Шум эшелонов мне ночами часто снится

Работая над исследованиями верхневолжской земли, а именно жизни сандовского края в XX веке, местный историк и краевед В.Н.Веселов обнаружил сведения о том, что участок Октябрьской железной дороги, проходящей по территории Сандовского района, во время Великой Отечественной войны неоднократно подвергался бомбежкам немецкой авиацией...

Очевидцев этого остается с каждым днем все меньше. Не ошибусь, если назову эту женщину единственным на сегодня свидетелем событий, оттесненных кровью. Зинаида Сергеевна Скородумова непросто очевидец, она непосредственный участник, а точнее живая жертва случившегося.

На железной линии фронта

«День близился к закату. Привычный шум железнодорожных составов сменился тишиной леса. От усталости казалось, что никто и ничто эту прозрачную тишь сегодня уже не нарушит. Но спокойствие оказалось недолгим. В следующий момент его сменил рев реактивных двигателей. Мама с внучкой на руках и я выбежали на крыльцо казармы. Примерно в километре от нас три вражеских бомбардировщика кружили над железной дорогой, скидывая очереди боеприпасов. Бомбы разрывались с такой силой, что земля дрожала под ногами. Под свист летящих снарядов, грохот бомб и страх смерти мы бежали по полю в лес. Из-за крон деревьев хорошо было видно, как самолеты, сделав в небе круг, один за другим начали исчезать в пелене дыма…».

Зинаиде не довелось отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Молодая, но опытная работница железной дороги понимала, насколько тяжелой будет эта осенняя ночь: «Задача немцев была разгромить железнодорожный путь, тем самым парализовать стратегически важную для фронта жилу. Назвать разбомбленный участок железной дороги страшной картиной, это не сказать ничего: одна крупная авиабомба глубоко ушла в железнодорожную насыпь, полуторатонные рельсы от взрыва согнулись дугой, диаметр сделанных в железнодорожной линии и в болоте воронок доходили до десяти и больше метров. Работа предстояла огромная, но движение на пути нужно было возобновить в кратчайшие сроки, война. По тревоге на восстановление путей были собраны все железнодорожные бригады. Ближе к полуночи пришли два восстановительных состава из Сонково и Хвойной. Они привезли все необходимое для восстановления железного полотна, один поезд встал со стороны Сандово, другой – со стороны Пестово, отрезав тем самым разбитый во время авиа налета участок железнодорожного пути на 344 километре с двух сторон. Солдаты обследовали путь на наличие неразорвавшихся снарядов. Нашли одну бомбу, но железнодорожников близко к ней не подпустили. После тщательной «зачистки» подвергшейся бомбежке площади, начались восстановительные работы. Людей катастрофически не хватало. Для засыпки воронки на линии были собраны артели из близлежащих деревень. Народ работал всю ночь: молодые солдаты, местные мужчины и женщины восстанавливали балласт пути, засыпая песком огромные воронки, мешки и деревянные ящики с песком и гравием носили с вагонов вручную. Устраняли только те последствия от взрывов, которые находились на железнодорожной линии и рядом. Монтеры на свежий песок слаживали деревянные шпалы, ручными кранами и с помощью ломов укладывали на них рельсы, замеряли уровнями перекосы и ширину колеи. Мы с девчонками - путейцами пришивали рельсы, затягивали болты. Восстановление дороги шло всю ночь, к рассвету работы начали близиться к завершению. К семи утра состав из Хвойной ушел домой, остался работать сонковский поезд. Железнодорожники продолжали «сшивать» путь. К стуку путейских молотков вдруг присоединился гул, на мгновение показалось, что воздух от него содрогается. Пронизывающий душу звук шел с неба, мы подняли головы, лучи рассвета рассекли три вражеских истребителя, казалось, они были над нашими головами. Послышался страшный крик: «Летят! Бегите!» Высокий забор отделял болото, преодолевая его, я упала, но страх заставил подняться и бежать. Одна за другой начали взрываться бомбы. Люди бежали не чувствуя земли под ногами по топкому болоту врассыпную, кто куда, а иначе нельзя. Немец, видя сверху убегающий народ, бомбы не тратил, чтобы показать свою мощь он начал стрелять по нам с воздуха из пулеметов. Осколки снарядов и ветки сосны, сбитые ими, щелкая, летели в лицо. Бежали вглубь леса метров на пятьсот, пока враг не закончил вести обстрел. Болото, поросшее ельником и сосняком, укрыло от вражеских пуль всех. А когда самолеты улетели, народ стал стекаться ближе к железной дороге. За пеленой гари и крутящихся в воздухе частиц пепла отчетливо виднелась огромная искореженная груда металла. Состав более тридцати вагонов с коробками балласта, инструментом, рельсами, шпалами лежал вверх колесами в кювете, на путях стояли только сам паровоз и две пустые платформы. Повсюду на кустах висели бинты и обрывки обожженной белой ткани. Санитарный вагон был разбит полностью. Из него военные извлекли тела двух девушек – медсестер, которые оказывали помощь работникам ремонтной бригады. Одна - в белом халате, другая – в темной военной форме. Солдаты похоронили их здесь же, на 345-м километре дороги Сонково - Пестово, в десяти метрах возле железнодорожной насыпи, у молодой елочки. А мы снова приступили к работе….».

Тот осенний вечер и утро 41-го года остались в памяти женщины навсегда. Кажется, что она помнит их каждую минуту, а может и секунду. Помнит все детально, и если б только не болели так мучительно ее ноги, она и сейчас бы показала, где бежала по болоту от взрывов, в каком месте потеряла путевой ключ и молоток. Помнит, как переживала, что, спасаясь от авианалета, потеряла инструменты, которые считались инструментами строгого учета. Как вместе с дядей Степаном Ивановичем, работающим на железной дороге, искала их в колючих зарослях болота и нашла.

Ее судьба – дорога и война

С первых дней Великой Отечественной войны Октябрьская железная дорога стала прифронтовой. Готовя вероломное нападение на страну, гитлеровское командование заранее решило парализовать работу советских железных дорог. Вся основная магистраль находилась в зоне действия вражеской авиации. Гитлеровцы прекрасно понимали её стратегическое значение: Октябрьская дорога обеспечивала не только 5 фронтов (Ленинградский, Карельский, Волховский, Северо-Западный, Калининский и часть Западного), но и подачу воинских грузов, поступивших по ленд-лизу из Мурманска и Архангельска на фронты центрального и южного стратегических направлений. Бомбардировки станций, составов и полотна велись постоянно. Но и поезда по магистрали шли непрерывно.

«Нагрузка на железнодорожный участок Сонково - Пестово многократно возросла, когда враг подступил к крупным городам и отрезал главный железнодорожный путь. Составы через станцию Сандово шли круглосуточно. Везли на фронт сырьё, станки, оборудование, рабочих, танки, вооружение, снаряды, воинские части. Интенсивная эксплуатация железнодорожного полотна требовала своевременного его содержания и ремонта. За время войны немцы не один раз бомбили местный участок дороги. Взрывом повредило концы шпал на 348 километре, на 351 и 354 сброшенные с самолетов бомбы ушли мимо, не попали в путь. Воронки от них в лесу и на болоте уже поросли кустарником и травой, но определить их место можно и сегодня».

Пересказывая ужас войны, коснувшийся ее, Зинаида Сергеевна, не смахивает слез, ей чуждо поддаваться эмоциям даже сейчас. Несмотря на возраст, она остается сильной духом, выносливой, мужественной, отважной. Ведь недаром еще в далеком детстве она полюбила профессию с мужским именем и складом характера – железнодорожник. У нее и медаль есть, до которой не каждый работник железной магистрали дослужился - «Почетный железнодорожник», а еще множество грамот от министерства железной дороги за ответственность, профессионализм, многолетний труд и преданность делу, медаль «Ветеран Отечественной войны».

Зинаида Сергеевна Скородумова – потомственный железнодорожник. Семья Скородумовых жила в казарме, в одной из тех, что располагались раньше каждые семь километров вдоль железной дороги. Отец Сергей Иванович Скородумов работал путевым обходчиком. Ходить с ним в обходы дочке очень нравилось. А еще нравился железнодорожный китель с блестящими пуговицами, форменная фуражка. Везде была эмблема: молоток, скрещенный с ключом. С семи лет она полола траву на железнодорожной линии, выкладывала бровку, чтобы не поднимались сорняки, укладывала камень вокруг пикетных столбиков. Ее мужской характер проявлялся во всем: в третьем классе, подравшись с мальчишкой – одноклассником до крови, Зинаида решила, что в школу она не вернется, и не вернулась. Каждый день она выходила в смены вместе с отцом, а когда подросла, пошла, работать на железную дорогу самостоятельно по договору. Ловкая, бесстрашная с шестнадцати лет она начала ходить с осмотром пути одна. По 14 километров в сутки, и не только в день, смены выпадали и на ночь. Путь нужно было не только осмотреть, но и смазать, протянуть болты, сделать прополку, зимой вскрыть от снега стыки рельс, вместе с бригадой монтеров пути меняла шпалы, рельсы.

Получив паспорт, Зинаида в тот же день поехала в Кашин, где в то время находилась дистанция пути. Радость и гордость переполняли – ее взяли работать официально, она монтер пути. У нее и запись в трудовой книжке одна, за исключением того, что за годы работы менялись дистанции пути: Кашинская, Овинищенская, Сонковская. Железной дороге, по которой и сегодня идут поезда, она отдала 41 год, а если считать работу с детских лет, получается больше 50.

Ее трудовая деятельность выпала на не самые лучшие годы: война, трудное послевоенное время. Женские руки работали вместе и наравне с мужскими. Ключ полметра длиной для закручивания болтов, соединяющих рельсы, тяжелый молоток для забивания «костылей», с помощью которых рельсы пришиваются к деревянным шпалам, керосиновый фонарь, кирка, кувалда - вот и весь инструмент, и нелегкий физический труд каждый день. Зинаида Сергеевна называет фамилии подружек - монтеров пути: Нюра Махова, Мария Тряпочкина, Анна Кудрявцева, с которыми она работала и добавляет: «Царство им небесное. Их уже давно нет в живых, сказался тяжкий железнодорожный труд».

«Особенно тяжело приходилось в жару и морозы. Зимы стояли холодные, продолжительные морозы, особенно Никольские, Крещенские, доходили до 40 градусов. При такой температуре лопаются железные болты, расходятся рельсы, тоже самое происходит от высокой жары летом. И не дай Бог в этот момент пойдет состав – крушения не избежать».

Она и сейчас отчетливо знает всю специфику работы монтера пути, все инструктажи, какие существуют сигналы и когда они подаются. Признается, что дорога и стук железных колес не дают покоя почти каждую ночь – снится звон железнодорожного молотка, приветственные гудки паровозов.

Подумать только, этим летом, 28 июня, Зинаиде Сергеевне исполнится 88 лет. А ведь если бы не годы, наложившие отпечаток на здоровье, она и сегодня бы любого «заткнула за пояс». С огоньком в глазах она вспоминает окончание войны, когда объявили, что враг разгромлен, как бригадир Григорий Петрович Орлов играл на балалайке, а они всей бригадой лихо отплясывали в казарме под его аккомпанемент. Годы не щадят, но прежняя удаль и оживленность остались в ее душе. Баба Зина, так ее ласково называют, все кто с ней хоть раз общался. Она и из казармы, что находилась на 345-м километре пути Сонково - Пестово, в том самом клюквенном болоте, куда, наверное, по осени ездил каждый житель сандовского края, уехала в деревню Хоровичи четыре года назад. Когда здоровья совсем не осталось. Зинаида Сергеевна передвигается с трудом, видит лишь едва-едва правым глазом крупные предметы. Несмотря на болезнь, на просьбу сфотографироваться для газеты, говорит: «Подожди, доченька, я платочек покрасивее повяжу», достает на ощупь из ящика комода синий с ярко красными маками платок, расчесывает гребнем белые, словно снег, волосы, снимает фартук и с трудом выходит на улицу, садится на лавочку возле дома. При этом, эта сильная духом женщина, благодарит меня за нашу беседу, повторяя: «Дай Бог тебе здоровья, доченька!» Дай Бог здоровья Вам, Зинаида Сергеевна и низкий поклон до земли Вам за героический подвиг, который Вы совершили, и за то, что Вы есть.

Галина ПЕРОВА