Григорий Борзенко Так начинают великие

Григорий Борзенко Так начинают великие
Приключенческая серия «Пиратские клады, необитаемые острова»
Г. Борзенко, Grigory Borzenko
Т. Крючковская, К. Прохоров, иллюстрации
Повесть «Так начинают великие», является первой книгой небольшой трилогии, которую продолжает повесть «Потомок Нострадамуса», а завершает роман «Сокровища острова Хогартов».
Эти книги связаны одним главным героем – непоседливым мальчуганом Джимми, с которым то и дело случаются самые невероятные и увлекательные истории. Автор старался вести повествование в таком ключе, чтобы юный читатель, окунувшись в чтение и сопереживая главному герою, как бы вместе с ним самолично принимал участие в схватках с пиратами, раскрывал таинственные заговоры, участвовал в захватывающих путешествиях и приживал удивительные приключения.
The stories “The way the Great Begin” and “Nostradamus Ancestor” ineluded into this book are tied by the same main character Fidget-Jummy that gets into a mess now and then. The author tried to built the narration in the way the young reader, being engulfed by reading and sympathizing to main character, could coparticipate in fighting with pirates, in disclosing mysterious plots, in gripping voyages and living through incredible adventures.
There is a good news for those who are going to be attracted by those books The author is going to continue the series of books about the adventures of the beloved character.

Приключенческая серия «Пиратские клады, необитаемые острова»

Хотите найти пиратский клад?
Все мы родам из детства. Воспоминания детства самые доб¬рые, самые теплые, самые светлые. Кому-то запомнилась колыбель¬ная матери, кому-то первый школьный звонок, кому-то первое увле¬чение, со временем переросшее в первую, пусть и трижды наивную детскую любовь. Все это было и в моей жизни. Однако из детских и юношеских воспоминаний мне наиболее запомнилось то, какое по¬трясающее впечатление произвели тогда на меня прочитанные книги «Остров сокровищ», «Робинзон Крузо», «Одиссея капитана Блада»... Совершенно неповторимый и романтический мир, в который я оку¬нулся при прочтении этих романов, настолько поразил меня, что и спустя годы, став уже взрослым человеком, я так и остался «болен» этим увлечением. Все книги, что я написал, и которые, дай Бог, напи¬шу в дальнейшем, появились на свет благодаря упомянутому, все ни¬как не проходящему, увлечению.
Дальние плавания и необыкновенные приключения, воинствен¬ный клич, доносящийся с палубы пиратского судна и жаркая абор¬дажная схватка. Это то, что волнует души многих романтиков. Однако при всем этом существует и нечто иное, что еще больше приводит в трепет любителей приключений и кладоискателей. Я имею в виду клады и сокровища. Не обошла эта страсть стороной и вашего покорного слугу. Сколько литературы мне пришлось перечи¬тать в детстве и юности, чтобы выудить оттуда все, что каса¬лось таинственных историй о сказочных сокровищах, на островах Пинос, Оук, Григан, Кокос и других. Сколько вашим покорным слугой было перелопачено земли в местах, где по рассказам матери раньше находились дома помещиков, спешно бросивших их, и бежавших прочь, от революции семнадцатого года.
Но самое удивительное заключается в том, что .мне всегда нравилось не столько искать клады, сколько самому прятать их! Не один такой «клад» я закопал, будучи пацаном, на подворье родитель¬ского дома, да замуровал тайком от взрослых в стену дворовых по¬строек, в то время, когда строители уходили на обед. Я не зря взял слово клад в кавычки, поскольку ничего сверхценного спрятать в шка¬тулки, выпрошенные для этой цели у матери, я тогда, естественно, не мог. Впрочем, это как сказать. Помимо моих «Обращений к по¬томкам» да дневников, там были и старинные дедовы пуговицы, с выгравированными гербами да годам изготовления, найденные на чер¬даке, ХVIII века коллекция собранных мною же старинных монет, среди которых, помнится, были очень редкие.
Проходили годы, и мысль о самом настоящем, реальном кладе, приобретала все более зримые очертания. Повторюсь: мне хотелось не найти такой клад, а самому спрятать его. Было бы просто здорово, если бы мой клад начал интересовать и волновать кого-то так же, как .меня самого увлекали в юности клады островов Григан, Кокос и других. Какие страсти кипели вокруг этих кладов! Какие величайшие драмы разыгрывались при поисках этих сокро¬вищ! Так до сих пор, кстати, и не найденных! Сколько кладоискателей, с горящими от возбуждения и азарта глазами, копались в архи¬вах, выуживая любые сведения обо всем, что касается интересую¬щего их вопроса, а затем лично брали в руки лопату и с трепе¬том в душе, замирали, когда ее лезвие натыкалось на очередной находящийся в земле камень.
Естественно, что самолично и в одночасье я не мог предло¬жить миру клад, окутанный ореолом подобных легенд. Однако сде¬лал все возможное, а может быть, и невозможное, чтобы моя за¬думка имела и неповторимую изюминку, и интригу, и, конечно же, тайну! Что это за клад, если его не окружает все, перечисленное выше?! Идея самому спрятать клад, зашифровать координаты этого места и включить его в текст одного из своих книг, родилась, возможно, у меня еще в детстве, когда я исписывал толстые общие тетради своими первыми, пусть трижды примитивными, повестя¬ми и романами «Приключения одноглазого пирата», «Приключения на суше», «Морские приключения» и так далее.
И вот теперь, в зрелом возрасте, пришло время воплотить свою мечту в реальность. В каждом из своих романов, из приключенческой серии «Пиратские клады, необитаемые острова», я зашифровал ме¬сто, где может быть спрятан клад. Это не простая шифровка. Это целая исто¬рия, умело вплетенная в сюжетную линию, которая и будет являть¬ся разгадкой того, где же находится обусловленное место. Сама по себе эта тайна, спрятанная в книге, должна волновать кладоиска¬телей не меньше, нежели сам клад. Чего-чего, а опыт в подобных зашифровках у вашего покорного слуги имеется! Еще в детстве, мы, пацаны, начитавшись о похождениях Шерлока Холмса, зашифровы¬вали друг другу послания в виде пляшущих человечков.
Признаться, в этих, зашифрованных мною местах, реального клада пока нет. Автор приглашает к сотрудничеству банки, спонсоров и других за¬интересованных лиц, изъявившим желание предоставить золотые банковские слитки или средства для их приобретения, из которых и будут состоять клады для книг этой серии. Автор и издательство гарантируют им широкую рекламу, разме¬щение их логотипов на обложках книг и другие взаимовыгодные условия.
Но, как мне кажется, если даже такая договоренность с банками или иным спонсорами не будут достигнута, все рано уже сейчас серия «Пиратские клады, необитае¬мые острова», на мой взгляд, является настоящим подарком, для лю¬бителей приключений, романтиков и кладоискателей. Как я любил раньше ломать голову над разгадкой всевозможных логических задачи прочих расшифровок! Хотелось бы верить, что и другие, читая мои книги, познают присущий вашему покорному слуге азарт, пытаясь разгадать тайну неуловимой зашифровки. Пусть сам клад не будет найден, но многого будет стоить и азарт для читателей, которые загорятся желанием все-таки найти в текстах книг серии «Пиратские клады, необитаемые острова», абзацы и фрагменты текста, где зашифрованы реальные места на земле, где лично бывал автор, и точно знает эти места. Они находятся в нескольких странах Европы.
Утешу самых нетерпеливых: в первых книгах серии я совсем легко зашифровал вожделенное место, чтобы у вас была воз¬можность рано или поздно добраться - таки до цели и убедиться, что автор вас не обманул. Но в следующих книгах...
Вы зна¬ете, я не против, чтобы мои тайны волновали многих и после меня. Я просто поражен выходкой знаменитого пирата Оливье Вассера, ко¬торый во время казни, в последние мгновения своей жизни, уже с петлей на шее, с криком: «Мои сокровища достанутся тому, кто прочитает это!», бросил в толпу, собравшуюся вокруг виселицы, нарисованную им карту с замысловатыми и непонятными надписями по краям. С той поры прошло ни много, ни мало: два с половиной столетия, а ни одно поколение кладоискателей многих стран так и не могут разгадать тайну загадочной карты, которая не перестает будоражить их воображение.
Григорий Борзенко, автор серии «Пиратские клады, необитаемые острова»

Григорий Борзенко
Так начинают великие

1.
Сказочник начал бы эту удивительную историю так:
- Давным-давно на берегу синего моря стояла хижина. Невзрачна она была на вид, но семья, обитавшая в ней, не влачила жалкое существова¬ние: не богато, но и не бедно жили эти люди, и все благодаря ежедневному добросовестному труду. Отец уходил в море на своей небольшой лодчонке, возвращался с уловом, иной раз с удачным, иной с не очень, и наступал черед потрудиться матери с сыном. Джимми был славным мальчуганом, все горело в его руках. Не хуже матери орудовал он ножом, разделывая рыбу, которую потом коптили и возили прода¬вать в ближайший город.
Маленькая Лиль не помогала еще матери по хозяйству, но была любимицей всей семьи. Ее звонкий смех и хорошее настроение помогали всем остальным, ибо рядом с ней работалось задорней и жилось веселей. И уж совсем забавно было смотреть, как она, кряхтя, таскает веник по полу, стараясь помочь маме в уборке, или пробует подавать взрос¬лым рыбу, которая неизменно выскальзывала у нее из рук, а она снова и снова пыталась ее поднять.
Отец любил также столярничать, и это помогало семье. Он вырезал из дерева всякие поделки и продавал их в городе. А совсем недавно отец, по мнению Джимми, сотворил ма¬ленькое чудо - курительную трубку. Что это была за трубка! В форме диковинного зверя, в раскрытую пасть которого набивался табак, а кончик хвоста имел отверстие для прохода дыма. Трубка была удивительно хороша и выполнена просто
мастерски!
- Папа, ты мне тоже такую вырежи, - просил Джим¬ми. - Когда я стану капитаном, буду стоять на капитанском мостике с такой вот трубкой в зубах.
Отец только молча усмехался этим мальчишечьим гре¬зам. Он давно заметил в сыне страсть к морю и, когда Джимми исполнилось десять лет, впервые взял с собой на промысел. Он краем глаза видел, как азартно горели глаза сына, как умело он ставил парус и ловко работал с сетью. Старый рыбак невольно любовался сыном, удивляясь его поразительной хватке буквально во всем.
Познав удивительнейшее чувство общения с морским простором, Джимми не мог больше оставаться на берегу.
Отец вначале протестовал, но, видя состояние сына, в конце концов, смирился. Затем Джимми стал намекать, а потом и прямо говорить отцу, что старая прохудившаяся лодка, кото¬рая без пользы валяется на берегу, возле хижины, пропадает зря. Он, Джимми, сам бы ее починил, проконопатил и стал ходить в море, чем тоже помог бы семье. Но отец и слышать об этом не хотел.
- Рано еще тебе, сынок, одному в море, - говорил он, - мал ты еще. Подрасти немного.
И чтобы как-то утешить опечаленного сына, сказал:
- Не горюй, сынок вот заработаем денег, я съезжу в город и куплю тебе увлекательные книги о морских путеше¬ствиях и дальних странах. И видя, как загорелись глаза сына, совсем растрогался. - Слышал я об удивительно умном приборе, который сам показывает мореплавателям, куда плыть нужно. Говорят, без него капитану никак нельзя. Видел я такой у торговцев. Компас называется. Большие деньги он стоит, но я тебе его постараюсь купить, сынок. Верю: большим капитаном ты станешь.
Малышка Лиль, услышав этот разговор, бросилась к отцу:
- Папа, а мне? А мне что ты привезешь?
У отца уж вовсе заблестела слеза в уголке глаза.
- Тебе, моя маленькая, я привезу большую куклу, видел однажды такую. Уж больно хороша! Сам засмотрелся.
С тех пор отец уж был и не рад, что затеял этот разговор. Ни дома, ни в море не было спасения от бесконечных расспросов Джимми о компасе, а Лиль, встречавшая их на берегу вместе с мамой, еще издали кричала:
- Папа!!! А на этот раз ты поедешь за куклой?!
Денег таких у отца не было, но не в силах больше видеть нетерпение детей, он решил, что пришло время что-то пред¬принять.
С этого момента, собственно, и начинается наша история.
Однажды утром Джимми, одеваясь, почувствовал, как отец бережно положил руку ему на плечо. Джимми удивлен¬но поднял глаза.
- Сегодня я пойду в море один, сынок.
Джимми молчал. Под пристальным взглядом сына отец продолжил:
- На этот раз я уйду в море очень далеко, как не ходил еще никогда.
Мать, занятая делом, услышав это, замерла в недобром предчувствии. А отец говорил:
- Слышал я, много раз слышал, что возле Южных островов очень богатый лов, просто невероятно богатый. Я надеюсь... Я верю, что вернусь с таким количеством рыбы, продав которую, мы, наконец-то, сможем купить компас Джимми и куклу малышке Лиль.
- Но если плаванье будет сложным, - попытался воз¬разить отцу Джимми, чувствуя тревожную интонацию в голосе отца, - то моя помощь тем более необходима. Ведь вдвоем...
- Видишь ли, сынок, - отец никогда раньше не преры¬вал Джимми, - всякое может произойти, и я не хотел бы подвергать тебя опасности. Ведь говорят, что спасенья от Зловещего Джо... Впрочем, к чему разговоры. Будет так, как я решил!
Слово отца в доме было свято. Поэтому даже мать, которая вначале шагнула к мужу, чтобы остановить его, смирилась, когда тот подошел к ней и, обняв, поцеловал.
Трогательную картину увидел бы посторонний, окажись он там в момент прощания. Пока лодка, покачиваясь на волнах, дожидалась своего часа, чтобы устремиться в море, отец поочередно прощался с каждым, таким дорогим для него человеком. Лиль, по младенческой своей простоте и недо¬мыслию, не понимая важности и драматизма момента, не переставала радостно лепетать, что у нее наконец-то будет кукла, а вот Джимми, когда отец подошел к нему, чтобы обнять его, удивительно по-взрослому, как показалось отцу, посмотрел на него и тихо сказал:
- Отец, спасибо тебе, но не нужен мне компас, правда, не нужен. Я научусь находить дорогу по солнцу и звездам. Поверь мне.
Глаза отца увлажнились, он крепко обнял сына, вошел в лодку и поднял парус. Он уже давно скрылся за горизонтом, а три одиноких человеческих фигуры долго еще стояли на берегу...
…Прошла неделя, миновала вторая, начала свой отсчет третья. Джимми видел, как заметно темнеет лицо матери, как все менее твердым становится ее голос, успокаивающий Лиль.
Уложив их вечером спать, мать сама ночью уходила. Лиль, набегавшаяся за день, спит крепким сном, а Джимми тихонько подходит к окну и видит на фоне отраженных в воде светлых лунных бликов одинокий силуэт матери, за¬стывшей в ожидании.
Однажды утром мать была разбужена стуком, шорохом и возней на берегу и с непонятным чувством тревоги поспе¬шила к дверям. Она увидела то, что давно уже, зная сына, боялась увидеть.
В костре, разведенном на берегу, стоял котел с кипящей смолой, а Джимми озабоченно вертелся возле лодки.
- Сынок... - тихо, но твердо сказала она. Ей хотелось кричать, чтобы выразить свои чувства, чтобы сын понял, как он не прав, и отказался от задуманного. Но не только кричать, даже повысить голос на него, никогда еще не дававшего повода для этого, было выше ее сил. Поэтому она, присев рядом и внимательно взглянув ему в глаза, тихо спросила:
- Скажи мне, ведь ты чинишь лодку не для того, чтобы выйти потом в море с сетью? Ведь так?
- Да, мама, сеть мне в этом плавании будет ни к чему.
Мать удивилась контрасту между своим душевным состо¬янием и спокойствием ее голоса.
- Я знаю, Джимми, что мне не отговорить тебя. Я в жизни не совершила поступка, за который ты мог бы осудить меня. Но знай, если ты не изменишь своего решения, я изрублю лодку или сожгу ее.
Мать знала сына, но и сын знал мать. Голос его был спокоен.
- Нет, мама, ты не сделаешь этого. Ты так же любишь папу, как любим его я и Лиль. Ты так же, как и мы, веришь, что он не погиб, и желаешь его возвращения. Я чувствую, что он нуждается в помощи, и верю, что найду его. Сидеть здесь, когда он может быть в беде, - это выше моих сил. Лучше благослови меня, мама, перед дорогой. Твое напутст¬вие поможет мне в трудную минуту.
Случайный наблюдатель, окажись он снова здесь, отме¬тил бы, как все в этом мире и постоянно и изменчиво. Снова лодка, качающаяся на волнах, снова люди, застывшие в прощальных объятиях на берегу. Но что-то уже не так, как некоторое время назад. Что-то изменилось.
... Шел четвертый день плавания Джимми. Все складывалось не так удачно, как ему хотелось бы. Из рассказов отца Джимми знал, что Южные острова находятся в трех днях ходу, и он уже должен достичь земли. Джимми во всем винил сильный боковой ветер: лодке приходилось постоянно идти в крутом бейдевинде, что очень замедляло движение. Джимми упорно всматривался вдаль, твердо веря, что достигнет земли.
И вдруг сердце его радостно забилось: он увидел впереди какую-то точку. Отметив, что это не земля, а какой-то плавающий предмет, Джимми подумал: может быть, это лодка отца? Чем ближе он подходил, тем больше огорчался, видя, что это не лодка. Но вдруг Джимми радостно закричал. Приблизившись, он увидел обломок бревна и отчаянно уцепившегося за него человека. Отец?! Джимми схватил весло и усиленно стал помогать парусу. Когда несчастный был уже рядом с бортом лодки, Джимми, к глубокому своему разочарованию, увидел, что это не отец. Но не помочь бедняге, конечно, не мог. Больших усилий стоило втащить пловца в лодку. Ведь мало того, что тот обессилел, был этот пожилой господин крупный и тучный. Джимми все-таки втащил его в лодку, что было едва ли не подвигом с его стороны.
Видя крайне утомленное состояние своего нового попут¬чика, Джимми решил не тревожить его, дать отдохнуть, а сам продолжал вести свое суденышко дальше. Прошло много времени, пока спасенный пришел в себя и открыл глаза. Он долго осматривался, оценивая обстановку и соображая, что произошло. Наконец, он заговорил.
- Не знаю, кто ты, мой юный спаситель, но то, что отныне я обязан тебе жизнью, - это очевидно,
- Не стоит благодарности, сэр. Помочь человеку в трудную минуту, когда в опасности его жизнь, - долг каж¬дого христианина.
- Ты прав, мой мальчик, но все же… Так же, как неминуемо должно быть наказано зло, непременно нужно воздавать за добро. Иначе будет попрана одна из величайших земных святынь - справедливость. Кто ты, и какая нужда или случай заставили тебя оказаться здесь, в этом месте? Да воздается небесам за столь удачное совпадение, но в столь юном возрасте, на столь хлипком суденышке в самостоятельном плавании - это, скажем, не совсем обычно.
То ли Джимми истосковался за эти дни по общению, то ли хотел излить свое горе кому-либо, выговориться, то ли ждал какой-либо помощи в своих поисках, но он рассказал незнакомцу все об исчезновении отца,
- Да, - сказал тот задумчиво, выслушав рассказ Джим¬ми. - Если он не попал в грязные лапы вездесущего Зловещего Джоуша, можно отыскать его где-нибудь здесь, в районе западной части Южных островов.
Видя, что Джимми весь обратился в слух, рассказчик продолжил.
- Видишь ли, Джимми. Я вижу, ты не знаком с ситуа¬цией, поэтому постараюсь объяснить тебе, в чем суть дела. Гряда Южных островов незримо разделена надвое. Западная часть этого небольшого архипелага более цивилизованная. Здесь занимаются скотоводством, земледелием, выращивают пшеницу и маис. А главное - здесь соблюдается законность и правопорядок. Губернатор, наместник Его королевского величества на этих островах, с ротой солдат строго стоят на страже интересов короны. Небольшая горстка восточных островов более камениста, земля менее плодоносна. Поэтому и по ряду других причин - она необитаема. Объявился недавно в здешних краях знаменитый пират Джоуш Хант. За беспощадность и удивительную жестокость его прозвали Зло¬вещим Джоушем. Говорят, немало он бед натворил в разных морях и океанах. Немало кораблей потопил негодяй этот и жизней человеческих немало загубил. И вот стал частым гостем в здешних водах. Поговаривают, что на одном из восточных островов гряды он свил гнездо. Но это только разговоры. Я совершал на небольшом судне визит на один из островов грады, как вдруг он на своем мощном фрегате напал на нас. Силы были явно неравны, хотя мы сражались до последнего. Уж столько лет мне не приходилось обнажать шпагу в открытом бою, но здесь, Господь свидетель, я помогал команде, да, впрочем, и себе, как мог. Но какая жестокость, какое безразличие к судьбам детей Господних! Алчность ослепила пиратов. Круша все на своем пути, они обыскали все судно и, увидев, что поживиться нечем, просто подожгли его и уплыли, совершенно равнодушные к тому, что в огне гибнут люди. А раненые, пытаясь найти спасение от огнен¬ного пекла, прыгали в воду, но боль от ран быстро обессили¬вала их, и они, молящие о спасении, которому просто неоткуда было прийти, шли ко дну. Уцелели немногие, среди которых был и я. Волны разбросали нас. Что с ними? Я уже был на пределе сил. Помню, что произносил молитву, чтобы со спокойной душой забыться на морском дне, но увидел твою лодку...
- Земля!
Джимми подскочил в радостном волнении. Поднялся и его пожилой попутчик. Лесные склоны острова все отчетли¬вей вырисовывались вдали, очертания домов становились все более зримыми.
- Боже правый, - всплеснул руками попутчик Джимми. - Так это же Порт-Билстрой! Пути господни неиспове¬димы! Смотри, Джимми, вон на вершине холма мой дворец. Подумать только, сколько совпадений. Ты, мой мальчик, действительно мой добрый гений!
Джимми, увидев на вершине холма роскошный замок, покосился на своего попутчика.
- Так вы, сэр, знатный господин?
На берегу их уже встречала толпа зевак. Когда до берега было совсем близко, раздался крик:
- Господи! Так ведь это же губернатор! Несколько человек, отделившись от толпы, с удивитель¬ной быстротой помчались в город, чтобы первыми сообщить радостную новость:
- Их превосходительство вернулись!
Вечером за роскошным столом во дворце губернатора, где собралось множество знатных людей города, Джимми был героем торжества. Не привыкший к лести, он крайне сму¬щался и уже подумывал о том, как бы тайно бежать от этого, как он считал, кошмара. Но чудные запахи столовой, доно¬сившиеся до него, изголодавшегося за эти дни, заставили его стойко переносить официоз. Все дамы на вечере, непомерно надушенные, непрерывно обмахиваясь веерами, почитали за честь подойти к смелому мальчику, который спас жизнь губернатору, и просили рассказать, как он совершил свой поступок. Джимми, потерявший контроль над собой от бес¬предельного внимания к своей персоне, не выдержал:
- Самое сложное, - начал Джимми, и зал сразу затих, стараясь не пропустить ни единого слова героя, - заключа¬лось для меня в том, чтобы втащить их превосходительство к себе в лодку. Я тогда думал: как хорошо кормят в том доме, где живет спасенный мною человек, если он так много весит. Сейчас же, когда я безумно голоден и никак не дождусь, когда, наконец, хоть немного поем, я так не думаю.
Зал оцепенел от столь неслыханной дерзости. Все обра¬тили свои взгляды к губернатору: как он на это отреагирует. Все ждали взрыва.
- Я вижу, господа, мой юный спаситель насколько смел, настолько искренен. Не мешало бы и нам с вами поучиться у него. Прошу всех в банкетный зал!
Ожидая, что вечер будет испорчен скандалом, все пора¬довались благополучной развязке. Но каков губернатор! Су¬мел все обратить в забавный эпизод, и, главное, без малейшего ущерба для своего авторитета.
За столом губернатор посадил Джимми рядом, был вни¬мателен к нему, учтив. Наевшись, Джимми поблагодарил за ужин и сказал, что отдал бы сейчас все, чтобы завалиться тотчас в постель. Губернатор знаком подозвал к себе кого-то из слуг и приказал проводить Джимми в спальню. В другое время Джимми, попади он в такую спальню, долго бы не ложился, дивясь роскоши этого маленького чуда, но сейчас, смертельно уставший, наспех сбросив одежду, он завалился в благоухающие перины и крепко заснул.
На следующее утро Джимми поднялся с твердым наме¬рением продолжить свой путь. Как ни умолял его губернатор остаться, как ни заверял, что сам отдаст распоряжение организовать поиски отца Джимми на подчиненных ему островах, тот был непреклонен.
- Вот и хорошо, - рассуждал Джимми. - Очень буду вам признателен, если вы отдадите такое распоряжение. Но сидеть в это время, сложа руки - это выше моих сил. А я на обратном пути обязательно заеду к вам.
Видя такую решимость мальчика, губернатор уступил,
- Хорошо, будь по-твоему. Но позволь мне, для твоей же безопасности, послать с тобой своих людей и снабдить тебя более приличным судном.
- Ни в коем случае! - Джимми был категоричен. - Возможно, кто-то охотнее доверится простому мальчугану, чем официальному представителю власти.
Губернатор отметил здравый смысл, заключенный в словах собеседника.
- Хорошо, Джимми, и здесь я уступаю. Но уступи и ты. Пойми, ты спас мне жизнь, и я просто не могу не отблагода¬рить тебя.
С этими словами он открыл резную дверцу шкафа в своем кабинете, достал из него дивной красоты шкатулку и высыпал ее содержимое на стол. Кольца и перстни с драгоценными камнями, браслеты, инкрустированные алмазами, со звоном покатились по столу. И, видя протестующее движение Джимми, хозяин кабинета опередил его.
- Пойми, мой мальчик, приняв этот знак моей благодарности, ты окажешь мне неоценимую услугу. Видишь ли, это я делаю даже не столько для тебя, сколько для себя. Ведь жить и знать, что совесть твоя чиста, что ты на добро ответил добром, - это немаловажно, поверь. - И, видя, что Джимми еще сомневается, он добавил: - Кроме того, может случить¬ся, что тебе крайне нужны будут деньги, чтобы с их помощью выкупить или вызволить отца. Прости меня, мальчик, за такие слова, будем надеяться, что до этого не дойдет, но готовым нужно быть ко всему.
Джимми, решивший сначала не принимать такой без¬мерно щедрый подарок, посчитав резонными замечания гу¬бернатора, принял драгоценности.
- Хорошо, я беру все это, но с непременным условием: если это все мне не понадобится, я на обратном пути верну все.
- Вот и решили! И поставим на этом точку!
Спустя несколько часов лодка Джимми уже неслась к следующему острову архипелага. На самом большом острове восточной гряды, где находился Порт-Билстрой и резиденция губернатора, уже начались поиски отца Джимми, поэтому он решил посетить три острова западной части. Остальные острова восточной части посещать в его планы не входило: ведь расположены они были значительно дальше остальных, так что отец вряд ли мог туда попасть, да и предостережения губернатора о морском разбойнике Ханте юный мореход запомнил крепко.
Острова же, которые Джимми планировал посетить, находились на небольшом удалении друг от друга, и Джимми рассчитывал, что путешествие его будет недолгим и скорым. Поэтому, в добром расположении духа, он управлял своим суденышком, радуясь чудесной погоде и благоприятным для него обстоятельствам. В лодке лежал небольшой мешок из груботканой материи, в который он предусмотрительно и с запасом набрал себе всевозможного провианта с кухни гу¬бернатора. А на дне мешка, в невзрачной тряпице, было завернуто целое состояние - подарок губернатора. Джимми твердо верил, что не воспользуется им и вернет со временем назад.
Окончив возню с парусом, Джимми привычно поднял голову, взглянул вперед и замер. Впереди, прямо по курсу замаячил парус, с каждой минутой все, увеличиваясь, пока, наконец, Джимми не увидел перед собой огромный красавец фрегат. Он был просто великолепен! Изящные очертания корпуса судна, величие парусов — все это поразило Джимми, ранее редко видевшего большие корабли, а уж такие тем более.
«А вдруг на этом судне что-нибудь знают об участи отца?» - подумал Джимми и принялся усиленно размахи¬вать руками и кричать. Потом поспешно убрал парус. То же начали делать и на фрегате. Радости Джимми не было предела! И вопрос об участи отца может сейчас проясниться, и давнее желание ступить на палубу настоящего корабля может, наконец, сбыться. Корабль вскоре приблизился на¬столько, что Джимми даже жутко стало от величины этого колосса, возвышающегося у него над головой. Тем не менее, увлеченный, Джимми продолжал восхищаться обилием пу¬шечных портов на фрегате, про себя отмечая его исключи¬тельную огневую мощь.
Сверху бросили трап. Джимми схватил свой мешок и проворно начал взбираться наверх, продолжая с жадным любопытством осматривать судно, любоваться им. Перебира¬ясь через фальшборт, он увидел на судне обильные следы от пуль и мечей, глубокие раны-царапины от абордажных крюков. Смутное волнение овладело им, и он, предчувствуя дурное, ступил на палубу корабля. Окинув взглядом окружив¬ших его людей, он с ужасом начал догадываться, куда попал. Злобные лица и злые глаза, пристально смотревшие на него, да и сам внешний вид людей красноречиво говорил о том, кто они.
- Капитан! - Раздался крик. - Взгляните на наше пополнение!
С бака спустился человек, в камзоле явно не первой свежести. Взглянув в лицо капитану, Джимми похолодел от ужаса и брезгливости, настолько зловещим и неприятным было это лицо.
Джимми понял, что попал туда, куда более всего опасал¬ся попасть: в лапы к Зловещему Джоушу. Но выхода не было, и теперь не все уже зависело от него, Джимми. Он застыл в раздумье: что же предпринять, какой выбрать план действий, чтобы выйти из этой ситуации? Но выбор уже был сделан за него.
- Чего раскрыли рты, ленивцы! Поднять паруса! Про¬должим свой путь.
Матросы бросились исполнять приказание своего пред¬водителя, а тот не спеша подошел к Джимми.
- Ну что же, - крайне неприятным голосом, растягивая слова, молвил он, - ты, маленький поганец, угадываешь мои мысли? Недавно я сказал, что не мешало бы на моем судне иметь юнгу, и сразу же небеса послали тебя, - и капитан самодовольно, с явным наслаждением расхохотался.
- Но, сэр ... - начал было Джимми.
- Не стоит благодарности, - лениво отмахнулся капи¬тан и, бесцеремонно повернувшись в Джимми спиной, пошел дальше, осматривая, как идет работа на корабле.
Джимми застыл от негодования и возмущения. Где-то отец ждет его помощи, а он… а эти... да по какому праву?! В это время большинство парусов было уже поднято, и корабль снова ринулся вперед. Джимми вспомнил о своей лодке и заметил, что она осталась за кормой корабля, беспо¬мощно болтаясь на волнах, все отдаляясь и отдаляясь. Опом¬нившись, Джимми бросился вслед пирату.
- Капитан! - взмолился он. - Капитан! Вы забили о моей лодке! Прикажите вернуться за ней.
Капитан приостановился от удивления, сделал большие глаза и посмотрел на Джимми, безобразно икнул и продолжил свой путь.
Джимми в отчаянии снова бросился к капитану.
- Прошу вас! Ведь это единственное, что у меня есть.
- Как единственное? - Пират снова остановился и снова, дурачась, сделал большие глаза. - А я? Состоять на службе у капитана, одно только упоминание имени которого приводит в трепет всех и вся, - да этим гордиться нужно! Бойся впасть в немилость, маленький поганец! Помни, отныне твоя жизнь всецело принадлежит мне, и высшим смыслом твоего существования впредь становится беспрекословное и умелое исполне¬ние своих обязанностей на этом корабле. Вот так! Томас!
Через мгновение здоровенный детина уже стоял перед своим предводителем.
- Что прикажете, капитан?
- Видишь ли, наш новый юнга клятвенно заверяет меня, что будет добросовестно выполнять свои обязанности на судне. Только, как это делать, он, по простоте душевной, еще не знает. Вот и продемонстрируем ему, как умело исполняют свои обязанности на этом судне, ну, например, канониры.
И капитан кивнул в сторону кильватерной струи. Канонир все понял.
- Слушаюсь, капитан! - И бросился исполнять приказа¬ние.
Джимми не понял, в чем дело, пока не услышал пушечный выстрел и не увидел столб воды рядом со своей лодкой. Не успел он оправиться от потрясения, как раздался второй выстрел и...
Мгновенье назад ему хотелось кричать до исступления от несправедливости и гнева, но вдруг пришло удивительное спо¬койствие.
- Капитан. Эту лодку построил мой отец. Она кормила нас, и он любил ее и заботился о ней так же, как и о нас, своих детях. Я сам отдал много сил, чтобы починить ее. Вот смотрите - это свежая рана от смолы, которой я смолил лодку. Как не жалко вам, в одно мгновенье, ради забавы уничтожить плод чьего-то труда? Неужели у вас нет сердца, капитан?
Пират застыл в изумлении, полез в карман за носовым платком и, вдруг, громко расплакался. Плечи его вздрагива¬ли, лицо уткнулось в раскрытые ладони, с лежавшими на них носовым платком. Внезапно он перестал плакать, спокойно взглянул на Джимми, снова сделал большие глаза, которые были абсолютно сухими, громко высморкался в платок, сплюнул и преспокойно удалился.

2.
Шла третья неделя плавания Джимми в новой для него роли. Сколько раз он мечтал о своем первом плавании на настоящем большом корабле. Если бы ему раньше сказали, что он будет из-за этого отчаянно страдать, он просто рассмеялся бы над такой неудачной шуткой. Сейчас же он поразился мудрости слов, сказанных губернатором насчет неисповедимых путей господних. Но, к чести Джимми, он сумел овладеть собой и трезво оценить ситуацию. Видя, с кем имеет дело, он понял, что выпутаться из этой истории просто невозможно. Поэтому он выбрал единственно верный путь: выжидать. И, выбрав удобный момент, действовать с помощью хитрости или об¬мана. Раньше бы Джимми, никогда в жизни не солгавшему, даже мысль об этом показалась крамольной. Сейчас же, пережив за такой короткий период столько потрясений, он понял, что бывают в жизни ситуации и люди, которые сами вынуждают обходиться с ними именно таким образом.
С присущей ему и ранее удивительной наблюдательно¬стью Джимми внимательно осматривал и запоминал распо¬ложение всего и вся на судне: от бака до кормы, от верхушек мачт до самых нижних кают и помещений трюма суда. Твердо веря, что это все ему пригодится в будущем, пытли¬вым мальчишеским взглядом ловил буквально все на судне: как устроен такелаж и рангоут, как ставить паруса, как работать юферсом и так далее, - все до мелочей,
Отдадим должное не по-мальчишески крепкой выдержке Джимми. Попав в столь сложную ситуацию, он не только не пал духом, но и сумел извлечь максимум полезного для себя. Оказавшись дважды невольным свидетелем морских сраже¬ний (пираты нападали на торговые суда), Джимми страшно переживал, что никак не может предотвратить кровопроли¬тия, помочь несчастным. Тем не менее, он внимательно следил за ходом боя, за маневрами кораблей во время сражения.
- С такой добычей, ребята, не грешно и расслабиться, зализать раны.
- Мак, - обратился капитан к своему первому помощ¬нику и советчику, - отдашь приказ отдать курс на Китовый горб. - Так, пираты называли остров восточной части Южных островов, на котором устроили свое логово. Капитан похлопал помощника по плечу. - Удачная была вылазка, Мак, не так ли? Это, конечно не золото испанских галеонов, но все же. Можно было это призовой груз табака и кожи продать в Сент-Кетрин, мимо которого мы будем проходить, но, знаешь, я решил сделать на Китовом горбе этакий запас. Припрячем малость добра на всякий случай. Есть у меня замысел. Эй, ты, маленький гаденыш! Поди сюда!
Джимми, находившийся рядом, понял, что капитан обращается к нему, но сделал вид, будто не слышит. Душа его восставала против такого обращения. Он по мере возмож¬ности противился этому, но старался не заходит далеко, чтобы не осложнить свое положение,
- Грязная мразь! - заорал пират. - Прочистить тебе уши?!
Джимми как будто случайно поднял голову и встретился взглядом с капитаном,
- Ой, вы, наверное, меня звали? - С деланно простова¬тым видом подошел Джимми к Зловещему Джоушу. - Простите, сэр, ветер свистел в банках, я сразу не понял, что вы обращаетесь ко мне, но, когда услышал: «Джимми, сы¬нок», я сразу кинулся к вам.
Мальчик с добродушным видом стоял перед пиратом, наивно хлопая ресницами. Думаю, не сделаю открытия, сказав, что люди, испытывающие наслаждение в насмешках над другими, крайне ранимы по отношению к себе. Нетрудно догадаться, что Джоуш Хант не был исключением. Он уже набрал полную грудь воздуха, готовясь взорваться, но пере¬думал и напустил на себя благодушный вид.
- Да, да, Джимми, это бывает. Извини, сынок, что оторвал тебя от созерцания морских красот. Это, несомненно, более важное занятие, чем исполнение приказа капитана. Я хотел было, пойти к себе в каюту отдохнуть, да намеревался попросить тебя, чтобы ты убрал в капитанской каюте. Но, если ты, дорогой мой, занят слушанием мелодий морского ветра, то я, конечно же, не посмею оторвать тебя от этого занятия, и займусь уборкой сам.
Продолжая ехидно улыбаться, и даже прикрыв глаза от удовольствия, получаемого при этом, капитан неспешно по¬вернул голову к помощнику:
- Чтобы он впредь отличал голос капитана от шума ветра, приказываю протянуть его под килем. Проследишь, Мак.
При этом капитан обнажил шпагу и наотмашь, плашмя, нанес Джимми страшный удар по спине. Одежда на месте удара треснула, обнажив глубокую рану, шрам от которой останется у Джимми навсегда.
Глотая слезы обиды и боли, Джимми принялся за уборку капитанской каюты, что было ему доверено впервые. Все он делал так, как привык дома: сначала прибрать на столе, застелить постель и закончить мытьем пола. Он подошел к большому столу, что находился посреди каюты, начал при¬водить в порядок то, что там находилось. Движения его были рассеянны, глаза, полные слез, с трудом различали очерта¬ния предметов,
И вдруг, в одно мгновенье, его взгляд стал ясен, мысли собранными: он увидел лежавшую на капитанском столе курительную трубку, сделанную в форме зверя с широко раскрытой пастью. Это была трубка отца! В этом не могло быть сомнения! Джимми помнил все грани и линии, да и царапины на ней! Ведь он столько разглядывал ее, любуясь причудливостью формы.
Джимми схватил трубку и бросился наверх, чтобы рас¬спросить капитана о хозяине этой вещи. Но тут же замедлил бег, остановился и, чуть поразмыслив, пошел назад. Сколь ни был он взволнован, но благоразумие взяло верх, и он понял, что нужно отныне действовать по-другому, осторожно. Иначе он ничего от этих негодяев не добьется. Ниточка отцовского следа найдена, а это было главное. Сейчас же важно знать, жив ли он, и можно ли ему помочь. То, что трубка была трофеем пиратского предводителя, Джимми не сомневался. Она приглянулась капитану, и тот оставил ее себе. Но ведь трофей трофею рознь. Можно просто что-то отнять у побеж¬денного соперника, а можно забрать и у мертвого. От одной мысли об этом Джимми стало не по себе. Нужно было что-то делать, но в спешке не допускать ошибок: ведь тогда он ничем не сможет помочь отцу. И хотя Джимми хотелось поскорее все разузнать, он благоразумно решил, что нужно набраться терпения и действовать последовательно и с выдержкой. Тут-то у него и созрел план, который он сразу же начал осуществлять.
Стараясь не попасть на глаза капитану, Джимми спустился в трюм, где находилась жалкая каморка, отведенная ему для ночлега, и, порывшись в закутке, достал старательно припрятанный им мешок. Джимми удивился, как мог он забыть о его существовании. Поначалу, когда Джимми сняли с лодки и взяли на корабль, никто из пиратов даже не удосужился заглянуть в его скарб: кто мог предположить, что в невзрачной на вид поклаже обыкновенного мальчишки может быть такое... Джимми же, когда ему отвели это место, и он понял, что оно у него отныне постоянное, тщательно спрятал свое сокровище, а потом, увлеченный событиями на корабле, и вовсе забыл про него. Но здесь дело не только в забывчивости. Алчный человек, возможно, денно и нощно помнил бы об этом богатстве. Джимми же, непривычный к огромным деньгам, не придавал им значения и забыл о них. Сейчас же сокровище должно было сыграть главную роль в замысле мальчика. Он, конечно же, не собирался предложить все это Зловещему Джоушу в обмен на сведения о хозяине трубки или в качестве выкупа за него. Поначалу, когда Джимми согласился принять от губернатора эти ценности, он именно так и думал поступить, если такое случиться. Сейчас же, когда ситуация, к сожалению, сложилась именно так, он с не свойственной его возрасту рассудительностью понял, что это не то место, а главное, не те люди, с которыми можно было бы заключить сделку. Он прекрасно понимал, что капитан просто-напросто отнимет у него все, ничего не предложив взамен. Поэтому Джимми решил действовать иначе.
Вынув из глубины мешка заветный сверток, Джимми торопливо развернул его, и, чуть поразмыслив, достал из сверкающей даже в полутьме груды украшений тяжелый перстень с массивным дорогим камнем. Мальчик торопливо спрятал его в карман, сунул сверток в мешок, который, в свою очередь, тоже спрятал, и побежал в капитанскую каюту. Убедившись, что никем не замечен, он положил перстень на стол и принялся, как ни в чем не бывало, заниматься уборкой каюты.
Он уже практически все закончил, и собирался уходить (хотя эту минуту он оттягивал, чтобы дождаться капитана), когда тот, как и предполагал Джимми, вошел, снимая на ходу свою шляпу с роскошным плюмажем, и бросил ее на стол. Она, пролетев чуть ли не по всей крышке стола, замерла перед самым краем, успев столкнуть на пол перстень, кото¬рый со звоном покатился, выписывая невероятную траекто¬рию. Капитан замер. Алчный взгляд его был устремлен в одну точку. Джимми только и ждал этого.
- Видите ли, сэр, я нашел его, - сказал Джимми, подняв перстень, и, передавая его в руки капитану, - зака¬тившимся в такую отдаленную щель, что все, кто убирал раньше, не могли, наверное, его найти. Ведь на этой штуко¬вине было столько пыли. Я старался убирать как можно добросовестнее, капитан, чтобы угодить вам и не гневить.
Джимми был - сама невинность. Сейчас он жалел, что раньше старался держать себя достойно с капитаном. В том, что он задумал, ему больше подходила маска простачка.
Глаза капитана жадно блестели. Тысячи раз он держал в руках награбленные драгоценности, и тысячи раз его руки алчно дрожали, и глаза жадно горели при одной, подавляю¬щей все иные мысли: мое! Этот же перстень особенно при¬глянулся: столь великолепен был камень, и столь изысканны были его грани после умелой, вне всякого сомнения, руки мастера, сотворившего чудо.
- Или вы сами, или, возможно, кто-то из гостей, побывавших в вашей каюте, обронил когда-то это украше¬ние.
Этой фразой Джимми достиг двойной цели. Капитан, естественно, впервые увидевший этот перстень в своей каю¬те, рано или поздно задастся вопросом: а как, собственно, он мог здесь оказаться? И чтобы отвлечь его от догадки, что сам Джимми подложил этот перстень, он направил мысль капи¬тана по ложному пути. Действительно, мало ли гостей принимал капитан у себя, мало ли кто мог обронить здесь перстень?!
Пират увлеченно рассматривал неожиданно свалившееся в его руки богатство, а Джимми, чувствуя неловкость затя¬нувшейся паузы, и, понимая, что нужно действовать, продол¬жил крайне наивным, наигранным тоном:
- Другой бы на моем месте, понимая, что о пропаже давно забыли, присвоил бы это себе. Но я с детства приучен родителями всегда говорить правду, ибо ложь - это главный грех. - И видя, что капитан, увлеченно разглядывая наход¬ку, по-прежнему его не замечает, Джимми покашлял и повысил голос: - С тех пор я, помня заповедь родителей, никогда никого не обманываю, всегда поступаю честно.
Капитан, наконец, поднял голову.
- О да! Да возблагодарят небеса таких родителей, прививших тебе такое очень даже... - пират снова взглянул на перстень, - хорошее и, главное, полезное качество. Сту¬пай, ступай...
Джимми уже сделал шаг к двери. Но остановился, пони¬мая, что нельзя терять такой момент.
- Простите, капитан, но на столе у вас я увидел удивительно красивую курительную трубку. Я хотел спросить у вас...
- Пошел прочь! - Голос капитана стал раздраженным, и Джимми понял, что настаивать на своем - только навре¬дить делу. Досадуя, он направился к двери, но услышал сзади все еще недовольный голос капитана, который понял слова Джимми по-своему: - Скажешь Маку, что я отменил нака¬зание.
Весь последующий день Джимми старался поймать удач¬ный момент, чтобы продолжить осуществление задуманного. Но, то капитан попадался ему редко на глаза, то он капитану, а если это и случалось, то речь о Сент-Кэтрин не заходила, а именно этого и хотел Джимми, чтобы, как бы между прочим, сказать капитану то, что было необходимо. Время пока терпело, но неумолимо уплывало, и все могло бы рухнуть, если бы они миновали Сент-Кэтрин. А именно на него сделал ставку Джимми, когда случайно услышал в разговоре капитана со своим помощником, что корабль будет проходить мимо этого порта. Джимми благодарил судьбу за такое совпадение. Ведь Джимми знал, что нередко пиратские вожаки предпринимали попытки нападения на порты и горо¬да, расположенные недалеко от побережья. В основном это были небольшие и слабо укрепленные порты. Хотя и добыча была, как правило, не очень уж велика, но соблазняла легкость победы над заведомо слабым противником. Большие же, хорошо укрепленные города и порты, хотя и манили своими богатствами пиратов, но мощь укреплений их фортов со стороны моря и суши все же заставляла морских бродяг сохранять благоразумие. Правда, раньше отец Джимми, рассказывая ему о море и, в частности, о пиратах, говорил и о больших удачах пиратов: о походах Олоне на Сан-Педро и Сантьяго-де-Леон, о захватах Морганом Пуэрто-Бельо и Маракайбо, о фантастической добыче после похода на Пана¬му, которую безжалостно разграбили, утопили в крови, со¬жгли дотла.
Джимми больше всего не хотел своими действиями про¬воцировать пиратов нападать на Сент-Кэтрин и подвергать жителей опасности. Вместе с тем он помнил, что в случае, к примеру, с тем же городом Панама речь шла о целой флотилии пиратских кораблей и о большой численности нападавших. Сейчас же верил, что Хант и не подумает в данной ситуации напасть на Сент-Кэтрин. Джимми никогда не был в этом городе, но по рассказам отца он знал, что этой самый большой город в здешних местах, наиболее мощно укрепленный.
Судно уже несколько дней шло вдоль материка, и Джим¬ми постоянно с тревогой вглядывался вдаль, где в синеватой дымке маячили верхушки гор. Он постоянно прислушивался к разговорам матросов, по обыкновению обсуждавших места. которые они в данный момент проходили. Каждый вспоминал истории, связанные с этими местами, и старался рассказать, прихвастнув при этом, о своих былых похождениях. И вот, услышав, что они скоро минуют Сент-Кэтрин, Джимми понял, что медлить больше нельзя. Он бросился на поиски капитана и, найдя его на баке, подошел к нему.
- Капитан, - твердо обратился к нему Джимми, видя, что тот один, и никто не помешает разговору. - Мне доводилось бывать в Сент-Кэтрин. И вот однажды, когда я по привычке праздно шатался по улицам этого города, я стал невольным свидетелем случая, который, думаю, вас заинте¬ресует. Возле крыльца одного из величественных дворцов города я услышал разговор. Высокий бородач объяснял дво¬рецкому, что накануне повстречался с его хозяином, а тот, будучи страстным любителем и коллекционером куритель¬ных трубок, увидев такую у него, молил его продать эту трубку ему. Поначалу бородач отказал хозяину своего собе¬седника, сославшись на то, что вырезал ее для себя, и сам дорожит ею. Однако, ослепленный азартом коллекционера, богач сказал, что трубка понравилась ему настолько, что он готов заплатить за нее целое состояние. Не имея при себе большой суммы, коллекционер объяснил бородачу, где его найти, и настойчиво просил прийти. Он даже повторил слова коллекционера о том, что тот готов сыпать в пригоршню хозяину трубки золото, алмазы, ожерелья и браслеты до тех пор, пока тот не согласится уступить ему трубку. Я даже поначалу думал, что рассказчик немного… ну, не от мира сего. Уж больно неправдоподобен был его рассказ. Но, к моему удивлению, дворецкий подтвердил, мол, да, хозяин его просто помешан на этих трубках и за такую, как у этого бородача, действительно может отвалить сумасшедшую сум¬му. Но, к сожалению, хозяин не сможет принять гостя, ибо уехал по срочным делам и вернется не ранее чем через три дня. Видели бы вы разочарование бородача, который сказал, что завтра уплывает и неизвестно, появится ли в этих краях еще когда-либо. Дворецкий посочувствовал ему, но сказал, что без хозяина не уполномочен заключать такие крупные сделки, и скрылся за парадной дверью, а бородач, досадуя, ушел прочь, пряча на ходу в карман свою красавицу трубку. Это была та трубка, капитан, которую я видел недавно на столе в вашей каюте.
Джимми замолчал и уставился на капитана. И тот молчал, удивленно глядя на мальчика. Джимми сознательно не возобновлял разговор, давая возможность пирату обдумать услышанное и принять решение. Но он, конечно, был твердо уверен, что не упустит момента, чтобы намеком или открыто заставить капитана принять нужное для него, Джимми, решение. Он постоянно помнил, что если узнает от капитана, что хозяин трубки погиб, то план его теряет всякий смысл. Поэтому он и хотел поскорее узнать что-нибудь об участи отца, и, вместе с тем, боялся услышать о непоправимом. То, что отца на корабле нет, очевидно. Но как-то ведь попала его трубка на это судно! Значит, пути их, прямо или косвенно, пересекались, и, возможно, капитан знает о дальнейшей участи отца, или хотя бы даст в руки Джимми нить, позво¬ляющую ему продолжить свои поиски. Вот ради этого Джим¬ми и задумал эту авантюру, хотя и сомневался сильно, что она увенчается успехом. Рассчитывая на безмерную алчность капитана, он не терял надежду.
Пират, наконец, поднял глаза, устремив свой взгляд на Джимми.
- Зачем ты рассказываешь мне весь этот вздор?
- О, капитан! Вы славитесь своей смелостью, но поверь¬те мне, сообразительность и смекалка - вещи тоже далеко не лишние. Я так понял, что эта трубка - ваш военный трофей, который вы оставили себе, ибо такой, без преувели¬чения сказать, шедевр не мог вам не понравиться. Но все же куча драгоценностей в обмен не нее, думаю, больше будет вам по душе. Почему бы вам не сделать то, что не удалось сделать тому бородачу? Я, хотя и смутно помню, где расположен тот дворец, но не сомневаюсь, что смогу найти это место.
Капитан громко расхохотался.
- Хитер, стервец, ой да хитер! Это таким-то образом ты решил сбежать от меня?! - Пират, ухмыляясь, покачал головой, злобно смотря на Джимми. - Это же нужно было такое выдумать!
Джимми больше всего боялся этого момента и в то же время понимал, что он неизбежен и мысленно был готов к нему.
- Нет, сэр, я ничего не придумал. Все было так, как я рассказал. А бежать я вовсе не думаю. Правда, вначале я был намерен бежать, ведь чего скрывать, взяли вы меня с собой помимо моей воли. Но я никогда не скрывал, что меня всегда манило море, и я жаждал поскорей связать свою судьбу с ним. Сейчас же я решил, что глупо терять такую возможность. Вы знамениты, у вас, я верю, впереди еще большая слава, и начать свой путь на таком корабле - для меня это просто удача. Я верю, что, многому научившись у вас, я когда-ни¬будь сам стану знаменитым капитаном. Но, скажу откровен¬но, мне не хотелось бы быть мальчиком на побегушках и терпеть снисходительное к себе отношение. Надеюсь, вы уже заметили это. Я хочу быть равноправным членом экипажа, но понимаю, что это доверие нужно заслужить. Когда увидел знакомую мне трубку на вашем столе, а теперь вот узнал, что мы будем проходить мимо Сент-Кэтрина, я подумал, что если мне удастся разыскать этого эксцентричного коллекци¬онера, я обменяю у него трубку. Этот мой поступок был бы залогом вашего дальнейшего ко мне доверия, а та груда драгоценностей, которую, я уверен, принесу и вручу вам вместо трубки, будет как бы платой за уже оказанное доверие. Если такое произойдет. В том случае, если вы мне поверите и отпустите меня в Сент-Кэтрин на поиски этого коллекционера.
О груде драгоценностей Джимми напомнил лишний раз намеренно, чтобы разжечь алчность пирата. Видя, что тот сомневается, Джимми выложил свой главный козырь.
- Конечно, вы вправе не доверять мне, капитан. Но я заверяю вас, что всегда говорю правду и, по природе своей, не могу обманывать. В чем, собственно, вы сами убедились в истории с найденным у вас в каюте перстнем, который я спокойно, не боясь быть уличенным, мог оставить себе.
То ли этот, весьма немаловажный аргумент, то ли жажда наживы алчного пирата повернули пиратский фрегат, и он уже мчался, подгоняемый ветром, к материку, где на склонах гор утопали в зелени дома и улицы Сент-Кэтрин.
Не будем утомлять читателя подробностями дальнейшего разговора капитана с Джимми, сообщать о сомнениях и решениях пирата, для нас в этом случае важен результат. Скоро пиратское судно бросило якорь в одной из бухточек, расположенных недалеко от Сент-Кэтрин. Коса, далеко ухо¬дящая в море, закрывала корабль от обзора с прибрежных фортов города, на что Хант и рассчитывал. Он не хотел попасть на глаза горожан, боясь быть опознанным и, вследствие этого, подвергнуться нападению мощных оборонных сил города. Вскоре шлюпка с Джимми и четырьмя матросами, переоде¬тыми в простолюдинов и получившими строгий инструктаж от капитана, уже неслась к берегу. Остальные матросы, столпившись возле фальшборта, удивленно обсуждали между собой план капитана. Джимми за это время успел спуститься к себе в каморку и набить карманы спрятанными драгоценностями, и постарался сделать это так, чтобы карманы не сильно оттопыривались, и все было, по возможности, незаметно. В лучшем случае он рассчитывал, что капитан отпустит его в город одного. Но тот, видимо, боялся, что Джимми, очутившись на свободе, сразу же помчится к городским властям и, рассказав, где находится корабль пира¬тов, выдаст их. Собственно, так и предполагал поступить Джимми, если бы он точно знал, что отец погиб. Но теперь это никак не входило в его планы, и он твердо намеревался довести задуманное до конца. Вскоре шлюпка возвратилась на судно, а путники продолжили свой путь.
Сент-Кэтрин встретил их шумом площадей. Все здешние живодеры, кузнецы и кожевенники, пильщики дров, камено¬тесы и торговцы всевозможным товаром жили единой жиз¬нью, были одним гигантским организмом. Джимми, впервые ступивший на улицы этого города, делал отчаянно-сосредо¬точенный вид, дабы показать своим спутникам, что старается отыскать тот дом, который их интересует. Те же ни на шаг не отставали от него, наблюдая за ним. Решив, что пришла пора что-то предпринимать, - ведь они уже довольно долго бродили по улицам города, - Джимми указал на дом, похо¬жий на тот, что они ищут. И направился к крыльцу. Когда, через некоторое время на крыльце появился управляющий, Джимми, увидев, что его спутники находятся у него за спиной, понял, что замысел его так просто, как предполагал он вначале, не осуществится, и мгновенно переменил план действий. Нет, план был тот же, но нужно было его услож¬нить. Сейчас главное - усыпить бдительность его спутников.
- Простите, сэр, - нарочито громко промолвил Джим¬ми, - это не тот дом, хозяин которого страстно увлечен коллекционированием курительных трубок?
Управляющий строго посмотрел на мальчика и подозри¬тельно на мужчин, стоявших у того за спиной.
- Что за вздор! - Строго отрезал он, и дверь с шумом захлопнулась.
Примерно то же повторилось во второй и в третий раз в других домах. Спутники начали подозрительно посматривать на Джимми, особенно Мак, помощник капитана, который, будучи по своей натуре крайне подозрительным и недовер¬чивым человеком, еще на корабле осудил эту авантюру. Но, подчинившись требованию капитана, все же вызвался сопровождать Джимми, чтобы проследить за мальчишкой. Тот, как бы оправдываясь, сказал, что помнит этот дом смутно и весьма приблизительно, вот и выходят накладки. Но потом, опасаясь, что терпение у пиратов лопнет, и они вовсе прекра¬тят поиски, а это означало крушение всех планов, он решил действовать более решительно и даже нагло.
- Я, конечно, виноват, что из-за моей плохой памяти мы так много теряем времени, но мне кажется, что скорее всего здесь виноват не столько я, сколько вы. - И, видя их удивленно-вопросительные взгляды, продолжил: - Не удив¬ляйтесь, но нужный нам дом мы уже посетили. Управляющий или дворецкий, видя за моей спиной четыре злобных подозрительных физиономии, что, уж извините, соответствует действительности, вполне мог подумать, что ничего от этого визита, кроме ограбления или чего-либо подобного, ожидать нельзя. Поэтому и ответ мог быть только отрицательным. Но ведь можно же, оставаясь у изгороди, делать вид, что вы как будто случайные прохожие, и не вызывать подозрительности у дворецкого, который не подумал бы связывать ваше при¬сутствие с моим визитом.
Видя, что те в нерешительности, Джимми даже позволил себе припугнуть их немилостью капитана
- Если наши поиски скончаться безрезультатно, готов буду принять от капитана самое жестокое наказание. Но буду уверять его, что, возможно, вы заслуживаете того же, так как вполне вероятно, что именно из-за ваших глупых дейст¬вий и провалилось дело, в благополучном исходе которого очень заинтересован капитан.
Многозначительное ударение на слове «очень», да и другие аргументы Джимми, подействовали. Когда после слов, что вот этот дворец тоже вызывает у него сомнения и возможно, это именно то, что они искали, мальчик напра¬вился к крыльцу, его спутники остались у ворот. Этого только и ждал Джимми. Когда в дверях появился дворецкий, Джимми громко обратился:
- Простите, сэр, не в этом ли доме живет человек, которого я ищу? Я знаю о нем лишь то, что он страстно увлекается коллекционированием курительных трубок. - И сразу же, чтобы предупредить заранее отрицательный ответ дворецкого, он тихо, чтобы слышал только тот, прошептал. - Прошу вас громко ответить «Да!» и впустить меня в дом. Это очень важно. За это я отдам вам эту вещь.
И Джимми незаметно разжал кулак и показал дворецко¬му красавец перстень, который заблаговременно приготовил на этот случай. Тот молниеносно оценил ситуацию и, рассу¬див, что люди возле изгороди как-то связаны с этим, нарочито громко ответил:
- Совершенно верно, юноша. Моему хозяину действи¬тельно свойственна такая удивительная слабость.
И, прежде чем пираты успели что-либо сообразить, дво¬рецкий впустил Джимми в дом, и закрыл за ним дверь.
Перстень сослужил хорошую службу Джимми. Не будь его, возможно, дворецкий и слушать не стал бы мальчишку. Но все обошлось благополучно. Джимми ликовал. Он понимал, что главное уже сделано. Остальное - детали. Он отдал дворецкому перстень, но вместе с тем достал из кармана курительную трубку и также протянул удивленному человеку. Но если перстень он просил дворецкого оставить у себя в благодарность за оказанную услугу, то трубку просил сохранить, выразив надежду, что когда-нибудь он, возможно, за ней вернется.
Выйдя на крыльцо, Джимми громко поблагодарил дворец¬кого, а тот, в свою очередь, как и просил его об этом Джимми, так же громко поблагодарил мальчика за радость, доставленную его хозяину, и сказал, что ждет его снова в гости.
Дело было сделано. Но произошло непредвиденное: к подъ¬езду подкатила карета, и Джимми услышал за спиной растерянный голос дворецкого:
- Хозяин...
Джимми опешил, решив, что сейчас все раскроется, и его старания рухнут. Но он вспомнил слова отца, который часто повторял ему, что из любой, казалось бы, самой страшной и безвыходной, ситуации можно найти настолько простой выход, что потом даже будет смешно вспомнить о своей первоначаль¬ной растерянности. Главное, смотря по обстановке, быстро принять какое-нибудь решение, найти нужные слова. И такие слова были найдены:
- О! Я вижу к вашему хозяину гости! - Воскликнул Джимми, чтобы слова его были слышны насторожившимся пиратам. - Не буду вам мешать. Прощайте, сэр!
И Джимми весело и непринужденно, вприпрыжку сбежал по ступенькам и увлек своих спутников за собой. При этом он скороговоркой тараторил им что-то об удачном исходе дела, чтобы отвлечь их внимание от событий на крыльце, так как опасался, что невзначай донесшееся до их слуха слово раскроет обман.
Видя, что помощник капитана задержался возле ворот, и, поняв, что сделал он это специально, Джимми снова нашелся:
- Мак, не отставай! Смотри, какая удача!
И он достал из оттопыренного кармана полную пригоршню драгоценностей и протянул их помощнику капитана.
- Возьми, пускай это все будет у тебя.
Пират, забыв о подозрительности, инстинктивно потя¬нулся к этому богатству, а Джимми, не сбавляя частоты шага, все дальше отдалялся от дворца, а когда последний скрылся за холмом, понял, что главное уже позади.

3.
Форштевень «Повелителя» (такое название красовалось на борту пиратского фрегата) резал воду, а Джимми стоял, облокотившись на фальшборт, и досадовал на очередную неувязку в его плане. Лишь только шлюпка доставила Джимми и его спутников на судно, оно сразу же, на полных парусах, взяло курс на Китовый Горб. Капитан со своим помощником уеди¬нились в каюте, а о существовании Джимми все забыли. Это его тревожило. Он ждал, что сейчас его позовут, но время шло, а все оставалось без изменений. Да это было и неуди¬вительно: ведь все содержимое своих карманов он отдал Маку, и кому он, Джимми, был теперь нужен с пустыми карманами!
Прошло несколько дней. Среди матросов чаще заходил разговор об отдыхе, все чаще упоминался в беседах Китовый Горб. Джимми понял, что нужно, прежде чем они встанут на стоянку, завести нужный разговор с капитаном. А вдруг отец где-то на островах этого архипелага, и капитан знает об этом. И тогда может произойти чудо, как и с Сент-Кэтрином, и они зайдут за отцом на этот остров.
И вот, зная, что капитан находится в своей каюте один, Джимми решительно направился в каюту капитана.
- Простите, капитан, но мне показалось, что вы мне что-то хотите сказать.
Капитан поднял от удивления брови и раздраженно нахмурился. Джимми с досадой понял, что тот не расположен к разговору, но отступать было поздно. Да и незачем. Джим¬ми знал, чего хочет, и с удивлением отметил, что чувствует себя уверенно. Мало того, он даже чувствовал себя хозяином положения. Но вместе с тем понимал, что говорить сейчас нужно ему. И он начал.
- Я думал, что после той услуги, что я вам оказал, я мог бы рассчитывать на крошечную долю из того, что прак¬тически один - ведь спутники не столько помогали мне, сколько мешали - добыл для вас. В итоге же не только не получил даже смехотворной доли, но и не услышал элемен¬тарных слов благодарности, которые просто обязан был ска¬зать любой человек, считающий, что он хоть чем-то отличается от своих молчаливых собратьев.
Взгляд Зловещего Джоуша в этот миг стал действительно зловещим.
- Ты забываешься! Юн-н-га...
Джимми понял, что погорячился, но продолжал таким же твердым тоном.
- Простите, капитан, мне эту дерзость, но я хочу в будущем гордиться тем, что плавал под началом столь славного морехода, а не скрывать это, стыдясь, что судьба невольно связала меня. с.. Короче говоря, капитан, я думаю, вы уже убедились в том, что со мной можно иметь дело. Я предлагаю вам новую сделку, но отныне требую уважения к себе. Иначе в дальнейшем, когда мне подвернется какое-либо дельце, я буду действовать самостоятельно.
Джимми нарочито выдержал паузу, поняв, что уже заинтриговал пирата. Его раздражало, что тот все время молчал, и теперь он хотел бы поменяться с Джоушем ролями,
- Говори.
- Погода хорошая, судно идет отменно. Дует ровный ветер на траверзе...
- Говори о деле.
Джимми заметил, что голос капитана стал более мягким.
Это была уступка! Джимми ликовал в душе. Его первая победа! Подумать только! Знаменитый Зловещий Джоуш застыл в томительном ожидании слов безусого мальчишки.
- Меня удивило, что вы не спросили о моем разговоре с этим коллекционером. А разговор, между прочим, был прелюбопытнейший. - Джимми снова сделал как бы ненамеренную паузу и, чтобы не злоупотреблять терпением капитана, продолжил. - Этот богач действительно помешан на коллекционировании. Уж и не стану говорить, в каком восторге был он от трубки, что вы мне отдали. Сами видели, что плата за нее была просто не поддающаяся здравому смыслу. Казалось, уж ничего более невероятного и придумать нельзя. Оказалось – можно! Этот господин много и увлечен¬но говорил, иногда сумбурно. Он часто повторял, что, имей он еще такие экземпляры, он с выгодой мог бы обменять их на другие, не менее выдающиеся работы, которые он жаждет заполучить в свою коллекцию. Короче, скажу главное: кол¬лекционер за каждый, доставленный ему подобный экземп¬ляр готов заплатить примерно такую же сумму!
Глаза капитана расширились.
- Так что же ты молчал?!
Джимми чистосердечно рассмеялся.
- Капитан, не думайте обо мне плохо. И меня не заставляйте думать о вас так же.
Капитан собирался с мыслями. Джимми опять использо¬вал паузу, чтобы снова направить его мысли в выгодное для себя русло.
- При первой встрече с бородачом коллекционер узнал, что тот сам вырезал эту трубку. Он очень сожалел, что из-за его незапланированного и поспешного отъезда их встреча не состоялась. Богач был в отчаянии, полагая, что они больше не встретятся. Сейчас же он настойчиво расспрашивал о бородаче, и я, предполагая, что его, возможно, уже нет в живых, - ведь, насколько я понял, эта трубка - ваш военный трофей, - всячески изворачивался, но, думаю, он ничего не заподозрил. Я обещал передать его предложения хозяину трубки, чтобы он сам привез новые экземпляры, или выполнить его поручения, если он доверит мне это. Да, если бы сговориться с этим бородачом, если он, конечно, жив, найти его, можно было бы уговорить или заставить наделать побольше новых трубок и неплохо на этом заработать, коль скоро безумный богач платит за них такие деньги. А, капи¬тан?
Джимми приготовился услышать сейчас самые главные для него слова. Должен же был капитан хоть что-то знать об отце, раз его трубка оказалась здесь. Сейчас Джимми узнает, где находится отец или хотя бы где его можно найти. Даже узнать, что отец не погиб, если пират не знал ничего больше о его дальнейшей судьбе, было бы значительным результатом.
Хант стал собранным. Было видно, что он принял реше¬ние.
- Позови ко мне Мака.
Джимми с радостью побежал выполнять поручение, пред¬чувствуя, что сейчас прояснится участь его отца. Отыскав Мака, он вместе с ним возвратился к капитану.
- Благодарю, ты свободен.
Это было сказано Джимми. Тот опешил.
- Простите, капитан, я не услышал, хотя и ветра здесь нет…
- Я сказал: можешь быть свободен.
И это все?! Дикая, чудовищная неблагодарность! Джим¬ми готов был взорваться, но вовремя подумал, что, может быть, это и к лучшему: сейчас произошло то, что в разных странах называется по-разному, но смысл всегда один: «третий лишний», «лишний рот», «рубить», «отшивать» и тому подобное. Значит, отец жив, иначе незачем было уединяться от Джимми. Сердце учащенно заколотилось в груди. Он покорно вышел, но никакая сила уже не могла оторвать его от щёлки двери, где он намеревался подслушать разговор. Ведь сейчас разговор пойдет о его отце. Это было очевидно.
- Мак, - услышал Джимми за дверью и обрадовался начатому разговору. - Ты помнишь, что мы сделали с тем одиноким рыбаком, которого подобрали невдалеке от Порта-Билстроя и трубка которого мне приглянулась?
- Вы же сами, капитан, приказали мне отобрать из числа наших пленников группу, да побольше, чтобы она занялась черновой работой на строительстве оборонительных сооружений на Китовом Горбе.
- Ну, и?..
- Видя, что этот рыбак хорошо сложен и силен, я сообразил, что он него больше пользы будет на этом строи¬тельстве, чем на морском дне. Поэтому я и отдал его нашим ребятам на берегу.
Джимми еле сдержался, чтобы не заорать от радости. Главное было произнесено: его отец жив!
- Так ты хочешь сказать, что он на Китовом Горбе?
- Да, капитан.
- Прекрасно! Слушай, как только мы бросим якорь в бухте нашего острова, ты мчишься на его поиски. Найдя, забираешь его с собой, запираешь в старом заброшенном форте и выставляешь охрану, чтобы он не сбежал. Потом приносишь ему дров, ножи и все, что ему потребуется для вырезания курительных трубок. Помнишь ту, что была у меня? Так вот. Ты должен его заставить вырезать такие же трубки. Несколько трубок. И чем больше их будет, тем лучше. Проблем, думаю, не возникнет. Это для него лучше, чем тяжелый труд на строительстве.
В это время Джимми услышал приближающиеся шаги и поспешно удалился. Оказалось, кто-то из матросов проходил мимо, но Джимми не стал возвращаться, чтобы дослушать разговор. Да и зачем рисковать, если все ясно и теперь нужно только ждать дальнейшего развития событий.
Если бы кто-нибудь с этого момента повнимательней присмотрелся к Джимми, то наверняка заметил бы перемену в нем. Хоть и скрывал мальчик свою радость, его действия выдавали его душевное состояние. Джимми летал по палубе, не находя себе места, был в радостном возбуждении. Одним матросам он помог совладать с брасом, иным надоел, уцепив¬шись и не отпуская фал. Поставить грот? Так он сейчас одним пальцем с ним справится! Управиться с кливерами? Да об этом он всю жизнь мечтал!
Время пролетело стремительно, и Джимми не успел и оглянуться, как «Повелитель», прервав, наконец, свой стре¬мительный бег, застыл, лениво покачиваясь на волнах, в уютной бухте Китового Горба. Заскрипела вымбовка, лениво тронулся с места шпиль, и якорь, вонзившись с прозрачную глубину лагуны, стремительно пошел на дно. На берегу собрались пираты, несущие свою службу на острове, и шумно приветствовали возвращение дружков.
Джимми окинул взглядом остров и заметил, что ему не зря было дано столь меткое название. Еще он удивился тому, что губернатор отозвался о гряде островов, как о не совсем пригодной для обитания. Напротив, это было довольно живо¬писное место. Хотя много скалистого рельефа, но и зелени немало, и не сравнить с впечатлением от впервые увиденного, утопающего в зелени Порта-Билстроя.
На воду была спущена первая шлюпка и вскоре устре¬милась к берегу, увозя с собой, помимо всего прочего, и Мака, помощника капитана. Джимми оживился. Ну что же. Колесо закрутилось, и, возможно, он вскоре увидит отца. От одной только мысли об этом Джимми стало не по себе. Ничего, нужно потерпеть. Главное - своими непродуманными дей¬ствиями ничего не испортить, не усложнить ситуацию.
Джимми был уверен, что следом за помощником отпра¬вится на берег и сам капитан. Но этого не произошло. Помимо всех других дел на судне, капитан вдруг активно занялся его выгрузкой. Закипела работа в трюме и на палубе. Матросы таскали мешки с табаком и вязанки кож на палубу, а затем грузили их в шлюпки. Ганшпуг не успевал выполнять все работы, поэтому было много ручного труда. Шлюпки, перегруженные товаром, тяжело шли к берегу, чтобы через некоторое время снова, налегке, устремиться за очередной партией груза.
Так незаметно пролетел день, и на горизонте зарделся вечер. Джимми удивился, увидев, как к кораблю с берега устремилась лодка с помощником капитана на борту. Джим¬ми заволновался, предчувствуя, что сейчас узнает что-то об отце. Внезапно промелькнула мысль: а не случилось ли непоправимое? Ясно было одно: что-то складывалось не так, как планировали капитан с помощником. Возможно, что Мака привели на судно какие-то иные дела. Но Джимми интуитивно чувствовал, что помощник, не дождавшись капи¬тана, сам поспешил к нему, чтобы решить какую-то неувязку с делом отца.
Капитан уже приготовился сесть в шлюпку и отправить¬ся на свою пиратскую базу. Поэтому, увидев Мака, крайне удивился.
- Что случилось?
Мак виновато развел руками.
- Видя, что дело к ночи, я решил, что вы, капитан, останетесь на ночь на судне, вот и опередил события. Выпол¬няя строжайший приказ немедленно информировать вас обо всем, что касается этого рыбака-столяра, я решил, что необходимо срочно доложить об осложнениях.
- Говори!
Капитан был явно раздосадован, ибо не допускал даже мысли, что может быть какая-то заминка в таком выгодном для него деле.
- Хорошо, что вообще мы застали его в живых. Ведь если бы он продолжал и дальше упорствовать, терпение наших ребят лопнуло бы, и они вздернули его, за неимением нок-реи, на какой-нибудь ветке сандалового дерева.
Капитан вопросительно посмотрел на своего помощника.
- Дело в том, капитан, что этот упрямец категорически отказывался выполнять какие бы то ни было работы, упрямо при этом, утверждая, что он свободный человек, что ничего не нарушал, никому не наносил вреда, и требовал тотчас же вернуть ему свободу.
Уж на что был скуп на веселье и смех, вечно угрюм и чем-то недоволен Зловещий Джоуш, но и он разразился смехом, услышав о такой беспримерной наглости. Это с высоты нашего сегодняшнего понимания мы смотрим на прошедшие века с каким-то удивлением и осуждаем дикость царивших тогда нравов. Но в то время было привычным торжество и диктат силы, порабощались целые народы, и любой белый человек, знатный и богатый, мог, будучи взят в плен своими же соотечественниками, быть продан в рабст¬во, где и погибал от невыносимо тяжелого труда на тростни¬ковых плантациях, или оказывался прикованным цепями на галерах, где изнемогал под тяжестью весел и адской жары.
Поэтому наивное заявление дерзкого рыбака больше позаба¬вило, нежели озадачило капитана.
- И это все, что ты хотел мне сказать?
- Нет, капитан. Я, как вы и приказывали, определил его в старый заброшенный форт, снабдив всем, что понадо¬бится ему для столярной работы. Но он категорически отка¬зался заниматься этим. Я уж посулил ему денег и угрожал. Безрезультатно.
- Довольно! - Предводитель пиратов был крайне раз¬гневан. - Не можете справиться с каким-то мужланом! Неужели и здесь я должен сам заниматься всем...
- Но, капитан. Он настолько тверд...
- Молчать! Не было еще никого, кто бы посмел возра¬зить Зловещему Джоушу. Не родился еще тот мерзавец, который бы смог ослушаться меня!
Капитан с помощниками направились к шхуне. Джимми, спрятавшись за большой бухтой толстого просмоленного ко¬рабельного каната и слыша весь этот разговор, перевел дух. Радуясь, что остался незамеченным, он, в то же время, огорчился ситуацией в целом. Радуясь твердости характера и смелости отца, он понимал, что это прекрасное человеческое качество может причинить вред и отцу, да и всему плану Джимми в целом. Но как бы там ни было, ему, Джимми, нужно обязательно быть на берегу, надо быть рядом с отцом.
Джимми незаметно выбрался из-за своего укрытия.
- Капитан! - окликнул Джоуша мальчик, когда тот уже садился в шлюпку. - А как быть мне? Будут ли какие приказания?
- Будут, - вяло ответил пират. - Оставайся на судне и неси дежурство,
Через некоторое время шлюпка капитана растаяла в ночи, а Джимми ходил взад-вперед по палубе в отчаянии и досаде. Что ему тратить понапрасну время здесь? Для осуще¬ствления его плана ему надо быть на берегу, и только там, на берегу, на Китовом Горбе. Время шло, настала глубокая ночь, и Джимми решил оставить свои раздумья - может быть, все само собой как-то образуется.
Но дальнейшие события ничего не изменили. Нао¬борот, на следующий день, когда оставшаяся часть груза была окончательно отправлена на берег, туда уплыла и часть экипажа. На судне осталось несколько пиратов, которые несли вахту по охране корабля. Джимми очень переживал, что все так складывается. Он снова поймал себя на мысли о превратностях судьбы. Вспомнил, как тянуло его когда-то с берега на корабль, и как теперь его тянет с корабля на берег. О, как все в жизни сложно устроено!
Дни проходили, ничего не менялось. Джимми с ужасом начал осознавать, что его план на самой стадии завершения может провалиться. Вдруг они снова уйдут в плавание? Что может произойти за это время никому не известно, а когда они вернутся, будет уже слишком поздно. Тем более, зная твердость характера отца, его неуступчивость, Джимми опа¬сался, что пираты, видя, что ничего от него не добиться, расправятся с ним. Поэтому Джимми с нетерпением ждал предлога, чтобы попасть на берег. Тем временем ему в голову пришла новая идея, и он, одержимый ею, начал ее потихонь¬ку воплощать. Именно потихоньку, в строжайшей тайне от остальных пиратов, подальше от их ушей и глаз.
Порыскав по каютам и закоулкам трюма, Джимми, наконец, нашел то, что искал, и, выбирая время, когда остальные члены экипажа были чем-либо заняты, тайно занимался выполнением задуманного. Когда все было завер¬шено, Джимми, теряя терпение, уже начал подумывать о том, чтобы ночью самому спустить лодку и плыть к берегу. Ладно, ну а дальше? Где форт, в котором заточен отец? Что там за охрана и как проникнуть в сам форт, поскольку он наверняка заперт? Нет, решил Джимми, поспешность только испортит дело. И снова запасся терпением.
И вот однажды утром он решил: нужно действовать! А началось все с того, что от берега отчалила шлюпка и устремилась к «Повелителю».
Оказалось, что это Мак, помощник капитана, прибыл с заданием капитана.
- Итак, друзья, через неделю мы снимаемся с якоря. Предстоит славный поход, который обещает быть прибыль¬ным для наших кошельков.
Пираты одобрительно загалдели.
- Наконец-то, а то уже засиделась без дела!
- Вот и порешили! Капитан приказал все привести в порядок и быть готовыми к отплытию.
Пираты загалдели, посыпались вопросы. Джимми обду¬мывал, какую уловку применить, чтобы попасть на берег. Но, видя, что Мак готовится сесть в шлюпку, чтобы снова отправиться на берег, Джимми понял, что нельзя терять ни минуты, и пошел ва-банк.
- Мак, я прошу, чтобы ты передал капитану мои слова. Скажи ему, что он уже не раз убеждался в том, что со мной можно иметь дело. Не просто убеждался, а имел от этого реальную выгоду. Разве пустячным был гостинец, что я добыл в Сент-Кэтрин? Почему он отказывается от моих услуг? А ведь я еще не раз мог бы здорово пригодиться ему. Вот и теперь. Там, где бессильны ваши угрозы и сила, могла бы пригодиться моя смекалка. Короче, Мак. Передай капитану, что если он хочет, чтобы строптивый столяр безропотно принялся за изготовление новых и новых курительных тру¬бок, то пускай пришлет за мной лодку. Думаю, это будет выгодно и ему, и тебе, Мак. Ведь и тебе попадет немалый куш, если эти трубки снова обменять на драгоценности.
И, чтобы уж вовсе разбудить алчность помощника пи¬ратского вожака, добавил:
- А вспомни. Мак, как хороши были те, что я отдал тебе в Сент-Кэтрин. Хороши были, Мак, а? Ай, хороши!
Мак удивленно вытаращил глаза. Мол, откуда он знает о строптивости столяра? Джимми тем временем добавил:
- Пускай капитан не опасается, что я буду претендовать на свою долю в этом деле, нет, у меня совсем другие условия.
- Хорошо. Сам я не волен решать эти вопросы, но капитану я твои слова передам.
«Уж, конечно, передашь», - подумал Джимми, полагая, что наконец-то дело сдвинется с мертвой точки. Конечно, он рисковал, затевая этот разговор. Но он надеялся, что твердохарактерный отец все еще стоит на своем, и что пираты, понимая, что он им нужен, еще ничего с ним не сделали, и клюнут на эту приманку. Все же лучше, чем просто отправить упрямого наглеца на тот свет, попытаться еще раз извлечь из него пользу.
И Джимми не ошибся. К обеду за ним пришла шлюпка. На берегу его ждал Мак. И хотя Мак настойчиво звал Джимми последовать за ним к капитану, мальчик еще не¬сколько минут приседал, потягивался и припрыгивал на берегу, радуясь тому, что впервые за столько времени ступил на твердую землю.
Капитан сидел в тени винной пальмы и, вытянув ноги, положив их на какой-то бочонок, думал. Впрочем, возможно, он просто наслаждался природой. Почему бы отъявленному головорезу после грохота пушек, звона абордажных сабель, криков и стонов умирающих не поваляться вот так, вытянув ноги, на опушке рощицы, наслаждаясь тишиной и редкими криками здешних птиц: попугаев, вест-индских каплунов, крабоедов, рябчиков, грандгезиров.
- Капитан, юнга доставлен по вашему приказу.
Капитан лениво поднял голову.
- А, наш юный спаситель. Неужели он и впрямь одним махом грозится решить все наши проблемы?
- Думаю, справлюсь.
- Ну, ну. На счет условия, о котором говорилось…
- Да не условие, а просьба. В случае успеха. Такая пустяшная, что и говорить смешно. Уж насколько я мечтал о море, но, попав в первый раз в столь длительное для меня плавание и не привыкнув сразу к нагрузкам, я хотел бы снова вступить на твердую землю, отойти немного, прийти в себя. Собственно, вы и сами могли бы это понять, а вы оставили меня на корабле, где мне уже дурно от беспрерывной качки и иных прелестей. Так вот: в случае успеха я прошу оставить меня на берегу, чтобы я смог оправиться от морских болез¬ней.
- На том и порешили!
Капитан поднялся, и, надевая свою неизменную шляпу с несвежим плюмажем, добавил:
- Я как раз собирался навестить нашего свободолюбца. Вот ты мне и составишь компанию, а я заодно погляжу, как ты умеешь покорять непокорных.
И они втроем отправились в путь. Он вел к возвышен¬ности, которая действительно напоминала один большой горб. Джимми всем своим видом показывал, что он радуется, что попал на остров. Было заметно, как он вертит головой, заглядываясь на удивительно толстое дерево мапу, вскиды¬вает ее, услышав хлопанье крыльев трусливцев. На самом же деле он внимательно старался оглядеться, досконально запомнить дорогу в форт, расположение безобидных кустар¬ников и каменных валунов, которые в случае необходимости могли сослужить роль спасительного укрытия. Ведь кто знает, как все обернется... Возможно, вот так законно он идет сюда в первый и последний раз, и, чтобы совершить заду¬манное, ему следующий раз придется преодолевать этот путь крадучись под покровом ночи.
А вот и форт. Весь опоясан уже начавшими распадаться от времени турами. Джимми не понимал, зачем здесь, так далеко от берега, такие сооружения.
Возле тяжелой и мощной двери форта, обитой кованым железом, сидел на стволе поваленного дерева часовой с роскошными усами. Увидев приближающихся, он вскочил, вскинул ружье. Но, увидев, что это капитан с помощником и какой-то мальчишка, опустил свое длинно¬ствольное оружие и успокоился. Капитан молча дал ему знак открыть дверь. От взгляда Джимми не ускользнуло, из какого кармана своего камзола доставал ключи караульный.
«Да, - подумалось Джимми, - такую дверь зубами не взять, но то, что ключи находятся при караульных,- это уже большое дело».
Дверь со скрипом отворилась, и сердце Джимми екнуло: сейчас предстоит долгожданное - встреча с отцом. Если, отправляясь на поиски, он рисовал в своих мечтах картину, как он увидит отца, их взгляды встретятся, и они с радостным криком кинутся навстречу друг другу, то сейчас именно этого он больше всего боялся. Джимми должен был опередить отца. Неужели отец не сообразит, неужели не поймет?! Джимми весь сжался и ступил почти наугад в темное помещение форта. Капитан и Мак вошли следом.
В камере стояла почти непроглядная темень, лишь един¬ственное окно-бойница было как раз впереди Джимми, и луч света падал прямо мальчику в глаза. Джимми сообразил, что свет, освещая его лицо, поможет отцу узнать его. Он сделал шаг в сторону от этого луча света и пошел вперед. Увидев, еще пока смутно, только очертания человека, сидящего на полу возле стены, на которой находилось окно бойница, Джимми понял, что нельзя терять ни мгновения. Он загово¬рил быстро и безостановочно, чтобы не дать отцу возможно¬сти вставить слово в этот беспрерывный словесный поток,
- О, сэр, взываю к вашему великодушию! Прошу вас, пожалейте мою бедную жизнь, которая может угаснуть, не достигнув расцвета. Сжальтесь, сэр, прошу вас, моя жизнь в ваших руках!
При этом он, прижав руку к туловищу, чтобы не заме¬тили стоявшие сзади пираты, поднес палец к своим губам. Пираты видели только темный силуэт Джимми на фоне светлого окна, отец же, при свете лучей из этого окна, несомненно, видел и выражение его лица. Роковой крик не прозвучал, и Джимми, радуясь, что отец его понял, скоро¬говоркой продолжал:
- Они мучили и пытали меня, сэр! Сказали, что если вы не будете изготавливать для них какие-то дурацкие курительные трубки, то они подвергнут меня самой мучи¬тельной казни, на какую только способна фантазия. Я боюсь, сэр, я очень боюсь. - Плечи Джимми вздрагивали, тело трясла лихорадка. - Я не хочу умирать. Пожалейте мою бедную жизнь, мой господин. Я буду молиться за вас. Сделайте им эти проклятые трубки! Я умоляю вас, станов¬люсь перед вами на колени.
И Джимми упал на колени перед своим отцом, разры¬дался и начал обнимать его причитая:
- Умоляю вас, сэр, умоляю…
При этом он успел, в потоке причитаний, тихонько шепнуть несколько слов отцу ну ухо: мол, так нужно, все хорошо, это он притворяется. И он, Джимми, спасет его.
Отец все понял и принял игру:
- Успокойся, мальчик, успокойся, сердечный. Я сделаю так, как ты просишь. Только ради тебя. Ступай, безвинная душа. Я буду делать трубки.
Отец обнял мальчика, и пиратам это показалось простым проявлением жалости к страдальцу. Для отца и сына эти объятия значили намного больше. Но они сдерживали себя, хотя и с большим трудом, не давая разгореться чувствам, чтобы пираты не заподозрили неладное в их слишком горячих объятиях.
Джимми отошел немного от отца и низко поклонился:
- Да воздается вам за доброту вашу. Храни вас Господь, сэр.
- Будь счастлив, мальчик,
Джимми еще раз поклонился и вышел. За ним поспеши¬ли пираты.
Когда дверь захлопнулась, Джимми продолжал краем глаза наблюдать, как и на какой замок караульный запрет дверь, куда положит ключ. А ключ был отправлен в тот же карман камзола караульного, из которого несколькими ми¬нутами раньше был извлечен.
- Да ты просто чертенок, юнга!
Глаза капитана и его помощника горели от восторга. Первый раз Джимми увидел на лице Зловещего Джоуша какие-то живые черточки. Это же надо! Расшевелить этого каменного истукана. Это было почти невероятно!
- Ты заслуживаешь поощрения, юнга. - И капитан одобрительно похлопал его по плечу.
Все трое отправились к стоянке пиратов, а караульный снова уселся на бревно, и вытянул ноги, греясь на солнышке. Он восторженно прищелкивал языком, удивляясь, как капи¬тан хвалит этого юнца. Это не ускользнуло от наблюдательного Джимми, который в пути продолжил разговор, начатый капитаном:
- О каком поощрении вы говорите, капитан? Мы ведь договорились: в благодарность за эту услугу вы оставляете меня на берегу. Я чуть не сошел с ума от беспрерывной качки. Я хочу спокойно, как нормальный человек, пожить на берегу, погулять по твердой землице!
- Хорошо, быть посему. Более того: освобождаю тебя временно от всяких дел. Можешь отдохнуть. Ты заслужил.
Джимми рассмеялся.
- Вот это разговор, капитан! Наконец-то мы с вами нашли общий язык.
И Джимми в хорошем расположении духа зашагал даль¬ше.
А усач-караульный пережил тем временем небольшой шок. Услышав громкий стук, он в растерянности вскочил на ноги, снова вскинул свое ружье и несколько мгновений пребывал в оцепенении, пока, наконец, не посмеялся над собой. Дело в том, что он, карауля, привык к исключительной тишине. Он знал, что от узника требуют исполнения какой-то работы, знал, что тот упорно отказывается ее выполнять. Так было изо дня в день. И вдруг этот непривычный стук. Вначале он подумал, что кто-то ломится в форт, или, наоборот, узник пытается из него выбраться, пока, наконец, не понял, что началась работа за стенами. Караульный прищелкнул язы¬ком, Вот это да! Как только ни пытались заставить этого бедолагу исполнять нужную для капитана работу. И пытки были, и избиения. И никто не добился ничего. А тут на тебе! Пришел какой-то мальчиш¬ка, щенок, и все устроил. Не зря сам капитан его похвалил. Нужно будет завести дружбу с этим юнгой.
И с этой мыслью, да и с мыслью о том, что наконец-то узник взялся за работу (как будто в этом была какая-то его заслуга) караульный расслабился, отложил в сторону ружье, снял камзол, разостлал его на траве и, поудобней улегшись, стал наблюдать за плывущими облаками и мечтать о чем-то своем.

4.
Прошло несколько дней. Джимми ждал удобного момента, чтобы совершить задуманное, но все никак не решался. Тем не менее время он зря не терял. Обошел несколько раз остров, осмотрелся что, где и к чему. Теперь он знал все бухты, тропы и расположение всех сооружений. Его внимание привлекло место, которое можно было бы назвать и кладбищем старых лодок, и чуть ли не верфью одновременно. Здесь, в этой небольшой бухточке, были разбросаны старые лодки, кора¬бельные шлюпки и иная плавучая всячина. Некоторые из них пираты зачистили, проконопатили, и те еще продолжали служить им. Некоторые же находили тут свое последнее пристанище. В этой бухте несколько раз кренговали «Повелителя», так что люд здесь был мастеровой. Джимми зачастил сюда и стал помогать пиратам. Разжигал огонь под котлом со смолой, конопатил днища шлюпок, доставленных с «Повели¬теля» на ремонт. Трудился мальчик добросовестно, был общим любимцем. Границу он не переступал, ни перед кем из этих злодеев и душегубов, коими они, в основном, являлись, не заискивал, но нужного для себя результата добился. Те стали считать его своим.
А именно это и нужно было Джимми. Все дело было в люгерке - небольшом паруснике, который хотя и был уже совсем дряхлым, но добрую службу пиратам еще служил. Они выходили на нем недалеко в море, забрасывали сети, пытаясь добыть рыбу для своего стола, иногда проделывали на нем крошечное плавание вокруг острова, а в основном он проста¬ивал на берегу. Вот это суденышко Джимми счел наиболее подходящим для побега. Оно и более надежно, чем, скажем, лодка, и не столь большое, чтобы они вдвоем с отцом не смогли справиться с управлением.
Одним словом, сумел Джимми сделать так, что пираты дважды брали его с собой в плавание на люгере. Хотя, конечно, плавание - это громко сказано. Так, вылазка на несколько часов. Но и этого было достаточно наблюдательно¬му мальчику, чтобы успеть крепко запомнить расположение всего на суденышке и освоить работу с такелажем.
Все, казалось бы, складывалось удачно, но вот на острове началось движение: пираты стали собираться в поход. С утра загружали судно продовольствием и всякой всячиной, и весь день Джимми, стараясь не попадаться на глаза капитану, думал: вот если бы они ушли в плавание без него, как бы все отлично было. В отсутствие капитана и большинства пиратов он без труда смог бы осуществить побег. Но если...
Это «если» и произошло. Под вечер его разыскал Мак и строго сказал:
- Готовься! Завтра утром вместе с остальными отпра¬вишься на корабль и пойдешь с нами. Приказ капитана! Прослежу лично!
Джимми был на грани отчаяния. Быть так близко к заветной цели и... Все рухнуло! Что же делать? Что делать? Он терзался, путался в выборе решения. Совершить побег этой ночью? Безрассудно. Завтра же пираты, готовые к отплытию, обнаружив пропажу, бросятся в погоню. Вряд ли беглецам удастся уйти далеко на тихоходном люгерке. Оста¬вить выполнение своего плана до лучших времен? А будут ли они действительно лучшими? Вдруг что-нибудь изменит¬ся? Вдруг Хант решит, что достаточно будет и тех трубок, что отец уже сделает за время этого плавания, и, забрав трубки, прикажет казнить непокорного мастера. Или в этом походе обстоятельства обернутся так, что Джимми вынужден будет взять в руки оружие, и его совесть и имя будут навеки осквернены грязным именем: «Пират!»
Может быть поэтому, а может и потому, что очень хотелось скорее обнять отца, вместе с ним глотнуть свободы, Джимми принял безумное решение: бежать! Бежать этой же ночью! Впервые нервы и рассудительность подвели его. Не будем забывать, что он еще мальчик, а безрассудство во все времена свойственно юности.
Но это было лишь одно решение, следующие действия он снова взвесил и продумал. До самых сумерек Джимми не сводил глаз с люгера. Все как будто было нормально: он одиноко покачивался на волнах возле берега. Прошло еще некоторое время, над островом воцарилась ночь, и Джимми еле сдерживал себя, чтобы уже сейчас не броситься к старому форту на выручку отцу. Но нет. Нужно еще подождать, пока все не уснут, чтобы исключить случайную позднюю встречу с кем-либо из пиратов.
Одному Джимми известно, чего стоили эти ожидания. Но вот он, наконец, выбрался из своего укрытия и тихонько, крадучись, двинулся по знакомой уже ему тропинке к вер¬шине острова, где находился форт. Ночь была безлунная, а света звезд было недостаточно, чтобы хорошо ориентироваться на местности, где бывал лишь единожды. Джимми сердился на ленивую луну, но упорно шел вперед.
И вот впереди, наконец-то, смутно начали вырисовы¬ваться темные очертания форта. Итак, теперь предстояло самое главное: незаметно, бесшумно подкрасться к карауль¬ному, стукнуть его по голове, оглушить, завладеть оружием и ключами, отпереть дверь и вместе с отцом поспешить к люгеру. Только бы тихонько, только бы не вспугнуть караульного, только бы не угодить под шальную картечь.
Джимми крепче зажал в руке увесистый булыжник, приготовленный заранее, и тихонько начал подкрадываться к двери форта, где был караульный. Вскоре он увидел его, привычно сидевшим на бревне и мурлыкавшим какую-то пиратскую песенку. Джимми мысленно обругал его за то, что тот не спит. Ведь можно было бы вытащить ключи у крепко спящего, чтобы тот ничего не услышал. «Ну что же, получай за свое чрезмерное усердие в службе» - и Джимми еще крепче сжал камень.
Только тихо, только не вспугнуть. Вот он совсем близко.
Вот его спина, затылок, вот еще сделать бы маленький шажок, можно заносить камень и изо всей силы обрушить его на голову пирата. Еще полшажочка...
Ох, уж эта судьба-злодейка. Как она иной раз играет нами! Можно обойти вокруг весь земной шар, одолеть непри¬ступные горы, пересечь бескрайний океан, но будет оставать¬ся до заветной цели шаг, полшага, казалось бы, до смешного легко преодолимые, и тут-то судьба-злодейка и выкинет свой подлый фокус. Так здесь как раз и случилось. На этом злосчастном шаге Джимми под ногу попала, не к месту подвернувшаяся сухая ветка. Вернее, даже маленькая веточ¬ка, но в ночной тишине треск ее показался выстрелом. Мгновения хватило караульному, чтобы вскочить и вскинуть ружье. И глазом не успел моргнуть Джимми, как увидел направленное на него в упор дуло смертоносного оружия, из которого в любое мгновение могла вырваться вспышка, за которой неминуемо последовал бы вечный мрак.
Никогда еще в жизни Джимми не был в столь отчаянном положении. И никогда еще он не принимал столь молниенос¬ные решений.
Возблагодарив небо, что не занес для удара руку, иначе выстрел бы уже прозвучал, Джимми быстро разжал пальцы, выпустил камень из руки и, чтобы заглушить удар камня о землю, громко заговорил:
- Да я это! Юнга! Не стреляй! - И, видя, что тот пришел в себя, облегченно вздохнул и продолжил - вот дело! Так и пристрелить мог. Я и не видел тебя в темноте. Нужно было окликнуть тебя. Но кто же знал, что ты такой горячий? Я был уверен, что ты храпишь, ведь такая милая ночь.
И видя, что тот опустил свое оружие, смеясь, добавил:
- Да не бойся ты. Если бы и спал, я все равно не сказал бы капитану, хотя тот строго приказывал, мол, проследи, братец, как караульный вахту несет. В случае нарушения, мол, будет строго наказан.
Ох, уж этот озорник Джимми! Будто бы по-мальчишески поозорничал, разыграл караул то, а вместе с тем как мудро поступил. Сыграл на человечески слабости, уже научив¬шись разбираться в этом. Тут и трусость, и подхалимство, и кто знает, что еще смешалось в душе пирата.
И снова помогла Джимми его наблюдательность: при¬смотревшись, он узнал в караульном уже знакомого усача, который, по случайному совпадению, и, как теперь оказа¬лось, счастливому, нес дежурство, когда Джимми с капита¬ном и Маком приходили сюда в первый раз. Он вспомнил, каким восхищенным взглядом провожал караульный его, Джимми. Быстро оценив ситуацию и осознав, что карауль¬ный, слышавший тогда похвалу из уст капитана в его адрес, считает Джимми доверенным человеком капитана, он начал действовать более решительно.
- Короче говоря, капитан прислал меня заменить тебя, а тебе велено собираться в дорогу. Завтра утром вы отправ¬ляетесь в поход.
Засидевшийся на суше пират, для которого плеск волн и звон шпаги был смыслом существования, присвистнул от радости.
- Так я что... Я это…
- Вот и ступай, дорогой, можешь завалиться на берегу поспать, а завтра поутру шлюпка доставит всех остальных на судно. Большинство команды уже на «Повелителе».
Караульный, в растерянности от внезапного ночного визита и неожиданной, радостной для него вести, еще пару раз переступил с ноги на ногу в нерешительности.
- Ну, если капитан приказал...
- Ступай, ступай, я присмотрю здесь. Эй, но ты клю¬чи-то отдай.
- Ах, да, да, - еще не придя в себя, пират достал два ключа на огромном кольце и передал Джимми.
Когда пират скрылся в темноте, Джимми еще некоторое время выжидал. Все тихо, нигде ни шороха! Все! Пора действовать! Время безумно дорого. Джимми зазвенел клю¬чами, стараясь в потемках отпереть дверь.
- Ага! - Громко прозвучало сзади.
Джимми обомлел. Наверняка это караульный что-то заподозрил, отошел недалеко и выследил его. Сейчас Джимми снова увидит направленное на него дуло ружья. Почему он не забрал его у караульного вместе с ключами, когда тот был в замешательстве?!
Прошло несколько мгновений, и Джимми понял: что-то тут не так. Он резко обернулся и... никого не увидел. Вдруг он снова услышал, теперь уже не такое страшное и отчетли¬вое, «Ага!» и последующий шум, издаваемый взмахами крыльев птицу во время полета. Джимми выругал невидимую им ночную птицу и вновь принялся за дело. Вскоре дверь со скрипом отворилась. Отец, слышавший разговор Джимми с караульным, все понял и стоял уже возле двери.
- Джимми! Мой мальчик!
Они застыли в крепких объятиях. Раньше, отправляясь на поиски отца, Джимми думал, что если найдет его живо¬го, - а сомнения ведь были, что греха таить, - то обязательно разрыдается от радости, на груди у отца. Сейчас же он и не подумал о слезах, настолько был собран. Да, видимо, бывают в жизни такие моменты, которые можно назвать временем мужчин.
- Пора, папа. Время не терпит. Я знаю дорогу, иди за мной.
И Джимми едва ли не бегом пустился в обратный путь по тропинке, по которой еще несколько минут назад шел крадучись. Он понимал, что из-за этой неувязки с карауль¬ным все еще более осложнилось. Если раньше он рассчитывал, что, в худшем случае, их бегство обнаружат только утром, во время отплытия судна, то теперь это может произойти прямо сейчас. Ведь не исключено, что наивный караульный пойдет к своим друзьям поскорее разузнать о предстоящем походе, возможно, что случайно попадется на глаза бодрствующему капитану или его помощнику. И тогда произойдет самое худшее: времени для побега вообще не останется. Хоть бы караульный пришел и завалился спать. Джимми молил судьбу об этом.
Вот и побережье! Если недавно Джимми ругал ленивую луну, не освещавшую ему дорогу, на которой он раз за разом натыкался в темноте на ветки, то сейчас он благодарил судьбу, что она не светит» Ведь будь сейчас эта долина освещена лунным светом, они бы с отцом были как на ладони и могли бы быть замечены, окажись вдруг невдалеке какой-нибудь случайный пират-лунатик.
Кромешная тьма была очень кстати, и беглецы, бесшумно перебежав долину, наконец, оказались возле спасительного люгера. Джимми еще раз прислушался и, попросив отца подождать его на берегу, поднялся на суденышко сам. Ведь если бы какой-нибудь пират-полуночник оказался там, маль¬чик, зевая, сказал бы тому, что продрог, спавши на траве, и перебрался сюда, где потеплее. К счастью, на люгере никого не оказалось. Джимми тихонько позвал отца, вместе они, в меру своих сил, оттолкнули суденышко от берега подальше в море, взобрались на него и подняли парус. Помогла опять-таки наблюдательность Джимми, который запомнил все и вся на этом суденышке, поэтому даже в темноте, практически на ощупь, легко справился со снастям.
Там, на острове, под сенью густых зарослей кустарника и леса, Джимми казалось, что вокруг почти безветренно. Сейчас же, когда судно вырвалось на свободный простор, мальчик увидел, как упруг парус, как весело мчится суде¬нышко по водной глади. Джимми видел, как все дальше и дальше уходил черный силуэт острова, как становился неви¬димым за пеленой ночи. Беглецы облегченно вздохнули. Каждый из них страстно желал не возвращаться сюда никогда.
Джимми внимательно запоминал маршрут плавания «Повелителя» и твердо знал, в каком направлении им плыть. Конечно же, самое близко расположенное к ним спаситель¬ное место - это Порт-Билстрой. Только бы успеть добраться туда раньше, чем их настигнет Зловещий Джоуш! Поэтому ни о каком отдыхе не могло быть и речи. Они принялись поспешно выбрасывать за борт ненужный хлам, которого скопилось на суденышке немало. Возможно это сущий пустяк, но все-таки люгер станет хоть чуточку легче и побежит хоть немного быстрее.
Так незаметно, в работе, и пришел рассвет. Ветер, казалось, стал крепче, и судно устремилось к цели еще быстрей. А, возможно, это им только казалось. Ведь когда сильно чего-либо желаешь, так хочется, чтобы это было на самом деле.
Все! Теперь оставалось только уповать на волю случая. Все, что можно, они уже сделали, и им только оставалось, держать парус, держать курс и ждать дальнейших событий. Все чаще беглецы стали оглядываться назад: нет ли погони, и все чаще стали всматриваться вперед: не виден ли желан¬ный берег, не показался ли какой-нибудь, пусть даже слу¬чайно оказавшийся здесь, спасительный парус.
И он показался! Такой желанный, такой, казалось, близкий и дорогой. Да простит меня мой юный читатель, что я так тороплю события. Конечно, этот корабль встретился им не сразу и не по мановению волшебной палочки. Были волнения, борьба с морем, ветром и собой. Но ведь не это главное. Читателю вряд ли интересно знать, на каком боку спит главный герой и какой рукой он чешет за ухом. Чита¬телю интересно наблюдать за героем и сопереживать вместе с ним в минуты экстренных ситуаций, драматических собы¬тий, когда увлекаешься интригой происходящего и терзаешь¬ся в догадках предполагаемой развязки. Но мы, кажется, увлеклись. Итак, продолжим.
Судно шло в том же направлении, что и люгер, но сбоку, по левому от него борту, и маршруты их как бы напоминали клин. Бурная радость от первого впечатления увиденного сменилась тревогой: а не уйдет ли корабль своей дорогой, так и не заметив маленький люгерок? Ведь расстояние было солидным, и на неизвестном корабле могли и не обратить внимание на крохотное суденышко где-то вдалеке, позади себя. Казалось, что так и произошло: Джимми и отец его с отчаянием увидели, как судно устремилось вперед и уходило все дальше и дальше.
Но в последний момент с судна их все-таки заметили. Беглецы увидели, как на корабле убрали паруса и, прервав свой путь, стали ожидать подхода люгера. Беглецы ликовали. Но чем ближе они подходили к незнакомому судну, тем больше сознавали, что опасность еще далеко не миновала. Ведь то, что издали показалось большим кораблем, по бли¬зости оказалось довольно-таки ветхой на вид шхуной. Конеч¬но, это не люгерок, но и ее без труда настигнет такой скоростной трехмачтовый фрегат с отличной оснасткой па¬русов, как «Повелитель». Вступить же в бой с ним - вообще безумие. Вряд ли можно представить всерьез, что эта жалкая шхуна сможет противостоять шестидесятипушечному боево¬му фрегату.
Беглецам со шхуны бросили концы, и те ловко забрались на палубу. Джимми еще не успел поднять голову, как услышал невероятно знакомый голос, обращенный к нему:
- О, мой юный друг! Какая встреча!
Джимми поднял голову и вскрикнул от радости:
- Губернатор! Простите, ваше превосходительство, но я так рад вам!
- О нет, дитя, это я рад тебе! Постой, а кто твой спутник? Неужели ты отыскал-таки своего отца?
- Да, сэр, но не все еще кончено. Не исключено, что за нами гонится Джоуш Хант. Поэтому немедля отдавайте приказ ставить паруса.
Лицо губернатора посуровело. Команда была отдана сразу же, и шхуна устремилась вперед. Матросы работали отчаянно, бегая по вантам, а губернатор пригласил отца с сыном на капитанский мостик.
- Да, - и задумчиво, и досадливо молвил он, - то, что ты, отважный юноша, спас меня, не научило меня ничему. Я неоднократно был предупрежден, что рискованно в столь опасных водах пускаться в путь на столь незащищенном судне. Понадеялся на случай - и оказался жертвой грязного пирата. Еще удачей можно назвать, что он не знал, что на захваченном судне находился губернатор. Иначе был бы шантаж, выкуп и прочее. И вот я снова совершаю безрассуд¬ную вылазку. И снова уповаю на случай, а ведь из-за Ханта я и пустился в плавание. Дело в том, что я договорился с властями Сент-Кэтрина, и они окажут нам помощь в уничто¬жении этого бандита, нарушившего покой в наших краях, сеющего здесь горе и смерть. Вот и сейчас я возвращаюсь из поездки на соседние острова, где также договаривался о создании совместной экспедиции по уничтожению Ханта. Уже практически все решено, осталось организовать и осу¬ществить этот поход. Дело, конечно, дорогое, требующее немалых расходов, но стоящее. Еще большие убытки будем мы нести, если будем и дальше терпеть злодейства Джоуша.
Губернатор оглянулся назад и засмеялся.
- Да уж, удивительно получается. Ради Ханта эту поездку и совершаю, а вот сейчас этой встречи-то и не хотел. Уж больно неравны силы.
Теперь уже все повернулись и посмотрели назад. Гори¬зонт был чист.
- Ну что же, будем надеяться, что в погоню за вами, а теперь и за нами, он не пустился, так что все, думаю, обойдется. Да и Порт-Билстрой совсем рядом... Да, действи¬тельно, мы прибудем в Порт-Билстрой совсем скоро!! Что мы голову сами себе морочим! Итак, мой юный друг, садись. Садись и рассказывай, что с тобой приключилось и как ты в итоге добился своего.
- Действительно, Джимми, - вступил в разговор отец, - в водовороте событий мы не успели с тобой поговорить. Расскажи, сынок, как ты нашел меня? И что это за сцена была, там, в форте?
Джимми еще раз оглянулся назад и, ничего там не увидев, заметно приободрился, прихлопнул и потер ладони.
- Действительно! А то мы уж совсем приуныли!
Хотя он внутренне чувствовал, что рано расслабляться, усталость все же сказалась. И Джимми расслабился. Он дал волю эмоциям и своему дару рассказчика. Рассказ его был увлекательным и захватывающим. Не только отец, губерна¬тор и капитан были его слушателями. Подошли несколько матросов, потом еще, и все невольно увлеклись услышанным. Нам-то пересказывать не нужно, мы обо всем уже знаем. Это был рассказ Джимми о его злоключениях, о его выдумке с курительной трубкой, об осуществлении своего плана. Гово¬рил мальчик увлеченно и страстно, не восхваляя себя в этой истории, трезво оценивая возникавшие по ходу событий ситуации, логически обосновывая принимаемые решения. Без сомнения, внутри Джимми жил еще один, ранее не замечен¬ный им самим дар, дар искусного рассказчика.
Все! Вот оно, завершение истории! Джимми договаривает последние слова. И вдруг...
Громкий крик матроса с крюйс-марса прозвучал, как гром среди ясного неба:
- Парус! Сзади по курсу судно!
Как по мановению волшебной палочки, все устремили свои взгляды в сторону кормы. На горизонте четко вырисо¬вывалась масса парусов.
Замешательство длилось секунду. Все на шхуне оживи¬лись. Прозвучала команда добавить парусов, заиграл в дви¬жении фал, закипела работа. О рассказе мальчика все моментально забыли: было не до того. Собраться в нужный момент, выбросить из головы все лишнее - это тоже нужное качество для мужчин.
Корабль-преследователь приближался. Скорости были явно несоизмеримы. Вскоре корабль подошел настолько близ¬ко, что все без труда узнали фрегат Зловещего Джоуша.
- «Повелитель»... - почти одновременно прошептало несколько голосов.
Взгляды присутствующих стали суровей. Мысленно все приготовились к большой беде. Всем было ясно, что скоро фрегат их настигнет. И хотя каждый из этих смелых людей мысленно был готов к схватке до последнего, каждый под¬сознательно отдавал себе отчет в том, сколь неравным будет этот бой. А пощады от кровожадного Ханта ждать было бесполезно.
И снова, в который уже раз, судьба делает очередной поворот. Снова над шхуной звучит голос матроса с наблюда¬тельной площадки на бизань мачте:
- Земля! Впереди по курсу земля!
О Боже! Как удваиваются силы, когда появляется на¬дежда! Скоро на шхуне были подняты практически все паруса. Рискованнейший шаг! Скрипел старый корт у шху¬ны, звенели от чрезмерного напряжения мачты, рискуя не выдержать нагрузки и переломиться. О, только не это! Если ломается мачта - это конец.
Игра нервов продолжалась еще некоторое время. А положение становилось все более безнадежным. «Повели¬тель» подошел настолько близко, что Джимми уже четко видел на фрегате капитана, его помощника, других пиратов.
На шхуне все ясней понимали, что сейчас они будут настигнуты. Уже было видно, как на «Повелителе» готовятся к абордажу.
- Боже ты мой! - услышал Джимми рядом расстроен¬ный голос губернатора. - А ведь до Билстроя оставалось так мало...
Джимми вскинул голову. Действительно, вдали уже виднелись знакомые вершины гор, на склонах которых был расположен Порт-Билстрой. Да, обидно терпеть поражение в двух шагах от цели, И тут Джимми оживился. Он как бы что-то вспомнил. Спешно бросился к губернатору и капитану.
- Господа! Нужно во что бы то ни стало вынудить их открыть огонь.
Все круглыми глазами посмотрели на мальчика. Но тот еще больше вошел в азарт.
- Господин губернатор, я требую! Послушайте меня! До сих пор вы мне верили, до сих пор у меня все получалось. Прошу вас, не теряйте времени!
Губернатор даже рассмеялся.
- Ты хочешь сказать, что эта игрушка сможет нам помочь?
И он указал на вертлюжную пушку, столь одинокую на этом судне и столь небольшую, что о каком-либо сопротив¬лении шестидесятипушечной махине было смешно и думать.
Джимми сплюнул от досады и сам бросился к пушке
- Канонир!— завопил он. - Кто здесь канонир? Ко мне! Да живее, живее!
Странная картина открылась бы постороннему наблюда¬телю, окажись он на шхуне. Весь экипаж шхуны (по спра¬ведливости говоря, весьма немногочисленный) стоял в бездействии и, как завороженный, смотрел на действия маль¬чика и канонира. Те дружно, вдвоем, лихорадочно заряжая пушку, готовились к первому выстрелу.
- В мачту целься! - в ажиотаже кричал Джимми. - В самую кучу пиратов. Короче, наноси им побольше ущерба. Вынуди их открыть огонь.
Первый же выстрел оказался удачным. Ядро прямо-таки проскользило по палубе, отправив в мир иной нескольких пиратов, и разворотило часть рубки. Были слышны крики и возгласы на фрегате.
- Капитан! - услышал Джимми голос Мака. - Прика¬жи открыть по ним огонь! А то они попортят нам кровь!
- Нет! - заорал капитан. - Беглецов нужно взять живыми.
Конечно, Хант догадывался, или даже знал, что они здесь.
Тем временем прозвучал второй выстрел. То ли канонир на шхуне был на удивление искусен в своем ремесле, то ли расстояние было слишком близким для меткого выстрела, то ли просто удача улыбнулась нашим героям — ядро, со свистом преодолев расстояние между судами, угодило прямехонько в фок-мачту и просто перебило ее. Раздался зло¬вещий треск и громада парусов, рей, снастей пришла в какое-то непонятное хаотическое движение, в результате все в этом отлаженном механизме перепуталось и смешалось.
К неимоверной радости беглецов, они увидели, как фрегат заметно замедлил свое движение (ну еще бы, с таким-то повреждением) и расстояние между кораблями начало увеличиваться. Крик радости прозвучал над шхуной, над фрегатом же прозвучал совсем иной крик:
- Огонь! - взревел взбешенный капитан. - Огонь по мерзавцам!
На шхуне увидели, как открываются пушечные порты в носовой части «Повелителя». Все заволновались, предчувст¬вуя шквал ядер, лишь Джимми, к удивлению многих, замет¬но повеселел.
- Вот-вот. Именно из этих пушек и удобно стрелять по преследуемым,
Губернатор удивленно вскинул брови, глядя на мальчи¬ка. А расстояние между судами меж тем все увеличивалось. Стрельба теперь, и это понимал каждый, будет уже менее прицельной, и это давало шанс беглецам. Покуда заряжались пушки, время шло, и все на шхуне были увлечены этой игрой нервов: успеют ли они уйти от смертоносного шквала ядер или нет? А расстояние все увеличивалось, и очертания построек Порта-Билстроя на склонах гор виднелось все явс¬твенней. Все! Это почти победа! Успеть бы только уйти из зоны досягаемости ядер.
И вот прозвучали первые выстрелы самых расторопных канониров. Но ядра из-за дальности расстояния теряли силу, падали в воду, так и не долетев до шхуны.
Что тут началось на палубе шхуны! И радостные крики, и похлопывания друг друга по плечу. Все! Это была победа!
Скажи-ка мне, мой терпеливый читатель, я не слишком надоел тебе своими сентенциями насчет судьбы-злодейки? Извини, придется повториться в который раз, но что делать, уж очень она изменчива. Итак...
В азарте, в ажиотаже слежки, - мол, уйдем или не уйдем от преследователя, - все, буквально все, забыли об угрожа¬ющей опасности перегруженности оснастки парусами. Бизань-мачта не выдержала перегрузки и с оглушительным треском лопнула. Та же зловещая карусель спутывающихся парусов, снастей и рей, тот же страшный эффект для судна. Оно как бы обмякло, замедлило бег и, казалось, остановилось совсем. Вздох разочарования и отчаяния невольно вырвался у всех, кто был на шхуне. После такой радости - это тяжелый удар. «Повелитель» стал медленно настигать шхуну. Беглецы уже были готовы к самому худшему.
Канониры на «Повелителе» с усердием продолжали вы¬полнять свои обязанности. Ядра, теперь уже более прицельно, летели в сторону шхуны. Джимми неотрывно следил за этими вспышками, удивлялся, почему они не стреляют залпом, и чего-то ждал. Вскоре на шхуне услышали крик пиратского капитана:
- Прекратить огонь!
Действительно, нужды в нем уже не было, и Джимми с ужасом осознал, как и все другие на шхуне, что все теперь для них кончено.
Но пока приказ капитан об отмене огня был передан канонирам, те, еще не зная о приказе, успели произвести несколько выстрелов. Вот тут-то и произошло то, чего ждал Джимми. Он заметил, как из одного из пушечных портов фрегата вырвалось облако дыма и через какое-то мгновенье произошло что-то чудовищное. Казалось, вздрогнули не толь¬ко пиратский фрегат и шхуна, но подпрыгнуло само море. Страшный взрыв потряс все вокруг, разнося в щепки пират¬ский фрегат. Куски веревок, мачт, рей, большие увесистые обломки корпуса корабля, словно пушинки, разлетались да¬леко по окружности и шлепались в воду. Обрывки парусов, поднятые высоко вверх сильной взрывной волной, как белые чайки, долго еще кружились над морем и медленно оседали на поверхности воды.
Все в оцепенении стояли и смотрели на происходящее, не в силах осознать, что же произошло. Наконец заговорил губернатор.
- Разрази меня гром, если я что-либо понимаю.
Все удивленно переглядывались и тут-то обратили вни¬мание на буквально цветущего и улыбающегося Джимми
- Мальчик мой, - продолжил губернатор. - Я вижу, ты что-то хочешь нам объяснить.
- Да тут и объяснять нечего, ваше превосходительство, - не замедлил с ответом Джимми, который явно был в хорошем расположении духа. - Когда пираты высадились на Китовом Горбе, а я в числе немногих остался на судне, в моем распоряжении было много свободного времени, чтобы вдоль и поперек исследовать и осмотреть все на корабле. Я понимал, что нужно и себя обезопасить на случай погони «Повелителя» за нами, да и вообще хотел, чтобы когда-ни¬будь пришел конец кровавым злодеяниям Ханта. Когда я побывал в пороховом погребе, я понял, как нужно поступить. Находится он в носовой части судна, и пушки по убегающим будут стрелять именно носовые, а они совсем радом с погребом. Оставалось только незаметно провести фитили от запального устройства пушки до порохового погреба. Времен у меня было тогда предостаточно, вот я и постарался. Только вот успел на немногих пушках это сделать и теперь все боялся, что из этих пушек не будут стрелять. Но, как видите канонир поднес огонь к одной из «моих» пушек, не подозревая, что этот огонь передастся и в пороховой погреб. Короче братцы, злодеяниям Зловещего Джоуша пришел конец!
Все вокруг одобрительно зашумели, стали приветствовать и обнимать мальчика. Теперь ему сторицей воздалась та порция поздравлений, что была тогда прервана внезапным появлением «Повелителя». Отец с гордостью смотрел и сына, любовался и восхищался им. Во всеобщем шуме губернатор призвал всех к тишине. Все утихли, устремив на него взгляды. Тот начал торжественно и чинно:
- Друзья мои! Я хочу, чтобы вы осознали и отдали себе отчет в том, свидетелями чему мы сейчас являемся. Многие великие люди начинали свой путь по-разному. В основном он был тернист, усеян неудачами и поражениями. Многие великие люди становились таковыми уже в зрелом возрасте. Лишь обогатившись опытом, они смогли совершить то, о чем потом вспоминали благодарные потомки. Наш юный герой в первый раз отправился в плавание и сразу же проявил такую смекалку и находчивость, что иному умудренному опытом сложно было бы выйти из тех затруднительных положений, из которых вышел он. Но и это не главное! В любом деле важен результат! И здесь преуспел наш герой: спас меня в свое время, спас отца, теперь вот спас всех нас. Но главное: ему удалось то, что не всегда под силу умудренному опытом и закаленным капитанам. А именно: победить леген¬дарного Ханта! Вдумайтесь только: это он смог сделать один в столь юном возрасте. Представить несложно, чего он сможет добиться в дальнейшем. Нет, господа, что ни говорите, но так начинают только великие! Вспомните мои слова.
Все вокруг зашумели, стали оказывать Джимми знаки внимания.
- Вот что я думаю, мальчик мой, - продолжил губер¬натор. - Если ты и твой отец, - он повернулся к отцу Джимми, - ничего не имеете против, то отправлю-ка я тебя в столицу учиться. В морскую академию. Я неоднократно слыхал о ней хвалебные отзывы. Там знаменитые ученые, прекрасная методика. Вот, правда, обучение весьма дорогое, но, я думаю, мы изыщем средства...
- Простите, ваша светлость, но мне кажется, я уже сам себе изыскал средства для своей учебы.
Все, и в первую очередь губернатор, удивленно посмот¬рели на мальчика. Тот понял, что от него ждут объяснений, и продолжил веселым тоном:
- Ну, как же. Вы ведь сами говорили, что организация похода по уничтожению Ханта дело весьма дорогое, а я своими действиями сэкономил эти средства. - Джимми рассмеялся. - Их мы и пустим на мое обучение!
Взрыв смеха раздался на шхуне. Все были в добром расположении духа (ведь шхуна уже входила в гавань Порта-Билстроя) и были рады поводу повеселиться еще раз. Когда смех улегся, губернатор добавил:
- Вижу, ко всем иным достоинствам нашего героя, можно добавить еще одно - прекрасное чувство юмора. Будь счастлив, мой мальчик. Удачи тебе.