HOMO SAPIENS

HoMo SaPiEnS

Двое мужчин, молча, сидели на крутом берегу реки, развалившись в рыбацких, раскладных стульях, между которыми располагался кальян, и со стороны, могло показаться, что они наслаждаются закатом, уходящего дня. На самом деле, эта картина природы была для них, словно красивая заставка на персональном компьютере, не больше, а в непродолжительных паузах, их увлеченной беседы, каждый думал о своем, не замечая и не слыша, что происходит вокруг. Остальные здесь присутствующие из их компании не тревожили собеседников, по причине бесполезности. Они сами, изредка прерывали свой разговор для того, что бы освежиться в реке и прочих физиологических нужд. Это продолжалось уже третий день, пока в их диалоге не была поставлена жирная точка. Рассказчик и его внимательный слушатель познакомились по воле стечения обстоятельств. Оба, в компании своих друзей, приехали на Волгу, под Астрахань, что бы порыбачить и получить порцию релакса с разницей в одну неделю. Рыбаки из столицы приехали первыми. Два палаточных лагеря были расположены на расстоянии, метрах в двадцати друг от друга. По времени года был конец августа. Погода баловала ясными, теплыми деньками, а Волга-матушка ежедневным и разнообразным клевом. Само знакомство и один, и другой помнили плохо. Еще бы! Ведь первые дни, практически, всех приезжающих в это волшебное место, отличались особым, приподнятым настроением, выражавшимся в желании выпить все, что горит и выкурить все, что дымит, забыться от всех проблем и после восстановления мозговой активности, как бы начать жизнь с чистого листа. А ощущение мнимой свободы, давало возможность общаться без оглядки на ранги и нормативную лексику. Один из новых, столичных знакомых оказался известным продюсером. Звали его Евгений Карман (ударение на первое а), хотя друзья обращались к нему Жека Карман (с ударением на второе а). Он то, и поведал эту, знаменитую историю, о которой ходило так много слухов по всему свету, но ни кто, на самом деле, не знал о ней толком ни чего. Она раскручивалась с неистовым участием всех СМИ по всему земному шарику, возникла из неоткуда и поселилась в мозгах миллионов теле зрителей, а потом все утихло и куда-то пропало. Это произошло не в первый день, даже, можно сказать, случайно и то, только под давлением спиртного, канабиса и располагающего к себе доверия новых соседей. Ее рассказчик был прекрасный собеседник, отзывчивый, учтивый, эрудированный, но слегка, как показалось новоиспеченным друзьям, какой-то странный. Странностью своею, он был похож на человека, пережившего военную блокаду или длительный полет в космос. Например, это выражалось в его отношении к еде, в смысле, к продуктам. В том, как он экономил воду, убирал хлеб со стола в пакет до последней крошки, а когда Жека собрал с земли рассыпанную соль, которой у них был целый мешок, у соседей и вовсе закрались подозрения. Местами он напоминал отставного разведчика, прошедшего все стадии шпионской жизни, вербовку, работу под прикрытием, разоблачение, пытки, тюремное заключение и побег. Так уж ему были радостны все мелочи жизни, от пролетающего мимо его носа жука до предложенной сигареты, при этом на дорогостоящие, блага цивилизации он не обращал никакого внимания. Когда, время, отпущенное на не близкое путешествие закончилось, одни нарыбачились, а другие наговорились, добрые соседи разъехались в разные стороны. Через какое-то время на свет появился рассказ, никому не известного автора, под названием - «Хомо сапиенс?».
* * *
«Вау! Вау! Вау! Вау! Ваауу!» - с возрастанием по громкости и эмоциональной насыщенности, разнеслось по квартире. Справедливости ради, надо отметить, что первое «вау», вообще не произносилось, оно прозвучало в Саниной голове. Почему прозвучало именно «вау», было не совсем понятно, но он об этом даже и не задумывался. В таких случаях всегда что-то кричат или произносят, например – эврика! А «вау» Александр стал кричать от того, что в его голове родилась идея. Идея, которую ждет любой автор, предвкушая, что именно она даст ему возможность создать оригинальный продукт творчества и таким образом, будет отличать его от всех остальных. В одну секунду его лоб и спина стали влажными, а сердце застучало, как у воробья, случайно попавшего в руки человека. Внезапно, пришедшая идея, напоминала ощущение неожиданной беременности у молодой студентки, которая, вроде, делала все правильно, но, вдруг, обнаружилась, мгновенно подкатившей тошнотой, как раз в тот момент, когда ее хвалили за примерное поведение. «Странно.» - подумал он, еле справляясь с эмоциональной волной, нахлынувшей на него. – «Ведь бывает же такое, сел придумывать одно, а на ум пришло совсем другое». Александр, будучи творческой натурой, с юных лет придумывал разные, не большие по объему произведения. Это были дружеские шаржи, стихи, афоризмы, песни и даже басни. Но, что бы такое в голову могло ему придти, он даже и не помышлял. Скорее всего, это был просто продукт своего времени, когда любая, безумная идея могла найти свое отражение в реальной действительности. Ведь юные годы Александра пришлись на восьмидесятые, годы перестройки, даже почетную обязанность, срочную службу в армии он успел отслужить в советском союзе. Его армейская тема закончилась под самый развал великого государства. Теперь же и нравы стали другими и форматы изменились. То, что раньше называли представлением, теперь именовалось – шоу. Правильно говорят – пути Господни неисповедимы. Да уж, воистину пути Господни, если он, человек, собиравшийся стать цирковым артистом, но в итоге, закончивший железнодорожный техникум, работал водителем в местной ветеринарной лечебнице, а на досуге увлеченно занимался сочинительством. Время от времени Александр принимал участие в художественной самодеятельности районного дома культуры, мог играть на фортепиано, гитаре и баяне, так как перед поступлением в техникум успел закончить три класса музыкальной школы, по специальности баян. Родители Александра, были простыми людьми, мать работала продавцом в магазине, а отец ветеринаром в этой же лечебнице. Особого воспитания получить ему от них не пришлось, все было как у всех. По своей натуре, родители Сани, люди скромные и стеснительные, перед ним и его младшей сестрой сильно не умничали. Вся их философия и жизненная позиция заключалась в том, чтобы Саня не сел в тюрьму, а его младшая сестра, не забеременела в девках. Свои университеты Александр получал от посторонних людей, педагогов, соседей и старших товарищей. В этом смысле ему, можно сказать повезло, так как его окружали на самом деле прекрасные и уникальные люди, с огромным жизненным опытом и старой закалкой, прошедшие и пережившие столько, что этот разнообразный и, порой, противоречивый багаж, можно было вместить в несколько жизней. И он, одаренный по своей природе человек, впитывал как губка все, что ему давало его окружение. В своей Дубраве, так называлось место, где он жил, Александра знали очень многие. В школьные годы, чем он только не увлекался, фотографировал, занимался спортом, музыцировал, собирал марки, хулиганил и при этом, не плохо учился в школе. Природа одарила его приятной внешностью, спортивным телосложением, живым характером. По своей натуре он был добрым и покладистым пареньком. От своих сверстников Александр практически не отличался, такой же, как и все дубравские пацаны, которых занимали, зимой коньки и лыжи, а летом речка и футбол. Время шло, Саня вырос, ему стукнуло пятнадцать, пришло время переходить в девятый класс. Когда он заявил, что хочет поступить в цирковое училище и стать клоуном-акробатом у родителей чуть не случился припадок, причем у обоих сразу. Придя в себя от шока после заявления сына, отец и мать, решивши, что пока еще их отпрыска можно положить поперек лавки, быстро определили его судьбу и отправили Саню учиться в железнодорожный техникум, где работал мастером производственного обучения брат отца. «Вот, закончишь, техникум, а потом хоть в клоуны, хот в медиумы.» - говорил отец, и при этом добавлял, поглядывая на мать. – «Да и под присмотром будет.» - имея в виду своего брата. Так вот и выправилась Санина судьба по воле случая, да при помощи родителей. После окончания техникума он отслужил два года в армии и, придя на гражданку, не поехал ни куда из своей Дубравы, а стал работать водителем в одной организации с отцом на радость обоим родителям. А радость родителей была еще от того, что события в стране на тот момент менялись быстро, радикально и не в лучшую сторону, так что справляться с теми трудностями, которые выпали на долю простого населения, было легче сообща и волнений за детей при этом было гораздо меньше. Через два года Александр женился на местной девушке, еще через два стал отцом, а еще через два и ситуация в стране стала выравниваться. Народ в Дубраве с облегчением вздохнул и стал жить по другим правилам, теперь уже в другой стране, привыкая и принимая новую ментальность. Время неумолимо летело вперед, под самые гнусные и печальные предсказания всевозможных пророков и ясновидящих пережили миллениум и не смотря ни на что продолжали жить дальше, уже более в спокойной и стабильной обстановке современной России. Саня со своей семьей, женой Валентиной и сыном Никитой жили в двухкомнатной квартире, доставшейся ей по наследству от бабушки. Валентина работала делопроизводителем в одном из отделов местной городской администрации, а Никита, заканчивал среднюю школу, готовясь, стать курсантом военного училища. Супруга Александра, мудрая женщина, уравновешивала ситуацию в семье, создавая баланс между собой и мужской половиной, так как ее единственный сын, если бы не она, то переплюнул бы родного отца и мог стать одним из тех специалистов, названий профессий которых и их предназначений она даже не понимала до конца. Продюсеры, маркетологи, манчендайзеры, стриптизеры, стилисты, дистрибьютеры, промоутеры и прочие словечки вызывали не зависть и восторг, а стыдливость и брезгливость. От одной только фантазии, что ее сын манчендайзер или промоутер, ей становилось не по себе. Ей даже сны не хорошие стали сниться. Однажды приснился такой, будто ее отпрыск с гордостью заявлял, что он порно актер. Это была крайняя точка в ее сомнениях. Как женщина, обладающая материнским чутьем и интуицией, она догадывалась, что за всеми этими заморскими, чужестранными названиями стоит что-то такое, подозрительное, сомнительное и не мужское, это уж точно. А так как мальчик рос крепким и не глупым, она, воспользовавшись своим административным положением, и присоединив его к группе таких же местных абитуриентов, успешно убедила сына в правоте выбора настоящей, мужской профессии.
В этот, знаменательный, знаковый день Саня как обычно, настроившись написать что-нибудь новое, уединился на лоджии, взял ручку с тетрадкой и погрузился в мир фантазий, другими словами, в мир выдуманных образов. Случались у него и конкретные мысли, с конкретными образами по поводу сочинительства, это когда он получал сильные впечатления от увиденного или пережитого, и не важно, во что это могло вылиться и что из этого могло получиться, песня или стишок. А бывали случаи, когда он писал на заказ, конкретное произведение, например стихотворение для детского утренника или песню о родном крае. В этой ситуации было еще проще, разброс фантазий в голове меньше, все-таки, темка, как не крути, обозначена была. А вот когда ему, чисто по потребности души что-то сочинить хотелось, то он брал в руки тетрадь, ручку, либо ноутбук и тогда полет его фантазий становился значительно шире и глобальнее. И, тем не менее, от данного порыва он ждал новой песни или стихотворения, но видать, на этот раз его голове включилось турбо мышление, что он и сам не заметил, как в своих фантазиях оказался в океане, на необитаемом острове. А вместе с ним, там, каким-то странным образом появились люди, говорящие на своих родных языках, и никто из них не понимал друг друга, так как другими языками они не владели. Конечно же, ничего, никаким странным образом не происходит, всему есть своя причина, а эта причина те же эмоции и переживания, только произошедшие ранее, которые у любого человека находятся в его подсознании. Саня много размышлял по поводу человеческой личности, как индивидуума, стремящегося куда-то по жизни, много читал на эту тему литературы. «Вот и прорвало, вот и вылилось во что…» - говорил он потом сам себе, давая оценку случайной, или не случайно вспыхнувшей идеи. Глаза его загорелись, пульс участился, руки машинально потянулись к сигарете. Если бы, в этот момент, Саню видели его близкие друзья, то сказали бы: - «Все! Пипец! Последняя стадия!». Сценарий ему увиделся сразу, целиком, возможно потому, что он был похож на уже известные по прокату реалити шоу, типа «Последний герой» или «Дом - два». Нужно было только определиться с конструктивными деталями. Идеи, переполнявшие голову Александра, стали постепенно, в виде строчек рукописного текста заполнять его рабочую тетрадь. Сигареты, при этом, выкуривались, практически, одна за другой. Кто не знаком с творческим процессом писателя, не может понять его состояния, когда того посещает вдохновение. Это сравнимо, возможно, с состоянием эйфории у спортсменов, которые в трудной борьбе выигрывают победу, или когда после долгой ночи, проведенной в казино и, поставив все на зеро, идя в ва-банк, тебе выпадает удача. Трудно сравнивать все виды эйфории, вызванные тем или иным способом, одно можно сказать точно: адреналин, он и в Африке адреналин. В таком состоянии возбуждения, Александр в течение часа выкурил почти пачку сигарет и набросал, практически все пункты будущего сценария. Название проекта (рабочее название), которое он пометил сразу же как «Вавилон», было заменено на «Homo sapiens», и больше он к нему не возвращался, так как основной упор и смысловое значение шоу ставилось на разумное действие и поведение участников в непредсказуемой ситуации. «Коль мы люди разумные!?» - рассуждал Александр. – «То должны разрулить любую ситуацию, даже не смотря на то, что не понимаем языка друг друга, и этим шоу надо будет доказать, подтвердить это предположение. Наверняка будет интересно.»
Около месяца Саня пребывал в состоянии наадреналиненного боксера перед схваткой, шлифуя свое детище, поправляя пункты за пунктом, доводя его до состояния законченного, профессионального труда. Толком ни спал, ни ел и ни о чем другом не думал, и так целый месяц. Затем целый год он занимался тем, что рассылал его по разным телевизионным каналам и продюсерским центрам, ожидая быстрый и заинтересованный отклик от акул российского шоу бизнеса. В итоге, ни одного ответа, ни от кого не последовало. С течением времени его чувства под остыли, страсти под улеглись, и Александр на какое-то время, даже и думать перестал о своем сценарии, пока не произошел случай, который заставил его умиротворенную душу вновь затрепетать.
- Але! Василий!? Привет! С Днем варенья!
Саня радостно, громко и скороговоркой поздравил своего школьного друга с годовщиной. Наговорил ему уйму пожеланий и шуток, в этой связи, а дальше разговор пошел, просто за жизнь. Тот, как уехал в Москву после окончания музучилища, так и осел там, на веки вечные. Работал звукорежиссером у эстрадной звезды, терся среди московского бомонда. Всегда был веселый и знал много анекдотов. В Дубраву за все время приезжал, раз пять, не больше. Родители его по какой-то причине уехали на дальний восток, а он прирос к Москве и большую часть жизни прожил там.
- Спасибо, Сань! Как всегда, до слез растрогал. Умеешь, сволочь. – так же дружелюбно отвечал ему Василий.
После не большого, легкого трепа, друзья заговорили о более серьезных вещах, о Саниной семье и преимуществе холостяцкой жизни Васи.
- Понятно! Понятно! Понятно! Мне все понятно! – раздавался из трубки голос московского друга. – Я и сам хочу скорее отведать этих сладких уз семейной жизни, ограничений в свободе передвижения, о безоглядной привычке рассуждать вслух, улыбаться не тогда, когда тебе хочется, а когда надо и прочие мелочи.
- Ну, будя! Будя! – как Григорий Мелехов, в кино про тихий Дон, перебил его Александр. – Будя тебе и свобода, и время для выражения своих, сокровенных мыслей. Я думаю, что, даже с усиленным эффектом. Ты зажрался свободой и не чувствуешь ее прелестей. А, вот, когда женишься, все станет на свои места.
- Ну, будя, так будя! – весело согласился с ним Василий и тут же продолжил. – Что, нового написал? Не пора ли нам альбом выпускать?
- Из нового ни чего.
- Как, так? Муза заболела?
- Муза не заболела. Она мне изменила.
- Вот, гадина! И с кем? – смеясь, настаивал московский друг.
- Думаю с драматургом или сценаристом.
- … ? Почему так думаешь?
- Его, ко мне пришла. Я сценарий написал.
- Какой сценарий?
- Для теле шоу.
Саня немного поведал Василию о своей, последней работе.
- Не дурно. – прозвучало после паузы на том конце. – И что собираешься делать?
- Не знаю.
- Так, тащи его сюда!
- Предлагал.
- Ты не правильно предлагал.
- … ?
- Не надо высылать ничего и некому по электронной почте или в конверте. А ты именно так и делал. Все это, в итоге, оказывается в урне.
- Не может быть. Ну, хоть, какая-то часть?
- Аааааа! Ну, хорошо! Сколько ты уже пытаешься таким образом достучаться?
- Год.
- И что? Тебя не слышат и не отвечают? Почему? Да, потому, что все, твои труды и потуги – напрасны! В урне. Все в урне. Дошло?
- Ты, наверное, прав. – ответил безразличным голосом Саня.
- Прав. Конечно, прав, когда сказал, что надо тащить его суда. Сбрасывай по ящику, а его покажу кому надо, вот и все. Пред-ла-гал! – передразнил его напоследок Василий.
Вот так вот и был сделан первый шаг сценария к попаданию на стол реального московского продюсера.
* * *
«Да, уж…», - протянул задумчиво Евгений, дочитав последнюю страницу сценария. - «Ты, где откопал этот материал? Кто этот новоявленный сценарист? Почему именно я?» - и, не дождавшись ответа, стал перечитывать его заново. Василий, молча, смотрел в окно и только после того, как сценарий был прочитан повторно, стал отвечать на вопросы своего давнего товарища: - «Сценарий написал мой кореш, друг детства. Он не профессионал. Живет в маленьком, провинциальном городке, связей с кинопроизводством и в шоу бизнесе, не имеет никаких. Вот попросил меня показать кому-нибудь здесь, в Москве.» Василий заочно представил своего друга детства Евгению, вкратце рассказал ему, что это за перец такой Александр Орлов из Дубравы. У Жеки, от услышанного, сложилось впечатление, что ему рассказали биографию Сальвадора Дали.
Василий, как нам известно, сам выходец из российской глубинки, работал в Москве звукорежиссером у знаменитого эстрадного певца Ноя и довольно часто пересекался с другими именитыми фигурами в шоу бизнесе. Евгений Карман - коренной москвич, по профессии был продюсером. Правда, в плеяду продюсерской элиты он не входил, представлял небольшие проекты на различных фестивалях, форумах и телевидении. Но все же своим именем и лицом успел засветиться среди известных фигур на этом поприще. И, хотя, выражение «акула шоу бизнеса» к нему не относилось, работу он свою любил и другой, взамен этой себе не представлял. На этот счет у него в памяти всегда таились зашифрованные мысли, с философским подтекстом о профессиональной деятельности, что сегодня ты акула, а завтра дырка от бублика или, как в поговорке о солдате, который мечтает стать генералом. Бред какой-то. Но это его бред. Был вечер. Два друга сидели в московской, холостяцкой квартире у Жеки, пили кофе и говорили о странном сценарии, написанным, никому, неизвестным автором, из какого-то колхоза в Брянской области. Сначала, среди товарищей, шоу менов, был сплошной стеб над автором, сценарием, названием сценария и так далее. Но с течением времени, по мере обсуждения сценария было видно, что Жека стал рассуждать и задавать сам себе вопросы, в которых улавливалось реальное проецирование его в формат реалити шоу. «Так, так, так.» - то и дело повторял он. – «Значит остров…, десять человек…, не понимают ни черта…». Время незаметно перевалило за полночь. Друзья то умолкали на какое-то время, прокручивая свои мысли в голове, то с жаркими спорами обсуждали реальность воплощения этого чудо проекта в жизнь. Была в этом сценарии изюминка, крючок как говорят сценаристы, на который должен был запасть зритель. Но нашим друзьям не хватало фантазии, вернее сказать вариантов развития событий было столько, что Вася с Жекой не смогли остановиться на каком-то одном из них. Порой, им казалось, что все не так уж и сложно, что игроки быстро найдут, свой, общий язык для общения, или в течение короткого времени легко научатся понимать друг друга. Но иногда, припомнив, видать, что-то из собственного опыта общения с иностранцами, они оба понимали, что просто не будет, и даже очень не просто им будет, найти, этот общий язык. Наступила очередная пауза в обсуждении. Василий пил кофе, уже с коньяком, Жека пил коньяк и курил сигарету. После продолжительного молчания у Жеки вырвалось буквально следующее: «Черт бы побрал, твоего колхозного интеллигента! Надо его сюда подтягивать. Куча вопросов. Допустим, мы найдем десять человек, которые говорят только на своем родном языке и никакого другого не понимают. Допустим… .» Снова воцарилась тишина, было видно, что Евгений мучительно пытается представить себя, то на месте одного из участников реалити шоу, то рядовым телезрителем. Его молчаливые эмоции менялись с точностью до наоборот, от твердой уверенности до полной растерянности. «Зацепило. Зацепило.» - подумал Василий, глядя на резкую смену эмоций друга. А друг в это время уже не сидел на диване как в начале разговора, а как заведенный бегал по комнате, зачем-то выбегал на балкон посмотреть на ночную Москву, потом опять садился на диван, наливал себе коньяк и приговаривал: - «Ну что же, надо пораскинуть мозгами, подумать с чего начать, и обязательно встретиться с автором. А пока, время уже третий час ночи, надо ложиться спать и вернуться к этой теме завтра на свежую голову. О,кей ?». Василий согласился с его доводами, тем более что завтра у него был плотный рабочий день. Жил он неподалеку, в съемной квартире. Обменявшись дежурными, прощальными фразами Вася удалился к себе в берлогу. А вот Жека уснул только под утро, несколько раз вставал, выходил на балкон, курил, и снова ложился в пастель. Последнее, что ему запомнилось из перечня последних мыслей перед сном, это то, что он решительно собрался браться за осуществление этого проекта.
В половине десятого утра Жеку разбудил телефонный звонок. Звонила Лидия, секретарша со студии: - «Евгений Николаевич, доброе утро! Звонил Попов, интересовался, как идут дела с его протеже? Ваш мобильный не отвечает. Я сказала, что перезвоню, как только свяжусь с вами. Скажите, что ему ответить или перезвоните сами.» Жека с полуоткрытыми глазами, одновременно прикуривая сигарету, пробурчал, что будет ближе к обеду, а Попову он перезвонит сам. В голове вертелся сценарий, который они почти всю ночь обсуждали с Васей. Да, все таки было над чем подумать. Жека, как и все эмоциональные люди, быстро загорался новой идеей, в его голове возникала куча новых образов, герои нового проекта сказочным образом оживали в его голове и он начинал с ними мысленно общаться, хоть и с виртуальными. Мысли… . Ох, уж эти мысли! Они переполняли голову, наслаивались одна на другую. Было непонятно какая из них лучше, а какая нужнее в данной ситуации. «Нет, надо аккуратно, поэтапно, попунктно все расписать на бумаге, а еще лучше обязательно, не затягивая встретиться с автором. Обязательно встретиться с автором.» - последнюю фразу он произнес вслух, обращаясь сам к себе. В данный момент кроме поповского протеже у него и дел-то, серьезных ни каких не было. Да, и на это продюсирование какого-то бездарного певца ему пришлось согласиться больше из-за денег и имиджа. Таким образом, молча обдумывая предстоящий день, а иногда разговаривая сам с собой Жека по-тихоньку приходил в свое обычное боевое, заведенное состояние, которое давало ему возможность преодолевать любые препятствия, стоящие на его пути, пересекать любые расстояния и достучаться до кого угодно. Быстро, как новобранец в армии он посетил туалет, затем ванную комнату, на ходу проверил электронную почту, выключил кондиционер и вышел на балкон. Субстанция внешнего мира, в одно мгновение окутала его с ног до головы, как облако горячего пара в бане после вылитого ковша воды на горячие камни. Было впечатление, что Москва издавала звук гигантского трансформатора или какого-то огромного, искусственно созданного улья. Только, в место пчел, звуки издавали машины, лифты, метро и прочие механизмы современной цивилизации. «Да, уж! Во истину homo sapiens!» - почему-то вдруг произнес он. И после слов homo sapiens его мысли снова вернулись к необычному сценарию, предложенному Василием по просьбе его друга. Жекина, жизненная и профессиональная концепция заключалась в том, что продюсировать можно было абсолютно все. Давно существовали, и были отработаны технологии, которые позволяли приводить в движение недвижимое, технологии, помогающие петь предмету, который по определению не может этого делать и так далее. Обычно, продюсерское чутье (Хорошо сказано – продюсерское чутье! А это ведь означает лишь одно, уметь фантазировать, хорошо знать конъюнктуру рынка и обладать финансами.) Евгения, достаточно быстро помогало ему распознать, когда тема стоящая, а когда надо из мухи слона лепить. А тут какой-то ступор, у него не было однозначного ответа. Тема это или не тема? Все силы, брошенные им для составления виртуальной ситуации, в его сознании не давали должного результата. В какой- то момент мысли в голове растекались в разные стороны, и все выстраивать приходилось заново. «Нет, так дела не будет.» - думал Жека – « Надо спокойно сесть и конкретно заняться материалом .» Homo sapiens не давал ему покоя с тех пор, как он прочитал первые страницы сценария. «С одной стороны белиберда на постном масле, а с другой очень масштабная белиберда, получается». - промелькнула очередная мысль в голове у Жеки. Перед глазами поплыли слова и образы - проект, реклама, рейтинг, sms- голосование, кинокомпании. Второй звонок телефона вернул его в реальный мир московской суеты и он, на ходу хватая телефон, ключи от автомобиля и куртку, быстрым шагом направился к выходу. Кто-то звонил на домашний номер, к трубке подойти он не успел, перезванивать не стал. Дорога до офиса заняла времени вдвое больше обычного из-за аварии на садовом. Пришлось поторчать в пробке. Эта дорожная суета отвлекла Евгения на некоторое время от навязчивых мыслей. За окном автомобилями шумела Москва, дышала и светилась, даже днем, названиями заведений, высотными зданиями, отражающими солнечный свет и рекламой. Жека испытывал ощущение какого-то микроба, находящегося внутри огромного живого организма. В студии на момент его приезда был аранжировщик Вован-младший и секретарша Лидия. Вован писал с кем-то какую-то музыку, а Лида как обычно, занималась телефонными звонками, приемкой заявок и прочей текучкой, начиная от перевода с английского до подношения кофе боссу. Была пятница, в офисе царила относительная тишина. Лида приветствовала Жеку английским словом хай и напомнила про протеже, который звонил в очередной раз и слезно просил, что бы тот перезвонил ему, когда появится на работе. «Привет, привет.» - нараспев ответил Евгений: - «Обязательно перезвоню» - и прошел в свой кабинет. Сев в свое кресло, стал набирать телефон Попова:
- Здравствуйте, мой дорогой друг! – произнес Жека рабочую фразу в телефон, когда на том конце подняли трубку. То, что он дальше говорил Попову, удивило, даже его, самого. Жека часто говорил экспромтом, это была его черта живого темперамента помноженная на качество прирожденного конферансье. Не давая опомниться собеседнику, он продолжал, как из пулемета: - Я все помню. Более того, Сергей Викторович, у вашего протеже есть шанс засветиться «по ящику» в более интересной форме, чем позиционировать себя, как певца. – Жека успевал анализировать сказанное, и не найдя в нем ни чего предосудительного, продолжал - Кстати, он иностранными языками владеет? Вы не в курсе?
На том конце трубки чувствовалось небольшое замешательство, но, в конце концов, трубка стала отвечать следующее:
- Ээээ… . Бррррр... . Я точно не знаю, но, по-моему, нет. Языками Филипп вряд ли владеет, так как везде за границей пользуется услугами переводчика. Николай Евгеньевич, я не совсем понимаю… . - тут Жека опять прервал Попова, и скороговоркой выпалил:
- Для него есть замечательный телевизионный проект, с возможностью заработать миллион долларов. Вкратце скажу, это реалити шоу. Подробности при встрече объясню. Перезвоню вам через неделю. Если все срастется, то так и поступим, привлечем Филю к игре. Ему, пока ничего не говорите. Не стоит раньше времени шум поднимать и обнадеживать человека. Все-таки миллион долларов! – в этот момент возникла пауза. После паузы первым заговорил Попов:
- Да, да. Я все понимаю и рассчитываю на ваш профессионализм. Евгений Николаевич, держите меня в курсе. Надеюсь, что у вас, у нас все получится.
- Ну, тогда, аревуар и до созвона. Пока, пока. – под итожил Жека и повесил трубку. В этот момент он решил упорядочить ход своих мыслей, и чтобы не запутаться, зря, не потратив свое время, достал блокнот и записал: первое – встретиться с автором сценария. Затем было второе, третье, четвертое, после чего все, кроме первого было зачеркнуто, а под этой писаниной, сделана надпись – остальное после встречи с автором. Жека посидел с минуту в раздумьях, открыл свой настольный календарь на сегодняшней странице, в котором была одна единственная надпись – фуршет, двадцать один ноль-ноль, Нина Викторовна. «Господи! Что за жизнь такая?» - с этими словами он закурил, откинулся в шикарном кресле из мягкой кожи и задумался. У Жеки то ли от недосыпания, а может быть от того, что в работе происходил какой-то застой (ничего серьезного и значимого не происходило, сплошные понты) наступил период сомнений и разочарований, выражавшийся в раздражительности, непоследовательности, порой подкреплявшейся глупыми поступками и потрепанным, внешним видом, который говорил всем окружающим : - «У меня ПМС» или « По моему, климакс начинается». Такие настроения у него были не частыми и не продолжительными, но, все же случались. Это было похоже на состояние всадника, которого выбили из седла, и который находился в замешательстве, пока ему не подворачивалась очередная возможность вскочить на коня. Вообще-то Евгения с детства научили его родители быть всегда на коне или же быстро находить эту лошадь. Он был поздним и единственным ребенком у своих родителей, Нины Ивановны и Николая Сергеевича. Удовольствия знать своих бабушек и дедушек ему не представилось. Оба деда погибли на войне, обе бабушки умерли вскоре после войны. Так что воспитание он получал от матери с отцом, плюс уличные университеты. Мать была по образованию медиком, отец работал инженером, хотя по своему темпераменту должен был быть комедийным артистом. И в минуты, охватившей меланхолии, он часто вспоминал их, порою мысленно разговаривал с ними. Что удивительно, тогда, когда был жив его отец, фразы и выражения, услышанные Евгением от отца, не все доходили до его мозгов, а сейчас, вспоминая их, он хорошо понимал их смысл и значение. «Все-таки, батя, был гениальный мужик!» - думал он, когда очередное выражение отца, наконец-то в его голове приобретало смысл. Сейчас ему, почему-то припомнились его, часто повторяемые присказки: - «Сынок, не разменивайся на мелочах. Все в твоих руках. Лучше с умным потерять, чем найти с дураком». В данный момент Жека опять, вспомнил эти фразы, и ему стало легче. Какая-то темная сила, державшая, его последнее время в напряжении и неопределенности улетучилась, словно под воздействием волшебной палочки. «Какая хрень! Чем я занимаюсь? Вот она, тема - Homo sapiens.» - и Жека тут же стал набирать номер Василия. В итоге друзья договорились, что Орлов позвонит напрямую Евгению, и они сами в дальнейшем договорятся о встрече. Звонок от Орлова не заставил себя долго ждать. Буквально через двадцать минут не знакомый номер высветился у Жеки на мобильном.
- Алло, слушаю вас – подсознательно, понимая, кто звонит, проговорил Евгений в поднятую трубку.
- Это Орлов Александр, Василий должен был вам… . – начали было на том конце, но Жека не дал закончить ему фразу, так как думал и говорил в два раза быстрее.
- Да, я в курсе. Когда сможете приехать?
- В любое время.
- Через неделю устроит? Как доехать знаете?
В трубке, после не большой паузы раздалось:
- Василий мне все объяснил, телефон есть, если что, позвоню.
- Окей. Тогда жду в офисе, в субботу, в десять.
- До встречи. - послышалось на том конце.
- До встречи. – ответил Жека, потом задумался, закурил и попытался представить себе этого водителя из ветеринарной лечебницы.
Жека специально взял паузу в недельный срок, что бы хорошенько подумать над предстоящей работой, ее техническим обеспечением и кучей разных моментов, сопровождающих, особенно новые проекты. Это самое, продюсерское чутье, подсказывало ему, что в этом есть, что-то не обычное, передовое, прорывное и главное, новое.
* * *
Накануне, перед встречей с автором, Евгений, в очередной раз прочел сценарий от начала до конца, мысленно и вслух рассуждая над некоторыми его моментами, делая пометки, в тех местах, где у него возникали вопросы непосредственно к Александру Орлову (хе-хе, великому сценаристу всех времен и народов). Был поздний вечер, пятница, он сидел один, в своей квартире, с ощущением глубокой усталости. За семь дней, которые полностью поглотили его новой идеей, было потрачено много энергии на раздумья и эмоции. На поверку был предъявлен парадокс - рабочего материала мало, а сюжетная линия, достаточно большая, не простая и многоликая. Жека впервые видел такой сценарий, потому что он выглядел, ни больше, ни меньше как какая-то программка некого театрального представления. Автор объяснял это тем, что реалити шоу не может иметь жесткого сценарного плана, тем более такого шоу, какое представляет он. «Какой замечательный…, дурдом!» - Жека уже не помнил, сколько раз он прочел этот труд на двенадцати страницах. В его голове пункты сценария выстроились в ряд, который он помнил наизусть.
«Уууфф!» - разнеслось в тишине, которая царила в квартире. Евгений пальцами потер переносицу у самых глаз, встал с дивана, потянулся, пошел в ванную комнату и стал разглядывать себя в зеркало. Мысль набрать джакузи и оттопыриться в пузырях пришла неожиданно, и очень, даже, кстати. Пока набиралась вода в ванну, он успел увидеть в зеркальном отражении, что ему давно пора подстричься и сократить с табако курением. Синяки под глазами и темный цвет кожи на лице он связывал именно с немыслимым количеством, выкуриваемых сигарет в последнее время. Опустившись в воду, и поместив свое тело под теплые, водяные струи Жека, закрыв глаза, в место того, что бы забыться и полностью расслабиться, стал рассуждать о своем месте в этом мире. Поток мыслей, сотканных из воспоминаний, старых и новых образов, заполнил его голову. Его мозги, словно компьютер, перебирали в этом потоке все приходящее на ум, отсеивали не нужное и концентрировались на, как ему казалось, важном и первостепенном. Под равномерный и монотонный шум воды, в полном одиночестве, его мысли текли ровно и с той, редкой откровенностью, которая возникает периодически, как необходимость честной самооценки, расстановки приоритетов и понимании дальнейших перспектив. В такие, не частые моменты жизни, он старался разговаривать с собой максимально откровенно, даже предвзято, и начинался такой разговор, как правило, далеко не с дифирамбов. «Кто я? Что я из себя представляю? Это что, предел моих возможностей?» - не открывая глаз, Жека стал загружать себя вопросами, предвкушая в дальнейшем, самоудовлетворение и облегчение, когда прямо и смело он ответит на них самому себе. – «Чем я занимаюсь? Какой-то гребаный, никому не известный поэтишка, сидя в своем, захудалом колхозе, зарится на проекты, мирового масштаба, а я… ?» - и так, минут пятнадцать он линчевал себя гнусными мыслями, которые к нему, иногда, не имели никакого отношения. Затем, когда возбуждение отступало, он мысленно начинал разгребать весь перечень вопросов, отвечая и давая оценку, каждому из них: - «Ни хрена, все не зря. Каждому свое. У меня есть свое дело, пусть пока все же (на мысли о «пока», он сделал акцент) это и не предел моих возможностей. Тут, тоже, надо понимать, живая конкуренция. Многих, из наших вообще в живых, уж нет. Так что, мы еще, тавой!» - и после не большой паузы подумал: – «Интересно, что бы, по этому поводу, сказал мой батя?». Дальше он представил себе своего отца, а так же его мнение, которое для него всегда было авторитетным, и которого в данный момент ему очень не хватало. Жека стал рисовать у себя в голове, что бы ему сказал по этому поводу покойный Николай Сергеевич, да так нарисовал, будто и впрямь с батей стал разговаривать. В целом, в этом виртуальном разговоре с родителем, отец поддерживал и подбадривал Жеку, от чего на его лице возникала легкая и довольная улыбка. Вот только слегка журил, за холостяцкий образ жизни, да за бездетность, на что Жека пообещал ему этот косяк исправить. В течение, довольно, продолжительного времени, лежа в джакузи, он чинил разборки сам с собой, то и дело, обзывая себя трусом, лентяем и мягкотелой тварью, после чего начинал отбеливать, реабилитировать и видоизменять эти, не всегда относящиеся к нему понятия. «Нет, все-таки это не конец вдохновения, не инертность и не трусость, это…, это предварительные действия перед стартом, подготовка к прыжку, продуманная позиция на будущее. Вот, когда наступит серьезный момент, где надо будет предъявить силу, характер, волю, тогда уж я не отступлю.» - мажорно и пафосно, заканчивал он мнимую беседу самим с собой в бурлящих струях воды, от которых уже немело все тело. Вот только, что такое серьезный момент и как он должен выглядеть, Жека представлял себе весьма отдаленно. Порою, в его представлении это выглядело как война, не больше, не меньше, где он в окопе, на передовой, готовый бесстрашно рисковать своей жизнью, за высокую идею. Вытираясь и продолжая свои рассуждения, ему думалось, что есть в жизни случаи, когда поступкам нет объяснения. «Или есть?» - продолжал размышлять он: - «К примеру, делает человек что-нибудь, из раза к разу, постоянно мотивируя это и находя объяснение своим действиям, а потом…, бац…, и все наоборот, поперек, в разрез своей же логике, иногда без объяснений. Нет, объяснения всегда найдутся, но потом, сначала сделает, а потом подумает. Что это? Из-за чего это? Сомнения одолели? В таком случае, где тут есть разум, в первом случае или во втором? Не говоря о том, что и третий вариант не исключен. А, быть может разумно и то и другое, просто как в теории Энштейна, смотря что, где, с кем и в какое время это применимо? Может все зависит от величины проблемы?» - Жека на мгновение задумался, глядя на себя в зеркало, и уже вслух продолжил: - «Тогда, что есть проблема? Не оплаченный во время кредит на десять тысяч рублей? Или не достаточное количество ценных бумаг, для получения контрольного пакета акций, что бы единолично контролировать крупную корпорацию? Можно долго рассуждать на этот счет, находя правоту в одном и в другом случае. Хотя настоящая проблема будет лежать на поверхности, совсем рядом. Смотря, в какой плоскости ее искать. И эта проблема, к примеру, как говорил классик – саркома легкого.» Мысли, беспрерывно бомбившие ему голову последние несколько часов, привели его к мозговой усталости и еще большим вопросам по тому или иному поводу. И опять эта философская путаница, возникшая в перезагруженной голове, в очередной раз приблизила Евгения к мысли, что Бог существует. В данный момент (именно, в данный момент) он абсолютно был уверен, что разум существует сам по себе, а в тело помещен временно и специально, для гарантийного понимания разнообразия реальности. Алкогольное опьянение, сон, транс и прочие фантазии, все это, по его мнению, были косвенными доказательствами этого предположения. Семь дней, до встречи с автором, не смотря на свой опыт продюсера, Жека находился в состоянии ополченца перед первым боем.
* * *
Евгений мысленно прозвал его «товарищ Шурик», сам не понимая почему. Может из-за его провинциального происхождения, или здесь была другая ассоциация, он и сам не знал. Скорее всего, под впечатлением популярного в восьмидесятые годы фильма, да и звали автора Александром. Товарищ Шурик оказался совсем не таким, как представлялось Жеке. Он впервые его увидел из окна своего офиса, когда тот, выйдя из такси, с портфелем в руке стремительной и уверенной походкой, почти вприпрыжку направился к главному входу конторы. Вместо очкатого, худощавого ботаника Жекиному взору предстал среднего роста, лет этак сорока, спортивного телосложения человек. За окном стоял август месяц. Встреча была назначена на десять утра. До назначенного времени оставалось еще двадцать минут. «К чему такая спешка? Да и пунктуальность такая в данном случае не обязательна. Волнение. Понимаю.» – так думал Жека, провожая товарища Шурика взглядом, пока тот не скрылся в дверях здания. Здание было небольшое, всего четыре этажа. Студия «Золотой ключик» занимала половину первого и подвального помещения. Так что по идее наш автор должен был появиться на пороге Жекиного кабинета буквально через минуту. И чтобы помочь ему пройти все формальности с Лидией Жека сам решил встретить его. Не смотря, на выходной день, она была на работе, по личной просьбе своего шефа. Но ни у Лиды в приемной, ни в коридоре Шурика не было видно. Жека постоял подольше у открытых дверей, но и через минуту в коридоре так никто не появился. «Странно. Неужели ошибся? Хотя слишком уж уверенно шагал этот товарищ, а настоящий, скорее всего, все-таки ботаник.» - с этими мыслями Жека вернулся к себе в кабинет. Как ни странно, буквально через пять минут Лидия ввела в кабинет и представила именно этого человека с портфелем, спортивного телосложения и тихо произнесла: – «Александр Орлов, из Брянска!». Теперь Жеке удалось рассмотреть его получше. Ничего, такого особенного в его внешности не было, правда и яркого представителя периферии или, правильно будет сказать, провинции он тоже не увидел. Опрятно одетый, открытое лицо, высокий лоб, тонкие и ухоженные для водителя, длинные пальцы. «Обыкновенный человек. А что я ожидал увидеть? Похоже, я волнуюсь больше чем он…» - от таких мыслей на продюсерском лице босса нарисовалась ухмылка, которую Лидия поняла по своему. «Меня не для кого нет. Когда освобожусь, то предупрежу, а вы, проходите и присаживайтесь.» - указывая гостю на место за столом, произнес Жека. Лида удалилась, и мужчины остались вдвоем. Один сидел в своем директорском кресле, другой на мягком стуле, напротив, за общим столом переговоров. «Александр!» - произнес деревенский самородок, уже сидя в кресле. «Евгений!» - в тон ему ответил Жека. Их взгляды встретились на какое-то время. Если бы их могли видеть в этот момент со стороны, то могло бы сложиться впечатление, что именно, заглядывая, в глаза друг другу, они старались найти ответы на свои вопросы.
- Как вам пришло такое в голову? – первым нарушил тишину Жекин голос и, беря инициативу в свои руки, продолжил, не дождавшись ответа. – Давайте выстроим свой разговор таким образом, что бы нам было комфортно обоим. Во-первых, без особых церемоний перейдем на, ты, во-вторых, в этих стенах нас никто не потревожит, мы можем курить сигареты, пить чай, кофе, и даже выпивать спиртное. Только скажи. – в подтверждение своих слов, перейдя на панибратство, произнес Евгений. – Договорились? - И опять не дождавшись ответа, продолжил свой допрос с пристрастием. – Я прочитал сценарий, не буду говорить, что меня это не зацепило, но есть масса вопросов, ответ на которые, как я полагаю, мне даст сам автор, то есть ты. А теперь, все вопросы по порядку». Жека откинулся в кресле, вздохнул, сделал ртом что-то вроде «брым-бррым-быррр» и произнес. – «Мне бы хотелось, прежде всего, выслушать тебя, что бы до конца понять общую идею, игровой замысел, авторское видение всего этого проекта от начала до самого конца телешоу, а затем мы поговорим по имеющимся нюансам. Возможно у нас, в ходе разговора, возникнут какие-то изменения или дополнения». Прервав на этом свой монолог, Жека снова пристально посмотрел собеседнику в глаза, одновременно принимая удобную позу в кресле.
Прежде чем начать говорить, Александр из Брянска сначала пристально посмотрел на Жеку, затем откинувшись на стуле и слегка запрокинув голову, как-то странно обвел своими глазами по кругу и осторожно и не уверенно начал излагать свои мысли. В этот момент Жеке показалось, что он подобно компьютеру провернул все варианты подачи информации и, выбрав самый оптимальный по ритму, тембру, напору и громкости режим, произнес:
- Все не само собой пришло ко мне в голову. – товарищ Шурик, как будто бы, прислушался к тому как он говорит и что он говорит, а затем с таким же не проницаемым лицом стал продолжать:
- Прежде чем родился homo sapiens, было много другой работы, поиска, фантазий, ожиданий, сомнений и так далее. Какие-то работы пригодились и до сих пор приносят свои творческие плоды, а какие-то лежат в тумбочке, дожидаются своей очереди, или от которых не в восторге самый жесткий критик, сам автор, то есть я.- Жекиными фразами шпарил Шурик. - Ты должен понять, что творческий процесс, это как заноза, которая сидит в твоих мозгах и периодически напоминает о себе в разных формах. Отвечая на твой вопрос, я хочу сказать, что просто так в голову ничего не придет, тем более не разовьется никогда…
«Странно.» - поймал себя на мысли Жека, что в этот момент он почти не слушал своего гостя, хотя тот трындел уже минут пять. Просто его подсознание отключило его мозги от прослушивания общих, дежурных фраз, с элементом нравоучений и пафоса, под провинциальным соусом.
«И теперь, немного о себе.» – мысленно, давая оценку услышанному, отметил Жека, по прежнему не отводя взгляда от собеседника, понемногу возвращаясь в реальность и замечая, что по мере своего выступления, скорость подачи информации стала увеличиваться. Шурик на глазах менялся, становился подвижным и эмоциональным парнем. Именно парнем, а не мужчиной средних лет, а тем более ботаником или деревенским интеллигентом, как до знакомства он себе его представлял. Просто в начале разговора Жека не учел тот факт, что Шурику до него уже пришлось говорить, показывать, рассказывать про homo sapiens, наверное, сто раз. А теперь, когда он опять окунулся в свой сценарий, его потихоньку раздувало от эмоций как воздушный шар. Информация лилась из его уст практически без остановки. Но слушать было комфортно. Шурик излагал свои мысли достаточно свободно и понятно. И его, кажется было не остановить.
- Первопричиной такого сценария стали мои рассуждения о безмерных амбициях человека перед матушкой природой. Парадоксальная ситуация. Если рассматривать человечество во вселенских масштабах, то можно задать такой вопрос - на сколько, мы разумны? А, еще лучше – на сколько, мы глупы? С одной стороны – в космос летаем, ядерной реакцией управляем, а с другой стороны… границы, войны, бытовые преступления и прочая дребедень… . Если предположить, что мы, где-то на Марсе столкнулись с внеземной цивилизацией, то, как нам себя позиционировать? Как фирмачей, красавцев? Или, как еще не развитых полуобезьян с гранатой в руке? – Шурик уже не сидел на месте, хотя оставался там же, а прыгал на стуле как на коне, принимая всякие немыслимые положения. Его жестикуляция так же достигла уровня профессионального сурдопереводчика. Он, то обхватывал голову руками, то стучал ими по своим коленям, то крутил пальцами, описывая ими круги в воздухе. - Представь себе на секунду, что мы и инопланетяне прилетели к нам домой, в гости, так сказать, на нашу планету - Шурик сверлил своими глазами Жеку, как будто, тот и был тем самым инопланетянином. – Что мы там увидим…. ? - и после короткой паузы добавил. – То-то и оно, войны, голод, **** и прочий бардак.
Жека смотрел на него в упор, не моргая, и почти, не дыша.
- И вот тут то, и родилась мысль с моделировать не стандартную ситуацию, хоть и далекую от встречи человечества с инопланетным разумом, но все же с элементами непонимания и характерного позиционирования себя друг перед другом. А так как это шоу, игра, то так и появилась легенда об острове с духом пирата и кораблекрушением, которая, уже, в свою очередь превратилась в современный формат сценария homo sapiens. Для меня, помимо всего прочего, важно, что бы каждый ответил себе на вопрос – кто я? И участник игры и телезритель. Кто я? До какой степени я разумный? Под эту идею, как нельзя лучше подходит мой сценарий. Согласись, что у каждого игрока есть определенный багаж жизненного опыта, и теперь им надо воспользоваться в определенных, не простых условиях, подтверждая и доказывая, прежде всего самому себе, кто он есть на самом деле. И возможно ли ужиться, таким разносторонним индивидуумам в социальном, соревновательном плане, преследуя и выполняя определенные задачи, при этом, не понимая окружающих? Отсюда вытекает интерес, интрига, массовая заинтересованность, а из масштаба получаются…, не малые бабосы. – он пристально, в специально сделанной в этом месте паузе, посмотрел на Жеку и продолжил. - Все просто, после кораблекрушения спасаются на острове десять человек. Подчеркиваю, десять хомо сапиенсов. Это важно, так как вся игра построена именно на этом понятии. К несчастью, (по легенде) они все говорят на своем, родном языке и не понимают языка собеседника, но они, при этом, все равно… , homo sapiens. По правилам, прописанным в сценарии, у них есть общие задачи (это совместное проживание, добывание хлеба насущного и ведение хозяйства), соревновательные, а так же, индивидуальные. Я имею в виду задачу, заполучить дополнительное очко, то есть приз зрительских симпатий. И вот, выполняя все пункты сценария с элементами импровизации, участники шоу должны доказать, что они по праву носят это, гордое определение. – на этом месте Шурик сделал паузу, чтобы перевести дыхание и вновь закрутил глазами вокруг своих орбит. Жека жестом предложил закурить и, получив такой же отказ, жестом, закурил сам. Шурик, переведя дыхание, стал продолжать дальше:
- И так тридцать дней подряд, пока, проплывающий мимо корабль, в конце концов, спасает заложников этой ситуации. Ну, это так… , вкратце. И это все авторская лирика. – На этом месте он сделал резкую остановку, перестал говорить и жестикулировать. Сейчас его глаза неотрывно смотрели прямо на Жеку. Сложно было только сказать куда. Куда-то в голову. А потом ровным и спокойным голосом, достаточно уверенным, что бы быть убедительным произнес:
- Я предлагаю тебе шоу. Супер шоу! И начало этого шоу гораздо раньше, чем сама игра. – отведя свои глаза от Жекиных, наш деревенский друг мимически подергал лицом и продолжил. – Сейчас я постараюсь по порядку рассказать о смысле своей затеи, это займет какое-то время, так что если можно кофе и коль можно курить я закурю. Выкурив быстрыми затяжками пол сигареты, он продолжил: – Шоу, как ты понимаешь, это немного другое, чем крючкотворство на бумаге. Это тебе не умная книжка без картинок, исключительно для умников и книголюбов. Я же хочу, что бы проект вызвал интерес у массового зрителя по всему миру. Для этого надо правильно подобрать участников, с разносторонними, внутренними качествами и навыками, разными взглядами и верой, вплоть до разной сексуальной ориентации. Участники должны быть замотивированы, прежде всего деньгами. А вот зрителя необходимо готовить к шоу заранее, приблизительно, за год до проката. Рекламную акцию надо развернуть перед проводимым кастингом, в разных частях света одновременно. – Шурик затушил сигарету, которая сама догорела до фильтра, на секунду задумался и продолжил: – Трансляция шоу задумана на многих каналах по всему земному шарику, следовательно, идею представления, экономический замысел, sms-голосование и прочие корыстные выгоды надо правильно преподнести каналам телевидения и остальным участникам проекта… , предложить открыть новую программу на канале…., может быть рубрику, ну, например – «по следам хомо сапиенса», или, что-то в этом роде, заинтересовать рекламные агентства… . Короче! Нюансы и процедуру раскрутки ты лучше меня знаешь, а тут взаимную выгоду можно поиметь, правильно заключив контракты с обладателями прав на трансляцию и рекламными компаниями. Целый год по радио и по телевидению нужно проводить обсуждение проекта с теле и радиослушателями, что бы к началу теле шоу у зрителя в голове сложилось полное понимание о самой игре и жуткий интерес к ее финалу.
Шурик взял паузу и, попросив у Жеки приготовить кофе, удалился в туалет.
- По коридору, налево, последняя дверь, на право. – вдогонку прокричал Жека.
- Я в курсе. – уже из приемной ответил гость.
Как опытный любовник или вор со стажем всегда за ранее просчитывает отступные ходы, так и приезжий провинциал в чужом городе всегда подсознательно ищет отхожее место. Так ему спокойнее. «Так вот он где шастал до того как зайти ко мне?» - подумал Жека и улыбнулся. А еще Жека подумал, что перед ним раскрывается сюжет какого-то масштабного проекта, о котором он даже и мечтать не мог. Его мысли понесли в воображаемый мир и тут же прервались. На этот раз товарищ Шурик не заставил себя долго ждать и пришел еще до того, как Лидия успела принести кофе. Не успев сесть на свое место, он стал продолжать:
- Тут немаловажную, а может быть одну из основных ролей, должны сыграть ведущие на каждом из каналов. Именно они будут доносить до зрителя все происходящее на экране. – тут товарищ Шурик прервался, в этот момент вошла Лидия и предложила кофе. Какое-то время друзья сидели, молча, и оба безучастно наблюдали за тем, как Лида подавала ароматный напиток с конфетами. Молчание прервал Жека.
- У меня вопрос, как говорится, по ходу пьесы. Что если один или двое из участников начнут с первого дня выигрывать все конкурсы подряд? Тогда какой смысл остальным болтаться все это время на острове? Тебе не приходило это в голову? И какая в этом случае будет развиваться интрига? – Жека откинулся в своем кресле с видом, что этим вопросом он поставит автора в тупик и прервет его разнузданную самоуверенность.
- Приходило, приходило. А как же? Дело в том, что мы, или вы, как устроители этого шоу, проводя отбор кандидатов, должны подобрать их таким образом, что бы у каждого из них были индивидуальные достоинства. Грубо говоря, подобрать участников так, что бы, например один имел разряд по боксу, а другой по гребле. А задания и игры подбирать таким образом, чтобы шансы были только у одного. Проще сказать, что бы тот самотек, который, якобы присутствует на съемочной площадке, был, контролируем устроителями. Точно так же как и в случае со злым духом пирата. Если мы хотим, что бы игроки получили бонус, значит, дух пирата проиграет участнику шоу, а если нет, то на боксера всегда можно выставить более крутого или тяжелого. Я это образно сейчас поясняю тебе. Заготовок для игр у меня припасено на все случаи жизни. Да и где ты видел реалити шоу, которое бы не контролировалось или не было отрежисировано заранее? Ты как продюсер, надеюсь, меня понимаешь.
Очередную паузу парни заполнили распитием кофе и выкуриванием сигарет. Жека за время беседы с Шуриком раз пять менял о нем свое, казалось, уже сложившееся мнение. Со стороны могло показаться, что два друга спокойно беседуют за чашечкой кофе. На самом деле оба были возбуждены до предела. Их мысли метались с огромной скоростью в разных направлениях. Оба пытались представить себе каждый этап этой грандиозной темы как можно ярче и реальней. Жека, например, то уносился куда-то в южную Америку на кастинг, то на остров, где непосредственно должны были развиваться события, то представлял себя в роли зрителя, сидящего перед телевизором с телефоном в руке, а иногда и самим участником этого шоу. Он одновременно был доволен доводами автора и в тоже время тщательно искал причины, из-за которых можно было усомниться в успехе этого мероприятия. Пока таких причин не находилось, кроме одной. Это все стоило огромных денег. Относительно огромных. Но это, как он сам говаривал, дело техники. Были у Жеки на этот счет кое-какие соображения.
Эта беседа была полезной и продуктивной для их обоих. Теперь, осуществив между собой, телефонный и визуальный контакт, они могли приступить к конкретным техническим и юридическим процедурам. Два, не знакомых, до сей поры человека, остались довольны знакомством друг с другом и, с нескрываемым удовольствием признавались в этом обстоятельстве. После встречи с Евгением Карманом, Александр отправился к Василию, у которого и пробыл до утра следующего дня. Жека же, оставшись в одиночестве, выкурил две сигареты подряд и стал думать не о самом шоу, а о том, как ему повезло, с этим неожиданным предложением.
* * *
У Сани не было четкого плана отъезда из столицы. Как обычно, возвращаясь, домой из Москвы, он направился к кассам дальнего следования, что бы купить билет на любой, первый, проходящий поезд, так как все, или почти все, поезда, отправляющиеся с Киевского вокзала, проходили через его родной Брянск. В кассах дальнего следования обнаружилось, что ближайший паровоз в его сторону, это Москва – Одесса, и только с купейными местами. До отправления оставалось около тридцати минут, и он, пребывая в приподнятом настроении, купив билет, не торопясь побрел к месту посадки. Обычно, когда ему приходилось уезжать из Москвы в светлое время суток, Александр приобретал плацкартный билет и после отправления поезда шел в вагон-ресторан, где проводил все время, пока поезд не прибывал до места назначения. В ресторане пил горькую, закусывал, слушал музыку, трындел с попутчиками (если такие находились), кайфовал от пейзажей, которые словно в документальном, многосерийном фильме, серия за серией сменяли друг друга. И так шесть часов подряд, пока поезд не прибывал до Брянска, а дальше не в счет, тут уже, как говорится, по месту. Все-таки, шесть часов в ресторане!? На этот раз ему достался купейный билет, да и особого желания, а точнее сказать, финансовой возможности идти в вагон-ресторан не было. «Может это и к лучшему.» - подумал он, хотя желание накатить по маленькой после общения с продюсером было, особенно после хлебосольного общения с Васей. За время посадки в его купе зашел всего лишь один пассажир, который, оставив свои вещи, снова, куда-то удалился. Вернулся он, только минут через пятнадцать. Сидя один, на своем месте Александр не мог решить, что ему делать: лечь и попробовать уснуть или уткнуться в газету с кроссвордом. Пока он пребывал в таких раздумьях, поезд медленно тронулся и уверенно стал набирать скорость, все дальше удаляясь от мегаполиса. Словно огромный, стальной дракон, выползший из пещеры он с металлическим скрипом, раскачиваясь на разъездах, устремился к другой пещере, возле моря, где тепло, а местные жители говорят на другом языке. За окном цивилизованную Москву сменил другой пейзаж. Было прикольно за этим наблюдать и поражаться быстрой смене обстановки. Буквально, через несколько минут вместо городских небоскребов, перед его глазами, как на огромной, виниловой пластинке прокручивалась совсем другая жизнь. Старые, деревянные, вросшие, в землю дома, с покосившейся, рубероидной крышей, поросшей, зеленым мхом, полуразваленные заборы, сделанные из деревянных штакетин, не струганных досок, железных прутьев, шифера и, даже из старого, отслужившего свой срок, ленточного транспортера, вызвали в его организме тяжелый вздох, а на лице глуповатую улыбку. «Это Русское раздолье. Это родина моя!» - произнес он вслух. Удивительно, что, почти на каждой такой, полуразваленной избе висела спутниковая тарелка, а то и две, что придавало этим домам, некий стеб, так как на многих тарелках виднелась эмблема символа России – триколлор. Размышления Александра на эту тему прервал его сосед по купе, вошедший с каким-то пакетом в руке, да еще и проводница, по хозяйски рассевшись рядом, стала разбираться с билетами и не навязчиво предлагать свой минимум услуг, тараторя на, согревающем душу, одесском колорите. После не долгого, но полезного общения, она удалилась. Оставшись одни, спутники стали знакомиться. Собеседник оказался военнослужащим, полковником, химиком. Правда, очень скромным, для полковника, как отметил Саня. «Что химик, что ботаник…» - про себя подумал Александр. У скромного полковника, в пакете оказалась пара бутылок пяти звездночного, грузинского коньяка и шоколадка. В ту же минуту Александру показалось, что этот, не высокого роста и интеллигентного вида гражданин, похожий на грибника, представившийся полковником, возможно, очень, даже не плохой человек. И, совсем не потому, что он обрадовался («маленькому гешефту», как говорят евреи, хотя и ему тоже) внезапно нарисовавшемуся коньяку, а просто Саня по своему не малому опыту знал, что если знакомство начинается с коньяка, значит перед ним, как правило, нормальный русский мужик, добросердечный и открытый на все двести пятьдесят процентов. И не важно, химик он или ботаник, полковник или прапорщик, главное, что Сане повезло с пассажиром. Эту деталь он мысленно отметил для себя, так как не редко были ситуации, когда приходилось испытывать дискомфорт от плачущих всю ночь детей, пьяных идиотов, новобранцев и гула целого цыганского табара. Тем более, ему так хотелось отвлечься от последних, суетных и нервозных дней…. . А тут подарок судьбы! Саня, еле сдерживая, нахлынувшие эмоции, стал поддерживать разговор. Полковника звали, Эдуард Романович, на брянщину он ехал по делам службы. Саня, не моргнув глазом, соврал ему, что тоже возвращается из служебной командировки, и даже чуть-чуть рассказал, что именно он в ней делал. Рассказывал он о своей последней, реальной командировке, потому что не хотел глумить голову, этому далекому, от его проблем человеку. Слово за слово между ними стал выстраиваться диалог. В течение первых минут разговора обнаружилось, что в купе нет стаканов. Саня расценил возникшую, немую паузу как команду вперед и с низкого старта рванул к проводнице. Вернулся он через минуту с двумя стаканами и четырьмя банками пива. У заботливой, разговорчивой, пятидесятилетней проводницы, с добрыми глазами, был полный спектр услуг, на счет выпить и закусить. Дальше разговор пошел под коньячок. Коньяк был изумительный! «Старый Кохети!». Своим давно забытым вкусом он напоминал прежние, советские времена. Разговор, как обычно перешел на сравнения: как было раньше, и как живется сейчас, сколько надо для счастья, и что это вообще такое? Эдуард Романович оказался интеллектуалом, эрудитом и философом. Говорили о многом, о крестьянском быте, урбанизации, миграции и мироустройстве, потом, как водится, дошли и до баб. Ну, в общем, наш мужик. О бабах ни какой пошлятины, все прилично. Поговорили, немного о его командировке. Оказалось, что он едет с инспекционной миссией, на завод по уничтожению химического оружия. Затем, полковник стал рассказывать, что уничтожение химического оружия максимально безопасно, и что местные жители зря поднимают кипишь, подогреваемые номенклатурными депутатами. Так же Эдуард Романович поведал, что на его веку, это не первый, такой завод. Саня с удовольствием слушал собеседника, который рассказывал ему о совершенно не знакомых вещах, иногда, что-то вставлял сам. Теперь время потекло, именно, с той скоростью, которая создает полную гармонию в хмельном, но уравновешенном, сытом и пока еще, мыслящем организме, даже не много быстрее, чем хотелось бы. Его мозги приняли удобную позу в черепной коробке, а говорить было все равно о чем. «Однако, мы не плохо сидим.» - произнес Александр, намекая на выпитую, на три четверти бутылку коньяка, две банки пива, и съеденную наполовину шоколадку. – «Такое только в России можно увидеть.» - продолжал он. «Неправда.» - невозмутимо отозвался полковник. – «И вы об этом знаете, такое можно увидеть много где. Пить или не пить? Вот в чем вопрос!» - словно артист на сцене, закончил он. Александр, молча, согласился с ним, качая головой и пристально вглядываясь в его глаза. В очередной раз он убедился, что перед ним был уникум. «Все одинаковы, при том, что все разные.» - не торопясь продолжал он. – «Парадокс! И дело не в коньяке с пивом, даже, вообще не в спиртном, это всего лишь заблуждение, все дело в проявлении характера, силы воли, чего-то мистического, если хотите. А характер и воля, как мы знаем, поддаются тренировкам. Просто смотрите глубже на ситуацию, на человека, человека разумного. Или нет? – тут Эдуард Романович сделал не большую паузу, глядя в даль, через окно. - Все сложно, хотя всегда есть свобода выбора». От этих, на первый взгляд, не связанных между собой слов, у Сани лоб покрылся испариной, а так же поперечными морщинами между глаз и продольными на лбу. Полковник замолчал. Сане показалось, что он тоже не хотел морочить ему голову своими тараканами. Но, тем не менее, спиртное ударяло по мозгам, а пиво по мочевому пузырю. Они оба вышли из своего купе и разошлись в уборную по разным сторонам вагона. Освободившись от лишней жидкости в организме, собеседники вновь продолжили трапезу с разговорами на разные темы. «Вы верите в Бога, Эдуард Романович?» - неожиданно спросил Александр, ожидая долгого и пространного ответа от собеседника. «Конечно, да.» - быстро ответил тот. –«Было бы глупо отрицать очевидные вещи». На какое-то время в купе повисла тишина. Паузу нарушил Александр: - «Странно… . Вы ведь образованный человек, знакомы с законами природы, физики, химии. Неужели вы думаете…» - Саня не докончил фразу. «Именно так я и думаю. Физика – физикой, Бог – Богом. Одно другому не мешает и не противоречит. Это здесь на земле люди понавыдумывали себе миллион божеств и живут по принципу: кто сильнее – тот и Бог. В масштабах космоса эти понятия растворяются в бесконечном множестве всего сущего, о котором мы с вами совсем немного знаем, а все остальное нам не известно и не будет известно никогда. Что бы вам было проще меня понять, обзовите физические законы божьими и все станет на свои места. Представьте себе, что наука, это и есть Бог, получается, что изучая науку, мы познаем Бога.» - после этих слов он налил в стаканы очередную порцию коньяка. «Жаль.» - протянул Саня и задумался, пытаясь представить, что он вообще знает о мироздании, а о чем догадывается. «Ничего не жаль.» - отозвался полковник, беря стакан в руку, одновременно подмигивая Александру. – «Иначе не было бы ни какого смысла в нашем с вами существовании. Вы так не думаете?». Саня молчал. Ему не хотелось развивать эту бесконечную тему без начала и конца, в которой он как маленький винтик, находящийся на краю корпуса большого и сложного механизма, пытается объяснить работу его в целом. «Бляха-муха. Сам спросил о Боге, а теперь в отказ пошел.» - подумал Саня и стал прикидывать на какую тему можно перевести их разговор. А что бы заполнить паузу, стал открывать банку с пивом и предлагать Эдуарду Романовичу. Через мгновение он перевел беседу в другое русло:
- Я сценарий написал. Сценарий реалити шоу. Это мое хобби, так сказать… . – заплетающимся языком промолвил Александр.
- Ого!? Интересно! Поведайте о своем хобби. Мне чрезвычайно интересно послушать. – живо откликнулся полковник.
Саня глубоко вздохнул, подвигал уголками губ, уперся взглядом в собеседника и тихо, путано, как-то по-дурацки стал рассказывать историю своего сценария:
- Вы знаете, Эдуард Романович… думал я, думал…, мы…, они…, что…, по чем…, короче, смысл вот в чем.
- Да, в чем смысл? – одновременно улыбаясь и поднимая вопросительно брови, спросил полковник.
- Да, все просто. – Саня в очередной раз глубоко вздохнул и скороговоркой выпалил. – Надо собрать на острове десять разносторонних людей, которые бы говорили только на своем родном языке, и понимали только свой родной язык, заставить их жить по определенным правилам в течение тридцати дней, а в конце, миллион победителю. Вот…. – и пристально уставился полковнику в глаза, думая при этом сам про себя, какой же он все-таки идиот.
- Прекрасно! Прекрасно! Идея великолепная. Давай сходим еще раз отольем, а потом, если не сложно, ты мне расскажешь об этом подробнее.
После этих слов собеседники молча, слегка покачиваясь, толи от движения поезда, толи от спиртного, которое уже сделала свое дело (хотя скорее всего от того и от другого) направились как сговорившись в разные стороны вагона. Удачно пройдя, процедуру сброса отработанных веществ на шпалы, как на огромную кухонную терку, собеседники вновь собрались в своем купе, и разговор продолжился.
- Так, сценарий, говоришь? – начал полковник.
- Да. Homo sapiens, называется. – ответил Саня.
- Homo sapiens. – задумчиво протянул Эдуард Романович. – А почему, именно, homo sapiens?
- Идея такая. – ответил Александр и немного задумался, прикидывая как лучше объяснить ему ход своих мыслей. – Видите ли. – начал он. – Меня всегда интересовал вопрос: почему, мы, люди разумные, делаем не разумные поступки, принимаем не адекватные решения, ведем себя не по человечески? Почему? – и опять задумался.
- Почему? – прервав, повисшую паузу, спросил полковник.
- Да потому, что мы ни какой не хомо сапиенс, не хомо сапиенс. – возбужденно и пьяно стал объяснять Александр. – Мы, хомо хитриус. Хомо хитриусы мы. И вот, что бы каждый мог для себя решить окончательно эту дилему, я и хочу создать условия, при которых станет ясно, кто есть кто. Пусть теле зритель даст окончательный вердикт. И если этот вердикт будет в пользу хомо хитриуса, значит термин хомо сапиенс к нам не имеет ни какого отношения, все обман. Только кого мы обманываем? – Саня на ходу приложился к банке с пивом, залпом осушил половину и продолжил. – Тогда мы просто хомо глупиусы или хомо дурикусы, это как вам будет угодно. Вот.
- Хомо дурикусы. – как-то задумчиво протянул его собеседник.
- Вы не согласны со мной? Или что? – не убавляя своего темперамента, поинтересовался он.
- Да, как тебе сказать?
- Скажите, как думаете.
- Эээээ…. . – начал полковник. – Если говорить в масштабах всего человечества и…, и одним словом, то мы, пожалуй, засранцы.
- Засранцы? – хмуря брови, переспросил Саня.
- Засранцы. – подтвердил он. – Это я тебе, как профессиональный химик говорю.
- Не понял. При чем тут… .
- Ну, ты же просил одним словом. Так, вот. Если отбросить все эпитеты, применимые к человечеству (хорошие и плохие), а оставить один из наиболее значимых, заметных, ощутимых и подходящих, то так и получается. Короче говоря, углеводороды, пластмассы, бла, бла, бла… , отходы производства и прочие отходы жизнедеятельности нашего, разумного общества на несколько порядков опережают их утилизацию. И, что получается?
- Что получается? – как-то, автоматически произнес Александр.
- Получается, что мы засранцы. – по слогам произнес Эдуард Романович. – И, это, увы, не смешно. Рано или поздно мы засрем всю планету.
Очередная пауза затянулась дольше обычного, каждый думал о своем. Саня, к примеру, думал о том, что как красиво он, буквально недавно говорил на эту тему с Жекой, и еще много раз, когда приходилось дискуссировать по поводу своего шедевра. А тут, и впрямь, как хомо дурикус стал на повышенных тонах изъясняться с этим замечательным человеком. «Коньяк и пиво, вот причина этого дерьма.» - подумал он и опять потянулся за банкой. Собеседник же его, рассуждал о том, как и почему Александру пришла такая мысль в голову, да еще так волнует его? Еще он думал, что не все потеряно для страны, если такие мысли посещают и бередят голову простых парней из народа. Они еще долги сидели, молча, попивая пиво с «пластмассовой рыбой», заботливо принесенной проводницей, внимательно вглядываясь друг другу в глаза.
* * *
Задумчивый взгляд, задаваемые невпопад вопросы, частые смены настроения, эти и другие признаки в Жекином поведении, говорили лишь об одном, что скоро, как это бывало, миру откроется очередная, стоящая на грани безумия идея по воплощению очередного, гениального проекта на голубом экране ТВ. Члены команды Евгения еще не забыли, чего только стоил тот проект реалити шоу с подводными лодками? Его Жека придумал сам, и когда всем стало понятно, что, мягко говоря, тема сырая, он какое-то время не мог признать свое полное фиаско. Сотрудники компании уже изучили повадки своего босса и со дня на день ожидали от него посвящения в эту, пока еще, тайну. И такой момент настал. После месяца мытарств, в конце рабочего дня, Жека попросил всех коллег по студии, придти завтра к десяти ноль-ноль для ознакомления и обсуждения нового теле проекта. По тому, как он это сделал, всем стало понятно, что у студии возможно и впрямь наклюнулось что-то серьезное. Обычно он никогда не собирал своих сотрудников через секретаря. Все происходило как-то само собой. Работа в продюсерской студии напоминала вольные посещения лекций в институте. Просто у каждого были свои обязанности, а специфика обустройства какого-нибудь нового, значимого мероприятия, звукозапись и еще чего, приходились на разное время суток, от раннего утра до… раннего утра. А тут, через секретаря, отложить дела, (дел в этот период особо ни каких не было) стопроцентная явка, в десять ноль - ноль. Все были заинтригованы столь долгим молчанием босса, видели, что происходит какая-то необычная движуха в кабинете у начальника и сами ждали с нетерпением какой-нибудь большой, грандиозной и интересной работы. Все таки на студии у Жеки работали, хоть не очень известные мастера звука и кинокамеры, но все же крутые профессионалы своего дела, без серебряники, не искушенные деньгами и славой молодые люди. И, при этом с большими амбициями и прожектами. Ситуация в конторе была такой, что Евгений Карман был единственным учредителем и руководителем продюсерской компании «Золотой ключик», так сказать полным хозяином, но в коллективе это вспоминалось лишь тогда, когда приходил момент получать денежное вознаграждение. Все же остальное время сотрудничества напоминало работу одного дружного, спаянного, молодого коллектива креативных мальчиков и девочек. По характеру Жека был добродушным, веселым и энергичным парнем, иногда впадавшим в ипохондрию, умным и амбициозным, периодами трудоголиком. Деньги, пусть и не очень большие, по московским меркам зарабатывать получалось. Но на эти деньги можно было лишь просто существовать в Москве и содержать контору, а что бы замутить серьезный проект, нужны были спонсоры-инвесторы. Вообще, если говорить о продюсерской деятельности все не так просто и смотря, что продюсировать. Это не на заводе – от сих, до сих. Тут сплошной экшн, риск, фантазия, развитие и кульминация. Ха-ха! Короче, все знают кто такой и что такое продюсер. Если коротко – это тот человек, который из простых вещей, событий, людей (никому до этого не примечательных) делает грандиозный фурор или открывает новую звезду. Есть нюансы, с этим тут не поспоришь (имеются в виду, так называемые, поющие трусы и проч.). А в какой профессии их нет? В любом случае человеков много, а первых мест мало, но все надеются, что именно этот проект принесет деньги, славу и беспрецедентный карт-бланш на телевидении. Кроме праздных разговоров о местах, искусстве, амбициях есть еще ежедневный труд, нервы и терпение. К этому можно добавить еще целую кучу качеств, которые необходимы в продюсерской деятельности, и одно из них, это быть убедительным. А чтобы убеждать других на все сто, надо и самому четко знать и верить в то, в чем ты кого-то убеждаешь. На данный момент Жека твердо был убежден и верил, что проект homo sapiens, это его тема, и что она ему по зубам. С таким настроением и дьявольским блеском в глазах, сам весь как на пружинах он предстал в этот день своим коллегам по цеху.
На собрание пришли все как один, а всего в студии работало девять человек, с Жекой, в том числе. Два аранжировщика, звукорежиссер с помощником, два технаря, арт-директор, секретарь и, собственно, сам патрон. Это по штатному расписанию предприятия они так назывались. А по жизни им всем приходилось выполнять кучу дополнительной работы. Это организация мероприятий на местах, прослушка юных дарований в качестве жюри и прочие рабочие моменты, у которых даже нет названия. Некоторых специалистов Жека привлекал со стороны, на время, начиная от бухгалтера с юристом и заканчивая уборщицей с крановщиком подъемного крана при возведении сцены, когда приходилось работать под открытым небом.
Когда в кабинете все друг с другом перездоровались, обменялись свежими новостями и заняли свои места за столом переговоров, Жека попросил предельно внимательно его выслушать, что бы затем начать обсуждение и отвечать на некоторые непонятные вопросы по ходу ознакомления с новым проектом.
- И так! – потерев ладошкой об ладошку, начал он. – Нам с вами предстоит участие в крупномасштабном проекте под названием homo sapiens . – и после короткой паузы, набрав воздуха полную грудь, продолжил. - Этот проект не копия и не проекция какого-то другого проекта на новый лад или под другим соусом. Это совершенно новый материал, который нам предстоит превратить в грандиозное шоу, начиная с нуля, доведя его до логического завершения. Скажу сразу, его ни как не представляется осуществить собственными силами и средствами, которые мы имеем. Соответственно будем привлекать и средства, и специалистов со стороны. По поводу средств я уже побеспокоился, а со всем остальным прошу не торопясь, все внимательно обдумать, переварить в своих мозгах и представить свои предложения до конца текущей недели. Конкретно, мы таким же составом соберемся в пятницу, в семнадцать ноль-ноль и поговорим более, предметно. А пока прочтите вот это. - Жека взял со стола стопку сшитых листов бумаги и раздал каждому по экземпляру. - Это сценарий. Сначала прочтите его. Он и будет основой нашего нового проекта. Первые мысли по поводу прочитанного, можно выражать сразу после ознакомления. – тут он улыбнулся первый раз за утро, правда улыбка, как всем показалась, была не естественной.
Это надо было видеть со стороны! Читая листки, которые раздал Жека, коллеги эмоционально разбрелись в разные стороны, кто фыркал, кто смеялся. Силицкий сидел, молча, нахмурив брови, и после каждой прочитанной страницы громко покашливал, приступая к прочтению следующей.
- А можно вопрос? – первым нарушил тишину Вован (который Сурков) и, не дождавшись ответа, продолжил. – Нельзя ли самому участвовать в шоу, в качестве игрока? Я кроме русского языка, ни какого другого не знаю и лимон долларов мне не помешает.
Его вопрос немного разрядил серьезную обстановку в кабинете у босса. К этому времени сценарий прочитали почти все и в кабинете начался спонтанный галдеж. В этот момент патрону кто-то позвонил и он, что бы поговорить спокойно удалился из кабинета в студию.
«Какая хрень, в самом деле! Кому это интересно понравится смотреть и слушать мычание этого хора мальчиков? Это же надо прийти такое в голову! По моему, так это бред какой-то, а не шоу.» - эмоционально и темпераментно выразил свое мнение Вован младший. – «Это тоже самое, что и «последний герой», только в немом исполнении.»
Его коллеги на эти реплики отреагировали дружным молчанием. У каждого присутствующего, по всей вероятности, на этот счет было свое мнение. Правда, тишина в комнате продлилась не долго. Первой стала что-то бормотать Лидия, а затем и все остальные защебетали наперебой. Говорили о том, что никакого молчания вовсе не будет, потому что, как раз наоборот, все герои будут стараться разговаривать, ведь на острове они постоянно находятся под пристальным оком кинокамер, что молчать, мычать и бездействовать не в их интересах, так как на кону большие деньги, и что зритель помимо их, хоть и бессвязных диалогов, будет слышать и общаться с диджеями программы, в прямом эфире. Спорили долго, громко, то восторгаясь авторским решением этого детища, то замолкали, заходя в тупик на каком-нибудь из этапов сценария. Приходилось опять заглядывать в текст, что бы прояснить ту или иную непонятную ситуацию.
Прошло около часа времени, которое пролетело в жарких спорах и в не долгих, молчаливых паузах.
- Ну, хватит. Пора пить чай. – среди тишины раздался призыв Лидии. Все, как по команде оторвались, кто от чтения сценария, а кто от мыслей, унесших их далеко-далеко в океан, на дикий, тропический, необитаемый остров, под палящее солнце и ласковый прибой. По очереди, закуривая, они снова возвращались к обсуждению новой темы, только теперь было видно, что интересовать она их стала гораздо больше, чем в начале ознакомления со сценарием. Говорили так же громко, эмоционально, но уже весело и по существу. Силицкий, например, предложил мультяшный, рекламный ролик, в котором бы Шрек объяснял тупому ослу суть игры homo sapiens. Сурок (Сурков – Вован старший) придумал одеть героев в одну джинсовую, подходящую к тропикам униформу и пронумеровать. В общем, зацепило всех, и у каждого была своя маленькая ремарочка по тому или иному эпизоду в сценарии.
- Друзья, мои! Коллеги! – громко и пафосно на ходу произнес, ворвавшийся как вихрь в кабинет Евгений. – Я вижу, что homo sapiens не оставил никого равнодушным и что у каждого из вас есть свое мнение и видение на сей счет. Прошу вас, дорогие мои, еще раз, а может быть и не раз, подумать, переосмыслить, перечитать и высказать свое мнение по поводу предстоящей работы. – он уселся в свое кресло и продолжил. – Повторяю, я беру на себя, все договоренности по финансированию данного проекта. С нашей стороны надо четко определить поэтапный план действий, от начала и до конца. Роли распределим чуть позже, а пока я кратко объясню, какие направления надо будет развивать в процессе подготовки и по ходу самого теле шоу. И так: - Первое - это реклама. Она, родная, самая важная и ответственная часть нашей программы, как наша, так и наших партнеров. Реклама должна мелькать везде: на экранах телевизоров, на улице, в печатных изданиях и интернете. Она должна не просто навязчиво мелькать, а вовлекать в обсуждение простого обывателя. Хуже не будет, даже наоборот, обсуждение не толь не помешает дальнейшему развитию событию, но и подогреет интерес к началу трансляции. Второе – кастинг, который будет проводиться, как вы понимаете, не только в России. Забегая вперед, еще раз повторяю всем вам, что своими силами мы не справимся, будем привлекать народ, профессионалов со стороны. Порядок и суть отбора участников определим позже. Третье – технические решения. От этого зависит качественная подача теле игры на экраны ти-ви. Сюда входит практически все, съемки во время отбора участников, техническое обустройство съемочной площадки и так далее. Четвертое – прошу помнить о том, что масштаб этого проекта очень велик. От того, как мы его отработаем, зависят наши гонорары и дальнейшая перспектива в целом нашей компании. И, все это, должно красиво укладываться в договора, которые будут иметь такую юридическую силу, которая нас вознесет на вершину славы и защитит, в случае не предвиденных обстоятельств. Я знаю, что нам это по плечу. – тут Жека сделал паузу и пристально посмотрел на своих коллег, которые, в этот момент внимательно следили за каждым сказанным словом своего босса. Никогда друзья не видели его таким, одновременно возбужденным и сосредоточенным. Жеку же, в свою очередь удивило то, что коллеги впервые, как-то, по особенному, прониклись к его словам и там, где обычно должны были звучать шутки, царило внимание и абсолютная тишина. «Пожалуй, на сегодня достаточно» - промелькнуло в его продюсерской голове. Ему, вдруг припомнились свои ощущения, когда он впервые с Василием прочел текст сценария, а потом еще неделю не мог до конца определиться с тем, что айс это или не айс?
Коллеги разошлись, а он еще с полчаса сидел в прокуренном кабинете, в раздумьях по поводу, поводу…. . «Стоп! О чем это я?» - Жека ловил себя на мысли, что не может не на чем сконцентрировать свое внимание. Его глаза бегали по кабинету, оглядывая знакомые предметы, составляющие интерьер комнаты, выглядывали в окно, пальцы рук беспрерывно вертели зажигалку, он то и дело прикуривал новую сигарету, не давая до конца проветриться помещению. Неожиданно он подумал о дорогом ему человеке. О странных и необычных между ними отношениях. «Анжела, вот я о чем! Давненько, давненько я с ней не пересекался.» - вслух произнес он. Наконец-то Жекины мозги хоть на чем-то сосредоточились. Он стал думать о женщине, с которой был знаком около восьми лет. Она не была его единственной подругой, чего он, кстати, и не скрывал от нее. «Сволочь! Негодяй!» - о себе в этот момент подумал он. У Анжелы с Жекой было три года разницы, со знаком плюс в ее сторону, но если кто этого не знал, то вряд ли бы догадался. Выглядела она всегда великолепно, молодо и свежо не по годам. И дело не в пластических операциях и не в чем-то другом, что позволяло ей, искусственно маскировать свой возраст. Наверное, все дело было в ее наследственности и характере. Да, да, именно в характере, покладистом и рассудительном нраве, тонком юморе, от чего она казалась всегда спокойной, уравновешенной и в хорошем настроении. Иногда Жека ощущал себя перед ней школьником, и не просто школьником, а нашкодившим школьником. «И что она во мне нашла?» - с мягкой полуулыбкой и нежным, вдруг нахлынувшим чувством подумал он. Мысли о ней всецело поглотили его. Он вспомнил, как первый раз увидел Анжелу, и как в этот же вечер покорил ее своим темпераментом. Анжела была умной, уравновешенной, самодостаточной женщиной и, как говорят, обладала не женскими мозгами. Еще бы! За ее плечами было университетское образование (физико-математический факультет), получив которое, она продолжила заниматься научной деятельностью, и на момент знакомства с Евгением преподавала в том же вузе. Ну, прямо, Софья Ковалевская! Первую встречу с ней он запомнил на всю жизнь, хоть и был прилично накачен спиртным. Это случилось в ресторане. Две не знакомые компании (одна из которых коллектив «Золотого ключика»), в разных залах отмечали годовщины рождения своих сотрудников, пересекаясь друг с другом на танц поле и возле барной стойки. В то время в ресторанах разрешалось курить. Дым висел коромыслом. И было не понятно, табачный это дым или последствия спецэффекта. Он заметил ее, сидящую, за праздничным столом. Она сидела одна и грациозно, как в старых фильмах это делала Марлен Дитрих, курила сигарету. Какая-то сила, скорее всего энергия, выпитого спиртного, не раздумывая, заставила его подняться и пойти прямо к цели, при этом, не на секунду, не отводя от нее взгляда. В этот момент, он был похож на варана, подбирающегося к своей жертве. Жека еще не знал, о чем он будет говорить с ней, и как начнет знакомство. В голове у него вертелась лишь одна мысль: - «Так ли она красива вблизи, как показалась ему издали?». Странный случай, Анжела с близкого расстояния поразила Жеку еще больше. Она была нежна, стройна, утонченна, с белоснежными (скорее всего, крашеными) волосами, которые сексуально ложились на ее открытые плечи. И, глаза! Глаза! Умные. Взгляд, без всякой кичливости, который с математической точностью, в доли секунды определил кто такой Жека и что ему надо. Она не стала отворачиваться от не знакомого, далеко не трезвого человека (все-таки не в лесу встретились), а даже напротив, слегка приподнятой бровью спросила его, что тот желает от нее услышать или напротив, хочет ей сказать? При этом, ее лицо было как у кошки, которая снисходительно смотрела, будто на случайно столкнувшуюся с ней маленькую и глупую мышку.
- Вы, позволите? – максимально членораздельно, и одновременно присаживаясь, поинтересовался Жека.
- Если вы про присесть, так вы себе уже это позволили. – мягко произнесла она.
Ваах! Это был голос богини! Жека максимально собрался, пристально сфокусировал свой взгляд на ее груди и медленно произнес:
- Вы, знаете… . – воцарилась пауза.
- А вы не торопитесь. Вас никто, никуда не гонит. Если еще ничего не придумали, то посидите, подумайте. Все лучше, чем глупости всякие, стандартные говорить. – таким же мягким и уверенным голосом произнесла она.
В другом случае такое заявление могло бы, не заметно для окружающих, обидеть Жеку, но не в этот раз. Его чакры были полностью открыты, связь с космосом состоялась. Была, та самая, минута, когда мысли текли мощным потоком и выливались наружу без предварительной цензуры. Ему ни чего не надо было придумывать, он просто подбирал слова. И после, едва уловимой ухмылки, с максимально трезвым лицом, продолжил:
- Знаете, почему я здесь?
Она слегка прищурилась.
- Потому что Вы, черная дыра! – выпалил он.
- О, Боже! – все так же мягко, но уже с не большим напряжением воскликнула она.
- Не, не, не, не, не…. . – быстро оправдываясь, как в кино, булгаковский герой высказывался о своем душевном состоянии, произнес Жека. – Черная дыра, это…, в глобальном смысле…, та, которая притягивает к себе все вокруг, ну, которая полностью поглощает и контролирует тебя, а при ближайшем рассмотрении, оказывается от нее исходит, колоссальный поток энергии…. . – Жека скорчил гримасу, которая дала понять, что этот поток не поддается подсчету и продолжил. – Ученые всего мира бьются за то, что бы увидеть ее, восторгаются и ломают свои головы, что бы воссоздать или хотя бы представить себе, какая она… . Это уникальное чудо природы, обладающее еще не изученными возможностями, таинственное и манящее… , потому то я и не позволил себе сравнить вас с каким-нибудь банальным бриллиантом или того лучше…, ээ… .
- Анжела. – спокойно произнесла она и протянула ему через стол свою руку.
- Женя. – выпалил он, прикасаясь к ее нежным и ухоженным пальчикам. – Предлагаю на брудершафт….
- Может сразу в постель? – лукаво и доверительно спросила она.
- Нет, я так не могу. Вам, черным дырам позволительно все, а….. – он попытался отшутиться, но не успел закончить.
- Ну ладно вам. Шучу. Вы мне нравитесь, Евгений. Просто я не одна. Оставьте мне свой телефон, я вам обязательно позвоню, как-нибудь.
Жека полез за визиткой, думая о том, что с «черной дырой» он не ошибся, он полностью был в ее власти. На этом их первая короткая встреча закончилась. Жека откланялся и пошел к себе за стол и, пробыв там совсем немного времени, по-английски удалился. Его мысли были полностью захвачены «черной дырой». Добираясь до дома в такси, он всю дорогу загадочно улыбался, что-то мурлыча себе под нос.
И вот теперь, он, вдруг, вспомнил об этом случае и подумал, как ему хочется, прямо сейчас позвонить ей, договориться о встрече… . Нет… . Прямо сейчас встретиться, посидеть, выпить, поговорить, затмить сексом бурные события последних дней. Или совершить те же действия, только в другой последовательности. А потом лежать с ней в одной кровати, прижавшись и утонув в незабываемом аромате ее тела, прислушиваясь к ее многозначительному молчанию. «Ну, все, звоню.» - молнией пролетело у него в голове. Жека набрал знакомый номер. Трубка в ответ после небольшой паузы ответила, что дико извиняется, но в данный момент ничего другого предложить не может, кроме как подождать и перезвонить в следующий раз. После такого ответа, лицо Евгения превратилось мордашку обманутого щенка. Скорее всего, в данный момент, Анжела была занята более приземленными делами. А его, внезапный порыв, превращенный в телепатический сигнал, не дошел до нее.
* * *
Когда впервые в Жекиных мозгах созрела мысль о реальной возможности превратить сценарий в живой проект, то он сразу же подумал о его финансировании. В его голове быстро промелькнули все толстосумы, более или менее реальные, которых бы могла бы заинтересовать возможность успешного вложения денег. И первый из денежных мешков, кто стоял в этой очереди был Вениамин Михайлович Бриг, современник их дружного, босоного детства, и сосед по родительской квартире.
Веня Бриг был уроженцем Москвы, пятидесятилетним, крученым евреем, с необычайно огромным жизненным багажом и опытом работы, как на родине, так и по всему миру. Со стороны он выглядел как джентельмен невысокого роста, с маленьким, пивным животиком и цепким взглядом. По характеру представлял собой, если можно так сказать, уравновешенного халерика, все делал быстро, с огоньком, но без истерик и лишних метаний. На вид Бриг выглядел младше своих лет, не смотря на то, что на голове у него имелась шикарная залысина, а тот бордюр, который остался от некогда шикарных, черных и густых волос, изрядно побелел от седины. Вене не нравилась прическа – а-ля Владимир Ильич, по этой причине его голова всегда была выстрижена под машинку. Не смотря на то, что фигура Вениамина была далека от идеальной или той, что называется спортивной, его человеческий, мужской образ напоминал небольшой артиллерийский снаряд с большим, внутренним потенциалом, готовый взорваться в любую минуту. Ведь бывает же так, что есть у человека и рост метр девяносто, и вес соответствующий, и пальцы длинные, а если у него при этом невзрачная походка, а в глазах поволока из равнодушного тумана, то он сразу же из атлета превращается в долговязого увальня. Вот так было и у Вени, только все наоборот, живой, яркий, высокоскоростной метеорит. Живость и подвижность Вениамина заставляли окружающих забывать о его не стандартной фигуре, а вернее не замечать ее. Всем, кто с ним общался, казалось, что он выше их, сильнее и краше. После школы Вениамин поступил в МГУ и закончил три курса, а после армии доучиваться не стал. По поводу своего образования он всегда шутил, что имеет не законченное гинекологическое, чем приводил в восторг мужчин и в смущение женщин. В свое время он учился на юридическом факультете и достаточно успешно. Причины, которые заставили его покинуть стены этого учебного заведения, Жеке были неизвестны. Первые, серьезные бабки им были подняты на контрабанде товаров народного потребления в Россию еще в девяностые. В данный момент постоянно проживал в Лондоне, владел несколькими фирмами, занимающимися поставкой тех же товаров народного потребления в Россию, но уже легально. Не однократно вкладывал деньги в медийные проекты, финансировал раскрутку молодых звезд российской и зарубежной эстрады. Особенно ему по нраву были российские проекты, так как деньги, которые двигались в одну и другую стороны были не подконтрольны налоговым органам, как правило, это был черный налик. Его бурная жизнь в бизнесе научила Вениамина всем премудростям финансовых махинаций и ухода от зоркого ока фискальных служб. Теперь он уже мыслил масштабно и мог играть на мировом рынке, учитывая тонкости законов и налоговые преференции в разных странах. По большому счету, Веня давно мог ничего не делать, лежать на боку и жить припеваючи. Но азарт, риск, возможность быть в теме и на виду как деятельный бизнесмен, не давали его живому характеру покоя. Да, и не из тех он был, кому нужен покой. Веня родился на пять лет раньше Кармана. Когда-то, проживая в Москве, их родители дружили. Жека с Вениамином не были близкими друзьями, но относились друг к другу уважительно, иногда по каким-то вопросам, даже перезванивались. И когда Жека решился на осуществление проекта homo sapiens, то его подсознание сразу же нарисовало ему образ Вениамина Брига. В свое время его знали в Москве, как великого авантюриста, фальсификатора, мошенника и человека, который уникальным образом видел изнаночную сторону любой экономической схемы. При этом у Вени были свои правила и принципы. Бриг никогда не играл в свои игры с неимущими, другими словами, костыль у нищего не отнимал, не ввязывался в сделки с оружием и наркотиками, не занимался кидаловом, что было очень распространено в девяностые. Он говорил так: - «Оглянитесь вокруг, почитайте законодательство и руководящие документы министерств и ведомств, умножьте все это на неразбериху и масштабы нашей необъятной страны, прибавьте к этому свои связи, свою смелость, решительность и вы, при условии, если не будете жадными, можете иметь все, что вам захочется, и вам за это ничего не будет». Ему таки удалось, не влезая в откровенно криминальные дела намыть деньжат, объявить себя законопослушным предпринимателем, что бы в дальнейшем заниматься легальным бизнесом. Веня с детства был талантливым мальчиком, практически во всем. За чтобы он не брался, у него всегда, все получалось хорошо. Ну, в общем «светлая голова», как говорят. Другое дело, что его интересовало абсолютно все. И интерес ко всему этому, был одинаково одержимый. Но что-то превращалось в работу, а что-то в хобби. Когда хобби начинало приносить больший доход, чем работа, эти определения менялись местами, и все шло дальше своим чередом. Рос и воспитывался Вениамин в интеллигентной, московской семье. Воспитанием единственного отпрыска в семье занимались по не многу все, пока были живы, дедушки, бабушки и мама с папой. Его предки, с большим жизненным опытом, местами печальным жизненным опытом, передали ему свои знания и взгляды на жизнь во всех ее проявлениях. Веня с малых лет знал, чем отличается физический труд от интеллектуального, мог смотреть, слушать и говорить об искусстве, умел выслушивать других, но при этом всегда имел свое, особое мнение, иногда влюблялся, старался не врать, а так же был не из робкого десятка. Он хорошо помнил слова деда по маминой линии, который говорил ему, что бы тот ценил каждую прожитую минуту, и тогда Веня сможет прожить не одну, а две, а то и три жизни. Когда Вениамин был маленьким, то эти слова ему казались пустым звоном, а когда вырос, то стал подсчитывать, сколько жизней, все-таки прошли мимо него, и теперь пытался не упустить не одной. Увидеть его сидящим перед телевизором было просто невозможно, а тем более лежащим на диване. И, вообще телик для него был не средством для развлечения, а гаджетом, подающим информацию аналитического характера. Литературу он читал, исключительно в перелетах и переездах, даже в театры старался ходить с деловыми партнерами или многочисленными любовницами. За всю, свою жизнь Веня был женат единожды. Но жена, не выдержав такого образа жизни, развелась с ним. От него у нее остался ребенок, дочка. Не смотря, на разрыв, они продолжали общаться, и Веня всячески помогал им деньгами, связями и прочими, своими возможностями.
* * *
- Але. Как дела? Очередной, грандиозный проект? – голос в трубке заставил Жеку улыбнуться, и в то же мгновение, по его телу прошла мягкая, теплая, электрическая волна. Звонок застал его, когда он мучительно проводил время в дорожной пробке.
- Ты как Ванга, читаешь мысли на расстоянии. Или слухи дошли уже и до тебя? – Жека продолжил разговор, как и Анжела, не здороваясь.
- Ни чего не могу сказать по поводу слухов, а вот то, что ты не объявляешься уже больше месяца, кое о чем говорит. Ведь не женился же ты, на самом деле?
- А, вдруг? – не отдавая отчет своим словам, произнес он.
- Все-таки я знаю тебя лучше, чем ты сам. - и после не большой паузы добавила. - Соскучился? – в ее словах и интонации была такая непосредственность, которая заставляла Жеку умиляться, удивляться и, как ни странно, непонятно к кому, ревновать. Потом их разговор стал напоминать упражнение друг с другом в остроумии, при этом оба знали наверняка, что сегодняшний вечер, ночь и грядущий день, они проведут вместе.
На часах было, уже за пол ночь. Квартира Анжелы, как всегда, напоминала художественную мастерскую. Возможно по той причине, что жизненная концепция, которой она придерживалась, тесно пересекалась с ее любимой теорией хаоса. При этом в квартире не было, как это принято называть, бардака. Просто, несведущему человеку, могло показаться, что здесь проживает не один человек, а несколько, притом, с разными, эстетическими вкусами и жизненными привычками. Жека лежал с ней в одной постели, упершись глазами в потолок, впервые полностью расслабленный за последнее время и думал о том, что Анжела…, именно Анжела является его «половиной», его совестью, лакмусовой бумагой его поступков. Ему никогда не надо было ей что-то разъяснять, убеждать и разжевывать. Буд-то его и ее мозг работал как одно целое. От таких мыслей Жекино лицо растянулось в смешной и довольной улыбке.
- Ну, давай, колись. Что там у тебя? – нежно, почти шепотом спросила она.
- Не знаю, с чего начать. – после не большой паузы ответил Жека.
- Начни с конца, от противного, как говорят математики. – сразу же подсказала она.
- Прикольно. С конца. – глубоко вздыхая, произнес он, и переворачиваясь к ней лицом, наигранно продолжил. – Конец такой. Я богат, популярен. Устоять перед такой действительностью ты не в состоянии, мы женимся и уезжаем жить на собственный остров в океане. – Жека сделал паузу. Анжела так же, лежала, молча, прикрыв глаза, и как показалась Жеке, сдерживала себя от смеха. Его это ни сколько не затронуло, и он продолжил.
- И все это счастье, с тобой, с островом, с популярностью и не сметным богатством, принесет телевизионный проект, который я и моя команда осуществим в ближайшее время. – Жеке пришлось опять взять паузу, так как мыслить задом на перед было не совсем просто. – Спонсоры, продюсеры, прокатчики, авторы, участники теле шоу и прочие примазашиеся, получают дивиденты от прибыли. Все довольны, все смеются. – Жека опять замолчал. Анжела тоже молчала, зная, что ее друг не идиот, и с терпением, присущим дикому животному на охоте ждала продолжения. Жека с серьезным лицом стал продолжать. - По задумке автора в технологический процесс проекта затягиваются все континенты земного шара, точнее, в его участие, телевизионные каналы во всех уголках планеты. Приблизительно, дело обстоит, как с трансляцией чемпионата мира по футболу. - Жекина речь была не совсем связана, но молчание Анжелы не давало ему второго дубля, и он как мог, старался яснее выразить свои мысли. – Так вот…, эти…, каналы…, не смогут отказать в трансляции этого шоу, так как рекламодатели, в свою очередь несут им свои несметные бабки… . А рекламодатели понесут свои бабки от того, что рейтинг у шоу уж очень крутой получается…. . А рейтинг крутой от того, что телезритель по всему свету будет привлечен и заинтересован оригинальной, авторской идеей. Привлечен интригой и тем, что своими смс он влияет на исход игры, а заинтересован тем, что он является болельщиком одного из них, так как каждый участник шоу говорит на своем родном языке и понимает только свой родной язык. Ну, и прочими финансовыми мотивациями, бонусами или приглашением на участие в съемках награждения. Тут завязаны все…, интернет, телефония…, короче вся медийная индустрия. Сама суть и правила игры для участников не сложные. Сложность в том, что народ не понимает друг друга и, кажущиеся простые вещи, становятся…, становятся…, не всегда таким уж простыми. Ведущих на острове, в данном шоу не предусмотрено. Все пущено, как говорит автор, на контролируемый самотек. Телезритель же, будет получать информацию обо всем происходящем, уже с переводом для каждого участника, от диджеев из телека. Ну, и любую, другую взаимосвязь…, звонки, там…, смс-ки. Да! – Жека от волнения, аж приподнялся на руке. – Участников соберем максимально разных по всем параметрам, профессии, религии, политическим взглядам и прочим, индивидуальным способностям. Им надо будет вместе жить, обустраивать свой быт, добывать себе еду на протяжении всего времени пребывания на острове и состязаться друг с другом. Заданий по состязанию запасено достаточное количество. В них входят силовые упражнения, интеллектуальные и настольные игры. За всем этим следить и руководить процессом будет команда устроителей с соседнего острова, никак не связанного с игроками. Вернее, иногда, на лодке будет подъезжать «дух злого пирата», для игры с победителем в каждом финальном состязании, а так же, чтобы доставить призы и новые задания.
Жека, настроившись на эмоциональную подачу информации, еще долго рассказывал Анжеле о правилах и сути проекта, об очках, бонусах, технических решениях и прочих нюансах, заранее предусмотренных, в том или ином случае. Анжела слушала его спокойно, с не поддельным интересом, иногда меняя мимику на своем лице от восторга до удивления. После слов: - «Вот, такие вот, пироги, однако!» - они оба переместились на кухню, соединенную с остекленной лоджией, что бы перекурить и пропустить по рюмочке.
- А самое, интересное в этой истории…, - Жека внимательно посмотрел в Анжелины глаза, наконец-то она решила высказать свое мнение. – Это наша с тобой свадьба. – они оба, разразились громким смехом, и как дети еще какое-то время корчились на уютном, кухонном диванчике. Жека был счастлив, беззаботен и умиротворен.
- Кто же этот гений, так замысловато, придумавший, нашу свадьбу? – поинтересовалась она.
- Ты не поверишь. Обыкновенный шофер, водила, черт, знает от куда. – как-то снисходительно, ответил он.
- А ты не ерепенься. – между затяжками заговорила Анжела. – И Ломоносов был черт, знает от куда, и Шукшин, кстати, то же.
- Да я, и не ерепенюсь. – уже спокойно и задумчиво, молвил Жека. – Напротив, я всему, этому, очень, даже рад.
Ночь неумолимо приближалась к утру, но спать не хотелось ни ему, ни ей. Они реально соскучились друг по другу и теперь наверстывали упущенное время многократными вылазками в постель.
- А ты не боишься? – произнесла она, в очередной раз, оказавшись головой на его плече.
- Чего я должен бояться? – в ответ пробурчал Жека.
- Ответственности. Масштабности. Все ли у тебя просчитано? Может в сопродюсеры кого-то надо взять? Поопытнее, что ли? Только не обижайся. – затараторила Анжела.
- Я не обижаюсь. И не боюсь. Ответственность понимаю. У меня куча помощников и консультантов под это дело будет заряжено… .
- Ну, тогда вперед! – под итожила она, одновременно, как змея заползая на него сверху.
* * *
Жека знал о традиции Вениамина, приезжать в Россию на годовщину смерти родителей. Его отец с матерью умерли с разницей в два года и два дня, соответственно второго и четвертого ноября. Веня всегда приезжал на несколько дней, что бы побыть на могилах у родителей. Заодно проводил в Москве, деловые и не совсем деловые встречи. Родители Кармана покоились на том же кладбище, только в другой его стороне. Бывая на кладбище, он заходил к могилкам супружеской четы Бриг, посмотреть все ли в порядке, приносил цветы. Отношение к родителям у обоих было почтительное, даже после их смерти. Итак, зная, что Веня второго ноября непременно будет на кладбище, Жека решил дождаться его там без каких-либо предварительных звонков. Так и случилось. Когда Жека прибыл на кладбище, Вениамина там еще не было. Он прошел до места, где покоились его родичи, возложил цветы на могилы отца и матери, протер носовым платком обелиски, с минуту постоял, молча выразив свою скорбь, и повернул обратно. Как мы уже знаем, Жека не забывал посещать кладбище, но не делал это традиционно, а заходил, когда его туда тянула душа. Он считал, что в традиции больше понта, чем искренних чувств, а может он так думал от того, что был рядом, а не где-то за границей. К этому времени листья на деревьях успели опасть, погода стояла солнечная, и кладбище просматривалось, достаточно далеко. Было видно, что на месте, где располагались могилы Вениных родителей, кто-то находился. «Веня. Это Веня.» - промелькнуло в голове у Жеки. И он не ошибся. Подойдя ближе, Жека увидел Вениамина. Тот стоял спиной к нему и с кем-то разговаривал по телефону. Судя по тому, как Веня посмеивался и то и дело приговаривал: - «Да ты что, ха-ха, угу, угу!?» Было видно, что настроение у него было бодрое и динамичное. Жека, не говоря ни слова, прошел к могилам и возложил перед постаментом, за ранее купленные цветы. Затем обернулся к Вене (тот еще разговаривал по телефону) и также молча, кивнув головой, поздоровался. За то время (где-то пол минуты), которое он еще дышал в трубку и менял эмоции на своем лице, Жека рассмотрел старого приятеля получше. «Красавец! Фирмач!» - пролетело в его голове. Веня был по дорогому одет, и со вкусом. Стильное, клетчатое пальто, брюки, ботинки, пуловер по верх рубахи. «Прямо Ричард Гир, холеный такой!» - снова пронеслось в Жекиной голове.
- Привет! Привет! – с улыбкой приветствовал Веня, захлопывая трубку телефона. – Рад неожиданной встрече. – произнес он и приятели приобнялись. - Ты побыл у своих? - Веня смотрел Жеке в глаза, и по взгляду можно было судить, что у него доброе настроение. Именно доброе, а не какое-то другое. Было видно, что он искренне рад этой встречи.
- Да! – коротко ответил тот.
- Царствие небесное! Вечный покой! Светлая память, Николаю Сергеевичу и Нине Ивановне! – с задумчивым выражением лица произнес Веня и перекрестился. – Ну, рассказывай как вы тут живете? Кого и чего продюсируете? Время есть? Может, присядем, пообщаемся? – предложил он.
- Время сколько угодно, тем более, что встреча для меня не такая уж неожиданная. Я специально сюда сегодня приехал, что бы с тобой пересечься.
- Даже таак? – с полуулыбкой протянул Веня – И, что такое серьезное могло произойти, что бы ты меня на кладбище выискивал? – он в упор посмотрел на Жеку.
- Да, нет! – почему то произнес Карман. – просто есть тема, надо обсуждать, она всплыла совсем недавно, я знал, что ты приезжаешь, вот и не стал звонить. Решил лишний раз заглянуть к родичам и с тобой встретиться.
- Поняятно. – протянул тот, и после паузы добавил. – выкладывай, что там у тебя?
Они шли по центральной дороге, к выходу из кладбища.
- Я не могу здесь. Слишком долго объяснять и много эмоций. Лучше у меня дома, если ты не против? Тема, такая, долгоиграющая… - Жека покрутил пальцем «вертолетик».
Дальше, практически до Жекиного дома приятели почти не общались. Жека вел машину, как обычно в страшных, московских пробках, а Веня постоянно с кем-то болтал по телефону. И только когда они оказались у Жеки дома, сидя напротив друг друга за большим, стеклянным столом, который располагался возле углового дивана тот начал говорить с заморским гостем по существу: - Вот. – подавая Вене отпечатанный сценарий, проговорил Жека. - Сначала прочти это, здесь не так уж много страниц, а потом и я начну. С твоего позволения пойду, заварю кофе.
Кофе уже остывал на столе, когда Веня дочитал последнюю страницу сценария. Его лицо во время прочтения менялось, как будто он не читал, а смотрел на смартфоне реальное кино. И, в конце концов, когда материал был прочитан, он с серьезным лицом произнес:
- Ну, и…, что дальше?
- А дальше вот что. – Жека ждал этой минуты с нетерпением, и теперь был готов без остановки выложить все свои мысли по этому поводу, которые не давали ему последнее время ни сна, ни покоя, ни ночью, ни днем. – Тема очень не простая, не смотря на простоту сценария. Тут, я бы сказал, дело мирового, планетарного масштаба. Ты только представь, кастинг по всему миру. Если правильно и грамотно все преподнести, провести рекламную акцию и сам кастинг, то телеканалы сами будут в очередь становиться за возможность транслировать шоу. – Жеку в этот момент раздирало на части, ему хотелось как можно быстрее и убедительнее передать свое видение этого проекта. – По деньгам тоже, не так уж дорого получается. Точного бюджета не скажу, но для сравнения узнавал у наших, во сколько обошелся им «Последний герой» и «Форпост». Скажу так, homo sapiens обойдется дешевле в разы. Главное все выставить правильно… . Можно так эту карту разыграть! – Жека действительно каждое слово проговаривал очень эмоционально. Было видно, что эта мысль сидит в нем давно и очень прочно. – Сначала надо год мурыжить зрителя ожиданием, а в это время заниматься рекламой, провести кастинг и отснять весь материал. Да! Да! Отснять. Весь. На тот случай, если пойдет что-то не так. В любом случае нужно оставить себе возможность для корректировки отснятого материала. Но это, как говорится детали. Основная мысль, затянуть в этот процесс как можно больше желающих поучаствовать, как со стороны зрителей, так и со стороны устроителей, рекламных компаний и прокатчиков. – Жека перевел дух, посмотрел на Веню, тот внимательно и сосредоточенно смотрел прямо ему в глаза. – Жопой чувствую, тема реальная. – Жека снова стал повторять вышесказанное, но уже в других выражениях. «На счет жопы, по аккуратней.» - перебил его Вениамин. – «Она может не выдержать твоего планетарного масштаба». Но это было сказано, как-то безобидно и безо всякой иронии. В этот момент Венин быстрый и живой ум уже примерял на себя маску обладателя исключительных прав на данный сценарий. Друзья еще долго сидели, общаясь на тему этого проекта, курили, пили кофе, затем поговорили за старое. «Короче.» - в конце концов, выпалил Веня. – «Я все понял, дай мне, как следует подумать, я в Москве еще побуду, сам тебе перезвоню.» - и после этих слов стал собираться. «Жду звонка!» - прокричал Жека, когда Вениамин уже вошел в лифт. «Ну, вот и ладненько. Прекрасно! Прекрасно!» - твердил Жека, потирая ладошками, друг о друга. Волна эмоций в очередной раз окатила его с ног до головы, выраженная мелкими мурашками по всему телу. Он пошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки, налил в стакан граммов сто и залпом выпил.
Это случилось двумя днями позже после их разговора с Бригом. Телефонный звонок от Вениамина застал Жеку, когда тот ехал за город от Москвы на деловую встречу. Веня корректно и популярно объяснил ему свой взгляд на партнерские условия, как всегда ни в чем, не ущемляя себя, а в конце сообщил, что бы тот просчитал бюджет и представил его, оформленным официально, в письменном виде. Жека от радости чуть не пробил головой крышу своего BMW, стрелка машины спидометра, находившаяся на отметке сто шестьдесят, стала показывать двести. Орлова срочно пришлось еще раз приглашать в Москву.
* * *
Была пятница. Конец рабочего дня. В конторе остались трое: Жека, «Сурок» и Лидия. Их объединяло одно общее состояние души, в котором они находились от ожидания начала работы над новым проектом. Как это всегда бывает, после относительного застоя, наступал период бурного движения и суеты. Настроение было, посидеть, поболтать, выпить по маленькой, ну, в общем, слегка расслабиться в конце не простой недели. А еще, по причине того, что их холостяков по жизни, кого убежденного, а кого по обстоятельствам никто на сегодняшний день не ждал, и им попросту некуда было спешить. Они дружно и уютно, расположившись в кабинете у босса, под сладости и фрукты стали употреблять, Жека с Владимиром – коньяк, а Лидия, «мартини». Все время, с момента представления коллегам нового проекта, сотрудники «Золотого ключика» были полностью поглощены этим необычным и захватывающим сценарием. С утра и до вечера, на работе и дома, разговоры были лишь только о нем. Сотрудники спорили о состоятельности такой идеи, рисках и правильности подхода к формату этого проекта. Каждый член команды стремился максимально проявить себя в нем. Сыпались креативные предложения по проведению того или иного мероприятия на разных этапах его производства, подтягивались старые и подыскивались новые связи со смежными организациями, рассматривались возможности исполнения различных игр и конкурсов. В общем, подготовительная работа шла полным ходом. Жеке нравилось, что эта идея поглотила с головой всю его контору, и та рабочая обстановка, царившая в ней с момента ознакомления со сценарием. Народ заметно преобразился, глаза у всех горели с желанием работать круглые сутки на благо такого грандиозного плана.
- Интересно! Сколько запросил гонорара автор, за свое детище? Небось, астрономическая сумма получается? – «Сурок» пристально смотрел на Лидию, хотя вопрос был адресован Жеке.
- А что тебе чужие бабки? Свои считай. – выпалила Лидия.
- Да, нет. Я не считаю. Просто интересно. Сколько получают люди за такое? – теперь его взгляд был направлен в сторону босса.
- Неужели ты думаешь, я раскрою тебе коммерческую тайну? – улыбаясь, ответил тот. – Одно только могу сказать в его защиту, наш автор, без серебряник.
- Что значит без серебряник? Дурачок, что ли? Я бы…. .
- Ты бы…, я бы…, - перебил его Жека. – Я тебе говорю без серебряник. Чудоковатый, конечно, но не жлоб.
- Ты хочешь сказать, что его деньги не интересуют? – не унимался Вован. – Я такого еще не встречал. Будь я на его месте, то и гонорар у меня был бы ништяк, и еще на остров поехал бы, в качестве одного из игроков.
- Ты бы, я бы. – опять повторил Жека. – Говорю тебе, там мозги совсем другие, в отличии от твоих.
- Это, какие, такие мозги? Никогда не поверю.
- Я видел контракт, где оговорена сумма. Вернее не сумма, а процент от прибыли. Он согласился с первой, предложенной Вениамином, даже не торгуясь.
- Теперь понятно. Веня «упакует» кого угодно. У того не забалуешь.
- Веня тут не причем. – продолжая защищать автора, ответил Жека. – Да, Вениамин принизил процент, но только для возможности торга, не более того. Это бизнес, а он не хапуга. Шурик сам согласился и подписал, предложенные условия.
- Матерь божия! – произнес Вован, наливая себе коньяк в бокал.
- Просто, как тебе сказать…, есть на свете люди… . – Жека стал мысленно подыскивать подобного Дон Кихота. – Типа Гриши Пилермана, которым математика и отношение к ней дороже, чем гонорары. Не то, что бы его деньги совсем не интересуют, но и не на первом месте они у него стоят, это уж точно.
- Бывает же такое! – произнесла Лидия. – Блаженный! Блаженный!
- Скорее всего…, откуда он там…? У него в деревне этот процент выстреливает в сумму на которую он может чувствовать себя Рокфеллером, не больше, не меньше. – под итожил «Сурок».
- Может быть и так. – в ответ произнес Жека. – Но факт остается фактом. Наше дело свое не упустить. Контракты предстоит заключать серьезные. Надо ничего не упустить и все предусмотреть, суммы, обязательства, страховки и форс-мажоры.
Чувствовалось, что Лида слегка захмелела, она стала рассуждать, как обаятельная ученица старших классов:
- Какой еще форс-мажор? Крокодил ногу, что ли откусит? – и засмеялась. – Возьмите меня в следующий проект игроком, когда женская команда будет сниматься. Я никому не признаюсь, что знаю языки. Уж очень хочется выиграть миллион!
-Тьфу на тебя. – перекрестился Жека.- Все пройдет под жестким контролем, под чутким руководством и будет исполнено под нашу дудку. Но страховка не помешает. Да и правила такого рода контрактов, в любом случае предусматривают все эти риски. Другое дело надо утвердить их эквивалент и прописать в договоре.
Беседа коллег затянулась еще больше чем на час. Друзья, расслабившись и захмелев, спорили, фантазировали, а затем ставили себя на место предполагаемых игроков.
- Нееее… . – уже, не своим голосом, верезжал «Сурок». – Все это херня про человека разумного и его поступки в сложившихся обстоятельствах. Автор лукавит. Чисто коммерческий проект! Чисто…. . Да отправь нас на остров с бананами, даже без каких то там бонусов, жрачки и все такое… . Что мы там с голоду подохнем, что ли? Тридцать дней. Постятся же люди? Нет, Шурик, конечно, фирмач, базара нет. Это ж надо так все обставить на пустом месте!? И как масштабно получилось!? И вы мне хотите сказать, что это не коммерческий проект? – Вован продолжал наливать себе, предлагая Жеке и Лиде. – Уважаю! У-ва-жаю! С удовольствием выпью за него. Пусть ему там икнется.
Жека сидел, качаясь в кресле, расслабленный и довольный данной обстановкой. Бутылка «мартини» была выпита Лидией на половину, а «хенеси» они с Вованом приговорили окончательно. Лида с миловидным, покрасневшим от спиртного лицом, сидела, молча, и внимательно слушала доводы «Сурка», иногда улыбаясь и вставляя свои женские замечания по поводу сказанного. Чувствовалось, что остаток вечера они проведут вместе.
- Вообще то, идея не такая уж и абсурдная. – заговорил Жека. – Я сейчас не говорю о коммерции. Только представьте себе, миллион на кону, а вы должны сами решить, кому он достанется. – тут он сделал паузу. – К примеру, придется им стрелять по цели из рогатки… , ну возьми, хоть нашу контору… . Все, приблизительно стреляют одинаково. Как определить?
- Как? Как? Только контрольными выстрелами, после тренировки. – парировал «Сурок».
- Правильно. – отреагировал Жека. – Но ты только представь, что будет происходить во время тренировочных стрельб? Они там за эти сутки с небольшим, «ворошиловскими стрелками» все станут. А если армреслинг выпадет? Руки себе по переломают. Разве не интересно? При том, что договариваться придется «на пальцах», а не так мы с вами, сидим, и языками ляскаем. Кстати, в перечне состязаний, прописаны игры, у которых есть такие спорные моменты в финале, что дай бог разобраться при фото финише и разговаривая при этом на одном языке…. .
- А что там за задания? – перебила его Лида.
- Ох-ох-ох-ох! Какая ты, интересная! Это тайна за семью замками и печатями. Ее не знает никто, кроме посвященных и, к сожалению, ты Лидочка, в этот круг не входишь.
- Так не интересно… . – пропищала она, жеманно ломаясь.
- Даже очень интересно! Мы предлагаем зрителям интригу. Пусть они ее получат сполна. – Жека полез в сейф за очередной бутылкой.
- Но ведь мы собираемся предложить теле зрителям, еще до игры предлагать свои варианты состязаний? – широко открыв глаза, спросила она.
- Лида. Лида. – Жека глубоко вздохнул. – Мы уже говорили о коммерческой тайне нашего мероприятия, но я повторюсь. Участники, участниками, а зрители, зрителями. У них своя игра и свое шоу. Мы кукловоды, они зомбированные (в хорошем смысле слова) дойные коровы, которым, кстати, то же перепадет несколько бонусов. Пусть за эти бонусы по участвуют в нашем шоу. Соображай! Голова! – и он ласково, по отечески, улыбнулся своей секретарше.
* * *
После всех таможенных процедур, которые, из-за разыгравшейся непогоды, прошли довольно нервозно (была вероятность задержки рейса), Вениамин, под восхитительные улыбки стюардесс, был сопровожден к своему месту в бизнес-классе. Получив, от этих же милых дам инструктаж на случай аварийной ситуации, пристегнулся и стал наблюдать как огромный, с пятиэтажный дом боинг, готовится оторваться от земли. Веня, на столько, привык к полетам на самолетах, что даже и не обращал никакого внимания на всю, предполетную суету и сам взлет, даже не смотря на плохие погодные условия. Тем более, что летать он всегда старался только на шикарных лайнерах зарубежного авиапрома, самых удобных и безопасных. Как только самолет, прорвав барьер из плотных облаков, лег на свой курс и пассажирам позволили отстегнуть ремни, Вениамин достал плед, укутался в нем и стал смотреть в иллюминатор на прекраснейший вид заходящего солнца и не естественно красные облака. Какое то время он просто любовался оттенками цветов, в которое было выкрашено, словно сотканное из ваты одеяло, скрывавшее землю, и которые в течение короткого времени меняли свой цвет от красного спектра до фиолетового. Эта картина, представшая его взору, просто завораживала. Вениамину, вдруг, вспомнились картины, написанные Николаем Рерихом. Раньше он думал, что таких облаков, с таким насыщенным, не естественным, для Земли цветом, не бывает, а когда впервые сам увидел это чудо, то понял, как много он не видел, и как много он не знает, что происходит вокруг него, буквально под самым носом. В очередной раз, поблагодарив за ненавязчивые предложения стюардессы отведать чего-нибудь из еды или напитков, Веня откинулся в своем кресле и, наблюдая за появлением первых звезд на небе, потихоньку, в мыслях стал прокручивать последние события своей жизни. Легкий крен самолета на левый борт опять заострил Венин взгляд на иллюминатор. Теперь там была совсем другая картина. Еще, на не совсем потухшем небе, виднелись первые звезды. И это зрелище вновь заставило его несколько минут, с неподкупным восхищением, смотреть прямо в открывающийся перед ним космос. В этот момент, он в полной мере, ощущал себя частичкой этой бездонной и загадочной бездны, под названием – вселенная. «Как жизнь скоротечна…» - промелькнуло в голове у Вени. «Homo sapiens…» - мысленно произнес он и зевнул, широко открыв свой рот. Время, проведенное в Москве по жесткому расписанию, давало о себе знать. Вениамин, под равномерный шум самолета, медленно засыпал. Быстро заснуть у него не получилось. Мысли одолели его, прямо-таки заполонили его голову, и что самое интересное сразу из разных уголков его памяти. Ему вспомнилось детство, покойные родители, неделя, проведенная в Москве, как всегда насыщенная всякими встречами, деловыми и праздными беседами, сценарий и, почему-то срочная служба в армии. Такой винегрет вертелся у него в голове не долго, пока сценарий полностью не захватил его сознание. «Приходит же такое в голову людям? – про себя проговорил Веня и стал представлять себе, как будут в дальнейшем развиваться события. Он не боялся, что у Жеки с этой затеей ничего не получится. Свои, вложенные финансы в этот проект он, в любом случае отбивал еще до начала съемок самой игры. Метаморфозы бизнеса, а Веня в бизнесе кое-что понимал. И не просто понимал, ему везло. Глупо сказано – везло. И не правильно. Везение это, скорее всего череда событий, определенным образом выстраиваемая к нужному моменту времени. И даже, если эта череда событий каким-то образом, сама по себе выстраивалась как надо, то к лежащему на боку человеку, она не имела никакого отношения, как правило, проходила его стороной, как будто и не было вовсе. Вениамин, в этом смысле на боку не лежал и, как правило, эту самую череду сам и выстраивал. К деньгам он относился как к средству самовыражения, не более того. Жадным не был, но и на ветер просто так не разбрасывал, за исключением случаев исключительных, и опять-таки в целях самовыражения. Фетишизмом не страдал, картин и брюликов, за бешенные бабки не покупал, хотя и толк в них знал. Просто принципиально. «Что это за вино, которое я выпить не смогу? – любил он повторять. Возможно это по-русски, но уж как есть. Продюсерскую концепцию Жеки, он полностью поддерживал. Общая, придуманная ими стратегия (Жекой, Шуриком и Вениамином), ему нравилась. Заключалась, он в том, что бы до начала трансляции игры, произошел «большой взрыв» в головах всех, прямых и косвенных участников проекта, включая телезрителей. Предполагалось оглушить всех чудовищной рекламой, одновременно из разных источников, втянуть как можно больше людей в обсуждение во всех средствах массовой информации, начиная с интернета. Из кастинга сделать шоу и тактично разобраться с прокатными каналами, предлагая им быть инвесторами на выгодных условиях. Смело? Безусловно. Даже нагло! Но, именно так, все и планировалось. Плюс к этому, по мере информирования выпускать на эту тему комиксы, видео игры и прочую дребедень. Ну, в общем, все как в любом бизнесе, только с огромными масштабами. Авантюра! Конечно же, авантюра! И это здорово! Это прекрасное слово (кто понимает)! Это как оргазм! Даже лучше. Оргазм, предсказуем. Авантюра не всегда, что еще больше добавляет адреналина. В таком наадреналиненном состоянии человек и живет все время, пока госпожа авантюра не насытится авантюризмом и не уйдет к кому-нибудь другому. У Вени кружилась голова от масштабности такой мысли, он стал видеть события образно. Ему представилось, как электрические волны окутывают всю планету своей информацией, исходящей от всякого рода гаджетов. Еще одна мысль постоянно крутилось у него в голове. Бог ним с этим годом. С ним более и или менее все понятно. Каждая неделя, день за днем, на двенадцать месяцев была им подробно прописана, представлена как документ, в виде протокола и оставлена Карману для дальнейших действий. А вот что дальше? Как, все-таки разовьются события, непосредственно на острове? Будет ли это захватывающим шоу, или вялотекучей картинкой под веселые комментарии ведущих? «Нет!» - тут же отвечал он себе. – «Все будет как надо, все будут проинструктированы, заряжены на игру, замотивированы, плюс игра будет транслироваться в записи, а это значит, что возможна коррекция….». Засыпая, Веня представил себе жену и дочку. Они давно не виделись лично друг с другом. В последнее время общались, все больше по компьютеру. Минуты, проведенные за разговором или встречей с ними, доставляли ему, по истине, не забываемое наслаждение. Его супруга и, не заметно повзрослевшая дочь, теперь, уже молодой специалист по связям с общественностью, постоянно проживали в Москве. Вениамин всегда, когда был в Москве, находил время для встречи с ними, при малейшей возможности. Бывшая супруга занималась туристическим бизнесом, а дочь, закончив университет, работала, хоть и не по своей, прямой специальности, но все равно близкой к ней, переводчиком, в крупной коммерческой фирме. В этот раз они не встретились, так как те улетели отдыхать куда-то на Гоа. Это обстоятельство его слегка расстроило, но не сильно. В наше время, при развитии коммуникаций, дефицита в общении он не испытывал. На приятных воспоминаниях о своей бывшей семье, сон окончательно одолел Вениным разумом, и он уснул, глубоко и безмятежно.
* * *
- К вам Попов. – не громко произнесла Лида, подавая Жеке чай.
- Да, я в курсе. Зови. – отозвался тот.
Через минуту в дверь постучали и в кабинет вошел, не большого роста человек, лет, этак под шестьдесят, приятной наружности, одетый по моде с запозданием на…, на…., на всю жизнь. На нем был костюм, тройка, сшитый по покрою и из ткани тех лет, когда все лучшее, привозилось в социалистической Югославии. Это был Попов Сергей Викторович, директор Филиппа Костюкова, человек, проработавший большую часть жизни в «росконцерте», и который, не смотря на двадцать первый век, так и не сумевший перейти на новый формат работы. Его мозги прочно застыли на том, допотопном уровне и новая, современная жизнь, с иными требованиями и подходами, ему так и не стала доступной. Более молодая плеяда деятелей эстрадных подмостков и телевизионных программ, принимала его, как коллегу из далекого прошлого и потому, что многие помнили его старые заслуги, так как в начале их карьеры он большинству из них сделал протекции на большую сцену. Сергей Викторович, конечно же все понимал, и про спонсоров, и про промоушн, но у самого у него ни черта не получалось, что бы вот так, по современному, вести дела. Вот и получилось, что нарыл он откуда-то с Вологодской области этого Филиппа, и давай знакомить его со своими знакомыми дамами, некогда бывшими женами своих друзей, а сейчас богатыми вдовами, готовыми помочь бедному провинциалу финансами за лживую лесть и внимание к их персоне. Так, во всяком случае, Попов, представлял себе спонсоров. Филипп, еще меньше представляя о рабочем движении в шоу бизнесе, полностью доверяя своему директору, волочился за ним, выполняя все его немыслимые задумки. Туда входили выступления, проводимые непосредственно в домах и усадьбах богатых леди по любым поводам, начиная от юбилеев и праздников, а то и просто, что бы разогнать скуку, сопровождения в круизах и где бы то ни было. «Ты артист!» - обращаясь к Филиппу, любил повторять подвыпивший Сергей Викторович. – «А это значит, ты не принадлежишь себе». А если, все-таки давать, ему объективную характеристику, то он тридцатичетырехлетний, смазливый переросток в конкуренции с молодыми дарованиями, современных проектов, мог неплохо петь и даже иметь успех, но не больше чем на сцене, районного дома культуры, своей родной, Вологодской области. Жека, в свою очередь, хорошо был знаком с Поповым, еще с совдеповских времен и с богатыми дамами имел отношения, правда, исключительно деловые. Когда же ему предложили продюсировать Вологодского соловья, с репертуаром из песен собственного сочинения, то ему эта затея понравилась лишь суммой контракта, и теперь, когда Филя по всем своим параметрам подходил на роль робинзона, Жека решил воспользоваться этой возможностью.
- Здравствуйте, Евгений Николаевич! – учтиво поздоровался Попов.
- Рад приветствовать вас, Сергей Викторович! – ответил Жека, предлагая тому присесть за стол переговоров. – Чай, кофе, или, может, что по крепче?
- С удовольствием бы по крепче, но сегодня за рулем. – ответил Сергей Викторович, и немного смущаясь, продолжил. – Какую, такую, волнительную тему вы хотели нам предложить? Скажу честно, спать плохо стал, жду не дождусь, что бы быть в курсе… .
- Тема замечательная, Сергей Викторович! – теперь Жека говорил об этом с уверенностью, убедительно, бодрым и уверенным голосом. – Мы запускаем пилотный проект реалити шоу, на многих каналах телевидения по всему миру, в котором будут сниматься десять участников, на протяжении тридцати, съемочных дней. Задействованными в проекте, естественно они будут гораздо больше, но это того стоит. Главный приз победителю, как я уже говорил, миллион долларов. А если не главный, то это бесплатная засветка на ти-ви, через рекламные ролики и тридцать дней съемок в теле шоу. А? Каково?
- Нельзя ли по подробнее? – лицо Попова было таким, как будто он увидел мироточение святого образа.
- Почему же нельзя? Можно и нужно. – Жека стал рыться в тумбочке своего стола. – Я вам расскажу на словах всю суть вопроса и дам с собой сценарий для ознакомления, так что не переживайте по этому поводу. А вот и он, распечатанный экземпляр. – Жека протянул его Попову. – Подробно знакомиться будете дома, да и у нас еще будут консультации с участниками, конкретно по игре. Но на словах вам надо знать следующее: Филипп будет одним из десяти участников, которые будут уметь говорить только на своих родных языках, соответственно, общаться друг с другом общепринятым способом, как мы с вами они не смогут. Возможно, общение будет происходить путем жестов, мимики, рисунков и так далее. В сценарии прописаны правила, по которым наши участники будут жить и соревноваться друг с другом, что бы заработать свои баллы, а так же другие правила, по которым они могут сняться в любой момент с игры, сказав в камеру пожеланий и просьб три раза «Мама, родная забери меня обратно». Об этом вы прочтете в сценарии. Так же есть пункт, где указано, что можно выбрать и сколько вещей из списка, которые можно будет взять с собой. Ведущих, как в других, подобных шоу, на острове не предусмотрено правилами сценария, но тем ни менее их каждый шаг будут фиксировать многочисленные камеры, расставленные на игровой площадке и по всему острову, а комментировать их действия будут диджеи из телевизионной студии. – Жека, молча, закурил, а потом добавил. – Вот вкратце и все, что я хотел сказать. Попов смотрел на Евгения, ни отрывая глаз, в которых можно было прочесть лишь одно: «Как, все-таки далеко шагнул креативный мир, современного теле шоу, и как ему далеко до этих молодых, современных ребят, которые творят сегодняшнюю историю телевидения».
- Я все понял, все понял. – залепетал он. – Поговорю с Филиппом и будем ждать дальнейших указаний от вас Евгений Николаевич.
- Рад слышать. Волноваться не надо. – добавил Жека, видя как у Попова часто захлопали, до этого не моргающие глаза.
Дальше коллеги распрощались, и Евгений оставшись один, продолжил составлять рабочий план по подготовке и реализации проекта хомо сапиенс.
* * *
Как только был решен вопрос с финансированием проекта, Жекина команда, под его чутким руководством приступила к дальнейшей реализации намеченных планов по подготовке вывода сценария из провинциального захолустья на мировую площадку шоу бизнеса. В команду входили, непосредственно работники «Золотого ключика» и специалисты, нанятые по контрактам со стороны, привлеченные для выполнения конкретных задач на период организации и самих съемок теле шоу. В этот состав входили продюсеры, юристы, переводчики, психологи, имиджмейкеры, стилисты, теле операторы, диджеи, специалисты по рекламе, программисты и еще куча технического персонала, начиная от инженеров и заканчивая рабочими с водителями. Евгению, как генеральному продюсеру проекта, приходилось крутиться между всеми ими, словно волейбольному мячику, которым играли на пляже стоя по кругу. Но, как говорится, волка бояться, в лес не ходить, а что бы выиграть бой, в него надо сначала ввязаться. И прежде, чем ввязываться в бой и идти в лес, лично им, с его креативной командой, иногда, прибегая к консультациям товарища Шурика, был расписан план на бумаге, который четко определял, что, зачем и кому делать. В итоге, когда началась работа, то все страхи ушли на задний план, оставив место вдохновению, творческим порывам и желанию дойти до финиша. Каждый занимался своим делом, а Жека ездил, следил, контролировал, подписывал, утверждал и подсчитывал. По ходу выступал на радио и телевидении, давал интервью в различные, медийные организации. На каналах телевидения и радио появились новые программы – «тридцать дней хомо сапиенса» и «на грани разумного». За границей спросом пользовались комиксы на эту тему. Его имидж, как продюсера поднялся до неимоверных высот, и это, при том, что до трансляции самого шоу было еще очень далеко. Но, как и предполагал товарищ Шурик, слава и бабки к нему придут гораздо раньше, чем сам финал проекта. Мир понемногу заговорил о предстоящем теле шоу. Команда же Жекиных специалистов одновременно с рекламой проводила кастинги, подписывала договора с телекомпаниями, транспортными компаниями и обустраивала арендованный остров, готовя его к началу съемок. Кстати остров нашли, просто идеальный для этого мероприятия. Располагался он на красивейшем атолле, входящий в состав Сейшельских островов. Состоял атолл из четырех островов, два из которых плотно прилегали друг к другу. Если смотреть с вертолета, то было видно, что острова располагались в виде, практически равнобедренного треугольника. Два у основания и два, спаренных в вершине. По направлению с юго-запада на северо-восток острова омывались мощным, океаническим течением. Устроители решили использовать для съемок два спаренных острова. Один был большой, по площади гектаров, этак триста, а второй в пять раз меньше, тем более, что на большом была пресная вода и растительность со съедобными плодами, а так же песчаные косы с отмелями, где во время отливов можно было свободно, при не больших навыках ловить рыбу. Оба острова, в одном лишь, узком и скалистом месте приближались друг к другу. Их отделяло чуть больше десяти метров. И эти десять метров выглядели как отвесные скалы с обеих сторон, между которыми бурным потоком проносились воды индийского океана, поднимаясь и опускаясь во время отливов. В этом месте, почти на вершине горы, устроители организовали переход со скалы на скалу. Инженеры соорудили мост из железных ферм, который должен был подниматься и опускаться в момент прохождения по нему «злого духа пирата» и технарей, что бы те могли подготовить и принести на игровую площадку реквизит к предстоящим состязаниям между робинзонами. Меньший остров выглядел как база, где находился реквизит для соревнований, еда, электрогенераторы, аппаратная с теле аппаратурой и жилой комплекс, состоящий из палаток. Что еще можно было говорить об интенсивности деятельности команды, если Лида, Жекина секретарша, не справлялась с такой огромной лавиной информации, и для того, что бы она успешно могла справляться с этим потоком, ей были предоставлены два помощника? Между собой, во время перерывов или в часы досуга, которых было не так уж и много, коллеги постоянно говорили о предстоящем, главном событии, съемках робинзонов в момент их проживания на острове и состязаниями друг с другом. В принципе, уже никто не сомневался, что все пройдет по задуманному плану и вольный сценарий автора превратится в хорошо управляемую игру. Но каждый раз, когда назревал вопрос обсудить эту, хорошо управляемую ситуацию, то она всегда представлялась собеседникам в новом ракурсе. Дебаты доходили до самых не вероятных ситуаций, которые только мог сфантазировать, человеческий разум. Были мысли, что участники быстро обучатся какому-нибудь одному языку, и уже на нем продолжат свое дальнейшее общение. Противники этой теории говорили, что для этого слишком малый отведен срок, а общаться робинзоны будут, применяя жесты и рисунки. Находились и такие, которые утверждали, что в этой ситуации у них откроется третий глаз, и участники шоу начнут общаться методом телепатии. В одном только все мнения сходились к одному, что самое сложное будет для робинзонов, это принимать окончательное решение, по тому или иному вопросу, ведь даже группе из десяти человек, говорящих на одном языке, не всегда легко приходится это сделать.
* * *
- Ты почему не замужем? – вопрос прозвучал неожиданно и невпопад. Жека лежал, обняв Анжелу правой рукой, и тупо смотрел в потолок, рассматривая игру света, оставляемую от электрического светильника.
- Ты уже задавал мне этот вопрос. – ответила она.
- Да, задавал. – не отрываясь от наблюдения за мерцающей картинкой протянул тот. – Но то был не ответ. Это была отмазка.
- Почему тебя это так волнует? Восемь лет тебе было все по барабану, а сегодня ты спрашиваешь, почему я не замужем? Даже странно как-то слышать это от тебя.
Жека и впрямь чувствовал за собой некую странность с тех пор как занялся этим сценарием. По мимо рутинной работы, наворачивающей как снежный ком, был еще в этом деле маленький аспект, который не вольно тревожил его голову, теребил его словно не разгаданная до поры, до времени загадка.
- Как твой проект? – будто угадав его мысли, спросила она. – Честно говоря, ты меня заинтриговал в прошлый раз. В нем столько математики… .
- И химии, и физики, философии… , а так же психологии. – добавил Евгений.
- Увы, мой друг, все, что связано с человеком и отношениями между людьми, самое сложное в этом мире.
Жека крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал в макушку. В этот момент ему показалось, что на всем, белом свете не было человека, который так мог понимать его мысли, даже покойные родители. Анжела никогда не льстила ему, не врала (когда не хотела этого делать, то просто, молча, улыбалась) не кривлялась и не кокетничала, разве что в шутку. Это обстоятельство интриговало его, подкупало и … , пугало. Возможно от того, что в его понимании жизни и отношений в чистом виде вообще не было. Так, во всяком случае, Жека представлял себе бытие. Для него чистый вид, это что-то вроде отшельничества или сумасшествия, и то под большим вопросом.
- У тебя наблюдаются сомнения. Неуверенность. Давай рассказывай. В чем дело? – ее голос перешел на протяжный, тихий шепот.
- Пилотный проект. Масштабы. Большие деньги. Люди… , как с одной стороны экрана, так и с другой. Кто они? Кто они на самом деле? Неужели, на самом деле нами руководят обстоятельства? Или мы сами создаем иллюзию для веры и преодоления препятствий? – Жека стал говорить громко, словно выступал перед студентами за кафедрой.
- Эко куда тебя понесло! Да ты просто растешь мой мальчик! Профессионально и как личность. Это нормально. Так у всех происходит.
Слова Анжелы, безусловно, поддержали Жеку в его сомнениях, но еще больше заставили понять, какую огромную ответственность он возложил на себя, берясь за реализацию сценария. Бывает так, что несколько вопросов одновременно приходят и отстреливают голову, словно они самые приоритетные или больше не найдется для этого времени. Так и сейчас. В голове, словно сперматозоиды клетку, его голову окучивали сразу несколько мыслей. Проект, его собственное место, как личности в этом мире и их отношения с Анжелой. Внезапно он спросил ее, затаив дыхание:
- Ты выйдешь за меня замуж?
За несколько секунд, которые показались ему вечностью, он перебрал в своей голове кучу вариантов ответов, но так и не попал в «десятку». Она же, не меняя интонации, спокойно произнесла:
- Мы и так женаты. Ты разве этого не заметил? Просто муж мне достался своеобразный, впрочем, как и я ему. Так это сплошь и рядом. – затем, помолчав добавила. – Если ты имеешь ввиду, стандартную, семейную ячейку, то это слишком банально и скучно. А все остальные атрибуты семейной жизни, начиная со свадьбы, нам теперь ни к чему. Достаточно того, что ты помнишь обо мне и иногда заботишься. Лично мне не хочется видеть тебя разбитого бытом, раздраженным. Это делает людей беспомощными, смешными и жалкими. А так, ты для меня идеальный мужчина. – она резко перевернулась к нему и крепко, страстно поцеловало его в засос.
Они еще долго лежали, молча, вытаращившись в потолок. Жека снова ощутил себя школьником с учительницей. Мысли уносили его на место событий, где должен сниматься проект. В который раз он представил себя на месте игрока реалити шоу. Ему вспоминались общения с иностранцами без переводчика, за границей и в России.
- Растешь. – произнес он. – Мне сорок пять лет. Куда больше?
- Да будет тебе причитать! Ты справишься. И силы у тебя есть, и мозги, и задумка не плохая. – она то же стала говорить в полный голос. – В каком месте у тебя проблемы, непонятки? Это всего на всего творческий процесс, которым, кстати, ты же и управляешь. Просто тебя посетила минута слабости. Соберись и вперед. Отнесись к этому как к очередному этапу своей жизни, более сложному, который ставит тебя на совершенно другой, качественный уровень.
- Я все понимаю. – ответил Жека.
- Тогда что?
- Просто… . Просто, тут с одноязычными не всегда все ровно получается, а здесь… , здесь, глухонемые.
- Вот и здорово, что глухонемые. Такого еще не у кого не было. Такую интригу выплеснешь на зрителей! – она посмотрела ему в глаза. – Ты трусишь?
- Это не трусость.- задумчиво произнес Жека. – Я привык, что могу все просчитывать от начала и до конца, а здесь половина дела на самотек пущено. Как-то не по себе.
- С телевидением все в порядке? – почему-то спросила Анжела.
- Там, благодаря Вениамину, полный порядок. – утвердительно ответил Жека.
- Дурачок! – ласково произнесла она. – В этом самотеке, как ты выражаешься вся соль. В, конце концов, ничего, сверх естественного и не осуществимого в этой ситуации нет. Что касается меня, так я думаю, будет забавно и смешно. Отвечу тебе твоими же словами – кто ссыт, тот гибнет.
Последняя фраза развеселила их обоих. А после выпитого, очередного бокала вина Жека вновь почувствовал себя «властелином колец».
* * *
Кастинг! Какое волшебное слово! Оказывается, во всем мире на людей оно действует одинаково, магически, притягательно. Стоит только объявить, что проводится кастинг и тут же у дверей, где проводится эта процедура, собирается толпа людей, желающих принять в нем участие. И не важно, что в объявлении было написано так: «Для проб или прослушивания приглашаются девушки не старше тридцати лет». Все равно придут старше и не только девушки. Так и в нашем случае, на кастинг приглашались мужчины, владеющие только своим родным языком, а приходили все, кому не лень, девушки, бабушки и даже мамы с детьми. В Китае, например, на прослушивание пришли братья близнецы (тройняшки). «Homo sapiens» парализовал или зомбировал мозги всем. Только два понятия волновали умы кандидатов – это, сам кастинг и гонорар в миллион долларов. Многие даже не знали, вернее сказать плохо представляли себе, по какому поводу прослушивание, пытались петь, танцевать и смешить жюри. Приходилось делать предварительный отбор (просеивать, так сказать толпу), прежде чем кандидаты попадали в профессиональные лапы жюри. В отдельных кабинетах потенциальных участников кастинга встречали люди из команды устроителей шоу, и на разных языках общались с желающими до прослушивания. Иногда засланные «казачки» провоцировали ожидающую толпу участвовать в разговоре на иностранном языке. Вся процедура отбора во всех местах проходила примерно по одному сценарию. Сначала отбирали несколько подходящих для шоу кандидатов, а затем утверждался один, с учетом уже отобранных кандидатур в другом конце света. Получилось собрать самых, что ни на есть разношерстных. В их числе были христиане, мусульмане, буддисты, атеисты, спортсмены в разных видах спорта, люди, обладающие особыми навыками и творческим потенциалом. Короче, для того, что бы из десяти вариантов состязаний, можно было устроителям «разыграть любую карту», как и задумывал товарищ Шурик. В этом спонтанном (на первый взгляд) для телезрителя шоу, случайностям места не было. Отбор участников был выстроен с учетом программ на телевидении. Теле зритель имел возможность подсказывать, и влиять на решения, выражая свое мнение по поводу каждого участника, у него была возможность до начала игры познакомиться с ним подробно, знать его черты характера, физические и умственные возможности, даже его личную и общественную жизнь до теле шоу. Каждому будущему, потенциальному робинзону доводилось до его сознания, что его задача максимально проявить себя в рамках правил игры. Основной упор делался на то, что в итоге он получит огромный денежный гонорар и, что каждую секунду он должен помнить про то, что он человек разумный, соответственно все свои звериные инстинкты он должен оставить дома, а телезрителям со всего мира показать только свои позитивные качества. Каждому из участников шоу доступно и методично объясняли приблизительный, ежедневный план действий на острове. Почему приблизительно? Да, потому что по условиям сценария, задание и игры для соревнований никто из робинзонов не должен знать, непосредственно до момента состязаний. Все остальное им было известно, и про камеру пожеланий и просьб, и про зрительское sms-голосование, и про камеры, расставленные по всему острову, и про комментаторов их действий на экранах телевизоров. Для пущей убедительности участников просили повторить все их действия от начала и до конца игры. Уже на этом этапе становилось ясно, что шоу сулит быть грандиозным, захватывающим, ярким, смешным и интригующим. К моменту проведения кастинга, потенциальные теле зрители (они же болельщики), превратились в участников шоу, так сказать не гласными партнерами проекта. Сайт программы был переполнен посещениями граждан со всего света, форум кипел от вопросов и ответов, предложения по организации и проведению соревновательных игр, сыпались как из рога изобилия. Кто-то писал, что собственными силами сделали мини шоу, не то в спортивном, не то в пионерском лагере и это было что-то потрясающее, а теперь с нетерпением ждут выхода на экран профессионального и полномасштабного проекта. В итоге проведенного отбора, определились следующие игроки:
Первый – русскоязычный (на униформах, в которые, в дальнейшем должны были быть одеты участники, красовались те же уникальные номера от одного до десяти), Филипп Костюков, по образованию музыкант, тридцать четыре года, слабовыраженный христианин, спортивный и подвижный, молодой человек, в юности играл в волейбол, имел первый взрослый разряд. По складу характера, смесь бульдога с носорогом, то тихушник, а то, как вулкан Везувий, взрывной и горячий, по гороскопу дева. В миру, делал карьеру вокалиста, умел хорошо танцевать, Жекин протеже. Вообще-то можно было выбрать любого другого, но так как Филя реально кроме русского языка не знал никакого другого, то в принципе подходил идеально. Не надо забывать, что его гламурные связи с престарелыми, но богатыми и влиятельными дамами, так или иначе загнали бы Жеку в положение должника, а это ему было ни к чему. В данной ситуации он убивал двух зайцев, раскручивал его на полную катушку по ящику (о чем, в принципе и просили его ходоки от бабушек) и не заморачивался в России по поводу кастинга. Сказать откровенно с кастингом в России было все, немного не так, как везде. Точнее сказать все как везде, только победитель был известен заранее. На просторах родной страны кастинг проводился, аж в четырех регионах, где приняли участие куча местных, информационных рупоров. Кандидатов как предполагалось было предостаточно, так что после долгих процедур отбора, пришлось прибегнуть к тотализатору, в котором успешно победил…., – Филипп Костюков.
Под номером два – игрок из Китая, Гуй Тао Син, рабочий угольной шахты, тридцать восемь лет, в юности занимался единоборствами, имел разряд по айкидо. Вероисповедание – буддист. Спокойный и уровнавешаный чувачек, приятной наружности. Не большого роста, как многие на его родине. В Китае о нем, как и обо всех остальных участниках, был снят не большой фильм. О том, где и с кем он живет, про шахту и так далее. Китайцы самые приколисты. По-детски наивны и приятны. Что не скажешь об их руководителях. Договоренности о кастинге и телевидении были самыми сложными. Пришлось играть на чувствах, как мелких, так и мирового масштаба. Объяснять, что вся эта процедура, в целом, принесет больше плюсов, чем минусов. В, конце концов, консенсус был достигнут.
Третий участник – немец, Алоис Кох, из восточного Берлина, пятьдесят лет, водитель грузовика, атеист, в юности занимался боксом, лыжным спортом. Высокий, крепкий, симпатичный, слегка седой мужчина. Алоис из детей послевоенного поколения, трудяга и семьянин.
Под номером четыре выступал рыжий, ирландского происхождения, англоязычный американец, Джон Кит, сорок пять лет, служащий заповедника, по профессии ветеринар, христианин. Увлечения – шашки, шахматы, карточные игры, а так же он являлся чемпионом по дарстингу, в своем районе. Джон был худым, подвижным, загорелым, и казалось, добродушным парнем.
Пятый номер носил на своей одежде представитель Бразилии, Мител Феррейро, который говорил на португальском языке. По профессии он был медбратом, по вероисповеданию католик, а по своим увлечениям был активным любителем боулинга и пловцом с разрядом, самый молодой участник шоу – двадцать шесть лет. Очень активный и шустрый юноша.
Игрок из Франции, Луис Тома, говорил на французском языке и носил на одежде шестой номер. Ему исполнилось сорок лет, спасатель по профессии, многоборец, первоклассно играл на бильярде, христианин. Энергичный, крепкий парень, ни когда не скажешь, что ему уже сорок лет. По гороскопу – скорпион.
Тридцати шестилетний представитель Намибии, Рюбен Заул, под номером семь, говорил на языке африканос, охотник, отличный стрелок из стрелкового оружия и арбалета, язычник, чернокожий красавец мужчина.
Восьмой номер представитель Ливана Абуль Хасан. По профессии парикмахер. Говорил он арабском языке, мусульманин, сорок восемь лет, владел некоторыми, местными музыкальными инструментами, увлечения – скачки на лошадях.
Девятым был представителем Румынии, Бойко Ешану, говорил он на румынском языке, тридцать пять лет, не уверенный христианин, строитель без образования, в прошлом штангист.
Десятый, Анудж Редди, индиец, говорил на языке хинди, буддист, сорок один год, красавец мужчина, по профессии рыбак, увлечение – йога (творил чудеса, ходил по раскаленным углям, на долго задерживал дыхание, мог насквозь прокалывать некоторые части тела).
Вот такой вот бесхитростный набор человеков разумных, образовался в результате проведенного кастинга. Далее эта группа людей, естественно, по одиночке, была отдана на растерзание имиджмейкерам, которые в своей работе делали все, чтобы представить каждого многомиллионной публике и сделать их узнаваемыми. Работая со своими подопечными, они выбивали из них всю подробную информацию, словно из пустого мучного мешка, выдергивая все подробности их биографии до седьмого колена. Так же до начала состязаний, устроители хотели знать наверняка физические возможности и прочие навыки своих подопечных. Все эти, предварительные мероприятия транслировались по телевидению и сами, уже, имели статус шоу. Команда работала, просто восхитительно! Естественно, гораздо легче и интересней было бы работать с людьми более образованными, но образование и общение в высшем обществе подразумевало знание других языков, что противоречило основному пункту и замыслу сценария. В целом складывалась не плохая картина, исходя из того, какие состязания были уготовлены для всей этой братии.
Еще, за долго до самого кастинга, обсуждая и разрабатывая проект, в разговоре между Жекой и Вениамином, было решено поступить следующим образом: для поддержки, утвержденного теле формата, кастинг проводить максимально долго, насколько это возможно, даже, когда участники будут отобраны и уедут на съемки, то все равно его не заканчивать, результат отбора объявить задним числом, предъявив теле зрителям за ранее отснятый материал. Игру транслировать в записи, обмана, здесь не будет никакого, так как везде звучит и прописано, что это реалити шоу, но никак не он-лайн трансляция. Кое-какие моменты можно будет никому не объяснять, во всяком случае, до поры до времени и то, если такая пора, вообще, настанет. В сценарии прописаны три варианта игры, с разным составом игроков: десять мужчин, десять женщин и смешанный вариант, пять мужчин и пять женщин. Так что всегда можно будет объявить и предъявить, что кастинг продолжается для осуществления других вариантов этого замечательного шоу. На том партнеры и порешили.
* * *
Результаты первых шагов, предпринятых командой Жекиных профессионалов, Александр увидел в интернете. На официальном сайте проекта организовывалось сообщество, которое в прямом смысле могло принимать участие в организации увлекательного телевизионного шоу, под названием «homo sapiens». Сайт, представлял из себя, супер медийную платформу по информации, рекламе и вовлечению в участии каждого посетителя. Страничка была переполнена, всякого рода рекламой, мультяшными роликами, флеш-мобами и прочей дребеденью на эту тему. Зашедшему, на страницу сайта, можно было участвовать в обсуждении проекта, вносить свои предложения, вести дискуссии на форуме и онлайн, записываться для участия в кастинге. Кстати, (было обещано) участнику, предложение (то есть соревновательная игра) которого будет взято для реализации в проекте, причиталось вознаграждение, в виде денежной премии и приглашением на съемки награждения победителя. За пару недель существования странички, ее посещаемость превысила сто тысяч просмотров. С первых дней работы сайта ажиотаж был дичайший. И так происходило на пяти континентах, в разных странах на разных иностранных языках. Дальше, посещаемость стала еще круче. С того момента, как Шурик увидел этот сайт своими глазами, больше он его не закрывал никогда. Ему жутко не терпелось знать мнения простых обывателей, а еще больше следить за последовательной раскруткой своего детища. От одной, такой мысли, что это именно его продукт творчества, Александр чувствовал приток адреналина, выражавшийся, всякий раз в неимоверном подъеме настроения. Хотелось бежать, орать, вступать в полемику, но он этого пока не делал. Все шло и так, как надо, даже лучше. Вскоре, Саня, согласно условию своего контракта, стал получать первые деньги, не очень большие, конечно, но гораздо больше, чем зарплата водителя ветлечебницы. А так как он, до поры, до времени, скрывал свое причастие к этой теме, то Валентине свои гонорары объяснял подработками на стороне и, якобы платой, за ранее написанные песни для конкретных певцов и мероприятий. Супруга же, в свою очередь, ни каких расследований и пыток мужу не устраивала, рассуждая так: - «В конце концов, не из семьи же тянет, а наоборот.» - и когда ей приходилось получать от мужа очередной транш, с нескрываемой гордостью добавляла. – «Хозяин!». Знала бы она, как на самом деле, ее хозяину было тяжело, хоть и не со злого умысла, но все-таки обманывать ее. Как-то Саня, пребывая под этим тяжелым прессом скрытой популярности, надрался до чертиков и чуть было не проговорился, кричал и размахивал руками, мол, вы еще узнаете с кем имеете дело, что вы меня еще плохо знаете, ну и все такое, прочее в этом роде. Правда, на эти, позиционные выкрики никто не обратил внимания, так как присутствующие, на тот момент сами были пьяны не меньше его. Тем временем, на форуме, в интернете собирались разношерстные умы с разных концов света, что бы пообщаться, поспорить и попробовать ответить на главный вопрос – кто они есть, разумные или не очень? Спорили все, начиная от готов и заканчивая геями. Последних, интересовало, можно ли им участвовать в мужском кастинге или ждать, когда будет женский? Никто, в его « Мухосранске» не знал и не догадывался, что этот сценарий, написал Александр Орлов, от чего частые приливы бурного настроения Шурика, теми, кто его близко знал, трактовались по разному. Но это его не смущало. Он наслаждался поднятым ажиотажем по этой теме, которая обсуждалась при каждом удобном случае, будь то просто компания молодых людей, собравшихся в парке, на пляже или в средней школе прямо на уроке. Даже в общественной бане споры возникали по этому поводу. Один ветеран второй мировой, в раздевалке, после парилки под пиво рассказывал, как во время боя столкнулся в разрушенном доме с немцем, когда оба зашли туда справить нужду, и как они не понимая друг друга, заключили на некоторое время перемирие. Все, это доказывало, что проект был интересен всем слоям населения и возрастным категория то же. То, чего так добивались устроители, с успехом воплощалось в реальной жизни. Интерес к проекту возрастал все больше и больше с течением времени. Кармана, как генерального продюсера, просто затаскали по многим телевизионным передачам и на радио. Его интервью можно было прочитать во многих газетах и журналах. Самое тяжелое теперь для Александра, это было сдерживать себя на работе и дома, что бы не проговориться, что он имеет к этому, хоть какое-то отношение. Мысль о том, что он не будет говорить никому об этом, пришла ему в голову еще в момент написания сценария. Во-первых, из суеверия. А во-вторых, слишком много было смеха и шуток со стороны друзей и знакомых, по поводу его предыдущих творческих работ. Теперь, когда за его сценарий ухватились московские продюсеры, и дело приняло такой оборот, он хотел, что бы признание его произошло в момент полного триумфа проекта, иначе всех этих вопросов и сомнений, за период подготовки Саня просто бы не выдержал. Хотя, в принципе, его тщеславие уже подмывало объявить всем о своем авторстве, ведь это именно из-за его сценария вся эта шумиха на целый свет. Но: - «Нет!» - сказал он себе. – «Буду ждать пика славы.» - и ждал, мучился и ждал. Для того, что бы его страдания по этому поводу не были так видны родным и близким, ему приходилось чаще уединяться, придумывать всякие причины, якобы, по важным делам, куда-то уезжать. Саня неожиданно полюбил рыбалку, не из-за рыбы, естественно, а просто, что бы в одиночку насладиться происходящим и предчувствием будущего открытия, своего места в проекте хомо сапиенс. Так уж случилось по жизни, что он честный и порядочный (как ему казалось) человек, в течение своей жизни не заслуженно был недооценен, своими школьными товарищами, друзьями и коллегами по работе. За глаза как его только не называли: и «птица секретарь», и «мудрый филин», и «Шура Балаганов», а так же «великий Гудвин». Саня не обижался на эти прозвища, рассуждая про себя, что это все происходило не по злобе, а от недопонимания и зависти. И вот теперь, когда он в грандиозном проекте являлся ключевой фигурой, его отношение ко всему этому переросло в великодушную снисходительность. «Все! Все!» - рассуждал он, сидя с удочкой в руке, в очередной раз, уединившись от всего света. – «Уеду, нахер в Москву, а сюда буду приезжать только по особым случаям». Особые случаи ему представлялись, типа праздника города, где он в числе почетных гостей или приглашенный для мастер-класса в местном доме культуры. Скромный по своей натуре, Александр краснел, от таких мыслей, даже будучи в абсолютном одиночестве.
* * *
Съемки были назначены на пятнадцатое число следующего месяца, и до них оставалось чуть больше двух недель. Оба, смежных, острова были полностью оборудованы и готовы к приему игроков, а так же команды технарей или, как сам их называл Жека, кукловодов. Жеке оставалось определиться только с группой поддержки, которая должна будет вылететь на место для осуществления съемочного процесса, непосредственно на острове. В итоге в этот список вошли девять человек, включая самого Евгения. Это были молодые ребята и девчонки: два теле оператора, Дмитрий и Валерий, четыре технаря, Саня, Серега, Игорь и Вован, отвечающие за бесперебойную подачу электричества, переоборудование и подготовку игровых площадок, две красавицы, Ирина и Вероника, переводчицы. Но это была их основная обязанность, а помимо этих обязанностей они так же выполняли функции соревновательные, выступая в роли «злого духа пирата». Жека специально подобрал их для выполнения этих задач. Все до одного имели навыки в том или ином состязании, а так же спортивные разряды, что четко вписывалось в предусмотренные соревнования, предстоящие робинзонам. С этой командой можно было ходить по канату, плавать, боксировать, стрелять из ружья и лука, играть в настольные игры и так далее. По условию сценария, «злой дух» должен появляться для соревнования с победителем в очередном состязании, в черных одеждах, с перемотанной головой, как у японского ниндзя. При этом ни каких диалогов с соревнующимися не предусматривалось. К примеру, если предстояло стрелять из лука, то он, молча, должен был выйти, на позицию, отстрелять свои пять стрел, и так же, молча, удалиться. Договоренность устроителей при этом была такая, если робинзоны голодают, мерзнут или им чего-то не хватает из инвентаря, о чем они говорят через камеру пожеланий и просьб, то на их усмотрение «злой дух» может проиграть состязание и тогда, эти несчастные в виде бонуса получат подачку в виде еды или вещей. Но если устроители через свои мониторы будут видеть, что робинзоны и так жируют, то «злой дух» будет, соответственно выигрывать соревнования с победителем или бонусы будут выданы по его усмотрению. Шурик для гибкого подхода к соревнованиям, понапридумывал кучу неимоверных состязаний, так что в руках у Жеки были всевозможные варианты применения того или иного соревнования в зависимости от обстановки, сложившейся на игровой площадке. Как ни крути, а в команде робинозонов были и силачи, и ловкачи, и интеллектуалы. Соответственно делать упор только на силу он не собирался.
В предпоследний день перед вылетом Евгений дал последние распоряжения, оставшемуся за него Владимиру Суркову, в которых было письменно прописаны дальнейшие действия его и команды, оставшейся на материке, распорядился так же что бы всех участников съемок к назначенному времени доставили в местный международный аэропорт на острове Маэ. К тому моменту были зафрактованны два морских судна, одно поменьше, другое побольше. То, что побольше, доставляло робинзонов от последнего цивилизованного места, расположенного на архипелаге, непосредственно на остров, после чего возвращалось обратно, а то, что поменьше отправлялась с командой обеспечения съемочного процесса к своему месту работы, и вместе с капитаном Роем Керри, должно было оставаться на рейде, со стороны малого острова до окончания съемочного процесса. У Жеки был спутниковый телефон, по которому он мог поддерживать связь с материком через «Сурка» и контролировать происходящие в дальнейшем процессы. Договорились, что «Сурок» будет звонить в случае крайней необходимости, чтобы не беспокоить Жеку и не отвлекать по пустякам, а в остальном он будет связываться сам, если будет такая надобность. В дальнейшем, воссоединением всей группы робинзонов на острове Маэ руководил «Сурок». Все прошло как по маслу. Участники были доставлены в порт, и изолировано друг от друга, расселены по каютам на большом теплоходе, чтобы в назначенное время быть доставленными к месту съемок. Евгений же со своей командой, по прилету на Сейшельские острова, встретились с Роем, капитаном второго судна, и тут же были доставлены на рабочую площадку на сутки раньше робинзонов.
* * *
Едва Филипп успел умыться и проглотить свой кофе с бутербродом, как к нему в каюту вошел незнакомец и, улыбаясь, жестом пригласил его перебраться, в находившуюся у борта лодку. На часах было половина девятого, по местному времени. Ночь пролетела довольно быстро, вернее та часть ночи, которую он проспал. В сон склонило его лишь около трех утра, проснуться пришлось по будильнику в восемь. Причиной этого, скорее всего, был долгий и утомительный перелет, а так же потому, что прибытие в аэропорт, дорога до порта пришлась на первую половину ночи, ну и нервозность перед игрой сказывалась, разумеется. В любом случае, эта половина ночи прошла в мечтах и фантазиях об его пребывании на острове, несмотря на суету и перемещение из одного транспорта в другой. Филя представлял себе картину, как он выигрывает одно состязание за другим, что он симпатизирует почти всем теле зрителям этого шоу, что его популярность во всем мире достигла небывалых размеров, и, конечно же, миллион долларов. Миллион долларов! От таких фантазий у него кружилась голова, повышалось давление и потели ладони. «Это же надо, так повезло!» - размышлял он. – «Халява! Особых то и трудностей, никаких нет. Даже если я и не выиграю миллион, то все равно, здорово! Целый месяц меня будут показывать по телеку. Мое лицо станет узнаваемым. Я стану известным! И…, и…, ну в общем, класс!». Иногда ему казалось, что эти тайные мысли становились понятны окружающим. Тогда он, как бы, невзначай оборачивался вокруг и тайком вглядывался в лица, окружавших его людей. В общем, возбуждение, смятение, паранойя, нервозность и прочие раздражители нервной системы, были его спутниками, в последние часы перед началом, первого, в его жизни, и такого масштабного теле проекта.
После поступившей команды на выход, Филипп, захватил приготовленные вещи, и проследовал к трапу по левому борту. Практически мгновенно, развив огромную скорость и став на глиссер, резиновая лодка понесла его в сторону острова. Филя сидел на носу, обдаваемый, мощным, плотным потоком воздуха, с приятным запахом южного тепла, иногда вперемешку с освежающими каплями океана. До острова было пятнадцать минут ходу. С лева и справа от него виднелись еще два. Лодка двигалась по направлению к среднему. По мере приближения остров становился все больше и больше, волны выше, скорость лодки медленнее. Настроение у Фили, в этот момент было, как у гладиатора перед схваткой. Волнение, терзавшее его, вплоть до последней ночи, улетучилось, остался только азарт и желание побыстрее включиться в игру. Набор разных ощущений перемешался у него в голове. События последних дней развивались стремительно. Еще вчера Филю в московском аэропорту провожал его протеже, Попов, а сегодня он был на другом конце света, за несколько тысяч километров. Это обстоятельство с трудом укладывалось в его голове. Ему еще никогда не приходилось бывать так далеко от дома. Ловко поймав крайнюю волну, уже с выключенным двигателем, рулевой мягко пристроил лодку на песчаный берег. В ту же минуту, Филипп с гитарой и пакетами в руках выпрыгнул из нее. Большой, черный, с добродушной улыбкой рулевой, молча помахав ему рукой, стал затаскивать лодку обратно в море. «Хомо сапиенс номер один для участия в одноименном шоу прибыл!» - не известно к кому обращаясь, вдруг выпалил Филя, изображая, при этом, американскую улыбку. Затем взглядом, проводив отплывающую лодку, он огляделся, забросил за спину гитару, а пакеты, взяв в обе руки, побрел в сторону, где, приблизительно, в двухстах метрах от него развивался оранжевый флаг – место сбора всех участников долгожданного шоу. Филя шел, любуясь не знакомой местностью и, при этом продолжал улыбаться, осознавая, что на него смотрят миллионы теле зрителей. Остров предстал перед ним, этаким райским местечком, с густой, тропической растительностью, песчаным берегом, напоминавшим лучшие пляжи курортных городов и бирюзовым океаном. Не знакомые, но приятные тропические запахи ощущались его носом. Филе было видно, как, непосредственно у флага, высадился другой участник шоу, который оказавшись на берегу, стал не то молиться, не то исполнять какой-то туземский танец, подняв руки вверх. В это время остальных робинзонов ссаживали с теплохода и на лодках, по очереди доставляли в разные точки на берегу, неподалеку от места сбора. По мере приближения к флагу, Филипп, еще не определившись, судорожно перебирал в голове, что он скажет своему собрату и как поведет себя, в первые, минуты встречи с остальными участниками. Ему вспомнился совет Жеки, который говорил ему: - «Если растеряешься, то просто веди себя так, как будто ты реально спасся в кораблекрушении, и играй эту роль, главное не замыкайся, больше движений и реплик на камеру. Увидишь, все будет в порядке». До флага оставались считанные метры, Филя уже мог четко разглядеть игрока, который прибыл первым. Это был чернокожий, худощавый, высокий, средних лет мужчина, с номером семь на униформе. Он чего-то бормотал, обращаясь, по всей вероятности к камере, находившейся на пальме, и это бормотание было похоже на «реперскую телегу», которую исполняют представители этого жанра в своих динамических, спортивных клипах. Подойдя совсем близко, слегка вспотев, с небольшой одышкой, изображая при этом на лице радость, Филипп, подняв руки вверх с гитарой и пакетами, громко, а так же неожиданно для себя, не своим голосом прокричал: - «Хелоу!»… . На что темнокожий участник под номер семь ответил ему медленным, молчаливым кивком головы, приложив правую руку к груди. «Бляяя… .» - тут же, испуганно протянул Филя, и при этом у него странным образом расширились глаза и широко открылся рот. «Бляяяяя!» - повторил за ним «номер семь» и на какое-то время застыл в такой же позе, копируя Филиппа… . Из состояния, неожиданно возникшего, немого клинча «номера один» и «номера семь», помогли вывести, вновь прибывшие игроки, а дальнейшие крики, улыбки, обнимания друг с другом избавили Филиппа от, охватившего его оцепенения. «Какое хелоу?» - думал он про себя, не смотря, что его продолжали трясти и обнимать. – «Я, ведь только по-русски говорить умею…». Его настроение резко изменилось. Филя впал в какой-то ступор, ладони вспотели, тело задрожало мелкой дрожью, а все происходящее он стал видеть, будто сквозь пелену тумана. Дальше ситуация стала напоминать картину «всеобщая амнистия». Десять мужиков, в пронумерованной униформе, со стороны, напоминавшие заключенных, радостно обнимали друг друга, принося при этом хвалу всевышнему (во всяком случае, так казалось Филиппу). Смятение и растерянность в первые минуты, из-за, непредвиденно вырвавшегося хелоу, подталкивали его провалиться сквозь землю, но так как провалиться под воду было гораздо реальнее, то он развернулся и на немеющих ногах пошел к океану. «Баран. Тупой и не отесанный баран.» - ругал он мысленно себя. – «Ууууууууууууууу, тупица, придурок...». Раздевшись и продолжая сквернословить, Филя с разбегу нырнул с головой в прибрежный, теплый и соленый океан. Казалось, что как никогда раньше долго он пробыл под водой, успев при этом вытащить устрицу, лежавшую на дне. Вынырнув на поверхность, Филя увидел, что остальные участники шоу так же, последовав его примеру, неслись к океану, что бы искупаться, на ходу снимая с себя верхнюю одежду. Массовое купание с восторженными криками и смехом продолжалось около четверти часа, пока один из участников не прервал его, привлекая к себе внимание, движением рук, как это делают на палубах военных авианосцев, корректируя парковку самолета. Затем, этот же игрок, выбежав дальше на берег, стал что-то чертить на песке. Подойдя ближе, Филипп увидел, что этим рисунком был круг, вокруг которого располагались цифры от одного до десяти. «Умно! Просто гениально!» - вслух позавидовал Филя. – «А ты козел…» - известно кого, имея в виду, добавил он. А тем временем другие купающиеся, тоже выходили из воды и с не поддельным интересом смотрели на действие расторопного собрата. Тот за это время успел одеться в свою униформу, на которой красовался шестой номер. Он что-то быстро говорил и указывал на места в круге, при этом тыча в свой номер и на остальных игроков. Речь была французской. Филипп не разбирал ни слова из сказанного, но понимал, что говорит он по-французски, а так же было понятно, что этот человек хочет от игроков. Участник, под номером шесть приглашал их всех занять место в круге, согласно своему номеру на униформе. Остальные игроки так же признали лидерство француза и, набросив на себя куртки с номерами стали рассаживаться по кругу. «Луис! Луис!» - тыча пальцем себе в грудь, стал повторять француз. Конечно, слов при этом он говорил гораздо больше, только этих слов никто не понимал, но в сочетании с жестикуляциями и рисунками, все знали, что он предлагает знакомиться. Затем, повторяя, один за другим одни и те же движения, по часовой стрелке от француза, стали представляться и другие участники. В целом это выглядело смешно и забавно, что подтверждалось частыми паузами, заполненные, смехом. Дальше Луис заставил повторить эту процедуру еще раз, только уже на выбор, указывая на участников рукой. Затем, не давая опомниться, он стал перед каждым что- то рисовать. После некоторого замешательства стало понятно, что он распределяет обязанности между игроками, так возле каждого номера стали появляться рисунки с изображением того или иного предмета. «Основательно подготовился.» - промелькнуло у Фили в голове. Кому-то досталась вилка с ложкой (он хорошо это подтверждал жестами, показывая, что, якобы ест), кому-то костер, кому-то дом, что означало строительство хижины и так далее. С момента начала общения в круге, волнение, возникшее у Филиппа, в первые, минуты знакомства улетучилось, и он стал активным участником первого «разговора» робинзонов между собой. Со стороны такое общение напоминало театр пантомимы, на ранней стадии развития этого рода искусства. Несколько раз за время общения, новоиспеченные друзья прерывались на повальный смех, доходивший до животных коликов. Не возможно было без смеха наблюдать, как робинзоны пытались донести друг для друга свои мысли, через рисунки, а особенно через движения и мимику. Так или иначе, дальнейшие обязанности между робинзонами распределились следующим образом: Филиппу, в этой делюге, досталось разводить костер, номеру три, немцу, по имени Алоис, разобраться с общими вещами и готовить пищу, Гуй из Китая и Джон из США, должны были отправиться на поиски пресной воды и, по возможности, обследовать местность, на Митела и Луиса легла задача по розыску пищи, которая могла быть на острове, Рюбен, Абуль и Бойко должны были начать строить хижину. По иронии судьбы отхожее место, то бишь, туалет должен был обустроить представитель индии Анудж, игрок под номером девять. После плодотворного общения француз жестами, напоминавшими жестикуляцию Луи Дю Финеса, показал, что пора вставать и приступать к выполнению поставленных задач. Теперь уже Алоис стал делать движения парковщика самолетов, приглашая всех подойти к своим пакетам. Робинзоны направились к своим пожиткам и стали предъявлять ему свои вещи для того, что бы определить, чем реально они обладают в данный момент. По правилам сценария каждому игроку, перед началом игры была дана возможность выбрать по три предмета или набора предметов, состоящих из двадцати пунктов, предложенных на выбор (якобы, согласно легенде, уцелевших после кораблекрушения). В итоге, когда Алоис, игрок под номером три, стал разбираться с вещами, то оказалось, что в наличии у робинзонов на острове имеется: два набора гигиены, состоящие из упаковки туалетной бумаги, зубной щетки, зубной пасты, блокнота и карандаша, два набора, состоящий из ложки, вилки, тарелки и кружки, гитара, два складных монгала, четыре перочинных ножика, две остроги с двумя подводными масками, две одноместные палатки, три котелка, три коробки спичек, один складной стол и один стул, две газовые горелки с одним баллончиком газа для каждой, один набор, состоящий из легкого покрывала, простыни и подушки, три маленьких фонарика, два небольших топора и один маникюрный набор с механической бритвой. Тяжелый и глубокий вздох Алоиса после увиденного, дал всем понять, что, рассчитывал он на что-то большее. Так же по условиям сценария, у каждого игрока был сухпаек, рассчитанный на один перекус и три литра питьевой воды бутылированные в полутаралитровые, пластмассовые бутылки. На часах к этому моменту было около одиннадцати по местному времени. Стрелки переводить не пришлось, время оказалось московским, во всяком случае, Филиппу. Как бы то ни было, настроение у всех было приподнятое. Это было заметно по улыбающимся лицам и тому, как игроки, пока не разошлись выполнять свои обязанности, что-то громко и радостно говорили в камеры, висевшие на пальмах не далеко от места сбора. Когда волнение, нахлынувшее в начале, немного отлегло от Филиппа, он, подойдя к ближайшей пальме, на которой была установлена компактная камера, приветствуя поднятой рукой телезрителей, произнес: - «Я очень рад своему прибытию и началу игры. Приветствую всех русскоязычных и не только русскоязычных болельщиков. А хелоу, это первое, иностранное слово, которому меня научили на теплоходе, доставляя на этот остров. Надеюсь на победу, а пока ухожу разводить костер. Всем привет!» После этих сказанных слов в адрес многомиллионной аудитории, от волнения во рту у него пересохло, как это бывает на утро после попойки. Он откупорил, первую, попавшуюся, полтораху с водой и залил в себя с пол литра воды, практически не глотая. Тем временем, команда строителей, Рюбен, Абуль и Бойко, вооружившись топорами, отправились в ближайшие заросли на поиски и сбор строительного материала для возведения помещения, в котором планировалось проживать робинзонам. Филипп, на всякий случай, прихватив перочинный нож, тоже отправился в глубь острова, присоединившись, к этим троим. Неожиданно громкий крик из джунглей заставил всех участников, которые уже успели зайти в зеленые заросли, моментально вернуться на исходную позицию. Оказалось, что это кричали Мител и Луис. Причиной этого, истеричного крика было то, что они натолкнулись в кустах на животное, похожее на ехидну. После долгих выяснений, выразившихся, в бурной реакции испугавшихся, сопровождаемой многочисленными движениями рук и выразительной мимике лица, команда опять закатилась дружным смехом, но когда стали расходиться в очередной раз, то все как один робинзоны были вооружены гарпунами и самодельными копьями, которые пришлось сделать из местных растений. Гуй и Джон помимо копий в руках имели по две пустые, пластмассовые полторахи, которыми они периодически стучали друг о друга, в надежде распугать нежданных обитателей джунглей. Часть воды из бутылок, робинзоны выпили и предусмотрительно разлили в пустые котелки. В принципе все участники заранее знали, от своих консультантов, что на острове есть мелкие, не опасные животные, рептилии, а так же съедобные фрукты, пресная вода и рыба, их только оставалось найти и добыть. Филипп, разыскивая сухие палки для костра, и удаляясь все дальше от места сбора, натолкнулся на камеру пожеланий и просьб, куда так же помахал рукой и передал привет, а потом, вспомнив, что она установлена для того, что бы робинзоны могли заказывать через нее все, что угодно из еды и вещей, попросил для всей команды пастельные принадлежности. Периодически, заходя и возвращаясь из джунглей, каждый раз принося при этом сухие ветки и палки, он, в глубине острова, на поляне, обнаружил площадку, оборудованную под разнообразные состязания, а так же наткнулся на банановые кусты и кокосовые пальмы с плодами. На площадке располагались два миниатюрных стола, сделанных из плетеной лозы, на которых лежали какие-то коробки, по всей вероятности с заданием для первого состязания, а не далеко от них всяческие стенды, мишени, столбы и прочие, не совсем понятные сооружения для предстоящих соревнований. Походы в одиночестве по не знакомым джунглям вызывали у Филиппа легкий страх и не уверенность. Он постоянно крутил головой в разные стороны и оборачивался при каждом новом звуке, издаваемом жизнедеятельностью не знакомой местности. В очередной раз он вернулся с огромной связкой бананов, которыми намеревался перекусить, так как от выпитого с утра кофе с бутербродом не осталось и следа, кроме громких звуков в животе, призывающих чего-нибудь съесть. К тому моменту время перевалило за три часа по полудню и в том месте, где робинзоны должны были обустраивать свой лагерь, скопилась огромная куча палок, разного размера, а так же огромных листьев от тропических растений. Анудж, из подобного, строительного материала, приблизительно в ста метрах от будущего жилища, в зарослях кустов, между пальмами, соорудил туалет, без дверей, больше напоминающий охотничий шалаш. Гуй с Джоном отыскали источник с пресной водой и принесли с собой наполненные бутылки, прихватив по дороге несколько веток с бананами и два не чищеных кокосовых ореха. Мител и Луис так же, притащили из джунглей, пол дюжины, кокосовых орехов и несколько веток бананов, а затем отправились к океану и там собрали пол десятка устриц и семь не больших крабов. На этот раз круг переговоров, только уже в тени, под пальмами начертил Алоис, так как на открытом солнце находится, было просто не возможно. Жара стояла как у мартеновской печи на сталелитейном заводе. По кругу, как и в первом случае, были пронумерованы места каждого из участников, от одного до десяти. Напротив каждого номера он разложил пакеты с сухпайком, в которых находились две миниатюрные банки консервов, галеты, сахар, чай, кофе и одноразовая посуда. Филипп приготовил древесину для костра, что бы можно было кипятить воду. Лагерь стал приобретать какую то, более или менее организованную структуру. Перед трапезой робинзоны договорились провести массовое омовение в океане. Все договоренности, да и вообще любое общение между собой проходило на языке корявой пантомимы, с элементами языка, на котором общаются глухонемые, сопровождаемые звуками диких бобуинов, типа: - «Оу, оу, оу. Ноу, ноу, ноу. Эй, эй, эй. Я, я, я.», или что-то в этом роде. По пути к морю «робинзоны» столкнулись с морской черепахой средних размеров, которая степенно передвигалась в сторону воды. Это встреча вызвала шквал эмоций и много шума. Под такое сопровождение она, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг ее персоны, проследовала дальше и скрылась в бездонных глубинах мирового океана. Проводив ее, таким образом, «робинзоны» тоже погрузились в ласковые и теплые, прибрежные воды. На этот раз в океане братья по разуму пробыли около получаса, после чего под крики, напоминавшие дикие вопли туземцев и веселый смех, вернулись в строящийся лагерь и принялись уничтожать свой сухпай, с разовой нормой рыбного и мясного паштета. Для этого им понадобилось, совсем не много времени, минут десять, не больше. Затем, все такие же, заведенные на позитив, стали распределять дальнейшие обязанности. На этот раз все было проще. Решено было отправить Гуя и Джона за водой, которая на таком солнцепеке имела свойство очень быстро заканчиваться, Митела и Луиса отправить в океан, что бы при помощи маски и гарпуна они попытались добыть рыбу, а всем остальным продолжать строить жилище. Собранные бананы оказались условно съедобными, имели мало мякоти, много семян и совсем далекий вкус от того, которые имеют эти плоды, купленные в магазине. Филипп подумал, что они просто еще не созревшие и решил их сначала дегустировать на месте, прежде чем тащить в лагерь. Когда водовозы и рыбаки удалились, строители начали свои дебаты по поводу строительства будущего жилья. На этот раз спорили долго, шумно и эмоционально, но самое главное так к общему мнению и не пришли. После продолжительной паузы слово взял Бойко Ешану, игрок под номером десять. Из его долгой и пространной речи, больше напоминавшую сцену из балета Хачатуряна «Спартак», стало понятно, что он предлагает использовать для ночлега две, имеющиеся палатки, а огромное жилище на всю компанию не строить вообще. Вместо этого построить три небольших шалаша, на подобии, что построил Анудж для отхожего места и таким образом устроить свой первый ночлег. После очередных споров и раздумий это предложение было принято всеобщим голосованием. Когда Гуй и Джон вернулись с водой, а Мител и Луис, практически ни с чем (возможно это случилось из-за прилива), два шалаша, по размерам чуть больше туалета, который возвел Анудж, стояли собранными рядом с голубыми палатками. После перерыва, уже в полном составе, в течение часа, теперь уже опытными зодчими был сооружен третий шалаш из местной фауны. Эти три, новоиспеченных жилища, были похожи на крыши, снятые с ветхих хижин и установленные на песке. Единственное замечание, с которым им всем пришлось в итоге согласиться, это то, что все эти сооружения для жилья надо было располагать по кругу, что бы в середине можно было разжечь костер. Надеясь на то, что им удастца, в течение соревнования получить бонус в виде палаток или строительного инструмента с материалом, робинзоны решили оставить пока все как есть. Тем более, что время и так уже поджимало, на часах было девятнадцать сорок пять. За то время, которое игроки провели вместе на острове, они сумели, не много, привыкнуть друг к другу, а так же уловили принцип общения между собой. Это было похоже на разновидность звуков, издаваемых животными, а так же разнообразие жестов, которыми пользуются парковщики самолетов, снайперы, водолазы и глухонемые. Вдобавок к этому, при общении часто использовалась пантомима, как самодеятельность, конечно, но все же, в некоторых случаях, она очень сильно помогала понять замыслы собеседника. Все эти способы общения были спонтанны и порой не всегда понятны с первого раза, что поначалу, вместо понимания, вызывало всеобщий смех. Вот так, ухая, ахая, размахивая руками, смеясь и, кривляясь, робинзоны выстраивали свои социальные отношения и строили лагерь для жилья, при этом, не забывая о том, что постоянно надо было пополнять свои пищевые запасы. Но самое главное испытание должно было произойти завтра, так как в полдень они должны были, получить первое задание для соревнования между собой. Получить, это еще что? Надо было, на сколько, это, возможно, качественно провести тренировку, правильно организовать само соревнование и в итоге определить единственного победителя. А что их ждал за конкурс, поднятие тяжестей или вязание крючком, не знал никто. Вечерело. Подуставшие робинзоны приводили в божеский вид свои хижины, доводили их до законченного состояния, накрывая их снаружи, и забивая изнутри листьями бананов. Из лиан и палок соорудили, что-то вроде веревки для сушки белья, где намеревались развешивать, постоянно мокрую от пота униформу, а так же заготавливали дрова для костра. Иногда лагерь замолкал, продолжая выполнять начатые действия. О чем в этот момент думал каждый из них, одному Богу было известно. Может о еде или ночлеге, а может быть о завтрашних соревнованиях и главном призе в миллион долларов. Если говорить о Филиппе, то он думал обо всем сразу, о еде, ночлеге, завтрашнем соревновании и миллионе долларов. Неожиданно ему пришла в голову мысль распределить спальные места. Он достал из набора, привезенного с собой блокнот с карандашом, оторвал из него пять листов, пронумеровал парами, один-два, три-четыре, пять-шесть, семь-восемь, девять-десять и положил каждый напротив палаток с хижинами. Жестами и пантомимой разъяснил остальным, кто с кем и где сегодня будет спать. Уставшие робинзоны не стали разыгрывать лотерею, а просто согласились с его предложением. К концу первого дня пребывания на острове становилось понятно, чего игрокам не хватает для полноценной, цивилизованной жизни. Они стали делать записи в блокноте, что бы завтра обратиться с этой просьбой в камеру пожеланий и просьб. В этот список вошли: одеяла, простыни, подушки, ложки, кружки, столы, стулья, топоры, пилы, веревка, соль, хлеб, крупа и консервированная еда. Чуть позже этот список пополнился резиновой лодкой с веслами. Когда совсем стемнело, и дневной зной сменила, относительная, ночная прохлада, игроки подтянулись к костру. На общем совете в кругу было принято замутить чайную церемонию и слегка перекусить. Ужин был скромным. Ели приготовленные на костре устрицы, остатки сухпайка и мякоть кокосовых орехов. В этот вечер съедено было все, кроме орехов. Погода, по меркам европейских широт, стояла, просто великолепная. Но это днем и вечером, а как будет ночью, предстояло еще узнать. Понятно было, что без одеяла, надувного матраса, спальных принадлежностей спать будет не совсем уютно. Стали доставать редкие комары, а ночь была еще впереди. Робинзоны расположились вокруг костра и молча, что-то обдумывая, наслаждались тишиной и красивейшим вечером. Самого заката им не было видно, так как западную сторону океана закрывала гора, но отблески последних лучей солнца, которые разукрасили редкие облака в насыщенный, красный цвет, придавали вечеру зачарованную и сказочную атмосферу. Не возможно было не восторгаться, наблюдая, как ежеминутно меняются тона, раскрашенного солнцем неба. Филя в возникшей паузе взял гитару и стал наигрывать популярные мелодии разных стран, чем привлек всеобщее внимание к собственной персоне. Постепенно, распевшись и окончательно осмелев, он чисто на русском языке стал исполнять песни собственного сочинения и российских авторов, как будто он находился с концертом в рязанской области. Тем ни менее робинзоны проникновенно слушали весь предложенный им репертуар, возможно от усталости. Филя старался, как мог, ведь он представлял, что поет не только для своих островетян, но и для многомиллионной аудитории. Иногда, во время исполнения, он, как-то, многозначительно устремлял свой взгляд в сторону камеры, словно для кого-то, конкретно. Через какое-то время, с наступившей темнотой, его собеседники и зрители, утомленные и зевающие стали расползаться по своим спальным местам, согласно номерам, отмеченным на листках, висевших у входа. Филиппу, по его же собственной инициативе, выпало спать с китайцем, в самой дальнем шалаше, расположенном от костра. Робинзоны, перед тем как предаться сну что-то говорили в камеры. По всей вероятности прощались с теле зрителями и желали спокойно ночи. Филя сделал то же самое, пожелал в камеру «спокойной ночи» и побрел к своему двухместному «бунгало». Гуй, который, свернувшись калачом у правого края, еще не спал и что-то, не поворачиваясь, пропищал по-китайски. Если это было пожелание спокойной ночи, то уж очень длинное. Филя в ответ, по-русски произнес: - «Баю-бай». - и лег рядом, не раздеваясь, прямо на банановые листья. Уснуть на новом месте и в таких условиях, даже не смотря на усталость, было не просто. Стали доставать комары и беспокоил страх быть укушенным пауком, которых в больших количествах он видел днем в джунглях. В соседних шалашах и палатках то и дело слышался смех. У Филиппа, так же, еще долго крутились в голове смешливые мысли об первом дне, ночлеге, о странном чувстве, которое не покидало его целый день, возникшее под воздействием множества теле камер и, когда его настиг сон он, даже не заметил. Проснувшись от холода, он не обнаружил в шалаше Гуя. На часах было без четверти три. Вынырнув из своего жилища, Филя обнаружил, что тот был у костра и сидя дремал, уронив голову себе на грудь. Издали, он напоминал привокзального бомжа или гостербайтера из средней Азии. Вокруг него, только лежа, спали еще несколько человек. Филипп, обнявши себя обеими руками, побрел навстречу теплу. По пути прихватив пару палок, бросил их в костер. На его движения никто, никак не отреагировал. Филипп, усевшись, напротив, «второго номера», стал согреваться и приводить в порядок свои мысли. На воздухе было не так уж и холодно, градусов двадцать, но из-за резкого перепада температуры, воздействия огромного океана и легкого ветерка, было как-то зябко и не уютно. «Какая нелепая картина для теле шоу…, хотя…, ведь жизнь снимают, какая она есть.» - подумал Филипп и, вспомнив, что камеры работают круглосуточно, зевоту, которую он начал очень лениво, закончил бодро и с трепетом. Затем его пробило на смех, потому что он подумал о том, как он выглядит со стороны, на голубых экранах и что ему в данный момент нужно говорить и делать. Конкуренты за миллион долларов, уже свой выбор сделали и спокойно спали, кто в палатке, а кто у костра. Он, завидуя тем, кому досталась палатка, с молчаливой улыбкой помахал рукой в сторону камеры и, отвернувшись спиной к костру, решил попытаться продолжить свой сон. Минута или час прошел с того момента, как Филя провалился в сон, он не знал. Зато мыслей через свою голову Филипп пропустил за это время столько, что на год вперед хватило бы. Он, сначала, анализировал прошедший день, ковырялся в нем, находя не верные ходы в поведении, и пытался на следующий, выработать определенную стратегию. В нее входила утренняя зарядка, водные процедуры в океане, постоянно бодрое и веселое настроение, максимальные комментарии своих действий и прочее, одностороннее общение в камеру, а так же победа в соревновании. «Понравиться теле зрителям может только положительный член команды…, участник этого…., этого, бляяя шоу… .» - от этой мысли у Фили рот растянулся в улыбке при закрытых глазах. Это была его последняя, безмятежная улыбка на этом острове. Все остальные, которыми он улыбался в дальнейшем, по меньшей мере, были искусственными.
* * *
- Так! Ничего не теряем! Никого не забываем! – командовал Жека с настроением полководца перед битвой и бегал по катеру, раздавая, на право, и, налево, указания своим коллегам. После того, как он убедился, что члены его команды взошли на палубу и были занесены все чемоданы с личными вещами, одобрительным кивком и по-английски: - «It,s o,key!» - дал понять капитану, что можно отчаливать. Через минуту были отданы швартовы и катер, напоминавший не дорогую яхту, взял курс к месту, где готовилось свершиться заключительное событие, которое должно было поставить жирную точку в этом проекте. Исполнительная команда, заключительного аккорда, в этой теме была полна не обузданной решительности и профессионального вдохновения, для выполнения всех поставленных задач и поручений, с учетом, не предвиденных импровизаций. Читая пункт договора, где были не предвиденные импровизации, каждый представлял их по-своему. В целом, команде это льстило, так как, каждый на мгновение представил себя частичкой шоу бизнеса и, в частности, в роли персонажей на экране. Хотя, и не узнаваемых. Не важно. Дальше работала теле магия. Ты – герой! Ты – в ящике! Ты - в титрах! И так далее. Перелет из Москвы был долгим и утомительным. За это время, каждый из участников Жекиной команды мысленно представил себе их месячное пребывание на новом рабочем месте. У всех получилась, практически, одинаковая картина. Ласковое солнечное тепло, бесконечный, теплый океан, удивительные, редкие по своей красоте, тропические пейзажи и все это в сочетании с приятной работой под открытым небом. Прибытие в международный аэропорт на остров Маэ произошло рано утром по местному времени. Очередная проверка багажа, прохождение таможенного контроля и переезд до причала прошли, довольно быстро, хотя и не без легкого раздражения. Когда, наконец-то все члены команды оказались на борту катера, то сразу же с облегчением вздохнули, но вовнутрь катера заходить не стали, а остались на палубе созерцать начало нового дня на другом конце света, в другом географическом климате и другой стране.
- Красота! Красота, какая! – наперебой, восторженно вскрикивали Вероника с Ириной.
- Дааа! Божественно! А кто-то за проживание в этой красоте миллион долларов получит. – в ответ, улыбаясь, пробубнил Игорек.
Его замечание осталось без ответа, молчаливо повиснув в воздухе. Взоры и внимание остальных было приковано к изумительным пейзажам островного архипелага, поразившее своими видами российских шоу менов. По всему горизонту были раскинуты зеленые острова с горными возвышенностями, макушки которых были покрыты низкими облаками, или утренним туманом. До места назначения нужно было добираться около четырех часов, но никто пока не торопился спуститься в кают компанию. Неописуемая красота этих девственным мест, удивительные краски моря и неба не отпускали от себя наблюдателей, словно они были посетители уникальной, картинной галереи. Утреннее, экваториальное солнце, вперемешку с морской прохладой одурманивала своей негой гостей из северной страны так, как будто это была бесплатная spa-процедура, где надо было, просто, молча, кайфовать. Один только Рой, капитан и хозяин судна монотонно делал свою работу, не обращая никакого внимания на то, чем интересовались заморские гости, разве что, на белокожих и симпатичных девченок. На этом, не большом, по размерам суденышке, было все необходимое, что бы девяти пассажирам и капитану чувствовать себя уютно, даже комфортно. На корабле имела место быть: просторная кают компания, небольшой камбуз, гальюн и несколько спальных мест, не считая рабочих помещений, капитанского мостика и открытого места на палубе. По не многу, народ стал располагаться на судне, осваиваясь и поражаясь его комфортабельностью. Это были не забываемые, несколько беззаботных часов, проведенные на палубе в непринужденной обстановке и за обеденным столом. Можно было выйти под палящее солнце, позагорать, вернуться и выпить охлажденного пива, перекусить и поговорить на любую тему.
- А, по-моему, в таких райских условиях, наши робинзоны, просто как на курорте будут себя чувствовать. – выпалил Вовчик, прячась от жары в тени кают компании. – Жрачка есть, вода пресная есть, тепло, светло и мухи не кусают. Надо им по жесче состязания подкидывать. Что скажете, друзья?
- Пока не знаю. – ответил Игорь. – Жрачку еще раздобыть надо, из легкодоступной только бананы и кокосы, а рыбу попробуй еще поймать.
- Поверьте мне, легко и курорта там не будет. – вступил в разговор Жека. – Это просто взгляд на ситуацию из комфортабельной кают компании.
- Да, что там кают компания? – не унимался Вован. – Даже если без посторонней, помощи остаться, то можно, в таких условиях спокойно прожить тридцать один день. Ну, конечно, не много по поститься придется, так это, даже и к лучшему. Зато жизнь, как в санатории и за это еще миллион можно отхватить. Да за такие бабки я легко все тридцать и сорок дней, как Маугли, в одних трусах на острове проживу. – закончил он, откупоривая охлажденную банку с пивом.
- Посмотрим, чего тут говорить. – вмешался Саня. – У тебя, вон какой живот, запас жира как у тюленя. Не на тридцать дней, а на всю полярную ночь хватит. А ты видел этого индийца? На чем только там душа держится?
- Ха-ха-ха ха! – громко заржал Вован, что аж, с палубы заинтересовались, что там случилось? – Замените мною кого-нибудь, я тоже языков не знаю и все тридцать дней на одной воде жить буду, при том наберу наибольшее количество баллов. – он на минуту задумался, а потом продолжил – Слышишь, Жека, возьми меня в следующий, смешанный состав, с откатом в двести тысяч, я тебе обещаю, все так и будет, как я говорю… .
- Давай для начала с первым разберемся. – Жека отхлебнул из свой банки и пошел на верх, получить очередную порцию солнечного света.
Солнце, неумолимо стремилось занять свое место в зените. Рой уверенно управлял своей шхуной, одновременно жуя тосты, любезно приготовленные для него Вероникой, запивая их кока-колой, прямо из банки. Вторая половина команды расположилась на корме, загорая и фотографируясь во всяких немыслемых позах. За бортом на все четыре стороны простирался индийский океан, без какого-нибудь намека на сушу. До места назначения оставалось около часа ходу. Жека не стал рисковать даже с солнцезащитным кремом. На нем была бейзболка, легкие, парусиновые штаны и рубаха, на ногах штеблеты на босу ногу, а на глазах солнцезащитные очки. Больше трех часов Жека и его команда провела, снуясь по маленькому судну, рассказывая друг другу анекдоты, загорая и употребляя прохладительные напитки.
- А вот и остров. - по-английски прокричал капитан. – Только это не наш, наш следующий. На этом, то же, шикарная растительность и пляжи, есть пресная вода.
Жека, одолжив, у капитана бинокль, стал разглядывать ближайший, один из четырех островов этого красивейшего, по сути, райского местечка на земле. Остров выглядел, как заросшая зеленью гора. С одной стороны, на встречу океанскому течению, он упирался в море высокими скалистыми выступами (это были, относительно, не высокие горы, скорее, огромные, каменистые холмы), с обратной, плавно переходил в заросшее плоскогорье и заканчивался, белоснежными, песчаными косами.
- Ну, просто, рай! – протянул он с легкой улыбкой, не отрываясь от бинокля.
- Хотим остаться здесь! Хотим остаться здесь! – защебетали наперебой, как райские птички Вероника с Ириной. – А мы сможем сюда приплыть? – повисло в воздухе.
Жека терпеливо выслушал их женский восторг, выразившийся в куче нелепых вопросов и предложений, ухмыльнулся, улыбнулся и, делая не большие паузы между слов, произнес:
- Ничего! Терпение, как говорил Карлсон! Скоро и наш будет. Вот увидите, не хуже этого.
- А нам говорили, что там, даже воды пресной нет. – в ответ запели девченки.
- Ну…, вода у нас собой есть…, а если что, в любой момент можно по мосту перейти на соседний и набрать сколько угодно. – успокоил Жека и этот всплеск эмоций.
- А водопад там есть? – не унималась Вероника.
- А вот и наш. – подтвердил голосом Вован уверенный жест рукой, которым Рой показывал на два спаренных острова.
Прямо по курсу, на них наезжал красивейший берег, состоящий, с одной стороны из пологого, местами, песчаного, а со второй более скалистого. По краям мангровые, а дальше пальмовые, фикусовые и прочие, тропические растения покрывали практически всю площадь суши. Только кое-где на скалах виднелись голые камни. У Жеки были кадры аэро-фотосъемки всего атолла. В принципе, все три, отдельно расположенных острова, были обалденными и красивыми, с пляжами и густой растительностью. Один из островов, самый плоский, обладал, круглой по форме и не большой по размеру, бухтой. Два из них были с источниками пресной воды. Но победил в конкурсе тот, у которого был сосед, примыкавший своей скалой к его скале, словно два сидящих, спина к спине медведя. Только с близкого расстояния или с самолета, можно было обнаружить, что на самом деле их два. Для съемок было выбрано самое оптимальное, для этих мест время года, с редкими дождями и полным штилем в океане.
- Там кто-то есть. – ни с того, ни с сего, заорал Димон. – Ну, точно, вам говорю, какие-то, чувачки.
- Чувачки! - весело отозвался Жека. - Не чувачки, а два охранника, из местных. Он завтра уедут с теплоходом, который привезет наших звезд. – Уухх! Начинается кухня! – и стал неистово тереть ладошками друг о дружку.
И тут все, словно по команде стали кричать: - Ура! Ура! Ура!
Еще, будучи на корабле, когда подплывали к острову, Жека раздал всем свои распоряжения, что бы ребятишки не расслаблялись, а проверили все узлы и механизмы оборудования, находившегося на двух островах. Предыдущая команда технарей обустроила два острова всеми необходимыми техническими средствами, завезла необходимые вещи и еду, водные скутера, доски для серфинга и прочие, спортивные снаряды для возможных состязаний, а так же установила палатки для работы и проживания. Катер Роя не смог вплотную приблизится к берегу, так что десантироваться приходилось рядом с ним. На своей резиновой лодке и лодке охранников, которых звали Тон и Тан, Жека и его команда высадилась на рабочий остров. Эта часть берега представляла собой, совсем не большую песчаную косу у подножья скалы, окруженную с двух сторон таким же не большим, пологим бережком, который был покрыт разного размера камнями. От пологого, каменистого берега, вдоль возвышений из заросших скал, тянулась тропинка, резко уходящая вверх. Вся команда, включая двух охранников и капитана, как навьюченные ослики потянулись с сумками и чемоданами по этой тропинке, ведущей на гору, к месту дислокации теперешнего, рабочего места. Шхуна, на которой только что прибыл Жека с командой, осталась стоять на рейде, прикованная якорем, относительно не далеко, от берега. До места проживания и работы было идти метров четыреста, сначала в гору, а потом прямо. На не большой поляне, посреди заросших, с трех сторон возвышений, устроители организовали место для рабочего процесса и личного проживания. В большей степени все сооружения, представляли из себя, разного калибра палатки и отдельно дизельный электрогенератор, плюс два био-туалета, а также многочисленные ящики, расставленные в штабеля под не промокаемой пленкой. Добравшись до места и не много отдышавшись, друзья застыли, как завороженные. Вид, с этой точки острова был, просто изумительный. Все, чем они любовались с борта катера, теперь предстало перед ними в новом ракурсе. Но босс не дал своим товарищам долго рассиживаться и после короткого перекура начался рабочий процесс. Местные охранники с капитаном ушли на катер, а Жека с командой за несколько часов, лично обошел два острова и собственными глазами убедился, что вся аппаратура и механизмы, предусмотренные быть задействованными в шоу, есть в наличии и работают. Так же на острове было много пищевых запасов, рассчитанных на двадцать человек и на тридцать один день проживания, и даже больше. Их так же пришлось проверить и убедиться, что все для хранения предусмотрено. Ассортимент продуктов был на должном уровне. Мясо, рыба, мороженная и консервированная, молочные продукты и фрукты, в общем, все как в супермаркете. Единственным дискомфортом на новом месте было то, что остров был переполнен всякой, не знакомой живностью, одной из которых, были огромные пауки, вызывающие панический страх, особенно у Ирины с Вероникой. Те, при виде их громко и истерично орали и старались без лишней надобности в заросли не заходить. Так, в ознакомлении нового места проживания и подготовке рабочего процесса прошел остаток дня. Не заметно наступил вечер. Красивейшее время суток на архипелаге, умопомрачительная тишина и вечерние краски живой природы. Даже редкие звуки живности и равномерный звук генератора, который находился в стороне от палаток, не мог нарушить этой величественной тишины. Ужинали в палатке, которая специально для этого была и сооружена. В ней находилась маленькая, импровизированная столовая, с пластмассовыми столами и стульями. Вид из нее был, просто потрясающий и напоминал дорогое поместье Италии. С возвышения были видны разноцветные очертания глубин океана, лодка Роя, стоящая на рейде и два соседних острова. Одна только мысль, что это огромный, бесконечный океан, приводила в возбужденное состояние. Местные, по прежнему, находились на катере и свою программу на вечер менять не собирались. С чужестранцами им было не очень интересно. По-русски они не говорили и по-английски ленились.
Ужин соорудили быстро. В первом, островном меню присутствовали макароны по-флотски, бутерброды с рыбой и ветчиной, овощной салат, фрукты и чай. Из спиртного, Жека не разрешил употреблять, даже пива, оставив надежду на то, что первый день съемок, может и позволит «окропить красненьким», но, только завтра.
После ужина компания засиделась долго, любуясь сменой пейзажа, который постоянно менялся под, воздействием, не видимого художника. По нескольку раз подогревали чайник, пили чай, кофе, курили и разговаривали. После наступления ночи продолжили свое общение в палатке-ресторане, зашторясь сеткой, изредка выходя полюбоваться на великолепное, звездное небо, да по нужде.
- Представить только! Океан! Если бы я тут одна осталась, то, наверное, от страху сразу же умерла. – почему-то полу шепотом проговорила Ирэн. – как там, этот, Робинзон Крузо, один? Сколько лет? С ума сойти можно!
- И чего, страшного-то? Один, одинешенек! Даже полезно. Скучно только, даже «телика» не посмотришь. А так, лафа! Есть время над чем подумать, поразмыслить. – под итожил Валерий.
- Вам, айпишникам по барабану, где время кочумать, лишь бы комп был при вас. – смеясь вступил в разговор Вовчик. – А если я, человек общительный, интересующийся женщинами? Хотя бы «пятницу» какую-нибудь, чтоб не так скучно было. – и, нагло прицениваясь, посмотрел на Ирину с Вероникой.
Горел костер, который развели так, для прикола, да от назойливых, хоть и не многочисленных комаров. Звезды южного полушария заставляли неотрывно вглядываться в бесконечность вселенной и наводили на философские разговоры. Компания друзей сидя, кто в палатке, кто рядом с ней, вглядывалась в бездну двух океанов, водного и космического. Казалось, что перед ними только один, космический, так как звезды, отраженные в воде, были по всюду.
- Закончим с проектом, заработаю денег, куплю костюм с отливом…, и в Ялту! – с улыбкой на лице и, не отрывая глаз от умопомрачительного, звездного неба произнес Серега. Последние слова «И, в Ялту» произнесли со смехом и хором все остальные.
- Задницей чувствую, все так и будет. – не отрывая глаз от неба, продолжил он.
- Но почему сразу, задницей? - возмутилась Вероника. – разве можно чувствовать задницей? Как это по-мужски! - Разговор о заднице, быстро вовлек в дискуссию остальных философов, сидящих вокруг стола.
- Нет, нет и нет! – вступая в разговор, почти прокричав, заявил Игорь. – Нельзя чувствовать задницей, ей можно только прогнозировать и то исключительно диарею или геморрой.
- Ха-ха-ха!
Все ехидно заржали.
- Фуу… ну вы мужики как начнете… - не выдержала Ирэн. – Чувствуют душой и сердцем, а тем, о чем вы говорите (смеясь и понимая, что все вокруг шутят) мужиков соблазняют, ведь так Евгений Николаевич? – и она передала алаверды Жеке, зная, что тот богат на высказывания и точные аргументы, когда разговор, какой бы он не был, заходил в тупик.
- Я, по прежнему, думаю, что задница, задницей, а все дело в мозгах, и никакой души, в отдельности, нет. – медленно и серьезно заговорил Жека, отрывая свой взгляд от их, зафрахтованного судна, стоящего на рейде – А если и есть, то ни в сердце или груди, а тем более не в заднице она находится. Именно в мозгах. – с расстановкой и акцентом произнес он. – Представьте себе, гипотетически, что вам отделили голову от туловища, затем подсоединили приборы жизнеобеспечения и к тому и к другому органу…., что будет чувствовать ваше туловище, сердце, конкретно…? А? А вот, голова по-прежнему будет думать, переживать и чувствовать…., возможно фантом, но будет чувствовать…. . Жека замолчал. После этих слов замолчали все. Возможно, что в этот момент, каждый представил свою голову, присоединенную к приборам жизнеобеспечения.
- Ну, ты Жека, бля, даешь… - голосом генерала из «Национальной рыбалки» произнес Вован. – Скажешь, так скажешь. - и глубоко вздохнув, сделал большой глоток с кофе, как будто выпил водки.
- А что тут еще говорить? – продолжал Жека, размышляя вслух. – Я вспоминаю сразу двух писателей, а вернее их высказывания, Булгакова и Гранина, о том, как один говорил, что человек внезапно смертен и другого, говорящего о том, что понятие - счастлив, это означает – я сейчас. С первым умозаключением мы сделать, по определению ничего не можем, не в нашей власти это, а вот со вторым…, со вторым, все от нас зависит, и это есть наши с вами мозги, какой уровень счастья мы себе организуем, такой он у нас и будет. Ведь счастливы же мы сейчас? Кто это сделал? Счастье, что само к нам пришло? Отвечаю, нет. Это наши мозги довели нас до этого состояния, привели нас сюда, на этот прекраснейший остров… . Дальше Жека, еще несколько минут, без остановки, почти скороговоркой, говорил о том, что душеное равновесие, счастье, успех зависят от деятельности нашего мозга, что понимание и взаимопонимание в итоге приводят к гармонии с окружающим миром. А время, которые мы проживаем здесь и сейчас и есть те счастливые минуты, которые мы, по сути, делаем сами себе, благодаря тому, что являемся homo sapiens. Так что не чувствовать нужно поездку в Ялту, а мечтать о ней, планировать ее и осуществлять задуманное.
Когда он замолчал, то воцарилась, относительная тишина, слышен был только треск костра, ненавязчивый генератор и звуки цекад. Все думали над Жекинами словами, и каждый понимал, что такие рассуждения, выплеснутые им как из ведра, вызваны огромной ответственностью и накопившейся усталостью за время организации данного проекта. Беседа стала утомлять команду, паузы становились все чаще и, в конце концов, после Жекиного предложения разбежаться по своим норам, которое прозвучало как приказ по лагерю, все разошлись по палаткам, чтобы выспаться и быть во всеоружии к завтрашнему дню. У Жеки была своя, индивидуальная палатка. Перед тем, как уснуть, на него навалились куча мыслей и рассуждений по разному поводу и из разных моментов его жизни. Сначала он представлял себе, себя, счастливого, важного, успешного, в то же время скромного и сдержанного, среди толпы воздыхателей, затем Анжелу, их встречу после триумфального окончания съемочного процесса. Потом, триумфальный процесс унес его на съемочную площадку, где он, невидимой тенью бродил среди участников, наблюдая, корректировал происходящее. Его мозг выстроил виртуальную картину завтрашнего дня в своих красках и интонациях. Жеке хотелось, что бы эта, заключительная деталь, такого раздутого, коммерческого монстра, была не менее впечатлительной и интересной. Ему, как режиссеру, и впрямь хотелось придать концовке философский подтекст, кучу риторических вопросов и, быть может открытия каких-то новых, положительных качеств хомо сапиенса. Он, молча, улыбался, фантазировал, прогнозировал, сомневался и в итоге, уснул. В эту ночь ему приснился странный сон, на который он не обратил особого внимания. Жеке часто снились странные сны.
* * *
Любая женщина, ну, или подавляющее их большинство, будь даже она изначально законченной феминисткой, в конце концов, подсознательно, стремиться к созданию обыкновенного, семейного счастья. Понятие – семейное счастье, конечно же, очень индивидуально и не является абсолютным, для разных категорий слабого пола и, тем ни менее, возможно, это генетическая память, материнский инстинкт или что-то другое, заставляют ее посмотреть на себя, как на женщину, без лишних надуманных, современных, эмансипированных взглядов. А, может попросту, во всем виновата любовь? Любовь!? Ее, в последнее время, некоторые, современные идеологи, пересмотрели, извратили и отнесли в разряд некого предмета из бабушкиного сундука. Но, скорее всего, к Анжеле это не имело ни какого отношения. Просто, так сложилось, в ее биографии, как сложилось. Правильное воспитание, учеба, не простые отношения с самой собой, повышенная требовательность, прежде всего к себе, отсутствие рядом смелого, яркого мужчины и так далее, превратили ее жизнь в предмет изучения науки, познания мироздания и бытия. В студенческие годы у Анжелы были отношения с мужчиной, гораздо старше ее, которые закончились, сначала беременностью, а затем, с печальным последствием, абортом. Это отложило негативный отпечаток на всю, оставшуюся жизнь. С появлением в ее судьбе Жеки, все каким-то странным образом изменилось. Возможно, просто, пришло свое время. Естественно, он не был крутым, как говорят, брутальным героем и покорителем женских сердец. Даже, наоборот, но Жека подкупал своей непосредственностью, иногда наивностью. Он был не всегда внимателен к ней, но зато никогда не врал, не потому что не умел, а просто не видел смысла. И, как он сам признавался в этом: - «Мы с тобой, как два человека, встретившиеся в купе поезда. Можно откровенничать сколько угодно, а можно, наврать, с три короба. Я выбираю первое.» Обо всех рабочих моментах, загулах, пьянках, удачах и не удачах он рассказывал Анжеле, как родной матери. Если же он не удостаивал ее встречей по причине отъезда с друзьями на рыбалку, то он не выдумывал какую-то, другую отмазку, связанную с работой или отъездом близкого друга в Магадан. И, это не было, ни в коем случае, наплевательским отношением. Жека пытался жить реальной жизнью, а не выдуманной. Анжела знала об этом и не обижалась. Подруги удивлялись их взаимоотношениям, возмущались и…, завидовали. Разговоры с Жекой о замужестве, были одновременно интересны, необычны и приятны. Последнее время она все чаще и чаще представляла себя в роли замужней женщины, Жека – муж, совместные завтраки и выходные. Она пыталась найти в этом что-то не приемлимое для ее привычного образа жизни, но так и не нашла, все ее устраивало. Ей хотелось быть с этим человеком рядом постоянно, спать, есть, разговаривать, вместе проводить свободное время. Предчувствие семейного счастья и всякие суеверия, в этой связи, обострили ее нервную систему. Она стала видеть странные сны, иногда мучиться бессонницей. Вот и прошлой ночью, она проснулась от кошмара, увиденного во сне. Ей приснилось, что они с Жекой, во время росписи не могут понять друг друга и что им говорит работница ЗАГСа. От бессилия, обиды и злобы Анжела закричала во сне и проснулась. Ни когда не считавшей себя верующим человеком, хотя и была, при этом, крещеной, она буквально на следующий день, зашла в церковь и поставила свечку за здоровье и удачу любимого человека.
* * *
Утро следующего дня, на новом месте, как показалось Евгению, наступило очень быстро, но, не смотря на это, он чувствовал себя выспавшимся и бодрым, о странном сне, даже и не вспомнил. Выйдя из палатки, он какое-то время стоял и смотрел как завороженный на, изумительный по красоте пейзаж. Множество оттенков зеленого и синего создавали умиротворенную картину спокойствия, а необъятные просторы придавали ей неисчерпаемую монументальность. В этот момент ему, в полной мере удалось ощутить всю мощь и масштабы природы, а себя властелином мира. Затем, отойдя от таких бурных, нахлынувших ощущений, Жека стал заниматься утренним туалетом. Пока он приводил себя в рабочее состояние, стали просыпаться и остальные. На часах было, начало седьмого, по местному времени. Утренняя панорама рождения нового дня на диком, безлюдном архипелаге, с первых секунд заворожила их своей, волшебной, сказочной красотой красок и звуков. У них было такое ощущение, словно у космонавтов на другой планете. Жека, увидев это, искренне порадовался, что ни ему одному пришлось увидеть полный спектр красоты «чужих миров». Утренний туалет и легкий завтрак занял, около сорока минут. Оставалось, чуть больше часа до предусмотренной высадки и встречи робинзонов на острове, возле желтого флага с эмблемой проекта. Погода стояла, просто великолепная, ни единого облачка при полном штиле. Не смотря, на этот факт, легкая тревога и возбуждение присутствовали внутри у каждого из группы поддержки. Все с огромным предвкушением и нескрываемым интересом собрались в палатке, которая была оборудована как студия с телевизионной аппаратурой, мониторами и компьютерами. Из нее можно было наблюдать за всеми передвижениями героев теле игры, выводя любые ракурсы, движущимися камерами на экраны мониторов. По мимо того, камеры могли работать и в автоматическом режиме. Даже звук там-тама, который должен был извещать робинзонов о предстоящем сборе, и тот был записан на компьютере и подавался через динамик автоматически, как по будильнику ровно в двенадцать ноль-ноль определенного дня. Жека велел Вовану положить плееры с первым заданием уже сейчас, пока герои шоу не прибыли на остров. Тот, как метеор, мгновенно метнулся и разложил на столах, возле игровой площадки, под пальмой, где располагался динамик, заменивший живой там-там, десять плееров с записью первого задания и правил игры в нее.
- Все готово, шеф! – радостно, доложил он Жеке, когда вновь, запыхавшийся и мокрый предстал перед ним. – Упаковал по коробкам и разложил на столах. Десять плееров, каждый с записью на разных языках. Все упакованы в коробки и непромокаемые пакеты, на случай дождя.
- Мост поднял? – поинтересовался тот.
- Мост поднял. Можешь посмотреть, от сюда видно. – и Вован показал рукой на вершину горы, где виднелся задранный, почти перпендикулярно, железный, десятиметровый мост, который служил единственным местом, где можно было перейти на соседний остров.
К соседям можно было, конечно перебраться по воде, но только при наличии лодки, так как сильное, океанское течение и каменистый берег не давали ни какой возможности добраться вплавь. Можно было, либо разбиться о прибрежные камни, либо быть унесенным в открытый океан.
- Вижу корабль. – глядя в монитор, доложил Димон.
Жека взял бинокль и направил его в сторону океана. На горизонте он, действительно увидел долгожданную шхуну, которая в данный момент спешила к назначенному квадрату для места высадки игроков.
- Значит так, с этого момента включаем запись. – бросил Жека, на секунду оторвавшись от бинокля, а потом приложив его опять, продолжил. – Сначала одной записывай, а потом, когда он тормознется (имелось в виду корабль), с Валериком, в четыре руки подключайте остальные. Надо будет успевать снимать общую картинку и крупный план.
- Все будет о,кей! Ракурсов будет сколько угодно. – отозвался Валера.
Теперь, когда проект был запущен в запись, все взоры команды устремились в мониторы, которые снимали прибытие робинзонов на место съемок. Через некоторое время на электронных экранах, в хорошем качестве было видно как, с корабля, который остановился между двух, лежащих по левую и правую сторону островов, стали отплывать резиновые лодки с мотором, доставляющие игроков на берег, оборудованного для съемок, острова. Первая лодка, пришвартовалась прямо к месту, где развивался желтый флаг. В ней прибыл игрок под номером семь.
- Рюбен Заул! Собственной персоной! Прошу любить и жаловать! Игрок из солнечной Намибии! Как-то так… . - Серега решил в место диджеев, с интонацией телеведущего самостоятельно озвучить картинку.
- Как-то так! – повторил Жека. – Девочки, приготовились, будем переводить. Я Филиппа, а вы остальных.
Девочкам понравилась его шутка, и они искренне расхохотались.
Темнокожий Рюбен, тем временем, уже подошел к флагу и, отыскав на пальме теле камеру стал, как заученный стишок что-то говорить, а точнее декларировать.
- Что? Что он там трындит? Вероника, ты же спец? – не отрываясь монитора, завопил Жека.
Вероника, еле сдерживая смех, стала объяснять, что этот темнокожий джентельмен, с номером семь на груди, рассказывает нам и всему свету о жизни в своей стране, о себе и что-то про миллион долларов.
Другие камеры стали выводить на экраны видео с высадкой коллег Рюбена на остров. На одном из мониторов появился Филипп. Все взоры команды, с вожделенной улыбкой прикипели к этому экрану.
- Остальных держи в кадре! – переживал Жека.
- Все путем! – слышалось в ответ. – Ракурсов нарежем море, замучаетесь комментировать.
Филя, чем ближе подходил к флагу, тем больше увеличивал свои шаги, словно что-то тщательно вымерял. А, когда подошел к Рюбену, радостно задрав руки вверх, вместе с пакетами, заорал: - «Хелоу!». А потом, выпучив глаза, вдобавок еще и: - «Бляяя!». За ним следом, и Рюбен, приняв такую же позу, давай орать: «Бляяя!». Вся палатка, в один миг, будто сбросив с себя тяжелый груз волнения и переживаний, затряслась от всеобщего, не управляемого смеха, глядя на экраны, где два хомо сапиенса пытались, просто обменяться приветствиями, стоя, напротив друг друга, с выпученными глазами, подняв руки вверх, и при этом оба кричали…, «Бля!». От увиденного Жеку словно на какое-то время парализовало. Когда смех дал возможность продолжать работу, Димон успокоил босса, который пребывал в состоянии растерянности от первых минут съемок тем, что запись можно будет скорректировать, наложив позже на картинку любое слово.
- Чудики! Это ж надо, какие чудики! Миллион на кону, а они с первых кадров «хелоу» и «бля»….. Дааа, уж! – Жеку в этот момент немного трясло. Он, то нервно улыбался, то строил глупые рожи. Короче, выглядел как-то растерянно. Правда, растерянность быстро прошла, события развивались стремительно, робинзоны, после не долгих обниманок-целованок, приветствий и прочих радостных криков, бросились всей толпой купаться в океане. Валера стал выводить на экран видео с записи, показывая пропущенные кадры из других камер, в большей степени высадку игроков на берег.
- Не надо. – махнув рукой, остановил его Жека. – Потом посмотрим, давай реалити смотреть.
Пока робинзоны охлаждались в океане, Жекина команда, без отрыва от экранов, успела выпить по чашке кофе. Пришел Рой поглазеть, чем тут занимаются российские шоу мены. Доложил, что парни из охраны успешно отчалили на корабль, а он вечером ждет у себя на судне всех парней, и особенно девушек, что бы отметить в кают компании первый день съемок. По болтавшись с пол часа, он удалился к себе на шхуну, сказав, что надо еще чего-то заменить в газовом оборудовании, поменять баллон, или что-то в этом роде. Наши же специалисты, остались продолжать свою работу, отслеживая робинзонов камерами по всему острову.
- Глядите. – молвил Жека. – Что-то происходит. А чего так далеко от микрофона? Звуку дай больше.
В ближайший микрофон было слышно как француз, с номером шесть на спине пытается усадить, в нарисованный круг своих сотоварищей на беседу. Переводом на русский занималась Ирина. Было понятно, что он по кругу нарисовал номера и рассаживал каждого на своем номере. А потом стал представлять себя, тыча рукою в свою грудь.
- Не плохо придумано. – протянул Димон.
- Согласен. – подтвердил Серега. – Так будет, наверное, удобнее.
Дальше началось действие, название которому больше всего подходило, как «пляска шаманов». Под дружный смех и общий восторг, соплеменники знакомились друг с другом и строили планы на предстоящее время. Делили обязанности. Правда, не у каждого получалось с первого раза донести до своих партнеров суть своих мыслей. В ход шли рисунки и пантомимы в виде туземского танца. Камеры и, правда, очень хорошо давали картинку на экран с разных ракурсов. Звуковые датчики так же полностью отражали происходящее. Отлично были слышны голоса робинзонов, их шепот и даже звук воды, наливаемый из бутылки в котелок. Все, в принципе пока шло так, как себе и представлялось Жеке, много жестов, криков, смеха и неразберихи. Это его радовало, так как герои шоу своими действиями, заставляли смеяться всю обслуживающую команду другого острова. Время летело быстро. Первоначальное возбуждение, охватившее всех устроителей, понемногу стабилизировалось. Было, просто, чертовски, интересно. Периодически, подходя к камерам, робинзоны комментировали свои действия телезрителям. Они сетовали на то, что у них часто, на практике получалось все наоборот. Якобы, хотели сделать одно, но остальные поняли немного не так. И в итоге получилось совсем другое. Особенно это было заметно, чуть позже, при строительстве хижины. По началу, они планировали построить одно, большое помещение для совместного проживания, но даже на этапе подготовки к общему знаменателю прийти не удалось. Пришлось пока удовлетвориться не большими строениями в виде шалашей. С едой на острове, то же сложились непонятки. Кроме кокосовых орехов и бананов робинзоны не знали ничего из местных, найденных фруктов. Соответственно и употреблять в пищу их не рисковали. Бананы оказались, так же не съедобными. У побережья должно было быть много рыбы, других морепродуктов, но они появлялись периодически, и добыть их можно было только во время отлива, и то, если хорошо постараться. Тем более, что из снастей у них был только два гарпуна (во всяком случае, пока). Жека намеревался, в первом из бонусов подкинуть им немного галет и соли, а так же рыболовную удочку, если эти заказы попадут в список просьб. Но это все планировалось на потом, а пока робинзоны как могли, пытались обустроить свой быт, обнаружить местные источники воды, пищи и по возможности заготовить их запасы, а так же материалы для костра и хижины.
- Ну, вот видишь. – обращаясь к Жеке, сказал Валерий. – Все идет как надо. И Филипп со своим «хелоу» красиво выкрутился. Это ж надо придумать – на корабле научили! Красавец!
Друзья пол дня сидели у экранов мониторов и с волнением наблюдали за происходящим на соседнем острове, а так же просматривая в записи, упущенные детали. Даже перекуривать и перекусывать не выходили ни куда, на столько, было сильно волнение, впечатление и интерес в первый съемочный день к самостоятельным действиям героев, а так же к тому, как это будет все выглядеть на голубых экранах ТВ. Все понимали, какие большие амбиции устроителей лежали на кону перед партнерами по бизнесу и мировой аудиторией.
- Опа! Смотри! – не отрываясь от монитора, и обращаясь ко всем сразу, заговорил Саня. – К там-таму вышли. – А, вдруг, пакеты вскроют?
- Не вскроют. – твердо и без запинки ответил Жека. – Сорок восемь тысяч раз им было сказано, что делать и когда вскрывать.
- Ну, да. Ну, да. – продолжал он. – Смотрят, знакомятся, но ни чего не трогают. А эти, глянь, к источнику дошли. Молодцы – хомо сапиенцы. – как бы, в рифму, закончил Александр.
Экраны мониторов одновременно показывали всю деятельность героев во всех частях острова. Одновременно можно было наблюдать кто, что и как делает. Прав был Валерий, говоривший, что для комментариев, картинок будет предостаточно. Постепенно напряжение с волнением у Жеки и его команды угасло, все стало в свое рабочее русло. Началась специфика работы, просмотр, перевод, запись, пометки для последующего монтажа и прочие профессиональные штучки. Иногда, из-за дружного смеха работа на некоторое время прекращалась. Не возможно было спокойно смотреть, как участники общаются друг с другом, и в особенности когда, что-то совместно делали. Такая деталь расслабляла Жеку, смешила и давала надежду, что весь съемочный процесс пройдет интересно, весело и интригующе. Главное, конечно, было впереди, это состязания. Еще раньше он решил, слишком сложные задания в начале игры не давать, потому и выбрал на первый раз бой мешками на подвешанном бревне, а там уже ориентироваться, как говориться, по ходу пьесы. Ребята так увлеклись первыми кадрами, поступающими с другого острова, что только, когда время перевалило за полдень, заметили, что находятся под безжалостным пеклом экваториального солнца.
- Может, искупнемся? – поступило предложение от Валерия, когда их подопечные, на соседнем острове, в очередной раз полезли в океан.
Взоры всех остальных оторвались от мониторов и уставились на Жеку. Тот, весь мокрый от жары, задумавшись о чем-то, о своем, собрав брови к переносице, смотрел в ответ на свою команду и тупо молчал.
- Они говорят, искупнуться бы пора? – передразнивая Валерика, пропищал Вован. – Тут сторожить никого не надо и не за чем, все может работать в автоматическом режиме, переводы мы тоже делаем пока только для себя. Евгений Николаевич, будьте так любезны и снисходительны к своим коллегам, позвольте им не умереть страшной смертью, не сгореть…. .
- Да! Да! Да! Только не все сразу. – перебил его Евгений, очнувшись от своих мыслей. – Мы с Саней пока останемся, проконтролируем, а вы идите, покувыркайтесь.
Саня, как самый тихий, даже никак не отреагировал на Жекины слова, словно и не слышал, о чем был разговор, просто, тупо смотрел, не отрываясь в монитор. Остальная компания с криками и визгами понеслась в низ, по тропинке в сторону океана. Александр продолжал сидеть, уткнувшись в экран монитора, изредка улыбаясь, от происходящего на экране. Ему, даже без перевода было интересно и смешно наблюдать за действиями хомо сапиенсов, особенно в момент их общения, которые проходили с плясками и немыслимыми пантомимами. Жека, полностью успокоившись и окончательно уверовав, в неотвратимый успех мероприятия, позвонил «Сурку», поинтересовался, как дела обстоят у него, и рассказал о своих, положительных впечатлениях от первого дня съемок шоу. «Шоу, сулит быт! Шоу, сулит быть!» - периодически повторял он в трубку. А убедившись, что и там все идет, как надо они распрощались, пообещав, что Жека и он выдут на связь в случае крайней необходимости.
- Ну, что, Александр? Разум должен победить! – голосом полководца проговорил Жека, пряча единственную связь с внешним миром в чемоданчик для спутниковых телефонов.
- Посмотрим. – протянул тот в ответ. – Не все у них там гладко получается, и с едой будут проблемы, если не помочь.
- Поможем. Поможем. – бодро ответил Жека. – Только надо, что бы они эту помощь заслужили, что бы зрителю было интересно смотреть, не на проживание, а на выживание героев. Сечешь?
- Секу. – ответил тот. – За миллион долларов можно и поголодать.
- То-то и оно. Пусть покрутятся. Поверь, самое интересное еще впереди.
Купальщики вернулись довольные, бодрые и счастливые. Начало первого дня предвещало хорошую, не суетливую жизнь, в роскошных, природных условиях тропического климата. Жеке было приятно видеть, что его коллеги чувствовали себя заведенными на работу, и особенно важно для него было то, что им всем, без исключения понравилось начало первого дня съемок. Робинзоны прикольно общались между собой, применяя неожиданные варианты для этого, много говорили в камеры. Почти все их совместные действия вызывали вал смеха. С точки зрения профессионалов, рабочего материала для трансляции было «выше крыши», и при правильном комментировании и монтаже, все думали, как и говаривал босс: - «Шоу сулит быть!». Когда Жека с Саней, искупавшись в океане, вернулись на рабочее место, то застали остальную команду, просто валявшуюся от смеха.
На экране монитора было видно, что когда робинзоны, в очередной раз, пошли искупаться, то их взору предстала, среднего размера черепаха. Она важно, чувствуя себя местной хозяйкой, следовала к океану. Последние двадцать метров рептилия проследовала под ужасные крики, подбежавших хомо сапиенсов, которые (если бы она только знала) решали ее дальнейшую судьбу. Она, судьба, имела всего лишь два варианта. Первый, это доползти до океана. А второй, попасть в котелок с горячей водой. Возымел первый вариант. Черепахе повезло. Возможно, и скорее всего, над охотничьим инстинктом робинзонов возымел разум и милосердие, возможно, надежда на бонус не дала им съесть бедную черепаху, а может быть они просто по стеснялись камер. В любом случае, голод пока не руководил их разумом. Жека видел, что их мнения разделились, но… , но…, в данном случае милосердие взяло верх.
- Человеческие чувства взяли верх! – констатировал Вован, отрываясь от монитора. Он захотел выразить свое, особое мнение. – Видать еще не сильно оголодали. Да, и вообще, детский сад…. Я бы на одних орехах этих…, как их…, кокосовых…, все это время прожил и улыбался бы круче всех, а уж очков, я думаю, то же заработать бы смог.
- Так думаю и я, и Саня, и Серега. – встрял в разговор Игорь. – Все так думают. А победит один. Прикольно?!
- Представь! – завопил Валерик. Обращаясь к Жеке. – Если мы, здесь, на месте, столько спорим, сколько вариантов прикидываем, ржем и плачем, то, как это под профессиональным соусом там…., на материках теле зрители воспримут, когда мы полностью программу сверстаем? Короче. Я, что хочу сказать? – и он, даже привстал со стула, что бы бодрым голосом произнести. – Уважаемый Евгений Николаевич! Я вас, от всех нас и всех нас поздравляю с неоспоримым успехом, финал которого, уже не за горами.
- Стоп! Стоп! – закричал Жека.
- Поздравляем! Поздравляем! – орали остальные.
- Рано поздравляете.
- Ничего не рано. Все и так видно, по сырому материалу. – толпа стояла на своем.
- Это он не хочет проставиться за первый, удачный день съемок, за прибытие… . – Вован, подтрунивал Жеку, обращаясь ко всем присутствующим и тут же добавил. – Предлагаю праздничный ужин, на борту нашей шхуны, при свечах и с салютом! С шампанским и икрой!
- Ура! – подхватили все.
- Сдаюсь! Сдаюсь! – закричал весело Жека и поднял руки вверх. – Сегодня праздничный ужин обещаю, с шампанским и икрой. Гении телевизионной аппаратуры…, - он посмотрел на Димона с Валериком. – Обещают нам круглосуточную, автоматическую съемку.
- Даже звук там-тама, поставлен на таймер. Будет сам звонить ровно в двенадцать, каждые три дня. – отрапортовали пацаны.
- Все. Все. Все. Я же сказал, сдаюсь. – повторил Жека. – Но без присмотра, на долго, рабочее место оставлять не стоит и не будем.
Практически, до заката команда Жекиных профессионалов наблюдала в мониторы за своими подопечными. И с каждым часом им приходило понимание твердой уверенности в положительном исходе этого шоу. Робинзоны не давали соскучиться или захмуреть. Постоянно выкидывали какие-нибудь выкрутасы. Наблюдать за их общением на пальцах и в виде танца, доставляло не поддельное удовольствие. Иногда, в эмоциональном порыве они переходили на свой язык, забывая, что собеседник не понимает из сказанного ни слова. Особенно много смеха было при строительстве жилища. Иногда, неожиданно, в зарослях джунглей робинзоны натыкались на местных, экзотических животных, типа хамелеона или ехидны. От такой встречи в лагере происходил сумбур, а на их лицах, некоторое время повисала маска не поддельного страха. Те, которые слышали крики из зарослей, пугались больше, чем те, которые столкнулись с животным. Связь, увы, была односторонней, успокоить и подсказать что либо, было некому. Со своими страхами в джунглях и океане каждый боролся самостоятельно, но, все-таки, надеясь на помощь своего, цивилизованного собрата. А вечером первого дня проживания на острове, Филипп Костюков, устроил своим собратьям маленькое шоу, состоящее из песен под гитару. Устроители, являющиеся первыми наблюдателями, своего пилотного проекта, были весьма довольны своей работой и происходящим на экранах мониторов.
- А что, Евгений Николаевич? Не пора ли нам на банкет? – спросила Ирина. – У самой уже мозги закипают. Пора расслабиться.
Жека распорядился, что бы вызывали Роя, и первая партия могла отправляться на шхуну готовиться к прибытию остальных. Он убедился, что съемочный процесс может длительное время осуществляться автоматически, тем более, что в ночь особого движения не подразумевалось. Когда с третьей ходкой, Рой доставил последних ребят на свой корабль, то на острове технической поддержки не осталось ни души. Автономная, дизельная электростанция работала самостоятельно, давая возможность функционировать, подключенным холодильникам и телевизионному оборудованию. А вся честная компания, приготовив себе закуски и спиртное собралась в кают компании, что бы отдохнуть, перекусить, а заодно и проанализировать текущую ситуацию. На столе были холодные и горячие закуски, приготовленные на газовой плите, которая находилась на камбузе корабля. Рой угощал своим, местным, фирменным блюдом, напоминающим лагман, только очень острый. Проголодавшиеся друзья уплетали его за обе щеки. Затем, захмелевшая компания, покуривая и продолжая по не многу прикладываться к шампанскому, каждый раз, при этом тостуя, бурно, на повышенных тонах, стала обсуждать план дальнейших действий. Секретов на предоставления заданий теперь никаких не было, попросту не было в них ни какого смысла. Жека открыл все карты. Коллеги по очереди перебирали подходящие варианты, исходя из результата завтрашней игры. Большинство склонялась к мысли, что надо чередовать интеллектуальные задания с физическими, и думали над тем, какое состязание будет робинзонам наиболее кстати. А в это время, ночь за бортом стояла просто сказочная. Бесконечное небо звезд при полном безветрии создавало монументальную, спокойную и романтическую атмосферу. Только слышно было, как быстрое течение обтекало водой привязанный к якорю корабль. Теперь трудно было с точностью сказать, кому первому в голову пришла мысль снять флеш-моб в ночном океане. Идея сразу же захлестнула всех членов команды и понеслось:
- Тихо! Тихо! Друзья! Не надо лодки. У капитана есть большой, надувной матрац.
- Надо привязать его покрепче.
- Нет, ну где вы еще сможете, вот так запросто сделать такой снимок? Что бы, ночь, а по середине океана, люди на матрасе?
- Все! Решено! Привязывай матрац!
- Сначала его надуть надо.
- Надувай!
- Кто будет снимать?
- Рой! Рой, будет снимать.
Через несколько минут надувной матрац, размерами три на три метра был надут, привязан к веревке и спущен на воду. Его тут же оттянуло течением от лодки метров на десять - пятнадцать. Матрац осветили прожектором, показали капитану, как обращаться с фотоаппаратом и по очереди, кто, опасаясь, кто с криками бросились в воду, занимать место для съемки флеш-моба. В воду полезли все без исключения в одних трусах и купальниках. В целях безопасности возле борта была пришвартована резиновая лодка с мотором. Так что минутная затея не показалась кому-то опасной или безумной. Девять человек для такого матраца было многовато, так что пристраиваться пришлось, кто как мог. Девочек поставили во весь рост, трое: Димон, Валерон и Саня поддерживали их на матраце, остальные позировали, торчащими, по грудь из воды. Капитану, в шутку, была дана команда, что бы пленки не жалел, снимал все подряд. Рой, стоя на краю своей шхуны, высматривал в фотоаппарате подходящий ракурс.
- Ура! Ура! – орали позирующие на матраце. - Да здравствует… .
Это последнее, что услышал Жека перед вспышкой. Мощный, яркий, неожиданный взрыв ослепил и оглушил все вокруг. Как в крутом блокбастере, сидящие на матраце и, находившиеся рядом, увидели полет Роя на фоне огненного шара, который с силой вырвался откуда-то изнутри корабля и разнес его верхнее основание в щепки. Взрывной волной, не за что не державшийся капитан, вместе с фотоаппаратом, как летающая лягушка проследовал в воду неподалеку от матраца. Вот, когда надо было снимать флеш-моб. Летящий капитан и девять пар глаз, застывших в иступленном изумлении, на фоне звездного неба и ярко освещенного куска океана. Такого специально не придумаешь. На доли секунды после взрыва повисла пауза, которая, как показалась всем присутствующим, длилась очень долго. «Господи! Что это?» - первое что, или услышал или подумал Жека. – «Нет. Не может быть». Холодный штырь страха медленно вворачивался ему в грудь в этот момент. Он почувствовал его так отчетливо в своем теле, что даже захотелось блевануть. Мозги, на какие-то доли секунды вообще заклинило. Он не мог ни думать, ни тем более говорить. Картинки поплыли у него перед глазами: взрыв, пролетающий капитан, оставленный остров, робинзоны, Москва, Анжела, Веня…. . Сознание отказывалось понимать случившееся, как реальность. Было впечатление, что он отделился от своего тела и все происходящее вокруг и с самим собой наблюдал чуть со стороны. Обратно в чувство его привел дикий крик сразу двух девочек. Они как сирены завизжали с такой силой, что казалось головы остальных, должны были разорваться на куски. Жека пытался что-то с командовать, но его рот только открывался, а звуков не издавал. Вспышка из яркой стала превращаться в небольшую горящую кучу дерева, пластмассы и остатков бензина. Жека перед собой увидел обезумевшие глаза капитана. Тот, вынырнув из воды, но, еще полностью не отделавшись от страха, пытался отвязать веревку, которой был привязан матрац к кораблю. Кроме него вряд ли кто мог додуматься, в такой момент сделать это. Разрушенный корабль довольно быстро, вместе с разорванной от взрыва и привязанной к нему лодкой пошел ко дну, увлекая за собой последний свет, исходящий от горящего судна. Криков стало больше, нарастала паника, страх переходил в стадию животного ужаса. Кто, что кричит, узнать было не возможно. Голоса изменились в один момент. Жека по себе чувствовал, что говорить он пока был вообще не в состоянии. Все, что он ощущал, это кромешную тьму и тела своих товарищей, которые иногда судорожно цеплялись за него. Крики: «мама», «господи», «что случилось» и так далее, сливались в один страшный рев и не давали возможности, хоть каким-то образом угомониться, убедиться, что все целы и принять какое-то решение. Какое решение? КАКОЕ РЕШЕНИЕ? Ощущение ужаса, когда встречаешься на лесной дороге со змеей или оказываешься в не управляемом автомобиле, на скользкой дороге, просто детская забава, в сравнении с тем, что испытывали в данный момент Жека и его команда. Инстинктивно несчастные вцепились в матрац и друг в друга, с криками и широко открытыми глазами, как будто это могло помочь увидеть что-нибудь в кромешной темноте плыли по течению в неизвестность. Правда, подсознательно все уже поняли, что лучше бы эта была неизвестность, чем известная перспектива оказаться в открытом океане на матраце, среди акул. Крики и вой не прекращался еще долго, но уже среди криков можно было разобрать какие-то членораздельные предложения. «Не сдуйте матрац! Не прикасайтесь к заглушке!» - хотя заглушка закручивалась по резьбе. – «Что делать? Куда мы плывем? Все живы?». От волнения, стресса, страха и сырой воды всю команду бедолаг трясло и колотило, словно отбойные молотки. Один капитан был в шортах и рубашке с коротким рукавом, остальные в плавках и купальниках. Волей судьбы, веселящихся и беззаботных людей, теперь в кромешной тьме несло течением в открытый океан. И не было ни единого шанса что-либо предпринять, кроме как вцепиться в матрац и ждать… . Ждать… . Чего ждать? С каждым таким вопросом, который задавал каждый сам себе, ужас сковывал все тело, и оно извергало изнутри не человеческий вой. В конце концов, от всеобщего шока и легкого отупения паника утихла. У всех, по всей вероятности, в данный момент происходила перезагрузка мозгов. Казалось, что стоит только открыть глаза и все вернется на свои места, в кают-компанию. К не уместному сожалению, глаза у всех были открыты. И не просто открыты, а вытаращены, выпучены, словно у африканских лемуров. На какое-то время воцарилась тишина. Если бы не звездное небо, то можно было представить, что вся команда находится в братской могиле. Изменившими, до неузнаваемости и трясущимися голосами друзья стали переговариваться:
- Что теперь будет? Куда мы плывем? – Жека не мог по голосу понять, кто это говорит, но понимал, что вопрос адресован ему.
Прежде чем ответить, ему долго пришлось откашливаться, связки пересохли и охрипли, хоть он и не кричал как резаный:
- Так… . Рой… . Течение в обратную сторону… . Эээ…, мммм…, мы плывем туда, откуда приплыли. Днем нас кто-нибудь подберет.
- Ааааа…, Бляяяяя…. . Какого хрена мы вообще сели на этот матрац? Кто? Кто? Кто, бляяя… .
Жека не дал договорить до конца охрипшему, женскому голосу и, прервав его, ответил:
- Если бы не этот матрац, то мы бы уже лежали на дне морском. Скажи спасибо, что у нас теперь есть шанс…. .
- Аааааа… . – теперь выло несколько голосов. – Шанс. Какой шанс? Я умираю. Ааааа… .
- Не надо паники. Давайте проверим, что мы все на месте. – предложил Жека.
- Аааааа… . разносилось над поверхностью воды, но уже тише, вперемешку с плачем. Плакали обе девченки, навзрыд. Жеке кое-как удалось сделать перекличку. Оказалось, что все целы и находятся, кто на матраце, а кто возле него. Он попытался через переводчика поговорить с Роем, но по причине выхода из строя переводчика диалог получился не очень. Он начал додумывать за него развитие дальнейшего события, говорил, что все лодки связаны с портом приписки и что скоро, не вышедшего на связь капитана будут искать в этом районе, пришлют вертолет и всех спасут. Главное не надо паниковать и постараться сохранить силы. Но не паниковать людям, которые еще, не давно, приехали из уютных, безопасных и теплых квартир, в открытом, ночном океане было не под силу. Их трясло, рвало, и периодически посещала истерика. Жека, как смог, переговорил с капитаном и выяснил, только то, что тот тоже был в шоке.
- Акулы! Нас, сожрут, акулы! Мама, я умираю. – причитали по очереди и вместе Ирина с Вероникой.
- Заткнитесь. – процедил, голосом закоренелого зека Вован. – Будете кричать, акулы быстрее нас найдут.
Это замечание подействовало на девченок и они замолчали, не переставая трястись и стучать зубами. Жека постепенно стал осознавать реальность своего положения. От этого осознания, не смотря, что они плыли в кромешной тьме, казалось, что потемнело в глазах еще больше. Он закрыл глаза, стиснул зубы и с силой покрутил головой, как это делают собаки, выходя из воды. Ему казалось, что он сейчас должен проснуться. Уж слишком неожиданным был переход от восторга к ужасу. Организм никак не мог перестроиться. В голове, как набат звучало: - «Не может быть». И, тем ни менее, это могло быть, и это уже случилось. Думать мешал страх. Он заблокировал мозги так, что в голове осталось, только страх. И, в данный момент, надо было разбираться, сначала с ним, а потом, что-то предпринимать дальше. Да, и вариантов, особо то и не было. Все. Ступор. В какой-то момент, Жеке показалось, что он, как бы, разделился на двоих и разговаривал сам собой. Один плыл в воде, держась за матрац, а другой рядом, чуть выше. На какое-то время кучка несчастных на матрасе затихла, и их плаванье продолжилось в полной тишине.
- Что это? Акулы! Мама! Ааааа! – снова кричали сразу в два голоса Вероника и Ирина. – Нет. Нет. Мамочка, нет.
- Замолчите, вы! – Жека сказал это голосом удава из мультфильма про Маугли.
Когда опять получилось воссоздать тишину, то стало понятно, что это был слышан шум океанской волны. Но кто его создавал… ?
- Берег. Берег. – произнес кто-то. И точно, это был берег. Со стороны шума волн берег закрывал половину звездного неба. Жека напряг зрение, пытаясь что-то разглядеть, но кроме темноты он так ни чего и не увидел. Не исключено, что он смотрел, упершись кому-то в спину. Все ориентировались на шум прибоя. Он нарастал. Матрац стало беспорядочно раскачивать.
- Гребите в сторону берега. – как-то получилось выдавить из себя Жеке.
- Аааааа! – заорал сначала кто-то из пацанов, а потом и все остальные. Орали от того, что неожиданно под ногами и по бокам появились камни. Волны с силой стали швырять матрац и приклеенных к нему людей прямо на гранит. Это было похоже на ад. В полной темноте, людей на матраце периодически било о прибрежные камни. Им, еще повезло, что волны были, достаточно, умеренными. Веру и надежду на спасение сменил новый ужас, теперь в другом, его проявлении. Держаться было сложно. На матраце не было ни ручек, ни поручней. Цеплялись, кто за что мог, друг за друга. И это все происходило под душераздирающие крики. Если бы, в этот момент, можно было увидеть происходящее, то оно бы напомнило картину великого мастера Моне «Крик», только в исполнении десяти живых людей. Все, как один, в истерике цеплялись за матрац, камни и друг за друга, глотая соленую воду океана, а отплевавшись от нее, безумно кричали, охрипшими голосами. И, когда уже силы стали совсем покидать, ослабевших пленников, наконец, удалось оседлать какой-то огромный камень, выступавший на половину из воды. Но оседлать не совсем и не всем. Так как рядом больше камней не наблюдалось, во всяком случае, на расстоянии вытянутой руки, то страх не давал возможности оторваться от него, и ребятишкам приходилось из последних сил цепляться за его не ровные бока. Ситуация была похожа на огромный миксер вместе с теркой, на котором взбивался пудинг, состоящий из десяти человеческих тел и одного надувного матраца. Это кошмар с криками и шумом прибрежных волн продолжался несколько часов, пока под утро, перед рассветом, волны стали меньше, а камень увеличился в размерах. По всей вероятности это был морской отлив. На матраце остались лишь Вероника с Ириной. Остальные облепили камень и держались за матрац. Через какое-то время ногами стало ощущаться каменистое дно, и очень кстати, так как силы у всех были на исходе. Даже орать уже ни у кого не получалось. Когда первые лучи осветили землю, и стало можно различать очертания, оказалось, что берег был совсем рядом, метрах в пятидесяти, но представлял собой отвесную, каменную гору. Руки и ноги у ребят были побиты в кровь, ногти местами содраны, все тело налито свинцовой усталостью. Но ощущение берега и прекращения ночного кошмара, вселяло надежду и придало новых сил. Когда рассвело еще больше, то стало видно, что Вероника на матраце лежала совершенно голая. Ее бикини и бюстгалтер в какой-то момент были потеряны в океане. Она стыдливо, прижавшись к матрацу, беззвучно плакала. Ирина, прижав ее к себе, так же безмолвно проливала слезы. Их глаза напоминали глаза животных в последние минуты на скотобойне. Рой, стянув с себя шорты, под которыми были еще и трусы, натянул и крепко завязал их на теле Вероники, а так же отдал ей свою рубашку. Она безучастно приоделась и еще теснее прижалась к Ирине. Когда рассвело еще больше, и можно было различать лица, Жеке показалось, что все в один миг постарели лет на двадцать. «Господи! Вот оно, наказание, за спесь и гордыню.» - подумал он. Теперь, когда вода отступила, и рассвело, можно было передвигаться на ногах, которые еле слушались своих хозяев.
- Послушайте меня! – охрипшим голосом обратился Жека к своим полу живым друзьям. – Нам крупно повезло. – тут он сделал не большую паузу, надеясь на то, что не надо объяснять суть этого везения. – Но необходимо еще раз напрячься и выбраться на нормальный берег, пока это позволяет сделать отлив. Вдоль скалы надо доплыть вот за те камни, там начинается пологий берег. – он указал рукой по левую сторону от камня.
- Почему не туда? – показывая в обратном направлении, как-то злобно спросил Вован.
- Я по течению не поплыву. Не дай бог скинет в открытый океан. Сил больше нет. И я не знаю, что находится за той скалой. – Жека указал на гору справа. – Тут, хотя бы кусок пологого берега виден. Давайте! Ну! Соберитесь. Еще один рывок. – И уставшая, изнеможденная кучка людей, напоминавшая бурлаков, кто вплавь, а кто, идя по дну, со скоростью старой черепахи направились в сторону, которую указал Жека. На протяжении пути им пришлось, и плыть и передвигаться на ногах, оставляя последние силы. Наконец-то за огромной скалой им открылся, хоть и не большой, но пологий, песчаный берег, упиравшийся в густую растительность. Выбравшись на него, совсем обессилевшие друзья тупо упали на сухую твердь. Крупный и чуть теплый песок показался им желанней накрахмаленного пастельного белья. Вновь обретенная уверенность в том, что кошмар остался позади, дикая усталость и еще, какое-то, не знакомое, до селе, чувство, в короткое время, погрузило всех десятерых в крепкий сон.
* * *
Филипп проснулся от гомона и смеха, бодрящихся неподалеку робинзонов. Еще не открывая глаз, он почувствовал, как занемело его тело, лежавши, пол ночи на песке, в неудобной позе. Даже, не смотря на миллион долларов, в данный момент ему не хотелось ни говорить, не смеяться, и все же мысль о нем, напомнила о его амплуа. Холодно не было. Утреннее солнце ласково заявляло о себе своим теплом. Джунгли были переполнены звуками всевозможных, местных птиц. Под эти шумовые эффекты, в которых распознавался еще и шум океана, припухшими от сна глазами, Филя стал разглядывать все вокруг, и себя в том числе. Его голые участки тела от присохшего песка, походили на крупную наждачную бумагу. Он, превозмогая колики, в занемевшей ноге, в полу присядку завилял к океану, что бы освежиться и прийти в себя, на ходу вспоминая свою, разработанную вчера стратегию. Его походка из дали напоминала передвижение хромой утки, но, тем не менее, мало по малу, разойдясь от немоты и что бы разогреться, он перешел на легкий бег, похожий на тот, которым бегают цирковые медведи. «Жестковато, однако!» - произнес он в слух, думая о том, что позавтракать, как и по обедать и ужинать, им придется добывать и организовывать самим. Филя, просто не ожидал, что все проблемы с добычей еды начнутся так скоро. «Придется потерпеть пару дней, до бонуса.» - думал он, несомненно, веря в него и в снисходительность «злого духа пирата». Настроение стало выравниваться. Он разделся и с удовольствием умылся соленой, океанской водой. Затем, занырнув с головой стал оттирать свое тело от присохшего песка, по ходу справляя малую нужду. Освежившись, отмывшись и продолжая разминаться, крутя руками в воздухе круги, он, как легкоатлет на сборах бодро зашагал назад к островным сожителям. «Что же они там придумали? Какие игры? Интересно!» – имея в виду устроителей, размышлял Филипп. В следующее мгновение то, что происходило возле лагеря, заставило его остановиться. «Опять, этот француз! Черт бы его, побрал! Вот тебе и стратегия.» – промелькнуло в его голове. Филя разозлился на Луиса, но затем, возникшее раздражение, переадресовал к себе. Между, так называемой, жилой зоной и океаном робинзоны, выстроившись в шеренгу, под руководством француза делали утреннюю зарядку. Его стратегия, выработанная им вчера, разрушалась, буквально с первых минут сегодняшнего дня. Решение пришло в его голову мгновенно. Игнорируя приглашение Луиса, присоединиться к массовой разминке, он уверенным шагом подошел к ближайшей камере и с искусственной улыбкой на лице произнес: - «Добрый день, земляне! Всем добрый день! Зарядка, это хорошо! Но лучшая разминка, тем более с пользой для общего дела, это утренняя рыбалка». Затем, прихватив с собой гарпун и маску, помахав рукой собратьям и в камеру, побрел в сторону скалистого берега, чтобы среди прибрежных камней выступающих прямо из воды, добыть рыбу и какие-нибудь еще морепродукты. Остальные, тем временем, закончив беспорядочно приседать и махать руками, направились в океан принимать водные процедуры. Навыков ловли рыбы, таким образом, у Фили не было, но он надеялся, что ему повезет и он, все же чего-нибудь раздобудет, хотя бы на завтрак. В любом случае, ему хотелось проявить активность, что бы не попасть под влияние Луиса или еще кого-нибудь. «Надо зарабатывать бонусы.» - думал он про себя: – «Тридцать дней активной, подвижной жизни, несмотря ни на что». Вчерашний день, по его мнению, прошел более или менее сносно, особенно удался вечер под гитару. Этот факт Филипп расценивал как маленький плюс в своей копилке положительных действий. Подойдя ближе к камням, ему стало понятно, что добывать морепродукты буден не так уж легко. Филе представлялось, что он будет ходить по колено в воде и, тыча гарпуном, как ему когда-то пришлось собирать мусор на субботнике, нанизывать понравившуюся рыбу. А на практике нужно было нырять, и довольно глубоко. Возле камней, выступавших из воды, волны накатывали достаточно сильно, можно было пораниться. Филя не решился нырять близко возле камней, отошел чуть в сторону и погрузился в воду в более безопасном месте. Океанская вода была чистой и прозрачной, но, к сожалению, в ближайшем окружении ничего подобного, напоминавшего рыбу или, каких-нибудь, малюсков видно не было. Плыть надо было дальше и глубже. Филя позволить себе такого не мог, так как опыта подводной ловли, тем более в океане у него не было, а приобретать его самостоятельно в таких условиях ему, то же не очень-то хотелось. Попросту сказать было страшно. Возвращаться ни с чем так же было западло. Он решил обследовать берег дальше, который тянулся, усыпанный камнями разной величины до самой протоки, разделяющей его с другим берегом соседнего острова. Здесь было еще жоще, и течение, и сам берег. «Может быть, отлив поможет моему мероприятию?» - подумал Филипп, хотя сам не представлял точно, что это такое и когда он случается. В реальности это и был отлив, который через пару часов должен был перейти в противоположную стадию. Филя стал обследовать ближайший берег. На скалах и в воздухе возле них суетились какие-то птицы. Филя решил в следующий раз соорудить лук и попробовать поохотиться на них таким образом. Проболтавшись и проныряв, около часа Филипп так и не добыл ничего из того, что хотел, хотя наблюдать обитателей морских глубин ему, все-таки приходилось. Усталый и раздраженный он решил возвратиться к своим товарищам в лагерь. Солнце к этому времени начинало беспощадно палить, поднимаясь все выше и выше. Настроение его было ближе к нулю, зато аппетит, только поднимал свой градус. Во время его отсутствия остальные робинзоны так же предприняли попытки раздобыть себе пищу, но кроме нескольких моллюсков, пары не больших крабов и опавших, кокосовых орехов добыть ничего не получилось. За это время, его товарищи успели пополнить запасы питьевой водой и заготовить сухие палки для костра. «Ничего! – подойдя вплотную, по слогам, и разводя руками, отрапортовал Филипп, на немые вопросы своих собратьев и, приложившись к бутылке с водой, выпил из нее почти половину. «Птицы. Птицы есть.» - замахав руками, изображая из себя баклана, стал объяснять он. Продолжая махать и каркать, показал, что нужно изготовить лук и стрелы. В ответ робинзоны, молча, задумались, нахмурив брови и что-то бормоча себе под нос стали оглядываться по сторонам. Что-то похожее на «Мяу» или «Му», произнес рядом стоящий Анудж, предлагая Филиппу половину кокосового ореха и перочинный нож. «Покорнейше благодарю!» - ответил тот, ничего не понимающему собрату и показательно, нежно улыбнулся. Повторные попытки по добыче морепродуктов не увенчались успехом. Робинзоны безрезультатно шатались вдоль берега, а те, которые ныряли в океане, были просто в роли сторонних наблюдателей морской фауны, словно посетители аквианариума.
Тем временем приближался момент первого сбора участников игры на площадке для соревнований, чтобы получить первое задание в состязании. До него оставалось чуть больше часа. По инициативе того же француза, робинзоны уселись кружком в тени, под пальмами, где под общий галдеж был составлен план мероприятий на предстоящий день. В него входило: получение задания и ознакомление с ним, тренировки, или проще сказать, пробные соревнования, поиск съедобных плодов в глубине острова, добыча даров моря в океане, заготовка материала для строительства капитального строительства хижины, а так же питьевой воды и сухих палок для костра. Все свои дальнейшие движения были помечены в виде графика карандашом в блокноте. Филиппу было определено в этом списке, добывать строительный материал и собирать палки для костра. Общение происходило на повышенных тонах, так как каждый из участников дискуссии, старался проявить максимум инициативы. Чувствовалось всеобщее напряжение и высокий потенциал энергии, которым был заряжен каждый из собеседников. Не смотря, на пустой желудок, голода Филипп не ощущал. Все мысли теперь были лишь о предстоящем задании. Последние минуты ожидания текли мучительно медленно. Во время, возникающих пауз в общении, робинзоны подозрительно и с интересом поглядывали друг на друга, после чего громко и нервозно смеялись. Звук там-тама, хоть и ожидаемый, заставил робинзонов резко замолчать и внимательно прислушаться. В этот момент Филя не мог сдержать смеха. Его товарищи напомнили ему стаю африканских сурикатов, напряженных и внимательных, готовых сорваться с места и бежать к призывающему сигналу. Все так и произошло. С шумом, смехом, какими-то призывами, на ходу что-то проговаривая в камеры, они, чуть ли не бегом бросились к месту, откуда доносился электронный звук ударного инструмента. До игровой площадки игроки проследовали, довольно быстро. Дорога была уже известна. Звуки, раздававшиеся из динамика, к этому моменту прекратились. На столах, в пронумерованных коробках, завернутых в пакеты, находилось первое задание для предстоящего состязания. Не смотря на то, что робинзоны знали, что находится в коробках, тем ни менее плееры из них доставали словно саперы, которые обезвреживают не знакомую бомбу, подозрительно и осторожно. Всунув гаджеты в уши, согласно своему номеру, они какое-то время застыли в тишине, прослушивая запись на диске. Первое задание было простым, даже, как показалось Филиппу, каким-то детским. Робинзонам надо было соревноваться друг с другом, сбивая соперника мешком, находясь при этом на качающемся бревне. Пяти метровое бревно два брезентовых мешка находились в глубине игровой площадки. Оно было, приблизительно сорок сантиметров в диаметре и подвешено на уровне тридцати сантиметров над землей, а точнее над песком. Рядом находились брезентовые мешки, набитые чем-то мягким, крепко перевязанные веревкой. В задании было сказано, что они, с этой минуты должны провести тренировки, а завтра, до полуночи объявить победителя, назвать сильнейшего и самого ловкого в этом виде соревнования. Условия задания робинзоны слушали, молча, сосредоточенно, то и дело, поглядывая друг на друга. Некоторые это делали несколько раз. «И что там может быть непонятного?» - подумал Филипп, глядя на эту процедуру, а потом перемотал свою запись и еще раз прослушал задание. После того, как уши участников соревнований освободились от наушников, воцарилась минутная тишина. Все, без исключения, подойдя к бревну стали рассматривать спортивный снаряд, как будто видели такое творение впервые. Анудж первым запрыгнул на него и попробовал пройтись по нему. Качаясь и размахивая руками, в конце перейдя на бег, он дошел, почти до конца. Двоим удержать равновесие, оказалось, намного труднее. Это было очевидно, когда на него взобрались Луис с Алоисом. Оба слетели с него, практически сразу. Затем эту же процедуру стали пробовать остальные, по прежнему, молча, иногда все сразу. Когда бревно освободилось Филя, взяв мешок, попытался пройтись, как говорится, с боевой амуницией. Дойти получилось лишь до середины. Мешок весил килограмм, этак семь, восемь. Ему хотелось попробовать это еще раз, но не получилось, так как на снаряд постоянно кто-то заскакивал и на нем не возможно было удержаться на одном месте, не то, что куда-то передвигаться. Следующая попытка пройтись по бревну закончилась неуклюжим падением на песок. Тогда Филя поднялся, замахал руками и стал кричать: - «Стоп! Стоять! Хватит прыгать!». Быстро соображая, что остальные понимают его с трудом, он стал объяснять жестами, что каждому надо выделить определенное время для тренировки, тыча пальцем на наручные часы и по отдельности в каждого игрока, при этом, показывая растопыренную пятерню. Повышенный тон Филиппа возымел результат над присутствующими. Робинзоны с неохотой выстроились перед ним, расшифровывая его бурную и эмоциональную речь. График, составленный ими в лагере, менялся в доли секунды, но никто на это не обратил никакого внимания. По составленному списку дел, после получения задания они должны были добывать еду, строительный материал, затем обед и только потом тренироваться. Видать желание, побыстрее получить навык канатоходца, не потратив ни одной лишней минуты, затмило разум всем присутствующим на игровой площадке. Робинзоны кричали, махали руками, показывали какие-то знаки, но, в конце концов, успокоились и сели в круг на землю для принятия единственно, правильного решения в спокойной и понятной для всех обстановке. Филе, как всегда позволили выразить свое мнение первым. Вторым был на очереди китаец и так далее, соответственно порядковому номеру на куртке. Филипп, рисуя на песке, перед каждым цифры и танцую на бревне пантомиму, объяснил, что он предлагает выделить по пятнадцать минут индивидуального занятия на снаряде и пятнадцать в паре. В конце своего монолога, он хотел путем голосования принять его предложение, чтобы сократить время на дебаты, но мнения разделились, хотя игроки под номером два, пять и десять готовы были принять предложенные условия. Алоис предлагал индивидуальное время для тренировки пол часа, что бы остальные участники могли в это время заниматься бытовыми нуждами и добычей еды. Мител хотел, вообще всем уйти и следовать составленному ранее графику. Бойко предлагал начать пробные бои без индивидуальных тренировок, а сразу залазить на бревно парами. Француз, на этот раз, задумчиво пожал плечами и передал алаверды Рюбену, показывая руками, что не готов к какому-либо решению. Рюбен Заул, вообще, вместо того, что бы высказать свое мнение, вскочил и стал эмоционально общаться с ближайшей видео камерой. Сложилась странная ситуация. Прошло около часа, а робинзоны сидели под палящим солнцем у бревна и спорили, что делать дальше. За них все решили жажда и полуденный зной. Потенциальные соперники стали уставать без поединка и тренировок. В итоге все согласились пойти в лагерь попить, освежиться и что-нибудь перекусить. Тем временем на острове стояла неимоверная жара, парило, а в небе собирались густые облака. По всей вероятности назревал дождь. В тот момент, когда робинзоны собрались в лагере для запоздалого перекуса на их спины обрушился тропический ливень, мощный, с ветром и молниями. Кто ни разу не видел тропического дождя, пребывал в особом настроении. Одним из них был Филипп. Ему ни разу ни привелось наблюдать это явление природы. Самый большой ливень в его жизни, в сравнении с этим, просто брызги от фонтана при ветряной погоде. Тропический дождь, это шквал воды, огня, звуков и ветра. Неожиданная, по своим размахам стихия и напугавшая Филю, заставила его, в буквальном смысле, вломиться в палатку к Ануджу и Бойко, в которой, к этому времени, уже находились три человека. Слава богу, что он продлился не более двадцати минут. Но все равно, за это время промокнуть успело все, одежда, жилье, дрова и сами островитяне. Все их рукотворные строения были развалены ветром, включая туалет. Это природное явление внесло корректировку в их планы и в приготовление пищи. Костер никак не хотел разгораться. Мало по малу, отойдя от, внезапно, обрушившейся на их головы стихии, они, не сговариваясь, инстинктивно стали восстанавливать свое жилье и уборную, на ходу, уталяя жажду, последними запасами питьевой воды. Впервые Филипп почувствовал легкое раздражение и озлобленность среди его компании, которая выражалась в нежелании общаться между собой. Но работа по восстановлению лагеря и вновь восстановившаяся погода сгладила этот кратковременный нюанс. Снова стали слышны обращения его собратьев в теле камеры и попытки общения между собой. Оправившись от тропического ливня и выполняя работы по лагерю, Филю стали донимать мысли о том, как изловчиться и победить в этом, на первый взгляд, казавшимся не сложным, но коварном задании. Ведь, даже если он, тренировавшись, получит необходимые навыки, то все равно исход поединка может решить нелепый случай, так как его соперник будет лишать его такой возможности, раскачивая бревно еще при сближении. Он мысленно проделывал это десятки раз, с широко расставленными ногами, на полусогнутых коленях, в обуви и босиком. Ему страстно хотелось начать тренировочные бои как можно скорее, в принципе, как и всем остальным. Это стало понятно по тому, как после восстановления разваленного жилища, остальные робинзоны не стали заниматься сбором продуктов, а решили перейти к тренировочным состязаниям. На общем, традиционном, но уже более коротком совещании, путем голосования, было решено отпустить каждому по пять минут для притирки со снарядом, затем, начиная с россиянина и китайца, начать состязания, на убывание. По очереди, опять-таки стартуя с Филиппа, каждый получил индивидуальную возможность попробовать себя на бревне. Задача, как показала практика, оказалась не простой. Пробовали в обуви и босиком, с мешком и без него, с одной стороны бревна и с обратной, а результат оставлял желать лучшего. В какой-то момент Филиппу показалось, что полноценного, красивого боя может вообще не получиться. «Все-таки надо было бревно закрепить.» - подумал Филя, наблюдая, как его потенциальные соперники убого и неуклюже пытаются сохранить равновесие и при этом передвигаться и размахивать мешком. Абуль, на пример, пытался пройтись, перекинув его через плечо. Было и смешно и горько созерцать эти попытки, а еще, хотелось есть и пить. Не было ни того, ни другого. Впопыхах забыли взять даже воду. От жажды и бурчания в животе спасали все те же кокосовые орехи, которые росли неподалеку. Тем временем, прошел час с небольшим, индивидуальные тренировки закончились, и надо было переходить к парным состязаниям. Помня о том, что вся эта процедура постоянно фиксируется камерами наблюдения, Филипп, выходя на первый, пробный бой с китайцем, что-то пытался сказать умное для телезрителей и делал жесты, которые исполняют спортсмены, выходя на помост для соревнований. И то, и другое получалось, не очень. Гуй ходил по бревну лучше него, во всяком случае, когда был на нем один. Возможно от того, что мало весил. И, все-таки Филипп выиграл первый бой у китайца, даже не сблизившись с ним. В принципе, они соскочили с бревна одновременно и, практически сразу. Но жесткое и принципиальное жюри, состоявшее, из остальных участников, узрела, что китаец коснулся песка первым. Возмущенный представитель поднебесной согласился с этим фактом не сразу. Но после этого стал фиксировать дальнейшие соревнования, почти лежа, стоя, как на приеме у практолога, низко опустив голову к земле. По утвержденным правилам следующий раунд должен был быть между Филиппом и Алоисом. Все повторилось один к одному, как и в первый раз. Возмущенный или не довольный немец, что-то долго бурчал себе под нос и в камеру. А к бревну вышел следующий участник, Джон Кит из США. «Тут главное не удар мешком, а удержать равновесие, в первые секунды!» - радостно подумал Филя, почувствовав в себе уверенность. Однако она через несколько секунд улетучилась от удара, который нанес ему американец. Тот применил другую тактику. Пока Филя на трясущихся ногах, в полу согнутом состоянии, пытался удержать равновесие, Джон сумел добежать до противоположного края и, падая, сбил его первым. Дальше Джон расправился с Мителом, Луисом и Рюбеном. Вернее, те падали сами, не успев ни ударить, ни дойти до соперника. А вот в схватке с Абулем Хассаном он упал первым. Хассан победил Ануджа, но проиграл Бойко. Бойко Ешану, по условиям соревнований стал бы победителем, если бы это был финал. Румын был, конечно, рад такому исходу, но чувствовал, что не довольны все остальные. Они понимали, что у последнего больше шансов победить, чем у первого. Или нет? Ведь у первого могло быть больше опыта, навыков, сноровки, а последнему доставалось больше силы и случайность. Вместо поздравлений Бойко лица робинзонов скривились в минутной задумчивости, после чего было принято всеобщее решение опять сесть и пересмотреть правила состязания. Спорили долго, очень долго и эмоционально, не обращая, внимание, на жару и голод. Что только не предлагали. Были предложения состязаться по несколько подходов, делиться на группы, менять мешки и стороны бревна. Все-таки было принято решение состязаться на выбывание, но засчитывать победу лишь тогда, когда соперник будет сбит мешком, а не упадет от потери равновесия. У Фили к концу спора разболелась голова и страшно хотелось искупаться в океане, а не трястись на бревне. Тем более надо было взять с собой воду и хотя бы топор. Доставать подручными средствами, без инструментов орехи и, особенно разделывать их было довольно затруднительно, практически не возможно, разве, что упавшие после сильного ветра. На этот раз организованно уйти к лагерю не получилось, как ни пытался это сделать француз. Анудж, Абуль, Бойко и Мител всем своим видом и жестами показали, что они останутся на площадке и продолжат тренировки дальше. Луис долго упрашивать их не стал, лишь что-то возмущенно высказал в камеру. «В конце концов, так будет лучше.» - решил для себя Филипп. – «Пусть одни тренируются, а другие добудут еды, а так же отдохнут. Что толку сидеть рядом и ничего не делать?». Придя в лагерь, он первым делом напился воды, которая к этому времени разогрелась на солнце, и побежал со всеми остальными в море освежиться и расслабиться. Алоис с Луисом, прихватив с собой маски и гарпуны, попутно пытались добыть рыбу. К сожалению, весь, совместный улов составил пол десятка моллюсков и десяток крабов, которые были тут же сварены и съедены без остатка. Питьевая вода закончилась окончательно и робинзоны решили прихватить пустые бутылки с собой, что бы наполнить их до наступления темноты. На часах было девятнадцать ноль-ноль. Так же, в этот раз с собой были захвачены топор, ножик и газовый баллончик, так как была высока вероятность продолжения тренировок в темное время суток. В середине своего пути, в зарослях джунглей они столкнулись с остальными членами команды. Те усталые и молчаливые, не шли, а плелись в сторону лагеря. Новость о том, что в лагере закончилась вода, а еды не было вообще, они восприняли с недовольными воплями, но все же забрали пустые бутылки и изменили свой маршрут к источнику. Что-то обсуждать дополнительно, как обычно, рисуя и танцуя, не было ни время, ни особого желания. Одни хотели есть и пить, другие побыстрее начать тренировку. Придя к месту соревнования, соперники, они же судьи и зрители, договорились, сначала индивидуально поработать на бревне, а затем продолжить спаринговаться на убывание. Филипп отметил для себя, что меньшим количеством человек вести диалог было легче, проще и быстрее. Каждый попробовал пройтись по бревну в кроссовках и босиком и, как показалось Филиппу, ни он, ни остальные, особой разницы не ощутили. Зато в одиночку у каждого получалось доходить до конца бревна, а иногда, и обратно. Затем робинзоны начали состязания, заскакивая на него парами. В положении «двое на бревне», равновесие держать было гораздо сложнее, но все же они стали сближаться к центру и наносить удары мешком, правда, тут же падая. Остальные, в этот момент, старались фиксировать момент касания игроками песка при падении. Никто уже не обращал внимания на то, у кого лучше получается и кто применяет какую при этом тактику, стремительный прорыв или выжидательную позицию. Они просто, тупо сменяли по очереди упавшего игрока на нового и долбились дальше. Тем более, что явного победителя, как показалось Филиппу в их компании не было. Все зависело от везения. Через час таких упражнений он почувствовал, как затекли его плечи, спина, а ноги, просто стали деревянными. Когда, в очередной раз Филя оказался поверженным, то он распростерся на песке рядом с французом и решил пропустить свою очередь, если даже она и подойдет. Она так и не подошла. Все остальные так же уселись рядом, кто на бревне, а кто на песке. Какое-то время робинзоны сидели, молча, глядя на мешки, бревно и друг на друга, пока не разразились диким смехом, который провокационно начал Алоис. И действительно, ситуация была такой, что, казалось бы, не сложное задание, а вызвало такой переполох в действиях соревнующихся и неразбериху в головах. Насмеявшись вдоволь, группа товарищей вновь утихла в подозрительной задумчивости. Дело близилось к закату. Надо было что-то решать, заканчивать тренировки и уходить в лагерь или продолжать, но уже при свете костра. Конкретно, Филиппа занимал другой, не маловажный для него вопрос: как они будут проводить, непосредственно финальные соревнования. Его, первый номер, которым он был отмечен на униформе, давал повод любое действие начинать с него. И у Фили родилась идея предложить проводить состязания, разыграв очередность согласно жребию, даже не смотря на то, что они разобьются на две подгруппы. Он поднялся, подошел к ближайшей камере, которая была прикреплена на пальме, вблизи игровой площадки и рассказал о своей идее, которую собирался озвучить на общем совете сегодня вечером. Остальные, следуя его примеру, так же сочли нужным что-то сообщить телезрителям. «У?» - после окончания общения со зрителями прозвучало из уст Филиппа, при этом его вытянутая рука указывала в сторону лагеря, а на лице, по его мнению, должен был изображен вопрос. Его собратья в ответ утвердительно закачали головами и они медленно, повторяя движения предыдущей группы, направились в сторону лагеря. Второй день пребывания на острове заканчивался живописным вечером, красоты которого ни кто не замечал, так как каждый был занят своими мыслями, известными только ему одному, да еще сказывалась физическая усталость, подогреваемая нарастающими голодными позывами. Первые два дня на острове показали ошибочное представление о проживании на нем, которое сложилось у робинзонов еще до прибытия на него. Во всяком случае, эдемским раем назвать это было нельзя. Филиппу, вдруг вспомнилось, как они с Поповым фантазировали по этому поводу в Москве. «Ни чего. Главное не унывать.» - успокаивал он себя – «Иначе было бы не интересно. Завтра, в любом случае, обозначится победитель, послезавтра, после сражения на бревне со «злым духом пирата» перепадет какой-нибудь бонус….». На мысли о бонусе Филя вспомнил про камеру пожеланий и просьб и, что завтра надо туда будет побольше сделать, так называемых, заявок. Мечтая о победе в поединке на бревне, о еде, бонусе, вспоминая Москву, Жеку, Попова, он не заметил, как они добрели до своего лагеря. Возле палаток горел костер, на нем что-то варилось в котелке. Остальные участники реалити шоу сидели неподалеку. Мител пытался что-то изобразить на гитаре, остальные, молча, глазели на него и вокруг, жуя кокосовую мякоть. В котелке, как, оказалось, заваривался чай из местных, не известных Филиппу растений. Позже стало известно, что в добыче морепродуктов их друзья потерпели полное фиаско, если не считать нескольких крабов. Напившись воды из бутылок и кипятка из котелка, напоминавшего по вкусу заваренные каштановые цветы, прибывшие товарищи, принялись за кокосы. Бразилец продолжал мучить гитару, не обращая ни на кого внимания. День подходил к концу, на небе стали появляться первые звезды. Воспользовавшись, случаем, неугомонный француз стал делать не понятные манипуляции с ракушками, привлекая внимание остальных. Через какое-то время стало понятно, что ракушки – это, как бы, участники реалити шоу. Он делал с ними всякие манипуляции, сопровождая их звуками, как делают дети, играя в песочнице. Было очевидно, что он демонстрирует стратегию завтрашнего состязания. По его предложенному плану, все участники на заключительном этапе разбивались на две группы, в каждой из которых выявлялся один победитель, а затем в финале должны были сражаться сильнейшие из обеих подгрупп. Соперники должны были выяснять отношения до тех пор, пока один не собьет мешком другого. Все согласились с его предложением, кроме Филиппа. Тот тоже, надувая щеки, словно младенец в песочнице, превратил ракушки в пронумерованных игроков и в течение полу часа разъяснял, что не желает выходить на помост первым и, что справедливости ради, он требует создать очередность путем жеребьевки. Робинзоны после недолгого бурчания и споров согласились с этим доводом. Жеребьевка закончилась, когда уже было совсем темно. Справедливость, по его мнению, восторжествовала. В каждой подгруппе были присвоены порядковые номера выхода к снаряду. Филе, так рьяно ратуя, за эту самую справедливость, достался первый номер в своей подгруппе, что вызвало смех у окружающих и глупое, и растерянное выражение лица у него самого. На такой мажорной ноте робинзоны стали расползаться по своим жилищам, делая прощальные заявления в теле камеры. Филя долго не мог заснуть, его мучили мысли о завтрашнем дне и прочие варианты развития дальнейших событий. Гуй, так же вертелся рядом с бока на бок, обмениваясь с Филиппом звуками, раздающимися из живота.
* * *
Жизнь на планете, в глобальном ее понимании, ни вчера, ни сегодня, не стояла, и не будет стоять на месте. Все вокруг находится в движении, меняется и перестраивается, в том числе и люди. Кто-то рождается, кто-то умирает, кто-то следит за рекламой, процессом подготовки теле проекта и с нетерпением ждет начала грандиозного шоу, а кому-то все это было до лампочки.
К примеру, Таня Замански и Ален Бонпье, как они, сами считали, в данный момент были самой счастливой парой на земле. Молодые люди, в возрасте двадцати семи и тридцати четырех лет проводили свой медовый месяц в полном уединении, вдали от цивилизации. Родители обоих новобрачных были очень состоятельными людьми, а их отпрыски являлись «золотой молодежью» своего поколения. Но не надо путать их, с так называемыми, «мажорами», современными, залимоненными бездельниками, детьми поколения «новых русских», ленивых, тупых, но при этом, через чур амбициозных. К своим годам Таня и Ален получили образование, успешно прошли жизненную школу родительского бизнеса, хорошо разбирались в экономике, не плохо в политике и имели ответственные должности в семейных корпорациях. После пышной свадьбы, сыгранной на Барнео, молодые по предварительному решению медовый месяц решили провести вдвоем, в круизном путешествии, на собственной яхте. Ален прекрасно управлялся с судном, владел правилами судоходства, знал секреты навигации. Маршрут их плавания пролегал как раз в архипелаге Сейшельских островов. Зная о том, что в этой акватории имеются не заселенные, необитаемые острова, они, двигаясь, подыскивали себе подходящий для остановки, что бы в этом, волшебном местечке, провести часть времени медового месяца. И такое местечко нашлось. Это был, относительно не большой по размерам, кораллового происхождения остров, с поросшими возвышенностями, где с одной, его стороны имелась сказочная лагуна. Подробных деталей их отдыха, кроме них самих никто не знал. Можно было лишь догадываться, что жили они эти несколько дней, действительно как в раю, купались, загорали, ныряли с аквалангами, занимались любовью, устраивали по вечерам романтические ужины с шампанским, музыкой и фейерверками.
* * *
Вторая ночь на острове прошла более или менее сносно и довольно быстро. Теперь, опираясь на собственный опыт первого ночлега, робинзоны развели у каждого жилища не большой костер и, просыпаясь по тому или иному поводу, каждый считал своим долгом поддержать огонь своего костра и соседский. Утром Филипп проснулся одним из первых. Его сосед, китаец Гуй продолжал сладко спать с полуоткрытым ртом, подсластив воздух не земными запахами. На острове начинался новый день. С джунглей доносился неугомонный крик птиц. Этот шум, создаваемый, много тысячной армией пернатых, погружал Филиппа в транс, по хлеще того, в который входят бурятские шаманы. Казалось, что он находится в середине комнаты, где его окружают звуковые колонки, а из них, на большой громкости доносятся миллион звуков, большой и малой частоты. И этот звуковой коктейль, в содействии с колебаниями тела человека, по всей вероятности, включал в головном мозге, доселе, не тронутый переключатель, от того Филя чувствовал на себе, незабываемую эйфорию, восторг и возбуждение. Плюс визуальные эффекты, которые дополняли это состояние палитрой невиданных красок. Океан! Океан!!! Его масштабы и сила потрясали воображение, особенно того человека, который постоянно проживал далеко от его побережья. Он был затянут поволокой из утреннего тумана, словно это была картина гениального художника, накрытая тонкой, полупрозрачной вуалью. И Филипп, четко ощущал себя частью этой, удивительной картины. Это, даже не три дэ! Но, тем ни менее, более приземленная реальность быстро напомнила о себе. Филя почувствовал, что его живот, как у гончей собаки прилип к позвоночнику. Он подошел к бутылке с водой, откупорил ее, и выпил одним махом приличное количество. Не смотря, на легкое, но терпимое ощущение голода, настроение в это утро у него было приподнятое. «Доброе утро всем, кто меня слышит. Я, Филипп Костюков, решительно настроен на победу в первом турнире и сделаю все, что от меня зависит.» - молвил он, обращаясь в камеру, а потом, слегка задумавшись, добавил. – «Ну, даже, если победитель буду не я…., значит…., значит… , мне повезет в другом состязании». В тот час его мысли куда-то испарились и в один миг он остался наедине со своими инстинктами, взбунтовавшимся животом и желанием…, срочным желанием посетить туалет. Помахав рукой в камеру, он, не обращая внимания на приветствия, других, проснувшихся сотоварищей, побрел в сторону отхожего места, быстро, на сколько, только возможно, ступая по сыпучему песку. Цивилизованно осуществить эту процедуру у Филиппа не получилось, так как единственный горшок был кем-то занят. Ему пришлось, не останавливаясь проследовать глубже, в зеленые и плотные заросли, прячась от всевидящего ока теле камер. После нескольких минут, проведенных на открытом воздухе в густой растительности, он, в один миг с испорченным настроением, бежал к океану, подальше от теле камер, так как несколько раньше его сожители, тщательным образом «заминировали» всю территорию вокруг туалета и Филя дважды «подорвался» на «вражеской мине». «Ыыыыыыы…., хомо сапиенсы, ыыыыыы….» - стиснув зубы, то и дело издавал он. – «Это к деньгам, плата за миллион, ыыыыыыыыыыы… .» - успокаивал он себя. На этот раз он больше обычного пробыл в воде, не замечая по началу, что океан отступил от берега и давал возможность собрать крабов и поохотиться среди камней. Его возбужденный организм был полностью поглощен мыслями о предстоящем состязании. Рассуждая о нем, он ловил себя на мысли, что это его шанс заработать очко, ведь, как показали первые пробы снаряда, остальные были не в лучшем положении. В это время лагерь потихоньку оживал. Его сожители проснулись и готовились к новому дню на острове. Филя, понимая, что одному оставаться в океане не с руки, осторожно, двумя пальцами, прихватив с отмели пару крабов, пошел к месту сбора. Там, как всегда руководил француз, что Филиппа изрядно стало раздражать. «Крабы! Крабы! Еда!» - показывая на пойманных особей, стал кричать он. В ответ он увидел жест в виде креста, сделанный из рук француза, что, по всей вероятности означало: «Всем молчать. Слушать меня». Вообще-то, надо отметить, что когда в процессе спора, повышался тон разговора, а в глазах собеседников можно было обнаружить искорки излишнего возбуждения, то робинзоны, в этом случае пальцем указывали на надпись, расположившуюся под номером на груди – «Homo sapiens», что означало, мы люди разумные и должны любую ситуацию решить цивилизованно. И в этот раз Луис, тыкая пальцем в надпись на груди, призывал всех к взаимопониманию. Далее, как сказал поэт, усевшись под азалиями, на «островетянском» языке, коллегиально, друзья утвердили дальнейший распорядок. На это ушло больше получаса. Общим решением было принято сначала, обеспечить себя пищевыми припасами, дровами и водой, а затем возобновить тренировки на бревне. На вопрос француза: - «Угу?», все ответили дружным угуканьем, словно антарктические пингвины. «Ну, точно «Кин-дза-дза». – промелькнуло у Филиппа в голове. На этот раз к морю пошли всей гурьбой. Мител и Анудж взяли гарпуны, Алоис и Филя маски для ныряния, остальные отправились без ничего, что бы обследовать побережье и по возможности найти крабов и моллюсков. Обследование закончилось, довольно быстро. Крабы, если и попадались, то редко. У них не было привычки лежать на песке и ждать, когда их соберут в лукошко, как грибы в сосновом бору. Их надо было обнаружить в момент передвижения. Обшарив, прибрежную зону, робинзонам повезло найти всего четыре особи, все они были не больше ладошки. Сложив добычу в котелок, они ушли в глубь острова за водой и кокосовыми орехами. Надо отметить, что собрать орехи было не так уж и просто. Они висели очень высоко, и достать их было можно лишь, взобравшись на вершину дерева. Но робинзонам повезло. Возле игровой площадки кокосовые пальмы росли вблизи скалистых возвышенностей, так, что с них можно было сбивать орехи длинной палкой. При помощи топора они делали себе длинные шесты и сбивали ими орехи. Некоторые плоды, при редком ветре падали на землю сами. Голыми руками разделать их было, практически невозможно, а при помощи топора легко и просто. В итоге, группа, потерпевшая фиаско на побережье, реабилитировала себя в джунглях. В лагерь были доставлены наполненные бутылки с водой и множество орехов. Их было такое количество, что пришлось за ними ходить дважды, а часть оставить возле игровой площадки. Затем попытки добычи в море повторились. Филя же, если не считать собранные моллюски, а их было не больше десятка, опять ощутил себя в роли посетителя зоопарка, то есть, обитателей океана видел, а поймать или приблизиться к ним у него не получилось. В такие мгновения он вспоминал выражение про «Танталовы муки». Мелководье располагалось на не большом расстоянии от берега, а в глубину плыть не рекомендовали из-за сложности рельефа, быстрого течения и хищников, которые, хоть и редко, но появлялись в этом регионе. Как ни странно, двум другим добытчикам повезло больше, Мител и Анудж вернулись с рыбалки с уловом. Это были пять не больших по размеру рыбин, названий которых Филиппу было не известно. Из всего этого было приготовлено пресное блюдо, напоминавшее суп, который подают в японских суши барах. Съели все, при помощи одноразовых стаканов, надеясь, в случае чего, дотянуть до бонуса на орехах.
Время неумолимо летело вперед, и надо было начинать тренировки. Не рассиживаясь, ни минуты, сразу же после приема пищи, робинзоны выдвинулись на игровую площадку, прихватив с собой пустые бутылки. Придя на место, они бросили жребий, какой группе упражняться первой. Это право досталось той, в которой Филипп не значился. Что бы не терять зря драгоценных минут их отправили за водой. По предварительной договоренности обеим группам, в отдельности, отводился час времени для занятий на бревне. Внутри у Фили творилось что-то невообразимое. Его перехлестывали эмоции, и он с радостью отправился к источнику, что бы как-то выровнять свое внутреннее напряжение. У остальных, по всей вероятности происходило то же самое. Это было заметно по их поведению, когда они общались с теле камерами. Некоторые, даже демонстрировали виртуальный бой, сопровождая его бурными комментариями. Дорога к цели вела по красивейшей, пересеченной местности. Постукивая пустыми бутылками, Филя шел и наслаждался уже знакомыми пейзажами, этой удивительной местности. Сам источник напоминал собой, не большой грот, заканчивающийся (или начинающийся) водападиком, с маленькой и не глубокой лужицей у основания, которая переходя в ручей, терялась в зарослях. Наполнив емкости водой, напившись вдоволь и освежившись, друзья незамедлительно зашагали обратно. Прибыв на место, группы обменялись обязанностями. Одни, напившись воды, отправились пополнять ее запасы, а другие приступили к долгожданным тренировкам. Только одни были радостны и возбуждены, а другие слегка усталые и немного понурые. По предварительной жеребьевке, на которой настоял Филипп, очередность подхода к бревну распределилась следующим образом: ему достался первый номер, Джону Киту второй, третий Мителу Феррейро, четвертый китайцу, а пятый немцу. Только с четвертого раза Джон и Филипп смогли завершить первую попытку боя, при этом проигравшим оказался американец. Все остальные сближения соперников заканчивались падениями еще до сближения. С Мителом получилось сблизиться для удара на третьей попытке. И тут возник первый спор, кто коснулся песка первым. Оба соперника коснулись песка одновременно, а удар пришелся не по сопернику, а по мешку. Стал вопрос, как продолжать состязания дальше, кому отдать предпочтение победителя? После не продолжительных споров, которые выразились громкими возгласами, сопровождающими, не менее активными размахиваниями руками, решили, что этот раунд соперники должны повторить. На этот раз бразилец сбил Филиппа с первого раза, ударив того по ногам, передвигаясь по снаряду на полу согнутых ногах приставным шагом. Затем, таким же приемом он победил китайца и немца, хотя с Алоисом они сблизились лишь с третьей попытки. Он, с высоко поднятыми руками подошел к камере и что-то долго и радостно говорил в нее, как будто через минуту ему должны были вынести миллион американских долларов. После нескольких таких раундов, основного, сильного игрока, так и не проявилось, зато несправедливость в некоторых моментах была на лицо. Случалось так, что один из заскочивших соперников на бревно мог дойти почти до конца, когда второй только начинал свое движение, а в итоге падал первым тот, который прошел всю его основную часть. Тогда было решено под бревном воткнуть две веточки, обозначив, таким образом, зону боя, до которой в обязательном порядке должен дойти соперник. Эмоции перехлестывали всю группу, особенно в тех случаях, когда кто-нибудь из противников наносил удар, но промахивался и тут же падал по инерции. К прибытию второй группы на площадку, первая встречала их уставшая, задумчивая и не у снаряда, а в тени растений. Собравшись вместе робинзоны, поочередно предоставляя друг другу право голоса, скорректировали и утвердили новые правила поединка. Две подгруппы и поочередность в них они так и оставили прежними. Затем ввели, так называемую, боевую зону, отмеченную ветками на песке, отступив от края бревна, приблизительно по полтора метра. Ну, и обязательное условие, соперник должен был сбит ударом мешка, а не свалиться от потери равновесия. Все эти споры отняли, как показалось Филиппу, больше сил, чем сами поединки на бревне. Он хотел было что-то добавить, но потом передумал, решивши, во всяком случае, при любых раскладах, так или иначе, всем достаются одинаковые условия. Остро стоял вопрос – когда начинать заключительные состязания? Филиппу было уже все равно когда. В конце концов, как ему казалось, это ничего в итоге не решит принципиально, только больше приведет к усталости. Опять общим голосованием было принято решение, начать состязание подгрупп ровно в двадцать два ноль-ноль, а оставшееся время провести в тренировках. Филю распирало от двоякого чувства, тренироваться дальше или нет? С одной стороны он изрядно устал, болели ноги, спина и вряд ли это фактор мог бы помочь ему в финале. Но с другой не смог бы себе простить проигрыш, думая, что ему для этого не хватило навыков, полученных в тренировках. Особенно его донимал тот факт, что ему достался по жребию первый номер. Филе казалось, что пятый, в этом случае был бы гораздо выгоднее. Но он сам предложил такой расклад, и пенять было не на кого. Пока он перебирал в своей голове множественные варианты развития событий, другие из второй подгруппы неистово проводили пробные бои, с досадной, но закономерной периодичностью сменяя друг друга на бревне. Остальные сидели рядом и в роли судей фиксировали корявые падения поверженных и победителей, беспрерывно жуя при этом ореховую плоть. Филипп, глядя на остальных, которые, без умолку, в перерывах между боями, то и дело, изливали туда свои эмоции, подошел к камере и обратился к телезрителям с речью, высосанной из пальца, передал привет Попову, родным и близким. Было странным общаться, таким образом, и как-то не естественно, создавалось впечатление, что говоришь, словно в пустое дупло. До начала состязаний подгрупп оставалось чуть меньше двух часов. Только сейчас стало понятно, что, если не развести огонь, то состязаться придется в кромешной тьме. Было срочно принято решение послать кого-то за газовыми баллончиками и фонариками, а остальных привлечь к сбору сухой древесины. Луис указал на Филиппа. Тот от неожиданности не знал, что сказать и, по театральному, взяв под козырек, бегом отправился в сторону лагеря. В одиночестве он бежал больше от страха не знакомой местности и ее обитателей, чем от исполнительности. Но помня, что его повсюду снимают камеры, делал это с несвойственной ему улыбкой на лице. Обернулся он довольно быстро, словно не бежал, а преодолел весь путь на велосипеде, при этом на ходу напевая «темную ночь», так как в зарослях было уже практически темно и приходилось включать фонарик. С прибытием гонца на площадку, робинзоны тут же разожгли костры по обе стороны бревна и при их свете стали продолжать свои тренировки, но не долго, так как время уже подпирало. Где-то за полчаса до назначенного времени тренировки прекратились. Все участники этого безумного состязания чувствовали усталость и берегли силы для основных состязаний. Дневная и утренняя эйфория Филиппа сменилась на тревогу и неуверенность. Он еще раз один прошелся по бревну, с мешком и без него. Остальные понимали его состояние, потому что сами пребывали в подобном.
И, вот этот час настал. Луис, глядя на часы, объявил его и предложил первой подгруппе, к которой он не принадлежал выйти, как говорится, на помост. У Алоиса это предложение вызвало возмущение, он настоял на жребии. На этот раз француз проиграл, вытянув для своей подгруппы начало соревнований. К бревну, как-то не решительно и с опаской вышли Анудж Редди и Луис Тома. С мешками в руках, при мерцающем свете костра, они казались, через чур сосредоточенными, даже суровыми. Встав на бревно в зеркальной противоположности, согнув дрожащие ноги, они стали медленно сближаться, отведя руку с мешком для нанесения удара. В какой-то момент француз замешкался, ища равновесия, а в этот момент индиец, рванул вперед и с разгону нанес ему сокрушительный удар по ногам ниже поясницы. Француз неуклюже, не разгибаясь, тут же спрыгнул на песок, а Анудж, даже какое-то время задержался на снаряде. Его победа была бесспорной. Луис же, с недовольным выражением лица присоединился к остальным наблюдателям. Второй соперник Ануджа был Рюбен. Он, то ли от волнения, или действительно так плохо освоил бревно, но только на третий раз дошел, не падая до отметки, где можно было наносить удар. Да, и сам удар был похож больше на вялое отмахивание от комаров. Индиец победил и на этот раз. После победы над вторым соперником он на пальцах показал, что просит минуту на отдых и подбросить в костер дровишек. Остальные, наблюдавшие, особенно те, которые еще не состязались, сидели наэлектролизованные, словно на иголках, что-то выкрикивали, молились и громко кричали, когда бой заканчивался. В следующем сражении первенство, хоть и не с первой попытки, перешло к Бойко Ешану. Тот, словно бобуин, долго бурчал и стучал себя в грудь после победы. А после поражения Абуля Хасана, он вообще, чуть грудь себе не продырявил. И такое поведение было всем понятно – он вышел в финал. Как ни пытался Филипп себя успокоить, но к моменту выхода к снаряду его трясло как в лихорадке. Волнение достигло своего предела, а деваться было не куда. Его соперником был Джон Кит. В одну секунду в голове у Фили перевернулась тысяча мыслей. Ему казалось, что он мало тренировался, не правильно провел жеребьевку, что надо было попробовать разные тактики и так далее. Но в этом раунде на его стороне был тот самый случай. Американец из-за потери равновесия не смог нанести по нему удар. Филиппу же пришлось просто оттолкнуть его своим мешком, пока тот балансировал на бревне. Победа была засчитана, не смотря на возмущения Джона. Ко второму подходу Филя подошел гораздо увереннее и, как оказалось не зря. Ему пришлось сражаться с бразильцем. Тот был моложе его и очень активным. На столько активным, что не с первого раза дошел до середины бревна. Только с третьей попытки соперники нанесли друг по другу удары мешками. Оба тут же слетели с бревна, но Филипп это сделал на доли секунды позже, что и зафиксировали беспристрастные судьи. После этого боя Филя, как и Анудж попросил минуточку передохнуть. Следующим его аппонентом был сосед по шалашу Гуй Тао Син. Равновесие на бревне он держал, словно ходил по нему на липучках. Может быть, Филе так казалось со страху, но тем ни менее, с третьей попытки подуставшего и постоянно, падающего Филиппа, он сразил наповал, ударом в пах. Таким же приемом, возможно от того, что был левшой, он расправился и с Алоисом Кохом. И теперь были определены два финалиста, китаец и румын. Перед финальным боем робинзоны сделали не большую паузу, а в это время подбросили в костер дров и заняли удобные позиции для судейства. «Обидно! Обидно и досадно!» - вертелось в голове у Филиппа. Всего два соперника не хватило ему, что бы победить и получить заветное очко в этом состязании. Чувство досады, засевшее у него внутри, не давало Филе покоя, а тут еще позывы из живота, грозящие перерасти в диарею, полностью уничтожили его, как личность, превратив в какое-то, запуганное животное. «Господи! Скорей бы, это все, закончилось.» - думал он, безучастно, сидя у бревна, ощущая себя куском динамита с зажженным фитилем. От его, гнусных, мыслей отвлек заключительный этап состязаний. На бревно взобрались два счастливчика и медленно с осторожностью, судорожно балансируя, стали сближаться для решающего удара. Бойко держал свой мешок двумя руками на уровне груди и когда китаец оказался на расстоянии удара, воспользовавшись преимуществом своих длинных рук, обрушил его на китайца, практически сверху, от чего тот слетел с бревна, не оставив никаких сомнений в своем поражении. Румын от такого исхода исполнил танец победителя, сначала вокруг костра, а затем возле теле камеры, постоянно что-то бормоча и с силой барабаня себя в грудь. Француз, справившись со свое обидой в поражении, подошел к камере и все догадались, что он официально объявил и поздравил румына с победой в первом турнире. Китаец сидел на бревне, печально опустив голову, принимая сочувственные похлопывания по плечу своих товарищей по неудаче. Надо было возвращаться в лагерь. В целях пожарной безопасности, костры были засыпаны песком, и робинзоны при свете фонариков отправились в обратный путь. У Фили, как назло, в этот момент разыгралась буря в животе, даже ураган. Хорошо, что при нем был один из фонариков. Он, то и дело, внезапно, отклоняясь от маршрута, исчезал в зарослях, что бы усмирить его. Делал он это быстро, при выключенном свете, от страха и не ловкого положения. Остальные же, как назло, каждый раз, когда он исчезал в кустах, направляли свет своих фонарей прямо в его сторону. И так повторялось несколько раз, пока они добирались до лагеря.
Часы показывали начало двенадцатого, робинзоны сидели, молча у костра, уставшие, задумчивые, голодные, неотрывно вглядываясь в языки пламени, иногда, издавая глубокие вздохи, каждый думая о чем-то своем. Филя, выбрав положение, спиной к камерам, хотел поскорее попасть в шалаш, но уйти первым, тем более, молча, не решался и ждал, когда кто-нибудь эту инициативу возьмет на себя. Эту роль взял на себя Бойко. Он подошел к камере и долго разговаривал с ней. По его жестам было видно, что он говорит, что-то веселое и шутливое, указывая в сторону остальных робинзонов. Филиппу в этот момент в голову лезло черт знает что. Он поднялся, собрал ладошки в замок и со словами: - «Всем спасибо!» - проследовал в свой шалаш. Не смотря на усталость и печальный исход сегодняшнего дня, уснул он не сразу, долго ворочался и гонял гнусные мысли в своей голове. Уже усыпая, он слышал знакомые звуки, которые издавали его братья по несчастью, видать, хоть и с опозданием, но еда, которую они употребляли все это время, сыграла злую шутку и с ними.
* * *
Владимир Сурков, принявший на себя временное замещение директора и ответственность за выполнение поручений и действий по всем вопросам, которыми он занимался, непосредственно в Москве, за это время, даже внешне изменился. Он стал серьезным и временно не пьющим. Раньше ему казалось, что работа продюсера, это, как бы, игра в «бирюльки», что-то на вроде, не принужденного трепа в компании таких же шоу менов, имеющих деньги и застолбивших, в свое время лакомые места в данной сфере. А на деле оказалось все не так просто. Ну, во-первых, без предварительной ссылки на то, что он представляет интересы Евгения Кармана, серьезные люди с ним вообще общаться не желали. Во-вторых, после каждого общения, где речь шла о миллионных сделках, возможных рисках, гарантиях и так далее, у «Сурка» реально рубашка мокрой становилась. И это только, когда общение случалось по телефону. А когда нужно было встречаться лично, то он чувствовал себя, как на приеме у экзаменационной комиссии. Слава богу, что смежники и прочие партнеры, сами были заинтересованы в сотрудничестве, а Жекины, предварительные действия и переговоры, облегчали эту задачу на половину, а то и больше. Каждый раз, перед общением «Сурок» настраивал себя так, будто он равный и разговор, по его мнению, должен быть, как среди равных. Но, всегда, после таких бесед ощущение, что он легкий танк, обстреливаемый из тяжелых, артиллерийских орудий не покидало его. Ему пришлось пересмотреть свое видение на Жекину деятельность, его отношение к своим сотрудникам, а так же на его качества, как руководителя, скромность, щедрость и порядочность. Владимир стал раньше просыпаться, всегда вовремя появлялся на работе, стал приходить опрятным и перестал пить спиртные напитки, опасаясь по легкомыслию допустить какой-нибудь косяк. Последний телефонный разговор с боссом придал ему уверенности и приободрил его. Жека поведал ему, что все идет по плану, события на острове робинзонов развиваются, как нельзя лучше, много неожиданностей и масса интриги. Материала для работы в студии предполагалось огромное количество и это только начало в трилогии «Homo sapiens». Ему же надо продержаться это время, поддерживая начатую, колоссальную работу в «СМИ», контролировать движение денежных средств и по возможности заключать дополнительные, типовые контракты с рекламодателями и т. д. У «Сурка», на этот счет был полный карт-бланш. Ему было позволено ссылаться не только на Жеку, но и использовать имя Вениамина Брига, что было: во-первых, чистой правдой, во-вторых, это имя в этих кругах имело воздействие на окружающих как, в свое время, имя Сола Юрока, импресарио номер один на всю культурную, мировую общественность.
Перед тем, как разъехаться по домам, сотрудники собрались в кабинете у босса, где Владимир поведал им о первом дне съемок, рассказанный ему Жекой в телефонном разговоре:
- Хочу вас всех поздравить. – начал «Сурок», придавая, как можно больше значимости своим словам. – Наша работа здесь и там не проходит впустую, все складывается удачно, интересно, по задуманному плану.
- Как? Как они там? Получается? Соображают хоть что-нибудь? – защебетала Лидия.
- На сколько, я понял нашего патрона, картинка складывается великолепная. Робинзоны чудят, смешат и выкидывают такие кренделя…. . Короче. Огромная просьба, каждому, на своем месте трудиться ответственно и стараться не подвести Жеку ни в чем. Такая каша завернулась!
«Сурок» на минуту задумался.
- Вот бы посмотреть пару кадров! Страсть как охота! – выпалил Саня.
- Терпение. – перебил его «Сурок». - Насмотришься еще, Жека сказал, что материала будет выше крыши.
Не смотря на то, что никто из присутствующих не видел ни одного кадра, отснятого на острове, все равно каждый счел нужным выразить свое мнение, а вернее фантазию по этому поводу. Теперь уже не было сомнений, что игра не пойдет по скучному сценарию. Все говорили, используя только позитивные примеры своих домыслов. В конце концов, по их мнению, тропический остров, с растительной и морской пищей, плюс дополнительные бонусы давали возможность игрокам совмещать приятное с полезным, кайфовать в тропиках, на берегу океана и при этом зарабатывать миллион долларов, в добавок, становясь звездой теле экрана. Друзья искренне завидовали игрокам и группе Жекиных специалистов, пребыванию в этом райском уголке земного шара.
* * *
Жека проснулся от неумолимого пекла и сразу же услышал тихий плач Вероники. Она сидела в тени мангровых зарослей, обгоревшая и тряслась мелкой дрожью. Остальные только начинали просыпаться, тараща глаза, друг на друга и на все, что их окружало. Обгорели, практически все, но не очень сильно. От стопроцентной зажарки их спасло, то, что часть времени им пришлось спать в тени от скал и растений, которые окружали не большой участок суши.
- Твою мать! Твою мать! – не говорил, а мычал Вован, каждый раз меняя интонацию. – Твою мать!
- Евгений Николаевич. – почему-то по имени и отчеству обратился к Жеке Игорек. – Что нам делать, как мы дальше будем…, а ?
Жека не проронил в ответ ни слова. Он, молча, встал, осторожно убирая прилипший песок с обгоревшего тела, и пошел к воде. Привести в порядок мысли пока не получалось. Даже в страшном сне он не мог себе представить такого развития событий. Остальные тоже последовали за ним, подергивая ногами на раскаленном от солнца песке. Сильно хотелось пить. У Жеки в голове одновременно кувыркались три мысли. Первая о том, как он позорно и бездарно оказался в такой ситуации. Вторая, это радость от того, что они остались живы. И третья, это то, что делать дальше? И эти мысли не просто крутились, а распирали и разрывали голову на части. Он боялся, что его засыплют вопросами раньше, чем он будет готов ответить на них. Но молчали все. Видать тоже переваривали последние события минувших суток. Охрипшие, запуганные, побитые и уставшие, товарищи по несчастью отмывали себя от присохшего песка, тщетно пытаясь удалить жажду, водой соленого океана. Рой по-английски предложил двигаться вовнутрь острова. На его слова никто не обратил внимание. Только одарили грустным и безучастным взглядом. По не многу прохладный океан стал приводить в чувство и нормализовать работу мозгов.
- Надо искать пресную воду и до темна соорудить место для ночлега. – первым заговорил Жека.
- Какого ночлега? Как? Из чего? Чем? Жопой? – зло поинтересовался Вован.
- Заткнись. – как можно спокойно ответил Жека.
Дальше последовала череда взаимных обвинений и упреков по той ситуации, в которой они все оказались. Не выиграл никто, хотя окружающие понимали, что правоты больше у Жеки. Дело случая. Судьба. На их стороне она была или нет, сказать было сложно. Если бы Вован не настаивал на банкете, то все бы были сейчас на своих рабочих местах. Если бы Рой не купил неисправную, газовую горелку, то тоже все были бы на своих рабочих местах. Ну, а если бы не стали снимать флеш-моб, то уже бы никого не было в живых, и так далее и так далее.
- Короче. – под итожил Жека. – Сейчас наша задача поскорее выбраться от сюда.
- А в конце заработать миллион. – не удержался, что бы не съязвить Вован. И опять завыл. – Твою мать!
- Что будем делать с матрасом? – прохрипел Игорек.
- Матрац, притом надутый, надо забирать с собой. – ответил Жека, и как-то грустно посмотрел в сторону зеленых зарослей. Еще, когда подбирали место для съемок теле шоу, Жека знал, что на островах, в редких количествах имеются ядовитые пауки, сороконожки и змеи, не самые ядовитые на земле, но все же. Для этого случая было взято с собой противоядие и прочие медикаменты. Но, увы, оно было у робинзонов и на техническом острове. Заросли представляли собой сплошной, зеленый массив, казалось состоящий из всех видов, существующих здесь растений. И другого варианта пробраться, вглубь острова, просто не существовало. В одних плавках, с голыми руками и матрасом, наперевес, это казалось не возможным. Но, вспоминая, вчерашнюю болтанку возле скалистого берега, ни у кого, даже мысли не было предложить другой вариант. Жека с Роем пошли первыми. Передвигаться, в принципе, было возможно, правда, очень осторожно, ломая и утаптывая перед собой, мягкую траву и не большие растения. Самое неудобное, это было то, что делать все приходилось босиком и голыми руками. И, при этом не было видно дальнейшего маршрута, только чувствовалось, что протоптанная дорога, вела, хоть и не резко, но вверх. Уверенность Роя придавала остальным долю смелости, особенно Ирине и Веронике. Но, все равно маска страха, от пережитого этой ночью ужаса, присутствовала до сих пор на лице у каждого. Страшно болели тела, по битые и расцарапанные, вдобавок, обгоревшие. Только безвыходное положение и страх гнал всю компанию в неизвестность, куда то, туда… . И, вот так, медленно, матерясь, с писком и криками, компания из десяти человек стала продвигаться по густым зарослям местной фауны, в надежде отыскать пресную воду и удобное место для ночлега. Иногда процесс движения прерывался истериками и паникой, чередуясь с тихим плачем и руганью. Было ужасно жарко, пот лился ручьем, мучила жажда и горели от ожога тела. Были предложения вернуться назад, но затем, понимая абсурдность такого варианта, движение вперед продолжали вновь. По странному стечению обстоятельств ни у кого не было часов. Единственные, которые были на руке у Роя, были разбиты об камни вчерашним утром. Утомительный путь, то и дело прерывался испуганными криками от увиденных местных зверьков или, случайно, вспархнувшей птицы. Сколько, по времени и расстоянию продолжался этот маршрут в зеленых зарослях, никто не мог себе представить. Через какое-то время команда уставших и напуганных сотоварищей вышла на небольшую поляну. На ней росли кокосовые пальмы. На них и под ними находилось спасение от жажды и голода. Голыми руками и при помощи сухих палок, с большим трудом, удалось добыть орехи, удалить жажду и немного, погрызть мякоти. Выглядела эта процедура очень печально и жалко. Очистить верх ореха, еще можно было острой, сухой палкой, а вот расковырять отверстие, что бы напиться, было гораздо сложнее. С горем пополам и с Божьей помощью, все-таки получилось расковырять некоторые или разбить друг о дружку. Выход на поляну дал возможность передохнуть и осмотреться. Но идти пришлось, по прежнему, наугад. Густая растительность не позволяла видеть на далекое расстояние. Ладони рук стали покрываться мозолями, а на теле, кроме полученных, вчера ран стали появляться царапины, которые от пота ужасно зудели. Одно только придавало сил и бодрости, (если, такое, вообще применимо в данной ситуации) это свежее воспоминание от вчерашнего кошмара, заплыва на матрасе. Дальнейший путь чередовался густой растительностью и, относительно свободными, от зарослей местами. Это давало возможность ускорить продвижение. Жека пытался вспомнить расположение источника пресной воды, которое видел на топографической карте. Глупо, конечно. Ни компаса, никакого, другого ориентира у него не было. Однако, ему казалось, он помнил, что источник находился где-то в середине острова.
- А что будет с нашими игроками? – не известно к кому обращаясь, спросил Валерик, когда они в очередной раз остановились для отдыха.
- Ты о себе думай! Чучело огородное! – заорал как бешеный, Вован. – У них там все в порядке. Если не дураки, то переберутся на наш остров и еще нас снимать будут. Вот это будет настоящее шоу! – и он заржал охрипшим голосом, словно сумасшедший, от чего Вероника с Ириной, как по команде в голос заревели.
- Замолчи. – прошипел Жека. - Ты, сука, больше всех кричал, что проживешь месяц в одних плавках, без еды и без ***.
- За миллион. За миллион. – не унимался тот.
- Сейчас для тебя ставка повысилась. Придурок. Заткнись. – под итожил Жека, а девченки заревели еще громче.
Когда, в очередной раз, нашим героям пришлось пересекать не преступные джунгли, на них обрушился кратковременный, тропический ливень. Потоки воды извергались с неба с такой силой и в таком количестве, что их шум заглушал, даже раскаты грома. Этот разгул стихии, одновременно, напугал, освежил и помирил всю компанию. Группа товарищей, которая, в данный момент, больше напоминала героев голливудских ужастиков, инстинктивно, сбившись в кучу, укрылась под матрасом. Это действие мало помогло им спастись от промокания, зато дало возможность напиться дождевой воды, которая потоком лилась с импровизированной крыши. Через какое-то, не продолжительное время дождь, также, внезапно прекратился. Но крики и вопли, подвергшихся очередному испытанию, Жекиных подопечных, только усилились. Не возможно было идти по размокшей земле, и скользкой траве не падая. Постоянно наводили ужас своим присутствием отвратительные пауки и прочие твари, обитающие в этих зарослях. От всей, такой, напряженной обстановки, можно было сойти с ума. Уж, очень много и разнообразно, а также внезапно и, совсем, непредсказуемо жизнь подкинула им такие испытания. Иногда Жеке казалось, что некоторые его товарищи становились, просто, безумными.
Прежде, чем решиться на ночлег, друзьям пришлось еще несколько раз пробираться по не проходимым зарослям, таща за собой матрац, со слезами и истериками, ругаясь и подбадривая друг друга, пока они не достигли подходящего места. Слава Богу, на поляне росли кокосы, фикусы и дикие бананы. Можно было уталить голод, жажду и, самое главное из листьев соорудить себе постель. Ночь наступила быстро. Не просто ночь, а кромешная тьма. Но, все-таки силуэты, на фоне звезд различать было можно. Небо было усеяно ими, словно, кто-то специально разбросал алмазы на черном бархате, разной величины и в большом количестве. А сама по себе, она была не такой уж и спокойной. Постоянно кто-то кричал, летал, шуршал и издавал всякие странные звуки. Тела у всех болели, зудели, горели и, одновременно тряслись от не проходимого страха. Хоть и потрепанные, но все же джентельмены, мужчины уложили девченок на матрасе, а сами расположились вокруг, на листьях, лишь положив на него голову, плотно прижавшись, друг к другу. Постороннему наблюдателю было бы интересно видеть такую картину, полуголых, изнеможденных, напуганных и трясущихся людей, как и все их путешествие. Рейтинг бы, просто зашкаливал. Но нашим друзьям было, ох как, не до веселья и рейтингов. Сном это можно было назвать с большой натяжкой. Так, полудрема, с элементами кошмаров. Не смотря на это, жизнь рядом, в живой природе, протекала ровно, гармонично, по своим законам и была, при этом, прекрасна, днем и ночью. К сожалению, та призма, через которую смотрели на все это глаза недавних кукловодов, была настроена так, что они не замечали ни каких красот вокруг себя. Скорее, наоборот. В кромешной тьме, что не видели глаза, дорисовывал мозг, и эта картина была – сплошной ужас.
* * *
Работа в «Золотом ключике» кипела как в пчелином ульи. Вся, проделанная работа монтировалась, компановалась и выносилась в интернет, на персональную страницу компании. Постепенно сайт пополнялся новыми рубриками и свежей информацией о проекте. Разработчиками то и дело выкладывались интервью с продюсерами, психологами, ведущими и прочими экспертами шоу бизнеса. Отдельно был представлен блок, который отражал ход кастинга и ознакомительные видео ролики с непосредственными участниками проекта. Его посещаемость превысила самые популярные страницы интернета, и она прочно удерживалась на протяжении последнего времени, рейтинг превысил самые смелые прогнозы. Это было похоже на эксперимент в современном эдемском саду, который проводился на глазах многомиллионной аудитории, а возможность заработать во время его проведения вносил частичку азарта, присущему казино. В итоге, довольны, оставались все стороны, авторы, устроители, участники и зрители. Народ желал зрелища, и он его получал. Точнее с нетерпением ждал этого представления, но само ожидание и его ангажемент, уже был подобием самого зрелища.
- Фу, тыыыы! – произнес «Сурок», когда, буквально, ввалился в приемную и, поздоровавшись с Лидией, по ходу в кабинет директора, продолжал. – Лида! Лидочка! Перемидол! Кофе! Валидол! Что-нибудь успокоительное!
- Тебе плохо? – слегка опешив, спросила она, заглядывая через открытую дверь.
- Я не выдержу. – уже улыбаясь, ответил тот.
- Не пугай так.
- Шучу, Лида! Все прекрасно! Просто устал от этих программ и интервью на радио. Люди, словно с ума посходили. Вопросы! Вопросы! Предложения и брррррр…., в общем, голова кругом.
- Сейчас подам кофе.
- Да. Спасибо. Если можно кофе.
Лида принесла ему бодрящий напиток и «Сурок» с горящими, от возбуждения глазами, стал пить его, обжигаясь, одновременно жадно поглощая табачный дым.
- Может, рюмочку коньяка. – предложила секретарша.
- Не рюмочку, а огромный стакан, но когда все закончится. – теребя себе виски ответил «Сурок». – и откинувшись в директорском кресле продолжил. – Жека мне компенсирует, пляжи, солнце, банановый остров.
После этих слов он с завистью представил себе бархатные условия работы своего босса в условиях мягкого, тропического климата, среди песчаных пляжей и лазурного побережья.
* * *
Проснувшись от девятиэтажного мата, которым искусно владел Вован, Жека, сначала ощутил боль по всему телу от запекшихся ран и побоев на своем теле, а так же множественные укусы комаров. Надо сказать, что комаров в джунглях было не очень много, в сравнении с нашим лесом, но что бы быть покусанным, хватило и этого количества. Затем пришло осознание всего случившего, что выразилось в охватившей его, едва заметной панике, и, почему-то внезапно, подкатившей тошнотой. Потом он увидел лица своих товарищей. Какое-то время он разглядывал их с большим интересом, не в силах оторваться, с трудом узнавая в этих грязных, потрепанных, почерневших лицах, знакомые черты своих друзей. «Полный пипец!» - пронеслось у него в голове.
- Что самое, главное в танке? – тихо спросил Серега, когда их глаза встретились друг с другом, и сам же ответил на него. – Правильно! Не бздеть!
- Спасибо! – искренне и в тон ему ответил Жека, почувствовав в его не уместной шутке поддержку. – Прорвемся. Ты прав, главное, не бздеть.
Начинающийся день на необитаемом острове, сопровождался неугомонным, громким щебетанием пернатых всех калибров. Казалось, что этот природный будильник, заводил и возвращал к жизни, почти потухшие тела Жекиных компаньонов. Самое слабое звено в их компании были Вероника с Ириной и, как ни странно, Вован. Девченки без конца ревели, а тот матерился, обвиняя судьбу и всех окружающих за несправедливое отношение к его персоне, тем самым усиливая, и без того паническое настроение. Затем он встал на ноги и стал мочиться в трех метрах от их лежбища.
- Вероника, спроси у Роя, как скоро нас начнут искать? – произнес Жека.
Та, отозвалась тихим всхлипыванием.
– Ве-ро-ни-ка. – по слогам повторил он. – Спроси у Роя, как скоро нас начнут искать?
Вероника, тихо и нервно вздыхая, стала что-то бормотать по-английски. После пять минут их диалога с Роем, стало понятно, что начать поиск Жекиной команды могут не скоро, так как договоренности поддерживать постоянную связь не было. Это известие вызвало вялую и угрюмую реакцию всех присутствующих, выразившуюся в вое, плаче и матершинстве в адрес Роя и всей морской индустрии. После непродолжительной паузы Жека стал присматривать дерево, на которое можно было залезть, что бы сориентироваться на местности для дальнейшего выбора маршрута к пресной воде и определения самой высокой точки острова. Определив, таким образом, дальнейший маршрут, а заодно подкрепившись мякотью кокосовых орехов и уталив жажду, группа, удрученных товарищей продолжила свой путь, пробивая голыми руками или палками себе тропу для прохода. Слава Богу, густых зарослей на их пути стало меньше, чем было изначально. Вскоре им удалось наткнуться на ручей с пресной водой, а затем добраться и до его источника. Он представлял собой небольшой водопад у подножья горы с маленьким озерцом, в котором можно было искупаться. Этот факт, немного, взбодрил группу просоленных и изнывающих от жажды людей и подал надежду на улучшение их не простой ситуации.
- А жизнь то налаживается. – грустно пошутил Сергей, и с разбегу нырнул в прозрачную ванну.
Вода была, гораздо холоднее, чем в океане и это благотворно влияло на восстановление эмоциональной напряженности. Осторожничая, опасаясь неожиданных, диких животных и рептилий, остальные, то же последовали за ним. В этот момент Жеке показалось, что лица его товарищей на какое-то мгновение, даже просветлели и повеселели. Злобный Вован, и тот перестал ворчать и материться. В общем чистая и пресная вода подействовала на всех целебно и отрезвляюще. Но, не на долго. Все равно тело болело, чесалось, страшно хотелось чего-нибудь съесть, а перспектива оставалась крайне не определенной. После водных процедур Жека, Рой и Серега отправились на вершину горы, находящуюся в относительной близости, что бы определиться со своим месторасположением и осмотреться по сторонам, в надежде увидеть какое-нибудь судно или самолет, что бы обнаружить себя, пока еще не понятным никому способом. Остальные остались у водопада, что бы попытаться как-то благоустроиться и найти пищу. Путь на вершину горы занял, по их прикидкам около часа, может, чуть больше. Тройка смельчаков по ходу своего движения оставляли метки, в виде обломанных и воткнутых в землю палок, что бы не сбиться с тропы на обратном пути. Надо отметить, что единственным человеком из всей компании, который быстрее всех пришел в себя от позавчерашнего, ночного кошмара, был капитан бывшего судна Рой. Причиной такого поведения могли служить несколько факторов. Это, скорее всего то, что он был местным жителем и весь ужас, который пришлось им пережить, случился не в сибирской тайге, а в его родных местах, в которых он родился и вырос. Этот факт являлся для ошеломленных москвичей психологическим козырем, стимулом и примером для дальнейших действий. Добравшись, на конец, до вершины, нашим героем открылся удивительный мир, прекраснейшего атолла. Великолепный вид океана и соседствующих островов, защемил сердце, и если бы не их глупая ситуация, в которую они попали, то они бы считали себя самыми счастливыми людьми на планете. А созерцая всю, эту красоту, на голодный желудок, в одних трусах, четко не представляя себе дальнейшее развитие событий, никакой, адекватной реакции у наших друзей оно не вызвало. Кроме симпатичного океана, сказочных островов и голубого неба, на горизонте и поблизости не было ни одной, живой души, ни одного суденышка и, даже высоко летящего самолета. Жека тщетно вглядывался в остров, где находились, в данный момент робинзоны и где оставалось все необходимое оборудование с запасами еды, для комфортного проживания ни одного десятка человек. С ракурса данной возвышенности он казался одним, целым и не разделенным куском суши. Разные мысли закрутились в его голове: - «Как там робинзоны? Может, перебрались каким-то образом, на соседний? Если, все-таки, да, то, как им можно подать сигнал о том, что мы здесь? Лодки у них нет. Но хотя бы могли воспользоваться водными скутерами или телефоном и изменить ситуацию.»
- Никого. И ничего. – сухо констатировал Серега.
Жека еще раз мысленно, поблагодарил этого спокойного и невозмутимого многоборца, за его стойкость и собранность, на которого раньше он даже и не обращал особого внимания. Рой по-английски пытался объяснить, что в этом месте надо развести костер. Жека понимал его желание, только не представлял каким образом он собирается это сделать.
- А что? – смекнул Серега. – Надо попробовать. Собрать сухой мох, и попытаться зажечь его, высекая искру, либо стуча камень о камень, либо от трения палок. Жека искренне улыбнулся ему в ответ не свойственной ему улыбкой.
Возвращаясь назад, по дороге к источнику, друзья собрали несколько камней из базальтовой или гранитной породы, сухие палки, что-то вроде моха и, даже позаимствовали не жилое, птичье гнездо, в надежде, что этот материал поможет осуществить их план по добыче огня. Вторая половина, то же не бездействовала. Хоть и с матами, со слезами, истериками, испугом, от неожиданных встреч с ящерицами, все-таки, то же делала попытки добыть огонь первобытным способом, но пока безрезультатно. По прибытии, Жека поведал остальным о том, что они пребывают одни, одинешеньки на данном острове среди огромного океана и, что им придется какое-то время бороться за свое выживание всеми, известными способами. Потом поделился мыслями о том, что необходимо им сделать в первую очередь, для существования и обнаружения себя, в случае случайного прохождения какого-нибудь судна или самолета. Всем, кроме девченок Жека нарезал задачи по сбору еды, разведения огня и возведения жилища. Рой с Саней и Игорем ушли к океану, на песчаную косу, которую он обнаружил, когда находился на вершине горы, в надежде добыть еду из океана. Остальные крутились не далеко от источника, делая попытки достать кокосовые орехи и материал для шалаша. Пример робинзонов заставил делать жилье по их образу и подобию, тем более, что у Жекиной команды, с трудом в это верилось, не было ни ножа, ни топора. Жека и Серега, принялись добывать огонь. Один высекал искру из камня, второй от трения сухих палок. Так продолжалось довольно долго, с перерывами и ругательствами. Через какое-то время, казалось бессмысленного занятия, пучок сухого мха и пуха птиц загорелся. Загорелся! Это была радость, во истину первобытного человека, а не того, который мог в любое время нажатием на пьезо элемент зажечь огонь в любой момент, просто ради забавы. Друзья, как это и полагается, первобытным людям, на удивление самим себе, отметили это событие, пусть и не продолжительными, но шумными криками и дикими плясками.
- Не пропадем! Теперь, не пропадем! – орал Жека, подбадривая, радостно плачущих девченок.
Костер, несмотря на то, что было очень жарко, решили не гасить, а поддерживать постоянно, тем более, что сухих веток в округе было достаточное количество. Когда с рыбалки возвратились Рой, Саня и Игорь, то туземский танец у костра пришлось повторить еще раз, несмотря на скудный улов, состоящий из десятка крабов и пары дюжин моллюсков. До вечера удалось соорудить что-то вроде шалаша, больше похожего на навес. Но в данном случае, это теперь наших друзей не очень беспокоило. Главное было тепло и светло. Еще пару дней назад, кто бы мог подумать, что огонь от костра и питьевая вода будет вызывать столько восторга. Теперь надо было решать другую задачу, организовывать костер на вершине горы, так сказать сделать импровизированный маяк. Пораскинув мозгами, друзья решили маяк оборудовать завтра, дело близилось к закату, а идти до вершины было, прилично по времени, тем более там не было ничего готово для костра. В сравнении со вчерашним ночлегом сегодняшняя ночь представлялась нашим героям как в дорогом отеле, в тепле, с водой и, какой никакой крышей над головой. Ну, а если серьезно, то каждый начинал понимать, что надо держаться, не раскисать, во что бы то ни стало, и совместными усилиями выходить из этого жуткого положения, в которое по воле судьбы они все так обидно угодили. Жека усыпал долго, пребывая в каком-то, полу обморочном состоянии. В голову, одновременно лезли куча мыслей, разные, по своей сути и содержанию. Некоторые из них, он пытался решать, прямо сейчас, а некоторые гнал от себя, словно назойливых мух. Например, мысль о том, как будут дальше развиваться события, когда он окажется в Москве. Не потому, что ему было на это наплевать. А потому, что ему, действительно, было реально, на это наплевать. Он рассудил так: - «Думать о разборках в Москве, в данном случае равносильно тому, что думать о том, какая подушка будет у тебя в гробу, когда ты умрешь.» С такими, не веселыми размышлениями он погрузился в сон, сам того не замечая.
* * *
- Что ты там застрял, Эдуард? Иди к нам. – раздавались нетерпеливые воззвания из-за стола, к их товарищу, прилипшему к телевизору.
- Иду! Иду! Одну минуту! – поднявшись с плетеного кресла, отвечал тот, но так и не сойдя с места.
- Что он там такого увидел? – раздавалось среди шумной компании.
Пять полуголых человек, завернутых на половину в полотенца, сидели за добротным, деревянным столом на берегу ухоженного, живописного пруда. Это были офицеры, строители и химики, скромно отдыхавшие после трудовой недели, не далеко от города в частном урочище местного предпринимателя. Обаяние, дружелюбие и взаимная выгода всегда и во всех регионах, нашей необъятной родины, помогала находить понимание и приветливое отношение местных предприимчивых людей с доблестными защитниками отечества.
- Вы не поверите, но я знаком с автором этого проекта. – произнес Эдуард, присоединяясь к компании.
- Какого автора? Какого проекта? – раздались вопросы. – Заканчивай с проектами. Все-таки выходной.
- Я имею ввиду теле шоу «Хомо сапиенс». – присаживаясь за стол, пояснил он.
- Так, сначала за уик энд, а потом про хомо сапиенса. – весело и громко предложил один из друзей, предлагая рюмку, задержавшемуся.
Все они находились в служебной командировке, в дали, от родных и близких и, соответственно контроль за выпитым, и съеденным, они возлагали сами на себя. От того первые три рюмки были опорожнены, почти одна за другой.
- Что ты там, говорил, про шоу? – напомнил второй, что бы разбавить разговором, звуки жующих челюстей и звон посуды.
- Я говорю, что знаком с автором. – повторил Эдуард.
- …? – не переставая жевать, его товарищи выразили удивление.
- В поезде познакомились. Случайно. В одном купе ехали. Он, кстати из этих мест. Если не ошибаюсь, из Дубравы.
- Во как! – отреагировал третий. – Ну, теперь можно и за разум выпить. – и стал вновь наполнять пустые рюмки.
- Все-таки получилось у него пробиться на телевидение. – задумчиво произнес полуголый полковник.
- Очередная байда, для зарабатывания денег. – вступил в разговор четвертый.
- Само собой, но сюжет интересный получается. – начал размышлять Эдуард. – Вот, мы, во время работы, при строительстве нашего объекта общаемся с немцами, англичанами, турками. Сколько курьезов при этом происходило? А там ни переводчиков, ни мало мальских, знаний языка ни у кого нет. – и после паузы добавил. – Интересно посмотреть, хотя я и не люблю такого рода передачи.
- Да, что там смотреть? Это же телевидение! Там, все за ранее предрешено. И нечего голову ломать. Колбасятся потиху, кайфуют и бабки зарабатывают. – отважился высказать свое мнение первый.
Коллеги выпили по четвертой, а затем стали обсуждать диковенный проект. Разговор на тему этого шоу затянулся дольше, чем предполагалось и закончился, только тогда, когда перешли к водным процедурам и пиву. В конце концов, друзья согласились, что посмотреть его будет интересно, и что снимать шоу надо было не в райских условиях тропического острова, а у нас в сибири.
* * *
Очередная ночь на безлюдном острове прошла, относительно спокойно, если не считать, душераздирающих криков, то и дело, раздававшихся из глубины джунглей, которые всякий раз будили и без того напуганных, беззащитных гостей из далекой, северной страны. Жека спал плохо, урывками, всякий раз, подбрасывая палки в огонь, когда очередной крик или шум пролетающей стаи летучих мышей заставлял его просыпаться. Голод все чаще и чаще напоминал о себе, урчанием пустого желудка. Ситуация, в которой они все оказались, не давала ему покоя ни днем, ни ночью, даже во сне. Мысль о случившемся приводила его в состояние панического ужаса. Он опять, не смотря на свои же убеждения, стал задаваться вопросом – что будет потом, когда все закончится? И когда все это закончится? Что происходит на соседнем острове? Каждый раз, засыпая, он чувствовал огромную тяжесть, лежащую на его сердце и прежде чем уснуть, Жека тяжело и судорожно вздыхал, словно раненый зверь.
Пробуждение, как обычно, наступило с рассветом, под громкое щебетание тысячи певчих и, не совсем певчих птиц. Наши, горе путешественники, проснувшись, боялись открыть глаза, оттягивая этот момент до последнего, надеясь, что все произошедшее с ними, был всего лишь страшный сон. Но, увы, реальность, выражавшаяся, в болезненных ссадинах и укусах, голоде и полном дискомфорте, быстро возвращала их в суровую реальность. «Мы хотим здесь. Мы хотим здесь, жить в месте с райскими птицами и водопадами.» - первое, что вспомнилось, вдруг, Жеке после пробуждения. Затем он вспомнил, как доблестный Вован, не унимаясь, кричал о том, что проживет на острове один, в одних трусах и на одной воде сорок дней, при том, особо не напрягаясь. «Возможно и, правда, мысли могут материализоваться?» - про себя усомнился он. От утренних раздумий его отвлек, внезапный крик «Ура» и всплеск воды. Это Серега, с разгону, как в детстве, прижав, руками колени к животу, прыгнул в воду. У образовавшегося водоема возле источника, местами глубина достигала полутора метров. Глядя на него, у остальных слегка приподнялось настроение и проснувшиеся, горем убитые люди, стали не спеша принимать водные процедуры и заполнять пустые желудки водой. У Вероники, внезапно, вырвавшаяся тошнота, вызвала плач и истерику. Димон стал предлагать ей погрызть мякоть кокоса, на что та отреагировала еще большим плачем. Жека, видя, что ситуация начинает уходить не в то русло, стал настраивать всю команду на рабочий лад и распределять обязанности:
- Значит так, господа! – обратился он ко всем, как можно властно. – На сегодня, план будет такой. Нам надо разделиться на группы. Одна группа останется здесь и будет поддерживать костер, а так же поищет пропитание. Вторая, отправится к океану за морепродуктами. И…, – добавил он, пытаясь шутить. – Счет пусть выставляют на мою бухгалтерию. Третья группа будет заготавливать дрова и доставлять их на вершину горы. Жрачку, по возможности, будем искать все.
- Мы одни не останемся. Возьмите нас с собой. – завопили девченки.
- С вами останется Вован. – начал Жека.
- Почему я? – раздражая босса своим нелепым вопросом, перебил его тот.
- Потому что, ты. – переходя на крик, отрезал Жека. – Что за детский сад? Это вам не прогулка на пляж. Под палящим солнцем, без пресной воды, вы там не так запоете. Вы, трое, остаетесь здесь, и точка. Займитесь делом. Собирайте сухие палки и, по возможности еду. Остальные, как я сказал, к морю и на гору. Все.
- Надо кокосовых орехов с собой взять, и обмазаться грязью, что бы не сгореть. – предложил Валерон.
- Кокосы я видел там. – показывая в сторону горы, вспомнил Жека.
- Ну, тогда в путь. – предложил Серега.
- Сначала вымажемся грязью. Кто пойдет на гору? – спросил у Жеки Димон. – Может, тем, кто к морю пойдет не надо грязью?
- На гору пойдут – я, Серега, Рой и ты. – показывая на Димона, произнес Жека. – Остальные, за креветками, осьминогами и рыбой. - и как-то грустно о чем-то задумался.
Вымазав, четырех строителей маяка в грязь, с ног до головы, компания из семи человек выдвинулась в путь. По дороге, напоровшись на кокосовые пальмы, они общими усилиями заготовили около трех десятков орехов, что бы часть поднять на вершину, а остальные, на обратном пути забрать с собой. На подъеме, откуда стал виден океан, друзья остановились, что бы сделать передышку и разойтись в разные стороны.
- Ну, что, хомо сапиенсы? Самое время проявить себя. – под итожил Жека. - Включите свои мозги и постарайтесь собрать, хоть чего-нибудь. Мы будем рады всему, крабам, устрицам, рыбе, черепахам и, даже крокодилу. Все. Вперед.
- Удачи! – в ответ произнес Валерон, и на этом их пути разошлись.
- Надо было тебя с ними отправить. – обращаясь к Сереге, задумчиво произнес Жека, когда группа из трех человек скрылась в зарослях джунглей.
- Не переживай, все будет в порядке. - успокоил Серега Жеку. - Я Игоря знаю хорошо. Он не Вован, поверь. Саня то же не из робких, хотя и молчун. Разберутся.
Эта информация сняла тяжесть волнения с Жекиных плеч, и они пошли по проторенной тропе в сторону намеченной возвышенности, по пути собирая, горючий материал для костра. Обмазанное грязью тело, от жары спасало мало, разве что от солнечных ожогов. Собрав, достаточное количество сухих палок и, загрузив себя ими, по максимуму, они медленно, стали продвигаться дальше, к вершине горы, под открытыми, палящими лучами, беспощадного солнца, хотя к этому времени оно еще не успело набрать своего дневного максимума. Легкий ветерок, на самом верху, немного, остудил их раскаленные, мокрые, грязные, соленые тела.
- Коли. Коли орех, Рой. – обращаясь к капитану, хриплым от пересохшего горла, голосом сказал Жека, когда они достигли вершины.
Остальные, молча, наблюдали за его движениями, пытаясь собрать последнюю влагу с языка. Рой, зная характерное устройство и его слабые места, ловко очистил и продырявил кокосовый орех голыми руками, при помощи острых палок и камней. Теплая, кокосовая влага лишь убрала сухость во рту на какое-то время, а жажду, так толком и не уталила.
- Хочу назад, к источнику. – произнес Димон.
- А я домой. – отозвался Серега.
С горы, как и в прошлый раз, им открылась та же самая картина, два соседних острова, бескрайний океан и…, пустота, разве что высоко в небе два самолета, оставляющих след, на высоте, около десяти тысяч метров. Жека с грустью в глазах, всматривался в сторону острова, на котором остались робинзоны. Рой с задумчивым выражением лица, то и дело тяжело вздыхал. Димон с Серегой, просто молчали.
- Не загоняйся. Бесполезно. Даже если они на берегу, без бинокля, все равно, их не возможно, отсюда увидеть. – заключил Сергей и, слегка, подтолкнув Жеку за плечо, предложил идти в низ, за следующей порцией дров.
От беспощадной жары, жажды и, особенно голода, в голове у Жеки стали мелькать желтые и черные пятна. Тело ныло и чесалось. У его собратьев происходило, буквально, то же самое. Жека испугался того, что если кому-нибудь станет плохо, то оказать медицинскую, реанимационную помощь, будет нечем. Когда они спустились в тень джунглей, то он понял, что второй раз подняться в гору, он сможет с большим трудом. Словно почувствовав его настроение, Серега произнес:
- Можно не торопиться. Сначала надо собрать кучу дров, и оставить их здесь. Затем сходить к океану, поискать жрачку, а заодно и освежиться. А когда восстановим силы, то затащим их на вершину. Кстати, туда надо затащить и зеленых растений, на всякий случай, для создания дыма, в дневное время.
- Плииз. – предложил Рой, разбитый орех своим товарищам и продолжил колотить следующий.
- Надо идти к источнику. – помолчав, вымолвил Жека. – Там питьевая вода, а расстояние меньше, чем до океана.
Но, сначала, друзья, издали, напоминавшие военнопленных, стали собирать сухие ветки, разного калибра, а затем, прихватив с собой по паре кокосовых ореха, отправились к своим собратьям, находившимся у источника.
Жека шел и, молча, рассуждал на тему тех ощущений, которых ему ни когда не приходилось испытывать в своей жизни. Он размышлял о голоде. Об этом ужасном ощущении. Конечно, в своей жизни ему приходилось голодать. Он иногда постился перед пасхой, за компанию, не жестко, конечно, и не весь срок. Но разве это можно сравнить с тем ощущением. Скорее всего, думал он, это психология, так влияет на все. Одно дело, когда ты голодаешь и понимаешь, что вокруг тебя, по всюду еда, только руку протяни. И совсем другое, это когда ее, нет вообще и, в ближайшее время не предвидится. А ведь шел всего лишь третий день их дикого скитания. Что их ждет впереди? На этот вопрос он не знал точного ответа. Более того, он даже боялся задавать его себе. Верил. Просто, тупо, верил, что их спасут. Кто? Когда? Неизвестно. Но спасут и им надо держаться. При самом плохом раскладе, через месяц. Главное, что беспокоило его теперь, это не заболеть и не пораниться. А на воде и орехах месяц протянуть можно. От таких мыслей ему становилось очень грустно, но как ни странно, в такие моменты Жека становился увереннее в себе. Возможно от того, что это была правда, а не самообман. Он твердо решил уйти от иллюзий и стал готовить себя к суровой правде жизни, рационально распределяя свои силы, а так же силы и нервы своих товарищей.
Придя к источнику, делая умозаключения, таким образом, Жека застал тройку сотоварищей, сидящих на матрасе, жуя, по всей вероятности, мякоть кокосового ореха. Вид у них был, словно у тюремных, заключенных, которых застукали в тот момент, когда они готовили побег. Те, явно не ожидали увидеть их и сначала, по всей вероятности подумали, что все, их мучения закончились и, что за ними пришли, что бы позвать на корабль, который с минуты на минуту, отчаливает от причала. Жека же, и трое его парней, молча, без каких либо лишних эмоций, побросав, орехи, прямо под ноги, бросились в воду. Тройка на суше, все так же молча, наблюдала за этим процессом.
- Что нового? – напившись, освежившись, отмывшись от грязи и пота, спросил Жека.
- Ты сумасшедший, Жека? – во весь голос заорал Вован. – Что тут может быть нового? Ты лодку пригнал?
- Какую лодку? – возмутился тот.
- Я тебе что? Под что подписывался? Мой контракт и мои обязанности помнишь? – без передыху орал он. – Да я тебя самого сожру, если к завтрашнему дню мы от сюда не выберемся.
Не известно, как бы продолжилась эта перепалка дальше, только Вован упал, как подкошенный, от мощного и точного удара в челюсть, который нанес ему, вышедший, к этому времени из воды Серега.
- Ох! – только и успели испуганно вымолвить Вероника с Ириной.
- Не стоило. – не уверенно произнес Жека, а затем, подумав, добавил. – Лучше бы, уж я.
- А теперь послушай меня. – дождавшись пока Вован придет в себя, спокойно начал Сергей. – Я тебе не буду рассказывать сказки про, сложившуюся ситуацию, ты ее и сам, прекрасно знаешь. Если не хочешь жить, как опущенный зэк, со своей, индивидуальной парашей, то будешь вести себя тише воды, ниже травы, и во всем слушаться Жеку. Я ясно выражаюсь?
- Да. Да. Я все ппппп…, понял. – залепетал, не ожидавший такого развития событий, и полностью растерявшийся Вован.
- Игры закончились. Пойдешь с нами. Димон останется с девченками. Много работы. А у тебя, как я погляжу, очень много энергии осталось. Там будет, куда ее потратить.
- Да. Иду. Иду. – вытирая разбитый нос, одобрительно закивал тот.
Жека мысленно присвоил звание героя своему, несгибаемому товарищу и, выходя из воды, медленно и членораздельно произнес, обращаясь ко всем сразу:
- Не расслабляйтесь. Соберитесь. Я знаю, что тяжело. Когда мы выберемся от сюда, одному Богу известно. Самое главное в данный момент, не заболеть и не пораниться. Ни от чего другого мы не умрем. Все будет хорошо.
После возникшей, не большой паузы, Жека для всех повторил утреннее задание и, поменявшись Димон с Вованом, своими обязанностями, группа ушла возводить маяк на макушку горы, впрок напившись воды и, вновь, обмазав себя грязью.
Дорога на верх вела, теперь уже привычным маршрутом, так что никто не обращал внимание, на оставленные раньше ориентиры.
- Прости, Жека. – в какой-то момент произнес Вован.
- Проехали. – отозвался тот.
Разбитое и подавленное физическое состояние от немыслемой жары, страх, голод и дальнейшая неизвестность давила на каждого в отдельности, по своему, но результат был для всех одинаков, это неожиданное, незнакомое, непонятное чувство беспомощности и неуверенности. Сучья и ветки с орехами друзья таскали, молча, экономя силы, стараясь спрятать свои негативные эмоции в самые отдаленные места своей души. После четырех ходок к вершине, сил ни у кого, практически не осталось. Пообщавшись, они решили снова идти к источнику, а потом, набравшись сил, сделать последний рывок перед заходом солнца, что бы там и остаться, поддерживая огонь всю ночь. Буквально, в след за ними, вернулась бригада рыбаков, принеся с собой не много устриц и около десятка крабов. Обожженные, голодные и уставшие, они жадно пили пресную воду и наслаждались купанием в прохладной воде. За все время пребывания на берегу и на вершине горы, ни кто, так и не увидел ни чего похожего на корабль или рыбацкую лодку. Видели только высоко летящий самолет. После принятия водных процедур, компания бедолаг стала готовить себе ужин из море продуктов. Живых крабов заворачивали в банановые листы и клали рядом с раскаленными углями, устриц поджаривали прямо в ракушках. Получилось, как-то не понятно что, но съели все. Вообще-то, надо сказать, что данная ситуация не была бы такой трагичной, если бы не первый, кошмарный день, от которого, испытуемые отходили до сих пор. Ужас, который они ощутили в первые минуты, когда им пришлось внезапно и, так неординарно, отчалить в открытый океан от горящего судна и, до тех пор, пока не прибились на песчаную косу, наложил, неизгладимый отпечаток на психику и нервную систему.
Ближе к закату, Жека еще раз призвал свою команду к благоразумию и раздал прочие, ценные указания по поддержанию порядка, а сам с Роем и Сергеем отправился на гору, что бы попытаться привлечь чье-нибудь внимание к их острову. По пути, они еще раз загрузили себя по полной дровами с орехами и, делая короткие остановки прибыли на место, когда солнце уже опустилось, практически за горизонт. Сразу же, Рой достал из кармана сухой мох, разделил его на три части и они, втроем стали делать попытки зажечь его, ударяя камнями друг о друга. Если в первый раз, когда они, таким образом, разводили костер, это произошло в течение часа, то сейчас, по их подсчетам прошло времени, гораздо больше, а огня зажечь, так и не получалось. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погрузив остров в кромешную тьму. Лишь многочисленные звезды, более или менее, указывали приблизительный ориентир на местности. Не взирая, на боль в ладошках и полную темноту, друзья продолжали колотить камнями, пытаясь распалить сухой мох. Но толи мох был не настолько сух, толи их, самодельный пьезо элемент не давал нужной искры, только огонь, так и не разгорелся. Отбив до боли свои ладони и поранив пальцы, они, наконец-то прекратили это, бессмысленное занятие и молча стали разглядывать обворожительное, величественное, звездное небо, по которому иногда не пролетали, а словно скользили, редкие метеориты. Голые камни еще сохраняли дневное тепло. На них было удобно сидеть, укрывшись от легкого ветерка, дувшего с прохладного океана. Оценивая дальнейшую перспективу, Жека, Серега и Рой, то и дело возобновляли попытки зажечь мох, но они по прежнему, ни к чему не приводили.
- Придется ночевать в темноте. – заявил Сергей.
- Look! Look! – по-английски залепетал Рой, нащупав в темноте голову Жеки и, разворачивая ее в сторону острова с робинзонами.
- Что за черт? – выругался Жека. Он ничего не видел. Его глаза упирались впереди находившийся камень.
- Свет. – тихо произнес Сергей.
Жека последним разглядел тусклые огни в стороне покинутого острова и то, только когда полностью встал на ноги.
- Я вижу несколько огней. – произнес он.
- Да, их несколько. – подтвердил Серега. Один от лампы, на нашей части острова, остальные от костров, которые жгут робинзоны.
- Значит, генератор продолжает работать, а камеры снимать. – смекнул Жека.
- Он еще долго будет работать. Что ему сделается?
- Нам нужно зажечь свой огонь.
- Зачем?
- Что бы они знали, что мы здесь.
- И что толку?
Толку, действительно от этого знания было ни какого. И Жека это прекрасно понимал, что никакой пользы в этом костре не было, разве что себя согреть. Всю, оставшуюся ночь, им пришлось просидеть на листьях банана, прислонившись, друг к другу спинами, иногда подергиваясь от свежего ветерка и зевая от страстного желания поспать. Рой пытался что-то рассказать, но поверхностное знание английского, не давало возможности россиянам понять суть его рассказа, тем более, что, увлекшись, он часто переходил на свой, родной язык. Никто не перебивал его, но Жеке казалось, что он догадывается, о чем тот трындел без умолку. Пытаясь уснуть, в такой обстановке, ему приходили разные мысли в голову, в большей степени абсурдные и не связанные, ни в коей мере друг с другом. Главным образом, это были сравнения разных ситуаций и проблем, а так же понимание и реакция, на них. Все прошлые конфликты, которые оставили у него негативные воспоминания, куча дурных, пустых, никому не нужных вопросов, споры, переживания, сейчас казались мелкими и незначительными. Теперь основная задача было – выжить. Она затмила собой все, вчерашний быт, всяческие передряги, долговые обязательства и прочие, казалось, вечные обиды. И, многое из того, показалось ему далеким, неважным и второстепенным, даже нелепым. Помимо, прочего ему вспомнился рассказ его приятеля, как тот пытался высадить у себя на балконе коноплю в горшке. Юный агроном посадил пару зерен, ежедневно поливал и высматривал, когда она прорастет. Ждал и поливал. Поливал и высматривал. А когда появились первые ростки, то ему было не понятно, что это. Просто растение было еще очень мелкое, в зародыше. Он решил посмотреть на него через лупу. Смотрел. Смотрел. Разглядывал, пока не спалил. И это была проблема, даже трагедия. Вспоминая этот факт, и сопоставляя его с данной ситуацией, он мысленно усмехался, злился и надеялся, при этом чувствуя себя, как минимум библейским, царем Соломоном. О чем думали, в данный момент, его товарищи Жека мог, лишь догадываться, по их вздохам и полу сонным бормотаниям.
Лишь с наступлением рассвета, измученные, практически, полу живые, три тела, словно тени или привидения, легким аллюром, заспешили назад, к источнику. Добравшись до места, Жека, Серега и Рой, испив, водицы, а затем вкратце, поведав о своем ночном рандеву, опустили свои, измученные тела на полу спущенный матрац и, в тот же миг, уснули.
* * *
По приглашению Василия Александр приехал к нему в Москву. Ни какой корысти его друг детства, при этом, не преследовал. Просто, вся, эта шумиха, вокруг грандиозного проекта, автором которого был Саня, заставила его вспомнить о том, что когда-то у него были друзья, детство, школьные годы и эти воспоминания вытянули из заскорузлого нутра, московского звукорежиссера самые светлые и добрые чувства, некогда являющимися, первостепенными в его жизни и это, когда-то было нормой. А теперь его нормой была полная беспринципность и тезис: - ни чего личного, главное бизнес. Нахлынувшая, ностальгия по прошлому, вернула Василия в Дубраву, в босоногое, беззаботное, счастливое время и ему захотелось увидеть своего давнего друга, побыть с ним вдвоем, пообщаться, вспомнить о былом и по возможности восстановить связь с малой родиной. Думая об этом, он даже растрогался до слез. Саня же, в свою очередь, чувствовал себя обязанным перед Василием и считал, что должен ему, если не долю, то, как говорится, накрыть поляну, однозначно. Поездка в столицу была очень, кстати. Он едва себя сдерживал, что бы во всем не признаться своему окружению и это сдерживание выматывало его и отнимало много сил и нервов. Ему хотелось отвлечься, забыться или переключиться на что-нибудь другое, как говорится, сменить обстановку. Он с удовольствием принял предложение и отправился на встречу с другом. Валентина проводила супруга, даже с небольшой радостью, так как в последнее время стала замечать за ним странности в виде, растерянности, забывчивости и излишней мечтательности. Зная все нюансы его тонкой, творческой натуры, она решила, что задумка погостить у Василия пойдет ему на пользу, тем более, что она знала об их общих увлечениях. «Передавай привет Васе.» - только и сказала она, провожая мужа в дорогу.
Саня настоял, что бы они общались где-нибудь в ресторане.
- Во-первых. – объяснял он Василию. – Я хочу тебя отблагодарить за то, что с твоей, легкой руки мой сценарий получил, неожиданное развитие. Во-вторых, мы с тобой сто лет так не встречались и не проводили время. В-третьих, мне, провинциалу, прямо, страсть как хочется посетить питейное, московское заведение. Так что, ты предлагаешь, я плачу.
- Окей! – согласился тот, и друзья отправились в гущу московской, вечерней суеты, чтобы провести не забываемее часы общения в фешенебельном ресторане на лосином острове. За приличный счет и чаевые Вася и Саня получили полный спектр удовольствия, состоящий из профессионального обслуживания, обширного, местного меню и комплементов в свой адрес. После приятных посиделок, они вернулись обратно, к Василию, долго говорили про Дубраву, одноклассниках, о теле шоу, но так как Александр про развитие проекта, знал не больше своего друга, то им приходилось больше фантазировать.
- Но, как, так? Ты, главное лицо этого проекта, и ничего не знаешь о происходящем? – искренне удивлялся Вася.
- Да мне все равно. – с плохо скрываемым равнодушием, отвечал Саня. – Потом увижу, вместе со всеми. Бабки идут и, слава Богу.
- Какие, такие, бабки?
- Не плохие бабки. – и после паузы добавил. – У меня контракт с «Золотым ключиком». Я получаю проценты от прибыли. Для них, вложенные в проект со стороны инвесторов, это прибыль. Так вот часть этой прибыли, моя доля. Не доходов, а именно прибыли.
- Обалдеть! – с восхищением произнес Василий. – Ну, и сколько?
- До ***! – протянул Саня.
Они оба заржали. Потом друзья сидели в тишине, с минуту или больше, пока ее не прервал Василий, как показалось Сане, абсолютно трезвым голосом, как будто, вовсе не пил:
- Ты знаешь, Сань? – начал он и весело и грустно. – А меня тоже, как-то, шандарахнуло. Сразу изменилось все. Вопросы. Вопросы. Вопросы. Наверное, первый раз тогда на себя со стороны посмотрел.
Саня от так такого, резкого поворота настроения друга, в сторону, пока еще ему непонятную, не знал, как реагировать, просто сидел и, молча, слушал.
- Как-то, раз, я подсел в каком-то клубе, после концерта. – продолжал тот. – Подсел, за столик, к молодым, симпатичным девченкам, ну, и, как обычно, трали-вали, каля-маля и прочее. Вроде все делал, как обычно, метал искрометный юмор, но чувствую, что-то не то. Потом понял. Оказалось, что слабое звено, в этом…, правильно выбранном формате, это…, я. И, все, сказанное, мною, звучит, как-то, мягко скажем, неубедительно. Я, впервые, тогда почувствовал свой возраст и его внешние проявления. Хорошо помню. Как палкой по голове. В одну секунду другие интересы появились.
- Гениально! – произнес, до сих пор, молчавший Саня, и с пьяной улыбкой добавил. – Надо записать, а то забуду.
- Вот, так вот. С тех пор совсем другие вопросы я сам себе задаю, другие мысли посещать стали, все другое. – уже весело, похлопывая, по Саниной ноге, опять, охмелевший Василий.
Затем, они «залакировали» ранее, выпитые напитки пивом, еще больше захмелели, поплакались, как говорится, в жилетку и счастливые уснули, не раздеваясь.
* * *
Хуже всех, безусловно, этот, мягко скажем, кошмар, переносили Ирина с Вероникой. Они пребывали в постоянном страхе и, глядя, как у сильной половины их сообщества действия по спасению не приносили должных результатов, он только увеличивался. Их тела, привыкшие к заграничным курортам, спа-салонам, диетической пище, отказывались принимать такие испытания, а мозги понимать происходящее. Это выражалось в периодическом, проливании слез и систематических, коротких истериках. Внешний вид мужской половины, который с каждым днем становился все больше похожим на конченых бомжей, так же не добавлял им уверенности в завтрашнем дне. Некогда, холеные ребята, с каждым днем выглядели все хуже и хуже. Их глаза впали, лица почернели и заросли щетиной, тела посинели от ударов о камни и пестрели множеством царапин и ссадин. По мимо, всего прочего все они обгорели на солнце, от чего их трясло, особенно ночью, как при лихорадке или гриппе. Голод, так же был плохим союзником в данной ситуации, как для девочек, так и для мальчиков. Он стал занимать большую часть мыслей в голове каждого здесь, присутствующего. Еще, не давно, добрые и светлые чувства ушли далеко, на задний план, да так там и затерялись. Осталось, только место для злобы, обиды и прочих, низменных чувств.
Четвертый день, начавшийся с плохих известий, от Жеки, Сереги и Роя, не сулил ни чего хорошего. Маяк в эту ночь не загорелся, да, и светить было не кому. Друзья, по прежнему, оставались одни, словно в западне. Уставшие и не выспавшиеся, трое прибывших, испив воды, быстро уснули. Прямо с утра, оставив девченок со спящими товарищами, остальные ушли на наблюдательный пункт к вершине горы и к морю, что бы собрать из еды, что Бог пошлет. На гору отправились Александр и Димон. Им, все-таки удалось разжечь огонь, принеся с собой обуглившуюся головешку из костра, который горел возле источника. Целый день они поддерживали его, попутно заготавливая дрова, к ночному дозору. Проспавшие, приблизительно до обеда, Жека, Серега и Рой, занялись сбором орехов и дров у источника. Ближе к вечеру, все, в полном составе собрались у полуспущенного матраса. На этот раз, по мимо устриц и крабов, в меню была рыба. Ее, на этот раз, удалось, заостренными палками загарпунить среди камней, ровно пять, полукилограммовых рыбин, не известной породы. Не хватало только белого вина. Его заменило кокосовое молоко. Ели и пили, молча, без тостов. Жека, наблюдая за этой картиной, проникся жалостью и состраданиям к своим товарищам. Невозможно было смотреть на их, потерянные, лица без слез. Тем более в его воспоминаниях четко сохранились их, совсем недавние образы, уверенные, беззаботные и не в меру, требовательные. Организмы некоторых отблагодарили за ужин, внезапной, диареей. Не смотря на то, что костер на горе должен был гореть, Жека с Серегой, на этот раз вдвоем, уходя, прихватили с собой полу сгоревшее палено, на всякий случай.
- У них ситуация не на много лучше. – на ходу произнес Жека, имея в виду робинзонов. – Хоть бы не поубивали друг друга. Это кошмар!
- Да, уж. Кадры будут, что надо. – ответил Сергей.
Друзья старались идти, как можно быстрее, на ходу прихватывая палки. Еще, издали, по дыму, было заметно, что костер, если не горит, то тлеет, это уж точно. Серега с Жекой, не останавливаясь, одобрительно переглянулись. На текущую ночь дров было заготовлено более, чем достаточно. Этот факт, слегка, приподнял Жекино, упавшее настроение. А, еще, он мысленно, благодарил судьбу за то, что она преподнесла ему такого спутника, как Сергей. Жека, вдруг, отчетливо понял, что такое понятие друг, единомышленник, опора и доверие. Он твердо себе уяснил, что оставшись в одних трусах, один на один с дикой природой и компанией, половина из которой, пребывала в панике, эти понятия, теперь самые важные и необходимые для него. Вид с горы, на уходящий день, который прощаясь, оставлял палитру незабываемых красок, заставил парней забыть о голоде и прочих тяготах и они, какое-то время как завороженные смотрели на эти чудеса природы, не в силах оторвать глаз от этой красоты. Горел костер, ночь медленно, как большое покрывало, сотканное из миллиона звезд, накрывала всю территорию архипелага.
- Ты веришь в инопланетян? – спросил Серега у Жеки.
- Верю. – ответил тот.
- Я, то же.
- А еще во что ты веришь?
- Жрать охота. – вдруг ответил Сергей. И они оба засмеялись, как смеются дети, когда они в первый раз в жизни увидели клоуна в цирке.
Огни на оставленном острове были видны и в этот раз. По всей вероятности там ничего не изменилось. Робинзоны жили своей жизнью, а заведенный генератор, своей. Парни долго разговаривали, про свое отношение к жизни, мирозданию, женщинам, как, вдруг, справа, их внимание привлек фейерверк, вырывавшийся откуда-то из темноты. Он был продолжительным, мощным и удивительно красивым.
- Ты, то же это видишь? – спросил Сергей.
- Не может быть. – не впопад отозвался Жека.
- Если, и ты это видишь, значит может. С соседнего острова палят. – добавил он.
- Что это значит? – спросил, не известно у кого Жека и сам себе ответил. – Это значит, что его кто-то запускает. А если его кто-то запускает, значит там, кто-то есть. – и он, остервенело, стал подбрасывать палки в огонь, приговаривая. - Мы спасены! Мы спасены! Слава Богу! Мы спасены!
Костер горел ярко, на столько, на сколько, только мог. Через какое-то время, салют на соседнем острове прекратился. Жека с Сергеем стали орать, что есть силы, призывая, придти к ним на помощь, пока окончательно не охрипли и не осознали, что кричать через океан, это, то же самое, что пытаться оглушить рыбу, пукнув в озеро. Они нервно и злобно ругались, охрипшими голосами, применяя все эпитеты матершинного сленга, присутствующего в их лексиконе, так ни чего не добившись и не изменив в сложившейся ситуации. Через какое-то время усталость, а так же чувство обиды и безвыходности сморила их, и они уснули, как обычно, голые, возле костра, на банановых листьях. В эту ночь ему приснился Веня. Он, словно, дьявол кривлялся и стебался над ним: - «Это я, на соседнем острове фейерверки запускаю.» - орал Бриг, не переставая, корчить рожи. – «А вас мы тоже снимаем, только ставка здесь – ваша жизнь! Ха-ха-ха!».
* * *
«Это же надо!» - промелькнула первая мысль в голове у Филиппа, когда он проснулся от звука топора, которым что-то рубили: - «Бойко. Победитель!? Есть ли шанс, что он выиграет схватку у злого духа пирата? А если нет? Что, это значит? Ни каких бонусов? Дааа, жестковато…, хотя…. .» - одолеваемый такими размышлениями, Филипп какое-то время лежал не поднимаясь. Пробуждение и подъем дались ему с трудом. Сначала он проснулся, но еще лежал некоторое время с закрытыми глазами. Последнее, что он помнил, это как подбрасывал сухие палки в костер. Затем стал прокручивать все события вчерашнего дня. Вспомнил, что шанс заработать очко был упущен, а достался он игроку из Румынии. От чего глаза вообще открывать расхотелось, только сморщил лицо и издал звук, похожий на тот, который, наверное, издает медведь после зимней спячки. Потом, после очередного анализа ситуации, он успокоил себя тем, что: во-первых – не один он оказался в такой ситуации, во-вторых – первый вечер под гитару прошел, весьма, не дурно, в третьих – основная борьба была еще, впереди, так или иначе, он активный игрок и терять эти позиции нельзя. Взбодрив себя, таким образом, он с постановочным, веселым видом вылез из своего шалаша наружу. Коллеги, по всей вероятности, тоже, не давно, проснулись. Это было понятно, потому что общих действий никаких не производилось. Все занимались утренним туалетом, в который входило, полоскание рта водой, умывание и прочие удовлетворения физиологических потребностей. Филя, приветствуя окружающих и разминаясь на ходу побрел к океану, почему-то, напевая при этом… , «Как много девушек хороших!?». Зайти в воду с первого раза у него не получилось, и он решил пробежаться вдоль берега. Бег, и впрямь хорошенько разогрел его и поднял настроение. Единственный дискомфорт вызывал полностью опустошенный желудок. Он, то ворчал, то поднывал, легкой болью, в общем, постоянно напоминал о своем существовании. Филя решил, что после купания он должен наполнить его, хотя бы водой. Мысль о том, что с бонусом они могут пролететь, удручала его. Купаясь, он мысленно стал разрабатывать другой, запасной сценарий. Надо было строить общее жилище, добывать пищу, воду и готовиться к очередному состязанию, что бы не облажаться, как в прошлый раз. Да, но как? Как, строить жилище, при наличии, всего двух топоров? Вопрос. И этот вопрос надо обязательно решить. Он стал представлять себе разные варианты устройства хижины, построенные из палок, листьев и лиан. Самым удачным, что пришло ему в голову, это было что-то, вроде, большого виг-вама, с дыркой в потолке, для возможности палить внутри его костер. От этой идеи он даже повеселел и на некоторое время забыл про пустой желудок. Для начала о своей, гениальной мысли он объявил в камеру, а затем стал собирать робинзонов за песчаный, круглый стол переговоров. На этот раз у него ничего не получилось. Его сотоварищи, к этому времени разбрелись кто куда. Одни ушли за водой, другие за дровами, Анудж занимался разведением костра, остальные пытались добыть еду в океане. Филя самостоятельно выбрал себе занятие и стал заниматься сбором строительного материала для будущего жилища. И, все же, когда в лагере собрались все, то Филипп всем своим видом и жестами объявил, что намерен сообщить что-то важное. Он, на сколько мог профессионально и художественно изобразил на песке и из песка большой виг-вам с дыркой в верху, из которой шел дым, а в нутрии его пылающий костер. Ему долго пришлось объяснять им, что ожидаемого бонуса может и не быть. Соответственно, дополнительного инструмента и прочих, ожидаемых вещей, они могут не дождаться. При этом ему пришлось применять не приличные жесты и выражения, от скручивания дуль до похлопывания себя по заднице, ну и так далее. В итоге, его товарищи согласились с ним, но прежде решили перекусить, что смогли собрать на этот раз. Опять сварили пресную похлебку из крабов и устриц. Некоторое количество устриц запекли, прямо в ракушках. Снова грызли кокосовую мякоть и странные плоды, которые принес Рюбен. Плоды, напоминавшие, не дозревшую сливу ели не все, опасаясь не адекватной реакции организма. Да, и похлебку робинзоны уплетали без особого энтузиазма, так как некоторые части тела еще не забыли о вчерашней диареи. Возможно, сотоварищи надеялись получить продуктовый бонус, о котором они все чаще и чаще напоминали во все камеры. Филипп, отметил для себя, что робинзоны как-то изменились после этой ночи. В их глазах он заметил что-то, вроде, подозрительности, скрытости и легкой неуверенности. Во всяком случае, доброта и открытость, которая выплескивалась, в первые, часы знакомства, куда-то исчезли. Тем временем, топоры оказались в руках у Алоиса и Луиса, они рубили длинные палки из местных деревьев, а остальные относили их к месту будущего строения.
Через некоторое время их занятие прервал звук там-тама, это означало, что пришло время собраться на финальный поединок со «злым духом пирата». Лица робинзонов слегка просветлели, повеселели и друзья, собравшись все вместе, потянулись к месту состязания, на игровую площадку, откуда раздавались, призывающие к сбору звуки. По ходу товарищи, то и дело похлопывали Бойко по плечу, подбадривая его и желая победы в состязании за бонус, на что он скромно пожимал плечами и что-то непонятное бурчал в ответ. Филиппу, как и всем остальным, очень хотелось увидеть «злого духа пирата», тем самым ощутить, что они не одни, что рядом, все-таки находится цивилизация. Жаль только, что пообщаться, даже жестами с ним было нельзя. Таковы были правила игры. Но, само, ощущение, что рядом люди, у которых есть все необходимое для нормального существования современного человека, вселяло уверенность и надежду на использование этих благ цивилизации. Подойдя к знакомому месту, где должен был состязаться Бойко, робинзоны ожидали встретить там «злого духа пирата», но ничего подобного им увидеть не пришлось, все оставалось по-прежнему, одиноко висевшее бревно и два мешка. На часах было четверть первого, по местному времени. Филипп и его соплеменники, недоуменно смотрели друг на друга, с интересом вращая головами в разные стороны, надеясь увидеть соперника румына, ящики с подарками, ну, в общем, что-то, вроде этого. Прошло еще пятнадцать минут тягостного ожидания – все оставалось по-прежнему. Луис, почему-то натянул на уши наушники и стал слушать запись, все остальные, по очереди повторили его поступок. Из наушников прозвучало то же задание, что и было прежде, то есть состязание на бревне и его условия. Недоуменные, робинзоны вертели головами, что-то бурча и пожимая плечами. Так прошел целый час, в нервном ожидании и полном непонимании происходящего. Все оставалось по-прежнему, то есть ничего не происходило, разве что бурчание стало громче и эмоциональнее, а движения руками резче и нервознее. Дальше, после такого, еще, полу часового пребывания, робинзоны, инстинктивно потянулись в сторону возвышенности, наверху которой, находился мост, соединяющий два острова для прохождения «злого духа пирата» и доставки, необходимых вещей игрокам. Железная конструкция находилась практически в перпендикулярном состоянии, на противоположном краю обрыва, как во все предыдущие дни. Филя, в очередной раз посмотрел на часы. Прошло более двух часов с того момента, как прозвучали звуки электронного там-тама. Команда голодных, ничего не понимающих товарищей стала кричать и призывать кого-нибудь, что бы их услышали на той стороне, разделяющей их пропасти. Но кроме гула мощного потока воды в ответ они так ничего и не услышали. Все, почему-то, молча, уставились на Филиппа, как будто он мог им что-то прояснить в данной ситуации. Филя приложил ко рту руки рупором и, что есть силы, заорал: - «Эй, вы, там! Мы здесь! Мы ждем вас! Ждем новое задание! Хотим сражаться со «злым духом!». Ответом был тот же шум бурного потока воды в пропасти между высоких скал. Что это могло означать, Филипп не имел ни малейшего представления. Он перебирал в памяти все пункты сценария, которые знал уже наизусть, но ничего подобного там и в помине не было. «Первый день – прибытие, знакомство, обживание. Второй день – обживание, получение задания, тренировка. Третий – тренировка и соревнование друг с другом. Четвертый… . Четвертый – соревнование со «злым духом пирата». Сегодня, четвертый день.» - зажимая пальцы и, проговаривая вслух, размышлял он. Нервозно бормоча и ругаясь, не известно на кого, робинзоны потянулись в исходную точку, к месту, где должны были произойти состязания. Прибывши на место, «друзья» убедились, что ничего с тех пор не изменилось, и в плеерах, по прежнему, звучало их первое задание, про состязание на бревне. Тем временем, жара вытянула всю влагу из их организмов, а голод усилил раздражение. Робинзоны, в какой-то момент, забывшие о камерах наблюдения, стали наперебой, с возмущением выражать свои мысли по этому поводу. А когда и это не возымело никакого действия, побрели в сторону своего лагеря, чтобы уталить жажду и освежиться в океане, на ходу выражая свое недовольство и непонимание происходящим. По пути каждый считал нужным выразить свое возмущение в теле камеры, во всяком случае, так казалось Филиппу, потому что в глазах его партнеров явно была видна раздраженность и легкая обида. Океан, немного, охладил пыл робинзонов, но не избавил от вопроса – что происходит? Эта мысль не покидала и Филиппа. Там-там молчал. Филя проверил свои часы, те шли исправно и показывали начало четвертого. «Может я что-то упустил в сценарии?» - подумал он. «Но, нет.» - продолжал размышлять он. – «Тогда упустить должны были и все остальные, а непонимание, сложившего положения, четко прослеживалось на лицах остальных робинзонов. Искупавшись в океане и прихватив с собой пустые бутылки, постоянно, выражая в камеры свое недоумение, они полным составом отправились на игровую площадку. Шли, быстро, молча, не скрывая раздражения. Один Мител был чему-то рад, как будто знал секрет этого хитрого хода устроителей. Он постоянно напевал себе под нос разные мелодии, подпрыгивал и заигрывал с теле камерами. Придя к месту, где находилось бревно, и, убедившись, что все оставалось по прежнему, робинзоны возмущенно стали выражать свои эмоции в камеру, причем, все и сразу в одну. Это было похоже на какую-то сцену из дурдома. Выговорившись вдоволь, и, не получив никакого ответа, они вновь отправились к месту переправы на соседний остров. Но и там все оставалось по прежнему. Мост был задран к верху, а вокруг ни души. Мощный крик Алоиса, больше похожий на рев, от неожиданности, заставил вздрогнуть Филю. Затем орать стали и все остальные. Все было тщетно. Железная конструкция на эти призывы никак не реагировала. Порвав свои глотки до хрипоты, претензии стали переадресовываться Филиппу, на что тот отреагировал смущенным и испуганным заиканием. Затем, как показалось ошеломленному, таким раскладом россиянину, Алоис стал искать пути переправы на ту сторону пропасти. Не найдя никакого решения, он поднял с земли увесистый камень и запусти его в глубину соседнего острова. Ничего, не понимая в происходящем, обозленные и раздраженные робинзоны направились к источнику с питьевой водой. Весь свой путь от моста до источника, от источника до игровой площадки и от игровой площадки до лагеря они дошли, чередуя мертвое молчание с истеричными обращениями в теле камеры. Все, оставшееся, светлое время дня, робинзоны использовали для добычи себе еды. Одни рыскали вдоль берега, в надежде найти крабов с моллюсками, другие ныряли у камней в поиске рыбы, а остальные собирали кокосовые орехи, уже порядком надоевшие. Голод только усиливал раздражение, вызванное необъяснимой ситуацией, в которой они находились. Ведь, даже намека на такое развитие событий у устроителей не было при отправлении их на этот проект. Периодические обращения в теле камеры ни к чему не приводили, те в ответ только подмигивали им своими, красными огоньками, словно цинично издеваясь. Заложники такого положения пробовали просить, требовать, умолять и смеяться при своем обращении к ним, но все их усилия оставались без ответа. Задумчивые и угрюмые, собравшись все вместе в лагере, они готовили свой ужин из скудного улова, то и дело, срываясь на ругань и крик. Пресная бурда из моллюсков и крабов, у некоторых, стала вызывать отвращение, орехи так же набили оскомину и с трудом воспринимались организмом. Только запеченная на костре рыба вызывала сумасшедший аппетит и желание ее есть, но такого кулинарного изыска было очень мало, всего четыре не больших рыбешки. «Что? Что могло случиться? И почему, при работающих камерах, нет никакой реакции со стороны устроителей на их обращения?» – не покидали мысли голову Филиппа. – «Если что-то пошло не так, то где люди? Почему не прекращают съемки? Может там все перепились? Бред! Не может быть!? Всемирный апокалипсис? Ууууууу! – заканчивал он вслух свои рассуждения. Его соседи так же мучились от непонимания и своего бессилия в данной ситуации. Время переваливало за полночь. На какое-то мгновение в лагере повисла относительная тишина, был лишь слышан монотонный шум прибоя и потрескивание палок в костре. Внезапно, всех привлекло к себе внимание странное поведение китайца. Его узкие глаза, вдруг округлились и расширились до неимоверных размеров, на лице было такое выражение, будто он увидал привидение или НЛО. Филиппу на мгновение, аж, стало не по себе от такого его поведения. Не меняя мимики, он стал медленно подниматься, указывая рукой в сторону океана. Обернувшись, робинзоны, молча, остолбенели от увиденного. В темноте, предположительно там, где находился один из соседних островов, они увидели…, фейерверк. Да! Это был, умопомрачительный, красивейший салют! Он, словно мираж, едва освещая, часть суши, беззвучно раскрашивал темное небо во все цвета радуги. Этот, чей-то фантастический фокус заставил Филиппа и его компанию застыть в гробовом молчании до конца его представления, словно детей на цирковом представлении и даже, чуть дольше. Все ждали какого-то продолжения этому действу. Но ни через минуту, ни через две и пять и десять ничего, такого не произошло. От вглядывания в темноту стали болеть глаза, а голова от переполненных вопросов, кажется, просто закипала. Но на этом загадки не закончились. По правую сторону от недавнего зрелища, там, где находился еще один остров, их внимание привлек разгорающийся огонек, который периодами становился, то ярче, то тусклее. Дальше началось что-то невообразимое. Все стали орать, кричать друг другу и в камеры, подавать сигналы фонариками, но это гала представление, как неожиданно и сказочным образом появилось, так же и прекратилось, без явного намерения повториться вновь. Лишь огонь справа, по прежнему, продолжал посылать свой мерцающий свет из темноты. «Просто издевательство, какое-то.» - зло пробубнел Филя, не находя всему, увиденному объяснения. Остальные же, его соседи, будто сошли с ума, кричали, махали, свистели, смеялись, в камеры и, обращаясь, друг к другу. Ему, почему-то реально стало страшно. Филиппу захотелось уединиться подальше от лагеря, в темноте, но, направив взгляд в ночные джунгли, он сразу отказался от этой затеи. Так продолжалось довольно долго, пока беснующихся, робтнзонов не покинули последние силы. В эту ночь лагерь усыпал долго и тягостно. Хождения, бормотания, ругательства и обращения в камеры были слышны до глубокой ночи. Филя уснул разбитым, от нелепых и тягостных раздумий, почти под утро.
* * *
Тем временем проект по раскрутке проекта хомо сапиенс, еще больше набирал обороты. Огромный поток денежных средств, как вулканическая лава, вырвавшись из глубины земных недр и, получившая свободу на все четыре стороны, перетекал из банка в банк по всему свету, заполняя счета, участвующих в данном мероприятии различных государственных и коммерческих структур. Вся эта огромная паутина, сотканная из договоров и прочих юридических документов, крутилась вокруг маленькой, никому не известной доселе, продюсерской компании «Золотой ключик». В этот безумный круговорот входило большое количество различных инвесторов, множественные теле каналы, радо компании, интернет, телефония, рекламные и страховые агентства. Этой темой заинтересовались и активно ее продвигали печатные издания, в виде комиксов, программисты, в виде компьютерных игр и, даже совсем далекие от непосредственного участия организации, используя товарный знак, как логотип на своей продукции. При этом реальных кадров со съемочной площадки, кроме кастинга ни у кого не было. Это был коммерческий триумф идеи, представленной на двенадцати страницах печатного текста, профессионально внедренного в систему международного медийного бизнеса.
Когда личный счет Александра, на который ему переводила деньги продюсерская компания, перевалил за миллион рублей, и когда ему впервые предстояло заплатить огромные налоги, скрывать факт своего причастия к проекту стало затруднительно. «Да и не к чему, устал скрывать, врать.» - подумал он, заполняя налоговую декларацию. – «Рано или поздно, все равно придется признаться. Так лучше сейчас.» Валентина, как подобает здравомыслящей и сдержанной женщине приняла эту, в хорошем смысле, шокирующую новость положительно, с нескрываемым удивлением, радостно, со слезами счастья на глазах за Санин успех и начала жить, привыкая к новому амплуа, обеспеченной дамы. Друзья – как обычно, кто искренне радовался за него, а кто наоборот, радовался, но не искренне. Слухи по Дубраве об этом событии разнеслись быстро, но реакция окружающих была странной – все, втихаря, только и говорили об этом, а в лицо сдержанно молчали. Звание почетного гражданина города, о котором он шутливо мечтал, ему никто не предложил. Но он об этом не сильно парился, так как это не было его амбицией, а просто личными, тайными рассуждениями. Теперь Саня размышлял по другому, опять таки, в шутку: - «Уж, если мне сильно захочется иметь какие-то регалии, я их просто куплю.» А с работы, все же уволиться пришлось. Уверовав в свои силы сценариста, он решил полностью погрузиться в мир сочинительства.
* * *
Простояв несколько суток на якоре, фешенебельная яхта, с названием «Фартуна» отправилась в свое, дальнейшее путешествие, оставив, не забываемые впечатления для своих пассажиров, на одном из великолепных островов в индийском океане. Ее молодые хозяева отправились искать дальнейших впечатлений от смены обстановки и видов новых красот архипелага. Они были молоды, беззаботны, счастливы и влюблены. Их праздник души и сердца подкреплялся всевозможными придумками, сюрпризами, в виде сувениров, дорогими винами и изысканными закусками. Днем молодожены планировали рыбачить, любоваться красотами океана, а ночью, дегустируя вино, предаваться философским рассуждениям о будущем и вечном, под влиянием загадочности и великолепия звездного неба.
- Смотри, Ален, люди!? Оказывается мы здесь не одни!? – с радостным удивлением прощебетала Таня, не отрывая своих глаз от бинокля.
- Да. Действительно. Люди. – подтвердил Ален, вглядываясь в свой.
- Там флаг, какой-то. Так, это же знаменитая игра хомо сапиенс! Давай подплывем по ближе. – предложила она.
- Точно. Хомо сапиенс. Но ближе подходить не стоит, ведь там идет съемка. Можем попасть в кадр и все испортим. Не будем мешать. – отозвался супруг.
- Ой! Они нас приветствуют. Смотри, машут, нам.
- Все равно нельзя. – настаивал Ален.
- Подумать только! – впала в рассуждения его молодая жена. – И сюда цивилизация добралась. Практически, нигде, нельзя укрыться. Повсюду люди. Так, что нам повезло с необитаемым островом.
Затем ее взор переместился на поднятый мост, сделанный из железных конструкций, на океан, на другой остров, с дымящимся костром на вершине… .
- Нет, Ален, нам, определенно повезло. – задумчиво произнесла она. – Там тоже люди, только местные. Какие-то грязные, страшные и голые. Они тоже нас приветствуют. Но туда мы точно подплывать не будем.
Ален в это время разговаривал с кем-то по телефону, одновременно управляя судном.
- Как интересно! – продолжала размышлять Таня. – Какой многогранный мир! Дикари и цивилизация в двух шагах друг от друга…
Она окинула оптическим взглядом еще раз, покидаемые красоты и пошла к Алену, который до сих пор продолжал свой разговор с кем-то из родственников.
* * *
Ни когда еще, до этого Филиппу не приходилось просыпаться от голода. Ночью, а вернее, во время сна, так как, уснувши почти утром, он проспал практически до обеда, ему снились всякие бессмыслицы, запомнить которые не представлялось никакой возможности. Припоминая события минувших дней, он, в надежде, что это была запланированная шутка организаторов проекта, стал выползать из своего убежища. Увиденное, снаружи, говорило об обратном. Его взору предстало несколько фигур, которые ходили вдоль берега, по всей вероятности отыскивая, что-нибудь съестное и бородатый Бойко, тихо сидящий в тени с кокосовым орехом в руках. Его Филипп узнал не сразу, то ли спросонок, то ли от желания узнать в нем кого угодно, только не румына. Может быть, «злого духа пирата» или, на крайняк, местного аборигена. И то и другое было молниеносным его воображением. Филипп, ни произнося, ни слова, поднял в приветствии руку, заметившему его собрату, и стал осматривать кучу пустых бутылок, раскиданных по всему лагерю. Но, к его сожалению, все они были пусты. Тогда он, при помощи топора, раскурочил орех и с жадностью выпил его влагу, после чего стал выковыривать и жевать кокосовую мякоть. Через некоторое время у потухшего костра собрались и все остальные, кто из своих жилищ, кто подошел со стороны моря. У Митела и Джона в руках было несколько крабов и моллюсков. Особой радости от начала нового дня не выражал никто. Все то и дело вглядывались вдаль, на соседние острова, особенно на тот, где на вершине горы был заметен, едва уловимый дым. Перекусив, имеющимися в наличии орехами, робинзоны без лишних разглагольствований отправились в джунгли, прихватив с собой топоры и пустые бутылки. Следуя знакомым маршрутом и натыкаясь на теле камеры, некоторые коротко выражали туда свои недоумения, с трудом, проявляя сдержанность и терпимость. Придя к столам, где находились плееры, они заметили, что все вокруг оставалось без изменений. Плееры лежали на прежнем месте, где их оставили в последний раз. Покрутив головами вокруг, робинзоны, не сговариваясь, стали прослушивать свои записи. Буквально через минуту, Алоис, выдернув наушники из ушей, с силой опустил плеер на стол, едва не расколов его на куски, затем отошел в сторону игровой площадки, откуда был виден мост и обнаружил, что тот тоже поднят вверх, как и раньше. На какое-то время в коллективе возникла пауза. Все, молча, смотрели друг на друга, пытаясь найти ответ на происходящее в глазах напротив. Немец, первым вышедший, из ступора, крича и ругаясь, почти бегом отправился в сторону моста. Остальные проследовали за ним. Добравшись до верха, он кричал в сторону, соседнего острова, бросал туда камни и у присутствующих складывалось впечатление, будто он разговаривал с самим мостом. На самом деле, выплеснув свою злобу, он искал возможность опустить мост на этот край обрыва или как-то перебраться на ту сторону. Накричавшись до хрипоты и слегка успокоившись, он и остальные побрели в низ. Алоис шел быстрее всех, так, что остальные с трудом поспевали за ним. По всей вероятности у него в голове созрел какой-то план. Все безучастно наблюдали за его действиями. Он, в свою очередь, добравшись до игровой площадки, на ходу что-то выкрикивая в попадавшиеся на его пути камеры, стал бегать между сооружениями, размахивая топором. На подготовленных для состязаний площадках находились всевозможные деревянные конструкции с металлическими элементами, а так же веревками. Он стал крамсать их, отделяя друг от друга, по все вероятности, что бы потом соорудить из них некое приспособление, а веревки связать в один, длинный канат. Догадавшись о его намерениях, робинзоны стали помогать ему, в его задумке. Смысл его затеи стал понятен и всем остальным. Где-то через час, пятнадцати метровый канат с сомнительным, железным крюком на конце был готов к применению. Обессилившие, от резкой, физической нагрузки, робинзоны, сперва решили, попить, освежиться и продолжить задуманное. Оставив на развилке тяжеленный канат, они побрели в сторону источника. Теперь ими руководили инстинкты, особых переговорных процессов устраивать было не надо. Добравшись до воды, они с наслаждением утолили жажду, освежились, быстро наполнили бутылки и без промедления отправились обратно. «Теперь мы идем к вам!» - сотрясая, веревкой перед камерой, с глупой улыбкой на лице, прокричал Филипп, проходя мимо нее. Но, ни через час, ни через два самодельный канат, так и не удалось добросить до противоположного края обрыва. Он был слишком тяжел, а расстояние до моста, очень большое. Сильный и крепкий Алоис, от своей беспомощности, что-либо сделать, закатил истерику и, даже, как показалось Филиппу, пустил слезу. Попытки докинуть данное приспособление пробовали и остальные, результат оказался нулевым. Потратив на это бесполезное занятие, уйму времени, окончательно измучившись, робинзоны как побитые собаки вернулись в свой лагерь. В конец, измотав себя, они, прямо в пропотелых одеждах, окунули свои тела в океан, что бы охладиться и восстановить свои силы.
- Аааааааа! Аааааа!– закричал кто-то из робинзонов так, что Филипп, грешным делом, подумал, что на него напала акула. Как оказалось, это орал румын, указывая рукой в сторону открытого океана. Все обернулись в ту сторону и увидели шикарную яхту, проплывающую параллельным курсом рядом с тем островом, который располагался, напротив, по левую сторону. Она, как мираж, быстро и бесшумно скользила, словно не в реальности, а на экране ТВ. Его тут же поддержали все остальные. Крики, визги, махания руками и одеждами, продолжались все время, пока яхта окончательно не скрылась в дали между их и вторым островом. «Это не шоу. Это издевательство, какое-то.» - думал Филипп, закатываясь истерическим смехом и, валяясь из стороны в сторону, на берегу океана. Он и все остальные окончательно вымотались и обессилили. У всех, как у одного, охрипли голоса, а внешний вид и выражение их лиц, как показалось Филиппу, не смотря на просоленную щетину, было, словно у детей, приведенных их мамами в первый раз в незнакомую группу детского сада. После демонстративного прохождения судна вдоль их острова, они еще долго сидели, всматриваясь в горизонт, с надеждой увидеть, что-нибудь подобное. Страшно хотелось есть. Еды не было, даже орехи закончились. Силы так же были на исходе. Периодически, как лягушки на болоте, охрипшие робинзоны, закатывали истерики, начиная по очереди с кого-то одного. Дело близилось к вечеру. Что бы добыть орехи надо было, либо лезть на пальму, либо идти вглубь острова, где они росли возле скал, и где их можно было сбить длинными палками. Так думал Филя. Но так не думал Алоис. Он взял топор и стал рубить ближайшее дерево, на котором были плоды. Ему стали помогать остальные. Рубить крепкую древесину маленькими топорами было чрезвычайно сложно, но все же, через некоторое время пальма поддалась и со всем своим запасом провизии рухнула на песок. Робинзоны, они же хомо сапиенсы, как мартышки в зоопарке, прихватив по кокосовому ореху, разбрелись по своим норам. День был ужасен, с точки зрения, физической усталости и морального унижения.
* * *
Проснувшись раньше всех, Вероника, словно отрешенная, сидела у костра и молча смотрела на спящую команду шоу менов, иногда тихонько всхлипывая. Ей хотелось не всхлипывать, а выть, как голодной волчице, отбившейся от стаи. Но, видать за все эти дни проживания на этом, проклятом острове, все слезы были выплаканы, а остальную влагу вытянуло солнце и истощенный организм. Она думала о том, что, ведь был у нее вариант, альтернатива этой поездки, но, почему-то она выбрала, именно его. И вот результат. Сколько это продлится? На сколько, у нее хватит сил, которых и так, почти не осталось? Эти мысли тревожили ее и приводили в дрожь. Ее товарищи по несчастью с каждым днем становились все страшнее, злее и беззащитнее, во всяком случае, ей так казалось. От таких мыслей она снова заревела, но без слез. У нее не было возможности увидеть себя со стороны, но ей было достаточно видеть всех остальных и чувствовать свое опухшее, грубое и горячее лицо. Про остальные части тела, просто не было и речи. Мыло, беде, крема и диетическая пища, ей сейчас казались из области фантастики.
- Не правильно мыслишь. – неожиданно раздался голос Жеки.
Она злобно промолчала. Оказывается, что он тоже уже не спал и по вздохам и всхлипываниям догадался о ее раздумьях.
- В жизни случаются…, аварии, катастрофы и прочие форс-мажоры. – медленно и спокойно продолжил он. – Надо, стараться достойно выбираться из этих, неожиданных ситуаций. Если называть вещи своими именами, то мы сейчас столкнулись не с голодом и не с проблемой палящего солнца. Мы столкнулись лицом к лицу со смертью. То, что нас до сих пор не убило, должно только закалить. Барахтаться надо до последнего.
Жекин монолог, который разбудил всех, слышали и остальные. Его голос звучал ровно, как у проповедника в церкви.
- Так что будем продолжать свое выживание, грызть орехи и палить костер. Других вариантов нет.
Его речь была как ценные указания для всех к дальнейшим действиям. А сам Жека подумал, что это и есть, его передавая, где он должен проявить себя, не унизив, своего человеческого достоинства. Напившись воды и обмазав себя грязью, они снова выдвинулись для сбора веток и еды в сторону «мыса надежды», где оставили своих троих товарищей. К их восхождению на гору, ребята, поддерживающие маяк только просыпались. Хвалиться было не чем. Движения ночью никакого не было. Немного отдохнув, они занялись уже привычным делом, сбором еды на побережье, кокосовых орехов и поддержанием костров. В этот день с рыбой не повезло, зато, кроме устриц и моллюсков, им досталась не большая черепаха, которую они, прежде чем запечь и съесть, как средневековые варвары раскурочили тяжелыми камнями. Мясным блюдом это можно было назвать с большой натяжкой. Черепаха по вкусу, отдаленно напоминала курицу, а по консистенции мягкую, старую автопокрышку. Готовили ее на углях, завернув в зеленые, пальмовые листья. После, такого, дикого обеда и короткого отдыха друзья, в полном составе, отправились обратно, что бы продолжить свое не хитрое занятие по доставке древесины на вершину горы. Их удрученное состояние и потухшее настроение, резко изменило, произошедшее событие. В очередной раз, почти взобравшись до верха, они…, они…, увидели яхту??? Да, именно, шикарную яхту! Она двигалась со стороны острова, откуда запускали фейерверк, практически, прямо на них. От переизбытка чувств и огромной радости, друзья побросали палки с орехами и помчались к песчаной косе, на то место, где они собирали крабов и устриц. Не разбирая дороги, натыкаясь на палки и сучья, падая и задыхаясь, возбужденные и обнадеженные горемыки неслись, что было сил, думая о том, что их трагическая эпопея наконец-то закончилась. Ближе к океану, им пришлось, практически ползти на коленях, все-таки расстояние до берега было приличное, а их старт и забег был рассчитан на профессиональных спортсменов. Добравшись, наконец-то до воды, Жекина команда тут же увидела знакомую яхту, только та плыла не в их сторону, а параллельным курсом, вдалеке от их острова. Они тут же стали истерично кричать и махать руками, призывая о помощи. Эта шумная пляска продолжалась, как и у робинзонов, до тех пор, пока судно не скрылось за горизонтом. Ощущение обиды, злобы и унижения испытали в этот момент все присутствующие. Девченки орали, вернее, издавали хриплые звуки с такой мимикой на лице, что Жека даже усомнился в их нормальности и на какое-то мгновение даже позабыл о яхте. Очень много усилий пришлось приложить ему вновь, что бы успокоить и отвести к месту постоянной дислокации, брыкающих и невменяемых подруг. Когда все же их сморил сон, Жека подумал, что они умерли.
* * *
Филиппа разбудили странные звуки среди ночи. Он выглянул из своего убежища и увидел сидящих у костра троих робинзонов. Это были Алоис, Джон и Булько. Они что-то обсуждали, иногда, размахивая руками, подкрепляя свои жесты рисунками и охрипшими голосами. Эта сцена напомнила ему картину художника-передвижника, Василия Перова «Охотники на привале». В другое время она бы рассмешила его, но на этот раз вызвала другие ассоциации. Филя, справив малую нужду, присоединился к их компании. В течение короткого времени, у костра собрались и все остальные. Робинзоны, периодически меняя тон разговора, стали обсуждать свое положение, в котором оказались, а так же способ перебраться на смежный остров. Филипп заметил, что довольно часто, со стороны его товарищей, в его сторону были направлены озлобленные взгляды, как будто он был замешан в этой нелепой авантюре. Пообщавшись пару часов, они разошлись по своим норам продолжить сон, при этом договорившись, прибегая к помощи ракушек, что завтра они разделятся на три группы и будут решать эту проблему, используя все подручные средства. Одна группа должна была пойти в сторону прибрежных камней, где Мител охотился с гарпуном. Вторая, в противоположную сторону. Здесь и там робинзоны должны были попробовать пробить маршрут и способы спасения по морю. Третья группа должна была найти вариант перебраться через ущелье возле моста. Для этого, за время своей беседы, они склонились к мысли, что надо использовать деревья и пиломатериал, из которого сделаны приспособления для соревнований, что бы соорудить плот или переправу через обрыв. Так что, прямо с утра, без лишних позирований на камеру, перекусив мякотью кокоса и выпив горячей настойки из местных соцветий они, поделившись, разбрелись, каждый по своим местам. Мител, Бойко и Анудж отправились в сторону прибрежных камней. Филипп, Джон и Рюбен в противоположную сторону острова, а остальные, Алоис, Луис, Абуль и Гуй на вершину к мосту. Прежде, чем что-то сооружать или применять какой-то способ, надо было произвести разведку. Ведь на всю группу было всего два топора. Перочинные ножи, как инструмент, серьезно никто не рассматривал. Добравшись до предполагаемого места переправы по морю, одна и другая группа столкнулась с одной и той же проблемой. Эта проблема была огромная глубина и сильное течение. Брошенная, для проверки течения в воду сухая палка, исчезала в считанные секунды, на огромной скорости в пучине волн. Риск бросаться в такой омут был огромен. И если в одном случае смельчака могло разбить о камни, то в другом, просто унести в открытый океан. Только вариант с плотом вселял слабую надежду на переправу. Но его надо было сначала соорудить, потом доставить до места, или доставить материал, а потом соорудить. Но из чего? Как? Эта идея была пока на уровне, даже не проектирования, а фантазий. Ведь нужен был не просто плот, а надежное плав средство, с веслами и спасательными жилетами. Или…, оставалось только ждать. Ждать, либо чуда, либо момента, когда, наконец-то дойдет там, на материке, до устроителей, что на острове пошло что-то не так. Их, не веселые размышления прервал звук там-тама. «Наконец-то!» - с облегчением и восторгом вырвалось у Филиппа из охрипшей глотки. Все, трое, будто их укололи энергетическим препаратом, в одно мгновение ожили и что есть мочи понеслись обратно, в сторону призывающих звуков. Бегом их порыв можно было назвать с большой натяжкой. Скорее это была быстрая ходьба, с элементами спотыкания и падания. Возле лагеря к их группе присоединились Мител, Бойко и Анудж. При их воссоединении радость от заработавшей аппаратуры удвоилась, но скорость передвижения осталось прежней. Тяжело дыша и обливаясь потом, они, радостно похрипывая, наконец-то добрались до места, где некоторое время назад издавались звуки из динамика. В туже минуту их радостный пыл охладил злой и жесткий взгляд Алоиса. Звуки там-тама застали их группу на вершине горы, где недоступный мост оставался в вертикальном положении. Они еще там догадались, что электронные призывы из динамика являются издевательством, либо автоматической записью, но все равно прибежали к месту сбора. Издав, звериный рев своим охрипшим горлом, немец при помощи топора разбил все теле камеры, которые находились в поле его видимости. Остальные, обессиленные и напуганные робинзоны стояли, сбившись в одну кучку, и нервно наблюдали за его действиями. Разъяренный Алоис еще некоторое время, после крушения аппаратуры, рычал и выл, как раненый зверь, затем угомонился и, молча, застыл, сидя на песке, низко опустив голову. Отойдя первым, от разочарования и испуга, Анудж предложил ему воды, обращаясь к нему, осторожно теребя его за плечо. Тот безучастно отпил из бутылки, тяжело вздохнул и, не выпуская из рук топора, отправился в сторону лагеря. Остальные, молча, последовали за ним, будто армия Наполеона за своим императором после посещения Москвы. В лагере царил настоящий бардак. Все вещи были разбросаны, вокруг кострища и поваленного дерева валялись использованные орехи. Питьевая вода была на исходе. До наступления темноты надо было обязательно сходить к источнику. Филипп, не дожидаясь очередного приступа агрессии с чьей либо стороны, собрал пустые бутылки и вместе с индийцем отправился назад к источнику. Практически до места они шли, молча, на ходу грызя кокосовую мякоть, иногда разглядывая диковенных птиц, при этом думая о том, чем все это закончится. Ноги в кроссовках горели от жары, тело ломило от переутомления, живот отзывался тупой болью, соль, скопившаяся под мышками и на не бритом лице, раздражала и неприятно, издавала кисловатый запах. Подойдя к гроту, они с ходу, в одежде и обуви опустили свои тела в холодную воду, а затем, дополна залили пустые желудки пресной водой. На какое-то время эта процедура подняла им общий тонус, но не настроение. Улыбки, которыми обменялись Филя с Ануджем, были какими-то кислыми и грустными. Весь обратный путь Филипп гадал, когда придет конец этому безумию. «Так не может продолжаться вечно. Тьфу, долго.» - думал он. – «Что могло произойти на соседнем острове?». Он рисовал себе страшные картины, всеобщее отравление, укусы ядовитых тварей и прочий бред. Появление россиянина и индийца лагерь встретил знакомой похлебкой, которую сварили из остатков воды и редких морепродуктов, собранных в их отсутствие. Было срублено еще одно дерево, очевидно для пополнения запасов орехов и использования его как строительный материал. По времени эту трапезу можно было отнести к ужину. Желудок Филиппа, да и остальных заложников такой ситуации, воспринимал данное варево далеко не с восторгом, но деваться было не куда, альтернативы не было. Очередной, общий сбор робинзонов проходил на повышенных тонах, с демонстрацией силы и захваченного, холодного оружия. Филиппу от охватившего его страха было, как-то не по себе. Он с дурацкой мимикой на лице выслушивал шумные претензии своих товарищей, до конца, не понимая их суть. В нарастающем галдеже, ему показалось, что это должно закончиться кровопролитием. Если бы не Анудж. Если бы не Анудж, который, сначала привлек к себе всеобщее внимание молитвой, обращенной к небу, а затем, когда все успокоились, он стал крутить пальцем у виска и показывать на надпись, вышитую на куртке – хомо сапиенс. «Хомо сапиенс, хомо сапиенс.» - твердил он. Потом еще долго и эмоционально что-то бормотал, но этого было достаточно, что бы успокоить, разъяренную толпу и заставить немного задуматься. О чем? Да кто его знает, о чем? Каждый в этот момент подумал о своем. Робинзоны положили на землю топоры, гарпуны, ножи и успокоились, а китаец даже заплакал. Филипп, после такого эмоционального взрыва, тоже не мог сдержать слез. Так ни о чем на этот раз не договорившись, перед тем как разойтись по своим спальным местам, робинзоны, сначала уединились, рассевшись в шахматном порядке вдоль берега, и тупо смотрели, как в наступающей темноте появлялся сигнальный огонек на соседнем острове.
* * *
В эту ночь Жека спал плохо, можно сказать вообще не спал. Его знобило, ломало, а в короткое время дремоты мучили кошмары. Он реально был испуган своим состоянием. Ему казалось, что это начало его конца. Он думал, что заболел и оправиться от этой болезни на острове у него не получится. Его одолевала тошнота. Жека с удовольствием бы блеванул, но, увы, даже блевать было не чем. Только под утро, с головной болью и совсем обессиленный он смог уснуть. Ему снилась Анжела. Она пела ему какие-то нелепые песни и постоянно укрывала одеялом, а он все равно не мог никак согреться.
- Жека. Жека. Ты живой? – чья-то рука трясла его за плечо.
Он проснулся и вылез из под накрытого, полу спущенного матраса.
- Где я? Вернее сколько? Мммм… .
- Молчи. Молчи. Все нормально. – тихо произнес Серега. – Вот, попей. – и он протянул ему наполовину сгоревший орех, внутри которого плескалась какая-то теплая, коричневая жидкость. Тот, молча, стал пить. Жека чувствовал себя маленьким, беззащитным ребенком, который еще нуждается в материнском уходе, хотя мозги, понемногу, возвращали его на свое реальное место, только как-то долго и осторожно. Это сказывался, вчерашний, пережитый им стресс. Сергей это понимал и решил взять над ним полный контроль до полного выздоровления.
- Я схожу с ума. – пролепетал он.
- Это мы чуть не сошли с ума. Думали, ты кони двинешь.
- Который час?
- Тринадцать часов, двенадцать минут. – глядя на небо, улыбаясь ответил Сергей. – Пей. Пей зелье.
- Что это?
- Лекарство. Рой нарыл каких-то корней. От них всем становится легко и спокойно на душе. Так что пей.
Только сейчас Жека заметил, что Ирина с Вероникой, которые постоянно плакали и причитали, сидели умиротворенные и, молча, расковыривали, добытые в океане устрицы. С полдесятка живых крабов, которые ползали у их ног, их тоже мало волновали. Они, периодически подталкивали их голыми ногами в одну кучу, что бы те не расползлись по всей поляне. Заметив его удивление, Серега как-то лукаво подмигнул ему. «Я схожу с ума.» - про себя подумал Жека.
Затем был обед. Потом наступил вечер, пришли остальные, принесли не много устриц и крабов. Организовали, хотя и скудный, но совместный ужин, после чего Рой, Димон и Саня отправились дежурить у костра на вершину горы. Зелье, которое умудрился приготовить Рой, действовало на ослабленные организмы Жекиных товарищей, возбуждающе, как кокаин, мягко, обволакивая мозги, притупляя боль от ожогов, но от перенесенного всеми стресса оно больше не возбуждало, а успокаивало, так что день и эта ночь на острове была самая организованная и желанная.
* * *
- Здравствуйте, Лидочка! - услышала знакомый голос в трубке Жекина секретарша.
- Добрый день, Сергей Викторович!
- Как там наши дела? Ни до кого не могу дозвониться? – продолжал ворковать Попов.
- А и не надо ни до кого дозваниваться. Тем более, что вы туда не дозвонитесь.
Лида своим уверенным тоном уже успокоила разволновавшегося продюсера, но тот все равно продолжал:
- Хотелось бы узнать, все-таки, вкратце.
- Вкратце, все в порядке. Съемки идут по плану. Поверьте мне, ваш Филипп вернется, живым и здоровым, надеюсь с миллионом в кармане.
- Ой! Лидочка! Ваши бы слова, да Богу в уши! А то мне уже черти что стало сниться. – он стал рассказывать Лидии, как не давно ему приснился сон, что будто бы Филиппа на острове съели аборигены, чем рассмешил и потешил ее.
- Сергей Викторович! Дорогой! Не волнуйтесь. Если будут какие известия, то я вам сама перезвоню. – успокоила она его.
Они распрощались, а Лида подумала, что ей самой интересно знать, как там проходит процесс, ведь только один звонок от Жеки то и был, да и то, в самый первый день съемок. Не мало важен был и тот факт, что ей хотелось обладать новой информацией, которую еще никто, кроме нее, не обладает. Тут сказывалась часть Лидиной женской натуры. Информация для женщины, это все, интерес к ее персоне, повод для разговоров, возможность на время почувствовать себя значимой и так далее. А тут, такой облом! Вроде бы, ты находишься на острие событий, а информации, при этом, ноль. Лидию, такое обстоятельство, слегка раздражало, но она, когда разговор заходил на тему теле шоу, то отвечала, что знала и не много додумывала от себя.
* * *
«Опять утро, шум прибоя, крики птиц. Просто, де-жа-вю, какое-то. Сил выносить этот ужас, уже не остается. Страшно выходить наружу, потому что придется смотреть в глаза своих соседей. Почему-то все и я сам себя считаю виновным в происходящем? Бред. Что делать дальше? Сколько еще продлится это безумие?» - клубок разнообразных размышлений навалился на Филиппа, когда он проснулся. Шел седьмой день их тягостного проживания на острове. На этом, проклятом острове. Он перестал замечать красоты здешних мест. Его одолевал страх умереть от голода, какой-нибудь болезни, или погибнуть от своих же, не сдержанных и раздражительных товарищей. Его стали пугать топоры, гарпуны и ножи, которые, изначально, были привезены сюда для благих целей. Филя открыл глаза и увидел, рядом, лежащего китайца, который, молча, смотрел на него, в упор, не моргая. От этого взгляда ему стало не по себе. Гуй продолжал смотреть.
- Ты в порядке? – задал ему вопрос Филипп.
Тот что-то пропищал на своем языке в ответ и пополз наружу. У Филиппа полегчало на душе, и он последовал за ним. Абуля и Рубена он застал за молитвой. «Интересно.» – подумал он. – «Раньше я этого за ними не замечал.» - и перекрестился. Остальные разбрелись по побережью и зарослям. Общего задела на что-нибудь не наблюдалось. Среди робинзонов прослеживалась всеобщая депрессия. Один только Мител, как обычно, прихватив с собой гарпун, на сколько, только мог, бодро и уверенно шагал в сторону прибрежных камней охотиться на рыбу. У Филиппа было такое чувство, словно все вокруг возненавидели друг друга и только, вчерашний призыв Ануджа к человеческому разуму сдерживал робинзонов, чтобы не размозжить друг другу головы. И, прежде всего, он это чувство ощутил на себе. Филипп ни когда не был так зол, на себя, Жеку, Попова, на миллион долларов… , и всех окружающих. От таких, гнусных мыслей его отвлекла черепаха. Нет, две черепахи! Они, невдалеке, от их лагеря, двигались со стороны океана на сушу.
- Эй! Аааааа! Пацаны! – кричал он, как резаный. – Черепахи!
Он побежал к ним на встречу и, не дождавшись помощников, стал перебрасывать их поочередно, словно горячие сковородки, ближе к импровизированной кухне. Эта находка позволила снять напряжение у голодных, злых и беспомощных робинзонов. В ближайшее время они занялись разделкой и готовкой, Богом посланного деликатеса. Непосредственно, разделать рептилию вызвался Рюбен. Он, при помощи ножа и топора отделил мясо от панциря и под аплодисменты окружающих его наблюдателей, отправил его в котелок с водой. Со временем, запах вареного мяса ветром разнесло по всему побережью, так, что работающие рядом робинзоны на ремонте прохудившей хижины едва не захлебнулись собственной слюной. После обеда, в меню которого входили, мясо черепахи, пара рыбин, пол десятка устриц, столько же крабов и кокосы, воспрявшая духом компания, села в круг для совещания. На общем совете, было принято решение разделиться на две группы. Одна станет добывать пищу, а другая строить хижину, так как те, которые жили в палатках, вызывали у остальных не здоровую зависть. На такую мелочь, как диарея, уже никто не обращал внимания. Беде всегда было рядом, и оно было размером с океан. Все как-то, более или менее устаканилось. По причине доступного стройматериала, общая хижина, для проживания шести человек, к вечеру была готова. Легкий ужин из мякоти кокоса и не большого количества морепродуктов завершил очередной, не легкий день пребывания на острове. Перед тем, как разойтись по спальным местам, робинзоны долго глазели на огонек от костра, светивший им из соседнего острова, который днем иногда превращался в дымящийся вулкан. Они уже догадались, кто мог там им маяковать, только не представляли себе, как все это могло произойти. Эта догадка давала им понять, что их отъезд с этих сказочных мест откладывается на не определенный срок, от чего им становилось мерзко и пакостно на душе.
* * *
- А что это за зелье? – первое, что спросил у Сергея Жека, проснувшись на утро восьмого дня.
- Не знаю. Рой не признается. Говорит, что у них, здесь большой, тюремный срок за его употребление могут дать.
- Да я не про то. – отозвался Жека. – Просто, я думаю, что оно поможет нам выжить здесь, в этих, блядских условиях.
- Согласен. – равнодушно подтвердил Сергей.
- Странно.
- Что странно?
- Странно, что я ни разу не захотел закурить. – равнодушно проговорил об этом Жека. – И остальные тоже.
- Это все от стресса. – выразил свое мнение Серега. – Зато, хоть что-то положительное в нашем кошмаре есть. Глядишь, так и завяжешь с табако курением.
Остаточное действие, этого чудо средства еще и сегодня чувствовалось, во всех без исключения организмах Жекиной компании. Когда они вновь встретились с Роем, то Жека с глазу на глаз, как мог, по-английски, попросил его, по возможности поддерживать ребят этим допингом. Рой доверительно согласился и одарил его великодушной улыбкой.
Толи дурман-трава, толи, пережитые, несколько стрессов подряд, а быть может в человеческой натуре так устроено, что он не может бесконечно жить в постоянном страхе, но этот восьмой и последующие дни друзья переживали гораздо легче, чем предыдущие. Безусловно, физически им всем было очень тяжело, особенно женской половине. Дискомфорт, в который они резко окунулись, в первую очередь сказывался на их общем состоянии. Но, как показалось Жеке, в какой-то период была преодолена, некая планка, и их мозги стали понимать, что смерть, она всегда рядом и не надо ее провоцировать, а наоборот, цепляться за жизнь любыми способами, все остальное – ерунда. Дикий мир природы, так же оказался не таким страшным, как показался изначально. Если ты его не ворошишь и не беспокоишь, то и он относится к тебе спокойно и безразлично. За время проживания в джунглях ребята натыкались на змей, пауков, летучих мышей, хамелеонов и прочих местных зверьков. Естественно, по началу, такие встречи вызывали панический ужас, а теперь они жили по принципу – у них своя жизнь, у нас своя. Так же друзья научились довольствоваться малым. Конечно же, нехватка продуктов и прочих предметов постоянно ощущалась, и еще как, но самое главное пропал страх, что они умрут голодной смертью или от жары и холода. Шутка ли сказать кому – в одних трусах на необитаемом острове. Неделя, проведенная в таких условиях, показала, что нужно, просто уметь управлять ситуацией, не более того, а то, что нет телевизора и мобильника, так это временные трудности и, далеко не самые главные. В такой обстановке Жеке было легче управлять коллективом и принимать решения. Основным их занятием здесь, было поддержание огня, одновременно в двух местах и добыча хлеба насущного. Проторенные, оптимальные маршруты на гору и к океану, позволяли им в удобное от зноя время, по нескольку раз за день перемещаться к этим точкам. То бишь, в утренние часы и вечерние, они больше уделяли времени на заготовку дров для костра на горе, а в самое пекло, собирали кокосовые орехи в тени зарослей и добывали морепродукты в океане. Да, их организмы, увы, слабели, но придерживаясь такого распорядка, они надеялись, что резервов, в их молодых телах будет достаточно, что бы дожить до своего спасения. Рой, каждый вечер, угощал их самопальным энергетиком, который предлагал совсем, понемногу, а рецепт держал в секрете. Ребята от этого крепко спали, а на утро просыпались большими пофигистами.
* * *
На следующий, восьмой день совместного проживания, робинзоны возобновили попытку перебраться на смежный остров через обрыв. Утром, на общем, традиционном совете, Алоис целый час объяснял остальным принцип своего замысла. При этом он рисовал, эмитировал прыжки и, даже соорудил миниатюрную схему своего плана, пока остальные до конца не поняли его идею. Его замысел заключался в том, что коль уж у них не получилось добросить крюк с веревкой до моста, то теперь они соорудят огромный столб, метров, этак пятнадцать, привяжут к его концу веревку, а затем этот столб перекинут через пропасть и таким образом зацепят крюк за фермы моста. Потом он привяжет себя страховочным концом и перелезет на ту сторону, а робинзоны должны будут его страховать, держа другой конец каната. Ровно половину дня они потратили, что бы соорудить надежду на спасение, конструкцию, под названием чудо-столб и перенести по жаре его на гору, к краю пропасти. Но после первой же попытки перекинуть это сооружение на ту сторону, столб поломался и улетел в низ, едва не прихватив с собой пару верхолазов. В итоге, злые, уставшие и перепуганные, они отправились в обратный путь, к своему лагерю. Операция по переброске десанта через пропасть была с треском провалена, а операция по добычи пищи еще не начиналась, и им пришлось заедать обиду, опостылевшими, кокосовыми орехами. Кое-как, оправившись от этой неудачи, половина группы ушла к морю, в надежде что-нибудь добыть из пропитания, а остальные, не обращая внимания, на лидеров, тупо валялись в тени, потеряв всякую надежду на позитив и интерес к происходящему. Филипп оказался в той половине, которая расположилась в тени деревьев. Настроение его было такое, что он готов был просить, не то что маму, забрать его обратно, а даже Бога и черта, а последнему заложить свою душу. В какой-то момент ему казалось, что он умирает. Организм его был настолько ослаблен, что перед глазами, то и дело вертелись разноцветные огни, к горлу подкатывала тошнота, а ноги при ходьбе, просто подкашивались. «Осел.» – ругал он себя. – «Придурок.» – при этом вспоминая свои вояжи с Сергеем Викторовичем, к богатым вдовам в подмосковье. Оставшийся день робинзоны доживали, словно полу дохлые мухи, обессилев физически и полностью, подорвав себя морально.
* * *
- Владимир. – обратилась Лидия к «Сурку» - Какие новости из рая? Попов звонил, интересовался. Мне тоже интересно.
- Я вчера набирал Жеке. Телефон молчит. Последнее, что знаю, все у них в порядке. Скорее всего, им там, не до нас. Позвонит сам, если что.
- Блин! Страсть, как хочется, хоть одним глазком взглянуть на отснятый материал. – при этом она мелко и быстро затопала своими стройными ножками.
- Ты, лучше скажи, как дела обстоят с рекламной компанией «Вояж»? – перебил ее «Сурок».
- Они согласились на наши условия и завтра обещали подписать договор.
- Отлично. – протянул временный босс.
- Как бы я хотела, хотя бы на недельку попасть туда, к ним. – не унималась Лида. – В следующую поездку, обязательно попрошусь. Острова! Сейшелы! Солнце! Пальмы! Океан! – и она, продолжая мечтать, удалилась к себе, в приемную.
* * *
Как в знаменитой комедии «День сурка», Филипп открыл глаза и с горечью подумал, что ничего не поменялось. Все неприятности их проживания остались с ними и с каждым днем лишь усиливались. Тяжелее всего было морально, непонимание происходящего и, особенно то, что ни поговорить, ни посоветоваться было не с кем. Робинзоны, конечно, уже догадывались, что случилось что-то непредвиденное, из-за чего они остались без какого-либо присмотра, просто сами по себе, и что теперь основным занятием на острове для них является элементарное выживание, при обеспечении своей жизнедеятельности. Они, как могли, делали это по мере сил. Бывало и так, что им приходилось оставаться наедине, каждый сам собой, о чем-то, молча, размышляя. Иногда, такое, монотонное ожидание сменялось резкими и дикими всплесками эмоций, выражавшихся, в истериках, криках, претензиях в камеру и Филиппу. С каждой, такой эмоциональной вспышкой, теле камер на острове становилось все меньше. Их попросту ломали несдержанные и возмущенные робинзоны. Редкие случаи поймать что-нибудь съестное в океане, опостылевшие кокосовые орехи и диарея, окунали несбывшихся теле звезд, в глубокую депрессию. Особенно тяжело становилось спать шестерым под одной крышей, да и в палатке то же. Если в первые дни проживания, отбой, можно было сказать, был общий для всех, то сейчас робинзоны усыпали по одному, пробираясь на свои лежанки по очереди. Филипп, даже подумывал, что бы соорудить себе отдельный шалаш. Так же случались попытки перебраться на соседний остров, но они всегда заканчивались одним и тем же, долгими раздумьями, стоя либо у обрыва горы, либо, снизу, у бурного потока морских течений. Филипп чувствовал, что так долго продолжаться не может. Их физические силы и нервы были на пределе. Это выражалось в более грубых формах выражения своих мыслей и тяжелых взглядах. Ночью эти взгляды у не бритых, голодных мужчин казались особенно свирепыми. Филипп, не умеющий молиться, стал делать это как мог, каждый вечер, прося у Бога лишь одного, поскорей выбраться отсюда домой.
* * *
Как не старался Жека поддерживать свое эмоциональное состояние в спокойном равновесии, все же ему это давалось с большим трудом. Его спутники, также, из последних сил держали себя в новых рамках приличия, и это несмотря на ежедневно, принимаемый допинг. От нервных срывов, истерик и прочих, нелицеприятных разговоров спасала работа, заготовка дров с листьями на вершине горы, добыча пищи в океане и прочие бытовые обязанности. Но они все же случались.
- Я больше не могу! Ма-ма! Мамочка! Забери меня от сюда! – кричала и билась в истерике Вероника, увлекая в это процесс и свою подругу.
- Сил больше нет, это терпеть! Жека, когда все это закончится? – подвывали в один голос Вован с Валериком, как будто ему, одному было известно о финале их эпопеи.
Жека на такие выпады реагировал как умная и большая, привязанная на цепь собака, молча, смотрел на них, тяжело вздыхал и играл скулами. Успокаивать их и приводить какие-то аргументы, у него попросту не было сил и веских причин. Кратковременные, негативные эмоции также быстро прекращались, как и возникали. В минуты отдыха пленники, этой нелепой ситуации, больше молчали, погруженные в свои, отнюдь не праздные мысли. Если раньше, в свободные минуты от дел насущных друзья, ощущавшие себя кукловодами, хозяевами мира рассуждали на темы гламурной жизни, то теперь их головы были забиты более приземленными и несвойственными для них понятиями. Наступал очередной кризис – психологический. Образно, это состояние можно было сравнить с попугаем в дорогой клетке, которого, пьющий хозяин не кормил целую неделю и о том, что он об этом когда-нибудь вспомнит, шансов было, пятьдесят на пятьдесят. За девять дней заточения в раю характеры заключенных проявились в полной мере. Их нельзя было судить строго. Уж слишком был внезапным переход из одного состояния в другое. Рассуждая над этим, Жека вспоминал автокатастрофу, в которой ему пришлось побывать несколько лет назад, со смертельным исходом для ее участников. Он вспоминал свои ощущения и сравнивал их с нынешними. Его мозг беспрерывно искал оправдания, а так же случайность или закономерность случившегося. Вариантов, на этот счет, как всегда было предостаточно, от чего его голова, казалось пухла, а последние силы оставляли ослабленное тело. В такие моменты он проделывал с собой что-то, вроде медитации, мысленно заставлял выбрать только одну из версий, предначертанной судьбой, и это версия гласила, что она ничто, иное, как испытание, посланное свыше. Когда наступила очередная ночь, Жека не известно для кого, и для чего, перед тем как уснуть, сидя у костра стал читать единственную молитву, которую он знал – Отче наш.
* * *
Очередной, наступивший день мало чем отличался от предыдущих, разве что нарастающей эмоциональной напряженностью. Вместо того, чтобы сплотиться в одну дружную команду, робинзоны, молча, стали уединяться и разбредаться по одному или парами в разные стороны. Назревал какой-то кризис, обещающий перерасти в не именуемый конфликт. Филипп это чувствовал всем своим нутром и с боязнью ожидал этого момента. Это наглядно подтверждалось тем, что сегодня был разбит рупор, который, издевательски издавал звуки там-тама, в очередной раз, объявляя, ложный сбор. Особенно тревожно ему было в те минуты, когда он оставался наедине с самим собой, а из оружия у него был только перочинный нож. Голод и неопределенность делали из мирных и дружелюбных когда-то людей, агрессивных, не предсказуемых личностей. Эти подозрения усиливал тот факт, что никто, никому, ничего не мог объяснить словами. И каждую вспышку гневных эмоций, каждый воспринимал как негатив, направленный по отношению к себе и окружающим. Обуянный такими страхами, Филя старался придумать что-нибудь такое, что могло бы сослужить общую пользу и, тем самым расположить к себе всеобщее доверие и уважение. И, в конце концов, после долгих скитаний по острову в одиночестве, ему пришла на ум оригинальная идея. В этот момент он находился на площадке, предусмотренной для состязаний. «Так, так, так, так, таак!» - забормотал он вслух. – «Лодку соорудить получится, вряд ли, а вот легкий плот, для двоих или четверых, все же, возможно. И, если, это плот привязать страховочной веревкой с якорем, то можно попытаться перебраться на нем через пролив, разделяющий две части острова.» Он, сначала хотел объявить об этой идее сразу же, но потом, сообразив, что все разбрелись в разные стороны по джунглям, решил повременить. А пока, Филя стал прикидывать, что из оставшегося материала может пригодиться для этой цели. Как ему представлялось, задуманную конструкцию соорудить было можно, и веревки тоже, должно было хватить. Прогулявшись, с этой идеей до источника он повстречал там Гуя, который что-то уплетал за обе щеки, сидя к нему спиной. Подойдя ближе и испугав его, своим появлением, Филипп обнаружил, что китаец поглощал личинки каких-то насекомых, прямо в сыром виде. Сей факт не вызвал у него никакой, негативной реакции, а наоборот, лишь помог представить это блюдо в жареном виде. С одолеваемыми его сомнениями, отказавшись от предложенного угощения, Филя утолил жажду, искупался, а потом вместе с Гуем отправился в лагерь, прихватив с собой воду и, уже ставшими традиционным блюдом, кокосовые орехи. На тот момент в лагере собрались все остальные. Они что-то усердно обсуждали, сидя на песке. Когда Филя, издали, увидел их небритые, возбужденные лица, то подумал: - «Возможно, они разговаривают о том, что следующее их блюдо на острове будет жаркое из его и китайца». Но он ошибся, разговор был о строительстве лодки, катамарана или плота. На песке чертились макеты, чертежи, а также импровизированная карта острова, с указанием места преодоления водной преграды и промера глубин. План Филиппа, обескуражить робинзонов и вызвать к себе симпатию идеей спасения был полностью провален. Но он горевал недолго, по этому поводу, так как главная опасность отлегла на второй план, это боязнь своих же товарищей. Идея строительства увлекла всех и социальная значимость каждого взяла верх над низкими, индивидуальными чувствами. Что бы плодотворно трудится, не отвлекаясь на кулинарные нужды, робинзоны решили остаток дня потратить на сбор воды и пищи, а к строительству ковчега приступить завтра, все-таки истощенные организмы работали медленнее и чаще требовали отдыха для восстановления сил. Общими усилиями, к наступлению ночи были собраны орехи, принесена питьевая вода, крабы, которых решили сохранить в котелках под крышкой и пол десятка мелких рыбешек. Когда, вечером, от переизбытка чувств, Филипп, во второй раз за эти дни взял в руки гитару и попытался сыграть несколько мелодий, без слов, то никто из его товарищей не выразил по этому поводу претензий, хотя и радости тоже. Но он понимал, что завтра они осуществят свой совместный план, который изменит их жизнь на острове радикально, в лучшую сторону. И это была победа коллективного, совместно работающего разума в не простой и неожиданной ситуации.
* * *
Горечь во рту, тупая боль в животе, рвотные позывы, диарея, температура, страх за собственную жизнь, внешние проявления на теле от укусов, травм, порезов, солнечных ожогов, а так же состояние от морального унижения, вызванного, мимо проплывающей яхтой было позади. Осталось только, опустошение и безразличие ко всему окружающему. Даже вопросы товарищей об их дальнейшей судьбе и необоснованные претензии в его адрес, больше не волновали Евгения. Он впал в немую кому и какое-то время реагировал на происходящее рядом с собой, как на виртуальную реальность. Игорь с Саней, дежурившие ночь у костра на вершине горы, вернулись с понурым видом, уставшие и разбитые, так же не вызвали у него никакой реакции. Даже аналитически мыслить и анализировать происходящее он был не в состоянии.
- Же-ка! Же-ка! Пора возвращаться в жизнь. – произнес Серега, слегка теребя его за плечо.
- Что с ним? – поинтересовался Димон.
- Все нормально. Все нормально. Сейчас все пройдет. – ответил тот, не прекращая трясти своего патрона.
У Жеки безмолвно покатились слезы. Сергей, заметив это, резким движением подхватил его за плечи, поднял и сильным рывком толкнул его обмякшее тело в холодную воду источника. Жека от неожиданной, водной процедуры, выпрыгнул из холодной воды, словно пингвин на льдину, а дальше как морж стал фыркать и мотать головой в разные стороны, при этом удивленно глядеть на окружающих, будто увидев своих товарищей впервые.
- С возвращением! – обратился к нему Сергей.
- Что с ним? – в один голос поинтересовались Игорь с Александром.
- Дурачится. – ответил тот – Вы что? Не видите? Как-то скучно живем. Куда девалась ваша энергия и прыть? Подумаешь, какой-то месячишко на острове. Радуйтесь и не в чем себе не отказывайте. Скоро все закончится.
- Месячишко? – недоуменно повторила Вероника.
- Ну. Или два, максимум. На большее не рассчитывайте. – продолжал тараторить Сергей, вертя Жекиной головой, словно разглядывал кочан капусты на рынке.
- Все. Хватит. – отозвался тот, когда приток крови ударил ему в мозги.
- Тогда за работу. – спокойно продолжил Серега. – Трудовую повинность ни кто не отменял.
На его шутки остальные реагировали, как заключенные на команды надзирателей. Все же, вскоре, разбившись на группы, они медленно и без особого энтузиазма разошлись по разным направлениям, заниматься, уже привычными делами, сбором еды и сухих палок.
Впервые, за всю свою жизнь, Жека переживал такое состояние. Уверенность покинула его, и он никак не мог сосредоточиться, на чем либо. Болела голова. Ослабшие руки и ноги не хотели слушаться его команд, хотя разум стал, понемногу, возвращаться к нему. Борясь со своей слабостью и неопределенностью в мыслях он, в сопровождении Димона, Сереги и Роя, кое-как доковылял до берега. Побросав, прихваченные с собой орехи, они первым делом, окунулись в воду. Затем стали собирать, редко попадавшие, моллюски и крабов. Членистоногих, пришлось умертвлять, ударяя их камнем, что бы те никуда не смогли расползтись. Море не очень хотело делиться своими богатствами, особенно во время прилива. Попытки поймать рыбу ни к чему не привели. Жека, вдруг, ясно и без осуждения представил себе жизнь первобытных людей в период расцвета каннибализма. Очередной день прошел и закончился мучительно трудно, морально и физически. Если охарактеризовать его каким-нибудь, одним словом, то оно будет – раздражение.
* * *
Еще одна ночь, для Филиппа прошла, довольно тревожно. Он постоянно просыпался от, мучавших его кошмаров, а так же необычных звуков и, даже криков, спящих соседей. Эти, странные звуки издавали чьи-то челюсти, жующие мякоть кокосового ореха. А крики издавали, практически все, по очереди. От всего, этого новый день для него наступил, как очередное, тягостное событие. Красоты местных пейзажей и волшебные звуки живой природы никак не волновали и не трогали его. Остальные, так же, своей резвостью и бодростью духа не отличались, не смотря на вчерашний подъем настроения и рабочий настрой. Видать их истощенные организмы и, в конец, запутавшийся, гипоталамус сделали свое черное дело, доведя психику робинзонов до критического состояния. Филиппу не давал покоя Алоис, у которого, странным образом, постоянно, одним из первых, оказывался в руках топор. Вот и сейчас, не успев, даже умыться, он стоял с ним в руке, оценивая пальцем остроту его лезвия. Затем немец с силой воткнул инструмент в ближайшую пальму так, что Филя, аж содрогнулся всем телом от неожиданности. Вообще-то, надо признать, что Алоис без слов и топора подавлял окружающих своим видом, особенно теперь, когда его лицо покрывала густая щетина и он стал напоминать средневекового разбойника с большой дороги. Филипп, чувствуя этот гнет, решил дистанцироваться от него в океане, а заодно и взбодриться в его водах. Потом, в течение получаса, робинзоны, как и договаривались, приготовили себе постный, опостылевший завтрак, жадно и с отвращением употребили его, а затем отправились в сторону игровой площадки, чтобы собрать и перетащить необходимые материалы к месту предполагаемого форсирования водной преграды. Если, в первые, дни пребывания на острове животные, типа ехидны и хамелеона пугали робинзонов, то теперь они специально вглядывались в заросли, в надежде обнаружить их, чтобы попытаться поймать и употребить в пищу. Но, увы, казалось, что вся местная фауна попряталась и разбежалась по джунглям, предчувствуя печальный результат такой встречи с человеком разумным. Алоис шел первым с топором в руке, уничтожая все теле камеры, которые попадались ему на пути. А камеру пожеланий и просьб он уничтожил с особым рвением. Никто ему в этот момент не перечил. Все только, молча, смотрели и сочувственно кивали головами. Второй топор был у Джона, но ему расколотить ничего не доставалось, даже если бы он и хотел. В таком решительном и возбужденно-изнемажденном состоянии, робинзоны добрались до площадки, где по замыслу устроителей предполагались их состязания. Среди всевозможных конструкций из металла, дерева и пластмассы было можно выбрать необходимый материал для строительства плота. Канатов для страховочной веревки, по их расчетам, то же должно было хватить. Единственной проблемой были крепежные детали, вернее их отсутствие. Применить что то, не дорабатывая, не представлялось возможным, а чтобы доработать, надо было использовать дополнительные приспособления. На этом этапе началась настоящая чехарда. Робинзоны активно спорили, рисовали на земле чертежи и неохотно воспринимали идеи друг друга. Потратив на это много сил и времени, спорщики пришли к одному, неоспоримому мнению, что, в любом случае, все детали будущего ковчега надо доставить к месту переправы. Ближайшую дорогу через заросли они, конечно не знали. Да, и была ли она, вообще? Ведь по этому направлению были не только джунгли, но еще и скалы. Предстояло тянуть, весь этот скарб, состоящий из тяжелых досок обратным маршрутом, через лагерь, а затем вдоль берега. Для основного каркаса, как понял Филипп, дополнительно, надо было срубить, минимум четыре пальмы. Француз, в пылу страсти, стал было присматривать их здесь же. Но рассерженный Алоис , движениями пальцев у виска, объяснил ему, что это не верное решение и, что этим надо заниматься вблизи предполагаемой переправы. Раздраженные и злые робинзоны, но все же объединенные общей идеей, загрузив себя досками и веревками, отправились в обратный путь для организации импровизированной верфи. «В место увлекательной игры, какие-то испытания сил и нервов.» - с глубокой грустью подумал Филя, таща на себе веревки, а в руках доску, которая со временем становилась, просто неподъемной. В его глазах, периодически темнело, во рту пересохло, живот ныл тупой болью, а ноги заплетались, как у пьяного. Ему хотелось кричать и плакать от обиды. Иногда он думал, что убил бы Жеку, если бы тот, в данный момент попался ему под руку. Силы и остальных так же были на исходе. Они делали частые, короткие остановки, после чего, стиснув зубы, плелись дальше, что-то, зло, бормоча себе под нос. Дойдя до лагеря, робинзоны устроили себе отдых, с купанием в море и обедом (если это можно было так назвать). Слегка подкрепившись и передохнув, они снова продолжили доставку строительного материала к месту назначения. Дальнейший маршрут проходил вдоль берега, под палящим солнцем, что отнимало еще больше сил и времени, так как чаще приходилось останавливаться, что бы отдохнуть и освежиться в воде. В какой-то момент Филиппу до его мозгов дошло, что весь этот груз можно не тащить на себе, а сплавлять по отмели, пока они, не достигнут каменистого берега. Американец уловил смысл его идеи и предложил свой вариант, который подразумевал строительство плота, не добираясь до камней, а прямо здесь, а потом притянуть все сооружение. Его поддержали остальные, тем более сил передвигаться с грузом, практически ни у кого не осталось. Вся, их задумка со строительством воплотилась только к ночи. За это время робинзоны несколько раз переругались, и чуть было не передрались. Но, все же пробный спуск на воду состоялся. Основным недостатком конструкции, все же были крепежные детали, а так, на спокойной воде она вела себя, достаточно не плохо, устойчиво и обнадеживающе. Веревки едва хватало для страховочного каната. Пришлось делать ее из лиан и коры деревьев, что бы плот мощным течением не унесло от берега в открытый океан. По приблизительным подсчетам страховочной веревки надо было, примерно тридцать метров, минимум. В итоге, неподъемное чудо сооружение, готовое быть спущенным на воду оставили вблизи от берега, так как, надвигающаяся темнота не дала ему отправиться в свое первое плавание. «Возможно это и к лучшему.» - подумал Филипп, тем более с десяти утра начинался прилив, а это означало, что прибрежные камни затопит водой и можно будет плыть рядом с берегом.
Остаток, этого дня робинзоны провели, совещаясь у костра, решая в теории, как они завтра будут осуществлять десантирование через бурную протоку. Общаться приходилось на повышенных тонах, с трудом сдерживая свое раздражение, друг к другу. К концу их утомительной беседы, Филя почувствовал, что в любую минуту может потерять сознание. Силы его были, практически на исходе, как физические, так и моральные. Анудж и Гуй, так же выглядели подавленными и ослабленными. В итоге переговоров, согласились, что, непосредственно на плоту будет находиться два человека, Мител и Алоис. Остальные будут страховать их веревками с берега. Робинзоны понимали, что опасность будет представлять и тем и другим, потому что берега у самых камней, как такового, не было, вода накатывалась прямо на камни. Возможно это понимание, такого рискованного мероприятия, в конце их общения смягчила отношение друг к другу. В какой-то момент американец поднялся и долгое время метался не найдя ни жестов, ни подходящей пантомимы для выражения своих чувств и мыслей. Но, в конце концов, собрал у остальных присутствующих ладошки, сложил их в одну кучу, друг на дружку, как это делают спортсмены в командных соревнованиях, что-то жалобно проговорил и прослезился. Остальные, как показалось Филиппу, поняли его. Робинзоны, понимающе закивали головами и потушили искорки злобы в своих, озверевших, за это время глазах. «Слава Богу!» - про себя подумал Филипп, но уже как-то вяло и безразлично, хотя в эту ночь он усыпал гораздо спокойнее, чем в предыдущие.
* * *
После, очередного, загруженного, рабочего дня, работники «Золотого ключика», всем составом, собрались в кабинете своего директора. С момента Жекиного отсутствия и последнего звонка со съемочной площадки прошло почти две недели. Команде тыловых работников нового проекта не терпелось быть в курсе новостей с переднего края. Но от Жеки, за это время, не было ни одного звонка.
- Может нам, самим позвонить? – предложил Силицкий Суркову.
- Договоренность была, звонить в случае необходимости. – ответил тот. – А мы, что будем отвлекать их от работы праздными вопросами?
- А давайте, что-нибудь, придумаем. – затараторила Лида. – Как будто, нам что-то необходимо узнать у Евгения Николаевича.
- Очень умно. – отозвался «Сурок». – Все у них замечательно, раз не звонят. Процесс идет, а они кайфуют и собирают материал. Я звонить не буду, подождем обратной связи. Ведь и у нас все идет как по маслу.
- Жаль.- прикусив губу, пропищала секретарша.
- Что жаль? Что все идет, как по маслу? – смеясь, спросил Александр, чем рассмешил и всех остальных.
Некоторое время коллеги возбужденно галдели, споря и фантазируя, представляя себе, успешную работу своих друзей в необычайно комфортных условиях удивительной красоты сейшельских островов. Затем стали разбирать и анализировать текущие дела своей команды и, в конце концов, разошлись с ощущением ответственной принадлежности к этому, грандиозному проекту.
* * *
По всей вероятности, помня вчерашнее примирение и предстающее, рискованное мероприятие, робинзоны, проснувшись утром, приветствовали друг друга, полу улыбками и поднятыми вверх руками. «Боже, мой!» - подумал Филипп. – «Это ж, надо. Две недели назад, сюда прибыли счастливые, здоровые люди, полные надежд, провести увлекательную игру, транслируемую на весь мир, в надежде получить денежный приз, в размере одного миллиона долларов. А сегодня единственным их желанием было поскорее выбраться отсюда, да что-нибудь поесть.» Он, как и все остальные, выдавил из себя улыбку и приветствовал проснувшихся поднятой рукой. Прилив, как они успели заметить, начинался, приблизительно, с десяти утра, так что несколько часов робинзоны были заняты поиском морепродуктов, поеданием орехов и окончательной проверкой своего спасательного приспособления. Глядя, как прибывает вода, оставляя у скалистого берега лишь редкие макушки самых высоких камней, у Фили разыгралось сомнение в их задумке, перерастающее в неподдельный страх. Но все же, молча, и сосредоточенно, робинзоны по команде Алоиса начали процесс вывода плота к переправе. Одни толкали его по воде у края берега, другие, идя по берегу, переносили тяжелые, страховочные канаты, связанные из кусков веревки разной величины и грубые, тяжелые, плетеные из коры местных деревьев. Добравшись до того места, где Мител с Алоисом должны были передвигаться на плоту, управляя увесистыми, самодельными веслами, робинзоны остановились передохнуть и собраться с духом. Глядя на бурлящий поток воды, вырывавшийся из расщелины, конкретно, у Филиппа было желание отказаться от этой затеи. Он судорожно вцепился в веревку руками и откровенно не понимал, как он удержит ее, находясь меж камней, не видя ни дна, ни возможности выбраться обратно. Его порыв немедленно, прекратить это мероприятие прервал раскатистый звук ружейных выстрелов. Его собратья опять мгновенно превратились в африканских сурикатов. Стреляли со стороны вершины, где находился поднятый мост. Еще одна, непредвиденная загадка на этом острове, заставила робинзонов врасплох. Затем, словно стадо испуганных оленей, они, побросав веревки и чудо-плот прямо в воде, из последних сил бросились всей гурьбой обратно. Добежав до лагеря, им пришлось остановиться, что бы перевести дух и попить воды. Филипп заметил, как у его товарищей, от всех этих издевательств и чудовищных экспериментов, наливаются от злобы кровью глаза. Подобное чувство в этот момент испытывал и он. Превратившись в одну, остервенелую стаю, словно гиены на охоте, робинзоны, похватав в руки топоры, гарпуны и палки, вновь рванули в сторону, откуда доносились выстрелы. Филипп, от такой, резкой, физической нагрузки боялся, что его организм не выдержит и в какой-то момент развалится на части. Очередная, молчаливая передышка полу живых марафонцев была не долгой. Два новых залпа заставили их тут же подняться и продолжить свой путь, который, к тому же начинал подъем в гору. Последние метры перед пропастью Филя был в полуобморочном состоянии, только слышал странные, дикие звуки, издаваемые рядом и ощущал тяжелое дыхание его спутников. Первое, что он увидел, приблизившись к поднятому мосту, плохо видевшими и раздраженными от пота глазами, это группу худых, грязных и бородатых людей, которые стояли по ту сторону обрыва. Словно охрипшие псы робинзоны стали что-то орать в сторону незнакомцев, устрашающе демонстрируя им свое оружие. Затем, побросав его, как стервятники набросились на пакеты и стали уничтожать их содержимое. Все это время незнакомцы, молча, и сочувственно наблюдали за ними с противоположной стороны. Есть такое выражение, «заморить червячка». Так вот, Филя, затыкая пасть своему, ненасытному дракону, почти не жуя, не разбирая ни запаха, ни вкуса, проглотил сосиски, галеты, запивая холодным пивом и только потом, успокоившись, распознал среди, стоящих напротив, Жеку.
* * *
«Предчувствие. Такое странное свойство организма!? Эта способность иногда проявляется в критические моменты жизни, а здесь, на острове, она особенно, обострилась до предела. В городской суете мы, порой не слышим голоса друг друга, зато здесь, предчувствие можно уловить, если внимательно прислушаться к своему, внутреннему я. Хотя, это может быть, всего лишь проявлением эффекта от того зелья, которым Рой регулярно угощал своих товарищей.» - так рассуждал Жека, проснувшись, задолго до рассвета. «А быть может, это паранойя?» - продолжал размышлять он. – «На почве стресса, изнеможденности, расшатанных нервов, депрессии и дальнейшей неизвестности». Как бы там не было, но Жека продолжал ощущать странную тревогу, как будто сегодня, должно произойти нечто важное. В конце концов, будет повод проверить это предположение, решил он и стал, молча, смотреть на звезды, думая о смысле жизни, жизненных ценностях и абсолютной истине.
Нет. Ничего нового, даже этот день, тринадцатый по счету им не принес, разве что еще большее ощущение безвыходности. Ему уже стало казаться, что они никогда не выберутся с этого острова, что Веня, в отместку за провальный проект, решил навсегда оставить его с командой здесь. Остальные ощущали себя не лучше. Весь день он автоматически выполнял привычную работу, не обращая никакого внимания на поведение своих коллег, молчал и думал. Думал о превратностях судьбы, везении, и почему-то о генераторе случайных чисел и теории относительности. Эта отрешенность от всего, что его окружала не прошла, незаметной, для окружающих. Под самый вечер, когда он заглушил, уже ставший невыносимым, голод порцией кокосовой мякоти и поднялся с Серегой и Роем на гору, тот угостил всех увеличенной дозой своего лекарства. Приблизительно, через час Жека взбодрился, повеселел, а потом, даже разошелся не на шутку, да так, что бросался плыть на покинутый остров, к еде, телефону и цивилизации. Это был явный перебор с диковинным зельем. До полуночи друзья кое-как его сдерживали, а потом и сами, в приподнятом настроении, прихватив в руки горящие паленья, отправились к морю искупаться. Эта дорога, едва не стоила им жизни. В пути факелы потухли, им пришлось идти, практически, вслепую, ударяясь и натыкаясь на различные препятствия. Но они, пребывая, в состоянии глума, не обращали никакого внимания, на ушибы, порезы и царапины. Путь к намеченной точке, занял в два раза больше времени, чем обычно. Окончательно, вымотанные, но веселые, еще какое-то время, трое, истерично, смеющихся, друга, после ползания и кувыркания в песке, почти одновременно, уснули, так и не искупавшись.
Жека проснулся от того, что кто-то, навалившись на него, и зажав рукой рот, не громко, шептал в ухо: - «Тихо. Тихо. Только спокойно.»
Это был Серега. Он, прижав палец к своим губам, умоляющим взглядом, убедительно дублировал свою просьбу.
- Что случилось? – шепотом спросил Жека, когда его рот оказался свободным от крепкой ладони друга.
- Пираты. – так же тихо, ответил тот.
Жекино, не бритое лицо перекосилось в гримасе и, при этом изобразило вопрос: - «Ты что? Свихнулся?»
- Тииихо! – продолжал шептать Сергей. – Я не сошел с ума. – и они стали медленно отползать в ближайшие заросли, в которых к этому времени уже притаился их третий попутчик.
Здесь Сергей, затараторил быстро и чуть громче, объясняя Жеке суть происходящего:
- Рой заметил лодку, которая на рассвете, подплывала к берегу. В ней находились пираты, пять человек, вооруженные. Как я понял, с его слов, они тут промышляют тем, что отыскивают и берут в заложники богатых туристов, с целью дальнейшего выкупа. Нам повезло, что мы уснули вдалеке от их места высадки. Видать, они заметили наш костер ночью.
Теперь Жека своими глазами увидел деревянную, моторную лодку, с высокими бортами, находящуюся, к этому моменту на песке, не далеко от воды. Пять чернокожих, вооруженных мужчин двигались в направлении горы, где ночью горел костер.
- Вот это кино! – нервно глотая слюну, произнес он.
- План такой. – уже, почти в голос стал говорить Сергей. – Подождем, пока они зайдут глубоко в джунгли, затем затащим лодку в воду и отправим Роя и тебя, на веслах за скалы, к тому месту, куда нас прибило на матрасе в первый день. А я, побегу к нашим, пока они не проснулись и не обнаружили себя, заберу их, и прежним маршрутом, прибудем к лодке. А тогда, уже на моторе, смоемся от сюда к ****. Надеюсь, что наши маршруты не пересекутся. Они, вроде, пошли к горе, напрямую, ни как мы ходим.
Друзья выждали, по их расчетам, нужное время и в полусогнутых позах побежали вдоль берега к лодке. Та стояла, практически, полностью на песке, немного касаясь воды. Столкнуть ее назад в воду оказалось не простой задачей. Буквально, по несколько сантиметров, раскачивая и надрываясь, прикусив губы, что бы не закричать, им таки, удалось поставить эту, тяжеленную махину на воду, использовав, для этого последние калории своего организма. А еще надо было грести и бежать. Жека с Роем, что бы оставаться не заметными, из последних сил гребли тяжелыми веслами вдоль берега, пытаясь по скорее заплыть за скалу. Со стороны это выглядело смешно и нелепо. Два голодных, обессиленных, страшных, не бритых человека, с безумными глазами управляли вручную, плохо управляемой лодкой, при том, что в самой лодке находились мотор, вода и еда. Но, как говорится, иногда обстоятельства бывают сильнее наших желаний. Пока они, таким образом, выводили свое судно в соседнюю гавань, их третий друг, на последнем издыхании несся к источнику, то и дело, на ходу падая и задыхаясь от собственного бессилия.
Когда, такого, возбужденного и взъерошенного Серегу, увидели, только что проснувшиеся его товарищи, то подумали, что Жеку и Роя съел какой-то дикий зверь, ну, или они, просто убили друг друга, а сам он сошел с ума.
- Тихо! Уходим! Пираты! Быстро! – не разборчиво произносил он, при этом сам, после очередного падения, был не в состоянии встать на ноги.
- Они явно переели этих кореньев. – с испугом произнесла Вероника.
- Стоп. Стоп. Стоп. – перебил ее Валерик. – Где Жека? Где Рой? – и стал трясти, полу живого Серегу за плечо.
- Они ждут нас в лодке, на берегу. – тихо отозвался тот.
- Погнали. Чего сидим? – отозвался Вован и, хотел было направиться к океану. Но не смог.
- Не туда. Не туда. – вцепившись в его ногу руками, прорычал Сергей, а затем протянув руку, указывая на тропу, по которую они пришли в первый раз к источнику, добавил – Туда. Жека с Роем ждут нас там.
Напоив, полу мертвого товарища водой, и кое-как разобравшись с его бредовыми мыслями, друзья, осознав свое деликатное положение, под покровом густых растений двинулись в сторону океана, указанную Сергеем, оставив у источника, огромное количество отходов от съеденных кокосовых орехов, окончательно сдутый матрац и догорающий костер. Путь в обратном направлении оказался не из легких. На острове трава и прочие растения росли быстро так, что в некоторых местах та тропа, которую они себе протоптали ранее, была полностью заросшей и это обстоятельство, приводило, обезумевшую толпу то в легкое замешательство, то к буйной истерике. В конце концов, применяя, полученные за период проживания дикарями, навыки следопытов, друзьям удалось пробиться к заветной, песчаной косе, между двух каменных возвышенностей, где их поджидали Жека с Роем, нервно вглядываясь в густую растительность и прислушиваясь к каждому, раздававшемуся из нее звуку. Выбежав на берег, толпа грязных, и вновь побитых и поцарапанных людей, без лишних церемоний, прямиком, словно зайцы деда Мазая, устремилась в лодку, последний раз получая от, качающегося на волнах судна, синяки и ссадины. Когда лодка отошла на приличное расстояние от берега, Жека предложил своим товарищам воды и хлебных лепешек, а сам сел напротив Роя, который рулил в сторону своего спасения, наблюдая за дикой трапезой, то и дело, смахивая слезу, постоянно возникающую у него под глазами. Остальные пищевые запасы он тщательно прикрыл брезентом, понимая, что может произойти. У него было время самому столкнуться с таким искушением и, собрав всю волю в кулак, подумать, прежде чем пойти на безрассудный поступок, а удовлетвориться лишь хлебной лепешкой. В лодке помимо воды и еды, находилось спиртное, патроны и два автоматических ружья. Жека сидел на носу и рассуждал, вглядываясь в лица своих товарищей: - «Как они все изменились? Выглядят беззащитными и жалкими. Как, хрупок мир!? А люди в нем, просто, зависящая, от всего вокруг, биомасса.» - и содрогнулся от таких мыслей.
Добравшись до, так нелепо, покинутого, долгожданного острова, и взобравшись к своему лагерю, Жека обнаружил, что здесь ничего с тех пор не изменилось. Генератор тарахтел, вырабатывая электричество, холодильные камеры сохраняли продукты, а мониторы, по прежнему, транслировали жизнь…, жуткую, импровизированную жизнь, обездоленных, голодных, обозленных, похожих на законченных зеков, людей, только не со всех ракурсов, а лишь с уцелевших камер. Увидав такую картину, он передумал опускать мост в ту же секунду. Его компаньоны устремились к холодильникам и с жадностью поедали все, что можно было съесть без термической обработки. Эта картина, то же не добавила ему оптимизма. Слава Богу, его такая участь миновала. Они, пока сидели с Роем в лодке, в ожидании своих собратьев, уталили голод и приняли человеческий облик не много раньше, чем все остальные. Жека не смог бы сейчас запретить им употреблять пищу, хотя понимал, что это может сказаться на их желудках и прочих частях тела. Единственное, что он предпринял в этой ситуации, грустно пошутил, что бы те оставили часть продуктов на завтра. Но, к его удивлению, еда быстро стала, как говорят, поперек горла у его голодных товарищей и они стали требовать, что бы Жека срочно звонил в Москву. Но от такой быстрой смены обстановки, голова у их босса работала как у старого компьютера, медленно и не последовательно. Он реально тормозил.
- Взгляни. – услышал Жека голос Сереги и понемногу, начиная сосредотачиваться, увидал, что тот приглашает его к мониторам.
- Что там? – с нехорошим предчувствием спросил он.
- Сейчас работают только четыре камеры. Правда, робинзонов видно только с одной. Зато запись остальных впечатляет. – серьезным голосом ответил Сергей.
- Надо… . Надо… . – опять стал заикаться Жека. - Надо, срочно что-то делать. Опускать мост, объяснять ситуацию и… .
- И звонить в Москву. – не дал закончить ему, подошедший, Вован.
Одного Серегина взгляда хватило, что бы тот все понял и покинул палатку.
- Где они сейчас? – спросил Жека. Его мозговой центр медленно стал приходить в норму.
- На пляже. Но собираются что-то делать.
- Нужно дать телефон Рою, пусть связывается со своими, и объяснит ситуацию, особенно про пиратов.
Просмотрев пару кадров в записи, которые сняли автоматические камеры, он подумал, что лучше будет сначала передать на ту сторону обрыва продукты, а потом, окончательно перебросить мост для воссоединения с робинзонами. Особенно ужасными были последние кадры сделанные, накануне их прибытия. На записи слышалась непонятная, но пробирающая до мозга костей охрипшая, истеричная речь. Перед его глазами мелькали злые, звериные лица и топоры, после чего, на некоторых мониторах пропадала видимость. Жека, превозмогая свою нерешительность, думал, как сообщить робинзонам о своем присутствии, динамик не подавал никаких признаков жизни. Идти на встречу к разъяренным теле звездам, это было равносильно, что зайти в клетку со львом, даже если ты входишь туда с куском мяса в руках.
- У нас есть оружие. – уловив, мысли патрона, как бы невзначай напомнил Серега.
- Ты с ума сошел. – ответил Жека, но как-то не сразу.
- Ты не понял. Просто надо дать залп и обозначить свое присутствие. – с хитрым лицом дипломата пояснил свою идею тот.
- Рой! Позовите Роя! – после не долгого молчания произнес Жека.
Остальные, видя, что процесс управления у руководства по малу налаживается, стояли рядом, собравшись вокруг палатки, держа в обеих руках, разнообразные продукты и периодически, уже не так жадно, малыми кусками отправляли их себе в рот. Подошедшему Рою, был принесен телефон и тот стал связываться с местными. Не теряя, больше ни минуты, Жека попросил Димона с Игорем принести ему винтовки. Когда на том конце трубки ответили Рою, тот стал разговаривать с такой интонацией и жестикуляцией, что даже пару раз ронял трубку на землю. Бородатые мужчины, похожие на пьянчуг и две девушки, напоминавшие их подруг, стояли и, удивленно, смотрели на этот телефонный диалог, который больше напоминал звонок наивного ребенка Санта Клаусу в рождественскую ночь. С трудом, прояснив ситуацию, и поняв, что в данный момент пленникам ни чего не угрожает, на том конце пообещали утром прислать спасательный катер с полицией.
- Ты управляться с этим умеешь? – спросил Жека Серегу, когда оружие было доставлено в палатку.
- Разберемся. – ответил тот, разглядывая вороненые стволы.
- Все идем к ущелью. – произнес Жека. – Во избежание конфликта надо будет объяснить ситуацию, не опуская моста, дальше посмотрим. – а потом добавил. – Надо прихватить с собой еды и…, пиво.
Взобравшись на гору, где была устроена переправа, друзья быстро опустили тяжелое сооружение и перенесли на другую сторону обрыва пакеты с угощением. Затем так же быстро подняли его, и Серега дал два оглушительных залпа из трофейного оружия. Вторая винтовка была в руках у Димона, но он ее просто держал в руках, на всякий случай. После пятнадцати минутной паузы процедуру со стрельбой повторили. В этот момент возбуждение у всех присутствующих достигло своего максимума, словно они ожидали появления не героев своего же проекта, а тех самых пиратов, которые остались запертыми на пустом острове, будто мыши в мышеловке. Как и предполагали невольные организаторы этого кошмара, их подопечные появились, словно дикие звери, злые, запыхавшиеся, мокрые, грязные, не бритые, с топорами, палками и копьями в руках. Было видно, что первая их реакция была метнуть все это и, вдобавок, прихваченные камни, в толпу устроителей. Но все свое негодование они выразили лишь охрипшими, злыми криками в адрес Жекиной команды и демонстрационными размахиваниями своим оружием. Возможно, увиденное, поразило их не меньше, чем самих устроителей. Ведь кучка людей, что была напротив, выглядела не лучше, чем они сами. Накричавшись вдоволь, робинзоны принялись уничтожать содержимое оставленных пакетов. В один миг, прикончив, долгожданный бонус, они застыли в немой паузе, глядя, на своих, не совсем, ожидаемых, в таком образе работодателей.
- Простите. Простите нас друзья. – дрожащим голосом, едва сдерживая слезы, начал общение Жека, а потом образумившись, и обращаясь к Ирине с Вероникой, что бы те переводили его речь, продолжил. – Мы… . Мы, попали в переделку…, и…, и… . Короче. Мы сейчас опустим мост, и вы перейдете к нам. Все объяснения потом.
- Может, пока не надо. – раздалось сзади.
- Опускай. – скомандовал Жека.
Мост медленно стал опускаться на противоположную сторону. Жека заметил, что Димон и Серега стволы, которые были у них в руках, по прежнему держали готовыми к стрельбе. Молчаливым покачиванием головы, он показал им, что бы они не предпринимали ничего такого. Как боевой генерал, ожидающий свою развед группу из долгого и опасного задания, Жека стоял первым и каждого робинзона при приближении к нему встречал, крепко обнимая, приветственной короткой речью, которая выражалась в двух словах: - «Все закончилось. Все закончилось.»
- Что это было? – спросил Филипп, когда очередь дошла до него.
- Потом. Потом. – произнес в ответ Жека.
Воссоединение обеих групп, отдаленно, напоминало встречу колонизаторов с местными индейцами, которая проходила с осторожной радостью, шикарным застольем и раскуриванием трубки мира. Уже после того, как захмелевшие и сытые робинзоны узнали о всех приключениях своих устроителей, общее настроение приняло мирный и дружелюбный тон в их отношениях. Призывая помнить о реальных пиратах на соседнем острове, Жека предусмотрел постоянное, круглосуточное дежурство с оружием и биноклем, а затем удалился от всех для того, что бы связаться с Москвой. Сидя, продолжительное время, в молчаливой нерешительности, с телефонной трубкой в руке, он со стороны наблюдал, как подтверждается высказывание о счастье, великого писателя на деле. И не важно, в данный момент, где этот счастливчик находился, за столом или в био туалете. Первый звонок он все же сделал Вениамину.
- Але. Але. – произнес Жека, дрожащим от волнения голосом.
- Привет, пропащий! – раздалось на том конце. – Как дела? Рассказывай. – весело и непринужденно вопрошал Вениамин.
- Плохо. Вернее, уже хорошо. – не восстановившимся, от волнения голосом ответил Жека.
- Так хорошо или плохо? Что случилось? Жека, с тобой все в порядке?
Голос Вени стал выражать тревогу, а вопросы посыпались с удвоенной скоростью.
- Что случилось, Жека? Почему ты молчишь? Ты, что, плачешь?
- Мы… . Мы… . Нас…, занесло на соседний остров…, Мы попали… . – сквозь слезы отвечал ему Карман.
- Куда вы попали? Объясни толком и перестань ныть.
Кое-как, собрав, всю волю в кулак, Жека сбивчиво, иногда нечленораздельно, стал рассказывать об ужасных событиях, последних дней их существования на архипелаге. Повторяясь, только со второго или с третьего раза у него получилось обрисовать целостную картину произошедшего, с ними приключения. За все время, Жекиного рассказа, Вениамин не проронил ни слова, а когда тот закончил, в трубке по-прежнему висела молчаливая пауза. Карман тоже молчал и продолжал тяжело дышать в трубку.
- Все живы? – изменившимся голосом спросил Бриг.
- Да.
- Опасности больше нет?
- Да. То есть, нет.
- Так какого хрена, ты там скулишь? Выпей вина! Расслабься! Твой день!
Голос Вениамина стал приобретать привычную интонацию.
- Самое главное. – как ни в чем не бывало, стал продолжать Вениамин. – Убереги людей. Дождись помощи. И меня. Я тоже вылетаю.
- Вень, а как же…, - стал лепетать Жека, но тот его перебил.
- Главное, убереги людей. И сам не свихнись окончательно. Все будет в порядке. Разберемся. Переснимим, а кое-что добавим. Не унывай. У меня появилась идея. Пусть Орлов пишет сценарий к фильму, если сможет, конечно. А если, нет, то останется автором идеи. Будем снимать кино. Все. Держись. В Москву, пока не звони. Слышишь меня?
- Слышу. – растерянно протянул Жека.
- Ну, тогда, до встречи. – закончил Бриг и положил трубку.
- До встречи. – повторил опешивший продюсер, уже, издающему гудки телефону.
После звонка Жека долго держал трубку в своей руке, стараясь осмыслить разговор с Вениамином. Ему показалось, что разговора, на самом деле не было и, что все это произошло в его воспаленном мозгу. Он, даже проверил исходящий звонок. Трубка подтвердила и сам звонок, и его временной промежуток. Такой реакции и исхода разговора со своим другом и партнером он никак не мог ожидать. Жека стал вспоминать сам диалог и пытаться понять эту реакцию на произошедшие события, а так же озвученные перспективы. «Ни, фига, себе! Вот это, да!» – постоянно крутилось у него в голове. Теперь Жеке приходилось снова приводить свою голову в порядок, можно сказать, перезагружать мозги заново. Веня всегда поражал его своей харизмой, брутальностью, мощной энергетикой, скоростью мышления, но сейчас, Жека увидел в нем чуть ли сына божьего, великого и всемогущего.
- Как дела? – обратился к Евгению, не заметно подошедший Сергей. – Ты, уже больше двух часов здесь сидишь. Дела хреновые? Или что… ? – закончил он, заметив ироническую улыбку на лице патрона.
- Какие дела? Дела! Твой день! Выпей вина! Расслабься! Все будет нормально! – твердым голосом отчеканил тот и, при обняв, ошарашенного, коллегу за плечи, они оба проследовали к месту, где царило веселье с обжираловом и лобызаниями, изрядно захмелевших, хомо сапиенсов.
* * *
Уже до наступления темноты, практически всех сморил сон. Были расставлены дополнительные палатки и эти, минимальные, комфортабельные условия, казалось, перещеголяли даже бонус в миллион долларов. Не спал только Жека, Игорь и Серега, да те, которые периодически посещали туалеты. Игорь просматривал записи с теле камер, не переставая чего-то жевать, при этом, то и дело что-то эмоционально бормотал себе под нос. Сергей приводил себя в порядок, мылся, брился, маникюрился и неустанно следил за пустым и безлюдным океаном. Жека, тоже, слегка окультурился, но не полностью, а лишь подстриг машинкой щетину на лице да на руках ногти. Какое-то ощущение блаженства накатило на него и он, сидя один, с пивом и сигаретой прокручивал в своей голове события последних, пережитых дней, иногда содрогаясь и громко фыркая. В числе прочего, ему вспомнился сон, который снился там, на острове, во всех красках и подробностях. Это было странно, так как сны он запоминал редко и то, если припоминал их сразу, на утро. По этой причине он сомневался и рассматривал версию, что это были галлюцинации от приема Роева зелья. Но, так или иначе, картинка увиденного, четко стояла у него перед глазами. Это был его диалог с кроликом. Хотя, нет, вряд ли с кроликом, потому что тот постоянно видоизменялся, превращаясь, то в ежика, то в черепаху или еще кого-нибудь. Жека мог повторить все это без запинки в любую секунду, что он, в принципе, сейчас, мысленно и делал. «Интересно!» - думал он. – «Звонок Вениамину и разговор с ним, мне почудился виртуальным, а сон казался реальней реального!?».
Жека увидел перед собой кролика, огромного размера, как их рисуют в мультфильмах, с умным выражением лица, или, морды. Он сидел перед ним на задних лапах и без особого интереса или удивления смотрел на Жеку.
- Ты кто? – невозмутимо, спросил он.
- Я…? Я…, человек. – немного растерянно, произнес Жека.
- Какой человек? – с прежней интонацией переспросил кролик.
- Человек…, разумный. – как-то неуверенно подтвердил Жека.
- А, что, такие, бывают? – язвительно, продолжал тот.
- Бывают. – слегка с обидой стал объяснять он. – Вот, ты, кролик обыкновенный, а я, человек разумный.
- Да, я обыкновенный. А ты почему разумный, а ни как я – обыкновенный?
- Человек обыкновенный. – нараспев, произнес Жека.
А потом задумался, как правильно ответить собеседнику. За это время кролик видоизменялся несколько раз. То, он становился белкой, то черепахой или еще кем-нибудь, а в конце, вообще, превратился во что-то, непонятное, смесь кролика с ослом.
- Нууу…, вот, ты…, - не зная, с чего начать, промямлил Жека. – Ты, кролик обыкновенный. О чем ты думаешь? А? – и после этих вопросов, заданных ослу, сам стал на них отвечать. – Как пожрать, да поспать…, ну…, и еще чего… . А мы, люди разумные, любим, творим, созидаем… .
Жека не закончил, свою, начатую мысль. Его прервало кваканье лягушек и гусиный гогот, очень, напоминавшие, издевательский смех. На этот раз полу мультяшный слоненок, который до этого успел побывать ежиком, превратился в целый балаган, из гусей и лягушек. Вся эта смена декораций и всевозможных превращений, мешала Жеке сосредоточиться, отвлекала его от основной мысли, и он чувствовал, что мыслительный процесс приторможен, что вызывало легкое раздражение и даже, злобу. Полу кролик и полу осел, ржали тоже, по очереди.
- Как пожрать? Да, как поспать, говоришь? – успокоившись, повторило животное. – Однако!? А добыть, это, самое, пожрать, да, что бы самому на жаркое не попасть, это ты за меня думаешь? А может, ты за меня думаешь, как прокормить моих детей, построить жилище и найти, как это у вас называется, спутницу жизни, да еще постараться, что бы она тебе не отказала.
- А что у вас такое бывает? – широко, открытым ртом, спросил Жека.
- Сколько угодно. – с интонацией равноправного партнера, произнес кролик.
- И, почему?
- Не знаю. У своей спроси.
Мимо Жекиных глаз, в этот момент, пронесся образ Анжелы, но не задержался. Его видения прервал голос осла.
- Дает, не дает, не это главное. Важно, что бы ты понимал реальность и жил в ней. Вот, ты, например. – поучительным тоном заговорил он. – Кто таков, будешь? Чего сюда приехал? Говоришь, что ты вершина творения, высшая ступень цивилизации и так далее.
- Все так. – тут перебил его Жека. – Все так. Я продюсер. Мы снимаем теле шоу. Делаем увлекательное, интересное и полезное дело.
- Другими словами, людей дуришь. – услышал он от черепахи с крыльями бабочки.
- Почему дурю? – искренне удивился Жека. И стал рассказывать ей о сути своей профессии.
- Ты им втюхиваешь товар и за это получаешь деньги. – рассудительно упростила бабочка, сказанное продюсером.
- Да, нет. – тормозил Жека.
- Как, нет? Откуда деньги берутся?
- Мне конторы перечисляют, банки.
- А в конторах и в банках, как они появляются?
- А…, туда…, фууу…, люди приносят. – сказал Жека и почувствовал, что его припирают к стене, эти животные, в роли присяжных.
- Сами?
- Да. Сами.
- Зачем? Может, ты их обманом заставил это сделать?
- Да, нет. Просто, человек, такое существо, которое любит хлеб и зрелище. И готов за это платить. Сам.
- Но причина то должна быть, мотивация?
- Скучно жить. – сам, удивившись, такому ответу, Жека и повторил, более уверенно. – Да, без проблем и риска, скучно жить. Но, в моем случае, все полюбовно и по согласию.
- Тогда я тебе расскажу свое видение, на этот счет. – с глубоким вздохом произнес кролик. – Один чудик, придумал небылицу и втюхал ее другому, за деньги. Второй, за деньги, превратил ее в зрелище, а третьи, использовали все это для продвижения своего товара по всему миру. Ведь, так? – спросил он у Жеки, но тот был, настолько заторможен, что говорить, попросту не мог, только рассуждать. – Ты своим рейтингом и новым брендом заставил вылиться огромным денежным потокам в виде рекламы на просторы всемирного, информационного поля. У этого поля есть свои клиенты, они же покупатели. Дальше продолжать? – спросил осел.
Жека ничего не ответил, но представил все сказанное его собеседником в виде графической диаграммы.
- И, вообще, все у вас так, во всем, друг с другом…, и с любовью вашей…, за деньги, втихаря, прикрывшись, переиначив, изменив, перекрутив, запутав. Вы, даже сами к себе по-свински относитесь. Лишь бы, собственное эго было довольно и бабки. Бабки! Чем больше, тем лучше. Сплошные эксперименты, не мыслимые гонки, наркотики, сплошная ложь и разрушение. И это, все ты называешь разумом? – под итожил он. – Пожалуй, вам больше подходит – человек агрессивный.
- Да, нет, конечно. – с огромным усилием прорвало Жеку, что бы ответить. – Среди нас есть люди честные и порядочные, справедливые. Во имя высокой идеи или цели, они готовы жертвовать собственной жизнью. Тут уж, не на какую агрессию не спишешь или еще, какую низость.
- Да, но, ты говоришь – есть люди!? Получается, что ты себя к таким не относишь? – все больше прижимал его осел.
- Нет. – после короткой паузы, стыдливо признался Жека.
- А, в начале, нашего разговора, ты говорил – я человек разумный!
- Говорил. – задумчиво подтвердил он.
- Вот и подумай… . – сказал осел и лопнул, как детский, воздушный шарик.
Жека припомнил этот диалог очень отчетливо и поразился свойству памяти и работе подсознания. Он еще раз, быстренько прокрутил его в своей голове, пошевелил мозгами, затем, нахмурив брови, вздохнул и подумал: - «Неужели, чтобы разобраться с тем, кто ты есть на самом деле, нужно переговорить об этом с ослом?».