Шекспир, сонет 2

When forty winters shall besiege thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery so gazed on now
Will be a tottered weed of small worth held:
Then being asked where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say within thine own deep-sunken eyes
Were an all-eating shame, and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer, 'This fair child" of mine
Shall sum my count, and make my old excuse',
Proving his beauty by succession thine.
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it соld.

Как сорок зим чело избороздят
Траншеями на поле красоты,
Не привлекает боле твой наряд
Внимания — не интересен ты.

И если спросят — Где, мол, красота,
Богатство где былых цветущих дней?
Не говори, что глазом вглубь взята.
Насмешка выйдет, промолчать честней.

Похвальнее представить красоту
Всем заявив — Вот мой прекрасный сын!
Он подытожил старость и мечту,
Наследник красоты лишь он один!

И в старости быть можно молодым —
Не застить сыну путь челом седым.