Один вечер из жизни Москвы

Признаюсь, шел на концерт оркестра Pratum Integrum (худ. руководитель Павел Сербин) с предубеждением: что интересного можно услышать от исполнения произведений малоизвестных композиторов Иоганна Гесслера, Антона Эберля, Фридриха Диттмара, Каролуса Фодора, современником которых были великие Бетховен, Гайдн? Но действительность превзошла все ожидания. Если перефразировать одну поговорку, то выйдет: потри Фодора - получится Моцарт. Да, концерт Фодора очень похож на моцартовский, за исключением того, что нет в нем таких пленительных мелодий, как у Моцарта. Однако, что за прелесть Rondo a la Russe! Как оно близко нам, русским, с его "веселыми прыжками, пляской вприсядку, балалаечными наигрышами" (Павел Сербин). Есть некоторая "усталость" от общепризнанных шедевров. Никто не будет спорить, что музыка Шопена гениальна. Но, услышав неожиданно, без объявления по радио музыку, мы сразу скажем, Шопен это или нет. Для некоторых композиторов есть стилистическая узнаваемость. Можно написать музыку a la Шопен, чему ярким примером служит пьеса "Шопен" из Карнавала Шумана. Может, именно эта стилистическая узнаваемость и вызывает у нас "усталость". Хочется чего-то нового. Отсюда и стремление к творчеству как ныне забытых композиторов, так и новых, наших современников. Но можно ли говорить, что утомили Бетховен, Бах? Ведь это целые миры...
Примыкает к этой проблеме и тема прогресса в музыке и, в более общем плане, в искусстве. Если остаться в рамках музыкальной темы, то последовательность смены стилей следующая: барокко - классицизм - романтизм - импрессионизм и т.д. Композиторы более поздних эпох создавали свои произведения, хорошо зная музыку предшествующую. Не случайно возникновение такого музыкального направления, объединяющего в одном произведении разные стили, как полистилистика, ярким представителем которой был Шнитке. Но можно ли сказать, что музыка барокко хуже музыки классицизма, а классицизм - хуже романтической?
Концерт назывался "Музыкальные приношения", и это не случайно. Фортепианное трио Гесслера было посвящено императрице Елизавете Алексеевне, струнный квартет Эберля - императору Александру I, а симфония Диттмара - коронации императора Александра I и императрице Елизаветы Алексеевны. Когда сидишь в концертном зале и слушаешь эту музыку - невольно возникает мысль, что ее слышали и сам император, и его окружение: Платон Зубов, Александр Строганов... Кажется, что они и сейчас в зале, рядом с тобой. Такова волшебная сила искусства. Император сам играл на скрипке, и, по свидетельству современников, исполнял партию второй скрипки в квартете с Антоном Тицем, Платоном Зубовым и Александром Строгановым. Можно предположить, что Александру передались гены его деда Петра III, который, как сообщал Болотов, "играл на скрипице вместе с прочими концерты, и довольно хорошо и бегло" и не бросил музицировать даже тогда, когда получил записку с предупреждением о заговоре: "Хотя цидулку оную и усмотрел, но находясь в музыкальном энтузиазме... оставил ее без уважения" (Павел Сербин). Вплоть до революции 1917 г. в России была практика домашнего музицирования, когда аптекарь, булочник, врач и мясник, придя после работы, собирались вместе для исполнения какого-либо произведения. Революция, к сожалению, вызвала не подъем культуры до высших образцов, а ее падение.
Конец 18-го - начало 19 веков - это эпоха смены классицизма и прихода романтического направления. Это ярко проявилось в квартете Антона Эберля, современника и соперника Бетховена. Сейчас этот композитор потерялся в тени славы последнего, но его квартет звучит удивительно современно и притягивает своим мелодизмом. Существует мнение, что даже у малоизвестных композиторов может быть одно-два гениальных произведения. Между гением и талантом нет непреодолимой стены. Они различаются лишь в количественном плане.
Теперь несколько слов об оркестре. Тут речь пойдет не о манере исполнения или профессионализме. Разумеется, исполнение было на самом высоком уровне. Обратили на себя внимание некоторые музыканты. Одна из первых скрипок, заняв свое место после перерыва, отодвинула от себя сзади стоящий пюпитр второй скрипки. Пришедший скрипач поставил его на место. Та снова его отодвинула... Это препирательство продолжалось недолго, но выглядело очень мило и вызвало ассоциации с "Репетицией оркестра" Феллини. Разумеется, в фильме Феллини все сконцентрировано, собрано по крупицам. В настоящих выступлениях такое увидишь нечасто. Именно поэтому это препирательство выглядело забавным. Обратила на себя внимание солистка Ольга Мартынова в концерте для фортепиано с оркестром Фодора. Ее худые руки мелькали над клавиатурой как бабочки, безукоризненно справляясь с мелкой фортепианной техникой. Ее облик вызвал ассоциации со строкой Игоря Северянина "в группе девушек нервных, в остром обществе дамском..." из "Ананасы в шампанском".
Теперь перенесемся из сферы искусства в область спорта. Когда ехал на концерт, в метро мне попадались множество пассажиров с флагами (российскими триколорами), в шапочках, шарфах с российской символикой. Они пели, выкрикивали лозунги. Это были футбольные болельщики и направлялись они на матч Россия - Германия в Лужники. На обратной дороге я тоже встретил болельщиков, но картина была совсем иной: никто не кричал, не бесновался, люди были понурые и грустные. По их лицам было видно: наши проиграли. Весь вопрос был - с каким счетом? У меня хватило выдержки не спрашивать об этом у первого встречного, чтобы не усугублять и без того их плохое настроение. Приехав домой, я все узнал. Любители футбола и любители музыки - можно ли между ними поставить знак равенства? Можно ли представить, чтобы перед конкурсом Чайковского кто-нибудь кричал, бесновался и выкрикивал лозунги? Что это? Разность в культуре? Я не хочу возвышать одних и принижать других. По-видимому, тех, кто так непосредственно выражает свои чувства, можно было бы назвать детьми природы. Оставив болельщиков в метро, я двигался к дому. Из театра Джигарханяна навстречу валил народ со спектакля "Мона". Москва жила своей жизнью. Жизнь продолжалась.