Два в одном

Выражаю огромную благодарность Николаю Талызину - автору первой части.
Прочтение побудило ответить и посмотреть на ситуацию глазами "противной"
стороны.

Вася, столб и Новый год - часть 1, см. ссылку *

Вася с супругой решили встретить Новый год вдали от городской суеты и шумных компаний. Дети выросли. Да, уж, тридцать лет вместе прожили, а теперь у деток свои компании, свои интересы... Обещали потом зайти поздравить... Эх! А так хотелось с внуками, да под ёлочку на коленках за гостинцами сползать-то. Залезть на табуретку, прочитать стишок за шоколадного зайца или конфетку.
Обидно, конечно. Но что сделаешь: выросли дети, и слава Богу. Ну, хоть бы внуков отправили к бабе-деду... Да что тут философствовать и мечтать: жизнь есть жизнь.
И решено: за город! Новый год вдали от городской суеты и шумных компаний! На дачу. И лишь вдвоём. Романтика...
Поужинали «молодожёны», проводили Старый год хорошим коньячком, и... вперёд! А шампанское под куранты!
Последняя электричка доставила к дачной платформе за пару часов до Нового года! Озябшие молодожёны, прижимаясь к друг к другу, впрямь, как в молодые годы, любовалась красотой: девственно белоснежное покрывало, не то, что в городе — слякоть и серость. А деревья и кустарники, не поверите, в настоящем колючем инее. Это не мишура на искусственной ёлке: иней нежный, как бы живой. Да, что там снег и иней! Бесконечность, простор, где мы лишь вдвоём!!! Лишь только ты да я, только мы с тобой... Так не было хорошо нам уже тридцать лет, мы вновь вернулись в юность. Только мы! И всё...
Однако, Новогодняя ночь полна чудес и приключений, кто же этого не знает? Вот, блин-таки, эти приключения-то...
Вася как-то сразу почувствовал, что сегодня не его день, вернее ночь. Наступал же год Козла или Овцы. Год Барана, стало быть. Да, какая разница, всё это ерунда! Вот-вот Новый год! Романтика, казалось.
Дороги к дачному домику перенесены глубокими сугробами. Вьюга воет. Колючий снег стегает по глазам... Но, это мелочи жизни: вот уж на пороге главный праздник года!
Занесли в прихожую тяжёлые сумки. Щёлк. Нет света... Вот он — год Козла: ещё не наступил, но начал действовать.
Вася быстро обнаружил обрыв провода на соседнем столбе. Ерунда, сейчас исправим. Делов-то. У каждого уважающего себя дачника в подсобке имеется всё необходимое для такого случая: резиновые перчатки, пассатижи и даже когти для взбирания на столб. Супруга пошла запускать отопление, а Вася полез на столб. Подтянув оборванный конец с помощью верёвки, мастер Василий стал, маневрируя меж гирлянды скруток и изоляторов, прилаживать свой провод. А так, как проводили Старый год под коньячок нормальненько, то движения Васи особой уверенностью не отличались.
Наконец-то оборванный провод был доставлен на своё место. Изгибаясь между несколькими ярусами проводов, что бы не замкнуть их на себя, достал-таки верхнюю скрутку. И провод закрепил!
Вьюга стегала по лицу, завывала в проводах прямо под ухом, выдувала из-под одёжки последнее тепло.
Теперь надо спускаться. Вася, остерегаясь касания проводов, стал выпутывать своё тело, выползая из паутины токоносителей. А подсказать со стороны некому. Хотя бы просто посочувствовать, поболеть за тебя, попереживать... Поддержать морально некому!!! Где же жёнушка родная, моя вторая половина и опора по жизни?
Окоченели руки в резиновых перчатках. Неловкое движение и... один коготь слетает с заскорузлого сапога. Зависнув на одной ноге, Вася вдруг осознал, что он настолько пьян и закоченел на морозе и ветру, что самостоятельно спуститься со столба уже не сможет. Он понял, что выпутаться из проводов на высоте с одним когтём просто невозможно. И нет никого, кто бы смог помочь...
«Сейчас сил не будет, качнёт, замкнёт, и конец... Никто даже руки на груди не сложит... Глаза не прикроет... Всё, больше не продержусь!»
Какими-то неимоверными усилиями, ухищрениями через полчаса или чуть более, Василий смог покинуть злосчастный столб: просто рухнул в сугроб. Слава Богу, мимо оголённых проводов. Инструмент собирать в снегу не стал, не до этого.
- Вась, а где ты так долго был? Свет уже давно дали, - жена сидела у телевизора, созерцая праздничное выступление надоевших всем артистов.
Вася молча выпил стакан водки. Разделся. Оттёр пальцы рук. Налил второй стакан всклинь и опрокинул залпом. Сунул в рот ложку салата и упал спать. Год Козла он не встречал...
А по утру Василий ушёл от жены, пока та блаженно спала после полуночного бдения эстрадного концерта. Он вдруг понял, что все тридцать лет совместной жизни они не любили друг друга...

Николаю Талызину за "Васю, столб и Новый год... часть 2" от Kubariki

Зинаида Антоновна и Василий Модестович решили новогодние каникулы с пользой провести. Детям что? Пожрут за зиму мыши яблони и сливу, Василием Модестовичем выпестованные, обрушится тепличка под тяжестью снега, переломает ли снег ветки, набедокурят ли недобрые люди – детям заботы никакой. Встали на крыло и вместе с внуками к чужому берегу улетели. Обещали из страны заморской Василию Модестовичу бальзам жгучий для поясницы привезти, Зинаиде Антоновне – бутылку масла кокосового, настоящего, для увядающей кожи, и фруктов диковинных. Тьфу, ты! Теперича, уже не то что давеча! Внукам сегодня шоколадных зайцев и конфет не надо - ман-дд-астинов, драконов, помелО, подавай!
С пользой-то с пользой, но ведь главный праздник в году? Отыскала Зинаида Антоновна рюкзак на антресолях. Понемногу всего положила: холодечика домашнего, языка отварного, под холодечик и язык – горчичку и хрен. Как иначе? Баночку икры, масла – на бутерброды, грибочков, огурчиков, капусточки с брусникой, банку с оливье – Василий Модестович уважал оливье, фруктов наших, новогодних, никаких не «заморских» - мандаринов, апельсинов, бананов - немного, штуки по четыре, лимон, опять же, под коньячок, шоколада – плитку, сам коньячок, шампанское - для романтики. И по мелочи, на первый день нового года – курочку для бульона, фарш, лучок, бутылку водки – под пельмени. Хороший рюкзачок получился – килограммов на 9-11 весом потянул. Поднял Василий Модестович ношу – не годится, правильно на пару сумок разделить, и про шестилитровую бутыль с водой важно не забыть. Коньячок решили далеко не убирать – в электричке по чуть-чуть налить, вспомнить студенческие годы.
Пока Зинаида Антоновна перекладывала продуктовый набор для праздника и романтики, Василий Модестович «оленей северных» вызывал, почти час убил, а результата не получил - зеленоглазое ** обещало прибыть ровно после поздравления президента. По этому поводу Зинаида Антоновна и Василий Модестович особо не расстроились. За стол сели пораньше– старый год проводили, и в путь - на остановку автобуса. На остановку пришли – шесть часов до Нового года. Куда народ прётся? Кто с елкой, кто с сумками, петарды под ногами взрываются, чужие внуки толкаются, грязь, слякоть вокруг. В автобусе - суета-толкотня, что на улице. После седьмой остановки - свободнее стало. Зинаида Антоновна и Василий Модестович место удобное заняли, у окна на задней площадке. Весело, томно – то ли катятся, то ли вместе с автобусом по городским выбоинам скачут, прыгают, как в юности. На последнюю электричку тика в тику успели.
Электричка засвистела, тронулась – Зинаида Антоновна к мужу прижалась. Носиком в воротник трогательно сопит – ему тепло, и ей приятно. Минут пятнадцать проехали, Василий Модестович заерзал - пора коньячком путешествие разбавить, начал Зинаиде Антоновне знаки подавать. Зинаида Антоновна, по глазам видно было,
против коньячку ничего не имела, но соседи подобрались не компанейские: бабка лет шестидесяти с двумя внуками, дед – « сто лет - в обед», супружеская чета с грудным ребенком. Василий Модестович ответ Зинаиды Антоновны по губам прочитал и почувствовал: не его сегодня день! Может хоть ночью повезет? Наступал же год Козла или Овцы? Год Барана? Какая разница? До дачного домика каких-то полтора километра по красоте: сугробы, тропинка меж сказочных деревьев и кустов, аборигенами протоптанная, синий-синий иней, настоящий. Красота!
На прощанье электричка обдала счастливых путников ледяным воздушным потоком, толкнула со свистом по направлению к тропинке и умчалась в темноту. Хотел Василий Модестович Зинаиду Антоновну под руку взять, чтобы романтику сильнее почувствовала, да руки сумками заняты, тропинка узкая. Опять же, кто фонариком светить будет? Ступил он – первым, на тропинку, Зинаида Антоновна – следом, с фонариком. Оказалось еще лучше, чем казалась: темно, тропинку изрядно снегом привалило, ветер нагибает, по лицу праздничное конфетти так и хлещет – колючее, снежное, хлещет и тает, пальцы от сумок затекли и закоченели. Шли они долго, и были счастливы!
Пришли. Щёлк: щелк-щелк… Нет света... Вот он — год Козла! Хорошо, фонарик светит! Василий Модестович коньячку в кружку плеснул для согреву, фонарик прихватил и в подсобку выдвинулся – руки, откуда надо растут, хоть и закоченели. Зинаида Антоновна по дому пошла –отопление запускать. Первым делом нашарила в кухонном столе свечи. Непорядок - к свечам - ни одного подсвечника. Вынула из шкафа старенькие рюмашки, воском покапала – стоят, горят, романтика!
Стянула сапоги, надела на окоченевшие ноги-пальцы валенки для походов до сарая с дровишками – за пять походов принесла дров и на печурку, и на камин, нащипала лучины, уложила дрова в камине - колодцем. Зажгла лучину - трещит, горит, сказочно!
С печуркой дольше возилась – лучины нащипала, домиком сложила, а тяга обессилила. Печь начадила, накоптила - с трудом, но разгорелась - справилась. Дымоход поет, гудит, волшебно!
Только Зинаида Антоновна чайник налила, на печь поставила, сумки из прихожей занесла - свет загорелся. «Руки-то «оттуда»!, - подумала Зинаида Антоновна с нежностью, и ускорила темп: конвекторы подключила и к «станку» - батон режет, масло строгает, икру выкладывает.
Полчаса и красота- тра-та-та! Чайник кипит, дымоход гудит, стол – убранством сияет!
«Что-то Вася не идет. Никак у Фатеича *** приземлился, не пропустил бы куранты», -подумала Зинаида Антоновна и включила телевизор. Так и есть: вот он — год Козла! Идет во всю по стране! Хорошо хоть градусник на стене температуру «плюс девять» показывает. Подошла Зинаида Антоновна к праздничному столу, налила в бокал коньяку, почти по серебряную кромку, зажмурилась –выпила залпом, икнула гулко и себе удивилась - до суха. Села в кресло перед телевизором, укутала ноги пледом – пальцы торкают - от холода отходят, в груди – огонь, в глазах - звезды: три или пять? В телевизоре Елена Владимировна Ваенга душу рвет:
«Королевы не хотят короны менять.
А Короли на войне.
Я тебе родила сыновей пять.
А ты то что мне?
Стрелки до полуночи не добегут.
Остановятся к шести.
Не смотри пожалуйста, я не могу.
Мне тебя еще нести».
Расчувствовалась Зинаида Антоновна, развезлась – из глаз вот-вот звезды «девичьи» потекут, так разомлела, что не слышала, как дверь в прихожей хлопнула. Голову повернула – Вася:
- Вась, а где ты так долго был? Свет уже давно дали, - с «французским проносом», спросила Зинаида Антоновна. Василий Модестович не ответил, ушел в соседнюю комнату, и опять Зинаида Антоновна не услышала, как дважды цокнуло горлышко о стакан: Елена Владимировна покинула экран, склонилась над лицом Зинаиды Антоновны и, пристально глядя в душу, декларировала свободу:
Королевы могут королей поменять.
Пока короли на войне.
Не хочу больше чем надо знать.
А что теперь мне?
Вот так и встретила год Козла Зинаида Антоновна.
Поутру Зинаида Антоновна проснулась с дикой головной болью, и невидимыми легкими крыльями за спиной. Пока она блаженно спала после свечей, камина, печи, звезд, короны, Василий Модестович и Елена Владимировна исчезли.
Зинаида Антоновна без жалости смела со стола черепки прошлой жизни с икрой, оливье, грибочками в мусорный пакет, вылила воду из чайника, отключила конвекторы, собрала инструмент под столбом во дворе. Какие мыши, яблони, сливы, какие ветки и теплица? В город!
Она вдруг поняла, что все тридцать лет совместной жизни они с Васей не любили друг друга...
* "Вася, Столб и Новый год", автор - Николай Талызин, источник  : сайт Изба-Читальня.
** такси
*** Фатеич - сосед по даче, абориген