ФИКТИВНЫЙ БРАК

ФИКТИВНЫЙ БРАК

Мамуся родила меня рано--в 18 лет. Отец был маминым ровесником. Они влюбились друг в друга еще в школе, окончив которую вместе поступили в местный политехнический институт. К середине первого курса мама забеременела. Благополучная семья отца была не в восторге от этого события, но отец вдруг проявил твердость и сказал, что женится на маме. Как-то так получилось, что сначала из-за учебы, потом из-за подготовки к родам свадьба все откладывалась. Однако жили мои родители вместе. Бабушка, которая одна поднимала маму, не хотела, чтобы дочь повторила ее судьбу и выделила молодым отдельную комнату в нашей трешке... Такая новизна отношений поначалу очень нравилась маме и отцу. Не надо никуда уходить, не надо прятаться--можно закрыться в своей комнате, включить музыку и валяться на кровати сколько захочешь. Быт их не заедал--готовила и прибиралась в квартире бабушка, предоставляя молодым полностью посвятить себя учебе. Они легко закончили первый курс, а летом предавались беспечному отдыху в ожидании меня.
Я появилась на свет 1 сентября. Утром отец с чашкой кофе вертелся перед зеркалом, оценивая новый костюм, перед выходом в институт. Когда мама закричала, он вздрогнул и большое коричневое пятно от кофе начало расползаться по светлому пиджаку. Отец был очень раздосадован, что все так некстати. И пиджак испорчен, и в институт надо бежать, и мама рожать начала... Это недовольство ситуацией так и не оставило его, несмотря на то, что назвали меня в честь его мамы--Татьяной. С момента моего появления на свет молодой папаша морщился по любому поводу. Его раздражали пеленки, которые постоянно сохли в ванной. Его нервировали пустышки, присыпки, погремушки и бутылочки с сосками, которые стояли повсюду. Его бесил мой постоянный плач. Чтобы отец мог выспаться перед учебой, ночью меня забирала к себе бабушка. Она носила меня на руках из гостинной на кухню и обратно, шепотом напевая колыбельные, но иногда я плакала и отец все равно раздражался. Наверное поэтому он стал до поздна задерживаться в институте. Ушел с головой в общественную жизнь и пропадал там целыми днями, даже в выходные. Возвращаясь домой поздно вечером он быстренько ужинал и, падая на кровать, моментально засыпал. Мама была постоянно занята мною и как-то постепенно отвыкла от общения с отцом, поэтому, когда он однажды не пришел домой, она не очень переживала. Из-за того, что у отца появилась новая любовь, которую одобряли его чопорные родители, больше переживала бабушка. Она собиралась пойти и серьезно поговорить со сбежавшим папашей, но мама ее остановила. Зачем насильно тащить в дом человека, ставшего чужим и ничего, кроме раздражения, к ним не испытывающего? В принципе с его уходом почти ничего не изменилось. Стало даже легче и мама с бабушкой стали воспитывать меня в атмосфере любви и благополучия.
Отсутствие отца никак не сказалось на моей жизни. Конечно я задавала вопрос--почему у меня нет папы? Но совсем не помню сейчас, что мне на него ответили. Видимо отсутствие второго родителя мало волновало меня. Я росла абсолютно счастливым ребенком. У меня было все--любящие мамуся и бабуля, красивые платья, игрушки и куклы, краски и альбомы, велосипеды и ролики.... Вобщем все, что нужно. В ясли и садик меня не водили. Бабушка сказала, что там дети только болеют и учатся нехорошим словам. Она сама занималась моим воспитанием в результате чего я была не по годам смышленой девочкой. Впрочем из-за моей врожденной общительности случались иногда и казусы, заставляющие краснеть маму и бабулю. Например когда однажды во дворе наша соседка Клавдия Петровна спросила меня  : "А почему ты в садик не ходишь, Танюша? " , я гордо ответила  : "Мне и с бабулей очень хорошо и интересно. Она меня всему учит." Женщина разулыбалась, погладила меня по голове и поинтересовалась  : "И чему ты уже научилась?" Я гордо выпятила худенькую грудь  : "Вот вчера мы учили матерки!" "Боже!"--ужаснулась соседка. "И сколько же ты знаешь матерков?" "Целых шесть!"--возвестила я. Тут из подъезда вышла бабушка и Клавдия Петровна заспешила ей навстречу, а я вприпрыжку понеслась к песочнице. Однако не успела я набить песком бабайку, как бабушка позвала меня строгим голосом. "Татьяна, ты что это тут людям рассказываешь? Чему это я тебя учу?"--грозно спрашивала пунцовая от возмущения бабуля. Я абсолютно не понимала--чего это она так волнуется? Взяла ее за руку и, заглядывая снизу вверх в ее глаза, стала уговаривать  : "Ну как же? Вчера же мы учили матерки. Помнишь? Их всего шесть--две Америки, Африка, Австралия, Евразия, Антарктида....А почему они матерки называются--я не знаю! Они же не из материала сделаные..." --я пожала плечиками и опять ускакала в песочницу. Вообще в детстве я была очень рассудилельной и лет в пять полюбила играть в учительницу. По вечерам, когда бабушка усаживалась в кресло с вязанием, я начинала ходить перед ней взад-вперед большими шагами, заложив руки за спину и строго спрашивала  : " Ну, какое слово ты не понимаешь? Давай я тебя научу..." Бабуля называла первое попавшееся слово  : "Хвост" --а я вдохновенно объясняла  : "Хвост, это такая длинная веревочка, которая приделывается сзади ко всяким зверям. Например к собакам, кошкам и коровам. Все животные начинаются с носа, а кончаются хвостом, понятно?" Бабушка кивала головой и называла следующее слово  : " Счастье"--я ни на минуту не задумываясь выдавала  : " Счастье--это приятная половинка жизни. Когда мы мороженое в магазине покупаем--это счастье, а когда оно кончается, то несчастье. Когда мультики по телику--это счастье, а когда овсянку есть--это несчастье. Когда вы меня хвалите--это счастье, а когда ругаете--несчастье..." "Танюш, а спать--это счастье или нет?" Это был поистине философский вопрос и я на него с честью ответила  : "Когда вечером хочется поиграть, а надо спать--то это несчастье... А когда утром можно поспать подольше--это счастье!"
В школу я пошла уже умея читать, писать и считать, поэтому с первого класса заделалась отличницей, чем мама с бабулей очень гордились. Правда не все у меня складывалось в общении с одноклассниками. Домашнее воспитание дало себя знать. Я никак не могла влиться в коллектив. Мне казалось неправильным поведение ребят прошедших детсад. Они кричали, бегали, ругались и толкались на переменах (кстати девочки не уступали мальчикам) и возились, шептались и хихикали на уроке, когда я, аккуратная девочка с косичками, сложив руки на парте внимательно слушала учительницу. Я прилежно выполняла классные и домашние задания и вскоре приобрела статус зубрилы и ботанки. К тому же, классу к 5 у меня начало садиться зрение и мне прописали очки. Ох и натерпелась же я насмешек и оскорблений....
Была у меня подружка--Ленка из соседнего подъезда. Она училась в параллельном классе и часто забегала ко мне делать уроки. Правда делала их в основном я--и за себя, и за нее. А в школе она предпочитала не общаться со мной. Просто улыбалась при встрече и быстро проходила мимо в компании веселых одноклассниц. Но я все равно дорожила этой дружбой... До восьмого класса... Потом мы обе влюбились в одного парня--новенького Артема, которого посадили со мной, так как я сидела одна. Он общался со мной без презрения и издевок, чем и вызвал мою любовь к нему, которую я изо всех сил скрывала за дружеским расположением. А встречаться он стал с Ленкой, которая время зря не теряла и сама активно заигрывала. Я тогда очень страдала--молча, но от этого не менее сильно. И возненавидела прохиндейку Ленку. У меня вдруг как будто глаза открылись--я поняла ее корыстный интерес ко мне и все ее лицемерие. Мне было дико обидно--неужели этот парень не видит, какая она насквозь лживая и противная? Когда улыбающаяся Ленка в очередной раз появилась на пороге нашей квартиры с книжками под мышкой--я с грохотом захлопнула дверь перед ее носом, оставив бывшую подругу в полном недоумении.... В классе, чтобы не сидеть с неоценившим меня Артемом, я попросила поменяться со мной местами Маринку Жукову, которая сидела с хулиганом Чесноковым--и та с радостью согласилась.
С новым соседом я быстро отвлеклась от своей неразделенной любви. Сашка Чесноков был удивительно изобретателен на всякие пакости. Он то писал и подкидывал девочкам записки от имени старшекласников--а потом наблюдал, как те, на перемене, строят глазки ничего не понимающим парням. То, стащив из чужого портфеля тетрадку, дописывал в конце домашнего задания какую-нибудь скабрезность--учителя были в шоке... То звонил родителям одного из одноклассников и, представившись учителем, приглашал в школу. Причем ему обязательно надо было с кем-то поделиться своими подвигами и он выбрал меня. Надо отдать безобразнику должное--все его проказы отличались оригинальностью и юмором. Поначалу я, стараясь сдержать смех, вытаращивала глаза и глубоко дышала. Потом я ругала его, стыдила, читала нотации--но шалопай, казалось, получал удовольствие от моей бурной реакции. На уроке он вдруг начинал шептать мне, как с "риском для жизни" доставал с крыши рыжего кота Василия--любимца злющей старухи соседки, которая постоянно жаловалась на Сашку родителям. Как бабуля была благодарна, как сильно прижимала к груди орущего и рвущегося на волю кота, как называла парня героем-спасителем и совала ему пятьдесят рублей, от которых он благородно отказался. И неважно, что за полчаса до подвига сам же Чесноков затащил рыжего кота на крышу и напоил валерьянкой--от которой Василий начал выпевать руллады почище оперного певца, чем привлек к себе внимание всего двора. Я старалась не слушать своего соседа, чтобы не рассмеяться--надувала щеки, зажмуривала глаза, терла нос и даже пригрозила, что пересяду от него.... Что ни говори, а Сашка мне нравился. Как человек, как друг... С ним было просто и весело и я с удовольствием помогала ему с учебой, давала списывать домашку и решала на контрольных не только свой, но и его вариант. Он тоже не оставался в долгу и теперь если кому-нибудь взбредало в голову поиздеваться надо мной или обозвать меня ботанкой, Сашка вставал на мою защиту. Он сначала предупреждал обичика, а потом придумывал какую-нибудь каверзу ему в наказание. Мы с Сашкой стали дружить--вместе ходили в столовую, вместе шли домой после уроков, вместе ходили в парк или в кино по выходным. Он рассказывал мне разные смешные истории про себя и про других--а я хохотала как ненормальная. Странно, но нас не дразнили женихом и невестой, как это часто случается в школе, когда мальчик и девочка начинают дружить. Наверное по нашему поведению было видно, что нас связывают только дружеские отношения. Поэтому, когда Сашка однажды признался мне, что ему нравится девочка--я с радостью взялась помогать ему. Вскоре наши общие усилия увенчались успехом и девочка согласилась встречаться с моим другом. Я была рада Сашкиному счастью, но теперь он проводил свободное время не со мной, а на уроке шептал, что мне тоже надо завести парня. Я была бы не против, но тот, который мне нравился, уже встречался с Ленкой, а другие мне не нравились.
Друг Сашка чувствовал ответственность за меня и то и дело звал меня в кино или в парк, куда сам являлся со своей девушкой, а для меня приглашал очередного друга. Скажу честно, парням я не очень нравилась и Сашка однажды краснея, заикаясь и сто раз извинившись посоветовал мне заменить очки на контактные линзы и распустить наконец хвост, в который я постоянно стягивала волосы. Он сказал, что я очень интересна, как человек, но в нашем возрасте парни смотрят сначала на внешность, а уж потом.... Мне было обидно выслушивать такое мнение, но я проглотила его и даже с улыбкой поблагодарила своего друга, а ночью все вспоминала Сашкины слова и даже поплакала. Однако на очередную совместную прогулку, которую Чесноков затеял в парке, я пришла во всеоружии. Очки заменила линзами, поколдовала с волосами, в результате чего они крупными светлыми локонами рассыпались по плечам. Немного маминой косметики, которой я раньше не пользовалась, сделали чуть ярче мои глаза и губы. Короткое шелковое платьишко и туфли на каблуках сделали мою худоватую фигуру сооблазнительно стройной. Вобщем я себе очень нравилась. Как сейчас помню--была весна, заканчивался учебный год, деревья шелестели молодой листвой, а цветы на клумбах радовали глаз своим многоцветием. Ребята ждали меня на аллее парка, сидя на лавочке. Сашкина девушка забралась к нему на колели и сидела там дрыгая ногами, от чего и сам он немного подергивался. Рядом сидел незнакомый мне парень, видимо мой очередной потенциальный жених по версии Чеснокова. Я неторопливо приближалась к ним и хорошо видела всю компанию, но они меня, казалось, не замечали. Остановившись прямо напротив скамейки, я вежливо поздоровалась--и они, наконец, обратили на меня внимание. Сашкины глаза стали вылезать из орбит, его девушка захихикала и захлопала в ладоши, а незнакомец резко встал и даже, как бы, поклонился. Нас представили  : Руслан... Таня...-- и мы отправились гулять по парку. Чесноков тогда прямо надоел своими комментариями. Пялился на меня восхищенными глазами и приговаривал без остановки  : "Ну ващеееее.... Ну блин!.... Да.... Давно бы так!..... Эх!.... Ну нифига себе...." Мне он изрядно надоел, а его девушка начала нервничать и недобро на меня поглядывать, поэтому когда Руслан предложил продолжить прогулку только вдвоем--я согласилась. Вообще парень мне понравился. Он был достаточно образован и умен, знал много интересных историй, был воспитан и галантен. Я встречалась с ним еще несколько раз и мы неплохо проводили время. Вскоре я поняла, что Руслан начинает испытывать ко мне нежные чувства, а я не могу ответить ему тем же и мы расстались. Но с тех пор я поняла, что нравлюсь парням и за каникулы даже приобрела некоторый опыт романтических отношений, сменив несколько поклонников. Поэтому у друга Сашки отпала нужда знакомить меня со своими друзьями. Девятый класс был тяжелым и суматошным из-за экзаменов, после которых Чесноков поступил в какое-то училище и мы совсем перестали видеться.
Я прошла всю школу до конца, все одинадцать классов я была отличницей и без труда поступила в университет на филологический. Там я тоже училась хорошо и легко, но среди множества талантливых однокурсников уже не казалась зубрилой-отличницей. За время учебы в университете я пережила несколько красивых романов и даже чуть не вышла замуж за итальянского студента с юридического. У меня появилось множество друзей, с которыми мы ходили в походы, участвовали в самодеятельности, проводили конкурсы и танцевали до упада на дискотеках. У нас была замечательно дружная группа и студентческие годы можно было бы назвать лучшими годами моей жизни, если бы не одно печальное обстоятельство. В самом конце четвертого курса умерла моя любимая бабушка.
До этого я даже не задумывалась на какие деньги мы живем. Мама работала в какой-то проектной организации, бабуля получала пенсию и нам на все хватало--и оплатить квартиру, и хорошо питаться, и покупать мне наряды, и на карманные расходы. Оказалось, что мама получает копейки, а вот у бабушки была очень хорошая пенсия, как у ветерана труда и еще она получала пособие за дедушку, который был военным и погиб в горячей точке. После ее смерти нашлась сберкнижка завещанная мне с небольшой суммой денег, которые помогли нам с мамой продержаться первое время и завещание по которому квартира переходила в мою полную собственность.
Последний пятый курс университетя я проучилась на вечернем. Перевелась туда летом, когда поняла, что на одну мамину зарплату прожить невозможно и я тоже должна работать. Оказалось, что устроиться на хорошо оплачиваемую работу не так-то легко. Пройдя несколько кастингов на секретаря или офис-менеджера, где обещали хорошо платить и не требовали никакого образования, я поняла какого рода работа там предлагалась и больше на подобные объявления не реагировала. В конце концов между доступными мне вакансиями--мыть полы в подъезде родного дома или бегать курьером по всему городу--я выбрала курьера. Платили немного, но на оплату квартиры и еду хватало. Только вот обувь снашивалась очень быстро. Я приспособилась работать в джинсах и кроссовках--самый прочный и ноский вариант--и выглядин вполне пристойно. Как ни странно работа мне нравилась. За разъездами время летело быстро, я хорошо изучила город, бывала с пакетами в различных учреждениях и организациях, где приглядывалась к людям и их занятиям. Доставляя документы из одного пункта в другой я успевала подремать в метро, послушать музыку в маршрутке, поболтать с попутчиками в троллейбусе и слопать вредный, но вкуснющий хотдог в попавшемся по дороге ларьке.
Однажды доставляла в одно издательство большой крафтовый конверт. Наверное его плохо заклеили и клапан то и дело оттопыривался в сторону, а я все прихлопывала его ладонью. В метро конверт опять раскрылся и я, от нечего делать, заглянула в него. Несколько листов печатного текста формата А-4. На первом крупно  : "Интересы и нравы современного студенчества". Тема меня заинтересовала и я аккуратно вытащила первый листок. Наверное писал эту стать какой-нибудь старый, желчный препод-пенсионер. Мне, самой еще студентке, которая не по наслышке знает чем живет ВУЗовская молодежь, было до возмущения обидно читать злобные обличительные слова в адрес моих веселых, жизнерадостных ровесников. Я вытащила второй листок, третий--все то же самое  : пьянство, сквернословие, неуважение к старшим... Откуда он это взял? Конечно есть и такие, но не среди моих друзей студентов... Через открывшиеся на остановке двери в вагон хлынул поток народа, листы были выбиты из моих рук и тут же затоптаны толпой вошедших пассажиров. Я прижимала к себе пустой конверт и сидела в оцепенении до следующей остановки, когда в вагоне стало свободнее и я смогла собрать намокшие, грязные листы. Так, неся их впереди себя в вытянутой руке, я вышла из вагона на незнакомой станции, оглянулась и заревела, не зная что теперь делать. "Чего ревешь?"--вдруг громко ряфкнул кто-то у меня за спиной. Я вздрогнула и резко обернулась, собираясь сказать шутнику пару ласковых. Передо мной в шикарном белом плаще стоял взрослый Сашка Чесноков и лыбился во всю морду. "Так бы и врезала!"--все равно замахнулась я на него, а потом рассмеялась сквозь невысохшие слезы. "Привет, подруга..."--Сашка полез было обниматься, но увидев грязные листы отшатнулся. Мы похихикали и я рассказала о своей неудаче. Оказалось, что он живет рядом и мы отправились к нему--исправлять положение. По дороге наскоро рассказали друг другу о своей теперешней жизни. Я про учебу в универе, про бабушку и работу курьера, он про завод холодильного оборудования, где работает техником по сборке и наладке.
Жилье старого друга было и правда поблизости. Он сказал, что живет с девушкой, но сейчас она на работе. Добравшись до места я прополоскала листы в ванной и высушила утюгом. Текс на них остался отчетливо виден, а вот вид самой бумаги оставлял желать лучшего. Пришлось перепечатывать все по новой, благо в Сашкиной квартире нашелся и комп, и принтер. Достав из принтера теплые листы, я прочитала их Чеснокову и он тут же выдал идею  : "Надо этого старого дикобраза зачислить на первый курс и заставить хотя бы год проучиться с теми, на кого он тут жалуется! Нет, Танюха, не зря конверт открылся и ты прочитала этот пасквиль. Надо восстановить справедливость!" Я тоже так считала, плоэтому с готовностью уселась за компьютер и застрочила, как пулеметчица. Пальцы едва поспевали за моими мыслями! Через полчаса я уже запихивала в злополучный конверт обе статьи  : обличающую, от того злыдня и свою, проливающую свет на настоящее положение вещей. Наскоро выпив со старым другом чашку чая с печеньками и похвалив его девушку за чистоту и уют я пообещала звонить и побежала доставлять злополучную корреспонденцию.
Жизнь моя в то время крутилась колесом--днем работа, вечером учеба, по выходным встреча с друзьями. Я почти не виделась с мамой. После смерти бабушки мы больше не сидели, как бывало, во вечерам за чаем или за лото и не рассказывали друг другу как прошел день. Но в те редкие минуты, когда мы все же пересекались, я замечала, что мама очень хорошо выглядит, прямо помолодела как-то. Причина выяснилась однажды вечером, когда я, вернувшись с работы, обнаружила на нашей кухне незнакомого мужчину, по хозяйски жарившего картошку. Появившаяся из своей комнаты смущенная мамуся залепетала  : "Танюша, вот... Познакомься... Это мой хороший знакомый Владимир Петрович..." Хоть этот субьект мне не понравился, я не стала выкобениваться. В конце концов он нравился мамусе--а она заслужила свое женское счастье после стольких лет одиночества. Я поздоровалась, представилась и, помыв руки уселась за стол вместе со всеми. Мама была счастлива, смотрела на меня повлажневшим, благодарным взглядом и все подкладывала мне то картошечки, то огурчик. Владимир Петрович оказался разговорчивым и предприимчивым типом. Выспросил меня об учебе, о работе, о друзьях.... Поинтересовался наличием парня, а узнав, что такового пока нет вдруг довольно потер руки и подмигнул, чем поверг меня в недоумение. "Это мы организуем!"--многообещающе прогудел он и еще раз подмигнул. Мы с мамусей переглянулись и похихикали, но оказалось, что мамулин воздыхатель не шутил.
Владимир Петрович всю свою жизнь мечтал стать олигархом. Предпринимательский зуд не давал ему сидеть на месте еще в доперестроечные времена его молодости. В прошлом веке он организовывал кооперативы и подпольные цеха, ездил челноком в Китай и Турцию, занимался перепродажей подержаных машин. Он заводил нужные знакомства в серьезных ведомствах и щедро раздавал взятки. Он резво начинал и у него, вроде бы, что-то получалось, но ни одно дело не давало ему ожидаемой прибыли. Зато каждая новая попытка сполна одаривала неприятностями в виде рэкета или налоговой инспекции. На момент появления этого несостоявшегося "Рокфеллера" в нашей квартире он владел лишь комнатой в коммуналке где-то за МКАДом, которую сразу же, как поселился у нас, сдал квартирантам. Еще он обладал парой презентабельных костюмов, кожанным кейсом, внешностью министра торговли и талантом говорить много, долго и на любую тему. Если послушать самого горе-предпринимателя, то все предыдущие неудачи были лишь подготовительным моментом и главное дело его жизни еще впереди! У него уже есть полезные люди в администрации и банке. Осталось только начать--и деньги польются рекой. Мамуся слушала своего возлюбленного с открытым ртом и верила каждому его слову. Я же, в отличии от мамы, прекрасно понимала, что миллионов Владимир Петрович не увидит, как собственного затылка. Пожив с нами какое-то время и освоившись этот странный человек стал считать меня бесплатным приложением к очарованной им мамусе. Он начал отдавать мне приказания, требовал отчета о моих делах и даже пытался контролировать закупку продуктов, при этом сам денег на житье и питание не давал. Что меня невероятно бесило и выводило из равновесия, так это поведение мамы. Она всегда и во всем шла на поводу у этого приживальщика. Когда начинал по хозяйски требовательно разговаривать со мной--мне хотелось послать его подальше, но мама смотрела на меня так жалобно-умоляюще, что я, стиснув зубы, вежливо отвечала. Потом этот Тартюф почему-то он решил, что я должна стать своеобразной взяткой очередному официальному лицу, от которого зависело продвижение его бизнеса и навязчиво сватал меня этому лысому, обрюзгшему чинуше, приглашая его к нам на воскресный обед. Я всеми возможными способами стремилась избежать такого "счастья", но мама чуть не на колени вставала передо мной  : "Танечка, я тебя умоляю.... От этого зависит вся жизнь Владимира Петровича..."--и я сдавалась. Уж не знаю чего там наобещал "дорогому гостю" наш бизнесмен, но престарелый визитер весь обед зазывно мне улыбался, обнажая плохие желтые зубы, чем окончательно отбил мне аппетит. Едва дождавшись конца обеда я скрылась в своей комнате. Провожая дорогого гостя Владимир Петрович Горячо благодарил за оказанную честь от своего и моего имени, хоть я его и не уполномачивала. А когда он пригласил его отобедать у нас и в следующее воскресенье--я совершила попытку прекратить этот фарс и со свирепым лицом устремилась в прихожую. Мама возникла передо мной внезапно--грудью закрывая мне выход из комнаты. Такую преграду я снести не могла--это все-таки моя мама...
Неприятное чувство ожидания следующих выходных натолкнуло меня на одну интересную мысль. Я сразу успокоилась и даже пару раз похихикала, обдумывая свою идею. Когда в следующее воскресенье мама, Владимир Петрович, престарелый чиновник и я уселись за богато накрытый стол--раздался звонок в дверь. Я вскочила, чуть не уронив стул, и бросилась открывать. На пороге с букетами в обеих руках(мне и мамусе) и улыбкой во всю хитрую морду стоял Чесноков. Выскочившая в прихожую мамуся едва узнала моего одноклассника, якобы случайно решившего навестить нас, она очень обрадовалась цветам и стала активно приглашать Сашку пообедать с нами. Он быстренько согласился, влетел в гостинную как вихрь, пожал руки обоим сидевшим за столом мужчинам, помог сесть, придвинув стулья, мне и маме, плюхнулся сам и, накладывая себе салаты и закуски, болтал без умолку. Плел какую-то околесицу про свою работу, про поездку к другу на шашлыки, про потерянный кошелек.... И все это со войственным ему юмором. Обед прошел изумительно--мы ели, Сашка болтал, мы с мамой хохотали, а двое престарелых типов вяло жевали с недовольными физиономиями. Когда мы с мамой подали чай, наш чиновник сделал попытку сесть поудобнее и чуть привстал. В этот момент Сашка добродушно заорал  : "Уже уходите? Жаль, жаль--мы только начали веселиться!) Ну раз Вы спешите... Владимир Петрович, проводите гостя! )" Волей неволей высокому гостю пришлось выметаться. Владимир Петрович что-то шептал ему в прихожей, прижимая руку к грудии подкланиваясь, но обиженный чиновник только что-то буркнул и вылетел, громко хлопнув дверью.
Владимир Петрович так и не вернулся в гостинную и чай с тортом мы пили втроем. Нам было так весело, что когда Сашка пригласил нас сейчас же идти в кино--мы тут же с радостью согласились и бросились собираться. Однако через пару минут смущенная мамуся вернулась в гостинную и, кутаясь в бабушкину шаль, сказала, что передумала и мы должны пойти без нее. Я понимала, что Сашка своим появлением сорвал планы отчима, чем жутко разозлил его--а отыгрываться он будет на мамусе. Мы с Сашкой пошептались и я, проводив его, тоже осталась дома--охранять маму. Мы с ней прибрались в гостинной и мыли посуду на кухне, когда туда влетел разгневанный Владимир Петрович и закричал на мамусю  : "Да ты хоть понимаешь, что сейчас произошло??? Ты хоть соображаешь своими куриными мозгами, что весь мой бизнес коту под хвост???" Мама стояла прижавшись к стенке, втянув голову в плечи и была похожа на испуганного воробушка, а ее сожитель продолжал давить  : "Значит так, моя дорогая--теперь ты должна заложить квартиру и взять в банке кредит на мое дело--иначе...!!!!" Тут мое ангельское терпение закончилось. Я закрыла кран, и вытирая руки висевшим на плече полотенчиком медленно приблизилась к скандалисту  : "Что иначе??? Что--говори??? Это с какого перепугу она тебе что-то должна, а ??? Ты кто такой ??? Ты вообще то в моей квартире живешь только благодаря маме!!! Она тебя приютила, поит, кормит на свои гроши--и твоих гостей принимает--а ты, неблагодарная свинья что творишь??? Ну так что иначе то???" Владимир Петрович остолбенело выпучил глаза, некоторое время хватал ртом воздух и наконец выдохнул  : "Как это твоя кватртира?" Я бросила полотенчико на мойку и выходя из кухни сказала  : "А вот так вот--моя! Поэтому даю час на сборы и чтобы я тебя тут больше не видела!"
В своей комнате я включила комп, а сама все прислушивалась--что делается в соседней комнате. Переживала за маму. Слышно было плохо--что-то бубнил мужской голос и что-то шептал женский. Услышав шум в прихожей, я вышла... Надутый Владимир Петрович совал руку в рукав кожаной куртки. Мама надевала сапоги. "Мам, а ты куда собралась?"--мой голос сорвался от жалости. Мамуся отчаянно прятала глаза и лепетала  : "Мы уж вместе, доченька. Ты живи тут--мы мешать не станем...." Чем больше я жалела маму, тем сильнее злилась на этого чурбана! "Куда ты ее тащишь, инересно знать? Твоя комнатенка сдана, насколько я знаю... " Отчим злобно зыркнул на меня  : "Не твое дело". "Нет мое! Это моя мама и я не позволю таскать ее по бомжовским притонам!" Я была готова броситься на него с кулаками, но вдруг заметила, что мама тихонько плачет, закрыв лицо руками.... "Мамочка, родная--ну ты чего? Не плачь... Никуда я тебя не отпущу--и этот пусть живет, раз он так тебе дорог... Ну перестань, успокойся, мамусечка..." Я обнимала и целовала маму, вытирала ей слезы рукой и плакала сама. Владимир Петрович после моего разрешения остаться быстренько проскользнул в мамину комнату и сидел там тихо. Мы с мамой ушли на кухню, наплакались, умылись и стали пить чай.
На следующий день позвонил Чесноков, узнать как дела. По телефону было всего не рассказать и мы договорились встретиться в знакомом кафе. Изложив другу за обедом все перипетии вчерашнего вечера я почувствовала себя лучше. "Не могу видеть довольную рожу этого хмыря!"--жаловалась я Сашке. "Он, гад, понял, что я ради мамы его не выгоню и ходит такой самодовольный. И наверняка маме на меня наговаривает--а она нервничает. Что делать--не знаю"--вздыхала я. "Если хочешь--можешь у меня пожить. Квартира большая, я все время на работе и в командировках. К тому же я расстался со своей и теперь некому убираться и готовить. Так будем полезны друг другу? На что еще нужны друзья?" Я сказала что подумаю, но вернувшись вечером домой и застав на кухне, как ни в чем не бывало, гоняющего чаи отчима--я начала собирать вещи.
Жилось нам с Сашкой легко и весело. Он выделил мне большую светлую комнату с огромной кроватью. После моей старенькой полированной односпалки я валялась на ней и вдоль, и поперек, и звездой! В квартире была вся необходимая техника и мне не составляло труда поддерживать чистоту и готовить для нас вкусные ужины и завтраки. Обедали мы на работе, а по выходным я навещала маму или встречалась с друзьями, или ходила с Сашкой в кино и ресторан.
Наступила зима и курьерская служба уже не казалась мне такой развеселой. Я посоветовалась с Сашкой по поводу новой работы, на что он, хлопнув себя по лбу, сказал  : "Вот я дурак! Давно надо было вытащить тебя с этого курьерства. Сиди дома--моей зарплаты хватит на двоих". Я была не согласна сидеть у Сашки на шее--дружба дружбой, но вот найдет он новую девушку и я должна буду уйти. А куда я без работы? Мы бы еще долго спорили, но как-то утром, когда я только явилась на работу в курьерскую службу, меня вызвал начальник. "Татьяна, у нас инцидент. Месяц назад вы доставляли пакет в издательство--и там, вместо одной статьи, оказалось две. Редактор выбрал ту, что ему больше понравилась и напечатал--но автор возмущен! Он утверждает, что не писал ничего подобного. Откуда в пакете вторая статья, Татьяна?" Честно говоря, за всеми семейными заморочками я абсолютно забыла про тот случай и сейчас дико испугалась. "Вы меня теперь уволите по статье?" Начальник кивнул  : "Я тебя уволю--но по собственному желанию. А вот редактор той газеты убедительно просил прислать ему тебя--пока в качестве внештатного корреспондента, а там видно будет". Через час я уже сидела в кабинете главного редактора той самой газеты. Он придирчиво выспрашивал меня обо всем на свете и ему нравилось, как я отвечала на его вопросы. А тот факт, что я заканчиваю филфак университета, сыграл решающую роль. Я была принята внештатным корреспондентом и даже получила первое задание. Какая же я была счастливая! Летела домой как на крыльях! Мне надо было скорее поделиться своей радостью с другом, но дома его не было.
Я решила не звонить, а дождаться Сашку и уж тогда все ему рассказать. Взялась готовить ужин, летала по кухне, лыбилась, как дурочка и мурлыкала всякие глупые песенки. Вскоре появился и Чесноков, но совсем не в том настроении, которого я ожидала. Хмуро уселся за красиво накрытый стол, пододвинул к себе салатницу и стал есть из нее прямо ложкой. Желание рассказывать ему о своих новостях сразу отпало. Я села напротив, подперла щеку кулаком и смотрела, как он медленно жует не понимая вкуса и находясь мыслями где-то далеко. Я несколько раз окликнула его прежде чем он осмысленно посмотрел на меня  : "Да не принимай близко к сердцу, Танюха. На работе облом вышел--а так все хорошо".--и натянуто улыбнулся. "А ну выкладывай, чего там у тебя? Я уже психовать начинаю! Чего ты сам не свой то?" И он стал рассказывать... На заводе, где он работал бригадиром наладчиков и ездил монтировать холодильное оборудование в разных городах, давно ходили слухи, что намечаются контракты на поставку продукции в зарубежные страны. Это выводило завод на новый уровень и Сашка надеялся на заграничные командировки и, соответственно, на значительное повышение и так неплохой зарплаты. Сегодня стало известно, что контракты заключены и идет формирование новой бригады. Я знала, как он ждал этого, но на предварительном совещании его кандидатура даже не рассматривалась. "Это еще почему???"--возмущенно завопила я. Мне то было хорошо известно, как ответственно Сашка относится к работе, как ценят его сослуживцы и какой он замечательный специалист. "Первое требование для командировок за рубеж--это наличие семьи. Наверное Славку Семенова возьмут--он из нашей молодежной бригады один женатик" --грустно усмехнулся мой друг, а я вскочила от возмущения и заорала  : "Чего??? Да они с женой постоянно грызутся и дерутся. Славка спит и видит, как бы от нее сбежать!!!" Чесноков пожал плечами, отодвинул пустую салантицу, ушел в комнату и плюхнулся на диван. Я осталась сидеть за столом, грызла ноготь и усиленно придумывала, чем ему помочь. Через полчаса мучительных раздумий я села на диван рядом с тупо пялящимся в телик Чесноковым. Похоже он даже не понимал, что смотрит--сидел и раскачивался, как китайский болванчик. А я вдруг разозлилась и со всей силы пихнула его в бок  : "Хватит траур разводить! Ты чего крылья то сложил? Сдался без боя? Разве так должен поступать настоящий мужик?" Сашка недоуменно прислушивался к моим гневным речам, а я распалялась все сильнее  : "Женатого твое начальство хочет? Так женись--чего проще то? У тебя этих девок море--и каждая мечтает выскочить за тебя". Сашка задумался на минуту, что-то взвешивая и анализируя у себя в голове, а потом отчаянно замотал головой  : "Ну уж нет! Как представлю, что какая-нибудь из моих подружек тут хозяйничает--мороз по коже! Они же все акулы! Только и норовят поудобнее усесться на моей шее и жить в свое удовольствие, вытягивая из меня все соки. Нет, нет и нет! Вот разве что...." -- хитрая Чесноковская улыбка заставила меня вздрогнуть  : "Что--разве что?" "Разве что жениться фиктивно--скажем, на тебе. А что--это выход! Все равно вместе проживаем, а тут хоть отмазка будет". Я сначала опешила, а потом подумала и сказала  : "Почему нет то? Ты помогаешь мне--я помогаю тебе. Давай договоримся--я живу у тебя пока не накоплю на отдельную квартиру. Ты не водишь сюда своих подружек--я не вожу парней. Договорились?" Мы ударили по рукам и довольные друг другом отправились на кухню праздновать. Зря что ли я готовила? Да и о моей новой работе хотелось рассказать.
Сначала мы не хотели никакой свадьбы, но Сашка на работе сообщил, что женится и претендует на место бригадира по зарубежным контрактам. Тут уж было не отвертеться и пришлось устраивать церемонию и банкет для всех Сашкиных друзей. Своих друзей я не приглашала--свадьба то фиктивная. Маме рассказала все как есть. Вобщем никакой фаты и белого платья. Гости пошумели, погуляли--мы с молодым мужем пару раз поцеловались по требованию гостей, а когда все разошлись--мы отправились спать по разным комнатам. Ну и зажили мы фиктивной, но дружной семьей. И все у нас как-то ладилось--Сашка мотался по работе за границу, я писала статьи для газеты. Мы вели общее хозяйство, вместе прибирались, ходили по магазинам, обедали, делились успехами и неудачами. Сашка регулярно знакомился с девушками и часто их менял, а потом оправдывался передо мной, что опять не та попалась. У меня тоже случилось несколько знакомств--в основном когда собирала материал для статей или брала интервью. Домой он девушек, я парней, как и договаривались, не водили--но часто с ними отправлялись то на дачу к общим друзьям, то на природу шарить шашлыки. Сашка отводил меня в сторонку и спрашивал, кивая на свою очередную пассию  : "Ну как она тебе?" Я делала восхищенные глаза и стонала  : "Ооооо! Она супер! Супер-пупер! "--а Сашка обижался, зло шипел мне  : "Да иди ты..." и уходил подальше. А потом, сидя за общим столом, уже я начинала делать своему мужу знаки--показывала глазами на своего кавалера, а потом вопросительно кивала, мол, как он тебе? Чесноков обычно делал вид, что сует два пальца в рот и его тошнит. Вот гад! Знал, что я не могу удержаться и хохочу от его шуток, как ненормальная.
Весело и счастливо мы прожили год, и два, и три... После защиты диплома меня взяли в штатные корреспонденты, попутно я писала статьи и для других изданий--получалось очень неплохо зарабатывать. Сашка тоже получал хорошие деньги и купил красивую иномарку. Я часто навещала маму. Как ни странно они с Владимиром Петровичем жили хорошо--он оставил наконец свои мечты о суперприбыльном бизнесе и теперь они мечтали о доме в деревне с козочками и курочками. Мои подруги по универу уже родили своим мужьям по ребеночку, а одна успела даже двоих. Я с умилением смотрела на эти сопящие и вкусно пахнущие молочком создания и мечтала о своих детишках.
Собственно на второй День Рождения сынишки моей бывшей одногруппницы мы и были приглашены в деревню, где у молодых родителей была дача. Шел пятый год нашего фиктивного супружества. Сашка только что вернулся из Франции, привез кучу подарков и сразу согласился поехать на природу. "Кого-то возьмешь с собой?"--спросила я и с замиранием сердца ждала, что он ответит. "Да нет, никого...."--как-то равнодушно ответил мой фиктивный муж и я с облегчением выдохнула и, отвернувшись, чтобы он не увидел, улыбнулась. За последний год я не помню случая, чтобы он где-то появлялся с девушкой и меня это несказанно радовало. "А ты?"--после продолжительной паузы спросил он. "И я одна пойду!"--прокричала я ему с кухни, а сама втихаря выглянула в гостинную. Услышав мой ответ Чесноков резко выбросил вверх согнутую в локте руку и беззвучно произнес "Йессс!!!"--не знал, что я подглядываю.)Так и получилось, что в деревню мы поехали вдвоем. Друзей собралось много, погода была чудесная и все расположились на улице--мужчины толкались у мангала, женщины резали салаты, а нам с Чесноковым как-то не нашлось дела. В ожидании шашлыка мы решили пройтись по деревне. Солнышко светило, цветы в палисадниках благоухали, воздух пьянил своей чистотой--мы шли в обнимку, как добрые друзья и разглядывали нарядные избушки сельчан. На калитке одной из них,, прямо напротив колодца, была приколочена фанерка с написанными зеленой краской буквами  : "ПРОДАЕТСЯ". Мы подошли ближе и стали разглядывать дом. Он был большой, добротный и ухоженный. Белые, резные ставни делали его нарядным и воздушным. "Интересуетесь?"--закричала нам бабуся из соседнего дома. А я вдруг ответила  : "Очень интересуемся!"--чем вызвала недоумение на Сашкином лице. Не обращая внимания я потащила его к соседке и та поведала, что хозяйку продающегося дома дети забрали в город. Что дом хороший и огород ухоженный, и на заднем дворе хлев для скота имеется и новый курятник. Знала бабуля и какую цену просят за дом--и сообщила мне ее на ушко. "Все как мама хочет--понимаешь?"--возбужденно рассказывала я Сашке, когда мы возвращались к друзьям. "И цена... Как будто нарочно дом стоит столько, сколько я накопила! Куплю его для мамы--а сама в свою квартиру перееду! Здорово же, да?!". "Ага...."--вяло отвечал мой друг. Выходной прошел замечательно! Все поздравляли маленького именинника и веселились от души. Только мой Чесноков ходил с унылым видом и все просил налить ему то водки, то коньяку--чего с ним раньше не бывало. Алкоголь не поднял ему настроения--наоборот он стал цепляться ко всем подряд с дурацкими шутками и даже чуть не подрался с одним из друзей. Пришлось вызвать такси и увезти его домой. Ввалившись в квартиру пьяный Сашка не разуваясь протопал в мою комнату и повалившись на кровать тут же захрапел. Я прикинула, что не смогу перетащить этого борова и сама отправилась спать на диван в гостинной.
Утром меня разбудил лосиный рев нависшего над диваном, лохматого и пыхающего перегаром Чеснокова  : "Таааааань!!! Таааааааняяяяяя!!! Мне плохоооо....." Встала, затолкала его в ванную и велела привести себя в порядок, а сама отправилась варить кофе и готовить завтрак. Он появился на кухне спустя полчаса--помытый, с мокрыми волосами, почищенными зубами и хорошо пахнущий. Но вид все равно имел угрюмый и нахохленый. Я поставила перед ним большую чашку горячего несладкого черного кофе, как он любит, села напротив и строго спросила  : "Ну и что это на тебя нашло? Ты что вчера вытворял? Рассказывай!" Сашка поднял на меня полные тоски глаза и прохрипел  : "Беда у меня, Танюх...." " Да что за беда то? Что случилось???"--начала злиться я. "В любился я...."--и уставился в чашку. "Пфффф.... "--притворно прыснула я, а у самой сердце сжалось в маленький колючий комочек--"Ты по сто раз в год влюбляешься и ничего..." Он зло вскинул голову, постучал кулаком себе по лбу, а потом по столу--показывая какая я бестолковая и рявкнул  : "Да я в собственную жену влюбился!!!"--и выскочив из-за стола утопал в гостинную, с грохотом плюхнулся там на диван, вскочил и опять прибежал в кухню, где я приходила в себя от шока. Сердце у меня колотилось так, что ребрам было больно! Чесноков стоял передо мной и ждал, что я скажу--а у меня, как назло, ни одной умной мысли. "Так мы что--больше не друзья?"--наконец выдавила я. Сашка закатил глаза и тяжело выдохнул. А я больше не стала ничего придумывать, а просто полезла к нему целоваться....