Украденная цистерна

Олег Яненагорский

(Все фамилии вымышлены, все совпадения случайны)

Это была хорошая цистерна: большая, почти новая, из отличной нержавеющей стали. Но если говорить прямо и честно – она и была новой. Одним словом, это была не цистерна, а мечта рачительного домохозяина. Как и почему она оказалась на хозяйственном дворе воинской части уже никто не помнил, хотя в документах она числилась и имела определенную цену. Конечно же, майор Кулачков не хотел ее красть, и для этого было как минимум три причины. Первая: общеизвестно, что офицеры доблестной армии по определению не могут быть ворами. Вторая: Кулачков был начальником особого отдела, а положение, как известно, обязывает… Третье: после разговора с нужным человеком цистерна вдруг стала резко терять свою цену, и с составлением каждого нового документа ее качество все ухудшалось и ухудшалось. Когда цена нержавеющей цистерны сравнялась с ценой макулатуры, Кулачков решил ее купить…
… И вот цистерна пропала, точнее сказать, кто-то ее нагло украл и увез с территории воинской части в неизвестном направлении. Сжав зубы, майор молча поклялся, что найдет негодяя, похитившего воинское имущество.

Через несколько дней, собрав необходимую информацию и проанализировав ее, Кулачков пришел к выводу, что кражу совершил прапорщик Мышкин. К разговору с ним майор тщательно подготовился. Он убрал со стола все бумаги, и на видное место положил Уголовный кодекс, приготовил к записи магнитофон, включил яркое освещение. Заранее предупрежденный караульный, увидев пришедшего на службу Мышкина, сразу же направил его в особый отдел.

- Товарищ майор! Прапорщик Мышкин по Вашему приказанию прибыл.
- Входи, Мышкин, входи.

Дождавшись, когда Мышкин дойдет до середины кабинет, Кулачков нажал под столешницей на кнопку электрозамка, и сухой щелчок известил, что дверь заблокирована. Теперь никто не мог зайти в кабинет или выйти из него, пока Кулачков не наберет нужный код. Этот негромкий звук заставил Мышкина вздрогнуть, и он с тоской посмотрел на зарешеченные окна особого отдела.

- Садись, Мышкин, садись.
- Ну, сесть я всегда успею, товарищ майор, - неловко попытался пошутить Мышкин.

Кулачков шутки не принял и продолжал холодно разглядывать прапорщика. Под его тяжелым взглядом Мышкин присел на стул, поставленный возле майорского стола. Прапорщик непроизвольно посмотрел в сторону Уголовного кодекса и облизнул пересохшие губы.
«Волнуешься, гад, точно цистерну упер, сейчас ты у меня запоешь, а пока я помолчу, дозревай, сволочь поганая», - с ненавистью думал майор, молча глядя на ерзающего прапорщика. Пауза затягивалась, но майор не торопился, ожидая когда «клиент дозреет». Наконец он решил, что пора, молча достал из стола лист белой бумаги и авторучку, положил их перед Мышкиным и сказал:

- Пиши.
- Что писать, товарищи майор? - еле шевеля губами, прошептал побледневший прапорщик.
- Явку с повинной пиши. И помни, что, может быть, - майор выдержал многозначительную паузу, - я подчеркиваю, может быть, твое чистосердечное признание будет учтено…
Произнеся это, майор, в упор глядя на Мышкина, дождался пока тот возьмет авторучку и наклонится на бумагой. После этого он отвернулся и отошел к окну. Глядя на плац и мысленно улыбаясь, Кулачков, похвалил себя: «Есть еще порох в пороховницах», рано нам на пенсию, повоюем еще…».

- Написал, товарищ майор, - еле слышно произнес Мышкин.

Кулачков вернулся к столу, Взял бумагу и, продлевая удовольствие, не стал ее сразу читать. Он обогнул стол, сел на свое место, не торопясь закурил и только после этого начал чтение. После первого взгляда буквы запрыгали у него перед глазами, а дым от сигареты комом в горле застрял…

На листе бумаги трясущейся рукой Мышкина было написано: «Начальнику особого отдела товарищу майору Кулачкову. «Я, прапорщик Мышкин Сергей Валентинович, чистосердечно признаюсь и добровольно раскаиваюсь в том, что в период службы в Группе Советских Войск в Германии был завербован западногерманской разведкой… Прошу Родину сохранить мне жизнь и честным трудом искупить свою вину».