Кореша

Игорьков очень удивился, когда его вызвали к директору института. Такого никогда не было. Просто немыслимо, чтобы директор вызывал рядового инженера. И откуда он мог знать фамилию Игорькова? Только если завлаб что-то сногсшибательное скажет начальнику об этом инженере, тот информирует зам главного инженера, потом это заинтересует самого главного. И настолько заинтересует, что он обсудит это что-то непосредственно с директором.
А тут вдруг звонок. Секретарь директора позвонила по прямой линии начальнику отдала. Тот услышал, даже в лице изменился. Переспросил. Нет, вызывается только Игорьков. В эти дни многие удивлялись. Настала очередь начальника отдела.

Сёма шел по длинному коридору, соображая, зачем его вызывает сам директор. Из соображений выходило, что он ничего не соображает. Все свои достижения Игорьков знал. По работе абсолютно ничего интересного, рутина. Может быть по вчерашнему происшествию – он напился перед торжественным собранием, посвященным принятию в думе чего-то важного для института. Но надрался он не один, а с другом Ильей. Спиртное в буфете до собрания не продавали. Но Илья всегда имел с собой вместительную фляжку, в которую входила поллитра, и ещё оставалось место. Они взяли по кофе и бутерброды с колбасой, и потихоньку употребили содержимое фляжки. Тут неожиданно подсел к их столику Ученый Секретарь института. Это потрясло обоих друзей; чтобы Иван Терентьевич так запросто подсел к молодым сотрудникам! А он таки подсел, и, хотя заметил, что ребята уже приняли, но виду не подал. А задал несколько обычных вопросов, обращаясь к Игорькову, и называя его по имени и отчеству.

И Семен и Илья обалдели.
- Можно с вами секундочку посидеть? Набегался что-то. Устал.
- Конечно Иван Терентьевич. – Ответили хором.
- Семён Михайлович, ребята, как вы оцениваете это постановление Думы?
- Нормально, - сказал Сёма.
О постановлении он краем уха слышал по радио.
- Это огромный скачок для нашей отрасли!
- Вы правы. – Опять хором ответили друзья.
- Ну, ладно, заканчивайте ваш кофе, скоро начнем собрание. Не опаздывайте.
Всё это Ученый Секретарь высказал неожиданным для него ласковым голосом. Когда он вышел из буфета, Илья задумчиво сказал:
- Что-то уважаемый Семён Михайлович происходит. Но что, я пока не понимаю.

Илья был безусловным интеллектуальным лидером среди друзей. К его выводам всегда прислушивались. Ребята направились в зал. По пути Семён выпытывал у приятеля, как это ученый секретарь знает его имя, а имя Ильи не знает? И почему он присел к ним в переполненном буфете, где сидели сотрудники довольно высокого ранга? Илья на вопросы не отвечал, он о чем-то думал.
Так что могли за пьянку бы вызвать обоих, но никого к директору не вызвали. Только Сёму Игорькова.

Секретарь открыла первую дверь в тамбур. Вторую Игорьков несмело толкнул рукой. Директор был один. Он сидел вдалеке, за своим столом, и приветливо помахал рукой, приглашая пройти в кабинет.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал директор.
У Игорькова от этой мягкой и вежливой интонации обмякли ноги. Он с трудом добрел до вытянутого стола заседаний, и плюхнулся на крайний стул.
- Голубчик, что же вы так далеко сели, - сказал директор, - присаживайтесь рядышком.

Семён перешел и уселся прямо перед директором.
- Ну, что же, - сказал директор, - давайте познакомимся. Меня вы знаете, а вас звать Семён Михайлович. Не будет ли дерзостью, если на правах старшего, я имею в виду, старшего по возрасту, я буду называть вас Семен?
- Конечно, - выдавил из себя полный страха и смущения Семен.
- Напомните, вы в каком отделе?
Семен назвал номер отдела, его название. Помолчал и добавил фамилию начальника отдела. Чувствовалось, что директор не всех начальников знает по фамилии.
- Ну да, ну да. И как он к вам относится?

Семен решил, что директор сошел с ума. Вызвать молодого сотрудника и спросить, как к нему относится начальник отдела!
- Нормально, - осторожно ответил Семён.
Директор что-то записал на календаре. Так делало всё начальство, когда надо было решить срочный вопрос.
- А дома как? Вы, простите, женаты?
Сумасшествие продолжалось.
- Дома всё хорошо. Жена. Сейчас сидит с нашей малышкой. До родов работала здесь же, в отделе у химиков.
- В нашем институте, - обрадовался директор, - это хорошо. Поможем вам с местом в яслях, так что пусть не беспокоится. Так жене и передайте.
- Чему он так обрадовался, - подумал Сеня, - пол института семьями работают. А вот с местом в яслях, это он меня сразил. Там же очереди, даже за деньги фиг устроишь ребенка.
- Спасибо. Обязательно скажу. Это такая радость. Институтские ясли очень хорошие, только трудно попасть.
- А вот и попадем, - улыбнулся директор, и что-то снова написал на календаре.

Разговор продолжался. Точнее, говорил в основном директор. Он рассказал Сёме о перспективах института, о новых разработках, о продвижении молодых кадров. Вся эта речь предназначалась не Сёме, это было ясно. Такую речь держат перед инвесторами или высокими гостями.
- Почему, - думал Сёма, - директор сошел с ума в самый неподходящий момент? Нет, видимо не видать нам место в ясельках!

Он продолжал делать вид, что внимательно слушает, а сам судорожно размышлял:
- Надо срочно пересказать Илье весь этот бред. Может он найдет рациональное объяснение этой фантасмагории.
Наконец директор отпустил его. Причем встал и проводил до двери своего огромного кабинета. А потом сделал поразительную вещь. Открыл дверь в приемную, переполненную ждущими сотрудниками, и попрощался с Сёмой крепким рукопожатием. И у секретарши и у всех сотрудников глаза вылезли из орбит. Пришлось придерживать их руками, чтобы не выпали.

Семён решил зайти в отдел, вызвать по внутреннему телефону Илью в коридор, и рассказать всю невероятную историю. Но позвонить не успел. Даже до своего стола не дошел. Начальник отдела стоял в дверях своего кабинета и будто ждал появление Игорькова. Он жестом пригласил его зайти, усадил напротив своего стола, и вопросительно посмотрел на Семена.
- Чего? – Семен чувствовал, что небольшое хамство сойдет ему с рук.
- Сёма, - ласково сказал начальник, хотя никогда раньше так не обращался, - можно узнать, о чем была беседа в дирекции?
- Конечно. Никаких секретов.

И Семен подробно пересказал речь директора о развитии института и всей отрасли. Пока Семен говорил, с начальником отдела творилось что-то невероятное. У него начала отвисать челюсть, и отвисла настолько низко, что Семену пришлось сделать паузу. Начальник поднял челюсть рукой, и попросил продолжить. Семен скомкал окончание рассказа, и безапелляционно заявил, что ему пора обедать. Начальник отдела немедленно его отпустил.

Семён отправился на встречу с Ильей.
- Ничего не пропустил?
- Рассказал тебе всё, абсолютно всё, даже постарался передать эмоции, - ответил Сёма.
- Это называется семантическая окраска речи. – Семен о чем-то напряженно думал. – Значит, ваш дятел, я имею в виду начальника, был сильно удивлен.
- Не то слово. Он был поражён, он был раздавлен, и он был необычайно вежлив.
- Раздавленный? – поинтересовался Илья.
- Вначале был вежливый, - поправился Семён, - потом раздавленный.
Наступило долгое молчание.
- Что-то вскоре должно произойти, - сказал Илья. – А пока пойдем обедать.
- Что может произойти?
- Вскоре узнаем.

Вечером Сёма снова удивил жену. Вчера он рассказал про Ученого Секретаря. Жена была поражена. Она хорошо представляла субординацию в институте. И не могла поверить, но факт есть факт. А сегодня она слушала мужа с раскрытым ртом. Без вопросов не обошлось:
- Это такой большой кабинет?
- Просто огромный.
- И он тебя проводил до приемной?
- Так я же тебе говорю.
- Обалдеть можно. И место в яслях. Сказка какая-то. А твой дятел, так его Илья называет? Раньше тебя начальник отдела просто не замечал. Все бумаги надо было нести завлабу, тот визировал и относил на подпись. А теперь, значит, проникся расположением.
- Выходит так.
- Вот что значит директорское рукопожатие.
Они оба тихонько рассмеялись, чтобы не разбудить заснувшую малышку.

Илья оказался прав. С утра к столу Игорькова подошел начальник отдела:
- Нужно кое-что обсудить, - сказал он, протянув руку для приветствия.
Сёма машинально ответил на рукопожатие.
- Пройдемте в мой кабинет.
Начальник плотно прикрыл дверь, предварительно сказав секретарше, что его ни для кого нет. Секретарша, видимо, упала в обморок. Но Семён стука падающего тела не услышал, поскольку вошел в кабинет вслед за дятлом, то есть, пардон, за начальником отдела. Сёма занял тот же стул перед столом начальника.
- Значит так, Семён Михалыч. Вечером меня вызвал Иван Терентьевич.
- Ученый Секретарь, - проявил знание Сёма.

Ну, да. Он сообщил, что директор издал приказ об организации в нашем отделе еще одной лаборатории. Заниматься она будет перспективными исследованиями. Зав лабораторией назначены вы. Пока исполняющим обязанности. Это общее правило. Готовьте документы для конкурса. Всё понятно?
Сёма хотел сказать, что не всё, что ничего не понятно, что он не понимает, что вокруг него творится, что, чёрт побери …, но сказал кратко:
- Понятно.
- А нам с вами надо будет обсудить круг задач новой лаборатории. Набросайте основные пункты. Пока, день – другой, вы будете находиться за своим столом в общем помещении. Потом подберем вам кабинет. Ну, дерзайте.

Сёма вышел от начальника, покрутил головой, посмотрел на секретаршу; она с нескрываемым любопытством разглядывала Игорькова, которого еще вчера в грош не ставила. А сегодня, чувствовалось, парень входит в силу. Кто – кто, а секретарши это понимают намного раньше рядовых сотрудников. Сёма помахал ей рукой и направился вызывать в коридор друга Илью.

- Что? – спросил Семен, рассказав Илье всю историю с назначением его завлабом.
- Детали, - потребовал друг.
- Я рассказал тебе в лицах, не опустил даже реакцию нашей секретарши. Могу добавить, что сегодня чувство страха стало меньше. Меня уже не тянет в туалет. Я уже готов воспринимать неожиданные известия, понял?
- Болтун, сказал Илья. – После работы берем выпивку и к тебе на кухню. Тихонько, чтобы не потревожить малую. Последнее слово он произнес с ударением на втором слоге. Обсудим проблему втроем. Иногда женская интуиция важнее аналитических выкладок.
- Женская, - заметил Сёма, - важнее не только интуиция. У женщин много важных штучек. Мы-то знаем.
- Балабол, - сказал друг. – Дело не простое. Вот и обсудим. А сейчас иди и набрасывай основные пункты. Так тебе сказал дятел?
- Ага. Только что набрасывать, я совершенно не понимаю.
- И не надо. Сдается мне, что всё, что твой бедный мозг может сгенерировать, будет принято на ура.
- Я тебе врежу, - доброжелательно прошептал Сёма, - и твой мозг станет …, впрочем, останется в коридоре.
- Грубиян и хам. – Илья пошел на попятную. – Я же это метафорически.
- А я как? – И Сёма расхохотался.

Но выпивку пришлось отменить. Родители позвали на неожиданный сабантуй. Прилетел на денек старший папин брат, директор огромного комбината в Сибири. Он там сидел, работал в цехе, а когда вышел из лагеря быстро сделал карьеру.
Взяли малышку и поехали к родителям. Стол был уже накрыт. Семён обнялся с дядькой, и остолбенел. За столом сидел директор их института.
- Мой кореш, - сказал дядька, возвращаясь за стол, - вместе мотали срок.