Александр Пушкин. Птичка.

В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!

Здравствуйте уважаемые читатели.
Вот это небольшое стихотворение декламировал в школе мой одноклассник Алексей Саморядов. Сценарист, режиссёр, драматург…
Но им он станет много позже. В творческом союзе с Петром Луциком их назовут «Надежда российского кино», «революционеры отечественного кинематографа» – в начале 90-х вместе с целым рядом престижных кинопремий за картины, созданные при их участии, «Савой», «Дюба-дюба», «Дети чугунных богов», «Гонгофер», «Лимита», «Окраина» – на жизненном материале первых лет перестройки вместо «чернухи» друзья создавали эпос, пронизанный романтикой и любовью к простому человеку(С). Подробности их творческой жизни Вы при желании легко найдёте на любом сайте, об этом есть много публикаций. Я же расскажу о школе.
Семидесятые годы двадцатого века… Странно мне писать такие строчки. Такое ощущение как будто открываешь покрытый пылью прошедших десятилетий, найденный в запасниках музея фолиант истории. Но эта моя история.
Мы получили квартиру в новостройке. Обычные пятиэтажные «хрущёвки». У меня номер дома был 12/2, у Алексея 8. Вам кажется соседи одного двора? Увы, между нами была больница, совсем не маленький участок земли с многочисленными постройками. Как было принято в то время, естественная граница разделяла не только дома, но и нас, пацанов. Нередко то мы к ним, то они к нам ходили небольшой ватагой на разборки. Толпой это назвать нельзя, один, реже два взрослых (это для нас взрослых, а так им было лет по 12-13) ну и мы, кто не трус и был в данную минуту свободен. Всего человек 6-8 разновозрастных, включая отчаянную мелюзгу первоклашек, которую просто отгоняли в сторонку и те и другие. Встречались ли мы с Лёшей на тех «полях битвы»? Вряд ли. Я ходил на «больничных» лишь однажды, из любопытства", и то нас быстренько разогнали уже настоящие взрослые дяди. Меня мало волновало и привлекало такое детство. Как оказалось позже, Алексея тоже.
Он писал. Самозабвенно, много и постоянно, фонтанируя идеями. Не знаю подробностей, вследствие этого у него было плохое зрение или по другой причине, но когда мы познакомились в школе, меня поразили его глаза. Они были огромны, даже когда он задумчиво прищуривался. Видимо толстые линзы очков усиливали моё впечатление или это было необъяснимое притяжение родственных душ? Мы оба, как оказалось, были читателями. Книги для нас были целым вселенским миром. Несколько раз мы обменивались книгами, а одна так и затерялась на моих книжных полках. Много позже я обнаружил её у себя и вспомнил.
Вспомнил, как на уроках литературы, если до него доходила очередь отвечать у доски, он всегда читал это стихотворение.
Учитель, она же наша классный руководитель, не сразу поняла его позицию. Что это, лень? Да нет, Алексей всегда много читал внеклассной литературы и был что называется «подкован» в этом вопросе. Насмешка? Скорее это вызывало улыбки и пересуды у одноклассников, чем у педагогов. Я где то с третьего или четвёртого раза прочтения им одного и того же стихотворения понял, это был ВЫЗОВ!
Вот такой он, бунтарь конца двадцатого века. Возможно ещё не сформировавшийся, где то робкий, ещё не нашедший свой путь. Но глубоко внутри он видимо это уже чувствовал, искал как донести людям правду. Ту которую он видел. Ту которую он изложил в своих сценариях. Ту, которая была в его мечтах.
Многие, даже большие мастера культуры и кино не сразу разглядели, не сразу поняли всю его глубину. На более поздних фотографиях он конечно уже заматерел, возмужал. Если Вам попадётся его раннее фото, Вы поймете, о чём я хотел рассказать...
Его нет среди нас, но остались фильмы поставленные по его сценариям, остался вот тот, бунтарский дух свободного человека. Свободного хотя бы в творчестве.
Посмотрите эти фильмы, почитайте о нём...возможно и Вас всё это наведёт на раздумья...
Спасибо.