"ХВ"

1. «ПАСХАЛЬНЫЙ ПУ 2019»
Пасхальный Большой Пу, как и многие другие Большие Пы, известные нам из телевизора, нашёл наиболее знаковое выражение своей политической фигуры в ритуале сопричастия с всенародным воцерковлением, стоя в окружении малых политических фигур своих ближайших сподвижников, преисполненных благочестивым рдением, в эпицентре литургических событий центрального храма РПЦ (Московский Храм Христа Спасителя), в день празднования светлой Пасхи.
Его душа, в момент касания её нашим любопытствующим взглядом, сросшимся с направлением объектива транслирующей телевизионную картинку камеры, инсценировочно воспроизводила молчание его «склеенного» рта, умышленно игнорируя любую устную форму подтверждения истинности Христова воскрешения, тем самым выражая своё подлинное отношение к происходящему: «Христос воскрес!» — раздавались частые и громогласные запросы иеромонахов, ведущих пасхальную литургию, —«Воистину воскрес!» — отвечали множественные голоса верующих; но в этом хоре радушного сопричастия тварей божиих с Царствием небесным явно недоставало главного голоса — голоса Царя земного, по совместительству Верховного Главнокомандующего ФС РВ.
История о самопожертвовании Христа, бесцеремонно возложенная им — Верховным — на алтарь Гоббсовского «Государства-Левиафана», это ничто иное, как великолепный повод примирения политических амбиций возглавляемой им политической номенклатуры с чаяниями вверенного этой номенклатуре народа: мол, всякого, кто будет умничать, ждёт участь Христа; да, мол, жалко Христосика, но таковы правила игры, — государственность превыше всего. Однако, требуя подобным образом от строптивой народной воли покорности на религиозном уровне, он отождествляет себя с ипостасей Отца, застывшего в ветхозаветной стадии своего средневекового развития, не давая никакого шанса эволюции человеческой цивилизации.
Вполне реалистичный Новый Завет с вкраплением доли волшебства, связанного с Воскресением Христовым, озарил нам подлинную перспективу эволюции человеческого богоподобия: Он воскрес не для того, чтобы быть сфотографированным на обложки модных журналов и первые страницы правдивых газет, чем засвидетельствовать миру Свою чудодейственную силу «Суперзвезды», а для того, чтобы быть распятым и воскрешённым снова и снова — в каждое мгновение и точке квантового пространства-времени каждого сценария вселенской души, — но уже в менее зверских формах и на менее жёстких условиях. Не зря же Он взял основной удар на Себя, — чтобы каждому из нас в последующем было несколько легче защищать своё человеческое достоинство и отстаивать свои принципы, чем Ему в своё время пришлось защищать и отстаивать свои.
Фашизм, лично для меня, не определяется символикой. Фашизм — это прежде всего культ личности и идеологическое насилие. Вот две плохие штуки, которые определяют понятие фашизма. В этом смысле традиционное христианство тоже — фашизм. В качестве исторической подсказки предлагаю вспомнить средневековые крестовые походы, инквизиции, душегубство, отрицание научных методов и т.д. Да и современная РПЦ Христа даже на пьяной козе к себе близко бы не подпустила, что уж тут далеко ходить...
И, вообще, современного Христа, исходя из богоборческой природы современного человека, распнут Его же Апостолы ещё до того, как Богоматерь сделает аборт.
P.S.:
Какой ужос! Меня запломбировали за слова: «Современного Христа распнут Его же Апостолы ещё до того, как Богоматерь сделает аборт». И это на литературном-то сайте.
Вообще-то, например, в фильме Андрея Звягинцева «Изгнание» так оно всё и было. Ему даже в Каннах Ветвь вручили, а в Венеции — Льва.

2. «ЧЕЛОВЕК»
Рассуждая над истиной природой Христа, мы находим возможными три варианта ответа:
1.) Бог;
2.) Человек;
3.) Богочеловек.
Однако, по мере углубления в суть вопроса, мы обнаруживаем в себе безразличие к первому и третьему из вариантов ответа. Дело в том, что если он, Христос, доподлинно знал о гарантиях своего отца, то есть о том, что после всех мучений на Голгофе, ему надлежит гарантированно воскреснуть и вознестись к своему гаранту (Отцу Небесному) в безопасное и комфортное для себя состояние, то грош цена такому его геройству. Тогда распятие на Голгофе становится обычным квестом, разыгрываемым понарошку, — не более того. Мажоры (папенькины сынки) нам не интересны.
Богочеловек нам не интересен ещё более. Нельзя быть на половину богом, так же, как и нельзя быть на половину пидорасом, — на полшишки считается так же, как и на полную. Если в бочку мёда добавить ложку говна, получится бочка говна.
И только второй вариант (Христос — Человек) заставляет нас мыслить самостоятельно. Нахуя? — вот в чём вопрос. Зачем ему всё это надо?? Ты здоров, красив и талантлив, — живи — не хочу, в своё удовольствие. Ан, нет, тянет на приключения метафизического характера.
Отвечая на этот вопрос, мы становимся поистине ближе к своему создателю.
Если даже в современном мире доля несправедливости и, связанных с ней, страданий достаточно высока, чтобы иметь все необходимые основания для того, чтобы не сидеть сложа руки, довольствуясь относительностью собственного благополучия, то что говорить об античности, когда жизнь и право человека на самоопределение не стоили ровным счётом ничего.
Быть может, Христос запустил механизм великого спасения, который очень медленно, но верно, раскручивается из поколения в поколение, не давая человечеству кануть в бездну собственного невежества, нарушив баланс добра и зла в критических его значениях? И каждый раз, когда мы (каждый из нас на своём уровне) чувствуем праведный посыл своего сердца, мы идём по уже некогда проторённой им, Христом, дорожке, зная о том, что пиковые значения человеческого греха он, в своё время, уже взял на себя, а значит нам осталось нести бремя его учения в гораздо более мягких формах противостояния злу, нежели пришлось в своё время нести ему.
Вывод:
Христос — Бог, только если он — Человек. И никак не иначе.