Кумовья.

Два старика пробирались во тьме, с разных сторон поля, к старому дереву, стоявшему на краю. Оба были вооружены дедовскими ружьями, оба были в преклонном возрасте. Они давно уже не виделись. Их деревни расположенные по разные стороны, второй год как стали линией фронта. Линией вражды. И вот, недавно одному из них удалось передать весточку другому. Первый добравшись, привалился к корявому стволу и всмотрелся в темноту. Наконец послышалось шуршанье травы.
На всякий случай подобрал ружье, взвел курки. В лунном свете показалась знакомая тощая фигура с оружием.

- Вот как кум, с ружьем встречаешь меня?
Кум, смущенно опустив двустволку, пробормотал:
- Да мало ль кто мог заявиться. Вон, ты тоже не с кочергой пришел.
- Даа. Дожили. Думали ль отцы наши, когда в одном окопе немца встречали,
что сыновья друг в друга целиться станут.
Пришедший, глянув на кума проворчал:
- Да убери ты свою пукалку от греха подальше.
Не дожидаясь ответа, швырнул свое ружье в траву. Кум виновато глянул и отложил свое ружье. Старики смущенно потоптались. Не решаясь на первый шаг.
Наконец первый не выдержал.
- Ну здравствуй что ли. Сто лет не виделись.
Второй горько усмехнулся.
- Здравствуй кум.

Они все еще стояли, пытаясь преодолеть неловкость. Вдруг первый не выдержал.
- Ииэх! Да что ж мы с тобой стоим-то как неродные. Тьфу! Докатились…
- И не скажи! – Сердито фыркнул второй и шагнул вперед. Старики словно сбросив тяжкий груз с плеч, схватили друг друга и обнялись. Да так и не выпуская из объятий, плюхнулись под дерево. Уселись.
- Как дома? Дети живы? Здоровы?
- Бог миловал, а как твои?
- Старший в городе, начальником стал. Дочь тоже там.
- Что старуха твоя?
- А что ей сделается? Пилит меня потихоньку день деньской.
- Вот и моя велела передать твоим здравия.
- Всё такая же шустрая?
- Да ты же знаешь ее…

Кум полез в карман и достал папиросы. Протянул пачку.
- Держи сосед. Закуривай.
Они прикурили, осторожно прикрывая заскорузлыми ладонями огонек зажигалки.
- А помнишь, как ты на моей свадьбе вздумал оплакивать меня? Куда мол ты
от нас, на кого друзей покидаешь!
- Ну да! Твоя так посмотрела – глаза вынуть готова была. Кхе кхе…
- Ну я по тебе тоже потом поминки справил, когда тебя окрутили. Хо хо.
- Ага, а потом наши двуручные пилы спелись, да так и пилили нас.

Старики хрипло засмеялись, вспоминая молодость. Сколько лет они сходились
под этим деревом еще пацанами, чтобы отправляться на совместные набеги в сады односельчан, сколько проделок было задумано именно тут. Сюда приходили, чтобы посидеть и выпить винца, поболтать о своих зазнобах… А потом, постарше, уже приходили отдохнуть от домашних забот, поделиться радостями и горестями.
Хотя оба имели хорошие дома, да и жены были у обоих гостеприимные, радушные хозяйки, а вот тянуло их порой сюда – посидеть вдвоем с кувшинчиком винца да нехитрой закуской. И в беде и в радости всегда были опорой друг другу.

Думал ли кто их них, что настанут времена, когда их народы возьмутся за оружие, чтобы не общего врага отразить, а друг друга истреблять. Думал ли кто из них, что это поле станет фронтовой полосой. Что вместе справлявшие свадьбы и поминки, две деревни станут враждебны друг другу. Что их дети ходившие в одну школу станут стрелять в друг друга… Но пришли смутные времена. Два народа встали с оружием друг на друга. Полилась кровь. Пришла война и в их край. Словно опоили людей ядом. И вот…

- Как же это мы все? Что случилось с нами? Из-за чего?
- Эээ кум. От дурости всё. Не могут люди спокойно жить на земле.
- Это Бог нас наказал, за то, что не ценили того, что дал нам.
- Вот вот. А кого Бог хочет наказать – сперва разум отнимает.
Первый затушил окурок и смачно сплюнул.
- Ты бы забрал своих, что ли, да перебрался подальше отсюда. Помнишь, что полгода назад было? Опять готовятся. Сын из города сообщил. Силы подтягивают.

Второй вдруг ссутулился. Опустил голову.
- Некого забирать уж.
- Как некого?! А где твои?
- Сына полгода как нет уж в живых. А старуха моя с того дня всё таять стала. Вот уж месяц как нет ее. Не хотел говорить тебе…
Кум схватился за голову. Застонал.
- Что же ты не дал мне знать!
- А что ты мог сделать? Тебе даже на поминках появляться опасно было.
Твой племянник теперь на весь край известен. Его именем у нас детей пугают.

Первый вскинулся было, да сник тут же. Отозвался глухо.
- Не поминай при мне имя его. Позор на мою седую голову.
А как же ты теперь? Невестка с детьми где?
- В город отправил, подальше отсюда. Там у нее родня есть.
А ты значит с женой вдвоем остался?
Теперь понурился первый.
- Нет ее больше. Шальная пуля.
Второй охнул. Посмотрел горестно на друга.
- Так и ты мне соврал.
- Не хотел огорчать тебя. В кои то веки свиделись…

Второй глухо всхлипнул.
- В недобрый час. Будь проклята эта война.
- Будь прокляты те, кто ее развязал.
Первый кряхтя полез за пазуху, достал флягу.
- Держи. Выпей за помин их душ.
Они молча прихлебывали из фляги. Потом первый нарушил молчание.
- Что делать будем?
- Не знаю, только тошно мне обратно возвращаться. Не могу видеть, как люди звереют. Устал я от такой жизни.
- И я устал. Люди племянника превозносят, гордятся им, а мне стыдно.
- Уйду я от них. От всех.
- А знаешь, ты прав. Давай уйдем от них. Далеко уйдем. Куда глаза глядят.

Второй вдруг встал. Схватил свое старое ружье, перехватил за ствол
и со всего размаху ударил об дерево. Первый покивал головой,
а потом, подобрав свое, также разнес его вдребезги. Не говоря
ни слова, они допили содержимое фляги… Потом так и побрели держась за руки,
в сторону от поля. Луна пробираясь за облаками провожала их. Они уже добрались до опушки рощи, когда нога одного зацепила какую-то стальную нить. Эхо взрыва перекатилось по полю.

С деревенских окраин по обе стороны поля спохватившись грохнули одиночные выстрелы. Запоздало и зло застрочил пулемет. На на противоположной стороне села в пустом дворе тоскливо завыла осиротевшая собака. От соседней деревни ей откликнулась другая.
Стрингер.