочил в свою квартиру, входная дверь в которую так и оставалась открытой и повернул в зал. Тетрадь так и лежала на полу, куда бросил ее Артем. Прямо перед Кириллом внезапно упала люстра, которая по всей вероятности не выдержала этой карусели. Подхватив с пола тетрадь, Кирилл также быстро направился к выходу, только на выходе из квартиры за собой он услышал знакомый женский голос «Доверься мне, закрой глаза!!!», он обернулся, за ним стояла Марина.
– Что?... Как ты здесь?…
– Закрой глаза, я тебе говорю, – крикнула Марина, подошла к нему и ладонью закрыла его глаза, при этом крепко обняв его.
***
Я очнулся в какой-то комнате, а вернее, стоя посередине палаты, она была довольно просторная. Два больших окна, за которыми было светло, свет пробивался сквозь занавески. Возле окон стояла кровать, с другой стороны кровати стояли какие-то медицинские приборы, которые видимо, показывали состояние организма, два небольших стула и пустой столик. Подойдя к койке и посмотрев на лежащую там девушку, я увидел в ней нечто знакомое, очертание лица, цвет волос, но стрижка была совсем другая, небольшая родинка у левой брови… Это была Марина. Я подошел почти вплотную к ней и стал рядом на колени.
– Марина, неужели это ты? Что же произошло? И что с тобой случилось? И как я сюда попал?
И вновь позади себя я услышал тот же знакомый женский голос…
– Да Кирилл, это я...
Повернув голову на голос, я увидел Марину, именно ту Марину, которую я хорошо знал и любил, и именно в том коричневом платье, в каком я видел ее в нашу последнюю встречу у «Счастья».
Поднявшись с колен на ноги, я смотрел то на нее, то на девушку, лежавшую на койке, и пытался найти отличия. Отличия были лишь в прическе, которая у лежащей девушки вовсе отсутствовала, волосы были беспорядочно зачесаны. И разница в цвете лица, у Марины на койке оно было бледное и какое-то не живое.
– Это твоя сестра? – выдавив из себя, спросил я у Марины, показывая на девушку.
– Нет Кирилл, это я, – и она подошла ближе к кровати и попыталась провести рукой по лбу девушки, но остановившись рука в сантиметре от лба отскочила от него, словно однополярные магниты друг от друга, – Попробуй прикоснуться к ней, – предложила она мне, показывая на девушку.
Я подошел ближе к кровати и повторил ее действия. Только я хотел коснуться ее лба, как мою руку откинуло от нее. Я почувствовал жжение на пальцах, словно опустил пальцы в емкость с горячей водой.
– Как это понимать? – я снова повернулся к Марине.
– Я же тебе писала это, ты – во сне, как и я, тогда, а она, – показывая на кровать – Вернее – я сейчас только телесная оболочка, попробуй притронуться не к ней, а к кровати или к аппаратуре на столе.
Я провел рукой по столу, на котором стояли приборы и надавил на него, я не почувствовал преграды – моя рука просто провалилась сквозь стол. Я ощутил себя призраком, мне стало страшно и я отдернул руку от стола.
– Теперь ты мне веришь? Хотя, мне кажется, еще нет, попробуй выйти из палаты, но не через дверь.
Я подошел к дверям палаты и двинулся просто на них… Преграды я не почувствовал, прошел через них как через воздух, за мной так же прошла и Марина.
– Думаю, в будущем ты все поймешь, или попытаешься понять… – сказав это, она подошла ко мне и прикрыла мои глаза ладонью.
– Только верь мне, а теперь… За-а-а-с-ы-ы-ы-ы-п-а-а-а-а-й.
Я почувствовал, что очень хочу спать. Мои глаза слипались и не в силах сопротивляться. Они закрылись.
***
«Кирюх очнись!!! Давай поднимай с него это…. Все готово… Как он доктор?… Жить будет… он потерял сознание от шока, наверное, может от удара по голове», – все это Кирилл отчетливо слышал возле себя и в конце концов открыл глаза и увидел возле себя Артема, двух незнакомых мужчин и видимо доктора в светло-голубом халате.
– Док, он это, глаза открыл, – закричал во весь голос Артем... – Ты как друг, живой?
– Да вроде жив, только голова болит, что случилось? Где Марина? – вертя головой в разные стороны и приходя в себя, ответил Кирилл.
– Марина? А она-то здесь причем? Да и не было ее здесь, тебя вон камнем по голове ударило. Когда землетрясение закончилось, ты не вышел из дома, я уж подумал «Все капец другу, готовьте пирожки с капустой». Я и побежал за тобой, удостовериться, гляжу, а ты лежишь – отдыхаешь. Подъем давай.
– Вот спасибо за доброту, – с сарказмом вымолвил Кирилл.
Артем подал руку Кириллу, поднял его на ноги и обтрусил пыль с друга.
– Ты мне вот что скажи, какого перца ты туда побежал? – спросил Артем
– За тетрадью…
– Вот блин, я уж думал за моим спиртом побежал, – и повернувшись к врачу Артем спросил у него, – Гражданин доктор, это, спиртику лишнего не найдется? Нервишки… Эмм… Полечить?
– Спиртом нервы? Ну, вы шутник. Вот вам, Барбовальчику, десяток таблеток они помогут, – сказал доктор, доставая из своего чемоданчика пластинку длинных, – с одного края белых, с другого – голубых капсул.
Артем взял пластинку и понюхал ее, будто готовился целиком проглотить ее. Но поняв, что оно не съедобное, вернул лекарства доктору со словами:
– Цветы и конфеты не пьем.
– Ладно, хватит тут болтать, что уже закончилось все? Хоть без жертв, – встрял в их разговор Кирилл.
– Да вроде бы, без жертв, – отозвался один из мужчин. – Дома наши выдержали, но есть трещины немного, но подлатать и еще столько же простоят. По радио передали толчков больше не ожидается, хотя не верю я им. Это даже не толчки, а в старых шахтах обвал был, городок то наш шахтерский вот старье и обваливается.
– Сидим здесь, как на мине, скоро так все под землю уйдем, – произнес второй.
Людей уже начали запускать в свои квартиры, но после ночного кошмара люди никак не могли прийти в себя. Хмурые и угрюмые лица людей не отражающие ни каких эмоций, кроме одной – ужаса. Страха не было, он уже прошел, а вот ужас, был везде.
Зайдя к себе в квартиру, Кирилл увидел полнейший беспорядок. В коридоре на полу валялась разбросанная одежда, упавшая вместе с вешалкой. Старая люстра не выдержала и рухнула на пол, разбившись на мелкие кусочки. Зеркало на стене каким-то образом осталось висеть на своем месте, но покосилось на одну сторону.
Пройдя в зал, Кирилл сразу увидел трещину на потолке, которая прошла почти посередине, как раз в месте крепления люстры. Все содержимое шкафов было разбросано по полу, как будто в квартире побывали воры. Разбитой оказалась не только люстра, побито было большая часть посуды, находившейся в серванте. Телевизор лежал на боку рядом с книгами и разбитым будильником и горшком с цветком. Все было засыпано штукатуркой.
В спальне был такой же хаос. Настольная лампа упала с трюмо, но не разбилась, а лопнула. Карниз оборвался с одной стороны так, что штора до половины свисала на пол. Ветка, от рядом растущего дерева, обломилась и с силой влетела в окно, разбив стекло. Зрелище было не из приятных. Находившийся рядом человек, вряд ли бы выжил.
Меньше всего пострадала маленькая комната, она будто спряталась от землетрясения. Раскиданные по полу диски, журналы, картина с нарисованным на ней маяком, висевшая на стене, упала, но так удачно, что ее рамка не разбилась.
Но больше всего пострадала кухня. Обилие небольших вещей увеличила этот бедлам. На полу валялись баночки, крышки. Полка со всевозможной посудой оборвалась, и все ее содержимое в разбитом состоянии покоилось на полу. Сахар, соль, перец, все это было рассыпано по полу и смешалось вместе с землей из цветников. Микроволновая печь до половины сползла со стола, одно лишь легкое прикосновение и она окажется на полу со всеми специями. Опрокинутые табуретки, лопнувшее оконное стекло.
Конечно, весь этот бардак в квартире можно было убрать, отремонтировать, кроме одного – воспоминаний о прошедшем. Оно вошло в память Кирилла и поселилось там на всю жизнь.
Голова Кирилла болела и в ней пролетали мысли, «То что я видел и чувствовал правда? Или результат удара по голове?», жутко хотелось спать. Кирилл глянул на часы, было 8:40 утра, «Неужели так быстро время полетело, и сколько же я был без сознания», опять подумал он.
Артем следом заскочил в квартиру и только охнул от увиденного. Но, в скором времени, куда-то быстро убежал, прихватив свой кошелек, найденный в зале, и пакет. Кирилл же, переодевшись в более чистую одежду, найденную на полу, лег на кровать, в менее пострадавшей маленькой комнате, пытаясь собрать все мысли в кучу. Закрыл глаза.
 
Глава 2
Любая реальность – иллюзия,
Любая иллюзия – это реальность.

***
Сердце билось с невыносимой скоростью. Кровь с неистовой силой хлынула по артериям, спеша вернуться обратно к сердцу. Пошевелиться было не возможно, все мышцы моего тела словно парализовало, лишь зрачки глаз, которые округлились от страха, метались – пытаясь охватить все сразу в поисках скрытой угрозы. Я был просто прикован к кровати и чувствовал на себе чей-то чужой взгляд, взгляд – от которого сердце билось все быстрее и быстрее. Возможно, мой крик разбудил всех в округе, но без толку я также лежал на спине укрытый всего лишь легким летним пледом. Глаза мои были полностью открыты, но увидеть, то или что так пристально на меня смотрело, я не мог. Оно было сбоку от меня. Мне казалось, – реальностью стал один из тех кошмаров, когда человек знает, что спит, но не может проснуться. Я издал еще один громкий крик, что-то типа «Прочь от меня!!!» и с силой рванул руки и ноги от кровати. И у меня получилось. Я вырвался из этого плена. Я освободился.
Сердцебиение постепенно приходило в норму, взгляда на себе я больше не чувствовал. Я снова мог двигаться. Теперь мне оставалось понять – было ли это явью или же сном, а может это глюки от удара по голове, а может это был приступ паники. Я не знал. Поднявшись с кровати, я осмотрел комнату. Она была пуста. Кроме меня никого в ней не было или мой гость был невидим. Я вышел в коридор и направился в зал, увидев мирно спавшего Артема. Я ткнул его пальцем в нос и он зашевелился, приоткрыв глаза.
– Ты спишь? – спросил я у него
– Нет, блин, танцую, хотя уже не сплю, – пробурчал мне Тема. – Что хочешь от спящего красавца?
– Ничего, забей, – я бросил взгляд на часы, они показывали около двух ночи.
– Забил, – ответил мне Тема и отвернулся лицом к стенке.
«Значит, все-таки сон», – подумал я про себя и направился к себе в комнату.
Спать уже не хотелось, я щелкнул выключатель. Электричества до сих пор не было. Я взял со стола «Тетрадь Марины», включил фонарик на мобильном телефоне и продолжил ее читать:
«Думаю после всего того что ты увидел ты задаешь себе вопрос «А правда ли это все? Или может это результат твоей бурной фантазии? Или, может быть, это нервы с тобой так играют из-за нашего расставания?» Но я тебя уверяю все это – правда и то, что ты видел в больнице это все реальность, моя реальность... и твоя. Давай же я тебе попытаюсь рассказать все. Меня действительно зовут Марина, и я действительно люблю тебя, «Почему же я отказала тебе?» спросишь ты, да потому что я хочу быть с тобой только в реальной жизни, а не во сне. Как же мне сложно сейчас все это писать так, чтобы ты понял, но я все же попытаюсь».
 
 
– Здравствуй, родной... – услышал я девичий голос возле себя. Обернувшись, я увидел Марину, она стояла вся в голубом одеянии, а точнее в одежде, в какой она лежала на больничной койке.
– Марина? Но как? Или я обратно сплю?
– Да, родной, ты спишь и также как и я, очень давно. Мой сон длится уже девять лет, а твой – три года.
– Не может этого быть, как это? Я не могу поверить. Ведь я все эти годы, жил привычной жизнью – работал, отдыхал, кушал, встречался с Артемом и, кстати, с тобой тоже…– я взялся руками за голову и опустил ее.
– Это все сон и, мне кажется, Артем играет во всем этом не последнюю роль. Все началось именно во время вашего знакомства, а именно тогда, когда в той маршрутке тебя вытолкнул из нее, напавший на пассажиров мужчина, ты ведь этого не знаешь? Ведь, именно, тогда ты и уснул, точнее, уснуло только твое тело.
– Ты что-то путаешь, меня никто не выталкивал из маршрутки. Тогда нам с Артемом удалось утихомирить того парня без всяких негативных последствий, как для себя так и для окружающих. После, приехал наряд милиции и забрали его, а мы с Артемом тогда отправились отмечать нашу общую «победу».
– Да, это твоя версия произошедшего. Тогда ответь, тебя после всего этого вызывали в милицию? Ты давал какие-то показания после? Был на суде свидетелем?
Я задумался, «А ведь и в правду, после этого случая с нами не связывались работники милиции и даже не вызывали повесткой в суд для дачи показаний, мы просто выпустили это все из головы».
– Вот видишь, – посмотрев мне в глаза, сказала Марина.
Я сидел и не знал что спросить. Голову мою переполняли вопросы, но собрать все это в единое целое я не мог. Наконец собравшись с силами и мыслями, я спросил:
– Я умер… Тогда?
– Нет, Кирилл, ты не умер ты в коме, как и я. Ты спишь и все, что сейчас с тобой происходит результат действий твоего мозга. Это как бы – управляемый сон, но ты об этом просто не знаешь, вернее уже знаешь. Единственное, я не пойму, почему ты до сих пор спишь, ты должен был проснуться… Я хочу, чтобы ты, вышел из него и помог мне также выйти, потому что, мы с тобой здесь в опасности. Я хочу, дабы ты верил мне. Ведь вспомни, за эти два года, что мы знакомы здесь, я тебе не разу ни подавала повода для сомнений, и я не была фантазеркой, – это не в моем репертуаре.
– Если, это правда, что же случилось тогда? Три года назад?
– Это все ты узнаешь, но чуть позже. Для тебя и так уже очень много потрясений на сегодня. Ложись и отдохни, – она подошла ко мне вплотную, присела рядом, крепко обняла и ладонью закрыла мне газа.
Единственное, что я услышал после этого, были слова «Спи любимый, у нас все получится…»
***
Впервые за последнее время мне ничего не снилось, сегодня я проспал более двенадцати часов.
Со времени последнего визита Марины прошла неделя. Все постепенно налаживалось. Толчков землетрясения больше не было. Люди медленно возвращались к обычной жизни. На пострадавших домах велись небольшие ремонтные работы. Артем помог мне навести небольшой порядок, также вернулся к себе домой, который даже ни капельки не пострадал, к своей работе.
Артем работал в одной конторе по доставке питьевой очищенной воды в городе. Он занимал должность по оформлению заказов на продукцию. Семьи у Артема не было, вернее он был разведен.
Однажды, узнав, что жена изменяет ему с каким-то молодым барменом, собрал свои вещи и ушел из дома. А после, не очень мирных переговоров, официально развелся, оставив квартиру бывшей жене, сказав ей на прощание лишь слова: «Да пошла ты...». Поэтому проживал в однокомнатной квартире. После развода, он хотел уехать к родителям, но что-то его остановило. Да и жить с родителями в свои тридцать два года он не хотел. И поскребя по кладовкам, и продав немалую коллекцию холодного оружия деда, ему хватило на приличную квартирку, с уже готовым, капитальным ремонтом.
Проснувшись после сна я, как и обычно, направился на кухню, поставил чайник, заварил себе кофе. Могу сказать откровенно, это было неким подобием ритуала в моей жизни – начинать утро с горячего кофе. Утро без кофе – сулило неприятности.
Планов на сегодняшний день у меня не было, поэтому целый день я решил провести дома, продолжить наводить порядок после землетрясения и разобраться во всех своих мыслях. Переварить всю полученную мной информацию. Раз все это только сон, то на свою работу я просто-напросто забил. Я даже не отвечал на телефонные звонки от начальства и коллег. Только налив в чашку кофе, как мою трапезу перебил очередной звонок на мобильный. На этот раз это был Артем
– Да Тем, что хочешь?
– Кирь, нужно встретиться, это важно, – быстро и громко сказал Артем.
– Что случилось? У тебя обеспокоенный голос?
– Все при встрече, приезжай ко мне и ты сам все увидишь, но прошу поторопись… – и он повесил трубку.
Не допив свой кофе, что обозначало – будут неприятности, я быстро оделся и выбежал из квартиры. Спускался по ступенькам я очень быстро и чуть было не столкнулся, с делающими ремонт сотрудниками коммунального хозяйства. Извинившись, я продолжил свой путь к выходу из дома. Далее, к автобусной остановке.
Хотел я только позвонить в дверной звонок в квартиру Артема, как дверь открылась. На пороге стоял Артем, бледный как стена и с напуганным видом. Одет он был в больничную одежду голубого цвета, в точности в такой одежде была и Марина, в нашу последнюю встречу.
– Что с тобой? Ты в больнице был? – спросил я у него, заходя в квартиру.
– Кирюх, я спал, дома спал, проснулся от того, что меня что то в руку укусило, – и он показал мне руку, как раз на сгибе у локтя я увидел след, больше напоминающий, как после укола или капельницы.
– Потом я раскрылся и увидел на себе эту одежду, – продолжил свой рассказ Артем, присев на корточки и прошептал, – Я дома был, никуда даже не выходил и даже не пил ничего алкогольного.
Я стоял и смотрел так на него где то с минуту. После помог ему подняться и повел на кухню, которая всегда радовала меня своими яркими лимонными цветами, усадил за стол, открыл холодильник и увидел там закрытую бутылку коньяка. Я налил ему в чашку грамм 50 коньяка и заставил выпить.
– Сейчас, Тём, тебе полегчает, только успокойся, – говоря это ему, я вспоминал слова Марины о своем сне и про участие Артема, но пока никак не мог связать все это в кучу.
Немного успокоившись и придя в себя, Артем вышел в свою единственную комнату, служившую ему и спальней и гостиной. Я последовал за ним.
В комнате было чисто, как всегда. Иногда я удивлялся, имея веселый, оживленный и похотливый характер, Артем был просто помешан на чистоте. Каждый вечер у него начинался с влажной уборки. Иногда, оставаясь у меня на ночь, он предлагал свои услуги по уборке моей квартиры, но я всегда находил способ выкрутиться из этой ситуации, ссылаясь на завтрашнюю генеральную уборку.
Зайдя вслед за ним в комнату, я увидел Артема, снимающего с себя этот больничный наряд. Он стоял ко мне спиной, и тут на его спине с боку я увидел большой длинный шрам длинной сантиметров восемь, мы не раз бывали с Артемом в бане и поэтому я знал, что шрамов у него на спине нет. Подойдя ближе к нему, я глазами разглядел шрам, он был старый, точнее рана полностью затянута.
Я хотел показать Артему шрам, но испугался за него, он и так был в недоумении от того, что с ним произошло. Но глядя на шрам, я потихоньку начал все слаживать в кучу «Неужели все, что сказала Марина, правда. Ведь возможно, что этот шрам у Артема от удара ножа, тогда почему раньше его не было? И след от укола? И больничная одежда? Возможно… Артем тоже спит? Может, ночью он побывал там, где и я однажды?» все эти вопросы не давали мне покоя, но озвучивать их я не решился, точнее, пока – не решился, пускай пройдет некоторое время.
Артем уже переоделся в привычную для него домашнюю одежду и направился на кухню. Он налил себе еще немного коньяка и залпом выпил его.
– А может я это… Как его лунатик, а? Может я ночью пробрался в больницу и оторвался там с какой-нибудь молоденькой медсестричкой, которая осталась на ночном дежурстве, и уж очень любит сексуальные ролевые игры? – подшучивая, сказал Артем, – Но, должно же быть какое то более-менее логическое объяснение, может и в правду я ночь провел с какой то милой молодой особой. А, как думаешь, друг?
– Может быть, – подбадривая его, сказал я, – Ты же еще тот ловелас, любитель экстремально развлечься. Все же попытайся расслабиться, может, что-то вспомнишь о своих ночных похождениях.
– Расслабиться, говоришь? Хорошая идея, – наливая себе в кружку еще коньяка, с улыбкой ответил Артем.
До конца дня я просидел у Артема. О том, что случилось, мы старались не вспоминать, хотя я только и думал о том, что произошло. У нас было очень много общих тем для разговора. А иногда мы могли посвятить целый день рассказыванию друг другу анекдотов и веселых историй. После таких наших посиделок мы заряжались позитивом на долгое время. Это время мы провели также.
Начало смеркаться и попрощавшись с другом, я направился домой. Дома наши находились где-то в минут пятнадцать друг от друга, это если ехать на транспорте. И поэтому, я принял решение пройтись пешком и подышать летним воздухом перед сном. Прогулка на вечернем воздухе успокаивала меня. Мысли становились четче и уравновешеннее.
Стояла поистине прекрасная летняя погода. Было не слишком жарко. Подувал легкий ветерок. Чистое небо было усеяно мерцающими звездами, а молодой месяц притягивал, манил к себе всей своей загадочностью. Синяя трава от лунного света казалась фиолетовой, и это продолжало меня заставлять думать о зеленом цвете. На улицу только начали выходить молодые пары, кто на обычную прогулку, кто с целью посетить какой-то ночной клуб, в которых я был редким гостем. Некоторым и просто хватало посидеть во дворе с бутылкой пива.
Подходя к своему дому, я увидел, что в одной из комнат моей квартиры светится мрачный свет. «Возможно, я не выключил его в спешке, когда собирался к Артему», подумал я и все так же не спеша побрел дальше.
Поднявшись к себе на этаж, я начал открывать дверь, но дверь была не заперта на замки. Я отчетливо помнил, что закрывал ее. Сердце мое начало биться сильнее: «Вот тебе и утро без кофе», – подумал я и не спеша открыл дверь, тихо вошел в квартиру, направился в комнату, где горел свет. То, что я увидел, повергло меня в шок. Посреди комнаты на коленях стояла Марина. Она была окружена четырьмя людьми. Люди были одеты одинаково: – темно синие рубашки и белые брюки, в руках у них ничего не было. Они просто протянули их к Марине и такое чувство, что угрожали ей чем-то не видимым. Присмотревшись, я увидел их лица, они были одинаковые, но как такое возможно? И эти лица я уже видел. Да, точно, мне они снились в ночь перед расставанием с Мариной.
На ручке входной двери у меня всегда висела резиновая дубинка, как называл ее Артем «Анальгин», взяв ее в руки, я тихо вошел в комнату. Волна страха, накатывающаяся на меня изнутри, уже граничила к тому времени с истерикой. Еще немного и я был готов наложить в штаны. Но собрав все свое мужество в кулак, я закричал «Отпустите ее!!!». Двое из них повернулись ко мне и не успев, даже сказать что-то им еще, как меня ударило в грудь, словно ветром. Я упал на пол, «Анальгин» выпал из моих рук. Подняв голову, я видел, что они стояли на своем же месте и даже не приблизились ко мне, чтобы ударить. Я не мог больше пошевелиться. Меня сковало, как недавно в моем сне. Я мог только вертеть головой и кричать. Кричал я, в основном, несвязанные словосочетания и угрозы. Я видел перепуганное лицо Марины, но, увы, ничем не мог ей помочь. Она также была скованная и даже ничего не могла сказать, а лишь быстро моргала своими покрасневшими от слез и страха серыми глазами, глядя на меня. И тут мне показалось, я понял ее… Я зажмурил глаза и во все горло крикнул «ПРОСНИСЬ!!!». Не открывая глаз, я кричал:
– Проснись же, проснись, проснись…
Я почувствовал прилив сил, что вновь могу пошевелить телом и открыл глаза. Вокруг не было ни души, кроме, как и стоявшей на коленях посередине комнаты, Марины. Она продолжала плакать, опустив голову в пол. Сквозь ее плачь, я разобрал, что она шепчет:
– Они пришли за мной, они пришли за мной.
Собрав свои силы, я поднялся на ноги и подошел к ней, присел на корточки и обнял ее. Она всем телом прижалась ко мне. Я чувствовал, как с невыносимой скоростью бьется ее сердце. Ее все трясло от страха, я подхватил ее на руки. Она была легче чем обычно и я, практически, не чувствовал ее веса. Понес в свою комнату, положил на кровать и укрыл теплым одеялом, а сам пошел обратно открыл шкаф, в котором недавно Артем обнаружил тетрадь. Взял недопитую им бутылку спирта, залпом опрокинул ее и влил в себя все оставшееся содержимое.
Вернувшись в свою комнату, я увидел, что Марина, встала с кровати и подошла к окну. Она смотрела в него, подойдя к ней я положил руки ей на плечи. Марина так и оставалась стоять спиной ко мне. Ее ладони и лоб прижимались к оконному стеклу.
– Кто это был? – вытянул я из себя.
– Я не знаю…– очень тихо, в полголоса, ответил Марина, оторвав голову от прохладного стекла.
– Но, что они хотели от тебя, и как ты попала в мою квартиру?
– Помнишь, я писала тебе, что могу видеть то, что с тобой произойдет, твое будущее?
– Да, ты писала это в «послании» мне.
– Я больше не вижу... Я боялась за тебя, и поэтому пришла к тебе. Потом, откуда не возьмись, появились они. Окружили меня, они что-то сделали со мной, и я не могла пошевелиться, также как и ты. Один из них сказал, что они слуги Нубара, но я и понятия не имею кто это. Мне очень страшно Кирилл…
– Я не дам тебя никому в обиду, слышишь, Марина? Не дам, но только… – замолчал я.
– Что?
– Я хочу знать все, и без всяких исчезновений на этот раз. Расскажи мне все, – всю правду о себе.
– Хорошо, Кирилл, вижу время пришло. Я тебе сейчас все расскажу, только прошу, выслушай меня и не перебивай.
***
«Я ни разу не была на море. Мне всегда хотелось своими глазами увидеть это необъятное синее пространство, которое так манит к себе своей загадочностью и бесконечностью. Это была моя детская мечта, но жаль, родители у меня не имели возможности свозить меня. После того как мой отец серьезно заболел, сразу после моего рождения, все деньги уходили на его лечение. Моя мама работала на двух работах, что бы заботиться и о нем и обо мне. И вот, когда мне исполнилось четырнадцать лет, папе от какой-то благотворительной организации дали путевку на море на всех нас. Я была на высшей точке блаженства от счастья: «Наконец!! Я увижу море» думала я и сбудется незамысловатая детская мечта. Летом нам и еще одной семье, у них также была девочка, но младше меня, выделили автобус и мы отправились к моей мечте. Но, увы, мечте не было суждено сбыться… Даже не выехав еще из города, наш автобус попадает в аварию. Виновным оказался наш водитель. Еще, вместе с нами, попал в аварию парнишка на мотоцикле. Кто он и его судьбу я так и не знаю до сих пор. Мои родители и семья, с которыми мы ехали – погибли, а я выжила, но была в коме. Я ни чувствовала ничего, меня, просто, не было ни среди живых, ни среди мертвых…
Но внезапно произошло нечто. Что именно послужило этим толчком я не знаю – я открыла глаза. Поднялась с кровати и увидела, что тело мое так и лежит на больничной койке, я как бы отделилась от тела. Взглянув на себя в зеркало, я увидела, что я повзрослела лет на пять.
Я узнала, что меня никто не видит и не слышит. Для меня это было ужасным шоком. Помню, первое время, я просто бегала по больнице и кричала, пытаясь, тем самым привлечь к себе внимание, но безрезультатно. Я сдалась. И однажды, я обнаружила еще одну особенность в себе. Я могла посещать человеческие сны. Первый раз это произошло со мной, когда я прогуливалась по больнице и увидела спящего врача, я подошла к нему очень близко и случайно прикоснулась к его голове. Я попала в его сон. Я могла общаться с ним ровно столько, сколько он спал. Самое большего чего мне не хватало, было общения. Находясь в его сне, я научилась узнавать о его прошлом и будущем. Сны содержат очень много информации о своем хозяине.
Более двух лет я вот так и жила, блуждая от одного сна к другому, пытаясь вернуться в свое тело, но какая-то сила не пускала меня обратно в него. Ты почувствовал это на себе, когда я вытащила тебя из твоего сна, тогда в больнице. Я научилась полностью жить в снах людей и самой развиваться в них. Я делала их более реалистичными. Помогала, иногда, во сне рассказать о неких важных вещах владельцам снов. Как, например, помогла одному студенту, попавшему в больницу из-за нервного срыва, перед важным собеседованием, какие вопросы ему будут задавать и что ему и как нужно говорить. Все время, проведенное в этом состоянии, я боялась выйти из здания больницы, но все-таки, однажды я пересилила себя и вышла наружу.
Какое же было мое удивление видеть мир спустя время моего долгого «отсутствия». Я блуждала очень долго, изучая этот новый, для меня, мир, ведь тогда я видела его глазами ребенка. Единственное, что я всегда делала с наступлением темноты – возвращалась обратно в больницу, в свою палату и целыми ночами смотрела не себя лежащую на койке.
Как-то раз в больнице поднялся шум, я вышла посмотреть, что же случилось. В больницу привезли двух людей – парней, один из них был – ты, а второй твой друг Артем. У Артема была колотая рана от ножа, и он истекал кровью. У тебя же, была сильно разбитая голова. Доктора тогда говорили, что тебя вытолкнул из маршрутки один из пассажиров, он же нанес удар ножом Артему. Вы, видимо, хотели его успокоить, ведь он начал набрасываться на пассажиров с ножом, но оказавшись проворней, расправился с вами двумя.
Долгое время я наблюдала за вами, Артем поправлялся, а ты, получив очень сильный удар головой при падении, никак не приходил в сознание, также как и я.
Артема в скором времени выписали, а ты так и оставался лежать в больнице. Артем часто к тебе приходил, интересовался твоим самочувствием, нет ли улучшений. Месяца четыре–пять он проведывал тебя, а потом просто перестал и больше не появлялся.
Один раз, сидя возле тебя и наблюдая за тобой, я решилась попробовать войти в твой сон, если он имеется. И вот, я оказалась в нем, где сейчас и нахожусь. Я находилась там с тобой постоянно. Из твоего сна узнала еще больше всего о новом мире. Мы полюбили друг друга. В твоем же сне я увидела и Артема, с ним здесь вы были старинными друзьями, которые познакомились при тех же обстоятельствах, но с другой развязкой».
– Теперь ты все знаешь, всю правду. Я понимаю, тебе сложно все это понять, но я думаю, есть все же возможность нам вернуться в свою жизнь. Все это я поняла из землетрясения. Это было вовсе не землетрясение. Точно такой же эффект бывает, когда люди просыпались от ночного сна, когда я нахожусь в них. Это значит – ты можешь проснуться. А теперь я тебе покажу еще что-то.
***
За руку меня держала Марина. Я стоял и смотрел, меня сковало от шока, я видел себя… Я лежал на койке, укрытый белой простыней. К моему телу тянулись провода от приборов, на которых виден был мой пульс, давление и еще что то, плохо, что я не разбираюсь в медицине. На столе еще стояла ваза со свежими цветами, аромат которых, жаль, я не ощущал, но догадывался, что пахнут они превосходно.
Марина каким-то образом, вновь «вытянула» меня в реальность и показала то, что я сейчас вижу. Эмоции переполняли меня. Я не знал, что сказать, что сделать. Пытаясь прикоснуться к своему телу, меня, как и в случае с Мариной просто оттолкнуло, однако сама Марина легко могла прикоснуться. Она погладила мне лицо, волосы и обернулась ко мне, закрыла ладонью мои глаза.
Мы вновь очутились в моей комнате. Хотя то, что это уже моя комната, моя квартира, и вообще моя жизнь, сказать было сложно.
Марина пошла на кухню, я последовал за ней, как верный пес. Она поставила чайник на огонь, а я сел на табурет, и облокотившись на стол наблюдал за Мариной. Заварив две кружки чая, она поставила одну передо мной, а сама села рядом, держа в руках другую.
– Зачем все это? Ведь я только сон, – глядя на кружку, задал вопрос я.
– Сну тоже нужно питаться, ведь сон – это наше подсознание. Как видишь, во сне ты ощущал все: голод, радость, боль, – сказав это – она посмотрела мне в глаза, сделала несколько глотков из кружки и продолжила. – Прости меня, Кирилл, за все это. Быть может тебе бы лучше не знать всего этого, но все равно, рано или поздно ты узнал бы. Ты понимаешь в нас с тобой что-то не так, мы не такие как все. Я научилась управлять этим, помогать людям, использовать свой «дар» для добра. Быть может, так мы сможем вернуть себе былую жизнь. Знаешь, с каждым разом, когда я помогала людям, я как бы наполнялась смыслом, смыслом – помочь еще кому-то. Если ты захочешь, я смогу тебя научить всему этому. В этом нет ничего сложного. Главное твое желание, если же ты захочешь, я смогу навсегда уйти из твоего сна и оставить тебя здесь…
Она поставила чашку возле моей и взяла меня за руки, посмотрев в мои глаза, да так, что ее взгляд прошелся прямиком в глубину моего тела и души.
– Нет, Марина, я свое решение сделал еще тогда у «Счастья», когда хотел сделать тебе предложение. Я хочу быть всегда с тобой, пусть это будет даже во сне. Тем более, я хочу полностью разобраться во всем этом. Если ты мне во всем этом поможешь и расскажешь как, я сделаю все, но все же, у меня еще столько вопросов, на которые мне нужно знать ответы.
– На все свои оставшиеся вопросы ты сам найдешь ответы, я помогу тебе во всем. Расскажу и научу всему, что знаю сама, а теперь допивай свой чай и ложись, отдохни, я скоро вернусь. И кстати, на счет травы, ты прав – она зеленая…
 
Глава 3.
Помнишь, я поклялся тебе,
Что моя любовь будет вечной,
И что ты и я никогда не умрём?
Помнишь, когда я клялся тебе,
У нас было всё это,
У нас всё это было…

***
«Сколько можно кричать? Да успокойся ты! Господи я, я не перенесу этого больше, что же тебе нужно? Что ты хочешь? Прекрати, я тебя прошу, успокойся….».
С этими словами девушка, лет двадцати пяти, сидела на полу, напротив детской кроватки, в которой уже даже не плакал, а ревел – кричал маленький ребенок, пытаясь закрыть уши, истекала слезами.
«Прекрати уже, прекрати»: кричала она в его сторону. Но малыш не успокаивался, а даже, наоборот, словно специально и громче плакал все сильнее. Вскочив с пола, она выбежала из комнаты, а дальше из квартиры в одном только халате и домашних тапочках. Девушка выбежала на лестничную площадку этажа и побежала по ступенькам вниз – на улицу. По ночной улице она неслась дальше от крика, но все равно, она слышала его в своей голове. Крик разрывал ее изнутри, преследовал ее.
«Прекрати, прекрати»: повторяла она, убегая от своего ребенка. С каждым ее шагом крик становился все тише и тише. Удалившись от дома, она остановилась и обернулась в его сторону. Девушка стояла и быстро дышала, хватая воздух, словно после затяжного нырка. Над ней тусклым светом светил уличный фонарь. Неужели она убежала и больше не слышит этого, крика «Нет, совсем нет», она свободна теперь.
Внезапно, позади себя, она услышала мужской голос:
– Сейчас все пройдет.
Молодая мама обернулась на голос. Она смотрела на него в свете фонаря. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти, среднего роста. Его лицо было покрыто щетиной, которая в некоторых местах начала сидеть. У него были темные, как ночь глаза. Одет он был в куртку темного цвета и светлые брюки. Он потирал свои руки и разглядывал ее каким-то голодным взглядом.
Вытирая слезы, девушка выдавила из себя.
– Простите что? Что Вы сказали?
Показывая пальцем в сторону дома, в котором жила девушка, мужчина тихо повторил:
– Сейчас все пройдет.
Только она хотела открыть рот, дабы спросить у него еще что то, как тишину оборвал сильнейший хлопок и сразу за ним взрыв.
Девушка упала на асфальт от неожиданности, но потом резко подскочила и побежала в сторону взрыва, крича во все горло:
«Сынок!!! Газ!!! О Боже!!! Что же, что же я наделала?».
В ее крике было все – горечь потери, безумие, боль, страдание, бессилие. Она бежала в сторону своего дома, который горел желтым факелом. С ее ног слетели тапочки и она неслась уже босиком. Мужчина так же стоя на месте, засунув руки в карманы куртки только сказал ей тихо в след:
– Я же говорил, сейчас все пройдет
Он развернулся от дома и медленно удалился в темноту.
***
Прошло уже три недели с того момента, когда я «переселился» в реальную жизнь из сна. Слова Марины были правдой. Трава, листва деревьев и кустов – зеленая. Вот она реальность, реальность, о которой я почему-то забыл.
Все это время Марина рассказывала мне и учила меня, как заходить в сны других людей и как общаться с ними там. Управлять снами в снах людей. Я делал большие успехи и быстро учился. Иногда, но это было крайне редко, я сам заходил в сны людей даже без Марины, узнавал про их жизни. Я очень хотел найти Артема и узнать все о нем, но все мои попытки не увенчались успехом. Как я узнал из сна нашего лечащего врача Малышева Сергея Петровича, Артем переехал в другой город, а покидать наш родной город я как-то боялся и честно сказать, даже не покидал ни разу стен больницы. Мне хватало и этого, чтобы много чего узнать и научиться.
Я узнал, а точнее вспомнил, что у меня остались живые родственники. Это был брат моего отца, дядя Олег, и его жена Кристина. Они очень часто приходили в больницу. Именно они и радовали мою палату свежими ароматными цветами. Были они весьма не бедными людьми. Дядя держал свою охранную фирму и оплачивал мое не короткое нахождение здесь. Своих детей у них не было, поэтому, они всегда ко мне хорошо относились. Дядя всегда считал меня более чем племянником, я был его сыном. Как и говорила Марина, я находился в коме уже три года.
Буквально, каждый день я пытался вернуться в свое тело, но ничего не получалось. Так же я хотел войти в сон Марины, но и этого мне тоже не удалось. Зато, в сны других людей мне с легкостью удавалось войти и чувствовать себя в них почти, как у себя дома. Но все равно, я старался не наглеть в них. Ведь Марина объяснила мне о короткой грани между сном и реальностью и о самом главном: «Никогда не нужно говорить человеку, что он спит». От этих слов, практически, все люди мгновенно просыпаются и можно просто исчезнуть вместе со сном. Марина рассказала, что один раз чуть не исчезла, когда случайно сказала хозяину сна о том, что тот спит. Ощущения со слов Марины это ужасные, «Ты просто резко исчезаешь». Хотя в том в случае с Мариной хозяин сна резко не проснулся, из-за алкогольного опьянения и ей удалось выбраться из него.
К моему сожалению, я так и не научился видеть будущее людей, как это делала моя учительница. Хоть я и делал все правильно. Увидеть можно было не всю жизнь, конечно, а только следующую неделю и это можно было сделать только в сон с воскресения на понедельник. Именно в это время, а никак ни с четверга на пятницу, как утверждают многие люди и экстрасенсы, человек видит вещие сны и можно пробраться в будущее человека. Но у меня ничего не получалось и я попросту оставил эти попытки, видимо не дано.
Еще я узнал, что когда человека кто-то или что-то будит, будь то будильник или другой человек, его сон начинает рушиться, разваливаться, рассыпаться на мелкие кусочки. Будучи в нем – это напоминает землетрясение. Но ежели человек просыпается сам, то находясь во сне, все окружение хозяина сна и твое, отдаляется от вас, и вы остаетесь вдвоем. Остается только создать выход – дверь, и выйти через нее из сна.
Первым моим посещенным сном, был сон десятилетнего парнишки, который лежал в травматологии со сломанной рукой и ногой – неудачно прокатился на велосипеде.
Марина была рядом со мной. Его сон был ярким, красочным, полный жизни. Он играл со своими ровесниками, катался на каруселях. Первое время мы только стояли и наблюдали. Марина объяснила, что во сне, можно создать только материальные вещи и предметы. Она закрыла глаза – прикрыв их ладонью. Перед детворой появился ларек с мороженным и автомат с газировкой. Увидев их, детишки сразу подбежали к ним.
– Нужно все это представить, описать у себя в голове, но только материальное, не живое – пояснила она, – Все живое: людей, животных может создать только хозяин сна, – продолжала Марина, – Также мы не можем изменить свою внешность и форму, но зато можем без труда изменить себе одежду.
Она вновь закрыла глаза. Ее зеленая кофта, джинсы и туфли сменились белым пышным бальным платьем, на ногах у нее были белые туфли на высоких каблуках.
– Как тебе? – поинтересовалась она и покружилась на месте.
– Просто шикарно – по правде говоря, я просто обалдел от того как шел ей этот наряд.
– Попробуй ты, – кивнула она мне, – Только старайся описать все детали, так все будет реалистичней.
Я закрыл глаза, прикрыл их ладонью, как делала Марина. Представил черный костюм с бабочкой, черные брюки, белую рубашку и лакированные черные туфли.
– Настоящий джентльмен, – услышал я голос Марины и открыв глаза, я взглянул на свои руки и ноги. Я был именно в том костюме, что только что рисовал у себя в голове.
– Сейчас увидишь со стороны.
Марина закрыла глаза. Перед нами появилось большое зеркало.
Я смотрел на свое отражение. Я выглядел шикарно. Костюм сидел идеально, будто шитый на заказ по моим меркам. Марина подошла ко мне, взяла под руку, опустила голову мне на плечо, и глядя на нас в отражении с улыбкой добавила.
– А мы хорошо смотримся, – и поцеловала меня в губы.
Ее поцелуи всегда были горячими и нежными.
Вкус ее сладкой помады всегда пробуждал во мне желание целовать и целовать ее часами на пролет. Помнится, мы даже засекали время наших поцелуев, а в следующие разы старались побить собственные «рекорды». Конечно, после длительных поцелуев наши губы отзывались болью, но боль эта была приятной, особенно, когда представляешь про длительность поцелуев, которая в последние разы перевалила за два часа.
Нас заметили играющие дети и подошли к нам. Они смотрели на нас целующихся, а после хозяин сна протянул нам мороженное.
Остаток сна мы веселились вместе с детьми, играли, смеялись. Я почувствовал себя маленьким рядом с ними, вспомнил свое детство. Когда сон начал проходить, мы это поняли, когда остались только втроем и все наше окружение начало медленно удаляться от нас. Почти скрывшись из виду, мы помахали мальчику рукой, Марина закрыла глаза и перед нами возникла дверь. Выйдя через нее мы стояли в палате у ребенка, который слегка приоткрыл глаза и сладко зевал.
***
Кирилл стоял у окна своей палаты и смотрел на улицу, время приближалось к закату, но он все равно мог разглядеть зелень листьев. Он наблюдал за людьми, которые спешили после рабочего дня домой, где ожидал ужин и времяпровождение со своими семьями, друзьями.
Когда Кирилл жил до своего сна, он вообще ни чем не отличался от этих людей. В реальности он также работал в Городском Архиве номер четырнадцать и также как и все люди, спешил домой. Поужинать при громкой музыке, а потом провести остаток вечера, просматривая очередную серию сериала «Supernatural».
Дверь палаты открылась, и в нее вошли дядя Олег и тетя Кристина. Позади них был врач Сергей Петрович, он был не высокий, его лицо всегда выглядело очень напряженно и никогда не выдавало признаков сожаления или юмора. На вид ему было лет пятьдесят, на которые он и выглядел. Морщины уже успели поселиться на его лбу и чувствовали себя явно как дома.
Мой дядя – высокий, накачанный мужчина, таких же лет, как и Малышев, только в прекрасной физической форме. Естественно, бывший военный, спортсмен, в 90-х годах работал в одном ведомстве, но не бумажной крысой, а настоящим боевым офицером, знающим смысл слов честь и верность.
Тетя, как и говорил во сне Артем, очень красивая женщина сорока семи лет, но на вид больше тридцати ей не давали. Светлые волосы ниже плеч всегда просто сияли золотом на солнце, а от ее улыбки и прекрасных карых глаз не мог устоять ни один мужчина. Но ее сердце принадлежало только одному мужчине – дяде Кирилла, который доверял ей словно самому себе.
Они подошли к койке, тетя провела рукой по лбу лежащего Кирилла, а дядя взял его руку и сделал жест рукопожатия.
– Здравствуй ,Кирилл, – поздоровался он, – Как ты здесь поживаешь?
Кирилл, стоявший у окна, подошел к гостям и ответил:
– Привет, хорошо, дядя, – но тот его не слышал, как и не видел.
– Сергей Петрович, есть какие-то изменения? – спросила Кристина, поглаживая лоб и щеки Кирилла.
– Увы, все, как и прежде, – после небольшой паузы сказал доктор, – Именно поэтому я вас и вызвал вечером, пройдемте в мой кабинет.
Тетя поцеловала Кирилла в щеку и вместе с дядей вышли вслед за доктором, Кирилл последовал за ними.
Зайдя в просторный кабинет Сергея Петровича, он предложил им присесть на кожаный диван. Сам же Малышев пододвинул стул к ним и сел рядом. Кирилл же пройдя сквозь двери, остановился у них.
– Что Вы хотели нам сказать, Сергей Петрович? – задал вопрос Олег, – Это по поводу Кирилла?
– Да, в общем, – сглотнув начал доктор, – Олег Юрьевич, Кристина Викторовна, за все эти три года, что Кирилл у нас здесь он не подал ни единого признака на выздоровление. Я понимаю, вам сложно сейчас все это слышать, но хочу сказать, надежды нет. Я вижу, как вы переживаете за него, проведываете, оплачиваете его не дешевое содержание, но, – он опять сглотнул, – Лучше один раз переплакать, чем всю жизнь мучить себя и его.
Кристина и Олег сидели, взявшись за руки, и сказали почти вместе:
– Вы предлагаете убить его?
– Мне тяжело вам говорить это, но я буду называть все своими именами, так что заранее прошу прощения, – наклонившись к ним, продолжил доктор, – Он и так мертв, он овощ, даже у растений больше реакций на окружающий мир чем у него, я хочу вам еще кое-что показать.
Он встал со стула и направился к своему столу. Олег и Кристина молчали, сидели и смотрели друг на друга. Кирилл присел на пол и обнял голову руками, ожидая самого худшего.
Вот взгляните. Малышев протянул им картонную папку.
– Ее зовут Марина, Марина Аксенова.
Услышав это, Кирилл вскочил с пола и бросился к ним. В руках у дяди была папка с фотографией Марины. Папка была перечеркнута красной линией по диагонали.
– Кто она? – спросила Кристина, – И какое отношение она имеет к этому делу? К нашему Кириллу?
– Она у нас уже почти десять лет, у нее тот же диагноз что и у вашего племянника, только у нее нет родственников, которые могли бы приходить к ней. Все ее лечение оплачивает государство, точнее оплачивало, на следующей неделе мы собираем консилиум по поводу ее эвтаназии .
– Бедная девочка, – медленно листая папку, сказала Кристина, – Столько лет спать.
– Да, и самое важное, за все это время она не подавала признаков на выздоровление, хотя организм развивается нормально и по ходу взросления она приобретала черты взрослой девушки – она взрослела, во всех отношениях, но глаза так и не открыла, увы.
– И что это повод убивать ее? – возмутился Олег.
– Это не наше решение, раньше еще можно было ее содержать, но сейчас бюджеты урезаются, а сами знаете, сколько стоит содержать подобный… Хм экземпляр.
– Чертова страна, чертовы законы и чертовое правительство, – выругался Олег, – Но все равно – это не законно, вы убьете ее, а убийство людей в наше время наказуемо, разве вы не в курсе товарищ доктор? И вы еще думаете, что мы согласимся, что бы вы провели эту эвта...херию с нашим племянником? Вы глубоко ошибаетесь.
– За Кирилла я Вам ничего не говорил, только высказал свое мнение, а вот Марина – это уже не в вашей и даже не в моей компетенции, у нее нет никого, даже документов нет. Она была здесь лишь по доброте душевной, а теперь, когда стоит вопрос ребром, либо спасать живых людей за финансы, которые тратятся на ее содержание, либо…
– Убить? – перебила его Кристина.
– Эвтаназия это не убийство. Во многих странах она разрешена, дабы уменьшить страдания безнадежно больных. На этом я хочу закончить наш разговор, я премного извиняюсь еще раз за то, что вам пришлось выслушать, но попробуйте тоже включить мозг, готовы ли вы еще неопределенное время мучить себя… И его. Я вас больше не задерживаю.
Малышев встал со стула и открыл дверь, давая понять, что Олегу и Кристине пора убираться из его кабинета.
Кирилл вышел вслед за ними.
– Нет, ты представляешь, какая сволочь, – проходя по коридору, говорила Кристина. Ее речь была очень громкой, что проходящие мимо пациенты и врачи оборачивались и смотрели на нее. – Нужно немедленно забирать Кирилла отсюда. Найдем ему сиделку, у меня есть на примете одна медсестра, думаю она прекрасно подойдет на эту работу.
– Давай об этом дома поговорим, не хочу задерживаться здесь ни на секунду, – перебил ее Олег и быстро зашагал к выходу.
Кирилл взглядом провел их на выходе из больницы, а сам же направился в палату к Марине. Чтобы сократить путь, он проходил через все стены, через палаты, кабинеты врачей и другие помещения.
«Как мне поступить? Я не могу молчать, я должен ей рассказать об услышанном. Но какая может быть ее реакция, или может для начала выяснить все подробности? Интересно, когда и где консилиум? Нужно на нем побывать узнать все или узнать подробности у Малышева?».
Кирилл зашел в палату к Марине, она стояла и смотрела на себя, пытаясь все также безрезультатно прикоснуться к себе.
– Марин есть разговор, – оторвал ее от занятия Кирилл.
– Да родной мой, я тебя слушаю, – не оборачиваясь, ответила она.
– В общем, у меня вопрос есть по поводу снов, только не пойми не правильно, я ничего такого не хочу сделать, мне, просто… Любопытно, и ведь ты говорила, что расскажешь все, что я захочу знать.
– Да я тебе все расскажу, спрашивай.
– Есть ли способ, как то навредить человеку во сне? Ты говорила о том, что сон и реальность – взаимосвязаны, вот мне и нужно знать об этом.
Марина оторвалась от своего занятия и обернулась к нему.
– Зачем тебе это? – ее тон сменился, а ее глаза забегали в разные стороны, будто она скрывала некую тайну или секрет и не хотела с ним делиться.
– Я хочу, просто, знать.
– Ты не умеешь врать, – остановив свои глаза и пристально посмотрев на него, сказала Марина. – Что ж, хорошо, – после небольшой паузы она продолжила, – Я ведь все-таки обещала тебе, что расскажу тебе все, что захочешь, но для этого нужно на ком-то тебе показать. На том, кто заслуживает кошмаров и нам придется выйти из больницы, ты готов к этому?
– Да, готов, и еще одно, ты можешь научить меня тоже вытягивать людей из сна? Или это единичный случай?
– Это получалось у меня только с тобой, когда я с кем-то проходила через двери, то они все равно оставались во сне, а ты, ты смог тогда пройти вместе со мной. Но ты тоже можешь попробовать это, вдруг выйдет. Так, все-таки, зачем тебе все это?
– Я тебе обязательно все расскажу, но позже. У мужчин тоже должны быть секреты, не так ли? – улыбнувшись, Кирилл обнял Марину, – Я тебе обещаю, все будет хорошо, доверься мне теперь, как я тебе.
– Хорошо, – обняла она его в ответ и тихо, словно находясь в окружении посторонних, прошептала ему, – Я так сильно люблю тебя.
Они подошли к окну, на улице уже стемнело. Включились фонари, кое-где еще проходили люди спеша домой к ночному ужину. Света в палате не было, единственное, что излучало его, были приборы, подключенные к Марине. Они светились темно-зеленым цветом, как будто глаза мифического животного. Но скоро это животное должно было пасть от рук людей, для которых деньги важнее человеческой жизни. Мысли Кирилла были погружены только в то, как спасти ее, ее, которую он любит и готов ради нее на все. Она же тихо, опустив голову на его плечо, молча смотрела в пустоту темного, ночного города, иногда поднимая глаза на звездное летнее небо.
– Я тебя тоже люблю, и не дам причинить тебе вред, прошептал тихо-тихо Кирилл.
***
Марина уже стояла на улице. Я же боялся сделать шаг из больницы:
«А вдруг выйдя из нее, я пропаду, исчезну, и некому будет спасти Марину» пролетало в моей голове.
– Ну что же ты, трусишка, смелее, пойдем, – звала Марина меня словно маленького ребенка, который боится сделать свой первый шаг.
Собрав все свое мужество и силу, я перешагнул через порог.
Ничего страшного со мной не произошло, я спустился по ступенькам к Марине.
– Вот видишь, а ты боялся, ничего ведь страшного? Правда?
– Я боялся, а вдруг выйдя из больницы, я просто… Ладно, забудь, – выкрутился я, – Ну что куда идем. И, давай, не будим спешить, я хочу все рассмотреть, все-таки три года прошло.
– О, да, я тебя прекрасно понимаю, я сама была в шоке от увиденного. Люди были одеты в забавные яркие одежды, разговаривали иногда не понятными мне фразами. Вот посмотри, показывая мне на молодого парня, он разговаривает по мобильному телефону, это…
– Марин, я знаю что это. Ведь в моем сне у меня был он и по нему мы с тобой общались.
– Ой, да, точно, просто я нервничаю. Просто сама, впервые, нахожусь в реальной жизни с тем, с кем могу поговорить, кто меня слышит не во сне, а в реальности.
Марина взяла меня под руку и мы, медленно, пошли по дороге. По всему пути я рассказывал Марине о том, что здесь было раньше, она меня только слушала и улыбалась. Иногда отвечала только короткими словами восторга и удивления: «Класс, не может быть». Хотя и в правду, мир очень изменился. Казалось, что в моем сне время и технический прогресс остановились напрочь. Во сне у меня был кнопочный мобильный телефон, а здесь, в настоящем, у некоторых вообще нет кнопок и они более крупнее в размерах. Изменились вывески магазинов. Они стали намного ярче, или имели совершено другой спектр услуг. Как, например, всеми любимое, в моем прошлом, кафе «Старый дворик» стало салоном красоты «У Натали». А магазин спортивных товаров, превратился в аптеку. На месте некоторых пустырей во дворах теперь красовались детские игровые площадки с огромными вывесками о спонсорах, которые выделили денежку, для этого детского развлечения. Преобразились и остановки общественного транспорта. На практически всех остановках находилось очень много рекламы: «Кредиты», «Ломбард», «Техника из Китая», «Кредиты за 15 минут», «Куплю ваш автомобиль», «Кредитные карты». У меня возникло такое чувство, что люди стали жить только лишь в кредит. Сами же номера маршрутов остались нетронутыми.
Шли мы с Мариной так довольно долго и забрели в один дворик, который еще в мое время пользовался нехорошей репутацией. Здесь постоянно собирались наркоманы, алкаши и другое морально опущенное население. Мы вошли во двор, который был со всех сторон окружен пятиэтажными, старыми домами, служившими местом ночлега в основном для приезжих, неофициально работающих граждан. Посреди двора стоял стол, разломанная детская карусель, которая уже порядка десяти лет не видела ни одного ребенка и несколько турников. За столом сидело пятеро мужчин, им было лет от неопределенности до неопределенности. Алкоголь сделал свое дело, сделав их кожу темной, как после летнего загара. Мешки под глазами также выделялись. Видимо, компания сидела здесь ни один час или даже день. На столе стояло несколько бутылок подозрительного, сказать, что это напиток – соврать самому себе, пойла. Один пластиковый стакан, который непросыхая, передавался из одних рук в другие, огрызки яблок – служившие, видимо, закуской на этом «банкете жизни». Среди всего этого стояла также наполовину наполненная консервная банка сигаретных окурков. Подойдя ближе к ним, мы увидели и шестого участника «пирушки». Он лежал головой на столе, наверное, уснул – приняв свою дозу. Остальные его просто не замечали, продолжали передавать стакан друг, другу. В их несуразном разговоре мы могли разобрать только не прекращающийся мат и слова «Ну, давай…», служившие связкой слов и тостом в этой речи. Наблюдая за этим спящим «человеком», мне вспомнился один старый анекдот, и я поспешил рассказать его Марине:
«Бухают, значит, три алкаша. Вдруг, один из них отключается и падает мордой в грязь. Второй говорит третьему:
– Вот, за что я люблю Леху, так это за то, что он всегда знает, когда остановиться!»
Марина мило улыбнулась мне. Я всегда обожал ее нежную, искреннюю, милую улыбку, глядя на которую, мое сердце расцветало благоухающим цветочным полем.
Подойдя в плотную к спящему, Марина взглянула на меня:
– А вот он, и будет нашим подопытным кроликом, – сказала она мне, – Поехали, – взяв меня за руку, она прикоснулась ладонью к голове спящего «Лехи».
Мы очутились в кромешной темноте.
– Что такое? Где мы? – пытаясь хоть что-то разглядеть, спросил я и даже слегка запаниковал.
Из темноты я только услышал голос Марины
– Мы в его сне… Сейчас погоди секунду.
Резкий свет ударил мне в глаза. Марина создала несколько фонарных столбов и я наконец-то ее увидел. Между фонарями сидел парень и он что-то бормотал сам себе. Рядом возле него стояла бутылка, наполненная странной жидкостью.
– Почему было так темно?
– Видишь ли, это, – показывая на парня, – Умственно мертвый человек. Его голова абсолютна пуста, он столько лет пил, что потерял все человеческое, алкоголь просто уничтожил, разрушил его разум.
Мы ближе подошли к нему. Заметив нас, парень резко подскочил, отчего мы подались назад. Бутылка у его ног перевернулась и из нее полилась черная, вязкая жидкость, напоминающая нефть.
– Кто вы такие? – вскрикнул он, глядя на нас своими красными, опухшими глазами.
– Мы здесь чтобы сказать тебе, что твой разум мертв. В тебе не осталось ничего человеческого, ты животное, которое поддается только инстинктам, – громко закричала на него Марина, – Ты всего лишь ... – недоговорила она.
В ее голосе что-то изменилось. Я никогда не слышал, чтобы она так кричала. От ее голоса у меня мурашки пробежали по всему телу.
– Заткнись, сука, – заорал он и бросился на нее.
Я быстро среагировал, закрыл глаза и окружил его со всех сторон стеклянными стенками, сделав ящик. Он забил по стеклу, пытаясь его разбить, материл нас всем своим словарным запасом и угрожал своими друзьями – собутыльниками.
– Спасибо Кирилл. Я забыла тебе сказать самое важное, если во сне ты умрешь или тебя убьют, или покалечат, то ты умрешь и в реальном мире. Тело не может жить без души, и я вижу, ты сам начинаешь учиться. Это касается и полученных тобой травм. Во сне ты можешь не ощущать их, но в реальности твое тело обязательно почувствует их. И, главное, не наноси во сне физических повреждений сам, тем самым навредишь спящему в реальной жизни. Так же если убьешь – умрет и он сам. То, что он, – показала она, на бушующего в ящике «кролика», – сделает себе сам, никак не отразится на его реальности.
– А то, что я его закрыл здесь и он себе руки сбивает, это отразится на нем реальном?
– Нет, бьет он себя исключительно сам и поэтому это останется только его сном. И может он этого даже и не вспомнит.
– А если хозяин сна умирает, по моей вине, и я в этот момент нахожусь в его сне, что со мной случится?
– К чему такие вопросы, Кирилл? На это вопрос, увы, я дать ответ тебе не могу, пока не могу, вернее не хочу. У девушек тоже должны быть свои секреты, – подмигнув, сказала она мне.
В то время наш подопытный слегка утихомирился и обессиленный лежал на земле. Подойдя к нему в плотную и положив руки на стеклянные стены, я спросил у него:
– Хочешь отсюда выйти? «Леша», – он поднял голову и положительно кивнул, – Хорошо, я выпущу тебя, но если учудишь что-то подобное, то это будет уже не стеклянный ящик. И еще, бросай свои пьянки, ни к чему хорошему это не приведет.
Я закрыл глаза и ящик исчез. Мужик только в недоумении стоял и смотрел.
– Вы ангелы!!! – утвердительно проговорил он, поднимаясь на ноги, – Вы даже знаете мое имя.
«Вот так совпадение» подумал я.
– Она да, – показывая на Марину, сказал я, – А я – наоборот, так что подумай о моих словах а то просидишь остаток своей жизни в такой же емкости, но наполненной чем то горячим и это будет не водка или что вы там пьете.
Я повернулся к Марине лицом:
– Пойдем отсюда, нам здесь нечего делать, – взял ее ладонь себе в руку.
– А как же тренировка?
– Он не заслуживает быть подопытным, его и так жизнь наказала, давай найдем кого-то другого.
Марина взглянула на меня таким взглядом, что у меня вновь мурашки пошли по коже. И она вырвалась из моей руки.
– Ты его жалеешь? Неизвестно, что он сделает в своей жизни ради ста граммов водки. Я думаю, что он все таки подходящий вариант, – ее слова звучали не так как раньше. В ее голосе появилась злость, ненависть, ярость.
– Марина, я сказал – Нет!!! – я снова схватил ее за руку и потянув в открытую мною дверь.
Мы вышли.
Возвращаясь назад, мы не проронили ни слова. Марина шла чуть впереди меня и даже не оборачивалась в мою сторону. Только один раз она резко остановилась и сделала несколько шагов назад. Когда перед ней встала большая собака – немецкая овчарка, которая вначале пристально уставилась на Марину, а потом зарычала. Хозяин пса дернул поводок, но пес не слушался и продолжал рычать. Тогда хозяин резко рванул поводок и только тогда, собака последовала за ним.
Вернувшись назад в больницу, Марина захотела побыть в одиночестве. Я старался не думать об этом случае, но не мог:
«Что на нее нашло?» думал я,
«Такой я ее раньше никогда не видел. Чем ей так не угодил этот несчастный? Ладно, нужно дать ей время, пусть немного придет в себя. И почему пес так отреагировал на нее? Будто почувствовал что-то».
С этими мыслями я вышел из больницы. Солнце было на самой вершине и грело всеми своими летними лучами. Как жаль, что я ничего не ощущаю.
Я немного постоял на входе и решил:
«А не посетить ли мне свой дом, в котором я жил до своего сна, а после сходить в дом к дяде и тете».
– Так и сделаем, – сказал я сам себе, почесав волосы на затылке.
Я быстрым шагом направился, рисуя у себя в голове карту, как быстрее добраться к своему дому. Прогуливаясь по тротуару, я попутно рассматривал «новый мир». Мимо проезжали маршрутные автобусы. Я заметил знакомый номер автобуса 238, который остановился прямо передо мной, чтобы забрать пару ребят, я также быстро запрыгнул в него. Я оказался среди людей и был единственным стоящим пассажиром. В мое время это был очень популярный маршрут, ведь он проезжал мимо трех техникумов и всегда был до отказу набит студентами. Но сейчас он был пуст, и я понял почему. В салоне висело объявление «Только сидячие места». Люди развлекались в пути, кто как мог. Одни, сидели у окна и просто смотрели в него. Парни, сидевшие на заднем сидении, о чем-то болтали и смеялись, и только один дедушка, сидящий на одиночном месте, над которым была табличка «Льготное место», листал местную газету «Пульс». Помню, в ней всегда было что почитать. Еще в маршрутке сидела молодая девушка, с грудным ребенком на руках. Ребенок почему-то пристально смотрел в мою сторону и тянул ко мне крохотные ручки.
Я ехал примерно с полчаса. Пассажиры сменялись практически через каждые три остановки. Что я еще заметил, и что меня очень удивило, водитель останавливался только на оборудованных остановках. Не было просьб об остановке у фонарного столба. Я даже вспомнил один случай из прошлого. Девушка попросила остановиться водителя у машины, которая стояла на обочине. Внезапно машина трогается с места. Водитель, имея хорошее чувство юмора, спросил у девчушки: «Машина поехала, догонять?». Растерявшись, что ее остановка уезжает, она даже не смогла что-то сказать. Но водитель остановил на месте парковки машины, а пассажиры от души посмеялись.
Я вышел на конечной остановке и направился, по помнящей на память каждый бордюр и ухаб дороге.
Вот он, мой родной дворик, в котором я еще юнцом проводил вечера со своими друзьями. Двор был окружен пятиэтажными домами. Во дворе установлены лавочки, где можно посидеть. Еще, на заасфальтированной площадке ставят машины. Все так же как и раньше: устроена маленькая детская площадка с горкой, качелями и песочницей. Здесь возятся малыши. Посредине двора установлен столик, за которым играют в домино пенсионеры, а поздно вечером молодежь грызет семечки. Ну, и выбивалка для ковров, еще одна деталь нашего двора. Много деревьев и зелени. В кустах всегда обитает пара-тройка бездомных котов.
А вот и мой родной дом. Я вхожу в подъезд. Где-то наверху, на одной из лестничных площадок, вдруг раздается звучная ругань. Громко хлопает дверь и раскатывается тирада, в которой смешана где-то в равных пропорциях матерщина, оскорбления и угрозы. Я осторожно, пешком поднимаюсь по ступенькам. Лифта в домах нашего типа не предусмотрено, да и по правде говоря, он, и на фиг, не нужен. Я даже забываю о том, что меня абсолютно не видно. На площадке второго этажа я обнаруживаю источник шума, а если точнее, одного из персонажей разразившегося здесь конфликта. Это мужчина, старше меня лет этак на десять, одетый в футболку, которая была на пару размеров больше чем ему положено и в потертые синие джинсы. Обувки на нем не наблюдается и он босыми ногами начинает тарабанить в деревянную дверь. Продолжает выкрикивать оскорбления в сторону неизвестной мне Люськи. Мужик был явно нетрезв. Не добившись результата, он с досадой плюет на пол, и быстро спускается вниз, проходит сквозь меня. Я отмахиваюсь от него, будто чувствуя его дурную ауру и продолжаю восхождение. К своему третьему этажу и к двери мне удалось добраться без дальнейших приключений. Я увидел свою дверь, все та же металлическая, темно коричневая с золотистыми цифрами «35», я шагнул сквозь нее. В квартире было тихо, слегка мрачно, на окнах висели закрытые жалюзи, которые не пропускали свет. Все было в точности, как и в моем сне, только все намного чище, видимо, тетя Кристина присматривала за квартирой, либо кого-то наняла. Пройдясь по комнатам, я остановился в спальне, на стене висел портрет моих покойных родителей.
– Мама, Папа, как же я за вами скучаю, – произнес я лицам на портрете.
Меня наполнила грусть и воспоминания о них.
Можно сказать, что мои родители были образцовой семьей. Вообще, все мужчины в моем роду таковы и есть, сильные характером, да и физической силой тоже. Отец моего деда, служил при царе и имел такую силу, что однажды убил коня одним лишь ударом кулака. И мой отец, и дядя не были исключением. Мой отец был инструктором в «Федерации альпинизма и скалолазания», ну а про дядю я уже упоминал. Все женщины были просто красавицами, не только внешнее, но и внутренним миром.
Мама моя была искренней и очень доброй, заботливой женщиной. Она работала в химической лаборатории. Но кроме химии она очень, очень любила готовить, и даже мечтала о своем маленьком кафе.
Я очень по ним скучаю, и мне не верится, что их больше нет. Мне было восемнадцать лет, когда их не стало. Тогда, они праздновали фарфоровую свадьбу – двадцать лет совместной, счастливой жизни. Отец специально обустроил тогда все наилучшим образом. И подготовил все, для романтических выходных в горах. Помню, я вместе с ним выбирал все необходимое для этого и даже место проведения их праздника. Хоть отец и говорил мне, что это место опасно камнепадами и обвалами, но я ссылался на то, что оно просто превосходно и очень красиво. И я до сих пор виню себя, что уговорил его. В тот день прошел большой обвал…
Кровать была аккуратно застелена. Я лег на нее, но не ощутил мягкости, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.
Я пролежал так до вечера. Если бы не шум в соседней квартире, то пролежал бы и до утра. Время пролетело, как один миг. Мне пора было возвращаться в больницу, но я хотел еще попасть к своим родственникам. Но оставлять Марину одну ночью тоже не хотелось и я решил, все таки лучше вернуться к ней, а к дяде и тете сходить завтра.
Дорога «домой» заняла у меня намного больше времени. Я всегда любил пройтись по ночному городу перед сном, подышать воздухом. Так я и поступил в этот раз, решил представить, что я все ощущаю и чувствую, и неспешным шагом побрел к больнице.
***
Стояла глубокая ночь, когда Кирилл пришел к дверям больницы. Не спеша он прошел сквозь входные двери. На входе сидел спящий дежурный врач, возле него горела лишь маленькая настольная лампа, а под его спящим телом был журнал с кроссвордами. Пройдя далее Кирилл, поднялся на третий этаж к палате Марины. Подойдя к двери ее палаты он удивился плотно закрытой дверью. Дверь постоянно была немного приоткрыта.
«Может сквозняком закрыло», подумал Кирилл и прошел сквозь нее.
Оказавшись внутри, он не увидел ничего. Было очень темно. Приборы не светили. Присмотревшись, он увидел пустую койку, на которой раньше лежала Марина.
– Не понял, – удивленно сказал себе под нос Кирилл, – Может я палатой ошибся?
Выйдя на коридор, он взглянул на дверь
– Нет, палата Марины, но где она сама? – спросил он сам у себя.
Зайдя снова в палату, он обошел ее по периметру, но не осталось и следов ее перебывания здесь. Даже «зеленоглазые» приборы испарились.
– Марина, Марина!!! – закричал он во весь голос. И если бы его было слышно, то вся больница бы сбежалась на его крик.
Если бы он был в своем теле, то сердце его просто вылетело бы из груди и лопнуло где-то посреди палаты, забрызгивая стены кровью.
– Марина!… Нет!… Неужели я опоздал? – горланил в панике Кирилл.
Выбежав из палаты, он направился вниз к дежурному врачу, который также тихо спал. Приложив к его голове руку, Кирилл попал в его сон.
Яркий солнечный свет ударил Кириллу в глаза. Был солнечный день и доктор играл на поляне с женщиной, видимо супругой и двумя мальчишками.
«Дети», – подумал Кирилл, – «Как удачно».
Он подскочил к ним и не успев доктор опомниться, как ему последовал вопрос:
– Где она?
– Молодой человек, вы о ком говорите? – тихо спросил доктор, оторвавшись от занятия, и поднялся на ноги.
– Девушка из триста восемнадцатой палаты, Марина Аксенова, где она, отвечай.
– Не знаю я ни какой Марины, отцепитесь от меня.
– Хорошо, я отцеплюсь, но может твоя семья будет посговорчивей, – Кирилл закрыл глаза и огородил женщину и ребят металлическим, высоким забором.
– Я могу поместить туда, что или кого угодно, как насчет голодного льва? – блефовал Кирилл.
Он помнил, что создать может только неживое во сне
– Или может…– только хотел он еще что-то придумать, как доктор его перебил.
– Прошу ненужно, я не знаю, честное слово – не знаю, Богом клянусь, отпусти их, отпусти, – чуть не плача лепетал дежурный.
Кирилл почувствовал сильный толчок. Земля задрожала:
«Он просыпается, нужно валить отсюда».
– Смотри, если соврал я вернусь за тобой, – буркнул Кирилл, создавая дверь и только открыв ее, он убрал забор и вышел в реальность.
– Куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон, приснится же такое, – произносил дежурный, потирая сонные глаза.
Кирилл же направился в кабинет к Малышеву. Возможно там есть какие-то следы, где можно искать Марину.
Проходя через все стены палат и кабинетов, Кирилл бежал, летел, несся в кабинет. Найдет ли он там то, что поможет ему найти след Марины, он не знал, но надежда его окрыляла.
Забежав в темный кабинет Малышева, он стал рыскать по нему. Взглядом, перебирая все вещи, на рабочем столе доктора он заметил записную книжку. Но, дотронуться к ней и полистать он не мог, его рука просто проскользнула сквозь нее, как и всех других предметов кабинета. Кирилл дул на листы записной книжки, махал руками, пытаясь создать своими движениям вихрь или ветер, что бы перевернуть ее, но ничего, записная книжка не реагировала.
– Блин, ну переворачивайся же ты, – во все горло заорал Кирилл.
Выбившись из сил, испытывая все знакомые ему методы передвижения предметов, Кирилл подошел к окну и взглянув на небо через окно произнес:
– Боже, если ты есть, прошу тебя, помоги мне! Я чувствую, она в опасности, но я ничего не могу сделать, что бы помочь ей. Дай мне сил или подсказку где она может быть… Ами…
Не успев договорить свою «молитву», позади себя он услышал звук открывающейся двери. В темноте он увидел силуэт девушки, но это была не Марина. В свете луны он мог ее разглядеть. Она была немного ниже ее, золотистые прямые волосы чуть выше плеч просто светились и переливались от света луны. Одета она была в светлый сарафан, который не прикрывал ее плечи и на нем были нарисованы темные листья деревьев. Девушка включила свет в кабинете, и он уже мог полностью разглядеть ее милое лицо, красивые темно-зеленые глаза осматривали кабинет и когда Кирилл встретился с ней взглядом, на ее лице появилась милая улыбка. На левой руке были надеты небольшие часики, на правой руке резиновый браслетик, желтого цвета. В ее ушах сверкали маленькие серьги, на которые он не смог не обратить внимания, они были похожи на маленькие звездочки.
– Привет, – промолвила, глядя на него девушка.
Кирилл оглянулся по сторонам, осматривая, нет ли еще кого-то в кабинете.
– Привет, – повторила она еще раз.
– Привет, – не уверенно ответил Кирилл.
– А что ты здесь делаешь посреди ночи?
– А а, я ты, меня? – не зная, что ответить от растерянности, запинался Кирилл.
– Тоже чаем у докторов снабжаешься? – она подошла к столу и открыла средний шкафчик стола Малышева, – Да, чай у него и в правду самый вкусный, – доставая несколько пакетиков из пачки, продолжала она, – И кто ему такой приносит, интересно? Тебе достать парочку? – поднеся пакетики к носу, вдохнув аромат их содержимого и взглянув на Кирилла, она также, как ни в чем не бывало, продолжила свой разговор, – Ммм клубничка, так что, надумал? Будешь?
– Ты кто? Ты меня видишь? – выдавил из себя Кирилл.
– Ой, какая же я не вежливая. Меня Лада зовут, – она протянула ему руку, – А тебя?
– Очень приятно я… – протянув ей навстречу руку, но также как и со всеми предметами и живыми существами, его рука просто прошла сквозь ее ладонь. От этого она выронила пакетики чая из рук и попятилась назад.
– Ты… Ты… Ты… Призрак? – она медленно попятилась от него задом к двери.
– Нет, стой, прошу, я не призрак, и я не причиню тебе вреда. Умоляю, стой…. Лада, так ведь? Забавное имя и редкое, я Кирилл, – пытаясь успокоить ее тихим, спокойным голосом старался говорить он, но голос дрожал так же как и у нее.
Кирилл прошел сквозь стол, а девушка только наблюдала за ним, продолжая не спеша пятиться к двери.
– Не подходи… Я буду кричать.
– Не кричи, а если закричишь, ты сделаешь только себе хуже. Как ты объяснишь свое ночное пребывание в кабинете врача? Я не причиню тебе вреда, поверь мне, Лада. Ты здесь работаешь или лечишься?
– Лечусь, не подходи, стой, остановись, – настаивала она.
– Хорошо, смотри, я остановился, я не подойду к тебе, даже могу отойти дальше, – сделал он несколько шагов от нее. – Только не кричи и не уходи. Я не призрак, хотя, может и призрак. Я также лечусь здесь, хотя, лучше сказать лежу… На третьем этаже в триста пятьдесят шестой палате. Можешь сходить посмотреть или давай сходим туда вместе.
– Никуда я не пойду, тем более с приведением – на мгновение она замолчала. – А по правде сказать, ты даже не похож на призрака, ты красивый и выглядишь очень реалистично. Если бы не то, что ты проходишь через предметы… Я бы и не подумала.
– Извини, – сделал он виноватое выражение лица, – Прости, что напугал тебя. Я сам был в шоке от того, что ты меня увидела. Ты первая такая, кто увидел меня, понимаешь ли…– не успев договорить, как Лада его перебила.
– Тихо кто-то идет, – ночная гостья забежала за стол и присела за ним.
Мимо кабинета прошел человек, шаркая по полу ногами, видимо это был дежурный доктор, во сне которого недавно побывал Кирилл. Он подошел на свет к кабинету и заглянул в него:
– Сергей Петрович? Вы здесь? – он осмотрел зрительно кабинет, – Опять этот старый хрен свет не потушил, да еще и дверь не закрыл, маразматик чертов, чтоб ты обделался ночью.
Похоже, не только у Кирилла Малышев вызывал отвращение.
Дежурный щелкнул выключателем, закрыл дверь и повернул ключом в замке.
Когда все стихло, Кирилл подошел к своей гостье и присел возле нее. Он хотел прикоснуться к ней, но Лада резко отстранила от него свою руку.
– Нет… Не нужно, не трогай меня.
– Лада, послушай меня, мне просто нужна помощь, и без тебя мне не справиться, тем более ты здесь, видимо, надолго, – указал Кирилл на закрытую дверь, – Поэтому, прошу, выслушай и помоги мне, я тебе обещаю, что не причиню тебе вреда. Просто попытайся довериться мне.
– Постоянно у меня проблемы, из-за моей доверчивости. Правду мне мама говорит: «Лада, повзрослей уже. В свои девятнадцать лет ты ведешь себя, словно маленькая девочка, всем веришь и от этого все твои неприятности», – она замолчала на мгновение и продолжила, – Ладно, говори, что нужно.
Кирилл поднялся из-за стола и указал пальцем на записную книжку:
– Видишь ли, как ты и заметила, я не могу ни к чему прикоснуться, а мне нужно узнать информацию об одной девушке. Мне кажется, что-то должно быть здесь, полистай ее для меня, – повторно указал Кирилл на записную книжку.
Лада тоже поднялась из-за стола и взяла в руки блокнот, начала его листать.
– Что тебя интересует?
– Не знаю, любые упоминания про Марину Аксенову. Может эвтаназии, может еще что-то, посмотри в самом конце записей.
Лада подошла к окну, из которого ярким светом светила луна, освещая ее и блокнот. В ярком свете девушка еще больше напомнила Кириллу ангела, только без крыльев.
Она быстро перелистала листы к последней странице, на которой было что-то написано, но не единственного упоминания о Марине там не было. Красивым почерком были написаны слова: «Нубар проснулся».
 
– Где то я уже слышал это «Нубар», – задумчиво сказал Кирилл, – Пролистай немного вперед, – попросил он.
Девушка, теперь уже, медленно пролистывала страницы блокнота в обратном направлении. Кирилл бегло глазами просматривал их, но кроме каких-то служебных записей, имен и фамилий больше ничего не было.
– Черт, черт, черт, ничего, – он отошел от стола и снова взглянул в окно, – Марина, где же ты?
– А кто она? Эта Марина, – спросила Лада, и положили записную книжку на ее законное место, и подошла к Кириллу.
– Это очень дорогой для меня человек, знаешь. Чувствую, ты здесь застряла до утра и поэтому у меня есть время тебе все рассказать, если ты конечно не против моей компании?
– Нет не против, – сказала Лада, усаживаясь на диванчик Малышева, – Тем более, как ты сам сказал: «Мы здесь надолго», – улыбнулась она.
Еще новая подруга Кирилла пересмотрела все остальные шкафчики стола и полки его шкафа, но и медицинской карточки Марины тоже не было.
***
До самого утра я проговорил с Ладой, точнее я говорил, а она только слушала. Я рассказал ей всю свою историю от самого начала, в некоторых местах моего рассказа я чувствовал ее искреннее переживание и соболезнование. Под утро она просто уснула на кожаном диване. До начала работы Малышева было еще порядка двух часов. Я присел рядом и наблюдал за этим милым ангелочком, которого мне послали всевышние силы.
– Интересно, что ей снится? – подумал я и приложил свою руку к ее лбу.
Ничего сверхъестественного, в моем случае, я не почувствовал и как обычно, мгновенно перенесся в ее сон. Я очутился на крыше высокого дома. Небо было пасмурным, и предвещало дождь. Лада стояла ко мне спиной, в нескольких метров от края крыши и усердно водила рукой. Лишь подойдя к ней поближе, я увидел перед ней мольберт, а в руке ее карандаш, которым она водила по полотну. Я подошел к ней еще ближе. Лада меня до сих пор не замечала, отходя немного в стороны, я хотел разглядеть ее рисунок, но четко его увидеть я не мог. Медленно, шаг за шагом, я приближался к погруженной в свою работу девушке, которая все также меня не замечала. Ее рука стала быстрее водить карандашом по полотну. Приблизившись к ней почти в плотную, я все-таки, смог рассмотреть рисунок на полотне. Это был человек в шапке или кепке, державший в руке некий предмет, напоминающий крупное зеркало. Лицо его было продолговатым, но на нем четко были выделены глаза и рот, рядом возле человека находилось существо, больше похожее на пса или волка. Рисунок явно, был еще, не окончен и в нем было нечто жутковатое и пугающее. Лада, наконец, почувствовала мое присутствие и обернулась…

 
Все задрожало и стало медленно удаляться вдаль.
«Она просыпается», – подумал я, и мгновенно создал дверь и вышел через нее.
Открыв глаза, Лада осмотрела кабинет и остановив свой взгляд на мне проговорила:
– Доброе утро, не поверишь, ты мне только что снился, – она привстала с дивана и подошла к окну, – Уже утро, мне нужно выбираться отсюда, – Лада открыла шкаф стола Малышева, под бумагами она достала маленький ключик. – Он всегда держит его здесь, – улыбнулась она мне, – Заходи в гости, пятый этаж палата пятьсот сорок один, буду всегда рада, – она повернула ключом в замке и вышла за дверь, закрыв ее, сказав при выходе:
– Ключик позже занесу и, кстати, я тебя больше не боюсь.
Я же остался в кабинете в надежде дождаться Малышева и может услышать что-то важное о Марине. Время тянулось как назло, долго. Я слышал, как в соседние кабинеты заходили доктора, медсестры и пациенты, но дверь Малышева так и не открывалась. Меня душило тяжелое чувство пустоты и неведения о судьбе Марины. Больше всего убивает ожидание в тот момент можно накрутить себе много лишнего. И как раз эти все, лишние мысли не покидали мою черепушку.
– Думай о хорошем, только о хорошем, – шептал я сам себе, стараясь хоть как-то успокоить и подбодрить себя.
Уже полдень, но дверь так и оставалась нетронутой, лишь пару раз в нее кто-то постучал и дернул за ручку.
Ждать я больше не мог, мне нужна была информация о Малышеве. Где его искать, и возможно Марину, поднявшись на пятый этаж больницы и подойдя к палате под номером пятьсот сорок один сквозь двери, я заглянул в внутрь нее. Это была обычная палата на четыре койки, только одна из которых была занята Ладой, все остальные были свободными. Возле окна стоял мольберт, именно тот который я видел в ее сне, только полотно было прикрыто тканью и рассмотреть, что на нем написано было невозможно.
– Тук-тук, – издал я звук стука в дверь, – Можно войти?
Увидев мою голову, выглядывающей сквозь дверь, Лада улыбнулась и сказала:
– Ты и так почти вошел, проходи.
Я прошел в палату и встал перед Ладой, глядя на мольберт.
– Ты художница? – указал я на него.
– Есть немного, – покраснев и устремив свой взгляд в потолок, проговорила она.
– Что рисуешь, если не секрет? Можно посмотреть?
– Нет… Нет… Нет, еще не законченно, в основном портреты, а иногда пейзажи. Все от настроения зависит, быстро же ты ко мне пришел, соскучился по мне?
–Да, Лада, соскучился, мне опять от тебя помощь нужна, если ты, конечно, не против опять выручить меня?
– Это по поводу Марины?
– Да, а ты сообразительная, понимаешь. Малышев так и не появился сегодня, можешь у кого-то поинтересоваться, где он? Может его адресок или еще что-то?
– Хорошо, я постараюсь, но при одном условии.
– Да, и каком же?
– Сегодня ты со мной вечером пьешь чай, – улыбнулась она мне и встала с кровати.
– Пойдем, – позвала она меня за собой, – Сейчас я к своему лечащему врачу зайду, он постоянно с твоим Малышевым вместе вечером зависают, в кабинете закроются, выпивают видимо.
Лада вышла из своей палаты. Я последовал за ней к кабинету ее врача, который находился на том же этаже. Постучав в дверь, на которой висела табличка «Смирнов Николай Павлович», Лада зашла в него, я же, как и обычно, проскользнул насквозь.
–Здравствуйте Николай Павлович, к Вам можно? – входя в кабинет, проговорила Лада.
– О, Ладочка, да конечно проходи.
За столом сидел мужчина лет сорока, приятной внешности: высокого роста, с густыми черными волосами и с маленькими очкам на глазах, не понятно, как державшимися на большом носу. Его кабинет практически не отличался от кабинета Малышева, отличие было лишь в расположении мебели.
– Присаживайся, как твои дела? Кошмаров и галлюцинаций больше нет? Никто к тебе не приходит больше?
«Галлюцинации?» – задумался я, может это и есть причина того, что она меня видит?
– Нет, Николай Павлович, все хорошо, – ответила Лада, глядя не на доктора, а на меня, потирала она свои маленькие пальчики друг о друга.
– Тебя явно что-то беспокоит, Лада. Расскажи мне, ведь я врач, я помогу тебе.
– Нет, правда, все прекрасно, честное слово. Спасибо за то, что разрешили мольберт поставить в палате, это меня здорово успокаивает.
– Хорошо, так что же тогда тебя привело ко мне? – приспустив очки, доктор стал рассматривать ее с ног до головы. Если бы я мог, то за такой взгляд в сторону Марины, он мог бы сильно поплатиться, но, увы, это было не в моих силах.
– Николай Павлович, я хотела спросить, а Сергей Петрович будет сегодня? Я хотела у него проконсультироваться по одному вопросику, – переведя свой взгляд с меня на него и натянув пониже, на колени свой сарафан, в котором я ее видел еще с ночи, спросила Лада.
– Все что тебе нужно могу сказать я, а Сергей Петрович в служебную поездку отправился, так что минимум месяц его здесь точно не будет. Всеми его пациентами как раз буду я заниматься, так что консультируйся со мной, – не отрывая своего «взгляда» от Лады говорил он.
– Лада, Лада, спроси за Марину, где она, она из триста восемнадцатой палаты, – произнес я Ладе.
– Дело в том, Николай Павлович, что я бы хотела нарисовать портрет одной девушки, но ее нет в своей палате, и я…– не успев договорить, как он перебил ее.
– Какой девушки?
– Я не знаю как ее зовут, она из триста восемнадцатой палаты, у нее такое загадочное лицо, я хотела ее запечатли... – снова не договорив, он опять перебил ее.
– Увы, Ладочка, ее больше нет с нами, вчера вечером она умерла.
– ЧТО??? Нет, ты лжешь, сукин ты сын, – закричал я и подлетел к нему, – Отвечай где она, – я бил его руками по лицу, по столу, но без толку, мои удары проходили сквозь него.
– Какой ужас, а что с ней случилось? – дрожащим голосом спросила Лада, она смотрела на мои действия и отодвинулась дальше от доктора.
– Я не могу разглашать информацию о пациентах, я клятву давал и, кстати, не смею больше тебя задерживать, я сейчас занят.
– Но… – хотела еще что-то добавить Лада, как ее снова перебил доктор.
– Пойди, отдохни, я тебя не задерживаю или тебе успокоительное нужно? – сдвинув брови, грозным взглядом посмотрел он на нее.
Не сказав больше ни слова, Лада встала и вышла. Я продолжал «бить» врача, но без толку, он просто встал со своего места, подошел к шкафу и взял оттуда бутылку, опрокинул прямо из горла, сделав несколько глотков, поставил ее на место и вышел из кабинета. Я же, как заведенный, продолжал бить потому месту, где сидел Смирнов и кричал:
«ЛОЖЬ, ЛОЖЬ, ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ».
***
День пролетел стремительно и незаметно. Вечер опустился на больницу.
– Как ты, Кирилл? – спросила стоя возле него Лада.
– Я не могу поверить, что я опоздал, это все моя вина. Если бы я не пошел посмотреть свой дом и не оставил ее одну, то ничего бы этого не было, как мог я поддаться соблазну, зная что Марина в опасности.
– Не вини себя, если бы ты даже был рядом ты ничего не смог бы сделать, возможно, такова судьба и ее, и твоя, – ее глаза покраснели и из них начали капать слезы, – Мне очень жаль, – проговорила она и села на свою кровать и прикрыла глаза руками.
Впервые, со времени своего «пробуждения», Кирилл почувствовал усталость и тяжесть в ногах. Его сознание просто отказывалось верить в то, что он услышал.
– Я пойду к себе в палату, устал я что-то, – сказал он и вышел, оставив Ладу одну.
Придя к себе в палату, он как обычно подошел к окну и взглянул на ночное небо.
«Если ты где то там, прости меня, Марина, я не сдержал своего слова и подвел тебя».
Кирилл опустил голову и вглядывался вдаль, за горизонт – в темноту города. Как он хотел сейчас заплакать, взвыть, закричать не человеческим голосом, чтоб вместе с криком из груди вырвалось сердце. Его душа была пуста. Образ Марины стоял у него перед глазами. Он чувствовал себя кем-то другим, падшим и безликим, таким пустым, пустым внутри. Часть его мертва.
Где-то вдалеке темного города резко вспыхнул и погас ярко-красно-багровый свет.
– Вот это молния, – сказал себе под нос Кирилл, далее последовал еле слышный хлопок, – И гром сегодня какой-то тревожный.
Я слышу твой зов,
Доносящийся с затерянного и отдаленного берега.
Я отчетливо слышу твой плач,
Призывающий повернуть время вспять.
Где ты сейчас?
Ты заблудилась?
Отыщу ли я тебя?
Ты одинока?
Тебе страшно?
Будешь ли ты ждать меня?
Сможешь ли дождаться?
Смогу ли я увидеть тебя вновь?
Нашептывал он очень тихо.
– Красивые слова, – услышал он позади себя и обернулся. Позади него стояла Лада, в руках она держала две чашки, – Ты мне обещал чай вместе попить вечером.
– Да, я помню, но ты ведь знаешь, это будет проблематично, – и он провел рукой сквозь чашку, которая уже стояла рядом с ним на подоконнике.
– Мне очень жаль, что так все получилось с Мариной, – она вновь опустила глаза вниз, – Но ведь это жизнь, все когда-то там будем. Ты ведь не знаешь, может ей сейчас там легче, чем здесь. А твоя жизнь продолжается, это надо пережить. Потери неизбежны. Уверена, она на всегда останется в твоем сердце именно такой, какой ты видел ее в последний раз.
– Последний раз я видел ее словно это была не она, мрачный – злой взгляд, грубый голос, она не хотела со мной даже разговаривать.
– Вы поругались?
Пока Кирилл размышлял над поставленным ему вопросом, Лада подошла к койке, на которой лежало спящее тело Кирилла и пристально, разглядывающее, смотрела на него и провела рукой по его лицу, задевая волосы.
– Значит, все твои слова правда, – повернулась она к новому знакомому.
– Как видишь Лад, я тебе не соврал, спасибо тебе за поддержку и за то, что ты появилась, – его слова перебил звук из кармана халата Лады.
– Прости, это мама звонит, – она поставила чашку на стол с аппаратурой и поднесла телефон к уху, – Нет, мам, не сплю… У меня все хорошо здесь…Что случилось?... Какой кошмар… Нет, я ничего такого не слышала… Ну да, мы ведь на другом конце города… Успокойся, все хорошо будет… Да, утром созвонимся, Спокойной ночи… И я тебя.
– Что-то случилось? – спросил у нее Кирилл, когда она опустила телефон обратно в карман светло-зеленого халата.
– Да, представь, у нас в городе только что дом взорвался. Маме знакомая позвонила, видимо утечка газа.
– Значит, это была не молния и не гром, – повернувшись к окну, вымолвил Кирилл, – Я видел яркое свечение и звук грома, я думал где-то дождь идет и это гроза.
Лада стояла возле Кирилла у окна. На улице медленно начали гаснуть свет в домах, фонари на улице, мигающий светофор – будто на последнем дыхании, мигнув дважды желтым цветом – также погас.
– Хорошо, что в больнице резервный генератор есть, – Кирилл повернулся в сторону своей кровати и себя, – Хотя раньше приборы светились ярче.
Одна за другой лампочки на приборах стали гаснуть, прозвучал протяжный звук, напоминающий слабую сирену. В палате воцарилась полная темнота.
– Кирилл, мне страшно, – тихо прошептала Лада.
– Не бойся, сейчас должен включиться резервный генератор. Хотя, мне казалось, он должен был сразу автоматически сработать, может что-то выбило.
– Проведешь меня в мою палату? Там мне будет спокойней.
– Да, пойдем. Иди на мой голос, не волнуйся, это всего лишь темнота.
– Я боюсь темноты, – шепнула Лада.
Сделав несколько шагов, Кирилл почувствовал в себе нечто-то странное, его ноги с трудом передвигались, голова закружилась. Ноги на секунду или две потеряли способность держать тело в вертикальном положении. На секунду он ослеп, но сознание не потерял. В ушах появился противный звон
– Какого черта? – он опустился на колени, – Моя голова.
Звук в его ушах становился все сильнее и звонче. От этого звука голова ходила кругом, перед его глазами стали пролетать яркие образы, которые он мог разглядеть даже в темноте, родители, дядя, тетя, Марина, Артём.
– Кирилл, тебе плохо? Что с тобой? Я тебя не вижу, где ты? Отзовись… Кирилл??
Звук усиливался. Кирилл не слышал и не видел ничего и никого кроме этих образов. Боль, жжение по всему телу ощущал он. Громкость звука все повышалась и достигла такого уровня, что Кирилл просто потерял сознание.
Лада на ощупь добралась до двери и держась стенки, вышла на коридор клича Кирилла, но его голоса она не слышала. Из соседних палат повыскакивали пациенты, те, которые в состоянии были сами передвигаться.
Прошло около получаса. Электричество до сих пор не дали. В коридоре было темно. Разговор людей был лишь о том, почему нет света, и куда смотрят врачи и персонал, проклинали и текущую власть, и государство. Лада, облокотившись спиной к стене, повторяла лишь
– Кирилл, Кирилл, где ты?
 
Глава 4.
Неужели я вновь вижу сон?
Я тянусь и беспомощно падаю вниз.
Ты заводишь меня все глубже в этот лабиринт,
Я не боюсь, я...

***
«Хватит спать, проснись. Иди за мной, я проведу тебя к выходу, не отставай, еще немного осталось. Идем же, не бойся, я тебя приведу к реальности».
– Марина? Я слышу твой голос, но не вижу тебя. Это правда ты? Мне трудно дышать, Марина.
«Не мешкай, следуй за мной и не задавай вопросов, на которые ты знаешь ответы, держи меня за руку, пока не исчезнет твой страх».
– Почему ты ушла? Бросила меня? Марина, я не вижу тебя. Где ты, Марина? Почему так темно?
«Иди за мной, верь мне, успокойся, все будет хорошо, я выведу тебя, я знаю, я смогу, закрой глаза Кирилл, закрой, прошу тебя, все уже позади, теперь все позади… И – я не Марина».
– Марина, нет – это точно ты. Это моя вина, не уходи, стой, стой, возьми меня с собой, Марина, Марина…
Белый больничный потолок сразу озарился восходящими лучами солнца. Ведь палата находилась на самой солнечной стороне. Солнцу не мешало ничего, ведь за окном не было высоких деревьев.
– Он открыл глаза, Олег, он открыл глаза.
– Да, Кристина, он вернулся, наконец-то, Кирилл, с возвращением.
Открыв глаза, я не сразу понял, что произошло. В глазах был какой-то туман со звездочками. Это продолжалось пару десятков секунд. В голове был какой-то кавардак. Все смешалось, сон, реальность, быль. Состояние полного отчуждения никак не желало уходить. Мозг не хотел воспринимать ни чего, он просто молчал, не желая заводиться. Казалось, что я спал вечность, было такое ощущение, что мой сон переплелся с другими снами находящимися рядом людей, со снами, в которых я перебывал.
Я видел свет дня. Надо мной стояли дядя и тетя.
– Николай Павлович, он очнулся, – слышал я знакомый женский голос.
– Да, Кристина Викторовна, это чудо, это чудо, жаль Сергей Петрович этого не видит.
Медленно и неспешно сознание начало как бы возвращаться в свои рамки, и я смог даже выговорить несколько не связанных слов.
– … тетя, дядя я… вы меня… я могу…
– Тихо, тихо Кирилл успокойся, да это мы.
– Что же, Олег Юрьевич, Кристина Викторовна, давайте выйдем на время. Ему нельзя сейчас резких всплесков, медсестра сейчас придет и присмотрит за ним.
– Я хочу остаться с ним, – слышал я голос тети.
– Это сейчас лишнее, я вас уверяю, пойдемте, теперь уже все будет хорошо.
«Меня видят, меня видят, что же это все было, Марина, Лада, потом взрыв, может сон?».
Я попытался пошевелить рукой, ах да, я забыл, что был привязан к койке, но пальцами я могу шевелить. Руки болели и очень крутило в ногах, но особенно болела голова, а именно затылок. У меня было такое чувство, будто я лежал на чем-то твердом и этот предмет давил и врезался мне в голову. Я чувствовал свое тело, чувствовал запах пусть даже лекарств и больницы, но я его ощущал. Я услышал не громкое и убаюкивающие курлыканье дикого голубя, который сел на подоконник. Не большое оживление в коридоре отделения, словно говорило всем больным, что настало утро.
В мою палату тихо и скромно постучали. Собрав все свои силы, я смог четко произнести:
– Заходите…
В палату вошла она. Значит, это был не сон. На ней был тот самый сарафан, в котором я увидел ее впервые. Это была Лада.
– С возвращением в мир людей, – улыбнулась она мне.
Я улыбнулся ей в ответ.
– Лада, я думал это…
– Ничего не говори, набирайся сил. Это я поначалу думала, что я сумасшедшая – разговариваю с духами, а оказывается, все это правда.
Она прикоснулась своей рукой к моему лицу, я почувствовал прохладу ее ладони, нежность и мягкость ее кожи.
– Отдыхай, набирайся сил, я еще приду к тебе, не забывай, ты должен мне вечер чаепития, – опять улыбнулась она и, на выходе из палаты, помахала мне рукой.
Только она вышла, как в палату заскочила тетя Кристина и пристально посмотрела на Ладу.
– Плевать на них, я хочу побыть с тобой. Ты можешь говорить Кирилл? – и она присела рядом со мной, – Должно быть все эти ремни жутко жмут, давай я их сниму и все эти приборы больше не нужны.
Она расстегнула ремни на моих запястьях и поснимала с рук и ног электроды. Я поднял руки.
– Спасибо тетя, ой как же хорошо, только, что-то еще под головой мешает.
Она приподняла мою голову и достала оттуда маленький квадратный приборчик с каким-то датчиком, и бросила его на пол.
– Так легче? – погладив меня по голове, спросила она.
– Да, спасибо, как же все таки приятно чувствовать себя, я хочу подняться на ноги.
– А ты сможешь? Может лучше не сразу?
– Я хочу подняться, – настоял я на своем.
Ноги мои болели как после долгого онемения, и поначалу не слушались меня, но держась за тетю, я все-таки поднялся на ноги и устойчиво смог стоять на них.
– А что это была за девушка, которая только что выходила от тебя?
– Это Лада, моя знакомая.
– Знакомая? Но ведь… Ладно не бери в голову.
Отпустив тетю, я сделал несколько шагов самостоятельно, шаги были неуверенные, словно у ребенка – делающего первые шаги, но вскоре я привык и мог сам ходить по палате.
В палату заскочил дядя Олег, а следом доктор, которого недавно я яростно пытался избить.
– О-о-о посмотрите, кто встал на ноги, – сказал мне дядя и подошел ко мне, крепко обнял меня, – С возвращением, племяш, – шепнул он мне на ухо.
– Я тоже рад видеть тебя, дядя.
– Впервые вижу в своей практике, что бы человек так быстро приходил в себя после такой долгой комы. С возвращением Кирилл, – сказал мне доктор.
– Спасибо, Николай Павло…– дядя и тетя переглянулись и посмотрели на врача
– Вы разве знакомы? – одновременно сказали они.
– Да вроде нет, я не представлялся ему, так ведь, Кирилл?
– Давайте не будем грузить его вопросами. Мы можем забрать его домой? – сама того не подозревая выкрутила меня тетя Кристина.
– Можете, но не сегодня, нам нужно сделать еще некоторые анализы и тесты перед выпиской.
– Но, Николай Павлович, – возразил Олег.
– Олег Юрьевич, я сказал Вам – НЕТ, завтра, завтра мы его выпишем, если он будет себя хорошо чувствовать, вы ведь не хотите подвергать его здоровье опасности.
– Но мы можем хотя бы еще побыть с ним?
– Да, Кристиночка, конечно, но также не долго, ему нужен покой, еще раз с пробуждением Кирилл, – и он, пожав мне руку, вышел из палаты.
– Может, ты приляжешь, Кирилл? – предложил мне дядя.
– Нет, дядя, належался уже, теперь точно спать долго не буду.
Мы просидели втроем почти до самого вечера. Вернее, просидели дядя и тетя, я провел все время на ногах, разминая их приседаниями. Они рассказывали мне о нашем мире, стране, а я только делал удивленный вид. Я полностью подчинил себе свое тело, ноги и руки уже не так сильно болели, а вот затылок еще болел очень сильно.
После ухода моих родственников, я как обычно, по привычке подошел к окну и посмотрел в него. Но не долго мне предстояло заниматься этим занятием, в палату зашла Лада.
Она рассказала мне о том, что же случилось. Оказывается, после того взрыва прошло два дня. И все эти два дня, были постоянные перебои с электричеством. При первом же отключении сгорело много медицинской аппаратуры. Но что само больше повергло меня в шок, так это то, что во взорвавшемся доме жил Малышев со своей дочкой и маленьким внуком. Из новостей она так же узнала, что именно в квартире Малышева был взрыв, взрыв газа. Он и его внук погибли, но его дочь осталась жива, ее нашли в шоковом состоянии на улице.
– Ну, Кирилл, как насчет вернуть должок? У меня еще осталось пару пакетиков чая из кабинета Малышева, царство ему небесное.
– Да, я помню, пойдем.
Выходя из палаты, я кинул взгляд на аппаратуру, которая до сих пор стояла на столе возле моей койки. И заметил прибор, лежавший на полу, который тетя Кристина достала из под моей головы.
Я подошел и взял его в руки. Провод от него просто тянулся к розетке и не был связан с остальными приборами. Я вытащил вилку прибора из розетки и заметил, что вилка была расплавленная, видимо от скачка напряжения. Смотав провод на приборчик, я положил его в брюки, которые принесли мне родственники.
Поднявшись в палату Лады, она усадила меня на кровать напротив своей, а сама кинула кипятильник в одну из двух приготовленных заранее чашек и села напротив меня.
Разговаривали мы довольно долго. Лада рассказала мне о своей жизни и, что после несчастного случая, какого именно она не назвала, у нее стали появляться галлюцинации, она стала видеть то, чего просто не может быть в реальности, что после этих событий у нее появилась тяга к рисованию. Я старался слушать ее, но моя голова была заполнена мыслями, мыслями о Марине. Я все-таки хотел докопаться до правды, и сейчас я имел такую возможность. Лада иногда замечала мой пустой взгляд, но видимо, из вежливости, продолжала свой рассказ.
За весь вечер мы выпили где-то по три чашки чая. Я заметил, что Лада просто отключается от усталости, она уже лежа разговаривала со мной, а после просто уснула. Я укрыл ее одеялом и проел рукой по ее волосам, прикоснулся ладонью к ее лбу.
Я очутился на знакомой мне крыше, а Лада спиной ко мне и снова рисовала.
«Чего? Неужели моя способность посещать человеческие сны осталась?».
Все в ее сне было в точности, как и в прошлый раз, та же хмурая, пасмурная погода. В том же месте стояла Лада.
«Ей снится, один и тот же сон?» Задумался я.
И как в прошлый раз, медленно начал подходить к ней, дабы не испугать, ведь она стояла почти на краю крыши. Но, в этот раз она меня заметила раньше и я уверенно подошел к ней. Я увидел, что она все также рисует карандашом.
 
 
– Что ты рисуешь? – поинтересовался я, – рисунка я не видел, так как она закрывала его, – Пейзаж города?
– Нет, портрет, он из моих воспоминаний, но он еще не окончен – громко произнесла юная художница.
– Можно взглянуть?
– Нет, нельзя, он не окончен еще.
– Ну, почему? Лада, покажи.
– Нет, – она схватила мольберт и с силой бросила его с крыши, – Он еще не окончен, не окончен, – завопила она.
– Тихо, тихо, успокойся, а ты могла бы нарисовать меня? – пытаясь как то сменить тему, спросил я.
– Могу, почему нет, только не на крыше.
– Всегда хотел себя увидеть себя в образе Наполеона.
– Думаю, ты мог бы очень хорошо получиться.
Неожиданно крыша задрожала, соседние дома стали удалятся вдаль. Я как и в прошлый раз быстро создал дверь и вышел через нее.
Я оказался возле Лады, она немного приоткрыла глаза и сразу же их закрыла, снова уснула.
Моя голова раскалывалась от боли. Было такое чувство, что моим мозгом играли в футбол. Я вышел из ее палаты и направился в свою. Подходя к двери своей палаты, я почувствовал, что что-то течет по моей щеке, я вытер ладонью и взглянул на нее – это была кровь, она текла из моего правого уха.
Зайдя в палату, я вытер кровь полотенцем и подошел к окну, прислонил болевшую голову к прохладному стеклу. Боль постепенно отпускала, кровь также больше не текла.
«Неужели так случалось всегда, когда я посещал чужие сны? Но почему Марина мне не говорила об этом? Марина… Что с тобой?».
Я погрузился в воспоминания того времени, когда я мог видеть ее, прикоснуться, обнять крепко-крепко. Почему я так мало говорил, как сильно я люблю ее.
Нет смысла пытаться заглушить боль. Забыть ее. Она всегда будет напоминать о той ране, что никогда не забудется: открытой и вечной. Она всегда жива и всегда внутри... Любовь всегда оставляет след – это выдают шрамы, шрамы в душе и на сердце. Воспоминания... Время, что мы провели вместе, прошло. Теперь я могу просто верить...
Лада верно говорила, о том, что жизнь продолжается, а моя – только начинается, начинается с нуля. Марина хотела использовать свой дар на добро и этому же учила меня.
Ночь накрывала город и меня. Впервые за долгое время я почувствовал усталость, хотя спать я не хотел, но ноги очень болели, видать, от не привычной нагрузки. Ложась на койку, я вытащил из кармана тот прибор, который был у меня под головой. Он был белого цвета, размером со спичечный коробок, может, чуть больше. С одной стороны на нем был круглый прямо по центру датчик или электрод. Выполнен прибор был из твердого материала, но это был не металл, больше похоже на очень твердый и качественный пластик.
 
 

– Для чего же ты нужен? – спросил я у бездушной вещицы и смотав провод на нем, отправил его в тумбочку.
Я закрыл глаза. Но – я не спал… Все думал и думал… И так всю ночь.
***
Утро обрушилось на клинику. А я так и не спал, прокручивал воспоминания и наматывал круги по своей палате, в дверь которой сильно и настойчиво постучали.
– Входите, не стесняйтесь, – я представил, что ко мне заходит Лада, ну, или Марина, но почему я сразу представил Ладу?
– Доброе утро, – поздоровался незнакомый мне мужской голос.
В палату впихнулся блондинистый парень. На вид ему было годочков тридцать пять. Он был невысокого роста с приятными чертами лица. Одет человек был очень радостно, зеленая шведка с белыми и черными листьями на ней – будто незнакомец прибыл прямиком с Гавайев, светло-серые брюки с сандалиями на босую ногу. На его плечах на одну бретельку весел черный рюкзак с надписью Adidas.

 
– Я вас знаю? – я задал вопрос знакомцу.
– Сомневаюсь, я Артур Фогель, – слегка помедлив, он протянул мне свою руку, – Я корреспондент нашей местной газеты «Вести», очень хотел бы взять у Вас интервью, если Вы не против, естественно?
Я осмотрел его взглядом с ног до головы.
– Я не против, – протянул я ему ответно руку.
Он пожал ее с непривычной мне силой, после чего моя рука отдалась непривычным для меня ощущением.
– Прошу прощения, не рассчитал сил, Кирилл, могу ведь я называть Вас по имени, – поняв свою вину, задал мне он свой второй вопрос.
– Все в порядке, можете даже на ты, я не против интервью.
– Аналогично, – улыбнулся он мне, – Я присяду.
Артур пододвинул стоящий у окна стул и сел возле меня, достал из рюкзака диктофон.
– Приступим, – журналист нажал на кнопку записывающего устройства.
***
– Люди такие жалкие. Как забавно наблюдать за вами, когда вас подвергаешь опасности. Вы забываете обо всем, кроме, как спасти свою жалкую шкурку, свое тело, в котором не осталось ни капли души. Вы бросаете всё и всех, ради спасения своей оболочки, не замечая, что внутри вы – пустышка. Вы, лишь корм, пища – для таких, как он. Ваши сны, кошмары, станут явью, и тогда-то вы почувствуете на себе, что значит быть кормом. Пыль заменит ваши души, а разумы обратятся в камень. Не так ли… Марина?
– Зачем все это? Вы вернули мне тело, ради того, чтобы привести сюда, сюда – на место где от вашего желания, голода погибли люди, дети? Зачем, ради уничтожения одного человека убивать стольких? Сергей Петрович хотел меня…
– Убить, убить тебя Марина, но мой хозяин не позволил ему, он дал тебе второй шанс. Понимаешь, ты, ты особенная, ты сильная, и он хочет открыть тебя. Ты такая же, как и я, мы должны быть выше их, они всего лишь корм для нас, и ты это почувствовала, когда побывала во сне этого морально пустого человека. Ответь мне Марина, ты ведь хотела этого, да? Скажи мне, ведь хотела убить его душу во сне и завладеть ею, пусть она вся черная и грязная, но ты была голодна. И я, и он видит это и сейчас, но ты противишься. Не сопротивляйся, он тебе даст возможность утолить голод или умереть.
– Я не буду, нет, не буду, я не буду…
Человек прикоснулся к ее голове, она пошатнулась и обмякла, ее голова опустилась, но она по-прежнему стояла на своих ногах.
– Увы, я не могу заставить тебя это сделать, а вот он сможет, или вскоре ты сама этого захочешь, он взглянул на людей, разбирающих завалы недавно взорвавшегося дома. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО – такое громкое слово, такое – величественное. Вы – капля в ливне, вы – лишь цифры, а не личности. Вы продавали души – ради тщеславия, славы, богатства. И вам всем жить с этим. Вы и ваш придуманный мир скоро исчезнет и придет тот, о ком вы давно знали, но забыли, Нубар покажет вам свою истинную сущность. Бегите и прячьтесь, ведь небо запылает! Вода поднимется, вас накроет. Ничто вас не изменит. Никто не спасет вас от вас самих... Пойдем моя дорогая, нам пора, тебя ждет встреча с судьбой.
Он обнял ее за плечо и повел в сторону от дома, медленно удаляясь. Они скрылись из вида, ничего не подозревающих людей, которые разгребали завалы его недавних действий.
***
С моей выписки из больницы прошло уже ни много – ни мало, а целых две недели.
Я живу сам в квартире моих родителей, так я сам захотел. Дядя записал меня на реабилитацию, теперь я посещаю спортивный зал и еще психолога. Дядя также приобрел для меня ноутбук и мобильный телефон с камерой. Так, что я постепенно становлюсь полноценным членом современного общества. В финансах я также не нуждаюсь, кредитная карта оформленная на меня имела большой кредитный лимит, за который мне не нужно было рассчитываться. Дядя сделал все, но пользоваться его добротой долго я не хотел.
Я часто проведываю Ладу в больнице. В последние время мы с ней очень сблизились. Сблизились – в плане дружбы. Я постоянно думаю о Марине и не могу прекратить винить себя за то, что случилось, хотя это была больше внутренняя вина, я не подавал вида когда кто-то был рядом. И, конечно же, о моем даре никто не знал, кроме Лады, естественно. Больше я ее сны не посещал, хотя она догадывалась, что я был у нее в снах и даже предложила нарисовать мой портрет. Ведь во сне я просил ее об этом, но я постоянно отказывался, ссылаясь на то, что пока не готов.
В общем, жизнь входила в обычное русло, я начал привыкать к тому, что у меня есть потребности в питание и других обыденных вещах, которые мне не нужны были, тогда, когда я находился во сне, но и к этому я тоже привыкал. Я рад был чувствовать себя живым, ощущать запахи, вкусы, усталость. Единственное, кого мне не хватало, так это Марины. Я не знал о ее судьбе, жива ли она или, может, лежит где-то в какой-то клинике, все также пытаясь прикоснуться к себе. Единственный человек, который, мне кажется, мог бы мне помочь – это был Артём. Ведь во сне мы были с ним очень хорошими друзьями. Он всегда поддерживал меня и я помню о словах Марины, что он играет во всем этом не последнюю роль. Хотя я толком не понимал, какую игру она имела в виду. Поэтому, я попросил дядю Олега, навести справки о нём и со дня на день я должен был получить всю информацию о нем.
Сегодня я пообещал прийти к Ладе, она хотела мне показать свою работу, над которой трудилась все время, пока перебывала в клинике. И я не хотел заставлять ее ждать.
Когда я пришел в больницу, меня с улыбкой встречали все доктора и медсестры, видимо, они были рады тому, что я пришел в сознание. Я чувствовал их искреннюю радость за меня и наверное гордость за себя, ведь после моего выздоровления клиника получила хорошую популярность и, конечно же, приличную материальную помощь со стороны моего дяди.
Я поднялся на пятый этаж на лифте, в который меня пригласила одна из тех медсестер, которые ухаживали за мной во время моего пребывания здесь. Весь путь в лифту она не сводила с меня взгляд и улыбку, от которой я чувствовал себя слегка неловко и, возможно, даже покраснел.
Постучав в дверь палаты, я вошел в нее. Я увидел Ладу, напротив нее сидела женщина, лет сорока. Видимо это была ее мама. Только я зашел в палату, Лада сразу вскочила с кровати. Она была одета в кремовую майку с хаотическими узорами и в милые розовые шортики почти до колен, с какими-то мордочками на них, от вида которых я не сдержался и улыбнулся.
– Привет Кирилл, Что такое? Почему ты улыбаешься? – и она слегка покраснела, – Что?
– Ничего Лада, привет. Здравствуйте, – повернул голову к женщине, поздоровался я.
– Добрый день, хорошо, не буду вам мешать, я пойду, выздоравливай доченька, я завтра зайду, – и она поцеловала ее в щеку – поспешила на выход, – До свидания, – произнесла она мне на выходе.
– Всего доброго Вам, – ответил я и провел ее взглядом.
– Милая женщина, – сказал я Ладе, когда женщина вышла из палаты и закрыла за собой дверь, – Милая – как твои шортики, – снова улыбнулся я на все тридцать два зуба.
– Что тебе не нравится? – снова став цвета шорт, проронила Лада.
– Да нет, все нормально, извини, как ты себя чувствуешь?
– Да нормально, это моя мама была, ты присаживайся, не в гостях ведь.
– Это тебе, – я достал из пакета несколько бананов и коробку конфет и новенький чайник взамен ее кипятильнику,– И вот это, – я протянул ей коробочку, – Ты говорила тебе скучно вечерами.
- Что это?
– Это плейер, я вчера тебе прикупил и записал тебе туда песен, увы, не знаю твои вкусы, думаю тебе понравится, раньше мы от этого просто фанатели.
– Спасибо большое, – она обняла и поцеловала меня в щеку, от неожиданности я дернулся.
– Ой, прошу прощения, – опешив, извинилась Лада.
– Да ничего, ну что, показывай свое творение.
– Только пообещай не смеяться, хорошо, – потирая руки, подошла она к накрытому мольберту.
– Ну, если ты не нарисовала свои шорты, то этого гарантировать я не могу. Хорошо, давай показывай, но заранее предупреждаю, критик из меня – никудышный.
Она сняла ткань с мольберта и отошла в сторону.
– Вот смотри.

 
На картине было именно то, что я видел в ее сне, но уже все более – четче и теперь я мог полностью ее рассмотреть. Нарисован был вовсе не человек, а некое человекоподобное существо с длинной головой и большим шрамом на ней практически через всю голову, узкими маленькими глазами и таким же маленьким ртом, ни носа, ни ушей у существа не было. У него были длинные тонкие руки с худощавыми пальцами. В одной руке оно держало зеркало, в отражении которого были глаза, смотревшие вверх на существо с просящим или молящим пощаду взглядом. У другой его руки было все тоже существо похожее на собаку, но с вытянутой, тонкой мордой. Существо и зверь находились в помещении с маленьким окошком, за которым была тьма.
Я стоял и молча рассматривал картину, пока Лада смотрела на меня и на мой взгляд.
–- Тебе не понравилось? Да? – не дождавшись моей оценки, первой заговорила Лада
– Нет, нет, напротив, очень, оригинально, профессионально, только я не знаю, что ты хотела передать ей, я слегка не понимаю смысла картины.
– Я тебя поняла, – и она не глядя на картину, накрыла ее тканью, – Сейчас я тебе все объясню.
Я сел на койку, она рядом со мной.
– Понимаешь, это существо, на картине, оно несет страх, боль, несчастье. Оно – монстр, без сомнения, оно – монстр. Жизнь обычных людей для него – мгновение. Оно ничего не чувствует, не боится и не беспокоится по пустякам. Да и зачем ему это, у него вся вечность впереди. Оно не подвластно человеческим страстям, и полностью уверено в себе. Слова «страх», «любовь» и «сомнения» ему просто не ведомы. Как и чувства, которые скрывают эти слова. Оно совершенно лишено мягкости, ибо граниту мягкость ни к чему. Оно никогда никого не прощает. Оно не знает, как это – прощать. Именно, поэтому, у него нет ушей, что бы слышать мольбы и просьбы «простить, помиловать». У него есть помощник, хотя, даже не помощник – слуга, раб, готовый выполнить любую его прихоть. Он всегда у его правой руки и готов выполнить любую его извращенную похоть. Если слуге нужно убить, он просто делает свою работу, не задумываясь о последствиях и жертвах. Ведь его хозяину важен только результат, а не последствия. Его невозможно остановить, от него практически невозможно скрыться. Он хладнокровен, силен и смертельно опасен. Он ни о чем не жалеет, не сомневается, не колеблется. Он не понимает, зачем жалеть о том, что сделано? Не может понять. Зачем жалеть того, кого приказано убить? Таким сделал его хозяин, на которого все смотрят снизу вверх. Они просят помиловать их, увы, существо не умеет жалеть.
Лада встала с койки и подошла к мольберту, вновь сняла с него ткань, я снова взглянул на рисунок.
– Но есть все же тот, кто не боится его и он будет ждать его снаружи, в той темноте, что существо несет за собой, – и Лада показала мне на расплывчатое, нечеткое пятнышко в окне. На рисунке, присмотревшись, я увидел в нем сходство с человеком, который держался за фонарный столб, из которого светил яркий свет.
– Только он способен остановить его.
– Ну, вот думаю и все, – Лада снова накрыла мольберт и уселась уже возле меня, совсем рядом.
– Откуда ты все это взяла? Такой мрачный и пугающий образ, как только я увидел его, почувствовал страх, холод. Твой рисунок передает неимоверную атмосферу. А после твоего объяснения так вообще…
– Кирилл, это не просто рисунок, и не просто образ, это все причина моего нахождения здесь, причина всех моих страхов и причина реальная.
– Так может, ты расскажешь, что же с тобой произошло? – и я взял ее за плечи, посмотрел ей в темно зеленые глаза, в которых я увидел страх.
– Нет, Кирилл, не сейчас, – она опустила глаза, – Может потом, когда-нибудь.
– Ты можешь всегда на меня рассчитывать, я не дам…
Я хотел сказать «Что не дам ее в обиду» но вспомнил, что один раз я уже не сдержал свое обещание, давшее Марине, решил сменить тему.
– Ну что, чаем ты меня угощать будешь? Конфеты-то тают, между прочим.
***
Суббота. Последний летний день. Утро. Первый свет стремится в окно, пробивается через занавеску и попадает прямо на лицо Кирилла, но его глаза открыты, как и всегда, ведь ночами он не спит. Чем больше он старался уснуть, тем меньше чувствовал себя уставшим. Он не мог уснуть, у него просто выработался иммунитет ко сну. Все время по ночам он думал о Марине, которая не покидала его мысли. Отмахиваясь от луча рукой, будто это поможет, он переворачивается на бок и закрывает глаза. И снова его процедура перебита, на этот раз звонком на мобильный.
– Алло, привет Кирилл.
– Доброе утро, дядя.
– Ну как ты? Не разбудил?
– Все отлично, нет, не разбудил.
– Ну вот и славненько, я по делу звоню. Значит, пробили твоего Артёма, и нашли его, и он сейчас как раз в наш город опять приехал, записывай адрес его и телефон. Так работает он в фирме «АКВИЛОН» она занимается…
– Доставкой питьевой воды, да дядя? – перебил он его.
– Откуда ты знаешь? Только не говори, что ребята зря напрягались.
– Нет, почему же, я слышал об этой фирме, так диктуй адрес, ага… Да…– делал вид, что записывает, говорил в трубку Кирилл.
– Записал?
– Да, дядя, спасибо.
– Тебе ни чего не нужно? Все есть?
– Нет, дядя, и так вы с тетей Кристиной много для меня сделали, ей привет, кстати.
– Хорошо, передам, ну ладно, бывай племяш, если что…
– Да, да, да, я помню, позвоню, спасибо, до связи.
Он нажал на кнопку отбоя.
«И так, значит, все данные об Артеме не изменились, и точь-в-точь такие же как и во сне, славненько, тогда сегодня я его навещу», подумал Кирилл и встал с кровати, потянулся.
Одна сотня приседаний, взмахи руками в разные стороны, разминка спины и шеи. Это обязательные упражнения, которые были назначены ему тренером. Холодный душ. Легкий завтрак, состоящий из кофе и печенья с сыром. И он готов.
Дорога к фирме «Аквилон», заняла у него минут сорок на одном из маршрутных такси. Кирилл подошел к четырехэтажному зданию, на вывеске которого висела вывеска «Аквилон – сделаем жизнь чище». Зайдя в здание, к нему сразу подошел охранник:
– Здравствуйте, чем могу помочь?
– Здравствуйте, я бы хотел повидать Артёма Сельникова.
– А Вы, по какому вопросу?
– Вообще-то по личному, друг я его.
– Сейчас я позвоню ему, спрошу.
– Нет, не нужно, я хотел сюрприз ему сделать, мы давно не виделись.
– Хорошо, проходите, второй этаж и направо в конец коридора, сейчас я вам временный пропуск выпишу, на кого выписать?
Кирилл с пропуском в кармане, поднялся на второй этаж и последовал по указанному маршруту, подойдя к двери, на которой была табличка «Оформление заказов». Он постучал в нее.
– Входите, – услышал знакомый голос за ней и вошел в кабинет.
За столом сидел Артём и разговаривал по телефону. Увидев Кирилла, он быстро положил трубку со словами «Я перезвоню», встал со своего места и направился к нему на встречу.
– Твою же мать, кого я вижу, кто это тут у нас, Кирилл, да?
– Здравствуй Артём Сельников. Да Кирилл, узнаешь?
– Конечно, узнаю, человек в коме, – и он протянул ему руку, Кирилл ответил взаимным рукопожатием.
– Как живешь, как можешь? Как нашел меня? Блин как я рад тебя видеть не лежащим, ну проходи, присаживайся, чай, кофе, покрепче, рассказывай…
– Ты совсем не изменился, Тём.
– Не изменился? Мужик, ты меня второй раз в жизни видишь в осознанном состоянии.
Кирилл присел к нему за стол, Артем так же сел за свое место.
– Второй раз, значит? Ну, раз второй, значит, я могу много чего о тебе рассказать, кстати, как рана? Не беспокоит?
– Нет вроде бы, бывает на погоду побаливает, – он поднял рубашку и повернулся спиной. Кирилл увидел шрам на боку длинной около восьми сантиметров, точно такой же как и в своем сне.
– Да, не хило он нас тогда.
– Это да, это да, главное, что «сидит» чувачек на зоне и сидеть еще долго, ты то как? Давно выписался?
– Да вот… – не договорил он, как Артем перебил его.
– А как меня нашел? Дядя подсобил, да?
– Дядя только название твоей фирмы дал, а все остальное я знал и так.
– Знал? – с удивлением спросил Артем.
– Да, знал, понимаешь ли… – хотел договорить Кирилл, но Артем снова его перебил.
– Так слушай, работать в субботу у меня желания нет. Поехали где-то «выпадем», посидим и там ты мне все и расскажешь. Рад, что ты вернулся, не знаю почему, но очень рад. Поехали.
Артем, будучи человеком с импозантной наружностью и харизмой, мог запросто рассказать и спросить практически обо всем. И он без стыда рассказывал о своих любовных похождениях после выписки из больницы. И после каждого выпитого бокала пива, его рассказы были все пикантней и пикантней. Он даже чуть было не сосватал Кирилла на официантке, которая обслуживала их в этот вечер. Помимо интересного характера его, друг имел очень привлекательную внешность. Он был высоким и стройным, имел обычное, не спортивное телосложение, а его светло-русые волосы всегда манили девушек и женщин своей пышностью.
 
 
***
Алкоголь сделал свое дело. За все время после моего возвращения я не пил спиртного и я, наплевав на иммунитет ко сну, уснул. Мне снился сон, которым я не управлял, я просто спал. Сон не представлял из себя ничего необычного: школа, дети, автомобили, лес, все было в нем спокойное и обыденное. Воскресным утром я проснулся и чувствовал себя живее всех живых. Проведя ежедневную утреннюю зарядку, я вышел из своей комнаты.
Наш вчерашний вечер с Артемом удался. Бедолага, до сих пор спал на диване в моей квартире. Конечно же, мой отчет, выпитого Артемом, сбился на восьмом его бокале пива, мне же хватило только двух. Я ему поведал всю свою историю, и на мое удивление он во все поверил.
– Артем, подъем, хватит отлеживаться, – ткнул я его в бок.
– А-а-а-а, что? Где я? А где Люда? – протянул он.
– Какая Люда, Тём очнись, ты у меня дома, я Кирилл, помнишь?
– Люду хочу, Люду…
– Я тебе сейчас устрою и Люду, и Настю в холодном душе.
– Не-е-е-е, Кирюх, Насти не было, а вот Люда м-м-м-м, Людмила… Да ладно, я прикалываюсь... Ха, – засмеялся он и начал подниматься с дивана.
Из моей комнаты раздался звук звонящего телефона. Это звонила Лада.
– Да, Лада, привет.
В трубке я услышал ее голос, но он был не такой как всегда, а беспокойный и дрожащий.
– Кирилл, можешь приехать сейчас, мне кажется у меня неприятности. Мне нужно увидеть тебя.
– Да сейчас буду, – даже не успел договорить я, как услышал короткие гудки в трубке.
– Артем, мне нужно отлучится на время.
– Что? Куда? А как же я? А полечиться?
– К девушке – Ладе, помнишь, я тебе вчера рассказывал о ней.
– Лада, Лада… Припоминаю, художница которая? А что произошло?
– Она самая. Я и сам не знаю, сказала неприятности у нее.
– Я с тобой, оставаться самому в чужой квартире у меня нет желания, как раз это еще больше прояснит обстановку с тобой, так как я еще до конца всего не понимаю, но желание огромное понять все – есть. И по твоим словам, Лада очень даже ничего так, – подмигнул он мне. – А на обратном пути и здоровье поправим.
– Спасибо, Артем, тогда, пойдем.
Мы быстро, приведя себя более-менее, в человеческий вид, вышли из квартиры.
Дорога к больнице пролетела, словно падающая звезда, и вот мы уже стоим с Артемом при входе в больницу.
– Как же давно меня здесь не было, – взглянув на меня, сказал Артем.
– Кстати, Артем, а почему ты меня проведывал-то? Ты ведь даже не знал меня.
– У меня было чувство, что я должен был, я просто знал, что должен проведывать тебя, – он пожал плечами. – Что ж, пошли к твоей художнице.
Как обычно, на входе меня встретили с улыбкой и без лишних вопросов. Выдали нам с Артемом по белому халату, что считалось VIP-статусом, ведь обычные посетители должны были приносить сменную одежду с собой. Нам даже разрешили идти в нашей обычной обуви, не переобуваясь. Поднявшись на пятый этаж, мы прямиком направились в палату к Ладе.
Я постучал и зашел в нее, следом последовал и Артем. Лада, как обычно сидела на кровати. В ушах у нее были наушники от плейера, который недавно я ей принес. Ее мольберт стоял закрытый тканью. Заметив нас, она вытащила наушники из ушей и поднялась с кровати.
– Как ты быстро, спасибо, что приехал, а это кто с тобой? – и она взглядом показала на зашедшего за мной Артема.
– Это Артем, – указал я пальцем на него.
– Здравствуйте, – сказала она ему.
– Здравствуй, а ты я так понимаю Лада, приятно познакомиться, очень редкое имя.
На лице Лады, как обычно, после комплимента выскочил небольшой румянец.
– Лада, к чему такая спешка? – перебил я подкаты Артема.
– Если, ты не против, можешь со мной выйти на некоторое время, а вы, Артем, можете здесь побыть, если вы также не против, располагайтесь.
– Я против только одного, почему на «Вы»? Я вроде бы не какой-нибудь старик, с которого труха сыпется уже. Хорошо я тогда посижу здесь, а вы поворкуйте голубки.
Покраснев еще сильнее, Лада взяла меня под руку и мы вышли из палаты, не прикрыв в нее дверь. Мы прошли по коридору в самый его конец к окну. Лада повернулась ко мне лицом и взглянула таким взглядом, который прошелся аж в мою душу, в этом взгляде я увидел беспокойство и страх.
– Так что случилось? Ты говорила у тебя неприятности.
– Кирилл, Оно приходило ко мне сегодня ночью.
– Оно? Кто это оно?
– Существо… Из моей картины.
Лада оглянулась по сторонам.
– Сегодня ночью я проснулась от стука в окно. Я встала и подошла к нему, в окне я увидела его отражение. Оно стояло позади меня и протягивало ко мне свои тонкие руки, я подскочила к выключателю и включила свет, оно моментально исчезло и я…
– Лада успокойся, тебе просто сон приснился плохой, такое бывает, послушай…
– НЕТ, это ты – послушай, никто меня не понимает. Ткань на моем мольберте зашевелилась и сама с него спала, понимаешь? САМА. Я посмотрела на картину и в зеркале на рисунке, я увидела себя. Кирилл, оно пришло за мной, как и тогда – в первый раз… Кирилл, – и она прижалась ко мне всем телом, я чувствовал ее страх, ее всю трусило, как на холоде.
– Не бойся, я рядом, я помогу тебе, – только сказав это, я почувствовал запах чего-то горелого и обернулся, устремил взгляд в даль коридора. Из палаты Лады шел дым.
– Лада, оставайся здесь, у тебя что-то горит в палате, – и побежав туда, я вскочил в палату и увидел стоящего возле мольберта Артема с запаленной зажигалкой в руках.
Рисунок горел, подхватив чайник стоявший на подоконнике, я с силой льнул остатки воды на мольберт и накрыл его лежащем на кровати одеялом стал тушить его ногами. Артем так и продолжал стоять с зажигалкой в руках и смотрел на мои действия. Потушив наконец мольберт, я обернулся к нему:
– Артем, какого черта, ты творишь? Тебя и на минуту самого оставить нельзя. Вообще головой тронулся, – но он меня даже не замечал. Мой друг так и стоял, и смотрел на место, где стоял мольберт, держа в руках зажженную зажигалку. В палату забежала Лада.
– Что произошло?
– Лада, наполни чайник водой, быстренько, – дал его ей.
К палате сбежались врачи, медсестры, вышли пациенты из своих палат.
– Все нормально, – говорил я, повернувшись к зевакам, – Чайник загорелся, – прикрыв спиной Артема и мольберт, – Но уже все нормально.
– У вас точно все хорошо? – спросил меня какой-то молодой врач.
– Да, все хорошо, затушили. Видимо что-то замкнуло в нем, а вот и потушенный, – показал я на вошедшую в палату Ладу, держащую чайник в руке, – Все, не горячий? – Спросил я у нее, незаметно подмигнув ей.
– Да все уже, все. Я воды набрала в него, пусть остынет полностью, – поддержала она мою басню.
Зеваки переглянулись и увидев, что смотреть больше не на что, разошлись по своим палатам. Я прикрыл дверь и подошел к Артему. Зажигалка в его руках уже потухла.
– Лада, дай мне чайник, – взяв у нее из рук, я набрал в ладонь воды и брызнул в лицо Артему.
– Фу, ты что обливаешься? – мгновенно придя в себя, буркнул Артем.
– Обливаюсь? А, ты чего картины палишь? Да еще в больнице, совсем голову потерял? Тебе, я посмотрю, пить вообще нельзя, то Люду ему подавай, а теперь больницу спалить захотел?
– Голову я не терял, capisci ? Там я был на картине, – и он посмотрел на Ладу, – Ты чего меня рисуешь? Я тебя вообще впервые вижу девочка, еще и в таком рисунке изобразила.
Лада только стояла и виновато опустила глаза, смотрела на пол.
– Так стоп, что ты видел на картине, – спросил я у Темы.
– Там я был, вернее не весь я, а только лицо мое, красивое. В зеркале у какого-то мутанта в руках, у него взгляд еще такой, будто он, реально, вылезет сейчас из картины и затянет туда. В общем, девочка, у тебя талант, – и он посмотрел на Ладу, поднял большой палец типа «круто».
– Извините… Я… Я…– только бормотала она.
Я подошел к накрытому одеялом мольберту, опустился на колени и снял одеяло. Картина была почти уничтожена, ни лица существа, ни того, что он держит в руках не было, единственное, что уцелело – была часть, где в окне человек держался за фонарный столб, и часть морды собака – волка.
 

«И так значит, это не воображение Лады. Что же такого особенного в этой картине? Что это за существо?» Вопросов было больше, чем ответов. Может, если Лада расскажет причину своего пребывания здесь? И как она сюда попала? Может что-то прояснится.
– Эх, – вздохнул я, нет мне покоя, в реальной жизни… Что ж, уважаемые мои друзья, я вас слушаю.
– Они тебе ничем не помогут, – услышал я позади себя.
В палату зашел Николай Павлович Смирнов, – А вот я – могу пролить свет на всю эту ситуацию, пойдемте все в мой кабинет.
***
– Иди за мной, моя дорогая, пришло время тебе кое с кем повидаться.
Марина шла позади того же мужчины, с которым она «посетила» место трагедии, по длинному, помещению, больше напоминающее – коридор, на стенах висели оборванные старые обои с пятнами от влаги, деревянный пол поскрипывал под ногами. По коридору было несколько забитых деревом дверей, лишь из одной, в конце его светил тусклый свет. Чувствовалось, что здание это абсолютно мертвое. В его грязи и пыли не наблюдалась даже паутины. Мужчина подошел к этой двери и подождал, пока Марина доплетется к нему. Она шла очень медленно, шаркая ногами по полу. Глаза ее были закрыты, точнее она не шла, а ее вела какая-то невидимая сила.
– Проходи, дорогая, – завел он Марину в комнату и прикоснулся к ее голове.
Марина резко открыла глаза и пошатнулась. Комната была чистой и даже, пожалуй, немного уютной. Огонь камина, жадно поедавший дрова, освещал массивный деревянный стол, на котором была только каменная скульптура или статуя, головы существа. Голова была продолговато-вытянутая, на ней четко выделялись маленькие глаза и вдавленный в камень небольшой рот, ушей и носа у статуи не наблюдалось. Еще в комнате был один совершенно пустой шкаф. Никакого окна в комнате не было. Но облокотившись об стену в углу, напротив шкафа стояло большое овальное зеркало, покрытое толстым слоем пыли, из-за которой в нем не было видно отражения.
 
 
– Хозяин, я привел ее, – проговорил мужчина статуе. После небольшой паузы он добавил, – Как пожелаете, – и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
В голове Марина услышала писк, от которого схватилась за голову, но после того, как писк стих она услышала голос. Голос был мрачный, тихий, но разборчивый.
– Ты знаешь кто я?
– Нет… Отпустите меня.
– Глупышка. Я – тот, кто держит сейчас тебя и твою судьбу на одной ладони, а все человечество на другой. Я Нубар – повелитель кошмаров и мрака в ваших снах, но скоро все ваши сны станут явью, и я наполню свою жажду, свой голод. А ты же – девочка, мне поможешь в этом.
В ее уши опять ударил тот же звук и она склонилась на колени.
– Почему вы так решили? – сквозь зубы тихо проговорила она.
– Это уже не от тебя зависит, ты – Блуждающая, и ты должна подчиниться только мне, а если не захочешь – мой слуга, который за дверью, знает как заставить тебя. Ты или подчинишься, или умрешь. А пока набирайся сил.
В комнату вошел тот мужчина – слуга, как будто его позвал голос, которого Марина не слышала. Мужчина снова прикоснулся к ее голове. Ее глаза закрылись и она пошатнулась.
– Слуга, запри ее в одной из комнат и приведи мне Знающего и Рисующую.
– Что делать с их Стражами?
– Мне все равно, можешь тоже самое что и с ее защитником, важен только результат…
– Да мой хозяин… Я… Мы… – и возле него появился такой же, как и он, будто его точная копия. – Все сделаем.
Вдвоем они взяли Марину под руки и вывели из комнаты и прошли вместе с ней по коридору, к одной из двери. На стене, у двери, весел подсвечник с потушенной свечей. Прикоснувшись к подсвечнику, свеча в нем зажглась и заколоченная дверь исчезла. Марину завели в комнату. Там не было ничего, сплошная темнота, даже окошка не было. Слуги посадили Марину в угол, один из клонов прикоснулся к ее голове и они моментально покинули комнату. Потушив свечу, на месте пустого прохода вновь появилась заколоченная дверь. Марина пришла в себя, медленно встала и держась за стены, обошла комнату по всему периметру. Комната была абсолютно пуста, и она снова села в угол, обняв свои колени, заплакала и зашептала
– Кирилл, спаси меня, спаси… Прошу, услышь меня…
***
«Еще в давние времена, существовали люди, которые могли покидать свое тело и бродить душой в реальном мире, посещать спящие тела других людей – вторгаясь в их сны. Эта сила – способность передавалась от отца – дочери, от дочери – сыну и так по наше время. Перед своей смертью родитель передавал свою силу своему ребенку. Если же носитель не имел детей, то сила выходила из его тела и сама искала подходящего для себя человека, носителя.
Существовало три разных вида этой силы.
Одни ее обладатели могли полностью покидать свое тело, но только находясь рядом возле спящих людей и моментально попадать в их сны. Они были единственными, кто мог, непосредственно, контактировать со сном, находиться в нем и общаться со спящим индивидуумом, иногда видеть его будущее, их называли – Блуждающими.
Другие могли только знать о том, что снится, но в отличии от Блуждающих, им не нужно было находиться возле спящего человека. Им достаточно только представить кто он, его внешность, имя, и узнать о его сне, их называли – Знающие.
Третьи же, всегда были творческими личностями, писатели, музыканты, художники. Свои знания они выкладывали в своих работах и видели они не сны, а будущее Блуждающих, Знающих и свое собственное их называли – Рисующие.
У каждого из обладателей этой силы был свой охранник – Страж, который обладал очень могущественной силой, его душа могла в любой момент, когда бы страж только не захотел, покидать физическую оболочку. Но душа не могла находиться долгое время в отдельности от тела и за это они платили своей кровью. Стражи могли посещать сны любого мыслящего существа. Единственной задачей Стража была только защита своего подопечного, который был всегда намного слабее его самого. Сила Стража не передавалась от родителей детям. Стража выбирал сам носитель силы, иногда даже не задумываясь об этом. Способ выбора стража не известен и по сей день.
Все время носителей силы преследовало загадочное существо, пытающееся завладеть силой всех троих, но Стражи постоянно давали ему отпор. Это существо называют Нубар и он демон кошмаров. Он не имеет своего тела, но всей своей черной душой пытается его заполучить, впитав силу Бродящего, Знающего и Рисующего. Всю грязную работу за него выполняет его слуга – Поларис, он готов на все, дабы его господин заполучил желаемое. Поларис не беспокоится о последствиях своих действий. Он может принимать любой образ, но присущий ему – мужчина средних лет или животное, похожее на большого волка. Так же, он может создать множество себе подобных, но чем больше будет этих «копий», тем слабее они будут».
– Вот и вся сокращенная история, дети мои, – закрывая потертую книгу, которая была написана, явно вручную, сказал нам Смирнов Николай Петрович, – Вопросы будут?
– Есть, только один, – первым заговорил Артем, – Зачем Вы прочли нам эту детскую сказку? Неужели Вы думаете, что все это правда? Рисующие, Знающие… Бред, какой-то.
– Артем, ты так думаешь? – повернулся к нему Николай Павлович, – Тебя ни когда не смущали твои знания о других людях?
– Мои мысли и знания ни какого отношения к этим сказкам не имеют, вы сказали, что «сила» передается от отца – дочке и от матери – сыну, перед смертью? Так вот, хочу Вас огорчить, моя мама – в полном здравии, так, что, доктор прошу простить, мне не интересны Ваши сказки, Кирилл, – обернулся он ко мне, – Я тебя на улице подожду в…– не успев договорить, как доктор его перебил.
– Артем, Артем, а ты уверен, что женщина, которую ты называешь – мамой, твоя настоящая мать? Я имею в виду – биологическая?
– Господин врач, это бред, Кирюх я на улице курить буду, не задерживайся здесь, – Артем встал с кресла и направился к выходу, но только он хотел выйти, как его повело и он взялся за дверь, остановился. Я быстро поднялся с дивана и подошел к нему, придержав его.
– Что такое Тём? Тебе плохо?
– Да голова закружилась, видимо резко поднялся, блин, да что такое? – Артем закатил глаза и повалился. Я только успел подхватить его и перетащить на диван.
За столом все также сидел Николай Павлович со стеклянным взглядом, который был устремлен на Артема.
Тут меня окликнула Лада:
– Кирилл, у него кровь на лице, – и она показала мне на щеку доктора, у которого из уха текла тоненькая полоска крови.
– Неужели, это правда? Если так, то он у Артема в голове, но ведь Артем не спал, странно. Выходит Николай Павлович тоже обладает такой же силой как и я. Что же Лада, нам ничего не остается, как только ждать.
– А как же Артем? – перебила меня Лада
– Уверен, что с ним сейчас все в порядке, а как ты – поверила во всю эту историю?
– Я даже не знаю, Кирилл. Мой отец ушел от нас с мамой, когда мне было четыре годика, и с того времени я ничего о нем не слышала. У мамы как-то спрашивала, но она и сама не знает ничего о его судьбе, он просто исчез из наших жизней, – хотя, знаешь, перед тем, как у меня появилась тяга к рисованию на улице, меня остановила одна…– замолчала она, – Ладно, не бери в голову.
Я не стал напрягать ее расспросами, возможно, ей и в правду тяжело рассказывать о случившемся. Думаю, настанет время и она поведает мне все. А сейчас мы просто сидели, не произнося больше ни слова несколько минут, взглядом рассматривая кабинет Смирнова. Тут мы почувствовали, что Артем зашевелился. Мы с Ладой обернулись в сторону очнувшегося Артема, который приподнялся с дивана. Николай Павлович также зашевелился, вытирая платком кровь со щеки.
– Ты как дружище? – подойдя к нему, спросил я.
– Местами, Кирилл, мне нужно во всем разобраться, я еду к родителям сегодня же.
– С тобой ехать?
– Нет, друг, не нужно, я должен во всем разобраться сам. Лада, Николай Павлович, разрешите откланяться, – Артем встал на ноги и направился в сторону выхода, – Кирилл, я тебе позвоню, как только все узнаю, – и он поспешно вышел из кабинета.
– Что Вы ему сделали, – повернувшись к врачу, спросила Лада.
– Ничего, я только лишь открыл ему глаза. Да он действительно Знающий, как насчет тебя Лада?
–Нет, нет, в мою голову входить не нужно, – тихо проговорила она
– А я бы и не смог, понимаете Лада, Кирилл.
Смирнов встал со стула, подошел и сел на диванчик рядом с нами.
– Только Страж и его «подопечный» имеют вот такую связь между собой. Я – Страж Артема, ты, Кирилл – Лады, а Сергей Петрович Малышев, царство ему небесное, был стражем Марины. Ты ведь Кирилл, был во сне у Лады, так?
Я взглянул на Ладу и немного замешкавшись с ответом, положительно кивнул.
– А пытался ли ты попасть в сон Марины?
– Да, много раз, но ничего не получалось, мою руку просто отталкивало от ее головы… Николай Павлович, так что с Мариной? Она жива? Вы ведь знаете? Расскажите, что случилось.
– Кирилл, я честное слово не знаю что с ней, тем вечером, когда Марина пришла в сознание, Малышев сразу же забрал ее, даже мне не сказал ничего, я думаю, он к себе домой ее забрал.
– Так значит, Марина, возможно жива? – спросил я, выходя вместе с Николай Павловичем из его кабинета.
– Возможно Кирилл, если взрыв дома дело рук слуги демона, то у Нубара нет смысла убивать ее или причинять вред, пока нет.
– То, есть пока?
– Понимаешь, ему нужны силы всех троих, если Марина у него, то Артем и Лада в опасности и мы должны за ними присматривать. Я поеду с Артемом к его родителям, а ты оставайся с Ладой.
– Как я сумею ее защитить? Я до сих пор в полной мере не знаю своих возможностей и еще толком не могу во все поверить.
– Значит, Кирилл, тебе придется пройти ускоренный курс «Молодого бойца», – Николай Павлович протянул мне книгу, которую он недавно нам читал и добавил, – Здесь ты найдешь ответы на большинство своих вопросов. Этот «Учебник» был написан Стражами еще до наших времен и передавался от старшего – младшему. Каждый Страж записывал в него свои знания, описывал свои силы и возможности или другую важную информацию, которая касается всех нас. В ней вся наша сила и мудрость, уверен, благодаря книге, ты познаешь себя.
Я взял книгу из его рук, она была выполнена из серого материала, похожую на кожу. На обложке не было ничего кроме одного символа. Он напоминал стрелку, но с одной стороны стрелка была не дорисована и линия идущая к острию была направлена в сторону.
 
 
– А что он обозначает, – спросил я у Смирнова, показывая на символ.
– Это наш символ, Копье – оружие. Копье во сне служит символом осуждения.
– Послушайте, Николай Павлович, а еще есть такие как мы? Или нас всего шестеро? И ведь если сила передается от родителей – детям, то выходит, что Марина, Артем и Лада должны быть знакомы? Вернее их родители, не так ли?
– Слишком много вопросов, Кирилл. Я думаю, в этой книге ты найдешь практически все ответы на свои вопросы, а все остальное придет со временем, не торопи события.
– Но, как не торопить? Ведь Марина может быть в опасности.
– Сейчас все в опасности, если Нубар пробудился и набрал минимум сил чтоб вызвать своего слугу, то все мы в опасности, и не только мы, простые люди, так же.
– И что, нет способа его остановить? Сообщить в какие-то органы.
– Кирилл, Кирилл и кто тебе поверит? Ну, придешь ты, допустим, даже не знаю куда, с таким вопросом обратится можешь, – улыбнулся он, – Пришел в полицию, и что дальше? «Нам всем грозит опасность, древнее существо – Нубар проснулся и хочет высвободить все наши кошмары в реальную жизнь». Тебя обратно в больницу запрут, только в палату с «мягкими стенами».
– И что нам делать? Как победить его?
– Прочти книгу, Кирилл, и кстати, я подготовлю выписку Ладе, лучше ее отсюда забрать, ты сейчас сам живешь?
– Да один, в квартире родителей.
– Вот и хорошо, было бы не плохо, что бы она была постоянно с тобой, до нашего с Артемом возвращения.
– Я не против, места у меня хватит, но согласится ли она?
– Не переживай, я думаю она будет не против. Вечером сможешь ее забрать. Артем будет ехать только вечером, а я последую за ним без его ведома, не нужно что бы он знал обо мне. Ладно, Кирилл, пойди, разбуди Ладу, пускай идет к себе в палату и собирает вещи.
Смирнов протянул мне руку и я протянул свою ему навстречу, обменявшись рукопожатием. Я вернулся в его кабинет. Лада и вправду спала, склонив голову на спинку дивана, я тихонько подошел к ней и прикоснулся к ее руке. Она открыла глаза и улыбнулась мне.
– Ой, что-то я отключилась, – сонным голосом проговорила она.
– Пойдем к тебе в палату, будем вещи твои собирать, – решив, что все-таки, если я ей объясню всю ситуацию, будет лучше, – Тебя выписывают.
– Ура, наконец-то, – звонко, по-детски – словно ребенку сказали о каком-то радостном и долгожданном событии.
– Только, Лада, домой ты не едешь. Не против, некоторое время пожить у меня? Так мне будет спокойнее.
На лице Лады я снова увидел смущенность и после нескольких секунд, она не сказав ни слова, утвердительно кивнула головой.
– Что же, раз мы все решили, пойдем собираться, – сказал я Ладе и выйдя из кабинета Смирнова, которого уже и след простыл, мы двинулись к ней в палату. Зайдя в палату, первым делом мы подошли к обугленному рисунку. Сняв остатки бумаги с мольберта, Лада скомкала ее и выбросила в мусорное ведро. И тут меня осенило…
«Когда я увидел впервые готовый портрет, я не обратил внимания на лицо в зеркале, но теперь я нашел сходство, ведь да, точно это была Марина, как я мог сразу не узнать».
Пока Лада собирала вещи я вышел на коридор и продолжал свои раздумья.
«Выходит, если Марина была в зеркале, и она пропала, следовательно, Лада знала это и невольно предсказала это. Дальше в зеркале лицо сменилось на Лады, по ее словам, а после на Артема. Стало быть, они тоже в опасности, и Нубар ведет на них охоту».
Я приоткрыл Книгу, которую дал мне Смирнов и бегло пролистал ее. В ней был текст, написанный разными почерками, и не каждый можно было разобрать. Некоторые записи вообще были написаны не на моем родном языке: английский, итальянский и даже символы то ли китайские, то ли японские. Написано было почти половина книги, все остальные листы были абсолютно пустыми, благодаря которым книга и казалась толще. Кроме обычного текста в книге были рисунки, разных людей, существ, изображения символов.
Пока я рассматривал книгу, в коридор вышла Лада. В одной руке она держала спортивную сумку, в другой – сложенный мольберт. Я взял ее сумку свободной рукой. Книгу переложил себе под мышку и прихватил второй рукой ее мольберт, сказал ей:
– Готова?
Улыбнувшись, она только молча кивнула мне, и мы двинулись по коридору. На коридоре, словно из пустоты, появился Смирнов и подозвал Ладу к себе.
Что он сказал ей на ухо, я не слышал, но после его слов ее глаза загорелись еще больше.
 
Глава 5
Я иду туда, куда идешь ты,
Я вижу то, что видишь ты.
Я знаю, что не останусь без защиты…

***
На часах почти три часа ночи. Артем смотрит через темное стекло и наблюдает пустоту, ночные деревья и мельком проносящиеся дачные участки с их маленькими домиками. Мигом пролетающие поля, небольшие озера. Ночная электричка всегда едет намного быстрее, проскакивая станции на одном дыхании. Вагон номер семь практически пуст и лишь на нескольких местах сидят, такие же как и Артем, смотрящие в темноту пассажиры. К поселку, где живут его родители, ехать еще примерно четыре часа. Из вещей у Артема был один только рюкзак, в который он поспешно сложил вещи первой необходимости. Чтобы хоть как-то скоротать ночь в дороге, Знающий включил музыку на телефоне. Засунув наушники в уши.
«Под музыку любая дорога кажется веселее и быстрее», – думал Артем. Также он думал о том, с чего начать разговор с родителями и как воспримет он правду о своей матери. Он знал, что слова Смирнова – чистая правда. Артем много раз представлял своих друзей и знакомых по ночам во время своей бессонницы и знал, что им снится. А на следующие дни, как бы случайно, спрашивал, что им снилось, таким образом, проверяя себя. Рассказать о своих знаниях он никогда не решался, боясь того, что его примут за сумасшедшего или просто высмеют, а он ой как не любил насмешек в свою сторону от посторонних людей.
Электричка все так же скользила по ночным рельсам, он уже несколько раз выходил в тамбур покурить. В ушах Артема звучали песни групп Scorpions и 30 Seconds to Mars. Однако он даже не догадывался, что за ним наблюдают сразу две пар глаз. И все эти глаза принадлежали одному существу. Поларис наблюдал за ним с обеих сторон вагона, превратив себя в двух женщин средних лет. Еще Артем не догадывался, что в соседнем вагоне находился Смирнов, который также наблюдал за ним, но для наблюдения ему не обязательно было находиться рядом. Он чувствовал его, словно беременная женщина чувствует свое дитя внутри себя. Как и она Смирнов оберегал его. Но сейчас, у Николая Павловича Смирнова и Артема было еще кое что общее, за Стражем так же наблюдали. Копия Полариса сидела прямо за спиной Смирнова и ждала удобного момента, дабы нанести свой подлый, смертоносный удар.
Кроме копии и доктора в вагоне сидел еще один мужичок. Склонившись над журналом он почти засыпал. Поларис только и ждал, что бы мужчина или уснул или вышел из вагона. Впервые за все время Поларис не хотел себя выдавать, что-то в нем перемкнуло. Он не хотел причинять боли посторонним людям, но понимал, когда Нубар получит своё, то боль, страдание и страх будут повсюду. Его темные мысли заполонят каждое мыслящее сознание и он, словно, паразит, будет питаться ими, но для этого ему нужно только поглотить силы Знающего, Блуждающего и Рисующего.
Все свое осознанное существование Поларис подчинялся своему хозяину, ведь у него не было другой жизни и предназначения, вернее, она была, но он ее старался не вспоминать, даже своего настоящего имени. Каждый раз, когда Нубар не получал своего, он жестоко карал Полариса. Причиняя его душе неимоверные страдания. Хозяин показывал слуге обрывки его прошлого, как он заставил его работать на себя и какую цену Поларис заплатил за все это. Все эти воспоминания разрывали его душу на мелкие части, врезаясь осколками в сердце и выходя через мозг.
Не подозревающий ничего, мужчина медленно листал страницы журнала, мельком поглядывая на часы на руке. Электрика со скрипом остановилась, в динамике вагона заговорил мужской голос «Платформа девяносто восьмого километра, следующая станция Радушное, осторожно двери закрываются». Электричка снова тронулась, мужичек с журналом потянулся и начал сворачивать его, положив в свою сумку. Привстал со своего места и последовал в тамбур. Поларис глазами проводил его, теперь ему ничего не мешает уничтожить Стража.
Прошло примерно минуты четыре и электричка, скрипя колесными парами, остановилась. Двери тамбура открылись, спустя секунд пятнадцать в громкоговорителе снова прозвучал голос машиниста о следующей станции. Двери закрылись и электричка тронулась. В вагон никто не вошел.
Руки Полариса обхватили горло Смирнова и с силой сжали его. От неожиданности Страж растерялся, но в течении пары секунд он понял, что происходит. Он резко рванул вниз и выскользнул из «объятий», от чего копия с силой ударилась подбородком о верх сидения. Смирнов обернулся к Поларису и отскочив на несколько шагов резко протянул к нему руки, из кончиков его пальцев образовался некий сгусток, напоминающий маленькое облако дыма. Облако быстро направилось к копии и еще, не отошедший от удара, подбородком о край Поларис получил еще удар в голову, от чего пошатнулся и попятился назад.
В соседнем вагоне резко подскочили женщины – копии, наблюдающие за Артемом, который ничего не подозревавши, облокотил голову на стекло и балдел от музыки с закрытыми глазами. Люди также не предали особого внимания двум женщинам, которые поспешно выскочили из вагона в тамбур.
Подмога подоспела в тот час, когда Смирнов готовил уже второй сгусток из своих рук. Копии, приняв свой надлежащий вид, схватили его за руки и развели их в разные стороны. Они слаженно ударили Смирнова под колени, отчего он рухнул вниз, не в силах держаться на ногах. К его лицу подошла третья копия и наклонилась к его уху и прошептала:
– Вы слишком слабы, доктор. Время сделало свое время и конец уже близок.
Не успев выдавить из себя и звука, Смирнов получил сильнейший удар в грудь, от которого он поник вниз еще сильнее. У доктора сперло дыхание, он не мог сделать вздох. Копии отпустили его руки и слились с третьей. Поларис стоял перед ним в обличие пожилого мужчины. Словно пушинку он подхватил доктора на руки и положил себе на плечо, так что их головы почти соприкасались, направился к выходу из вагона – в тамбур. Схватив руками двери вагона, он с легкостью открыл их. Смирнов так и продолжал лежать почти без сил у него на плече, а мимо его головы в отрытых дверях проносились темные деревья.
– Прощай, Страж, – промолвил к нему Поларис, – Приятно было увиде…– не договорив свою прощальную речь, он как в спину его что-то ударило, и он подался вперед в открытую дверь вагона.
Чудом Артем успел схватить Смирнова за ноги и втянуть обратно в тамбур, тогда, как слуга Нубара летел вниз с вагона и в мгновении ока скрылся в темноте.
Перевернувшись на спину, Смирнов видел сидящего рядом Артема.
– Спасибо вам, Артем, но как Вы узнали, что я здесь?
Артем, подал ему руку, помог подняться с пола тамбура:
–Я ведь все-таки Знающий, товарищ доктор, – и улыбнулся.
– Так вы поверили мне?
– Поверил? Я всегда знал об этом, о своем даре, но не мог объяснить его. Пойдемте в вагон, у меня в рюкзаке есть чем нам нервы поправить и скоротать время пока мы приедем к моим родителям.
Смирнов последовал вслед за Артемом, прислонив руки к груди, которая отзывалась болью на каждое его движение, похоже удар Полариса сломал ему несколько ребер. Сев на место напротив Артема, он взглянул в окно. Электричка все также быстро катилась по рельсам. Артем достал из своего рюкзака бутылку с темной жидкостью, открыв ее, он сделал пару глотков и протянул ее доктору. После нескольких глотков доктор вернул бутылку ее владельцу и не произнося ни слова, облокотился о стекло головой, закрыл глаза. Алкоголь растекся по его крови, тем самым немного унимая боль в груди. Его отдых был не долгим, электричка резко затормозила, от чего Смирнов чуть не полетел на Артема, который как раз делал глотки из бутылки.
Электричка остановилась. Со стороны первого вагона послышались звуки удара об металл и крики людей. Озлобленный Поларис, не потерпев поражения, решил все-таки отбросить желание причинять вред обычным людям, направлялся в сторону седьмого вагона. Разводя руками в разные стороны, он ударял людей об окна или отбрасывал их через себя, его злобы не было края. Двери, соединяющие вагоны он отталкивал, словно они были лишь в его воображении и легко мог их стереть и уничтожить. Он видел перед собой только цель – уничтожить Стража и схватить Знающего, не обращая внимания на последствия, как он и делал раньше. Встав на ноги, Артем и его Страж, попятились в противоположную сторону от Полариса, но он быстро подоспел и уже вынес дверь в вагон номер семь. Оставшихся людей в вагоне он одним движением руки отбросил за собой, а движением другой оттолкнул Артема вперед и он повернувшись лицом к нападавшему ударился спиной об стену вагона. Поларис вновь схватил Смирнова одной рукой за горло и надавил на него, от чего лицо доктора стало багрово-красным. Он приподнял его сантиметров на двадцать от пола. Быстро очнувшись от удара, Артем схватил лежавшую на полу бутылку, которая выпала у него из рук во время полета и ринулся на Полариса. Собравшись только нанести врагу удар по затылку бутылкой, как затылок Полариса превратился в лицо и со спины вышла его копия. Она схватила Артема за руку и сжала ее, от боли тот уронил бутылку на пол, та разбилась у его ног. Копия погрозила ему пальцем и проговорила:
– Я дважды не попадусь, – снова отбросила его в ту же стену. Обратно ударившись спиной сильнее Артем потерял сознание и уже не видел, как Поларис сдавил горло доктору с такой силой, что в его руке оно захрустело и голова стража опустилась.
Он бросил уже мертвое тело Смирнова на пол и направился к Артему, который так и продолжал лежать без сознания у двери вагона.
***
Горячая вода окружала расслабленное, распаренное тело Лады. Как давно, она вот хотела погрузиться в горячую ванну и вот так расслабиться, отбросить все свои мысли. Кирилл дал ей все необходимое и даже налил в воду без малого половину бутылки шампуня, от чего Лада почти с головой была покрыта пахучей пеной. Она все время думала о Кирилле с той их первой встречи, еще там, в кабинете Малышева. По правде говоря, она по уши в него влюбилась, но понимала, что он кроме Марины ни о ком не думает, но Ладе пока хватало лишь того, что он находится рядом с ней. Вот почему она сразу и согласилась пожить у него. Ее мама так же была не против, решив, что дочери необходимо хоть не надолго сменить обстановку. Зная, что ее дочь очень замкнута и ей очень сложно общаться со своими ровесниками. Они просто-напросто были ей не интересны. Кирилл разместил ее в своей комнате, а сам перебрался в спальню своих родителей. Комната Кирилла, как нельзя лучше, подходила для нее, ведь она находилась на солнечной стороне дома, а Лада очень любила свет и тепло.
Погрузившись в свои мысли, Лада каждой частичкой кожи получала удовольствие от горячей воды, а приятный аромат пены добавлял некую романтику, от которой она даже немного возбудилась.
Кирилл тем временем отправился в магазин, дабы пополнить запасы продуктов, ведь когда его гостья заглянула в холодильник, она обнаружила там только пару пакетов замороженных полуфабрикатов. Лада только спросила у Кирилла, не надоедает ли ему однообразие его питания? На что он с улыбкой ответил, что однообразия нет, вчера были пельмени с майонезом, а сегодня будут со сметаной. Лада также ответила ему улыбкой и как настоящая домохозяйка отправила его в магазин за «нормальными» продуктами, предварительно написав список необходимого, пообещав приготовить что-то вкуснее его полуфабрикатов.
А пока она могла полностью отдаться своим мыслям. «Пусть это мгновение растянется на вечность».
Однако в ее голове внезапно начали пролетать некие образы людей, которых она ни когда не видела. Она резко поднялась с горячей воды и не вытираясь, обернулась полотенцем, направилась в комнату. У окна стоял ее мольберт и чистый лист на нем, уже был готов принять ее мысли. Рисующая взяла карандаш и начала водить по листку бумаги. Она рисовала словно в бреду, даже не обратив внимание, на вошедшего в квартиру хозяина квартиры.
Увидев открытую дверь в ванну и мокрые следы, ведущие в уже не свою комнату, Кирилл опустил пакеты с продуктами на пол и поспешно подошел к ней. Но Рисующая Лада продолжала творить, не замечая его. Кирилл стоял и смотрел не нее, от ее тела «одетое» лишь в промокшее полотенце, шел приятный аромат шампуня. Подойдя почти вплотную к госте, он положил руки ей на плечи, но Лада никак не отреагировала, а Кирилл заглянул через ее плечо и увидел, что рисует Лада



 
Он не сразу разобрал, что было нарисовано, ведь Лада рисовала в темной комнате, без включенного света. Немного присмотревшись, Кирилл увидел, что на рисунке был изображен наклоненный на бок вагон поезда. У Кирилла закружилась голова и он попятился назад от Лады. Его ноги подкосились и он грохнулся на пол.
***
Не знаю как, я очутился в вагоне поезда, но в нем видел, как пожилой человек приподнял Артема за руку, поставил его на ноги. Я мгновенно почувствовал, что этот человек недруг.
– Отпусти его!!! – закричал я. Ярость закипела в моем сердце, отравляя каждую клеточку моего организма. Человек обернулся на мой крик и взглянул прямо на меня, направившись в мою сторону, он прошел сквозь меня, будто меня и не было вовсе.
Стоя ко мне спиной, он проговорил:
– Она так напугана, «Где надежда в таком бездушном мире?» думает она, а ты остался совсем один Страж и ты уже ничего не сделаешь, ты не сможешь, ты не сумеешь, твоей силы не достаточно. Вижу один из твоих коллег уже передал тебе свою силу, но все равно, я дам тебе фору. Игра только начинается, и еще я тебе подскажу, где искать твоего друга и твою любовь, но не все сразу… Набирайся сил... Учись… Так будет интересней… Намного интересней, победа моего хозяина в этот раз неизбежна. Вы слишком долго тянули это все и позабыли свои навыки и главное свое предназначение… До встречи Страж. Конец рано или поздно настанет для тебя и он будет ужасен и непредсказуем, это я тебе обещаю.
У меня закружилась голова и вагон стал потихоньку «рассыпаться», словно я находился во сне, но я не спешил выйти из него.
Последнее, что я потом увидел, так это были стоящие возле меня Смирнов и Малышев, хотя я видел лежащее на полу вагона тело Смирнова, возле меня он был очень даже живой. Они оба стояли напротив меня и подойдя почти вплотную ко мне, и вместе сказали:
– Мы верим в тебя, у тебя все получится. Не напрасно мы все это время скрывали тебя. Учись Кирилл… Учись… И наша сила тебе поможет, мы вверяем ее в тебя, – они одновременно прикоснулись к моей голове. – Прощай… Кирилл.
Они исчезли, а возле меня уже находилась открытая светящаяся дверь, которая так сильно манила, влекла к себе, я не заставил ее ждать.
Открыв глаза, возле моей груди сидела Лада и вытирала мои щеки краем своего полотенца. Увидев, что я очнулся, она отодвинулась от меня и снова накинула на себя полотенце, я увидел кровь на нем.
– Ты был там? – спросила Лада у меня.
– Да, – поднявшись на ноги, ответил я, не зная, как сказать, о том, что я видел в поезде, но решился:
– Смирнов мертв… Артем у него и Марина тоже… Лада, мы остались только вдвоем.
Я увидел, как кожа на ее лице покраснела, а глаза налились слезами и она отвернулась от меня к своему рисунку. Я подошел к ней вплотную и обнял ее. Я чувствовал, как она дрожит, наверное, это от того, что она была напугана, а может от того, что стояла всего лишь в одном полотенце.
– Я не дам тебя в обиду, – прошептал я ей на ухо.
– Не обещай того, чего не сможешь сделать, – ответила она мне и высвободившись из моих объятий, зашагала в сторону коридора, где я оставил пакеты с покупками, взяла их и понесла на кухню.
Я остался в комнате совершенно один. На душе было тошно. Кошки точили об нее когти и получали от этого какое-то садистское удовлетворение. Что мне делать дальше? Увы, я не знал, единственное, что приходило на ум, это совершенно ничего. Пустота наполняла мою голову, я не думал ни о чем и ни о ком, даже о Марине. За последнее время моя жизнь кардинально поменялась. Все, кто был мне дорог пропали, исчезли… находятся в плену этого создания.
Не знаю, сколько времени я так просидел, «выключив мозг», втыкая в пустую стену, меня растормошила Лада, которая позвала меня к столу.
За окном начался дождь. Капли барабанили по оконным стеклам, а ветер завывал. Погода соответствовала моему состоянию.
Её стрепня была просто великолепна. Понятия не имею, как Ладе удалось за столь короткое время приготовить вкуснейшую картошку с подливой, сварганить летний салатик из помидоров, огурцов и другой летней растительности. Но самыми вкусными оказались прожаренные на сковороде ломтики хлеба, по типу гренок, с намазанным сверху чесночным соусом. За последнее время я питался одними лишь полуфабрикатами и отвык от домашней пищи. Украшением этого стола служила, найденная мной в серванте, бутылка красного полусладкого вина. Выпив всего лишь несколько бокалов, Ладу очень развезло, видимо, к алкоголю добавился еще полученный ее стресс, и она разоткровенничалась. Начала рассказывать о своей жизни, семье, об отсутствии у нее друзей и про ее замкнутом характере. Я пытался выяснить, каким образом она попала в больницу, но она только слыша это, сразу пыталась сменить тему.
Вечер близился к концу и Лада уже почти засыпала за столом. Я приподнял ее и отнес в комнату, положил на диван, прикрыл пледом. Сам же, я направился в комнату своих родителей, которая сейчас, пока моя гостья обитала в моей, стала временно моей ночлежкой. Лежа на кровати, я вспомнил о той книге, которую дал мне Смирнов.
***
В помещении было настолько темно, что даже проведя ладонью перед глазами, ее невозможно было заметить. Еще, в нем было холодно и сыро, ни единый звук не мог пробиться через его толстые каменные стены, которые со всей своей силой давили на гостей этого гостиничного номера. Марина и Артем сидели, прижавшись друг к другу, пытаясь хоть как-то согреться от тепла тел, но сырость и страх делали свое дело. Их трясло, словно во время лихорадки. Лишь изредка, вставая на ноги, Артем медленно и неуклюже проходил, держась одной рукой за сырые стены, совершал по нему круг почета. Размер номера составлял семь на пять шагов. Марина так и сидела, не вставая, лишь только, когда к ней подселили ее нового сожителя она встретила его уверенно, стоя на своих двоих.
Сколько времени они находились здесь, гости не знали. Единственное, им не хотелось ни есть, ни пить, и даже справлять естественные надобности тоже не хотелось. Помещение как бы поддерживало их телесно, но тем самым истощая содержимое этих тел, стоило им закрыть глаза, чтобы погрузиться в сон, как в их головы бил резкий шум, гул, звон, рев, иногда, крик человека, а может и не человека. Бывало, звук сменялся резким запахом, но назвать его запахом было сложно, от него кружилась голова и жутко тошнило. Но упасть в обморок или отключиться тоже не было возможности, тело могло ощутить резкую боль или холод, жар, зуд, от которого хотелось расчесать все тело до крови.
Попав сюда, Артем долгое время не подавал никаких признаков жизни. Марина не слышала ни единого звука от него, кроме как тяжелого дыхания, он никак не откликался на ее голос, и Марина иногда думала, что ей подселили не разумного человека, а некое существо или животное, но в человеческом облике, чтоб еще больше ослабить ее дух. Но, когда она услышала его голос, то очень обрадовалась этому. Ее страх немного отступил на задний план.
Придя в сознание, Артем рассказал ей о том, кто он такой и, что случилось с ним в поезде, Марина же – о своей истории. Ей было очень приятно слышать, что с Кириллом все в порядке, но в свою очередь она терзала и казнила себя за то, что втянула его во все это. Ведь это именно она вытащила его из сна. Если бы ни это, она могла бы увидеть его будущее и быть может что-то изменить. Но вытащив его в реальную жизнь, их связь оборвалась и все время, проведенное здесь до появления Артема, она думала о нем.
Так же, Артем рассказал ей о еще одном человеке в этой игре – Ладе, про ее способности и про ее рисунок, на котором он видел себя. О Стражах, которые ценой своих жизней не дают Нубару захватить их, в общем, он рассказал ей все, что сам недавно узнал от Смирнова. У Марины было мало сведений, ведь Малышев, придя она в сознание, просто отвез ее к себе домой, она даже толком не помнит, что случилось в тот вечер, когда взорвался дом. Однако, она рассказала ему о статуе, которую недавно видела и, которая забравшись к ней в голову, играла с ее разумом, как будто игрушкой в руках непослушного ребенка.
Теперь, узнав новые подробности, единственное чего она хотела, чтобы Кирилл не приходил за ней. Даже без своего дара, она могла догадаться, чем это может закончиться и лучше бы он попытался вместе с этой девушкой убраться куда подальше отсюда, чтобы их не нашли.
Пусть ей будет плохо. Пускай она даже умрет, но он, он – будет жить, ведь он не заслуживает этого, а она... Ведь она не рассказывала ему о тех вещах, которые она вытворяла во снах людей. О порой даже извращенных способах получения своего, и она само собой не рассказала о том голоде, который она чувствует во снах. Лишь раз ее голод вырвался на свободу и чуть было не завладел ей, но тогда Кирилл, сам того не подозревая спас этого несчастного пьянчужку. Оставшись тогда наедине с собой, она лишь говорила себе: «За все нужно платить Кирилл и лучше чтоб ты не знал цену, которую я за это плачу». Ну, а сейчас, ей просто хотелось больше его не видеть ради его же безопасности.
В темноте послышался некий тихий шорох и негромкое царапание, чьи-то пальцы пошкребли по массивной, деревянной двери и за ней послышался голос.
– Как здесь поживают наши постояльцы? – дверь открылась и мощный поток света ударил прямо в лица постояльцев, отчего они прищурили, отреагировавшие болью, на свет глаза, – Есть какие-то пожелания мои дорогие? – снова произнес все тот же хриплый мужской голос.
Привыкнув к свету, Артем отодвинул прислонившуюся к нему Марину и встал на затекшие ноги, неуклюже двинулся на голос.
– Выпусти нас отсюда, – закричал Артем и двинулся еще быстрее, но тут некая сила подняла его в воздух где-то на сорок сантиметров, отчего Артем просто завис в воздухе. Все его мышцы тела напряглись, а икры ног свело судорогами…
– Я могу переломать тебе и твоей соседке все кости, – грубо заговорил голос. – А потом, обратно их срастить, знаешь, это очень больно, но то, что вы нужны моему хозяину, еще не значит, что вы должны быть телесно здоровы. Ему главное ваше душевное здоровье, так, что будь добр, – и недоговорив, он отбросил Артема на тоже место где он сидел, – Не нужно строить из себя героя, я повторю свой вопрос еще раз, чего-то желаете?
Артем вновь попытался приподняться, но рука Марины остановила его, покачала ему отрицательно головой.
– Пожелания, говоришь? – все, тем же грубым и громким голосом обратно заговорил Артем, – Сена бы какого-нибудь или соломки... Понимаешь, неудобно на холодном полу сидеть, попе – холодно. Да и кофейку бы Американо с французскими вафлями не помешало, – с сарказмом продолжал он. – Ну, и окошечко хоть какое-то, темновато у вас здесь.
– Постель и свет я вам устрою, а вот с остальным... Ваш организм здесь не нуждается в пище. Дверь закрылась и где то наверху под самым потолком в углу появился скудный луч света, пробившийся через небольшое отверстие, сантиметров двадцать в длину, и такое же в ширину. Свет упал прямо на пол, на котором расположилась небольшая кипа сена. Артем усмехнулся...
– Нужно было двух спальную кровать попросить с ортопедическим матрасом.
Не спеша, поднявшись Артем подал Марине руку и они перебазировались на кучу сена. Сено было довольно мягкое по сравнению с твердым каменным полом, а солнечный свет хоть немного разрядил обстановку. От сена шел приятный душистый аромат свежести. Похоже, оно состояло из высушенных луговых трав, обладающих своим совершенно непередаваемым ароматом, умиротворяющим, снимающим усталость и позволяющим забыть о суете.
– Что будем делать? – тихо спросила Марина
– Нам остается только ждать своего часа, кто знает какую участь нам уготовили эти твари. Выбраться отсюда сейчас не реально, даже моя сила сейчас не действует. Пытаясь я представить Кирилла или Ладу, так мой разум заполняют совершенно другие мысли и к тому же нам не дают закрыть глаз.
– У меня та же самая ситуация, я не могу ничего сделать здесь.
Неизвестно, сколько они так просидели в полной тишине, не проронив больше ни слова. Внезапно, в своей голове Марина услышала знакомый мужской голос. Да, без сомнения, это был он...
– Марина, ты слышишь меня? Отзовись, прошу тебя... Марина... Марина.
– Кирилл, – соскочив с сена на ноги, закричала она.
– Что случилось? – отвлекшись от своего безделья, спросил Артем.
– Я слышу его... Он в моей голове... Кирилл, Кирилл я слышу тебя.
– Марина, родная, это и в правду ты? Или, мое воображение?
Собравшись с мыслями, Марина смогла найти в себе силы и начать думать. Но в ее голову помимо ее мыслей, начали лезть совершенно другие образы и слова, отчего Кирилл практически ничего не смог разобрать. Но он был рад слышать пусть и несуразную речь, но зато эта речь принадлежала ей – его любимой Марине.
– Я найду вас и вытяну, только дождитесь меня, я лю... – и его голос затих.
В дверь внезапно вошел Поларис, в руках он держал фонарь и направил свет на Марину.
– Я значит, для них доброе дело делаю, а они здесь безобразничают, не хорошо ой как не хорошо. Что ж, голуби мои, думаю, немного холодного воздуха вам не помешает, а то я вижу, вы совсем разжарились тут и пользуетесь гостеприимством моего щедрого Господина.
Дверь закрылась, и вместе с ней срослись стены на месте окошка. Мягкая солома также как и окно прекратила свое существование, и в одном из углов образовалась большая глыба льда, охлаждая воздух в помещении, который в считанные минуты охладил обитателей еще больше.
– Прости меня, Артем, – дрожащим от холода голосом прошептала Марина, и села поджав ноги на пол в том месте, где раньше была солома, впитывая в себя оставшееся от нее тепло, и зажала ладони между коленями, пытаясь таким образом унять напавшую на нее дрожь. – Во всех моих воспоминаниях ты рядом. В тишине я представляю, что ты рядом. В моих воспоминаниях, я вижу твою улыбку. Слышу твой тихий шепот и чувствую твои нежные объятия. Все эти воспоминания так дороги для меня – шептала Марина, рисуя в своей голове образ Кирилла.
Выйдя на коридор, Поларис направился к соседней комнате, запалив идентичный подсвечник. Забитая дверь исчезла, он вошел в комнату. Комната была такого же размера, как и место пребывания Марины и Артема, с одним лишь отличием: в ней стояло три кровати. На двоих лежали тела Марины и Артема накрытые легкой тканью. Пройдя по периметру комнаты, Поларис поочередно подошел к каждой из кровати и посмотрев на лица лежащих на них, вышел из нее, попутно потушив свечу. Следующей его остановкой стала комната со статуей Нубара. Зайдя в нее, слуга поклонился своему Господину и мысленно заговорил:
– Их тела в полном здравии, а сознание практически подавленно, защита слабеет, в отличии от последнего Стража – ему удалось наладить с ними мысленную связь, но это было не надолго, уверен пока он не представляет для нас... Вас угрозы. Но он учится, читает «Фолиант всех Стражей» и впитывает с него силу и знания.
– Это также в твоих интересах мой, не верный, слуга, ты должен хоть раз сделать все правильно, иногда я разочаровываюсь в том, что взял тебя в слуги, ты не оправдываешь моих надежд.
– Мой Господин, я клянусь...
– Тебе нечем клясться, поэтому попридержи свои мысли... Ступай, и приведи мне Рисующую, и уничтожь последнего Стража, или если не его самого, то фолиант, а иначе...
Поларис склонился на одно колено от сильной боли в голове.
– На два колена, мой дорогой раб, на два, – голос отдавался болью в его голове и не в силах ее стерпеть, второе колено Полариса оказалось на полу.
***
Боль стихала, давая возможность Поларису подняться на свои ноги и быстро выйти из комнаты.
– Будь ты проклят, Демон. Я позор собственного рода, поддавшийся своей слабости и немощи защитить своих близких, – он вышел из здания.
Здание напоминало снаружи обычный, не примечательный, старый сельский домик, со всех сторон окруженный небольшим деревянным забором, который служил больше условностью, ведь его гнилые штакетники сыпались от одного только взгляда. За забором проходил заросший камышом ручей, который пересекал деревянный мост, состояние его было такое же плачевное, как и у дома. Далее простирались деревья, образующие в некоторых местах участки леса, который был в таком же древнем состоянии, что и забор. Это подобие леса находилось в удаленности от города, и сюда очень редко ступала нога человека. Кроме тех местных обитателей, которые жили в поселке, находившийся рядом. Люди, жившие в нем, боялись подходить к мосту, и тем более, переходить его, и видимо не напрасно.
Перейдя через мостик и пройдя в глубь зарослей, Поларис остановился и сел на траву, облокотился спиной на старый дуб и прикрыл глаза.
Солнце клонилось к закату, озаряя его своими скудными осенними лучами. Как бы он хотел сейчас ощутить их тепло на своей коже, но, увы из всего человечного, у него остался лишь этот образ который он ненавидел всей своей сущностью. А ведь, когда то он был молод и полон сил, он был красив и весел, у него была любимая женщина и любимая парочка детей, но это было давно – несколько веков назад, а может и того более. Но слуга помнил все это, будто эти времена были только вчера.
Его звали Поло и тогда, когда все это случилось, он также сидел облокотившись на ствол дерева и наблюдал за своей пасущейся отарой овец. Размышляя о своей жизни, жене и двух маленьких ребятишках, о том, что последнее время их всех все чаще и чаще посещают ночные кошмары и некоторые из этих кошмаров были настолько реальны, что его жена и дети просыпались ночью, громко крича на всю ферму. От этого крика, наверное, просыпались все его овцы, и может, даже, соседи. Рассказать о проблемах комуто из соседей или друзьям он не мог, его родных, да и его самого, сразу приняли бы за нечистивых и заживо спалили на костре. И сейчас, отдыхая, от очередной бурной ночи под кроной дерева Поло думал, как ему поступить. Именно тогда он и увидел его. Мужчина, лет пятидесяти, пробирался сквозь отару его овец. Мужчина был весь окровавленный, в руках он нес мешок, в котором было явно нечто тяжелое, он плелся из последних сил, ноги его подкашивались. Поло подбежал к нему и помог дойти к дереву, у которого Поло буквально несколько секунд назад отдыхал. Усадив пострадавшего и дав ему воды. Поло разорвал одежду на нем, чтоб осмотреть раны. Раны были ужасные, одному Всевышнему было только известно, как бедолага еще держался на ногах и еще мог самостоятельно передвигаться. В некоторых местах на теле были следы от когтей, вырванные куски плоти кровоточили, а обугленные пятна на коже давали понять, что несчастный, явно, спасая свою душу, совершил побег из владений самого дьявола. Сквозь всю свою боль он смог выдавить из себя связанную речь.
– Парень… Ты, назови свое имя, – прохрипел он из последних сил.
– Я, Поло, лежите не разговаривайте.
– Поло, послушай меня... Пообещай уничтожить мой мешок, утопи, спали, разбей, умоляю, в моем кошеле на ремне есть несколько монет, возьми их – это за труды, но поклянись, что уничтожишь его содержимое, не открывая мешка.
Он схватил ладонь Поло своей окровавленной рукой:
– Поклянись, уничтожить это иначе нашему миру придет конец, – вытягивал из себя незнакомец все с большим трудом.
– Вам нужен отдых, лежите, не двигайтесь я сбегаю за лекарем, здесь не далеко.
– Нет, постой, – шипя от боли, выдавливал незнакомец из себя. – Молю, ради всего святого, ради нашего создателя, уничтожь это... Поклянись... – Не договорив, незнакомец испустил последний вздох и его тело обмякло у ствола дерева. Его окровавленная рука упала на землю и темная струйка крови показалась в уголке рта.
Поло провел рукой по еще открытым глазам путника, они закрылись навсегда. Сняв с его пояса кожаный кошель, парень высыпал его содержимое себе в руку:
– Да здесь на много больше, чем несколько монет, – взглядом пересчитав, он обнаружил четырнадцать золотых монет. – За это я могу себе еще не одну отару из трех дюжин овец купить, что ж, благодарю тебя незнакомец. Хорошо, клянусь, выполню я твою просьбу.
Он разжал мертвые пальцы на второй его руке и подтянул к себе мешок, взял его в руку. Он был весом с полпуда при своих небольших размерах. Обернувшись в сторону мирно пасшейся отары, он направился подальше от них, чтобы развести костер и выполнить свою работу, за которую он уже получил вознаграждение, предвкушая, как обрадуется Риса – его супруга. И, что, наконец, они смогут зажить достойно.
Костер уже трещал возле ног Поло, собираясь уже предать мешок огню, как он ощутил в нем толчок. Что-то в мешке зашевелилось, от неожиданности Поло выронил его из рук и из мешка донесся детский плач.
– Не может быть, – опустившись к мешку и начиная его развязывать, бормотал он. Неужели он, только что, чуть было не совершил поступок, из-за которого горела бы его душа в аду не одну тысячу лет.
Узел был завязан как назло туго и никак не поддавался, а младенец внутри шевелился и плакал. Поло с силой дернул узел. И наконец, злополучный узел поддался. Мешок раскрылся. Моментально движение и плач в нем прекратились.
– Что за чертовщина?
Поло запустил в него руку, но не почувствовал ничего, что напоминало ему тело младенца. Перевернув мешок вверх дном, он высыпал его содержимое возле костра. Из мешка посыпались какие то лохмотья, бумаги с рукописями и поверх всего этого упала каменная статуя неизвестного им существа с вытянутой головой. Он присел возле всего содержимого и осторожно стал перебирать содержимое. Лохмотья ничего особенного не представляли, рукописи были написаны на непонятном ему языке, некоторые листы были с отпечатками кровавых следов, а некоторые и полностью залиты кровью. Единственное, что было на каждом листе внизу, справа находился герб с изображенной на нем недорисованной стрелкой. Поло взял в руки статую и с интересом осмотрел ее. На ней не было ни единого дефекта от удара или от шлифовки. Выполнена она была великолепно, он знал это, ведь его отец был каменщиком и посвятил в свое ремесло еще юного Поло.
– Ты хочешь спокойствия и больших возможностей, смертное существо? – услышал он где то возле себя, но обернувшись не увидел никого, кроме мирно пасущихся вдалеке овец.
– Ты хочешь, чтоб мучения твоей семьи прекратились? – снова услышал он, но уже с другой стороны.
– Покажись, черти тебя дери, – закричал Поло и бросил статую в сторону голоса. Но статуя не ударилась об мать землю, а застыла в нескольких дюймах от нее, и начала подниматься все выше и выше, пока не поравнялась с лицом Поло.
– Сгинь, дьявольское отродье, – снова закричал, крестясь Поло. – Боже милосердный, помилуй мою грешную душу, – продолжал креститься он и пятиться назад.
– Глупое, человеческое существо, – говорила ему статуя. – Я не причиню тебе вреда, наоборот, я хочу отблагодарить тебя, я знаю о твоей проблеме в семье, про их кошмары. Я могу помочь тебе, но ты будешь на меня служить и плата, за твою службу будет велика. Я – есть Нубар, повелитель того, чего никто из вас, смертных, не можете ощутить, но все это видите и боитесь, Я – повелитель ночных кошмаров, и Я – благодарен тебе за свое освобождение из этого заключения. Теперь, смертный, ответь: Хочешь ли ты, чтобы я избавил твою семью от кошмаров и готов ли ты служить мне и не нуждаться ни в чем, как и твоя семья, и дети твоих детей? Ну, так, что ты ответишь?
Поло задумался. Все, что он всегда делал, было исключительно ради семьи. И теперь ему предлагают счастье его семьи, а самое главное их излечение…
– Если ты излечишь мою семью и сделаешь, чтоб они не нуждались ни в чем, я согласен служить тебе – Нубар.
– Да будет твоя воля выполнена, – голос начал говорить на неизвестном Поло языке. – Твоя семья избавляется от всех недуг и потребностей, а ты остаешься моим слугой. У тебя есть возможность попрощаться с семьей. – статуя опустилась на землю.
– Попрощаться? Я что их не увижу больше?
– Возвращайся к себе домой, слуга Поло.
Взяв в руки статую, предварительно спалив остатки содержимого мешка и оставив пасущуюся отару, Поло направился в сторону своего дома.
Подходя уже к своему поселению, неся в руках статую, Поло почувствовал сильный запах дыма и гари. Новоиспеченный слуга поднял голову в небо и увидел, что дым идет со стороны его дома.
Вокруг дома суетились люди, стараясь затушить горящий дом. Поло выронил статую, схватил у одного из людей ведро и стал поливать огонь водой, но без толку, огонь только еще сильнее разгорался. С треском рухнула крыша и маленькие искорки, словно фейерверк, окружили всех вокруг. Поло склонился на колени и рыдал во все горло.
– Мне очень жаль, мы прибежали, как только увидели огонь, – говорил мужчина лет сорока, положив руку ему на плечо.
– Риса, Марки, Лир... – рыдая, выговаривал имена своих родных Поло.
– Я выполнил свое обещание, твои родные избавились от кошмаров и больше ни в чем не нуждаются, – услышал он голос статуи, – Смотри, как он горят их проблемы.
– А-а-а-а-а-х, ты д-е-м-о-о-о-о-н, – закричал что есть мочи Поло.
Подбежав к статуе, он схватил ее и пытался бросить в огонь, но статуя словно приросла к его рукам. Тогда Поло попытался забежать с ней в горящие остатки дома, но и это не принесло ему успеха, его просто откинуло от пожарища. Люди, увидев это, отступили от него на несколько шагов, окружив со всех сторон и закричали все как один.
– Сын Сатаны, нечестивый, придать его огню, это он сам спалил своих родных, сжечь его, сжечь его и его символ дьявола, – суживая кольцо вокруг него, толпа выкрикивала все больше и больше фраз в его сторону. Но подойти вплотную к нему так и не смогли, некая сила защищала его, точнее, не некая, а сила Нубара. Даже летящие в их сторону камни отскакивали от них и летели обратно в людей с еще большей скоростью и силой, отчего люди начали отступать и прятаться за деревья, заборы.
– Пойдем, Поло, нам нечего больше делать здесь...
– Поларис, – сдерживая слезы, пробормотал он, – Поло сгорел вместе со своей семьей, остался лишь Поларис.
– Что же, Поларис – мой верный слуга, пойдем отсюда, но для начала сменим тебе внешность.
Они вышли из поселения и направились к тому месту, где все также, ничего не подозревая, овцы паслись на лугу. Подойдя к телу странника, который одарил Поло такими дарами, как четырнадцать золотых монет, Поларис поставил статую у его ног и очень скоро почувствовал головокружение, упал на землю.
Очнулся он от боли в груди и руках и увидел, что не лежит на земле, а лежит, облокотившись к дереву. Немного дальше он увидел свое бывшее тело, тело молодого Поло. Добро и счастье, которое когда-то наполняло его, покинули навсегда душу Поло.
***
– Артур, задание не из легких, – развалившись на кожаном кресле, будто на троне, обратился мужчина к Фогелю, – Но думаю, ты справишься, ты не первый год в журналистике, а история, я нутром чую, уникальная.
– Что за история? – пододвинулся он ближе к столу и закинув ногу на ногу, спросил Артур своего непосредственного начальника.
– Взрыв газа в доме и сошедший с рельс поезд, точнее электричка. В результате этих двух, совершенно, разных инцидентов гибнут десятки людей, но, что меня насторожило, в обоих трагедиях погибают доктора нашей центральной больнички, именно той, из которой ты брал интервью у проснувшегося после комы парня.
– Слышал, слышал, много пустоты в этих случаях и какой-то несуразности.
– Вот значит, раз слышал – займись-ка. Нашим читателям интересно будет почитать. Да, и если успешно справишься с этим, как раз будет кого «Со-Творение » направить. Твоя статья про «Очнувшегося» читателям очень пришлась по душе, но к конкурсу немного не дотягивает.
– Я старался угодить всем.
– Отлично стараешься, и слушай, возможно, есть некая связь со всеми этими ЧП, это было бы просто невероятной историей.
– Ок, покопаюсь во всем.
Фогель встал из-за стола и направился к выходу.
– Если, связь есть – я найду ее, – выходя из кабинета начальства, уверенным голосом сказал журналист.
– И, Артур, давай на сей раз без своего остроумия в статьях, я знаю, оно просто охрененное, но на сей раз обойдемся без него.
– Йофи-тофи, Петрович, – положительно кивнул Артур, закрывая за собой дверь.
***
Прошла уже неделя с моей первой и единственной связи с Мариной. Теперь я знал точно – она, жива, и я приложу все свои силы, чтоб вытянуть ее и Артема из этого кошмара. Все это время я провел в изучении книги Стражей, которая носила название Фолиант. Каждая запись была с датой и именем Стража. Последние записи в ней были сделаны в 1901 году целых 112 лет назад, записей Смирнова и Малышева, естественно, не было, видимо, они не успели ничего написать здесь.
Впервые открыв ее еще тогда – в больнице я не знал, как мне ее читать, ведь со знанием иностранных языков у меня всегда были проблемы, а здесь – собрались языки многих государств и народов. Но стоило мне открыть ее, как я увидел на первой странице рисунок человека, который сидел за столом и одной рукой закрыл глаза, а вторую, просто, приложил к странице. Я поступил именно так, как в этой незамысловатой инструкции.
 

 
Стоило мне только закрыть глаза и приложить руку к листу, как мою голову начали наполнять образы, лица, слова и обрывки фраз, но скорее, среди всего этого хаоса, я постепенно стал разбирать связанную речь.
Со мной говорил писавший текст, я видел его, будто он находился возле меня, он учил меня всему, что сам знал.
Первое, чему я научился, это была связь между всеми нами. Страж из Италии времен Ренессанса – Роберто Барони де Фиренце, что обозначало, имя его Роберто Барони и он родом из Флоренции. Роберто поведал мне, что после смерти Стража его связь со своим подзащитным передается другому Стражу. В моем случае, я мог связаться с Мариной и Артемом. Именно так, немного ранее, я и связался с Мариной, но после связь с ней оборвалась, и нечто блокировало мои дальнейшие попытки связаться с ней или Тёмой. Единственное, что меня напрягло, я так и не смог связаться с Ладой, хоть она и находилась в соседней комнате. После первого моего обучения моя голова будто взрывалась изнутри, и из моих ушей потекла кровь, но ее было меньше чем в прошлые разы. Решив не напрягать себя, я принял решение – читать не более одного урока за сутки. Уже за неделю я освоил очень много нового.
Помимо мысленной связи я научился покидать свое тело, тем самым мой разум попадал в очень странное место, оно называлось дрёмой. Дрёма – это некий мир снов, именно в нем обитает демон. Дрёма ни чем не отличалась от реального мира, только лишь цветом растительности, как и в моем сне, она вся синего цвета. В дрёме, я мог спокойно перемещаться сквозь любые объекты, взметать вверх и летать словно птица. Всему этому, меня научила девушка Страж, которую звали Лаури, и она была единственной девушкой среди моих учителей. Но пока я находился в дрёме, мое тело в реальности было беззащитным, оно находилось в состоянии сна.
Лаури рассказала еще кое-что о дрёме. Дрёма – это не только место, куда попадает сознание Стража и где обитает Нубар. Дрёма – место скопления кошмаров. Здесь находятся и другие существа – Жители, которые опасны для Стража. Жители всегда голодны, они питаются всеми кто по своей или чужой воле попадает в дрёму. Они не подчиняются никому, даже Нубару. Жители это кошмары всех людей, они практически все одинаковы на вид. Некоторые из них обычные они могут только передвигаться на своих двух ногах, но не имели своего разума. Другие очень слабые, безобидные, их тело полностью покрыто растениями. Самыми сильными и опасными являлись летающие духи.
Далее, что было в моей программе – это обучение защиты в дрёме. Этому научил меня Страж – Шаман из Ольхона . Его имени я так и не узнал. Появившись возле него, я очутился на скале, у которой стояли деревянные столбы. Каждый из столбов был перевязан сотнями или даже тысячами разноцветными лентами. Возле них сидел Шаман и играл на варгане , звуки, издаваемые этим, странным для меня музыкальным инструментом, были мистическими, а иногда даже и пугающими. Шаман встретил меня радушно, с открытым сердцем и даже провел вокруг меня некий обряд. Он вытанцовывал вокруг меня, ударял в бубен и издавал звуки горловым пением. После его обучения я мог окружить себя неким подобием барьера, но чем дольше я его использовал, тем сильнее болела моя голова и тем больше крови я терял.
Атака – была следующим моим уроком. Нубара можно уничтожить лишь в дрёме и по этому кроме того, что я мог создавать обычные не живые объекты, это я еще помнил из вводного курса Марины. Я научился создать шар. У каждого из Стражей был свой шар, у некоторых воздушный, металлический, стеклянный, деревянный. В моем распоряжении была самая опасная, в моем мнении, сила – огонь. И благодаря Бóрису, я быстро выучил и это. Кроме моих способностей, он обучил меня владением холодным оружием на примере кинжалов, ножей и даже меча, которые я мог создавать в дрёме. Это обучение давалось мне очень сложно, кроме кухонного ножа я не держал ничего такого. Но практика и тренировки сделали свое дело и я научился не только наносить точные удары кинжалами но и метать их на приличные расстояния, попадая точно в цель.
Еще, кроме всех навыков ведения боя и защиты, я был обучен истории всего этого, вернее, со времен первых записей и о первом Страже, который пытался уничтожить Нубара, но в те времена ему никто не поверил, и признав его еретиком попросту сожгли его живьем на костре. История о Поларисе зацепила меня крайне сильно. Слушая ее, я даже думал, что он лишь обманутая жертва, ставшая марионеткой в руках зловещего кукловода. И сделал вывод, что его тело просто взято на прокат, возможно как и мое.
Так что все это время я учился, набирался сил и не прекращал попытки связаться со своими подопечными. С Ладой мы виделись крайне редко, в основном, на кухне во время приема пищи, и то в полной тишине, видимо, у нее появился страх после последнего своего рисунка с поездом, который вечером того же дня превратился в горстку пепла. Я знал, что сейчас она что-то рисует, но пытался не заводить об этом разговор. Она находилась в моей комнате при закрытых дверях и выходила из комнаты бледная и ослабленная. Даже ее веселый белый сарафан, в котором она была в нашу первую встречу, сменился на черную кофту с широкими красными полосами, закрывавший ее шею и руки, и доходил по длине почти до колен. На улицу она не выходила, и один раз когда я собирался за покупками, она попросила купить ей с десяток одноразовых пластырей, ссылаясь на какие-то женские нюансы. Это была единственная ее просьба. Но я все-таки пытался как-то ее развеселить, зная о ее любви к сладкому, ежедневно покупал ей что-то интересное, но она к этому даже и не притрагивалась. Зато, после своих занятий и для восполнения утраченной крови я мог просидеть остатки ночи на кухне, запихиваясь сладостями, словно ребенок.
Сегодняшнее мое занятие не было исключением, полкилограмма кураги в шоколаде исчезали на глазах. Я сидел за столом, светом мне служила только запаленная кухонная плита, на которой стоял чайник с водой. Тут, позади себя, я почувствовал движение и обернувшись, я увидел Ладу, все в той же теплой кофте, которая ее явно не согревала. Она подошла и села на соседний табурет уставившись на чайник.
– Кофе будешь? Или чаю лучше?
Лада лишь положительно кивнула. Я включил бра над столом и взглянул на ее лицо. Девушка была бледная, словно, не живая и ее бил озноб.
– С тобой все в порядке?
И снова вместо слов я получил тот же положительный кивок.
– Что с тобой происходит?
Она продолжала молчать, облокотив голову об стену, закрыла глаза. В тишине ночи я услышал будто что-то капает на пол и опустил глаза в сторону звуков. Я увидел, что по опущенной руке Лады на пол текла кровь. Я спохватился и подскочил к ней, подняв рукав кофты. Я просто офигел от увиденного мной. Ее рука была вся в порезах, которые были заклеены купленными мною пластырями. Но один порез был совсем свежий и из него, по руке, тонкой струйкой текла кровь. Увидев ее раны, я застыл, словно пораженный громом от ужаса.
Подняв ее на руки, я в темноте на ощупь отнес ее в комнату ее обитания и быстро вернулся на кухню, схватил первое попавшееся полотенце, прибежал к ней, обмотал и сильно прижал ее руку так, что рука ниже жгута посинела.
– Что же ты творишь, дурочка, – прижавшись к ее холодному лицу, сказал я.
Укрыв ее еще несколькими одеялами, я быстро заварил ей сладкого – сладкого чая и стал им ее отпаивать.
– Кирилл, – зашептала девушка, – Я должна была, я вовсе никакая не Рисующая, я… Я просто местная, сумасшедшая девочка.
– Тихо, тихо, не трать сил, тебе отдых нужен.
– Нет, послушай, я знаю, что мне... В общем, Кирилл я тебя... – она закрыла глаза.
– Давай, ты мне все потом скажешь, а пока отдыхай, все будет хорошо.
Поцеловав ее в лоб я вышел из комнаты и взяв мобильный, набрал номер.
– Да, Кирилл, что случилось? – услышал я сонный голос в динамике.
– Доброй ночи, дядя, прости за поздний звонок. Мне нужен врач или совет, что делать, когда человек ослаблен после потери крови?
– Боже Кирилл, что с тобой? Где ты, я сейчас приеду.
– Нет, дядя, со мной все прекрасно, помощь нужна не мне, а моему другу.
– Ты дома? Сейчас я нашего внештатного врача прихвачу и приеду к тебе.
– Да, мы дома, спасибо жду.
Положив трубку, я вернулся к Ладе. Она уснула и в темноте я подошел к ее мольберту, поднял с него ткань.
Рисунок был нарисован кровью, ее кровью, на нем была изображена девочка лет десяти, которую я видел первый раз в жизни. Она была чем-то похожа на призрака.
– Джейн, – тихо-тихо прошептала Лада.

 
***
Дядя и неизвестный мне человек, лет сорока, зашли ко мне в комнату, где на кровати лежала Лада. Мужчину дядя представил как Саша – внештатный доктор его охранной фирмы.
– Это и есть твой друг? – показывая на Ладу, спросил мой дядя.
Я утвердительно кивнул.
– Она по-моему не много крови потеряла, – осматривая порезы на ее руках, утвердительно сказал Александр, и повернувшись ко мне, спросил знаю ли я почему.
– Понимаете, Александр, не знаю вашего отчества
– Просто Саша, Шурик, для своих – Филя.
– Лада, она творческая личность – художница и последняя ее работа была нарисована кровью.
– Ты где ее откопал, вообще, племяш? Тебе что нормальных девушек не хватает?
– Она не моя девушка, она – мой друг, – глядя на бледное лицо Лады ответил я, своему ближайшему родственнику.
– Хорошо, хорошо, пускай будет друг, Филя ну как она там?
– Слаба, крови не много потеряла, но смотрю – это у нее не впервые, раны не глубокие и если человек хочет покончить с собой, вены режут по их длине, а у нее только лишь надрезы поперек. Ничего, организм молодой, выкарабкается, только нужен отдых, вот же – эти творческие личности. Знавал я одного такого творческого человека, он тоже рисовать любил... Ножом на телах своих женщин, смертоносные рисунки, скажу я вам, были.
– Дядь, у меня есть к тебе еще одна просьба, – я повернул к ним мольберт, который был развернут полотном к окну, показывая дяде и Саше творение моего друга.
– Ни хрена себе, – одновременно вырвалось у моих ночных гостей.
– Помоги найти эту девочку, Джейн, мне кажется, твои хорошие связи и...
– Да, да, связи хорошие, но только какой процент того, что эта девочка существует? Мозг – творческих людей – загадка. И какая-то она даже не реальная, больше на призрака смахивает.
– Она, существует, – не дав ему договорить, перебил его я, – Я знаю, просто попытайся.
– Да не вопрос, племянничек, – он достал свой телефон и сфотографировал полотно, – Завтра дам бойцам своим задание, вернее уже сегодня, – он глянул на часы, – Половина третьего ночи.
Филя также подошел ближе к полотну и начал усердно его рассматривать. Также достал мобильный. Только он хотел запечатлеть творение Лады, как резкий звук битого стекла и куча мелких осколков обрушились на него. Через окно прямо на Филю вскочило существо похожее на огромную собаку. Я видел его раньше, на рисунке Лады, но на нем, оно не казалось таким зловещим. Его огромные черные лапы, вдавили внештатного доктора в бетонный пол комнаты. Из пасти животного вырвался протяжный рык, от которого вся моя спина укрылась мурашками.
– Это что еще, за мать твою? – выхватывая из-за ремня свой пистолет, закричал дядя, нацеливая его на слугу Нубара.
От неожиданности я упал на пол, но сообразив, что произошло, уже стоял возле кровати Лады, освобождая ее от одеял, поднимая ее на руки. Я прокричал во все горло:
– Дядя, вали отсюда, – мои слова перебил звук выстрелов, пули попали точно в голову зверю, но он даже не пошатнулся, – Дядя, уходим быстро.
Существо прыгнуло на дядю, но он увернулся, и еще одна пуля вошла в плоть Полариса. Понимая, что оружие бесполезно, прикрывая меня и Ладу, которую я уже держал на руках, он вытолкнул нас из комнаты в коридор, а далее из квартиры.
Мы, словно, не чувствуя ступеней спустились с третьего на первый этаж и далее во двор, Полариса не было видно.
– Это, что такое? – запинаясь, открывая дверь, своей черной Ауди надрывал горло дядя.
И вот центральный замок поддался и мы запрыгнули в машину. Лада так и находилась без сознания, лежала у меня на коленях на переднем сидении, возле водителя. Из бардачка дядя достал еще одну полную обойму и поместил ее в пистолет, протянул его мне. Вспоминай, чему я учил тебя, спусковой крючек внизу, смотри в мушку, чтоб точка была по середине, он надавил на газ и машина со свистом двинулась с места.
Поворот направо, влево, мигающий желтым светофор.
Выехав со двора на проезжую часть, дядя Олег надавил на педаль газа сильнее – до упора, Поларис был уже позади нас и стремительно нагонял.
– Быстрее, дядя, быстрее, – кричал я, оборачиваясь назад.
– Идеи есть, Кирилл?
– Надо вывести ее подальше, – взглядом указал я на еще спящую Ладу, – Она ему нужна.
– Кому ему? Ладно, позже расскажешь, – он вытащил из кармана телефон и не глядя на дорогу, быстро набрал номер, приложил телефон к уху.
– Алло, Север, быстро собирай всех наших… На «Лесной», полное вооружение… Да, твою мать, полное, всех да… У вас полчаса максимум.
– Дядя Олег, мне кажется, что это нам не поможет, – протянул я ему пистолет назад.
– Ну, как знаешь, что же тогда еще предложения будут?
– Будут, только веди машину и не переживай за меня, я сейчас кое-что сделаю. Ты только ничего не предпринимай до моего возвращения.
– Возвращения? Ты куда собрался?
Я пристегнул ремнем безопасности себя и сидящую на моих коленях Ладу, расслабился и закрыл глаза ладонью.
В тот же миг я вышел из своего тела и поднялся над машиной. Поларис догонял машину, сокращая расстояние с каждым своим движением, его когти впивались в асфальт, оставляя на нем следы. Каждый его прыжок сопровождался звуком удара об дорожное покрытие.
Зверь видел меня в дрёме и притормозил. Я завис прямо перед ним в нескольких метров. В свете дорожных фонарей его черные, как сама ночь глаза, стали ярко-желтыми и он в мгновение ока, уже стоял на двух ногах, в своем привычном образе пожилого мужчины.
– Что ж, Страж, как там в вашем поколении говорят «Начнем веселие».
И он вновь принял форму зверя, только их было уже двое. Один из них перепрыгнул меня погнался за машиной дяди Олега, второй же, так и остался стоять на месте.
– Первый удар твой, Страж, – его голос сменился на рычание и он широко расставил свои огромные мохнатые лапы.
В дрёме мне не нужно было закрывать глаза, чтоб нанести удар своим огненным шаром, только нужно было, чтоб ладони находились рядом одна напротив другой. Не прошло и секунды, как огненный шар уже был на моих ладонях, я не ощущал его жара, лишь легкое покалывание на кончиках пальцев. Оскалив пасть, Поларис ожидающе смотрел на шар, и я не заставил его долго ждать. Шар уже летел на него, но увы, скорость его была не велика и зверь с легкостью уклонился от него, зато следующий шар был уже намного быстрее и ему пришлось перепрыгнуть его.
– Неплохо, теперь моя очередь, – и он подпрыгнул в высоту, оказавшись прямо за моей спиной. В последний момент я среагировал, обернулся и выставил перед собой металлический лист.
Когти зверя с искрами ударились об него, оставляя на нем глубокие царапины, ломались об металл. Будь то мое тело, то меня уже было бы двое, а то и гляди трое. Он просто бы разрезал меня на части. Я поднялся в воздух метра на три и выпустил очередной шар огня в Полариса. Шар свалился четко на его черную морду и зверь взвыл от боли, главное, что эти атаки приносили хоть какие-то повреждения по сравнению с пистолетом дяди.
– Я впечатлен, давно мне не давали достойный отпор.
Поларис уже стоял в человеческом облике. На его лице остался обгорелый след от огня с размером с теннисный мяч. Пальцы на руке были вывернуты в неестественное положение. И тут мою ногу схватила здоровая удлинившаяся рука Полариса и потянула с силой вниз. Моя реакция снова спасла меня и перед ударом моего тела об асфальт я создал вокруг себя защитный купол, который после того, как мое тело оказалось на матушке земле, рассыпался мелкими осколками. Защиту я также мог выставить не закрывая глаз, а просто представив ее, но для следующей мне нужно было время. Поларис тащил мое тело к себе, укорачивая свою руку, которая обвила мою ногу. Моя спина терлась о твердую поверхность асфальта. Четвертый за сегодня шар полетел Поларису точно в грудь отчего он ослабил хватку, освободившись и поднявшись, я уже стоял на ногах.
– Хватит этих игр, – закричал он. И хвостатый зверь вновь прыгнул на меня, на этот раз его скорость была очень высока. Он вновь повалил меня на дорогу и всем своим немалым весом прижимал меня к ней. Его лапы удерживали мои руки. Я не мог его атаковать, его пасть была прямо над моей головой. Я чувствовал его дыхание, зловонный запах из пасти, из его груди на мое тело текла черная вязкая жидкость.
– Последние слова, Страж?
Видимо мое падение на асфальт было жестким, от чего мой затылок откликнулся болью на его слова. Но не физической болью, «боль» была больше условной. Я увидел, как нас начали окружать странные существа – это были Жители дрёмы, о которых я читал в книге. У некоторых вместо голов были деревянные коробки, другие вместо ног имели некие подобия колес, из одних по всему телу торчали сухие листья, четвертые вообще, словно, призраки парили в воздухе.
 
Поларис, видимо, также видел их, он рычал в их сторону. Существа боялись его и не подходили близко, они вели себя словно стая диких гиен.
– Не спать, Страж, я хочу, чтоб ты был в сознании, – он вновь перенес свое внимание на меня и зарычал прямо мне в лицо. От рыка я немного пришел в себя, – Вот теперь, совсем другое дело, а ведь знаешь, я ожидал от тебя меньшего, ты многому научился, но не достаточно.
Я пытался создать шар, но увы, руки мои были далеко друг от друга. Пытаясь их оторвать от земли я потерпел фиаско. Осознавая что, это конец, конец всему, конец Марине, Ладе, Артему, дяде и, в конце концов, мне. Я закрыл глаза, готовясь к концу.
– Защита, Кирилл, используй свою защиту, – услышал я где-то в стороне от себя, и сообразив что к чему зажмурил глаза, окружил себя защитным куполом.
Полариса просто оттолкнуло от меня вверх, и я увидел, как белое светящееся копье пронзило его тело. Он упал рядом возле меня в человеческом обличии. Его взгляд был направлен на меня, из его груди торчало копье. Жители дрёмы стремительно направились к нему. Обхватив копье своими руками, он рванул его из себя. Было видно, что даже прикосновение руками к нему были болезненными, но издав крик, он вырвал его, и тело раба растворилось в свете фонарей. На дороге осталось лишь копье окруженное десятком местных Жителей.
Я медленно поднялся на ноги, голова кружилась, спина не болела, но я знал, что почувствую боль позже, когда вернусь из дрёмы в реальность. Перед собой я увидел обладательницу оружия, сразившего монстра и голоса, который спас меня. Девочка с черными волосами, я видел ее сегодня, на рисунке кровью.
Она спустилась в толпу Жителей, которые заметив ее, устремились бежать в разные стороны, подобно поджавшим хвосты скулящим псам. Джейн подняла с асфальта копье, которое просто растворилось в ее руках, обернулась в мою сторону.
– Благодарю тебя, Джейн.
– Тебе пора вернуться в свое тело, Лада пришла в себя и твой дядя за тебя переживает, – она повернулась спиной ко мне и поднялась в воздух.
– Постой... Джейн, но кто ты? – прокричал я ей в след , но она даже не обернулась, взлетела еще выше и быстро скрылась из виду.
Я остался в полном одиночестве, закрыл глаза ладонью и моментально перенесся в свое тело.
Чья-то нежная рука ласково гладила меня по лицу. «Не может быть, чтобы это была Марина… Да и Поларис вряд ли», – лениво подумал я, все еще не до конца очнувшись от дрёмы. Лада сидела возле меня и вытирала кровь с моей правой щеки рукавом своей кофты и параллельно гладила другой – по левой.
– Привет, – улыбнулся я, увидев знакомое личико художницы.
Я приподнялся, голова кружилась и спина также сильно болела. Мои повреждения из дрёмы передались моему телу.
Машина стояла у обочины, а я лежал на траве, где вокруг меня, ходил дядя
– Ну и напугал ты меня, племянник.
– Прости, но надо было что-то делать.
– Твоя подружка мне рассказала обо всем, когда пришла в себя. Трудно в это все поверить, но, вижу, придется... Тем более, после – увиденного.
– Ты победил его? – прошептала Лада, она была еще слишком слаба, но ее лицо казалось мне, было уже не таким бледным, или может это от света восходящего солнца, которое медленно проступало из-за горизонта.
– Без Джейн я бы не справился, она спасла меня.
– Ты видел ее, да?
Я утвердительно кивнул.
Несколько секунд, приходя в себя, я наблюдал, как дядя выбивает сигарету из пачки.
– Вот же срань, а я бросал курить, – говорит он, повернувшись к нам, закуривая и выдыхая дым сквозь плотно сжатые зубы. Он предлагает мне затянуться, но я отказываюсь.
– Добро, ребятки, нам ехать пора. Мои люди ждут нас на тренировочной базе, нутром чую, это еще не конец, – туша недокуренную сигарету, продолжил рассуждения дядя и двинулся к машине.
***
– Это все началось, когда мой отец привел ее в дом. Я догадывалась, что с этой девушкой что-то не так. С ее появлением в квартире стали происходить странности, мой малыш просто разрывался от криков и плача, когда эта Марина находилась рядом. Те две ночи, что она провела у нас, были жутким кошмаром. Она могла закричать на всю квартиру или разбудить нас с отцом, громко рыдая на кухне. Причем постоянно вспоминала Кирилла, возможно, это ее любимый, так мне показалось, не знаю, папа мне не давал ответы.
– Кирилла говоришь? Что случилось до этой трагедии?
– Да Кирилла. Мой малыш разрывался от истерики и я никак не могла успокоить его, а она, как и обычно, сидела на кухне на полу уставившись в одну точку. Я попросила проследить у нее за молоком, стоявшем на плите. Моего отца дома не было, но с минуту на минуту он должен был прийти. Из-за неперестающего плача моего сыночка, на меня напал приступ страха и беспомощности, и я выбежала из квартиры. Я бежала все дальше и дальше, как будто на автопилоте. Тут я и встретила этого странного человека, он заговорил со мной, словно зная о предстоящей трагедии…– у нее из глаз покатились слезы.
– Алиночка, я тебя понимаю, но все же, сможешь описать этого незнакомца с улицы?
– Да, на вид лет пятьдесят, седоват, не высокого роста у него такой темный и злой взгляд был и зрачки глаз черные, как сама ночь.
– А что с этой гостьей?
– Понятия не имею, единственное знаю, что после случившегося в квартире ее тела обнаружено не было, только папы и… – Простите мне тяжело все это рассказывать.
Девушка вытерла рукавом слезы.
– Благодарю тебя, и еще раз прими мои искренние соболезнования. Ппрошу прощения, за то, что заставил тебя вновь пройти через все это, если будет необходима любая помощь, обращайся, вот моя визитка, – Фогель протянул ей карточку.
Девушка только лишь положительно покачала головой.
***
Он медленно шагал по темному коридору, опираясь на потертые стены. У него обжигало лицо, болела грудь и кисть руки, пальцы которые были вывернуты в противоположную от ладони сторону. Давно его так не трепал Страж в дрёме. «Ничего, сейчас его Господин его подлечит и он продолжит свою работу»: думал Поларис. И вот она – заветная дверь, вволившись в комнату, он упал на колени.
– Хозяин, помощи, – сдерживаясь от боли, шипел он, – Я почти схватил ее, но Страж...
– Заткнись раб, я все прекрасно знаю, – услышал он злой голос в своей голове, – Поло, Поло ты вновь не справляешься со своими обязанностями, ты слаб, твой дух ослаблен и я не уверен, что ты закончишь работу до конца.
– Хозяин, подлечите и я...
– Молчать, шваль, я не давал тебе права открывать рта, придется мне изменить свой план.
– Но, Господин, – снова перебил он голос в своей голове, – Там была она, если б не она, Рисующая, была бы уже у вас.
– Кто? Она?
– Джейн… Она помешала мне и спасла Стража.
– Что! Да, какое право она имела вмешиваться, она нарушает правила игры. Значит так, Поло, планы меняются, для начала приведи ко мне наших гостей по одному, сперва Блуждающую.
После этих слов демона, Поларис почувствовал небольшой прилив сил в своем теле. Рана на груди слегка затянулась, и он направился к номеру Знающего и Блуждающей.
Боль в груди почти стихла, но он до сих пор чувствовал ее на своих пальцах и на лице. Возле входа в помещение, где находились Марина и Артем, он зажег свечу, и только пламя разгорелось, дверь моментально открылась. Гости сидели в дальнем углу от глыбы льда прижавшись друг к другу. Их бил озноб, у них были синие губы, а кожа на лице белая – словно первый снег.
– Вижу, вам холодно, гости дорогие, ну что думаю, урок вы усвоили, – ледяная глыба после этих слов моментально растаяла и на ее месте появился чайник, из которого шел пар а рядом две пустые кружки, – Американо, говоришь можно было попросить, вот получите и распишитесь. Ты пока можешь немного погреться Знающий, пока я с твоей подружкой схожу к Господину. Только все не выпивай, это вам на двоих, пойдем, моя дорогая.
Марина, повинуясь его словам, как будто находясь под гипнозом, вышла вслед за ним. Поларис затушил свечу и дверь в апартаменты закрылась, и Марина пришла в сознание.
Путь по коридору тянулся вечностью. У Марины жутко болели ноги, ее продолжало трясти от холода. Ее серые глаза отдавались болью при взгляде на подсвечники с горящими свечами, которые были развешаны по стенам коридора. Поларис шел за ней, медленно передвигая ногами. Хоть хозяин и слегка подлатал его, он едва держался на ногах. Из его раны от копья текла черная, как смола жидкость. Нубар забрал у него все человеческое, и даже кровь была черна, как и душа его хозяина, если, конечно же она была у него. Какие-то смешные метры коридора тянулись, словно километры дорог и они подошли уже к двери, за которой находились тела Марины и Артема. Именно, возле нее Марина почувствовала прилив сил, ее наполнило тепло. Она повернулась лицом к своему конвою и спросила:
– Что за этой дверью? – ее голос был тихий и слабый.
– Ты действительно хочешь знать?
Марина утвердительно кивнула головой. Поларис поднес руку к свечке около двери, она загорелась. Дверь отварилась. В ней было очень светло, и свет впился Марине в глаза, словно раскаленные иглы.
Боль стихла, она смотрела на свое лежащее на кровати тело. На соседней кровати лежало тело Артема. Она поднесла руку к своему лбу, но рука отскочила от него.
– Дежавю, дежавю, – повторяла она.
– Пойдем, хозяин не любит столько ждать, он и так зол.
– Кто это сделал с вами, – спросила она, показывая на раны Полариса.
– Твой возлюбленный, – сжимая зубы от боли вытянул он, – Но можешь не переживать, его ждет участь похуже чем временная боль ран. Сначала Господин уничтожит его сердце и душу, а потом и тело.
– Зачем вы все это делаете?
– Что, именно, все?
– Выполняете его приказы, слушаете его.
– Это мой рок, мое проклятье за слабость, знаешь, дитя, какая моя самая заветная мечта?
– Какая?
– Я хочу умереть, но лишь когда мой Господин получит свое, лишь тогда я получу свое.
– Смерть за смерть, это все абсурд.
– Хватит нравоучений и пустых разговоров, скоро все закончится, шагай вперед, не заставляй его ждать.
– Что с нами будет? – она смотрела, как закрывается дверь к ее телу.
– Вперед иди, – он из последних сил толкнул Марину в спину, – Видишь свет в последней комнате, иди туда, тебя ждут.
Марина видела уже эту комнату и статую, стоявшую на массивном деревянном столе.
– Подойди ко мне Блуждающая, подойди не бойся, – услышала она голос в своей голове.
Ее ноги не слушались ее, а повинуясь голосу – направились к столу.
– Блуждающая, ты сильна, но можешь быть сильнее, в тебе есть зародыш темноты. Я дам тебе выбор, стать моей слугой добровольно и быть сильнее, и вместе со мной восседать на троне величия, поскольку я знаю, ты уже теряла контроль над собой или стать пищей для меня...
– Я никогда не буду служить тебе, – перебила его голос Марина, – Никогда, никогда.
– Гордая и упрямая, что ж, да будет так, другого ответа от Блуждающей я и не ожидал, твоя сила даст мне многое.
Ее руки, не повинуясь разуму, поднялись и прикоснулись к статуе. Марина чувствовала, как ее покидают силы, из ее духовной формы выходят все воспоминания, нечто большое, черное и пустое приходит на смену тем воспоминаниям, которые были у нее. Больше нет ничего и никого, ни Марины, ни Кирилла, ни воспоминаний о нем, есть только пустота и темнота, нет ничего. Она пуста, словно ваза, в которой давно высохла вода и цветы, стоящие в ней превратились в труху. Отпустив руки от статуи, «безымянная» упала на колени, пустой взгляд смотрел в неизвестность. Она исчезала, медленно растворяясь в свете зажженных свечей и в скорее полностью исчезла.
Сила наполняла его и вот он уже стоит посреди комнаты на своих тонких и длинных ногах. В лице его злость и агрессия. Его наполнила сила, сила Блуждающей и теперь у него есть духовная форма, которая способна выйти из своей каменной плоти, стоящей на столе, но скоро и она изменится и он получит тело, осталось еще два маленьких пункта. Один из пунктов, сейчас, в этом же здании – Знающий. Каков бы ни был его ответ, какое бы он не принял решение, он все равно станет его частью, частью конца, «будет ли он его слугой?» как и Поло, либо – пустым сосудом, как Блуждающая, не имеет значения. Главное то, что он станет еще сильнее и могущественнее и она его не остановит. Она – нарушила правила игры.
– Д-ж-е-е-е-е-е-й-н!!! – крик вырвался из его груди. В это крике была только злоба, злоба, которая охватила все здание и заставила стены его содрогнуться.
Стоявший, облокотившись об стену Поло, лишь смотрел в пустоту:
– Скоро моя родная Риза, скоро мы будем вместе, скоро, – повторял он сам себе.
 
Глава 6
Парень со сломленной душой,
В его сердце зияет рана.
Свою темную извращенную фантазию
Он превратил в реальность.

***
По грунтовой дороге, наполовину заросшей травой, мы подъехали к большим металлическим воротам, которые моментально и с легкостью открыл коренастый мужчина, на сигнал машины дяди.
В 80-90 годах это был обычный пионерский лагерь. Он стоял в хвойном лесу с выходом на речку. Три корпуса, столовая, два административных здания и так небольшие разные постройки. Раньше здесь была слышна музыка, детский смех, бой барабанов и зов горна, но это все в прошлом. Территория была внушительных размеров, и сейчас, после косметического ремонта, и проведения разных необходимых перестроек, лагерь превратился в учебную базу, огражденную высоким бетонным забором.
Восходящее огненно-красное солнце озарило все, что было на «Детском лагере». Под деревянным навесом мирно стояли пять Chevrolet Niva, готовых в любую минуту рвануть с места, лететь хоть на край света, и четыре Зила-133. Бывший стадион был переделан в полосу препятствий и оборудован крайне неплохо. С десяток обычных турников-перекладин, несколько пар брусьев, кольца, также находились рядом с полосой. Здесь было даже небольшое футбольное поле. Но самое удобное было расположено стрельбище. В отсутствии, каких-либо поселений стрельбище было организованно на пляже, где когда-то плескались детишки, и удобно и безопасно.
Скрытые датчики движения, видео камеры, тепловизоры и всякая другая электроника была так замаскирована, что днем с огнем не сыщешь. При малейшем нарушении срабатывало все, и откуда не возьмись появляются охранники, вооруженные по последнему слову. Все это завершала небольшая вывеска на въезде «Лесное хозяйство ГлавЛесСбыт», даже придраться не к чему.
Дядя указал пальцами на каждое из бывших административных зданий, объясняя их функцию. Двухэтажное – содержало в себе душ, сауну на первом этаже. Раздевалки и небольшую зону отдыха – на втором. Одноэтажное, так и осталось административным зданием, в котором, подмигнув мне, дядя занимался своими делами. Возле него была и стоянка для машин, на которой уже припарковались пять черных автомобилей разных марок, рядом с которыми разговаривая о чем-то своем «терлись» примерно пятнадцать таких же «малышей», как и открывающий нам ворота. Заметив машину дяди, «гномики» прекратили свои разговоры и дружно обернулись в сторону машины. Припарковавшись на свободном месте, дядя велел нам пока оставаться в машине, а сам вышел из нее. Я обернулся на заднее сиденье, где Лада рассматривала красоты «Лесного Хозяйства».
– Кто твой дядя? – заметив мой взгляд, спросила она.
– У него своя охранная фирма, как ты себя чувствуешь? – пытаясь съехать с темы, задал я ей встречный вопрос, хотя я догадывался, что охранный бизнес не единственный заработок дяди Олега, но никогда не спрашивал его о других его делах.
– Уже намного лучше, а ты?
– Спина болит, но жить можно, – улыбнулся я, – Ты меня так напугала своим поступком, зачем так? Ты ведь могла погибнуть, ты понимаешь?
Лада опустила глаза вниз и, как обычно, покраснела.
– Ты переживал за меня?
– Глупенькая, конечно, переживал, – провел рукой по ее покрасневшим щекам, кожа уже не казалась такой холодной.
В машину заглянул дядя.
– Молодежь, на выход, нам с парнями нужно обо всем переговорить, а вам не мешало бы отдохнуть и перекусить, а тебе, племянник нужен душ, запашок от тебя, конечно. У нас даже горячая вода имеется в наличии.
Выйдя из машины, дядя подал знак, открывавшему нам ворота, мужчине провести нас в здание и показать, что и где там. Теперь я мог его очень хорошо рассмотреть, это был мужчина, возрастом ненамного старше моего, высокого роста и мускулистого телосложения. Одет он был синие джинсы и в боксерскую серую майку, которая не скрывала его огромных накачанных плеч, размером, наверное, с мое бедро. На ногах были серые кроссовки малого размера, что смотрелось немного глуповато. Обладатель такого большого тела имел очень маленький размер ноги.
– Я, Серега, для друзей «Север», – он протянул мне руку он.
– Кирилл, – протянул я в ответ, – а это Лада – кивнул я головой в сторону моей подзащитной.
– Лада? Это как типа Калина ? – улыбнулся он.
– Здравствуйте, – видимо, не поняв, о чем идет речь, поздоровалась Лада.
– Пойдемте за мной.
Мы пошли за ним в сторону двухэтажного здания. Сергей достал из карманов джинсов ключи и повернул их в замке. На входе он щелкнул рубильник и по всему этажу загорелись лампы на потолке.
– Здесь у нас душевая по левую сторону, горячую воду я сейчас включу, – он открыл распределительный щиток и щелкнул рубильник, – сейчас она быстро нагреется. Ты пока располагайся, а девушке я покажу, где она может отдохнуть, пойдем, Лада. Не бойся, Кирилл потом к тебе присоединится.
– Ничего я и не боюсь, – ухмыльнулась она и обернулась ко мне, – Со мной все будет хорошо.
– Отдохни, Лада, тебе это сейчас очень нужно.
– Что же, Сергей, пойдемте, покажете мне все.
***
– Кушай, моя маленькая, – насыпая в миску кошачьего корма, обращался Федор к своей домашней любимице.
Черная кошка по кличке Маруся была его лучшей подругой. Жил Федор в уединении, в однокомнатной квартирке с тех пор, как умерла его жена. Маруся стала единственной, с кем он мог пообщаться на чистоту и на все темы, единственной слушательницей его историй и ностальгических воспоминаний. Сын Федора женился и переехал жить в другую страну, но все же не забывает старика, даже ко дню рождения прислал ему в подарок мобильный телефон без единой кнопки и со встроенным фотоаппаратом и видеокамерой, на которую Федор Ильич теперь снимал все подряд. Это стало его хобби.
Кроме фото и видео съемки, пятидесяти восьми летний мужчина обожал поезда, особенно поездки на них. Он буквально каждые три дня садился на электричку и до поздней ночи, а иногда, и до самого утра катался на ней.
Маруся ела свой ужин, а Федор заварив себе чай на травах, сидел за столом кухни и листал, брошенную ему в почтовый ящик, газетку с объявлениями.
Тук – тук раздался звук из входной двери. Звонок на его квартире давно как перегорел, а ставить новый Федор Ильич не горел желанием, оправдываясь сам себе тем, что к нему давно уже ни кто не ходит.
Тук – Тук – Тук повторился звук.
– Да, иду, иду, что за нетерпеливые люди пошли.
Федор заглянул в глазок. На пороге стоял парень, не старше его сына.
Не открывая дверь, мужчина спросил:
– Кто такой?
– Извините, Федор Ильич Дятлов здесь проживает?
– Я Федор Ильич, чем обязан молодой человек?
– Меня Артур зовут я из местной газеты «Вести», у меня к вам пару вопросов имеется.
– Каких таких вопросов?
– Федор Ильич, а вы дверь откройте и я задам их Вам, вот мое удостоверение, – Артур достал из кармана заламинированное удостоверение и поднес его к дверному глазку.
– Секунду, юноша, – щелкнул замок и дверь открылась, – Как говорите Вас зовут? – всматриваясь в удостоверение, переспросил мужчина.
– Фогель Артур.
– Фогель? Немец, что ли?
– Нет, австриец.
– Что же, Фогель Артур, проходите тогда, – он рукой пригласил Артура в свое жилище, – Полагаю, на кухне нам будет удобнее.
Артур снял обувь и последовал следом за мужчиной.
– Чаю не желаете?
– Не откажусь, – Артур присел за стол, к его ногам моментально подскочила Маруся и, мурлыча, стала тереться об ноги гостя. Гость посадил ее себе на колени и она немного поразмыслив и понюхав гостя скрутилась калачиком на его ногах.
Чашка чая уже стояла на столе возле Фогеля и он подував в нее, остужая ее содержимое.
– Федор Ильич, слышал, вы любите поезда?
– Да, с самого детства, мой отец работал на паровозе, у меня это в крови.
– А вы часто на них ездите? Должен полагать у Вас уйма любопытных историй есть.
– Хватает, молодой человек, Вас интересует что-то конкретное, говорите прямо. Я сам прямолинейный человек, скрывать мне нечего, да и смысла то нет, в мои то годы.
– Вы слышали про аварию электропоезда, что на днях произошла?
– Не только слышал, я там присутствовал.
– Вы рассказывали кому-то?
– Молодой человек, у меня отрицательное отношение к нашим правоохранительным органам, у меня есть то, что еще может Вас заинтересовать, но все по порядку.
Артур отхлебнул из чашки чай и достал из кармана светло-серых брюк диктофон – включил его на запись.
– Я Вас слушаю, Федор Ильич.
– Значится так, ехал я тогда, на вечерней электричке, дабы проветрить голову. Сидел в предпоследнем вагоне. Через одну станцию мне нужно было выходить, чтобы успеть на обратную электричку. И для того, чтобы не выходить в другом конце перрона, я решил пройтись по вагонам к первому. Когда я находился в месте соединения вагонов, я почувствовал резкий толчок и скрип колес. Электричка резко остановилась, и я чуть не грохнулся. Со стороны вагонов, через которые я должен был проходить, я услышал шум и звон стекол, скрип металла и редкие крики людей. Я выглянул через окно двери и вот что я увидел.
Дятлов протянул Фогелю свой мобильный телефон, на котором уже была запущенна видеозапись.
«Мужчина, лет пятидесяти, оттолкнул молодого парня и схватил за горло доктора Смирнова. Парень попытался напасть на мужчину со спины, но из его затылка вышел еще один такой же мужчина. Это выглядело будто деление одноклеточных организмов. Он оттолкнул парня в сторону, снимающего Федора Ильича. Снова слился воедино. Тем временем тело доктора уже лежало на полу вагона. Тут на экране телефона появились помехи и не известно, откуда появился еще один молодой парень».
– Кирилл, – сказал себе под нос Артур.
«Он о чем-то заговорил с убийцей доктора, но о чем слышно не было. На экране снова появились помехи, на этот раз они были дольше и сильнее и после их окончаниях заснято было только тело мертвого Смирнова. Все другие участники съемки исчезли».
– Вот, так-так, – вернул телефон Артур хозяину, – Вы показывали запись еще кому-то?
– Нет, юноша, я же говорю, у меня плохое отношение к милиции, а кроме Вас меня никто больше не тревожил, как вы, говорите, нашли меня?
– Я вам и не говорил, как нашел. Знаете, я готов неплохо заплатить за нее, – журналист достал из кармана три купюры по сто евро номиналом, – Этого достаточно?
У Дятлова загорелись глаза, но запал быстро пропал.
– Я отдам Вам ее даром, только пообещайте, что мое имя нигде фигурировать не будет.
– Йофи-тофи, Федор Ильич.
– Что вы сказали?
– Говорю «Хорошо», Федор Ильич.
– Этот Ваш молодежный жаргонизм, – он протянул телефон Артуру, – Делайте все что потребно.
Проделав не хитрые действия, Фогель перенес видео из телефона пенсионера на свой планшет.
Артур все же оставил на столе пенсионера плату за видеозапись, сказав только.
– Купите кошке своей чего-то вкусненького – он поднял, еще спящую Марусю на руки и аккуратно положил ее на табурет, на котором секундой раньше сидел сам.
***
Горячая вода и в правду была просто необходима мне. Зайдя под воду, моя спина откликнулась жуткой болью. В зеркале я увидел, что она была вся в ссадинах и синяках, видимо от моего падения на жесткий асфальт. Но со временем боль утихла, и на ее место пришло блаженство от горячей воды. Я просто потерял отсчет времени и уже не знал сколько я стоял под струями воды, закрыв глаза. Мысли в моей голове играли в теннис. Я думал обо всем и обо всех, но больше всего про Ладу, о ее поступке, и про ее слова. Еще мне не давали мысли о девочке, которая спасла меня от Полариса, Джейн, кто она? Или что? Почему Лада ее нарисовала? И почему она так внезапно помогла мне и вопрос, зачем? Я облокотился на стенку и отдался в руки горячей воде, которая продолжала тихо стучать каплями по моему телу. Я даже не сразу почувствовал, как кто-то тихо проводит пальцами по моей спине, я обернулся и увидел ее. Лада стояла позади меня, она была словно Ева из райского сада, ее не прикрывала одежда. Мы смотрели друг на друга, словно обмениваясь душами. Она подняла руку и прикоснулась к моему лицу, будто проверяя, реален ли я, и не снится ли ей все это. Лада подошла вплотную ко мне, не сказав ни слова, поднялась на пальчиках, поцеловала меня в губы. Я обнял ее за талию и ответил ей взаимностью. Секунд двадцать мы так стояли и целовались, но разум все же победил желание и я отстранил ее от себя. Лада, видимо, поняла и повернулась ко мне спиной.
– Прости меня, не знаю, что на меня нашло.
– Это ты меня прости, Лада.
Не проронив больше ни слова, она стремительно вышла из душевой. Я снова остался наедине со своими чувствами.
«Неужели она мне не безразлична? Но Марина, как же Марина, нет, нет, я не могу, я не имею права поддаться мимолетному влечению или не мимолетному».
***
– Вот такие-то дела мужики. Да, согласен, трудно поверить во все это, но если бы я не видел это своими глазами, и если бы не видел, что оно сделало с нашим Филей, я бы тоже не поверил.
– Олег Юрьевич, да, сложно поверить, но вам я верю и сделаю все, что от меня нужно.
– Спасибо, Сережа, как насчет остальных? Я никого не заставляю, и мое отношение к вам никак не изменится.
– Мы с вами, – все как один, даже не переглядываясь, выкрикнули мужчины.
– Я в вас не ошибся, мужики, – и Олег подошел к каждому и пожал руку всем по очереди.
– Какие наши действия? – вышел из строя один из мужчин?
– Для начала я хочу, чтоб некоторые из вас съездили на квартиру к Кириллу и позаботились о теле Саши. Если будут проблемы с соседями, или «органами» разобрались в них. Влад, Петя, уладите? – он обратился к двум «малышам», стоявшим с краю, у которых абсолютно отсутствовала растительность на голове.
– Юрьевич, дайте нам адресок, мы все уладим, как обычно.
– Я поеду с ними, – подходя, обратился ко всем Кирилл, – Мне нужно забрать одну мелочь, оставленную в квартире.
– Я тоже, – поддержала его Лада, которая шла рядом с ним.
– Нет, молодежь, это ни к чему, скажите парням, что нужно взять, и они все привезут еще и с процентами, – улыбнулся Олег, – И это не обговаривается, вы нужны мне здесь, оба.
– Дядя, нет, присмотри за Ладой, а я должен попасть домой.
– Кирилл, но я должна быть с тобой здесь.
– Да, Кирилл, слушай Ладу.
– Нет это мое решение, это мой выбор.
– Народ, ну что вы решили? – вмешался в дискуссию Влад, – если не хотим встретить там лиц в форме или еще существ, то давайте выдвигаться.
– Что же чувствую мне тебя не отговорить, племянник. Вот возьми, возможно, он пригодится, – Олег протянул ему пистолет, – Будь осторожен.
Не сказав больше ни слова, Кирилл взял из рук пистолет отвернулся от Лады и дяди и направился к воротам, ведущим из «ГлавЛесСбыта».
– Кирилл, подожди, – подбежала к нему Лада, – Прости меня еще раз за мой поступок, ты мне просто очень дорог.
– Ты мне тоже, но пойми, я не могу, как бы мне этого не хотелось.
***
К подъезду дома я и двое дядиных парней подъехали уже к полудню. Я взглянул на разбитое окно своей квартиры, лишь оно напоминало о ночной трагедии случившейся здесь. По пути сюда Петя и Влад уже придумали историю, которую будут рассказывать зевакам или правоохранительным органам. История была очень тупой и не убедительной, хотя документы парней, как работников цирка добавляли красок. Суть ее заключалась в том, что один из циркачей привел в квартиру медвежонка, и именно он устроил погром в квартире, и напал на Александра Фельникова, известного так же, как Филя.
Дверь в квартиру была закрыта на ключ, не помню, чтоб я или дядя Олег закрывал ее, ведь мы в спешке уносили из нее ноги. Немного покопавшись в замке, Петя открыл дверь. Разгромленной была только комната с мольбертом Лады, который разломанный валялся на полу рядом с бездыханным телом Фили.
– Мы разберемся с доктором, – обернувшись ко мне, сказал Влад, – А ты тут своими делами займись.
Я не проронив ни слова, утвердительно кивнул, направился в спальню, где я оставил Фолиант. Взглядом, осмотрев комнату, я его не обнаружил, хотя я точно помнил, что оставил его на комоде у кровати, но сейчас его и след простыл. На комоде сейчас лежал лишь мой мобильный, я забрал его. И нагнулся, заглянул под кровать, там так же Фолианта не было. В позе полулежа со стороны входа в комнату я увидел пару ног, которые подошли ко мне.
– Не это ищешь, Страж? – услышал я мужской до боли знакомый голос.
Я поднялся на ноги, передо мной стоял Артем, держа в руках Фолиант. Вид у него был не такой как обычно, взъерошенные волосы, кожа темнее, чем обычно, а главное его глаза – они были абсолютно черные, без зрачков.
– Артем, это правда, ты? Что с тобой произошло?
– Артем? Артем, тебя не слышит Страж, он отбросил в сторону Фолиант и шагнул мне на встречу.
Я вытащил из-за пояса дядин пистолет.
– Стой, Артем, я не хочу тебе навредить.
– Этой своей пукалкой ты мне ничего не сделаешь, тело твоего друга очень мне пригодилось, он теперь такой же слуга, как Поларис, – его голос сменился на грубый и жесткий.
– Артем, нет, прислушайся ко мне, ведь это я – твой друг Кирилл, помнишь? Артем…
Из комнаты, где находились Влад с Петей, вышли еще две копии Артема. Все трое встали в ряд и слились воедино.
– Это было очень легко, твои защитники даже ничего и не сообразили. А вот ты почувствуешь все, каждым своим нервом, каждой клеткой, я тебе обещаю. Слишком много хлопот ты принес мне.
Я все также держал пистолет в руках, нацеленный на Артема.
– Артем, я буду стрелять, остановись.
– Ну, давай стреляй, – парировал он мою угрозу звериным голосом, – Давай, Страж, смелее, – он схватил свое лицо руками и пальцами впился в его кожу, начал царапать его, оставляя кровавые следы.
Я нажал на спусковой крючок, прозвучал выстрел, пуля попала Артему в плечо, но прошла сквозь тело и попала в стену. Он даже не пошатнулся, но немного опешил. Я оттолкнул его и выбежал из спальни, направился в комнату Лады. Забежав туда, я увидел три тела, лежавших на полу. Дядины парни лежали на полу, их головы находились в неестественном положении. Артем, очевидно, просто свернул им их массивные шеи.
За моей спиной я снова услышал голос Артема.
– Убедился, Страж, твое оружие бесполезно против меня сейчас, когда я контролирую это тело.
– Артем, вспомни меня, очнись, неужели ты не помнишь меня? – пытался я достучаться до своего друга, – Вспомни, меня, помнишь? Тетка моя, Кристина, она ведь тебе всегда нравилась, помнишь ее?
– Кристина-а-а, да она такая красивая, – услышал я шепот, да это был голос Артема, его черные глаза начали принимать родной цвет.
– Да, очень красивая. А Люду помнишь? Когда я к тебе пришел впервые, она ведь еще красивее, – продолжал я.
– Н-е-е-т, друг, н-е-е-е-т постой, Люды не было, – и тело Артема пошатнулось, и он завалился на пол.
– Артем, что он с тобой сделал?
– Прости, Кирь, – шептал он, – Я думал, что приняв его предложение, я стану сильнее и смогу помочь, но нет, он очень сильный, он подчинил меня. Марина не приняла его предложение и теперь…
– Что с ней, Артемчик, милый, где она? – молил я его.
– У меня мало времени, я чувствую он возвращается, я долго не могу его сдержать… Слушай… Слушай меня.
Его руки тянулись ко мне и взяли меня за плечи, подтянули к себе.
– Он и она за городом, по 65-й трассе, выезд из города, там есть лес по левую сторону, его логово там… За лесом… Полуразрушенный деревянный мост, домик.
Артем замолчал, и его глаза начали снова темнеть.
– Кирилл, прошу, пока я в сознании еще, прошу, сделай это, – его рука потянулась к пистолету, который я до сих пор держал в руке и подтянул его к своей голове.
– Ты что Тём, нет, не проси, – закричал я.
– Ты не победишь его, когда он завладеет телом снова, я уже и так мертв, Кирилл прошу, пока еще есть время.
– Нет, нет, я… Мы, что-то придумаем, это не выход, ты только держись, сопротивляйся ему.
– Выход только один… Либо я, либо ты, Марина и Лада, кстати, а где Лада и как она? – говорил он тяжело дыша, его тело начало дрожать.
– Она в безопасности, у дяди на тренировочной базе.
– Это, на какой?
– Там когда-то детский лагерь был.
– Что же я рад, – улыбнулся он, – Прощай, друг.
Я поднес пистолет к его голове, из ран его лица до сих пор сочились струйки крови. Я держал пистолет двумя руками, которые тряслись сильнее, чем тело Артема.
– Давай же, – закричал он из последних сил.
Сердце, казалось, билось сто ударов в секунду.
Я закрыл глаза…
Пытаясь сдерживать слезы…
Задержал дыхание…
– Прощай, мой друг…
Прогремел выстрел, и рука Артема, державшая меня за плечо, упала на пол.
Рукой я прикрыл его открытые глаза и они навсегда закрылись.
***
Я сидел на полу в окружении мертвых тел, в абсолютной темноте, хотя была еще не ночь, прошло максимум полчаса. Пистолет так и находился в моих окровавленных руках. Меня все еще колотило, в горле был комок, мешавший мне дышать, из моих глаз скудно капали слезы и падали на пол. У меня сложилось ощущение, что уже после пробуждения я перестал контролировать свою жизнь. Кто-то другой дергал за нити моей судьбы. Сердце в огне продолжало биться с невероятной скоростью. Квартира, которую я считал самым безопасным местом во времена моего детства, превратилась в братскую могилу с отравленным в ней воздухом. Я вспоминал, о всех приятных и веселых минутах, прожитых здесь. Вспомнил о том, как в детстве, подпалил ковер в одной из комнат, о том, как здорово, мне досталось за эту проделку.
– Мне очень жаль тебя. Увы, в этой войне без жертв никак, тебе еще придется не раз терять близких людей.
Я поднял глаза в сторону голоса. Опять она, опять вся в белом, опять так же парит в воздухе.
– Что тебе нужно, Джейн?
– А тебе, Страж – Кирилл? Я знаю, а ты?
– Как ты сама думаешь? Я убил друга, я понятия не имею что с моей любимой. Как ты думаешь, что мне нужно? Я иногда жалею, зачем Марина вернула меня в реальность.
– Ты сам этого захотел, не так ли?
– Сам, – тихо ответил я.
– И сейчас решать только тебе, возможно, это трудно для тебя... Мы играем в эту игру довольно долго и главный приз этой игры велик.
– Что ты мелишь? Какая игра к чертям? Какой приз? Ты хоть понимаешь, что творится? И вообще, кто ты? Черти б тебя побрали, – вызверился я.
– Я – Джейн, как ты догадался. Я, ангел снов – противоположность Нубара. Вы – Стражи и ваши Подзащитные – мои создания, ваша сила, частица меня, и именно вы держите мир снов в равновесии. Заполучив силы, теперь уже твоих, подзащитных Нубар очернит этот мир и питаясь кошмарами людей – он перенесет дрёму в реальность, тем самым уничтожив ее, – она замолчала, – Я расскажу тебе больше, но не здесь. Тебе нужно еще кое-что сделать, только делай то, что я тебе сейчас скажу.
– У меня не осталось другого выбора, что я должен делать?
Засунув пистолет за пояс, и повинуясь инструкции Джейн, я протянул одну свою руку к ней, второй же закрыл глаза. Она прикоснулась к моей руке своей. Все мое тело охватило приятное тепло, словно влюбленность, ожидание чего-то приятного, как будто чувства, которые наполняют ребенка, который ждет своего заветного подарка на день рождения. Я чувствовал, меня начала наполнять сила. Она пробегала по всем моим венам и клеткам. Мой мозг заполняли неведомые до этого времени знания, знания о сознании, о сущности души, о Вселенной и о роли человека в ней. Тьма вокруг меня медленно рассеивалась. Я снова видел свет дня.
– Все, Страж Кирилл, теперь ты силен, теперь ты находишься одновременно в реальности и в дрёме, и можешь использовать свои силы здесь, – ее слова перебил звук звонящего телефона из моего кармана.
– Кирилл, слава Богу, где вас волки носят? – услышал я голос дяди в телефоне, – Почему так долго? Что с парнями, почему они «недоступны»?
– Дядя, они все мертвы, – говоря это, я видел, как Джейн медленно вылетела из окна.
– Давай за мной, сказала она и взмыла вверх.
– Алло, Алло, Кирилл, ты куда пропал? Как мертвы?
– Их Артем убил, а я убил Артема, но это был не Артем…
– Артем, который Сельников? Что там за хрень у вас произошла? Сейчас еще ребят пришлю.
– Потом расскажу, мне нужно спешить, поступай как знаешь, я скоро вернусь на базу, – я повесил трубку.
Я подошел к окну и залез на подоконник. Перешагнул через разбитое стекло. На мое счастье на улице во дворе не было ни души. Представив, какой переполох люди могли устроить, увидев меня на карнизе третьего этажа, я посмотрел вниз, а потом вверх, где словно пушинка, парила маленькая черноволосая девочка.
– Не бойся.
Легко ей говорить. Я прикрыл глаза ладонью, но страх все равно одолевал меня.
– Не обязательно, – услышал я сверху и отодвинул ладонь от глаз, – Не закрывай глаза, сила сама все сделает.
Этот шаг напомнил мне случай, когда я впервые с Мариной выходил на улицу из больницы после пробуждения. Тогда я испытывал именно тоже чувство. Делая шаг в пропасть, я вспомнил слова одной песни, которую слышал недавно. Она так сильно въелась мне в голову, что я начал ее напевать:
«Ах, жаль нельзя открыть окно и совершить последний грех:
Ведь это легче в сотни раз, но я не вправе
И продолжается кино. Мы все актёры, мы в игре.
Кто виноват, что я бездарно так играю?»
***
Ощущение было просто невероятное. Кирилл, будто впервые сел на велосипед и проехался на нем, причем, без подготовок и обучений, он просто сел… И поехал… Он просто шагнул… И повис в воздухе. Тогда, летая в дрёме, он ничего не ощущал и не чувствовал, а здесь, это была свобода. Страж подумал о подъеме и вот он уже парит рядом возле Джейн, на лице которой не скрывалась гордость за ученика.
– Я знала, что ты особенный, и что вклад силы в тебя это удачное решение.
Она поднялась выше, Кирилл не заставил ее ждать. И вот они смотрят на город с высоты птичьего полета, где ветер обдувает его лицо и развевает волосы. Рядом пролетают голуби, которые удивленно смотрят на парящего рядом человека и приветствуют его в небе, курлыкая ему и только ему, ведь девочку они просто не видят. Все эти ощущения свободы, заставляют Кирилла немного отбросить мысли о случившейся трагедии.
– А теперь смотри.
Джейн подлетела к своему ученику и закрыла ему глаза рукой.
– Сконцентрируйся, попытайся представить, будто ты приближаешься сам.
Представив улочки двора, скамью и стол, деревья и кусты он увидел ходящих людей. Он словно приблизил свое зрение, находясь на своем месте. Его разум пролетел через пространство, и он мог видеть происходящее вдали от своего тела. Кирилл моментально вспомнил свой сон, в котором он и Марина находясь в лесу, убегали от Полариса и его копий.
– Как далеко это действует? – поинтересовался Кирилл.
– Только в пределах твоей памяти, ты не можешь видеть место, в котором ни разу не был сам, – Но здесь уже нужно закрывать глаза и нелишнее находиться в одиночестве или подальше от врагов, в таком положении твое тело абсолютно беззащитно.
Кирилл закрыл глаза.
Его сознание летело сквозь дома, улицы, по дороге, трассе, лесопосадке и попало прямо к «Лесному хозяйству ГлавЛесСбыта». Несколько бойцов дяди что-то обсуждали на площадке. Ни дяди, ни Лады на улице не было. Он попытался залететь в административное здание, но просто напросто пролетел его насквозь, словно оно состояло из одной стены: «Естественно, ведь он не заходил в него и не знает что в нем» Другие здания также оказались одностенными. Зато в корпус с душевыми он спокойно залетел и поднялся на второй этаж, где в комнате отдыха и увидел Ладу, сидящую напротив Сергея, и играла с ним в шахматы. Он обрадовался, что с ней все в порядке и быстро вернулся в свое тело.
– На что еще я способен? – спросил он Джейн.
– Огонь твоя стихия и ты это уже знаешь, атака, защита и создание простых не живых объектов осуществляется, как и в дрёме. То есть, ты можешь создать только то, что знаешь сам. К примеру, ты не сможешь создать танк, если понятия не имеешь, как он функционирует и из каких частей состоит. Единственное, сейчас глаза тебе можно не закрывать, а представлять объект в любой момент. Но, что остается неизменным – это плата за пользование твоими возможностями, это твоя кровь. Поэтому, будь рассудительнее ведь ты не бессмертный.
– Как мне уничтожить Нубара?
– Увы, уничтожить его не так легко, ты можешь лишь погрузить его в сон.
– Сколько он будет спать?
– До следующего поколения одаренных силой и их защитников.
– То есть его всегда усыпляли?
– Да, но погрузить в сон демона может только Рисующий.
– Рисующий? То есть Лада? Но как?
– Рисующие – получили свое название не только благодаря своим творческим особенностям. Они могут прорисовывать дрёму. Они могут создать живое существо и могут уничтожить его, и этим существом может быть не только обычный житель дрёмы. Но для этого Рисующему нужно самому находиться в дрёме, Страж должен завести его туда.
– Но как? Я ее даже не чувствую.
– Все дело в том, что она не верит в свои способности. Она только делает вид, что понимает все это, но в своем подсознании отказывается верить во все происходящее с ней.
– Как мне завести ее в дрёму?
– Так же как и Блуждающая вытаскивала тебя и отправляла назад, каждый сон – это лишь мельчайшая частица дрёмы.
Я напряг мозг. Марина всегда меня обнимала, прижимала к себе и закрывала мои глаза.
Понимая, что игра в вопросы и ответы, очевидно, порядком поднадоела Джейн, я все же решился задать еще один вопрос.
– Расскажи мне о Ладе, что с ней не так?
– Может пускай лучше она тебе поведает свою историю?
– Нет, она всегда меняет тему, я хочу знать, что произошло, как она попала в клинику.
***
«Это случилось пять лет назад. Она училась в школе. Лада не была сверхумным ребенком и не была глупой. Обычная средняя успеваемость, обычные подростковые интересы и проблемы. Единственное, она была немного замкнута в себе, ей иногда сложно было находить общий язык со своими сверстниками, которые относились к ней крайне дружелюбно и старались помочь ей с ее проблемой и никогда не унижали ее.
Учитель однажды попросил ее отнести одной из заболевших одноклассниц перечень вопросов к экзаменационным тестам, чтобы та в домашних условиях могла подготовиться. Она охотно согласилась, и сразу после занятий отправилась выполнять поручение.
Лада подошла к шестнадцатиэтажному дому, где проживала заболевшая Алина. Жила она на втором этаже. Набрав на клавиатуре домофона номер квартиры.
– Да, слушаю, – услышала Лада в его динамике голос Алины.
– Алина, это Лада твоя одноклассница, я тебе вопросы принесла, открой дверь.
– О, класс, проходи.
Из двери раздался протяжный звук и дверь открылась.
– Постой внученька, постой родная, – услышала Лада. За ней стояла бабушка лет восьмидесяти, небольшого роста, ее голова была обмотана в косынку и одета она была в кофту еще со времен ее молодости. В руках она держала две массивные сумки, видимо с рынка.
Лада придержала дверь и раскрыла ее сильнее, бабушка медленно, ковыляя, зашла в темный подъезд.
– Ой, спасибо солнышко, ключи на дне сумки не хотелось на улице вываливать все.
– Да не за что, бабушка.
– Слушай внученька, а не поможешь к лифту одну сумочку поднести, устала я что-то?
– Без проблем, – Лада взяла одну из сумок. Она была реально тяжелая, одному только Богу известно как эта миниатюрная бабуля несла две такие сумки.
Лада поднесла сумки к лифту, за ней держась за металлические перила, поднялась старушка.
– Ой, дай Бог тебе здоровья, внученька, а ты не из нашего дома, да? Я тебя раньше не видела.
– Да я к однокласснице, Алина со второго этажа.
– А знаю… Та еще оторва, никогда не здоровается, вот же молодежь пошла.
Лада только лишь пожала плечами. И хотела было уже пешком подниматься на второй этаж.
– Внученька, – окликнула ее бабушка, – Можно еще одолжение?
– Конечно, – обернулась к ней Лада.
– Мне ехать на пятнадцатый этаж, а у меня клаустрофобия , просто поднимись со мной в лифте, нести пешком я просто не осилю.
– По правде сказать, я сама лифтов боюсь. Ладно, проедусь с Вами, вдвоем не так страшно ведь, а обратно пешком спущусь.
Бабка нажала на кнопку вызова. Скрипя, лифт приехал на первый этаж. Лада помогла занести одну сумку в кабинку, а вслед за ней зашла и бабушка. Нажав на кнопку с цифрой «15» двери лифта закрылись. Он медленно начал подниматься. Было слышно шум тросов и удары кабинки по шахте. Лифт был в ужасном состоянии. Свет еле-еле освещал ее, кнопки были черные – пропаленные, обивка стен обцарапанная, маркерами и фломастерами были написаны всякие непристойные выражения. Объявления на стенке были обцарапаны и также содержали следы творчества фломастером. В кабине пахло канализацией и сыростью, и Лада старалась не дышать носом. Пенсионерка лишь посапывала и тяжело дышала. Резкий толчок перебил их занятие, кабинка остановилась. У Лады пробежали мурашки по коже.
– Вот блин, – тихо сказала она.
Лада потянулась рукой к панели с кнопками и начала нажимать на кнопку «15», но лифт не реагировал. И она нажала на кнопку связи с диспетчером.
– Я Вас слушаю, – услышали они в динамике.
– Мы в лифте застря... – не договорила Лада, скудный свет погас и воцарилась темнота.
На секунду Лада ослепла, но глаза девушки быстро привыкли к темноте и порыскав в своей сумке наощупь она нашла мобильный и включила на нем фонарик. Свет озарил почти всю кабинку. Лада увидела старушку, которая присев в углу о чем-то шептала.
– Бабушка, бабушка вы в порядке?
– Н-е-е-е-т… Н-е-е-е-т, – вскрикнула она, – Выпустите меня, – она вскочила на ноги, стала стучать по дверям кабинки. Она была в истерике, ее дыхание участилось.
– Воздуха, воздуха мне, мне нужен воздух, – продолжала кричать она, ловя ртом воздух будто рыба, очутившаяся на суше.
– Успокойтесь, сейчас я позвоню Алине. Вот черт, связи нет.
Бабка с силой била кулаками по двери кабинки и продолжала кричать. Она повернулась к Ладе и крикнула ей:
– Дрянь – это все твоя вина и она хотела ударить ее.
Кабинка заскрипела и полетела вниз. Двух секундное падение, состояние невесомости. Этаж…, два…, три…, четыре…, скрип…, свист…, торможение…, толчок…, тормоз…, остановка. И к счастью, сработала система безопасности. Лада, прижавшись к стенке лифта, плакала и выла, ее телефон выпал у нее из рук и свет попал на бабку, которая сидела все в том же углу. У нее были разбиты руки, и своими ногтями она выцарапывала что-то на стенке кабины. Ее рука остановилась и опустилась, ее дыхание смолкло. Свет на мобильном погас…
Сколько времени Лада просидела в лифте она не знала, помнит лишь, что когда приехали спасатели и вытаскивали ее из лифта, она обратила внимание на рисунок, нацарапанный мертвой бабкой – это было лицо существа без носа с удлиненной головой и неким животным рядом.
Она так и не узнала, что бабка, с которой она ехала, и которая умерла от шока, была ее родной бабушкой, по линии отца. Который бесследно пропал, а после умер. И, что, именно, в лифту – бабушка передала ей силу Рисующей. Бабка так же не подозревала о том, что она находилась рядом со своей внучкой в последние минуты своей жизни».

 
Передав силу, она тем самым начала новую эру и именно это пробудило Нубара.
С получением силы Лада стала еще более замкнутой в себе. Тогда-то у нее и появилась способность к рисованию, но кроме способности рисовать у нее появился дар, благодаря которому она могла видеть людей в дрёме. Изначально, она решила, что это все призраки, духи. Ее мать не верила в ее дар и поэтому она решила, что дочь получила сильный шок, водила ее по многим клиникам, пока она не оказалась в одном помещении с тобой. И после встречи с тобой Кирилл, она поняла, что ее видения вовсе не приведения, а реальные люди и существа, которые, сами того не ведая, выходили из своего тела во сне.
Джейн закончила свой рассказ, мы до сих пор парили в воздухе над моим домом.
– Увы, я больше ни чем не могу тебе помочь, я и так нарушила «условия», по которым я не имею права вмешиваться в дела смертных и в дела своих созданий.
Я утвердительно кивнул и посмотрел вниз. Тут я заметил, как из окна, с которого я недавно вылетел, выпрыгнул человек и быстро направился прочь от дома. Устремив свой «взор» вниз, чтоб присмотреться, я увидел Артема.
– Это Артем, но как? – закричал я, – Ведь я убил его, выстрелив ему в голову.
Джейн напрягла глаза и устремила взгляд на Артема.
– Это не Артем, а Поларис, тем более ты не мог убить его человеческим оружием и тем более не в дрёме.
– Поларис? Нет, не может быть, но ведь он пришел в себя и... – недоговорил я.
– Ты ему рассказал что-то? – подлетела почти вплотную ко мне Джейн, – Что?
– Ничего…– я замолчал, – Но, он спросил про Ладу, в безопасности ли она?
– Ты сказал, где она?
– Да.
– Как я могла не заметить этого. Нас обвели вокруг пальца. Спеши к ней, она в опасности.
– Но ведь и он сказал, где Нубар и Марина.
– Ловушка, других объяснений нет.
– Вот же я, идиот.
– Возможно идиот, но скорее всего, ты обычный человек. Запомни, Страж Кирилл, чтоб попасть в убежище Нубара тебе предстоит посетить еще одно место. Оно не принадлежит ни к одному из миров. Оно где-то посередине, между дрёмой и реальностью. Эта середина для каждого человека уникальна, она отображает все страхи и боязни, ужасы и кошмары, которые живут в сознании человека. И это не ночные кошмары.
– То есть, если я боюсь высоты, то для меня это станет неприступной высокой горой?
– Да, но это может быть и не только твой страх. Воспоминания о неприятных тебе моментах твоего прошлого, тоже могут воплотиться в образ середины.
– Но и как мне выбраться из этой середины?
– Только поборов самого себя – свой страх. Главное держи себя в руках. Середина может свести тебя с ума. Ты не должен поддаваться этим видениям, это все не по-настоящему. Но это ненастоящее, может убить твой разум и в следствии – тебя.
Джейн замолчала и я тоже, вспоминая о своих самых страшных кошмарах, которых за мою жизнь было очень уж много. Боюсь ли я чего-то? Конечно же! У каждого человека есть свои страхи: большие и маленькие, и вовсе незаметные, которые живут где-то глубоко в нас.
Некоторые боятся войны, которой я не боюсь, просто я не знаю, какая она на самом деле. Нет, конечно же знаю, из фильмов, это страдания, смерть, кровь, разрушения. Но не боюсь я ее, не испытывал на себе.
Молнии и грома тоже страшатся, но не я. Да, гроза представляет собой пугающее зрелище, но я представляю ее, как нечто необъяснимо красивое и постоянно разное.
Потери родных людей – это наверное самый распространенный вид страха. Да я терял людей и этого я очень боюсь, правда. Я потерял родителей, когда они были еще так полны сил и энергии, я думал, что потерял Марину. Я не хочу переживать эти моменты вновь.
Еще я вспомнил слова моего отца, когда он учил меня плавать, а я очень боялся глубины: «Страх – он не настоящий, страх – бестелесный, он легче воздуха, еще более неуловимей, чем ветер. Страху нужно дать бой». С этими словами он с мостика бросил меня пятилетнего в воду. Я поборол этот страх и научился очень даже хорошо плавать, даже со схватившей на ноге судорогой.
– И вот, Страж, – перебила мои мысли Джейн, в ее руках волшебным образом появился Фолиант, оставшийся в моей квартире.
Страницы в нем быстро начали переворачиваться, а написанный на них текст исчезать, дойдя до ранее пустых страниц, она провела по ним рукой и они заполнились текстом, дотированным 2013 годом. Краем глаза я смог разглядеть авторов, это были Малышев и Смирнов.
– Здесь все, что тебе осталось узнать, все предыдущее для тебя не имеет больше смысла, – она протянула мне книгу.
– Джейн, скажи, ты ведь видишь будущее, чем это все закончится?
– Я вижу то, что если все будет идти, так как сейчас и твоими поступками будет управлять сердце, то к концу осени все окончится печально для всех. Все это медленно, но неуклонно движется к страшному, темному финалу. Совсем скоро, ты предстанешь перед сложнейшим выбором в своей жизни и если ты не послушаешь разум, то... Извини больше я тебе не помощница, Страж Кирилл. Прощай, возможно, даже навсегда, все зависит только от тебя, – как и в прошлый раз, она обернулась спиной и быстро умчалась прочь.
Мое нахождение в воздухе очень вымотало меня, вся моя щека была полностью в крови, которая даже начала стекать и по подбородку. Я спустился вниз к оконному проему своей квартиры. Как я и видел с высоты, тела Артема в комнате не наблюдалось.
– Мне нужно как можно скорее попасть к Ладе и остальным, кто знает, что на уме у этих тварей.
Намеревался я только выйти из квартиры, как в спальне я услышал шорох и тихо направился к источнику шума.
Нагло, бесстыдно и нахально человек копался в моих вещах, и фотографировал некоторые из них. Я видел его раньше, безусловно – видел, да что видел, общался с ним – давал интервью.
– Эй, журналюга, – окликнул я его, – Не хорошо по чужим вещам рыться. Тебя не учили в детстве?
Артур повернулся в мою сторону, дернувшись от неожиданности.
– Опа, нежданчик… – растерянным голосом произнес он
– Гляжу, ты стал моим фанатом, вещи мои собираешь. У меня белье нестиранное имеется, могу предложить – достав из-за пояса пистолет, я нацелил его на него
Полагаю «нацелил» громко сказано, попросту навел в его сторону.
– Я объясню… – Фогель поднял руки вверх и фотоаппарат с выдвинутым объективом повис на ремнях его шеи.
Он сделал несколько шагов в мою сторону.
– Уж постарайся… – не успел я договорить фразу, как рывком журналист вырвал из моих рук пистолет и мгновенно не направил, а нацелил его на меня.
Он держал оружие одной рукой, чувствовалось, что держал он оружие не впервые. Он был сосредоточен, хватка была уверенная и спокойная, но агрессии в глазах не наблюдалось.
Мы поменялись ролями, и теперь я стоял уже с поднятыми руками.
– Я не бандит и не вор, причинять тебе вреда у меня нет ни смысла, ни желания, – он опустил руку и разжал пальцы, пистолет повис у него на указательном пальце.
Он нажал на кнопку, и обойма резво выскочила из пистолета и оказалась в свободной руке Фогеля, а пустой пистолет он протянул мне.
– Чего же ты тогда хочешь? – забирая разряженный пистолет, спросил я у него.
– Я простой журналист и хочу только знать всю правду, о докторах, о взрыве дома, аварии поезда, о связи тебя и их. О девушках Марине и Ладе.
– Как ты про них всех узнал?
Журналист улыбнулся.
– Не только у тебя дядя со связями, – подмигнул мне он.
– Раз так, у меня другого выбора не остается, но только не здесь, машина есть?
– Имеется такое чудо техники, куда едем?
– Я покажу дорогу.
– Йофи-тофи, пойдем, прокатимся.
***
– Как тебе мое тело, Поло? – выходя на свет из темного угла на своих длинных тонких ногах, спросил демон кошмаров, у него была все та же продолговатая голова, глаза на ней стали еще крупнее, чернее и – злобнее.
– Оно великолепно, мой Господин, как и всегда.
– Думаю, наконец, ты закончишь свое дело, приведи мне Рисующую. Она последнее звено в моем освобождении, я хочу поскорее выйти отсюда. Как жаль, что ее друзья не согласились служить мне, они были бы хорошими слугами, ну да будет так. Возможно, Блуждающая мне еще понадобиться, даже без своей силы она сильна, у нее очень сильный дух. Она станет хорошей заменой тебе…
Слуга сделал вид, что не услышал последней фразы своего господина.
– Что с последним Стражем?
– Последний, он сильный… У него есть сила, способная уничтожить меня, но всеже, я хочу сам сразить его, дай ему подсказу, где найти меня, посмотрим на сколько он силен духом.
– Я сделаю все, мой Господин. У меня уже есть план, как узнать где Рисующая и привести Стража и даже потрепать, ослабить его сознание.
– Делай что хочешь, мне важен результат.
Поклонившись, Поларис вышел из комнаты хозяина.
Демон остался в своем логове, еще совсем немного и он сможет покинуть его и тогда он насытится сполна.
***
Лада сидела за квадратным столом на не высоком стульчике, на котором покачивалась на задних ножках и ехидно улыбалась. Она была окружена, по меньшей мере, шестью крупными мужчинами. Обстановка была явно напряженная. Мужчины молча лишь смотрели на стол, иногда тихо-тихо перешептывались между собой. Напротив Лады все за тем же столом сидел Сережа, который недавно подрабатывал экскурсоводом у нее и у Кирилла. Тогда он был весел и даже подшутил над именем Лады, но сейчас следов от его улыбки и всегда приподнятого настроения не осталось ни малейшего следа. По правде сказать, с ним впервые такое. Имея отличную физическую подготовку и тело, которому могли бы позавидовать многие качки, сидящие на протеиновых коктейлях, Сергей имел и еще отличную логику и высокий уровень интеллекта, за что и был награжден еще в школьные времена золотой медалью по математике и физике. В школьные времена он посещал секцию Муай-Тая и имел огромную выдержку. Однажды на спор, находился в позе для отжимания в согнутых локтях, примерно сорок минут. Но сейчас он тупо сидел, обняв голову своими крупными руками, ладони которых больше смахивали на небольшие сковородки. Казалось, что безвыходных ситуаций не бывает, но сейчас все было явно против него. И его неуверенность чувствовали зрители, а главное его шеф – человек, который был не только наставником, но и хорошим другом Сергея. Вместе с ним они прошли очень многое, выбирались из таких передряг, из которых казалось, выбраться уже не возможно.
«Да как она вообще смеет»: думал Север.
– А вот так, он передвинул белого ферзя на шахматной доске.
– Пожалуйста, – Лада почти не думая отразила его ход черным конем и добавила, – Шах.
На лбу Сергея выступил не первый за сегодня пот, когда он слышал слова «Шах». Лада вела со счетом 5:0 и такого отпора, да что отпора – разгрома Сергей не получал ни разу в жизни.
«Его – сына гроссмейстера, который вместо соски-пустышки сосал шахматную королеву, опускает ниже плинтуса девчонка, которая явно еще не целованная. Но эта девчонка явно ему понравилась, за всей этой милой – ангельской внешностью скрывается мощный титановый стержень».
– Ха, – улыбнулся он, увидев комбинацию, которой может не только отразить ее нападение, но и конратаковать ее. Тура белого цвета загородила атаку коня, и Сергей радостно прокричал, – Шах тебе, милочка.
Лада пробежала своими милыми темно-зелеными глазками по шахматной доске в поисках способа защиты. Таких способов она увидела три, один просто ее защитит пешка, второй – ответный шах тем же черным конем, третья комбинация могла закончить игру, поставив ее оппоненту шах и мат, притаившейся королевой. Она взглянула на Сергея, на его лицо и бегающие по доске глаза, которые так и не догадывались о том, что игра почти уже окончена не в его пользу. Еще Лада увидела один ход, который может спасти ее, но только один раз. Пойдя таким образом, она откроет прямой доступ к королю обреченного на шах с последующим сразу матом.
Лада сделала свой выбор. Увидев ее ход, глаза Севера загорелись от удовольствия.
– Попалась художница – Шах и Мат, – расправляя свои широкие плечи, хотя казалось, что дальше их расправлять уже просто некуда, гордо отозвался Сергей.
Лада сделала удивленное лицо, делая вид, будто осматривает доску, поводила над ней пальчиком.
– Поздравляю, – протянула она ему руку.
Сергей пожал ее, чувствуя все тепло и мягкость кожи, принимая поздравление Лады.
«Пусть радуется своей победе» мысленно усмехаясь, подумала она.
Дверь в помещение распахнулась и все устремили взгляд на вошедшего в комнату незнакомого человека, а следом и еще одного – знакомого.
***
Наконец-то этот чертов день – приближается к концу. По всей вероятности, это был самый длинный, и насыщенный день в жизни Кирилла. Ночь пыталась поглотить «Лесное», так сокращенно называли ее Олег Юрьевич и его люди, но не малое количество фонарей и прожекторов не оставили ночи ни малейшего шанса и «Лесное» гордо освещалась будто днем. Металлические ворота были плотно закрыты. По территории проходили мужчины, покуривая сигареты, выпуская горький дым, делая осмотр. Страж же сидел на прохладной земле, облокотившись об металлическое основание турника, и читал записи Малышева и Смирнова в Фолианте. Поначалу, он прикоснулся к страницам, как делал раньше, но ничего не произошло. Пришлось читать по старинке. Кирилл надеялся, что найдет в их записях нечто важное, но увы, кроме информации, которая немного пролила свет на его нахождение в больнице ничего не было. Он узнал о приборе, который после его пробуждения находился под головой. Это был блокиратор, который не давал Нубару и Поларису обнаружить Кирилла и именно он не давал ему проснуться. Такое же приспособление было и у Марины. Единственное, что до сих пор оставалось загадкой для Стража, это почему Сергей Петрович Малышев отключил Марину и увел с собой.
Перевернув страницу, Кирилл увидел еще одну запись, вернее рисунок.
 

 
На нем были изображены чернокожие люди, которые сражались против других людей с белой кожей.
– Не спится? – услышал Кирилл позади себя.
– Нет Лада, я уже давно не сплю, тебе ли, не знать.
– Ну да, прости.
– Не извиняйся, а ты почему не спишь? Тебе дядя дал ведь спальный мешок, в нем удобно.
– Да дал, спасибо ему, он очень добрый, теперь видно в кого ты такой.
Кажется, теперь Лада нагнала краску на лицо Кирилла.
– Да он с моим отцом родными братьями были.
Лада утвердительно кивнула.
– Не против? – она присела рядом возле него и посмотрела в Фолиант, – Что то вычитал новое?
– Да так, общую информацию, ничего сверхважного, вот только не пойму смысла этого рисунка.
– Можно взглянуть?
– Да, конечно, – Кирилл протянул ей Фолиант.
– И что здесь не ясного? Обычное восстание рабов. Раньше чернокожие были рабами, а здесь изображено именно восстание рабов.
– Ты уверена?
– Я любила историю в школе, по этому, это мой окончательный ответ.
– Хм, хорошо поверю тебе на слово. Только все равно не пойму, зачем он здесь изображен.
– Этого я уже не знаю.
Она положила книгу на землю, а свою голову Кириллу на плечо и подняла глаза, взглянув на звездное небо.
– Как красиво и романтично, – прошептала она.
– Лада, закрой глаза, пожалуйста.
– Зачем?
– Закрой и доверься мне.
– Хорошо – Лада закрыла глаза, ее голову посетила мысль, что сейчас их губы должны встретиться. Ведь об этом она мечтала сейчас больше всего, еще раз ощутить его губы на своих.
Но Страж отстранил ее голову от своего плеча, прикрыл ей глаза ладонью и сильно-сильно прижал к себе.
***
– Этого, этого не может быть, – повторяла Лада, глядя на наши тела, которые так и остались в обнятом состоянии.
– Может Лада, это все правда, видишь?
– Где мы? Что это за место? Почему все деревья синие, а не зеленые? И трава тоже синяя? Почему?
– Дрёма, другими словами сон, который окружает нас. Здесь всегда так, трава, листва синяя – это особенность дрёмы.
– Невероятно, я думала…
– Что это все игра?
– Нет. Я думала, что я с ума схожу, – она присела на присядки, трогая синюю траву, которая уже, в некоторых местах становилась коричневой, ведь начинала засыхать.
– Как видишь, нет. Ты вменяемая и вполне дееспособная. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Лада оторвалась от своего занятия. Мы направились к бетонному забору «Лесного хозяйства» и я прошел сквозь него. Лада смотрела на меня перепуганным взглядом.
– Давай, не бойся, выглядывая из-за стены – сказал я и протянул ей руку.
– Я сама.
Художница шагнула и мгновенно очутилась за территорией «ГлавЛесСбыта».
– Вау, – радостно вскрикнула она.
– Хочешь еще незабываемых ощущений?
– Да, очень.
Я взял ее за руку, оторвался от земли и поднялся вверх в небо.
– Стой, Стой, – заверещала она, – Н-е-е-е-е-е, не таких. Я не умею летать.
– Тебе повезло – я умею. И я подхватил ее другой рукой, обнял за талию и стал подниматься все выше и выше.
Под нами уже виднелись синие макушки деревьев, а люди на «Лесной» выглядели будто бы тараканы. Увы, Лада не могла почувствовать, как легкий ветер обдувал наши лица. Но и чувства свободы, мне кажется, ей было предостаточно. Моя спутница с перепуганным взглядом только крутила головой в разные стороны и прижималась ко мне всем своим телом.
– Не бойся, я тебя держу.
– Легко тебе говорить. Прошу, давай опустимся на землю.
Я положительно кивнул и стал спускаться вниз.
– Ну, как ощущения? – спросил я ее, как только наши ноги очутились на твердой земле.
– Я почувствовала, откуда выделяется адреналин, – усмехнулась впервые за последнее время Лада и похлопала себя по попе.
Улыбнувшись, я решил продемонстрировать, еще несколько трюков. Одному из них научила меня Марина. Буквально через пару секунд, я стоял весь такой разодетый, подобно дирижеру перед оркестром. Я даже не закрывал своих глаз, чтобы представить свое убранство, все благодаря своим новым способностям. Единственное, что отличало меня от профессионального дирижера, у меня не было ни палочки, ни оркестра, которым я мог бы руководить.
– Красавец, оценила мой наряд Лада, – Я могу попробовать.
– Конечно, просто представь все это на себе, – повторял я слова своей учительницы – Марины.
– Всегда мечтала себя представить в шикарном бальном платье.
– Постой, – перебил я ее, вспоминая, что это я уже проходил и не хотел повторять тот прекрасный момент ни с кем кроме Марины, – Давай, что-то другое.
– Ты считаешь, мне не пойдет такой наряд?
– Очень даже пойдет, но прошу, давай, другое. Тебе нужно научиться создавать живых существ, – сменил я тему.
– Зачем?
– Пойми Лада, ты, только ты можешь навсегда уничтожить Нубара. Как мне сказала Джейн, только Рисующие способны на это.
– Я постараюсь, но с чего мне начать?
– Давай, для начала, создай нечто простое, какое-то маленькое животное. Нарисуй его у себя в голове.
Лада закрыла глаза.
– Я люблю котят, – произнесла она, не открывая глаз.
Перед нами, на синей траве появился маленький рыжий котенок.
– Симпотяжка.
Лада открыла глаза. Увидев котенка, моментально подбежала к нему.
– Какой миленький. Я таким его и представляла у себя в голове.
– Умница, у тебя – получается, попробуй представить кого-то сложнее и потом сотри его.
– Стереть? Но как?
– По правде скажу, не знаю.
– О’кей, – она задумалась, подняла глаза в небо, будто увидела на нем нечто, я поднял глаза вслед за ней.
И, в правду, прямо над нами пролетело существо, напоминающее призрака, оно не имело ног, его тело было покрыто грязной, порванной, белой тканью. Существо летело вперед, протянув свои руки, на кистях, которых болтались остатки металлической цепи. Его лицо было очень старым, и на нем развевалась идентичного цвета одежды борода.
 

 
– Что это? – завопила во все горло Лада.
Очевидно, житель услышал ее голос и резко ринулся вниз на нас. Огненный шар уже находился на моих ладонях и не успев житель дрёмы рухнуть нам на голову, как пламя охватило его и издавая крики, и вопли призрак устремился прочь от нас.
– Это был призрак, да? – шептала Рисующая.
– Почти, это местный житель дрёмы. Джейн сказала, они очень опасны.
– Что с твоими руками? Откуда пламя?
– Все в порядке, не волнуйся, это моя сила Стража…
Я даже не успел договорить ей, как появился еще один житель. Но тут первой среагировала моя подопечная, она просто взмахнула рукой, изображая жест, словно протирает окно, ее тоненькие пальчики окрасились в светло синий цвет.. Житель, словно мыльный пузырь, мгновенно лопнул. На землю упали только остатки металлических цепей.
– А говорила, не знаешь, – похвалил я Ладу.
Только она открыла рот, чтоб ответить мне, я вспомнил о плате за способности и понял, что нам пора возвращаться в реальность, ведь она и так была слаба от потерянной крови, а подвергать ее еще большему риску я не хотел.
Я ее обнял и велел закрыть глаза, сам же прикрыл их ладонью.
***
Утро я встретил все так же, расположившись на улице. Моя подзащитная отправилась отдыхать в здание. Теперь она верит во все, искренне верит, всем своим подсознанием и я чувствую ее, слышу биение ее сердца, вижу ее глазами. Я словно одновременно нахожусь и в своем, и в ее теле, с одной только разницей – своим телом я могу управлять. Но это все меня не радовало, я хочу чувствовать Марину, мою родную и единственную. Я хочу вновь увидеть ее улыбку, провести рукой по ее волосам, заправить их за ее маленькое ушко. Я вспомнил мгновения, проведенные вместе, мгновения, которые я не забуду до конца своих дней, мгновения, стоящие миллиона прожитых лет, и которые случаются только раз в жизни. Все эти воспоминания навевали на меня грусть. Я вытер слезу, скатившуюся по щеке. Я взглянул на небо, затянутое весьма угрожающего вида тучами, и понимал, что что-то скоро должно случиться. Вот и отлично. Такая погода, как нельзя лучше подходит к моему настроению. Я закрыл свои глаза.
Небывалый, случай – я провалился в сон. Что снилось мне, я не помню. Мне показалось, что прошло несколько минут моей отключки, хотя в реальности больше пары часов. Артур уже тряс меня за плечо.
– Не спи, замерзнешь.
– Не замерзну, – попытался отбиться я.
– А я говорю, замерзнешь!
Положение было безвыходное, пришлось открыть глаза.
Артур стоял передо мной, одетый в боксерские трусы и майку.
– Так бы и сразу.
– Угу, – лишь решился выдавить я из себя. По правде говоря, я еще был зол на Артура, за его бестактное нахождение в моем жилище, но старался не подавать виду.
– Послушай, Кирилл, я хотел бы извиниться у тебя… – будто читая мои мысли, произнес он.
Его слова прощения были перебиты сильнейший звуком удара в металлические ворота «Лесного». Будто нечто огромное рвалось, билось в них. К воротам моментально сбежались ходившие по территории мужчины, а из зданий выбежали и все остальные. Замыкали всю эту толпу дядя, а позади него – Лада. Все, как по команде, выстроились в линию, которая находилась перед нами. Удары в ворота продолжались и становились все сильнее и настойчивее. Моя подзащитная попыталась прижаться ко мне, но я отстранил ее, и не теряя времени перешел в дрёму. Я поднялся в небо и приблизился к воротам так, что мог видеть все, что происходит за пределами владений «ГлавЛесСбыта».
Их было очень много, по правде говоря, я даже не мог их пересчитать. Копии Полариса окружали «Лесное» по всему периметру, но самое основное, – огромное существо, все тоже похожее на волка или пса, билось мордой в ворота базы. Оно было в разы больше, чем при моей первой встречи с ним. В высоту зверь составлял примерно два метра. Оценив ситуацию, я вернулся в реальность, но стоял я уже впереди всей честной братии, которые лишь с широко открытыми глазами смотрели на меня и пытались сообразить, что они сейчас видели.
– Похоже, мы попали, – прокричал я.
После моего вывода, металлические ворота сдались и повалились на землю. Все происходящее далее действие напоминало нашествие саранчи на поля, готовой с жадностью уничтожить зеленые побеги. Копии моего врага в считанные секунды окружили нас всех. Народ в недоумении стоял и просто смотрел на все это. В середину кольца шагнул зверь. И вот он стоит и смотрит своими, как ночь глазами на меня. Я вновь чувствую его дыхание и голодный взгляд. Он же в свою очередь, чувствует страх, но не мой, а людей, и получает удовольствие от него.
Секунда и он стоит на своих двух ногах в привычном обличии человека, не отличающийся от копий ничем, кроме обгорелого следа на лице, оставленный мной в нашей последней стычке. Он шагнул ближе, еще ближе и еще, и стал просто впритык ко мне.
– Страж, – заговорил он так громко, что его слышали все находящиеся на «Лесном хозяйстве», – Все может обойтись без многочисленных жертв. Ты ведь в курсе, оружие смертных бесполезно против меня, нас, – сделал он ударение на слове «нас», – Отдай мне Рисующую и даю тебе слово, никто из этих бравых воинов не пострадает.
– А если я откажусь?
– Откажешься? И они все умрут ужасной смертью, смертью, которая поглотит не только их самих, но и всех их родных и близких.
– Я все же дам людям возможность самим выбирать, как им поступить.
Я повернулся к существу спиной.
– Как думаете, друзья, мы дадим пинка этой дворняге, с ее блохастым сбродом? – честно скажу, не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность в себе и ораторские способности, что я смог без запинки все это выкрикнуть, возможно, адреналин сделал свое дело, а может инстинкт самосохранения, не знаю.
Все как один закричали, даже Артур:
– На бойню псину.
От таких дерзких слов Поларис отстранился от меня на несколько шагов и вновь принял вид зверя, оскалил клыки, зарычал.
– Нет, стойте, – закричала, расталкивая коренастых мужчин, выбегая наперед Лада, – Я не хочу быть причиной стольких жертв, я пойду с ним.
– Лада, одумайся…
– Подумай, Кирилл, – перебила меня она, – Вам все равно не одолеть их, прости, я уверена, ты найдешь способ спасти нас всех.
Зверь обратно принял человеческий облик.
– Умное решение, девочка, а главное своевременное.
Слуга Нубара подошел к моей подзащитной и прикоснулся к ее голове. Глаза ее моментально закрылись и она начала падать, но слуга демона уверенно подхватил ее на руки.
– Страж, мы будем тебя ждать, ты знаешь, где нас найти, – он усмехнулся.
Я только беспомощно наблюдал, как он уносит Ладу за толпу своих копий. Скрывшись за ними, копии, словно мыльные пузыри, стали лопаться и исчезать, и вскоре исчезли все до последнего.
Злость наполняла меня, я готов был рвать и метать. Она текла по моим венам, заполняла каждую клеточку моего грешного тела и превращала меня в нечто. Я сжал руки в кулаки, да с такой силой, что ногти пальцев впились в плоть на ладонях. Глаза мои округлились и возможно налились кровью...
Того человека больше нет – я стал другим и таким, как был, больше никогда уже не буду.
Я закричал...
– Вот, чего бы это я так орал? – услышал я до безобразия спокойный голос ...
Я разжал кулаки, оставляя кровавые следы на ладонях и на них образовался огненный шар, увеличиваясь в размерах, он уже был с полметра в диаметре.
Сквозь пелену я наблюдал, как окружающие меня люди отступили на добрые метров десять. Шар продолжал расти по мере увеличения моей ярости. Я совсем не ощущал его жара, я чувствовал только ярость, злобу, гнев, бешенство.
– Кирилл, Кирилл, – слышал я крики Артура дяди, и его подчиненных. – Успокойся...
Но я не мог, злоба продолжала расти. Но все, же постарался… Я сделал глубокий вдох на все легкие и выдохнул, подняв руки вместе с шаром над головой. И отпустил его, он взмыл куда-то вверх, с невероятной скоростью.
– Я уверен, ты спасешь ее и своих друзей, если нужно, я тебе помогу во всем, и это не ради статьи.
– Кирилл, я и мои люди также в твоем распоряжении.
– Спасибо вам всем, но это моя война и я должен сам во всем разобраться.
– Кирилл, это самоубийство, – пытался отговорить меня журналист.
– Если ты хочешь мне помочь, то можешь только отвезти меня туда, куда я скажу, это мое последнее слово.
– Ох, какие мы стали, взрослые, самоуверенные, но отправить племянника на верную смерть я не могу.
– Дядя, я прошу… Я знаю, что делаю, доверься мне, обещаю – я вернусь.
Он подошел ко мне и обнял меня за плечо, и отвернул от всех, кто находился рядом.
– Я всегда буду любить тебя, чтобы не случилось. Ты – мой племянник. Ты – мой сын, которого у меня никогда не было, плоть от плоти. Самое дорогое, что есть у меня. Поверь в себя, как я всегда в тебя верил. Ты всегда был настойчивым и храбрым, но не слишком уверенным в себе. Теперь просто поверь, глядя на тебя, я верю, что ты сможешь закончить начатое…
 
Глава 7.
Жду тебя, закрыв глаза,
Ты одна мне нужна.
И ожидание сводит меня с ума.
Хочу любить и хочу ненавидеть.
Скажешь просто,
Когда будешь готова,
Когда придет наш последний вальс.

***
Любовь, – единственная сила, которую не объяснить. Она не объясняется ни физическими, ни химическими процессами. Она – самый сильный маяк, который показывает нам нужный путь к цели, именно она ведет нас всю жизнь, зовет нас домой, даже если там никого нет. Она – дарит нам силы, заставляет держаться прямо. Она – питается нами и питает нас.
Отсутствие любви лишает нас всех радостей и поводов жизни. Ее отсутствие укорачивает нам жизнь и лишает ее ярких воспоминаний.
Но, найдя любовь, мы цепляемся за нее как за спасательный круг, какой бы грустной, и печальной она не была.
Именно она, вцепившись, вела Кирилла к цели. Любовь наполняла его жизнь смыслом и давала ему силы продолжать все намеченное, и именно любовь привела его сюда, сюда, где, казалось, любви не осталось, где его ожидает ловушка, в которую он идет по собственной воле, лишь бы вернуть ее назад, ее – Любовь, ее – Марину.
Он уже достаточно далеко зашел в лес, за которым его остался дожидаться Артур, привезший его сюда. У них была договоренность: «Если Кирилл, не вернется к рассвету, Артур не идет его искать, а уезжает отсюда куда-то подальше».
Примерно час Кирилл шагал по этому подобию леса, иногда спотыкаясь через сухие ветки и пиная шляпы неизвестных ему грибов. И вот уже лесок остался позади Стража, и он с его тропы вышел на проселочную дорогу.
Вдоль дороги стояли не броские, не ухоженные домики. Было такое ощущение, что жизнь уже давно покинула этот забытый богом мир. Ухабины дороги, были похожи на воронки от военных снарядов, засыпанные разным мусором, начиная от целлофановых пакетов и пластиковых емкостей, вплоть до засохших трупов домашних животных. Редкие хозяева, оставшиеся в этих холупах, редко выходили из своих келий – лочуг и пристально оглядывали Кирилла. Их лица соответствовали обстановке – окружавшую их. Возраст жителей этого поселения невозможно было определить. Заборы «домов» обильно заросли диким виноградом и не везде соединялись друг с другом. Заброшенные сады напоминали амазонские ландшафты, которые Кириллл видел по телевизору еще в детстве, скрипели, пищали, свистели разными голосами.
То здесь, то там появлялись не ухоженные, бездомные коты, обходя свои владения, они заглядывали во все потайные места ореола. Выискивая себе пропитание, они одичали до такой степени, что были больше похожи на тени ночных духов.
Наблюдая эту мрачную картину, Кирилл все ближе и ближе приближался к нужному месту.
– А вот и обещанный мост, черти б его побрали! – выругался Кирилл, едва удерживая равновесие, чтобы не сорваться в грязную воду.
Похоже, что черти давно уже разобрались с этим мостом, не дожидаясь пожеланий Кирилла.
Дорога за мостом тянулась все дальше и уперлась в заброшенный сад. На краю сада стоял одинокий покосившийся дом, больше похожий на гнилой пень. Своим видом он будто хотел сказать всем, кто проходил мимо:
«Отойди, не входи, забудь о том, что видел и слышал на этом месте».
Стены дома, поросшие мхом, вот-вот завалятся, если бы не упирались в пагоны акаций, которые разрослись по всей территории двора. Окна, смотревшие на этот двор, были забиты старыми досками, дверей не было. Вообще-то они были, – лежали вдали от входа и были до половины засыпаны глиной. Тишина, стоявшая вокруг дома не была похожей на ту разновидность звуков, которые кипели на дворах остальных домов, которые Страж видел раньше. В саду не было видно ни одного животного, даже попадавшие яблоки и груши лежали сами по себе, никто их не клевал и не собирал, они просто гнили.
Крыша дома, покосившаяся налево, того и гляди скоро завалится, на чем держится она и сама не знала. Бросался в глаза еще и колодец. Он стоял по середине двора, и был похож на башню прошлого века. Выполнен он был из красного камня, больше напоминающий кварцит.
Он продолжал осматривать двор и увидел, как из дома вышел Поларис. Слуга еле держался на ногах, видимо его сильно вымотало групповое копирование. Он остановился и стал осматривать территорию на предмет незваных гостей.
Страж перешел в дрёму и прислонился к стволу старого искривленного дерева, стараясь не дышать, и вообще не выдавать своего присутствия, чтобы застигнуть врага врасплох. Существо глядело взглядом, в котором отражалось все мировое зло, глядел куда-то вглубь зарослей. Внезапно он почувствовал присутствие чужака и повернул голову в сторону Кирилла. На какой-то миг их глаза встретились. Страж попятился назад, создавая в руках огненный шар.
– Я ждал тебя, Страж, – произнес, глядя Кириллу в глаза Поло.
– Ждал, говоришь? Ну, вот он, я, – дерзко ответил Страж, и не дожидаясь, что ответит его враг, выпустил в него шар огня.
Поларис слегка повернул голову в сторону, и шар пролетел в сантиметре от нее и ударился в дерево, запаливая его сухую кору. Слуга быстрым шагом направился к Кириллу, уклоняясь от летящих в него шаров огня. Из его тела выходили копии и также направлялись к Стражу, который не успевал уже создавать атакующие шары, и его настигла легкая паника. Позади него волшебным образом очутились две копии и схватили его под руки, синхронно ударили Кирилла под колени, от чего его ноги подкосились и он подался вниз, но упасть ему не дали, копии так и продолжали держать его под руки, находясь позади него. Остальные копии уже находились в метрах семи от него.
Кровь опять закипела в венах Стража. На долю секунды он прикрыл глаза и в его ладонях появились по кинжалу, которые резко и сильно вошли в тела, державших его копий. Будто надувные шары на празднике, копии лопнули, оставляя после себя лишь пятна черной, густой, маслянистой жидкости. Кинжал из правой руки броском попал в тело еще одной копии, а из левой – оружие перебазировалось в правую, и удлинилось в размере и стало похожим на меч. Меч был совершенно не броский, у него не было ни капли уникальности, рукоять его была деревянной и обтянутой тонкой лентой из очень мягкой кожи.
– Забавно. Хочешь дуэли, Страж?
Все копии Полариса резко остановились и создали живой круг из своих тел, в центре которого оказался Страж и, видимо, оригинал Полариса с мечом в руках. Его меч, в отличии от меча Кирилла был старинным. Его рукоять была инкрустирована темными многогранными камнями. Оружие блестело ярким светом, попавшим на его лезвие, на котором были нанесены неизвестные Кириллу символы. Видимо, меч повидал не малое количество поединков. Поларис был очень уверенным в себе, и его движения мечом в руках выглядели словно танец.
Кирилл вспомнил основное правило, которому научил его Бóрис «Пусть оружие станет продолжением твоего тела, позволь ему слиться с тобой».
Деревья стояли и почти не шевелились, но все таки, кое-где верхушки деревьев нагибались в разные стороны и готовились к просмотру великого поединка.
Слуга Нубара замахнулся и нанес первый удар, который Кирилл парировал плоскостью меча. Далее последовали многочисленные быстрые, настойчивые и сильные атаки от Полариса, которые Кирилл, с трудом смог парировать. Его запястья уже отдавались усталостью, и он понял, что свалял дурака. В битве на мечах ему не победить Полариса. Соперник улыбался, похоже, он даже не устал и продолжал оттеснять атаками Кирилла ближе к живому кольцу из своих клонов. Клинки врезались друг в друга, будто хотели высечь искру, сталь была так напряжена, что готова была вот-вот лопнуть, если бы не навыки хозяев оружия.
Только хруст сухих веток стоял под ногами противников, которые изо всех сил старались не споткнуться об кочки и ветви, спрятанные в траве. Вдруг, неожиданно, у Кирилла подкосилась нога, его стопа оказалась в не большой норе какого-то животного, и он на мгновение потерял равновесие, облокотился на колено. Эта оплошность могла стоить Стражу жизни. Резким выпадом вперед его соперник нанес удар, но в какие-то доли секунды Кирилл успел отклониться, но кончик меча успел зацепить ему лоб. Из раны брызнула кровь, рана была не глубокая, она лишь разрезала кожу, но Кирилл, находясь в дрёме не почувствовал боли, но уже представил ее, когда окажется в реальности, он мужественно поднялся на ноги. Но произошло что-то не понятное, раб Нубара взял свой меч двумя руками и вонзил его в землю перед собой. Показывая этим, что поединок окончен, он был удовлетворен сражением, и, видимо, у него не было цели убивать Кирилла, а только лишь потрепать его, или, возможно, в закромах его души осталось немного чести.
Копии мгновенно воссоединились со своим господином.
Наблюдающий эту картину, Кирилл не видел, как в небе над ними собирались сотни, или даже десятки сотен жителей, которые учуяв звук бьющегося металла. Будто комары у ночного берега, слетелись к ним со всех округ, и всем своим роем набросились на Кирилла и Полариса, который вытащил меч из матушки земли.
***
Марина стояла посреди поля из синей травы, которая в некоторых местах, засыхая, стала темно-коричневой. Дул сильный ветер и нес в лицо Марине коричневые листья вперемешку с синими, которые, не выдержав порывов ветра, сорвались с веток, хотя деревьев в округе не было совсем. Кроме густой травы не было ничего, ни тебе кустов, ни построек, ни деревьев. Сплошная синяя трава, тянувшаяся вдаль за горизонт, сливаясь с грозным темным дождливым небом, готовым обрушить на нее весь свой мокрый дар. Марина медленно, не спеша пошла по полю. Босыми ногами она ступала по траве, но, увы, не ощущала ее. Ее любимое коричневое арнаментовое платье сменилось на серую майку без рукавов и спортивные штаны, хотя она не сильно любила подобные наряды, пришлось довольствоваться тем, что есть.
Сколько времени она шагала по полю, Марина не знала. Она потеряла временный отсчет в голове, досчитав до пяти сотен. Конца и края этому полю не было.
Тут вдалеке она заметила человеческий силуэт. Определить, кому он принадлежит она, увы, не смогла, и ускорив шаг, направилась к нему. Силуэт тоже не стоял на месте, а не спеша двигался, будто рассматривал и выискивал нечто в густой синей траве.
До человека оставалось шагов двести и Марина, наконец смогла разглядеть, что силуэт принадлежит девушке с золотистыми волосами. Девушка остановилась и, упав в траву, издала душераздирающий крик:
– Н-е-е-е-т.
В этом крике была вся суть слова «горе».
Марина бросилась к златовласой девушке, быстро сокращая расстояние с ней, и вот она уже стоит позади нее. Девушка сидела на присядках и рыдала. Марина обошла ее с левой стороны и окаменела от увиденного.
На траве лежал Кирилл, а девушка держала его голову, гладила его по волосам и плакала. Сердце Марины сжалось. Во рту сразу сделалось сухо. Она хотела вздохнуть, но ком в горле не позволил ей этого, от чего она даже не смогла закричать.
Кровь текла из ушей ее любимого, у него был разрезан лоб, из раны на нем сочилась красная жидкость. Марина упала на колени рядом с Кириллом и незнакомой девушкой. Ее глаза наполнились солеными слезами, она взвыла, будто дикий зверь, попавший в капкан. Из ее серых глаз покатились слезы. Марина почувствовала, как ее сердце разрывается на частицы.
Незнакомка даже не замечала ее и прижала голову Кирилла к своей груди, продолжала рыдать и поглаживать его лицо, волосы, вымазывая свои руки в кровь парня. Марина попыталась провести рукой по лицу Кирилла, но ее рука прошла сквозь его тело.
– Нет, Нет, – сквозь льющиеся ручьем слезы шептала она и зажмурила глаза.
Открыв их через пару секунд, она не увидела ни любимого ей человека, ни незнакомую девушку, ни, даже, синего поля травы. Она находилась в освещенной комнате, лежа на мягком матрасе и прикрыта легкой светлой тканью.
– Сон… Это был только сон… Слава Богу, сон – зашептала она, рассматривая комнату и приходя в себя – Сон… Сон… Или его будущее? – и черный, как смола озноб пробил ее до мозга костей.
***
Такого я не видел никогда в жизни. Жители налетели на моего оппонента всем этим роем. Поларис размахивал мечом вокруг себя и отгонял их будто мух газетой. Другая его рука превратилась в когтистую, покрытую черной шерстью, лапу зверя, когти которой, попадая по жителям, будто лезвиями, разрезали их на куски. Но жителей было очень много и Поларис, просто не успевал отбиваться от них. Странно, но жители даже не приблизились ко мне. Они будто не замечали меня и сконцентрировали все свое агрессивное внимание на слуге Нубара.
В моем сердце колотились противоречивые чувства. Да, я всей своей душой ненавидел Полариса, ведь он отобрал все самое ценное у меня, но мой мозг думал совершенно о противоположном чувстве, может именно об этом выборе предупреждала меня Джейн, не знаю. Я вспомнил историю Поло, которую прочел в Фолианте и нашел в ней некое сходство с собой. Поларис – такая же пешка, как и я. Он повинуется, он – слуга. Также, понятия не имею почему, но я вспомнил историю, которая произошла со мной, во времена, когда я был еще школьником.
Был у меня закадычный товарищ, с которым, по правде говоря, у меня изначально были очень противоречивые отношения. Звали его Алексеем. Мы не переносили друг друга. Причины нашей вражды просто не было, было просто природное взаимное отвращение, природное желание насолить друг другу. Эти контры продолжались у нас с первого класса. С первой нашей встречи, и практически до окончания школы. Но ключевое слово во всей этой саге «практически». Возвращаясь один раз из школы, я увидел моего «товарища», окруженного четырьмя парнями старше его и меня лет на пять. Уже толком не помню, суть конфликта Леши и парней. Да и отношения к делу этот конфликт совершенно не имеет, но у меня тогда, в точности, как и сейчас, забурлили противоречивые чувства. С одной стороны, я был бы просто счастлив, наблюдать, как Леша получал нагоняй от старшего поколения, с другой же – неравенство, их было больше, и как я уже говорил, они были старше. Может именно по этому, я и вступился за него. Ничем хорошим это, естественно, не закончилось. Из всей этой переделки мы вышли с синяками под глазами и с разбитыми носами. Но, именно, после этого случая наша вражда прекратилась. Мы даже остаток своей учебной карьеры просидели за одной партой, и как оказалось, у нас было очень много общего с ним.
Теперь я чувствовал, именно, тоже чувство, что и тогда – много лет назад. И также как и тогда, я все же решил вмешаться в этот неровный замес.
Поларис продолжал отбивать атаки жителей, я же стал выпускать в них огненные шары. Заметив все-таки мою агрессию, часть жителей ринулась вниз на меня, я лишь успел окружить себя защитным куполом в момент, когда несколько жителей уже почти вплотную подлетели ко мне. Появившийся купол просто разрезал их тела и их остатки упали к моим ногам. Земля была уже усеяна телами мертвых призраков, а они все наступали и наступали, не давая нам с Поларисом и секунды передышки.
– Поло, выйди в реальность, нам не справиться с ними, – закричал я своему врагу.
Услышав свое настоящее имя, которое уже несколько веков никто не произносил, он опустил глаза вниз к земле.
– Я не могу, я очень слаб, и это единственный мой шанс воссоединиться с моей семьей, – он нанес еще один удар когтистой лапой и два жителя замертво упали к его ногам.
– Страж, – продолжил он, – Почему ты мне помогаешь? Спасайся, спаси своих друзей и любимую.
– Я не могу тебя бросить, ты такая же, как и я – пешка в этой игре, нами манипулируют.
– Мной да, а тобой нет, у тебя, Страж, есть выбор, а у меня только приказы.
– Но, есть же способ сопротивляться ему, – пытался я направить моего врага на истинный путь, попутно выпуская смертоносные шары в жителей.
– За всю, свою жизнь, я научился тому, как это переступать черту, совершать поступки, которые не отменишь.
Поло опустил руки, и меч из его запястья выпал на землю…
– Уходи прочь, я хочу смерти.
– Но я не могу так, – я отбивал жителей, приближающихся к Поларису и параллельно сам, медленно подходил к нему.
До него осталось каких-то пару шагов, я снял защитный купол, который рассыпался на тысячи мелких осколков. И вот мы уже стоим плечом к плечу, он с опущенными руками, а я ¬ все также отбивая волны чудовищ.
– Давай же, я вытащу тебя в реальность… – и я протянул свою руку.
– Моя реальность – страшнее любого кошмара.
– В реальности есть хорошие вещи, Любовь, Добро, Свет например, – с этими словами, я создал защитный купол, который накрыл нас обоих, и жители начали биться в него будто мухи о стекло, но их попытки были тщетны. Купол выполнял свою задачу на все сто пятьдесят процентов, но тем самым он ослаблял меня.
– Добра не существует вовсе, «Добродетель» – это всего лишь один из ликов ужаса. А «Любовь» – мне сложно говорить это слово, поскольку значение этого слова для меня мертво. А «Свет», дорогой мой Страж… Кирилл, да?
– Да, Кирилл.
– Так вот, Страж Кирилл, в отсутствии света – торжествует тьма. А света в моей жизни больше не существует – он повернулся ко мне спиной и подошел почти вплотную к куполу, в который все также бились жители – Выпусти меня… – настаивал он.
– Я не знаю, как мне поступить.
– Все ты прекрасно знаешь, ты стараешься быть добром, и у тебя это получается. Я чувствую его в тебе, и уверен, ты вернешь все на свои места.
– Что ж, да будет так.
– Тяжелое решение, но верное. Запомни, Страж Кирилл, в любви наша благодать, но и в ней наш крах. Нубар сильный противник, он бьет в сердце, уничтожая тебя изнутри, помни об этом.
Защитный купол рассыпался и жители, не теряя времени, набросились на нас. Но я этого уже не видел и с последним упавшим осколком купола на землю я перенес себя в реальность.
Мои щеки были все в крови, и я все же почувствовал боль от удара Поло. Рана на лбу была не глубокая, но которая, возможно, оставит шрам. Тут позади себя я услышал тяжелое дыхание и обернулся. На земле лежал Поларис. Его тело было покрыто рваными и глубокими ранами, из которых сочилась черная вязкая жидкость. Он легким кивком подозвал меня к себе. Я присел у его тела, и он схватился за мою руку.
– Прости за все… – прошептал он из последних сил.
Такими были слова Поло, Полариса – марионетки Нубара.
– Прощаю, – ответил я, уже не слышавшему моих слов Поло, чья рука, ослабив хватку, упала на землю.
***
Кирилл не дождавшись приглашения, вошел в дом и чуть сразу не уперся головой в лопнувшую балку. Рана на лбу пульсировала болью, а правая рука, державшая недавно меч, противно ныла. Запах мгновенно ударил ему в нос своим чарующим ароматом сырости и гнили.
В доме была лишь одна комната и чулан. По середине комнаты стоял деревянный стол, очень большой и массивный и две обычные табуретки. Стол никак не вписывался в интерьер сооружения, он как сияющая бляха на старом порванном кожаном ремне, блестел и хотел сказать:
– Ну и что? Вот он я, такой красивый...
Пол был сухой и прогнивший в некоторых местах. Ступая осторожно по нему, Кирилл не услышал даже скрипа. Старый шкаф на полках которого, покрывшись обильным слоем пыли, стояли двух и трехлитровые банки с неизвестным содержанием. Присмотревшись в них, он распознал древнюю консервацию.
Наиболее во всем интерьере Стража смутил вход в чулан. Он явно был не из этого мира или может являлся входом в другой мир. Находясь в конце комнаты, он был полностью забитый остатками всяких старых предметов, но ко всему этому, была одна вещь, которая никак не вписывалась в эту убогость, это кожаное кресло, протертое в некоторых местах. Такое чувство, что на этом кресле Кто-то или Что-то очень часто обитало, проводило здесь часы отдыха и раздумий.
 

За креслом стояло большое овальное зеркало с резной деревянной рамкой.
– Где-то я уже видел подобное – спросил Кирилл, в пол голоса у бездушной вещицы, без которой не может обойтись ни одна порядочная девушка.
– Да, правду говоришь, – продолжал он рассуждать сам с собой, – На рисунке Лады было изображено зеркало, в котором отображались лица моих друзей.
– Но какая здесь связь?
Обойдя кресло, он приблизился к зеркалу. Ничего не обычного в нем Страж не увидел, лишь только свое отражение.
– Ну, и рожа у тебя Шарапов, – процитировал он слова великого Глеба Жеглова, поглаживая рану на лбу, к которой прилипли волосы его чёлки и притронулся рукавом к ране, вытирая кровь.
– Ну что ж, попытка не пытка.
Кирилл закрыл глаза ладонью и прикоснулся к зеркалу. Он почувствовал внезапный приступ тошноты, как будто прикоснулся к чему-то мерзкому, скользкому и холодному, словно это было не зеркало, а некое живое желеобразное существо, которое с его прикосновением мгновенно ожило, пульсируя, поглотило его.
***
Марина медленно и не уверено встала с койки, мгновенно почувствовав холод каменного пола босыми ступнями. Ноги дрожали после долгого нахождения в лежачем положении, и ей пришлось придерживаться рукой за стену помещения. Это была та самая комната, в которой она видела свое тело в последний раз. Сейчас она так же видела еще две койки, на одной из которых лежала девушка, Артем лежал на соседней.
Марина приблизилась к лежащей девушке. Она была младше ее и имела золотистые волосы. Марина узнала в незнакомке девушку из свого недавнего сна. Незнакомка спала тихо посапывая. Возможно это именно та самая Лада, о которой рассказал ей Артем – Рисующая.
Аксенова прикоснулась к ней, и девушка отреагировала на прикосновение. Марина прикоснулась сильнее и настойчивее, и почувствовав это – Лада лениво открыла глаза.
Она смотрела на лицо Марины с недоумением, будто не понимала, где она находится, на каком свете, и вообще, кто она сама.
– Здрасте – потягиваясь, поздоровалась Лада.
– Здравствуй, – ответила Марина.
– А где я? И кто вы?
– Я Марина. Где мы, я понятия не имею.
– Марина? Та самая Марина?
– То есть, та самая? – удивилась Марина.
– Ты и Кирилл ведь… Ой простите, я не представилась, я Лада.
Рисующая быстро подскочила с кровати, и чуть было не упала, не устояв на таких же босых ногах, но Марина подхватила ее.
– Не торопись, Лада.
– Все нормально, голова закружилась.
Лада прошлась взглядом по комнате и с ног до головы осмотрела Марину.
– Теперь я понимаю, почему Кирилл так тебя любит.
Услышав имя любимого, у Марины засияли глаза.
– Кирилл? Что с ним, где он?
– Последний раз я видела его, не знаю, сколько я здесь нахожусь. В общем, он был последним, кого я видела, пока этот Поларис не забрал меня.
– Ты, Рисующая, да? Артем рассказывал о тебе.
– Артем, да я помню его, что с ним – показала она взглядом на третью койку.
– Понятия не имею…
Не успела Марина выдвинуть свою теорию, почувствовала движение на третьей койке. Артем также, не спеша и неуклюже поднялся с этого подобия кровати. Только он ступил босыми ногами на холодный пол, как вскрикнул:
– Вашу ж Машу, что ж он холодный такой?
– Ты в норме? – поинтересовалась Марина.
– Да, так не везде, голова дурная – он взглянул на Ладу, – О, знакомые все лица, художница, и ты уже здесь?
Лада утвердительно кивнула головой, не произнеся ни слова.
– А Кирюха как? Ладно, потом расскажешь, нужно выбираться отсюда, загостились мы что-то.
Артем взглядом осмотрел комнату и уставился на закрытую дверь. Ступая по холодному полу и сдерживая нецензурную брань, он подошел к ней и рукой толкнул ее.
– Сим, Сим откройся – проговорил он заклинание, словно Али-Баба.
Дверь была не запертой и с легкостью отварилась.
Девушки только удивленно взглянули на него.
– Ну, что стоим, девчата, приглашения ждем? С вещами на выход, стройся – скомандовал Артем, копируя командный голос, и перешагнул через порог.
***
Туман был очень сильным, сквозь него еле-еле просматривались очертания зданий. Он был таким густым, что его можно было брать в руки. Было тепло и тихо, ни единого звука. Я стоял без движений. Я догадывался, где нахожусь. Это именно та середина, о которой мне рассказывала Джейн, в которой я должен встретиться со своим злейшим страхом. Но я ничего не чувствовал ни страха, ни ужаса, ни даже легкого волнения. Я не боялся тумана, наоборот я очень любил находиться в нем. Сердце билось ровно подобно часовому механизму, и я медленно зашагал по улице. По ее краям просвечивались здания, в которых были забиты многие окна и двери. Ни единственного признака присутствия здесь, еще кого-то не было, ни тебе людей, ни животных. Деревья стояли также ровно и синяя листва на них, не нарушая всего спокойствия, также не колыхалась.

 

Я продолжал идти по улице, вымощенной старым камнем. Дорога была прямой, камни на ней лежали ровно и были идеально ровной формы. Одни здания сменялись другими. Все они были однообразными, можно было подумать, что я нахожусь на одном месте, глядя на них. Но отличие в них, все же было. Это форма их окон. Сначала, все они были правильной – квадратной формы, через несколько таких «правильных» домов, окна стали прямоугольными, далее – круглыми и даже треугольными. Их размер также менялся. Были окна, практически заполнявшие весь дома, от чего они казались стеклянным. Были же просто усеяны маленькими окошками, они были словно соты в ульях.
Все это наводило на меня некую веселую обстановку, но никак, ни страх.
– Ну, и в чем здесь подвох, – сказал я пустой улице. – А-у-у-у, есть кто живой? Выходите, а то начну петь, а это я скажу вам, не для слабонервных.
Чего-чего, а вот музыкального голоса я не имел. Нет, петь я очень даже любил, в одиночестве или в ванной наполненной горячей водой. Но не при людях это точно. Видимо, как и любой человек, я не любил своего голоса, и боялся представить, что буду портить им еще и песни.
– Что ж сами напросились.
Только я хотел напеть несколько строк из репертуара Миши Боярского, в которой речь шла о зеленоглазом такси, как мне в лицо ударил резкий порыв ветра.
Ветер усилился, и чуть было не сбил меня с ног. От порыва я пошатнулся, но устоял. Внезапно дома стали разваливаться на мелкие части, словно я находился в чьем-то сне. Земля за мной постепенно начала проваливаться. Я попытался воспользоваться своими способностями и подняться в воздух, но безрезультатно и мне ничего не оставалось, как бежать по улице прочь. Стены домов разваливались, окна вылетали, усеивая дорогу инеем из разбивающихся в пыль стекол. Огромный осколок одного стекла упал прямо передо мной и я с трудом успел увернуться в сторону, где сверху на меня уже падала каменная плита дома. И еще раз мне удалось в последнее мгновение уклониться и не превратиться в «Завтрак Туриста». Пропасть стремительно нагоняла меня, а препятствий на пути становилось все больше и больше. Вместе с корнями на дорогу начали валиться растущие на обочине деревья. И мне приходилось терять драгоценные секундыы перелезая через широкие стволы деревьев, преграждающие мне путь.
Я бежал, а конца и края этой улице не было. Усталость медленно накрывала меня. От моего поднятого настроения и следа не осталось, кстати, как и от густого тумана, и я отчетливо видел дорогу идущую все дальше и дальше.
Все дрожало, земля продолжала уходить из под ног. Я бежал и уже привык к шуму падающих камней и к звону бьющегося стекла. Но среди всего этого хаоса, я внезапно услышал знакомый женский голос:
– Любимый...
Я притормозил и вовремя, передо мной в доли сантиметра пролетело огромное стекло. Попав под него, меня бы моментально стало в два раза больше.
Я быстро обернулся и увидел Марину. Наши глаза встретились. Все моментально стихло... Последние камни с грохотом упали на каменную дорогу.
Она была прекрасна, как и обычно. Мое сердце забилось сильнее и быстрее. Не веря, своим глазам, я живо направился к ней на встречу. Марина успела сделать только несколько шагов, как ее накрыла гора камней и стекла.
– Н-е-е-е-т Марина, – закричал я, будто попавший в капкан дикий зверь, и бросился к завалу.
Разбивая пальцы в кровь, я разгребал завалы камней и битого стекла, режа им ладони. Но адреналин не давал мне почувствовать боли. Я копал и кричал:
– Нет, нет, я не хочу терять тебя вновь, нет.
Подняв еще один камень, я обнаружил под ним руку. Я ускорился и продолжал копать и копать.
– Вот, почти, еще совсем немного, держись не бросай меня... Ма...
Выбросив следующий камень, я офигел еще больше. На месте моей милой Марины лежала моя мама. Ее лицо было все разбито, из ран сочилась кровь, но, она дышала.
– Нет, нет... – я подался назад и упал на каменную дорогу, добротно ударившись об нее пятой точкой.
Из моих глаз потекли слезы, но собравшись с силами, я поднялся и почти на коленях подполз к телу матери. Он, тяжело дыша, открыла глаза. Я провел ладонью по ее голове, волосам.
– Мама, мамочка, – шептал я.
– Сынок... – услышал я родной и любимый голос, за которым скучал больше всех на свете.
– Мама, лежи не двигайся, я сейчас, – хотел я было подняться и оглядеться по сторонам в поисках помощи, как мою руку схватила рука мамы.
– Кирилл, – снова вытянула она, – Это ты... Ты ...
– Да мама я, твой сын – перебил я ее.
– ...ты виноват в нашей смерти... Только ты.
Ее рука обмякла в моей ладони и упала на груду камней. Ее глаза закрылись, и тело моментально растворилось. От него не осталось ничего, ни единого следа, ни капельки крови.
Перед моими глазами возникла пелена тумана и мне показалось, что я провалился в стану грез, кошмаров и галлюцинаций. Мое сердце сжалось, в горле застыл ком, размером с арбуз, дыхание сперло. Мне стало очень холодно, меня всего затрясло. Я схватил лежащий рядом камень и с силой метнул его вдаль.
Меня разрывало изнутри.
– Я... Я убийца... Я убил их...
Очень медленно, будто из последних сил, я поднялся на ноги. Голову разрывало на части, боль была по всему телу, она словно сменила всю мою кровь и расходилась по всему телу.
Я поднялся на кучу камней. За ней была пропасть, словно край света. Там было темно, сплошная чернота. Я подошел к самому ее краю.
– Один шаг и всему придет конец. От меня только горе. Я приношу только боль. И несу смерть. Из-за меня погибли родители, Марина неизвестно где. Если б я не вернулся в реальность, то не втянул бы во все это Артема, Ладу, дядю. А сколько человек сейчас замертво лежит в моей квартире. Нет, если во всем этом есть зло, то это никак ни Нубур. Я и есть – зло, и оно должно быть уничтожено, один шаг и все закончится.
Я хотел он сделать последний шаг, как мою голову вновь посетила очередная мысль.
– Нет, погоди. А как же она, она ради кого я был готов на все, я не оставлю ее в руках демона. Сначала она, а потом и я. Да сначала Марина. Я должен все исправить и спасти ее, их всех.
Только подумав об этом как за моей спиной что-то зашевелилось. Я обернулся и увидел зеркало, точь-в-точь, такое же, в какое я недавно входил. Увидев его, сердце мое замедлило ход. Я смог взять себя в руки, собирая разум в кучу:
– Боже мой, это все середина, как я мог забыть, где я нахожусь. Марина я иду за тобой.
И я сделав несколько шагов, исчез в зеркале.
***
Демон вышел из своего логова на открытый воздух. Сейчас он силен и зол как никогда, ведь он впитал силы всех трех носителей. Теперь он настроен только на одно – выпустить дрему в реальность. Нубар поднял правую руку к синему небу, и над ним сразу образовалась черная воронка. Он стал вращать рукой и воронка, в такт движению стала вращаться с ней, тем самым увеличиваясь в размере. Из воронки стремительно стали вылетать жители. Заметив внизу Нубара, они спускались к нему, окружая его со всех сторон. Демон продолжал увеличивать воронку, и она уже охватила большую часть неба.
Из центра воронки внезапно показался синий луч света, и он полетел вниз. Ударившись об землю, синий луч стал растекаться по зеленой траве, окрашивая ее в темно-синий цвет. Жители, попавшие под влияние света также приобретали другой цвет и форму. Они становились черными и больше напоминали многочисленные тени. Они имели красные глаза, огромные клыки и такие же большие пальцы на единственной лапе. Ног у них не было.

 
Нубар опустил руку. Воронка остановила свой рост.

Артур, куривший у машины, наблюдал за всем происходящим в небе, быстро делал снимки этого действия. Его телефон разрывался звонками. Звонили родители, начальник, коллеги, друзья. Все сообщали о странных явлениях в небе и об изменении цвета травы и листвы.
– Поспеши Кирилл, время на исходе, – он взглянул на часы.
По их договоренности у Кирилла было ровно двенадцать часов, которые Артур будет ждать их. Прошло уже десять и обстановка журналиста не радовала. Из бардачка машины Артур достал пистолет и засунул его за пояс.

На территории «ГлавЛесСбыта» все стояли и смотрели в небо. Олег раздавал приказы о сборе всей техники, он отправлял своих парней по домам, чтоб те ехали к своим семьям.
– Юрич, а как же вы? – подошел к нему Север.
– Кристина жена офицера она будет в порядке я уверен, езжай домой, я останусь ждать Кирилла и остальных.
– Юрич, вам ли не знать, что мне не к кому возвращаться, родители далеко, а с моей личкой глухо как в танке. Я остаюсь с Вами.
– Хорошо Сережа, это твой выбор. – и Олег похлопал его по плечу.

Кирилл оказался в комнате освещаемой несколькими свечами. В глаза ему сразу бросился массивный деревянный стол со стоявшей на нем статуей. Кирилл присмотрелся к ней и увидел сходство с рисунками Лады.
– Вот значит, какой ты, демон.
Страж прикоснулся к ней и почувствовал холод камня. Никаких других ощущений он не испытал.
Кирилл создал огненный шар и отошел на несколько шагов от статуи и выпустил его. Шар ударился об камень, разлетаясь мелкими искрами. Статуя осталась целой и невредимой. Ни единого следа на ней не было. Кирилл создал еще один шар и повторил действия. Эффект остался неизменным. Демон в статуе будто смеялся над ним:
«И это все на что ты способен? Слабак».
– Слабак, говоришь? – третий шар не заставил долго ждать, но ничего не произошло, статуя осталась стоять на своем законном месте.
– Ладно, я с тобой позже разберусь, – буркнул скульптуре Кирилл. – Сейчас есть дела поважнее.
Бросив взгляд на зеркало, он вышел из комнаты и оказался в длинном коридоре, с обильным количеством подсвечников на стенах, в которых изредка догорали огарки свечей.

– Вы слышали это? – остановив своих спутников, спросила Марина.
– Что слышали? – остановившись, спросил в ответ Артем.
– Голос, меня звали, это Кирилл.
Все прислушались. И в правду где-то в дали темного коридора они услышали голос. Группа ускорила шаг и направилась на голос.
– Кирилл, Кирилл – закричала Марина.

Нубар стоял в центре круга из черных теней.
– Слуги мои, вы все знаете что делать, принесите мне силы каждого смертного, ваш хозяин голоден.
Тени моментально поднялись в небо и направились огромной черной тучей в соседнее поселение. Они летели, издавая демонические крики, от которых кровь в жилах стыла.
Жильцы, выходя из своих домов, чтоб посмотреть на источник крика, попадали прямиком в лапы теней. Тем оставалось лишь прикоснуться к их головам, впитывая жизненную силу, и люди падали обессиленные на землю. Они оставались живыми, но без смысла жизни. Тени отбирали у них то, что подпитывает людей, дает силы жить. У некоторых это верность, у других – любовь. Без этих основных стимулов люди становились похожими на бездушные оболочки.
Тени возвращались к Нубару, отдавая эту силу ему. А он, получая от этого удовольствие, впитывал их в себя.
– Скоро моя дорогая Джейн, совсем скоро.

Кирилл шагал по коридору и прислушивался. Несколько раз он позвал Марину. Зов эхом полетел, отбиваясь от каменных стен коридора. И в скорее он услышал свое имя в ответ, но определить, откуда оно летело он не смог и по этому тихо ступал по каменному полу вслушиваясь в каждый шорох.
– Кирилл, Кирилл.
Вновь услышал он. Голос принадлежал Марине. Кирилл приложил ухо к стене между двумя подсвечниками и напряг слух:
– Я уверена, что слышала его где-то здесь, – услышал он за стеной.
– Здесь, Здесь, – закричал Кирилл и с силой ударил ногой в стену.
– Да о Боже, Кирилл он и в правду, за стеной, ну как туда попасть?
– Кирь ты видишь подсвечники? – закричал в стену Артем, можешь подпалить свечи в них?
– Да, отойдите от стены, – крикнул в ответ Кирилл.
Маленький шарик со своих пальцев он поочередно поднес к каждой свече.
Стена моментально зашевелилась и исчезла.
Их взгляды встретились...
Кирилл не вошел в проход, а влетел туда. Увидев Марину, он с силой обнял ее, а она его. Он вновь ощутил ее рядом всем телом. Из ее глаз потекли слезы радости:
– Я думала, что потеряла тебя навсегда, – прошептала она ему на ухо.
– Как видишь, от меня не так просто избавиться, – улыбнулся Кирилл и поцеловал ее.
– Кхе-кхе, может, будем выбираться? – перебил их занятие Артем.
Марина и Кирилл разжали объятия.
– Боже мой, что с твоим лбом? Он весь в крови, – Марина смотрела на его лицо и из ее глаз продолжали течь слезы.
– Ничего страшного, заживет, – и Кирилл вытер кровь со лба тыльной стороны руки. – Тём, Лада как я рад ,что вы в порядке.
Кирилл поочередно обнял их.
– В порядке-порядке, сам-то в обувке, а нам холодно босичком стоять.
– Тогда пойдемте, – скомандовал Страж.
Кирилл последовал той же дорогой что и шел сюда. Все шли за ним. Марина держала его за руку, дальше шла Лада, которая за все время не проронила ни слова. Да она была счастлива, что Кирилл и Марина нашли друг друга, но и чувства к Кириллу не давали ей покоя. Замыкал шеренгу Артем, который не прекращал браниться с каждым разом, когда его ступня касалась холодного пола.
Вот и она. Комната со статуей и зеркалом.
– Где же демон? – наконец произнесла Лада.
– Понятия не имею, но Лада мы должны уничтожить его, только ты и я.
– Эй, друг, а про нас-то не забывай, – обиженным голосом произнес Артем.
– Здесь Вы нам не поможете, только Лада может навсегда покончить с ним, – Кирилл показал на статую. – Артем, как выйдем отсюда, хватай Марину, и ступайте по тропе, через мостик и поселок, на трассу там будет машина с нашим другом. Его Артуром зовут.
– Нет родной, я не оставлю тебя, я не хочу потерять тебя вновь.
Кирилл подошел к Марине и обнял ее.
– Все будет хорошо, обещаю, я ведь сдержал слово, что найду тебя.
– Но Кирилл, – хотела Марина еще добавить.
– Ни каких «но», Артем ты понял куда идти.
– А то, по дороге прямо, не сворачивая.
– Молодец, я надеюсь на тебя, главное выведи Марину. А теперь все проходим сквозь зеркало, это выход.
***
Мы вышли из дома. От увиденного – застыли на месте. Темное небо, вся растительность синего цвета. По среди двора на тонких ногах стоял Нубар и некие существа подлетали к нему, и отдавали ему сияющие шары, которые он жадно впитывал в себя.
– Артем, Марина бегите отсюда, я отвлеку его, Лада зайди пока в дом, жди моего сигнала, – раздав всем команды, я направился к демону.
– Эй, тварь, – закричал я. – Случайно меня не ждешь? – на моих ладонях мгновенно возник ревущий огненный шар.
Нубар обернулся на мой голос.
– Страж, я думал ты не придешь, хорошо, что я ошибся. Но ты опоздал, сила твоих друзей теперь моя и теперь никто не остановит конец вашего мира, вы все будете моей пищей.
– Я не никто, – крикнул я и поднялся в воздух на несколько метров и бросил в него огненный шар, а следом создал второй.
Нубар уклонился от первого шара, а вот второй попал ему в грудь и искрами рассыпался на мелкие кусочки, оставляя у него на теле небольшое обгорелое пятно.
– Дерзко... – вскрикнул он.
Пять теней полетели в мою сторону, но я с легкостью справился с ними. Они были слабее жителей хоть и выглядели ужасающее их.
Очередной шар зажег тень, которая только собралась передать Нубару сияющий шарик. Шар упал, коснулся синей травы – рассыпался, придавая траве натуральный зеленый окрас.
– Ничтожество... – Нубар направился в мою сторону. Из его длинных рук вылетели черные сгустки, но в воздухе я легко уклонился от них.
– И это все??? – злил я демона, давая тем самым время Артемке провести Марину через сад. Взгляд Марины был уставлен на меня, точнее на мои руки, на которых появлялись огненные шары.
Когда они пересекли двор и скрылись за деревьями, я снова швырнул в демона свой шар.
– Смертный не зли того, кто с тобой просто играет.
Он взмахнул рукой, тем самым отдал приказ теням атаковать меня. Я быстро опустился вниз, залетел в дом и подхватил на руки Ладу. Вылетев из дома, я окружил нас защитным куполом.
– Готова?
– Кирилл, я и в правду не знаю что делать.
– Поверь в себя. Вспомни, как ты тогда стерла того жителя.
Рисующая резко тряханула руками вниз. Ее пальцы окрасились в знакомый мне уже нежно-синий цвет. Лада взмахнула руками перед тенями, которые, как и житель тогда, лопнули, словно воздушный шар, оставляя после себя все те же сияющие шары.
– Невозможно, – вскрикнул демон. – Я ведь вобрал твою силу в себя, но видать не всю. Ничего я исправлю эту оплошность.
После его слов все вокруг нас раздался звенящий звук, будто звон церковных колоколов. Звон летел от Нубара и приближаясь к нам становился все громче и громче. Он пролетел сквозь защитный купол. Я почувствовал, что слабею. Звук увеличивал свою громкость и я уже не мог удержаться в воздухе. Защитный купол рассыпался сотнями мелких осколков. Вместе с Ладой я грохнулся на землю.
Последнее, что я видел перед собой, демона и Ладу. Он присел возле нее и прикоснулся к ее голове. Через пару секунд, она обессиленная лежала возле меня.
Вместе с последними частичками силы Лады существо высосало и мою последнюю надежду не его уничтожение. Я обреченно взглянул на Ладу, а потом на демона.
Демон склонился надомной, я видел его лицо в сантиметре от себя.
– Ты очень любопытное существо, не похожее на своих предшественников, – он прикоснулся своей рукой к моему лицу. Кожа его на ощупь была похожа на кожу рептилии, холодная, жесткая и слегка влажная. – В тебе есть огромная сила, сила которой не было ни у одного из Стражей, но в тебе все же есть один минус – ты лишь человек, и как все люди ты имеешь слабости.
Тонким пальцем он прикоснулся к моей груди, не переставая рассматривать мое лицо. Его прикосновение, словно вонзило в мою грудь металлический прут, и от боли я сжал зубы.
– А самая большая ваша слабость люди, это боль.
Я продолжал терпеть, но чувствовал, что долго я так не протяну. Боль полностью парализовала мое тело. Мне было все равно, я старался не думать о конце. Единственное о ком я думал, это как и всегда, была Марина. Я выполнил свое обещание, вытащил ее из лап этого существа и теперь она будет далеко от него.
– Терпишь? И Страж, думаешь, я не заметил, как твои друзья проскользнули мимо меня. Их скоро настигнет участь, похуже, чем твоя. Ты даже не представляешь, что я могу сделать с ними. Этой ночью, им будет больно как никогда.
Все мои болезненные ощущения вмиг исчезли, мое сердце вновь наполнилось злостью.
– Не смей их трогать, – закричал я и огромный шар, возникший на моих ладонях, врезался в тело монстра и отбросил его от меня.
Глаза мои налились кровью, пусть я не видел их, но я чувствовал.
– Не смей. Не смей, причинять им вред – кричал я, и выпускал огненные шары, которые не давали Нубару продыху, врезались в его тело.
С каждым попаданием, я получал неописуемое удовольствие, будто находясь в эйфории. Я просто не мог остановиться.
Демон уже лежал на земле, а я все не останавливался и как заведенный продолжал выпускать в его тело шары, которое уже было покрыто многочисленными обожженными ранами. Меня вновь стали окружать тени, которые хотели защитить своего хозяина, но ненадолго. Огонь быстро разделался с ними.
Я не унимался и продолжал уничтожать уже теней, которые еще не успели подлететь ко мне. Поднявшись в воздух, я быстро испепелял их. Жажда разрушения росла во мне, но мне было все равно. Я хотел уничтожить их всех, чтоб ни одно существо, не причинило вреда моей Марине.
***
Девушка и парень бежали по лесу, не замечая под босыми ногами земли. Ветки кустов и деревьев безжалостно хлестали их, словно плети, по лицам и телам.
– Давай скорее Марин, – подгонял ее Артем.
– Я, не могу, не могу.
– Можешь, еще совсем немного, я чувствую это.
– Нет, ты не понял меня… У меня ужасное предчувствие, я не могу его там бросить.
Артем резко остановился и обернулся к ней.
– А думаешь, я могу? Вот отведу тебя и вернусь к Кирюхе. У меня неописуемое желание надавать шалбанов этой твари.
– Значит, я возвращаюсь с тобой сейчас же…
Слова Марины перебил звук, доносящийся с поля битвы. Этот самый звук не давал им отдыха во время ее заточения с Артемом. Не проронив больше не слова, она обернулась и очень быстрым шагом направилась обратно. Как она могла послушаться его и оставить самого, и эту девочку с этим созданием. Тем более, после ее недавнего видения.
Марина ускорялась, и уже Артем не успевал за ней. Казалось, обратный путь тянулся нескончаемой чередой деревьев, кустарников и прочей растительности, которые своей синевой превращались в отвратительных и ужасных созданий, коих представляла ее фантазия. Но они ее не пугали, а даже наоборот, придавали сил бежать и бежать. Если она опоздает, она никогда не простит себя. Нет, она просто не имеет права опоздать.
И вот он, мост. Обернувшись назад, она взглядом искала Артема, но он видно отстал от нее. Пробежав по мосту, удерживая равновесие и не обращая внимания на щепки, которые она загоняла себе в ноги, Марина очутилась в уже знакомом саду и далее во дворе. Кирилл парил в воздухе и сжигал черных существ, не замечал ее.
– Кирилл!!! – окрикнула она его.
Но ее любимый не слышал ее и продолжал уничтожать теней, которые нескончаемым потоком появлялись из темной воронки неба. Нубара по близости она не заметила, лишь лежащую на траве Ладу и поспешила к ней. Присев возле нее Марина провела по ее лицу. Лада резко открыла глаза и стала протирать их, избавляясь от пелены демона.
– Что случилось? – последовал незамедлительный вопрос.
– Не знаю, ты как в норме? Подняться можешь?
– Да, могу.
Рисующая, не без помощи Марины поднялась на ноги и мгновенно подняла голову вверх, где до сих пор, ничего не замечая, Кирилл сжигал окружавших его теней.
– Кирилл!!! – теперь уже Лада позвала его, но его реакция была не изменой.
Внезапно, нечто ударило ее в спину. И она, словно пушинка, отлетела от Марины на добрых десяток шагов, вновь оказалась на земле. Марина обернулась и застыла в недоумении, прямо возле нее, дыша на нее, стоял Нубар. Повелитель кошмаров схватил ее за запястье и вывернул его. Марине ничего не оставалось, как податься следом, иначе ее рука была мгновенно сломана.
Нубар прижал ее спину к своей груди, из которой сквозь легкую одежду Марина почувствовала обжигающий жар. Его лапа прижалась к ее горлу и придавила к груди. У Марины сперло дыхание, она не смогла издать ни звука
– Страж!!! – закричал демон и свободной рукой выпустил в его сторону сгусток чего-то черного.
Сгусток пролетел перед глазами Кирилла и заставил обернуться в сторону агрессора.
– Спускайся. В противном случае мои обещания, по поводу боли твоих близких исполнятся немедленно.
Тени летевшие на Кирилла моментально остановились, словно игрушки у которых кончился завод. Сдерживая всю злость и ярость, Кирилл подчинился и уже стоял напротив демона. Все его щеки были полностью в крови, которую он попытался стереть кровавым рукавом своей одежды, но лишь еще больше размазал ее по лицу.
– Если причинишь ей вред, я тебя…
– Что «Ты меня»? Не строй из себя героя. Ты, не герой, а обычный свинопас. Пешка в руках Джейн. А ведь она не лучше меня, она преследует свои цели, как и я. Только у меня всего лишь одна марионетка, а у нее полдюжины. Полдюжины жизней, на которые ей плевать.
– Не пудри мне мозг, отпусти ее. Ты взял и так все, что тебе было нужно от нее.
– Ты прав Страж, все, но и ты забрал у меня моего слугу, а он мне был дорог, я привык к нему. Знаешь, из Блуждающей, получится отличный раб и очень даже красивый раб.
Кирилл сжал зубы и на его ладонях возник маленький шар огня.
– На твоем месте я бы сотню раз подумал о своих действиях, – демон еще сильнее придавил горло Марины.– Ее шея такая хрупкая.
Кирилл послушно опустил руки, пламя на ладонях угасло.
Тут его словно поразило током. Он наконец-то понял смысл, смысл последнего рисунка в Фолианте, который ни как не давал ему покоя.
– Если тебе нужен раб, возьми меня. Я полезней и сильней, чем она. Только отпусти ее.
Глаза Марины загорелись, но не от надежды на счастливый финал, а наоборот. Собрав свои силы, она смогла только немного отрицательно покачать головой и выдавить из сдавленного горла «Нет».
– Ты сильный Страж, но еще ты очень хитрый и мне нравится. Ты напоминаешь мне Поло в былые времена. А как славно он узнал о месте пребывания твоей подзащитной…
– Хватит пустых разговоров, ты принимаешь мою жизнь, в обмен на ее?
После этих слов, Марина зажмурила глаза, сдерживая в них слезы. Она не хотела слышать это. Она не стоит его жизни, нет, совсем не стоит. Она, отказывается верить в эти слова. Они ей просто показались, это ее фантазия заставила услышать их.
– Подойди ближе Страж.
Кирилл поспешно направился к демону и был уже на расстоянии вытянутой руки от него. Он мимолетно взглянул на лицо Марины и перевел взгляд на Нубара, заглянул в его полные черноты глаза.
– Согласен ли ты Кирилл, служить мне в обмен на жизнь девушки?
Кирилл утвердительно кивнул головой и произнес только одно слово:
– Согласен.
– Когда тени остались в дневном свете. Я Нубар, повелитель кошмаров, пришедший в мир на крыльях тьмы, возродившийся из пепла и ненависти, выполняю твою волю. Девушка будет жить, а взамен, ты становишься моим слугой.
Только Нубар произнес эти слова, его хватка на горле Марины ослабела и его рука опустила ее. Марина не задумываясь, бросилась к рядом стоящему Кириллу и обняла его.
– Зачем? Зачем? Зачем? – не сдерживая слез, шептала она.
– Успокойся, я знаю, что делаю, только доверься мне…
Вдруг Кирилл почувствовал острую боль у себя в животе. Раздался девичий крик.
Марина повалилась на него.
– Больно… Как больно… – произнесла она еле слышно.
Опустив голову через ее плечо, Кирилл увидел меч, торчащий из поясницы Марины и прошедший ее тело насквозь, и вошедший в живот Кирилла.
– Девушка будет жить, но только не эта, – крикнул Нубар, вытаскивая меч из их тел.
Все время для Кирилла замерло, он сжал обмякшее тело любимой и осторожно опустил его на синюю траву, которая сразу под ее телом покрылась кровью. Глаза Марины были широко раскрыты и смотрели на лицо Кирилла. Стоя на коленях, он гладил ее волосы, щеки. Он хотел кричать, но все силы его покинули, Кирилл мог только шептать.
– Нет, нет Марин, не бросай меня вновь. Не бросай, прошу, я не могу вновь тебя потерять, только найдя, держись малыш…
– Я рада… Что ты рядом со мной, я тебя лю… – и тоненькая полоска темно-алой крови показалась у нее на губах.
– Марина, Марина. Нет, нет, говори со мной, говори... Только говори… Я ведь слышу твое дыхание… Слышу… Слышу… Нет… Не умирай любовь моя…
***
– Господи оставь ей жизнь… Забери лучше мою…
У меня перед глазами перевернулся весь мир. Я смотрю на нее но уже не вижу той милой, искренней и беззаботной улыбки, и того нежного взгляда. В моей голове стоял бедлам и хаос, стремящийся вырваться наружу.
– Твоя судьба – одиночество, слуга, как и всех твоих предшественников.
Сквозь весь гул и шум в ушах услышал я слова демона. Странно, но после этих слов боль моментально ушла, и я поднялся на ноги. Некая серая пустота стала наполнять мою душу. Мои воспоминания о детстве, юности начали медленно улетучиваться. Но самое главное в моей голове все же оставалось. Он убил Марину, и он умрет!
– Я тебя уничтожу, тварь, уничтожу, – заорал я во все горло и направился к демону. Мои движения были скованные. Меня словно держала некая сила, не дававшая напасть на него. Мои ноги будто погружались в что-то вязкое и омерзительное. Каждый шаг давался с невыносимой тратой сил. Но, я все же смог приблизиться к существу на расстояние удара и сжав руку в кулак замахнулся…
– Хитер, но глуп. Ты не сможешь напасть на меня…
Моя рука остановилась в сантиметре от его морды, удерживаемая невидимой силой.
– Не сможешь… Раб – и эта сила оттолкнула меня от Нубара. Я не упал, а смог устоять на ногах и быстро же повторил свою попытку. И вновь кулак застыл на том же самом месте. Теперь уже его толчок был сильнее и теперь я уже лежал на земле.
«Ни чего не понимаю, ведь на рисунке было изображено восстание рабов, против своих хозяев, может смысл этого рисунка совершенно в ином?»: такие вот мысли сейчас крутились у меня в голове.
Я в третий раз ринулся на своего хозяина, но теперь во мне нечто поменялось, и уже возле него моя рука стала покрываться густой темно-коричневой шерстью, превращаясь в когтистую лапу. Когти паласонули по омерзительному лицу Нубара, оставляя на нем рваные раны. И существо издало крик боли.
– Что??? Невозможно, этого не может быть.
«Вот значит в чем подвох».
Я стал тем самым волком, с которым не один раз я сражался и теперь этот волк положит конец всему. Я вновь бросился на Нубара, но он ударом рукой по моей морде – отбил атаку. В его руках появился тот самый меч, на лезвие которого была кровь Марины, и это предало мне еще больше агрессии.
Зарычав, я ринулся на него. Уклонившись в лево от рубящего удара мечом, я вцепился клыками в худую ногу Нубара. Но долго держать ее в клыках я не мог, сверху на меня уже летело острие меча и мне пришлось попустить хватку. Я отскочил назад, так и не встретившись с острым металлом.
С разных сторон на меня полетели те самые тени, которые до сих пор парили в воздухе. Я издал звериный рык, и они кинулись в рассыпную, словно комары от струи дихлофоса. Нубар смотрел на меня своими маленькими глазами и пятился назад от меня. Я почувствовал его страх, как бы парадоксально это не звучало, но у демона кошмаров тоже оказались страхи. А именно страх неведения, он не знал, что случится, если я прикончу его. По правде говоря, я тоже не знал результата. Но мне не хотелось знать этого, мне хотелось доставить ему столько боли, сколько он доставил мне и моим близким.
– Постой Кирилл, постой – услышал я от демона впервые свое имя. – Постой, ты не обязан этого делать.
Он застыл на месте и опустил меч.
– Я могу вернуть все, вернуть ее к жизни, вернуть твою жизнь и ты сможешь начать все заново, вместе с любимой, я сделаю так, что все произошедшее с тобой будет лишь ночным кошмаром.
Я не слушал его, ведь чувствовал нутром, это – очередная его уловка, очередной обман, обман отчаяния и угасающей надежды. Приняв вид человека, я направился к нему. Я хотел, чтоб последним, что он увидит, было именно мое человеческое лицо, а не морда зверя. И он взглянул на него, мгновенно был повален волком на землю. Каждая моя лапа прижимала его конечность к траве, не давая ему не единого шанса на жизнь. Я готов был вонзить клыки в его горло и вырвать все его содержимое наружу.
– Нет, Страж Кирилл, нет, – услышал я над собой. Передо мной спустилась Джейн.
– Если ты хочешь вновь вернуть свою любовь, не убивай его.
– Р-р-р-р-р – прорычал я, но Джейн понимала мой рык. – Ведь не ты ли сама послала мне рисунок, не сама ли наделила меня силой, способной уничтожить его.
– Я понятия не имела, что все зайдет настолько далеко.
– Р-р-р-р – А что ты вообще знала?
– Сейчас я знаю о твоем единственном желании, быть с ней.
– Р-р-р-р – Что будет с ним, если я доверюсь тебе?
– Он получит свое. Сейчас он слаб, и я могу погрузить его сознание обратно в статую.
Я принял облик человека и встал с тела Нубара, пристально взглянул на Джейн.
– Я доверюсь тебе Джейн.
***
– Ты готов исправить свои ошибки? – мысленно обратилась Джейн к Нубару.
– Тебе ли не знать, дорогая, – поднимаясь на ноги, – Что я не могу оживить ее, время не вернуть назад, – ответил он ей, на той же недоступной Кириллу связи.
– Знаю, но вместе мы сможем сделать кое-что другое, ты понимаешь, о чем я?
–Ты еще хуже, меня Джейн, раз обрекаешь на такую участь свое создание.
– Не тебе меня судить, ты ведь убил ее тело, погрузив сознание в дрёму.
– Если он сам этого захочет, я соглашусь с тобой.
Их общение по временным меркам заняло долю секунды и Кирилл не заметил этого.
– Кирилл, ты желаешь быть с Мариной? – одновременно обратились к нему ангел и демон.
– Что за глупый вопрос? Именно ради нее я оставил тебя тварь в живых.
– Мы не можем вернуть ее тело к жизни, но ее сознание по-прежнему живо в дрёме. Именно в той дрёме, из которой когда-то она тебя вытащила, только там вы можете быть вместе, в твоем сне
– Мне все равно. Тот, кто любит, должен разделить участь того, кого он любит. Что будет с нашими телами?
– Их не станет.
– Они исчезнут.
– Меня это устраивает. Я согласен.
Подбежавшие к дому Артем и Артур видели, как затягивается воронка в небе и трава приобретает естественный, зеленый окрас. Пришедшая в сознание Лада видела тоже самое. Еще они видели стоящего Нубара, Джейн и между ними Кирилла склонившегося над телом Марины. Джейн и Нубар протянули ладони с вытянутыми указательными пальцами друг к другу. С прикосновением их пальцев они одновременно произнесли:
– Любая мечта, любое желание в лабиринте реальности это только сон. Спи Кирилл. Спи Марина. Будьте вместе во сне!
С этими словами тела Марины и Кирилла растворились, словно их никогда и не существовало.
Артур, незаметно снимал все на камеру.
Артем, открывши рот, молча смотрел на все это действие.
И только Лада, стоя ближе всех к Джейн и Нубару смогла услышать их последний разговор:
– Ну и история вышла, правда?
– Согласен с тобой. Я даже не ожидал такого. Мне кажется этот раунд за мной сестренка?
– Нет, братик. Да ты перенес дрёму, но смерть держателя силы снимает это достижение.
– А ты несколько раз вмешивалась в их судьбы.
– По правде, Страж на этот раз мне был крайне симпатичным… Ничья? – Джейн протянула ему ладони.
– Ничья, впервые за все время, но меня это устраивает.
Монстр и девочка приложили ладони к ладоням друг друга. Их окружил фиолетовый свет. Именно это свет придал Нубару его естественный вид – мальчика, точь в точь копии Джейн, только с короткими волосами.
 

– Меня тоже. И так счет 14:14, игра продолжается – у нее в руках появился Фолиант – Ты заполнишь его?
– Что не сделаешь ради любимой сестры, – забирая у нее из рук книгу, со вздохом ответил мальчик. – Увидимся через два года. Устал я, вернусь в статую, отосплюсь, да и вид ребенка меня раздражает, хоть и побыл я в нем минуту.
– А мне наоборот, нравиться быть маленькой безобидной девочкой.
– Ничего себе безобидная, твоя история с Поло просто восхитительна. Она доказывает, какие люди низкие существа, они еще не готовы к обладанию таких сил, какими мы наделили только нескольких из них.
– Кстати о Поло, не забудь оживить его, ему еще через многое придется пройти и научиться.
– Не забуду. До встречи Джейни.
– До встречи Нуби.
 
Глава 8
У нас нет будущего,
И едва ли есть прошлое.

***
Очередная весна не заставила себя долго ждать. Все Новогодние праздники давно прошли, и даже Международный женский день тоже. Город цвел и пах всеми весенними оттенками и ароматами. Люди, так долго ждавшие тепла, сняли зимние одежды и подставляли свои легко-одетые тела на солнечные лучи, которые ласково касались их.
Городская картинная галерея, не была особо популярным местом в этом городе и всегда использовалась не по прямому назначению. Здесь проводили разнообразные собрания, выставки кошек, с целью их продажи, выставки кактусов. В ней проводились разнообразные осенние и весенние садоводческие ярмарки. Сегодня в ней много людей, но не по поводу собрания или какой-то нелепой промо-акции. Сегодня галерея выполняет свою первозданную функцию. В ней дебютная выставка начинающей молодой и очень талантливой художницы.
Выставочный зал просто забит людьми, все они любовались экспозициями, фотографировали их и обсуждали. Зал насчитывал порядка тридцати картин нарисованных простым карандашом. Картины содержали в себе пейзажи, натюрморты, портреты. По середине зала стоя мольберт, накрытый белой тканью. Рядом стояла виновница выставки – Лада. Она была шикарно одета. Синее нарядное платье из шифона обтягивало ее фигуру, верх платья был украшен изящными кружевами, а его подол на уровне талии красиво задрапирован. Ее обыденная прическа также сменилась, волосы стильно были собраны сзади. Дебютантка приветливо улыбалась гостям, хотя в ее глазах и была доля грусти, но макияж искусно скрывал ее.
В зал вошли еще несколько посетителей. Среди них Олег и Кристина. Они прямиком направились к Ладе, которая принимая комплименты от очередных гостей, любезно откланялась и двинулась к ним на встречу.
– Олег Юрьевич, Кристина Викторовна, рада вас видеть.
– Ладочка, здравствуй, – дружно поздоровались гости.
– Ну как, тебе нравиться? – спросил Олег.
– Олег Юрьевич, я и мечтать не могла о таком, спасибо вам большое, без вас я бы никогда…
– Ну все, хватит, хватит, – перебила ее Кристина, – а то разгордится муженек мой, ты смотри как нос задрал, павлин прямо.
– Но Кристина Викторовна, он очень многое для меня сделал, как и вы тоже, спасибо за платье.
– Ты этого заслуживаешь…
– Разрешите, – перебил слова Олега мужской голос.
Олег повернулся на голос:
– Разрешаю. Ты смотри, как приоделся, да еще и с цветами, что ж не будем вам мешать, эх молодежь, где мои двадцать лет.
– Пойдем мой старенький, пойдем, не мешай молодым, я тебе бульончика подогрею – взяв под руку мужа, с улыбкой сказала Кристина.
– О да радость моя, пойдем. Еще раз поздравляю Лада, Сергей… – Он подал руку обладателю голоса и подтянул его к себе.– Смотри, обидишь мне девочку, заставлю всю территорию «Лесного» перекапать детским совочком, – тихо на ухо шепнул Олег своему подчиненному.
– Юрииич, – обиженным голосом протянул Сергей. – Ее обидишь и так в шахматы ей четыре ящика печения проиграл.
Олег и Кристина удалились вглубь зала, рассматривая попутно работы Лады.
– Поздравляю с дебютом, – протянул Сергей Ладе цветы и робко поцеловал в щечку.
– Спасибо, тебе нравится?
– Это восхитительно, но ты еще восхитительней.
Лада робко улыбнулась.
– Так, так, а ну расступись толпа – мы идем.
Напротив Лады возник прямо из неоткуда Артем. Рядом с ним стояла рыжеволосая девушка, стоя на высоких каблуках, она была явно выше него.
– Лада, поздравляю.
Он обнял ее.
– А ты не ревнуй дружище, мы просто друзья, – обратился он к Сергею.
– Да все нормально, гляжу ты ведь тоже не один.
– А вы как думали, разрешите представить Люда, Людмила, Людочка, – он обнял ее за талию, – Она официантка в кафе.
– Добрый день, – поздоровалась она. – Вы просто замечательно рисуете.
– Благодарю.
– Ну, мы пойдем, осмотримся еще. Может, поищем укромное местечко.
– Только далеко не уходите, скоро я еще одну картину представлю.
– Ок, значит, родная, уединимся позже, – подмигнул Артем своей спутнице.
– И что я в тебе такого нашла, – скривив губы, сказала Люда.
– Наверное то, что я красивый умный, да и с хорошим чувством юмора и я замечательно целуюсь.
– Ну да, ну да, держи карман шире, – она улыбнулась и незаметно подмигнула Ладе, которая не смогла сдержать улыбки.
– Пойдем, Дон Жуан, я еще вон те картины не видела.
И они двинулись дальше, взявшись под ручки.
– Забавная пара.
– Да Сереж, очень.
Лада поднесла букет к носу и вдохнула аромат ромашек.
– Люблю ромашки.
– Значит, так и запишем, – услышала она еще один знакомый мужской голос и следом звук сделанного снимка.
Метров в трех от них стоял Артур. Как обычно с рюкзаком за плечом и фотоаппаратом на шее.
– Хорошо получилась, а теперь разрешите вас двоих запечатлеть, это не для прессы.
– Если не для прессы, то разрешаю, – сказал Сергей и подтянул к себе Ладу и поцеловал ее в губы.
– Отлично смотритесь и выставка просто супер. Жаль, конечно, что вся история, случившая с нами, с нами только и останется, ведь кроме нас пятерых никто ничего не помнит.
– Согласен – сказал Сергей, – Только не знаю, с какого бока я в ней, хотя если бы, не эта история, я бы не встретил мою Калинку.
Лада легко толкнула его в плечо и улыбнулась. Но в душе у нее оставался огромный осадок, осадок который не выйдет никогда, как бы она не старалась, и Сергей знал о нем. но пытался изо всех сил скрасить жизнь Лады и помочь ей справиться со всем этим.
– Через сколько главный экспонат можно посмотреть будет?
– В принципе можно и сейчас уже, – ответила Лада и подошла ближе к мольберту.
– Дорогие гости, разрешите минуточку внимания.
Люди, отвлекшись от осмотра картин и их обсуждений, обернулись на голос Лады.
– Спасибо всем огромное, за то, что пришли на мою дебютную выставку. Спасибо моей маме, которая тоже находится сейчас здесь. Отдельная благодарность Олегу Юрьевичу, за то, что предоставил мне такую возможность показать свое творчество всем вам. В общем вот моя работа.
Лада скинула ткань с мольберта. Зрители, молча, только уставили свои взгляды на полотно. После секунд десяти молчания, галерея разразилась восторженными аплодисментами.
– Где бы вы не находились, я верю в то, что вы нашли друг друга и вы счастливы, – тихо-тихо, почти не слышно, прошептала Лада.
 

 
Эпилог.
Вот и мы – обниму тебя.
Об этом я всегда так сильно мечтал.
Вот и мы – с чистого листа.
Начнем мы жить только для себя.
Но только в другой жизни,
Когда мы будем вместе на небесах.

На часах шесть вечера. Я стою у городского театра. В руках у меня букетик из роз, а в кармане моих брюк лежит коробочка, которая должна будет изменить всю мою последующую жизнь, какой бы ответ я не получил.
И вот я вижу ее, среди всех людей я замечаю ее, а она меня и мы идем на встречу друг к другу. Я прижимаю ее к себе, а она всем своим телом прижимается ко мне.
Наш поцелуй длится, чуть ли не вечность.
– Любимая это тебе, протягиваю я ей букет.
Она берет их из моих рук и вдыхает их аромат, и вновь мы сливаемся в страстном поцелуе. Марина проводит по моим волосам рукой, по шраму на лбу.
– Спасибо милый, у меня тоже есть кое-что для тебя. Она протягивает мне тоненький сверточек.
– Открой, пожалуйста.
Я бережно разрываю радужную подарочную бумагу. В середине я нахожу тетрадь с изображенными на ней лабрадорами. Подпись на тетради гласит: «Кириллу от Марины».
– Ну же, открой ее.
Я затаив дыхание, открываю тетрадь на первой странице и вижу ровный знакомый почерк.
Надпись была не многословна, но передавала все и отвечала на все мот вопросы. Мое сердце забилось быстрее, тетрадь выпала из моих рук.
Я подхватил Марину на руки и закружил, от чего она выронила букет, и тот упал на асфальт, рядом с открытой тетрадью, в которой было написано всего лишь два слова: «Я согласна».
 
Я держал ее на руках и целовал, а она, обняв меня за шею – отвечала мне взаимностью. Мы не обращали внимания ни на проходящих мимо людей, которые поедали нас взглядами, ни на доносящуюся музыку из театра. Нам было плевать на все это. Я люблю ее, а она меня, и так будет всегда. А все остальное уже не имеет смысла.
Сейчас я как никогда счастлив. Я обрел то, к чему стремился, что так сильно искал, и у меня нет желания думать больше ни о ком, и ни о чем. И конечно мне абсолютно наплевать на то, что трава и листва на деревьях синяя.

 
От автора

Эта книга, никогда не появилась бы на свет, без неоценимой поддержки очень важной и ценной для меня девушки, имя которой идентично с именем главной героини этой истории. Спасибо ей огромное за то, что поверила в меня, за ее чувства ко мне, которые постоянно подталкивают меня на создание новых произведений.
Огромная благодарность художникам: Спанчак Валентине, Бурцевой Полине и Новицкиму Артему, которые помогли мне, нарисовав такие шикарные иллюстрации.
Наконец, я испытываю чувство глубочайшей благодарности к моим родителям, которым я обязан – как в буквальном, так и в переносном смысле – абсолютно всем.
 
Иллюстрации

001 «Письмо 1» 16
002 «Письмо 2» 18
003 «Письмо 3» 25
004 «Блокнот» 53
005 «Нубар черновик» 55
006 «Лада за работой» 67
007 «Блокиратор» 69
008 «Знакомьтесь – Фогель Артур» 71
009 «Нубар» 76
010 «Артем» 81
011 «Сожженный рисунок» 86
012 «Зеркало» 88
013 «Фолиант» 94
014 «Авария поезда» 102
015 «Инструкция» 115
016 «Джейн» 120
017 «Житель» 125
018 «Рисунок в лифте» 147
019 «Восстание рабов» 154
020 «Житель призрак» 158
021 «Кресло» 171
022 «Кошмар» 175
023 «Тень» 180
024 «Ритуал» 193
025 «Финал» 198
026 «Я согласна» 200
 
Оглавление

Пролог 3
Глава 1 6
Глава 2 23
Глава 3 35
Глава 4 62
Глава 5 98
Глава 6 131
Глава 7 162
Глава 8 194
Эпилог 198
От автора 201
Иллюстрации 202