Ухмылка

Такой погоды я ещё никогда не видела. Такое ощущение, что природа взбесилась и начала рвать не себе волосы, обильно поливая всё это слезами.
Ливень шёл плотным серым водопадом, изредка блестя, как косяк рыбы, под ним взбухали ртутные лужи и хлопал асфальт. Железо крыши гнулось и лязгало под давящим острым ветром. Деревья ломались и стелились по земле тряпками, не в силах сопротивляться потоку воздуха.
Темнота разгулялась по нашему району.
Я сидела в доме, вязала. Это успокаивало меня и отдаляло от плохих мыслей.
Котёл работал напряжённо и гудел, стараясь согреть дом. В батареях раздавались постукивания. За долгое время, когда я жила в этом доме, я привыкла к такому феномену. Кроме этих звуков ничего не было слышно.
В приятном, похожем на плюшевый плед, тепле комнаты стояло моё кресло, диван, шкаф с посудой и столик. Ничего более. Я не люблю много мебели. От того, что в помещении было сравнительно пусто, скрипение спиц раздавалось чётко.
Я жила возле ТЭС. Тут жгли только бурый уголь, поэтому белый дым был относительно безопасен для здоровья. Однако, даже с таким плюсом, находиться под боком громадины из серых кирпичей с окнами-бойницами и трубами в небо было неприятно.
Так же рядом со мной находилась железная дорога. Она почти заросла травой и проржавела до основания, потому, что по ней уже не ходили поезда. В нескольких километрах от неё, покинутой, построили новую ветку. Иногда мне было жалко наблюдать за разрушением прошлого пути.
Гром держал землю в страхе и бил прямо в грудь, заставляя трястись и стонать не только её, но и всех бедных маленьких детей, боящихся грозы. Молния, похожая на светлый до рези в глазах провал в небе, заросший чёрными облаками, как мхом, ударяла в землю в унисон с грохотом.
Мать рассказывала мне, что там, на небе, живут два барашка. Когда они ссорятся, то сталкиваются лбами, от чего звучит гром, и из глаз у них брызгают искры – это разряд молнии.
Мне нравилась эта история. И до сих пор, через много лет, я продолжаю вспоминать её во время грозы.
Цвет полоски на свитере мне не понравился и я распустила нитки. Надо начать сначала, только с другим цветом…
Тут в окно кто-то постучал. Я сначала подумала, что это град начался, но не заметила за окошком крупных ледяных шариков.
Стук повторился.
Я всмотрелась в стекло, умытое дождём, и заметила во тьме расплывчатое лицо. Не разобрать, кто это был, но я отчётливо увидела ухмылку на бледных потрескавшихся губах.
- Кто здесь? – я, с риском для новых штор, открыла створку окна, впуская холодный до мурашек ветер и дождь в свою тёплую обитель.
Я нос к носу встретилась со странным молодым человеком. Он был высокий и худой, но с широкими плечами и тонкими длинными ногами. Волосы у него были блестящие от воды, чёрные, до плеч и завивались к концам. А вот в лице я угадала что-то странное, отвратное, но в то же время притягивающее, как верёвкой, будто насильно.
Отдельно скажу про глаза. Под длинными восходящими бровями они светились ярким, неестественным оттенком, похожим на бирюзу. От зрачков шли большие жёлтые солнышки, и, наверное, мне показалось, что они двигали лучами.
- Бабушка, - обратился он ко мне приятным голосом, не переставая глупо ухмыляться, - пустите переночевать? Я через такую бурю домой добраться не могу.
- Ты бы хоть в дверь постучал, - я смерила презрительным взглядом его длинный хрящеватый нос. Скоро эта молодёжь начнёт вламываться в дома, этот хоть предупредил, и то чуть с ума меня не свёл…
- А я её не нашёл.
И ведь не стыдно. Совершенно бессовестная рожа.



Я смирилась. Потерплю этого негодяя одну ночку и будет с него.
Я подошла к двери и открыла её, повозившись с цепочкой. Петли я недавно смазала и они не скрипели, но вот от ливня дерево сразу же пропиталось и бросило в холл горький запах лака.
- Эй! Юноша! Сюда!
Ветер сбивал слова в кучу и удар грома пополам с треском молнии чуть совсем не заглушили меня. Но молодой человек нашёл дверь и вошёл.
Я получше присмотрелась к нему в пыльной полутьме. Он был одет в новенький чёрный костюм, состоящий из узких брюк, но с широкими от колен штанинами, белой жилетки, блестящего фрака (с накладными плечами, между прочим) и гамаш на лаковых туфлях. Вылитый франт, даже цилиндр нацепил.
- Ноги вытри, - слегка недовольно попросила я. Хотелось же спокойно прости вечерок, повязать… А тут этот.
- Прошу прощения за столь внезапный визит… - и говорит как франт, прости Господи… - Я шёл домой и меня застал дождь. Замёрз.
В подтверждение своих слов он коротко вздрогнул и скорчил тоскливую гримасу.
- Есть выпить, бабушка?
- Где ж я тебе найду… - я в доме жила одна, гостей почти никогда не бывало, поэтому повода достать коньяк тоже. – Водка была где-то…
- Ног не чувствую, - грустно пожаловался ночной гость, стряхивая со своих гигантских плеч капли.
Жертву строит. Того и гляди, выпросит деньги на дорогу или что ещё в этом роде… Но я таких знаю, во всяком случае непреклонной буду.
- Снимай пиджак, - я порылась в шкафу и нашла прозрачную бутылку. Вернее всего будет растереть его и дать выпить, а то и правда весь трясётся.
- Спасибо, бабушка, - он разделся, снял обувь и сел на диванчик. Только после этого громко облегчённо выдохнул и облокотился на спинку.
Я поставила бутылку на стол и ещё раз его оглядела. Худой, как чёрт. Зато лицо красивое, ежели нос не считать. Скулы высокие, едва видная щетина, лоб чистый. Любая девушка влюбится. Но я-то старая уже, потому только ворчать и горазда.
Юноша схватил в руки бутылку и, не успела я его остановить, открыл ногтем пробку и хорошенько глотнул, даже закашлялся.
- Давай, снимай брюки. И шляпу тоже, как идиот в ней сидишь!
- А обязательно? – осторожно спросил он. Будто боится.
- Разотру тебя, ишь, как кидает, - я взяла небольшую тряпку с батареи и налила на неё водки.
- Хорошо, бабушка.
- Я тебе не бабушка, - возразила я, обиженная таким обращением. Он мне вообще чужой человек, что за фамильярности! – Я тебе Евгенья Петровна.
- Хорошо, Евгения Петровна, - исправился гость и начал стягивать брюки и жилетку с рубашкой. Шляпу снял в последнюю очередь. Всё это повесил на стул.
Он окончил с этим и лёг. Его до сих пор подбрасывало, а кожа покрылась мурашками. Мне аж тошно смотреть на него стало, совсем не кормят парня.
- Вы тут совсем одна живёте, Евгенья Петровна? – полюбопытствовал юноша, сгибая ногу в колене, чтоб я до всех мест дотянулась.
Я, не отвлекаясь от сосредоточенного трения, кивнула. Мне было немного противно растирать этого грубияна, но всё же приходилось.
- Печально, да ещё и место такое печальное… - задумчиво вздохнул молодой человек и подложил ладони под голову.
- Я не печалюсь, - всё же решилась поддержать разговор я. А то ведь он только этим вопросом не ограничится. А так будет, с кем скоротать вечер.
- Но тут же ни души! – удивился гость, чуть приподнявшись на локтях.
- В старости к одиночеству привыкаешь, - ответила я. – Эт' вы, молодые, всё никак друг без друга не можете. Всё вам надо пощеголять да подурачится…
- Не только это.
- Да я образно, - конечно, я знала, что юное поколение не только хвастается обновками и теряет уважение к старшим. Я сама была молодой, любила, гуляла…
- Хм, - опять на его лице заиграла эта глупая ухмылочка. – Хотелось бы и мне так же.
- Как?
- Ну, - он повернулся боком, лицом ко мне. У него уже понемногу краснели щёки. Согрелся, - как вы. Не страдать от одиночества.
- А ты страдаешь? – недоверчиво поинтересовалась я, оглядывая его. Да такой красавец разве что во снах бывает. А в такой щегольской одёжке только богатеньких и ходят, у них полно друзей, любовниц и связей…
- Ой, как, - устало простонал он и печально прикрыл веки с длинными ресницами. – Кошмар. Никто со мной знакомство водить не хочет…
- А почему? – мне, почему-то, всё интереснее становилось его слушать. Я подсела ближе.
- Пх, Евгенья Петровна… - красавец мрачно отвёл от меня взгляд. Ему явно не хотелось говорить об этом, что меня немного разозлило, как преданного слушателя.
- Ну скажи, - я даже до просьбы снизошла, так мне было интересно.
- Кхм, - он откашлялся и опять повернулся ко мне, только теперь сел, - скажите, Евгенья Петровна… Вы верующая?
- Ну, в церковь хожу иногда… - меня сбил с толку этот вопрос. – А к чему…
- Суеверная? – перебил меня юноша. Ему не терпелось мне раскрыть свою тайну, но он улаживал несколько пунктов.
- Нет, не суеверная… Но…
- Тогда смотрите. Но не бросайтесь креститься, а то у меня голова заболит.
Я ещё больше запуталась, даже виски сжало от напряжённой работы мысли. Но послушно посмотрела на него.
Молодой человек щёлкнул пальцами.
Честно скажу, побожусь, я такого не ожидала.
Его солнышки в глазах расплылись по всей радужке, зрачок превратился в горизонтальный, а из головы со скрипом вылезли два длинных козлиных рога. О хвосте я уж умолчу, он меня больше всего напугал, даже преображение ног в копыта не так смутило.
Передо мной сидел натуральный чёрт. Красивый, но нечисть разная бывает.
Я так и знала, что дело не чисто.
Креститься не стала, как он и просил. Но чуть не словила инфаркт, аж в глазах потемнело.
- Бабушка! – он подхватил меня на руки, чтоб я не упала, и усадил в кресло. Он явно раскаивался в том, что показал мне свою истинную сущность. Лицо у него было тревожное. – Бабушка, простите, ради всего… всего сущего!
- Что ж ты, - от неожиданности я даже немного разозлилась, аж челюсть свело, - что ж ты не предупредил, чертяка ты эдакая!
- А как бы я это сделал, вы бы мне не поверили! – резонно возразил чёрт, махая перед моим носом тряпочкой в водке.
- И то правда, - я окончательно пришла в себя, убедилась, что предо мной живая нечисть, причём добрая, и села в кресло поудобнее. – Понятно, почему с тобой никто не водится… И ты меня обманул, чтоб в дом войти?
- Да не только вас… - смущённо почесал в голове юноша. – Мне идти далеко, так я всех по пути обманывал. И только у вас так попался.
Я немного погордилась за себя, что смогла загнать черта в угол.
- Только, пожалуйста… - он состроил умоляющие глаза.
- Что?
- Не выгоняйте меня из дома. Там буря, дождь… Я не дойду, насмерть замёрзну!
Я даже долго думать не стала, но промолчала. Жалко было паренька. Ну, хоть на одну ночь точно оставлю.
- Козни строить не будешь? – сурово спросила я.
- Клянусь! – для верности он даже себя в грудь кулаком ударил. Надежды полные глаза, как у ребёнка. – Мне только до Омута дойти.
- Хорошо, раз так! – я напоследок погрозила ему пальцем и бросила одеяло. – Укрывайся и ложись спать. Я скоро тоже буду.
- Спасибо, бабушка! – видно, что он хотел броситься мне на шею и расцеловать от радости, но сдержался и покорно залез в одеяло.
Я приглушила свет и оставила только лампу на столике. А сама начала вязать по-новой.
- Бабушка, - чёрт повернул ко мне нос, теперь слегка напоминающий поросячий пятачок, - слушай… Я засыпаю плохо, обычно… Ты можешь мне сказку рассказать там, или спеть что-нибудь?
Не очень-то и хотелось, но, представив, как он всю жизнь одиноко просидел в Омуте, я решила его не мучить более.
- Хм… Что ж, как тебе сказка «О попе и работнике его Балде»?


Он спал, как ребёнок, пушкой не разбудишь. Уже был час дня, а он всё лежит. Я специально закрыла шторы, чтоб солнце не помешало ему спать.
Позже, когда он уже проснулся, я собрала ему в дорогу немного еды – своих пирожков с яблоком и бутылочку молока.
- Приходи ко мне, как соскучишься, - предложила я, провожая на улицу прекрасного молодого человека в костюме франта.
- С удовольствием, бабушка, - вежливо ответил чёрт, что означало, что он обязательно придёт ещё.
Улица всё ещё была серой и неприглядной, но серебрилась от дождя и пряно пахла свежестью.
Я долго махала юноше вслед.
Скоро он скрылся за поворотом. Но через несколько секунд вернулся и крикнул:
- Послезавтра подойдёт?!
- Да!! – ответила я так же громко. Моя душа испытывала сильнейшее счастье и летала внутри тела, преисполнившись радости.
Теперь я не буду сидеть одна холодными вечерами…
Видимо, чёрт был так же счастлив, потому что на его лице заиграла знакомая глуповатая ухмылка.