Последний альбом

Звонок раздался рано утром. Я только что поставила в раковину пустую чашку из-под кофе, и включила воду. Вода в кране зашумела, и я не сразу услышала радостную трель телефона: «She Loves You, еееее». На третьем «е» я взяла трубку.
- Я слушаю, - сказала я, закрывая кран, и решая в голове одновременно несколько задач: на часах – почти девять утра, а это значит, что я уже точно опоздала на работу; красные туфли вряд ли подойдут к моему новому платью, которое я хотела сегодня надеть на день рождения Сашки, а новые я вчера так и не успела купить; Джеку сегодня придется сидеть весь день негулянным, потому что его хозяйка ухитрилась в очередной раз проспать; и самое главное, черт возьми, я вчера так и не перезвонила маме, потому что у меня не было сил разговаривать с ней, и в который раз объяснять, что у меня все хорошо, и я не страдаю депрессией, и спокойно сплю по ночам, и она может не переживать за мое душевное равновесие…
- Алина Борисовна? – этот мужской голос показался мне смутно знаком.
- Я вас слушаю, - раздраженно повторила я, отпихивая ногой Джека, который радостно тыкался носом мне в коленки.
- Меня зовут Сергей Станиславович. Я – продюсер вашего бывшего мужа.
- О Господи, - сказала я. – Нет. Я не имею к этому человеку никакого отношения. Уже пять лет. До свидания.
Я бросила трубку на базу, и понеслась в ванную. Сашка мне не простит, если сегодня я не буду выглядеть «на уровне». «Уровень» у Сашки всегда был неоднозначным. Степень моей неоднозначности зависела от Сашкиного настроения: иногда ему хотелось, чтобы я выглядела, как ангел: белокурая блондинка, вся в розовом, и с белоснежными локонами до плеч; иногда он хотел видеть меня рыжей бестией, затянутой в красно-черное эротическое белье на границе с садо-мазо; а в совсем редкие дни я должна была становиться жгучей брюнеткой с цветком в волосах, и в длинной цветастой юбке, олицетворяющая собой то ли Кармен, то ли страдающую героиню из индийских фильмов…
Вчера вечером я сказала Сашке, что его фантазия безнадежно хромает. И что сегодня на его дне рождения он увидит новую меня. Не блондинку. Не рыжую. Не Кармен. Сашка завелся. И пообещал подарить мне остров, если я сумею поразить его воображение. Маленький остров, где-то в Австралии. Я не очень сильна в географии, но в любом случае, остров мне бы не помешал…
На острове можно бродить одной, и не подпускать к нему ни одной лодки. Потому что лодки обычно приносят с собой людей, которых я ненавижу… Сашка обещал, что этот остров будет только мой…
Я натянула на ноги чулки, и полюбовалась своими ногами: стройные, тонкие, свежеэпилированные… Как раз такие, на которых не стыдно гулять по собственному острову.
«She Loves You, еееее», - снова запел телефон.
- Я слушаю, - одной рукой я держала трубку, а второй старательно пыталась свернуть головку туши для ресниц.
- Алина Борисовна, - настойчиво повторил мужской голос. – Пожалуйста, не бросайте трубку! У меня есть к вам предложение…
- От которого я не смогу отказаться? – пошутила я. – Давайте, только быстрее!
- Видите ли, ваш бывший муж…
Тут я сорвалась на крик.
- Мы развелись с ним пять лет назад! И его гениальность больше не имеет ко мне никакого отношения! Понимаете?! Я все уже сказала в интервью этим поганым журналюгам, которые дергали меня целый год после развода! Оставьте меня в покое, наконец!!!
- Миллион, - отчетливо произнес голос на том конце трубки.
Я осеклась.
- Что вы сказали?
- Миллион, - повторил голос. – Евро.
Я уронила тушь в раковину. Когда речь идет о таких цифрах, можно на несколько минут забыть о себе. Я присела на край джакузи, и посмотрела на себя в зеркало. Я себе определенно нравилась.
- Говорите.
- Меня зовут Сергей Станиславович. Я – продюсер вашего бывшего мужа.
- Отлично, а причем тут я?
- Алина Борисовна, давайте не по телефону? Я отниму у вас совсем немного времени…
- Времени у меня нет, - жестко сказал я. – Или вы говорите, что вам нужно, или я бросаю трубку.
- Мне нужно, чтобы Серафим дописал свой последний альбом.
- Замечательно, - я заметила, что на ногте среднего пальца левой руки у меня облупился лак. Сашка не простит мне этого никогда. – Так все-таки причем тут я?
- Дело в том, - заторопился продюсер, - что у нас уже заключен договор на продажу его последнего альбома. Срок сдачи подходит к концу. А альбома нет! Серафим закрылся дома, в своей студии, не выходит оттуда, и не отвечает на звонки! Если альбом не будет готов через неделю, мы попадаем на жуткую неустойку! Я не могу этого допустить!
Я посмотрела на часы, и поняла, что я безнадежно опоздала. Сашка при его любви к пунктуальности, не простит меня точно.
- Что вы хотите от меня? – я решила, что за миллион евро можно и пострадать.
- Его последний альбом называется «Алина», - огорошил меня продюсер. – Серафим мне рассказывал, что все песни в этом альбоме посвящаются вам. Я даже слышал некоторые треки…
- Он всегда был романтиком, - фыркнула я. Что такое какой-то альбом по сравнению с целым островом? По-моему, это просто смешно.
- Послушайте! – голос продюсера стал похож на медовую патоку.
Я иногда тоже говорю с Сашкой таким голосом, когда мне очень хочется колечко с бриллиантом или куртку из настоящего питона.
- Послушайте, - повторил продюсер. – Я дам вам миллион евро, если Серафим запишет этот альбом.
Я не поверила своим ушам. До такой степени, что вышла из ванной и дошла до гардеробной. Скользящая дверь открылась бесшумно. Я ненавижу, когда двери скрипят.
- Алло! – надрывался продюсер. – Алина Борисовна, вы меня слышите?
Я, конечно, слышала его, одновременно с этим прикидывая, в каком платье я сегодня все-таки смогу поразить Сашку до такой степени, чтобы он подарил мне остров. Пожалуй, вот это серебряное как раз пойдет. И серебряные туфли. Ну, почти Золушка…
- Можете засунуть свои шутки себе в задницу, - весело сказала я. – Серафиму привет! Считайте, что розыгрыш вам удался!
Я бросила трубку, и снова отпихнула ногой Джека: еще не хватало, чтобы он порвал мне чулки…

… Несло по волнам стремительно и нежно… Странно, я никогда раньше не знала, что нежность бывает стремительной… Оказывается, я вообще, очень многого раньше не знала… Когда ныряешь в омут и не боишься утонуть… И не боишься глубины… Потому что омут – это и есть ты… Потому что вся эта глубина в тебе… И тебе не нужно делать усилий, чтобы спастись, потому что ты и так спасена… Потому что волны стремительны и нежны, и они обволакивают тебя, они убивают тебя, они спасают тебя… Они будят в тебе тебя… Они знают правду…И если не открывать глаз, то никогда не поймешь, что это просто твои руки…

На работу я безнадежно опоздала. Зато выглядела на все сто. Таксист шею свернул, разглядывая меня в зеркале. Пришлось ему сказать, чтобы подобрал челюсть и захлопнул хлебало. По-моему, он обиделся. Зря. Хотя, может, и поделом. Но это не суть.

Сашка не преминул отчитать меня в кабинете. Пришлось прямо на столе доказать ему, что мое опоздание – это пустяк: никчемная мелочь, о которой даже не стоит заморачиваться…

- Это все, на что ты способна? – спросил Сашка, застегивая ширинку. – Ты обещала, что сегодня вечером я увижу новую тебя…
- Еще не вечер, - сказала я, поправляя платье.
В этот момент у меня в сумочке запел мобильный.
- Прости, - извинилась я. – До вечера у меня еще есть время… И если ты не возражаешь, то я использую его по полной…
- Кого? – спросил Сашка, усаживаясь за свой директорский стол.
- Время, - ответила я.

Я вышла в приемную и достала из сумки телефон. Он все еще продолжал петь.
- Сергей Станиславович, - сказала я. - Я согласна.

Твои руки иногда снились мне по ночам. И я тонула в них и захлебывалась ими. Я просыпалась в холодном поту и понимала, что я разучилась плавать. Я разучилась летать. Я разучилась жить без тебя. И это было так страшно… А потом снова накатывала стремительная нежность, и я не понимала, как я до сих пор могу быть. Потому что под водой нет воздуха. Под землей нет воздуха. На земле нет тебя. А значит, и нет меня…

Сергей Станиславович встретил меня у дома Серафима. Продюсер оказался маленьким и приземистым. Лысым и очень уверенным в себе. Но в данный момент почему-то потерянным…
Я смотрела на стены дома, и меня трясло. Перед глазами мелькали заголовки газет пятилетней давности: «Великий музыкант убил свою жену», «Серафим находится под следствием», «Трагедия в доме известного певца», «Ревность или наркотики?!»
- Алина Борисовна, как хорошо, что вы приехали! – кинулся ко мне продюсер. – Я только что разговаривал с ним по телефону. Серафим сказал, что если вы придете, он закончит альбом…
Имя Серафима продюсер произнес с придыханием, как имя Господа Бога, которое не произносят всуе.
- Миллион евро, - сказала я. – И мне нужны гарантии.
Продюсер вытащил чековую книжку, и нарисовал на листке единицу с шестью нулями. Оторвал лист и протянул мне.
- Пойдет, - усмехнулась я. – Похороны за ваш счет.
Я взяла чек и засунула его в сумочку.
- Срок – два дня, - неожиданно жестко произнес Сергей Станиславович.
- У вас есть жвачка? – спросила я.
- Что? – не понял продюсер.
- Ничего, - сказала я. – Поздно.

Наши параллельные линии пересекались. В пространстве, в воде, в небе, во Вселенной. Наши параллельные линии пересекались, но при этом всегда были параллельны друг другу. И иногда мы над этим смеялись. Иногда мы по этому поводу грустили. Иногда мы хотели превратить их в перпендикуляры… Это была забавная игра. И каждый из нас в этой игре все время следовал своей линии. И обе эти линии захлестывала стремительная нежность… В эти моменты мы переставали задыхаться, мы растворялись друг в друге, мы становились друг другом, мы находили друг друга в нас…

Я открыла дверь и вошла. Бросила сумку на пороге дома, который когда-то был нашим. По комнатам дома летела музыка. Музыку звали Алина.

Ты отреагировал на хлопок двери. Не зря тебя назвали Серафимом. Неожиданно возник в коридорном проеме, и музыки вдруг не стало.
- Ты пришла, - не произнес ты.
- Меня нет, - не произнесла я.
- Тогда зачем ты здесь? – не спросил ты.
- Потому что ты убил меня, - не ответила я.
- Я все время пытаюсь написать тебя, а у меня не получается, - не заплакал ты.
- У тебя получается, - не утешила тебя я.
- Ты скучаешь по мне? – не вытер слезы ты.
- Я не могу без тебя, - не призналась я.
- Я люблю тебя!!! – не закричал ты.
- Я люблю тебя… - не прошептала я…

Две параллельные прямые превратились в нотный стан. И на них осели маленькие, черные загогулины-ноты: ожидание, предчувствие, сомнение, смятение, встревоженность, радость, влюбленность, любовь, ревность, боязнь, страх, бесконечность, Вселенная… И снова зазвучала музыка. Музыка, которую звали Алина…

Я улыбнулась и поцеловала тебя в голое плечо. Ты поднялся с кровати и протянул мне диск.
- Этот альбом называется «Алина», - сказал ты. – Это мой последний диск… мы записали его вместе…
- Я знаю, - улыбнулась я.

Я вышла из ванной и увидела в твоих руках шприц.
- Что это? – не поняла я.
- Любовь, - просто ответил ты… - Я буду с тобой… Я так давно этого хочу…

… Сашка ждал меня у дверей ресторана. Такого выражения лица у него я никогда не видела.
- Ты сразила меня наповал! Остров – твой!!!
- Закажи мне шампанского, - я поправила прядь волос и махнула рукой Сергею Станиславовичу, который радостно прятал в сумку диск моей жизни. – И еще я хочу устриц!
Сашка подвинул мне стул. Я присела. Мне чуть-чуть мешали крылья за спиной. Но я знаю, как только ты долетишь, две параллельные прямые наконец- то пересекутся навсегда…