"Пристанью радости ты - навсегда!.."

Нинель Александровна Мордовина

(12 июля 1927 – 8 января 2001)

«В этом мире, где столько сомненья, человеку нельзя без любви», - эти проникновенные строки можно считать девизом всего творчества любимого многими астраханцами поэта Нинели Александровны Мордовиной.

На протяжении нескольких десятилетий эта красивая статная женщина, внешность которой была под стать богатейшему внутреннему миру, восхищала и удивляла ценителей лирики, тех, кто небезразличен к живому слову, своим неповторимым мировосприятием, неувядаемой женственностью, редким даром «уменья не кричать от боли, когда поломано крыло». Самым главным в стихах, да и в любом жанре творчества Мордовина считала большую доброту и любовь к людям:

Завидую способности людской:
Легко справляться с лютою тоской,
Легко встречаться
И легко прощаться,
Оберегая собственный покой.
Печалится осина над рекой,
Вслед осени махнув пустой рукой.
Полям грустится
И не спится птицам,
И даже небо плачет день-деньской.
Я видела слезу в глазах собачьих –
Пёс тосковал по опустевшей даче:
Легко друзей лишь люди предают…
Ты тоже притворяешься незрячим
Перед моей строкой, набухшей плачем?
И впрямь: зачем тревожить твой уют?..

«Одним светить, другим тянуться к свету, а третьим создавать его дано», - заметила она, сравнивая разные земные предназначения учёного, сеятеля и поэта, объединив своей судьбой и талантом все три. Мать пятерых детей, среди которых и генерал, и дипломат, и просто хорошие люди, она воспитала светлое начало не только в них, щедро делясь богатствами души не только с теми, с кем была связана кровно. К ней шли с неумелыми первыми строками, в моменты раздумий и поиска своего места в жизни, да и просто за советом и соучастием многие, зная, что будут не просто выслушаны – услышаны. На протяжении долгих лет Мордовина руководила литературной студией «Моряна», и можно без преувеличения сказать, что многие профессиональные поэты современной Астрахани – её ученики. Для неё, как и для героя одного из её стихотворений «Инструктор», «ученики и дети – судьба и долг земной».

Мнение о том, что Мордовина как поэт сложилась в зрелые годы, ошибочно. В отличие от других земных предназначений поэтом рождаются, а не становятся. Нинель Мордовина родилась поэтом. Творчество жило в ней изначально, пробиваясь хрупкими ростками к свету сквозь броню быта. Её крылатая душа пела и сочиняла всегда. И лишь записывать стихи Мордовина начала позже, когда подросли сыновья.

А начиналось всё в раннем детстве. Мама воспитывала девочку на стихах Некрасова, и к четырём годам она уже знала наизусть поэмы «Мороз, Красный Нос» и «Крестьянские дети». Научившись в пятилетнем возрасте читать самостоятельно, прочла сказки Пушкина. Но настоящим потрясением стали стихи и поэмы М.Ю. Лермонтова.

Нинель Александровна Мордовина родилась 12 июля 1927 года в китайском городе Харбине. Её дед работал машинистом паровоза на Китайско-Восточной железной дороге. От бабушки, чей род уходил корнями в польское родовое дворянство, девочка узнала многое о своих предках, среди которых был древний князь Иеремия Вишневецкий, гетман Украины седьмого века нашей эры. Его безответная любовь к гордой российской деве-полонянке, вылившаяся в беспредельную жестокость, воплощена в поэме Мордовиной «Парадоксы любви» в цикле «Стигматы», где поэт ищет истоки своей «бунтарской с рождения» крови в «беспокойных ссыльных предках». Седая древность сквозь бесчисленные столетия врывается в сны поэта и, перебродив в подсознании, напоминает о себе острой болью «роковых ген, в которых спесь и гордость – словно эхо», заставляет задуматься о том,

… почему воспоминанья живы
О времени, ушедшем так давно?
И что, сквозь полтора тысячелетья
Прошло, чтобы напомнить о себе?
И за кого я, собственно, в ответе?
И чьё я продолженье – по судьбе?
С рожденья переполнена любовью –
Священным даром,
чей я в жизни след:
Княгини, чьё в слезах всё изголовье,
Иль князя затуманенный портрет?

Однако не только дворянская знать в роду поэта, ощущающего «мудрую привязанность корней», идущую от «ушедших поколений» людей труда, в которых слились воедино «радость свежевспаханного поля, нежность к пуху первых зеленей и буйство молодого водополья».

Девочке не исполнилось и года, когда после закрытия КВЖД семья переехала в Читинскую область, где местом рождения Нинели записали станцию Сковородино – начало сегодняшнего БАМа. Отец и мать будущего поэта были комсомольцами, их дерзкая молодость взяла себе на плечи «груз неизбывной тяжести: других вести за собой»:

Где эта девочка теперь,
Доверчивая птаха,
Что отворяла настежь дверь
И в день, и в ночь без страха?
На первый звук,
На каждый стук,
Не зная, кто за дверью.
Не спрашивая, чей недуг
Пришел к ее доверью?
А молча согревала чай,
Сажала в красный угол,
И улыбалась невзначай,
И называла другом.
Добро – поди его измерь,
Проникни в эту силу.
Но та незапертая дверь
От всех обид хранила.

(«Незапертая дверь»)

Когда отца Нинели Трофима Третьяка перевели из Владивостока, где он был первым секретарём крайкома комсомола Дальневосточного края, на Камчатку, он был в 1934 году несправедливо осуждён по печально знаменитой 58 статье, а реабилитирован посмертно лишь в 1956 году. Для того чтобы спасти девочку от участи дочери «врага народа», мама вышла за удочерившего её Александра Игнатьевича Таяновского, человека редких душевных качеств, погибшего на фронте 1 октября 1944 года. Он оставил четверым детям не только имя, но и «бессмертное наследие солдата» - обелиск Славы и рассвет над солнечными пашнями, да ещё любовь к людям к людям, воплотившуюся в поступках и стихах своих детей – Нинели Мордовиной и Игоря Таяновского, её брата, который также стал поэтом.

И жизнь, и творчество Нинели Александровны закалены и опалены войной навсегда, стихи о войне есть в каждом из её шестнадцати сборников – ведь её характер завязывался в тот, «суровый, военный час», когда после ночной смены у токарного станка она, пятнадцатилетняя, рубила дрова, чтобы обогреть младших братьев. В образе тёти Маши, героини поэмы «Стужа», воплощена судьба тысяч русских женщин, которым «душу застудила молодость»:

Меня шатало после смены:
Всю ночь заказ для фронта шел...
А дома не было полена,
И ноги жег холодный пол.
Закутав младших в одеяло,
Вся в горькой росписи морщин,
Сурово бабушка ворчала:
«Вот так-то в доме без мужчин...»
Меня шатало после смены,
Но, отыскав в сенях топор,
Я распахнула двери гневно
В пустой с одной колодой двор.
Ах, вяза вязаные жилы!
А мне всего пятнадцать лет...
Лежит колода камнем стылым,
Топор звенит, а толку нет.
Уже ревела я от злости,
Уже рубила вкривь и вкось,
Уже в руках ломило кости,
А щепок было только с горсть.
Мне отвязаться бы от вяза...
Но неспроста затеян спор:
Еще один размах – и сразу
По обушок увяз топор...
Внося дрова, кивнула братьям:
«Вот, мужички, тепло для вас...»
Завязывался мой характер
В суровый тот военный час.

(«Характер»)

Творчеству Мордовиной свойственно отождествлять собственную судьбу с судьбой своей страны: «И качнулся шар земной подо мною ли одной?», когда «похоронки заготовил сорок третий год». Любимый лирической героини поэмы «Стужа» похоронен в могиле возле Волги, отыскать которую не смогла даже мать. В автобиографическом стихотворении «Калина», где гроздья калины на городском прилавке напомнили первую любовь, «шли письма с фронта недолго», потому что «парнишка в шинели длинной», который был самым смелым в лётной школе, погиб, рубанув крылом врага за Волгой.

В подобном умении пропускать чужую боль через собственное сердце, растворяясь в других – одна из граней человеческого и творческого начала Мордовиной. Она всегда была готова вобрать в себя «всю боль полей горящих, всю горечь беженских судеб». Эта готовность наиболее полно воплотилась в поэме «Отчим», посвящённой Дмитрию Владимировичу Буданову, который воспитал обездоленных войной сирот не хуже родного отца. Его судьба тоже вобрала в себя миллионы судеб российских воинов, тех, кто дрался «с войной насмерть, как солдат» и оказался сильнее смерти. Поэт умышленно не называет имён всех своих героев, ибо «людские судьбы похожи – словно тропочка одна», а главным героем творчества Нинели Мордовиной была, есть и будет всегда любовь.

Личная судьба Нинели Александровны лёгкой не была никогда. Первые строки она написала именно в военное время, пятнадцатилетней, увидев горе и отчаяние вокруг. Это было стихотворение «Извещение» о полученной с фронта похоронке, увы, оказавшееся предвидением, как и многие более поздние строки поэта. Мать со словами «Каркаешь!» очень ругала девушку, чем на долгий срок отбила желание писать, а точнее сказать, записывать то, что чувствовала ранимая и восприимчивая душа:

Принудить долго ли
К молчанью – душу?
…Опять над Волгою
Две чайки кружат…
Давно приучена
Не плакать – в голос.
…Цветет в излучинах
Последний лотос…

Утешусь малостью:
Пройдет когда-то.
…Ах, как дышалось мне
Там – на раскатах!

Закрылась тучами
Даль – с позолотой.
…Цветет в излучинах
Последний лотос.

Мордовина рано поняла, что стихи могут (а лучшие – непременно должны!) быть пророческими и… испугалась самоё себя, своего редкого дара предугадывать, предвещать и хорошее, и плохое. Каково же было носить в себе столько лет этот груз, не позволяя ему выплеснуться, вылиться наружу, и лишь у детских кроваток (а матерью Нинель стала в 18 лет) позволять себе петь колыбельные собственного сочинения. Вероятно, так родились строки стихов «Колыбельная 46-го года» и «В первый раз». А детских и юношеских впечатлений было столько, что восприимчивая душа просто копила долгие годы этот бесценный багаж, где «берёзовая роща на Камчатке, по камушкам реки весёлый бег», чтобы потом, годы спустя, начать писать сразу вполне профессионально.

Географические просторы стихов Мордовиной столь же разнообразны, как и просторы её биографии – куда только не забрасывала её судьба вместе с мужем – лётчиком-офицером!

«Во мне живёт блокадный Ленинград и Сталинград стоит моей любовью», - признавалась она, посвящая проникновенные строки и Беларуси с её дивной речкой Двиной, и украинскому прохладному местечку Лебедино, и Теберде – поющей и танцующей речке-горянке, и хутору Подольхи, и, чуть позже, Коктебелю с красивыми именами «травы, деревьев, камешков у моря», пропуская через сердце землетрясение в Армении и трагедию кровопролитий в Сумгаите и Нагорном Карабахе.

Однако поэтическое воплощение мысли и чувства получили на земле Нижнего Поволжья. Первые мастерские строки, составляющие сборники стихов «Синяя птица» (1966), «Земное небо» (1969) и «Испытание» (1972) родились на ахтубинской земле, возле поющей баскунчакской горы Богдо и Ахтубы, «речки с норовом», бегущей к седому Каспию, минуя старшую сестру Волгу:

Ах, ты, Ахтуба,
речка с норовом:
Сёстры к Волге все,
А ты – в сторону.
Через степи путь –
Не с твоей волной:
То пески по грудь,
То камыш стеной.
Волга – лебедью,
А ты – утицей.
Над тобой июль
Зноем крутится.
И кричат ветра
Языкастые:
- Полтора ведра
Тащит Каспию!
Ах, ты, Ахтуба,
речка милая,
Волга рядышком
С глубью – силою.
К ней беги скорей,
Долю спрашивай.
Поклонись сестре –
Она старшая.
Только Ахтуба –
вот упрямица!
Со своей водой
В Каспий тянется.
Уж с каких времён
Всем ветрам в ответ:
На поклон – полон
Не сверну я, нет!
Я – сама собой:
Со своей водой,
Со своей судьбой
До любви большой!
Ах ты, Ахтуба,
речка-вольница,
Мне твоя вода
будет помниться…

(«Ахтуба»)

«Военный городок, муж – офицер, вся – на виду, как с иголочки. Сама и прачка, и домохозяйка, и портниха, и сапожник, а кому, скажите, всё это делать, как не ей, когда у офицеров в закрытом городке зарплата по тем временам хоть и приличная, но времени для семьи – в обрез, да и столько ртов прокормить – тоже забот хоть отбавляй», - писала о Мордовиной в статье «Мы Вас любим!», опубликованной к юбилею поэта газетой «Волга», Нина Куликова, - «Когда, в какой момент – уж, во всяком случае, не в горе, а в радости, судя по её стихам, зазвучали в ней первые поэтические строки? Когда ей было их придумывать? Но она записала их и разослала по газетам – в «Волгу», «Комсомолец Каспия», районку. Опубликовали. И тогда она собрала все свои стихи и прямым ходом, благо от Ахтубинска до Волгограда недалеко, - в Нижне-Волжское книжное издательство. Узнала, кто редактор, смело в кабинет и без обиняков: «Вот мои стихи. Я думаю, это книжка. Очень удивился главный редактор. Но прочитал и понял: книжка. Переспросил: а Вы давно пишете? – Ну что Вы, только начала». Так вышла первая, очень тоненькая, но искренняя книжка стихов «Синяя птица».

В Ахтубинске Мордовина работала директором районного дома культуры, где вела не только три хореографических кружка, поскольку в юности закончила курс характерного танца при Большом театре в Куйбышеве, куда лучший театр России был эвакуирован в военное время, но и по собственной инициативе создала пионерский и комсомольскийпоэтические театры, вела литературный кружок.

Это к ней на занятия приходил одноклассник её старшего сына, будущий губернатор Астраханской области Анатолий Петрович Гужвин, и – как знать – может быть, именно Нинель Александровна воспитала в нём то истинное неравнодушие к искусству и культуре, благодаря которым в годы его правления было уютно в творческом плане астраханским литераторам и деятелям культуры? Это у Мордовиной проходила хореографическую практику Наталия Васильевна Киндякова, которая затем долгие годы была бессменным руководителем детского хореографического центра «Лотос» и являлась сценическим соавтором поэта. В её композициях на стихи Мордовиной со сцены стелился предрассветный туман, и древняя Итиль, разбуженная криками чаек, вздымала волны к стенам старого города.

Тогда, в Ахтубинске, появился литературный кружок «Радуга» при газете «Ахтубинская правда» - творческое содружество юных поэтов, художников и музыкантов. Яркую, броскую Мордовину любили все, и не только за поэтический талант, но и за щедрый дар любви к людям.

Среди её друзей было много известных лётчиков – Степан Микоян, которому посвящено стихотворение «Генерал», будущие космонавты Георгий Береговой и Марина Попович, Николай Коровушкин – первый российский лётчик, перешедший на реактивный сверхзвук. Небо над Ахтубинском однажды утром озарил росчерк реактивного самолёта именем «НИНЕЛЬ». К этому периоду относятся и лучшие лирические строки Мордовиной:

Уж так осока высока,
И так тропа не хожена –
Когда бы не твоя рука,
Была бы осторожна я.
Когда бы не твои слова
Да не заря у вечера –
Была бы я во всем права,
Да вспомнить было 6 нечего...

В жизни этой удивительно обаятельной женщины было немало интересного: однажды в одном из ленинградских ресторанов она получила посвящение в стихах с автографом. Двадцатилетняя гордячка, видимо, чувствуя в себе зарождающегося поэта, вспылила: «Мне не нужно стихов обо мне, я и сама напишу». И лишь позже узнала, что автором стихов, посвящённых ей, был Александр Прокофьев.
Ей предлагали играть главные роли в фильмах лучшие режиссёры страны, а она сама потом создавала фильмы о жителях села – «Амовцы» и «Журавка», написала киносценарий документального фильма «Астрахань», снятый киностудией ЦВТ в 1981 году.

Даже названия поэтических сборников Мордовиной, изданных в Москве, Волгограде и Астрахани – «Ахтуба» (1973), «Ручные радуги» (1976), «Иволга» (1978), «Степная пристань» (1980), «Пристань радости» (1981), «Быть добру» (1986), «Иволга над Волгой» (1991), «Свет любви» (1994), «Надежда» (1997), «Нежность» (1997), «Улыбка души» (1999) говорят о неиссякаемой любви к природе, к людям, ко всему живому.

Многие из её строк афористичны: «Слово – прототип иконы и другого смысла нет»; «Счастье создаётся из сомнений, оттого и дорого вдвойне»; «Дело не в славе, а в правде быть сильной». В её стремлении «отдавать земле долги – сполна» - непоказательная искренность и любовь к родной земле о которой «всю жизнь, как умела» она «иволгой пела». Ею создано множество поэтических образов людей труда – это и крановщица, которой труд «крылатит плечи», и шофёр, отдающий дороге «всю душу и полжизни», и лётчики-испытатели, идущие «на риск, чтоб взлётам – быть», и поэт, призванный «жить, все сомнения осилив, и от любви и боли – петь!»:

Привычный мир из мира выпал:
Междоусобицы, разлад...
И лишь поэты ищут выход
К душе, чтоб – мимо баррикад.
Но кто их слушает сегодня? –
Немногим ноша по плечам...
Один лишь Николай Угодник
Вникает в шепот по ночам.
Как со свечи нагара сажу,
С души он снимет горечь дней
И тропочку строке подскажет,
И чудо затрепещет в ней:
Березы белое явленье
Над синей глубиной реки...
Как высшее нам повеленье –
Жить всем раздорам вопреки.
Жить, все сомнения осилив,
И от любви и боли петь!
Душе, родившейся в России,
Иначе сбыться не суметь.

Она умела видеть творчество в любом труде – стихотворение «Искусство» посвящено мастеру, срубившему стол, за которым «уместятся и песня, и беседа». Поэзии Мордовиной присуще извечное блоковское стремление «безличное – вочеловечить». Яблонька в её стихах – «девочка-дичок», которая «в отчаянье ссыпает упрёками плоды в подол земли». Она умела вдохнуть душу в старинный стол, некогда служивший поэту, в предмет интерьера, которому так теперь неуютно в новомодной квартире, что он готов превратиться в щепы, выброситься из окна, оттолкнувшись своими четырьмя лапами.

Под её пером оживала и набережная, закованная в бетон, совсем по-женски страдающая от того, что она теперь в плену и о её колена разбивается пена, а прежде, вольная, она срасталась боками с водой и землёй. Оживал и старый дом из деревянных кружев, не желающий видеть «мир из бетонокаменных квартир» и выставивший навстречу любопытным взглядам забор, словно щит.

Она не могла оставаться чистым лириком, поскольку в наше время это просто невозможно, и поэзия еёкричит о «мальчике, выброшенном из детства» пьяницей-отцом и матерью, бросившей сына ради личного счастья, о «девочке с крысиным взглядом», торгующей телом в стремлении урвать от жизни как можно больше. Она писала - нет, кричала! - обо всех, кого поработило обнищание души. Всё, что происходило вокруг, и составило темы её основных стихов:

Стекает медленно заря
По листьям тополей вдоль окон.
Стоит дитя у фонаря –
Ещё не бабочка, а кокон.
Раскрашена, как папуас,
И лишь намёки на одежду…
Но хищный прищур серых глаз
Убьёт наивную надежду.
На то, что это лишь мираж.
Фонарь и девочка – не символ
Распада…Век жестокий наш! –
Во взгляде девочки крысином
Одно желание: урвать
Кусок побольше и послаще,
А уж в подвал или в кровать –
Платили б только те, кто тащит…
На распродаже тел и душ
И жертва, и преступник – рядом:
Мужчина, чей-то сын иль муж,
И девочка с крысиным взглядом.
…Мы много на себя берём,
Век проклиная за немилость.
Та девочка под фонарём
Сама ли в этот мир явилась?
И кто толкнул её сюда?
Кто взгляд её крысиным сделал?
Предвестье страшного суда –
Дитя, торгующее телом.
И всем нам оправданья нет
За то, что правит зла стихия.
…Фонарь…Вечерний полусвет…
Под фонарём – дитя России.

(«Под фонарём»)

Но есть, помимо щедрой материнской любви к «детям и стихам», которые для поэта «как утоленье жажды», поскольку с нею вместе их «рождала любовь», в творчестве Нинели Мордовиной дочерняя привязанность к астраханскому краю, к своей «степной пристани». Вступив в Волгограде в Союз писателей в 1973 году, с 1975 года она становится астраханкой. В наш город, осиротевший после ранней смерти Клавдии Холодовой, Мордовину пригласил для работы с молодыми литераторами Адихан Измайлович Шадрин, в то время возглавлявший Областную писательскую организацию.

С этих пор каждая строка Нинели Мордовиной о родном нижневолжском крае, в котором «солнце золотым сазаном медленно вплывает в синеву», где воды Волги «величавей лебединой стаи» и такие, как нигде, «красота, ширь и воля», где плещет Луна «словно лещ икряный» и «подплывают к рукам астраханцев белые лебеди средь бела дня», - истинное и искреннее признание в любви.

Нинелью Мордовиной об астраханцах и судьбах земляков с «пристани радости» написано столько добрых и светлых стихов, многие из которых стали песнями, что достаточно назвать «Астраханочку», «Незабываемое или как сгорела «Аркадия», «Иволгу», «Лотос», историческую поэму о пребывании в нашем городе Петра Первого – и любая беспристрастная душа отзовётся. Эти стихи хочется читать и перечитывать, настолько добрый заряд дают они. Их оросил живою водой поэт:

Как в Астрахани ночи хороши!
Брожу, не уставая до рассвета.
И воздух из цветастой кружки лета
Сметает лень и суетность с души.
Стоит вокруг такая тишина,-
Хоть режь ножом, и ломоток – на память.
Над городом, над Волгой, над веками
Переплывает через ночь луна.
Река блестит, как рыбья чешуя,
К причалам волны прибивают пену…
Потом во мне заметят перемену
Степные и степенные края.
И станут удивляться неспроста:
«Водой живою, что ли оросили?»
Меня в негромком городе России
Коснулась летней ночи красота.

«Для меня Астрахань – город моей мечты, - признавалась Нинель Александровна. Не люблю больших городов с их суетностью, нелюбовью к человеку как таковому. Астрахань мне приснилась давным-давно – «белый город над рекой с золотыми куполами».

И любовь эта, несомненно, была взаимной. Нинель Мордовина стала победителем телевизионного конкурса, посвящённого 440-летию нашего города, а земляки, ценители её творчества, без устали до сих пор признаются ей в любви: «Поэзия Мордовиной – это духовное цементирующее начало нации. Отсюда и та колоссальная, истинно всенародная любовь к Н.Мордовиной, и неуклонно возрастающий в обществе интерес к её творчеству, личности, жизни.

Талантливый художник – это всегда бескомпромиссная, несгибаемая, совестливейшая правда – правда чувств и мыслей, правда истории и современности. Это мир светлых чувств и женских мечтаний, душевных страданий и сердечных дум, мир, полный любви к человеку», - такими словами выразил признание поэту на одном из творческих вечеров давний поклонник лирики Мордовиной, известный хирург, профессор Астраханской медицинской академии, Почётный гражданин Астрахани, член Союза писателей России Николай Петрович Демичев.

И пусть Н.А. Мордовина родилась не на астраханской земле, но, прожив в нашем городе почти полжизни, она навсегда с ним сроднилась. Сегодня невозможно представить поэтическую Астрахань без Нинели Александровны, так талантливо и с такой любовью воспевавшей ее. Белый город, однажды привидевшийся ей во сне, с радостью принял ее в свои объятия и трепетно хранит память о ней, поскольку вся поэзия Мордовиной – поступок:

Мне притворяться влюбленной не нужно –
Где б не жила на родимой земле,
В летние полдни и в зимнюю стужу
Все тосковала о белом кремле.
Вс-то мне снилось, как запах акаций
Льется вдоль улиц, весною маня…
Как подплывают к рукам астраханцев
Белые лебеди средь бела дня.
Всё-то мне чудились волны и пристань,
И над водой кружевные мосты…
Астрахань, Астрахань ныне и присно
Пристанью радости будешь мне ты.
Каждый свое получает на свете,-
Город мой солнечный, благодарю!
Ты добротой мне на песню ответил,
Лотос твой цвел моему сентябрю…
Ты поделился и хлебом и делом,
Сердца коснулась живая вода.
Астрахань, Астрахань, город мой белый,
Пристанью радости ты – навсегда!

(«Пристань радости»)

Когда вопрошала в стихах: «Как долго нам латать прорехи души, побывшей на войне?..» - это не были просто слова. И словом, и делом она всю жизнь отстаивала собственные убеждения. И в Волгограде, и в Астрахани Мордовина являлась членом Президиума Областного комитета Защиты Миры, в нашем городе возглавляла его, став Председателем Фонда Мира, за многолетнюю работу была награждена серебряной медалью «Защита Мира».

Неутомимая труженица, даже на заслуженном отдыхе продолжала она постоянные встречи с читателями, организовывала и проводила поэтические вечера. Лучшие из её стихов прозвучали по России песнями – две песни на стихи поэтессы, написанные в соавторстве с уникальным композитором Поволжья Григорием Пономаренко, были включены в репертуар Людмилы Зыкиной. На стихи Мордовиной написаны сценарии мультипликационных фильмов, не сходящих с экранов по сию пору, с ней сотрудничали московские композиторы В.Моргунов и А.Хагагартян, наши земляки – композиторы Анатолий Гладченко, Анатолий Бочкарёв, Владимир Никитин и Александра Костина.

А самые потаённые частички души Нинель Александровна отдавала детям. Под окнами её многоэтажного дома расположился детский сад № 38, где действовал игровой клуб «Сказки бабушки Нели». Когда на встречу с поэзией приходили дети, Мордовина говорила с ними на равных, беседовала доверительно, как с близкими друзьями. Под её руководством трёх-четырёхлетние малыши искали рифмы, на основе которых рождались стихи-малютки, создавались сказки с использованием новых, неизвестных малышам прежде, выражений.
Мордовина умела раскрыть в каждом ребёнке талант, и вот, уже после её трагической кончины, мне «в наследство» перешёл юный поэт Олег Микулик, После садика он учился в средней школе номер тридцать три, по праву носящей гордое имя Нинели Александровны Мордовиной. Добро никогда не проходит мимо, и Микулик успел застать факультатив «Поэзия Астрахани», который Нинель Александровна вела в СШ № 33. На занятиях она знакомила ребят с творчеством астраханских поэтов – от В.К.Тредиаковского до наших дней, включая в обзоры стихи своих учеников, которыми продолжала до смертного часа гордиться, не уставая повторять: «И жить, и чувствовать не я вас научу. Один учитель: собственное сердце».

А сердце поэта Мордовиной не знало покоя. До последних дней она продолжала неустанные поиски слова и образа, приемля «каждый новый стих, как удачу» и «празднуя победу вместе с Музой». Поэтому на библиотечных полках сборники её стихов не залёживаются. Они постоянно на руках читателей, услышавших зов поэта:

В последний раз прошу тебя, Любовь:
Один глоток из твоего стакана!
Один глоток – от сладкого дурмана
Пусть на мгновение затихнет боль.
В последний раз прошу тебя, Судьба:
Один дай день, где буду верить свято.
Один лишь день – с восхода до заката –
Дай верить мне, что я ещё слаба.
В последний раз, Поэзия, прошу:
Дай слово мне, чтобы, как жизнь, звучало.
Дай слово для последнего начала,
Чтоб дописать, пока ещё дышу.

Н.А. Мордовина ушла от нас в самом начале нового века. “В новом веке блистать не нам. Путь открыт другим именам” - сбылось ее горестное пророчество. То, что вторая половина века прошедшего была ознаменована для Астрахани явлением доброго и мудрого таланта, несомненно. Её стихи и песни будут греть нас любовью очень долго:

За каждый век ответ несут стихи,
Уча добру… Читайте их почаще.

…Прошло пятнадцать лет с «перехода в иное измеренье» Н.А. Мордовиной. Отрадно, что она не забыта и верится, что не забудется. На школьных научных конференциях появляются новые работы, посвящённые её творчеству, в честь неё ежегодно в сквере А.С. Пушкина в Астрахани проводятся концерты, звучат песни на её стихи, создаются видеоролики и сайты в честь Учителя многих литераторов нынешних Астрахани, Ахтубинска и Волгограда.

Совсем недавно, в дни школьных каникул нам с Александрой Костиной посчастливилось выступить в астраханской средней школе № 33, носящей имя Нинели Мордовиной. Звучали песни и стихи нашего Учителя – ведь творческая встреча была посвящена детям войны, а именно в военные годы Нинель Александровна начала писать стихи, занимаясь нелёгким токарным делом на заводе.

Учителя-словесники вспоминали, как трепетно Мордовина вела в их школе литературный кружок, открывая новые таланты.

Сердце сжималось, когда увидела в школьном музее пишущую машинку, шаль и очки своей наставницы, рассматривала её семейные фотографии и фото с творческих встреч. Но особенно горько от того, что нет больше мемориальной таблички на фасаде школьного здания. Она разбита и восстановлению не подлежит. А надо бы её восстановить, как и литературную премию, носящую славное имя Мордовиной. Обладатели этой премии имели возможность издать первый сборник стихов или прозы, а присуждалась премия молодым литераторам. Сейчас они такой возможности лишены…

Вспомним пророческие стихи Нинели Мордовиной. Они того стоят!

Прекрасное что-то уходит,
Из жизни? Из сердца? Не знаю...
Какая-то грусть неземная
С утра затаилась в природе.
Так тихо — почти что до крика —
Задумалось небо седое.
Земля захлебнулась водою —
Темнеет заплаканным ликом.
Предчувствие близкой утраты
Тревожит –
Стреножит...
Но — что же?!
Все дальше любовь...
Все дороже.-
Но в этом — лишь мы виноваты.

(«Предчувствие»)

…А ученики у Нинели Александровны были разные. Нередко, увы, встречалась наставница и с непониманием, и с ложью, и с откровенным предательством. Иначе чем иным можно объяснить эти наполненные горечью строки?

Эти стихи Мордовина посвятила Андрею Белянину, в творческое становление которого ею было вложено, пожалуй, больше, чем во всех прочих вместе взятых:

Талантливо - двумя лишь фразами -
Всё зачеркнуть в единый миг...
Нет, Вы ничем мне не обязаны,
Ничем!
ведь слово «ученик» -
Всего лишь слово, а не качество,
Не состояние души.
Прости, Господь, мои чудачества:
Точить другим карандаши.
Опять мои смешные призраки
Развеяны.
А боли - нет,
Давно подмеченные признаки
Переболели в тихий свет
Печального недоумения:
Неужто я и впрямь - урод?
В который раз из-за прозрения
Не вписываюсь в поворот
Чужих решений, отношений,
Движений сердца и ума
И проку что от утешений -
Уже сама себе смешна.
Мне б доверять побольше разуму:
Своё в других не перельёшь.
Нет, Вы ничем мне не обязаны
И ни к чему меж нами ложь:
Вы из моих пелёнок выросли
Не для моих крутых дорог
Все ваши помыслы и вымыслы -
Ваш путь по жизни, видит Бог.
И хорошо, что слово сказано,
Авось, в дальнейшем будет прок...
А Вы - ничем мне не обязаны,
Я благодарна за урок.

Никогда не забуду дня похорон нашего Учителя 12 января 2001 года. Возвращаясь после кладбища и поминок домой, с удивлением заметила напротив дома-музея Велимира Хлебникова радостно смеющуюся парочку влюблённых – того же А. Белянина и Н. Колесникову, его будущую вторую супругу. Ничего плохого в том, что молодые люди умели любить и радоваться жизни, конечно, нет. Но…не в такой скорбный день!

Нинель Александровна не прощала предательства поэзии ради широко тиражируемого так именуемого «фэнтези». Сама став учителем, воспитателем молодёжи, я знаю, о чём говорю. Читая о потусторонних силах в виде чертей и ведьм, вампиров и прочей нечисти (а подобная «литература» издается массово), подростки тянутся к тьме, а вовсе не к свету.

К слову, этот мой труд мог появиться в книжном издании гораздо раньше, ещё при жизни Мордовиной, в начале века. Не был он включён в учебное пособие для старшеклассников «На грани веков» (издание 2000 года, переиздание 2001 года) потому, что Нинель Мордовина вышла из рядов нашей писательской организации. В книге же были размещены статьи о тех литераторах, которые состояли на учёте в астраханской писательской организации на момент её выхода. Как же я уговаривала издателей включить в неё и очерк о Мордовиной, искренний, правдивый, трепетный! Очерк, оказавшийся, увы, последним в её жизни интервью… Никогда, по её собственным словам, ни с кем она ещё не была так откровенна…

Лучше, чем сделал это Юрий Щербаков в очерке «Непросто – заново, хоть и не ново…», о ситуации, сложившейся на стыке тысячелетий в нашей писательской организации, не расскажешь:

«…А ещё был недоброй памяти 1996-й, когда в наш Союз были рекрутированы разом 14 человек. О том семинаре молодых литераторов написано много. Скажу только, что планировалось тогда принять без проволочек в Союз писателей России тех, кто давно этого заслуживал – Дину Немировскую, Олега Куликова, Бориса Свердлова, Александра Сахнова. Были, конечно, и другие соискатели. Я ратовал за поэта Павла Радочинского, а Нинель Александровна – за Ирину Серотюк. Пересчитайте фамилии. Правильно, шестеро. А договорились с москвичами, которые руководили семинаром, о пяти кандидатах. Шестой – лишний!

Вот мы и заспорили с Мордовиной на подведении итогового мероприятия, отстаивая каждый своего кандидата. А высокопоставленные гости слушали-слушали, да и огорошили: чего, мол, спорите, давайте примем и ваших протеже, и других заодно, кого на семинаре похвалили! А хвалили за стишок-другой девочек, которые все числились в мордовинских ученицах! Вот и пополнили Союз профессиональных писателей юные дарования, и до сего дня, по-моему, не понявшие, куда их вовлекли взрослые дяди и тёти. К сожалению, иногда щедрые авансы оборачиваются банкротством.

Не в укор и не в поношение пишу я эти строки. Просто расточительную доброту Мордовиной тогда умело использовал ушлый проходимец, мечтавший с помощью «новообращённых» получить власть в писательской организации. Не получилось. Писатели, опамятовавшись, начали требовать от юных коллег предъявления вещественных доказательств творческой состоятельности – новых достойных произведений.

Не знаю, чего наобещал им всё тот же неутомимый кукловод, только снялись они с учёта в нашей организации. Вместе с Мордовиной. Это не было ошибкой Нинели Александровны. Это было благородное движение её широкой души. Ну не могла она оставить своих «притесняемых» учениц! Другое дело, что ничего путного из этой затеи не получилось, и посулы тайного вдохновителя и организатора остались блефом. На совести негодяя – и сочинение подлых слухов и сплетен, которые «заботливо» доводились до сведения Мордовиной.

Всегда с уважением относится к Нинели Александровне, считаю её своей первой литературной наставницей и талантливой поэтессой… А то, что в последние два года жизни она была вне нашей организации, - трагическое недоразумение, которое, к сожалению, уже не поправишь».

Но, по счастью, в основном воспитанники Нинели Александровны оказывались любящими и благодарными. Не так давно скончался Виктор Павлов, который вместе со мной посещал и занятия литературной студии «Моряна» вначале 80-х, и нередко бывал в гостях у Нинели Александровны. Та, ведая о непростой жизни юноши, и подкармливала его, и ночевать у себя оставляла. Последнее время Витя работал системным администратором известной в нашем городе телекомпании, где многие не знали, что тот пишет стихи. Остались стихи нашего Учителя, посвящённые ему:

Нет, не в оба глаза, а в тысячи
Смотрит город многоугольный,
Как щенком полузрячим, тычется,
Об углы ушибаясь больно,
Мальчик, выброшенный из детства
Взрывом горького озлобления:
Матерям не прощают бегства
Ради собственного спасения.
Он уходит в ночные улицы –
Дома пьяный отец куражит...
И совсем по-мужски сутулится
Сын под горькой своей поклажей.
Завтра снова жалкие, хворые
Взгляды-всхлипы: «Прости, сыночек...»
Что теперь обещаний коробы,
Слёзный зов материнских строчек? –
Всё о душах родимых вызнано...
Отрекаясь от их наследства,
Рвёт на улице письма-вызовы
Мальчик, выброшенный из детства.
Шаг тяжёл его, не прогулочный, -
Всем нам трудно судьбе перечить.
...Из соседнего переулочка
Кто выходит ему навстречу?
Может, с добрыми разговорами?
Может, лучше б не знать соседства?
...Кем же встретит он утро скорое,
Мальчик, выброшенный из детства?

(«В ночных улицах»)

О своей дружбе с Мордовиной рассказала на страницах газеты “Волга” в один из дней рождения поэтессы, 12 июля, Галина Ефремова. Публикация “Звезда по имени Нинель” не оставила читателей равнодушными. Благодаря влиянию поэзии Мордовиной и общению с ней вышла в свет книга Галины Ефремовой “Моя Мордовина”, в которой рассказывается не только о творчестве, но и о жизни, характере, привычках Нинели Александровны.

Приведу несколько цитат из очерка Ефремовой о Мордовиной:

«Нинель Александровна Мордовина. Шесть лет прошло с того часа, как перешла она «в иное измеренье». Шесть лет. На второй день Рождества Христова. В этот же день два века назад ушла с Земли на Небеса другая великая душа: Николай Алексеевич Некрасов. Именно с его стихов началась моя любовь к поэзии, он был самым первым поэтом, кого я в детстве осознанно полюбила. Потом сердцем моим завладели и другие: А.С. Пушкин, П. Корнель, А.А. Фет, А.К. Толстой, С.А. Есенин, Ш. Бодлер, А.А. Ахматова, М.И. Цветаева, Л.И. Болеславский. Нинели Александровне Мордовиной принадлежит в моём сердце особое место, ведь мне выпало счастье быть знакомой с нею лично, бывать у неё в доме и принимать её в своём. Она стала мне и Другом и Учителем.

Трудно сейчас припомнить, когда я впервые познакомилась со стихами Нинели Александровны, мне теперь кажется, что они являются частью меня и были со мной всегда. Помню лишь, что было это в юности, что они мне сразу понравились, и мне всё время хотелось хотя бы взглянуть на неё: какая она, Мордовина? И однажды я её увидела. В день рождения А.С. Пушкина у памятника собрались наши астраханские поэты. Они произносили речи, читали и пушкинские стихи, и свои собственные. Их было много, но мне запомнилась только Мордовина, и смотрела я только на неё. Она была красива, женственна, и в ней чувствовалась какая-то особенная сила, сегодня я бы сказала, энергия. И неподдельная доброта. Она угадывалась во всём: в её глазах, голосе, в мягких движениях прекраснейших рук. Я стояла далеко от неё, в людской толпе, но мне казалось, что я чувствую исходящее от неё тепло, и мне хотелось смотреть и смотреть, слушать и слушать…».

Общение с большим поэтом не прошло для Галины Ефремовой даром. Это отметил в предисловии к сборнику её стихов «Новый маршрут» Иван Чудасов: «Галина Ефремова, будучи ученицей Н.А. Мордовиной, сумела вобрать в своё творчество лучшие достижения своего учителя, но не слепо копируя, а преломляя через призму своего восприятия и своей личности».

Многим своим воспитанникам Нинель Александровна посвящала стихи, по широте душевной нередко преувеличивая роль тех в литературе:

Ах, Анечка Евгеньева –
Небесное созданье:
Ей два шага до гения
И годы до признанья.

Я тоже горжусь стихами Мордовиной, посвящёнными мне, и таких стихов, поверьте, немало:

Ах, молодости власть!
Кому с ней было просто?
Ведь молодость и страсть –
Они родные сестры.
Лови свой час, лови,
Как бабочка, удача:
Все прихоти любви,
Все разночтенья плача,
Все тайны бытия
И шепот мирозданья –
Всё молодость твоя
В порыве познаванья.
Из чаши жизни – всласть
И радость, и досаду:
Ведь молодость и страсть –
Во всем родня по взгляду.
И не бывает дня,
В котором им не тесно,
Пусть больно от огня,
Но очень интересно!
Пусть обжигает лед
И отвергает стая,
Но так влечет в полет,
Что крылья прорастают!
Пусть кто-то хмурит бровь,
Пророча все напасти...
Но Бог один – Любовь,
А что Любовь без страсти?
Любовь – души костер,
А страсть – ее свершенья.
Без этих двух сестер
Нет жизни продолженья.

Много тёплых строк посвятила Учителю и я. Самым ярким на сегодня считаю это своё посвящение Нинели Александровне:

Дождь – октябрьским стаккато.
Небесная синь – краски тюбиком.
Долог путь.
Замечаю сквозь кромку прищуренных вежд:
Самолёты, как встарь,
Пролетают стремглав над Ахтубинском,
Тихим городом встреч,
вдохновенных стихов
и надежд.
Был неведом покой
Той, что часто скользила по лезвию.
Было ей горевать
да обиды таить – не с руки.
Полноводной рекой
Астраханской раздольной поэзии
Откликаются в нас
Эти сны,
и мечты,
и стихи.
И над всякой травинкой
Сегодня восторженно ахая,
Замирая от запаха
Прелой осенней листвы,
Постигаю взахлёб мелководье,
Строптивая Ахтуба,
Отрицая каноны
Подоблачной грешной молвы.
Суетимся порой,
Канителью с лихвой замордованы.
В добрый город приезд –
Как из давнего прошлого весть.
Я на память шепчу
Заповедные строки Мордовиной,
Что слагались в Ахтубинске.
С пристани радости.
Здесь.

(«Памяти Нинели Мордовиной»)

Голос лирической героини Нинели Мордовиной не затерялся в обширном поэтическом хоре, у него удивительно искренняя дружеская интонация. Духовный мир поэта, лейтмотивом через всё творчество которого проходит мысль «Быть добру!», богат и эмоционален, распахнут всем ветрам жизни:
Надежду я в товарищи беру:

Род человеческий, отведав неба,
Да не забудет вкус земного хлеба,
Чтоб на путях вселенских –
Быть добру!

Куда бы ни уводила Нинель Мордовину её поэтическая строка, с кем бы ни знакомила – с девочкой ли, дразнящей быка на древнем острове Крит, с Нефертити или с Тийей, со жрицей священного змея или с Мариной Мнишек в астраханском изгнании, с рабочим парнем, прокладывающим тропы Аксарая либо с дрейней полонянкой – в сущности, Мордовина всегда знакомила нас с самими собой.

Я и сейчас ищу ответа на все свои вопросы в её стихах. И чаще всего – нахожу:

Когда до боли надоест
Судьбе перечить –
Не перекладывай свой крест
Другим на плечи.
Пусть, словно каменный, тяжёл,
А путь всё в гору –
Припомним: на Голгофу шёл
Иисус без спора.
И улюлюкали вослед,
И камнем – в спину…
В нас, грешниках, смиренья нет
И вполовину:
Клянём и время, и страну,
И жизнь отчасти
И на других кладём вину
За все несчастья:
Пусть кто-то понесёт ответ
Безмерной мукой.
А мы ему – камнями вслед
И – улюлюкать!
Потом покаемся: грешны!
Прости нас, Боже…
Во все века как мы страшны,
И как похожи.

Библиография поэтических сборников Нинели Мордовиной:

«Синяя птица»1966 г.
«Земное небо»1969 г.
«Испытание» 1972 г.
«Ахтуба» 1973 г.
«Ручные радуги»1976 г.
«Иволга» 1978 г.
«Степная пристань»1980 г.
«Пристань радости»1981 г.
«Быть добру» 1986 г.
«Иволга над Волгой» 1991 г.
«Свет любви» 1994 г.
«Нежность» 1997 г.
«Надежда» 1997 г.
«Улыбка души»1999 г.
«Избранное» 2003 г.

Публикации в СМИ Астрахани, посвящённые творчеству Нинели Мордовиной:

«Астраханские известия» 5 февраля 2003
«Волга» 10 января 2001
«Волга» 13 мая 2003
«Волга» 15 октября 1995 октября 2002
«Волга» 4 октября 2002
«Горожанин» 13.07.1997
Еженедельник «Аргументы и Факты» № 33 от 14 августа 2013

Публикации Н.А. Мордовиной в антологиях и сборниках:

«Где Волга прянула стрелою…»: Астрахань поэтическая/составитель Подольская Г.Г. – Астрахань, 1995. – С. 200-209.
Антология астраханской поэзии/ред. - составитель П.В. Морозов. – Астрахань, 2003. – С.128-138.
«Свет мой безмерный». Антология астраханской поэзии/ред. - составитель С.А.Золотов, 2013.- С.216-231.
Литературоведческие очерки, посвящённые творчеству Нинели Мордовиной:
Борисова О. Путь открыт молодым, «АиФ», 2013
Ефремова Г.М. «Моя Мордовина», Астрахань, 2007
Татаринцева Э. Забытая поэтесса? - "Факт и компромат" №2, 20.01.2012
Торопицына Н.И. «Надежду я в товарищи беру…» - предисловие к сборнику Н. Мордовиной «Избранное. Стихотворения и поэмы». Астрахань, ГУП «Издательско-полиграфический комплекс «Волга», 2003. – 336 с., 2003 год.
Травушкин Н.С.«У Волги, у Каспия» – М., «Современник», 1985. – С.276-280
Щербаков Ю.Н. «И современники, и тени» - Астраханское отделение Союза писателей России, 2013. – С. 101-104