Петля

Мы ехали с Лёшкой к нему в баню, и по дороге завернули на кладбище, где покоились его близкие.
Лёха достал из сумки четвертинку и два пластиковых стаканчика, разлил – и мы помянули. Вылив остатки в свой стакан, он поставил его под крест и, подёргав калитку ограды, проворчал: «Ну, Семёныч! Ну, сучий хвост... Смотри – опять петлю не приварил». Петля и впрямь держалась на честном слове.

Мы ещё немного постояли, выкурили по сигарете и, откланявшись, пошли искать Семёныча – кладбищенского сторожила и хозяйственника, которого приходящий народ звал Кутузовым, потому как на Билли Бонса он обижался.

Увидев нас подходящими к его теплушке, Семёныч вознамерился было слиться с окружающим пейзажем и таким образом избежать неприятной ему беседы. Однако Лёшка, знающий Кутузова и его повадки не первый год, почти мгновенно засёк этот маневр и приветственно вскинул руку, тем самым показывая, что хамелеон обнаружен и дальнейшие ухищрения бесполезны.

Семёныч вышел к нам из-за мраморного надгробия, за которым надеялся переждать неприятное ему появление. Он встал с корточек, нагнулся, делая вид, что что-то ищет у себя под ногами и только потом, сделав удивлённое выражение лица, якобы от неожиданности, пошёл к нам навстречу.

Лет ему было за шестьдесят. Небольшого роста, в синем замызганном рабочем халате, на голове бейсболка с эмблемой «Спартака». На носу же у него красовались очки, правое стекло которых было залеплено чёрной изолентой. Как меня просветил Лёха, Семёныч страдал одноглазием, получив увечье, как уверял сам сторожил, на опасной воинской службе. Но народ ему не особо верил, наградив фельдмаршальско-пиратским прозвищем.

Подойдя к нам, Семёныч разулыбался и поручкавшись, затараторил,
- А я гляжу – Лёха что ли…. Или не Лёха? Мне ж, сам знаешь, моим неприцельным глазом враз-то разглядеть нет никакой возможности…. У меня ж понимаешь – сплошное моно и никакого стерео…. Пока сфокусирую, пока на резкость наведу….
- Здорово-здорово, Семёныч! – перебил его Лёшка, - Как жив-здоров?
- Да какое там здоровье? У меня, ты ж знаешь, и радикулит, и соль в суставах, и хондроз, да ещё и….
- Глаз один!

Семёныч, повернулся ко мне и, тыча в Лёху пальцем, весело сообщил,
- Видал?! Всё про меня знает!
Лёшка его радостного тона не поддержал, ну а я и тем более. Увидев прохладную реакцию собеседников, Кутузов посерьёзнел и, положив руки в карманы халата, спросил,
- А ты что ж Лёха, своих-то уже навестил? Или только идёшь?
- Навестил, навестил. А как навестил, то так сразу к тебе.
- Ага... Ну, а как вообще жизнь? Зарплату-то платят, или как?

Лёшка, усмехнувшись, помотал головой,
- Семёныч! Ты мне зубы не заговаривай! Ты когда обещал петлю приварить? Полтора месяца назад. Деньги взял, водку выпил, а петля как болталась, так и болтается.

Услышав претензию, Кутузов вдруг всплеснул руками и взахлёб стал излагать,
- Лёха! Тут дело не простое. Тут дело совсем не быстрое. Это только так может показаться, что – раз и готово! А на самом деле… Аппарат надо выволочить? Надо! Допереть его до твоей оградки надо? Надо! Электроды просушить надо? Надо! А ещё надо фазу найти и к аппарату её присобачить.
А с фазой у нас тут знаешь как? Беда тут у нас с фазой! Потому как никому она тут на хрен не нужна. Некому тут фонари с люстрами жечь!
- Так, что же ты мне голову-то морочишь, - взбеленился Лёха, - Я ж к тебе поэтому и обратился, что ты тут старожил и на все руки. Была б там у меня твоя фаза, я бы и без тебя давно уж всё сделал!

Семёныч, слушая Лёшку, стал сокрушённо качать головой и даже причмокивать,
- Серьёзное это дело – фаза! Ты, Лёха, вот что.… Давай я тебе в столбике дрелью дырки проверчу и на болты эту заразу законтрю!
- Ну, давай уж! Сверли! Мне какая разница? Главное, чтобы калитка держалась…

Семёныч постоял, что-то прикидывая в уме, а прикинув, отрезал,
- Нет! Опять ничего не получится. Опять же эта треклятая фаза нужна. Чем я тебе дрель вертеть буду?

Сказал и вновь впал в глубокую задумчивость. А через минуту аж присел от удачной мысли,
- А давай я тебе, Лёха, эту петлю твою на клей примастырю?! Знаешь, какой у меня клей есть?! Чёрт, а не клей! Мне один космонавт целую банку притащил. Он значит, тут тёщу хоронил, а я…
- Ты мне её ещё на сопли приклей…
- Ну, ты тоже скажешь – на сопли…
- Послушай, Семёныч… Может тебе ещё доплатить, что б ты фазу свою повнимательнее поискал?
- Обижаешь Лёха. Что ж я живодёр какой – за одну работу два раза деньги брать. Нет, так не годится.

Они опять с минуту помолчали, и тут Кутузов в душевном порыве махнул рукой, словно дал команду артиллерии, как следует взяться за французов.
- Ладно, Лёха! Так и быть! Ты человек хороший и не злой… Так и быть! Сделаю тебе твою петлю!
- Это, каким же образом, - ворчливо поинтересовался Лёшка.
- Сделаю, сделаю.… Век меня помнить будешь. Тебе одному скажу по секрету – у нас тут в хозяйстве есть бензиновый генератор. Переносной…

Лёха в сердцах хлопнул себя по бёдрам и развёл руки в стороны,
- Так, что ж ты раньше-то молчал? И давно он у вас?
- Да с год будет.
- И откуда?
- Как откуда? Из бюджета. Нам положено… Фазы-то нету!

Лёха закатил глаза и шумно выдохнув, сказал,
- Ясно! Ну, и когда ты его достанешь?
- Да на днях и достану. Только это… Лёха, тут надо за бензин заплатить. Ну, сам понимаешь – ГСМ, амортизация…
Лёшка вынул деньги и протянул несколько купюр Семёнычу,
- На следующей недели приваришь?
- Ты что, Лёха! – удивился Кутузов, засовывая деньги в карман, - Недельки через две, не раньше…. У меня здесь знаешь какой наплыв заявок – за год не переделать. Вона их тут сколько, - Семёныч сделал широкий жест рукой, указывая на могилы, - Видал? И у каждого своя беда. У кого камень покосился, у кого крест сгнил… А у меня, Лёха, всего две руки, две ноги, и…
- И один глаз!
Семёныч опять радостно поглядел на меня и, блестя левым стеклом довольно крякнул,
- Во! Всё про меня знает!

Договорившись до того, что через три недели петля точно будет приварена и даже смазана солидолом, мы распрощались с главным хозяйственником и уехали.

А месяца через полтора-два Лёха опять предложил мне попариться. По дороге мы, как и в прошлый раз заехали на кладбище – помянуть и поглядеть на свежеприваренную петлю. Однако за прошедшее время никаких изменений в ограде не произошло. Петля так же дышала на ладан и просила о помощи.

Лёшка помрачнел, и было видно, что он готов беседовать с Билли Бонсом уже не так дружелюбно. Не найдя старого плута на территории, мы отправились в бытовку. Внутри вагончика за столом сидел незнакомый мужик и пил чай.
Лёха поздоровался и спросил,
- Слышь, уважаемый! А где Семёныч?

Мужик, оценив нас взглядом, ответил,
- Нету Семёныча…
- Нету? А когда будет?
- Никогда не будет. Помер Семёныч…

Лёха так и остался стоять с раскрытым ртом. Через пару минут переварив услышанное, он вновь обратился к чаёвничающему,
- А как же это случилось?
- Как, как? Скоропостижно! Раз – и нету…
Лёха опять замолчал, а после, спохватившись, спросил,
- А где его похоронили-то? Где-то здесь?
- Не… Он велел схоронить его у себя в деревне… Говорил, что эти городские его достали своей неугомонностью – одни лежать не могут спокойно, другие жить. Одному камень поправь, другому бордюр выровняй, третьему петлю смажь…

Освоившись с печальной новостью и, услыхав про петлю, Лёха поинтересовался,
- А кто теперь вместо Семёныча, земля ему пухом, ты что ль?
- Ну, я, - ответил мужик, разворачивая конфетку.
- Слушай, уважаемый, у меня на ограде петля оторвалась, как бы нам это дело поправить?
Мужик откусил конфетку, прихлебнул чайку и ответил,
- А что ж не поправить,… Конечно, поправим…

Лёха, хорошо знавший расценки, выложил деньги на стол. Мужик их пересчитал, сгрёб в ящик и, отодвинув кружку, стал излагать свой бизнес-план,
- Значит так! Я тебе её, конечно приварю.… Но не быстро.… Потому как надо аппарат достать, электроды просушить и с фазой разобраться. А это недельки две-три времени займёт…

Лёха выслушал рассудительного любителя чая и сделал попытку ускорить процесс,
- А чего ж с фазой-то разбираться, когда генератор есть….
Мужик быстро глянул на Лёшку и, отвернувшись, стал смотреть в окно. Было понятно, что сегодня разговор о генераторе не входил в его стратегические планы и был запланирован им где-то через месяц, а то и два.

Лёха немного постоял, обречённо глядя в затылок нового хозяйственника, пробурчал что-то о том, что всё возвращается на круги своя и что опять снова-здорово и, в конце концов, выдохнул, как неизбежность: «Петля!»
Затем он резко развернулся и, не прощаясь, вышел на воздух….