Мармелад

Мармелад

С этой девушкой Ыков был знаком всего лишь второй день, она всё ещё называла его по привычке Игорь Сергеевич и обращалась к нему на «ты» только, если он первым использовал в своих фразах такое обращение, однако он уже вёл её к себе домой, по надуманному обоими пред-логу разобрать рассказы, а точнее, как их писать. Минуемое ими крыльцо содержало за своими дверями два заведения – небольшой магазинчик и ещё меньших размеров аптеку. Ыков давно держал в голове названный момент пешего пути, которым ежедневно следовал домой, и при виде двух вывесок «Мармелад» и «Аптека» остановил внимание на последней и автоматически спро-сил:
- Хочешь мармеладу?
Спутница пожала плечами, но молчания было достаточно для продолжения заготовленной речи:
- Сейчас куплю. Подожди меня здесь, а то там тесно. Я быстро, - и моментально скрылся за дверьми, проникнув через створку под «Мармеладом». Пока спутница ожидала, Ыков подско-чил к прилавку, схватил первую попавшую под руку упаковку – цветную, с красными и жёлтыми, привлекательную вроде, радостную как будто – и в два шага перепрыгнул к кассе.
- Двадцать восемь рублей.
- Сейчас, девушка, - среди бумажного содержимого кармана рубашки обнаружилось не-сколько старых чеков-черновиков с каракулями к неначатым произведениям, билет на автобус в соседнюю область месячной или вовсе годичной давности и две десятирублёвых купюры. - Сей-час, девушка, посмотрю, - но смотреть больше оказалось нечего. Сто рублей, на которые он рас-считывал в уме, остались вместе с карманом пиджака висеть дома в шкафу.
- Чёрт, - в штанах набралось всего девять рублей и пара пятикопеечных монет.
- Что, не хватает? – покорчился рот кассира. – Я пробила уже, может посмотрите?
- Да нет, набралось, - на прилавке, помнилось, лежала ещё упаковка по 16 рублей, но мысль вернуться и поменять отставилась как-то сама собой. На аптеку не хватило.
Он вышел с пачкой мармелада, покосился на аптечную вывеску, но сбегать домой и вер-нуться было бы совсем глупо, по крайней мере лень. Ыков пошутил что-то про весёлые цвета, спутница посмеялась, поразглядывала мармелад и сказала, что динозаврики ей нравились с дет-ства. С чего она упомянула о динозавриках, Ыков догадался только за чаем, когда сам уже в бо-лее благодушном настроении трогал мармелад пальцами, смотрел, как динозаврики надуваются, кивают головой, а потом ещё двоих перед съедением подраться заставил.
Потом гостья встала помыть тарелку после мармелада и почему-то очень долго держала её под краном и тёрла, тёрла, как будто не отмывалось. Ыков давно не имел близкого общения с женщинами, не помнил, как получается влюбляться, но в жизни, наполняющейся однообразием, хотелось что-нибудь изменить. Ему не нравилось делать что-то просто так, не нравилось бес-смысленное, ненаполненное, сегодня он шёл с этой мыслью всю дорогу и пытался противопоста-вить её желанию оживить своё существование. От повторяемости вечеров он настолько утомил-ся, что готов был в мозгу своём сделаться женщиной и насильно убедить себя, что влюблён в ко-го-нибудь, чтобы удовлетворить подсознательное стремление влюбиться. Последнее колебание сознания снова склонило в романтическую сторону.
- Может быть, стоит включить колонку? – Ыков поднялся и подступил к гостье, не думая об имени её, о том, откуда она, как давно его знает, думая только, что она трёт губкой пустую та-релку, а бедро её жмётся к мойке через оранжевую юбку.
- Нет, не нужно, - она слегка повела на него глазом и чуть-чуть двинула ногой в его сторо-ну, потому что он стоял совсем рядом и можно было случайно коснуться.
Ыков смотрел на ровные выглаженные складки, заменявшие юбке рисунок и придававшие гармоничную архитектуру, потом шевельнул рукой и оказался пальцами возле колена. Девушка не отошла, только перестала тереть тарелку. Ыков подумал об искусственном возникновении же-ланий, о самоубеждении, о напрасности. Думая, он водил пальцем вверх-вниз вдоль чёткого рельефа складки, соскальзывая на кожу и возвращаясь на поверхность плотного материала. Де-вушка отпустила тарелку, выключила кран.
«Да чёрт с ней, с аптекой», - решил Ыков.
Ночью Ыков был уверен, что мужской физиологии противопоказано ненаполненное, под-дельное и надуманное, что потом всё равно всё возвращается к своим истинам и только становит-ся ещё более очевидным. Он сидел за компьютером в своей комнате, не хотел спать, не хотел пи-сать, хотел только окончательно решить для себя, как нужно считать. Он не считал совершённое ошибкой, но он был слегка разочарован, что в мозгу своём позволил себе на время сделаться женщиной и пойти на уступки слабостям вопреки известному.
- Нет, это рассказ можно написать на любую тему, а влюбиться в кого угодно нельзя.
Утром девушка собиралась уходить, но её стало тошнить. Ыков оставил её у себя, вызвал врача и сам не пошёл на работу. Может быть, это просто отравление? Жалко, что не посмотрел на срок годности мармелада. Да, наверняка из-за него, остальное не должно быть так быстро. Одна-ко он чувствовал ответственность и после ухода врача оставил гостью ещё на неделю, не имея к ней уже совершенно никакой тяги, но ощущая некоторую близость, доверие и, наверное, опреде-лённую родственность.
К вечеру девушку не тошнило, но у неё поднялась температура. Ыков немного побеспоко-ился, подумал вызвать врача ещё раз, но отвлёк себя простыми рассуждениями о вероятности. Он решил, что хотел бы иметь детей, но не хотел бы иметь семью с человеком, с которым знаком просто так. Он ещё раз пожурил себя, что позволил себе в мозгу своём побыть женщиной.
На следующий день Ыков не решился пропускать работу. Вечером он застал свою девуш-ку пополневшей и с трудом передвигающейся из-за добавившейся тяжести. Ближе к ночи она уже не сходила с дивана, хотя чувствовала себя весьма удовлетворительно. А наутро, выходя на работу, когда девушка крепко спала, Ыков сравнил, что живот её выразительно надулся, далеко не обыкновенным образом. Будить гостью он не стал, поставил только телефон ей под руку и от-ложил выяснение её состояния на вечер.
Вечером девушка встретила его в прежней фигуре и с первоначальным весельем. Она ска-зала, что всё нормально, только пожаловалась, что он запер её снаружи на ключ и, когда ей было нехорошо, доктор не сумел бы прийти на помощь.
- Действительно всё в порядке? - забеспокоился Ыков, одновременно помышляя, быть может, отправить гостью домой.
- В порядке, конечно, - она подумала, как будто собиралась что-то сказать, но только по-целовала и ушла сама. – Я позвоню завтра.
Ыков закрыл дверь и почувствовал, что в квартире неприятно пахнет. Он проследовал на кухню – там был вымыт пол. Пахло не оттуда. В ванной:
- Откуда воняет… трубу у кого прорвало или что? – на верёвках висело бельё с предыду-щей стирки. – Чёрт, неужели все эти дни не убирал.
Он снял три пары носков и трусов, сложил. Подумал, что в бельевой корзине за это время ещё накопилось, заглянул.
- Чёрт! – вонь шла оттуда. Ыков приподнял майку и под ней обнаружил большое, покры-тое чем-то белым и липким яйцо. – Фу. Вонь!
Он скорее вывалил бельё из корзины в мусорный мешок. Яйцо оказалось тяжёлым и ме-шок бы не выдержал. К тому же тёплое сильно, расплавит ещё. Засунул его в ведро, с трудом прикрыл крышкой; понёс, придерживая крышку пальцем.
- Неужели…, - скакнула старая мысль. – Не может ведь быть такого, чтобы она родила.
Он скорее побежал от этой мысли по подъезду, поспешил к помойке, вывалил в контейнер сначала яйцо, затем высыпал бельё из мешка и проследил, чтобы под бельём ничего не было вид-но. Неприятную мысль смахнул туда же, наполовину перекрестился на всякий случай и вернулся домой.
- Не буду ей больше звонить. Да и телефона её не знаю. Надеюсь, она тоже не позвонит. Надо ж такое устроить, да ещё не сказала ничего, - на следующий вечер он стоял перед крыльцом и неосознанно разговаривал с двойной вывеской. – И вообще не буду больше ходить с работы этой дорогой.
- Вы ещё не ушли? – крикнул из-за угла милиционер в бронежилете и тут же спрятался.
- Сейчас уйду. Я просто домой здесь хожу каждый день.
- Какой дом! Идите отсюда немедленно! – милиционер дал знак кому-то; выпрыгнув из кустов, через дорогу перебежали двое пожарных в касках с опущенными забралами и потащили Ыкова в свою сторону.
- Вы что, не видите, что происходит? Куда вы прёте все? – внушали Ыкову, пока он пы-тался перебирать ногами в такт сопровождающим.
- Я здесь живу…
Его фразу оборвал рык, от которого всё завибрировало, по телу от земли прошла дрожь, зубы стукнули и прихватили язык.
- Заткните уши и бегите за нами! – скомандовал пожарный и, освободив Ыкова, конвой помчался со всех ног за перекрёсток. Однако Ыков не успел сообразить, чего от него требуют, слегка разобрал иной, новый пронзительный крик, а потом перестал слышать.
Он обхватил уши руками, но ничего не изменилось. На пальцах оказалась кровь. Ему что-то кричали со всех сторон, к перекрёстку выкатила пожарная машина с включенным проблеско-вым маячком, изнутри махали руками, звали к себе. Из кустов повысовывались милиционеры в шлемах и начали стрелять сначала в одну сторону, затем ещё в одну, потом вообще почти беспо-рядочно.
Ыков обернулся к двойной вывеске. Из двора, сдерживаемый шквальным огнём милицио-неров, на него двигался двухэтажного роста динозавр.
- Чёрт! – не расслышал своих слов Ыков, но догадался по собственной привычке.
С другого конца дороги возник ещё один силуэт с длинной шеей. Пожарная машина оста-новилась в нескольких метрах, но Ыков не спешил, он пытался рассмотреть, что там. Странный интерес и странные неосознанные сомнения сдерживали его.
Шея вытянулась параллельно дороге, пасть раскрылась, голова замаячила из стороны в сторону. По стенам потянулись трещины, от дальних зданий, приближаясь к оглушённому Ыко-ву, пошли взрываться стёкла.
Ыков успел только оглянуться и заметить, что пожарные выскочили из машины, пригну-лись к дороге и сильно зажали руками глаза. «Чёрт», - в растерянности произнёс он.