Я не слышала слово "люблю"

Со своим мужем я познакомилась после войны в конце мая 1945 года. Вернее, я знала его ещё до школы. В 1935-м его забрали в Красную армию. Мне тогда около восьми лет было. За десять лет я забыла о его существовании. А тут, пришёл домой в орденах и медалях, звёздочки на погонах. Мне в ту пору вот-вот восемнадцать должно было исполниться. Сидим с девчонками на скамеечке возле дома – все красавицы, а он идёт мимо и ноль внимания. Мы, как дурочки, хихикаем, и так его и эдак привлекаем, а он, хоть бы что. Наградами своими поблёскивает. Отдал честь «под козырёк» и всё.
На следующий день устроился в колхоз бригадиром тракторной бригады. Я работала дояркой на ферме, и после вечерней дойки по-прежнему собирались с подружками на той же скамейке возле моего дома. Он возвращался с работы всегда поздно, но мы его упорно дожидались, чтобы отпустить какую-нибудь колючую шутку в его адрес. Но он никак на нас не реагировал, лишь иногда скосит смешливый взгляд и дальше своей дорогой. У меня сердце замирало от этого взгляда, да и девчонки, как-то умолкали сразу. Нам так было обидно, что он нас не замечает. Ведь все деревенские парни нашей ровни табунами за нами бегали, а этот гордый фронтовик, словно лом проглотил. Какие только вопросы мы ему не задавали, и про награды, и про подвиги, и про звёздочки – всё бесполезно. В конце концов нам это надоело, и мы «перестали его замечать». Прозвали мы его бирюком, хотя в деревне его все называли уважительно Иваном Андреевичем.
А однажды, примерно месяц спустя, сидим мы так же летним вечерком, ждём, когда он с работы пойдёт, а его всё нет и нет. Мы уж забеспокоились. Потом смотрим, идёт со стороны своего дома, весь при параде – в орденах и медалях, и прямо к нам. Серьёзный такой. Мы чуток оторопели. Не знали, как себя с ним вести в этой ситуации. Он вежливо нас поприветствовал:
- Вечер добрый, барышни.
А мы чуть ли не хором:
- Здрасьте, вам.
- Родители дома? – спросил он, глядя на меня.
- Дома, - говорю.
- Ну, веди меня к ним.
Я, предчувствуя что-то неладное, раскисла совсем, а девчонки опять хором:
- А зачем вам её родители?
Они подумали, что Иван пришёл жаловаться на нас за то, что мы над ним подсмеивались.
У меня ноги почему-то отяжелели и совсем отказывались идти. Тогда он взял меня за руку, и сам повёл в дом.
Я совсем не представляла, что будет дальше, а он, когда вошли в дом, поздоровался с родителями и тут же заявил:
- Отец и мать, прошу руки вашей дочери. Отдайте мне её в жёны. Обещаю её не обижать и беречь.
Тут у меня ноги и подкосились. Очнулась, лежу на кровати. Даже не помню, как он меня на руках донёс. Смотрю, бабушка стоит с иконой, а отец её укоряет, дескать, выдумала старая. Но это для виду, чтоб семейное главенство показать. Они-то все думали, что мы с Иваном давно встречаемся.
Помню, как во сне, целовала икону, что-то говорила, что-то обещала. Подружки тут же были свидетелями. Бабушка объявила нас мужем и женой, что-то складно говорила о семейной жизни, про совет да любовь…
Потом бабушка вынесла моё приданное, и мой новоиспечённый муж увёл меня к себе в дом. Дал мне три дня сроку, чтобы я к нему привыкла и подружилась с его матерью. И я, сроду не бывавшая в чужих людях, на удивление, привыкла за эти дни к его маме и к нему. Уже на третью ночь, вся, дрожа от страха, я стелила общую с ним постель.
Его мать перед сном благословила нас на брачное ложе и утром мы проснулись настоящими супругами.
Пятьдесят счастливых лет мы прожили душа в душу. В 1995-м году умер мой Ванечка. Война сократила срок его жизни. Как он и обещал моим родителям не обижать меня и беречь, так своё обещание и держал всю жизнь. Мы очень любили друг друга. Жили, как два голубка. Слова дурного от него не слыхала в свой адрес, но и никогда не слышала от него слова «люблю», да и сама ему этого не говорила. На протяжении всей своей жизни он был заботливым, нежным и ласковым. Бывало, уезжал на учёбу, в командировки – я ждала его с нетерпением, дни считала до его приезда. И когда он появлялся, это был настоящий праздник.
Всегда, когда вспоминаю своего мужа, на сердце так тепло становится, и мне кажется, что он до сих пор со мной рядом, будто мы и не расставались.
Троих ребят мы с ним вырастили. А внучата просто обожали его.
В последний день своей жизни он попросил принести к его постели ту икону Божией Матери, с которой началась наша совместная жизнь. Поцеловал её, поблагодарил меня за всё, и вскоре отошёл в мир иной.

Эту историю очень давно мне поведала случайная знакомая.