Противостояние

- И можешь меня даже не пытаться задержать! Решил всё давно! Ухожу!
- Вань, может, не надо?
- Говорю же – решил! Али не мужик я по-твоему?
- А давай, по-старинке? Я тебя накормлю, горилкой напою, баньку истоплю, а потом и слово молвить будешь!
- Да разве заменит мне твоя банька…
- Ну, милый, Марью-Искусницу позову к нам в баньку, может, она твой пыл угомонит…
Вспомнил Марью – аж облизнулся. Хороша баба, не спорю, не то что моя… Эх, говорили же мне друзья-товарищи, когда Бабу-Ягу себе в жёны брал! Хотя, она прихорашивается постоянно. Вот и сейчас у зеркала минуту постояла – и уже любая девка гладкой коже позавидует. Что с неё возьмёшь – ведьма, она везде ведьма.
В комнате стоял полумрак – дубы да клёны даже летом заслоняли свет дневной в нашу скромную лачугу. Запах зверобоя и мать-и-мачехи тонул в изобилии ароматов других трав.
- Тем паче умные люди молвят, что разлука скрепляет чувства! – попытался придать голосу уверенности – от мудрой женщины трудно что-то скрыть.
- Да что твои люди умные знают о приворотах… - случайно взболтнула лишнего юная бабушка. А я, не будь дураком, сделал вид, что не заметил оплошности. А она продолжает. – Они даже цветок папоротника на Ивана Купала от лютика не отличат!
А сама-то трётся возле меня, изгибается, своими прелестями наколдованными прельщает.
- Говорю же тебе, Ягулечка, решил всё давно! Стыдно ратному воину дома на печи рубаху пролёживать, когда супостат прёт на Русь-матушку! Как я друзьям-товарищам в глаза-то смотреть потом буду, когда они все в наградах вернуться. А я дома был?
- Значит, тебе товарищи дороже родной жены? Как ты мне-то потом в глаза смотреть будешь, когда вернёшься? Сама по дому убираться, сама дрова колоть. А коли обидчик какой забредёт? Снасильничает надо мной, бедной женщиной…
«Да уж, над такой снасильничаешь! Проклянёт ведь! Да, и кто в Проклятый лес вздумает идти, кроме меня? За десять лет ни разу ни одного человека тут не встречал»
И тут же осёкся – и сплюнул. Жёнушка-то меня каждый день пирожками с мясом кормила, а свиней в хозяйстве не держали… Главное, не думать о плохом. А вслух совсем другое тараторю:
- Не бойся! Боженька тебя защитит. А я мигом – не успеешь оглянуться, как я уже вернусь!
А она мне молча картошку накладывает, другой рукой чарку наливает. Пирожки вот поставила – в этот раз решил не есть их, от греха подальше. А потом халат так незаметно скинула. Вот кто скажет, что она выглядит на свои триста?( «Двадцать с небольшим», - как любит комментировать свой возраст любушка моя) Компоты из молодильнояблочных сухофруктов творят чудеса!
А посередь ночи, когда жёнушка уснула крепким сном, схватил меч-кладенец, доспехи натянул, стараясь не шуметь, еды всякой на дорожку собрал. А потом выскочил из избы, коня оседлал – и помчал прочь, на свободу, где кулаки-то молодецкие можно будет почесать. А сзади вой вдруг поднялся – как будто сотня-другая волков сговорились:
- Ва-а-а-а-ня-а-а-а-а! Вернись! Немедленно, Ваня, вернись! Прокляну тебя!
Не проклянёт. Она так всегда беснуется. Я-то иногда к дружкам уходил водку пить, ночью. Ко мне-то никто в Прокляты лес не сунется. А без горилки мужик любой совсем пропадёт.
В общем, ехал я, долго ли, коротко ли, но полмешка махорки выкурил. Но к моменту собрания успел вовремя. А тут – весь цвет: и богатыри, и лешие, и сам князь на Горыныче пожаловал прилететь. С Добрыней сто лет не виделся – потараторить решили о том и об этом.
- Чего долго-то ехал так? – интересуется друг старый.
- Да моя не пускала.
- Да и моя рогами упёрлась: «Не пущу, мол, только через мой труп!»
А я про рога молчу-то: коли узнает про меня и Марью Добрыня, то отведаю я его кулаков – врагу такого не пожелаешь.
Болтали о том да об этом, когда начал свою речь Великий Князь:
- Дружинники мои верные! Трудное время настало: супостат хочет забрать наши земли. Но я мудр – много лет назад послал к ним шпиона, поэтому знаю их подлые замыслы, от меня не скроешься! Друзья, рад вам представить нашего верного иностранного посла, Кошуа де Бессэментрэ.
А Кощей-то с нашей последней встречи изменился. Важный весь такой, в костюме дорогом, при галстуке, трубку покуривает:
- Войска леприконов уже на подходе. За ними идут эльфийские захватчики!
Народ ахнул, похватались за мечи и дубинки.
- Завтра надаём тумаков вражине! – молвил князь.
- УРА! – загалдел народ.
В общем, ночку провели, пиво попивая, а утром встали, чтоб голова не трещала, по самокрутке выкурили, да рассола выпили. Самобранку раскрыли. Конечно, с домашней едой не сравниться – в борще мяса, кот наплакал, и сметаны – полкапли, не больше. Но всё же лучше, чем на голодный желудок, или чем всухомятку есть.
Потом коней оседлали – и в путь-дорогу.
***
Доехали до Скоморошьей Поляны – а там уже эти стоят. Князь сверху, с Горыныча, командует:
- Всем держать строй! Нельзя дать вражине прорваться! Вперёд, в бой! За Родину, за Русь-матушку.
А противник-то силён, ни в чём слабинку не даёт. Шаг вперёд сделаешь – летят в тебя эльфийские стрелы. Пытались слева обойти - леприкону стоит в ладоши хлопнуть – и хоп, превращается богатырь великий в золотую статую. Но и мы не из киселя сделанные – запустили против их конницы стаю колобков-камикадзе. Лешие с ихними ходячими деревьями сошлись в смертельной схватке. Враг силён, но мы не сдадимся.
А потом схлопотал я по ясной молодецкой головушке – и упал к земле-матушке, будь они неладны.
Очи ясные открываю – гляжу, а поле-то пустое, ни одной живой души. Огляделся внимательнее – одни трупы кругом. Что же это получается – никто не выжил? Мертвы все, до единого? Неужто враг одолел? Быть такого не может! А потом присмотрелся внимательнее – гляжу, а среди молодецких тел лежат и длинноухие, и карлики с позолоченными колпаками.
Гляжу – вдалеке появилась чёрная туча – и ко мне летит во весь опор. Я же не будь дураком, к земле-матушке припал – авось не заметят, подумают, что тоже мёртвый.
***
- А я же вам говорил, коллеги – не надо воевать ни с кем. Достаточно их просто натравить друг на друга, и не будет больше сил Добра, - Мелькор был сегодня в особенно хорошем настроении, радостно потирая сильмарилли. Рядом с ним стоял Кощей, хлопая в ладоши:
- Овации! Молодец, хорошо придумал, Моргот!
К аплодисментам присоединились и другие закулисные гении: Том Реддл, Джоффри Ланнистер, Рэндалл Флегг, Госпожа Ардат, Дарт Вэйдер, Вий, Дэви Джонс и Джинн.
- А теперь можно выпускать и орков с кикиморами - пускай мир нам на блюдечке принесут.
Это было уже слишком! Это что же такое получается – пока мы силами с эльфами-иноземцами меряемся, кровушку проливаем, вперемешку с потом, эти супостаты сидят где-то в уголку молчки, и выгоду свою с этого имеют? Не бывать такому! Подскочил я – не знаю, откуда и силушка-то взялась вдруг, меч достал из ножен – и побежал в сторону злодеев. У Кощея глаза на выкате, да и остальные диву даются. Откуда тут живой взялся.
- Вань, ты это, всё не так понял. Вань, успокойся! Давай, мы тебя к жёнушке отправим – она, поди, скучает за тобой! А иначе и свою голову буйную положишь, и её жизнь придётся забрать, чтоб сын твой, что в её животе, мстить не начал, когда подрастёт.
Оглядел я их – как же сражаться-то с таким количеством злодеев?
- Убить! Немедля убить! – кричит Мелькор.
- Да можно и так отпустить, - молвил Кощей за меня слово. – Дурак он, что с него возьмёшь!
- Правду говорит? – уставился на меня злобный дядя в стальном шлеме.
- Да дурак я, все так говорят.
Я же не дурак, каким меня все в округе считают, чтоб подставляться.
Домой вернулся – жёнушка галушек домашних наварила. Пирожков напекла – с дороги даже ими не побрезговал. Боялся, что спрашивать будет, а ей, поди, плевать на государственные дела. «Она всё знала давно», - подумал про себя. И стало на душе как-то тоскливо и гадко. Пошли на войну – с кем воевали? Зачем воевали? За что воевали? И я правду узнал – мог бы хоть одного и них свалить, не трус же вроде. Зато жив остался. И сынулся мой тоже жив-здоров. Подбегает ко мне:
- Пап, а меня пацаны обижают! Мы с ними в богатыри-орки играем, так они меня каждый раз богатырём выбирают! А я хочу хоть разок героем побыть, за орков играть! Богатыри же всегда в игре убегают, а орки их догоняют.
- Не плачь, сынок, не плачь! Быть богатырём – не так уж и плохо. Я и сам когда-то был богатырём…
- Тебя что, тоже орком никогда не брали?
- Да нет же, дорогой, я настоящим богатырём был.
- Ну, этого я ребятам никому не скажу. Засмеют же! Пап, и ты никому не говори, что богатырём был когда-то. Ладно, побежал я, скоро играть снова начнём.
Я сказал уже самому себе:
- Ничего, сынок, наступит время, когда снова в моде будут богатыри, а не орки, когда они будут догонять, а орки убегать.
Сказал – и расплакался. Налил себе ещё белой – а что мне теперь остаётся? Семь лет не знаю просыху. И баба моя ругаться перестала. С жалостью покачала головой и положила ещё несколько пирожков в тарелку, и сметаны. Она всё такая же молодая и красивая.
А я всё такой же Дурак.